Пламенный лед (СЛР, спорт, 18+)

 » Глава 50

Москва, ноябрь 2016 года
 
- Лиз, отдохни пять минут, - заметив, что фигуристка выбилась из сил, Ксюша махнула рукой. – Сделаем небольшой перерыв.
Меркулова подъехала к бортику и оперлась на него обеими руками. Взяла у Ксюши бутылку с водой и сделала большой глоток.
- Может, закончим на сегодня? – предложила Миронова.
Лиза была бледной и уставшей, даже взгляд казался каким-то измученным.
- Ну уж нет. - Для пущей убедительности она помотала головой. – Я хочу после Эстонии показать четверной Евгению Александровичу.
- Ты это можешь сделать и сейчас.
- Правда, Лиз, - поддержала Ксюшу Элина.
Идея разучивать элемент втайне от Жени ей не нравилась с самого начала, но она пообещала девушкам держать язык за зубами. Смысла в подобной конспирации Лина не видела, зато была почти уверена, что все они получат выволочку от Жени. Он вообще не любил, когда что-то в тренировочном процессе проходило без его ведома, будь то занятия на льду или в зале. Даже если подопечные втихую готовили ему сюрприз на день рождения или какой-то другой праздник, он хмурил брови и ворчал, что не стоило им заниматься самодеятельностью, хотя все знали, что на самом деле тренер бурчит больше для вида. Но Лиза не так давно перенесла травму, а у Ксюши было недостаточно опыта, поэтому на сей раз попасть им могло как следует.
- Нет уж. - В голубых глазах блестела решимость. Лиза оттолкнулась от бортика, выражая готовность продолжить тренировку. – Я хочу показать чистый прыжок.
- Какая же ты упрямая, - цокнула Ксюша языком.
- Уж какая есть. - Лизка хитро улыбнулась и хотела поехать к центру катка, но Ксения ее остановила:
- Ты когда к Егору собираешься?
- Ммм… - Меркулова закатила глаза.
Элина же так и замерла на вдохе. Она боялась хоть чем-нибудь выдать свой интерес, поэтому обратилась в слух. Ксюша, судя по всему, была не в курсе, иначе вряд ли бы завела этот разговор в ее присутствии. Женя говорил, что его жена ничего не знает, но с тех пор что-то могло поменяться. В голове металось множество мыслей. Или она сделала это специально? Если так, то как вести себя дальше? Лина почувствовала, что руки у нее стали холодными и влажными, а в горле пересохло. Единственное, что было ей наверняка известно, так это то, что если не знаешь, что говорить, лучше молчать. Так она и поступила.
- Лиз, - в голосе Ксении послышались строгие нотки, но на фигуристку они не произвели никакого впечатления, – ну ты же не ребенок. Когда ты проходила осмотр в последний раз?
- Все со мной в порядке. – Она вернулась к бортику и жалобно посмотрела на хореографа. – Ну правда. Наши врачи меня контролируют, да и анализы я сдавала, все там было хорошо.
- Когда?
- Не помню. Месяц назад, может, чуть больше. И чувствую я себя нормально. Если бы Евгений Александрович мог, он бы меня каждую неделю к Егору гонял.
- Анализы анализами, а к Егору съездить нужно, Лиза. - По тону Ксюши Лиза поняла, что спорить бессмысленно. Она поморщилась и недовольно выдохнула. – Как маленькая, - покачала Ксения головой, снисходительно глядя на подопечную. – Или думаешь, я не замечаю, когда ты нормально себя чувствуешь, а когда не очень?
- Да съезжу я, - нехотя сдалась Меркулова. – Вернемся из Эстонии, и съезжу. Я и сама знаю, что надо.
- Хорошо, что знаешь.
