Наш жёсткий секс в Малинди (эротический триллер 18+)

 » Наш жёсткий секс в Малинди (эротический триллер 18+)  [ Завершено ]

Всем привет!
Мой роман «Наш жёсткий секс в Малинди» является сиквелом «Консуммации в Момбасе», опубликованной здесь на форуме www.lady.webnice.ru/forum в прошлом году. Поскольку последняя вещь – это сиквел повести «Жена писателя играет в BDSM», то по сути, мой роман оказывается триквелом (сиквел сиквела).
Было бы интересно увидеть отзывы, комментарии и новых читателей.

Жанр: БДСМ-фэнтези с элементами магического реализма (multilanguage), 18+
Аннотация: Власть и подвластность, господство и рабство, стервозность и подобострастие – всё это главные персонажи романа, Дженнифер и её муж (русский писатель), пробуют в разных эпизодах во всевозможных сочетаниях. Они играют выбранные роли и ведут диалоги в настоящем времени, что позволяет читателю стать свидетелем эротических трансакций как бы в режиме on line.
Повествование ведётся от лица Дженнифер. Иногда она любит говорить о себе в третьем лице, называя себя Дженни.
Упомянутые в романе исторические события и географические названия — реальны, так же как и большинство упомянутых художественных произведений.
Место и время действия — десятые годы 21-го века, Малинди и Ламу (Кения), Дели и Каджурахо (Индия).

Авторское предупреждение:
Все персонажи являются плодом воображения автора, каких-либо прототипов в реальной жизни нет. Героев и героинь произведения автор списывал с самого себя, придавая им собственные воображаемые достоинства, а также пороки и дурные наклонности, которые ему в изобилии пожаловала природа вместе с родным российским государством. Потому в тексте наличествуют эротические сцены в стиле БДСМ и обсценная лексика на русском и английском языках.
Однако модераторы сайта могут не волноваться: обсценная лексика скрывается тем или иным количеством звёздочек.
В то же время, любые попытки примазаться к изложенным событиям, либо выдать себя за одного из описанных персонажей будут рассматриваться как враждебное вторжение на суверенную территорию моего вымысла.

Read this novel right now. Read it yesterday if you can!
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди ( “OUR WILD SEX IN MALINDI” )
The erotic thriller by Andrei E.Gusev.




…when we are near, we must make the enemy believe that we are away; when far away, we must make him believe we are near. — Sun Tzu Wu



  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Andrei Gusev)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Andrei Gusev; Дата последней модерации: 29.11.2021

 » Глава 1. С мужем в Малинди

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

1. С мужем в Малинди

Дом в Малинди на берегу океана мы купили совершенно случайно. Энди сказал, что глупо платить бешеные деньги за аренду коттеджа, если можно купить дом. Приличные дома в Момбасе безумно дорогие, в кенийской провинции подешевле. К северу от Момбасы в пригородах Малинди дом с небольшим куском земли на берегу океана можно купить по цене простенькой московской квартиры. Мы с Энди решили, что пол акра земли – более чем достаточно для жизни. Пол акра, двадцать соток – это даже больше, чем подмосковный садовый участок, доставшийся Энди от деда. Жаль, конечно, что на землю в Малинди у нас нет freehold tenure, а только leasehold, но пусть это беспокоит наших наследников.

Московскую квартиру мы сдаём в аренду. За садом Энди в Подмосковье приглядывают его родственники. По большому счёту у нас нет особых проблем… ну, если забыть про безумных русских обезьян, сидящих в Кремле, на Старой площади и на Лубянке.
Жизнь в Западной Европе слишком зарегулирована. В России же простого человека чиновники воспринимают как быдло. Жизнь в Кении можно назвать незатейливой и лёгкой. Здесь ты – белый человек. И не только потому, что у тебя белая кожа. Здесь ценят образованных людей, тем более если ты говоришь на обоих государственных языках: по-английски и на суахили.

