Пробел (СЛР, 18+)

Настя, тут наверное все зависит от человека, да проводят время, но если Гриша не совсем доволен такими отношениями, то героиню нашу все как раз таки устраивает. Я, слишком хорошо, знаю что такое своё дело и как порой приходится бегать и прыгать, но одно дело ты приходишь домой и тебя есть кому поддержать, и на кого положиться, а другое дело как у Тамары -все сама, везде сама.
Она в нем не нуждается. Да, она задумалась что встретиться не получиться, но сильно не расстроилась. Не судьба....Для меня у них больше деловой подход друг к другу. Общего быта нет. Мелкие приятности в жизни присутствуют. Время проводят вместе исключительно со знаком плюс не загружая своими проблемами.
(Я, ни в коем случае, не говорю что это не имеет права на жизнь, каждый выбирает сам.)
_________________

Валюш, я поняла о чем ты.
У сложившейся ситуации будут свои причины, не знаю убедительны или нет. Возможно, иррациональные. Каждый по-своему рассудит.
Все сразу раскрыть не могу, сама понимаешь.
Спасибо!

Настя, привет!
Мне нравится точка отсчёта этой книги. Уже что-то позади у каждого из героев. Интересно узнать, что.
И, наверное, была какая-то буря, раз героине так импонирует размеренность в отношениях.
С удовольствием читаю!
_________________

Саша, спасибо тебе за понимание героев и за то, что ты не делаешь сразу категоричные выводы.
С возрастом все больше появляется заморочек и не от всех люди готовы отказаться.

Всем привет
Очень нравятся герои, причём оба. Тамара такая спокойная, рассудительная. Гриша, пусть не олигарх, не качек, но лично у меня вызвал глубочайшую симпатию. И особенно мне понравилось его отношение к Тамаре, такое трепетное, внимательное. Может, конечно, все дело в его творческой натуре. Но, мне кажется, что это скорей от того, что Тамара ему очень не безразлична, а потому ему очень хочется сделать ей приятно, а значит подобрать именно нужный подарок. Впрочем, Тамара тоже в этом плане не отстаёт, Ее подарок тоже с душой. Но что-то ее останавливает, не даёт ей полностью погрузиться в эти отношения, вот и переезжать не хочет. А Гриша, кажется, как раз наоборот очень даже был бы не против. Но повторюсь, герои приглянулись оба, хотелось бы, чтобы все у них было хорошо. Интересно, какое событие произойдёт, что может так повлиять на их отношения, что они даже могут разойтись?? Может, ребятоночек будет
Вдохновения

Аня, спасибо большое за такой развернутый отзыв!


Спасибо за такие выводы . По моим наблюдениям круг общения и профессия влияют на поведение человека. Очень. Так что думаю профессия играет существенную роль.


Верно есть на то довольно банальные причины, многим думаю они не придутся по душе.


Нет, незапланированных беременностей не будет.


Спасибо за знакомство.

 » Глава 3 Пятница

Пятница, вечер.

Для Тамары пятница была самым странным днем недели. С одной стороны, в предвкушении выходных появлялась некая легкость, не пофигизм, к решаемым проблемам; с другой, на волне эйфории хотелось решать как можно больше задач и от этого она могла засидеться в офисе позже обычного. Эта пятница – исключение. Тома закончила свои дела в четыре часа дня, чтобы доехать до мамы в соседнюю область, минуя столичные пробки. Ехать предстояло не так уж и долго – меньше двух часов по хорошей скоростной трассе. Вещи и гостинцы она приготовила заранее. Поездку можно было бы отложить на выходные, но у нее не было желания тратить ценное время субботы на неприятные разговоры, когда нужно столько всего наверстать. Да, и с Гришей уж очень хотелось провести уик-энд. В том, что разговор с матерью закончится плохо, Тамара не сомневалась. Умные люди посоветовали бы уступить и поберечь нервы обоим. Она раньше уступала, не поддакивая при этом глупым болванчиком, но и эта стратегия себя быстро изжила.
С новым течением обстоятельств тяжело было мириться, ведь когда-то им было о чем поговорить, кроме непутевой жизни дочери. Почему так случилось Тома не до конца понимала, но факт оставался фактом: еще каких-то пять-десять лет назад они могли ходить с мамой в кино и в кафе на чай и десерты, на концерты в филармонию, изредка на театральные постановки. Могли просто поговорить о чем угодно. Сейчас даже шутливый разговор про какую-то местную певицу мог закончиться сетованием на то, что звезда не замужем и что ненормально женщине не хотеть замуж. Другой точки зрения для мамы не существовало.

Тамара даже не пыталась донести, что женщины у которых с карьерой все в порядке, не сильно торопились снова замуж. Им это было просто невыгодно. Прямая речь без кавычек. Никакого социального лифта они не приобретали со вступлением в брак, экономическое положение не улучшали, квартиру больше им государство не выдавало. А вот взамен они имели все шансы получить всю эту подай-принеси канитель с обслуживанием мужа и его родственников. При этом они рожали детей, были счастливы в своем материнстве, но оставляли за собой полное право принимать решения. Любые. Тамара не была адептом этой теории построения семьи, но понимала ее и уважала выбор других. В конце концов, люди счастливы – значит не стоило отбрасывать их опыт, как неправильный.
Тома иногда удивлялась откуда у мамы, женщины, которую оставил муж, столько желания увидеть всех в браке. Казалось бы, должно быть наоборот... Как ни странно, но папу дочь давно не осуждала за то, что он ушел от мамы. Люди расходятся повсеместно, не стоило делать из этого большую трагедию. Родители хотя бы не трясли перед ней грязным бельем. Папина новая избранница, кстати, не намного моложе мамы, мировая женщина. И это тоже помогло принять папин выбор. Стоматолог, легка на подъем, активна, коммуникабельна, постоянно в движении. Но главное все же – легка на подъем. Она не выедала мозг тысячей "почему" и "зачем", "а точно", "ты уверен", вываливая весь тот скепсис, что был бережно скоплен за все прожитые годы. Она просто говорила: "Да, хорошо, Сереж, ты прав". И покоряла этим. У Томы осталась только старая обида на то, что папе достаточно было видеть дочь один раз в неделю или того реже. Но со временем и эта обида ушла на второй план. Это, конечно, не сразу пришло к ней и на подкорке оставило запись о том, что мужчины преподносят неприятные сюрпризы. Но чем старше Тамара становилась, тем меньше ее тянуло осуждать других. Жизнь слишком спорна, чтобы можно было с легкостью навешать на все однозначные ярлычки.

