Шэрон Шинн "Летние дни в замке Оберн"

 » Глава 1 (окончание)

Дорогие наши читательницы, с праздником! Пускай жизнь будет полна теплом, улыбками и цветами!

Часть 2.

Перевод - Sunny, редактирование - Нюрочек, иллюстрации - niklasss

Часа три мы скакали по тихой сельской местности, столь цветущей и плодородной, что Оберн считался самой богатой из восьми провинций. Неподалеку от замка располагалось несколько городков, чьим предназначением было обслуживать прибывающих ко двору дворян, но дальше вглубь провинции большинство земель принадлежало частным владельцам. Нам то и дело попадался едва видный с дороги чей-нибудь величественный каменный особняк, окруженный верстами богатых пашен и пастбищ. Я с изумлением взирала на эти поместья, ведь у нас в Котсуолде (где я проводила большую часть года) их было очень мало. В наших небогатых краях жили в основном трудолюбивые крестьяне, которые, окажись они сейчас на моем месте, с тем же удивлением глазели бы на эти несметные богатства, принадлежащие кучке людей.

Наконец мы свернули с главной дороги. Если бы мы проехали по ней еще сто верст на север, она привела бы нас к Файлинскому рынку. Вместо этого мы направились на северо-запад по заброшенному проселку к лесам на границах Оберна, Файлина и Трегонии.

По требованию Брайана мы сделали краткую остановку, за что я была ему благодарна и, уверена, Дамьен тоже. Не желая замедлять продвижение нашего отряда, я не решалась сказать, что хочу пить и что мне нужно на пару минут уединиться в кустах. Дамьен же, не привыкший путешествовать верхом, был в еще более плачевном состоянии, чем я. Брайан редко выезжал за пределы замка с ночевкой, а когда это случалось, принц путешествовал в роскоши, и Дамьен ехал с ним в карете. Остальные из нашего отряда были более привычны к седлу.

– Давайте-ка перекусим, раз уж мы остановились, – предложил Джексон и передал по кругу булочки, испеченные утром на кухне замка.

Брайан не прикоснулся к своей булке, пока Дамьен не надкусил ее. Подождав минут десять и убедившись, что его дегустатор не упал на землю, схватившись руками за живот, принц доел угощение.

Джексон, с интересом наблюдавший за этой сценой, удивился:
– Ну ладно на официальных пирах, где кто-то может подлить яд в твою еду. Это я понимаю, но здесь? Мы же в глуши, где на много верст вокруг ни одного человека!

– Повара уже оказывались предателями, – хмуро ответил Брайан. – К тому же все в замке знали, что сегодня мы отправляемся в путешествие. Любой мог прокрасться на кухню и подмешать яд в тесто.

Кент, успев спешиться, развалился на пожухлой траве.

– Да и ты целый день возил еду в своей седельной сумке, – обращаясь к Джексону, заметил он. – Прекрасная возможность разделаться со своим будущим королем.

Брайан бросил сердитый взгляд на кузена:
– Я вовсе не имел в виду, что Джексон…

– А почему бы и нет? – весело перебил дядя. – Ведь я, как и всякий другой, могу попытаться убить тебя. Я просто не знал, что уже у тебя под подозрением.

Брайан еще больше нахмурился и с нажимом произнес:

– Это вовсе не смешно. Знаете, сколько королей и принцев погибло из-за измены? Всю жизнь отец держал при себе человека, пробующего его еду…

– И погиб, сброшенный занервничавшим жеребцом. Так в чем здесь мораль? – спросил Джексон. – Не лучше ли было поменьше тревожиться о шпионах на кухне и больше думать о том, как крепче сидеть в седле?

Брайан пришел в ярость.
– Он… Отец был прекрасным наездником! Он мог запросто обскакать тебя! Он мог справиться с любой лошадью на конюшне! Да! А тех диких жеребцов, приведенных из Трегонии, отец укротил бы всего за один день…

Кент поднялся с земли, пристально посмотрел на моего дядю и быстро обнял кузена за плечи:
– Джексон всего лишь дразнит тебя.

Брайан стряхнул его руку, но Кент продолжил:
– Каждый знает, что твой отец был превосходным наездником. Замечательным охотником. И прекрасным фехтовальщиком. И тот жеребец просто спятил. Все так говорят.

– Да, и главный конюший застрелил его в тот же день, – отозвался принц. – Этот конь заслуживал того, чтобы сдохнуть.

Я не знала, что эта история закончилась таким образом. Мне стало жалко лошадь, но еще больше – Брайана, который выглядел и сердитым, и несчастным одновременно. Я шагнула к нему, пытаясь придумать, как его утешить.

– А ты похож на отца, Брайан? Ты и сам прекрасно ездишь верхом и охотишься. Много у вас общего? Каким он был?

Принц, отбросив назад свои темно-рыжие волосы, с живостью повернулся ко мне:
- Все говорят, что очень похож. Мой учитель фехтования, обучавший когда-то и отца, говорит, что я держу меч точно так же и даже ошибки делаю те же самые, но их не так уж и много!

И снова я заметила, как Кент и дядя обменялись быстрыми взглядами, что вызвало у меня крайнее раздражение. Неужели они не понимают, как трудно юному принцу жить, пытаясь сравниться с покойным отцом, удалым королем? Ведь за тобой наблюдают со всех сторон и только и ждут, когда ты выкажешь слабость или отсутствие необходимых качеств.

