Шэрон Шинн "Летние дни в замке Оберн"

Мысль вслух.
Интересно, убившие Г. Распутина князь Ф. Юсупов, В. Пуришкевич, великий князь Дмитрий размышляли о недопустимости убийства? Или интересы государства, как они им виделись, были поставлены превыше всего остального?

Я не то, чтобы одобряю или поддерживаю. Скажем так, не готова с ходу осудить убийц Брайана.
Это очень сложный нравственный вопрос. Согласна с Karmenn
_________________

А одни ли здесь "интересы государства"? Или личные тоже? Если бы он был не будущим королем, а просто гадким человеком? Как бы тогда Элисандра поступила? (если это, конечно, она сделала)
И, кстати, Николай II, не наказавший убийц "дорогого друга", закончил примерно так же, как и Распутин: теперь уже большевикам интересы государства показались превыше жизни правителя, а заодно и его детей.
Я тоже не могу прям однозначно осудить убийц Брайана, но такое чуть не единодушное одобрение убийства и совершенно спокойное к нему отношение... Про Леди Макбет и Преступление и наказание я уже писала. Но взять еще, например, "Графа Монте-Кристо", он же там мстил за дело, да и не только за себя лично, а подталкивал судьбу, чтобы наказала преступников за другие преступления. А потом понял, что коснуться это может и совсем невинных людей.

Логичнее всего, что яд добавили в жаркое - любимое блюдо Брайана, в которое добавляли кучу специй и которое все-таки имело привкус. Ели его в основном мужчины и Кори, и именно им и было плохо. А противоядие добавили в воду, которую один Брайан не пил.

Эх, придется ждать, что там автор напридумывал и как разрулил.
___________________________________

Девушки, спасибо за главу! И перевод и оформление на высоте.
По сюжету. Не смотря на грядущую и неизбежную смерть Брайана, глава эта мною воспринимается с надеждой на светлое будущее. Принца мне ни капли не жаль, его смерть была лишь вопросом времени. Подозреваю в отравлении Эли, уж многое указывает на нее. Как относиться к этому пока не решила. По сути смерть Брайана является лучиком света для многих, но пойти на убийство - тяжкий грех. Хотя, человек, которому уже нечего терять способен на многое.
Порадовала Кори, классно она все провернула, такая милая сцена прощания с Крессидой!
Порадовал Кент, наконец открыл свои чувства, которые для меня не были неожиданностью, и я рада, что мои мысли текли в правильном направлении. А его прощальный жест... Мммм. Кори конечно тупит, но это поправимо. Ещё пару дней и Кент будет королём и будет сам вершить свою судьбу.
Очень жду продолжения!!!
_________________

Девочки, спасибо огромное за перевод и чудесное оформление
___________________________________

Из комментариев можно написать еще одну книгу. В желающих убрать принца более, чем достаточно. И это только то, чему свидетелем была Кори, а что происходило в ее отсутствие можно только догадываться. Безусловно первым кандидатами идут Эли и Родерик, но есть еще Джексон и главы других провинций, а также неизвестное количество народу, мечтающего о смерти принца. Конечно же убийство, это самый крайний шаг, но пока неизвестен отравитель, неизвестен и его мотив.
___________________________________

Кьяра писал(а):

Согласна. Но тогда получается, что Эли сознательно рискнула здоровьем всех без исключения гостей: и Кори, и Кентом, чтобы убить Брайана и замести следы. И план этот она вынашивала не один день.

А вот как дальше будут герои себя вести это вопрос. Вспомнила роман Золя "Тереза Ракен", там жена и любовник тоже избавились от мужа, чтобы жить вместе, а в итоге он им везде мерещился, даже в постели, и закончили они тем, что подсыпали друг другу яд из страха, что один заложит другого или наоборот.

Кьяра писал(а):

Если личное, то почему нельзя было сбежать, и Родерик бы ей помог, и Кент, или могла укрыться в Алоре, поди не стали бы ее оттуда силком обратно тащить? Или боялась, что тогда женой Брайана сделают Кори?
_________________

Я так смотрю, все уверились в виновности Элисандры. Почти ни одного сомневающегося!
_________________

Да не то чтобы не сомневались, просто это такой ужасный вариант. Для меня, по крайней мере. Но, к сожалению, и самый логичный.
Кори ведь говорила, что корень крепня - зелье дорогое и довольно редкое. Дозировку тоже надо хорошенько просчитать, как и противоядие. Сделать это родственникам Тиацы - практически невозможно. Да и иметь доступ к готовящейся еде и воде, в которую добавили противоядие - не всякому это удастся. Приезжим так точно вряд ли.
Но если моя гипотеза верна, то это такой риск был убить еще кого-то, да ту же Кори. Какими интересами государства это можно было бы оправдать?

