Клуб историков-любителей

Девочки, примете в свои ряды?
_________________

miroslava! Поздравляю с Днем рождения Мамы! Песенка чудесная! Наверное ей было очень приятно
Kirara! Добро пожаловать! А ты что в этой "терре инкогните" (истории ) больше любишь?
___________________________________

Спасибки оромное. Даже задумалась над данным вопросом моим "пунктиком" лет с 14 всегда была история Древнего Египта а по программе университета глотаю всё и большими порциями
_________________

Девочки! Я очень люблю читать указы Петра Первого - очень уж они меня позитивят!
Ну а накануне Нового Года это вещь чрезвачайно актуальная!!!

Перед появлением многонародным гостю надлежит быти:
— мыту старательно, без пропускания оных мест;
— бриту тщательно, дабы нежностям дамским щетиною мерзкою урону не нанести;
— голодному на половину и пьяному самую малость.В гости придя, с расположением дома ознакомиться заранее на легкую голову, особливо отметив расположение клозетов, а сведения в ту часть разума отложи, коя винищу менее остальных подвластна.

Яства употребляй умеренно, дабы брюхом отяжелевшим препятствий танцам не учинить. Зелье же пить вволю, нежели ноги держат, буде откажут — пить сидя. Лежачему не подносить, дабы не захлебнулся, хотя бы и просил. Захлебнувшимся же слава, ибо сия смерть издревле на Руси почетна.

Ежели меры не знаешь — на супругу положись — оный страж поболе государевых бдение имеет.
Упитых складывать бережно, дабы не повредить и не мешали танцам. Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберешься.

Беду почуяв, не паникуй/ но скорым шагом следуй в место упомянутое/ но по дороге не мешкай и все силы употребляй на содержание в крепости злодейски предавшего тебя брюха.

Будучи без жены, а то и, дай Бог, холостым, на прелести дамские взирай не с открытой жадностью, но исподтишка — они и это примечают, не сомневайся. Таким манером и их уважишь, и нахалом не прослывешь. Руками же действуй, сильно остерегаясь, и только явный знак получив, что оное дозволяется, иначе конфуз свой на лице будешь носить долго.

Без пения нет веселия на Руси, но оное начинают по знаку хозяйскому. В раж не входи, соседа слушай — ревя в одиночку, уподобляешься ослице Валаамовой, музыкальностью и сладоголосием же, напротив, снискаешь многие похвалы гостей. Помни — сердце дамское на музыку податливое.
Петр I
_________________

Девушки-историки, у меня к вам вопрос.
Я очень люблю романы Симоны Вилар, но в сети начиталась много негативных отзывов о исторических фактах перекрученных ей в романах. Очень ругают "Чужак".
Кто читал Вилар, поделитесь своими соображениями. Очень обидно за любимого автора.

Олюшка. я читала Вилар пару книг, но давно, и читала ее не как исторические, а как любовные романы. И поэтому необъективна в данном вопросе, мне показалось много напридумано. Но ведь когда писатель нравится. это не столь важно - он же не монографию пишет и не биографию королей! Так что если тебе нравятся такие романы- наслаждайся, а для того, чтобы узнать. как реально жили люди в то время почитаешь научно- популярную литературу, в частности серию "Повседневная жизнь" - вот люблю ее!
_________________

Очень рада возвращению Женечки. Наконец-то.
                 Гуляя по Дворцовой набежной, упиваясь неповторимой красотой Стрелки Васильевского острова,
( думалось о том, была ли Эпоха Возрождения, Ренессанса в России?
                   Творение Петра убедительнее всего подтверждает это...
              "Петр I не окно прорубил в Европу, это всего лишь метафора, а открыл классическую древность, с устройством празднества в честь античной гостьи, с явлением в миросозерцании русских поэтов от Ломоносова до Пушкина богов Греции, с непосредственным соприкосновением с культурой Эллады, с зарождением новой русской литературы и с формированием национального литературного языка, как было и в Италии, с развитием архитектуры, живописи, музыки до высокой классики в Золотой век русской культуры.

           Ренессанс в России - это не повторение западноевропейского, русская классическая литература выработала новый гуманизм, а носителем его выступила русская интеллигенция, с ее сочувствием народу, с идеей его просвещения и борьбы за его свободу. Ренессанс - это культурная революция, зачинателем которой выступил царь Петр, сам мастер на все руки, но меценатство царей и вельмож в условиях крепостной зависимости крестьян не вызывало ни у кого особого восторга, ренессансные явления в России не были узнаны и осмысленны в свое время, что сказалось трагически на судьбах первейших гениев."
       "Все духовные отзвуки эллинства, дошедшие до Древней Руси через византийскую культуру, не более, чем отзвуки, преображенные последующим развитием, сигналы генетически чуждой древности, не имевшей, что важно подчеркнуть, ни влиятельной национальной легенды, ни реальных письменных, культурно запечатленных традиций, к которым по вдохновению легендой можно было бы непосредственно обратиться, чтобы их заново открыть.
           Если на Востоке незачем было возрождать древность, то и Древней Руси нечего было возрождать. Достаточного, масштабного культурного фонда национальной древности на Руси не было. Византийское наследие не могло его заменить. "Не свое" возрождать нельзя. Это уже что-то иное и соответственно должно иначе называться. Но с ренессансной проблематикой Древнюю Русь сближает постоянная потребность возмещения недостач и потерь, обретения полноценных основ для дальнейшего культурного развития, тем более актуальная, что после монголо-татарского ига (да и до него) она была остро насущной. Мы здесь, может быть, и сталкиваемся с потребностями Ренессанса, но лишенными почвы, способной его породить как реальное историческое явление, равно как и вызвать к жизни любые разрозненные ренессансные элементы (Ренессанс без ренессанса), о наличии которых в культуре XVI в. часто пишут.
              Сознательное присвоение чужого при условии национальной созидательной переработки заимствованного - процесс для любой культуры необычайно плодотворный, обогащающий ее. Но, не имея возможности обратиться к собственной культурной древней традиции и компенсируя эти трудности усвоением "чуждых начал", Россия дала чрезвычайно своеобразный, не менее всемирно значимый, чем Индия и Китай, путь развития. Там, где одни страны варьировали наличное богатство традиций, другие по необходимости их восстанавливали, третьи боролись за их выживание, там Россия, будучи с XV в. сильной и независимой страной со своеобразной идеологией, могла себе позволить "прорубать окна в Европу" по мере надобности, брать по свободной воле нужный ей опыт, творчески его перерабатывать, компенсируя тем самым трудности своего развития и не испытывая особой боязни духовного или политического порабощения в результате такого рода контактов".

       Короче, нечаянный отпуск удался.
       Жаль, что с Эльфиком встретиться не удалось.
         .....А на Новый год (по крайней мере, сегодня) у нас  все цветут розы... Белые.
_________________

 » Реформация и эпоха Возрождения

Мне бы очень хотелось, чтобы не осталась в стороне такая важная составляющая эпохи Возрождения, как Реформация. До сих пор мы в основном говорили об искусстве, но переворот в религиозной идеологии того времени был не менее важным. В истории много парадоксов и один из них заключался в том, что эти два течения эпохи Возрождения – реформационное в религии и новые художественные открытия в искусстве – зачастую относились друг к другу очень враждебно. Художники считали новую протестантскую религию слишком жесткой и аскетичной, а реформаторы отвергали новации художников как излишне вольные и распущенные. И тем не менее, и те и другие делали одно и то же дело – постепенно освобождали сознание и душу человека от власти догмы, которая была господствующей в эпоху средневековья.

