Светлая полоска Тьмы (ФЛР, 18+)

Эх,всем бы девочкам способности - раз и превращаешься в красавицу - персик.
Алиса, пока все свои способности осознает и примет, ещё столько раз в обморок упадет ,бедная девушка.
Сны конечно такие красочные,сказочные,интересные у Алиски,интересно-интересно узнать их значение.
Прочитала твои ответы на комментарии,сколько захватывающего нас ждет.
Лена,спасибо за продолжение!!трилогия - это круто!
_________________

Очень увлекательное чтение!
Алиса вот войдет во вкус использования своих способностей, перестанет грохаться в обмороки, и ей тоже станет интересно. Тем более воображение у нее богатое. Даже если только пару-тройку видений материализовать, сразу жизнь калейдоскопом ярким завертится)))
Лена , спасибо!

Особенности Алисы, наверное, связаны с отцом сомневаюсь, что ее мама просто так амнезией страдала
Я представляю, какие возможности у нее ещё имеются, это уж точно не все, что она заметила на данный момент, но материализация мысли впечатляет однако
Сны у нее - не полет фантазии подсознания, особенно дракон там неспроста
Как говорится, за все нужно платить, а за такие возможности тем более
Лена, спасибо за продолжение
___________________________________

Непременно в читателях.

День добрый, панночки))
Елена, интригуете С первых строк интересно. И куча вопросов возникает. И то ли задать их, то ли ничего не спрашивать, чтобы интрига сохранялась)) У меня пока только несколько предположений - Алиса связана каким-то образом с таинственной шестеркой, о которой было упомянуто в прологе. Возможно, один из них - ее отец (ну, не ожидал он, что настолько его вид совместим с homo sapiens ), и маме пришлось память подкорректировать, так как узнала, что "донор спермы" не совсем ее вида. А может и совсем... Алиса унаследовала гены био-отца и клиническая смерть эти гены пробудила. Кто она такая - увидим дальше. А вот сны ее, или отрывки из генетической памяти и прошлой жизни, или видения будущего, что ее ожидает. Алиса у нас барышня одинокая, а тут нарисовался какой-то "жених" Чё, ждал когда силушка ее таинственная пробудится? А если бы не пробудилась? Сам с моста сбросил бы, чтоб пробудить? В любом случае, Алисе теперь нужно быть осторожной, а то зная натуру человеческую - поймают и эксперименты, не приведи Автор, ставить начнут. Особенно заинтересуются женщины "реал-лицо-шопом"))
___________________________________

Лена, привет)
Заглянула с ответным визитом, останусь наверняка)
Роскошное оформление и аннотация - наше все)) Люблю такие аннотации, чтобы видно было - автор не боится выпустить фантазию на волю, но при этом знает, что творит)) Плюс очевидный сразу, хороший литературный язык. Пролог жутковатый, трагический, но сработал капканом для читателя и хочется читать дальше)
Спасибо, успеха и вдохновения!)
___________________________________

Лена, спасибо большое за продолжение! Конечно, всё интересно очень! И про отца Алисы узнаем чуть подробнее? ) Удачи, Лена!
___________________________________

Доброго)
И меня в 'Полоску' принимайте)
Буду читать в т.ч. и с надеждой.. не знаю кАк и чЕм).. но.. на возможность Алисы отомстить этим молодящимся) Древним.. за использование Надюши в качестве инкубатора.. с последующим лишением полноценного женского счастья, нежелание спасти ей жизнь(((... ну и за свою депрессию..
В то же время.. рАдуюсь окончанию её одиночества!)) Ведь судя по тому.. что отслеживание выживших после суицида поставлено на поток).. велика вероятность.. что драконы не теряли время).. и готовые) братики-сестрички для Алисы найдутся!))

Спасибоо))

Лена, привет! Спасибо за продолжение! Очень загадочно и интересно. Над Алисой трясутся , видимо это кому то нужно. Жду следующую главу, чтобы побольше узнать, всё очень ново для меня
_________________

