Сказочные зарисовки

1935 год.
Где-то в южной Африке. Недалеко от водопада Виктория.



До путешествия через Атлантический океан, оплаченного первым классом для избранных звезд кинокартины и верхушки съемочной группы, мисс Мэрилин Форбс знала об Африке немного. Почерпнув кое-какую информацию из статей в энциклопедиях, к которым прилагались не лучшего качества фотографии, она и представить не могла, что далекий континент окажется настолько сухим и горячим, будто поверхность сковородки в печи. Создавалось впечатление, что здесь плавилось абсолютно все, даже металл и воздух, аппаратура перегревалась и сбоила, однако режиссер и слышать не хотел о том, чтобы перенести часть сцен в искусственные декорации павильонных съемок. В какой-то степени Мэрилин понимала его, ведь этот безжалостный к слабостям край являл собой чарующие живые пейзажи, поэтому нытье актеров второстепенных ролей и вспомогательного персонала никогда открыто не поддерживала, предпочитая молча переносить все тяготы.
Однако сохранять силу духа и выносливость стало в разы сложнее с прибытием на съемочную площадку главного спонсора фильма – миллиардера Гарри Хьюза. Он был известен всем и каждому в Голливуде, как страстный поклонник продукции киноиндустрии, не пропускающий ни одного миловидного женского личика. И сейчас этот человек приехал для того, чтобы добиваться мисс Форбс, в которую уже вложил немало денег, но пока не получил взамен ничего конкретного, пожалуй, впервые чувствуя себя сатиром, гоняющимся по всему миру за неуловимой нимфой. Обычно очередная победа обходилась Хьюзу куда дешевле и в целом давалась проще, а мисс Форбс определенно испытывала на прочность его темперамент и инстинкты охотника, став больше, чем развлечением, скорее наваждением.
- Я, несомненно, рада визиту, Гарри, но тебе не следовало преподносить такой сюрприз, - полируя и без того идеальный маникюр певуче молвила Мэрилин.
- Что, помешал тебе флиртовать с этим актеришкой Гибсоном? – раздраженно фыркнул Хьюз, приревновавший девушку к партнеру по проекту, с которым она была столь мила во время фотосессии для Vanityfair.
Миллиардер уже пожалел о том, что лично не ознакомился с каждой страницей сценария прежде, чем настоял на участии Мэрилин Форбс в качестве главной героини приключенческого проекта. В ответ на свой широкий жест Гарри рассчитывал получить определенного рода благодарность, но лишь услышал в ответ заверения, что она приложит все навыки актерского мастерства, чтобы расходы вернулись к нему с процентами по итогам проката ленты.
- Если ты считаешь меня настолько ветреной и легкомысленной, чтоб закрутить интрижку на съемках, то нам не о чем говорить, - холодно отрезала девушка и отвернулась от него, демонстрируя ровную гордую осанку. - Выйди из моей палатки, мне нужно репетировать.
Нет, не нимфа. Ведьма. Белокурая, голубоглазая, изящная и красивая, как коллекционная фарфоровая кукла. Каждый желал такой обладать.
- Ты репетируешь, только пока этого хочу я, - гневно пророкотал Хьюз, интонацией выделяя себя местоимением. Он подошел к столу, перед которым сидела блондинка, и уперся ладонью в гладкую горизонтальную крышку, склонившись к уху, чтобы прошептать зловеще. – Не забывай, Мэрилин, что я в любую минуту могу изменить свое решение.
Мисс Форбс выдержала давление, не дрогнув, будто была высеченной из мрамора статуей, не способной на какие-либо изменения мимики. Только сжала в кулаке маленькую шершавую пилочку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Порой она, как и любая наслышанная о нравах любвеобильного миллиардера девушка, все же испытывала уколы страха, но как истинная актриса не имела права показывать своего состояния. Гарри Хьюз влачился не за скромной и трепетной лебедушкой, которой легко мог бы перекрыть кислород в Голливуде или свернуть тонкую шейку, а за гордой, недоступной и независимой красавицей.
- Гарри, - Мэрилин немного повернула голову, сохранив высокомерие в профиле со вздернутым подбородком, - угрозы – это самое недостойное и жалкое, на что способен мужчина по отношению к женщине. Если я буду думать, что мой добрый друг способен на такую низость, то, в конце концов, возненавижу тебя, - глядя ему в глаза спокойным, размеренным тоном произнесла она. – Пей чай с лукумом и макарунами, а я подготовлюсь к сцене на воздухе.
На выходе из шатра за мисс Форбс столкнулась с темнокожим мальчонком с опахалом. Негритенок всегда молчаливой тенью ждал у палатки вместо того, чтобы слоняться между киношниками и пытаться разговаривать с ними, поэтому актриса не была уверена, что понимал ли он английский язык и соответственно беседу с Хьюзом. Миллиардер вел себя громко, как избалованный и капризный ребенок, коим глубоко в душе вероятно до сих пор являлся, несмотря на солидный возраст. Он требовал внимания, отвлекая девушку от работы, не позволяя в полной мере сосредоточиться на образе героини, разыскивающей отца вместе с очаровательным и храбрым пилотом под жарким солнцем.
Бродить среди стаффа, всегда суетливого, как семья муравьев, Мэрилин не хотелось, поэтому она, выбрав противоположное от места съемок направление, зашагала по высокой пожухлой траве, сквозь которую просвечивала пыльная ржаво-коричневая земля. Африка предстала перед блондинкой суровой саванной, где выживали только самые сильные, быстрые и хитрые. Как и в Голливуде, что был предметом мечтания многих, но покорялся лишь единицам.
Форбс остановилась возле какого-то невысокого куста с причудливыми мелкими листочками, расположенными вертикально земли и небу, чтобы не отбрасывать тень, и присев на корточки, коснулась крючковатой ветки. Рассматривая растение, которое приспособилось к условиям, избегая попадания прямых солнечных лучей на всю поверхность листьев, вновь задумалась о том, сколь похожей саванна была на «фабрику грез», и, не заметив острый шип, уколола палец. От неожиданности девушка громко ойкнула, голос разнесся по сумеречным окрестностям, потревожив кого-то, находившегося на другой стороне зарослей. Вероятно такого же, как и Мэрилин, любителя покоя.
- Кто здесь? – в бархатистом баритоне актриса узнала своего партнера Джеймса Гибсона, бесцеремонно лапавшего ее во время фотосессии для рекламного постера фильма. На большом экране кинотеатра он всегда безупречно вживался в роли, на общественных мероприятиях выглядел настоящим джентльменом, а вот на съемочной площадке, похоже, оказался таким же, как и большинство мужчин. «Фабрика грез» никогда не была чем-то настоящим, она создавала миражи в пустыне.
- Это я, мисс Форбс, - ответила блондинка, решив, что молчать глупо, потому что она уже выдала свое присутствие.
- Следите за мной? – предположил звезда первой величины, обогнув разросшиеся кусты и появившись в поле зрения девушки.
В его изменившемся тоне сквозило недовольство, направленное непосредственно на Мэрилин, которая могла б руку дать на отсечение, что с кем-то другим актер говорил бы куда приветливее. Поначалу девушка ломала голову над загадкой, придумывая объяснения. Возможно, бесспорно огромному таланту Джеймса Гибсона претило играть вместе со старлеткой? Или же, принимая предложение режиссера, он изначально планировал работать с кем-то значимым и знакомым? А, может быть, поддающихся логике причин вовсе не существовало, и поведение известного актера просто требовалось принять как блажь и ответить той же монетой? Этот вариант она и выбрала.
- Я стремлюсь находиться в вашем обществе не больше, чем вы в моем, мистер Гибсон, - заметила строго девушка, поднявшись и рассматривая подушечку указательного пальца. Место ранения немного ныло, а на нежной коже выступила ярко-алая капелька крови. Видимо иголка нетактильного африканского жителя оказалась довольно длинной и острой. – Территория для прогулок вами не зарезервирована в единоличное пользование.
Возможно, ей следовало бы сохранить больше самообладания, сдержать досаду, не направленную всецело на Джея Гибсона, потому что основной причиной недовольства служило несвоевременное появление ухажера, которого едва ли получится отправить восвояси. Гарри Хьюз оплатил здесь все, поэтому мог находиться столько, сколько сам желал, надоедая Мэрилин. Она лишь надеялась, что мужчина не осмелился бы влезать в тонкости съемочного процесса и закатывать прилюдные истерики, потому что оставшейся по сценарию сценой был поцелуй в воде под струями водопада с самим мистером Гибсоном. Наверное, все женщины на площадке завидовала мисс Форбс, а она себе не очень, ведь этот хам даже платка не предложил раненой конечности.
- Я понял, что общество вашего гостя вам милее, - парировал Гибсон, не называя имени, но явно указывая на Хьюза, которого Мэрилин пригласила в свой шатер. Он заявился с декоративной, перевязанной нежно-розовой лентой корзинкой с макарунами, буквально напрашиваясь на чай, поэтому девушка не смогла оставить его на солнцепеке и предложила доступные крупицы комфорта. А если кто-то и узрел в ее поступке нечто двусмысленное или даже предосудительное, то этот человек определенно начинался пылких любовных романов. – Кстати, где он?
- Мистер Хьюз вполне способен выпить чашку чая без моего присутствия, - заверила светловолосая актриса, предостерегающе блеснув голубыми глазами, чтобы любопытный Гибсон не смел больше отпускать подобные замечания и задавать вопросы, к нему не имеющие никакого отношения. Собираясь закончить неприятную беседу и уйти, Мэрилин развернулась и сделала даже пару шагов по направлению к лагерю, но остановилась и взглянула на Джеймса через плечо. Если не сейчас, то вряд ли ей еще когда-либо представится случай. – Почему я вам так не нравлюсь, мистер Гибсон? Что я сделала? Заняла чье-то место в этом фильме рядом с вами?

»» 16.04.22 01:06 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Усадьба "Веселые Дубы"

Коллин не планировала заходить за занавеску. Это не подобает леди – заходить в комнату, где джентльмен принимает ванну. Если этот джентльмен – не муж этой леди, конечно. Но Ричард – ее брат. И там так булькнуло сильно. Коллин сама не понял, как оказалась там, за занавеской
Увиденное потрясло Коллин. Ричард был замотан в простынь, но дело было не в нем совершенно! А в том, что в ванной сидела… девушка! Несколько мгновений Коллин просто стояла и открывала и закрывала рот, не в силах найти слов. Ричард что-то сказал, она что-то ответила. А сама переводила взгляд с девушки на брата и обратно.
Что здесь происходит?!
Ответ вдруг родился сам. Это девушка выдает себя за денщика Ричарда, это очевидно. Но, брат мой, как ТЫ можешь быть таким слепым?!
Под намокшей тканью рубашки отчетливо была видна повязка, стягивающая грудь. Узкие плечи, тонкие девичьи пальцы, скулы, крошечный подбородок.
Надо быть слепым, чтобы… О, мужчины!
Однако, ситуация требовала немедленного действия. Ситуация была двусмысленной, если не сказать – неприличной. Предать дело огласке? Коллин бросила еще один взгляд на скорчившуюся в ванной девушку. Беда, явно беда привела девушку в это положение. Беда и лишения, которых так много видела Коллин за последние годы. И милосердие к ближнему перестало быть словом из воскресной проповеди, оно как-то придвинулось и вошло в жизнь. Девушка, волей судеб оказавшаяся в ее доме, явно нуждалась в милосердии и участии. И чтобы ее оставили сейчас в покое.

- Пьер справится без нас, - Коллин осторожно положила принесенную одежду на стул. – Пойдем, брат, ты мне срочно нужен по одному важному семейному делу.
С этими словами Коллин схватила брата за руку и потащила, как он был – в простыне, через кухню, коридоры, две комнаты, снова коридоры – в гостиную. Где царило пианино. Здесь Коллин остановилась, оперлась о инструмент и попыталась отдышаться.
- Ты… ты будешь мне играть… И петь? – осторожно спросил ошарашенный Ричард.
- Возможно, - выдохнула Коллин. – Но не сейчас.
С этими словами Колин подняла крышку пианино и вытащила из недр инструмента бутылку бренди. Дважды их дом принимал на постой офицеров армии южан. И после первого раза, недосчитавшись несколько бутылок отличного бренди еще из запасов отца, Коллин спрятала оставшееся в фортепиано. Во время второго постоя не пропало ни одной бутылки.
По мере манипуляций Коллин глаза Ричарда распахивались все сильнее. А Коллин сняла с буфета серебряный стаканчик, который использовала для отмеривания капель, которые прописывал их покойному отце доктор Боргеле, налила туда на донышко бренди, подумала, долила до верху – и выпила, предварительно выдохнув. Вслед за глазами Ричард распахнул и рот.
Коллин прижала к носу запястье и вдохнула привычный запах душистой сиреневой воды. В груди перестало жечь, и по телу разлилось приятное тепло. Наполнив до краев стаканчик, Коллин протянула его брату.
- За… мое возращение? – неуверенно спросил Ричард, взяв стаканчик.
- И за него тоже, - кивнула Коллин. – И за то, что твой денщик – женщина.

»» 25.04.22 10:14 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Африка. 1935 год.

Вот уже несколько недель Форбс и Гибсон словно испытывали друг друга на прочность. Скандалы на съемочной площадке – дело привычное, но в этом плане «Пылающий закат» грозил побить все мыслимые рекорды. В большинстве случаев Гибсон просто предпочитал отмалчиваться и игнорировать любые попытки Мэрилин заговорить с ним. Даже когда актриса напрямую спросила, почему она ему так не нравится, Джеймс лишь усмехнулся и заверил, что это всего лишь глупые фантазии. Но, после того как Гибсон демонстративно наелся лука перед сценой поцелуя, нервы стали сдавать даже у режиссера.
Говард Дэвис отозвал своего ведущего актера в сторонку на разговор.
- Что у тебя, Говард?