***

Она въехала в родной двор чуть позже шести вечера, радуясь что пока все шло по ее плану. Припарковала машину напротив нужной пятиэтажки и устало вздохнула. Она не любила подолгу ездить в машине одна. Совсем другое дело – веселые девичники и романтические поездки. Не ее это стихия: весь этот адреналин, скорость, сумерки, обгоны и мысли, которые настойчиво следуют твоим маршрутом. Если бы не видеорегистратор в салоне, она бы могла еще и вслух разговаривать.
Посидев немного и размяв затекшую шею, Тамара нашла взглядом мамины окна. Никакого священного трепета Тома давно не чувствовала, оказываясь в знакомых с детства местах. Будто бы все это было, но не с ней. Слишком многого успело с ней приключиться, хорошего и не очень, что давало повод усомниться в прошлом и настоящем. А может просто не хватало времени прочувствовать этот самый трепет нахождения в родном городе?
В городе мало что поменялось за это время, но главное, что не сильно менялись люди. Мир за последние десять лет кардинально трансформировался, но здесь, в провинции, все хотело оставаться по-старому. Все сопротивлялось нововведениям и вяло внедрялось через несколько лет. Молодежь менялась и уезжала, а их родители, такие как мама Томы и ее окружение, цеплялись за старое. Только потому, что понятное и легко объяснимое. Ольга Николаевна все еще жила в мире, где нужны были только экономисты и юристы, где из биолога получался учитель школы, из айтишника – сисадмин, из филолога – только хорошая жена; где дочь-дизайнер – это работник полиграфии за триста долларов. В этом мире только замужество давало женщине защиту от невзгод и финансовое благополучие.
Этот старый мир Тамаре был чужд. Чужд, как и обшарпанные стены родной пятиэтажки.
Она снова нашла взглядом мамины окна. Выцветшие желтые занавески, которые когда-то были оранжевыми, все так же маячили в кухонных окнах. Стало тоскливо. Тоскливо, что маме неинтересно было менять старые шторы и потрескавшиеся тумбочки, хотя дочка предлагала свою помощь. Новый телевизор, привезенный прошлой весной на восьмое марта мама приняла в штыки, но все же пользовалась; а вот фен с кучей настроек до сих пор, наверное, стоял в коробке в шкафу. А может был передарен подруге. В гостевом диване мама тоже проблем не видела, а он настолько продавлен, что каждый раз на утро у Томы болела спина. Усмехнувшись про себя своим невеселым мыслям, она выбралась из автомобиля.

- Привет, дочка, - мама впустила Тому в духоту квартиры и расцеловала в обе щеки.
- Здравствуй, постой, дай я поставлю пакеты, - попросила та, отвечая на приветствие неуклюжими объятиями. Мама пахла вкусной ароматной выпечкой. - Очень вкусно пахнет!
Ольга Николаевна засияла в ответ на похвалу:
- Раздевайся, мой руки и давай за стол, - энергично и громко повелевала она уже из кухни, - у меня здесь овощной суп, отбивные с рисом и вишневый пирог. Ты наверняка голодная с работы.
- Здорово, мам! Мне только немного, - озвучила Тома свою просьбу, надеясь, что мама не станет откармливать ее в этот раз. Готовила она вкусно, но съесть все за вечер было проблематично, особенно в комбинации "первое, второе, третье и компот".
На обратном пути из ванной Тома прошлась по квартире, заглядывая в комнаты некогда родной трехкомнатной квартиры. Сантиментов не было. Если бы завтра нужно было продать это жилье, она вряд ли бы вынесла из него баулы вещей. Тяжело ей давалась ностальгическая волна сегодня; возможно потому, что здесь каждая мелочь словно законсервирована, и Тома на память все знала.
В ее комнате все было как обычно, как в прошлый раз, когда она здесь была. И как в позапрошлый... и десять лет назад. Стояла все та же детская узкая кровать, накрытая старым коричневым покрывалом, рабочий стол, продавленный ручками и циркулем, стул и шкаф. В платяном шкафу все так же противно поскрипывала дверка. Она прыснула, увидев свои старые вещи на полках. Сейчас бы она их в жизни не надела: топ из сеточки, клешеные вельветовые брюки, школьный свитер с катышками, джемпер, связанный мамой, бижутерия с рынка. Безвкусица, а выкинуть рука не поднималась. Взглянув на себя в зеркало она в который раз залюбовалась серьгами в форме лепестков, которые ей подарил Гриша. Тут же вспомнился неприятный эпизод, связанный с ними: Тамара наивно, на радостях, похвасталась украшением перед мамой, а та скривилась и заявила, что не понимает таких мужчин. Рыбак, охотник, механик, автомобилист ей понятны. А это? Память снова увела Тому не в ту сторону, надо ведь искать положительные моменты. Неужели их так давно не было? Она снова прошлась взглядом по полкам шкафа и, отыскав старые голубые джинсы, азартно задумалась: интересно, а влезет она в них, ну чисто гипотетически...
- Тома, - прервал размышления мамин голос, доносящийся из кухни.
- Иду, - она быстро дошла до кухни, - мам, я тут тебе привезла...
- Тома, давай потом, все горячее, - оборвала ее мама, размахивая половником.
- Но там к столу, - слабо возразила дочка.
- Потом, - попросила Ольга Николаевна.
- Хорошо.
За едой довольная мама рассказывала про соседей, работу, учеников. Отдельно прошлась по политике, благо новостные каналы способствовали формированию каши в голове. Тамара старалась поменьше комментировать, она давно для себя уяснила, что политикой либо заниматься на полную ставку, либо вовсе выкинуть ее из своей жизни. Мама была иного мнения, она считала важным быть в курсе всех событий в Парламенте. Тома, тем не менее, мамину позицию принимала, спокойно слушала, односложно отвечала в нужных местах, не расстраивая ее. Разве стоило оно того?
В перерыве ей все же удалось достать гостинцы: бутылка белого вина в честь Дня учителя, разная нарезка, красная рыба, торт, оливки, цитрусовые, кофе в зернах и набор травяных чаев. И таблетки, которые мама не смогла найти у себя в аптеке. Ольга Николаевна, конечно, же отнекивалась, мол не стоило тратиться, дорого, что она и сама это все могла купить.
- А торт какой там? - поинтересовалась мама, сидя во главе стола и попивая чай с медом и пирогом.
- "Наполеон" тебе взяла, он же мягкий, - ответила Тома, держа в руках пластиковый контейнер, - тебе отрезать к чаю или в холодильник поставить?
- Сама что ли готовила? - подивилась мама. Неужели дочь подписалась на мороку с коржами?
- Нет, у меня нет времени, - ответила Тома, ожидая решения о судьбе торта.
- Потому что не для кого готовить, - авторитетно заявила мать.
- Самый вкусный из тех, что я пробовала, - попыталась сгладить ситуацию дочка.
- А как же мой? - возмутилась родительница.
- Я имела в виду из покупных, конечно, - быстро поправила себя Тамара.
- Попробую завтра, но не думаю, что там что-то особенное. Приедешь в следующий раз – приготовлю тебе свой "Наполеон".
- Хорошо, буду рада, - смиренно ответила Тома, отправляя торт на полку в холодильник.
Мама спросила как дела у Томы, но по ее глазам было сразу понятно, что ей это не очень интересно, да и не слишком понятно. Ольга Николаевна слушала, как всегда в пол уха, это было видно по ее невпопад сказанным ремаркам, но Тамара продолжала говорить, надеясь, что маму что-то из сказанного все таки заинтересует. Маме сложно было понять чем занимается графический и веб-дизайнер. Ей хватало, что "чего-то там рисует". Хотя, все справедливо: Тамаре не очень интересно было слушать про новое дарование музыкальной школы, а маме про адаптивный дизайн сайтов.
- Да, ты же мне так и не дала дорассказать в наш телефонный разговор про Полину, - пока Тамара делала глоток своего чая, прервавшись в своем повествовании, мама быстро перевела тему в нужное ей русло, - представляешь ее младшему уже четыре месяца! Молодец девка, со всем успевает справляться! Мама Полины такая счастливая ходит, недавно мне фотографии внука показывала. Он там такой потешный, - мечтательно рассказывала Ольга Николаевна, явно примеряя на себя роль бабушки.
- Я рада за нее, - Тома тут же поправила себя, - за них всех.
Тамара видела детей Полины, была подписана на ее инстаграм. Там молодая мама не выглядела настолько счастливой, как старалась описать Ольга Николаевна. Муж работал в другом городе и приезжал только на выходные, а Полина все время была одна, с двумя детьми; бабушка им помогала, но в основном только с едой. Практически все держалось на хрупких плечах молодой мамы. Денег, судя по всему, в семье особо не водилось, выйти никуда одна Полина не могла. В социальных сетях она не скупилась на жалобы о том, как ей тяжело одной, как хочется просто поспать и как периодами раздражают все непрекращающиеся капризы детей. Флюиды счастливого материнства бесспорно там присутствовали, но Тамаре они не передавались через экран телефона.
- Как у тебя с Григорием? - строго начала свой допрос Ольга Николаевна, принимаясь за новую порцию пирога с особым рвением. - Он так и не зовет тебя замуж?
Ответом была тишина, мать кивнула сама себе утвердительно и продолжила:
- Не смей только соглашаться на сожительство, - назидательным тоном принялась поучать мама, поднимаясь и ставя электрочайник, чтобы сделать новую порцию чая, - мужики так этим разбалованы, что не считают себя ответственными ни за что.
- Хорошо. - Легко согласилась Тамара, делая последний глоток чая и тоскливо смотря на вишневый пирог: "Вкусный, зараза, но надо знать меру в выпечке."
- Тома, дочка, ну чего тебе не хватает? Тебе уже скоро тридцать, а ты все в работе своей с головой! Антон тебе не такой был...
Новый виток разговора и то, как в нем были расставлены акценты, не пришелся по душе Тамаре, она прервала маму жестом руки и тоном, не терпящим возражений, попросила:
- Я знаю, что Антон тебе нравился, но эта история окончена. Смирись, пожалуйста, с этим. У меня есть Гриша и никого другого мне не надо.
Мама на удивление быстро поняла что к чему и не продолжала тему. Разлив чай по чашкам, она села напротив Томы и миролюбиво предложила:
- Ну ладно, любишь ты Григория, так и быть, рожай от него. Воспитаем сами.