Так вот в этом самый страшный и вопрос. Если бы дело касалось только интересов государственных, почему отравили только после свадьбы? Раньше случая подходящего не было? Да таких застолий-празднований у них, небось, много было. Или почему-то надо было стать именно вдовой принца? И так противно, что в церкви произносить клятвы любви и верности, а потом отравить. Не хочу-не хочу-не хочу такого!!! Хочу ошибиться.
___________________________________

От чего же?! Фелиция вон предложила вариант, имеющий полное право на существование
Хотя безусловно, в первую очередь автор нас подводит к мысли об Эли и Родерике, за малым пальцем на них не показывает
_________________

 » Глава 17

Перевод - Talita, редактирование - Sig ra Elena, иллюстрации - Архивариус

В том году осень пришла поздно, будто лето – ленивая девчонка – никак не могло собраться с силами, чтобы встать со своего ложа на холмах и лугах и неспешно побрести куда-нибудь южнее. Когда же наступила осень, она оказалась восхитительной. Огненные краски лились по каждому склону безудержным бурным потоком. Урожай удался на славу, и все в деревне приободрились.

Я поселилась в деревне у швеи, которая жила с дочерью, и нанялась подавальщицей в самую большую таверну. Рента за комнату невысокая, работа несложная. Вдобавок я подзарабатывала немного на стороне, продавая лекарства и зелья. Купила вполне приличный набор трав у бабушки, которая всегда рада продать что угодно и кому угодно, и шепнула паре знакомых в городе, что если у них возникнут кое-какие проблемы – пусть приходят ко мне. Я опасалась, как бы Милетта не обиделась, что я перебиваю у нее покупателей, но бабушка вроде не возражала. По-прежнему находилась куча закоснелых жителей, которые упорно ездили в дальние дали, лишь бы увидеть по-настоящему мудрую женщину, травницу, чей опыт насчитывал не один десяток лет. Те же, кто обращался ко мне, приходили по меньшим поводам, за простыми настоями – тем, что можно доверить подмастерью. Меня это как нельзя лучше устраивало.

Отличный барыш рассовали по потайным кошелям, хорошие семена припасли до весны, в каждом доме варили доброе пиво, а на всякий стол подавали обильную еду. Хорошая же погода еще больше поднимала всем дух.

Конечно, я могла жить с бабушкой столько, сколько пожелала бы, хотя радости в том видела мало, ведь за время с моего последнего отъезда Милетта стала угрюмой и самоуверенной. Я рада была видеть бабушку. Между мной и Милеттой она не выделяла ее – но и не оказывала предпочтения мне. Дом стал казаться слишком тесным. А вот крохотной съемной комнатки, где едва помещались кровать и небольшой комод, мне вполне хватало. Я любила свою домовладелицу и свою работу, и мне думалось, я тут надолго.

Ну или пока не пойму, что же хочу делать в жизни. Будущее выглядело как никогда размытым. Вот поработаю год, подумаю хорошенько и двинусь дальше туда, куда подскажет внутренний голос и позволят сбережения.

В эти два месяца, что я жила в отдалении от двора, новости доходили до меня медленно, часто в виде слухов, разносимых торговцами или путешественниками. Иногда друзья слали мне письма. Весть о смерти принца Брайана принес сын свечника, который зарабатывал извозом из южных провинций в северные и проводил большую часть жизни в дороге.

Подтверждение из дворца пришло тремя днями позже. Регент послал глашатаев во все восемь провинций, дабы на каждой рыночной площади объявили печальную весть. Все в нашей деревне – ну или почти все – собрались на лугу, чтобы послушать гонца.

– Если принц Брайан умер, – крикнул кто-то королевскому глашатаю, – кто станет править?

Посланник явно уже не раз отвечал на этот вопрос.