 » Глава 2. Семя эльфа

1981 год

Из ночного восстановительного транса Квинта выдернул укол височной боли. Раса даркосов, к которой он принадлежал, головной болью не страдала, как и прочими недугами, свойственными смертным.
Многовековая память вернула Квинта во времена Древнего Рима, в отчий дом. Он был тогда, по меркам даркосов, юн, глуп, по собственному нынешнему убеждению, и излишне дерзок, по мнению отца. Мудрый Рем наставлял пятого сына, делился опытом. Именно он рассказал Квинту о реакции даркосов на прорыв континуума — височная боль, усиливающаяся с приближением к точке прокола межмировой преграды.
Боль говорила о том, что пространственная дыра проделана адептом другого источника маны, вероятнее всего, эмиссаром Света. Квинт подумал о Страннике, который уже посещал Землю в незапамятные времена. Рем рассказывал ему о встрече с пришельцем. У бронзового дракона был шанс убить мага пути, выпить его ману, тем самым переняв дар пути, но он не воспользовался подарком Парок. О причинах отец умолчал, а юный даркос не посмел докучать своим любопытством мудрому дракону.
Квинт покинул уютное кресло, не стоило терять время на воспоминания и раздумья. Сообщив мысленно Кшиштофу, своему дворецкому и фамильяру, что срочно отбывает по делам, он вышел за порог старинного дома, расположенного на одной из тихих улочек Кракова, затерявшейся в лабиринте старого города. Особняк полностью принадлежал Квинту. Для отвода глаз от неподобающе большой частной собственности во времена запрета на эту самую собственность у двери висела латунная табличка с указанием конторы, занимавшейся земельными вопросами, чьё название начиналось таинственным словом «Кадастр».
Ведомый височной болью, Квинт перемещался быстрее ветра. Даже без скрывающих чар человеческий глаз не способен был уловить его движение, в моменты максимального ускорения даркос фактически превращался в невидимку для медлительных людей. Квинт не сменил облик, быстрое перемещение в боевой ипостаси требовало большой траты маны, которую даркосы позволяли себе лишь в поединках. Он не знал, что его ожидает у места прорыва. Странник мог привести с собой войско элиенеров, прозванных человеческим фольклором эльфами или сидами. В этом случае дракону предстояло одному вступить в противоборство с пришельцами, что было еще одной причиной экономии маны.
Элиенеры — адепты Света, поклонявшиеся женскому божеству светлого Предела Силы. Магией у них обладали только женщины. Исключением был маг пути, единственный мужчина, способный открывать порталы и бродить между мирами.
Странники были проводниками, шпионами, агентами, распространяющими власть и влияние своего источника маны на вселенные с низким магическим уровнем. Способ экспансии зависел от могущества Странника. К примеру, бог мог создать расу магов, которая расселилась бы по вселенной, даркосы так и были созданы миллион лет назад Драконом Хаоса. Маг пути элиенеров могуществом демиурга не обладал. В свой прошлый визит на Землю он зачал двенадцать дочерей с местными женщинами, поборов генетическую несовместимость магией. Девочки родились одаренными, но их способность направлять ману Света проявилась только после первого полового контакта, что не позволило даркосам уничтожить угрозу превентивно. Появление конкурирующей расы стало для них очень неприятным сюрпризом.
Потомки элиенера заявили о себе не сразу, сперва они объединились в союз, названный Древом видящих, произвели на свет дочерей, дождались внучек и правнучек. Первое поколение обладало немалы могуществом и было почти бессмертно, но с каждой новой генерацией их магический потенциал уменьшался, а срок жизни сокращался. Видящие многократно превосходили численностью даркосов, когда решились на открытое противостояние, что вылилось в пятисотлетнию войну. Стоя на пороге полного уничтожения, две расы заключили мир, кабальный для видящих, старейшина даркосов стал лордом-протектором Древа. Организация потомков элиенера дожила до наших дней лишь благодаря заступничеству Квинта. Даркосы одержали верх, Древо более не представляло для их вида угрозу, но вливание свежей крови Странника могло изменить ситуацию.
Квинт приблизился к месту прорыва в предрассветных сумерках, оставив позади почти две с половиной тысячи километров. Портал находился в заброшенном долгострое на окраине крупного города. Тело Квинта покрывала чешуйчатая броня воина-даркоса, домашние туфли и костюм не перенесли быстрого перемещения, превратились в лохмотья и достались ветру еще в начале пути.
Помещение, где находился портал, предназначалось под фабричный цех. Пол устилал строительный и прочий мусор, кое-где поросший амброзией и циклахеной. Узкие оконные проемы, расположенные под потолком, щеголяли ржавыми рамами, лишенными стекол. Скудный свет, что они пропускали, позволял Квинту без ночного зрения рассмотреть на щербатых бетонных стенах матерные граффити. Запах мочи сообщил его чувствительному обонянию, что люди сюда не заглядывали двое суток. Ощутить какие-либо ментальные следы не представлялось возможным из-за эманации портала, парящего над кучей битого кирпича посреди цеха. Человек бы его не заметил, но для обладателя магического зрения он выглядел пятном марева с густо-фиолетовой каймой. Куда отсюда ушел Странник, определить было невозможно, но, судя по физическим следам, армию с собой он не привел, угроза вторжения снималась.
Гоняться за магом пути, владеющим телепортацией, смысла не имело. Квинт решил устроить засаду, он наложил сигнальное заклятие на щебень: наступишь на камушек — маг узнает. Плетение слабенькое, пассивное, вычислить его при таком магическом шуме крайне сложно, если вообще возможно. Ложной тревоги Квинт тоже не опасался, пока портал не рассеется окончательно, сюда ни один человек не зайдет из-за ощущения дискомфорта и паники. Конечно, Странник способен создать проход в любом другом месте, но это потребует куда больше маны, чем открыть уже существующую дверь.