Я подумала, что Брайана надо подбадривать, а не подтрунивать над ним. Потому, когда мы снова отправились в путь, следующие несколько часов я скакала рядом, засыпая его вопросами и слушая ответы с неподдельным удовольствием. «Элисандра не стала бы возражать, – убеждала я себя. – Ведь ей уже знакомы все эти истории, к тому же она наверняка захотела бы, чтобы ее нареченный был счастлив в этой поездке». Что же до меня – я была наверху блаженства.

В полдень мы сделали привал, который прошел безо всяких происшествий, и снова тронулись в путь. К тому времени вдали уже показался лес – огромные темные купы деревьев, разбегающиеся от реки во всех направлениях.

– Как въедем в чащу, езжайте медленнее, – остановив нас, посоветовал Джексон. – Мы, конечно, получим по лицу разок-другой низкорастущими ветками, но всё-таки будем ехать верхом, пока это возможно. Потом придется спешиться.

– Когда мы будем у реки? – полюбопытствовал Кент.

– Полагаю, к вечеру. Можем даже не успеть. Да и лучше, чтобы так оно и вышло. Вам не захочется ночевать у реки Файлин больше одного раза. Не в этих лесах.

– Почему это? – вмешался Брайан.

Дядя просмотрел на него искоса:
– Алиоры. Они похитят вас с таким же удовольствием, как и мы – их.

Брайан выпрямился в седле и положил руку на эфес меча:
– Я не боюсь кучки тощих алиор. Если хоть один из них приблизится ко мне ночью…

– Он или она не будут пытаться одержать над тобой верх с помощью грубой силы, – спокойно ответил Джексон, – но станут нашептывать тебе на ухо сладкие, полные безумия, речи. Распишут Алору в таких красках, что ты с рыданиями будешь умолять забрать тебя туда. Сколько раз я просыпался среди ночи и видел, как мои спутники вскакивали на ноги с мокрыми от слез лицами и бросались на тот берег реки, хоть я и кричал им вслед, чтобы они вернулись. Оружие алиор – колдовство и обольщение. Против этого твой меч бессилен.

Мы заворожено слушали Джексона.

– Дядя, а ты когда-нибудь слышал шепот алиор? – спросила я.

Он рассмеялся:
– О, много, много раз. Но я знаю, как защититься. И прикоснуться к себе я не давал им никогда. Вы, ребятки, тоже берегитесь этого, не совершайте смертельной ошибки. Никто из алиор и волоска на моей голове не тронул.

Глаза Брайана широко распахнулись:
– А что произойдет, если он или она тебя коснется?

Джексон медленно обернулся и посмотрел на принца:
– Ты не знаешь? Едешь на охоту за алиорами и не знаешь, что тебе угрожает? Если алиора дотронется до тебя хотя бы кончиком пальца, ты будешь заколдован. Поднимешься по ее зову, ответишь на ее голос, последуешь за ней на ту сторону реки, пусть даже можешь утонуть, и никогда не вернешься к своим родным и близким. Если же они коснутся твоего лица… – Дядя положил ладонь мне на щеку, и я, зачарованная его рассказом, невольно подалась вперед. – Если это случится, ты совсем потеряешь голову и не сможешь думать ни о чем, кроме этой алиоры. Она вызовет в твоей крови жар, который нельзя погасить никакими целебными снадобьями. Ты бросишься в реку, переплывешь ее, стремясь в Алору, и пропадешь навсегда.

Когда дядя замолчал, воцарилась мертвая тишина. Я уже ощущала себя наполовину заколдованной, хотя меня коснулся всего лишь Джексон, а не алиора.

Кент первым стряхнул с себя оцепенение и здраво заметил:
– Но ведь в замке алиоры повсюду, и мы постоянно к ним прикасаемся. В них нет магии.

Дядя убрал руку с моего лица и, повернувшись, посмотрел на Кента:
– Волшебная сила алиор исчезает, когда на их запястья надевают золотые оковы. Им нестерпимо прикосновение любого металла, но золота особенно. Именно потому я и попросил вас надеть в дорогу золотые талисманы. Они должны охранить вас от прикосновений алиор. Вы сделали, как я сказал? Защитили себя?

Мы с Дамьеном тут же нащупали и вытянули ожерелья с медальонами из чистого золота. Кент вытянул правую руку, на которой он носил большой перстень-печатку с выгравированным клейнодом [Прим.пер.: клейнод или нашлемник – геральдический элемент, может воспроизводиться отдельно, например, на печатях. Берет начало от навершия – укреплявшейся на верхушке рыцарского шлема фигуры.] рода Увреле.

Брайан же, приняв вид надменный и гордый, небрежно бросил:
– Я не боюсь алиор и не надел талисман.

На мгновение на лице Джексона промелькнуло недовольство.

– Я захватил пару лишних браслетов, можешь взять один из них.

Брайан покачал головой:
– Нет! Мне не нужна защита от чар алиор. Я – принц, и не боюсь их.

– А тебе и нечего особо бояться. Здесь, на краю леса, – согласился с ним Джексон. – Хотя иногда алиоры и забираются так далеко, но не в это время года.

Брайан потемнел лицом:
– Что ты хочешь этим сказать? Если ты считаешь…

– Я считаю себя главным в этом походе. А еще я в ответе перед регентом за твое благополучие. Так что или ты надеваешь браслет и носишь его в лесу не снимая, или мы разворачиваемся.

Брайан сжал кулаки:
– А я говорю, мы поедем в лес! Ты не смеешь мне приказывать! Я – принц, и…

Дядя, отвернувшись, бросил Кенту:
– Твой кузен невероятно утомителен. – А затем нам: – По коням! Мы возвращаемся в замок.

