ОСТРОВ ГРЕХА

Гнездо. Кузни.


- Там, откуда я родом, не задумываешься об оттенках, Безликая. На границы льда – не это главное, - подхожу к ней, останавливаясь в шаге от Белизкой. Пальцы руки тянуться к её маске. Снять или дождаться? Звук гравия под ногами доносится из-за двери. Верная служанка всегда рядом. Не отказывая себе, едва касаясь, поглаживаю нижний край её маски. - Но тут слишком много времени и мне не даёт покоя один вопрос – что ты прячешь под этой маской?
Она не двигается. Не делает шаг назад. Не приказывает остановится. Я мог бы купиться на эту обманчивую покорность, готовый лишить её маски, не почувствуй в тот момент укол кинжала. Когда она успела вновь поднять его? Неслыханная небрежность со стороны сына Стены упустить такой момент. Накрываю своей ладонью её, затянутую в перчатку, заставляя сильнее сжать рукоятку кинжала.
- Если направила кинжал на стенного, Безликая, бей без раздумий.
- Знай свои границы, кузнец, - она отдергивает руку с кинжалом и, обернувшись спиной ко мне, делает шаги к выходу. – Я буду ждать моих амулетов.
- Как твоё имя?
- Безликая.

Неделю спустя.

- Будь ты проклята!, - я со всей силы отшвырнул только что законченную оправу для амулета с жемчужиной, запрокинул голову и громко застонал.
Уже несколько дней мне не удавалось закончить резьбу. Рисунки Безликой были точно до мельчайших деталей, поэтому обвинить в своём провале я мог лишь себя. Обещание данное мной, выполнил лишь частично – одна оправа была готова, и резьба идеально соответствовала рисунку, но вторая не давалась. Несколько раз сжав ладони в кулаки, принялся вышагивать из одного угла кузни в другой. Я стал нервным, мои руки начинали подрагивать, от того спокойствия, что ощущалось во мне и моих братьях не осталось и следа, а зов Матери становился нестерпимым.
Вернись. Приди. Я жду.
Остановившись там, куда отлетела неудавшаяся оправа, подобрал её и крепко сжал в руке. Пора вернуться домой. К Матери. К братьям. Сделав глубокий вдох, я мысли начал повторять молитву, пытаясь заглушить зов Стены.
И вышел я из камня. И в камень превращусь…
Молитва помогла: голова наконец прояснилась, а руки перестали дрожать. Отправив неудавшийся кусок метала снова на растопку, попросил помощи Матери. В этот раз я должен был закончить оправу без ошибок. Стенной во мне стремился домой, но гордость кузнеца, мастера своего дела, упрямо заставляла повторить всё вновь и вновь. Не из-за обещанной награды, о ней я сейчас не думал, а потому, что сын Стены не мог позволить себе неудачу.

Сады Гнезда. Пару дней спустя.

Она сидела на скамье в увитой розами беседке. Неизменная маска сейчас, казалось, светилась ещё ярче. В руках Безликая держала сорванный бутон розы. Проводившая меня в этот сад верная служанка Безликой, поклонилась хозяйке и бесшумным шагом удалилась. Безмолвная фигура на скамье не шевелилась, но я чувствовал её взгляд, который пройдясь по мне, остановился на свертке в моих руках.
- Твои амулеты почти закончены, Безликая.
- Почти? Что это значит, кузнец?
- Жемчужины – очень редки и ценны, Безликая, а в паре с эллиниумом и вовсе могут быть опасны. Поэтому подумай и реши в последний раз: так ли тебе нужны эти амулеты?
- Да, - она отвечает без раздумий.
- Да будет так. Мне вставить жемчужины или ты жажде сделать это сама?

»» 14.02.17 15:24 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Закат стремительно проваливался в море, уступая чернильно-черному небу, наползавшему с востока. Под ногами тихо хрустела мелкая галька парковых дорожек, и воздух пах влажной землей и травой. И если бы так оглушительно не стрекотали цикады, то, наверное, можно было бы услышать, как бьет прибой на узком пляже внизу.
Оказывается, я скучал по дому. И по саду.
- Я не выходил сюда с тех пор, как ты уехала.
Ее рука на моем локте чуть сжалась.
- Почему?
- Было бы странно гулять здесь одному.
- А со мной не странно?
- Нет. Скоро тут будет снова красиво. Закончится сезон дождей, и зацветут абрикосы.
- И вишни.
- И вишни, - соглашаюсь.
- Орвик… знаешь, чего здесь не хватает?
- Ммм?
- Качелей. Можно поставить качели в дальнем углу парка? Там где калитка к лестнице?
Почему это мне самому не приходило в голову?
- Конечно, можно. Завтра и закажу. Ты не устала? А то скамейки еще мокрые, не присядешь. Повернем к дому?
- Нет. Давай еще немножко походим. Орвик… ты только не сочти меня невежливой, но… Ты не знаешь, как долго леди Изабель планирует здесь пробыть?
Я невольно засмеялся и обнял Доми за плечи.
- Что за малодушие, дочь Санвы?
- Это не малодушие, - смущенно пробормотала Доми. – Просто…
- С ней нелегко, да?
- Да.
- Знаю. Но на самом деле она тревожится. Как любая мать, переживает, что я наделал глупостей. Конечно, она весьма своеобразно выражает свою тревогу… Она ужасный сноб, и от этого тоже никуда не денешься.
Доми вздохнула.
- Но знаешь, дорогая… По сравнению с тем, что нам довелось пережить в столице, мама – это мелочи.
Доми подавила смешок, подняла руку и приложила палец к моим губам.
- Тише.
- Что?
- Не приведи Санва, леди Изабель услышит, как ты называешь ее мелочью!
_________________

Слова о том, что Орвик не был здесь после моего отъезда, наполнили сердце теплотой. Такой же, как тогда, когда Лорена сказала о покинутом маленьком садике, запертом на ключ.
Нет, не было ни торжества, ни чувства удовлетворения женского самолюбия, ничего из того, что давало бы привкус победы. Своей победы над мужчиной.
Была только теплота. И нежность.

Ты тоже любил. Тогда. Ты тоже…

- Леди Изабель полагается в такое время спать, - ответил он на мои слова.
- Но не когда ее сын привел в дом неопознанную жену.
Мы сделали небольшой круг и уже возвращались к дому.
- Доми, у меня, как и у моей матери, есть вопросы к твоему... эээ... приданому, - тихо проговорил Орвик. - Конечно, это стоило прояснить до свадьбы, но кто ж знал, что оно у тебя есть. Я хочу знать, как ты познакомилась с Правителем. Или это ты придумала, чтобы впечатлить леди Изабель?
Я улыбнулась:
- Звучит неплохо – приданое Домины. Не находишь?
Орвик хмыкнул.
- На самом деле, оба твоих предположения верны, - тихонько вздохнула. – Конечно, мне надо было хоть чем-то впечатлить твою маму. Просто для того, чтобы на меня смотрели не как на пустое место, а как на человека. Пусть не равного себе, но… человека. И, конечно, едва ли я смогу вот так свободно пройти во Дворец и попросить о чем-то значительном – наделе земли, рудниках и прочем. Но у меня действительно есть возможность обратиться за помощью к Его величеству. Просто… - я вспомнила темную улицу, встречу с незнакомцем и собственную просьбу продать коня. Как давно это было. В другой жизни. – Это была случайная встреча, и я не знала, что передо мной Правитель. Думала, просто дворянин. Да-да, не удивляйся! Был вечер, район не для благородных господ…
- А что ты там делала? – прервал мой рассказ муж, и в его голосе послышалось… недовольство?
- Орвик, - вздохнула. – Жизнь иногда не оставляет выбора. Особенно таким, как я. Это случилось в тот день, когда я прилетела с Греха. И мне нужен был конь, и я должна была успеть добраться до дома прежде, чем дом отберут… поэтому пошла в район порта, ведь там… играют. И на привязях у кабаков много лошадей. Можно уговорить кого-нибудь продать животное.
Он молчал.
- И вот я увидела человека, случайно. Он дал мне на прокат своего прекрасного коня, а в благодарность… ведь я же Дочь Санвы. Я вижу души. В тот момент я была не Доминой, а Дочерью. Слова Дочерей дорого стоят в Амире, от них не отмахиваются. Думаю, милость Правителя – это признательность.
- И как ты намерена ей распорядиться?
- Никак, - пожала плечами. – Если только… как я говорила за ужином, дело не касается жизни дорогих мне людей. Лекарь в случае очень серьезной болезни, например.
Он долго молчал. А потом спросил:
- Интересно, а что Правителю понадобилось вечером в таком месте? К тому же, если он был без свиты…
- У Правителей о таком не спрашивают, Орвик. У каждого из нас есть свои секреты.
Мы почти дошли до дома. Мой муж остановился у цветущих кустов и развернул меня к себе лицом.
- Почему ты не рассказала об этом до приема во дворце?
- Не знаю. Хотя… знаю. До приема у нас все было хрупко. Мы только-только учились заново говорить друг с другом. И… знаешь, очень многое, что озвучивается, обусловлено внутренним чувством, что ты это рассказать можешь. Тогда у меня такого чувства не было. Я боялась спугнуть перемирие. Прием во дворце случился до того, как ты сказал, что любишь. Я была кем? Просто женщиной, вынашивающей твоего будущего ребенка. Женщиной, которой ты дал свое имя ради младенца.