Тамара рассмеялась, мама в ответ только поджала губы и громко хлебнула из своей чашки. Тома все никак не могла остановиться и всерьез опасалась, что ее сочтут нездоровой. Пытаясь успокоиться, она аккуратно заправила волосы в импровизированный пучок, напоминая себе о сдержанности. Забавно, конечно, все в жизни складывалось. Ольга Николаевна не могла даже в мыслях допустить беременность дочери, когда той было восемнадцать-двадцать лет. Всячески стращала, пугала последствиями и дороговизной, напоминала о карьере, работе и хорошем заработке. Сейчас в это сложно было поверить: Ольга Николаевна ли это говорила или ярая феминистка? Буквально через несколько лет, когда Тома была в отношениях, мама резко сменила свою точку зрения, всячески намекая на внуков. До смешного доходило, но даже детскую любовь дочери к кислым конфетам, мама расценила, как признак ранней беременности. В 2014 году мама снова звонила дочери, но теперь уже со слезами на глазах умоляла не рожать. Страшно, ничего непонятно, неясно, как с новым курсом доллара выживать, а он каждую неделю был разным.
И вот снова, мама год назад дала отмашку – рожай. Вот оно как просто – главное маму слушаться. Учитель музыки резко полюбила тригонометрическую функцию.
- Зачем форсировать события? Время еще есть, жизнь полна сюрпризов, - примирительным тоном возразила Тамара, глядя в чашку с чаем. Ответы она там не искала, но боялась показать маме весь спектр чувств того, как же ее достали эти разговоры. Об одном и том же.
- Кто тебе сказал, что есть время? Там уже генетика – все! Тебе уже тридцать, Тома! - Мама, едва не подавившись пирогом, активно жестикулировала руками, показывая то крестики, то стрелочки, то нолики, то взывая к небу.
- Мама, мне только тридцать, - усмехнулась в ответ та, поправляя Ольгу Николаевну, - надеюсь тебя следующая информация немного приободрит: мы вместе с Мартой сделали тест на антимюллеров гормон...
- Это что такое? Никогда не слышала! - прервала женщина, встрепенувшись и отставляя чашку в сторону.
- Шансы забеременеть естественным путем, если вкратце. У меня хорошие показатели, время есть. На Западе...
- Ой, только вот не начинай мне про Запад! - Гневно прервала мать начавшуюся было речь, отсекая миролюбивый тон беседы. - Там другие женщины, у них другие ценности, неправильные.
- Ты же там не была, не общалась с ними, - подперев левой рукой щеку, с обреченным вздохом произнесла Тамара. "Опять двадцать пять. Вот он возраст – на любую тему есть свое мнение. Категоричное. Если тема неизвестна или непонятна, то мнение все равно будет сформировано из подручных средств".
- Мне и не надо там бывать, я телевизор смотрю.
- Понятно, - чтобы чем-то занять руки Тома подошла к мойке, взяла нож и пару яблок из тарелки, вернулась на место и принялась их чистить, - мам, давай закроем этот разговор. Не стоит он твоих нервов. Не накручивай себя. Пойми, пожалуйста, у меня все нормально с ценностями, с возможностями, с деньгами просто пока не очень. Я обещаю не откладывать этот вопрос до сорока.
- Ой, что там с деньгами и возможностями, - слегка презрительно прокомментировала та, недоверчиво глядя на дочь, - здоровая деваха вымахала, чего ты боишься? Я помогу, - мама никак не хотела сдавать свои позиции и оставлять за бортом любимую тему.
Тамара прожевала кусочек яблока и задумалась: стоило оно того или нет. Типовой разговор, типичные реакции, никто не идет на уступки. Мама приготовилась к бою: карие глаза горели охрой в свете лампы, губы фирменно поджаты, пучок на голове все так же по-учительски идеален, спина прямая как палка. Судя по настрою матери, малой кровью сегодня не отделаться. Но поймет ли она в этот раз? Скорее всего нет.
- Мам, ты меня, конечно, извини, но как ты мне сможешь помочь? Ну кроме того, что мы с тобой вдвоем поплачем на кухне и ты ободряюще похлопаешь меня по плечу?
- Буду сидеть с внуком, - бойко отрапортовала та, думая что практически одержала победу в этом разговоре.
- Здесь? - Тома потянулась за следующим яблоком и принялась счищать шкурку.
- Да.
- Интересно. - Тома и в мыслях не допускала переезд в этого город, в эту квартиру. Интересно, мама собиралась бросать свою работу? Вряд ли. - А как моя работа?
- Декрет, - ответы отскакивали от зубов.
- А кто же меня в декрете будет обеспечивать?
- Мужчина, - невозмутимо.
- Какой?
- Григорий допустим, - уже не так бойко предположила Ольга Николаевна.
- Угу, - отчего-то почувствовала себя разменной монетой, - а если не будет?
- Он что не порядочный? - возмутилась мама, сжимая руки в кулаки.
- Знаешь сколько порядочных мужчин бросают свои семьи? Боюсь, пока не забеременеешь, не узнаешь, - усмехнулась Тома, отправляя очередной кусочек яблока в рот. Чистка и поедание фрукта никак не успокоили нервы. Вот никак. "Интересно сколько клетчатки можно съедать перед сном?"
Мама в ответ стушевалась, невозможно было апеллировать собственным опытом – самым авторитетным из всех:
- Знаешь, как говорят: дал Бог ребенка, даст и на ребенка.
Тамара приподняла бровь:
- Вот оно как просто! Мам, не сочти за неуважение, но ты понимаешь, какой, вообще, порядок цен?
- Какой? - наивно повторила Ольга Николаевна, собираясь аргументировать бесплатными государственными услугами.
- Родить в городской больнице с кем попало из врачей – тысяча долларов, в хорошей, в отличной больнице – две, три, четыре. Одна вакцина ребенку стоит около пятидесяти долларов. Одна. И это, если она есть в стране. Хорошее автокресло – больше двухсот долларов, коляска дороже. Ремонт и мебель в детскую от пятисот долларов. Пачка памперсов двадцать пять долларов. Мама, и это только стартовый пакет. - Тома закончила свою отповедь и потянулась за стаканом с водой.
- Необязательно покупать памперсы, можно стирать пеленочки, - пролепетала мама, неловко ухватившись за самую дешевую позицию.
- Ну да, и утюжить потом после, - вздохнула Тома, жалея, что все таки влезла в этот разговор, - мам, а дальше? Детский сад в год стоит полторы тысячи долларов, хорошая школа – около двух тысяч. Это навскидку. Про репетиторов, кружки и секции я даже не заикаюсь.
- У внучки Елены Степановны школа столько не стоит. Придумала, - фыркнула Ольга Николаевна.
- Не стоит, - невозмутимо согласилась Тамара, поправляя волосы, - а куда внучка сможет поступить после? Она учит английский? Нет? - Уточнила Тамара, глядя на растерянное лицо матери. - Без него никуда! А будет? - Мама пожала плечами. - Не знаешь... А второй иностранный? Как у нее с практическими занятиями, как с факультативами? А информатика есть? А на каких компьютерах?
- Ой, не знаю я этого всего, - сердито открестилась мама, раздраженно махнув рукой.
- А зачем знать, правда? Зачем английский, компьютерные науки, биология, химия? Внучка вырастит, посидит в какой-то конторе за сто-двести долларов, выйдет замуж, уйдет в декрет и все пойдет по кругу. Да? - Тамара как могла сдерживалась, чтобы меньше язвить. Сколько ее одноклассниц прошло такой путь, сколько из них уже в разводе или терпит, потому что некуда податься?
- Что в этом плохого? Это предназначение женщины, - со знанием дела подытожила Ольга Николаевна.
- А что будет когда, точнее "если", - поправилась Тома, - эта внучка останется одна с двумя детьми?
- Почему ты думаешь, что так будет? - возмутилась мать, отводя взгляд. Сама ведь осталась одна с Томой на руках.
- Хм, то есть твой опыт, мой опыт, опыт знакомых, статистика не убедили тебя в обратном? - Тамара пристально взглянула на мать, та по-прежнему смотрела в сторону.
- Ну зачем же сразу о плохом, - возразила Ольга Николаевна, - многие живут вместе, их все устраивает.
- Живут, правда, - подтвердила дочь бесстрастно, - а счастливо ли живут? Или как придется? Есть ли у женщины хорошая работа, светит ли она на горизонте, есть накопления? Свое жилье? Или нет выбора на самом деле? И некуда идти пока новый мужик не появится, а он вряд ли появится, - уже тише добавила Тамара. - Семья сейчас – это все больше женщина и ребенок, остальное – как повезет. Отец, он участвует или нет, семья помогает или нет. Дети остаются с матерями и отцов это, как правило устраивает. Им хватает одного дня в неделю. Чуть чаще, чуть реже, это уже детали. - Тома перевела взгляд на маму. - Это женщина не может представить, как это не быть с ребенком каждый день. Поэтому, она часто и делает эти ультиматумы уходящему мужу, мол не видать тебе ребенка. Для нее это была бы трагедия, она же меряет по себе. Мужчина довольно быстро смирится с таким ходом вещей и пойдет дальше...
- Кто это... - начало было перебивать Ольга Николаевна.
- Я свою карьеру строю не потому, что мне прям очень нравится впахивать не нормировано и как-то феерически тратить заработанное. Просто деньги – возможность выбора, и их количество определяет из чего, и из кого, я могу и буду выбирать.
- Все звучит слишком пессимистично, - совсем сникла Ольга Николаевна.
- Таков мир мама, я не хочу больше закрывать глаза на реальность. А реальность в том, что твой главный кормилец, в мужском обличье, может тебя легко бросить и платить мизерные алименты. Или не платить их совсем. Или просто кормилец может того... - Тома возвела глаза вверх. - А счета приходят каждый месяц. И одно дело кормить себя, а другое...
- Тебе просто нужен богатый мужчина, - мама приободрилась, вспомнив свой главный аргумент в этом споре, - ты умница, красавица у меня. Он будет тебя содержать, ему ведь не сложно, а если что, то половину отпишет тебе.
Тома оставила реплику без ответа. Мама мечтала о сказке. Как в луркморовском "быстро, качественно и недорого".
- Ну почему ты так упрямишься? - непонимающе спросила мать, разглядывая дочь.
- Мама, мамочка, ну нет бесплатного сыра! - Тома протянула свою руку к маминой и сжала ее. - Зачем мне менять то хорошее, что у меня уже сейчас есть, на призрачное и недостижимое? Я сейчас счастлива в своих отношениях, мне никто другой не нужен, с деньгами или без. Пусть все идет своим чередом. Возможно скоро я выйду замуж и все будет именно так, как ты мне того желаешь. Ничего плохого еще не случилось, необратимые последствия еще не начались, так ведь? Я просто хочу быть уверенной в своих силах, готовой к худшему сценарию. Поэтому пока детский вопрос не на моей повестке дня. Дай мне возможность сделать адекватные сбережения, доделать наконец-то ремонт в квартире, я ведь не так давно только раздала свои долги.