Ксения уже собиралась отстать от нее, как поняла, что Лиза смотрит в сторону. Обернулась и увидела идущего к ним Макса. Памятуя о прошлом его появлении на катке во время их несанкционированной тренировки, немного напряглась, не зная, чего ждать в этот раз. И хотя отношения между Меркуловой и Самойловым в последнее время были ровными, сказать наверняка, что сделает Макс и зачем он явился, было сложно. Но он подошел к бортику и обратился сразу ко всем присутствующим, хотя смотрел по большей части на Ксюшу:
- Как у вас тут дела? 
- Да вроде ничего, - небрежно произнесла та. Потом немного прищурилась. – А ты чего приехал?
- А разве нельзя? – в тон ей поинтересовался Макс.
Ксения хмыкнула. Лиза, сохранявшая молчание, сделала небольшой кружок по катку и вернулась обратно. Посмотрела на партнера и проговорила:
- Я хочу вставить четверной тулуп в нашу произвольную программу.
Макс повернулся к ней. Остальные тоже устремили на нее взгляды, и если для Ксюши это заявление не стало неожиданностью, то Элина, похоже, была удивлена. Макс смотрел на партнершу и молчал. И она молчала. Так и прожигали друг друга взглядами, ожидая, кто первый не выдержит и сдастся. И сегодня Лиза знала, что это будет не она.
- Никто из парников не прыгает четверной, - нарушив напряженное молчание, выговорил Самойлов.
- А мы прыгнем, - уверенно сказала она, не отводя взгляда.
- Не прыгнем. А если и прыгнем… Я не уверен, что у меня-то после четверного хватит сил доехать до конца программы, а про тебя я вообще молчу.
Лиза хрипло засмеялась, по-дьявольски улыбнулась и подъехала вплотную к бортику. Нагнулась вперед, так, что от Макса ее теперь отделяло сантиметров десять, не больше.
- У меня сил хватит, - сузив глаза, прошипела она ему в губы. – Вопрос в том, хватит ли их у тебя. Мне все равно, Максимилиан, что там делают или не делают другие. Я ни на шаг не отступлю назад, понял? Ни на шаг.
- У меня хватит. - Он положил ладони поверх ее рук. Лиза вздрогнула от его прикосновения, кожа моментально покрылась мурашками. Облизнула губы и тут же ощутила, как руки Макса сильнее сдавили ее кисти. От греха подальше она отодвинулась от борта, но руки так и остались лежать под мужскими ладонями. – Ты не забывай только, что у меня с выбросом и подкруткой все в порядке, в отличие от тебя. Я уже молчу про то, что подкрутка у нас только двойная, а выброс далеко не в лучшем виде. На чемпионате России это прокатит, а вот на мире… Хочешь двигаться вперед, отлично, давай двигаться.
- Мы не успеем выучить тройной подкрут к России, и ты это знаешь не хуже меня. А четверную – тем более. У некоторых на это вообще не по одному сезону уходит.
- Так, может, надо было делать упор на том, что действительно нужно? – с сарказмом осведомился Самойлов, приподняв бровь.
- Так что же ты не делал упор, когда решил одиночником стать? – с не меньшим сарказмом ответила Лиза.
Макс скрипнул зубами, это был удар ниже пояса, и она, похоже, знала об этом. Они снова смотрели друг другу в глаза, Макс злился, потому что возразить ему было нечего. А Лиза ждала. Она знала, что выиграла и ждала лишь, когда он признает это. Повернулась к нему спиной, объехала каток, разогналась и, взмыв в воздух, вывернула четыре оборота. Коснулась лезвием глади льда и красиво выехала, так и не посмотрев на Самойлова. И только спустя несколько секунд до нее донесся его голос:
- Хорошо. Но учти, Меркулова, если ты на России с этого тулупа грохнешься, я тебе сам голову откручу.
 