Квинт поселился в ближайшей панельной пятиэтажке в квартире на первом этаже. Хозяин жилья, пожилой бобыль, ворчливо открыл раннему посетителю дверь, поверив, что к нему пожаловал участковый. Без лишних разговоров Квинт погрузил доверчивого человека в летаргический сон и принял его облик.
Метаморфизм даркосов зиждился на магии Крови, именно кровь давала им возможность скопировать генетический узор реципиента, будь то человек или животное. Но этого было недостаточно, особенно если перенималась ипостась животного. Чтобы освоиться в новом теле, столь отличном от привычного человеческого, необходимо умение двигаться, управлять лапами, крыльями, хвостом на подсознательном уровне. Вторая фаза адаптации включала в себя ментальное сканирование, для животных это всегда заканчивалось смертью. По установленному нынешним старейшиной даркосов кодексу, сканировать ментально людей разрешалось лишь поверхностно, выяснять общие сведения о личности и характере, не вторгаясь в подсознание, и только предварительно усыпив человека. В бодрствующем состоянии сознание людей сопротивлялось вторжению, даже поверхностное считывание могло нанести непоправимый ущерб психике.
Пластичная ДНК даркосов не ограничивалась копированием, комбинируя гены разных существ, импровизируя, они могли обратиться в кого угодно, в любого монстра, на которого способна фантазия, но ограничения все же имелись. Возраст, опыт, магический потенциал и количество испробованных ипостасей играли роль. Вершиной их трансформации был дракон, лишь древние даркосы могли принимать форму летающего гиганта.
Хозяина квартиры, Семена Павловича Лаврова, инженера НИИ «Стали и сплавов», могли хватиться на работе. Квинт не знал, насколько затянется его ожидание. Внимание к своей персоне со стороны сослуживцев и соседей Лаврова было ему нежелательно. Вместо Семена Павловича он на работу не пошел, позвонил в отдел кадров НИИ и взял отпуск за свой счет.
Спустя сутки эманация прорыва уменьшилась, давая Квинту возможность рассчитать дату исчезновения пространственной дыры. Либо Странник явится к порталу до десятого августа, либо задержится в этом мире на неопределенное время. Если он не придет сейчас, то рано или поздно начнет создавать портал в любом другом месте, что займет время и выдаст локацию применением чужеродной магии. В свой прошлый визит Странник тянул скудную ману земли с такой силой, что все даркосы ощутили головную боль, даже те, кто находился на другом краю планеты. Рем успел застать Странника, что давало Квинту надежду на перехват мага пути и на этот раз.
Ожидание Квинт занял расследованием, он искал пропавших со второго июня молодых женщин, тех, которых подали в розыск официально. Зацепка была аховой, но исключать, что Странник по старой традиции будет похищать женщин, не стоило. Благодаря легко поддающемуся внушению чиновнику Управления Внутренних Дел Квинт получил копии заявлений о пропавших женщинах. Подходящих кандидаток на роль чрева для будущих адептов Света оказалось всего две. Первая отсеялась почти сразу, Квинт нашел её тело по ментальным следам, женщина стала жертвой насилия, убийцу он тоже отыскал и сдал чиновнику в оплату информации.
Второй пропавшей была Надежда Белова, работавшая медсестрой в четырнадцатой городской больнице и проживавшая в общежитии номер сто сорок семь. Утром второго июля Белова ушла на работу, но на смену так и не явилась. Поиск ничего не дал. Не осталось даже ментального следа девушки, который сохранялся около полумесяца, позволяя вычислить местонахождение человека. Любые сомнения, что Надежду похитил Странник, отпали, только маг мог стереть ментальный след.
Что особенного элиенер нашел в, по сути, первой встречной, было загадкой, которую Квинт собирался непременно разгадать, когда девушка отыщется. В прошлый раз Странник возвращал женщин туда же, откуда брал. Все пропавшие вернулись беременными и благополучно разродились в положенный срок. Все они тщательно скрывали, от кого понесли, приписывая зачатие мужьям. В те давние времена Странник выбирал в качестве матерей своим дочерям исключительно благополучных женщин, занимавших высокое положение в обществе, защищенных властью или богатством своих мужей, а в этот раз почему-то прельстился незамужней медсестрой, к тому же круглой сиротой.
Маячки сработали пятого августа. Квинт поспешил к месту прорыва. Над городом сгущались тучи. Близилась гроза. Ветер нёс пыль и мусор вдоль опустевших улиц окраины. Люди под гнетом чувства беспричинной тревоги укрылись в бетонных коробках своих жилищ. Развалины долгостроя в магическом восприятии казались колеблющимися из-за марева манны, портал напитывали энергией, заимствованной у мира. Подобное стяжательство способствовало зарождению катаклизма, непогода грозила перерасти в бурю.
Рыжеволосый парень в серой футболке и потертых джинсах колдовал у пространственной дыры. Элиенеры не владели трансформацией, но были искусны в иллюзиях.
— Назовись! — потребовал Квинт по-русски, не опасаясь быть непонятым, маги пути впитывали языки и обычаи того места, куда попадали.
Элиенер резко обернулся к даркосу. Иллюзорный облик человеческого парня подернулся рябью и пропал. Шириной плеч эльф не уступал боксеру-тяжеловесу, но из-за очень высокого роста казался изящным для воина. Серую футболку и джинсы сменили серебристые доспехи с вычурной вязью защитных заклятий и белые шаровары. Место кроссовок заняли сапоги из голубой кожи, похожей на замшу. Ярко-рыжие волосы удлинились в косу до пояса.
Идеальную симметрию черт белокожего лица затмевали глаза, большие и миндалевидные они меня оттенки от болотного до салатового. Квинт не знал, чем это вызвано, сменой эмоций, магическим потенциалом или попыткой загипнотизировать противника, скорее всего, последним, колдовской водоворот оттенков сбивал концентрацию.