Это объявление было встречено всеобщим молчанием. Наступившую тишину нарушило лишь бряцание конской сбруи, когда Джексон одним махом взлетел в седло. Усевшись, он посмотрел на нас сверху вниз и приказал:
– Ну? На коней. Время ехать домой.

Я первая обрела дар речи:
– Дядя Джексон! Нет! Ты же обещал! Ты сказал, что возьмешь меня к реке посмотреть на алиор…

Одной рукой подхватив поводья, он простер другую, словно бы подчеркивая жестом тщетность моих уговоров:
– И я хотел бы это сделать, но не ценой безопасности принца. Мы когда-нибудь сюда вернемся, Кори. Только ты и я. Тогда все пройдет более складно.

Я с умоляющим видом повернулась к Брайану, но Кент опередил меня. Он заехал кузену кулаком в плечо и рявкнул:
– Надень этот чертов браслет и попытайся не испортить всё! Джексон прав, и ты это знаешь. Мой отец повесит нас всех, если в лесу с тобой что-нибудь случится. Не хочешь сделать это ради себя, сделай ради Кори. Потакать желаниям леди – это благородно.

Брайан посмотрел на Кента с едва сдерживаемой злобой, но тот, не обращая на это внимания, обратился к Джексону:
– Дай мне браслет.

Дядя вручил ему широкую толстую полосу из золота, замкнутую в кольцо, часть которой откидывалась на небольших петлях и закрывалась на замочек. Это было не изделие ювелира, украшенное узорами, а самые настоящие оковы, которые должны были сомкнуться на запястье алиоры, если бы нам удалось ее поймать.

– Протяни руку, – сказал Кент принцу.

– Я это на себя не нацеплю, – стиснул зубы Брайан.

– Тогда мы едем домой, – вмешался Джексон.

– Надень, – скомандовал Кент и схватил кузена за руку, но тот, оттолкнув его, отскочил назад.

– Я не собираюсь носить эти… рабские кандалы! – повысил принц голос. – Я надену золото, раз Джексон упорствует, но выглядеть словно узник отказываюсь!

И тут я сняла с шеи ожерелье (плоское, тяжелое украшение, подарок Элисандры), без которого редко появлялась на людях, и протянула его Брайану:
– О, Брайан, прошу, надень ожерелье. А я возьму браслет. Я не против.

Кент с раздражением повернулся ко мне:
– Тебе не следует…

Но кузен перебил его:
– С радостью воспользуюсь любезным предложением леди, – произнес он чопорно и отвесил мне короткий формальный поклон. – Мне не хотелось бы лишить Кори удовольствия побывать в лесу в нашей компании.

Меня тут же переполнили облегчение и ликование. Брайан наденет мое ожерелье! А потом вернет мне еще хранящим запах его тела! Никогда и ничего я не одалживала с таким восторгом. Принц даже позволил мне самой застегнуть цепочку под его рыжими волосами. При этом он немного нагнулся, чтобы мне было проще дотянуться. Выпрямившись, он снова поклонился, на этот раз раскованнее, произнес: «Благодарю вас, добрая леди», – и еле заметно улыбнулся.

Я повернулась к Кенту, и он застегнул браслет вокруг моей руки. Гладкий, явно дорогой, он неприятно царапал застежками руку. Повращав золотой обруч вокруг запястья, я подыскала удобное положение и одарила Кента ослепительной улыбкой. Он покачал головой и слегка усмехнулся в ответ.

Джексон спешился с насмешливым выражением на лице:
– Ну, вот всё и уладилось наилучшим образом. Продолжим наше путешествие?

И вдруг раздался голос, который никто не ожидал сейчас услышать. В нем слышалось извинение, но была и изрядная доля иронии:
– Прошу меня простить, благородные господа и леди, но у меня нет золота – не так уж часто попадает оно мне в руки, – сказал Родерик, и я готова была поклясться, что заметила смешливые искорки в его ореховых глазах.

Я обернулась к нему с упреком на лице, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы:
– Ох, Родерик! – Я впервые назвала его по имени. – Почему ты молчал?

Он пожал плечами:
– Если меня сцапает какая-нибудь алиора, король особо не расстроится. А сам я готов рискнуть и отправиться в лес без защиты.

Но Джексон уже снова рылся в своей седельной сумке.

– Глупости! Я готовился пожать обильный урожай, – сказал он, вытащил еще один браслет и с широкой ухмылкой протянул его Родерику. – Теперь ты тоже можешь побыть рабом Кориэли. Уверен, это не оскорбляет твои тонкие чувства.

Гвардеец ухмыльнулся в ответ и деловито защелкнул браслет на своем запястье:
– А их у меня нет, милорд. Премного вам благодарен.

– Еще неожиданности будут? – Дядя обвел нас внимательным взглядом.

Мы дружно покачали головами.

– Хорошо. Тогда вперед, в лес!

Тропинка, ведущая в чащу, была гораздо уже той дороги, по которой мы ехали прежде, но достаточно широкой, чтобы по ней могли скакать бок о бок два всадника. Разумеется, Брайан нетерпеливо рванул вперед – ведь он, храбрый юный принц, хотел вести нас за собой, указывая путь. Джексон на это лишь усмехнулся и последовал за ним. Когда я въехала в тень леса, со мной поравнялся Кент.

– Тебе нравится наше путешествие? – спросил он, пригибаясь к шее коня, чтобы увернуться от низко нависающей ветки.

– О! Оно замечательное! Даже лучше, чем я воображала! Целых три дня с… – Я оборвала сама себя и покосилась на собеседника.