По дороге домой Лиза по обыкновению поглядывала в окно на мелькающие огоньки витрин и проносящихся мимо автомобилей. С Максом они не разговаривали, но на этот раз лишь потому, что на это не осталось сил. И если для Лизы дополнительные нагрузки не являлись чем-то из ряда вон, то Макс не сомневался, что вырубится, едва только его голова коснется подушки. Четверные он не прыгал уже довольно давно. Было несколько раз во время тренировок, но так, несерьезно, скорее ради забавы. Ну и перед Меркуловой выпендриться хотелось, что уж там. Помимо тулупа, из четверных у него иногда криво, с грехом пополам и порядочным недокрутом получался еще сальхов, а вот дальше дело так и не продвинулось. Для российского одиночника этого набора было явно недостаточно, поэтому и не имело смысла оттачивать данные прыжки. Он и не думал, что они могут ему когда-нибудь пригодиться.
Самойлов искоса посмотрел на Лизу. И это же надо было пойти у нее на поводу… Сейчас эта затея с четверным казалась чем-то немыслимым. Немыслимым вне зависимости от того, смогут ли они воплотить ее в жизнь или нет. Одиночниц, делающих четверные прыжки, в истории мирового фигурного катания единицы. Пальцев на одной руке и то больше. Про пары и говорить нечего, их просто нет. И если они смогут сделать четверной тулуп и при этом сделать его чисто, они станут первыми парниками, которым это удалось. При всем скептицизме, с которым Макс относился к данной затее, это подстегивало, раззадоривало. И все же он скорее сомневался в том, что у них что-нибудь выйдет, чем верил в успех. Он сомневался даже в том, что они смогут стабильно делать четверной на тренировках, что уж там говорить о соревнованиях, где все зачастую получается совсем не так, как хотелось бы, и спортсмены порой допускают неожиданные и просто досадные ошибки.
Дорога была свободная, машина плавно ехала вперед, шурша шинами по влажному из-за снега асфальту. Боковым зрением Макс видел, как Лиза поерзала в кресле, вздохнула, поправила лямку ремня безопасности и снова уставилась в окно. Подумал, что ей, наверное, не терпится домой. Сидит себе спокойная, а у него в голове рой мыслей, жужжащих не хуже озлобившихся пчел из растревоженного улья. И это на фоне дикой усталости и желания доехать наконец до дома и растянуться на прохладных простынях своей широкой кровати.
Но Макс был не прав. Вернее, прав он был на треть или даже на четверть. Лизе и в самом деле хотелось быстрее оказаться дома, но она совсем об этом не думала. Совсем. Она думала о Ксюше и о том, что через пару месяцев у нее появится животик. Пока положение Мироновой выдавали лишь ее прикосновения к животу. Как будто так она лишний раз давала своему малышу понять, что мама рядом. Ксения ходила счастливая, носила в кармане лимонные леденцы и иногда жаловалась, что малышу не нравится рыба, а от запаха пельменей ее и вовсе тошнит по полчаса. Еще она очень переживала, что растолстеет и что некоторое время после родов не сможет работать в школе. Насчет последнего, правда, Элина просила ее не беспокоиться и заверяла, что спуска подопечным не даст.
Лиза искренне, всем сердцем, желала Ксюше и Жене счастья. Они стали для нее близкими, почти родными людьми, второй семьей. Новость о скором прибавлении была для нее полной неожиданностью. Тепло поздравив будущую мамашу, Лиза обняла ее, а потом заставила пообещать, что если потребуется какая-либо помощь, та тут же скажет об этом. И вот теперь она думала о Ксении, о том, что через пару месяцев у нее появится животик…
 