МАРТИН ЛЮТЕР И НАЧАЛО РЕФОРМАЦИИ

Тезисы против индульгенций: «Революция началась в мозгу монаха»
Мартин Лютер родился в 1483 году в семье горняка. Его отец Ганс, начавший как простой забойщик, сумел разбогатеть и стать мастером и состоятельным бюргером. Своего второго (и самого способного) сына Мартина он хотел видеть образованным и ученым человеком, для чего послал его учиться в Эрфуртский университет. Он мечтал, что сын сможет в будущем стать бургомистром и даже удостоиться дворянского звания. Однако сын неохотно изучал юриспруденцию и как сейчас выражаются, занимался «поисками самого себя». Недовольство собой приводит его к мысли о возможности пострижения в монахи. Случай вскоре укрепил это намерение: летом 1505 г. он попадает в ужасную грозу и в страхе перед возможной смертью дает обет стать монахом. Отец от такой новости пришел в бешенство, другие родственники тоже не были в восторге, но Мартин сумел настоять на своем и поступил на послушание в эрфуртский Черный монастырь, принадлежащий ордену августинцев. Упорный и совестливый юноша без труда выдержал испытательный год, но чем ближе был постриг, тем больше сомнения одолевали его. Мартин пополнил собою немалую плеяду так называемых «беспокойных» монахов, которые не чувствовали себя достойными высокого призвания служить Господу. Он замучал своих наставников бесконечными исповедями о своих всевозможных искушениях и накладывал сам на себя строжайшие наказания за них: без конца клал поклоны, обессиливал себя постами, почти не спал, стоял полураздетый на морозе. Но его душевный покой не восстанавливался: он чувствовал себя раздраженным и злобным, сомневающимся в доброте Бога. Позже реформатор найдет страшные, иронически точные слова для характеристики покорного подвижничества, которому он предавался в свой первый монашеский год: «Я был свят – я не убивал никого, кроме самого себя».
Впоследствии приступы отчаяния, сменявшиеся надеждой, повторялись в жизни Лютера не раз. А ведь внешне его карьера шла успешно. В 1512 году ему присудили степень доктора богословия, но сам Мартин говорит себе: «Я уже и магистр, и доктор, а свет, которого я ищу, все еще не снизошел на меня». В это же время он начинает свою преподавательскую деятельность: сначала в Виттенбергском университете, потом в Эрфуртском, и наконец, снова в Виттенбергском. Виттенберг становится с 1511 года родным городом Мартина Лютера до самой смерти. Надо сказать, что Виттенбергский университет с момента своего основания, с 1502 года, в течение всего 16 века был центром новой немецкой образованности. Шекспировский Гамлет недаром учился в Виттенберге: для эпохи Шекспира это слово значило больше, чем слова «Сорбонна» и «Оксфорд». Лютер завоевывает призвание у своих прихожан, университетских коллег и студентов, а также придворных князя Фридриха Саксонского.
В начале 16 века римско-католическая церковь представляла собой вопиющую и постыдную картину. На папском троне меняли друг друга развратники, кровосмесители, убийцы и интриганы. Высшее и среднее духовенство мало чем отличалось от них. «Римская курия вконец развращена и отравлена, - писал Лютер, - это чудовищное смешение всех мыслимых распутств, кутежей, плутен, амбиций и низких злодеяний». Для поддержания роскошного образа жизни было уже мало накопленных за тысячелетия огромных богатств. Церковники искали новые источники существования. И самой прибыльной из них оказалась торговля индульгенциями.
Индульгенции, как грамоты, отпускающие грехи за деньги, появились впервые в 13-14 веках. Сначала их продавали только живым грешникам, потом разрешили покупать даже для мертвых. Параллельно в католических университетах идет работа по теологическому обоснованию индульгенций. Больше других сделал для этого французский доминиканец 13 века Гуго Шерский. Он «открыл» и описал «сокровищницу заслуг», накопленных святыми, из которых церковь может выдавать отпущения грехов. Величайшие праведники, дескать, накопили столько добрых дел, что образовался их избыток, и католическая церковь может часть этих добрых дел продавать земным грешникам, чтобы погасить их грехи. В теологии римско-католической церкви кроме ада и рая есть положение о чистилище – некоем преддверии ада, куда грешник может быть помещен ненадолго за не слишком сильные грехи. Там, промучавшись какое-то время и раскаявшись, он может миновать ад и быть отправлен в рай. Вот от этих-то чистилищных мук и могут спасти избытки святых дел из «сокровищницы заслуг».
Сам факт выплаты денег за прегрешения не слишком шокировал мирян. В разных странах с раннесредневековых времен существовало так называемое выкупное право. По решению общины преступник оплачивал потерпевшему или его семье (если это было убийство) причиненный им ущерб (яркий пример – Русская Правда, созданная на Руси при Ярославе Мудром, где даже за убийство налагался денежный штраф, причем сумма была тем больше, чем более высокопоставленным был убитый). Это правило оставалось еще с языческих, дохристианских времен. Вначале церковь резко отвергла эти правила язычников, утверждая, что искуплением грехов может быть только искреннее раскаяние, а не деньги. Но впоследствии она взяла и себе это правило на вооружение. Знаменательно, однако, что ко времени Лютера догматическое определение индульгенций так и не появилось на свет. Римская церковь еще не решалась намертво связать себя с практикой индульгенций, перед которой меркли самые грубые искупительные обряды язычников.
В апреле 1517 года в Германии появился доминиканец Иоганн Тецель, который развернул шумную и наглую торговлю «священным товаром». Торговое предприятие Тецеля имело успех. Для человека, который не слишком много задумывался над своей верой, было куда легче заплатить деньги за папскую грамоту, чем по указанию священников паломничать, выдерживать суровые посты или годами раздавать милостыню. Кто не предпочтет оброка изнурительной барщине! И все таки, когда Тецель уезжал с наторгованными денежками, у набожных прихожан было чувство, будто к ним наведался черт в доминиканской рясе – наведался, напустил туману, всучил разрисованные бумаги и исчез. В голову лезли сомнения, и, право, было над чем призадуматься.
Когда первые известия о коммерческих успехах Тецеля поступили в Виттенберг, Лютер, по его собственным словам, был возмущен ими так, что у него «временами темнело в глазах». Тецеля нетрудно было осмеять как дешевого балаганного зазывалу, но это означало вообще не коснуться существа дела. Лютер идет по другому пути.
31 октября 1517 года Мартин Лютер приколотил к воротам Замковой церкви в Виттенберге отпечатанный плакат. Одновременно он отсылает несколько писем к ведущим церковным иерархам Германии и своим друзьям в разные немецкие города. Этот день считается днем начала немецкой Реформации и до сих пор отмечается как государственный праздник. В Тезисах Лютер предлагал провести диспут в церковных кругах по казалось бы сугубо теологическим вопросам.
Во-первых, Тезисы объявляли, что покаяние не есть одноактное действие, исполняемое по требованию заезжего попа. Это внутренний процесс, длящийся в течение всей жизни христианина. И если он кается воистину, а не притворно, то готов принять любое небесное наказание и не имеет никакой задней мысли о безнаказанности.
Во-вторых, главное положение Тезисов заключается в следующем: ни от каких небесных кар (ни от ада, ни от чистилища) церковь освободить не может. Римский папа имеет право простить христианина лишь в том случае, если тот нарушает какие-то папские постановления, но нарушение божьих требований папа простить не может. Это прощение во власти только Бога.
В-третьих, Тезисы отрицают существование небесной «сокровищницы заслуг», которые могут быть обменены на земные деньги. Такой обмен был бы к выгоде богатых и невыгоде бедных, а перед лицом Бога все равны.
Лютер был не первым, кто выступал с критикой индульгенций. Цинизм «священной торговли» критиковали еретики (Ян Гус и Джон Уиклиф), гуманисты и даже многие служители церкви (например, участники Констанцского собора, отправившие на костер Яна Гуса, согласны с тем, что обмен «небесных сокровищ» на звонкую монету глубоко отвратителен). Вместе с тем до Лютера критика в основном сосредоточена на самом феномене торга. Корень зла видят в денежной форме откупов, в том, что коммерция вмешалась в сферу отношений человека с Богом.
Для Лютера тема купли-продажи послужила лишь поводом для постановки вопроса о природе церковных наказаний вообще – о правомерности средств, с помощью которых папство издавна стяжала свое богатство и могущество. Он поставил под сомнения не просто продажу индульгенций, но всю систему наказаний, которую накладывала на мирян церковь – индульгенции, епитимьи, пожертвования вместе взятые. Тезисы подводили под следующие размышления:
Если до Бога доходит лишь искреннее раскаяние грешников, если он вовсе не требует от человека никаких искуплений и жертв, значит, все, что церковь взыскала с мирян в течение веков, присвоено ею не по божественному праву. Бесчестно приобретены не только деньги, вырученные от продажи индульгенций в последние 100-200 лет, но и все имущество церкви: ее земли, богатства и крепостные. Ведь сама церковь издавна утверждала, что это имущество образовалось за счет искупительных даров и жертвоприношений, которые передавали церкви грешные миряне, чтобы получить прощение грехов. Отсюда уже нетрудно было перейти к идее секуляризации церковных имуществ.
Сам Лютер еще совершенно не был готов к таким выводам. Он надеялся просто на академический диспут. Но это не поколебало основной брошенный в мир лютеровский тезис: богатства церкви нажиты не по Священному Писанию (Библии).
Тезисы Лютера произвели впечатление удара молнии в бочку пороха. Рыцари и бюргеры, крестьяне и горожане, князья и низшее духовенство, гуманисты и члены тайных сект – всевозможные социальные слои Германии объединились вокруг них с потрясающей быстротой. К началу 1518 года Тезисы были известны по всей Германии. То там, то здесь их вывешивали для всеобщего обозрения и обсуждения. Сам Лютер был вовсе не рад этой известности. Он искал всего лишь диспута и спора с учеными коллегами, и несмотря на категоричность тона Тезисов, вовсе не считал их выражением окончательной истины. Он пишет ряд сочинений, где пытается разъяснить свою позицию и найти примирение с противниками Тезисов, но вместо этого только ставит все более острые вопросы. Словно какая-то сила вселилась в него и заставляет все более решительно противоречить церкви. Лютер знает, куда ведет этот путь: ему хорошо известна судьба Яна Гуса и Савонаролы. Но не идти по нему выше его сил.
Тецель, прочтя Тезисы, заявил: «Я добьюсь, чтобы через три недели этот еретик взошел на костер».

Борьба с Римом
Затевая спор об индульгенциях, Лютер искренне полагал, что никакого преступления против католической церкви не совершает. В 1517 году продажа индульгенций еще не была канонизирована (канонизация произойдет только в ноябре 1518 года, то есть уже в разгар полемики). Торговля индульгенциями охранялась лишь довольно шаткими схоластическими теориями. Их то Лютер и сделал своей мишенью.
Церковное право издавна проводило различие между так называемыми «истинами веры» (т.е. по всей форме утвержденными постановлениями) и «учеными мнениями», которые могли иметь различные толкования. Истин веры никто и ни в каком споре не мог касаться: их оберегал костер. Что касается ученых мнений, то тут дискуссии допускались, только не для мирян и низшего духовенства, а для дипломированных теологов, таких, каким и был Лютер, т.е. со степенью не ниже доктора богословия. Этим правом, предоставленным самым проверенным ученым кадрам церкви, и воспользовался Лютер. Не будь он профессором Виттенбергского университета и не имей он немалый чин в августинском монашеском ордене, его бы сразу же передали в руки инквизиции.
В течение трех с половиной лет Лютер пытается отстоять свою позицию в спорах с учеными теологами католической церкви: на диспуте в Гейдельберге; на выслушивании в Аугсбурге, где он предстал перед главным куратором немецких земель кардиналом Кайэтаном, на диспуте в Лейпциге с теологом-доминиканцем Экком. Его позиция, сначала неопределенная, становится все более обдуманной в ходе этих споров: Лютер формирует свое учение не сразу, а постепенно.
Позже он писал: «Как часто сжималось мое сердце под действием сильнейшего из аргументов: ты что же, один умный? Неужели все другие должны заблуждаться и заблуждались так долго?» Такого отчаянного состояния не пережил, пожалуй, ни один из его предшественников. Савонарола накануне инквизиционного процесса обладал уверенностью осененного пророка; Уиклиф и Ян Гус были обвинены в ереси, когда уже продумали свою систему взглядов. Лютер не обладает ни пророческой, ни ученой уверенностью – он вызывается на инквизиционный процесс, когда его учение еще не сложилось. Постепенно в течение трех лет его мучительные опасения разрешаются в совершенно новую позицию. Лютер готов теперь пострадать не просто за свою позицию, но и за то знание, которое может выявиться в ходе объективного судебного разбирательства. Однако этот спор должен придерживаться честной аргументации, основанной на текстах Священного Писания, т.е. Библии. Лютер уже не признает непреложными мнения средневековых теологов – будучи людьми, они могли и ошибаться. Только Священное Писание признавалось «боговдохновенным», т.е. записанным непосредственно со слов Божьих, следовательно, только оно и может быть судьей в его споре с католической церковью. То, что вытекает из Писания, Лютер готов принять и в осуждение; но то, что не вытекает из него, он не примет даже в оправдание.Лютер за этот период часто сомневался в своей правоте и искал подтверждения своих выводов в текстах Библии. Но исследовательские колебания Лютера не мешали ему видеть еще большую шаткость аргументов его обвинителей. Это была позиция стоической верности Священному Писанию, которая позже, в сочинениях 1519-1520 годов возвысится до публицистического пафоса. В них прозвучит настойчивое требование Лютера: проверяйте, испытывайте, опровергайте то, что я вычитал в Священном Писании (Библии) – в этом наша общая сила против доктринерской и запугивающей папской теологии.
В начале 1520 г. в Риме была подготовлена папская булла, в которой Лютер отлучался от церкви на условиях отречения, которое он должен был принести в Риме в течение 60 дней. Никакого опровержения «заблуждений» Лютера от Священного писания текст буллы не содержал. Один из немецких князей, приглашенный для консультации при составлении текста буллы, дальновидно предупреждал, что оглашение подобного документа взорвет всю Германию. В конце лета 1520 года оглашение буллы началось в Германии, но акция имела мало успеха. Некоторые города и области вообще отказывались публиковать и оглашать текст буллы, в других вместо лютеровских сочинений, которые должен был жечь палач, в костер подбрасывали сочинения противников Лютера и старую схоластическую католическую литературу. Что касается самого Лютера, то его авторитет возрос как никогда. Вся Германия прислушивается к нему теперь, как к пророку и затаив дыхание, ждет развития событий.
Когда до Лютера дошли слухи о сожжении его сочинений в тех землях, где буллу удалось опубликовать, он решается на беспримерное ответное действие, получившее название «Эльстерского аутодафе». 11 декабря Лютер со сторонниками раскладывает костер за Эльстерскими воротами Виттенберга. Собравшиеся люди с волнением наблюдали как Лютер отправляет в костер небольшую книжицу со словами: «Поскольку ты погубил истину Божью, погибни сам сегодня в этом огне». Кто-то догадался сразу, кто-то позже, но в конце концов все поняли, что сожжению была предана папская булла. Это была анафема, отлучение папы и всей послушной ему католической иерархии от христианской религиозной общины.
Часто задают вопрос, не объясняется ли дерзкое поведение Лютера просто тем, что влиятельная поддержка (особенно княжеская – Лютера поддерживал саксонский курфюрст Фридрих Мудрый и другие немецкие князья) в Германии обеспечивала ему безнаказанность. Как бы повел себя реформатор, попади он в инквизиционный застенок? На этот вопрос можно дать лишь гадательный ответ. Но несомненно, что, во-первых, Лютер никогда не имел полной гарантии против ареста. А во-вторых, он ни на йоту не отступил от своей линии в новой ситуации, когда над ним вполне реально нависла угроза костра. Случилось это в Вормсе.