- Которую я заставил взять это имя, ты хотела сказать?
- Ну… отчасти - Доми смущенно хмыкнула.
- Я просто тебя дразню.
- Конечно. Но тебе все равно не удастся поколебать мое равновесие, так и знай.
- Даже так? – я наклонился и взял ее на руки.
- Даже так, - засмеялась она и поболтала в воздухе ногами. – Но ты все-таки поставь меня, а то споткнешься в темноте.
- Ладно. Пойдем в дом. Сегодня был долгий день.
- Ты куда? Вход в той стороне, - Доми показала на конец освещенной дорожки.
- Знаю. Идем со мной, - потянул ее за руку.

Мы повернули за угол и, пробравшись между зарослями самшита, оказались в той части сада, что прилегала к моей спальне.
- Орвик, Лорена сказала, что здесь заперто, - сказала Доми, когда увидела стеклянные двери.
- Так и есть. Сейчас ты узнаешь один мой секрет. – Я оглянулся через плечо. – Любишь секреты?
- Если только не зловещие.
- Нет, этот совершенно безобидный.
Медный ключ звякнул под моими пальцами, когда я пошарил под краем вазона с цветами. Замок щелкнул, и я открыл дверь в полумрак комнаты.
- Прошу вас, леди Понирос. Вот вы и дома.

»» 15.02.17 14:25 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Вот я и дома.
Я дома. Как чудесно это звучало. И как спокойно было на сердце.

Я дома.

- Дома, - прошептала, уткнувшись в его плечо и обняв. – Орвик, это так замечательно звучит… дома… Завтра утром обойду дом, конюшню, посмотрю при свете дня на абрикосовый сад, потом надо будет вызвать садовника, потому что в твоем садике завяли цветы и разрослись кусты, еще…
Я остановилась, почувствовав, что у него слегка подрагивают плечи. Орвик смеялся.
Подняла лицо:
- Что?!
- Доми, у тебя столько дел, ты уверена, что все переделаешь?
Очень хотелось в ответ скорчить ему рожицу, но я ограничилась невозмутимым:
- Конечно. Все равно тренироваться пока нельзя.
Он стянул с моей головы обруч, потом аккуратно снял сетку, и отросшие почти до плеч волосы рассыпались. Орвик провел по ним рукой.
- Скоро они станут длинными.
- Ждешь? – улыбнулась.
- Очень.
Он расшнуровал платье и помог мне раздеться. Уснула я почти сразу, тесно прижавшись к мужу, заботливо укрытая одеялом. Мы так давно не спали в одной кровати.

»» 14.02.17 16:20 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Сады Безликих

Мной владеет проникнувшее в каждую клеточку тела ожидание. Оно растягивает часы и дни, приносит назойливые мысли, которые вызывают ноющую боль в висках.
Я думаю слишком много. В первую очередь об отце, здоровье которого все больше тревожит, сжимает сердце в страхе перед неизбежным, сколько ни оттягивай время. Об Эззелине, все еще не прибывшем домой и не приславшем ни одной весточки с далекого Царя Островов. Хотя брат и не обещал мне никаких посланий, ни слова о возможности писем потому, что ему есть кому писать: матери, жене, старейшинам. Но я не могу задавать вопросы магистру теней. Остается лишь сын стены, кузнец, выполняющий особый заказ, который с виду не больше чем парное украшение для капризной безликой.
Забрав кинжалы и предпочтя не озарять больше кузницу своим присутствием, я продолжаю возвращаться в памяти к тому дню. Тому неслыханно дерзкому прикосновению, горячему даже сквозь плотную черную ткань перчатки. И тому переходящему границы дозволенного любопытству, которое, как мне на миг показалось, заставит его рискнуть головой.
Клан Безликих окутан плотной дымкой тумана тайн, а рожденные из них легенды порой даже исключают друг друга. Согласно одним россказням представители семьи скрывают за масками прекрасные лица древних божеств из зачарованного леса, по иным – столь уродливы, что вынуждены носить металлические пластины.
В любом случае интерес стенного вполне объясним. И, я вынуждена признать, обоюден, ведь мне не приходилось видеть рожденных из камня так близко. Говорить, касаться. Удерживать кинжал в миллиметре от того, когда угроза переходит в действия, потому что Гектору захотелось поиграть с огнем.
- Госпожа, - тихий голос служанки отвлекает от поднятых памятью фрагментов недельной давности и возвращает в сад, где на импровизированной арене Эльмио сражается с другим воином, - госпожа, кузнец просит о встрече с вами.
Ничего не ответив, поднимаюсь со своего места, будто ведомая лязгом скрестившихся сабель и танцующей грацией двоих амирян. Воин мрака выбивает оружие у противника и заносит руку для решающего удара, когда я касаюсь его плеча.
- Достаточно, Эльмио, благодарю тебя, - своими словами заканчиваю бой, позволяя своему верному стражу рассыпаться песком, и только потом поворачиваюсь лицом к Азуле. – Принеси маску и мантию, я поговорю с ним в беседке.
В моем восприятии их, прибывшего с обитаемых северных окраин стенного и темнокожего южанина, роднит отсутствие свободы. Одного крепко связывает воля владелицы его сердца, другого что-то не совсем понятное мне, живущее в камнях и правящее целой армией покорных сынов. Воин мрака не ведет философских бесед, предпочитая лишь в случае крайней необходимости нарушать тишину односложными фразами. А вот ответ более человечного Гектора может быть весьма занятным. Может, если я заговорю с ним об этом. Если.
За десять дней с момента последней встречи кузнец изменился. Не внешне, конечно же, эмоционально. Я вижу это, чувствую, как кокон его непроницаемого, практически каменного самообладания идет трещинами. Внутреннее раздражение сочится из них, как кровь из раны, отравленной не позволяющим ей свернуться ядом.
Мне хотелось бы коснуться его не затянутой в перчатку рукой, подушечками своих пальцев. Но, сделав несколько шагов по направлению к стенному, я скольжу по его чертам лишь взглядом и задерживаюсь на амулетах. Две части из эллиниума выполнены с мастерством, которое вызывает восторженный выдох. Так приятно получать желаемое.
- Вставь жемчужины в украшения сам, - поразмыслив несколько секунд над вопросом Гектора, решаю, что мне не стоит вмешиваться. – А я посмотрю.
- Тогда вам придется пройти со мной в кузнецу, - произносит в ответ мужчина. – Мне понадобится инструмент.
- Хорошо, – маска плавно кивает, соглашаясь. – Идем.
Неспешный прогулочный шаг, выбранный мною по привычке, явно не соответствует темпу жизни кузнеца. И все же он, стараясь не спешить, идет рядом, в тишине развлекая себя изучением фауны – раскидистыми елями, высаженными вдоль каменистой дорожки.
- Деревья северных широт, - голос Гектора заполняет тишину. – Им не жарко здесь?
- Тебе же не жарко, - лишь слегка пожимаю плечами, нужно ли говорить о том, что этот парк не самый обычный, как и его обитатели.
Под маской я улыбаюсь. Тому, как неуютно молчание для его вполне ощутимо взвинченного состояния. И как в попытке отвлечься беседой, он все равно мыслями стремится домой, как истинный сын своей матери стены. Она держит невзирая на расстояние, манит, и я уверена, что почувствую это, если попробую проникнуть в его разум. И снова если.
- Тебе неспокойно, - не задаю вопрос, а именно утверждаю, и, пресекая ненужные заверения в том, что все полном порядке, продолжаю, - я могу помочь.
_________________

Место лживое не принимает.
Здесь каждый шаг как первый, новорожденный.