– Лорд Мэттью Увреле будет регентом, пока принц Кентли Увреле не взойдет на трон.

– Кентли Увреле? Это кузен принца Брайана, что ли?

– Да, сын регента.

– И каков он?

– Он прекрасно подходит на роль короля, – холодно ответил глашатай.

– Это-то ясно, но каковский он?

Гонец ответил на этот и еще дюжину вопросов с ожидаемой невозмутимой сдержанностью. По крайней мере, я была уверена, что из Кентли получится гораздо лучший король, чем мог бы выйти из Брайана. Не то чтобы я хотела выскочить перед толпой и заявить об этом. И в первый день, и в последующие недели мне было странно думать о Кентли как о принце. И еще непривычнее – как о короле. Кентли никогда не казался величественным. Вдумчивым, умным, справедливым, добрым – но не величественным.

Хотя Брайан тоже не был царственным. Скорее уж романтическим. Пожалуй, каждый использует те качества, которые ему дала природа, и старается соответствовать полученной роли.

Более личные новости я узнавала из писем, которые приходили с перебоями: все зависело от занятости отправителя и гонцов, едущих в мои края. Элисандра отвечала сразу же и часто, хотя и сдержанно. Не раз я гадала, проверяют ли ее переписку Грета или лорд Мэттью.

Из первого письма следовало, что Брайан умер два дня спустя после моего внезапного отъезда.

«Единственное, что меня радует, – чем больше он болел, тем меньше мучился. Когда Брайана только одолела хворь, он очень страдал, но со временем, кажется, стал более спокойным и менее чувствительным. Гизельда сказала, что к моменту смерти ему и вовсе не было больно. Утешительная новость для лорда Мэттью и меня».

Я бегло просмотрела описание похорон. Все восемь провинций присоединились к трауру, вывесив черные флаги над городскими воротами и общественными зданиями. Некоторые романтические барышни облачились в черные платья и неделями отказывались их снимать. Однако у большинства крестьян, по сути, не имелось повода сильно скорбеть по принцу. Они никогда его не встречали, не любили, не ненавидели: политики и придворные мало значили в повседневной жизни простолюдинов. Принц умер, и новый принц скоро займет его место.

Королевство оставалось целым и неделимым. Остальное их не тревожило.

Меня же больше всего интересовало, что станет с Элисандрой, и в последних строках я нашла ответ на свой вопрос.

«Странно думать, что я стала вдовой, едва успев сделаться женой. Похоже, лорд Мэттью еще не решил, как со мной поступить, хотя уверена, он что-нибудь придумает. Кент заверил, что я унаследую личное состояние Брайана, хоть и, разумеется, не королевские украшения и казну. Регент намекнул, что мне стоит снова выйти замуж. Как к этому отношусь я? У меня уже был один ужасный брак. Дайте мне передохнуть, прежде чем я решусь вступить в новый».

Я подняла глаза от письма. Ну конечно.

«Хальсинги всегда поставляли невест для королевского дома».

Элисандра из Хальсингов, а Кент теперь последний из династии Увреле. Даже на расстоянии в тысячи миль я чувствовала, как лорд Мэттью привычно плетет очередную интригу. Приличия требовали выждать, прежде чем передать Элисандру новому принцу, но в прошлом приличия не особо сдерживали регента. Вскоре мы услышим об обручении Элисандры с новым наследником престола.

Я столь долго на это надеялась и изо всех сил старалась ускорить события – так почему теперь мысль об их свадьбе так меня печалила?

От Анжелы пришли письма, более насыщенные сплетнями о жизни двора после смерти Брайана. Меган Трегонийскую пришлось запереть в ее комнате и накачать успокаивающими травами – так она предавалась горю. Трех других юных леди, безумно влюбленных в покойного принца, отослали домой еще до похорон, потому что они досаждали всем на обедах и собраниях своими истерическими всхлипами.

Приехавшие дворяне, напротив, не выказывали такого отчаяния, и «полусекретные политические встречи начались по всему замку, не успело остыть тело Брайана. Я никогда не видела беднягу Кента таким мрачным и измученным. Разумеется, все тут же всенепременно возжелали назвать его своим другом. Он слишком вежлив, чтобы ответить грубостью, поэтому вынужден терпеть, что каждые пять минут его припирает к стенке очередной мелкопоместный дворянчик, мечтающий приобщиться к кормушке при дворе. Кент держится хорошо, вот только выглядит уставшим. Даже Элисандра, невзирая на свои заботы, встревожилась о нем. Как раз вчера настояла, чтобы Кент пришел на ужин, так как пропустил завтрак и обед.