Малинди очень древний город. Ещё в 1415-м году жители Малинди добрались до Китая, преподнесли императору Чэн-цзу живого жирафа. После чего восхищённый император отправил свой флот во главе с мореходом Чжэн-Хэ на поиск невиданных земель и зверей. Флот добрался до Сомали. Там китайцы зверствовали, сожгли несколько городов. Доплыв до Малинди, Чжэн-Хэ город не тронул, однако потребовал изловить для императора ещё одного жирафа. Что и было сделано. При этом история умалчивает, увидал ли китайский император Чэн-цзу второго в своей жизни жирафа.
Через восемьдесят лет после китайцев в Малинди прибыл Васко да Гама, открывавший новые земли под флагом ордена Христа. Португалец установил в Малинди на берегу океана белую колонну, увенчанную крестом – Vasco da Gama Pillar. С тех самых пор в Малинди много христиан. А колонна сохранилась до наших времён; ныне около неё всегда полно туристов – и африканцев, и белых.

Говорят, что сто лет назад – в 1913-м году – в Малинди проживало всего восемь европейцев, а всё население города исчислялось полутора тысячами человек. Сейчас в Малинди двести тысяч жителей; по сути это европейский город. Здесь много итальянцев. Итальянцы пенсионного возраста покупают в Малинди недвижимость, чтобы провести тут остаток дней. Молодые – прилетают чартерами из Милана и Рима, чтобы отдохнуть. В городе много всяких итальянских заведений. Впрочем, по сравнению с другими кенийскими городами в Малинди есть большая мусульманская община и построено немало мечетей. Видимо, сказывается близость к сомалийской границе и к арабскому миру.

Наш сельский дом рядом с океаном, хотя и не на первой линии; находится он в южном пригороде Малинди, около Casuarina road. Казуарина – это такое дерево. Дом у нас небольшой, однако двухэтажный. Гостиная, кухня и спальня – на первом этаже, а на втором этаже кабинет Энди и комнаты для гостей.
Недалеко от нашего дома лежат руины древнего города Gede. Он существовал ещё в тринадцатом веке. Потом по какой-то загадочной причине жители покинули его и больше никогда не возвращались. Наверно, города, как и люди, умирают порой внезапно и совершенно необъяснимо.
В Малинди поблизости от Vasco da Gama Pillar есть неплохой ресторан морской кухни “The Old Man & The Sea”. Стены и меню в заведении украшены цитатами из Хемингуэя, например присутствует такой пассаж классика: “Everything about him was old except his eyes and they were the same color as the sea and were cheerful and undefeated”.
Мы с Энди облюбовали именно этот ресторан, бываем тут по нескольку раз в неделю. Здесь fresh seafood, cooked on order. Осьминоги на гриле просто великолепны, and the whole pepper crab is incredible. В ресторане говорят, что they always feel, the Best recipe is around the corner. In this romantic place you may fall in love with seafood. More over, there is an excellent wine selection in the restaurant. Хотя даже по европейским меркам тут довольно дорого.

В Малинди Энди ведёт себя очень хорошо. Мы спорим только по поводу забора: Энди хочет огородить нашу землю глухим забором, а я думаю, что это ни к чему. Тут тихое спокойное место, никто сюда не лезет без спроса. Зачем тратить деньги на бессмысленный забор?! Прежние хозяева вполне обходились без него.
В Малинди мне ни разу не пришлось пороть Энди леопардовой плёткой. Но, видимо, скоро придётся, поскольку он ни в какую не хочет, чтобы я родила ему ребёнка здесь в Кении. Его доводы о плохой местной медицине – просто отговорка. Медицина в Кении вовсе не такая ужасная, как это любят изображать в русских газетах.

