Кэтрин Куксон "Друг по четвергам"

Бгг, так он не того склада характера - ему ж родственники не сказали прям не женись - не женись на Дейзи, сказали - проучись еще год, стань на ноги. Мог бы, между прочим, стать на ноги и жениться на ком захочет, обеспечивая семью самостоятельно. А там, глядишь, родственники, может, и зауважали бы его за такую силу характера и припомнили бы в завещании - чего, собственно, Хамфри и хотелось )
_________________

А жена, наставляющая рога мужу по крайней мере 2 месяца, возмутившаяся, что муж ей изменяет - это намного лучше? Не знаю, что-то не очень получается у меня сейчас считать Ханну жертвой. Не, Хамфри, конечно, свинья, но почему Ханна так позволяла с собой обращаться? Стоило хоть чуть-чуть проявить характер, который у нее таки есть, как муж стал просить, "делай что хочешь, только не разводись". Чем он ее так уж притеснял, что стоило только слово сказать поперек, как он уже на все согласен. Денег мало давал - иди сама заработай, да займись в жизни хоть чем-нибудь, свое счастье самой строить надо, а не ждать, когда муж тебя осчастливит. Почему Хамфри ее обманывает, я понять могу, а почему она его обманывает - нет ( не в смысле, почему другого полюбила, а почему скрывает это). Почему она не может сказать: я так жить не могу, я ухожу (пусть и без развода, если уж так считала себя обязанной "доброму и заботливому" муженьку)? Почему сейчас возвращается в его дом? Теперь обязана его родственничкам? Чем? Или тоже денег от них захотела? Или привыкла страдать? Ее всего лишь просили не говорить о разговоре с родственниками, а она все ждет особого разрешения уйти от Хамфри. Вот дадут добро чужие люди и она к Дэвиду переедет. А там опять будет всего лишь украшением интерьера? Нет, наверное, как кто-то не сможет понять, как я могу бояться высоты, так я не могу понять, почему современная женщина не работает (если с детьми сидит - могу понять).
А тетушка все больше кажется подозрительной. Во-первых, так настойчиво убеждать мужа, которому жить осталось всего ничего, в подлости любимого племянничка как-то жестоко. Сама же говорит, как это на него разрушительно подействовало. Или этого и добивается, чтобы быстрее умер? И зачем в тайне все держать? Чтобы Хамфри не смог оправдаться, пока дядюшка еще жив? Хочет все денюжки себе прибрать? На тот свет забрать их хочет?
Что-то злая я сегодня. К чему бы это?

Света, Вы не дипломат сегодня )) (не в обиду)
??? это же примерно 70-е годы. Чопорная Англия, а не Россия эпохи Брежнева ))))
Попробуйте посмотреть шире.
Ханна не современная прогрессивная девушка 21-го века. Она монастырская воспитанница и Леди, которые в принципе не работали, а уж тем более будучи замужем. Максимум, где были представлены Леди, как рабочая ячейка, - это семейный бизнес, и то допускались туда со скрипом )))
Скорее то что она периодически подрабатывала - это из ряда вон для "высшего общества", каковым позиционирует себя семейство мужа.

Сделайте скидку на время и воспитание, тогда всё будет выглядеть совсем в другом свете.
Если бы этот роман был современным, я бы полностью согласилась с твоим постиком.
Сначала это было чувство вины, а затем она вроде как и не скрывала этого. Хамфри ведь сказал ей, что её видели с другим. Ханна же не кинулась что-то объяснять или отнекиваться.
Кстати, интересный момент - Ханна просто промолчала, не стала оправдываться. А значит и вины уже не чувствует, ей в принципе всё равно.
_________________

Вообще-то, она, пригрозив родителям, пошла учиться на курсы (и было это, как упоминает ее сестра, примерно в 20 лет), потом пошла работать и только в 25 лет вышла замуж, т.е. ПЯТЬ лет она жила более-менее самостоятельно. А потом вдруг стала Леди, которая в принципе не работает?
А что я не дипломат, это да. Пытаюсь с собой бороться, но не всегда получается. Утешаю себя, что это всем Стрельцам присуще
А когда ее Хамфри как обычно спрашивает:ну как ты провела выходные - она тоже ничего не скрывает или все-таки врет?