Даркос сфокусировал взгляд на головном украшении Странника, на полоске серебристого металла поблескивали три голубых камня. Чары, наложенные на венец, были запутанными, быстро определить их назначение древний даркос не смог, маг, создавший артефакт, был сильнее дракона, и это был не Странник.
— Энтаниель из Дома Зари, третий маг пути, к твоим услугам, даркос! — Голос эльфа ласкал слух, несмотря на высокомерный тон.
— Тарквин, сын Рема, — представился Квинт.
— Я помню твоего отца и наслышан о тебе от видящих. Что тебе нужно, сын Рема?
— Дар пути. — Квинт обернулся драконом, готовясь к поединку.
Элиенер оценил результат метаморфозы противника. Покрытый черной чешуей ящер то головного гребня до стрелки на конце хвоста составлял два десятка шагов Странника. Сложенные кожаные крылья плотно прилегали к спине. Гребень топорщился шипами ото лба до холки. Далее шипы растягивались в зубцы, очертанием похожие на горный кряж, и сходили на нет у листовидной стрелки на конце хвоста. Кромка стрелки была острой. Внушительные когти на чешуйчатых лапах заставили мага пути Дома Зари внутренне подобраться, исход поединка был непредсказуем, с драконами Энтаниель за всю свою необозримо долгую жизнь еще не сражался. Упомянутый Рем при нем даже драконий облик не принимал, в тот раз магам хватило благоразумия разойтись миром. Но от Тарквина благоразумием не веяло, от него исходила агрессивная жажда.
— Буду рад помочь! — В руке элиенера материализовался меч Света.
Дракон и эльф превратились в клубок размытых теней. Темный вихрь разрывал луч света, след меча Странника, мелькавший то тут, то там. Скорость, естественная для даркоса, пусть и предельная, для мага пути была результатом максимального напряжения. Её поддержание выкачивало из эльфа ману, выжимая его потенциал досуха. Не будь рядом эманирующего портала, как источника подпитки, Энтаниель выдохся бы после первой минуты. Мысль о бегстве была своевременна, но неосуществима, портал все еще был закрыт, а для телепортации нужно было отвлечься, сконцентрироваться на образе места побега, всего лишь ничтожный миг, цена которому жизнь.
Меч эльфа жалил дракона. Квинт не оставался в долгу, но его когти лишь соскальзывали по магической броне Энтаниеля. Если скорость и выносливость были за даркосом, то элиенер брал богатым опытом мечника и защитой доспеха. Квинт видел, что противник уже на пределе, видел, откуда тот заимствует ману для поддержания скорости, но разорвать канал подпитки мага пути от портала не мог себе позволить, для этого, как и Энтаниелю для побега, нужно было отвлечься от поединка, то есть совершить роковую оплошность.
Бой длился вторую минуту, слишком долго для схватки на предельной скорости в ипостаси дракона, которая сама по себе требовала немало маны. Портал угасал, но и силы дракона таяли. Квинт тоже мог черпать ману из детища противника, но не в момент противоборства с его создателем, слишком разнились потенциалы Света и Хаоса. Энергия портала обжигала даркоса так же, как и клинок Странника, Квинт чуял её жар каждой чешуйкой.
Дракон пошел на хитрость, замедлился, специально открывшись для удара. Энтаниель принял «подарок», его меч глубоко вошел в шею дракона. Отрешившись от адского пекла, Квинт схватил сжимавшую клинок руку. Оружие эльф не выпустил, на что и рассчитывал даркос. Предельным давлением маны, буквально тараном, Квинт пробил защиту эльфийского доспеха, его когти срезали руку Странника у самого плеча. Голубая кровь фонтаном ударил дракону в грудь, обсидиановая чешуя тут же её впитала, ДНК элиенера лишней в обширной коллекции старейшего даркоса не будет.
Оплетя стонущего эльфа сотней щупалец, отращенных ради вытягивания маны, даркос поглощал горький коктейль чужеродной энергии. Он вытолкнул из шеи эльфийский клинок, затянул рану, излечивая подобное подобным. Пока он пиршествовал, жертва, стиснув зубы, корчилась от боли. Маг пути умирал достойно.
Войти в разум Энтаниеля Квинт не смог, мешала защита венца. Сорвать артефакт не получилось, он будто врос в голову эльфа. Третий маг пути Дома Зари умер, унеся в Бездну Рока бесценный дар Странника. Поединок оказался бесполезной тратой сил. Рем поступил мудрее сына, отпустив Энтаниеля восвояси три тысячи лет назад, будучи в те времена моложе, чем Квинт сейчас.
Обида и разочарование затопили сознание старейшины даркосов, ему захотелось снести чертов город до основания, дать уже затихавшей буре силу урагана, но он сдержался, где-то рядом находилась та, кто со временем могла компенсировать его пиррову победу. Он вернул себе человеческий облик, но не последнего прототипа, свой, изначальный, данный ему при рождении матерью-человеком.
У даркосов не было самок, для продолжения рода они использовали женщин людей, дети их вида походили на своих матерей как братья близнецы. После двадцати лет у них пробуждалась способность к трансформации, но первый облик оставался базовым.
Квинт не видел смысла и дальше притворяться Лавровым, в квартиру инженера он возвращаться не собирался. Семену Павловичу предстояло очнуться в ближайший час с ложными воспоминаниями об отпуске.
Труп элиенера истаял фосфоресцирующей дымкой. Пятна голубой крови, световой клинок и магические доспехи постигла та же участь. Кучка одежды, сапоги из голубой шкуры неведомого зверя и почерневший венец, чьи камни теперь напоминали темные провалы — все, что осталось от воина Света, третьего мага пути Дома Зари. Одежду эльфа Квинт аннигилировал, чтобы не оставлять материальных следов, а выгоревший артефакт ментальной защиты взял трофеем бессмысленной победы. Остаточную эманацию портала ненасытный даркос впитал.
— Ты убил его! — У входа в цех стояли семь представительниц Древа, возглавляемые советницей Мирославой. — Как ты посмел, Квинт?
Препираться с известной скандалисткой и рьяным аппозиционером лорд-протектор не желал, все еще клокотавшая в нем ярость искала выход и могла стоить советнице и её приспешницам жизни.