Иногда я люблю что-нибудь писать в ноутбуке, лёжа на животе и абсолютно голая. В Малинди часто бывает жарко в сухой сезон. Особенно забавно в таком голом виде завалиться в интернет на какой-нибудь кенийский сайт знакомств, например в Найроби, и общаться в чатах. У меня никогда не было секса с чернокожим парнем, порой я жалею об этом. Главное в чатах – чтобы Энди не узнал про мои невинные шалости. Представляю, какую грандиозную трёпку он мне задаст, если вдруг застукает в чате с парнями. Надеюсь, Энди не узнает. На сайтах знакомств я присутствую, разумеется, под ником; впрочем, могу написать под каким – всё равно Энди не прочтёт эти мои записи. Так вот в чатах я под именем Jennie-tiger и веду себя словно тигрица. Некоторые чернокожие парни балдеют от белой мистресс. Особенно, если я подробно рассказываю, что могу сделать с ними. Конечно, в реальной жизни я готова заниматься ЭТИМ только с Энди – моим тембо, моим мужем. Моим любимым русским писателем. Только ему я готова повторить слова стародавней песни, слышанной ещё в Москве:
«Я у твоих ног…
Спасибо не говори.
В этом тебе помог Бог,
Его и благодари».

I'm at your feet, my Honey!..

Некоторые события в этой моей повести происходят в ресторане “The Old Man & The Sea”. Он действительно существует, находится в Малинди (Kenya) поблизости от Vasco da Gama Pillar. В ресторане подают вот таких замечательных обитателей океана:

Привет. Принимайте в читатели.

 » Глава 2. Teaching от миссис Моны

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

2. Teaching от миссис Моны

В Малинди в качестве house-keeper мы наняли местную сорокалетнюю даму. Её зовут Mona. Она уверяет, что знает в Малинди всех. У неё был белый муж-итальянец, он умер. В Малинди много итальянцев, они словно оккупировали этот город. У Моны трое детей цвета кофе с молоком, родом она из Сомали, высокого роста, у неё красивые холёные руки. Помимо суахили миссис Мона хорошо знает английский язык. Энди мне признался, что побаивается женщин с таким зверским выражением лица, как у нашей экономки. «Это хорошо», — подумала я, со временем может пригодиться.

С Моной я иногда болтаю на суахили о всяких женских штучках и слушаю местные сплетни. Малинди – ужасно провинциальный город, даже по сравнению с Кисуму; главный плюс Малинди в том, что рядом океан. Миссис Мона знает, что иногда я называю Энди тембо. Мне она говорит, что он мой русский тембо, и смеётся. Вообще-то, она весёлая; как и я, она любит жевать мирру.

Как-то я сказала Моне, что мой муж отказывается завести ребёнка. Она очень удивилась; потом сказала, что в том есть и моя вина, ведь мужа надо воспитывать. «Куда уж больше!» — подумала я и рассказала, что иногда деру Энди леопардовой плёткой. Мона попросила показать её. Когда я принесла своё сокровище, миссис Мона стала смеяться. Сказала, что такой штукой бессмысленно пороть даже подростка. Мой тембо, говорю ей, орёт под этой плетью. Мона даже зашлась в смехе; отсмеявшись, она заявила, что хитрый русский тембо искусно притворяется. Потом долго объясняла, что слоны всегда пытаются обмануть, и только хорошие бамбуковые розги пробивают их толстую кожу, приводя в чувство. Я попросила её принести bamboo canes. Улыбнувшись, Мона сказала, что в два счёта укротит и воспитает моего русского тембо, если я того пожелаю. Я спросила: это будет с помощью вуду? Моя девочка, ответила она, это будут bamboo canes и другие игрушки. “Okay!” — подумала я и согласилась.