Проснулась Лиза от истошного детского крика. Распахнула глаза, стала приподниматься на локтях и только тогда поняла, что в комнате стоит гробовая тишина. Рухнула на подушку и тихо застонала, накрыв лицо ладонями. В груди бешено колотилось сердце, голова ныла, руки и ноги казались тяжелыми, как будто налитыми свинцом. Она сделала несколько глубоких вдохов и убрала руки от лица. Вспомнить, что ей снилось, она толком не могла, только ощущения. Ощущение полнейшей беспомощности, необходимости прижать к себе свое дитя, успокоить, защитить и… невозможности это сделать. Во сне ей было страшно, она кричала и плакала, куда-то бежала, пыталась дотянуться до ребенка, но не могла.
Давно ей не снились подобные кошмары. Она думала, что это осталось в прошлом, что все закончилось, что она пережила это, смирилась. Так оно и было. Лиза понимала, что тогда у нее не было выбора. Она убедила в этом себя, заставила поверить, принять. Почти. Почти заставила. Но иногда разум грызло предательское «а если…». И все же она оставила это в прошлом. Устала травить себя, устала плакать по ночам, устала с мазохистской настырностью представлять себе своего малыша, мальчика с небесно-синими глазами, устала повторять себе, что она убила своего ребенка, а потом, сжав зубы, рыдать, давясь всхлипами и собственной болью, которая, в отличие от самой Лизы, была совершенно взрослой.
Ветер скребся в окно, часы показывали начало пятого. Лиза тяжело вздохнула, проглотила вязкий комок застрявших в горле слез и повернулась на бок. Несколько минут лежала, разглядывая темноту. Кровать казалась холодной, неуютной и слишком большой. Почему-то она никак не могла заставить себя закрыть глаза, хотя ей сильно хотелось спать. Перевернулась на другой бок, но ничего не изменилось, только подушка обдала щеку холодом. Она шмыгнула носом и села на постели, прижимая одеяло к груди. Стало ясно, что уснуть у нее не получится. Спустила ноги на пол, пальцы коснулись пушистого ворса ковра. Ощущения от сна не отпускали, Лиза поежилась и еще крепче прижала к себе одеяло. Просидела так несколько минут, пока не поняла, что голые плечи замерзли, а руки покрылись мурашками. В комнате было тепло, и обычно она не мерзла, даже когда оставалась в нижнем белье, а сегодня почему-то чувствовала себя неуютно. Встала, накинула халат и вышла в коридор. Остановилась возле приоткрытой двери в комнату Макса. Как бы она хотела сейчас лечь рядом с ним, прижаться к нему… Сжала руку в кулак и опустила голову. Вздохнула и отошла от двери. Не нужно. Не нужно хотя бы потому, что утром придется что-то объяснять, а она этого не хочет. И он тоже этого не хочет.
Тихо ступая по коридору, она прошла в кухню, подогрела молоко и налила в высокий стакан. Теплое молоко приятно грело руки, пока она задумчиво смотрела, как на стекло падают снежинки. Ветер крутил их и кидал в окно, а они опускались на небольшой выступ по ту сторону стекла. Лиза положила руку на живот и погладила пальцами чуть ниже пупка. Накрыла живот ладошкой. Глаза смотрели сквозь темноту ночи, а мысли были далеко.
- Ты почему не спишь?
Голос прозвучал неожиданно, но Лиза не испугалась. Обернулась и посмотрела на Макса. Тот сразу заметил и стакан в ее руках, и ладонь, лежащую на животе.
- Пить захотелось, - ответила она.
Макс смотрел на нее с каким-то подозрением, но она не могла понять почему.
- Все в порядке? – поинтересовался он, не сводя с нее внимательного взгляда.
И до Лизы вдруг дошло. Она убрала руку, сделала глоток молока.
- Да, - посмотрела она ему в глаза. Взгляд у нее был болезненный и грустный. Она вообще была задумчивая, совсем не похожая на ту девушку, которой он видел ее еще несколько часов назад, девушку, которая с запалом доказывала ему, что она – лучшая. – Или тебя что-то конкретное волнует?
- Да так, - Самойлов хмыкнул уголком рта. Лиза отпила молоко, ожидая, пока он продолжит. Он правильно понял ее прямой взгляд и не стал тянуть. – Мне проблемы не нужны, Лиз. Мы с тобой уже об этом говорили. Я надеюсь, ты не забываешь пить свои таблетки?
- Не забываю, - неспешно отпив еще молока, ответила она.
Облизнула губы и сделала еще глоток. Старалась казаться спокойной, хотя внутри была пустота. Такая темная-темная, пустая-пустая, темнее, чем ночь за окном. В этой ночи мелкими крошками в окно хотя бы стучался снег, а у Лизы в душе сейчас был кромешный мрак. И даже от стакана, который она держала в руках, уже не исходило тепло. Только самые синие на свете глаза обжигали холодом до костей, и собственное сердце, казалось, разгоняло по венам что-то мерзлое, похожее на ошметки талого снега, может быть, именно того, что сейчас бился в стекло за ее спиной.
Лиза обошла Макса и скрылась в своей комнате. Села на кровать и вновь почувствовала тепло, исходящее от стакана. Но оно уже не грело. Допила молоко и забралась под одеяло, укуталась до самого носа. И хорошо, что не пошла к нему. Потому что… потому что просто не нужно.
Несколько минут Макс простоял у окна. Крупинки снега бились в стекло и падали на выступ за окном. Он думал о Лизе. Кажется, он снова обидел ее. Не стоило говорить про таблетки, да и вообще… Их ребенку уже могло быть… шесть лет. С ума сойти. Он опустил голову, громко выдохнул и отошел вглубь кухни. На плите стояла кастрюлька с остатками молока. Самойлов допил его в пару глотков и поставил кастрюлю в раковину.
Он и сам не знал, что почувствовал, увидев ладошку Лизы, лежащую на ее животе. Все внутри натянулось. Он бы ее, наверное, придушил, скажи она ему, что залетела. Но ее глаза… Какой же грустный у нее был взгляд. Он остановился возле двери в ее комнату. Хотел зайти, обнять, сказать, что он… А что он? Нечего ему ей сказать, все, что нужно было, он уже сказал. Да, может, грубо, но зато у нее не останется никаких иллюзий. И у него тоже. И все же, если бы дверь была открыта, он бы зашел, а так…
 