— Хочешь войны, Квинт? Ты её получишь! — желто-зеленые глаза Мирославы пылали, правда, не столь ярко, как у почившего предка.
Чистота цвета и яркость радужки глаз видящих — показатель их Силы. Если у человека есть хоть крупица зелени в глазах, то где-то в его родословной затесалась ведьма. Зеленых глаз у людей до первого визита Энтаниеля на Землю не было, это его наследие.
Проигнорировав пустую угрозу советницы, Квинт приблизился к группе видящих, всего лишь желая покинуть цех, дверной проем темнел за их спинами. Неверно истолковав намерения даркоса, женщины попятились, спотыкаясь о строительный мусор. От них ментально смердело страхом.
— Передай Совету, — Квинт холодно посмотрел на Мирославу, — отныне это моя территория. И тебе сюда путь заказан. Сиди в Москве и не смей попадаться мне на глаза.
Советница проводила его злым взглядом, но промолчала. Все её планы, связанные с приходом Странника, обернулись прахом. Правда, оставался еще один крохотный шанс повернуть случившееся себе во благо, но для этого надо было поспешить и выжить, а не бесполезно и небезопасно выплескивать эмоции на того, кто мог за пару ударов сердца выпить всю их компанию. Даркосы были паразитами, энергетическими вампирами, присвоившими себе власть из-за ошибок пятого поколения видящих. Мирослава ненавидела за это мать, присутствовавшую при заключении позорной для Древа сделки. Они сдались, прекратили войну, когда победа была почти у них в руках. Еще в академии Мирослава поклялась себе, что вернет видящим независимость, и с тех пор этой цели не изменяла.
Покинув руины долгостроя, Квинт забросил обруч Энтаниеля в низкорослые кусты у обочины грунтовки, собираясь позже забрать трофей. Дождь перешел в морось. Внимание даркоса привлекла ворона, копошившаяся на куче мусора. В арсенале Квинта уже имелись облики беркута, сокола, степного орла, но в этих краях таких пернатых не водилось. Он захватил птицу телекинетическим импульсом, притянул к себе. Ментальное сканирование оборвало её существование, а капля крови завершила процесс перенимания нового облика. Подобная метаморфоза была очень сложна, слишком малый объем, как и слишком большой, при трансформации требовали немалой затраты маны и концентрации. Но Квинта переполняла Сила Странника, потому он не мелочился. Тело птицы отправилось в бурьян за мусорной кучей, а даркос, обернувшись вороном, взлетел. Он сделал круг над развалинами, чтобы привыкнуть к новым крыльям. С высоты было видно видящих, покидавших здание цеха, но следить за ними ворона-перевертыш не стал, у него были дела поважнее и поинтересней.
Город оживился. Дождь иссяк, оставив после себя лужи, озера для листьев-корабликов, сорванных бурей. Немногочисленный транспорт скользил по мокрому асфальту улиц. Одинокая женская фигура неподвижно сидела на лавочке автобусной остановки. Мокрые темные волосы сосульками падали девушке на лицо, её одежда промокла до нитки, губы посинели от холода. Квинт сразу узнал в дрожащей обитательнице остановки Надежду Белову: то же лицо, что и на фотографии в деле об исчезновении, тот же ментальный след, по которому он разыскивал её месяц назад. Кстати, след этот обрывался на этом самом месте, Странник не изменил своим привычкам, где взял, туда и вернул похищенную.
Приземлившись у ног предполагаемой наложницы мага пути, ворона-оборотень принялась прохаживаться туда-сюда. Белова не проявляла к птице интереса, выглядела отстраненной, будто не осознавала, где находится, и что с ней происходит.
— Кар! — Квинт перелетел к ней на скамейку.
Девушка вздрогнула, фокусируя взгляд на потревожившем её апатию пернатом. Птица принялась чистить перья на расстоянии вытянутой руки от неё, будто приглашая себя коснуться. Приманка сработала, Надежда протянула руку погладить смелую ворону. Та отскочила, но не улетела. Надежда убрала руку — ворона вернулась на прежнее место. Девушка продолжала следить за птицей, через минуту она предприняла новую попытку, на этот раз ворона позволила трепещущим пальцам погладить перья на своем загривке.
— Ты совсем ручная! — в голосе Надежды был восторг. — Как же тебя зовут, птица?
— Кар! Квинт! — расширил даркос речевые возможности вороны.
— Ой! Ты говорящий! — глаза Беловой засияли детским восторгом. — Значит, Карквин, — переиначила она воронье представление. — А я Надя. Вот и познакомились. Ты потерялся, да? Бедная птица. Можешь пожить у меня. Обещаю кормить, поить, и никаких клеток. У меня их просто нет. Идет?
— Кар! — ворона перепорхнула на плечо Надежды, выражая согласие.
— Тогда идем знакомиться с новым домом и моей соседкой. — Надежда осторожно поднялась со скамейки, опасаясь спугнуть едва обретенного питомца. — Знаешь, у герцогини Мальборо была ручная ворона, я в фильме видела, «Стакан воды» называется, — щебетала она, медленно идя по тротуару. — Чувствую себя герцогиней с тобой на плече, милый Карквин.
Общежитие сто сорок семь для медработников представляло собой пятиэтажное кирпичное строение с решетками на окнах первого этажа и выкрашенной в красно-бурый цвет дверью. Вахтер на проходной отсутствовал. Надежда беспрепятственно прошла через вертушку турникета и поднялась на третий этаж. Достав из сумочки ключ, она открыла дверь с цифрой триста восемь. Комната встретила их сумраком задернутых штор и запахом прокисшей снеди.
— Надя, это ты? — хрипло со сна поинтересовалась всклокоченная девица. Вскочив с кровати, она бросилась к ним, вопя: — Где тебя черти носили?
Не дожидаясь, когда соседка повиснет на шее Беловой, Карквин перелетел на усыпанный крошками стол, где стояла стопка грязных тарелок и большая кастрюля с приоткрытой крышкой — источник кислого запаха. Ворона сделала вид, что клюет крошки, как и положено вечно голодной птице.
— Пусти, Алька! — вырвалась Белова из объятий соседки. — Хватит меня трясти!