***

— Милый, срок годности нашего брачного контракта истёк. Teaching по субботам тебе не помогает. Ты по-прежнему не хочешь завести ребёнка.
Энди молчит.
— Недавно говорила с миссис Моной, — продолжаю я, — она считает, что русского тембо – так мы называем тебя – надо неустанно дрессировать каждый день. Миссис Мона готова мне помочь. Как тебе такая идея?
— Хочешь, чтобы я вые*** Мону?
— Ну, это вряд ли у тебя получится. Скорее, Мона воспитает тебя с помощью bamboo canes и других штучек. Она считает, что всё дело в регулярности дрессировки. Мы решили, что это надо делать ежедневно, до тех пор пока ты не согласишься на ребёнка.
— Вы две идиотки! — вопит он.
— Возможно. Но исправлять тебя розгами Мона будет каждый день, с заходом солнца.
— Ага, лучше уж в полночь, — ухмыляется Энди, — когда силы зла...
— Не ёрничай, — перебиваю его, — ровно в семь вечера миссис Мона будет тебя сечь. После семи ей надо домой к детям. Драть будет каждый вечер, начнёт завтра. It will be your real African teaching in Malindi. И вообще, Мона – это провидение господнее, её нам послал Всевышний, — пытаюсь я рассмешить мужа.


Мона приступает к обещанным экзекуциям с вечера понедельника. В Малинди у нас нет spanking bench. Я привязываю Энди к нашей супружеской кровати: у неё четыре ножки, а у моего тембо четыре конечности – так что всё сходится. Энди голый, лежит на простыне тёмно-синего цвета. Пытаюсь представить, как он будет вилять попкой под розгами и елозить пенисом по простыне. Дико возбуждаюсь; с трудом удерживаюсь от того, чтоб не взять его сзади страпоном. Но сейчас другое время и другие цели. Энди, наконец-то, должен прийти к мысли, что нам надо иметь детей, и что я – глава семьи. Ещё он должен уяснить, что за серьёзные провинности его будут сечь. Всегда, до глубокой старости, по моему приказу.

Я очень рада, что миссис Мона согласилась мне помочь. Зову её в спальню. Энди, наверно, думает, что это такая забавная игра, как была в салоне у Натальи. Глупый, глупый тембо! Он не догадывается, что по сравнению с Моной самая строгая мистресс из Натальиного салона будет вспоминаться ему нежной девушкой. На самом деле, чем старше мистресс, тем она лучше воспитывает stiff guys.

Придя в спальню, миссис Мона первым делом вставляет в рот Энди красный шар с ремешками, застёгивает их у него на затылке. По-английски говорит, что громкие вопли во время порки её раздражают. Затем добавляет:
— We don’t want the neighbors to hear you scream when my cane will teach your bottom. I guess you need help in seeing things from your wife’s point of view. I am going to change your behavior.
Я наблюдаю за представлением через неплотно закрытую дверь. Миссис Мона велела мне не соваться в её работу.

Потом Мона оценивающе смотрит на тело Энди. «Уна матако мзури», — со смешком говорит она на суахили и начинает teaching. На первый раз миссис Мона даёт Энди сто розог. Таких крепких он, наверно, не получал никогда. По окончании процедуры обещает ему in English, что каждый вечер будет добавлять по пятьдесят штук. Энди шмыгает носом и мычит, сказать ничего не может из-за красного шарика во рту. Мона смеётся, говорит ему «чао бамбино», выходит из спальни. Меня просит смазать попку Энди мазью. Она ведёт себя так, словно Энди ребёнок. Может быть, у неё и правда получится исправить моего мужа. Молю Господа!

Потом я роюсь в домашней аптечке, нахожу обезболивающий крем, иду с ним к Энди. Мажу кремом красные вздувшиеся полосы на его ягодицах. Энди злобно мычит. Отстёгиваю шарик, что у него во рту. Муж орёт на меня матом; кричит, что прогонит миссис Мону из нашего дома.
— Ну, милый, ты же знаешь, что это неразумно. Без неё нам будет трудно здесь в Малинди. Успокойся! — увещеваю его.
Он снова орёт на меня. Поскольку Энди связан, то я рискую лишь потерей слуха от его чрезмерных эмоций, да и то вряд ли. Когда ор иссякает, решаюсь предсказать мужу его будущее:
— Мой мальчик, миссис Мона будет заниматься твоим воспитанием каждый вечер. В субботу и воскресенье у неё выходные, ты тоже сможешь отдохнуть.
— Пошли вы все на х**! — вопит он.
— Остынь! — предлагаю ему, — крем скоро подействует, а пока полежи связанный. Поразмышляй. Рано или поздно всё проходит. Пройдёт и твоё глупое упрямство.
— Чего ты хочешь? — кричит он.
— Ты знаешь, — коротко говорю ему, ухожу из спальни, прикрываю дверь.
Пока, мой сладкий!