***
Буквально перед вылетом в Эстонию на турнир Tallinn Trophy они опять поругались. Все началось с какой-то мелочи, позже Макс и не мог вспомнить точно. Кажется, Лиза попросила его остановиться возле супермаркета, а он проехал мимо. Выпавший накануне снег растаял, из-под колес летела грязная жижа, на дорогах образовались пробки. К тому же, впереди умудрились «поцеловаться» два недоумка. Авария была несерьезная, но движение тормозилось. И в тот самый момент, когда они уже почти миновали злополучный участок дороги, ей приспичило купить бутылку кефира. Супермаркет находился чуть дальше, по идее припарковаться возле него было реально, но он счел более разумным зайти в магазин возле дома. И понеслось…
- Мне нужно две минуты. - Лиза недовольно сопела и поджимала губы, но старалась сохранять спокойствие.
- А потерпеть ты не в состоянии? - раздраженно поинтересовался Макс. Светофор впереди переключился, пришлось ждать.
- Тебе трудно?
- Сама не видишь, что делается? – Он все больше раздражался. – Или что, без кефира помрешь?
Они перекинулись еще несколькими колкими фразами, а потом начали откровенно ругаться. На следующем светофоре Лиза демонстративно дернула дверь. Та, само собой, не поддалась. Тогда она отвернулась к окну и всю оставшуюся дорогу молчала, а когда Макс затормозил возле продуктового, расположенного рядом с их домом, даже не подумала выйти. Самойлов в очередной раз был готов придушить ее собственными руками. Нервы звенели, хотелось вытрясти из партнерши всю душу и дурь заодно, но вместо этого он выбрался из машины и направился к дверям супермаркета. Вернулся с пакетом, кинул его на коленки Меркуловой и, одарив злым взглядом, спросил:
- Довольна?
- Ничего мне от тебя не надо!
Она сгребла пакет и, изогнувшись, швырнула на заднее сиденье. Пластиковые бутылки глухо шмякнулись друг о друга, а Лиза скрестила руки на груди. Макс нецензурно выругался, назвал ее дурой и дернул машину с места.
И вот теперь он опять тащился по грязным дорогам, только уже один.
Дома они снова поругались. Слово за слово…
- Я тебя что, так часто о чем-то прошу?! – Лиза вошла вслед за Максом в кухню. – Максимилиан! Я с тобой разговариваю!
- Ты орешь, а не разговариваешь, - нехотя повернулся он. Кастрюлю, которую он достал из холодильника, пришлось отставить. – Может, уже отвяжешься? Ты мне кто такая, чтобы сцены устраивать?
- Действительно! – взвилась Лиза. – Как я могла забыть?! Я у тебя так… постирать, погладить, потрахаться… Отлично!
Она назвала его эгоистом, который думает только о себе, он ее – овцой и неуравновешенной истеричкой. Она ответила, что раз так, то он может валить на все четыре стороны. И Макс свалил. Принял душ, надел свежую темно-синюю рубашку, которая удивительно шла ему, брызнул на себя дорогим одеколоном и свалил. Голодный, уставший и злой. И все из-за белобрысой психопатки, устроившей ему какой-то семейный скандал. Никакого желания видеть, а тем более слышать Вику у него не было. Не прельщали даже теплая постель и вкусный сытный ужин в ее исполнении. Стоило ему немного остыть, как он сразу это понял. В последнее время она его раздражала, секс стал каким-то качественно-безвкусным, а после хотелось побыстрее свалить домой.
Взяв в окошке Макавто два бургера и стаканчик кофе, он припарковался в относительно тихом переулке. Доедая чуть теплую булку, с сожалением подумал, что утром, когда он поднялся, Лиза мариновала мясо. Сейчас он бы не отказался от куска запеченной говядины и фирменного Меркуловского чая с имбирем и лимоном. Сидит тут, как провинившийся муж, сбежавший от домашних разборок. Эта мысль вызвала новый прилив злости, он даже подумал вернуться, но упрямство и гордость перевесили. Позвонил матери. Пошла бы эта Меркулова! Через пять минут он уже ехал по направлению к родительскому дому.
 