— А что прикажешь делать! — воскликнула Альбина. — Ты неизвестно где шлялась целый месяц! Я даже в милицию заяву накатала. Да разве те почешутся! В загул ушла твоя подруга — вот и весь сказ. Я им: «Не могла она, человек не тот, сказала бы, предупредила». А они ржут как кони: «Дело молодое, нехитрое, подцепила хахаля фартового и укатила в город Сочи, где темные ночи. Медсестрички — бабы безотказные, на мужиков падкие». Можешь себе представить? Я чуть в их наглые рожи не плюнула, еле сдержалась. Сволочи! — Соседка всхлипнула, размазывая слезы по щекам.
— О чем ты? — растеряно спросила Надежда.
— Как о чем? — теперь уже Альбина растерялась. — Ты пропала месяц назад. Ушла на работу, и все, ни слуху, ни духу, как в воду канула! — Она ткнула пальцем в настенный отрывной календарь: — Видишь? Уже пятое августа.
— Месяц назад! Разыгрываешь? — не поверила ей Белова. — Сегодня второе июля. Я вышла в половине седьмого, а зонт забыла, вот и промокла под этим внезапным ливнем. Нужно переодеться, а то времени в обрез. — Бросив взгляд на наручные часы, она поспешила к шкафу.
— Притормози, подруга! Сейчас только полшестого утра. — Альбина кивнула на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. — Ты вообще меня слышишь? Стала бы я поганить календарь ради розыгрышей!
— Но это невозможно!
Надежда замерла у шкафа, потом вернулась к кровати, присела на самый край, будто собиралась вскочить, если Альбина завопит: «Обманули дурака на четыре кулака!» — что было вполне в её духе.
— Спроси у соседей, если не веришь! Я тут всех на уши поставила, пока тебя разыскивала!
— Почему я ничего не помню? — растерянность Надежды подернулась рябью тревоги и обиды на не пойми кого, Альбину обвинить никак не получалось.
— Может, у тебя ретроградная амнезия? — Яровая опустилась рядом с подругой и участливо погладила её по плечу.
Звонок будильника заставил девушек вздрогнуть. Подлетев, Карквин опрокинул нарушителя тишины на пол, привлекая к себе внимание.
— Это что, ворона? — Альбина сорвалась с места, размахивая руками. — Ах ты, мерзкая птица! А ну кыш! Кыш!
— Не надо! — попыталась угомонить её Надежда, но хрупкой Беловой было не совладать с гренадерской комплекцией Яровой. — Это Карквин! Он говорящий, домашний, ручной. Пожалуйста, Алька, оставь его в покое!
— Так эта тварь еще и болтать умеет, а не только будильники гробит! Где ты его взяла? — Альбина подхватила полотенце со спинки стула и принялась гонять им ручную ворону по шестнадцати квадратам жилплощади.
— На остановке. Он сам меня нашел, прилетел знакомиться. Я его к нам пожить пригласила. — Надежда повисла на широких плечах подруги.
— С ума сошла! — выкрикнула Альбина, но тут же стушевалась: — Извини, ничего такого я не имела в виду.
— Я не обижаюсь. — Белова отпустила плечи соседки. — Только Карквина не тронь, пусть поживет у нас.
— Ладно, — вздохнула Альбина. Её уступчивость была продиктована не только чувством вины за опрометчивое высказывание, но и быстрой сменой настроения, свойственной её характеру. — Мне собираться пора, а ты отдыхай. Я завтра отгул возьму, в милицию сходим, заявление заберем. Потом в больницу, объясним, что к чему. Может, на работе восстановят. Не переживай так, все будет хорошо. Жива ведь и вроде здорова. А память вернется, вот увидишь, ты ж не алкоголичка какая, и черепно-мозговой у тебя нет. Или есть?
— Не знаю. — Надежда ощупала голову: — Вроде цела и не болит нигде.
— Вот и хорошо. — Альбина завернула умывальные принадлежности в полотенце, то самое, которым гоняла Карквина, и покинула комнату. — Чёрный ворон, чёрный ворон, что ж ты вьёшься надо мной… — разнеслось её басовитое пение по коридору.
Рассеяно глядя на захлопнувшуюся дверь, Надежда постояла какое-то время посреди комнаты, кивнула Карквину, снова вернувшемуся на стол к крошкам, и отправилась к шкафу. Переодевшись в ночнушку, она развесила на спинках стульев влажную одежду, посидела на кровати, рассматривая свои пальцы, расстегнула дерматиновый ремешок наручных часов, подправила на них стрелки, сверяясь с будильником, возвращенным Альбиной на место, завела часы и положила их на тумбочку. Забравшись под одеяло, она повернулась лицом к стене.
Карквин трансформировался в рыжеволосого парня, под личиной которого скрывался Странник. Квинт надеялся, что это лицо и его внезапное появление станут для Беловой достаточным толчком к возвращению воспоминаний.
— Кто ты такой? — вскинулась Надежда, натягивая одеяло до подбородка. — Как ты здесь оказался?
— Спи! — приказал даркос, раздосадованный, что его надежды не оправдались.
Белова безвольно откинулась на подушку, мгновенно уснув. Просканировать её разум, защищенный сложным заклятием, у Квинта не получилось. Распутывание магической паутины, препятствовавшей его ментальному проникновение, стерло бы личность Надежды. Странник заставил наложницу забыть их знакомство с гарантией, чтобы никто не помог ей вспомнить.
Проба крови не только сообщила Квинту о беременности Беловой, но и объяснила, почему Энтаниель выбрал именно её в качестве инкубатора для своего потомка. У Надежды был чистый геном кроманьонцев, нетронутый магией даркосов, что было немыслимо после стольких тысячелетий селекции и отбора.
Надежду разбудил шум листвы, открыв глаза, она увидела раскрытое окно. Сон все еще туманил её сознание, но образ приснившегося рыжеволосого парня распадался и забывался, как подавляющее число сновидений. Карквина в комнате не было, он предпочел свободу, воспользовавшись открытым окном. Надежда обиженно вздохнула, соседка обманула её. Альбина не стала изгонять ворону, просто дала той выбрать жить с ними в сытой неволе или сбежать на вольные хлеба. Вернувшаяся после смены Яровая упорно отрицала, что, уходя на работу, открывала окно. Белова ей не поверила, кто-то же выпустил Карквина, но у неё еще оставалась надежда, что ручная ворона вернется.