Мама упрямо поджала губы, как любила делать в периоды острого недовольства дочерью. Тамаре было и смешно, и грустно. Она понимала, что та, по-своему, но желала ей добра: ну не может ничем она больше помочь, кроме пожеланий замужества. Заботилась тем способом, какой ей был доступен. Ведь в ее понимании муж должен взять под крылышко и оберегать. И все же, почему просто не дать возможность делать дочери свой собственный выбор, пусть и ошибочный, если так суждено. Кому сейчас это известно? Тома не страдала, не жаловалась, не просила совета. Мама все молчала и так и не разжимала губы. А Тамара думала о том, что делать дальше. Голова болела от всего этого разговора, но больше от осознания его бесполезности: вряд ли именно в этот раз мама примет услышанную позицию.
Стены давили, тусклый кухонный желтоватый свет уже порядком напрягал зрение. Тишина пусть и не звенела, но несла урон чувствам. Хотелось выйти на свежий холодный воздух, пройтись, продышаться и размяться. А по-хорошему, хотелось бы уехать. Разбираться в том, позорное это бегство или горделивое желания не было.
Остро хотелось быть с тем, кто тебя понимает, пусть и не разделяет твои идеи. Понимает и принимает тебя на равных, несмотря на множество факторов. Это мог только Гриша.
Она взяла вещи для ночевки на всякий случай, но, судя по напряженной непрекращающейся тишине, сегодня не их выход. Лучше сесть в машину и проехать еще полтора часа, чем находиться в этой странной обстановке всю ночь и все утро. Стены давили, от тусклого кухонного желтоватого света начали слезиться глаза, а мама все держала марку. Дальше она будет нехотя разговаривать до самого отъезда, когда бы тот не состоялся. Для Ольги Николаевны, как правило, утро не было мудренее вечера. Проверено опытом.
Тамара постаралась, как могла тепло в этой ситуации, распрощаться, пообещав позвонить, как доедет. Мама скупо пожелала удачи, оставаясь задумчивой. Угрызения совести одолели Тому и она на миг решила, что стоит остаться, но что-то в маминых глазах дало понять, что это ничего не решит. И все же, если бы мама попросила, она бы без второго слова принялась распаковывать свои спальные вещи.