- Макс, ты бы приехал как-нибудь со своей партнершей.
Маргарита Самойлова сидела на постели сына. Удивительно было, как быстро он из мальчишки превратился в крепкого красивого мужчину. Время пролетело быстро. Казалось, еще совсем недавно она водила детей на первые тренировки, а теперь… теперь сын почти ничего не рассказывает о своей жизни, а дочери нет. Рита понимала, что ничего уже не изменить, Лилю не вернуть. Она всегда учила своих детей держать удар, идти дальше, даже если кажется, что на это нет сил, и сама старалась подавать пример. Но смерть дочери стала для нее тем ударом, выдержать который было слишком трудно. Каждый раз глядя в зеркало, она видела в своем отражении дочь. И Максимилиан, и Лилия внешне были очень похожи на нее: голубоглазые и темноволосые. Только ростом сын пошел в отца, тогда как его сестра была невысокой.
- Зачем?
Говорить о Лизе Максу не хотелось. За ужином он смог отвлечься от мыслей о ней, и когда отец стал расспрашивать о тренировках, отмахнулся.
- Честно? - Маргарита открыто посмотрела на сына. Тот устанавливал будильник, но, почувствовав на себе ее взгляд, оторвался от своего занятия. – Хочу посмотреть на нее. Это так странно … что ты встал в пару с сестрой Сережи.
- Считаешь, не должен был? – резковато спросил Макс.
- Почему не должен? – поначалу не поняла Рита. Макс кинул сотовый на тумбочку и уставился тяжелым взглядом мимо нее. – Из-за Лили?
- Сам не пойму, как все закрутилось. - Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Перевел взгляд на мать. – Как подумаю, что она сестра Меркулова…
Маргарита вздохнула. Задумалась. Она никогда не испытывала к Сергею ненависти. Осуждение, иногда даже злость, но не ненависть. Она не оправдывала его, скорее понимала, что в двадцать с небольшим слишком сложно принимать правильные решения. Как знать, если бы она смогла переложить вину на кого-то, может, было бы легче. Но в смерти Лили Рита винила прежде всего себя: видимо, не так она воспитала свою дочь, раз та пошла на такой шаг.
О Сергее Маргарита с сыном почти не разговаривала. Поначалу она училась жить дальше с пониманием того, что Лили больше нет, пыталась справиться, заставляла себя вставать по утрам и думать о том, что нужна сыну и мужу. Скорее всего, в этот момент Макс и стал отдаляться. Он тоже переживал горе, но переживал его по-своему, со свойственной молодости горячностью. В отличие от нее, Макс винил во всем бывшего друга, и Маргарита никогда не догадывалась, до какой степени сильна была его ненависть.
- Жизнь очень странно устроена, Макс… - Она похлопала по постели, и Макс присел рядом. Рита чуть заметно улыбнулась. Сын вырос, но, несмотря на время, все-таки что-то осталось неизменным. Вот и сейчас они разговаривают совсем как прежде. Только смысл разговора другой. – Я не знаю, как так у вас получилось… Для меня это было неожиданностью.
- Для меня тоже, - усмехнулся Самойлов.
- Ты так мало нам рассказываешь…
Рита хотела коснуться чуть вьющихся волос своего взрослого мальчика, но остановила себя. Сжала руку в кулак. Он не любил слишком явных проявлений материнской нежности.
- Нечего особо рассказывать. Вот… к чемпионату России готовимся.
- Тебе комфортно с этой девочкой?
Он задумался. Вспомнилась сегодняшняя ссора, тренировка, на которой они отрабатывали парные элементы, утро и не выспавшаяся Лизка, нарезающая лук для маринада. И ночь тоже вспомнилась. Ее губы, касающиеся его шеи, груди, ее язык, вырисовывающий влажные узоры на животе, потом ниже…
- Иногда мне хочется ее удушить, - признался он. – Но она… - не находя слов, Макс покачал головой. – Она хорошо катается. Думаю, что у нас может получиться что-нибудь дельное.
- Мы с отцом будем рады этому. - Маргарита мягко, по-матерински, дотронулась до руки сына.
- И тебя не смущает, что она – сестра Меркулова? – Он внимательно посмотрел на нее.
- Главное, чтобы это не смущало тебя.
Маргарита ушла, а Макс разделся и забрался под одеяло. Подложил руки под голову и закрыл глаза. Подумал о Лильке и о бывшем друге. Мысли эти уже не вызывали прежней ярости, но все еще оставляли горький осадок. Лиля… как же ему ее не хватало. Чертов сукин сын Меркулов… и его сестра, будь она неладна! Все мысли плавно свелись к Лизе, на ней же и зациклились. Хотелось почувствовать рядом ее обнаженное тело, накрыть ладонями упругую грудь с торчащими сосками… Он с шумом выдохнул, перевернулся на бок, дотянулся и выключил светильник. Никогда у него не будет ничего с сестрой Меркулова! И пусть смотрит своими ангельскими глазами сколько ей вздумается, дела ему до этого нет.