Сдирает кожу солнцем.
Пробирается горячим, расплавленным воздухом в легкие.
Душит запахом трав, маскирует свежестью, что идет с моря.
Заглушает пением птиц, сидящих в клетках.
Плавится тело, кожей стекая на ракушечный гравий.
Тесно. Под маской тесно.
Смотрю на мир Безликих через изумрудные глаза.
Глаза врут. В этом месте все иллюзия.
От хозяев острова, в чьи головы влезть сложно, до щекочущей боли в висках.
До их улыбок, что молчаливо обещают любопытную для меня самого смерть.
Отправляю им в ответ свою улыбку и свои обещания.
Смерть. Здесь она пахнет по новому.
Её разобрать можно на три ноты,
разливать по хрустальным фужерам и тонко наносить на запястье и шею.
Вдыхать в себя и не дышать более, желая удержать в глубине этот аромат подольше.
Смаковать на кончике языка как десерт.
Дышу здесь редко малыми, глубокими глотками как утопленник идущий ко дну.

Мертвые. Они как истинные хозяева острова носят маски.
Это, интересно видеть маски тех кого нет.
Я привык к мертвым с истенными лицами.
Безликие же при жизни, более безлики после смерти.
Они молчат. Они тихи. Они почти не уловимы.
В глазах их дно из тьмы и бездны.
Смотрю в них будто в зеркало.
Сходство добавляет в игру особый, не ведомый мне азарт.
Чувствую их спиной где-то между лопаток, холодное дыхание освежает.
Чувствую шеей на уровне кадыка.
Чувствую себя мишенью для живых и мертвых.
Все чувства обострены и, кажется, если снять одетую маску, останется один голый нерв.
Натянутый будто струна. Готовый вот-вот порваться.
Ухожу от мира в мир монохрома закрывая глаза.
Чтобы передохнуть от вкуса, от запаха, от яркого солнца.
Тот мир говорит то что истинно. Он никогда не врет.



Маленькая бабочка ударится крыльями о мою грудь, упадает на ладонь.
Перебирая тонкими лапами, ползёт к кончикам пальцев и замирает, подрагивая от еле заметного ветра со стороны моря.
Крылья, будто припылённые серой пыльцой, складываются и распрямляются снова и снова.


Девочка с голубыми глазами с каплей тьмы на дне врезается в меня.
Ошпаривает чувством первой влюбленности где-то в солнечном сплетении.
Удивляет запахом обманчивой незащищенности.
Вынимает из монохрома на поверхность реального "здесь"

Ты не мой брат, ты не Эззелин.- скажет когда моя тьма ошпарит девочку в ответ.

Сожму кулак и разотру мотылька между пальцами.
Поднесу испачканный в серую пыльцу палец к губам. Попробую смерть на вкус.
- Тшшш, - произнесу- Тише...хочу рассмотреть тебя.
Темные локоны, голубые глазки.
Кукольное личико.
Смотреть - больно.
Рябит в глазах, стоит только попытаться собрать весь портрет целиком.
Запомнить линию скул, острый подбородок, цепкий взгляд.
Я разбираюсь в боли, как в сладких конфетах ребенок.
Могу распробовать её на вкус, разобрать послойно.
Разбираю сейчас ту боль, что дарит она.
Что-то ливочное, тягучее. С кисло-сладкой начинкой в сердцевине.
Та боль что создает она, мне почти приятна.
Верну ей горстку обратно - когда посмотрит на меня.
Взглянет, в знакомое лицо.
Признаться, мне оно изрядно надоело. Жмет в висках.
Сниму его при случае. Но не сейчас.
Её подарок заверну в зелень чужих глаз, как в праздничную упаковку.
Верну её чувство холодом.
Признайся девочка...
Как глубоко ранит тебя равнодушие того человека чью маску я ношу?
Больно? Впитаю эту боль в себя.
Сохраню внутри, где хранится не знакомое или забытое.
- Твоя боль так хороша, - скажу в висок прежде чем вдохнуть ее всебя до дна легких.
Разобрать на аккорды, найти ту ноту что широко раскроет мои слепые до этого мига глаза.
Я цепляюсь за неё как за парадную ленту на большом праздничном подарке.
И разворачиваю медленно желая посмотреть, что же там в глубине.
А когда нахожу сердцевину. Улыбается не маска. Улыбаюсь я.
- Я запомню тебя, девочка. Ты тоже запомни меня. - Скажу на ухо, прежде чем оторваться от мотылька и уйти по своему пути.


»» 13.02.17 15:52 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

"Черный вереск"
Обычно требуется очень долгое время, чтобы понять невероятно простые вещи.
© Джо Чанг

Он смотрит, но в этой яркой, брызжущей зелени нет родного тепла, только холод. Взгляд посылает воинство ледяных иголочек и выдох инеем остается на молочной коже, целуя веки, щеки, уста. Вымораживает внутренности, начиная с сердца, замедлившего свой ритмичный танец.
Зелень без дна, в ней темный путанный лабиринт ведет в бездну любопытного мотылька к иным, что, угодив в паутину, отчаянно бьются, с тонких чешуйчатых крыльев роняя цветную пыльцу. И трепет их комом в горле удерживает крик, не давая сорваться.
Это не больно. Ее я не боюсь, принимая частью своей сущности. Меня страшат другие демоны, которые шумным роем хохочут и стенают. «Не он, не он» - причитают с толикой наивности детскими голосками и плачут, готовые ответить болью на обман.
Ошеломлена, сделать бы спиною шаг назад, второй, и отгородиться, выстроив стену, что прочнее всяких камней и металлов. Однако нежность с простодушной торопливостью уже пролита, эмоции распахнутого настежь сердца доступны ему, неизвестному чужаку с лицом Эззелина.
- Я запомню тебя, девочка. Ты тоже запомни меня, - слова превращают целое в осколки.
Хочется плакать от обиды на себя и на него, и полоснуть плетью дара вложив в хлесткую стихийную силу свое отчаянье. Выпустить его, придав форму боли, и заставить надевшего облик незнакомца ощущать давящую петлю вокруг шеи. Затягивать, лишать воздуха и чувствовать удовлетворение.
Но он уходит, оставляя у мраморных перил с кровоточащей раной, с воспоминаниями о мертвой изумрудной зелени. Не оборачиваюсь, потому что смотреть вслед – значит проиграть, признать, что острее физической боли видеть мороз равнодушия. Переживать его.
Остаюсь наедине с собой, закрываю глаза, пытаюсь отпустить это чувство, но не выходит. Демоны внутри глумятся на разные лады, впиваясь зубами в стенки души и вырывая куски живой плоти. Мне страшно от безумством подтачивающей самообладание мысли, что с братом могло что-то случиться.
Я должна найти Эззелина, увидеть его, собрать осколки на место. Нужно войти в дом, ровным тоном задать вопрос прислуге, получив ответ, в сопровождении пройти по коридору до дверей в библиотеку и потеряться среди стеллажей в поисках его и себя. Легко и одновременно очень сложно, потому что демоны внутри шипят.
Глухие шаги раздаются в другом ряду, приближаются, и, когда ряды пересекаются, я сталкиваюсь с Эззелином. Не поднимаю головы, не смотрю на него, боясь пустого холодного взгляда, утыкаюсь в грудь, делаю глубокий вдох, чтобы впустить в легкие вместе с воздухом это противоядие.
- Эззелин, это ты? – произношу едва слышно, не желая отпускать то, что способно распознать под родным инородное, ту самую вязкую черную дыру. – Скажи, что это ты, пожалуйста.
_________________

Остров Греха.