Теперь вопрос, когда именно коронуют Кента. Так как ему уже двадцать один год, нет смысла называть его принцем: когда он взойдет на трон, то станет королем. (Король Кентли, разве не божественно? Звучит куда более впечатляюще, чем наш милый серьезный Кент). Все говорят, что это Мэттью откладывает церемонию, якобы хочет спокойно сделать правление из регентского королевским, но я думаю, так ли он жаждет в одночасье лишиться всей власти и передать ее сыну?»

Письма Анжелы явно никто не просматривал. Я любила их получать и торопилась с ответом, чтобы она обо мне не забывала. Новостей у меня, конечно, было меньше, но я старалась представить их в забавном свете. Описала дикие пляски на осенних празднествах и бродячий обезьяний цирк, заехавший в город. Рассказала о самых нелепых просьбах, с которыми ко мне обращались крестьяне: «Матушка Джени, которой исполнилось шестьдесят, захотела зачать ребенка; мужчина, представившийся Рэдом Броттоном, пожелал узнать, есть ли заклинание, увеличивающее размер… ну, в общем, он назвал это «мужским пальцем», так что мне не остается ничего иного…»

Элисандре же я отослала письмо более краткое и более личное. Справилась о ее здоровье, заверяя в своем, и выразила надежду, что вскоре увижу ее снова. А в сгибы письма насыпала семян нариандера и успокойника, трав, которые поддержат ее дух и подарят безмятежность. Простые средства, но сознание, что я хоть чем-то помогла, дарило мне большое облегчение.

Вроде бы сестра держалась хорошо, но с ней никогда не знаешь наверняка.

Той осенью я стала переписываться еще с одним человеком – с Кентом. За все двенадцать лет, что я посещала замок Оберн, он не посылал мне ничего, кроме поздравлений с Солнцеворотом.

Когда первое его письмо пришло в дом швеи, я не узнала почерк. И даже сорвав печать и увидев подпись, не поверила глазам.

Сердце отчаянно колотилось в груди, хотя вроде ничего особенного Кент не написал.

На самом деле послание было довольно коротким:

«Кори,

Карета вернулась пустой, а все стражники в полном здравии, из чего я делаю вывод, что ты добралась до дома бабушки в целости и сохранности. Здесь был такой хаос, ты себе не представляешь. Мы с отцом бесконечно говорили с наместниками и их советниками. Все рассматривают смерть принца как возможность проверить и пересмотреть старые союзы. Я не привык, что столько народу интересует мое мнение, и старался отвечать осторожно, но в итоге решил, что у меня есть четкое суждение по каждому вопросу, и обычно оно и есть самое здравое. Прямо задатки тирана, как считаешь? Как бы то ни было, я наловчился смотреть на собеседника с серьезным внимательным видом, даже когда на самом деле и не слушаю. Похоже, этот новый трюк мне придется использовать все чаще и чаще.
А так у нас все в порядке. Элисандра притихла, но вроде бы не выглядит несчастной. Я провожу с ней меньше времени, чем хотелось бы. Казалось, смерть Брайана поразила моего отца, но теперь он захвачен целью сделать из меня короля. Иногда я радуюсь, иногда пугаюсь, но по большей части просто устаю от всего этого. Я очень по тебе скучаю. Кент».

Не «Кентли». Хорошо. И он по мне скучает. Я отослала еще более краткое письмо, но не стала признаваться, что тоже скучаю. Не стала благодарить за кольцо. Зато припудрила лист смесью растертых семян, помогающих обрести мудрость, терпение и силу. Кент этого не заметит, а мне в радость. Я отослала письмо с легким сердцем.