Вормский съезд
В начале 1521 года у саксонского курфюрста Фридриха Мудрого возникает идея личной встречи Лютера с новым германским императором Карлом V. Он думает, что император может сыграть роль третейского судьи в споре между римским папой и Лютером. Было решено, что лучше всего это сделать на съезде в Вормсе, куда император должен прибыть в апреле 1521 г., чтобы принести присягу на верность немецкой имперской конституции. Молодой император не был набожен и не считал себя мирским орудием папского престола. Поначалу это внушало надежды, что он может принять сторону Реформации. Но уже через несколько лет от этой надежды не осталось и следа. Карл мог подсмеиваться над «римскими суевериями», но одновременно считал, что народ должен исповедовать их безо всяких рассуждений и исправлений. С римским папой кайзер враждовал в течение всей своей жизни и в 1527 г. наемники Карла подвергнут Рим страшному разгрому. Но одновременно с этим другие его наемники в Нидерландах будут отправлять на плахи и виселицы тысячи сторонников Реформации. Однако, в 1521 году враждебность императора к Реформации еще не была явно выражена и это давало надежды сторонникам Лютера на то, что Карл может быть беспристрастным судьей в затянувшейся тяжбе с Римом.
Личной встречи императора и Лютера хочет и папская курия. Люди курии предлагают вызвать Лютера на Вормский съезд, чтобы Карл лично потребовал от него отречения, а в случае отказа – привел бы в исполнение смертный приговор, который уже предполагался в папских буллах. Карл V соглашается выслушать Лютера в присутствии немецких имперских чинов и решить дело по справедливости. Князю Фридриху Саксонскому дается гарантия, что его подданный ни при каких обстоятельствах не будет арестован в самом Вормсе.
Таким образом, Лютер отправляется в Вормс, полагаясь на охранную грамоту императора, которая гарантировала, что до соответствующего государственного постановления он не будет арестован и выдан римской инквизиции. Однако и в памяти Лютера, и в народной памяти еще жива судьба Яна Гуса, которого Констанцский собор отправил на костер, несмотря на наличие такой же грамоты. Реформатор не исключает, что идет на смерть, но в разговорах с друзьями подчеркивает, что исполнил бы свою миссию и в том случае, если бы от костра не было никаких гарантий.
Путь его до Вормса оказался триумфальным. Толпы народа, городские и университетские депутации почти в каждом городе торжественно встречали и чествовали убогую крытую тележку, в которой следовал уже отлученный от церкви еретик. 16 апреля Лютер въехал в Вормс. Трубач с башни городского собора возвестил о его прибытии, затем загудел соборный колокол. Населения Вормса насчитывало 7 тысяч человек – 2 тысячи вышли встречать Лютера.
Заседание рейхстага проходило в дворце епископа трирского. Присутствовали сам император, имперские князья, представители высшего духовенства Германии и высшие чины империи. Во время слушания дела официальный представитель трирского епископства Иоганн фон Эккен представил Лютеру его сочинения и потребовал, чтобы реформатор отрекся от них. Лютер с достоинством заявил, что вначале он просит наставить его из текстов Священного Писания, в чем он заблуждается. Без такого опровержения ни от каких своих сочинений и учения он не может отречься. Но к такому опровержению ни один церковник не был готов. Вопрос об отречении был повторен вновь и тогда Лютер произнес слова, ставшие историческими:
«Если я не буду убежден свидетельствами Писания и ясными доводами разума – ибо я не верю ни папе, ни соборам, поскольку очевидно, что зачастую они ошибались и противоречили сами себе, то… я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, ибо неправомерно и неправедно делать что-либо против совести. На том стою и не могу иначе. Помоги мне Бог!»
На съезде в Вормсе Лютер видел, что стоит не перед церковными властями римско-католической церкви, с которыми он уже сталкивался не раз и в чье правосудие он уже совсем не верил. Здесь он стоял перед высшими властями империи – императором, князьями, дворянами. Этот светский суд он признавал и даже противопоставлял его римскому судилищу в сочинениях 1520 года в качестве неоспоримой юридической инстанции. Перед этим судом он готов был отвечать по совести, как перед богом. Но мог ли он в данном случае согласиться хотя бы на частичное отречение? Нет, ибо Лютер уже тысячи раз проверял и перепроверял свои выводы на текстах Библии и искренне не находил там ничего, что говорило бы о его заблуждениях. Он вовсе не считал, что ему единственному открылся свет истины: он не пророк, не святой избранник, он обычный человек, размышляющий над Библией. Если он ошибается, то пусть эти ошибки сперва будут уличены и опровергнуты из текстов Священного Писания. Сам он, изучая Библию, десятки раз находил в ней опровержения решениям папы и даже соборов. Но его пока ни один церковник не уличил в ошибках, опираясь на Библию. А без этого опровержения Лютер ни за что не соглашался отречься.
Противники Лютера пытались склонить императора Карла к задержанию «виттенбергского еретика», что означало прямой путь на костер. Но ночью 19 апреля на одной из вормских площадей был вывешен плакат, где говорилось, что восставшие немецкие рыцари не оставят на произвол судьбы праведного Лютера и объявят за него войну князьям и папистам. Это была тем более серьезная угроза, что неподалеку от Вормса находился лагерь повстанцев-рыцарей под руководством Зиккингена. Угроза подействовала. В конце апреля Лютер по распоряжению императора был отпущен из Вормса.
21 мая рейхстагу был зачитан позорный Вормский эдикт (обманно датированный 8 мая, чтобы обеспечить его скорейшее исполнение), где Лютер был объявлен еретиком. Император Карл требовал, чтобы по истечении 20 дней, пока действовала его охранная грамота, Лютер был арестован любым представителем германской имперской власти. Исполнение этого документа Германия саботировала. Сам реформатор еще до его оглашения получил укрытие от имперской опалы. Организовал это укрытие хитрый князь Фридрих Саксонский, который оправдал свое прозвище – Саксонский Лис. Когда Лютер возвращался из Вормса в Виттенберг, на него напала группа рыцарей, которые с руганью и очень грубо вытащили его из повозки и на глазах сопровождающих Лютера похитили его и увезли с собой. Это был спектакль: Лютера увезли в лесной замок Вартбург, принадлежавший князю Фридриху, где комендант очень вежливо принял реформатора и извинился за розыгрыш. Когда вести о похищении Лютера дошли до Вормса, Саксонский Лис честно и искренне заявил императору и другим князьям, что не знает, где находится его подданный.
Пребывание в Вартбурге («вартбургское заточение») Лютер использовал для того, чтобы окончательно обдумать и сформировать свое учение. Начало этому было положено еще в сочинениях, написанных осенью 1520 года: «К христианскому дворянству немецкой нации», «О вавилонском пленении церкви» и «О свободе христианина». Именно в них Лютер нашел окончательные формулы нравственно-религиозного размежевания с папством. Какие же новые идеи Лютер выразил в этих сочинениях?
Лютер объявил ложным фундаментальное положение католицизма о сословном разделении людей на священников и мирян. Никакое особое духовное сословие в Евангелии не известно, а следовательно и не является необходимым: каждый христианин может толковать и проповедовать Божье слово, отправлять христианские обряды и таинства. Пасторская деятельность подобна деятельности выборного бургомистра, и на должность пастора так же должна назначать христианская община. Эта должность требует, конечно, подготовки в толковании Писания и в церковных церемониях. Но только эта квалификация и отличает священнослужителя, а вовсе не какая-то «сверхъестественная миссия», сообщаемая самим небом через обряд рукоположения. Лютер также объявил войну всему римскому церковно-феодальному централизму. Он считал правомерным историческим явлением не слепое подчинение Риму, а образование национальных независимых церквей.
Эта широкая программа дополнялась решительной критикой церковных таинств. Из семи священнодействий, санкционированных средневековым католицизмом, Лютер, ссылаясь на Евангелие, сохранял лишь два: крещение и причастие (потому что только они упоминались в Евангелии). Но самым существенным было даже не это, а критика самого господствующего понимания таинств, которое реформатор определил как веру в магию. Магия же противоположна истинной религии. Магия заботится не о том, как человека подчинить Божьей воле, а о том, как бы Бога подчинить воле людей. Поскольку же последнее невозможно, все магические действия католической церкви – это род дурмана, с помощью которого взымаются деньги с мирян. Лютер ставил под вопрос не только все таинства, но и всю сакральную практику католичества: мессы, освящения, прорицания, поклонение иконам и мощам и т.д.
Лютер подводит папство под самое страшное из обвинительных положений Евангелия – под понятие «антихристова установления». Средневековые сектанты порою именовали антихристами отдельных пап или церковную верхушку. Лютер же имел в виду всю господствующую систему церковной власти и культа. Корень зла, поразившего церковь, он усматривал в претензии на непогрешимость римского папы, благодаря которой мнение папы ставилось выше божественного откровения, явленного в Писании.
Наступает время наивысшего авторитета Лютера как религиозного мыслителя. Вся Германия видит в нем своего духовного вождя, идеи Лютера начинают распространяться и в других странах. Даже враги реформатора не могут не считаться с тем, что он утверждает. Саксонский герцог Георг запрещает издавать в своих владениях сочинения Лютера, но сам настолько задет ими, что пишет в Рим: «Не все неистинно, что тут говорится… Если никто не осмеливается сокрушаться о бедствиях, постигших церковь, и все должны молчать, то в конце концов возопят камни». Духовник императора Карла Жан Глапион признается, что при чтении работы «О вавилонском пленении церкви» он испытывал такое чувство, словно его полосовали бичом.
Идеология ранней Реформации становится устойчивым фактором развития общеевропейского мыслительного процесса – нового, уже не вмещающегося в рамки феодального общества. То, что Лютер напишет позже, по преимуществу будет что-то означать только для истории немецкого лютеранства. Но сочинения 1519-1520 годов в течение почти двух столетий будут воздействовать в качестве международного духовного приобретения. Как верно отмечал дореволюционный историк К.Арсеньев, «всемирно-историческое значение Реформации заключается не в ближайших практических ее результатах, не в… ее созданиях (т.е. в созданных ею протестантских церквях), а как раз… в ее идеальных устремлениях… Когда Лютер на Лейпцигском диспуте с Экком отказался признавать безусловную силу авторитета или когда на Вормском сейме он произнес знаменитые слова «на том стою и не могу иначе», - эти отчаянные декларации не принадлежали еще никакой церкви, они просто защищали право человеческого ума на самостоятельное исследование истины». К сочинениям Лютера 1519-1520 годов, как к одному из первых документов новоевропейского свободомыслия, будут обращаться многие представители социальной критики на протяжении 16-18 веков.
Начиная борьбу с Лютером, папская курия не сомневалась, что расправится с «самоуверенным саксонцем» так же, как прежде расправилась с Уиклифом и Гусом. Курия просчиталась: Лютер оказался первым в истории непобежденным еретиком. Он не только не попал на костер – он объявил анафему папе и анафема эта была сочувственно принята миллионами мирян во многих странах Европы.
8 марта 1522 года Лютер прерывает свое вартбургское заточение и возвращается в Виттенберг, к восторгу всех своих многочисленных приверженцев по всей Германии. Реформация становится уже неодолимой.
___________________________________