То-то я смотрю знакомая реакция )))) у меня сестра такая же )))
тогда ещё было чувство вины )))
я говорю про последнюю главу, когда Ханна уже всё узнала. Так это же классический юношеский бунт! Говорю как медик
_________________

Не скрывает и не врет. Почему он молчит, а она должна все выкладывать. У каждого из нас есть свои тайны, которые зачастую и остаются тайнами.
___________________________________

Девочки спасибо за новую главу!
ХамФри в своём варианте!!! Всё давил, что Ханна была распущенна. А куда ж он сам то смотрел? когда её вел к родственникам?
Язык отпал? Да просто ему было выгодно ее поставить именно в таком виде.
Зато потом как заюлил, после того как пригрозили ему разводом...
Эх.. не знает этот двоеженец, что его игра раскрыта...
А старому родственнику стало хуже((( Жалко конечно же...
Радостно прочитать про сестру Ханны!!
_________________

 » Глава 13 (часть последняя)

Перевод HollyBettyBoop
Бета-ридинг LuSt
Редактирование codeburger

* * *
Как всегда после встреч с сестрой, у Ханны немного отлегло от сердца, но чувство облегчения быстро испарилось, как только она вошла в дом, где сам воздух, казалось, был пропитан раздором.

Ощущение противостояния не исчезло ни в среду, ни в четверг. Супруги не обменялись ни единым словом, и даже отправляясь в четверг на свой бридж, Хамфри ничего ей не сказал.

Едва за мужем закрылась дверь, Ханна заказала такси, чтобы отправиться к Дэвиду с большим чемоданом заблаговременно собранных пожитков.

Когда Ханна, снова на такси, вернулась от возлюбленного, часы пробили половину одиннадцатого. Хамфри уже был дома: пальто мужа против обыкновения валялось на спинке стула, что само по себе многое говорило о его настроении. Напряженное безмолвие поначалу не было нарушено, но потом, поднявшись к себе в комнату, Ханна услышала из-за двери голос мужа:
– Мой дядя… он совсем плох.

Она не ответила.

Через несколько секунд Хамфри отошел. Услышав, как муж закрыл дверь своей спальни, Ханна немедленно встала и заперлась изнутри. Но и в этот раз она напрасно опасалась попытки вторжения со стороны Хамфри.

На следующее утро, около десяти, она позвонила в дом престарелых, попросила к телефону миссис Дрейтон и предупредила, что к ним может пожаловать Хамфри: он взял дополнительный выходной, поскольку узнал о плохом самочувствии дяди.

На это миссис Дрейтон ответила неопределенно:
– Что ж, поживем-увидим, Ханна, поживем-увидим.

Когда Ханна спросила про мистера Дрейтона, последовала пауза. Затем миссис Дрейтон сказала:
– Спокойно спит. Не чувствует боли и вполне осознает, что происходит вокруг. Но он совсем ослаб.

– Мне очень жаль.

– Уверена, что так, дорогая. До свидания. Буду держать тебя в курсе.

– До свидания.

* * *
Ханна могла остаться в пятницу на ночь у Дэвида, но не стала: она чувствовала, что вот-вот последует известие от миссис Дрейтон. И когда в субботу утром раздался телефонный звонок и в трубке прозвучал голос пожилой дамы, Ханна уже знала, что услышит.
– Муж… скончался в половине четвертого, Ханна. И нет, Хамфри к нам не заглядывал. А поскольку считается, что я не знаю, где он, то, естественно, я не в состоянии сообщить ему о случившемся. Поэтому он ничего не узнает, пока не явится завтра днем. Ханна, могу я просить тебя продолжать хранить молчание, пока не пройдут похороны? Они состоятся утром во вторник.

– Конечно, миссис Дрейтон. Да, конечно. Я сделаю для вас все, что пожелаете.

– Тебе не придется долго ждать: завещание огласят днем, сразу после похорон. И с этого момента все для тебя изменится к лучшему.

– Не беспокойтесь, миссис Дрейтон. Не усугубляйте ваше горе. Я вполне могу еще потерпеть.

– Спасибо, Ханна, спасибо тебе.