Однако мои дни не сводились к одному только чтению посланий с дворцовыми сплетнями. Работа в таверне прекрасно вписывалась в мою нынешнюю жизнь: я приходила туда рано вечером, трудилась до полуночи или чуть позже, затем возвращалась домой, читала книги по травологии и ставила опыты с зельями. Иногда я ложилась после трех часов утра и спала до полудня. Мне нравилось работать в таверне, нравилась нехитрая рутина обслуживания посетителей, безобидный флирт с мужчинами, болтовня с женщинами. Нравилось разносить всем еду. Если я замечала, что кто-то из завсегдатаев неважно себя чувствует или в беде, то, выяснив, в чем именно дело, приправляла его пиво придающими сил травами. Так самые верные клиенты превратились в счастливую здоровую компанию, у которой таверна была связана с отдыхом и восстановлением сил.

И с каждой неделей дела шли все лучше.

Дарбин, хозяин таверны, заметил изменения.

– Ты всем нравишься, – сказал он однажды поздно ночью после закрытия. – Тебя нет – клиенты о тебе спрашивают. Ты на работе – они остаются дольше и заказывают больше.

– Тогда, наверное, тебе следует повысить мне плату, – пошутила я, подсчитывая солидную выручку.

Дарбин был самым богатым человеком в деревне.

– Или жениться на тебе, – ответил он. Я подняла глаза, и Дарбин рассмеялся: – Хотя нет. Как показывает опыт, из хорошей подавальщицы получается скверная жена.

Я засмеялась. Может, у него не столько опыта, сколько у Ординала, но дважды к алтарю он уже сходил.

Первая жена умерла молодой, вторая сбежала, и Дарбин не изъявлял намерений найти ей замену.

Если правильно помню, обе начинали как его работницы.

– Судя по тому, что я слышала, хозяин из тебя лучше, чем муж. Так что большое спасибо, но, думаю, выберу деньги.

Я протянула Дарбину стопки пересчитанных купюр, и он толкнул одну из них ко мне обратно.

Больше, чем моя обычная еженедельная плата, но я не стала заострять на этом внимание. Дарбин никогда не ошибался в подсчетах и знал, что делал.

– Вот интересно, а ты у нас надолго? – спросил хозяин ненавязчиво. – Ведь по весне обычно ездишь в Оберн?

Я встала и стряхнула крошки с передника.

– Раньше ездила. Больше нет.

Дарбин остался за стойкой, глядя, как я кружу вокруг столов, поправляя стулья и задувая свечи.

– Так что, собираешься остаться тут насовсем? До конца дней своих?

– Я еще не решила. Думаю, буду временами навещать сестру. Ты ведь дашь мне свободную недельку, если попрошу?

Дарбин живо кивнул:

– Жаль будет тебя провожать, но зато радостно встречать. Работай здесь, сколько пожелаешь.

Я улыбнулась ему в полумраке таверны.

– Рада слышать. Но я еще нескоро отпрошусь. Не волнуйся.

– Надеюсь, на Солнцеворот задержишься. У меня это горячая пора.

– Задержусь обязательно. – Я сняла передник, положила его на край стойки и снова улыбнулась Дарбину: – Увидимся завтра вечером. – И ушла.

Прогулка по тихим улочкам получилась короткой, хотя воздух оказался прохладнее, чем я ожидала. Скоро зима, оглянуться не успеешь, как придет солнцестояние. Надо написать дяде Джексону, спросить, не пригласит ли он Элисандру в поместье Хальсинг на праздник.

Конечно же, дядя позволит мне тоже приехать – разумеется, как окончатся основные гуляния. Все-таки негоже мне бросать Дарбина в горячие деньки.

Однако в комнате меня ждало письмо, уничтожавшее любую возможность поехать куда-либо на зимних праздниках. Оно пришло от Элисандры и было самым длинным из всех от нее полученных.

А еще самым откровенным: должно быть, сестра писала его втайне и передала с надежным человеком.

«Кори,

Сегодня управляющий привез страннейшее известие из имения Джексона. Похоже, он и Ровена сбежали – испарились. Ночью они еще были дома, а на следующую пропали, равно как и вся их одежда из сундуков и все личные вещи. Слуги клянутся, что ночью ничего не слышали, что Джексон с Ровеной отправились спать как обычно, а наутро пропали. Управляющий втайне навел справки в окрестных гостиницах и постоялых дворах, но никто не видел пару. О, еще: все лошади на месте.