Всё моё естество пребывало в предвкушение скорого возвращения на Стену. Подобно тому ребенку, виденному мною однажды в деревне близ погоста, я стремился в объятия свой матери. Как и тот ребенок, я чувствовал себя рядом с Матерью сильным.
Ценным.
Нужным.
Сейчас мне осталось лишь отдать заказ, выполненный с таким трудом. Знала ли Безликая, что в этих амулетах сокрыта не только сила метала и жемчуга, но и раздирающей душу тоски сына по единственной матери, которую он знал? Догадывалась ли шагавшая рядом величественная дама из правящего клана острова, что нанятый ею кузнец становится слабее с каждой минутой вне родных стен? А имело ли это значения? Для неё.
Её предложение, сказанное тихим голосом у порога кузни, застает врасплох. Еще один признак слабости… Стенной всегда должен быть готов ко всему: будь то вопрос, обезумевшая стая вараном или пробудившийся в снегах труп, почуявший сладкую плоть. Остановился и повернулся к Безликой всем корпусом. Минуту я смотрел на сверкающую маску, пытаясь понять, что же она мне предлагает. Одетая в мантию фигура, терпеливо ждала ответа. Веками люди предавали из уст в уста сказания о хитрости её народа. Но что в них правда, а что ложь, красивая приправа странствующий бардов?
- Ты могла бы мне помочь, - повторил за ней, - и чем же?
В ответ она молчит, лишь склоняет голову набок. Я жду её слов с нетерпением, совсем не присущим мне, но она продолжает молчать, а потом… всё. Я перестал чувствовать абсолютно всё: тоску по Матери, её зов более не был слышен мне; нетерпение и раздражение; горечь от воспоминаний о прошлом. Впервые на моей памяти я абсолютно ничего не чувствовал. Это было прекрасно. Это было восхитительно. Это могло погубить. Краткий миг безграничного покоя.
А потом всё вернулось.
Все чувства и эмоции моих прожитых лет, зов Стены, тоска по ушедшим отцам и братьям.Вернулось всё, и этот шквал эмоций сбивал с ног. Мне пришлось согнуться пополам, прижав руки к груди, но и это не спасало. Дыхание с хрипом вырывалось наружу. Я заново переживал каждую боль и если по отдельности было легче, то все сразу…
- Я могла бы тебе помочь, - повторяет она. Искушает.
- Нет, - это всё, что способен был вымолвить.

Надевая перчатки из телячий кожи, я взял лежавшие на стол клещи и склонился над амулетами, готовый вставить жемчужины. К Безликой я больше не обращался, более того, старался как мог не реагировать на её присутствие. Память о недавнем ещё свежа, а искушение слишком велико. Отказаться от боли – не восхитительное ли это благо? Не великая ли погибель?
На то чтобы жемчужины легли в отведенные им пространства, уходит больше времени, чем положено. Руки не переставали дрожать. Стиснув челюсти крепче, приказал себе собрать последние крупицы воли. Последний щелчок клещей и амулеты были готовы. Я отошел от стола, давая Безликой возможность любоваться своим заказом, однако, из кузни не вышел. Ждал её слов и не столько об оплате, сколько о возвращение домой. К Матери и братьям.

»» 16.03.17 13:40 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дом м.Бенсона, главы Торговой Гильдии

- Что ты сказала? – из моих рук выпали мягкие домашние туфли, в которые я хотела переобуться. – Эван хочет меня отправить на Стену?! Этого не может быть. Ты что-то напутала.
- Это то, что я успела услышать до того, как они с твоим отцом закрылись в кабинете.
- Мама, ты наверняка ошиблась. - От страха мои босые ноги мгновенно заледенели на холодном полу. – Я смогу родить Эвану сына и без… без этого.
- Айрин, прошло уже больше полугода с того дня, как мы выдали тебя замуж, - мягко возразила мама. – Твоему мужу нужен наследник, и как можно скорее. А ты до сих пор не понесла.
Это прозвучало как упрек.
Это и был упрек.
Будто это только моя вина! А то, что он приходил ко мне в спальню за эти полгода едва ли с полдюжины раз – это чья вина?
Последний вопрос озвучивать вслух не имело смысла. Ответ был очевиден. Виноватой в итоге всегда оказывалась я.
- Ленора зачала только через десять месяцев после своей свадьбы, - я лихорадочно искала объяснение. – Даже нет! Почти через одиннадцать!
- Да, и родила дочь. А потом еще одну. У другой твоей сестры тоже двое дочерей. А у меня самой вас– трое, - вздохнула она. – У твоего мужа есть все основания для опасений. Ты знаешь, какой у тебя удачный во всех отношениях брак. И как тебе повезло заполучить Эвана Лейна, человека богатого и благородного, не забывай, что он сделал из тебя леди.
- Состояние нашей семьи побольше, чем его, - возразила я только чтобы возразить, хотя на самом деле знала, что мать права.
- Верно, но происхождение не самое лучшее. Твой отец всего лишь богатый торговец. Очень богатый, да. И даже глава Гильдии с некоторых пор. Но из простолюдинов, как ни крути.
- Подумаешь. Даже сэр Орвик Понирос не гнушается торговлей, в этом нет ничего зазорного, - пробормотала я.
- Придержи язык, Айрин! – одернула мать. – Ты слишком упряма, и именно это мешает тебе стать хорошей женой.
- Эван жалуется на меня? – мгновенно подняла я голову.
- Напрямую – нет. Но я боюсь, что… он начал жалеть, что согласился взять тебя в жены. Подумай об этом. И о том, что ты можешь сделать, чтобы все исправить. Всего сорок дней на Стене – и любовь и благодарность мужа на всю жизнь.
Легко сказать – сорок дней! Это целая вечность. А еще...
В дверь раздался тихий стук.
- Прошу прощения. Господин Лейн хочет видеть супругу. Он просил вас спуститься в сад, - рабыня с поклоном удалилась.
Я стояла, в испуге прижав руки к груди.
Вот оно. Это то, зачем он послал за мной. Он хочет мне сказать. Неужели правда?
- Айрин, обуйся и иди, - поторопила меня мама. – Мужчины не любят ждать.