Прежде чем выйти из дома, Ханна снова позвонила в дом престарелых и, попросив соединить ее с сестрой, справилась, где состоятся похороны и куда можно послать цветы…

* * *
Примерно в половине третьего Ханна сидела напротив Дэвида за ломберным столиком. Дэвид учил ее играть в шахматы, а Ханна, смеясь, комментировала:
– Нет, я никогда не пойму, в чем тут суть! Почему ты, например, съел эту пешку? Ведь сам же сказал, что мне надо ходить ею.

– Но я ведь не сказал, куда именно ходить, – ответил Дэвид. – А ты поставила свою пешку под бой.

– Сэр… мадам. – Едва не столкнув фигуры из слоновой кости, оба резко повернулись навстречу Питеру, торопливо входившему в комнату. На нем не было сюртука – лишь жилет и рубашка с закатанными рукавами.

– Уверен, сэр, это она… это она.

– Ты о чем? – Дэвид вскочил на ноги.

– Там, на дороге, сэр. Я как раз… – Питер сглотнул. – Я выносил мусор во двор, когда увидел на улице такси. Двое мужчин уже вышли на тротуар и помогали выйти женщине. Это она.

– Кто? Кто?!

– Кэрри, сэр, кто же еще? Ваша жена.

– Боже мой! Только не это. – Дэвид схватился за голову и простонал: – Пилли! Так и знал, что он проговорится! Так и знал!

Потом мужчины разом повернулись к Ханне. Питер вскочил, бросился в спальню, схватил пальто и сумку Ханны и пулей вылетел из комнаты со словами:
– Скорее, мадам! Наверх, пожалуйста, наверх!

Дэвид уже подталкивал Ханну к дверям кухни и умолял ни в коем случае не выходить из укрытия.

Когда Ханна поднялась во владения Питера, тот уже ждал ее там.
– Не запирайтесь на ключ, – посоветовал он, – если вдруг она войдет, я буду ее сопровождать. Притворитесь, будто читаете или что-нибудь в этом роде – я представлю вас как свою кузину… или даже как дочь. Да, да. Можно и так сказать. – С мимолетной улыбкой слуга добавил: – Только постарайтесь не шуметь, чтобы внизу не услышали.

Питер ушел. Ханна, все еще сбитая с толку, хотела было присесть на подобие кресла-качалки, но передумала. Опустилась на устойчивый стул между окном и дверью и стала ждать.

Тем временем внизу Дэвид уже убрал шахматную доску с ломберного столика и осмотрел спальню на предмет следов пребывания Ханны. Схватил тапочки, торчащие из-под кровати, сложил и забросил их на верхнюю полку шкафа. Потом заглянул в ванную. Со стеклянной полки над раковиной забрал флакон духов, снял банный халат с крючка за дверью, вновь подошел к гардеробу и поставил духи в верхний ящик. Халат, в конце концов, можно оставить на виду: он нейтрального цвета и вполне сойдет за его собственный. Покончив с уборкой, Дэвид вернулся в гостиную.

На секунду они с Питером застыли, молча глядя друг на друга. Не успел Дэвид и рта раскрыть, как раздался звонок.

Питер дождался повторного звонка и только тогда пошел открывать. На пороге стояли трое: двое высоких мужчин и атлетически сложенная женщина, ростом не уступавшая спутникам.
– Добрый день, Питер. Признайся, тебя ведь так и тянет ляпнуть: «Господи помилуй! И принесло же вас на нашу голову!»?

– Нет, мадам.

– Хозяин дома?

– Да, мадам, хозяин дома.

Голос доносился из-за двери с правой стороны, и ни гостья, ни сопровождавшие ее мужчины не заметили присутствия Дэвида, пока не оказались в комнате. Новоприбывшая громко воскликнула:
– Это ж надо! Малыш Дэйви собственной персоной! Сколько лет, сколько зим! Так вот, значит, где ты прячешься! Ну-ну!

Она подошла к Дэвиду, остановилась, огляделась по сторонам и, широко разведя руками, произнесла:
– А обстановочка-то с претензией. Никогда не замечала у тебя богемных наклонностей. Ты поменял вкусы? О! – она указала на стену. – Твоя работа? Одна из твоих дурацких розовых крачек? Помню, там, в Усадьбе, все стены были ими покрыты. Знаешь, я замалевала их дёгтем, когда ты уехал. Да, Тони? – обратилась женщина к высокому блондину.