Разве не странно? Ну и что нам думать? С тех пор как Джексон уехал прошлым летом, он прислал мне всего одну записку, мол, не сожалеет о смерти Брайана, хотя надеется, что она меня не сильно огорчила. Конечно, я немедленно сожгла это послание, чтобы мать или лорд Мэттью его не нашли. Джексон ничего не говорил, что собирается уехать – или исчезнуть! – и я взволнована и потрясена. А вдруг мы больше никогда его не увидим?

И конечно, я не могу не думать, какую роль в этом всем играет Ровена. Все-таки она королева алиор, а они обладают силами, которые неподвластны нашему разуму. Год назад она заключила с Джексоном странную сделку. А вдруг Ровена пожалела о ней? Вдруг как-то ему навредила?

Я сказала Мэттью, что хочу поехать в имение Хальсинг и сама разобраться, но он сухо ответил, что мне не дозволено покидать замок. Я удивилась и немного надменно спросила, по какому праву он смеет меня где-либо удерживать? И Мэттью заявил – просто день неожиданностей какой-то! – мол, я вдова последнего принца, и ребенок любого пола, что появится из моего чрева, будет рассматриваться как следующий наследник трона. И все девять месяцев со смерти Брайана за мной станут тщательно следить. А то я якобы могу втайне понести ребенка Брайана, законного наследника, или выдать дитя за такового, и попытаться посадить его на престол вместо Кента! Можешь в такое поверить? Никогда не слышала подобной чуши. Я сказала Мэттью, что с моей брачной ночи у меня уже четырежды были месячные, не верит – пусть спросит у Дарии, но Мэттью заявил, мол, такие признаки ненадежны, а служанку можно подкупить. В любом случае закон предписывает выждать девять месяцев, и регент намерен проследить за его выполнением до последнего дня.

Это объясняет все вопросы, которые вертелись у меня на языке, но которые я не озвучила – например, почему Мэттью сразу не короновал Кента и почему не слишком торопится найти нового соискателя моей руки. Должна признаться, я не жажду увидеть очередного щеголя, выбранного Мэттью, но была удивлена его неспешностью в этом вопросе. Теперь все ясно. Я все поняла.

О, Кори, как мне тебя не хватает! Я так часто думаю о твоих словах. Что ты хочешь жить в деревенском домике, выращивать травы и зарабатывать столько, чтобы хватало на пропитание. Как бы я хотела тоже так жить и всегда быть с тобой рядом. Мэттью поклялся, что ты больше никогда не вернешься в замок Оберн, но я не собираюсь с тобой разлучаться. Я приеду к тебе, или ты встретишься со мной где-нибудь, как только закончится мое девятимесячное заключение. А до тех пор вспоминай меня почаще, пиши, как только сможешь, и знай: я всегда думаю о тебе.

Элисандра».

Такое письмо следовало перечитать – что я и сделала, стоя у кровати и поднеся лист к свече. Джексон и Ровена исчезли! Хотя никакой загадки тут нет.

Ровена забрала его в Алору, это место покоя и радости, о котором он мечтал с тех пор, как однажды ненадолго его посетил – роковой визит. А может, еще дольше – с тех пор, как впервые увидел одно из хрупких эфемерных созданий. С тех пор, как одна из них из любопытства коснулась его щеки и зажгла в сердце Джексона неумолимое необъяснимое желание. Я помнила, какое глубокое томление вызвало во мне прикосновение Крессиды, когда я вызволила ее из замка Оберн. Даже теперь, месяцы спустя, иногда ночью я просыпалась, измученная, в отчаянии тоскуя по месту, которого никогда не видела. Я знала, куда пропали Ровена с Джексоном. Больше мы их не увидим.

Я пробежала письмо в третий раз и нахмурилась, дочитывая вторую часть. Да уж, мысль о том, что Элисандра могла забеременеть в брачную ночь, крепко засела в голове у Мэттью.

Хотя он должен был понимать, насколько мала такая возможность, учитывая, как плохо Брайан себя чувствовал. Элисандре придется прождать девять месяцев, никуда не выезжая, ничего не меняя в жизни! Кенту тоже придется просидеть тот же срок в подвешенном состоянии. С ним станут обращаться как с королем, хотя реальной власти у него не будет.

И мне придется прождать девять месяцев до новой встречи с сестрой.

Что ж, четыре с половиной уже минули. Половина срока позади. Следующие два часа я просидела, отвечая на письма, и только потом легла спать.