- У меня стервозная бывшая жена, камни в почках и кодекс Хейса. А еще я хочу доснять этот чертов фильм! Поэтому, Джимми, уж будь любезен…
В своем шатре Мэрилин Форбс что-то возмущенно высказывала ассистентке, и Джеймс готов был поклясться – речь идет о нем. Заметив вошедшего, ассистентка ойкнула и перестала расправлять складки на рукавах шелкового платья актрисы.
- Что вы здесь забыли?
Джеймс усмехнулся.
- Все еще злитесь за тот поцелуй? Кларк Гейбл проделывает подобное с каждой новой партнершей, а еще жует табак. Можете считать, это что-то вроде боевого крещения.
Если бы Мэрилин обладала способностями Медузы Горгоны, то Гибсон тотчас обратился бы в камень.
- Ладно, я пришел мириться.
- С какой это стати?
«Потому что режиссер попросил».
- Не люблю конфликтов на работе.
Что было совершеннейшей правдой. Гибсон не испытывал какого-либо удовольствия, изводя девушку, более того, считался звездой не капризной и практически никогда не выходил из себя.
- Скажите это Маргарет Салливан!
- Что?
Джеймс подался вперед.
- Да, Гарри рассказал о нападении на бедную девушку, из-за чего вас чуть не сняли с роли!
- Не сомневаюсь, что он так и сделал – сквозь зубы проговорил Джеймс и вышел из шатра.
Свой гнев он обратил на реквизит, состоявший из нескольких деревянных ящиков, и с большим удовольствием ударил по ним, ожидая, что это поможет успокоиться. Разумеется, эффект был обратным. Он только заставил недоуменно переглядываться членов съемочной группы.
И дело было не в том, что Хьюз оговорил его, выставив себя в лучшем свете, этого как раз и можно было ожидать. Просто однажды Джеймс уже перешел дорогу одиозному магнату и сейчас предпочитал не допустить повторения ситуации. Потому что в отличие от прошлого раза – ему уже было что терять. Ведь Гибсон успел познать бремя славы. И чего греха таить, ему нравилось, что большинство людей в Америке знают его имя, как перед ним распахиваются все двери, а на адрес киностудии приходят мешки писем с признаниями в любви. Он все-таки был актером и актером амбициозным, все актеры мечтают стать звездами первой величины, и очень хотят, несмотря ни на что, удержаться на Голливудском Олимпе. Джеймс не мог представить, что однажды настанет момент, когда он захочет отказаться от успешной карьеры. И Мэрилин Форбс не станет причиной его падения.

На этот раз съемки происходили рядом с озером. Дело клонилось к вечеру, и по замыслу режиссера одна из ключевых сцен должна быть снята на закате. Дэвис занял свое место рядом с оператором и то и дело отмахивался от надоедливых москитов. Говард вообще сегодня выглядел раздраженным, кажется, общее напряжение, царящее на съемочной площадке начало на нем сказываться.
Гримеры аккуратно нарисовали раны на груди и нанесли искусственную кровь на художественно разорванную белую рубашку Джеймса Гибсона. Тот выглядел расслабленным, в сцене играть особо нечего – это был бенефис Мэрилин. По сюжету произошло крушение лодки, и храбрый проводник пострадал, самоотверженно спасая жизни остальных героев. Джеймс занял свою позицию на берегу, театрально развалившись на весьма грязном и скользком участке у озера.
- Гримеры сказали, что краска быстро сохнет – кивнул режиссер, имея в виду состав, имитирующий кровь из ран – Давайте все снимем оперативно.
Мэрилин спустилась к озеру в изящных брюках, подчеркивавших фигуру и простой белой рубашке. Со стороны могло показаться, что ее волосы в беспорядке, но на самом деле, то был результат часовой работы парикмахеров, ведь актриса должна выглядеть пережившей катастрофу.
- Начнем? – спросила Форбс, и заняла место рядом с изо всех сил изображающим невыносимые страдания Гибсоном.
- Мотор! – скомандовал режиссер.
- Я выполнил свой долг, Элли…- срывающимся голосом произнес Джеймс, силясь приподняться на локтях, но со вздохом опустился на землю, грудь тяжело вздымалась, лицо исказилось от мнимой боли – Мы спасли твоего отца…и вот теперь, такой бродяга как я, может уйти со спокойной душой…
- Нет! Ты нужен мне, Финн! – возражала Мэрилин – Это путешествие по Африке оказалось самым важным в моей жизни… ты вернул мне самое дорогое…и этот мир…черт!
- Снято! – рявкнул Говард.
- Извините, я перепутала строчки, нужно «в этом мире» - быстро проговорила Мэрилин.
- Ничего, еще дубль!
«Так дело не пойдет» - подумал Джеймс после третьего дубля. Нет, Мэрилин отыграла хорошо, но он знал - Форбс может гораздо лучше, просто что-то ее сдерживает. Возможно, даже он и прошлые глупые придирки. Но Джеймс понимал, как много может изменить удачный монолог, он убедился в этом на своем опыте. И этот монолог в «Пламенном закате» вполне мог стать поворотной точкой и пропуском в звезды Голливуда для Мэрилин Форбс.
Однако, режиссер, кажется, считал иначе. Говарда вконец достали москиты, так что он готов был свернуть сцену, удовлетворившись сносным результатом.
- Говард, а можно еще дубль? – внезапно, сам себе удивляясь, попросил Гибсон – Кажется, я отвлекся в последний раз.
Дэвис глубоко вздохнул, но решил не спорить. Устало вытащил из кармана платок и вытер потный затылок.
- Ладно, ребята, давайте еще раз. Мотор!
Джеймс послушно произнес свои реплики.
- Нет! Ты нужен мне, Финн! – повторила Мэрилин – И это путешествие по Африке оказалось самым важным в моей жизни…
Все опять пошло не по плану. Повинуясь больше инстинкту, Джеймс вдруг приподнялся и внезапно рванул Мэрилин на себя, та поскользнулась на влажной земле и упала на колени, из глаз брызнули слезы, от боли или вдохновленные образом персонажа – кто знает?
- Почему, Элли? – эти слова были импровизацией, в сценарии их не было. Гибсон сжал ее ладонь, буквально требуя – Скажи мне!
Мэрилин решительно выпрямилась. Одинокая слеза скользит по щеке, но лицо выражает искренность и уверенность. О, она была прекрасна.
- Это путешествие по Африке оказалось самым важным в моей жизни. Именно ты вернул мне самое дорогое - отца…но весь этот мир ничего не будет значить, если сейчас я тебя потеряю. И я не позволяю тебе уйти, слышишь?!...

Джеймс дождался окончания монолога, а потом сделал то, чего уж от себя совсем не ожидал – страстно прижался своими губами к губам Мэрилин. Поцелуи в кино заметно отличаются от поцелуев в реальности, они такие, какими их требует сценарий, а еще намного медленнее, при правильном свете и должны длиться не более пяти секунд, благодаря принятым постулатам цензуры – так называемому «кодексу Хейса». Но Джеймс с удивлением понял, еще до того как прозвучала команда «Снято», что случившееся не было простой импровизацией. Нет, это произошло не из-за того, что он излишне вжился в образ, ибо сейчас не раненый влюбленный Финн целовал преданную Элли. Это Джеймсу Гибсону захотелось поцеловать Мэрилин Форбс.
- Снято! Отличная работа! – режиссер и члены съемочной группы зааплодировали – Правда, поцелуй придется подрезать - уж слишком страстный – заявил Говард и помог подняться Мэрилин – Девочка моя, это было здорово!
Джеймс подождал несколько секунд и тоже поднялся, напустив на себя привычное самообладание. Говард, тем временем, закурил.
- А она хороша – задумчиво проговорил режиссер – Не просто смазливое личико. Даже Хэпберн бы так не смогла.
- Хороша – согласился Гибсон, отказавшись от протянутой пачки сигарет. Ненавидеть мисс Форбс было бы куда легче, будь она обычной, ничем не примечательной старлеткой. Но Мэрилин и правда, умела играть, и делала это превосходно.
- Завтра по расписанию ночные съемки?
- Да, снимаем праздник в деревне. А что? – Дэвис с недоверием посмотрел на Гибсона.
- Ничего. Просто хочу позаимствовать мисс Форбс ненадолго…
Говард уже открыл рот, чтобы возразить, но Джеймс не дал ему этого сделать.
- Не волнуйся, верну ее в целости и сохранности к комендантскому часу, папочка. Просто не спеши завтра заявлять в полицию о пропаже актрисы – это все о чем прошу.

Авиационный ангар располагался примерно в часе езды от основного местоположения съемочной группы. С ближайшей военной базы здесь остался огромный самолет «мустанг», но основное пространство занимали три аккуратных биплана.
Облокотившись на один из них спиной, Джеймс Гибсон терпеливо ждал, когда автомобиль подвезет к ангару мисс Форбс. Мэрилин вышла из машины, сняла с головы шарфик, призванный защитить прическу от ветра и недоуменно огляделась по сторонам.
- Ну, и где все остальные? Мне передали, что режиссер хочет провести какую-то дополнительную репетицию.
- Вообще-то, это я настоял – Джеймс взглянул на нее поверх своих солнечных очков и усмехнулся.
- Что за шутки, мистер Гибсон? – справедливо возмутилась Мэрилин – Для чего я тряслась по этим жутким дорогам?
- Всего лишь хочу, чтобы мы полетали над заповедником. Вокруг такие красивые места. Куда лучше тех задников, которые предложат в павильоне – поспешил объяснить актер – И да, я искренне считаю, что это поможет лучше понимать роль, понимать Финна и Элли.
Сцена полета на крошечном самолете действительно была прописана в сценарии. Но, разумеется, ее не могли снять непосредственно в воздухе – недостаточные технологии и опасения за жизни звезд этого просто бы не позволили.
- Ладно – Мэрилин глубоко вздохнула – Возможно, вы и правы. Ну, и где пилот?
Джеймс развел руками.
- Вы на него смотрите.
- Все еще не теряете надежды меня разыграть, мистер Гибсон?
- Я сама серьезность, мисс Форбс. Готов даже продемонстрировать лицензию, которую получил еще два года назад. У меня есть свой небольшой самолет в Лос-Анджелесе, и я люблю летать над холмами, особенно по вечерам.
Джеймс пожал плечами.
- Механик подготовил для нас вот этот биплан. Потрясающая крошка, согласитесь? Не терпится подняться на ней в небо.
Гибсон внимательно посмотрел на актрису и протянул ей руку.
- Вопрос в том, согласны ли вы пойти на риск, Мэрилин?

»» 01.05.22 14:44 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Не бойся летать. Ещё не было ни одного случая, чтобы самолёт не вернулся на землю.

Достало! Больше никаких путешествий в прошлое. Лучше мегачервяки, Лешие и бесячий мыш, чем это все. Только сериалы, без эффекта присутствия. На слова Дориана мысленно матерюсь трехэтажными и прочими конструкциями. Умом я понимаю, что он прав, как бы тут иная историческая эпоха, обстановка и прочее. Для них я не Страж Противодействия, Маг Судьбы как на Арракисе или в том же Неверленде, где ко мне на метр подходить никто не рисковал, но тут было иначе, магический фон способны уловить далеко не все. И для скандинавской мифологии Истинные Магии, Фантазмы и прочее были чем-то запутанным и непонятным, в мире Ведьмака с чародеями особо связываться никто не рвался, да и на Арракисе с Бене Гессерит тоже. Ну, мыш это мыш, но там совершенно другая история, в том же мире Марвел были маги, а вот в ДС все немного иначе мда.
- Я понимаю, - шиплю в ответ, сминая кубок из неизвестного мне сплава, в подобные детали истории я не вникала, в тонкую пластину. – Но это будет еще хуже, чем на пати у Джокера. И вообще, не мой типаж.
- Это все твои дорамы, - важно кивает Роджер, доедая очередную порцию. Вот же шустрая мелкая зараза, успела к себе пододвинуть все, что плохо лежало. – А еще предвзятое отношение.
- Пффф, блондинка в пафосном плаще не при чем, хотя и бесячий гад, - хмыкаю и трансформирую сплющенный кубок в о-тёко. Мне бы еще хокку тут прочитать. Бл*ть, раздражает. Как сказал бы конек Джек «**** ***** и *****!». – А ничего вообще, что я не ходила в кружок песни и пляски, тем более, исторических танцев. Предлагаешь сбацать брейкданс?
Так… стоп, это еще что за?.. Какая… нехорошая личность полезла на мои барьеры и даже сумела пробить брешь. Похоже, танцы отменяются. Прекрасно, будет куда выплеснуть всю скопившуюся ярость.
- Хродгейр, - придумал же имя, оно классное, но длинное. – Доставай все защитные талисманы, я отрежу вас Территорией, но задеть может.
- Все так серьезно? – веселье как рукой сняло. Даже Роджер перестал жевать. Огромное достижение для нашей чешуйчатой обжоры.
- Они смогли сломать внешний слой моего барьера ранга А, - поднимаюсь, разминая пальцы. – Прошу прощения, но…
- Я заметил колебания энергии, - о, спасибо, собрат Ржевского, тебе поверят больше, чем мне. Солидный у него запас рун. Некоторые я даже узнаю. – Нас атакуют?
- Ну, не перевелись в этом мире самоубийцы, - прикидываю, чем лучше бить. Ладно, решу на месте, источник маны один, но он какой-то размытый и постоянно меняется. – Вам лучше оставаться здесь. Всем. Оставаться. Здесь. Мне. Не. Мешать. Особенно вам, мелочь, - и чего они ко мне привязались? К такому жуткому монстру-то? Ну да, я мелких спасла, перекрошив при этом лагерь врага на чимичангу, но для этой эпохи это привычное явление, наверное. – Айн момент, - щелчок пальцев, и по воздуху пробежала легкая рябь, вспыхнула синими бликами и исчезла. Хн, а у них есть потенциал. – Повторяю, за внутренние барьеры не лезть, если это то, что я думаю, обычное оружие его даже не поцарапает.
- Хуже Леших?
- Намного хуже Леших. По шкале от одного до десяти – десять. Минус десять, - странно, в этом времени случалось подобное? Сражения – да, но нападения монстров? Может, тут и Годзилла где-то плавает? – Ну, я пошла. Территория!
Мир вокруг сворачивается в спираль и распрямляется, выбрасывая в пространство, заполненное магической энергией, холодной и тягучей. Хмф, занятно, очень занятно. Что это за пародия на Ктулху такая? Надеюсь, они меня послушаются и останутся за защитным куполом Территории, отвлекаться мне сейчас нельзя. Мдэ, с Ктулху я погорячилась, это скорее, какая-то похожая на оскверненный Грааль из арки Падения Небес, неведомая магическая х*ень. Что ж, посмотрим. Огонь и режущие атаки Ветром ему не особо вредят. Тогда попробуем мою любимую фишку намба ичи.
- Unlimited, - воздух задрожал и покрылся легкой рябью, магические щиты завибрировали, но выстояли, я добавила связку на поглощение энергии, так что достать не должно. – Blade Works! – сотни, тысячи клинков, ударили в черную фиговину, разрывая ее на куски, ошметки, фонящие жуткой могильно-холодной энергией, разлетелись по округе, разъедая землю.
- Невероятно!
- Да кто вы такие?!
Какого вы сюда приперлись, мать вашу?! Кому было сказано за щитами под прикрытием Территории сидеть?! Правильно, Роджер, пни их там, чтобы не подставлялись, только не особо, у тебя же лапа будь здоров, покалечишь еще. Хо, а оно еще трепыхается. Регенерировать повреждения полностью не можешь, да? Значит, святые мечи типа Экскалибура тебе не по вкусу? Что ж, тогда у меня таки есть, что вам сказать.
- Как лучи твои освещают земли Восходящего Солнца, мать всего живого, воссияй и в силе своей проведи меня, недостойное дитя твое, - концентрирую ману на кончиках пальцев, знакомое покалывание растекалось огненными импульсами по телу, все же Восток мне ближе, воззвать к Аматэрасу-о-миками мне было легко… и так естественно, что ли. Почему? Мое обучение? Увлечение дорамами и мангой? Нет, ну правда. - Ты зря сунулась в этот мир, **** тварь. Тем более, сейчас, когда у меня на редкость паршивое настроение. Вали в ад! Аматэрасу!
Бушующий океан белоснежного пламени взметнулся вверх, словно цунами, накрывая темную сущность, волны накатывали и накатывали, от жара, казалось, горел воздух и плавилась земля. Если кто-то по тупости сунулся за щит, то сейчас от них остался только пепел. Бушующий поток слепяще-белого очищающего пламени великой Аматэрасу-о-миками сжигал все на своем пути, безжалостный, яростный и неумолимый, темная тень от соприкосновения с белыми огненными лентами шипела и пузырилась, пытаясь увильнуть. А потом от ее визга заложило уши. Больно тебе, тварь? Пока догорала в священном огне богини Солнца оболочка из темной энергии, призываю Аскалон. Все же надежды всего человечества это не мое, да и Экскалибур слишком капризен.
- Назад! Назад! – доносится словно через слой ваты чей-то крик. Знакомый голос, вроде. Да что ж вам не сидится за щитами?! Мир самоубийц, честное слово.
Мда, со стороны это, наверное, смотрелось жутковато. Бросаться в огненный шторм с сияющим золотыми линиями клинком, уворачиваясь от темных лент, оболочка горела и плавилась, но тварь все еще пыталась дотянуться хотя бы оставшимися эээ? конечностями? Без понятия, что это, да и без разницы. Со второго удара до ядра я достала и рванула назад, выставив несколько щитов с градацией воздуха, трепыхания монстра были для меня не особо опасны, но получить ранения так тупо не хотелось. Пхе, а в Неверленде кастовать огонь было легче. Из золы пробивались зеленые ростки – Аматэрасу-о-миками, богиня Солнца, отнимает и дает жизнь, и оскверненная земля возрождалась в священном пламени. Как там в песне было? Каменных дорог сумел пробить росток? Пробить что именно? Не помню, вообще, мне как-то фигово. В Неверленде можно было посидеть на стене Каэр-Морхена с бухлишком, а тут так не прокатит. Хотелось сбежать подальше, чтобы не доказывать, что я в порядке и не орать, чтобы не лезли ко мне, тут еще фонило магией. О, а в темной палатке или что это вообще довольно сносно, даже дремать можно, особенно, когда до тебя не докапываются все, кому не лень и у входа бдит Роджер. Хотя, последнее условно хехе. Почует хавчик и поминай, как звали.
- Можете остаться, - отлично, магические цепи не горели, словно выжигая изнутри раскаленной лавой, тут проходят лей-линии? Действительно, слабенькие, но уже неплохо. – Вы тоже, да, - вздыхаю, все же послать приставучее травоядное будет невежливо. Бард и целитель сидели с подозрительно довольными моськами, Дориан спасал от разорения драконом запасы продовольствия. «Братец» был рядом в качестве моральной поддержки, но кроме меня и Дориана остановить чешуйчатую обжору было некому. – Причина не в вас, причина во мне, - занятный такой потолок или хм… а, да по гхыру, будет потолок, - вы уже догадались, да, Сигурд?
- Страж Противодействия, - лекарь задумчиво растирал в деревянной мисочке травы. – Вечный воин.
- Хн, так тут известен именно этот вариант, - поднимаю руку, на кончиках пальцев пляшут синие молнии, отлично, магия работает, здесь я восстанавливаюсь почти так же быстро, как в Неверленде. – Именно. Так что это изначально невозможно. И дело не только в том, что я Страж, а в том, что отношения, это последнее, к чему я буду стремиться. Вам стоит обратить внимания на кого-то более… достойного, без приступов ярости, мании преследования и кошмарного характера. Я серьезно. Братишка подтвердит, - и не фиг ржать там, я вас слышу, и твои комментарии тоже, ящерица. – Я должна была оказаться здесь, как Страж, моя миссия сражаться за человечество, а у ваших детей есть потенциал к магии, я дала им защиту и слабый магический импульс. Руны должны даваться проще. О, вы вернулись. Запасы спасены? – Роджер сидел на плече «братишки» и привычно что-то хомячил. – Видимо, нет.
Да уж, историческая реконструкция оказалась забавной. И дрыхнуть в палатке, выставив вокруг себя щиты, на всякий пожарный, чтобы мелкие усы не нарисовали или чего похуже, было сравнительно комфортно. Хорошо, что у меня нет аллергии. Все же шкурки зверушек это довольно непривычная постель. Экзотика, блин. Будет что вспомнить, когда вернемся. Только без танцев, да.