Тот ей не ответил, но, глядя на Дэвида, спокойно поздоровался:
– Здравствуй, Дэвид.

– Здравствуй, Тони.

Теперь заговорил второй:
– Привет, Дэвид. Как дела?

– Все в порядке, Макс, все в порядке. А у тебя?

– О, отлично, – ответил гость с любезной улыбкой. – Три победы за неделю. Разве не здорово?

– Да, конечно, – кивнул Дэвид. – Где это произошло?

– Две во Франции, одна здесь; но в основном, как ты знаешь, мы держим лошадей во Франции, у Алекса.

– Да, конечно, – Дэвид снова кивнул. – Я слышал, Алекс теперь там окончательно обосновался.

– Да. Мы тоже собираемся туда переехать, как только избавимся от Усадьбы.

– Так вы продаете Усадьбу?

– Да, именно так. Когда сойдемся в цене.

– И если я соглашусь уехать, – вставила Кэрри, переводя взгляд с одного брата на другого.

Ей ответил Тони:
– Ну, решай сама. Не поедешь с нами – останешься там в одиночестве. А сейчас давай закроем эту тему. – Он предостерегающе поднял руку. – Мы же просто заехали по пути повидаться с Дэвидом. Поэтому, женщина, я бы попросил!

– Не хотите ли выпить чего-нибудь? – Дэвид посмотрел на Питера, стоявшего неподалеку, словно в ожидании распоряжений. Братья покачали головами, и Тони сказал:
– Мы недавно пообедали, и тут выдался свободный часок. Представляешь, это ведь Пилли нам доложил, где ты нынче обретаешься, – и со смехом добавил: – Недаром его прозвали к каждой бочке затычкой!

– Правда, он кое о чем умолчал, – снова заговорила Кэрри, глядя на Дэвида. – По его словам, у тебя здесь холостяцкая квартира. Но когда я поинтересовалась, чисто ли холостяцкая, он лишь поахал в ответ. А ты ведь знаешь, Пилли никогда не намекает просто так, правда, Дэвид? Так что – квартира и впрямь холостяцкая?

– Ты что, за дурака Дэвида держишь? – встрял Макс. – Даже если у него кто-то и завелся, ты – последняя, кому он в этом признается. Не глупи, женщина.

Было ясно, что из двоих братьев лишь Макс мог хоть как-то сдерживать сестру, поскольку тон Кэрри сразу изменился. Она светски протянула:
– Ты, помнится, предлагал выпить. Так вот: пусть эти деревенщины говорят за себя, а я бы от виски не отказалась. Питер, большой бокал. Да ты, поди, и сам помнишь мой размерчик.

– Никакого виски ты не получишь, и точка. Я ведь тебя предупреждал, помнишь? Имей в виду! – погрозив сестре пальцем, Макс обратился к Дэвиду: – Прости, Дэйви, ты же знаешь, чем это кончается. Сам сколько раз проходил.

– Ах, ты!.. – теперь Кэрри повернулась к брату. – Такой извиняющийся, такой заботливый. Да что ты вообще знаешь?!

– Достаточно, чтобы настоять: ты не получишь ничего, кроме чая и кофе. Ну, что выбираешь – кофе, чай?

– Да пошел ты со своим чаем и кофе знаешь куда…

– Знаю-знаю, сестра. Ну, а теперь… – Макс посмотрел на часы. – Через полчаса мы должны быть на вокзале, если хотим получить сидячие места. Так что пора выдвигаться. – Он вновь переключился на Дэвида. – Ты не против, если мы снова заедем к тебе, коли окажемся в этих краях – посидим где-нибудь, перекусим?

– Конечно, Макс.

– Сколько у тебя спален? – Кэрри уставилась на Дэвида в упор.

– Одна.

– О, всего одна? А где живет твой верный оруженосец? Неужто отдельно?

– Нет, он живет в этом же доме, в квартире этажом выше.

– Да что ты? Там есть еще квартира? Ну-ка, ну-ка! На это надо взглянуть.

– Обойдешься.

– Да? И кто же меня остановит, Тони?

– Например, я, мадам, – ответил Питер, и все разом повернулись к нему. – Эта квартира – моя частная собственность.

– Думаю, это было бы так лишь в том случае, если ты ее купил. А квартира, скорее всего, принадлежит владельцу дома, да?