Выехала за город она позвонила Грише. Отчаянно хотелось быть сейчас с ним, в его квартире, в его кровати. Ничего не объяснять, не жаловаться, не пересказывать и не мусолить, а просто иметь возможность к нему прижаться и помолчать. Прижаться сильно, уткнувшись ему в ключицу, и просто дышать им. Его силой. Как назло, он не брал трубку. Всю дорогу, все долбанные полтора часа, она слушала дурацкий роботизированный женский голос про абонента вне зоны связи. Слушала и готова была разрыдаться. Разрыдалась бы, если бы не надо было вести машину.
Социальные сети молчали, все мессенджеры тоже. Неужели он обиделся на нее? Неужели она что-то сказала или сделала не так? Она могла. Может из-за того несостоявшегося разговора во вторник? Но так не хотелось его начинать поздно вечером, посреди недели. Они не виделись со среды, скудно переписывались, но собирались встретиться в субботу, максимум в воскресение. Голос у него был нормальным, никаких саркастических шуток и ироничных интонаций не было. Так в чем же дело? Планов у него особых не было на пятницу, но даже если он с друзьями, то это же не повод не брать трубку в двадцать первом веке? Может забыл телефон или он разрядился? Ехать к нему домой, испытывать удачу под дверью?
Где же он, когда он ей так нужен? К кому она может сейчас завалиться в простом поиске поддержки? В час ночи? Не к кому. Таков современный мир, друзей днем с огнем не сыщешь, а если сыщешь, то у них будет своя семья и с двадцати двух до восьми утра их по пустякам беспокоить не стоило. А ведь для остальных ее проблемы и есть пустяки. Здесь не поспоришь. Одни говорят забей на свои проблемы – всегда помни о голодающих детях в Африке, но Тамара до скрежета зубов ненавидела этот аргумент. Он отметал право человека на свои чувства и страхи, какими бы они не были; заставлял их стыдиться, себя стыдиться, а отсюда начиналась пропасть...
В конечном итоге она чертовски устала и искать Гришу по всему городу было все таки слишком лихо даже для влюбленной дурочки. Минутная, на самом деле часовая, слабость прошла. Слезы были тщательно вытерты в уборной автозаправки, губы тщательно подкрашены матовой помадой исключительно для поднятия боевого духа, а хот-дог и горячий шоколад поглощены за барной стойкой придорожного кафе. Когда сытый многие проблемы отходят на второй план.
Не будет она сегодня потакать своим слабостям, может быть в другой раз.
Домой, к себе домой, в свой отвоеванный дом.

Какой тяжелый человек - мама Томы. С ней прямо как по минному полю, прежде чем ступить, почву тщательно прощупывать надо, каждое слово взвешивать.
Не родственное общение, а каторга. Мама нападает, а дочери отбиваться приходится.
Как-то все не задалось в этот день. Гриша, которого Тома так защищала, пропал: то ли проучить за нерешительность решил, то ли обиделся.
А итог? Мой дом - моя крепость.
Настя , спасибо за философскую главу.

Эх, мама... Такой собирательный образ из моей, моих подруг, коллег. Таких мам миллионы, живущих на 200 долларов, головой в телевизоре и считающих, что это норма. А Тома молодец, трезво мыслит, как бы ни было, но и с мамой старается не ссориться, и свою позицию отстоять. Куда Гриша пропал?