»» 06.05.22 21:05 Застенье
_________________

Поместье "Веселые дубы"



- Коллин, постой… - я слабо упирался, пока сестра тащила меня за собой, но хватка у нее была не по-женски крепкой. – Ты же не дала мне одеться… С меня льется вода, между прочим!
Она на ходу обернулась, оценила ущерб, видимо, как приемлемый и продолжила путь, пока мы не достигли гостиной. Тут я даже забыл про свое мокрое одеяние, сраженный приступом щемящей ностальгии: здесь все осталось точно так, как было до войны, ну, может, не хватало кружевных штор или цветных бархатных подушек на кушетке, но в целом все осталось как прежде. А, впрочем, нет. Раньше, кажется, в пианино бренди не хранилось.
И я даже представить себе не мог, что леди способны его пить.
Сестру я мог припомнить только с бокалом шампанского на балу, а сладкий десертный портвейн она пробовала, обмакивая в него кусочек сухого бисквита.
Я машинально взял из ее рук стаканчик с бренди, все еще ни черта не понимая, что происходит.
- За… мое возращение?
Вообще-то я планировал как следует напиться вечером с Пьером, после ужина. Но планы стремительно менялись.
Кажется, есть все шансы напиться с сестрой.
- И за него тоже, - кивнула Коллин. – И за то, что твой денщик – женщина.

Горло обожгло, дыхание перехватило, я поперхнулся бренди и закашлялся до слез. Потянул сестру за руку и по ее примеру занюхал сиреневой водой с ее запястья. Удивительно, но помогло.
- Что за ерунду ты говоришь, - просипел я, с трудом делая вдох. – Что я, по-твоему, женщин не видел?.. Смею заверить, видел, и Пьер точно не похож ни на одну из них! – Я отобрал бутыль у Коллин и снова наполнил стаканчик, чувствуя, как первая порция горячей волной распространяется из желудка по телу. – У них, знаешь ли, локоны… - я покрутил пальцем у виска, - и юбки, и платья, и… перчатки, и ресни… - я осекся, вспомнив ресницы Пьера. – И грудь! – выложил я главный козырь, описав рукой характерный полукруг, расплескав немного бренди. – Вот ты видела у Пьера грудь?
- Видела, - тихонько подтвердила Коллин.
Я закатил глаза.
- Как ты могла видеть то, чего нет? Я отлично знаю Пьера, ты даже не представляешь, в каких переделках мы побывали! Он видел меня одетым, раздетым, злым, напуганным, голодным, уставшим, грязным и еще бог весть каким! И всё это посреди боевых действий! Да ни одна леди такого не выдержит! – Я узрел на кушетке брошенный плед и обрадованно завернулся в него поверх сырой простыни. – И потом, ты представить не можешь, сколько Пьер всего повидал на службе у меня! Если хочешь знать мое мнение, то ни одна женщина не способна все это вынести!
Я победно опрокинул в себя бренди, с удовольствием отметив, что вторая порция пошла несравненно мягче.
- И вот что мы сделаем, - бренди нежно булькнуло в третий раз, проливаясь в прискорбно маленький стаканчик. – Через два часа мы встречаемся за ужином в этой самой гостиной. Ты, я и Пьер. И мне просто не терпится увидеть, как тебе удастся обрядить моего денщика в дамские вещи, уж коли ты утверждаешь, что он женщина. – Я рассмеялся. – Это, право, смешно, Коллин. Пьер! В платье! Ты и правда думаешь, что я за все эти месяцы не смог бы разглядеть рядом с собой женщину?
Сестра выразительно подняла брови, и я почувствовал, что закатываю глаза уже вполне профессионально.

Вообще-то, легкий червячок сомнений меня все же грыз. Если задуматься, то я ни разу не смог припомнить Пьера раздетым. Он как-то умудрялся переодеваться и даже мыться вне поля моего зрения. Не говоря уже о том, чтобы в кустах поссать на пару. Что, впрочем, никак не колебало моих убеждений. Пьер, в конце концов, мог быть просто нелюдимым и стеснительным.

И вот, спустя пару часов я сижу за длинным столом, накрытым хрусткой накрахмаленной скатертью, передо мной сияет фамильный фарфор, чудом убереженный сестрой, и начищенное серебро приборов. Так странно чувствовать себя одетым по-домашнему, без жесткого воротника-стойки мундира, заставляющего держать голову не просто прямо – а немного запрокинутой назад. Простой домашний жилет, рубашка из мягкого сукна, чуть небрежно повязанный шелковый платок – атрибуты почти забытой довоенной жизни.

Над белыми свечами трепещут, потрескивая, огоньки, отражаясь в зеркальной поверхности буфета. Напольные часы тихо и мелодично бьют семь раз, заставляя нетерпеливо поглядывать на двери гостиной.

Я готовлюсь увидеть в дверях Коллин и хорошенько посмеяться над ее сконфуженным видом.
_________________

Поместье "Веселые дубы".
Оставшись одна, не боясь раздеваюсь, потому что уверена, сестра сэра Ричарда не пустит его обратно. Я вообще не брезгаю мыться после мужчины, вспоминая, в каких только условиях этого не делала. Поэтому чуть тёплая вода кажется мне блаженством в купе с душистым мылом. Моюсь долго и тщательно, повторяя одну и ту же процедуру несколько раз. В конце мне кажется, что моя кожа начинает сиять, становится мягче. Вот сейчас я в полной мере начинаю ощущать себя девушкой.
С улыбкой покидаю успевшую остыть ванну и с наслаждением вытираюсь полотенцем, оставленным мадмуазель Коллин. Уткнувшись лицом в него, втягиваю цветочный запах.
В походных условиях не было таких роскошных вещей, да и чистые полотенца я видела редко. Даже в приличных гостиницах, куда нас с сэром Ричардом волею судьбы заносило, вместо полотенец давали иногда дурно пахнущие тряпки. Ну в основном сэр пользовался своим обаянием, и никогда не пользовался тряпьём. Для него мне кажется хозяйки доставали всё самое лучшее.
Закончив вытереться, я оделась и вышла из импровизированной ванной комнаты, сделав пару шагов оказалась на кухне.
— Садись, мисс Коллин велела тебя накормить и показать после твою комнату.
Я улыбкой поблагодарила женщину, у которой спросить имени постеснялась. И взглянула на накрытый стол. Совсем не важно, что он был простой, но это делало его богатым для меня. Рот наполнился слюной, а желудок протестуя напомнил, что в нём с самого утра не было ничего съестного.
Я было двумя руками потянулась к тарелкам, но вовремя вспомнила про воспитание и стала накладывать всё понемногу. Я не обращала внимания на то, как меня глазеют и явно обсуждают. Не вслушивалась в их разговоры. Первый раз за долгое время, я ела вкусную пищу, тщательно прожевывала каждый кусок, запоминая вкус. Спустя время, отодвинула пустую тарелку и засомневалась, что могу встать со стола. Если только не выкатят меня колобком прямо в комнату, где я на сто процентов уверена, усну, стоит только лечь на кровать.
Поблагодарив женщин, я всё же встала и отнесла пустую посуду в мойку. Хотела сама помыть, но меня мягко отодвинули.
Я пожала плечами и повернулась к той, которая должна была проводить до комнаты.
Она кивнула головой, мол иди за мной. Пошла, засыпая на ходу после сытного обеда. Держалась, щипая себя по руке, и не удивлюсь, если там появится синяк после. Временами отставала, разглядывая помещения, что мы проходили, поэтому приходилось бежать и догонять – я очень боялась заблудиться в незнакомом доме.
Мало ли какие здесь хранятся тайны и секреты. Что-то меня не туда ведёт моё воображение.
— Вот здесь ты будешь спать. Мисс Коллин придёт позже к тебе.
Комната была небольшой, но мне показалась самой лучшей. Я даже не обратила внимание, что сказала провожатая, разглядывая её. Мне правда было с чем сравнить. Счастливо улыбнувшись, плюхнулась на кровать, обняла подушку и тут же уснула сладким сном. Не знаю сколько времени прошло, но проснулась от того, что кто-то настойчиво меня будил. Просыпаться категорически не хотелось и поэтому я всячески отмахивалась от будившего меня. Плохо получилось, с трудом разлепив глаза, перед собой увидела сестру сэра Ричарда.
— Ну же Пьера, вставай быстрее, мы опаздываем.
Сонная, я не совсем понимала, что от меня хотят. Но пришлось сесть в кровати, облокотиться на колени и медленно приходить в себя.
В голове мутно и не единой здравой мысли, хотелось снова упасть на подушку и уснуть. Ладонями провела по лицу, и даже похлопала по щекам, в надежде, что поможет окончательно проснуться.
— Куда мы торопимся мисс Коллин?
— Как куда, на ужин, мне нужно подобрать тебе платье, поторапливайся.
Схватив меня за руку, девушка потянула за собой. Я не могла понять, какой ужин и к чёрту какое платье. У меня вообще образ парня, и необходимость сохранить своё инкогнито. Особенно перед сэром Ричардом. Я не представляю, что с ним будет, если он узнает, что за всё время бок о бок рядом с ним весь практически проходила особь женского пола. Точно в обморок упадёт. Воображение тут же нарисовала эту картину, что я хмыкнула. Коллин с любопытством оглянулась на меня, услышав звук, который я издала.
— Я представила, что вашего брата хватит удар, когда он увидит меня в платье.
— Определённо, мы тебя ещё красиво пострижем, а то твои пряди не очень красиво торчат в разные стороны.
Я не стала сопротивляться. На самом деле, очень соскучилась по тем временам, когда носила платья. Когда вокруг не было проклятой войны и жизнь была самой лучшей.
А ещё мне правда натерпелось увидеть удивлённое лицо сэра Ричарда. Маленький чертёнок во мне с озорством махнул хвостом. Кажется намечается нечто увлекательное.
_________________

Поместье "Веселые дубы"

Некоторые привычки настолько крепко въедаются с самого детства, что со временем доводятся до автоматизма. И ты даже не задумываешься, что нужно встать, когда в комнату входит леди – поднимаешься со стула абсолютно машинально, и только секундой позже глаза фиксируют, кого именно ты видишь. Впрочем, иногда даже глаза обманывают. Иначе как объяснить, что рядом с Коллин вижу… вижу… Я отказываюсь признавать то, что я вижу.
Это розыгрыш. Сестра меня разыгрывает, сговорившись с моим денщиком.
Однако же…
Я шагнул ближе, и Коллин, угадав угрозу, предупреждающе выставила вперед ладонь.
- Позволь, Ричард, представить тебе Пьеру, - мягко произнесла она, подтолкнув вперед девушку.