– Полагаю, справедливо следующее: мое жилье – часть дома, но вместе с тем и часть моего жалования, гарантия моего права на уединение.

– Не забывайся, Питер. Помни, с кем разговариваешь. Что за право на уединение для прислуги?! А ведь именно ею ты всегда и был – нашей прислугой!

– Мадам, я никогда не был вашим слугой. Я служил хозяину Усадьбы, и оставался там лишь по его личной просьбе.

– Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, Миллер! Ты что, забыл, кто я такая?

– Нет, мадам. За все время нашей беседы я ни на минуту не забывал, кто вы такая.

– Тони, ну скажи хоть что-нибудь!

– А что тут скажешь? Как обычно, ты все уже сказала сама, сестрица. А теперь поторопись – мы уходим. Ты обещала держать себя в рамках, но, похоже, просто понятия не имеешь, как это делается. Прости, Дэвид. Мы никогда не вломились бы к тебе вот так, если бы не…

– Если бы не сгорали от желания разузнать, не завел ли ты женщину. Что, неправда?

Взгляд Кэрри метался с одного брата на второго. Наконец Макс пробормотал, потупившись:
– Сам не пойму, что нам за дело, Дэвид. Мы оба дураки: ведь в один прекрасный день все выяснится само собой.

– Не смей! Как же ты меня бесишь! – стоя напротив брата, Кэрри ударила его в грудь кулаком. Внезапно она разительно изменилась. Рука ее бессильно упала, и она обернулась к Дэвиду, словно за поддержкой. Такого хнычущего, жалобного голоса он не слышал от жены никогда: казалось, перед ним другой человек. Кэрри пролепетала: – Прости меня, Дэвид, но эти двое постоянно действуют мне на нервы. Если бы только братья оставили меня в покое, позволили жить, как хочется! Я и раньше об этом говорила, помнишь? Мне так жаль. Я ведь никогда не хотела тебя расстраивать.

Теперь на ее лице появилась застенчивая улыбка, но Дэвид не улыбнулся в ответ, а просто стоял и смотрел не нее. Кэрри продолжила:
– Конечно, мы думали, что у тебя может появиться женщина. Братья сказали, что, даже если и так, тебя винить не в чем. И знаешь, что я ответила? – Она по-детски подалась лицом к Дэвиду. – То же, что и тебе много лет назад. Я ответила: ладно, пусть его. Пусть заводит столько любовниц, сколько осилит. Но если заикнется о разводе – это совсем другой коленкор. Потому что, Дэвид, ты помнишь, что я тебе тогда пообещала, да? – Он все еще хранил молчание, и Кэрри уже без улыбки хрипло добавила: – Я пообещала, что, если ты попросишь развода, я тебя пристрелю. Я никогда не дам тебе развода, Дэвид. Пока смерть нас не разлучит, так и запомни. Ну, а теперь, – ее голос вновь обрел мягкость, – теперь нам пора. Но мы еще к тебе заскочим. И, может, в следующий раз не застанем тебя в одиночестве.

Питер пошел открывать дверь, и тут, как бы случайно, ее рука резко взметнулась перед ним, да так, что чуть не лишила равновесия. Кэрри развернулась и смерила Питера взглядом, полным такого презрения, что тот едва сдержал уже не раз возникавшее желание врезать ей от души.

Самостоятельно открыв дверь, Кэрри вышла на тротуар и с минуту постояла там, озираясь по сторонам. С Дэвидом она не попрощалась, зато братья разом повернулись к нему, и Макс произнес:
– Да, видно, ума у нас не больше, чем у сестры, раз мы позволяем ей продолжать в том же духе. Но ты же знаешь, каков другой вариант. Для нас невыносима даже мысль об этом.

Дэвид понизил голос:
– Да, понимаю. Значит, улучшений нет?

– Улучшений?! – воскликнул Макс, – Улучшений? Иногда это сущий ад. Алекс хочет, чтобы мы поступили так, как должны были много лет назад, но у нас духу не хватает. Хотя оба врача – и Кларк, и Эйнсворт – готовы хоть сейчас поместить ее в лечебницу, потому что она становится поистине непредсказуемой.

Они разговаривали тихо, однако Кэрри крикнула с тротуара:
– Поторапливайтесь, мальчики! И перестаньте выносить сор из избы, я все прекрасно слышу!