А по секрету спросить можна? Наша девочка беременна? Эти скачки настроения, сны. Это все наводит на такой вот вопрос. А за слова "мне проблемы не нужны" Макса кастрировать надо. Ой, поймёт он, но будет поздно.

Иногда горе объединяет, а иногда разъединяет. Вот и Максу удобней и понятней найти виновного и лелеять эту мысль. И при всем странном отношении к Лизе, он катается для того, "чтобы обойти Меркулова".

Как же все трудно и насколько еще хватит Лизиного терпения при таком обращении Макса? И никто не может дать дельный совет Максу, что нужно научится прощать, а тем более не переводить свою ненависть и неприятие на невиновного человека, раз сам в 28 понять не может свои чувства...
Таня, спасибо за продолжение )
_________________

Спасибо большое за продолжение!!!

Не думаю, что Лиза беременна, скорее всего известие о Ксюшиной беременности так на нее подействовало, вот и накатило, сны, плач ребенка, ладошка на животе, вспомнила свои ощущения в то время. Я вот думаю, зря она тогда сразу к брату пошла, почему не к Максу, все-таки как никак а он отец ребенка. Понятно, что в 14 лет голова нет так варит, испугалась его реакции, но все равно... Совсем неизвестно, как бы Макс себя повел тогда, может и не оттолкнул. Ответственность для него не пустое место, он готов отвечать за свои поступки, случай с травмой Лизы тому подтверждение. Он виноват, но и ответственность Макс готов был нести, заботиться о ней, помогать, ночевать хотел остаться... Кто знает, как бы он повел себя тогда, приди она с беременностью к Максу, а не к брату.
Да и вообще если присмотреться, подумать, то "сволочное" поведение Макса не на пустом месте, всему есть причины, и в первую очередь тайны Лизы, скрыла про ребенка, потом четверной тайком учила... И за Лизу переживаю, и за Макса, за него даже больше, ведь любит же он ее...
Танечка, в ожидании продолжения А пока перечитаю снова

Согласна полностью!