 » Род Медичи

.....О Гуситах более ясно прочла когда-то в средних классах в "Консуэло", о Савонароле - инквизитор- фанатик и ведьмо-ненавистник... Ну, Мартин Лютер по школе известен, хотя - по сути, одна из современнейших тем и злободневных.
Мирослава заинтересовала и подтолкнула "освежить"(точнее, поднабраться - для развития)
Блуждая между Савонаролой и Маккиавели, дошло, что рядом с ними - ВЕЛИКИЕ
(Медичи

Описание герба : В золотом поле шесть шаров (1, 2, 2, 1), верхний лазуревый шар обременён тремя золотыми лилиями, остальные шары червлёные
Титул : Герцоги Флоренции, великие герцоги Тосканские
Родоначальник : Джованни ди Биччи (1360—1429)
Период : угас в 1743 году
Родина : Италия, Флоренция



Ме́дичи (итал. Medici) — олигархическое семейство, представители которого с XIV по XVIII век неоднократно становились правителями Флоренции.
Среди представителей Медичи есть четверо пап римских — Лев X, Пий IV, Климент VII, Лев XI, и несколько членов королевских домов Франции.
Происхождение


Герб Медичи в Палаццо Питти
   Происхождение фамильного имени точно неизвестно, по одной из версий, один из родоначальников клана был врачом (medico) при дворе Карла Великого. Основателем династии считается Джованни ди Биччи (1360—1429), который в 1421 г. был избран гонфалоньером Флоренции. Сыновья Джованни, Козимо (1389—1464) и Лоренцо (1394—1440), были первыми активными политическими деятелями Флорентийской республики.

Составив себе большое состояние коммерческими операциями, Медичи с половины XIV века принимают деятельное участие в борьбе народа (итал. popolo minuto) со знатью, образовавшейся из слияния дворянства с богатой буржуазией (итал. popolo grasso), и всегда стоят на стороне народной партии. В 1360 г. Бартоломео Медичи составил неудачный заговор против знати, во главе которой стояли Альбицци, а в 1378 г. его брат Сальвестро, заняв высшую должность в республике (гонфалоньере), противодействием знати вызвал бунт чомпи (итал. Ciompi), который был подавлен Альбицци. Сальвестро был изгнан и вся фамилия Медичи была лишена права занимать общественные должности в течение десяти лет.





Лоренцо Великолепный и его придворные в обличье трёх волхвов. Фреска Беноццо Гоццоли в Палаццо Медичи-Риккарди (1459-61)



           В начале XV ст. Джованни Медичи достиг высших должностей, а в 1434 г. его сын Козимо, воспользовавшись недовольством народа знатью за частые войны и тяжёлые налоги, захватил в свои руки власть. С этих пор до конца столетия фамилия Медичи управляет республикой и приобретает громкую известность покровительством всем направлениям Ренессанса. При сыне Козимо, Пьеро ди Козимо, популярность Медичи уменьшилась: против них был составлен заговор, который хотя и окончился неудачей, но вовлек Флоренцию в войну с Венецией. Сыновья Пьеро ди Козимо, Лоренцо и Джулиано, восстановили прежнее значение фамилии. Заговор Пацци в 1478 г. и умерщвление Джулиано только усилило влияние Медичи.
             После смерти Лоренцо в 1492 г. его старший сын Пьеро ди Лоренцо уступил Карлу VIII, двинувшемуся на Неаполь, несколько важных пунктов во владениях Флоренции, за что был изгнан как изменник родине. В 1494 г. была восстановлена демократическая республика. Все попытки Пьеро ди Лоренцо(умер в 1503) вернуть прежнее положение остались безуспешными, и только в 1512 г. партия Медичи снова стала во главе республики.
Папство и изгнание из Флоренции
Когда в 1513 году кардинал Джиованни, брат Пьеро, вступил на папский престол под именем Льва Х, сын Пьеро — Лоренцо — и другой племянник папы, кардинал Ипполито (1511—1535)— сын Джулиано, герцога Немурского — заняли прежнее положение во Флоренции. Папа дал Лоренцо герцогство Урбинское и устроил его брак с родственницей французского королевского дома, Мадлен де ла Тур д’Овернь. После смерти Лоренцо в 1519 году, оставившего только дочь Катарину — будущую жену французского короля Генриха II, власть оставалась в руках Джулио до того, как он стал в 1523 году папой под именем Климента VII. Во главе флорентийской республики стали тогда Алессандро Медичи — побочный сын Лоренцо, и кардинал Ипполито — побочный сын герцога Немурского.
Великие герцоги Тосканские
Французская политика Климента VII, вызвавшая разграбление Рима немцами, привела к изгнанию Медичи из Флоренции в 1527 г. Тогда папа заключил союз с Карлом V и с его помощью возвратил Флоренцию Алессандро. После десятимесячной осады Флоренция в 1530 г. сдалась немецким войскам. Алессандро Медичи, женившийся на Маргарите — побочной дочери Карла V — получил от него наследственную монархическую власть во Флоренции с титулом герцога. Распутство герцога создало массу недовольных, которые после безуспешных жалоб на него Карлу V составили заговор. Алессандро был убит своим родственником Лоренцино в 1537 г., но убийца вынужден был бежать и был убит в Венеции в 1548 г.
Последний период
Со смертью Алессандро кончилась линия Медичи, шедшая от Козимо Старшего. Попытки флорентийцев восстановить республику окончились неудачей: Карл V настоял на передаче власти герцога Козимо Медичи, потомку брата старшего Козимо, Лоренцо. Ловкий политик и бессовестный тиран, Козимо I (1537—1574) поставил своей задачей образовать из Тосканы одно государство и сосредоточить в своих руках абсолютную монархическую власть. Жестоко преследуя при помощи инквизиции своих противников, он конфискациями и монополиями собрал значительные средства, с помощью которых создал флот, завоевал Сиену и находил себе союзников во внешней политике. От папы Пия V он приобрел титул великого герцога и торжественно короновался в Риме.
Заботясь о династических интересах, Козимо старался расширять свою фамилию: покровительствовал Оттавиано Медичи и его сыновьям (один из которых — Алессандро — был впоследствии папой Львом XI), хотя эта фамилия принадлежала к другому роду. Он признал членом своей фамилии Джан-Джаакомо Медикини, миланца по происхождению, и помог его брату получить папский престол под именем Пия IV. Верный семейным преданиям, Козимо покровительствовал просвещению и реставрировал Университет в Пизе.
Сын и преемник Козимо I — Франческо (1574—1587) — держался направления отца, но значительно уступал ему талантами и находился в подчинении у своей второй жены Бьянки Капелло, влияние которой было особенно вредно для финансов. Франческо основал Академию della Crusca и покровительствовал естественным наукам. Его преемником был его младший брат — кардинал Фернандо (Фердинанд) I (1587—1609) — лучший из герцогов Медичи. Противодействуя интригам своего младшего брата и соперника Пьетро, Фернандо был свободен от тиранической политики своих предшественников, особенно губительной в экономической сфере. Покровительствуя наукам и искусству (он основал музей Уффици), Фернандо особенно заботился о земледелии и торговле: облегчил налоги, уменьшил тяжесть монополий, осушил Мареммы, устроил гавань в Ливорно. Во внешней политике он несколько сблизил Флоренцию с Францией, выдав дочь своего предшественника Марию за Генриха IV. Сложив с себя сан кардинала при вступлении на престол, Фернандо женился на Христине Лотарингской. Его сын от этого брака, Козимо II, был его преемником (1609—1621).
Упадок Флоренции
Правление Козимо II, с фантастическими планами завоеваний на Востоке и полным подчинением Испании, было началом упадка Флоренции. Только покровительство просвещению (Козимо II поощрял Галилея, и в его честь тот назвал открытые им четыре самых крупных спутника Юпитера Медицейскими звездами, или Медицейскими лунами) оставалось неизменным и при нём, и при его сыне и преемнике, Фердинандо II (1621—1670). Первые семь лет во главе правления стояли, как регентши, бабка и мать Фердинандо, австрийская принцесса Мария-Магдалина. В это время Тоскана дошла почти до полного одичания. Фердинандо усердно старался улучшить положение страны, но без особого успеха. Из многочисленных братьев Фердинандо особенно известны Маттео, принимавший участие в 30-летней войне, и, последняя знаменитость из дома Медичи, кардинал Леопольдо, защищавший вместе с Фердинандо Галилея.