Ах, значит, Пьеру… Я почувствовал себя дураком, осознав, как долго эта девчонка водила меня за нос. Но как ей вообще это удалось?! Я беззастенчиво ее разглядывал в упор, ища знакомые черты. Надо признать, отдаленно она все так же напоминала хорошо знакомого мне Пьера, но… куда подевались его лохматые, вечно торчащие в разные стороны волосы? Сейчас их сменили аккуратные короткие локоны, обрамляя тонкое лицо.
Ладно, хорошо, допустим, девчонка прятала лицо и волосы под фуражкой, но грудь! Я уперся взглядом в декольте, испытывая огромное желание высказать вслух всё, что думаю, и исключительно в армейских выражениях. И останавливала меня только лишь забота о чувствах Коллин, потому что так называемая… Пьера слышала в эти месяцы немало подобного. Но как я мог повестись на подобный маскарад?!
И почему Коллин все поняла, едва ее увидев?!

Я медленно обошел ее по кругу, рассматривая затянутое в талии платье, которое было ей чуть велико, пальцы, нервно комкающие оборку на юбке, напряженные плечи. Не поворачивая головы, она встревоженно следила за мной из-под ресниц. Ресниц! Черт подери, она не выглядела мальчишкой, обряженным в женскую одежду!
Я чувствовал злость. На себя. И на нее тоже.
Мне хотелось схватить ее за локоть, развернуть и встряхнуть как мышонка, а затем устроить допрос, какого хе… Поверх ее плеча я встретился взглядом с Коллин, и она тихонько покачала головой.

Я заставил себя выдохнуть и разжать стиснутые зубы. Повел шеей, будто ворот домашней рубашки стал тесен. Еще несколько секунд ушло, чтобы окончательно совладать с собой, и голос не дрогнул, когда я, наклонившись к уху девушки, произнес:
- Даже не представляете, как я рад знакомству… мисс. – Затем я выпрямился, обошел ее и сделал приглашающий жест рукой. – Прошу к столу, дамы. Думаю, что за ужином наша гостья расскажет потрясающе интересную историю. Верно, Пьер-ра?

»» 13.05.22 18:40 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

1935 год.
Где-то в южной Африке. Недалеко от водопада Виктория.

Несколько невозможно душных во всех смыслах для мисс Форбс дней миллиардер Хьюз присутствовал на съемочной площадке фильма, мешая работать не только ей, но и режиссеру, продюсеру, оператору. Никто не решался выдворить человека, заплатившего практически за все, поэтому исполнительнице главной роли пришлось удалить его в обмен на любезное позволение сопровождать ее на красной ковровой дорожке во время премьеры фильма. Жертва казалась Мэрилин не такой уж большой с учетом того, что при представлении киноленты свет софитов непременно упал бы на Гарри, как главного и единственного спонсора. К тому же это означало, что девушке не пришлось бы идти рука об руку со своим партнером Джеймсом Гибсоном и изображать симпатию к нему.
Один из популярнейших и талантливейших актеров настоящего, которого обожали все женщины от восточного до западного побережья и похожими на которого старались выглядеть мужчины от жаркой Флориды до северных окраин Аляски, был отвратителен. Другого определения поведению Гибсона блондинка подобрать не могла. Мэрилин уже не расстраивалась, привыкнув к мысли, что ему нравилось издеваться над ней, однако все равно после каждой выходки партнера злилась, кричала на ни в чем не повинную ассистентку, а однажды даже поссорилась с режиссером.
«Милый Говард», как кокетливо звала его юная дива, проявил чудеса выдержки выслушав истерику мисс Форбс, согласившись с ней в том, что сцена поцелуя у водопада вышла непозволительно откровенной для экрана. В качестве решения проблемы он пообещал при монтаже вырезать несколько кадров, чтобы соблюсти приличия. Возможно, причиной тому стали опасения режиссера касательно реакции публики и Хьюза, в случае успеха картины пообещавшего всерьез обдумать финансирование более крупного и масштабного проекта. Однако вместе с этим Говард отметил, что свою часть Мэрилин сыграла душераздирающе, упав на колени и пустив слезы. Она со сдержанной благодарностью приняла восторги, умолчав о том, что импровизация стала заслугой Джеймса Гибсона, буквально вытащившего из нее нужные эмоции.
Вне всяких сомнений исполнитель главной роли был невыносим, хотя все же целовался пылко и страстно. Мэрилин, понимая всю важность показного благочестия для непорочного образа артистки, не являлась чопорной высокоморальной особой и вполне могла применить опыт для сравнения этого поцелуя с другими. Выводы, к слову, оказались совсем неутешительными – ей понравилось. Однако мисс Форбс, как девушка, всерьез целенная на карьеру, признание актерского таланта и все двери открывающую славу, не имела права идти на поводу у слабостей.
Я выше интрижек – с этими мыслями восходящая звезда закончила еще один насыщенный день.
А новое прекрасное по-африкански жаркое утро началось с назойливого стука в дверь, похожего на барабанную дробь. На пороге стояла многострадальная ассистентка, прибежавшая, чтобы сообщить об изменениях в планах рабочего дня. Мисс Форбс внимательно выслушала помощницу, сообщившую, что режиссер запросил дополнительную репетицию, связанную со вставками пейзажей, снятых для зрелищности с высоты, на которой согласно сюжету летели над саванной главные герои ленты. Насколько помнила блондинка, Говард планировал акцентировать внимание зрителя на природных кадрах, как на открывающейся перед путешественниками панораме Африки, что не требовало непосредственного участия актеров, но видимо у гения появились новые идеи.
На авиабазе, куда Мэрилин доставил автомобиль, к ее удивлению никого не оказалось: ни режиссера, ни ассистентки, ни даже молчаливого темнокожего мальчика с опахалом. Только Джеймс Гибсон во всей своей красе. Уж с кем, а ним мисс Форбс предпочла бы не пересекаться наедине, потому как от Хьюза, объяснившего приступы ревности беспокойством и заботой, услышала весьма нелицеприятную историю. Миллиардер был довольно скуп на детали, видимо из тех же побуждений заботы, но вкратце поведал о непристойном поведении Гибсона по отношению к несчастной девушке по имени Маргарет Салливан.
Предупреждение мисс Форбс приняла к сведенью, поэтому, оставшись со звездным партнером вдвоем среди самолетов в ангаре авиабазы, занервничала. Если Гарри Хьюза она успела достаточно изучить и имела представление о том, чего от него ожидать, то мистер Гибсон был для нее закрытой книгой, полной сарказма и дерзости. И теперь этот загадочный человек предлагал ей довериться ему, подняться вместе в бескрайнее отливающее лазурью небо – заманчиво и страшно.
Нет, Мэрилин не верила в то, что Джеймс увез бы ее к каким-нибудь диким каннибалам и оставил им на десерт или причинил бы вред иного рода. Во-первых, съемочная группа и военные техники были в курсе местонахождения главных звезд почти завершенной картины. Во-вторых, представители кинокоманды видели, как отчаянно влачился за ней миллиардер, чтобы уяснить, что у юной звездочки имелся защитник с весьма обширными возможностями. И всё же она боялась высоты.
Взглянув на протянутую Гибсоном руку, крепкое запястье с едва проступающими нитями вен, перерезающие сильную ладонь линии, изящные как у пианиста пальцы, мисс Форбс решилась. Она хотела бы уловить все оттенки восторга своей героини Кэтрин, влюбившейся не только в Финна, но и очарованной первозданной красотой саванны, запечатлеть в памяти виды как можно детальнее. Поэтому осторожно вложила свою тонкую кисть в его раскрытую ладонь.
- Почему бы не рискнуть, - скрыв беспокойство за сияющей предвкушением улыбкой, произнесла Мэрилин. – Ведь если разобьемся, то вместе. Вы и я.
После короткого, но содержательного инструктажа самолет покатился по взлетно-посадочной полосе, и, преодолев силу притяжения, взмыл ввысь к редким белым облакам. Под стальное брюхо биплана легла удаляющаяся земля: уменьшившиеся баобабы и акации, колючие кустарники и высокие желтоватые от долгого отсутствия дождя травы. Самолет пролетел над стадом пришедших на водопой зебр и поднялся вверх по течению реки к местной деревне, состоящей их глиняных хижин, похожих на шалаши.
- Здесь будут проходить ночные съемки, - объяснил Гибсон, весь путь совмещавший работу пилота и гида, рассказывающего обо всем, что простиралось под бипланом.
Внизу кипели приготовления. Режиссер, требовавший от специалистов по декорациям создания идеальных фонов, поставил перед подчиненными сложную задачу по украшению деревни к празднованию, на которое по сюжету фильма попали главные герои во время своего путешествия. Именно здесь должны были найтись доказательства того, что экспедиция отца Кэтрин продвигалась вглубь материка, в неизведанные районы.
- Какая красота, - восторженно лепетала Мэрилин, перебирая эпитеты и жадно разглядывая все, стараясь запомнить все: маленькие, словно игрушечные, жилища, похожих на мурашек туземцев, грациозных газелей. Она представляла себе Кэтрин, пропускала через себя все ее эмоции, чтобы уловить те, которые обязательно следовало передать зрителям. – Прекрасный край, чарующий.
Самолет двигался плавно и ровно, рассекая потоки воздуха, что свидетельствовало о профессионализме пилота. Мисс Форбс даже стало немного совестно за того, что усомнилась в умениях мужчины, похоже, талантливого не только по части актерского ремесла, но и во всем, за что он брался. Рядом с Джеймсом Гибсоном блондинка чувствовала себя вполне комфортно и спокойно, не так остро ощущая приступы страха от высоты. Наверное, потому что доверилась ему, хотя старалась не позволять себе ничего подобного по отношению к новым людям.
Мэрилин привыкла скрупулезно изучать тех, с кем пересекалась на фабрике грез, потому что, будучи умной девочкой, едва ли верила в светлые образы артистов, остававшихся за кадром создателей фильмов, больших голливудских боссов и, конечно же, спонсоров из числа миллиардеров. В общении со всеми ними необходимо было проявлять осторожность, наблюдательность, чтобы определить, что за человек на приеме в честь премьеры картины на самом деле стоял перед тобой. Однако разгадать Джеймса Гибсона не получалось, ведь одна информация о нем противоречила другим данным.
- Вы ведь впервые летали на биплане? – звенящим задором и свободой тоном поинтересовался находившийся впереди за штурвалом Джеймс, когда металлическая птица вновь коснулась горячего покрытия взлетно-посадочной полосы и покатилась по направлению к ангарам.
- Верно, - кивнула Мэрилин, переполненная эмоциями настолько, что те едва не переливались через край восторгом, в котором она, наверное, часами смогла бы говорить о том, что довелось увидеть сегодня. – Это невероятное ощущение, будто вся саванна состоит из игрушечных фигурок, легко умещающихся на ладони, и все они живые, настоящие, маленькие фрагменты общей картины – пазла Африки, - лишь озвучив слова, она поняла, что произнесла мысли вслух, сверкая искренней улыбкой, искорки которой полыхали в глазах, и взглянула на мужчину. – Вам, наверное, моя эмоциональная болтливость кажется глупой и смешной.
- Вовсе нет, не кажется, - горячо заверил актер, будто бы действительно испытывал схожие эмоции, и помог девушке выбраться из кабины на твердую почву. – Небо… в этой легкости и свободе…
Однако фразу он не закончил.
- Браво! – выкрикнул Хьюз, под звук собственных аплодисментов направляясь к паре актеров. – Гибсон, ты великолепен не только на большом экране, но и в житейских постановках. Снимаю шляпу!
Обернувшись, мисс Форбс увидела перед собой миллиардера в привычном образе: элегантный белый костюм, скроенный по индивидуальному заказу из лучших тканей; классическая белая шляпа с широкими полями; очки-авитароры, скрывавшие глаза, что затрудняло считывание его эмоций. Гарри Хьюз должен был сесть в свой самолет еще утром, чтобы к полудню добраться до океана и ожидающей его яхты, чтобы отправиться в Америку, однако он все еще находился здесь. Стоял перед ней, зло ухмыляясь, грохоча яростью в голосе.
- Я уже говорила по поводу сюрпризов, Гарри, - придя в себя, строгим тоном произнесла Мэрилин. – Мне необходимо работать, а тебе не мешало бы проверить бизнес и семью.
Конечно же, потомственный миллиардер Гарри Хьюз, которому принадлежала по меньшей мере треть западного побережья США, был женат и имел детей. Браки в его кругу заключались не от взаимного притяжения двух сердец, а исходя из выгоды, которую сулило объединение двух уважаемых семей с солидным капиталом, их бизнесов и статуса в обществе. Законные внуки, т.е. наследники в итоге получали все.
Мисс Форбс прекрасного знала об этом и даже более того, никогда не питала иллюзий касательно будущего вместе с Хьюзом, четко определив их отношения, как дружбу. Она могла быть подругой баснословно богатого человека, привыкшего сорить деньгами, прибывающими к нему рекой черного золота, но никак не любовницей. Его денег определенно хватило бы, чтоб заткнуть самых ярых поборников морали, обеспечить наилучшим образом карьеру в кино и светскую жизнь Мэрилин, однако она никогда не стала бы в открытую жить с мужчиной, с которым не обвенчалась в церкви.
- Разве я могу уехать после такого? – сорвав солнцезащитные очки, прорычал Гарри, достал из кармана лист бумаги и, развернув его, продемонстрировал светловолосой актрисе написанный от руки текст.
«Я отомщу тебе, Хьюз, и соблазню твою очаровательную звездочку Мэрилин. Счастливого пути. Гибсон.»
Воздух замер в легких, не вдохнуть и не выдохнуть, будто девушку ударили в солнечное сплетение. В такой элемент ближнего боя не требовалось вкладывать много сил, чтобы получить необходимый результат: при минимуме физической боли жертва лишалась способности дышать, ощущая беспомощность и панику. К ним мисс Форбс добавила бы обиду и злость. Конечно, Джеймс Гибсон на правах заслуженного мэтра мог позволить себе своевольничать при совместных сценах с малоизвестной молоденькой актрисой, впервые получившей шанс сыграть главную роль в большом кино, но насмехаться над ней подобным образом, сводить счеты с Гарри… Это было подло, низко и омерзительно.
- Мистер Гибсон, спасибо за экскурсию и опыт, - сухим, формальным тоном Мэрилин поблагодарила актера за полет на биплане. – Мне нужно подготовиться к вечерним съемкам, - произнесла она, все таким же безжизненным тоном и взглянула на Гарри. – Отвези меня в отель.