– Целых три дня, свободных от звука сладкого голоса леди Греты, – закончил он за меня учтиво. – Да уж, могу себе представить, что так жить намного легче.

– Я не виню ее за неприязнь ко мне, – честно заявила я. – Но, признаться, не думаю, что она вообще кого-либо любит, кроме Элисандры.

– Это потому, что, родив Элисандру, она сделала самое важное дело в своей жизни, – пояснил Кент немного цинично. – Подарив Хальсингу дочь, леди Грета исполнила свое предназначение.

О чем это он?

– А почему для нее было так важно родить Хальсингу именно дочь?

– Потому что, согласно традиции, мужчины королевского рода берут в жены женщин из рода Хальсингов. Так повелось издавна. И раз Джексон наотрез отказался жениться, то обязанность произвести на свет новую маленькую Хальсинг легла на твоего отца и леди Грету. – Кент покосился на меня, его серые глаза мягко улыбались. – А тут еще такая удача – кто бы мог подумать? – твой отец дал жизнь целым двум дочерям.

Не сдержавшись, я рассмеялась. Джексон, обернувшись, кинул на меня быстрый взгляд, но не придержал коня, дабы выяснить, что за шутка меня так развеселила.

– О да, королевский двор был рад узнать о моем существовании! – воскликнула я. – Именно такую невесту для принца они и искали.

– Только не говори, что не мечтаешь выйти за него замуж, – улыбнулся Кент. – Все девчонки с ума сходят по Брайану.

– Он помолвлен, – ответила я слегка взволнованно, – и не важно, кто еще его обожает.

– Брайан всегда был немного своевольным, – сухо отозвался мой спутник, – трудно сказать, сколь сильно тяготит его эта помолвка.

Я нахмурилась.

– Что? О чем это ты? – Но тут до меня дошло, и я насупилась еще больше. – Не говори так! Вы оба жестоки с Брайаном – ты и Джексон. Дразните его, зная, что он вспыльчив.

– Да, он вспыльчив, но никто из нас не стремится нарочно вызвать его гнев. Брайан станет королем, а значит, должен научиться владеть своими чувствами, – сказал Кент немного резко, чем удивил меня.

– Так, как это делаешь ты? – сердито парировала я. – Никогда не раздражаешься и всегда в хорошем настроении.

Он лениво улыбнулся:
– Ну да, все время. Многое в этом мире мне совсем не по душе, но, полагаю, глупо срывать свое неудовольствие на каждом несчастном, подвернувшемся под руку.

– Брайан вовсе не срывает…

Кент поднял руку в знак примирения:
– Он еще молод. Я на три года старше него, и эти три года научили меня выдержке. Возможно, со временем, когда Брайан женится на твоей сестре и взойдет на трон, он будет готов стать хорошим королем – обладающим не только вспыльчивым нравом, но и острым умом, и неизменным благородством. В Брайане силы бьют ключом. И это именно то, что необходимо государю. Принцу лишь не хватает навыка их сдерживать. Но это придет со временем.

Я снова искоса взглянула на Кента, на этот раз более задумчиво. Ведь он и сам был близок к трону.

– А тебе самому не хотелось бы стать королем? – спросила я без обиняков. Леди Грета считает меня грубиянкой, бабушка говорит, что во мне совсем нет хитрости. Думаю, они обе имеют в виду одно и то же мое качество. – Твой отец – регент при Брайане. Ты не мечтал оказаться на месте принца?

Глядя вперед, Кент сказал:
– Тебе известно, что если с Брайаном что-нибудь случится прежде, чем у него родится сын, королем стану я? Ведь мой отец, согласившись стать регентом, навсегда отказался от короны. Так хочу ли я взойти на трон? Вовсе не этот вопрос я себе задаю. Я спрашиваю: был бы я хорошим королем? Мудрым, щедрым, исполненным неиссякаемых сил? Или нескладным, глупым, ослепленным предрассудками? Сколько себя помню, я пытаюсь быть хорошим человеком. Иногда у меня получается лучше, иногда хуже. Но, надеюсь, стремление это учит меня тем качествам, которые потребовались бы мне, будь у меня более высокое положение.

Я едва не раскрыла от изумления рот, ведь слова Кента поразили меня до глубины души. Раньше я никогда не задумывалась, что я за человек и какой хочу стать, считая, что такие вещи не подвластны моей воле так же, как, например, форма моего круглого лица или цвет моих черных кудрей. Интересно, если бы я захотела стать доброй и кроткой, удалось бы мне это? Да уж, заикнись я о таких мыслях бабушке, она бы знатно посмеялась.

– Я вовсе не хотел лишить тебя дара речи. – Кент не отрываясь смотрел на меня. – Или так ты пытаешься сдержать рвущееся с уст признание, что я ничуть не преуспел в своих попытках измениться к лучшему?

Я тряхнула головой, чтобы немного прояснить мысли, и широко улыбнулась:
– Я просто подумала, а можно ли мне изменить свой нрав так, чтобы понравиться леди Грете. – И добавила со смехом: – Только вот с кого бы взять пример?


– Хотя бы с неё самой. Она, кажется, вполне довольна собственным характером.

– Нет. Уж если я и хотела бы походить на кого-то, так это на Элисандру.

Тут Кент неожиданно посерьезнел:
– На твоем месте я бы не стал брать ее за образец для подражания.

Я изумилась:
– Но почему?

В ответ он только покачал головой.

– А я-то думала, ты восхищаешься ею!