Я послушно сунула ноги в туфли, вышла из моей старой комнаты, в которой провела почти все детство, и спустилась по лестнице на первый этаж, а затем вышла на задний двор, где был разбит небольшой сад. Мама, сама родом с Западных земель Царя Островов, постаралась воспроизвести здесь, на Грехе, копию тех садов, которыми славилась ее родина. Сама лично привезла семена и саженцы, и со временем они буйно разрослись, благо, местный климат этому благоволил. Я ей помогала по мере сил, и могла назвать по сортам каждый цветок и куст. Мне не раз говорили, что у меня рука к растениям легкая и все, мной посаженное в землю, обязательно принималось.
Но сегодня меня не радовали яркие цветы и порхающие над ними бабочки.
Я их просто не видела.
Видела только Эвана, который, ожидая меня, просматривал газету, прислонившись к резным перилам беседки. Как всегда, его сшитый на заказ костюм сидел как влитой, а шейный платок был повязан безупречно.
- Дорогая, - он поднялся мне навстречу и протянул руки, и я вложила в его ладони свои холодные пальцы. – Замерзла? – он сжал чуть крепче. – Обычно из нас двоих холодные руки у меня.
Он улыбался, солнце золотило его светлые волосы, а от голубых глаз разбегались к вискам едва заметные морщинки, которые ничуть его не портили.
- Просто сегодня… прохладный ветер с моря, - мне удалось ответить недрогнувшим голосом. – Давай поедем домой. Наш визит к родителям сегодня затянулся и я устала.
Эван снял сюртук и накинул его мне на плечи. Стало теплее, и я почувствовала облегчение: все хорошо, все по-прежнему, мама наверняка все нафантазировала из услышанного обрывка разговора.
Мы сели на скамью внутри беседки, и муж успокаивающе обнял меня.
Он умел быть очень нежным, когда хотел.
- Ты такая красивая, Айрин, - проговорил он, словно не услышав моей просьбы. – Когда я впервые тебя увидел, ты была еще совсем девочкой. Но уже тогда обещала стать настоящей красавицей. У нас с тобой могли бы быть красивые дети, голубоглазые, с золотыми локонами... Но у нас нет детей, - заключил он и в голосе его звякнули металлические нотки.
По спине вдруг пробежал холодок.
Я могла бы возразить ему, что для того, чтобы появились дети, он мог бы для начала приходить в мою спальню чуть чаще, чем раз в месяц, но не стала. Я слишком хорошо знала, как легко Эван переходит из состояния благодушной безмятежности в неконтролируемую ярость. И тогда мне долго приходилось носить одежду с длинными рукавами, а то и вовсе некоторое время не выходить из дома, ссылаясь на недомогание. О, если бы только дети могли появляться на свет каким-то другим способом, не требующим этих… визитов.

- Мы только что за сигарой говорили об этом с твоим отцом, - продолжал он.
- Ты… говорил об этом с папой?
Эван пожал плечами.
- Ну, почему бы и нет. Я предложил решение и твой отец с ним согласился.
- К..какое? – вопрос с трудом протолкнулся через онемевшие губы.
- Мы решили, - он выделил это «мы», чтобы я не сомневалась, что это их совместное решение, - что ты отправишься на Стену. На нашу удачу, сейчас на Грехе сыновья Стены, но думаю, они скоро отправятся в обратный путь. Полагаю, они не откажутся взять с собой и тебя.
Меня?!
Я знала, что происходит с женщинами, которые попадают на Стену. Это не было чем-то позорным и даже считалось удачей взять себе в жены такую женщину. Это означало, что она будет рожать своему мужу только сыновей, крепких и сильных. Настоящих наследников рода. За исключением первенца, которого придется спустя некоторое время отправить на Стену обратно к своему отцу.
Отцам.
У настоящего стенного не бывает одного отца. И это означало, что…
Я закрыла лицо руками и вдруг представила себе вереницу одинаковых Эванов… и как раз за разом очередной из них будет приходить ко мне по ночам. Меня вдруг сильно замутило, к горлу поднялась горечь.
Кажется, совсем недавно я чуть было не высказала мужу, что он мог бы выполнять супружеские обязанности чуть чаще? Посмотри, Айрин, как быстро боги исполняют твои желания.

- Айрин, ты меня слышишь?
Я вдруг поняла, что Эван уже несколько раз повторил этот вопрос. Он с силой отвел мои ладони от лица.
- Мы могли бы… еще попробовать сами. Ты и правда хочешь меня туда отправить? - громче шепота говорить не получалось. – Хочешь, чтобы другие… мужчины меня… со мной…
- Да, - твердо ответил Эван и сильно сжал мои запястья. – Да, - повторил он. – Это наилучший выход. Потому что хочу, чтобы у меня были сыновья, а не целый выводок девчонок. Собирайся, - он поднял меня со скамьи. – Не будем терять время. Стенные могут отправиться назад в любую минуту. Сейчас мы пойдем к ним и ты должна будешь сама сказать, что хочешь поехать на Стену. Сама, поняла меня?
Я нашла в себе силы кивнуть. Но чувствовала себя преданной.
Оказывается, вся моя семья находила эту идею превосходной, а мое мнение никого не интересовало.
- Вот и умница. Пойдем. Пусть тебя причешут и принарядят. И может быть удастся что-то сделать с твоим цветом лица, ты бледна как снег.

Снег.
Сознание зацепилось за это слово и крутило его так и эдак, пока мне застегивали украшения на шее и расчесывали до блеска волосы.
Оно цокало в такт лошадиным подковам, пока мы ехали в экипаже по улицам.
Снег-снег-снег.
Снег-снег-снег.
Я никогда не видела снега. А Эван, наверное, видел. Там, где снег, там должно быть холодно. Холоднее ли, чем сейчас мне?
- Приехали.
Муж помог мне выбраться из экипажа и повел в дом с высоким темным крыльцом. В самом доме тоже оказался полумрак, который не в силах были разогнать слабые люмосы вдоль стен. К тому времени меня уже трясло от озноба, и шелковое платье лишь еще больше холодило кожу. Эван оставил меня на несколько минут, затем вернулся, огладил меня по волосам, плечам, проверяя, все ли в порядке. Потом взял за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
- Сейчас ты войдешь в соседнюю дверь. Там будет стенной. Ты скажешь все, о чем мы с тобой говорили в беседке, и будешь милой и любезной. И уверенной, ты слышишь меня? Ну, иди, - он развернул меня и подтолкнул к двери в глубине комнаты.

Я послушно шагнула через порог и даже зажмурилась от света. Ярко горели свечи, теплым живым огнем. В очаге ревело высокое пламя, в комнате было светло и жарко. Я наклонила голову и заморгала, и вдруг увидела мужские сапоги в шаге от меня. Высокие, из грубой кожи, с тяжелыми массивными пряжками. В сапоги были заправлены простые суконные брюки. Взгляд зацепился за руки… крупные, с длинными пальцами и выступающими венами над тыльной стороной кисти. Я никогда не видела ни у кого таких рук. Закатанные рукава светлой рубашки обнажали перевитые мышцами предплечья, потом мой взгляд уперся в расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки, и выше поднять глаза я не могла себя заставить. Боги, какой же он высокий… Неужели все стенные такие?
Пауза затягивалась и мужчина нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Дальше тянуть было нельзя.
- Меня зовут… - голос дрогнул. - Меня зовут леди Айрин Лейн. И я хотела бы… хотела… - чего я действительно хотела бы, так это бежать отсюда перепуганным зайцем, - просить вас взять меня с собой на Стену.
Вот. Я сказала это.

»» 16.03.17 14:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Мне вообще ничего не хотелось, кроме невозможного.
А. Гавальда