Спасибо, я боялась, что переборщу с этой главой, кучу раз ее правила. Но когда две недели назад у меня случился один занятный разговор с мамой моей подруги, я поняла что в главе все норм .


Правда. Многие очень сильно оторваны от современной жизни, удручает, что некоторым даже неинтересно новый мир понять. Отмахиваются.


Мало кто любит ссориться с мамами. Совестно. Но и приходит тот возраст, когда понимаешь, что мама уже не авторитет и не знает, как лучше.


Есть догадки?

Спасибо за диалог!

Настя, привет. Спасибо за главу.
К сожалению, менталитет многих мам застрял где-то там, в далеких восьмидесятых. И то, что муж и дети - единственное предназначение женщины - их твердая позиция. А у Тамары мама еще и учительница. Конечно, она хочет , чтобы ее дочь была счастлива. Но счастлива в тех границах, которые видит она - мама.
Честно говоря, меня тревожит отсутствие Гриши.
Вся интрига будет на этом построена?
___________________________________

У меня самое грустное предположение, даже два. Первое - зная, что Тома уехала к маме, есть время развлечься с другой. А второе - обиделся на что-то, пытается проучить. И то, и другое мне не нравится.

Настя, привет!
Ох, мама, мамочка...
Но цифры хорошо воспринимает.
Интересно, мама понимает, какая замечательная у неё дочь? Или принимает как должное?
С такой мамой потерять здоровье - ничего не стоит.
Настя, спасибо!
Мне очень нравится. Люблю книги, которые не дают уснуть, прежде чем о них не подумаешь.

_________________

Наташа, здравствуй, Рада тебе.

Есть такое, но радует что есть и те, кто дают свободу и не осуждают другой путь. Я боялась, что будет слишком в главе, но реально знаю таких мам.

Учителя часто очень специфичные и требовательные к своим детям, по моим наблюдениям.

Часть да.


Мне тоже. Но не буду раскрывать пока карты. Спасибо .


Привет !

Думаешь?
На практике вижу, что многое познается в сравнении, а если дочь одна? А у мамы свое представление мира? Я склоняюсь к тому, что как должное.

Да, психическое точно. Да и может отразиться на том, как общаться с другими и насколько быть с ними откровенной. Здесь я и про твоих Вику и Юлю думаю. Там мама тоже может .
Да, мне эти темы самой покоя не дают, не отпускают. Особенно старение и его специфика. Про это тоже напишу немного.

 » Глава 4 Суббота

Суббота.

Первое, что Тамара сделала, проснувшись поздним субботним утром, это проверила телефон. Море уведомлений: новости, социальные сети, имейлы, сообщения... С каждым последующим движением пальца по поверхности телефона надежда на хорошие известия стремительно таяла. Гриша не писал и не звонил. Чертыхнувшись, она выключила прикроватную лампу и продолжила лежать в постели. Лишних и бесполезных движений больше делать не хотелось, даже скролить одним пальцем на телефоне.
Часы показывали пол первого дня. Не удивительно, учитывая что заснула она вчера ближе к пяти часам утра – сказались стресс от ночной дороги и послевкусие разговора. Не помогли ни душ, ни неприлично большая порция ягодного мороженого Häagen-Dazs, ни зарубежные юмористические шоу на Youtube. Стоило закрыть глаза, как виделась дорога и фары встречных машин; стоило заставить себя думать о чем-то другом, как вырисовывались выцвевшие занавески маминой кухни и голос, повторяющий мантру про удачное замужество.
Пришлось воспользоваться ритуалом Гриши, который он впервые проделал при ней в их весеннюю поездку в Одессу: после дороги выпить бокал крепкого напитка. Дома был только Гришин Bulleit и она залпом выпила почти пятьдесят грамм крепкого виски. Не закашлялась, но и никаких обещанных ноток ванили, меда и чудного многогранного послевкусия не уловила. И поделом. Укутавшись в одеяло Тамара ждала обещанного расслабления, завороженно уставившись на причудливый свет прикроватного светильника – еще один подарок Гриши. Глянцевый, гладкий, металлический, без единого изъяна, словно новогодний шар, знаменитый Kartell. Так она и заснула, думая о светильнике, Новом годе и Грише.
Воспоминания вечера прервал телефонный звонок. Тома в предвкушении потянулась к телефону, уверенная в том, что звонит вчерашняя пропажа, но на дисплее высветились знакомые каждому четыре буквы – "мама". Разговор был коротким и Тамаре, застигнутой врасплох после сна, отвечать было нечего.
А что тут скажешь? Основной посыл был прост: Ольга Николаевна попросила дочь больше финансово ей не помогать и пожелала быстрее скопить на хорошее будущее. Тамара надеялась, что ирония в словосочетании "хорошее будущее" ей показалась. Она только и нашлась, что поблагодарить за заботу и напутствие. Что ж, из всех возможных выводов мама сделала самый логичный. Теперь, ко всем прочему, Томе придется ломать голову над тем, как заставить Ольгу Николаевну в следующий раз принять деньги. И все же был один маленький плюс – Тамара разрешила себе не чувствовать вину за то, что вчера не осталась на ночь у матери.
Откровенность Тамары в который раз сыграла с ней злую шутку, настолько злую, что она всерьез решила прогуглить после обеда онлайн лекции психологов. Может быть в этот раз за избитыми истинами она увидит решение? Что она делала не так? Очевидно, что на каком-то этапе происходил сбой. Понять бы на каком?
Все эти честные разговоры, озвучивание истинных причин и искренних мыслей отчего-то превратно понимались родным человеком. Но жажда объясниться, быть понятой и получить одобрение в Томе все равно не иссыхали. Научиться бы ей у Гриши никому ничего не доказывать, с его фирменным "забей", но с близкими людьми всегда сложнее выстраивать отношения, чем с посторонними. Слишком многое следовало учитывать, о многом помнить. Да и необоснованное чувство вины перед родителями – одна из старейших систем манипуляции отношениями.
"Больше она так делать не будет, правда? - Она не могла ответить утвердительно на этот вопрос. - Неужели не дошла ещё до точки кипения? - Невесело усмехнулась отражению в зеркале, разглядывая свой внешний вид после тяжелой ночи. Опухшее лицо ничего не скрывало. - Вот так пытаешься поднять себе настроение, ищешь позитив, пусть для этого приходится есть мороженое большими порциями, а тебя по-прежнему продолжают тянуть обратно в болото, - она глянула на себя в зеркало и приуныла, - н-да, внутренняя сторона бедра уже поплыла."
Натянув простенькую домашнюю одежду, она отправилась готовить овсянку с фруктами и заниматься мелкими хозяйственными делами.