– Больше, чем кем-либо другим. И все равно считаю, что тебе не следует пытаться стать похожей на нее.

– Почему? – повторила я.

На этот раз он ответил, изогнув губы в невеселой улыбке:
– Наверное, потому, что ты мне нравишься такая, какая есть.

Неискренний ответ, но прежде чем я успела продолжить свои расспросы, раздался голос Брайана. Дорога становилась совсем непроезжей. Джексон тут же спрыгнул с коня и отправился вперед, дабы посмотреть.

– Думаю, скоро пойдем пешком, – сказал Кент. – Тем лучше, ведь тропа все время сужается.

И точно – через десять минут после того, как мы продолжили путь, всем пришлось спешиться и вести коней в поводу. Джексон шел впереди. Идти было нелегко: на тропинке то и дело встречались торчащие корни, колючие заросли ежевики и грязевые лужи. Но мне это было нипочем. Я много раз хаживала по таким тропам, собирая с бабушкой травы. И все же я старалась не отставать от Кента больше, чем на несколько шагов, и постоянно оглядывалась, проверяя, как там Дамьен и Родерик.

Дамьен плелся с несчастным видом, глядя себе под ноги. А гвардеец, каждый раз, когда мы встречались глазами, улыбался и кивал, дабы подбодрить. Хоть за весь день мы и перекинулись с ним лишь несколькими словами, он мне нравился уже за одну свою жизнерадостность.

Через час дядя наконец объявил еще одну остановку. На этом привале мы почти не разговаривали, только Родерик спросил у Джексона, как долго нам еще идти.

– Думаю, часа два, – отозвался тот. – Придется остановиться до наступления темноты и подготовить лагерь. Нет нужды изнурять себя, не добравшись до цели.

– Я знаю, что вы взяли с собой провизию, – снова обратился к нему гвардеец, – но ведь леса полны дичи. Не хотите свежего мяса?

Джексон посмотрел на него изучающее:
– Мы так шумим, что явно распугали все живое на три версты вокруг.

– Может быть, я все-таки запримечу какую-нибудь дичь, – сказал Родерик, и больше речи об этом не заходило.

После краткого отдыха мы снова двинулись в путь. К тому времени я уже так устала, что мне хотелось шлепнуться в грязь, свернуться клубочком и заснуть прямо посреди тропы. Но Джексон упорно продвигался вперед, и мы следовали за ним. Я смотрела себе под ноги, пытаясь не думать о пуховых перинах.

Теперь я оглядывалась уже гораздо реже, но когда сделала это в очередной раз, то не увидела Родерика. Я придержала лошадь и подождала, пока Дамьен поравняется со мной.

– Где он? Он что, упал? Нам надо за ним вернуться?

Запыхавшийся юноша покачал головой и выдохнул:
– Охотится. Сказал, что догонит нас.

– А если мы его потеряем?

Дамьен пожал плечами и ответил слабым голосом:
– Кажется, он в состоянии о себе позаботиться.

Я медлила, не решаясь продолжить путь, беспокоясь за Родерика и раздумывая, не следует ли окликнуть Джексона, но Дамьен подтолкнул меня вперед и заметил:
– Они уходят все дальше.

И я устало поковыляла по тропе.

Я знала, что с Родериком все будет в порядке – одного взгляда на него было довольно, дабы понять: он нигде не пропадет. Дело было просто в том, что сама я не хотела бы оказаться в одиночестве в этой чаще и потому не желала обрекать другого на сию ужасную долю.

Когда Джексон милосердно объявил привал, гвардеец так и не появился.
До заката еще оставалось несколько часов, но дядя нашел рядом с тропинкой прекрасную лесную поляну, достаточно большую, чтобы развести на ней костер и поставить три палатки, и потому решил остановиться.

– Пора разбивать лагерь, – скомандовал он. – А где Родерик?

– Дамьен сказал, он охотится, – объяснила я.

В разговор тотчас вмешался Брайан:
– Охотится! Если бы нам нужна была дополнительная провизия, я бы и сам мог подстрелить нам дичи.

– Полагаю, ему просто стало скучно, – спокойно заметил Кент. – Он – сельский парень, привык к более суровым краям, чем наши.

– Вообще-то он должен меня охранять. А как он может это делать, если болтается где-то, выслеживая добычу?

Не удержавшись, я улыбнулась моему принцу и с искренней убежденностью выдохнула:
– Но ведь он знает, что ты владеешь мечом не хуже него. Что за тебя не нужно беспокоиться.

Брайан немного смягчился:
– Сегодня он вряд ли что-нибудь поймает – мы слишком шумели.

– Это неважно, – деловито сказал дядя, – все равно нам понадобится костер. Кто хочет собрать дров? Кто ставит палатки? И кто роет яму для мусора?

По лицу принца было видно, что он считает все эти поручения неподобающими для особы королевской крови. Но твердый голос Джексона не оставлял сомнений: всем найдется работа, и Брайан сделал выбор:
– Я займусь костром.

Дядя махнул рукой в сторону:
– Разводи его там. Палатки поставим вокруг. Кори, сперва я поставлю свою, а после помогу тебе.

– Спасибо, я и сама справлюсь, – ответила я и принялась стаскивать седельные сумки со спины своей лошади. Пусть дядя ставит палатку Брайана, раз уж так хочет кому-нибудь помочь.