Сын и преемник Фердинандо, Козимо III (1670—1723), ханжа и педант, не мог остановить упадка Флоренции. У сыновей его не было потомства. Козимо III заставил своего брата, кардинала Франческо, сложить духовный сан и жениться, но и этот брак остался бесплодным. Наследник Козимо, сын его Джованни-Гасто (1723-37), болезненный и до времени состарившийся, не принимал почти никакого участия в управлении. Со смертью его сестры Анны-Марии в 1743 г. прекратилась владетельная линия Медичи. Из второстепенных ветвей фамилии Медичи до настоящего времени во Флоренции сохранились Медичи-Торнаквинчи (Tornaquinci), маркизы Кастелина, и в Неаполе князья Оттайяно (Ottaiano) и герцоги Сарло.
• Синьория Медичи во Флоренции
Династия


«Портрет Льва Х»
Представители династии
• Джованни ди Биччи
• Козимо
• Лоренцо Великолепный
• Джулиано Медичи
• Бартоломео Медичи
• Алессандро Медичи
Папы римские
• Лев XI — (Алессандро)
• Пий IV — (Джованни Анджело)
• Климент VII — (Джулио)
• Лев X — (Джованни)
Женщины
 


Элеонора Толедская с сыном. Бронзино. 1545. Уффици, Флоренция
• Екатерина Медичи, королева Франции
• Мария Медичи, королева Франции
• Биа Медичи, модель знаменитого детского портрета Бронзино
• Элеонора Толедская, супруга Козимо I
Список гонфалоньеров республики Флоренция
1. Сильвестро (1378—1381)
2. Джованни (1421—1429)
3. Козимо (1434—1464)
4. Пьеро I (1464—1469)
5. Лоренцо I (1469—1492)
6. Пьеро II (1492—1494). Династия изгнана из города (1494—1512).
7. Джованни (1512—1513)
8. Лоренцо II (1513—1519)
9. Джулио (1519—1523)
Список герцогов Тосканских
1. Алессандро (1532—1537)
2. Козимо I (1537—1569, с 1569 «Великое герцогство Тосканское», 1569—1574)
3. Франческо I (1574—1587)
4. Фердинанд I (1587—1609)
5. Козимо II (1609—1621)
6. Фердинанд II (1621—1670)
7. Козимо III (1670—1723)
8. Джованни Гастон (1723—1737). После его смерти владения получает Франц I, император Священной Римской империи.
Генеалогическое древо Медичи с 1360 по 1743 год
Джованни ди Биччи (1360-1429)
│
├─Антонио Медичи (?-1398)
│
├─Дамиано Медичи (?-1390)
│
├─Козимо Медичи (Старший) (1389-1464)
│ │
│ ├─Пьеро Медичи (1416-1469)
│ │ │
│ │ ├─Лоренцо Великолепный (1449-1492)
│ │ │ │
│ │ │ ├─Лукреция Медичи (1470-1550)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ ├─Мария Сальвиати (1499-1543)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ └─Франческа Сальвиати (?-?)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ └─Алессандро Медичи (1535-1605), папа римский Лев XI
│ │ │ │
│ │ │ ├─Пьеро II Медичи (1471-1503)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ ├─Лоренцо II Медичи (1492-1519)
│ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ ├─Алессандро Медичи (1510-1537)
│ │ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ │ ├─Джулио Медичи (ок. 1533-1600)
│ │ │ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ │ │ └─Космо Медичи (?-?)
│ │ │ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ │ │ └─Анджелика Медичи (1608-1636)
│ │ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ │ └─Джулия Медичи (ок. 1535-?)
│ │ │ │ │ │
│ │ │ │ │ └─Екатерина Медичи (1519-1589), королева и регентша Франции
│ │ │ │ │
│ │ │ │ └─Кларисса Медичи (1493-1528)
│ │ │ │
│ │ │ ├─Мадлен Медичи (1473-1528
│ │ │ │
│ │ │ ├─Джованни Медичи (1475-1521), папа римский Лев X
│ │ │ │
│ │ │ ├─Джулиано Медичи (1478-1516)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ └─Ипполито Медичи (1511-1535)
│ │ │ │
│ │ │ └─Контессина Медичи (1478-1515)
│ │ │
│ │ └─Джулиано Медичи (1453-1478)
│ │ │
│ │ └─Джулио Медичи (1478-1534), папа римский Климент VII
│ │
│ ├─Жан Медичи (1421-1483)
│ │
│ └─Карло Медичи (1430-1492)
│
└─Лоренцо Медичи (Старший) (1395-1464)
│
└─Пьеро-Франческо Медичи (1430-1476)
│
├─Лоренцо Медичи (1463-1503)
│ │
│ └─Пьеро-Франческо Медичи (1487-1525
│ │
│ ├─Лоренцино Медичи (1514-1548)
│ │
│ ├─Джулиано Медичи (ок. 1520-1588)
│ │
│ └─Мадлен Медичи (?-1583)
│
└─Пьерфранческо Медичи (1467-1498), женат на Катерине Сфорца
│
└─Джованни делле Банде Нере (1498-1526)
│
└─Козимо I Медичи (1519-1574)
│
├─Мария Медичи (1540-1557)
│
├─Франческо I Медичи (1541-1587)
│ │
│ ├─Элеонора Медичи (1567-1611)
│ │
│ ├─Анна Медичи (1569-1584)
│ │
│ ├─Мария Медичи (1573-1642), супруга короля Франции Генриха IV
│ │
│ ├─Антуан Медичи (1576-1621)
│ │
│ └─Филипп Медичи (1577-1582)
│
├─Изабелла Медичи (1542-1576)
│
├─Жан Медичи (1543-1562)
│
├─Лукреция Медичи (1545-1562)
│
├─Фердинанд I Медичи (1549-1609)
│ │
│ ├─Козимо II Медичи (1590-1621)
│ │ │
│ │ ├─Мария-Кристина Медичи (1609-1632)
│ │ │
│ │ ├─Фердинандо II Медичи (1610-1670)
│ │ │ │
│ │ │ ├─Козимо III Медичи(1642-1723)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ ├─Фердинандо III Медичи (1663-1713)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ ├─Анна Мария Луиза Медичи (1667-1743)
│ │ │ │ │
│ │ │ │ └─Жан Гастон Медичи (1671-1737)
│ │ │ │
│ │ │ └─Франческо Медичи (1660-1711)
│ │ │
│ │ ├─Жан Карло Медичи (1611-1663)
│ │ │
│ │ ├─Маргарита Медичи (1617-1675)
│ │ │
│ │ ├─Матье Медичи (1613-1667)
│ │ │
│ │ ├─Франческо Медичи (1614-1634)
│ │ │
│ │ ├─Анна Медичи (1616-1676)
│ │ │
│ │ └─Леопольдо Медичи (1617-1675)
│ │
│ ├─Элеонора Медичи (1591-1617)
│ │
│ ├─Екатерина Медичи (1593-1629)
│ │
│ ├─Франческо Медичи (1594-1614)
│ │
│ ├─Карло Медичи (1595-1666)
│ │
│ ├─Лоренцо Медичи (1600-1648)
│ │
│ ├─Мария-Манден Медичи (1600-1633)
│ │
│ └─Клавдия Медичи (1604-1648)
│
├─Пьеро Медичи (1554-1604)
│
├─Жан Медичи (1567-1621)
│
└─Вирджиния Медичи (1568-1615)
Искусство
Род Медичи, правивший во Флоренции, одном из культурных центров Ренессанса, не мог не повлиять на возникновение большого количества произведений искусства. Они покровительствовали художникам, архитекторам, были и щедрыми меценатами, и просто — расточительными заказчиками [1].
Галерея Уффици, наполненная огромным количеством шедевров, находилась в личном владении династии, пока в 18 в. последняя представительница правящего рода Анна Мария Луиза Медичи не подарила её городу.
Художники, работавшие на Медичи
• Вероккьо — скульптор и живописец: надгробие Козимо Медичи (1465), скульптурная группа «Уверение Фомы» (1476—1483), гробница Пьеро и Джованни Медичи, эскизы штандартов и рыцарских доспехов для турниров Лоренцо Медичи, скульптура «Мальчик с дельфином» для фонтана виллы Медичи в Кареджи.
• Микеланджело: работы для Лоренцо Медичи, оформление фасада семейной церкви Медичи Сан Лоренцо во Флоренции, Новая Сакристия (капелла Медичи), гробница Джулиано и Лоренцо Медичи, проч.
• Беноццо Гоццоли — писал фрески для Медичи в Палаццо Медичи-Рикардо
• Боттичелли: роспись знамени для Джулиано Медичи, картина «Поклонение волхвов», среди изображенных — представители рода (1475—1478), Портрет Джулиано Медичи, «Паллада и кентавр», «Весна», проч.
• Бенвенуто Челлини — работал для герцога Козимо Медичи.
• Джамболонья — прославленный скульптор: конный памятник Козимо I Медичи, Меркурий Медичи.
• Аньоло Бронзино — придворный портретист Козимо I.
• Лука Джордано — фрески в палаццо Медичи-Риккарди.
• Джорджо Вазари
• Фра Филиппо Липпи: алтарный образ Св. Михаила, проч.
• Фра Беато Анджелико: Алтарь Сан Марко (1438—1440) для монастыря Св. Марка
• Понтормо: росписи виллы Медичи в Поджо-а-Кайано (1519—1521), проч.
• Рафаэль: Портрет папы Льва X с кардиналами Джулио Медичи и Луиджи Росси.
• Тициан: Портрет Иполлито Медичи (1532-33).
Архитекторы и здания .
• Палаццо Медичи-Рикардо (1444-60) — арх. Микелоццо ди Бартоломео
• Палаццо Веккьо (де ла Сеньория)
• Палаццо Питти — арх. Брунеллески. Приобретен в собственность рода Элеонорой Толедской, супругой Козимо I.
• Капелла Медичи в церк. св. Аннунциаты — арх. Микелоццо ди Бартоломео
• Новая Сакристия (капелла Медичи) церкви Сан-Лоренцо — Микеланджело
• Вилла Медичи
• Вилла Пратолино
• Палаццо Медичи-Риккарди
В массовой культуре
• В книгах английского писателя-фантаста Пратчетта правителем города Анк-Моркпорта является хитроумный и хладнокровный лорд Витинари (Vetinari). Его фамилия, происходящая от слова «ветеринар» — отсылка к Медичи («медик»). Использованы некоторые черты Лоренцо Великолепного, например Витинари покровительствует изобретателю Леонарду Щеботанскому, подобно тому как Медичи покровительствовали Леонардо да Винчи.
• В видеоигре Assassin's Creed II представлен заговор Пацци против семьи Медичи. Лоренцо Медичи также является одним из ключевых персонажей данной игры.
Литература
• Lissa, «Famiglie celebri italiane», и Buser, «Die Beziehungen der Medici zu Frankreich» (Лпц., 1879).
• Баренбойм Петр, Шиян Сергей, Микеланджело. Загадки Капеллы Медичи, Слово, М.,2006. ISBN 5-85050-825-2
• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
_________________