»» 16.05.22 17:08 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Смотреть на злую Женьку, мысленно придумывающую отговорки было чрезвычайно весело. Роджер хотел что-то ляпнуть, но я вовремя заткнул ему рот кружкой или чаркой, фиг разберешься в этих названиях, с алкоголем.
- Я понимаю, - прошипела Женька, сминая свой кубок на глазах у офигевшего ярла. – Но это будет еще хуже, чем на пати у Джокера. И вообще, не мой типаж.
- Это все твои дорамы, - Роджер оторвался от алкашки, притянув поближе к себе еду. Вот же бездонное брюхо у дракона! – А еще предвзятое отношение.
Но Женьке и в этот раз повезло. Хотя тут дело уже было не в везении.
Она вмиг посерьезнела и приказала достать защитные талисманы. Я мигом перестал улыбаться, начав рыться в карманах.
– Повторяю, за внутренние барьеры не лезть, если это то, что я думаю, обычное оружие его даже не поцарапает.
- Хуже Леших? - вопрос для меня был животрепещущий, никогда в жизни эту мерзость не забуду.
- Намного хуже Леших. По шкале от одного до десяти – десять. Минус десять. Ну, я пошла. Территория!
Я был крайне удивлен, откуда вообще тут могут быть монстры и сильная магия. В который раз посетовал, что моя магия слишком слабая и не к месту в боевых действиях. Вдыхать благоухания монстров, а потом мучиться сутки головной болью как-то не комильфо.
Женька пошла в бой, и воздух буквально затрепетал. Ярла окружили войны, но вряд ли они могли сделать что-то против твари, с которой боролась Хельга могучая. Я хмыкнул и проследил, чтобы ни одним самоубийца не покинул территорию, а то если не чудовище, так сама Женька пристукнет.
Но самоубийцы все таки нашлись, мы с Роджером отпинывали их от барьера как могли, но самоубийц было слишком много.
Тем временем Женька закрутила вихри магии и энергии. Мир за барьером корчился от боли и сходил с ума. Но битва не заканчивалась.
Тварь была премерзкая, но войны все пытались своими мечами на ее руки-отростки!
Вспыхнул огонь! Вот это Женька мощно бомбанула, после такого точно надо выпить и станцевать!
Но вечер уже прошел спокойно, Женька все разрулила и одновременно отмазалась от танцев. Но я про них не забыл.
С утра мы тормошили Роджа, чтобы тот чихнул нас домой, но эта чешуйчатая скотина никак не соглашался. Пришлось мне использовать свою скудную магию, насобирать специальных цветов и кореньев и забабахать ядреную смесь для Роджа. Пока все готовилось, я быстро поговорил с ярлом, что скоро мы будем вынуждены попрощаться. По-быстрому закатили еще один небольшой пир. Я пил и потирал руки, в которых лежал телефон, вот уже теперь Женьке не отвертеться! И Гансу надо обязательно показать!
Заиграла музыка, ярл двинулся в сторону Женьки, Женька вспыхнула, увидела у меня в руках телефон и все поняла. Роджер сразу понял, что маг слишком зла, сгреб все съестное со стола и чихнул.
Эх, так и не потанцевали!

»» 21.05.22 10:01 Застенье
_________________

Где-то в Африке. 1935 год
Джеймс нарочно сделал еще один круг над водопадом и подвел самолет на максимально близкое расстояние, чтобы Мэрилин с высоты смогла полюбоваться видом громады падающей воды.
Биплан полетел дальше, следуя по территории заповедника, и своим приближением спугнул стадо антилоп, мирно пасущихся неподалеку в саванне.
- Только посмотрите на это! Эх, жаль зрители не увидят в фильме всех цветов и красок! – заметила Форбс.
- Как знать, говорят, через пару-тройку лет картины станут выпускать в цвете, и прощай черно-белый мир.
- А вам все на свете известно, мистер Гибсон? – с вызовом спросила актриса.
Джеймс повернулся к ней и подмигнул.
- Неужели произвожу подобное впечатление? Надо срочно рассказать вам какую-нибудь неловкую историю. К примеру, три года назад я прошел кастинг в мюзикл самого Коула Портера. Это было мое второе прослушивание в жизни и сразу – такой успех!
- Вы что же, еще и поете?
- У меня довольно неплохой баритон, мисс Форбс. Но, вынужден вас разочаровать. В том фильме я не должен был петь. Все гораздо хуже. Мюзикл повествовал о моряках и у моего персонажа предполагался собственный номер. А точнее, я вынужден был отплясывать чечетку. И о существовании данного вида танцев я узнал непосредственно на прослушивании, однако заверил всех, что превосходно справлюсь. На следующий день ожидался финальный кастинг с демонстрацией номера и я…пошел в библиотеку, где взял самоучитель по чечетке. Целую ночь учился.

- И что же случилось на следующий день? – заинтересовалась Мэрилин и даже придвинулась несколько вперед.
Джеймс усмехнулся.
- А как вы думаете? Разумеется, я с треском провалился. И был с позором разжалован в статисты.
Форбс о чем-то задумалась и вновь обратила свой взор к окну иллюминатора.
- Не думала, что вы расскажите именно эту неприглядную историю. Но, наверное, есть из чего выбирать. И каков же урок?
Гибсон рванул штурвал на себя, самолет оставил заповедник позади, и пролетев мимо строящихся декораций африканской деревни, направился обратно на авиационную базу.
- Он довольно прост. Хоть в Голливуде много зависит от удачи и счастливого шанса – это еще далеко не все. Нужен несомненный талант. Он либо есть – либо нет. И, по моему убеждению, вы, мисс Форбс, сполна им обладаете. И сможете в будущем стать выдающейся актрисой. Не просто хорошей, а выдающейся.
Биплан заходил на посадку и Гибсон вновь потянул за штурвал, с удовольствием ощутив знакомое чувство, когда сила притяжения вдавливает в кресло, а самолет готовиться к финальному рывку.
- И называйте меня, пожалуйста, Джеймс, хотя бы когда мы наедине. Потому что я принял решение называть вас исключительно Мэрилин, и в противном случае нам обоим будет неловко.
Самолет совершил посадку, прокатившись по полосе, остановился, но лопасти винта продолжали вращаться. Джеймс заглушил двигатель, и в кабине стало тихо. Тишина нарушалась лишь постепенно затихающим шумом винта.
- Зачем все это? Эта прогулка? Только не врите, что лишь из-за проработки персонажей фильма.
Голос Мэрилин звучал особенно звонко среди внезапно наставшей тишины.
- Неужели не ясно? – Гибсон щелкнул, отстегивая свой ремень безопасности. Мэрилин потянулась, чтобы сделать то же самое, но он мягко перехватил ладонь. Его пальцы ловко дотронулись до стального крепления ремня, освобождая девушку, и чуть дольше задержались на ее талии, чем было положено заботливому пилоту.
Форбс не двигалась, очевидно, не зная, чего ожидать, а возможно опасалась каких-либо действий со стороны Джеймса. Но он лишь глубоко вздохнул и поправил выбившийся локон на ее аккуратной прическе.
- Потому что вы мне нравитесь, Мэрилин – четко произнес Джеймс Гибсон – Бог свидетель, я делал все возможное, чтобы избежать искушения. Но если честно…больше всего на свете хочу ему поддаться.
Он не стал требовать от нее ответа или даже дожидаться реакции на собственные слова. Возможно, Джеймс их боялся. Если она откажет ему решительно здесь и сейчас, сказав твердое и категоричное нет – то это означает конец всем хрупким надеждам. А если ответит на его чувства? Тогда… Впрочем, он перестал задумываться о будущем, решив сосредоточиться на настоящем.
Но Мэрилин не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Джеймс едва успел протянуть ей руку и помочь спуститься из кабины, как прямо в ангар заявился Генри Хьюз. Гибсон самым наглым образом не выпускал руку Мэрилин из своей, проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, в очередной раз удивляясь, что ее кожа на ощупь напоминает тончайший шелк. Но Хьюз своим появлением грубо прервал идиллию пары. Поговорив о чем-то с Генри, пока Джеймс старательно делал вид что разгружает самолет, Форбс вдруг резко переменилась и настояла, чтобы именно бизнесмен отвез ее обратно, оставив Джеймса в недоумении. Впрочем, Гибсон не из тех, кто легко сдается.

Съемочная группа вовсю готовилась к ночным съемкам в декорациях африканской деревни. Пока шла репетиция среди массовки, в качестве которой был приглашен местный народный коллектив, состоящий из женщин в ярких национальных одеяниях. Режиссер попросил их «размяться» и те с готовностью принялись залихватски петь и пританцовывать. Женщины хлопали в ладоши, двигаясь в едином ритме, и практически не обращали внимания на оператора с камерой, который делал пробные съемки, выбирая удачные ракурсы.
Мэрилин Форбс сначала просто наблюдала со стороны и аплодировала, но потом как-то оказалась втянутой в этот круг, и смеясь, присоединилась к танцовщицам. Хоть одеяния женщин и напоминали оперение ярких птиц, Мэрилин в своем простом белом платье выглядела среди них самой экзотической пташкой.
Все это задумчиво наблюдал Джеймс Гибсон, стоя у стены, построенной для фильма хижины в обществе режиссера, который то и дело отвлекался, чтобы дать совет оператору.
- Ну, и как полетали? – Дэвис постарался скрыть улыбку.
- Осторожнее, Говард, осторожнее. Ты с такими фразами ходишь по очень тонкому льду. – невозмутимо ответил Джеймс, продолжая смотреть на танцующую Мэрилин.
- Кажется, я нашел свою Сьюзан. Ею станет мисс Форбс!
Говард Дэвис грезил экранизацией известного исторического романа времен войны между Севером и Югом - «Наследница», уже который год. На роль своевольной красавицы-южанки, хозяйки огромного поместья пробовалась уже добрая половина всех голливудских актрис, но по утверждению Дэвиса, никто так и не смог попасть в образ.
- Студия, конечно, заартачилась. Вечно у них не хватает средств на такую масштабную картину, но если поможет мистер Хьюз, то бюджет будет что надо. Сможем начать съемки уже через пару месяцев. Стой! Ну, кто так снимает, нет, сцена выхода должна быть совершенно другой!
Говард прервал танцующих, что-то настойчиво объясняя оператору, женщины прекратили петь. Мэрилин вернулась обратно к декорациям хижин, чтобы терпеливо ждать начала съемок. Несколько женщин отделились от общей группы и запели медленную печальную песню, мелодия которой проникала в самое сердце, даже если большинство слушающих не понимало слов.
Актриса решила обойти декорации и с обратной стороны хижин вдалеке от остальной группы обнаружила Гибсона. Джеймс приблизился к ней, увлекая под навес из пальмовых листьев.
- Этой сцены нет в фильме, мистер Гибсон – Мэрилин отстранилась.
- Это не кино. Это реальность. И Джеймс, мы же вроде договорились. – одной рукой он легонько обнял ее за талию – Почему у меня такое чувство, что вы думаете обо мне хуже, чем я есть на самом деле?
- Истории о вас…
- Составьте обо мне собственное мнение, Мэрилин – прошептал Гибсон, наклонившись к самому ее уху, обдавая горчим дыханием шею, - хватит слушать других. Или спросите – сам все расскажу: я не могу перестать думать о вас, с самой первой встречи, вы не идете у меня из головы. Думаю, есть только один выход…
Джеймс придвинулся еще ближе, накрывая губы Мэрилин поцелуем. Они целовались снова и снова, пока не раздался грозный выкрик режиссера в рупор:
- Форбс! Гибсон! На площадку срочно!

Джеймс оглядел свою фигуру в большом зеркале, стоявшем в его белом шатре. В съемках сцены в деревне случился перерыв, во время которого он должен был поменять костюм. По сюжету героя обливали водой в комическом эпизоде, а Дэвис хотел сделать еще несколько дублей. Джеймс убедился, что рубашка и штаны цвета хаки выглядят также, как и предыдущие, и заторопился к выходу. Ему не терпелось поговорить с Мэрилин.
Но в шатре появился гость, которого Гибсон совсем не желал видеть. Генри Хьюз вальяжно прошествовал к креслу и осторожно присел, всем своим видом показывая, что окружающая обстановка ему не нравится.
- Знаете, я не люблю, когда трогают мои вещи без спроса.
- Мистер Хьюз, я несколько занят, если вы позволите…

- Речь идет о мисс Форбс – резко ответил Генри и с вызовом посмотрел на Джеймса.
Гибсон вздохнул, глядя на развалившего в кресле Хьюза, одаривающего его ледяным взглядом.
- Скажите, относится к людям, как к вещам, черта, присущая всем бизнесменам или исключительно ваша?
Генри усмехнулся.
- А вы разве не встречаетесь с Джинджер Роджерс? Помнится, ваша пара так здорово смотрелась на вечеринке по случаю Рождества, которую устраивала киностудия.
Джеймс опустился на стул напротив оппонента, понимая, что разговора не избежать.
- Вам стоит перестать читать колонки голливудских сплетен. Кстати, а как поживает ваша жена? Нас ведь познакомили на той самой вечеринке. Миссис Хьюз – очаровательная женщина – парировал Гибсон и с вызовом посмотрел на Генри.
Тот сжал ладони в кулаки.
- Вы немедленно прекратите все эти игры с Мэрилин! Она – моя! Вы знаете, что я …
- Что?! – Джеймс поднялся – Что вы мне сделаете? Я не испугался тогда, не испугаюсь и сейчас. Надеетесь разрушить карьеру? Что ж, вперед. Попытайтесь. В Голливуде больше всего ценят деньги, а я приношу деньги, много денег. Пока фильмы зарабатывают миллионы, меня примет любая студия. Люди любят меня, Хьюз. А вас нет. Хоть вы и всеми силами пытаетесь добиться всеобщего обожания, постоянно оттираясь рядом с актерами. Так что извините, пора на площадку.
Джеймс уже сделал шаг, давая понять, что разговор закончен, когда Генри произнес:
- Вам я, и правда, мало что могу сделать. А вот ей – да. Мэрилин – дебютантка и в моих силах чтобы она ею и осталась. Вы, конечно, можете помочь и выбить парочку ролей в своих фильмах. Но тогда она будет исключительно «девушкой Джеймса Гибсона» и войдет в историю всего лишь как очередная подружка звезды, которую тот пропихивает, своеобразное приложение к вам. И ей никогда не стать единственной и неповторимой Мэрилин Форбс.
Генри Хьюз вздохнул и тяжело поднялся с кресла.
- Хотя, может, Мэрилин только это и нужно. К черту Голливуд, слава, фильмы, здравствуй домик в глуши с белым заборчиком и куча ребятишек. Я намерен все это сказать ей сегодня после съемок. Обрисовать ситуацию и предоставить выбор. Моя поддержка и участие или безрадостное будущее с ветреным актером. Как думаете, какое решение она примет?

»» 22.05.22 14:20 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Поместье "Веселые дубы".