– Ну, все, пока, Дэвид! – мужчины обменялись рукопожатиями. Потом Тони подался вперед и произнес: – Прости, Питер.

Макс, просунув голову в дверь, присоединился к брату:
– И меня, Питер, меня тоже.

– Я все понимаю, сэр. Я понимаю. Ничего страшного.

– Как там насчет такси? – спросил Дэвид.

– Порядок. Таксисту велено подождать, так что он за углом. Мы ведь знали, что надолго не задержимся.

Вместе с шуринами Дэвид спустился на улицу, и тут… Позже он признался, что в тот миг душа у него ушла в пятки. Из-за угла появилась Ханна. Мужчины посторонились с ее пути, а Кэрри не сдвинулась с места, пожирая глазами элегантную красотку с густой гривой золотистых волос, небрежно схваченной на затылке лентой.

Подъехало такси. Макс усмехнулся, взглянув на брата:
– Бьюсь об заклад, она француженка.

Тони расхохотался в ответ:
– Нет-нет! Определенно, итальянка.

Категоричный комментарий Кэрри привлек к себе всеобщее внимание:
– Да шлюха она. Кого эта тварь из себя корчит?

Братья переглянулись. Дэвид по-прежнему молчал, и жена обратилась к нему:
– До свидания, малыш Дэйви. Знаешь, у меня такое чувство, что скоро мы вновь будем вместе. Да-да, вот увидишь.

– Я не был бы так в этом уверен, – ровным голосом ответил Дэвид.

– А почему нет? Почему?! – Кэрри сорвалась на крик. Макс схватил ее за плечи, развернул и затолкал в такси, приговаривая:
– Ну, все! Хватит! А то пропустим поезд. До свидания, Дэйви.

– До свидания, Макс.

Последним, что увидел Дэвид, были глаза Кэрри, яростно сверкавшие за автомобильным стеклом. «Да она безумнее, чем когда-либо», – подумал он.

Дэвид дождался, пока такси не скроется за углом, а потом бросился догонять Ханну.
– Откуда, черт возьми, тебя принесло?'

– Я… – она задыхалась, как от быстрого бега. – Я испугалась, что эта сумасшедшая поднимется наверх. В общем, я боялась с ней встретиться, представила, что вот сейчас она оттолкнет Питера, и… короче, я поскорее накинула пиджак и спустилась по черной лестнице, а в результате напоролась на всю вашу компанию.

– Ну, могу только сказать, что твое появление вызвало немалые толки… в основном по поводу происхождения твоего костюма. Некоторые сочли, что он из Италии, другие – что из Франции. Сошлись на Италии.

Ханна не засмеялась, лишь поежилась:
– Она… она такая большая.

– Да, действительно. Ростом она почти со своих братьев, да и по силе не уступает мужчине, даже в нормальном состоянии. А уж когда на Кэрри накатывает, то и втроем братья с ней едва справляются.

– Я слышала ее голос… – Ханна запнулась и покачала головой, недоумевая, зачем Дэвид вообще женился на этой особе?

Неуместный вопрос: ведь очевидно, что Дэвид вступил в брак с Кэрри, уступив всеобщему давлению. Он сам так сказал.

Когда они вернулись в квартиру, Питер произнес:
– О, мадам, я чуть не умер, когда увидел, как вы к ним подходите. Но мне понятно, отчего вы решили уйти: она действительно могла бы прорваться наверх.

Дэвид усадил Ханну на кушетку со словами:
– Мне очень нравится эта квартира, но с сегодняшнего дня мысль о том, что Кэрри может появиться здесь в любой момент, не даст мне покоя.

– О, сэр, не стоит так беспокоиться на этот счет. Думаю, братья не допустят ее возвращения из Франции, тем более что они уже перевезли туда почти все имущество. А более подходящего места все равно не найти, – с улыбкой добавил Питер, – ни вам, ни мне. Я ведь тоже привязался к своему маленькому гнездышку наверху.