Приближался праздник. Солнце уменьшилось и не так грело, даря всего несколько часов бледного света в день. Ночи стали дольше и холоднее. Единственным оружием против одиночества были дружеское общение и огонь в камине. Таверна каждый вечер набивалась полным-полна, и ни один гость не хотел идти домой, обратно в черную ледяную тишину.

Даже обычно неунывающий Дарбин часто погружался в унылые размышления, откуда его не так-то просто было вытряхнуть. По моему настоянию мы стали подыскивать еще одну подавальщицу, и я остановила выбор на толстушке-вдове средних лет с приятной улыбкой. Новая работница умела обращаться с мужчинами, была добродушной, смешливой и, насколько я знала, со смерти мужа пять лет назад отклонила четыре предложения руки и сердца. Неудивительно, что Дарбин быстро нашел с ней общий язык, и они стали добродушно подшучивать друг над другом. Вообще-то, я при случае улучшала недозволенными травами их пищу – и их отношения.

Пару дней в месяц я старалась проводить у бабушки, где смена времен года вызвала небольшие перемены. Бабушка с Милеттой сушили травы и закупоривали различные зелья. Долгие ночи означали для них лишь дополнительные часы учебы при свечах. С моего отъезда в деревню Милетта стала немного лучше ко мне относиться, и мы даже провели вместе несколько вечеров, обсуждая самые запутанные тексты и строя предположения, какие эликсиры в каких случаях применять. Бабушка с улыбкой наблюдала за примирением, но ничего не говорила.

Мы втроем отметили день солнцестояния, хотя я добралась в коттедж лишь к полуночи, так как до одиннадцати обслуживала столики в таверне, а потом бежала по замерзшей дороге под ухмылявшимся серпом луны, ежась от холода и радуясь, что скоро окажусь в натопленном бабушкином доме. Так мы трое и просидели до рассвета самую долгую ночь, бросая в огонь травы и распевая заклинания, призывавшие раннюю весну и богатый год. Проспали до полудня и поехали в деревню на праздник: игры, угощения, песни, предсказания и ярмарка. День выдался холодным, но исключительно ясным. От ветра лица у жителей раскраснелись, отчего все в деревне казались полными жизни веселыми малыми. Именно поэтому зимнее солнцестояние и было моим любимым праздником: все веселятся, надеются и мечтают. С этого дня и до разгара лета солнце светит дольше, и дни понемногу забирают время у ночи. Действительно, есть, что праздновать.

Вечером я вернулась в свою комнатку, слишком усталая, чтобы сидеть допоздна как обычно. Там меня ждало письмо и два свертка. Письмо было от Анжелы. Она кратко поздравляла меня с праздником, не сообщая никаких стоящих новостей.

В первом свертке – от Элисандры – оказались несколько локтей лазурного шелка. Для повседневной жизни слишком роскошно, но я решила подбить им новый плащ. Приятно сознавать, что тебя так любят.

Второй сверток пришел от Кента. Там лежал золотой медальон с сапфиром – как раз под кольцо. Поздравление принца тоже было коротким и очень формальным. Он желал мне здоровья и легкого сердца. Я долгое время смотрела на медальон, не зная, что с ним делать, затем положила его в небольшую серебряную шкатулку к кольцу и убрала все в дальний угол ящика комода. Потом рассыпала несколько семян скрынь-травы вокруг ножек, чтобы отвести глаза ворам, и приказала себе не думать обо всем этом.

Зима прошла с обычной скрипучей медлительностью, словно разбитая артритом старая леди, чья единственная отрада – доставлять неудобства другим. Только мы подумаем, что зима отступила под натиском игривой молодой весны, как она собирается с силами и укрывает нас мокрым рыхлым одеялом снега. Пришлось откапываться целых два дня, в первый таверна вообще не открылась. Мы с деревенскими ребятишками играли на улице в снежки и вернулись по домам промокшими и замерзшими, но счастливыми. Той ночью я рано легла и тут же уснула от усталости.