Ух ты....я в читателях....

 » Глава 3. Второй урок антигейши

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

3. Второй урок антигейши

— Милый, уже семь вечера, тебе пора в спальню на teaching, — говорю я Энди.
— Не пойду, — отвечает он.
— Энди, это приказ, — не мигая, пристально смотрю ему в глаза.
— Нет, не пойду! — артачится он, — давай отложим.
— Что отложим?! Не хочешь же ты, чтобы миссис Мона позвала своих товарок, и они силой раздели бы тебя догола и водворили на супружеское ложе?! — картинно изумляюсь я. — Считай, что она твоя антигейша. Follow me to our training room!
Беру его за руку, веду в спальню. Там командую:
— Раздевайся, чёртов осёл! Всё равно у тебя нет выхода.

Энди зло смотрит на меня; вопит, что эта антигейша может идти на х**. Потом мой тембо визжит уже по-английски:
— I fucked your missis Mona!
— Келеме, мчензи! — машинально восклицаю на суахили. — Тихо, болван! Быстро, pants down! — ору я.
Наконец, он подчиняется. Тщательно привязываю Энди к кровати. “Welcome to today’s session, my hubby!” — мысленно восклицаю я. Зову миссис Мону. Она появляется в нашей спальне со связкой bamboo canes.
— Jennifer! Is he ready to learn? — вопрошает она. Я утвердительно киваю в ответ.

Во второй день teaching Мона опять запихивает в рот Энди красный шарик; потом берёт дилдоу средних размеров и аккуратно вставляет ему в rectum, полностью. Только после этого принимается пороть. Мне она и в этот раз велела уйти из спальни. Тайком я наблюдаю за спектаклем из коридора. Люблю смотреть, когда попа Энди отплясывает танец боли; это ужасно возбуждает меня.
Миссис Мона дерёт сильно, размашисто, в жёстком ритме, лишь периодически она отвлекается на работу с дилдоу. После каждого удара её розга оставляет длинный белый след, который мгновенно становится ярко-красным, потом медленно бледнеет. Энди мычит и вертится, как уж на сковородке, пытаясь повернуться на бок. Тогда Мона недовольно кричит: “Don’t twist your ass! Keep still!”

Когда конец розги треснул, Мона бросает её на пол, берёт свежую. Так повторяется раза три. Mona plays his ass like a drum. Our bedroom is filled with the sound of the smacks and Andy’s moans.
Влепив обещанные сто пятьдесят strokes, Мона кладёт последнюю розгу на кровать рядом с исполосованной попкой Энди, забирает дилдоу, выходит из спальни с чувством исполненного долга. Мне заявляет, что мой муж обкончался под розгами, и что ему пора бы уже согласиться.

Иду в спальню узнать результат. Просовываю руку под живот Энди, простыня залита спермой. Отстёгиваю красный шарик, что у него во рту. На этот раз Энди молчит; вижу, что он смущён. Отвязывать его от кровати я не тороплюсь.
— Как ты, милый? — нежно вопрошаю супруга. Поскольку он отводит взгляд, то пытаюсь закрепить успех:
— Миссис Мона – твоя антигейша – считает, что пора бы согласиться с моими условиями. Впрочем, если хочешь, она доставит тебе неземное удовольствие ещё раз. Но завтра будет на пятьдесят розог больше.
Сегодня Энди какой-то молчаливый.
— Ладно, полежи, отдохни, подумай. Хочу, чтобы ты осознал смысл супружеской жизни, — строго говорю ему. — Заодно попробуй представить: в какое месиво превратится твоя попка после завтрашней встречи с розгами миссис Моны. Стоит ли упрямиться? Всё, что от тебя требуется – это знать своё место и быть покорным тембо. Я пойду готовить ужин, а ты расслабься и пошевели мозгами, мой сладкий.