Почти через час опомнилась, что так и не позвонила Грише. Абонент по-прежнему был вне зоны, социальные сети молчали. Тамара заволновалась, но еще не критично. Возможно это было слишком беспечно, но и не хотелось становиться паникершей раньше времени. Скольких жен высмеивали за ложно поднятую тревогу, когда муж, после бурно проведенной пятницы, отсыпался со стойким перегаром и севшим телефоном. Хотя, положа руку на сердце, не в Гришином характере настолько сильно напиваться, чтобы больше двенадцати часов невозможно было взять себя в руки. С Тамарой он всегда знал меру, ограничивая себя несколькими бокалами, с гостями – тоже. Его считали не компанейским и это тоже ставилось ему в минус. Хотя все же бывает в первый раз? Или когда-то давно уже был первый раз?
Тамара подсознательно ждала сбоя в их пока идеальных отношениях. Не то чтобы она рыла носом, словно ищейка, и искала любой повод, чтобы засомневаться в партнере. Нет. Но ее не обошли стороной опыт и пресловутая славянская ментальность про "счастье надо заслужить", "за все нужно платить", "все в жизни хорошо - жди подвоха". Она и ждала. С упрямством осла.
Справедливости ради, Тома не всегда была такой прагматичной и настороженной, не всегда запрещала себе погружаться в новые отношения с головой. Не всегда у нее были проблемы с доверием к своему избраннику. Просто за столько прожитых лет сложился, по большей части, негативный опыт отношений. Иногда этот опыт был болезненным, иногда даже немного забавным, а порой он и учил чему-то новому. Например, принудил познакомиться с некоторыми разделами гражданского кодекса, научил предсказывать валютные скачки, заставил разобраться в понятии "учетная ставка" и пройти консультации по европейскому трудовому и налоговому законодательствам. Что уже говорить про такие банальности, как собирание разбитого сердца, восстановление гордости и поднятие самооценки?
Каждый раз, когда Гриша поднимал тему переезда (благо сделал он это только несколько раз), у Томы в голове вихрями расходились волны паники. Она боялась, что стоит только съехаться и идеальным отношениям придет конец. Трусила, что идеальный мужчина сбросит с себя приталенные джинсы и влезет в домашние штаны с тремя полосками; что он, почесывая яйца, разложит ноги на изящном столике, пусть и копии Эйхольц, и будет требовать маминого борща, домашнего хлеба и бурлескных зрелищ. Тамара боялась, что каждый сбросит маску и начнется домострой, мучительные поиски компромисса, дележка обязанностей и финансов. А она уже не молодая наивная дурочка, которая думает, что все, что не нравится тебе в партнере, нужно терпеть.
Ей повезло с Гришей и не хотелось это везение испытывать на прочность. Ей не нужен был кто-то другой, она не пережидала с ним, пока не пришло что-то лучшее. Она не представляла себя рядом с кем-то другим, вымышленным или реальным. Тамара жила с Гришей сегодняшним днем, максимум месяц вперед, без фантазий об общей старости и внуках. Все тот же опыт показал, что любых фантазий больно лишаться.
В моменты паники она сама себе в ужасе признавалась в том, что если они расстанутся, то она, возможно, никогда не сможет найти свою половину. Она даже не представляла, как искать новые отношения, поскольку сил притворяться, завлекать и играть нужные роли у нее не было. Да и она все довольно быстро понимала про собеседника. Тамара уже знала, что важно обращать внимание на любую мелочь. Не закрывать глаза, ища наивные оправдывая в стиле: "это просто случайность", "со мной такого не будет", "он просто так ухаживает", "настырный и властный – значит крутой" и прочая чепуха. Красивое рельефное тело и деньги не зашоривали главное: что человек говорил и как себя вел. Жлобская натура, гомофобские пошлые шуточки, расистские издевки, неприкрытая мизогиния, домострой – Тамара без опаски тут же вычеркивала таких людей из своего близкого круга общения. У нее не было необходимости добиваться внимания заводил компаний и альфа-самцов. Она дошла до той черты, когда четко для себя осознала, что лучше будет одна, чем будет кого-то терпеть в своей жизни для галочки. Люди кардинально не меняются и она не тешила себя иллюзиями.
С Гришей все с самого начала было по-другому. Он первый мужчина, кого она пустила в свою жизнь после длительного перерыва – медленно заживали набитые шишки. Долго присматривалась, вытаскивала на поверхность острые темы, пыталась загнать его в тупик. Не срабатывало.
С ним все было по-особенному, конечно, не так лихо, как в молодости, но с другой стороны, ведь было с чем сравнить. И сравнение почти всегда было в его пользу. Но собственные страхи, пусть сто раз иррациональные, каждый раз ее поглощали, не давая расслабиться и полностью довериться. Тамара, в принципе, не знала, сможет ли когда-то быть уверена в мужчине, как в себе. Незаметно для себя, она оказалась в ситуации, когда страсть как хотелось усидеть на двух стульях. Тома прекрасно осознавала, что долго "завтраками" такого мужчину, как Гриша не прокормишь. Оно того не стоило, но и так хотелось отложить все эти сложные разговоры! С мамой то уже наоткровенничалась!
Разговор заставит рассказать правду, сделать экскурс в прошлое. А прошлое не хотелось вспоминать. За него было стыдно. Позиция страуса? Да, она себя не обманывала. Но так хотелось подольше побыть в сладком забытье. После серьезного разговора непременно произойдут изменения в отношениях. И неизвестно к чему они приведут. Только похоже время этого разговора неумолимо приближалось. Не хотелось думать, что оно уже прошло.

***

Прошли еще шестьдесят минут – часы на кухне показывали три часа дня. Абонент по-прежнему был вне зоны, социальные сети молчали.

Тамара старалась не подымать панику, пытаясь занять мысли и руки каким-то делом. С работой вышло полное фиаско, она то и дело отвлекалась на все подряд, не забывая при этом поглядывать на экран телефона. Несколько простых фигур в Adobe Illustrator она рисовала целый час. Небывалая скорость, пожалуй маленький ребенок, и тот, справился бы быстрее. Уборка, как вариант досуга, была отметена сразу. Все вещи были на своих местах, полотенца висели в один ряд, чашки и посуда аккуратно сложены в сушке, все поверхности были в абсолютном порядке. Оставалась готовка, но и она слишком быстро закончилась без видимого результата – чизкейк можно было есть только поздно вечером. За остальное браться не хотелось – на себя сделает потом, на скорую руку. Тамара за время приготовления еды успела передумать многое о пропавшем абоненте. Колебалась между самыми худшими вариантами и самыми нелепыми, даже смешными. Мысли о том, что он подцепил какую-то красотку и кувыркался с ней в кровати до беспамятства, она трусливо отмела еще утром. Хотя может не стоило?