– Но одно я знаю наверняка, – сказал Дэвид, и кивнул в сторону Ханны. – Кэрри непременно тебя узнает, если увидит вновь, а доведись вам встретиться здесь... О, Господи! – он затряс головой. – Страшно представить, что тогда произойдет. Она ведь предупредила, что любовниц я вправе заводить сколько угодно, но не должен и заикаться о разводе, иначе… Но если Кэрри через какое-то время вновь увидит тебя здесь, то уже не примет за одну из моих мимолетных пассий. О, нет. Это обстоятельство тоже надо принять в расчет.

Дэвид взглянул на Питера, и тот кивнул:
– Вы, наверное, правы. Но пока не стоит волноваться. Их поездка может занять несколько недель, а то и месяцев. В общем, сюда они вернутся еще нескоро.

«Конечно, – подумала Ханна, – может, безумная великанша вернется через несколько недель или месяцев. А может, и завтра». Теперь к обуревавшим ее эмоциям примешался страх. Голос Кэрри, доносившийся до нее снизу, свидетельствовал о безудержных порывах, а первый же взгляд на эту женщину внушил ужас, поскольку выглядела та мужеподобно.

Тут Дэвид прервал размышления Ханны, предложив:
– Что выберешь – продолжить партию в шахматы, пойти на прогулку или сидеть здесь, воображая следующий визит этой страхолюдины?

– Я за прогулку.

– Полностью согласен.

Но никакая, сколь угодно долгая, прогулка была не в силах вернуть в душу Ханны покой и легкость, изгнанные нежданными визитерами.

_________________

HollyBettyBoop, Ластик, Таня, спасибо за продолжение!

Всё больше думаю, что Хамфри странный какой-то. Я от него ожидала совсем другого. Вот почему он не заехал к дяде по дороге к Дейзи? Ведь не знает, что старикам известно о его вранье, а о скорой смерти дядюшки его наверное экономка предупредила. Совсем ничего не чувствует к родственнику? Просто ждёт наследства и всё?

Что она имела в виду? Что Ханна сможет уйти от Хамфри или намек на наследство?

Ужасно. Братья надеются, что она только грозит Дэвиду убийством? Если бы она увидела Ханну в квартире Дэвида, неизвестно чем бы это закончилось. Зачем они вообще привезли её сюда? Тем более, что Пилли намекал на присутствие женщины.


_________________

HollyBettyBoop ,Ластюш , Таня , спасибо !
. Значит тётя успела изменить завещание .

А дальше просто нет слов ! Как Дэвид мог женится на женщине которую считал внешне ужасной ! Мало ли кто давил!


Зайчата в шахматы играли
Вдруг крик " Спасайся все кто может!"
Перепугались не на шутку,
Поджилки и коленки в дрожи.
Давай метаться по квартире,
Вещички прятать и зайчиху.
В шкаф ? Под кровать ?Наверх скорее!
И чтоб сидела тихо-тихо.
Сюда идут большие волки,
Найдут и будет всем каюк!
Трепещут зайцы, затаились,
Тут в дверь раздался страшный стук!
Открыли . некуда деваться!
Вошли волчары!Боже мой!
Всё было ,шмон , угрозы, ужас!
Но уцелели все ! Отбой!
Волчицу увезли в машине,
Придётся Ханне привыкать ,
Держать вещички наготове
И если что , быстрей тикать !
Не повезло , связалась с зайцем,
Придётся становиться львицей.
А может ну его, косого!
И в тигра сильного влюбиться !

Я чего-то не понимаю?

Налицо прямая угроза в присутствии трех вменяемых свидетелей. Тут же предполагаемая жертва. И... ничего.

Братья вообще феноменальные. Прекрасно зная сестрицу, везут ее к мужу, причем оба уверены, что любовница у него есть и скорее всего живет с ним же. Они надеялись, что сумеют остановить Кэрри, если ее вдруг потянет убивать Дэвида и соперницу? Им любопытно, надо же. Любопытно им, ага...

О, а Дэвид с Питером! Они б еще Ханну под коврик замели вместе с мусором. Или в бак для грязного белья сунули. А чего церемониться? Она все стерпит.

Ну и финал хорош. *целую кончики пальцев* Влюбленный наш рыцарь готов подвергать опасности не только свою жизнь, но и жизнь горячо любимой, единственной и неповторимой... как там он ее еще обзывал? Франция ж у нас на другом конце света, оттуда сумасшедшие тетки не сбегают.

Чемпион юмора Дэвид. Это он так напряжение снимает. Шутками.