Из всего отряда только мне предстояло спать в одиночестве, ведь, разумеется, никто из мужчин не мог ночевать вместе со мной, а служанка , что должна была меня сопровождать, осталась в замке. Брайану совсем не хотелось делить свою палатку с кем-нибудь еще, но он милостиво разрешил Кенту присоединиться к себе. Оставшейся троице предстояло расположиться в одной палатке, если только Джексон не решит спать под звездами, что он, кажется, и собирался сделать. Я и сама всегда была не прочь переночевать под открытым небом. Если, конечно, нет дождя. По собственному опыту я знала, что палатка почти не спасает от насекомых и от холода, потому с таким же успехом можно устроиться и на жесткой земле, глядя на небо со сверкающими звездами. Но в это путешествие специально для меня взяли отдельную палатку, и я ею воспользуюсь. Через пятнадцать минут она уже была аккуратно натянута на вбитые в указанном месте колышки.

Когда я повернулась, дабы предложить помощь остальным, на тропе показался Родерик. К его седлу были приторочены три подстреленные птицы, связанные вместе за лапки, а через плечо перекинуты два убитых кролика.

– Повезло, – сказал он, когда Джексон восхитился добычей. – Этого хватит на всех.

Брайан надулся, а Дамьен и Кент сгрудились вокруг гвардейца, помогая тому освежевать дичь.

Я же между тем установила над костром вертел и заглянула в сумки, проверяя, что еще съестного захватил Джексон. Несмотря на то, что мы часто останавливались на перекус, запах жарящегося мяса внезапно пробудил во мне острое чувство голода.

Приготовление дичи не заняло много времени, но мне показалось, что прошло несколько часов, прежде чем мы уселись ужинать. Ели мы жадно, словно дикари, молча глотая хлеб, мясо и сушеные фрукты. И только Брайан проявлял осторожность и брался за еду лишь спустя десять минут после того, как ее попробовал Дамьен. Даже я подумала, что это уже чересчур, ведь отравить ужин мог лишь кто-то из нас пятерых, но, вероятно, принц и нас относил к тем людям, что способны покуситься на его жизнь.

Что ж, ведь он уже почти обвинил дядю в измене. Кент признался, что унаследует трон, если с Брайаном что-нибудь случится. И что мы знали о юном гвардейце, едва прибывшем в замок из Веледора? Может быть, Брайан прав, что не желает рисковать даже у костра в чаще леса.

Джексон первым закончил ужинать, громко рыгнул и, исполненный сытого довольства, свободно откинулся на подложенное под спину седло.

– Отличная трапеза, – выдохнул он. – А голод – лучшая приправа!

Кент поднял свою фляжку в мою честь – у нас не было изысканной посуды вроде бокалов для вина – и сказал:
– Главный повар прекрасно поработал.

Хотя труд мой заключался лишь во вращении вертела с мясом.

Я указала на Родерика:
– И охотник тоже.

Гвардеец ухмыльнулся, пожал плечами и промолчал.

Джексон потянулся куда-то за спину и вытащил то ли фрукт, то ли клубень странной формы, отливающий в неверном свете костра темно-красным, и произнес:
– Нашел его сегодня по дороге. Кто-нибудь знает, что это такое?

Кент взял загадочный предмет из рук дяди, внимательно рассмотрел, сказал: «Нет. А это съедобно?» – и передал Брайану.

Тот бросил на диковинку беглый взгляд и сунул Дамьену, который тут же положил ее на ладонь Родерика. Гвардеец с любопытством повертел этот невиданный плод, взвесил на руке, а затем, сделав вывод: «Не встречал такого», – вручил мне.

– Плод съедобен, – ответил дядя на вопрос Кента. – Но если вы не будете осторожны, то поплатитесь жизнью за удовольствие съесть его.

Я, едва не взвизгнув, уронила круглый и гладкий, словно покрытый воском, фрукт на землю.

Джексон рассмеялся:
– Плод урмы слаще всего на свете. Вкусом напоминает мед, землянику и дыню одновременно. От него невозможно оторваться и становится всё равно, есть ли на свете другая еда. Растет урма лишь в нескольких местах на все восемь провинций. Здесь одно из них. Но никто не сажает это растение и не собирает его плоды, потому что их невозможно продать. Все боятся их есть.

– Почему? – удивился Кент.

Джексон протянул руку, и я положила урму ему на ладонь. Достав перочинный нож, дядя разрезал плод на две половинки.

– Видите? – поднимая вверх одну из них, спросил он.

Внутри было много-много продолговатых белых семян.

– В каждом из них яд. Съешь всего одно семечко – и умрешь через десять минут. Самое большее, через пятнадцать. – Он покачал головой. – Жаль, потому что лучше урмы я не ел ничего в жизни.

Кент взял урму у Джексона из рук и, поднеся поближе к огню, вгляделся в сердцевину.

– Если ее так опасно есть, откуда же ты знаешь, какова она на вкус? – спросил он, и Джексон раскатисто засмеялся.

– Да потому что сначала съел несколько раз и только потом узнал, что она ядовита. И, очевидно, ее тогда готовили умелые руки. Но позвольте мне задать вам всем один вопрос. Скажем, вы очень хотите попробовать блюдо из урмы, но вам известно, что семена смертоносны. Как вы поступите? Как избежите опасности?

Брайан тут же выпалил:
– Я бы сперва заставил своего дегустатора съесть несколько кусочков. И только если бы он не умер, отведал сам.

Дядя покивал:
– Неплохо, неплохо. Ну, а что скажет сам дегустатор, а, Дамьен? Предположим, тебе не нужно пробовать урму для принца. Что могло бы заставить тебя откусить хоть немного?

– Ничто. Я бы не рискнул. – На побледневшем лице Дамьена застыл вызов.