Сестра сэра Ричарда была настоящим ангелом во плоти. Красивая, чуткая и такая чудесная. Мне периодически хотелось обнять её и постоянно сыпать словами благодарности, за всё, что она делала для меня сейчас. Все эти действия я проделывала, только мысленно, стушевалась от того, что приношу столько хлопот незнакомым людям.
Надо было вовремя убежать сегодня, когда ходила на речку, вот только сил и желания тогда не было.
Тяжело вздохнула, глядя в зеркало, как служанка мадемуазель ровняет пряди, придавая моим волосам подобие причёски. Я даже засмотрелась, как она проворно орудовала ножницами и мне неожиданно понравилось, то, что у неё выходило.
Оказалось, что я даже и с короткими волосами хорошенькая.
Не знаю, что думала Коллин, но по едва заметной улыбке, мне показалось, что она осталась довольной.

— Благодарю, – я улыбнулась молоденькой служанке и встала со своего места, подойдя к Коллин, державшей наготове платье.

Трепет и восторг охватили меня всю, что хотелось пищать и скакать по комнате. Прошло довольно много времени, когда я надевала хоть какое-либо платье.
Стоит только вспомнить одежду, что носила на протяжении долго времени, притворившись мальчиком, меня бросает в дрожь и ужас. Отгоняю тяжёлые мысли и воспоминания, чтобы впитать себя положительные эмоции от происходящего. Наконец-то я могу быть собой, не вздрагивать и цепенеть от ужаса, думая, что меня разоблачат.
Даже страшно подумать, что тогда бы произошло.
Не знаю, сколько прошло времени, но вот мы с Коллин идём на ужин. Я как маленький ребёнок учится ходить, заново учусь и вспоминаю, что значит быть леди.
И снова вспоминаю времена без войны, свою семью, дом. Расстраиваюсь. Стараясь, чтобы Коллин не увидела, как я плачу, незаметно смахиваю слёзы, отвернув голову в бок.
Так старательно, будто меня на самом деле интересуют обои на стенах. Я просто устала от всей этой ситуации, двойной жизни и это так прекрасно быть собой. Кое-как успокоилась до того, как дошли до столовой. На самом деле не терпелось, увидеть первую реакцию сэра Ричарда на наш с Коллин сюрприз. Который к слову определенно удался, судя по эмоциям. Я даже немного развеселилась, наблюдая за мужчиной, что кружил вокруг. Правда меня затопил ужас, услышав следующие слова сэра Ричарда.
Я совсем не готова рассказать свою историю. А что делают леди, когда это очень необходимо? Правильно, теряют чувства.
— Мне плохо, – шепчу едва слышно, оседая на пол..

»» 06.06.22 23:09 Административный Центр
_________________

1935 год.
Где-то в южной Африке. Недалеко от водопада Виктория.

- Какая же ты доверчивая, Мэрилин! – прорычал Хьюз, меряя шагами персидский ковер в ее гостиной. Именно он настоял на том, чтобы главным звездам фильма достались лучшие номера в самом приличном отеле города. Таким образом, мисс Форбс была размещена в люксе из четырех отдельных комнат: спальни с кроватью, над которой шатром возвышался полупрозрачный шатер из тюля; довольно просторной в белых тонах ванной; небольшой гардеробной, где легко поместились все ее наряды и вещи для съемок; а также гостиной с гарнитуром мебели на резных ножках.
- Замолчи, пожалуйста, Гарри, - произнесла актриса, прикрыв глаза, потому что от непрерывного мельтешения миллиардера разболелась голова. По правде, Мэрилин очень хотелось выгнать его за дверь, чтобы остаться одной и тем самым избавиться от нотаций человека, едва ли тянувшего на святую невинность. – Можно подумать, твои поступки всегда самые праведные.
В околокинематографических кругах о Генри Хьюзе ходило множества слухов и сплетен разной степени сомнительности. С чем-то мисс Форбс могла поспорить, потому как находила фантазии нелепыми и смехотворными, но не с закрепившейся за ним репутацией отъявленного ловеласа. В браке по расчету он с первого дня не хранил верность супруге и даже не пытался скрывать своих увлечений: дарил пассиям украшения от Тиффани, появлялся вместе с ними в ресторанах и на светских мероприятиях, отдыхал на каком-нибудь фешенебельном курорте Лазурного берега. Все это превратилось бы в реальность Мэрилин, скажи она настойчивому миллиардеру «да» по наивности или из жадности до денег и других благ. Однако отказавшаяся от довольно прямолинейного предложения Гарри, назвав его непристойным, и игнорируя последовавшие за тем ухаживания, девушка считала себя достаточно мудрой и даже хитрой, ведь в каком-то смысле сподвигла миллиардера раскошелиться на съемки фильма. Только вот сейчас выходило наоборот, она все равно оказалась глупышкой, поддавшейся очарованию и магнетизму Джеймса Гибсона.
- Я никогда не лгал! – оскорбился всерьез задетый ее замечанием Хьюз. – Ты знаешь, насколько безнадежно я влюблен, но не могу жениться.
Мэрилин слегка кивнула головой, ничего не сказав в ответ. Сейчас Гарри настаивал на чувствах к ней, три месяца назад встречался с другой подающей надежды актрисой, а еще за четыре месяца до этого выступил крестным малыша, которого усыновила одна известная кинодива и по совместительству его давняя подруга. Усыновила или может быть родила от связи вне брака с мужчиной, который не мог признать отцовство? Нет, вопроса этого мисс Форбс никогда не задавала вслух, но четко уяснила, что симпатии Генри Хьюза являлась чем-то непостоянным и переменчивым, как ветер, что попросту не стоили даже ее внимания. Миллиардер говорил девушке о своих пылких чувствах, но, по ее мнению, на самом деле не имел ни малейшего представления о том, что такое влюбленность и любовь. Он был коллекционером, а Мэрилин – не доставшимся трофеем.
С другой стороны мисс Форбс тоже мало что знала о влюбленности и любви. Девушка не отличалась особой трепетностью и чувствительностью, не романтизировала слова и действия окружающих мужчин, скорее соотнося их выгодой. Так роман двух известных актеров подогревал интерес к их общему проекту в прокате, а незаметной звездочке связь со светилом первой величины сулила продвижением в Голливуде. Однако непревзойденному мэтру киноиндустрии Джеймсу Гибсону и его карьере юная старлетка не давала ничего, даже мимолетного ощущения охоты. Ведь из уважения к таланту мужчины Мэрилин не допускала в общении с ним вольностей и кокетства, стараясь поддерживать исключительно профессиональные отношения. Только вот это оказалось не просто сложно, а практически невозможно.
Джеймс Гибсон мог быть злым и колючим, каким предстал поначалу, игнорируя присутствие девушки, или невероятно простыми и милым, словно давний друг рассказывая забавные истории. Он вызывал у блондинки непозволительно много эмоций, целый спектр от злости, когда специально портил дубли, до восторга, вызванного полетом на биплане; от восхищения мастерством понимания роли и воплощения ее перед зрителями до легкого головокружения из-за поцелуя еще более жаркого, чем сама Африка. Находясь рядом с Гибсоном уже множество дней, изображая на камеру зарождающуюся симпатию, перерастающую в любовь, мисс Форбс упустила тот момент, когда увлеклась своим партнером по фильму. Она могла бы влюбиться в него. Поэтому собственная наивность отдавала ужасной горечью неизвестного экзотического яда всякий раз, когда блондинка вспоминала строки продемонстрированного Хьюзом письма. Они вполне четко объясняли мотивы актера.
- Прости, я погорячился, - заметив безучастность светловолосой дивы, Гарри сменил тактику, плюхнулся в кресло слева от девушки и заботливо заключил в объятия своих ладоней ее руки, сцепленные на коленях в замок. – Не переживай. Завтра последний день съемок, а на премьере, если позволишь, я буду рядом и не позволю ему навредить тебе.
- Спасибо, Гарри, - тихо ответила девушка, потерявшаяся в своих расстроенных чувствах настолько, что не заметила торжествующего блеска в глазах миллиардера. Она даже забыла добавить ажурную формулировку, в которую обычно вплетала адресованное ему определение «друг». – Мне нужно отдохнуть пару часов перед ночными сценами.
Порой довольно понятливый Хьюз не стал докучать своим обществом, запомнив, как сказывалась на ней напряженные длительные съемки в ночное время. Когда за ним закрылась дверь, актриса наконец-то осталась одна, как того и хотела. Она несколько раз повернула ключ в замке на случай, если кто-то из помощниц бесцеремонно вломится к ней в номер с какой-нибудь несущественной ерундой, и отправилась в спальню к застеленной белым хлопком кровати. Однако, даже под балдахином с легким развивающимся тюлем, сон никак не шел.
Мисс Мэрилин Форбс мало знала о влюбленности и любви, но одно могла сказать точно. Она не ощущала бы так остро обиду и разочарование, если б на месте Гибсона в той ситуации автором письма и вообще тем еще мерзавцем оказался Гарри Хьюз. Миллиардер не задевал никаких струн ее души, а вот Джеймс одну из них определенно надорвал.

Ночь действительно оказалась сложной, утомительной для мисс Форбс не физически, а в моральном плане. Будучи активно задействованной в относительно небольшом количестве сцен на празднике в африканской деревне, несколько дублей она вместе с местными жительницами напевала странные и совершенно непонятные песни, танцевала вокруг большого костра, а после принимала из рук шаманки племени подарок – довольно объемные и тяжелые нити ярких бус. Выходило своего рода прощание с удивительной и прекрасной Африкой, а также с Джеймсом Гибсоном.
На площадке Мэрилин старалась ничем не выдать осведомленности и вести себя как ни в чем не бывало. Исполнительница главной роли звонко смеялась и восторгалась декорациями деревни, за чашкой холодного чая разговаривая с «милым Говардом» и другими представителями съемочной группы, или репетировала танец с местными женщинами, приподнимая длинную белую юбку и кружась возле костра под звуки барабанов. Намеренно находясь среди людей, актриса тем самым исключала возможность беседы с мистером Гибсоном. Но, отправившись к служившей гримерной дальней хижине, чтобы принести посеребренное зеркальце в подарок темнокожему мальчишке с опахалом, мисс Форбс в прямом смысле попала в руки своего партнера.
Хорошо, что девушке удалось отговорить Гарри от присутствия на ночных съемках, потому что, имея привычку таскаться за ней, миллиардер мог застать Мэрилин совсем не по сценарию целующейся с Джеймсом Гибсоном. Блондинка очень хотела объяснить свое поведение крайней степенью растерянности и смятением перед такой настойчивостью, но не могла, ведь в подобной ситуации всегда без труда остужала пыл Хьюза, оставаясь непреклонной и недоступной. Однако сейчас перед ней стоял совсем ругой мужчина, близость которого кружила голову и манила поддаться искушению.
Вот только исходя из письма, очевидно написанного не рукой Гарри, этот страстный порыв Гибсона был ненастоящим, просто попыткой припомнить прошлое, ситуацию с Хьюзом и той девчонкой-дебютанткой, имя которой напрочь вылетело из головы Мэрилин. Все сходилось в довольно очевидную и логичную историю, где юная мисс Форбс выступала в качестве инструмента для мести виртуозного актера. Он становился бравым пилотом Стивеном среди декораций перед включенными камерами, а после того, как свет гас, исполнял другую роль, не имеющую ничего общего с настоящими эмоциями. Влюблялся ли когда-нибудь Джеймс Гибсон? Любил ли?
- Форбс! Гибсон! На площадку срочно!
Усиленный посредством рупора голос режиссера привел в чувства актрису, вероятно совершившую самый уму непостижимый и легкомысленный поступок за всю жизнь. Пусть Генри Хьюз остался в городе, где наверняка видел десятый по счету сладкий сон, но вокруг сновала тьма причастного к созданию кинокартины народу. Любой из них мог стать свидетелем пикантной сцены, развернувшейся под пальмовым навесом веткой хижины, и разболтать кому-нибудь, приукрасив события для повышения градуса интимности. А если бы сплетню подхватили злые языки без костей, превратив в неуправляемый и безжалостный лесной пожар, то Мэрилин грозила б масштабная катастрофа.
- Нам… нас…, - прерывисто, тяжело дыша и путаясь в словах, залепетала девушка и отскочила от Джеймса так быстро, будто обожглась. По крайней мере, именно так ей казалось, потому что лицо пылало и заливалось румянцем, яркость которого к счастью приглушала ночь. – Нас зовут на площадку.
Мэрилин следовало отчитать Гибсона за наглость так же, как поступала с Хьюзом всякий раз, пока не научила уважать ее личное пространство. К слову миллиардеру доставалось за куда более невинные поползновения, чем та дерзость, что позволил себе заслуженный мэтр кинематографа. Однако подскочившее вверх и затрепыхавшееся в груди сердце не давало девушке звучать четко, подчеркнуто холодно и равнодушно. Мисс Форбс отчетливо слышала дрожь в каждом оброненном звуке, что ей абсолютно не нравилось.
- Не сейчас, - за несколько хаотичных вдохов и выдохов восстановив дыхание, произнесла актриса и, глядя в глаза мужчине, медленно покачала головой из стороны в сторону. – Позже.