 » Джироламо Савонарола

Miona, спасибо за такую развернутую подборку о действительно великой семье Медичи. Они у всех на слуху, но точной истории семьи я не знала. Очень жаль, что они вымерли – судя по количеству выдающихся личностей, генетический фон Медичи был очень мощный. В отличие от королевских и аристократических семей Западной Европы, они вышли не из военной, а из торговой и интеллектуальной среды – значит, изначально не имели тех преимуществ, которые давались в средневековом обществе милитаризированному сословию. И тем не менее сумели пробиться на самые вершины власти и оставили такой мощный след в истории!

Что касается Савонаролы, то это была весьма сложный персонаж. С одной стороны, он мечтал об обновлении погрязшей в преступлениях католической церкви; был убежденным сторонником демократического устройства общества; проводил весьма прогрессивные для своего времени реформы. Им восхищались такие выдающиеся деятели эпохи Возрождения, как философ Пико делла Мирандола, Ботичелли, Микельанджело; даже сам Лоренцо Великолепный испытал его влияние в конце жизни. С другой стороны, действительно одиозная личность – религиозный фанатик, чьей целью было создание общества тотальной религиозности; одержимый противник искусства эпохи Возрождения, при котором на костре в центре Флоренции сгорело немало выдающихся картин. И если подумать хорошенько, то его правление во Флоренции обернулось настолько тотальной диктатурой, рядом с которой правление уже непопулярных Медичи казалось просто благом. Что и привело к падению и гибели Савонаролы. Кто заинтересуется этой неоднозначной и противоречивой личностью может прочитать о его жизни здесь здесь

Когда я читала о Савонароле, то не могла не отметить кардинальное отличие между ним и Лютером. Савонарола – типичный представитель средневекового мышления: фанатик, одержимый пророческими видениями, удивительными предсказаниями, неотразимо действующий на толпу, взывая к ее самым низменным сторонам – страхам и суевериям. Лютер же прежде всего взывал к человеческому разуму и критиковал церковное схоластическое мировоззрение именно с точки зрения его противоречивости и неразумности. В этом Лютер уже был типичным представителем эпохи Возрождения (хотя и у него по своему имелось немало пережитков прошлых времен).

 » Северное Возрождение.Питер Брейгель Старший

Девчат, всем привет!
Давно я тут не появлялась, зашла, а вы тут Ренессанс обсуждаете
Мирослава, огромное спасибо за статью про Лютера и начало Реформации. Реформация - действительно важная составляющая эпохи Возрождения и здорово, что ты рассказала нам о ее начале.
Мона, спасибо и тебе! Как всегда великолепный материал Медичи - это известнейшая из фамилий обсуждаемого периода и очень интересно было прочитать информацию о них, собранную воедино.
Я хотела бы рассказать о том, что близко мне в данной теме - а близко мне так называемое "северное Возрождение":

Один из ярчайших представителей Нидерландского Возрождения - это Питер Брейгель Старший - один из любимейших мной живописцев.
Пи́тер Бре́йгель[1]-старший, известный также как «Мужицкий» (нидерл. Pieter Bruegel de Oude, МФА: [ˈpitər ˈbrø:ɣəl]; ок. 1525—1569) — фламандский живописец и график, самый известный и значительный из носивших эту фамилию художников. Мастер пейзажа и жанровых сцен. Отец художников Питера Брейгеля Младшего (Адского) и Яна Брейгеля Старшего (Райского).
Питер Брейгель родился предположительно между 1525 и 1530 г. (точная дата неизвестна). В качестве версий относительно места его рождения называют город Бреда в провинции Брабант, а также деревушку Брёгел около этого города. Как и большинство нидерландцев, он получил прозвище от названия деревни, откуда он родом, но своим детям мастер передал это прозвище уже как фамилию. Первоначально фамилия художника писалась Brueghel, и так же она писалась у его детей; однако с 1559 г. он начал подписывать свои картины Bruegel.
Свою творческую биографию он начал как график. К середине 1540-х гг. он попал в Антверпен, где обучался в мастерской у Питера Кука ван Альста, придворного художника императора Карла V.
В мастерской Ван Альста Брейгель работал до самой смерти своего учителя в 1550 г. В 1551 г. Брейгель был принят в антверпенскую гильдию живописцев и поступил на работу в мастерскую к Иерониму Коку, печатавшему и продающему гравюры. В мастерской Кока художник увидел эстампы с картин Босха, которые произвели на него такое впечатление, что он рисует собственные вариации на темы великого художника.
В 1552—1553 годах по предложению Кока Брейгель совершает путешествие во Францию, Италию, Швейцарию, чтобы сделать серию рисунков итальянских пейзажей, предназначенных для репродукции в гравюре. В Италии Брейгель прожил около года, но остался равнодушным к изучению древних памятников и почти не водил знакомства с итальянскими художниками. Полагают, что в Риме он работал с миниатюристом Джулио Кловио.

В 1553 году Брейгель женился на дочери своего учителя Ван Альста, Марии (Мэйкен).
В 1556 году Брейгель работает в Антверпене для печатной мастерской «Четыре ветра», принадлежащей нидерландскому издателю Иерониму Коку. По рисункам Брейгеля здесь были изготовлены гравюры Большие рыбы поедают малых и Осёл в школе. Желая угодить вкусам богатых заказчиков, Кок даже не гнушался подделывать подписи на гравюрах. Так гравюра Большие рыбы поедают малых была продана с подписью знаменитого нидерландского художника Иеронима Босха.
Вскоре по возвращении в Антверпен Брейгель создал картину
"Падение Икара" (между 1555 и 1558 гг.).

Прочитав название картины, зритель невольно смотрит на изображение неба, но не находит там героя. Взгляд скользит по глади морской лагуны с островами и парусниками, по скалистому, поросшему кустарником берегу. Вот крестьянин прилежно выводит борозду на своем поле; стоит, рассеяно опираясь на посох, пастух; деловито закидывает удочку рыболов. И вдруг неподалеку от того места, где устроился рыбак, в ореоле жемчужных брызг зритель различает ноги гибнущего Икара, уже почти скрывшиеся в пучине. Ветер разносит в стороны перья его распавшихся крыльев.
В XVI веке легенду о Икаре воспринимали как суровое предупреждение гордецам и недальновидным выскочкам, пренебрегающим своим предназначением. Конечно, Брейгель знал и античный источник сказания - "Метаморфозы" древнеримского поэта Овидия, где о пролетающих по небу Дедале и Икаре говорится следующее:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,
Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, -
Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,
За неземных принимали богов.

Художник ввел в свою картину фигуры пастуха, пахаря и рыболова, но придал этим образам совсем иное звучание. Никто не восхищается Икаром. Его не видят или не желают видеть: например, рыбак невозмутимо продолжает удить, хотя юноша и упал в воду прямо у него на глазах. И пастух, и пахарь, и рыболов - каждый из них поглощен своим делом. "Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает" - так говорит нидерландская пословица.
Что скрывается за подобной покорностью общему ходу вещей - мудрое смирение или косная, жестокая слепота? Брейгель не знает ответа, но в течение всех своей дальнейшей жизни будет стараться получить его.

В 1557 году Брейгель пишет цикл из семи гравюр со Смертными грехами.

Давно была замечена близость произведений Брейгеля к нравоучительным представлениям средневекового народного театра. В картине
"Битва Масленицы и Поста" (1559 г.)

комедианты спускаются с подмостков и растворяются в толпе зрителей. Шутовской поединок Масленицы и Поста - обычная сцена ярмарочных представлений, устраиваемых в Нидерландах в дни проводов зимы. Но здесь она разворачивается не в балагане, а прямо на площади, среди житейской суеты. Карнавальные наряды кажутся особенно яркими в гуще озабоченно спешащих по своим делам людей. Повсюду кипит жизнь: там водят хоровод, здесь моют окна, одни играют в кости, другие торгуют, кто-то просит подаяние, кого-то везут хоронить: Площадь на картине - символ земного мира; через нее проходят двое - мужчина и женщина в одеждах пилигримов, а карлик в шутовском наряде, с факелом, зажженным среди бела дня, указывает им дорогу. Куда же он их ведет? Глуп ли маленький шут или он-то и есть истинный мудрец в этом мире?

Композиция картины "Вавилонская башня", созданной в 1563 г.,

поражает своим спокойствием зрителя, привыкшего к пестрой суете ранних брейгелевких работ. Башня, изображенная Брейгелем, напоминает римский амфитеатр Колизей, который художник видел в Италии, и одновременно - муравейник. На всех этажах громадного сооружения кипит неустанная работа: вращаются блоки. переброшены лестницы, снуют фигурки рабочих. Заметно, что связь между строителями уже потеряна (не из-за начавшегося ли "смешения языков"?): где- то строительство идет полным ходом, а где-то башня уже превратилась в руины.

Картина "Несение креста" написана в 1564 г.