Это жизнь, и это игра. Наша супружеская жизнь и моя игра. Здесь, в Малинди я до безумия хочу иметь ребёнка от Энди. Мечтаю о том времени, когда Mona’s teaching даст желанный результат. Чудеса ведь случаются, не правда ли?

 » Глава 4. Укрощение русского тембо

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

4. Укрощение русского тембо

Сегодня кровать в нашей спальне застелена бардовой простынёй. С заходом солнца я связываю голого Энди особенно тщательно. Можно сказать, что это художественный bondage. Энди в состоянии двигать только попкой. Он знает, что сегодня ему дадут двести розог. Так много его никогда не пороли.
Миссис Мона просила меня зажечь свечи в спальне и поставить вазы с цветами. Всё готово, дверь в спальню отворена. Ангельским голосом спрашиваю у Энди, не хочет ли он поберечь свою попку и перестать упрямиться. Поскольку ответа нет, переспрашиваю ещё раз:
— Do you have anything to say before we begin?
В ответ тишина, в которой мы с Энди слышим приближающиеся по коридору click-click-click of missis Mona’s heels on the floor.

Слегка потрескивают свечи, борясь с нечистой силой, которая засела в башке моего русского тембо. От ярких кенийских цветов в вазах исходит пряный аромат южной ночи. И ещё меня волнует этот жаркий запах непрерывного африканского лета. Миссис Мона появляется в дверном проёме, потом царственно вышагивает по нашей просторной спальне в дорогих Louboutins. На ней длинное красное платье с короткими рукавами, с глубоким вырезом на груди; на шее у Моны цепочка с маленьким серебряным крестиком. Очень стильно, и здорово сочетается с её чёрной кожей. На лице миссис Моны блуждает смутная улыбка, в руках она держит три бамбуковые розги и цепочку анальных шариков.
— Missis Mona, — говорю, — you’re just in time.

Смотрю на Энди, у него бледное лицо, он с трепетом глядит на миссис и её игрушки. He is now scared of her. Уже собираюсь оставить палача и жертву наедине, как слышу отчаянный крик Энди:
— No, no! Please, no!!!
Убийственным взглядом смотрю на мужа. Ледяным тоном говорю:
— Missis Mona, I think that it’s necessary to begin your lesson.
Попка Энди со следами от вчерашней порки начинает дрожать ещё до первых розог. Мона поочерёдно показывает Энди bamboo canes и анальные шарики, словно спрашивая порядок применения. И вдруг внезапно, без предупреждения сильно лупит по ягодицам Энди сразу тремя розгами. But the first stroke does anything, Andy is a tough guy. Therefore, Mona gathers all her might and canes him once again, потом ещё, ещё и ещё... She uses as much force as she can.

Энди громко орёт, отчего миссис Мона картинно морщится. Probably, Mona never had a guy cry so much. И тут происходит чудо. Наверно, в голове Энди что-то переклинило, он кричит:
— Missis Mona, stop it, please! I agree! I agree with Jennifer. Yes… she is the main person of our family. I agree!!!
Повисает театральная пауза. Миссис Мона кладёт розги на кровать рядом с попкой Энди. В тишине слышно, как потрескивают свечи. Может быть, это их огонь вместе с горячими розгами сжёг нечистую силу в голове у Энди. Общее безмолвие тянется неимоверно долго. Я решаюсь проверить мужа. Подозреваю, что он никогда не целовал руку чернокожей женщине, и уж тем более руку чернокожей дамы, которая его секла. It will be my test. Говорю ему:
— My dear, don’t miss to kiss a miss. Kiss missis Mona’s hand!