Всю ночь в африканской деревне, состоящей из обмазанных глиной и накрытых листьями хижин, велись съемки. Грозно гремели барабаны, которым вторили песнопения на неизвестном, несколько грубоватом для слуха мисс Форбс, языке. Местные танцевали вокруг костра, пригоршнями бросали какой-то порошок в огонь, от чего тот начинал искрить, и с разбегу прыгали сквозь языки пламени. Режиссер снимал все детали празднования, заставляя исполнителей главных ролей принимать участие в этом непонятном действе, примерять наистраннейшего вида побрякушки и, в общем-то, веселиться насколько позволяли экзотические условия.
Празднество закончилось лишь к рассвету, а вместе с ним и съемки фильма. Однако Говард, вместо того чтобы отпустить причастных к творческому процессу людей отдыхать, собрал всех возле себя, чтобы произнести заключительную речь. За ней последовало шампанское, неизвестно откуда вообще взявшееся посреди саванны. Однако гадать долго не пришлось, к окончанию работы над проектом его привез Генри Хьюз, прихватив за собой лед. Он добавил прелести охлажденному напитку, кубиками плавая в хрустальном бокале, который Мэрилин не очень изящно, но с огромным удовольствием обняла обеими руками.
- Так значит, я вам нравлюсь, Джеймс, - достаточно успокоившись, чтобы продолжить общение с актером, мисс Форбс нашла его, наблюдающим за восходом. Поравнявшись с Гибсоном, девушка посмотрела на его профиль, кажущийся безмятежным, задумчивым, словно все мысли устремились куда-то к горизонту, расчерченному багровыми полосами. Все это делало его невероятно привлекательным. – Вы влюблены в меня?
- По-моему это очевидно, Мэрилин, - ответил он и повернул голову, переведя взгляд на блондинку. Луч поднимающегося солнца нежно заскользил по загорелой щеке Гибсона и потянулся вниз, заиграв бликами в стекле бокала, на треть заполненного шампанским. – Я влюблен в вас.
Эту фразу из уст самого мистера Гибсона без всякого преувеличения мечтала услышать каждая женщина Соединенных Штатов. А может и не только, ведь его популярность воистину не знала границ. Еще задолго до личной встречи на вычитке сценария в голливудской студии мисс Форбс, затаив дыхание, смотрела фильмы с участием Джеймса Гибсона, восторгаясь его игрой и внешними данными. Мужчина определенно был во вкусе Мэрилин, оттого теперь девушка ощущала одновременно сладость и горечь.
- Как это прекрасно, - с трепетом произнесла актриса, понимая, что они находились в идеальном моменте сейчас, посреди саванны, которую поднимающееся за световой день безжалостное солнце пыталось выжечь дотла. Также собиралась поступить и Мэрилин по отношению к Гибсону. – Знаете, Джеймс, я с самого детства чувствовала, что карьера актрисы – мое. Одни это замечали, а другие, как мистер Хьюз, не верили в то, что мне по силам любая роль, - блондинка отпила глоток шампанского из бокала и кокетливо усмехнулась, но взгляд оставался холодным и циничным. Она придумала эту историю, чтобы нанести прицельный удар по самолюбию, и наслаждалась ответом, который возвращала обидчику. – Поэтому мы с ним заключили пари, согласно которому до конца съемок мне требовалось вскружить голову вам, профессионалу актерского мастерства.
- Мэрилин! А я уж было потерял главную звезду, - раздался совсем рядом голос Гарри, направляющегося к актерам. – Здесь все сворачивается, я собираюсь в отель и могу подвезти.
- Буду признательна, мистер Хьюз, - отозвалась девушка, улыбнулась шире и шагнула к миллиардеру, будто бы утратив всякий интерес к Гибсону, но, впрочем, позволяя наблюдать за сценой, разыгрываемой ради него. – Скажите же, как на ваш взгляд я справилась со своей ролью и могу ли рассчитывать на серьезную картину, как «Наследница»?
- Блестяще, я бы даже сказал просто невероятно, - Хьюз не упустил возможности отвесить комплимент мисс Форбс, стараясь таким образом угодить юной красавице. – Главная роль твоя.

»» 20.06.22 18:50 Клуб У Семи Гномов
_________________

- Мы ведем радиорепортаж с голливудской премьеры нового приключенческого фильма "Пламенный закат". Сегодня вечером перед кинотеатром собралась толпа народа, все хотят посмотреть на знаменитостей. Только что мы видели, как мимо прошествовал режиссер Говард Дэвис, но, думаю, что не погрешу мимо истины, если скажу, что поклонники с нетерпением ждут появления главных актеров!
А вот чей-то автомобиль затормозил у ковровой дорожки. Это многообещающая дебютантка - Мэрилин Форбс. Говорят, после премьеры этого фильма она прочно войдет в сонм голливудских звезд. Критики на допремьерных показах в унисон поют ей дифирамбы! Ах, посмотрите, как элегантна мисс Форбс, как мило она приветствует поклонников. Актрису сопровождает известный бизнесмен Генри Хьюз, более чем достойная компания, согласитесь?
Прошу прощения, дорогие слушатели, женские визги перекрывают мой голос. Как вы понимаете, к кинотеатру подъехала последняя машина, и то были возгласы поклонниц Джеймса Гибсона. Голливудский плейбой выходит из автомобиля, на нем превосходный смокинг, приветствует собравшихся, но подождите...кажется, с ним в машине находится кто-то еще. Кому это мистер Гибсон помогает выбраться из авто? Так и есть. Дорогие слушатели, сообщаю, что это актриса Джинджер Роджерс! Кажется, сегодня вечером Фред Астер точно не дождется свою партнершу по танцам...".


1941 год. Павильоны студии MGM
Подготовка к съемкам новой картины заняла больше времени, чем рассчитывала киностудия, но режиссер и съемочная группа готовы были ждать сколько нужно, лишь бы заполучить для фильма обладательницу премии Оскар - Мэрилин Форбс.
Актриса уже привыкла к каждодневному пристальному вниманию. Взгляды всех осветителей, костюмеров и рабочих сцены были направлены в ее сторону, стоило Мэрилин пройти в павильон. Присутствующие прислушивались к цоканью каблучков, раздававшемуся в коридоре и, затаив дыхание, ждали появления звезды.
Мэрилин Форбс вежливо поздоровалась с режиссером - своим давним знакомым, поприветствовала оператора, привычно обменялась ничего не значащими фразами с ведущими членами съемочной группы и даже раздала парочку автографов, пока девушка-гример не пригласила ее присесть в кресло, чтобы поправить макияж.
"Форбс" было написано на спинке стула, личный стул с именем - необходимый атрибут каждой звезды на съемках. "Гибсон" сообщала спинка соседнего стула, стоящего рядом.
Мэрилин присела и ловким движением принялась стаскивать с ладоней белые перчатки. Самого Джеймса Гибсона она не видела - лишь длинные ноги в серых твидовых брюках, - дело в том, что весь передний план загораживала газета, которую, видимо, сосредоточено читал Джеймс. "Европа объята войной!" - гласили огромные буквы на передовице.
- Так и продолжите меня игнорировать, мистер Гибсон? - она придирчиво взглянула на свое лицо в огромном зеркале, и увидела, как газета медленно ползет вниз.
Взгляд Джеймса был направлен прямо в зеркало, но смотрел он на нее.
- Мэрилин - актер приветствовал кивком головы.
- Не мисс Форбс?
- Когда-то я поклялся называть вас исключительно по имени и не привык менять решения - Джеймс усмехнулся и снова углубился в чтение.
Мэрилин небрежно бросила перчатки на столик, чтобы скрыть нарастающее раздражение. Нужно только отыскать шпильку поострее и кольнуть. И она ее без труда нашла.
- Вы так и не поздравили меня с наградой. Знаете, получить Оскар было так приятно. Вас на церемонии очень нехватало. Думаю, вам в конце концов, тоже улыбнется удача. Сколько раз номинировали...два?
- Три - Джеймс с шумом перевернул газетную страницу.
- Ну, в восемьдесят точно дадут почетный Оскар, можете быть уверены.
Награда Американской Киноакадемии действительно была для Гибсона больной темой. С тех самых пор как ее стали вручать, он очень хотел получить этот самый главный знак отличия. В первый раз его номинировали почти сразу - за прорывную роль второго плана в фильме "Счастливый брак". Статуэтка тогда не досталась, он, хоть и был разочарован, виду не показал - ведь карьера только начиналась. Спустя четыре года - номинация уже за главную роль и все вокруг уверяли, награда у него в кармане и наперебой спрашивали, заготовил ли он победную речь? Но Оскар ушел другому. В трансляции на радио заявили, что остаток вечера он "просидел с кислой миной". В прошлом году на церемонию не пришел вообще, хотя оказался в одной номинации с Кларком Гейблом и Лоренсом Оливье. Критики, разумеется, ставили на Гейбла за роль в "Унесенных ветром", Джеймс также был уверен, что друг получит награду, ну или Лоренс. Кстати, все оказались неправы, ибо победу увел Роберт Донат за фильм этого нового режиссера Хичкока. Однако, на церемонию Гибсон не пошел по другой причине, он понимал, что Мэрилин наверняка-то свою награду получит, и он просто не может подарить ей удовольствия смотреть на него с явным торжеством и превосходством.
Гибсон скомкал газету, очевидно не удовлетворившись прочитанными новостями, либо чтобы скрыть свою злость.
- Кстати, а как поживает мистер Хьюз? Поздравили ли вы его со счастливым событием?
Имя магната связывали со многими звездами Голливуда, но девушки твердо знали, что в плане матримониальных планов с Хьюзом ловить нечего. Каково же было удивление, когда Генри со скандалом расторг свой без малого двадцатилетний брак, чтобы жениться на никому неизвестной старлетке, которой, по слухам, даже пришлось приписать год, ибо она не достигла официального брачного возраста.
- Я действую вам на нервы? - милым тоном поинтересовалась Форбс.
- Вы - работа, Мэрилин - четко заявил Джеймс - Которую я намерен выполнить. Конец дискуссии.
- Джеймс, к телефону!
- Спасибо, Мэг - Джеймс поднялся и добро улыбнулся подошедшей девушке-гримеру - Как там Джим, доволен?
Девушка закивала.
- Все его реплики добавили в сценарий. Еще раз большое спасибо, что похлопотал.
- Я же для себя стараюсь, твой муж отлично пишет.
Гибсон заторопился к телефонному аппарату, который располагался в коридоре. Разговор проходил на настолько повышенных тонах, что все вокруг, а особенно Мэрилин и колдовавшая над ее лицом Мэг, без труда могли его слышать.
- Я понимаю, сэр. Да это риск, но я хочу, чтобы вы пошли на этот риск. Прошу вас, всего лишь дать мне шанс...ни больше не меньше. Нет, я все осознаю...я готов. Нет, мне сказали, что вы отказались, но я уверен, что смогу поменять ваше мнение при личной встрече...
- Это в какой фильм он так жаждет попасть? - Мэрилин пожала плечами - Сам Джеймс Гибсон умоляет о прослушивании? Я думала, его киностудии буквально упрашивают сняться, а не наоборот. Вы, похоже, хорошие знакомые?
Гример покивала головой и спрятала кисточки в крошечную сумку.
- Когда-то мы даже снимались в месте, но моя карьера быстро закончилась на одном эпизоде.
Мэрилин вздохнула.
Это как раз было не удивительно. Все рабочие сцены, а также официантки, горничные, портье, продавщицы в Лос-Анджелесе надеялись когда-либо стать звездами, думая, что их работа временная.
- ...но я поняла, что слишком люблю кино и не захотела возвращаться домой на ферму - продолжала щебетать девушка - Мне всегда нравилось накладывать макияж, я и всем в округе помогала, а потом окончила курсы, и Джеймс посоветовал меня Джинджер Роджерс...
Ох уж, эта Роджерс. Журналы трижды сообщали о свадьбе Гибсона и Роджерс и всегда это оказывалось неправдой. Когда Джеймса один из ушлых журналистов спросил о Джинджер прямо в лоб - тот ответил что "не собирается становиться чьим-то четвертым мужем". После пара окончательно разошлась, а Роджерс вскоре действительно вышла замуж уже в четвертый раз.
- Ну вот, все готово. Вы прекрасно выглядите, мисс Форбс.
Мэрилин улыбнулась.
- Спасибо. Мэг, да?
- Маргарет вообще-то. Полное имя Маргарет Салливан. Ой, уже почти год как Маргарет Коул по мужу, никак не привыкну.

В съемочном павильоне были выстроены декорации крошечной холостяцкой квартиры, минимум мебели, а та что есть весьма плачевного вида. Мэрилин в своем дорогом брючном костюме и шляпке смотрелась среди обстановки чужеродным элементом, эдакой античной богиней любви, явившейся перед пастухом Парисом во всем своем сияющем великолепии. Этого контраста как раз и добивался режиссер, объяснявший актерам нюансы сюжета:
- Твоя героиня, Клара, вынуждена бежать из родной страны, где к власти пришли нацисты. В Нью-Йорке, ей оказывает внимание богатый покровитель, но он женат. Клара оказывается в западне, потому что иммиграционная служба может отправить ее обратно в Германию, где ее ждет верная смерть. И она встречает Майкла, писателя-неудачника и предлагает ему фиктивный брак в обмен на ежемесячное содержание. И Майкл находится в настолько стесненной ситуации, что вынужден согласиться. Ясно? Мэрилин, постарайся не сходить со своей отметки... тут очень важен свет…Джеймс?
Гибсон в это время старательно мерил шагами комнату, явно думая о чем-то своем и едва ли слышал напутствие режиссера. Хоть костюмеры и обрядили в его в поношенный серый костюм, Джеймс вошел в кадр преисполненный чувства собственного достоинства и едва ли соответствовал персонажу. Но когда прозвучала команда "Мотор!", актер тут же преобразился, он осунулся, даже глаза, казалось, потухли, все его существо выражало отчаяние, и в то же время неловкость от собственного вида и сложившейся ситуации.
- Сто тридцать каждый месяц.
- Это приемлемая сумма. Но я могу дать гораздо больше денег.
- Если уж покупаете меня, так не стоит сорить деньгами. Сто тридцать - все, что мне нужно. - Джеймс закрыл лицо руками, а потом взъерошил волосы - До какого предела нужно дойти, чтобы согласиться вымогать с вас деньги? Этот брак поистине благословен на небесах. Мои родители смотрят оттуда и диву даются. Единственный сын наконец-то женится! О, мама и папа, если бы вы знали, каков мерзавец ваш Майкл.
- Это не брак - говорила Мэрилин, гордо вскинув голову - Это всего лишь сделка.
- Снято!

»» 18.06.22 18:16 Административный Центр
_________________

-...Но расти ты будешь в десять раз медленней, чем остальные Жевуны, а взрослой станешь только через сто лет.
После этих слов моя жизнь кардинально изменилась. Но до этого тоже было много событий.
С чего же началась моя история?
Как из ленивой и избалованной девчушки, которая витала в облаках, я стала тем, кто я есть сейчас?
Начну свою историю с судьбоносной встречи.
Мечты сбываются, но о том ли мы мечтаем на самом деле?..

Начало моей истории. Свела судьба с Гингемой.