– Даже ради самого восхитительного лакомства на свете?

Юноша энергично затряс головой:
– Даже ради него.

Джексон взглянул на меня:
– Кори? Я знаю, в тебе есть отвага.

Я снова взяла урму и покрутила ее так и этак. От бабушки я знала про разные яды и их особенности. Этот был мне незнаком. Подозревая, что дядя просто сочиняет, дабы испытать нас, я все же решила состорожничать:
– Прежде чем, рискуя жизнью, есть ядовитый плод, я бы выяснила, существует ли противоядие. И, будь оно у меня под рукой, то, возможно, и попробовала бы немного.

– Хороший ответ, – одобрил Джексон и посмотрел на Кента: – Ну, а ты?

Тот рассмеялся:
– Я бы рискнул, но только если бы приготовил блюдо из него собственными руками. Тогда я бы точно знал, что удалил все до единого ядовитые семена.

Этот ответ понравился дядя больше остальных. А Брайан, услышав слова Кента, фыркнул:
– Готовить самому! Надеюсь, такого со мной никогда не случится!

– Ну, тогда держи при себе дегустатора всю жизнь, – весело сказал дядя. – Заметьте, ответ каждого из вас говорит кое-что о вашем характере.

– А как бы поступил ты сам? – перебил его Кент.

Но прежде чем Джексон успел открыть рот, встряла я:
– Родерик тоже не высказался.

Гвардеец, бросив на меня удивленный взгляд, едва заметно улыбнулся.

– Не представляю, чтобы кто-нибудь потрудился приготовить изысканное кушанье с целью меня убить, – медленно произнес он. – Скорее я погибну от удара мечом в живот или от ножа в спину.

Дядя громко расхохотался, остальные заулыбались.

Я же не отступала:
– Но если бы тебе все-таки предложили попробовать?

Гвардеец только покачал головой:
– Это невозможно, так что говорить?

– А что насчет тебя, Джексон? – повторил вопрос Кент. – Какой выбор относительно этого горько-сладкого фрукта сделал бы ты?

Джексон взял у меня половинку урмы, подбросил ее на ладони и со словами: «Да тот же самый, что и раньше», – целиком запихнул в рот. Затаив дыхание, мы в ужасе смотрели, как он шумно жевал. Я уже почти была готова к тому, что через минуту дядя рухнет мертвым к нашим ногам, но он, едва проглотив этот кусок, снова зашелся от смеха:
– Никогда не видел у вас таких физиономий. Жаль, зеркала с собой нет – вы бы глянули на себя!

– Дядя Джексон! – вскричала я. – Семена! Яд! Ты же умрешь!

– Это был лишь обман. Испытание, – громко сказал Брайан. – Твой дядя разыграл нас.

– Вовсе нет. Плод действительно ядовит, и ты убедишься в этом сразу же, как его попробуешь, – возразил Джексон. – Просто я уж очень не люблю зависеть от обстоятельств, потому в течение долгих лет ел урму – понемногу, раз за разом, семечко за семечком, пока не стал невосприимчив к яду. Теперь я могу в один присест съесть целый плод вместе с сотнями заключенных в нем гибельных семян, и он не причинит мне вреда. Но стоит мне съесть больше одной штуки, – в густой бороде блеснула усмешка, – и я заболеваю на много дней. Пришлось научиться довольствоваться той малостью, что мне безвредна. Но я собираюсь продолжить приучать себя к яду и дальше.

– Нет на свете вкуса, достойного таких жертв, – убежденно заметил Дамьен.

– Урма стоит того, – уверил дегустатора Джексон.

Он подобрал с земли оставшуюся половинку, перочинным ножом выковырял из нее все семена, отрезал небольшой ломтик рубиново-красной мякоти и предложил Дамьену.

Тот задрожал и отшатнулся:
– Нет, спасибо! Нет!

Дядя протянул этот кусочек Брайану:
– Не желаешь отведать? Это безопасно, уверяю.

Принц грациозно вскочил на ноги:
– Думаю, эту игру пора заканчивать. Я иду спать, – и он величавой поступью прошествовал в свою палатку, стоящую в нескольких саженях от костра.

Проводив его взглядом, Джексон пожал плечами и спросил:
– Кто-нибудь хочет попробовать?

– Я, – вызвался Кент и протянул руку. Он положил ломтик урмы в рот, разжевал, и на его лице появилось неописуемое выражение.

– Ах, – наконец вымолвил он, – теперь я понимаю, ради чего ты так сильно рисковал.

– Дай и мне немного, – потребовала я, и дядя очистил ломтик. Я положила его на язык и тотчас же поняла: Джексон не преувеличивал. В этом крошечном кусочке фрукта, казалось, смешались запах поздних летних цветов, вкус меда, вина, а еще того особого пирога, что всегда пекла бабушка на мой день рождения. И еще много, много разных других привкусов.

– Давайте наберем еще урмы, – предложила я, когда после этих волшебных ощущений мой рот вернулся к более приземленным вещам. Например, способности разговаривать.

– Поищем их завтра, – пообещал дядя. – Но будьте очень осторожны, кусая…

– Я хочу еще кусок, – подал голос Кент.

– Дайте и Родерику, – предложила я.

Вновь тень удивленной улыбки скользнула по лицу гвардейца, сидящего по ту сторону костра, и он ответил:
– Осталось не так уж много. Я не хочу лишать вас удовольствия.

Подавшись вперед, я положила ломтик урмы ему на ладонь и улыбнулась:
– Я сама из деревенских и знаю, что такое редкие лакомства. Ешь.