Мне хотелось понять, что чувствует стенной воин, ощутить частицу того, что в книгах описывалось, как зов матери, заставляющий вернуться в стужу на свой погост. Хотелось настолько, что, не дождавшись позволения Гектора, я с высокой скалы прыгнула в море его разума. И едва не захлебнулась от обрушившегося со всех сторон давления.
Далекий незнакомый женский голос плавно и тягуче пел колыбельную где-то там, где выли вьюги и мели снега. Пел чарующе прекрасно, как никто и никогда за всю мою жизнь, увлекая погрузиться глубже, на самое дно. Это новое чувство привязывало меня к голосу, к чему-то нерушимому и совершенному, и манило идти за ним на край света в холодные неприветливые земли. Требовало к себе, во что бы то ни стало.
Наверное, такое же ощущение преследовало заблудившихся в пустыне Амира под безжалостно палящим солнцем без глотка воды и терзаемых миражами с пышными зелеными оазисами и кристальной живительной влагой. Оно тиранило и дергало нервные окончания, как струны арфы.
Я не смогла держать всю эту мощь долго, сдалась и отпустила, вернув кузнецу то, с чем он жил каждый день. Стоило бы извиниться за бесцеремонность, за то, как резко, будто выпущенная из арбалета стрела, эмоции вновь пропороли до сердца и принесли боль. Но безликой госпоже не пристало произносить подобное. Поэтому я молча согласилась с отказом от помощи и всю оставшуюся до кузницы дорогу перебирала в памяти мгновения под гнетом его личного демона – стены.
Работавшие с заказами семьи мастера снова оставили нас в жарком и душном помещении. На этот раз без всяких напоминаний ушли, притворив за собой двери. Оставив одной единственной зрительницей, в сладостном предвкушении наблюдавшей за тем, как жемчужины занимали свои места в амулете. И когда работа была выполнена, как истинный искусник, Гектор предпочел никак не комментировать свое творение, оставив все на волю заказчицы.
- Они прекрасны, не так ли? – прошептала я свой не требующий ответа вопрос, сняла перчатки и провела по бусинам и металлу пальцами.
Кузнец был более чем достоин своей оплаты, с чем я не собиралась медлить. Быть может от того, что пропустила через себя поток его эмоций, вызванных потребностью вернуться к тому голосу, который призывал своего сына на стену.
Глубокий черный капюшон мантии упал вниз, обнажив длинные аккуратно завитые в локоны волосы. Потянувшись к тонкой шее, я отыскала сплетенную из круглых звеньев цепочку с подвеской в виде маски, ничем не отличающейся от моей. Лишь вытащив теплый металл из-под платья и сняв украшение, я повернулась лицом к стенному. Его взгляд, задержавшись на увенчавшей голову диадеме, спустился к зеркальной пластине и нырнул в прорези, встречаясь с голубыми глазами.
- Отдашь этот медальон на невольничьем рынке и выберешь девиц на свое усмотрение, - я медленно подошла к кузнецу, привстала на носочки и повесила ему на шею узкую цепочку. – Двадцать как нами и оговорено, стенной мастер.
Пальцы правой руки совсем не специально соскользнули со спаянных колец и коснулись не скрытой фартуком кожи. Гладкой и горячей, обтягивающей крепкие мышцы, почти такой, как и представлялось мне тогда, когда на ней играл отсвет пламени при прошлой встрече в этой комнате. Подушечки едва ощутимо погладили ее и уже осознанным жестом спустились к двуглавой мышце плеча, уловив легкое напряжение.
- Служанка сказала, что твое полное имя Гектор Стальной, - тихо произнесла я и отступила на шаг назад, тем самым разорвав контакт и немного увеличив пространство между нами. – Ты сильный, Гектор Стальной. Возможно, при следующей встрече я назову тебе свое имя, - губы под пластиной изогнулись в улыбке. - А пока Безликая благодарит за работу.
_________________

Вилла Понирос

Проснулась я поздно. Может, сказался долгий перелет, может, чистый негородской воздух. Орвика в доме я не нашла. Как мне позже сказала Лорена, он закрылся в кабинете и велел не беспокоить. Я решила не мешать мужу.
Завтрак давно закончился, Астор с Этель пошли гулять к морю, и я в одиночестве пила чай в столовой. Позже, набрав морковки и яблок, отправилась в конюшню. Агата была там. Моя лошадка. И она меня узнала! Уткнулась мордой в ладонь, ища угощение.
- Красавица моя, погоди, сейчас… сейчас дам яблоко… скучала? Я тоже очень, очень скучала.
Позади послышались шаги: человеческие и коня. Я обернулась. Конюх заводил в соседнее стойло великолепную кобылицу. Серебристую в яблоках. А у входа в конюшню стояла леди Изабель в амазонке.
Никогда бы не подумала, что она любит прогулки верхом. Скорее уж, в хорошей коляске. И, конечно, в стойло сама лошадь не завела – на то имеются конюхи. Впрочем, увидев меня около Агаты, мама Орвика все же вошла внутрь и вместо приветствия обвинительно сказала:
- Очень безответственно подходить так близко к животному, когда находишься в тягости.
- Согласна. Просто мы давно не виделись. В следующий раз не буду приближаться настолько близко. Это ошибка.
Леди Изабель посмотрела на меня с долей презрения.
Но я не была намерена вести с ней бой. Я все сказала вчера. Вернее… почти все.
- Знаете, - Агата захрустела последним кусочком морковки, я на прощанье погладила ее морду и вышла из стойла, позволив конюху запереть дверь, - прекрасно понимаю ваши чувства.
Леди Изабель окинула меня презрительным взглядом еще раз. Конюх поклонился и вышел. Мы остались одни.
- Нет, правда, понимаю. У вас прекрасный сын, носит хорошую фамилию, получил образование, обладает изысканными манерами, умный, имеющий все шансы сделать хорошую выгодную партию… или не имеющий. Это сейчас… сейчас, когда он привел в дом меня, вы увидели, насколько я вам не подхожу. Сейчас, когда он живой и здоровый… а совсем недавно Орвик болел. Очень тяжело… совсем … - я вздохнула и стала говорить гораздо тише, - мы меняли докторов, ничего не помогало, меня к нему не пускали… и знаете, когда наступают вот такие моменты… меньше всего думаешь о фамилии, и о роде, и о выгодной партии, думаешь… думаешь только о том, что бы жил. И на все согласен. Молишься Санве лишь о том, чтобы она продлила его дни и позволила взглянуть на ребенка, которого он так долго ждал… а вы ведь не хуже меня знаете, как долго Орвик ждал этой милости богов, правда?
Леди Изабель ничего не ответила. Как-то незаметно мы обе направились к выходу.
- Я ведь тогда не хотела за него замуж, я ведь все понимала… предложи он мне стать любовницей, я бы его выгнала. Сначала. А потом согласилась бы. К чему лгать… я люблю Орвика. Многие из ваших знатных знакомых могут сказать, что любят свою половину? По-настоящему?... Думаю нет... Ребенок… ребенок изменил все. И жизнь вашего сына, и мою.
Мы оказались на улице, остановились. Я подняла голову и, глядя в глаза леди Изабель, сказала:
- Я не могу вам обещать, что стану настоящей леди Понирос, но могу поклясться, что более преданного друга Орвик едва ли найдет.

Вилла Понирос

Бумаг за мое отсутствие скопилось много, стопами квитанций, отчетов, расписок и писем был завален весь стол. Но прежде чем приступить к их разбору, необходимо сделать кое-что в первую очередь. Я и так промедлил непозволительно долго.
«Госпожа Маргарита, простите мне прямое обращение к Вам, но иного выхода не вижу. Вчера я вернулся из столицы и у меня есть крайне важные новости для Вас и Вашей семьи. Буду благодарен, если Вы согласитесь встретиться со мной в любое удобное для Вас время и месте. С поклоном, О.Понирос»
Большего доверить бумаге я не мог, поэтому закрыл конверт и придавил гербовым кольцом мягкий воск печати.

Мысленно передо мной вновь встала темноволосая девушка с глазами, соперничающими по синеве с сапфирами на ее шее. Не зря ведь ее тогда привел Эззелин с собой на ужин в моем доме. Значит, ценил ее мнение. Доверял ей. Теоретически, он, конечно, должен был доверять в равной степени всем членам клана, но… Кто поручится, что так оно и было на самом деле? Нееет, если кому-то и рассказывать, то пусть это будет Маргарита. Либо она укажет мне того, с кем я могу иметь дело.
Через приоткрытое окно до меня донесся голос. Женский. Я встал и почти сразу увидел на пересечении парковых дорожек Доми и… леди Изабель. Доми что-то говорила, слов было не разобрать, но беседа выглядела вполне мирной. Ну, то есть никто не повышал голос, не размахивал руками… Правда, я не мог видеть выражения лица моей матери, оно было скрыто тенью от шляпы. Но готов держать пари, вряд ли оно все же было приветливым.
Доми замолчала, потом повернулась и не спеша пошла вглубь сада, а леди Изабель долго смотрела ей вслед, задумчиво крутя в руках стек.
О чем они говорили?
Если бы только они нашли общий язык! Нет, им необязательно любить друг друга, достаточно обойтись без пикировки… Причем, дело-то вовсе не в Доми, она то как раз и готова идти навстречу, а вот леди Изабель гибкостью не отличалась никогда. Оставалось надеяться, что все изменит ребенок, когда появится на свет. И я, кстати, не спросил ее, как долго она планирует пробыть на острове Греха. Спрашивать об этом в первый же день показалось неуместным. Но хорошо было бы выяснить, да… Бросить на линию огня Варраву? Но я тут же устыдился этой мысли, хотя она успела меня развеселить. Ладно. Попробую узнать сам. Может, приобщить матушку к обустройству детской комнаты? Так она почувствует себя нужной и меньше станет изводить придирками Доми.