Гона и Дило Новино, мои родители. Досталась же им неблагодарная дочь с отвратительным характером.
Я была поздним и долгожданным ребёнком. Единственной дочерью семьи Новино.
С маленьких лет с меня сдували пылинки. Я росла маленькой принцессой в семье простых людей.
Хорошо помню, как в детстве любила играть с соседскими мальчишками. Да, я дружила только с ними. Девочки с округи меня тихо ненавидели и при этом восхищались. Боялись, но уважали.
Благодаря моим проделкам я втягивала парней в неприятности, из-за которых и попала затем в немилость к родителям. Которые резко решили взяться за моё воспитание. Неожиданно!
Но уже что выросло, то выросло. Но мы сейчас немного о другом…

- Мы наберем большую корзину васильков, - как сейчас помню, как не любила рано просыпаться. А в то утро мама подняла меня ни свет ни заря - кипрея, медуниц и других растений, - протираю глаза пытаясь понять, что происходит - Сколько раз надо тебе повторять, что делать это следует именно по утрам, в полнолуние, когда целебная сила трав и цветов становится самой сильной? - матушка решила взять меня в поля, вот моё наказание за то, что подначила парней собрать соседские яблоки и груши - Потом я высушу растения на чердаке, и в воскресенье мы с отцом повезем их на ярмарку в Когиду.
- Собирать всякие там гадкие травы не желаю! Неужели нельзя получить башмачки просто так? - мама хитростью хотела меня заманить на сбор трав, уже в пять лет я хотела красивые туфли.
- До чего ты ленива, дочка! Знай: без труда ничего не добьешься даже в нашем Волшебном краю. Это мы с отцом виноваты, разбаловали тебя. А ведь мы уже не молоды, нам нужна помощница!..
Пререкаться смысла не было. Пришлось подчиниться и отправиться следом за матерью.
Мама привела меня на прекрасное поле. Цветочный ковёр завораживал обилием красок. А аромат кружил голову. Восхищение продлилось недолго.
В траве я заметила страшную лягушку. Отскочив от неё, наткнулась на ящерицу, затем паук, уж… Я металась по полю с визгом и слезами на глазах. Так моя мама поняла, травница из меня не выйдет…

- Сегодня мы пойдем в лес собирать грибы, - на следующие утро рассерженный отец разбудил меня ещё раньше и вытащил из постели - Я покажу тебе, где растут самые лучшие в округе крапчатые грибы. Мы соберем их полную корзину, а потом на ярмарке в Когиде за них нам дадут не только башмачки, но и красивое платье. Разве ты не хочешь новое платье, дочка?
- Хочу! - а кто бы на моём месте отказался? - А вот твои грибы собирать вовсе не хочу…
Но кто меня, собственно, спрашивал? Правильно, никто!
Отец повел меня через глухой лес в сторону Гнилого болота. Там, посреди обширной топи, находился Еловый остров.
На острове росли самые лучшие крапчатые грибы. Но добраться туда было нелегко, брод через болото был узким и очень опасным. Стоило сойти с пути и можно сгинуть.
Всё, что говорил отец, пролетало мимо моих ушей. Не о грибах я тогда думала. Я мечтала о том, как попаду во дворец к Гингеме и тоже стану волшебницей. И вот тогда мне до конца жизни не придётся трудиться, как мои родители…
Когда пришло время пройти опасный путь болотины, я оступилась и только благодаря отцу не утонула. Так у меня приключилась истерика.
Расстроенный отец оставил меня на берегу, строго приказал сидеть и ждать его. Сам он отправился на свой остров за грибами…
Но я была бы не я, если бы послушалась отца…
Лес пугал шорохами и странными звуками. Лес жил своей жизнью, а мои и без того расшатанные нервы сыграли злую шутку. Воображение сделало своё дело, в кустах мне почудился волк…
Так, не разбирая дороги, я и неслась по лесу. Кричала и звала отца, который был занят сбором грибов. Он не слышал моих криков, он переживал, что его единственная дочь сплошное разочарование.
Когда я уже выдохлась и перешла на шаг, огляделась и поняла, что заблудилась. Слезы снова покатились градом. Маленькая девочка. Одна в лесу. Мамы и папы рядом нет. Куда идти?
Я не знала, но я брела. Неважно куда, главное не стоять на месте!
Так я набрела на странный холм пещеру. У входа которой меня встретил волк.
- Посмотри, хозяйка, кто пожаловал к тебе в гости. - так я впервые увидела Нарка, волка с железными клыками.
Он был вожаком стаи железнозубых, живущих в густых лесах на границе Фиолетовой и Желтой стран. В тех местах не было более свирепых и беспощадных зверей. Даже саблезубые тигры вынуждены были уйти в другие края, не выдержав напора этих злобных, бесстрашных хищников. Самым сильным и умным среди них был Нарк.
И его главным врагом была Бастинда. На этой почве ненависти они отлично сошлись с Гингемой.
Да?! Я не сказала? Точно!
Эта пещера как раз и была домом волшебницы Гингемы. Она вышла следом за волком из пещеры. Выглядела она колоритно. Старуха в тëмном мешковатом платье. У нее было сморщенное смуглое лицо, седые всклокоченные волосы, крючковатый нос и хищные глаза. В руках старуха держал половник.
Знакомство прошло "радушно". Парочка передо мной решала, кто как меня есть будет. Так себе перспективка.
- Бабушка, научите меня колдовать! - ход конëм! Шок наше всё. - Эти Жевуны до смерти надоели мне своими грибами, травами да ягодами. Да и папа с мамой покоя не давали, заставляли работать днем и ночью. А я хочу стать чародейкой, самой лучшей!.. Ну, конечно, чуть похуже, чем вы, бабушка Гингемочка, но зато лучше всех остальных волшебниц на свете!
Лесть Гиннеса оценила. Что ведьма тогда во мне разглядела, не знаю. Но после предложения вернуться домой, от которого я благополучно отказалась. Гингема предложила мне стать её приëмной дочерью, по совместительству ученицей.
Так моя мечта сбылась. Пусть и частично.
Я жила у Гингемы (не в дворце конечно, как мечтала, а в пещере). И стала её ученицей, намереваясь стать лучшей, сильнейшей, могущественной!
Удивительно, но и тут нужно было учиться… Просыпаться с первыми лучами солнца. Собирать коренья, сушить лягушек и змей. Честно, разницы с тем, как я жила в Даруме, было мало. Жильё хуже, кормили отвратно, это вам не мамины пирожки!
Так мы и сошлись в битве с Гингемой. Она давила и заставляла. Я бунтовала и перечила. И да! Я нисколько не боялась гнева ведьмы. Как не крути, я её любимая доченька. Но зря я не оценила старуху…

- Ты что со мной сделала?! - соскочила со спины волка и набросилась на старуху. Я давно заподозрила, что со мной что-то не так, особенно после странного заклятия ведьмы, которая она произнесла несколько лет назад, в припадке очередного гнева. - Я же совсем не расту! Совсем!
- Растешь, растешь, - усмехнулась старая - Это только Стелле известен секрет вечной молодости, я такого не знаю, - зарубка на дереве с прошлого моего дня рождения говорила об обратном - Но расти ты будешь в десять раз медленней, чем остальные Жевуны, а взрослой станешь только через сто лет. Может, за это время ты возьмешься за ум и выучишься хотя бы на плохенькую колдунью!
- Ты… ты… - я готова была испепелить старуху. По рукам прошёл разряд магии. Сдерживала я себя с трудом. - Расколдуй меня обратно, противная! Обещаю, что буду прилежно учиться твоему дурацкому колдовству!
- А вот расколдовать тебя не могу. Не знаю такого заклинания.
- А-а-а! - слезы лились ручьём. Волна магии откатилась. Ведьма сломала мою жизнь…
- Не реви, сама виновата, - кто же проклинает, не зная как снять это самое проклятие?! - Если мне повезет на этот раз, то я, наконец, разыщу магические книги Торна! А в них может быть найдется заклинание, которое вновь сделает из тебя обычную девочку…
- А-а-а… - достали её сказки про волшебные книги - Ты уже сто раз говорила, что найдешь эти противные книги, и ничего не приносишь… У-у, чтобы тебе утонуть в каком-нибудь болоте!..

В тот день я сбежала от ведьмы и началась моя сольная история.
Недоведьма… Недотравница… Без семьи. А друзья? Это мои творения, мои эксперименты… И волк. Мой серый друг…
_________________

Часть вторая. Захватываем власть...
Сначала судьба трепала нас с Нарком в лесу. Провизия закончилась быстро. А сырое мясо, которое добывал волк, я приготовить не могла.
Но вот чудо, покопавшись в памяти, я вспомнила заклятие, которому меня учила старуха. Так я смогла добыть огонь.
Но лес для меня домом не стал. Не поддавшись уговорам волка решила все-таки уйти к людям.
Так сочинив легенду о сироте, которая заблудилась, я попала к пожилой паре Мигунов, в деревушке Родники. Дора и Рон приняли меня, как родную, и с ними я смогла расслабиться.
Практикуя магию, я смогла улучшить свои навыки. Тренируясь в саду возле дома, я добилась успехов. От жителей деревни не укрылось волшебство. Объяснить неожиданно появившийся сад, в котором росли чудесные овощи и фрукты, никто не мог. Жители шептали, что восьмилетка Корина ведьма.
Но моё уединение длилось недолго. Учительница и приёмная мать Гингема добилась своего, нашла книгу Торна. Ведьма решила погубить волшебную страну и наслала на земли страшную бурю.
Опасаясь за народ Мигунов, я тогда укрыла семью приютивших меня стариков и силой своей магии остановила бурю.
Но жить в деревне мне больше нельзя. Нарк успел меня подхватить и увезти из деревни. За волшебство и за силу приходится платить.. .

Ещё несколько месяцев я все-таки прожила в лесу с верным волком. Останавливаться в практике магией я не стала, вспомнила, всё чему меня учили мама-травница и мама-ведьма, что рассказывал отец о ягодах и грибах.
Так я стала варить различные зелья и снадобья. Оказалось, что у меня были способности, и их нужно было развивать.
Одиночество угнетало, компания волка уже не утешала, было решено снова уйти в деревню. Так судьба привела меня в деревню Ольховики.

Тут история повторилась. Сирота стучалась в дома, с просьбой приютить её. Но жители этой деревни не были столь добры как в Родниках. Помог мне тогда только несчастный слепой старик Лонг.
В благодарность я стала лечить недуг старика своими зельями. Также вокруг дома разросся прекрасный сад, с волшебными овощами и фруктами.
После того как старичок Лонг открыл свои глаза и увидел мир вокруг, моя судьба изменилась.
Завистники, которые в день моего прибытия прогоняли меня, захотели теперь приютить сиротинушку.
В один из вечеров, когда Лонг отлучился, в наш дом постучалась богатая, завистливая дамочка. Которая гнала меня со своего двора бранными словами в первый день. Дамочка решила меня подкупить новыми обновками и пригласила в свой дом.
В этот самый день я приняла судьбоносное решение для себя. Я, наконец, перестала метаться. Я принял в себя.
- Нет, нельзя быть ДОБРОЙ волшебницей, Гингема была права. Сразу же все сядут на шею и начнут погонять: сделай мне то, сделай это…
Я решила с этого же дня стать ЗЛОЙ колдуньей, но быстро передумала. Наслушалась я, как Мигуны говорят о Бастинде и Гингеме – со страхом и ненавистью. Непослушных детей пугали этими именами: "Не будешь слушаться – Гингеме тебя отдам!", "Не съешь кашку, Бастинда тебя заберёт!" Нет, злой колдуньей быть неприятно…
Но есть решение!
- Надо стать ДОБРОЙ и ЗЛОЙ волшебницей сразу! Люди должны любить меня, но и бояться, - это же просто гениально. - И даже сначала бояться, а потом уже любить. Что толку в могуществе Стеллы и мудрости Виллины, если их никто не опасается?
Все-таки слава Гудвина, Великого и Ужасного разнеслась по всей Волшебной стране. Жители Зеленой страны обожают своего нового правителя - ведь теперь им не страшны никакие колдуньи! Но Гудвин не только Великий, но и Ужасный…
На следующей день я пришла к купчихе, принесла ей лекарство от головной боли. И естественно обещала заняться её садом.
Хитрая женщина и её избалованная дочурка и не подозревали, что я хитрее.
Стоя на пригорке возле леса, на следующий день я со злорадной усмешкой смотрела, как Мигуны суетятся возле дома Роклы. За волшебными кустарниками с шипами бегала купчиха Рокла, с клювом вместо носа и хохолком на голове. А разрубить прочные ветки с шипами ни у кого не получалось.
Это было первое злое колдовство, сотворенное мной, и оно принесло мне немало удовольствия.
- А приятно быть злой колдуньей, Нарк! – сказала я.
В этот день, когда я должна была стать гордостью злой колдуньи Гингемы, я узнала о смерти своей приёмной матери.
- Гингема погибла! - торопливо проговорила сорока, усевшись на ветку рядом - Ее раздавила фея Убивающего Домика!
- Что за фея Убивающего Домика? - в недоумении уставилась на птицу - Никогда о такой не слышала. И как можно убить Гингему? Она же самая могущественная волшебница на свете!
- Нет, Виллина сильнее ее! – опять застрекотала сорока. – Гингема подняла страшный ураган… Но Виллина заставила ветер принести из-за гор домик и обрушила его на голову Гингемы! От Гингемы осталось только мокрое место! А из домика вышли фея и маленький зверек, очень страшный и злой. Их встретила сама Виллина. А затем фея ушла по дороге, вымощенной желтым кирпичом. Вы слышали, слышали? Гингема погибла! Гингема погибла!..
Сорока улетела.
Новость о смерти старушки меня расстроила… Несмотря на наши скандалы, старушка любила меня и учила своему мастерству…
Ещё и новая волшебница появилась, одни конкуренты на пути к трону!
- Мы возвращаемся в Голубую страну, Нарк. Немедленно. - Волк насторожился и удивился.
- Ты хочешь стать ее правительницей вместо Гингемы?
- Нет, мне пока рано брать власть. Мой час еще придет…
До пещеры Гингемы мы добрались за несколько дней. Тревога не отпускала меня, добраться нужно было как можно быстрее.
На месте нас ждали руины. Мощно припечатала фея старушку. Беспощадная фея. Птицы говорили, что она ребёнок. Страшный ребёнок, видимо, раз смогла сотворить такое.
Но время терять нельзя. Нужно было обыскать убежище Гингемы и найти волшебную книгу. Ведь с ней я приближусь к своей цели и стану сильнейшей!
- Книга… - заверещала я. – Книга!
На темно-коричневой обложке было вытеснено изображение фигуры старика с высоким лбом и длинной бородой. Он не был похож ни на Жевунов, ни на Мигунов. Конечно же, это был великий Торн!
Я уселась на крышке сундука и стала листать плотные пергаментные страницы. Они были испещрены черными буквами и непонятными рисунками.
Волшебная книга была в моих руках. Но нужно было тщательно подготовится. Изучить книгу, придумать план. И вот, в момент, когда на вид мне стало лет 14, я приступила к реализации своего плана.

Захват Волшебной страны я решила начать с Фиолетовой страны.
И, между прочим, удачно всё спланировала. Начала с звания принцессы. Хитростью втëрлась в доверие к Дровосеку и настроила его против Страшилы. Дело было за малым, захватить Изумрудный город.
Заколдовав и заменив новое сердце Дровосека, я собрала его армию и направила её на Зелёный город.
Снова немного хитрости и ловкости, и Страшила просто не мог мне противостоять. Как-никак у меня в помощниках тёмный дракон Вараг и верный волк Нарк.
- Ваше высочество, город захвачен, а преступники Страшила и Миг арестованы! – гаркнул Дровосек и приложил правую руку к короне в знак приветствия.
- Нет, отныне я не высочество, а величество, - с улыбкой поправила его - Провозглашаю себя королевой Изумрудного города!
- Ура королеве Корине! - закричали солдаты, радостно размахивая мечами, кинжалами и дубинами. - Да здравствует новая правительница Зелëной страны!
На допросе Страшилы, где он обвинялся в измене, Дровосек смог сломить моё заклятие и вымолить прощение своему старому другу.
А я, так приняла решение после каждого злого поступка делать добро, отпустила бывшего правителя Изумрудного города.
И теперь я восседала на троне, с короной на голове.
_________________