Родерик поблагодарил, начал есть, и тут же глаза его распахнулись от изумления. Вытирая рот, он весело воскликнул:
– Теперь я знаю, на что буду охотиться завтра! – и мы все рассмеялись.

Остался последний ломтик, и он был у меня в руке. Я повернулась к Дамьену:
– Дать тебе последний кусочек?

Но тот помотал головой и, как и Брайан до этого, торопливо вскочил на ноги.

– Не сегодня. Я устал и, думаю, пойду вздремну, – пробормотал он и направился к палатке, приготовленной для троих мужчин.

Так что мы разрезали оставшийся ломтик на четыре крохотных части, и каждый съел свою долю. Но даже восхитительный вкус урмы не смог победить уже одолевающий меня сон, и, доедая последний кусочек, я не удержалась от зевоты.

– Мне тоже пора спать, – заметила я, вставая, и добавила со смехом: – В моем распоряжении целая уютная палатка, а вам будет сегодня тесновато.

Джексон покачал головой:
– Я буду спать у костра. Мне так больше нравится.

– И мне, – сказал Родерик.

– Тогда я тоже буду ночевать у костра. Все равно Брайан предпочитает одиночество, – присоединился к ним Кент.

Дядя вытащил из своих седельных сумок одеяла и предупредил:
– Если кто проснется ночью, пусть подбросит дров в костер.

Остальные тоже начали разворачивать свои походные постели и подыскивать, где земля поровнее. Я наклонилась и чмокнула дядю в щеку:
– Доброй ночи, дядя Джексон. Доброй ночи, Кент и Родерик. Надеюсь, вы хорошо выспитесь.

Пять минут спустя я свернулась клубочком под своими одеялами, чувствуя себя не совсем удобно на холодной земле. Я лежала и думала, долго ли еще мои спутники собираются не спать, болтая ни о чем вокруг мерцающего костра, и не отошлют ли меня в палатку, если я отважусь к ним присоединиться и пристрою свою постель поближе к дядиной для тепла. А еще я думала, отыщем ли мы утром урму и сколько ее мы найдем. Достанется ли мне целый плод, а не пара кусочков? С этими мыслями я и уснула.

И по прошлогодней традиции песня-музыка-настроение от переводчика


_________________

Спасибо за перевод!

А главы действительно, ну очень объемные
_________________

Спасибо за продолжение, дорогие и всех леди с праздником!!!

Брайан мне все также не нравится, но и наша Кори не сказать чтоб слишком разумная))) вот Кент и Родерик - интересные ребята...
_________________

Оксана, Аня, Лена, СПАСИБО за новую главу и отличное оформление Какая интересная глава, как она характеризует героев Очень понравился Родерик...

Спасибо за продолжение Иллюстрации - восторг!

Так... принц и его дегустатор - ребята несерьезные. В отличие от Кента, Родерика и Кори )) Но Джексон меня потряс - ради вкусности приучать себя к яду. Вот это характер ))

Прекрасные слова мудрого человека. Не верится, что Кент совсем еще юноша )
Судя по всему, Кори из-за своей влюбленности в этого павлина еще пострадает - сначала рабские браслеты, потом еще что-то...

Всех с праздником!
_________________

А чой-то сразу и поверили? Он один раз обманул, может, и второй раз тоже, и фрукт совсем не ядовитый

Оксана, Аня, Лена, спасибо за чудный перевод и иллюстрации
___________________________________

Спасибо большое за продолжение истории.


_________________

Как-то все сразу записали Брайана в плохиши помним, ему всего шестнадцать. У него еще есть все шансы исправиться А Кори вообще четырнадцать, малышок. И очень интересно, что из этих малышей вырастет, ведь они проведут в замке Оберн еще не одно лето...
_________________

Спасибо огромное за такую интересную и большую главу
интересная компания подобралась
Принц конечно разочаровал. Как то неправильно воспитывают наследника трона. А может это просто молодость .
Ситуация с урмой удивила. Интересно правда это ядовитый плод или это шутка .
___________________________________

Девочки, я балда, я забыла вставить музыку-настроение от переводчика. Исправилась. Наслаждайтесь!
_________________

Sunny, Аня, Лена, спасибо за продолжение Такой чудесный подарок к празднику
Интересно почему? Нам всем как-будто показалось, что Элисандра положительна во всех смыслах. Понимаю, конечно, что никто не отменял - не сотвори себе кумира, но ведь не идола для поклонения выбирают, а некоторые человеческие качества достойные уважения и желание их развить у себя.
Звучит, если не как признание в любви, то как выражение искренней симпатии.
Леночка, совершенно чудные иллюстрации
Ещё раз спасибо за удовольствие
_________________

Спасибо за продолжение.
С праздником всех !!!
_________________

Девочки, спасибо вам за продолжение да еще и с такими классными иллюстрациями!!!
Я вот тоже сначала наехала на принца, а потом всё же приняла во внимание его возраст и обстановку, в которой он растет...постоянное давление, все ожидают, что он будет как и его отец, если не лучше. Тяжело ему, подростку, вот и показывает характер. Но я как и Кент надеюсь, что он, когда подрастет, станет разумным королем. Но Кент, естесственно, нравится больше, а его фраза, что Кори ему нравится такой, какая есть...так мило!!!
_________________

Милые леди! Всех с Праздником весны! Спасибо всем, кто записался в читатели этой сказки. Значит, не зря столько людей готовили этот сюрприз!)))
___________________________________

Девочки, спасибо большое за перевод и оформление
___________________________________