Сюжет, столь распространенный в христианском искусстве, Брейгель трактует весьма необычно: зритель не сразу обнаруживает на картине Христа, которого ведут на Голгофу. На переднем плане, изображающем край скалистого обрыва, находятся близкие Христа: Богоматерь, скорбно стиснувшая руки, склонившийся над Ней апостол Иоанн, рыдающая Магдалина. Далее открывается вид на равнину, заполненную людской толпой, которая движется к виднеющемуся вдалеке месту казни. В картине Брейгеля это не холм, а ровная площадка - пустующая сцена грядущей трагедии. Ее окаймляет кольцо из жаждущих зрелища зевак. По всему пути шествия разъезжают конные стражники. Их алые одеяния ярко пестрят среди темных фигур горожан. Этот тревожный пунктир красных пятен напоминает цепочку кровавых следов и помогает увидеть фигуру Христа, падающего под своей ношей. Заметить Его приход и подвиг не под силу равнодушному взгляду. Трагический удел Христа - идти тем же путем, каким идут ослепленные люди, чтобы быть вместе с ними. Христос окажется в центре их круга (привлечет наконец их внимание) лишь тогда, когда взойдет на крест, - там, впереди, на зеленой лужайке, среди кольца любопытных. Для того Он и явился в мир.
"Несение креста" - картина религиозная, христианская, но это уже не церковная картина. Брейгель соотносил истины Священного писания с личным опытом, размышлял над библейскими текстами, давал им свои толкования, т.е. откровенно нарушал действовавший в то время императорский указ от 1550 г., который под страхом смерти запрещал самостоятельно изучать Библию.
Политическая обстановка в Нидерландах в то время была очень сложной. Брейгеля и его соотечественников, которые управляли Нидерландами, абсолютно не считаясь со старинными вольностями и обычаями страны. По стране прокатилась волна иконоборческих погромов: толпы людей, воодушевляемых протестантскими проповедниками, врывались в храмы и вымещали свою ненависть к папскому Риму на иконах и статуях святых. Тогда было разорено несколько тысяч храмов. Эти выступления местным властям удалось подавить. В 1566 г. король Испании и правитель Нидерландов Филипп II решил жестоко наказать непокорную страну и отправил туда многотысячную армию под командованием надежнейшего из своих полководцев - герцога Альбы, который получил полномочия королевского наместника.

На картине "Обращение Савла" (1567 г.)

изображен вооруженный отряд, взбирающийся по крутой горной тропе. Позади, внизу, остались гладь озера и закатное небо. Маленькая армия готова скрыться в темноте; последние лучи солнца святят в спины уходящим. Но вот их движение замерло: конные и пешие сгрудились вокруг неприметной фигурки упавшего с коня предводителя отряда. Он привстает, опираясь на локоть, лицо его обращено в сторону заходящего солнца - он отважился обернуться к свету и теперь ослеплен ярким сиянием закатных лучей. Примечателен внешний облик упавшего. Его борода и орлиный нос - канонические черты Савла Тарсиянина, но они же напоминают и другого человека, современника Брейгеля, дона Фернандо Альвареса де Толедо, герцога Альбу (1507- 1582).
Традиционный сюжет наполняется современным художнику звучанием. Вспомнив чудесное прозрение Савла, мастер вложил в свою работу отчанную надежду на чудо - то единственное, что еще могло спасти его родину от опустошения. Чуда не произошло. Разорение, массовые казни, бесчинства чужеземных солдат стали уделом каждого нидерландского города, каждой деревни.

Как отголосок этих бедствий воспринимается картина Брейгеля "Избиение младенцев в Вифлееме", созданная в 1566 г.

(Согласно Евангелиям, царь Иудеи Ирод, узнав о рождении Христа в Вифлееме, повелел умертвить всех младенцев в этом городе). На картине изображено нидерландское селение, в которое пришли враги. По заснеженной деревенской площади мечутся каратели и их жертвы. В глубины композиции, в окружении закованных в сталь всадников виден человек, руководящий расправой, - суровый длиннобородый старец в черном. Этому неумолимому посланцу царя Ирода художник, сознательно или невольно, придает портретное сходство с герцогом Альбой. Жуткий смысл происходящего не сразу доходит до сознания зрителя: со стороны трагедия в Вифлееме выглядит почти буднично. Земля спокойна и величава в своем белоснежном убранстве. Кажется, сама природа отторгает от себя людскую жестокость, ужас и горе. Истина жива даже в безжалостный век, и ее можно отыскать не только в Священном писании, но и на страницах вечной книги природы.

рейгель отказался от традиционного изображения нидерландского пейзажа, он как бы сузил свой кругозор: заставил зрителя всматриваться в незамысловатые сцены деревенских будней. Цикл картин "Месяцы" ("Времена года"), созданный Брейгелем в 1565 г., воспринимается как целая вселенная, воплощенная художником в безыскустных и неприметных сельских видах. Красота земли в каждом миге ее бытия для Брейгеля - залог существования некоего вселенского закона, гораздо более мудрого и милосердного, чем установление земных владык.



Картины "Крестьянская свадьба" и "Крестьянский танец" написаны Брейгелем в 1566-1567 гг.,


т.е. в самое тяжелое и тревожное для его народа время. Эти изображения праздничного торжества простых людей стали ответом художника на царившее повсюду горе. Жизнь в Нидерландах с приходом герцога Альбы не прекратилась. Вот крестьяне играют свадьбу. Конечно же, тесная деревенская хижина не подошла для брачного пира, поэтому гости собрались в чисто убранном большом сарае. Дверь его снята с петель и используется в качестве своеобразного подноса. У входа теснится толпа народа. Не все из пришедших решились переступить порог, так как в те годы как раз был оглашен особый указ испанского короля: число гостей на крестьянских свадьбах не должно превышать двадцати человек. Именно поэтому в сарае достаточно просторно и ни один из участников празднества не обойден вниманием живописца: ни темноглазый музыкант с восторженно- удивленным лицом, ни малыш в съехавшей на глаза шапке с павлиньим пером, который старательно вылизывает свою тарелку, ни могучий виночерпий, склоняющийся над кувшинами.
На почетном месте восседает невеста - румяная деревенская красавица. Однако жениха за столом не видно, поэтому большинство исследователей считают столь необычное обстоятельство символичным: одни полагают, что содержание картины перекликается с библейской притчей о Церкви-Невесте, ожидающей Жениха Небесного, т.е. Иисуса Христа; другие же видят здесь иллюстрацию к нидерландской пословице: "Беден тот, кто не присутствует на собственной свадьбе".
Если персонажи "Крестьянской свадьбы" подчиняются и предписаниям властей, и дедовским обычаям, то в "Крестьянском танце" звучит в полную силу голос свободы. Не случайно действие разворачивается здесь не в помещении, а на вольном воздухе.

Последняя из известных ныне картин Брейгеля - "Слепые" (1568г.).

Жуткая вереница бесприютных калек, лишенных не только зрения, но и поводыря, бредет из глубины картины на зрителя, к переднему краю живописного пространства, на деле же - к краю оврага. Вдруг их медленный, осторожный шаг прерывается: идущий первым слепой падает и вот-вот свалится в овраг, за ним неминуемо должны последовать и его товарищи. Брейгель старается избежать нарочитого драматизма, поэтому вряд ли его персонажам угрожает гибель - овраг неглубок. Весь ужас происходящего сконцентрирован не в сюжетной ситуации, а именно в образах: в неторопливом - след в след - движении к краю ямы, в череде ужасных лиц, подвижных и разнохарактерных, но лишенных какой-либо тени мысли и жизни. Картина посвящена словам Христа: "Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?". Конечно же, при этом Иисус имел в виду слепоту духовную. Как напоминание об этом Брейгель изображает в глубине картины церковь - единственное место, где слепые могут получить исцеление. Но чтобы переступить церковный порог, нужно быть зрячим или воспользоваться помощью зрячего; ни то ни другое не доступно персонажам Брейгеля.
Не была ли картина "Слепые" своеобразным прощанием художника с людьми? Нет. Брейгель, умерший в Брюсселе 5 сентября 1569 г. (в возрасте примерно сорока лет), до конца своих дней работал еще над одной картиной, которая. по отзывам современников, "была самым лучшим из созданных им произведений". Ни самой картины, ни ее описания не дошли до нас - только название: "Торжество правды":
_________________

 » Северное Возрождение. Матиас Грюневальд( Готхарт - Нитхарт)

Влада, я как раз с интересом прочла твою статью про "Северное возрождение", после чего решила немного развить эту тему
Она мне безумно интересна и над картинами Босха, Брейгеля, Грюневальда могу сидеть часами, рассматривая!

Таак, можно я еще продолжу - очень хочется о Грюневальде рассказать

Итак, Матиас Грюневальд или, если быть точными, то Матиас Готхарт - Нитхарт (Mathias Gothart-Nithart)
1473 Вюрцбург - 31.08.1528 Халле

Немецкий живописец эпохи Возрождения. С 17 в. его называли Грюневальд (Grunewald) (Грюневальдом его ошибочно назвал один из биографов 17 века). Творчество Нитхардта, связанное с идеологией народных низов и ересями, исполнено драматической силы, напряжения, динамизма. В Изенхеймском алтаре (1512-1515) мистические образы соседствуют с гуманистическими просветленными.
Он был придворным живописцем, художественным советником и специалистом по гидротехнике майнцких архиепископов и курфюрстов(1508—1525), работал в Ашаффенбурге (Бавария), Зелигенштадте, во Франкфурте-на-Майне, в Халле. За сочувствие воюющим крестьянам (крестьянская война 1524-1526 гг.), а возможно, и за участие в ней на стороне восставших подвергался преследованиям.
Грюневальд является одним из наиболее ярких представителей немецкого Ренессанса. Тонкий знаток искусств Зандрарт, не ошибается, когда называет Матиаса Грюневальда немецким Корреджио, очень верно, при этом, определяя художественное происхождение Грюневальда. Корреджио и Грюневальд исходили из одного источника - их духовным отцом был Леонардо. Достоверно неизвестно - был ли Грюневальд в Италии. В произведениях его встречается геральдическая готика, но никогда он не изображал античных орнаментов, колонн и пилястров. Сильное влияние на него имели монументальная простота, мощный размах фигур и широкая величавость одежды в итальянских картинах.
Эпитеты «таинственный» и «загадочный» стали неотъемлемой принадлежностью имени Грюневальда. Еще в конце 19 века его имя даже не было известно, а многие его произведения приписывались Альбрехту Дюреру. Мы знаем о его жизни меньше, чем о ком-либо из его великих современников.Имя Грюневальда было найдено в труде «немецкого Вазари» — художника и автора жизнеописаний немецких живописцев — Иоахима Зандрарта, и посвятившего «мастеру Матеусу из Ашаффенбурга», которого он дважды назвал «Матеус Грюневальд», целую главу своей «Немецкой Академии». Эти скупые сведения лишь не так давно стали дополняться новыми источниками, хоть в какой-то степени обрисовав канву жизни мастера и круг его произведений.
Реальная, опирающаяся на факты биография Матиса Нитхарта, начинается с 1504 года. К этому времени относится запись о выплате денег в связи с выполненным им в Ашаффенбургском замке заказом. Современники чаще всего и называли его «мастер Матис из Ашаффенбурга», но нотариальный акт, документ, должный быть безукоризненно точным, говорит о «Матисе Нитхарте из Вюрцбурга». Этот город, ни разу не встречающийся в творческой биографии художника, и следует, видимо, считать местом его рождения.В Вюрцбурге данных о родителях художника не обнаружено; дату его рождения можно определить лишь приблизительно между 1475 и 1480 годами. В Ашаффенбурге, резиденции Майнцского архиепископа Уриэля фон Геммингена, Матис Нитхарт уже работал во всяком случае с 1504 года.