Никому из общих друзей она не звонила. Посмотрев их социальные сети, руками, испачканными крошкой и маслом, было очевидно, что проводили они время без Гриши. В полицию обращаться она пока не думала, хотя вроде и не нужно было ждать трех дней. Просто не верила, на самом деле не верила, что с ним приключилось что-то страшное. Была уверена, что всему этому найдется простое объяснение.
На самом деле Гриша подолгу мог не брать трубку, особенно если его посещало рабочее настроение. А настроение это могло прийти вне привычных для большинства с "восьми до шести" с понедельника по пятницу. Или, например, если вспомнить тот случай, когда он довольно спонтанно сорвался и улетел в Лондон с разряженным телефоном и пауэрбанком, забыв взять переходник под другой стандарт розеток. Забавно тогда получилось. Правда сейчас уже прошло немного больше времени. Про Гришу в целом нельзя было сказать, что он одержим средствами связи. Во многом это было его большим плюсом: если он говорил с кем-то, то не отвлекался каждую минуту на свой айфон; не перебивал, проверяя комментарии или отвечая на звонки; не пялился в экран от скуки пока кого-то слушал. Определенно это был большой плюс, но не сегодня.
Тамара безотчетливо для себя принялась выставлять емкости со специями в идеальную прямую линию. Повертев в руках несколько баночек, она заметила, что их нужно было тщательно протереть от пыли и солей. Сделала, но после этого прямая линия все не давалась – пришлось протереть рабочую поверхность стола, затем плитку фартука и после выставить снова. Проверить, что все крышки плотно закручены. Выставить снова.
В конце концов она для себя решила: если до пяти часов вечера он не объявится, то она поедет к нему домой. Почему именно в пять? Внятного ответа она не знала. Наверное, надо было приготовиться к худшему, наверное, она все еще ждала, что необходимость искать мужчину отпадет сама собой. Что делать, если его не будет дома, она еще не знала. Расспрашивать его консьержа, ехать на работу, звонить друзьям, писать его маме?
За пол часа до отведенного времени "икс" Тамара уже не на шутку нервничала и кляла себя за беспечность. Не стоило так сильно уповать на слишком оптимистическую фразу про то, что все будет хорошо. Она принялась одеваться в первую попавшуюся под руку одежду и собирать необходимые вещи, напоминая себе не забыть паспорт, если придется писать заявление.

Внезапно телефон запиликал мелодией входящего сообщения мессенджера. Тома остолбенела с бешено колотящимся сердцем. Он или нет? Она боялась сыграть в эту рулетку, когда утешительные шансы про "пятьдесят на пятьдесят" звучали в голове, как изощренная издевка. Преодолев себя, она бросилась к телефону, одновременно в надежде и страхе. На дисплее высветилось долгожданное "Гриша" и сразу отлегло.
"Хотя бы жив и у него функционируют пальцы" - доля черного юмора придала сил и она открыла приложение.

Гриша (Г): "Прости пжл что был не на связи. Проблемы с телефоном или симкой. Хз. Пытаюсь сейчас выяснить но ты же знаешь, суббота( . Пишу со старого планшета, не сразу про него вспомнил. Все остальное оставил на работе перед встречей."

Тома прочитала его сообщение и улыбнулась. Как же все оказалось просто! Она где-то так и думала. Как хорошо, что она никого не подняла на уши!
Тамара (Т): "Очень рада, что у тебя все в порядке и ты нашелся!!!!!! Переживала за тебя, собиралась уже выезжать на твои поиски." - Ответила Тома с намеком на встречу и добавила предложение для ясности. - "Одета и готова к выходу."

Г: "Да видишь зря. Прости за беспокойство! Так боялся забыть свои вещи в ресторане что оставил себя без связи."

Она улыбнулась, вспоминая, как он в красках рассказывал старую историю о забытом рабочем ноутбуке в баре и как долго ему тогда пришлось выводить на чистую воду недобросовестного официанта.
Т: "Помню эту историю). Я могу подъехать, я уже собрана"

Г: "Давай уже завтра. Мне починить надо телефон, хз где. И забрать вещи с работы. Затянется("
Т: "Ничего страшного. Я могу позже приехать, я свободна"
Г: "Не стоит, не парься. Отдыхай после поездки"
Т: "Почему?"

Она встревожилась его настойчивым желанием избежать встречи. В ответ молчание и иконка набора текста. Слишком долго Гриша печатал ответ и это раздражало.
Г: "Мы хорошо вчера посидели. Я немного не в кондиции."

Тома хотела было спросить наглое "кто мы", но вовремя себя одернула – позже узнает:
Т: "Тем более, глупости какие. Я поухаживаю за тобой."

В ответ снова долгий набор текста. Это было просто невыносимо. Он что издевался? Когда он из энергичного мужчины превратился в пенсионера, который три фразы печатает пять минут?!
Г: "Дорогая я никакой. Давай уже завтра расскажу. Такси уже подъехало не смогу общаться дальше без мобильного интернета."

Сердце принялось громко стучаться об грудную клетку. Как, что и с кем он вчера пил, что за руль не может сесть? Похоже, битва проиграна. Надо было сразу ехать к нему домой и колотить в двери. Тогда бы она увидела и его самого, и его состояние, и его возможную компанию. Со злостью на себя, Тома прекрасно понимала, что возможность эту она потеряла. А теперь, когда тебя настойчиво несколько раз попросили не приезжать, глупо играть в дурочку. Он ее слишком хорошо знал.
Т: "Ладно."
Г: "Отпишусь позже. Завтра увидимся)"

Господи, какой дурацкий смайлик. Случайно ли он поставил его именно там?
Т: "Ок".

Тамара в сердцах бросила телефон на кровать:
- Приплыли, блин.

Встав у окна, она принялась бесцельно смотреть во двор. В квартире сгустилась вакуумная тишина. Противная, зловещая, пугающая. Тамара открыла окно на проветривание – в комнаты залетели звуки субботней улицы. Крик и смех детей, мелодия флейты, музыка из припаркованной машины, истошный лай дворовых собак. Звуки, хоть и заполнили собой пространство, но облегчение не принесли.
Тома чувствовала, как над ней сгущались тучи, и от этого ее периодически окатывала дрожь. Мерзкая дрожь, от которой не избавиться горячим душем и теплым одеялом. Знакомые, но давно позабытые, тревожные звоночки метрономом отсчитывали панические секунды. Их не было ни вчера ночью, ни сегодня днем. Отчасти, именно поэтому она не бросилась в панику от отключенного телефона. Сейчас все было по-другому. Тамара чувствовала, что Гриша не говорил всей правды, что он очень не хотел, чтобы она его сегодня видела.
Неужели необратимые изменения уже пришли? Виновата ли она в них?