Когда весна наконец пришла, в деревне устроили свадьбу. Дарбин с новой подавальщицей произнесли обеты в небольшой церкви, а потом пригласили всех постояльцев на праздник в таверну. Мне поручили приготовить свадебный пир, но так как предстояло накормить по меньшей мере три сотни человек, я позвала на помощь еще десять женщин. Праздник продолжался два полных дня, а потом Дарбин на неделю закрыл таверну и отправился с женой в свадебное путешествие. Я провела это время у бабушки, рассказывая Милетте блюда, что узнала при подготовке свадьбы. Кухарка из меня по-прежнему была не ахти, но мои помощницы охотно делились своими секретами. По словам бабушки, за Милеттой ухаживал парень, живший в трех деревнях от нас, и похоже, она уже прикидывала, что подаст гостям на своей свадьбе.

– Он живет так далеко! – воскликнула я, глядя на бабушку.

Та нетерпеливо шикнула на меня и посмотрела на дверь. Бабушка поделилась новостями, пока мы разжигали в доме огонь, а Милетта в саду полола сорняки.

– Подумаешь, тридцать верст. За день добраться можно.

– Но если она за него выйдет, ты представляешь, что произойдет? Ты же все это время готовила ее на свое место!

– А, тут все в порядке, – спокойно ответила бабушка. – Он хочет устроиться конюхом на конюшню.

– Не знала, что им нужен конюх.

Бабушка хитро улыбнулась:

– Ну, если не нужен, то скоро понадобится. Милетта не собирается уезжать отсюда, так что опасаться мне нечего.

И точно: двумя неделями позже я узнала, что на конюшню взяли нового конюха. Судя по всему, будущее Милетты было устроено.

Весна принесла небывалый урожай младенцев. Я ночи напролет готовила травяные настойки повитухам, возившимся с мучавшимися схватками роженицами. Дарбин купил землю по соседству и стал строить гостиницу рядом с таверной. Снесенный бурей шпиль церкви чинили всем селением, что по ходу вызвало множество споров, но и радости от сделанного.

А спустя девять месяцев и одну неделю со своей свадьбы моя сестра Элисандра приехала ко мне в деревню.

_________________

Ах, до чего приятная глава) Полна жизни спокойной, размеренной, простой и радостной...
9 месяцев... Кори, все-так, большая молодец, достойно повела себя, уступила место Милетте, нашла занятие по душе и настроению0

Алена, Елена, Ирина, Анюта - спасибо, дорогие!
_________________

Спасибо за продолжение

Сколько всего случилось...
Джексон с Ровеной убежали в Алору, скорее всего. Эли продержали под замком под идиотским предлогом. Кент весь ушел в политику, но о Кори не забыл...
А Кори неплохо устроилась )) Смогла даже увильнуть от брака с тавернщиком ))) И сестру дождалась.
Отлично.
_________________

Алена, Елена, Ирина, Аня, СПАСИБО за прекрасный перевод, редактуру и шикарное оформление. Какая огромная глава и как много информации. Девять месяцев у Кори прошли спокойно в трудах и отдыхе, спокойствии и малых радостях. Она все также помогает людям...умница. Автор так не раскрыла имя убийцы Брайана, но в королевстве кажется никто и не искал отравителя...Осталась одна глава и эпилог, что то будет? В главе ни разу не прозвучало имя Родерика, кого он теперь охраняет? может приедет с Элисандрой?

Аня, Алёнка, Лена, Архивариус, спасибо Прекрасная глава. Все эти метафоры и описания природы, людей и быта... Здорово, но всё равно лично меня не покидает чувство какой-то неустроенности. И, прежде всего, это моё ощущение связано с взаимоотношением с родной бабушкой. Хоть Кори и описывает всё в тёплых и благостных тонах, я не чувствую человеческого тепла, которое, на мой, возможно и ошибочный, взгляд, должно идти от родного, близкого человека. Как-то от трактирщика его, этого тепла, и то больше. От этого грустно. И Джексон как-то самоустранился. Его уже не волнуют судьбы племянниц? Кент радует. Эли, после смерти Брайана, - скорее смутная тревожность, сумеречность и неопределённость. Не знаю, но до последних событий с Брайаном она вызывала во мне только положительные эмоции и да, я не хочу верить в то, что это дело её рук.
Спасибо за чудесное оформление. Есть в этих тонких виньетках и вензелях что-то сказочно чарующее.


_________________

И все-таки Кори уготована другая судьба, а не деревенская жизнь.
Неужели Мэтью собирается выдать Элисандру за Кента?
Очень жду следующую, и вроде бы, последнюю главу!

Спасибо за главу!