Я опустил штору на место и вернулся к столу. Печать застыла.
Кому поручить отвезти ее в «Вереск»? Хотел было кликнуть посыльного, но передумал. Я сам отвезу письмо, а после отправлюсь на Арену. Пора готовить новый сезон Игр, а для этого нужно обсудить все с Теоном. И не забыть заказать в городе качели, ведь обещал лично заняться этим.
Я кликнул раба и велел седлать Тая. Убрал письмо в карман и вышел из кабинета.

Внизу в холле я увидел Астора, пытающегося что-то разглядеть через окно. Нижняя треть окна была сделана в виде витража, так что увидеть что-либо через цветные кусочки стекла было проблематично. Ковер заглушал мои шаги, поэтому когда я кашлянул совсем рядом, Астор подскочил от неожиданности.
- Что ты тут делаешь? – осведомился я у него.
- Маму жду… - с запинкой ответил он.
- Она в саду, почему бы тебе не поискать там?
- Я… не знаю, куда идти, - признался он.
Ну, конечно. Мы ведь только вчера приехали, и Астор еще не знает дома и его окрестностей. Я протянул ему руку.
- Пойдем. Отведу тебя к ней.
К моему удивлению Астор дал мне руку, мы вышли из дома и зашагали по мелкой белой гальке дорожки.
- Вон там слева – видишь низкие крыши? – это конюшни. Вокруг дома разбит большой сад. Хотя, собственно, сам сад разбит за домом, а здесь, перед фасадной частью – парк. Здесь можно гулять, и ты никогда не заблудишься и не уйдешь слишком далеко, потому что в конечном счете упрешься в высокую ограду. Она будет означать, что границы сада закончились и надо повернуть назад. В той части ограды, что за домом, есть калитка, а за ней узкая лестница вниз, к морю. Там даже есть настоящий маленький пляж. Но это секретная лестница, ты же понимаешь? – Астор кивнул. – Мама потом покажет тебе, как ее найти. – Мы свернули на ту дорожку, по которой, я видел, уходила Доми, и пошли по ней. – Там, за деревьями, где виднеется флюгер, - домик садовника. Он ухаживает за всеми клумбами и деревьями и, если ты с ним подружишься, покажет тебе деревья, на которых растут самые сладкие абрикосы. А еще твоя мама хочет поставить в саду качели. Ты любишь качели?
- Люблю, - кивнул Астор. – А вы? Вы любите качели?
Вопрос поставил меня в тупик. Пока я раздумывал над ответом, Астор вытянул вперед руку.
- Вон мама!
И правда, впереди в конце аллеи виднелась фигура на скамье в знакомом платье. Я остановился.
- Ну, беги к ней.
- А вы? – Астор оглянулся.
- У меня дела. Я найду вас позже.
- Хорошо! – он улыбнулся и резво поскакал по тропинке, а я пошел обратно, хотя мне очень хотелось пойти с ним. Но дела и правда были, и достаточно срочные.

Я успел добраться до города, заглянуть к поверенному и обсудить ним оформление бумаг по кораблю, сгоревшему во время пожаров в столице. Заглянул в кузницу и заказал кованые качели, а затем направился к казармам близ Арены. Там, в компании Теона на тренировочной площадке для гладиаторов нашел меня запыхавшийся Марк.
- Сэр Орвик, - еле выговорил он, вытирая рукавом с лица пот, - меня послал господин Варрава… Госпожа Домина, она… у нее…
- Что?!
Марк сухо переглотнул.
- Роды… у нее.
Внутри все ухнуло. Я вскочил, перевернув стул.
- Что ты несешь?! Как же это… Еще… еще же не время!!!
- Я не знаю, - отчаянно заговорил Марк. – Я не видел ее. Господин Варрава велел найти вас. Я… быстро, как только мог…
- Вам лучше вернуться домой, - сказал Теон, но его слова были лишни. Я кинулся отвязывать Тая, а в груди тяжелыми толчками бился страх.
Светлая Санва, не оставь дочь свою в этот день.

»» 25.03.17 17:19 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Вилла Понирос

Леди Изабель ничего не сказала на мои слова, я не знала, наступило ли у нас перемирие или нет, но, во всяком случае, колкость в ответ не получила. Мы просто разошлись: она домой – сменить амазонку на дневное платье, а я в сад. Каждой из нас надо было побыть в одиночестве.
Потом ко мне присоединился Астор, который никогда раньше не гулял в таких больших красивых садах. Конечно, в Столице мы ходили в большой городской Сад, но общественные сады сильно отличаются от частный, тех, что спрятаны за высокими заборами богатых людей.
Сын побежал к фонтану, потом в дом, возвратился с корабликами и начал пускать их прямо в фонтане. Мраморные нимфы, из кувшинов которых и лилась вода, снисходительно взирали на восторг ребенка.
Я сидела на лавочке, наслаждалась ясным днем, подставляла лицо солнцу. Ну и пусть леди положено иметь белую кожу! Как мы окончательно выяснили в ходе общения с леди Изабель – я не леди, поэтому гораздо более свободна в своих поступках и желаниях.
Вскоре к Астору присоединился Марк. Он пришел на вызов Варравы, но в данный момент капитан оказался занят, поэтому Марк, воспользовавшись разрешением Лорены, прошел в сад.
Хорошо, что окна покоев леди Изабель выходили на другую сторону, потому что развернувшаяся перед глазами картина «Амирский мальчик и бывший раб-гладиатор играют у фонтана в саду Понирос» была не для ее очей. Особенно если учесть, что это место предназначалось исключительно для господ и их гостей.
Я оставила мальчиков одних у фонтана, зная, что Марк, в случае чего, приглядит за Астором, и направилась к абрикосовым деревьям.
Ностальгия – особенное чувство. Как недавно, казалось, я стояла там и позволяла Безе выкупить себя, как мы смеялись, ведя торг. Недавно. И очень давно…
Неторопливо прогуливаясь между деревьев, я заметила спешно идущих к дому Марка и Астора. А за ними - Лорену с красными щеками. Казалось, она получила нагоняй.
И я даже догадывалась – от кого.
Все встало на свои места через несколько мгновений, когда рабы начали накрывать стол в боковой крытой беседке около затейливых клумб. Потом появились девушки-рабыни, несущие подносы, на который покоились изящный чайный сервиз, ваза с фруктами, блюда со сладостями.

Кажется, в особняк пожаловали гости.

А мне было жаль, что нет покрывала. Хотелось расстелить его под деревьями и аккуратно присесть на траву.
Становилось все жарче, появилось чувство дискомфорта. Закружилась голова.
Я решила, что обойдусь и без покрывала – опираясь на ствол ближайшего дерева, осторожно присела. Это все перелет. Наверное.
С моего места отлично было видно нарядную беседку, увитую розами. На дорожке показалась леди Изабель. В ее руке был изящный кружевной зонтик. Компанию госпоже Понирос составляли две немолодые леди с не менее изящными зонтиками.

Изысканное чаепитие.