***

Квинт обосновался в городе, где жила будущая мать дочери Странника. Его временным пристанищем стала большая квартира в центре. Проживавший там ранее профессор медицинских наук вместе с семейством перебрался в столицу не без содействия могущественного старейшины даркосов. К господину присоединился Кшиштоф, который перевез на новый адрес часть имущества из краковского особняка.
Фамильяры были рабами магии Крови даркосов. Между ними и господином устанавливалась телепатическая связь. Становясь фальяром, человек переставал стареть и болеть, убить его было куда сложнее, чем обычного смертного, к тому же у него появлялись магические способности, которые можно было развивать без ограничений. Кшиштоф без малого триста лет служил пану Тарквиновском, как он называл Квинта. Господин был доволен его службой, далеко не каждый фамильяр мог переступить без проблем для психики полутора вековой возрастной рубеж. Потеря каждого слуги Крови приносила даркосам боль. Сошедшего с ума от слишком долгой жизни фамильяра они умерщвляли лично, потому каждый, кто смог побороть возрастную деструкцию, был ценен своему господину. Наличие такого слуги говорило, что даркос во множестве смертных отыскал и приблизил истинно бессмертную личность. Фамильяров-долгожителей заслуженно называли бессмертными.
Кшиштоф мысленно сообщил пану Тарквиновском о визите Морганы Корнуольской, что было лишь формальностью, даркос почуял приближение главы Древа видящих задолго до того, как леди Моргана высадилась из такси у дома на проспекте Маяковского, но дворецкий считал своим долгом исполнять положенный ритуал, в данном случае докладывать о посетителях и спрашивать дозволения, пускать оных или выставлять вон.
Моргана Корнуольская принадлежала к шестому поколению видящих и являлась семнадцатой главой Древа. Аристократичные черты её лица еще хранили былую красоту. В волосах цвета меди запуталась лишь пара седых прядей. От полутора тысячелетнего юбилея её отделяло меньше века. У видящих поколения Морганы, на данный момент старейшин Древа, то есть сильнейших, ибо магические способности их вида с каждой новой генерацией уменьшались, а срок жизни сокращался, внешность возрастной категории сорок-плюс намекала на минимум тысячелетие за плечами. Даже представительницы тринадцатого колена, которые не прошли инициацию и остались лишь медиумами, могли прожить до ста пятидесяти, сохраняя моложавость до самой смерти.
Леди Моргана или Фата-Моргана, как её называли в древности, была рождена Игрэйной, пятнадцатой главой Древа, от короля Утера Пендрагона. Она была из Ветви мирта, рода целителей.
Когда дочери Странника создавали Древо, каждая выбрала тотемное растение, поэтому рода назывались Ветвями. Изначально их было двенадцать, осталось десять. Совет, главный управляющий орган видящих, тоже состоял из десяти советниц, по одной представительнице от каждой Ветви.
После взаимных приветствий лорд Тарквин и леди Моргана разместились у столика, сервированного Кшиштофом для чаепития. Квинт не нуждался в человеческой пище, но ради поддержания компании и из вежливости взял хрупкую чашку мейсенского фарфора, сервиз, украшенный аляповатым цветочным орнаментом, достался ему от прежнего жильца.
— Хочу заключить с тобой взаимовыгодную сделку, — Моргана перешла к делу после первого же глотка нежного китайского напитка, именуемого белым чаем «Бай Му Дань», что переводилось как «Белый пион».
Коробку «Белого пиона» прислал Квинту в подарок младший брат Лю-Лонгвей, чей клан проживал в Азии. Два даркоса, последние представители совей расы, пережившие войну с видящими, поделили сферы влияния еще во времена падения Древнего Рима. Тарквинитам, потомкам Квинта, достались Европа, Африка и обе Америки, лонгвиниты правили в Азии. Подарки Лонгвея всегда несли в себе тайный смысл, о котором Квинту оставалось только гадать. Одно было ясно, красному китайскому дракону известно, что черный европейский брат убил Странника. Портал был открыт на территориях, подконтрольных Квинту, Лонгвей не посмел уступить зову височной боли и явиться к месту прорыва без разрешения старшего брата, зато прислал жестянку изысканного чая, то ли чтобы поздравить Квинта с победой над магом пути, то ли тонко поглумился над бессмысленным поединком. Будучи сыном китайской принцессы, Лонгвей вместе с личность матери впитал хитрую философию конфуцианства. Женщины, дарившие даркосам жизнь, неизменно умирали при родах, но их память и образ продолжали жить в сознаниях сыновей.
— Мирослава в курсе? — Квинт отставил чашку в сторону, приличия были соблюдены.
— Ей лучше не знать. Она слишком амбициозна и склонна принимать неправильные решения.
— К примеру, сговориться со Странником за твоей спиной?
Мирослава давно стояла поперек горла не только лорду-протектору Древа, но Верховной видящей. Тем не менее, леди Моргана упорно скрывала от него ненависть к сопернице, но ныне её терпение иссякло.
— Да, — с едва заметным вздохом подтвердила Моргана предположение Квинта. — Мирослава пыталась убедить Энтаниеля в своей незаменимости на посту Верховной видящей. Она считает меня ретроградкой, не желающей замечать упадок Древа. К счастью, наши склоки мало интересовали Отца.
— Собираешься устранить конкурентку моими руками? — Лорд-протектор был связан магической клятвой, и только глава Древа могла дать ему карт-бланш на убийство советницы.
— Звучит заманчиво, но дело в другом. Энтаниель оставил новое семя, а ты подобрал.
— И? — Квинт откинулся на спинку кресла.
— Можешь оставить её себе. Я не стану претендовать на дочь Странника.
— Неужели добровольно отдашь мне ключ к возрождению могущества Древа? Или есть другие, подобные ей, раз ты готова пожертвовать этой?
— Нет, эта единственная. — Моргана не лгала, Квинт это почувствовал.
Верховная видящая намеренно не защищала свое сознание от метального сканирования. Доверие в их диалоге было бесценным.
— Тогда почему ты хочешь от неё избавиться?
— Эта девочка — яблоко раздора, а я не желаю войны, последняя обошлась нам слишком дорого, новая уничтожит наш вид.
— Ты ведь понимаешь, что я сделаю с этим ребенком?
— Это твое право. Жизнь одной из нас, пусть и сильнейшей, не стоит выживания Древа. Только не дай Мирославе использовать дочь Странника в своих целях. Останови её, если потребуется!
Квинт мысленно улыбнулся, с этих пор ренегатка ходила по очень тонкому льду, одна ошибка, и она потонет вместе со всеми сторонницами.