Дайте мне базуку, а? Если Ханна после всего этого верит в его любовь - она дура.

Спасибо за перевод
_________________

Девочки, большое спасибо за прекрасный перевод.

Даа, глава полностью лишила меня иллюзий, ни одного положительного героя не осталось...

Братья, по-моему, не далеко от сестрицы ушли. Таскают за собой психически ненормального человека, подвергая людей опасности, а себя позору... Ведь видно же, что по ней больница плачет.


Так ведь и терпит...


Воот, Мариша, как всегда, не в бровь, а в глаз...

Хочу добавить. Не считаю, что ожидание наследства от единственного родственника такое уж преступление. Плохо, что Хамфри не слишком умен и успешен, но деньги ему нужны, прежде всего, чтобы содержать достойно свою семью. Рассматриваю его любовницу и детей как настоящую семью, а Ханна, хоть и живет рядом, но не семья... (Не кидайте в меня тапками) В половине романов герои получают наследство, которое решает их материальные проблемы, да и в жизни так бывает. Так что это не ужасно, а вот позиция доброй тетушки все хуже. Не она ли поспособствовала своими откровениями о любимом племяннике ускорить отход мужа в мир иной? Вы заметили, что она все время говорит о том, что муж очень слаб, страдает от болей, но в полном сознании. Ведь это важно для того, чтобы Хамфри не смог опротестовать новое завещание. Вот только зачем ей понадобилась Ханна? Не думаю, что она хочет осчастливить ее деньжатами. Думаю, что все делается, чтобы ни фартинга не оставить Хамфри и его детям. Старая, а подлая. Детей ведь растить надо, они-то в чем провинились?
_________________

Господя, да этих братьев, вместе с Кэрри надо в психушку поместить.
О чем они думали позволив этой сумасшедшей навестить Дэвида...
Я уверена она еще доставит проблем , да и немалых, нашим влюбленным!!!!!!!!
Интересно как поведет себя Хамфри когда узнает что его дядя умер и уже даже похоронят....

HollyBettyBoop, Ластик, Таня спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!!
___________________________________

Девушки, огромное спасибо за продолжение главы! Перевод, редактура прекрасны!
Мариша,

Керри в психушку, а братьев и врачей в тюрьму за то, что позволяют ненормальной находится в обществе.
Я вот думаю, неужели Ханна до конца книги будет такой терпеливой сначала к Хаму, а теперь и к Дэвиду

Старая - да, а почему подлая Подлая потому, что не отдала в приют, подлая потому, что вырастила, кормила, одевала, обувала, дала образование А что они с мужем получили! Ни тебе обычного человеческого внимания, он их не навещал, а походя отмечался и ложь, ложь.

А разве у детей нет родителей, которые должны растить, заботиться, кормить, одевать и дать образование. Выпустить в жизнь. Старики оказывается все жизнь ДОЛЖНЫ, до самой смерти. Что за потребительское отношение. Старики, что бытовая техника: достал, использовал, убрал. А уж если говорить об этих стариках, они узнали о детях совершенно случайно. Разве не так
___________________________________

Дора, привет!
Вот не нравится мне тетушка и все... Не знаю, что там было в прошлом и что будет в будущем, но что-то там не так, все как-то не просто, не по семейному. Заподозрила она, что племянник обманывает, так поговори с ним сначала, а не выставляй его мерзавцем перед больным стариком. Так все матери делают. Она же наоборот, все выкладывает больному мужу под определенным углом, тем самым ускоряя его смерть. Мне жаль старика.


А как часто все взрослые дети навещают своих родителей? Не в идеальных семьях, а в обычных. Думаю, на Пасху и на Рождество. Но наследства тоже ждут!


Так ведь он работает, но не слишком преуспел, да еще и на два дома... Как говорит мой муж, желание оставить что-то своим детям и внукам - один из основных движущих факторов для мужчины, чтобы работать. У его дяди, кроме Хамфри, никого больше и нет. Поэтому, весть о внуках была бы для него очень желанной, но при условии, если рассказ о них "не отравить" нелицеприятными фактами. Я не защищаю Хамфри, просто пытаюсь рассмотреть ситуацию с другой стороны.
Как я уже писала, в этой истории нет безусловно положительного героя, каждый на себя одеяло тянет.
_________________