Я думаю, что Лизиного терпения уже ненадолго. Она явно "на пределе" и совсем скоро "взорвется". Очень громко хлопнет дверью и уйдет от Макса - из его квартиры, а может даже и из их пары. Будет искать себе нового партнера - и в жизни, и на льду. Потому как терпеть дальше все то, что вытворяет Макс с ней сейчас, она уже явно не может. Никак. И потому, до того момента, как этот взрыв произойдет, осталось совсем чуть-чуть. Ждать осталось недолго. Совсем чуть-чуть.

Мне тоже так кажется. Она не беременна. Это все от эмоций, вызванных всем тем, что происходит вокруг нее, и только. Больше ничего.

Спасибо за продолжение!
С нетерпением жду новые главы!
_________________

Не пойму Макса, Лиза - партнёр и большего ему не нужно? Эгоист он(((
А Лиза и правда может быть беременная. Уместно ли говорить о выборе, ещё один аборт она не вынесет

Татьяна, я прочла только 3 главы. Это супер , низкий вам поклон ! Очень интересная девочка, сильная и слабая одновременно. Я люблю такие истории. У вас красивый язык повествования, приятно читать Благодарю.

Спасибо огромное за продолжение.Всегда жду его с нетерпением. Так чувственно и так обстоятельно все пишется, что просто нет слов. А главные герои друг друга стоят. Что Макс, что Лиза. Постоянные недомолвки, нежелание спросить прямо и получить ответ, приводит к тому, что они вечно в ссоре. Никто не пытается прямо спросить и никто не хочет решить проблему сразу, не откладывая.Пока они не научаться слушать друг друга, так и будут ссориться. А ведь так хочется, чтобы на всех соревнованиях они были лучшими.

Поведении и состояние Лизы напрямую зависит от Макса , как он к ней относится . Макс конечно ещё тот засранец , но он ее любит , но не понимает своих чувств . Вот когда потеряет , тогда и поймет , что значит для него она .
Спасибо Таня , за продолжение .

Я однозначно в читателях. Очень интересно описано закулисье большого спорта. Вдохновения автору.

Макс Лизу уже реально в эмоциональном плане довел до ручки Она мне сейчас напоминает вулкан перед извержением. Взрыв произойдет непременно и Максу сильно достанется от нее. Понятно же, что ее не обидела ситуация с кефиром, здесь все в комплексе. Она просто не выдерживает такого несправедливого отношения к себе и срывается уже по пустякам. Давно надо было ей выставить иголки.
Таня, спасибо

Не могу оторваться уже который вечер все перечитываю и перечитываю Все же зачем Лизе понадобился этот четверной? Войти в историю или доказать себе что-то? Все-таки этот прыжок забирает достаточно сил у спортсменов-одиночников, недаром же они стараются ставить эти прыжки в начале программы. Зря Макс повелся на эту идею, он в чем-то прав, что сложно будет доехать до конца произвольной. Тем более, если память мне не изменяет, за произвольную ему еще надо будет сделать два выброса, подкрутку, пару-тройку высоких поддержек... Ощущение, что Лиза о партнере совсем не подумала, он, конечно, в силу своего характера даже не покажет, что ему тяжело, и сделает все на высшем уровне, но лед скользкий, закончиться может все не очень оптимистично. Никогда не забуду эфир, когда Маринин уронил партнершу, и ведь ничего не предвещало падения, а случилась травма...
Жду продолжения с очень большим нетерпением, особенно после тизеров в ВК

Да, какая же Лиза сильная девочка. А Макс борется сам с собой. Кто из них победит? Я все-же надеюсь на ХЭ