Немногое мы знаем и о заказчиках первых его картин. В 1509, после бесконечных отсрочек, во Франкфурт прибыла большая алтарная картина Альбрехта Дюрера «Вознесение Марии». Боковые створки были выполнены его же учениками в Нюрнберге. Заказчиком этого алтаря был богатый франкфуртский купец Якоб Геллер, который должен был служить эпитафией Геллеру и его жене Катарине Мелем по их смерти. Зандрарт упоминал выполненные Матисом из Ашаффенбурга гризайлью четыре створки алтаря с наружной стороны — неподвижные его части, которые видны, когда алтарь закрыт. На створках святые — целители Лаврентий, Кириак, Елизавета и Люция.

В живописи створок Геллеровского алтаря несомненно отразилось духовное кредо художника, как и напряженная.атмосфера его времени, заряженная током новых духовных исканий. Движения, повороты голов, жесты рук святых порывисты, силуэты описаны нервными и трепетными линиями, краски полыхают, сама живопискная материя взбудоражена и взвихрена, во всем чувствуется экстремальность, рождающая впечатление мистического озарения, экстатического видения.На створках Геллеровского алтаря впервые встречается усложненная монограмма художника: сплетенные M и G и отдельно стоящая N. Следовательно, уже в эти годы художник стал пользоваться наряду со своей настоящей фамилией, еще и прозвищем Готхарт. В посмертной описи имущества Нитхарта упоминается жалованная грамота о дворянстве. Скорее всего, присвоение ему второго имени связано с актом возведения его в дворянское достоинство — архиепископ как курфюрст имел на это право.При дворе майнцскогоархиепископа. Живописец, строитель, гидромеханикПочти одновременно с написанием створок алтаря, или, может, чуть раньше, в 1509-10 гг. соборный капитул города Майнца ведет с Нитхартом переговоры как со специалистом по водяным сооружениям, о строительстве водопровода и фонтана в замке Клопф-ам-Бинген, вблизи Майнца. Так мы узнаем еще об одном призвании Нитхарта — он гидромеханик.Служба при дворе Уриэля фон Геммингена была связана как с работой живописца, так и с обязанностями руководителя строительства архиепископского дворца в Ашаффенбурге.

Еще при жизни Геммингена и, видимо, с санкцией своего покровителя, Грюневальд отправляется в Изенгейм, чтобы выполнить заказ братства св. Антония.Монастырь в Изенгейме был основан орденом братьев св. Антония в 1298 г. на землях Базельского епископства. Покровителем ордена считался Антоний Великий. Св. Антоний излечивал от антонова огня (народное название гангрены). Кроме святого Антония в монастырях чтили также Иоанна Предтечу и св. Себастьяна. Первый был патроном родственного ордена иоаннитов (мальтийских рыцарей) и считался целителем эпилепсии, второй особенно почитался как защитник при эпидемии чумы.




Распятие Христа воспринимается как катастрофа вселенского масштаба, Его смерть — как трагедия человеческой истории. К «Распятию» направлялись все взоры молящихся, святые Антоний и Себастьян, величественные и благостные, взывающие к благочестию и дающие исцеление силой Христа, указывали на Него. А ниже, у подножия алтаря, лежало уже снятое с креста мертвое тело Спасителя перед положением Его во гроб. В час же праздничной воскресной мессы открывалась другая часть алтаря — раскрывшиеся створки являли чудо небесной радости на земле: хор ангелов славил Марию, держащую младенца Христа на руках — небеса изливали потоки света, природа расцветала невиданными цветами, ангелы и херувимы, окруженные чуть брезжащим светом играли на музыкальных инструментах свои гимны. Слева, на боковой створке, в готическом зале была изображена сцена Благовещения: испуганная Мария отпрянула от книги, ангел в полыхающем киноварном плаще как ветер — Дух Святой — несет ей весть богоизбранничества. Справа — слепящее сиянием, подобно сгусткам пламени, Преображение Господа. Внизу та же сцена оплакивания напоминала о божественной жертве Христа. И лишь немногие, в присутствии собравшихся членов совета ордена, могли созерцать раскрывшуюся третью пару створок алтаря — на троне, в человеческий рост, изваянный из дерева, восседал сам св. Антоний Великий с атрибутами и знаками достоинства. Над ним простирался навес из тонкого золоченого резного кружева с символами четырех евангелистов. Слева был изображен св. Августин в епископском облачении, справа — в кардинальских одеждах св. Иероним. По сторонам от них, на обороте створок с «Прославлением Мадонны», находились еще две картины, пугающие натуральностью бесовских видений «Искушение св. Антония» и «Беседа св. Антония с Павлом Пустынником».


Датой окончания работы над алтарем принято считать 1515 год. В том же году некоторое время Грюневальд находится под арестом в связи с расследованием дела о растрате денег при строительстве дворца в Ашаффенбурге. Но уже 27 августа 1516 «мастер Матвей Готхарт» получает вновь жалованье в качестве «живописца архиепископа Майнцского» — теперь уже Альбрехта Бранденбургского. Вернувшись вновь к своим обязанностям руководителя строительства резиденции архиепископа, Грюневальд выполнил в 1517 по заказу городского совета Ашаффенбурга перестройку одного из фонтанов, используя свое знание «водяного искусства». Курфюрст, которому было в то время 26 лет, заботился о блеске своего двора и стремился окружить себя учеными, поэтами и художниками. В качестве любимой резиденции, вблизи от Магдебурга, Альбрехт избрал город Халле на реке Заале. Здесь строится его дворец, новый собор и монастырская церковь, наконец, замок, названный в честь покровителя города, св. Маврикия, Моритцбургом.Архиепископ — кардинал Альбрехт и его каноник Рейтцманн — основные меценаты-заказчики мастера Матиаса в период между 1516-22. Из многочисленных произведений этих лет до нас дошли только два: части ашаффенбургского алтаря «Снежной Марии», по заказу Рейтцманна, и алтарный образ для церкви св. Маврикия в Халле, выполненный по заказу самого Альбрехта. Исполненная тогда же «Встреча св. Маврикия и св. Эразма»,

где Эразму приданы черты Альбрехта Бранденбургского, будто написана другим художником, столь неожиданны в ней великолепие, пышность, драгоцен ный блеск. На смену рубищам теперь приходят пурпурные мантии, искрящиеся драгоценные камни, сверкающие латы в окружении парчи и красного венецианского бархата.В 1526 Нитхарт последний раз получает жалованье из казны архиепископа, осенью же он удалился во Франкфурт в качестве частного лица, становится предпринимателем, торгующим мылом и красками на ярмарке, арендовал мастерскую, ссужал деньги ремесленникам. 8 мая 1527 городской совет Франкфурта послал по запросу города Магдебурга на Эльбе выполненные «мастером Матиасом, живописцем» чертежи мельниц, а вскоре для руководства проектированием подобных сооружений туда выехал и сам автор чертежей, причем столь поспешно, что не успел даже расплатиться со столяром, изготовлявшим для него кровать. Что было причиной столь скорого бегства не очень понятно. Вполне возможно, что сочувствие Реформации, или хранение лютеровских сочинений, или участие в каком-либо виде в Крестьянской войн. Неизвестно также при каких обстоятельствах Грюневальд оказался в городе Халле. Здесь 31 августа 1528 оборвалась жизнь художника. Непосредственных учеников Грюневальд не имел, хотя многочисленные подражатели, иногда весьма талантливые, многое переняли от манеры мастера. Его путь живописца и не мог быть, по всей видимости, повторен — слишком велико было индивидуальное начало его творчества, с острым, на грани визионерского, чувством духовного начала жизни. Художник, в своем искусстве отдавший дань увлечения новой, уже пришедшей в Германию из Италии ренессансной живописи и числящийся среди крупнейших мастеров немецкого Возрождения, был прежде всего мастером, воплотившим в своих работах как специфический немецкий тип религиозности и новые духовные искания своей эпохи, так и великим одиночкой.
_________________

Прекрасные картины! Только , Bri, пожалуйста, уменьшай размер иллюстраций - не влезают на страницу и долго грузятся!
Еще раз перечитала про династию Медичи. Жаль, что прямая ветвь пресеклась. Какой след оставили в истории - кто плохой, а кто и хороший! И у меня вопрос к профессионалам: как различать всевозможные аристократические титулы? Вот, к примеру, пишут: граф.., маркиз.., барон.. И все это ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ! Т.е. он одновременно владееет всеми титулами?
_________________

Я не профессионал, но мои соображения такие. По моему, в Западной Европе в средние века владение титулами было связано с владениями земельными наделами. Например, если человек герцог Лотарингский или граф Лестер, то ему принадлежит верховная власть в герцогстве Лотарингия или графстве Лестер. А если он просто сир до Бовуа или лорд Дэкхэм, то ему принадлежат небольшие деревушки Бовуа или Дэкхем. Человек мог унаследовать, скажем, титул маркиза с полагающимися к нему земельными владениями от своего отца. И мог одновременно стать наследником, например, дядюшки, которому король за какие-то заслуги дал титул графа или барона, но который не оставил сыновей. Таких случаев в истории рода могло быть несколько и в результате у одного человека было сразу несколько титулов. А почему они не передавались в другие руки - это по моему, было связано с правилом майората, согласно которому все титулы и земельные владения передавались только в руки старшего сына, а не дробились между всеми сыновьями. Вот в России правила майората не было и потому практически не было такого сосредоточения титулов в одних руках. Конечно, может я ошибаюсь, пусть тогда профессионалы поправят меня.

А теперь позвольте поздравить всех членов клуба с наступающим Новым Годом!


Для тех, кто уснет не в кровати,
А в свежем и вкусном салате!

___________________________________

Уходит старый год,
Уходит без возврата,
Уходит нить забот,
Которых нам не надо.
И канет в Лету то,
Что было нам желанным,
Кто был влюблён
И был любим – негаданно, нежданно.
Уходят имена,
Мгновенья, взгляды, песни,
Уходят времена,
Где было так чудесно!
Прощай же, старый год,
Прощай, не до свиданья:
Идёт к нам новый год
И дарит обещанья!
_________________