***
13 апреля 1982 года

В четыре утра к общежитию сто сорок семь подъехала скорая помощь, у Надежды Беловой начались схватки. Роженицу увезли в четырнадцатую городскую больницу.
В роддоме дежурил гинеколог Сергей Николаевич Спицин, грузный мужчина под пятьдесят с красным лицом и большой лысиной. После ночного дежурства он оставался на дневную смену, что устраивало Квинта, не придется по нескольку раз менять облик, если Надежда не разродится до пересменки. Втолкнув Спицина в пустующую палату для рожениц со связями, даркос усыпил его внушением. Затем последовала проба крови, смена облика, сканирование мозга Спицина и переодевание в его одежду. Покинув палату, Квинт оставил на двери отводящее глаза заклятие, чтобы никто не побеспокоил сон утомленного ночным дежурством врача.
Лежа на кушетке в предродовой, Надежда глухо стонала, переживая очередную схватку. Опытная акушерка Ангелина Петровна сообщила поддельному Спицину, что матка роженицы уже начала раскрываться, но воды пока не отошли. Сергей Николаевич принял решение пробивать пузырь, велев Ангелине Петровне принести все необходимое для процедуры.
— Со мной что-то не так? — спросила доктора Белова в передышку между схватками.
— Все хорошо. — Квинту без стетоскопа было слышно сердцебиение плода, но, поддерживая реноме врача, он ощупал живот: — Предлежание правильное. Уже скоро, потерпи, Надежда.
Ангелина Петровна вернулась с инструментами. Спицин велел ей проколоть пузырь, акушерка обладала куда большим практическим опытом, чем ряженый гинеколог. У Квинта было семеро сыновей, семь раз он принимал роды у своих наложниц, извлекая из их мертвых чрев живых младенцев-даркосов, но этот опыт совсем не годился в нынешних обстоятельствах.
Когда воды у Беловой отошли, Спицина вызвали принимать роды у другой пациентки. Ангелина Петровна осталась с Надеждой, чтобы следить за схватками и раскрытием матки.
Через два часа, потренировавшись на другой роженице, Квинт вернулся в предродовую. Белова продолжала стонать, вернее, давилась стоном, пытаясь его сдержать, но боль диктовала свои условия. Её родовая активность была слабой, интервалы между схватками не уменьшались. Новый осмотр показал, что матка по-прежнему не раскрылась. Сердцебиение ребенка стало неровным, плод умирал. Вдвоем с Ангелиной Петровной они отвели Белову в родильный зал.
— Тужься! — приказал Спицин после благополучного водружения роженицы в родильное кресло.
— Как? — недоуменно выкрикнула Надежда.
— Выдавливай его из себя. А то, похоже, ты не желаешь с ним расставаться, — ласково укорила первородку акушерка. — На счет три толкай со всей силы. Поняла?
Ангелина принялась считать. Надежда глубоко вдохнула, сжимаясь. Белки её глаз покраснели от натуги, пара сосудов лопнула. Она рычала сквозь стиснутые зубы, потом не выдержала и закричала, через минуту расслабилась, отдыхая. Еще три попытки привели к раскрытию матки. Схватки переросли в сплошную полосу боли, ощущаемую Квинтом через магическую эмпатию. Он надавил на живот, помогая ребенку родиться. Сперва появилась голова, затем плечи. Девочка лишь глухо всхлипнула вместо ожидаемого крика.
— Что с моим ребенком? — забеспокоилась Белова, одновременно почувствовав ни с чем несравнимое облегчение после выхода плода.
— Жива, дышит. Еще накричится, надоест слушать, — успокоил её Спицин.
Акушерка умело завязала пуп, перерезала пуповину и вытащила послед. Новорожденная перешла в руки педиатра, который осмотрел её, прочистил легкие, и девочка подала голос. Её обмыли, обмерили, взвесили и вернули матери. Младенец тут же успокоился и уснул, а Надежда разрыдалась от счастья и облегчения.
— Спасибо, доктор, — вытерла она слезы свободной рукой.
— Ну-ну, все хорошо, — ободрил её Квинт. — Как дочку назовешь, Надежда?
— Не знаю, не решила пока. Мог ведь и мальчик родиться. А вы что посоветуете, Сергей Николаевич?
— Я? — удивился убийца отца новорожденной.
— Да. Если бы не вы, уж и не знаю, выжили бы мы. — Белова посмотрела на дочь с тревожной улыбкой.
— Даже не сомневайся. Ты здоровая молодая женщина, Надежда, и малышка у тебя крепкая.
— Так что насчет имени? — пережившая родовой стресс мать не желала отказываться от своей идеи, выразить таким образом благодарность врачу. Спицин был для неё единственным мужчиной, причастным к появлению её ребенка на свет. До таинственной пропажи и амнезии у Надежды не было мужчин. Некой частью сознания она считала свое зачатие непорочным, хоть и понимала, что это бред, но её затаенной гордыне было лестно отождествлять себя с Девой Марией, несмотря на атеистическое советское воспитание. — Как бы вы её назвали, Сергей Николаевич?
— Элиссой, — прошептал даркос, нарекая девочку Странницей по-древнегречески.
— Алисой? — переиначила Надежда услышанное, как и в случае с Карквиным. — Красиво. Пусть будет героиней Страны Чудес. В детстве я любила эту книжку. Рыженькая, — коснулась она липкого завитка новорожденной. — Спасибо, Сергей Николаевич, назову её Алисой и отчество дам ваше. Вы ведь не против?
— Нет. — Квинт подавил вздох.
Медсестра забрала младенца, чтобы отнести в ясельную. Акушерка принялась штопать послеродовые разрывы Беловой. Попрощавшись, Спицин покинул родильный зал. Дождавшись, когда Алису оставят в одной из люлек детской палаты, он приблизился к дочери Энтаниеля и бережно взял её на руки. Девочка проснулась и открыла слепые, синие, как у всех новорожденных, глаза.
— Здравствуй, Алиса, — прошептал древний дракон, самый сильный и опасный маг этого мира, укачивая свою будущую жертву.
Зевнув, младенец, не подозревавший, в чьих руках и в чьей власти оказался, беспечно уснул, не закричал, почуяв врага, как Квинт того ожидал. Оцарапав тонкую кожу на лбу новорожденной, даркос попробовал её кровь. Царапина быстро затянулась под действием лечебного заклятия.
Алиса Белова оказалась обычным человеком. Странник и здесь обманул Квинта: похитил женщину с чистой кровью, подложил её под какого-то парня, заставил все забыть и вернул обратно, поставив на её сознание ментальную защиту, чтобы никто не докопался до истины. Квинт потратил драгоценное время на пустышку, пока другие женщины выносили и, возможно, уже родили настоящих полукровок элиенера. Моргана не лгала ему, она просто не знала правды. С Энтаниелем общалась Мирослава, которая и прибрала детей эльфа к рукам. Открыто призвать главу Ветви магов влияния к ответу Квинт посчитал опрометчивым. Совет мог встать на сторону Мирославы, пойдя против Морганы, а низложение нынешней главы Древа грозило потерей контроля над видящими, что лорд-протектор не намерен был допускать. Он выбрал иной путь.

_________________

Спасибо!
Выходит, ошибся Квинт - Алиса действительно та, которая ему нужна. А вот Странник провернул действительно хитроумную комбинацию, ведь теперь Квинт будет искать других детей. Отличный ход - спрятать то, что все ищут, у всех на виду.

Лена, спасибо за продолжение )
Ой, сколько для меня, чайника в этом жанре, труднопроизносимых слов. Всё время хочется залезть в какую-нибудь шпаргалку.
Квинт убил Странника, забрал его Силу, но не получил магию Пути, да? Наверно, Странник обманул таки Квинта. Алиса Сергеевна Белова его дочь.
___________________________________

Лена, привет.
Спасибо огромное за продолжение.
Если бы не Тарквин, еще неизвестно, родила бы Надежда нормально.
И я тоже думаю, что Странник специально запутал всех, чтобы уберечь свою дочь.
___________________________________

Лена, большое спасибо за продолжение!

И я думаю, что Квинт крупно так ошибся в отношении Алисы, благодаря Страннику
___________________________________

Спасибо за продолжение! Обалдеть можно от такой бурной фантазии автора! Читала не отрываясь! Это надо столько напридумывать! У вас наверно нет проблем придумывать детям сказку на ночь!
Поняла только, что девочка родилась с сильной защитой и этот дракон не смог ее убить!