Я не слышала, о чем говорят дамы, но на их лица излучали восхищение. Они шли, рассматривая клумбы. Леди Изабель была невозмутима.
- Вот вы где, - раздался за спиной голос Лорены. – А я вас искала.
- Что-то случилось? – я повернула голову и посмотрела снизу вверх на экономку.
- Леди Изабель…- Лорена замялась и слегка покраснела. – Дело в том, что к ней пожаловали гостьи и… - дальше она запнулась.
- И?
- В общем, она дала ясно понять, чтобы вы не показывались.
- Стыдится?
- Ну… пока на Грехе никто не знает о браке господина, а леди Изабель всегда заботилась о репутации и…
- Ясно.
- Простите. Я знаю, что говорю не то совершенно. И звучит все ужасно..
- Но это правда, - закончила я за нее. – Леди Изабель не готова всем рассказать о браке своего сына.
- Да, - просто ответила Лорена.
- Хорошо, не буду портить дамам чаепитие. Помоги мне подняться, проведу, пожалуй, время в спальне с книгой.
- Я могу оладушек напечь свежих и …и…
- Не надо, - улыбнулась, – все в порядке. Только что-то устала.
Лорена протянула руку и помогла мне подняться. Не могу сказать, что встала на ноги резко. Я сделала все очень осторожно, но сразу же почувствовала, как по ногам потекла вода, замачивая подол тонкого платья. Я опустила глаза.
И осознание пришло только через несколько мгновений.
А потом…

Слава Санве, что не кровь…

- Госпожа…
- Вижу. Помоги мне дойти. Войдем через боковой вход, и не будем портить леди времяпровождение.

Схватки начались, когда мы вошли в дом. Пришлось привалиться к стене.
Через некоторое время мы продолжили путь.
По дороге в спальню встретился Варрава, который читал письмо посреди коридора и что-то бурчал себе под нос. Увидев, как Лорена почти тащит меня на себе, открыл рот.
- Роды! – рявкнула она.
- Найдите Этель, - проговорила я.
- Этель и доктора! – распорядилась Лорена. - Рабынь в спальню господина.
- П-п-понял.
Он был похож на растерявшегося ребенка. В другой ситуации я бы, наверное, рассмеялась от этой уморительной картины, но снова стало больно, и вместо смеха раздался стон.
- Быстро! – прикрикнула Лорена.
Варрава бросился в сторону покоев Этель.
Мы добрались до спальни, Лорена помогла снять платье и облачиться в сорочку. Прибежавшим рабыням она дала распоряжение нагреть воды и принести чистых простыней.
Я не могла поверить, что все это происходит наяву и со мной. С кем-то другим, но не со мной…

Еще не время. Еще совсем не время…
Санва, мать-богиня, ведь ты не оставишь нас, правда? Ты сохранишь жизнь малыша?

»» 04.04.17 12:01 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Кузни Гнезда.

Сверкающая маска всё ещё скрывает её лицо, но, скинутый капюшон мантии, даёт моим глазам насладиться блестящими прядями темных волос. Белоснежные пальцы, не сокрытые перчатками, держат тонкую цепь с кулоном в виде маски. Безликая не высока совсем. Сгибаю колени слегка опускаясь и склоняю голову, для её удобства. Легкое прикосновение пальцев Безликой, заставляет качнутся вперед, в невольном порыве стать ближе к ней. Вдохнуть аромат роз, исходивший от её волос. Коснуться белоснежной кожи, сокрытой высоким воротом мантии. Она делает шаг назад, произнося слова благодарности. Выпрямившись, вновь склоняю голову перед ней, теперь уже отвечая формальными фразами о щедрости её народа.
– Ты сильный, Гектор Стальной. Возможно, при следующей встрече я назову тебе свое имя. А пока Безликая благодарит за работу.
– Если на то будет воля Матери, - взяв её прохладную ладонь в свою, подношу к губам, позволяя себе эту дерзость. – Стенной благодарит тебя за урок, Безликая.
– Урок?
– Барды не врут.

Я покинул кузни Гнезда десятью минутам спустя, ровно столько мне понадобилось, чтобы переодеться и собрать нехитрые пожитки. Идя вдоль длинной, покрытой брусчаткой, подъездной алее правящего клана острова Греха, я чувствовал себя по настоящему счастливым. С рассветом я направлюсь к тебе, моя единственная Мать.

Город.

Вечная суета торгового острова впервые раздражает. Народ уступал дорогу недостаточно быстро, лавочники слишком громко зазывали покупателей, уже пьяные к этому часу завсегдатае таверн гоготали в голос, запугивая спешащих по своим делам прохожих. Один из них, не столь расторопный подобно «товарищам», остался стоять на дороге. Слишком нетерпеливый, чтобы ждать пока пьянчуга разинувший рот догадается отступить, я оттолкнул его в сторону, заставив последнего упасть навзничь на пыльной дороге. Тонкая цепь жгла кожу, но, пересилив себя, я шел не к рынку, а к конюшням, где был Мансур.
Брат исхудал и осунулся, так же, как и я. Размерные движения щетки по гладкому боку лошади, были слишком резки. Окликнув его, я кивком указал на выход.
Уходим.
Хорошо.
Закончив чистку лошади, Мансур последний раз погладил животное по носу и, улыбаясь, покину конюшни.

– Безликая, очень щедра, - впервые подал голос брат, с тех пор как вышел за мной. Сейчас мы шли вдоль рядов рабынь, а торговец семенил следом, не рискуя давать советы двум детям Стены. Следуя словам Безликой, я назвал своё имя и отдал медальон торговцу, а тот проводил нас к рабыням, заверяя по пути, что все они здоровы и полны сил. – Оставим всех двадцати на нашем погосте?
– Нет, десять отправим братьям соседнего погоста.
Указав торговцу ещё на троих девиц, я вновь обошел ряды, выбирая оставшихся пяти. Худые, подобные щепкам, девицы отвергались сразу. Последнее в чем мы нуждались – смерти рабыни по дороге на Стену. Продолжая выбирать, Мансур поведал мне, как несколько дней назад его нашел один из местной знати.
– Он говорил о своей жене. Уверял, что она жаждет отправиться с нами на Стену, на положенные сорок дней.
В этот момент внимание моё привлекла рабыня. Она была худой и имела все шансы не пережить дорогу, но взгляд молил о помощи. Я подошел и присел перед ней на корточки. Окинув рабыню ещё одним взглядом, я сказал то, о чем понимали оба:
– Ты можешь не выжить.
– Оставаясь в рабынях я точно умру, господин.
Твоя правда. Встав, нашел глазами торговца и показал на рабыню. Двадцатая найдена. Услышав обещание торговца, отправить товар на пристынь еще до восхода солнца, мы покинули невольничий рынок. Спустя полчаса, перед входом в купальни, Мансур вновь заговорил о лорде.
– Я отправлю послание тому лорду. Пусть вечером приведет жену.
– Пусть.

Вечер.

Поздним вечером, сидя в большой комнате дома, я отпивал из оловянной кружки эля, не спуская глаз с пламени свеч. Мансур, сидевший у другого края комнаты, чистил свой меч, тихо напевая под нос песнь Матери. Лорд и его леди должны были прибыть совсем скоро. Ещё раньше было решено, что брат поговорит с этим неизвестным мне лордом, оставив жену последнего на меня. Леди. Послышавшиеся стуки колес об уличные камни замерли у нашего дома. Мансур отложил свой меч и молча покинул меня, а я, сделав последний глоток эля, встал. Мне не известно было, чего следует ждать, да и не интересовало это: если леди желает понести от сына Стены - её воля. Тихий стук привлек внимание к двери, а после в комнату вошла девушка в платье цвета неба над головой. Светлые волосы уложены в высокую прическу, руки спрятанные в складках платья, я не сомневался, комкают шелковую ткань. Она медленно поднимает голову, показывая свое лицо, но пряча взгляд.



Выдохнула поздняя гостья. Она всё так же прятала взгляд от меня, а я ждал его. Молчание затягивалось, но не собирался его нарушать. Если эта леди желает отправится на Стену, ей следует набраться храбрости. Ожидание окупается несколькими минутами позднее – явно не в силах выносить его более, леди посмотрела на меня.
– Повтори, но теперь не отводи глаз.
Девушка слегка хмурится, но послушно повторяет свою фразу. Теперь её голос звучал немного увереннее, но все так же тихо.
– Известно ли леди, что ожидает её на Стене?
Неуверенный кивок, глухое «да», прямой взгляд.
– Вы леди по своей воле отправляющаяся на Стену?
Заминка, но вновь кивок, «да» и прямой взгляд.
– Да будет так. Иди и будь готова к восходу солнца.

»» 27.03.17 13:52 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________