Миссис Мона протягивает свою изящную холёную руку к губам Энди. Тот покорно целует.
— Well, Honey, — говорю, — and what about children?
— Yes, yes! I agree! — поспешно с жаром восклицает Энди.
I think that I have him under control anytime and forever and ever. Тогда я заявляю:
— Хорошо, мой супруг. Миссис Мона больше не будет тебя пороть. Сегодня не будет, — многозначительно уточняю. — Она станет крестницей наших детей, согласен?
— Да, — говорит он, — но давай мы всё обсудим, когда я не буду лежать связанным и голым перед миссис.
— Энди, — хихикаю я, — тебе ли стесняться?! У тебя классная фигура и восхитительная попка. Правда, она распухшая и красная от розог, полученных за глупое упрямство, — назидательно добавляю. — Впрочем, сегодня всё красное, то есть красивое.

Наклоняюсь к супружеской кровати, застеленной бардово-красной простынёй, чмокаю Энди в щёчку. Потом обнимаю Мону и благодарю её за всё. Я счастлива.
— Энди, — глупо улыбаясь, лепечу я мужу, — now we can consummate our marriage! You will be my chaste husband, and I'll dominate you for the rest of our lives.

 » Глава 5. У каждого свой рай

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

5. У каждого свой рай

После teaching от миссис Моны мой муж стал, как шёлковый. На следующий день он подарил мне громадную корзину цветов и даже купил мирру. Я, конечно, поделилась ей с Моной.
Обкончавшись под розгами, Энди стал трахаться со мной отчаянно красиво. Он стал заботливым любящим мужем. Я забеременела уже через два месяца. Недавно я родила девочку, мы назвали её Натали. В честь моей московской подруги Натальи. Ведь если б не её эротический салон в Москве… не знаю, что бы случилось. Наверно, Энди расстался бы со мной. А так у нас есть дочка. Крестницей у девочки стала миссис Мона.

За время моей беременности розги от миссис Моны потребовались Энди лишь один раз. Это было так. Он вдруг грубо полез ко мне еб***ся, когда я была на девятом месяце беременности. Осёл! Он ведь знал, что в моём животе живёт наша девочка, что она вот-вот появится на свет.
— Миленький, надо остудить твой пыл, — сказала я ему. — Завтра вечером получишь у миссис Моны свои законные сто розог.
Он опешил:
— За что?
Вспоминаю, что я ему ответила, и как было дальше. Кажется, был сущий театр…


— Не за что, а для чего, — объясняю ему. — Буду смотреть, как ты обкончаешься под розгами у миссис Моны. Мой супруг в силах доставить такое удовольствие своей беременной жене? К тому же хочу, чтоб ты помнил своё место. I am your owner, — жёстко добавляю.
Поскольку он молчит и густо покраснел, то я продолжаю:
— Специально назначила порку на завтра, чтоб у тебя было время предвкушать это неземное удовольствие. Лёжа с голой попкой, ты, милый, может быть, кончишь только от одного вида розог в красивых руках миссис Моны. Но сто розог она даст тебе в любом случае.
Он по-прежнему молчит. Чтобы его расшевелить, говорю:
— Honey! ты чем-то недоволен? Тебе требуется больше ста розог? Ты скажи, это легко устроить. Мона выполнит твою просьбу.

Весь оставшийся день Энди избегает общаться с миссис Моной, что совсем не просто в нашем небольшом двухэтажном доме. Вечером, когда она ушла, он долго канючит, просит отменить порку. Говорит, что для взрослого мужчины это стыдно. «Ха! что-то новенькое, — думаю я, — раньше он не особенно стеснялся мистресс из Натальиного салона».
Перед сном Энди просит, чтоб я сама высекла его, раз уж надо.
— Милый, у меня на это нет сил. К тому же это может быть вредно для нашего ребёнка. Малышка не должна знать, что маме приходится воспитывать её отца розгами.
В ответ он целомудренно целует меня в щёчку. Наверно, надеется, что завтра я отменю экзекуцию. Глупый, глупый тембо. Дженни не меняет своих решений. Тем более что я уже предупредила Мону о завтрашнем спектакле в домашнем театре. Она сказала на суахили: давно пора, моя девочка. Пока не знаю, что она имела в виду.

На следующее утро Мона приносит к нам целую охапку свежих bamboo canes. Потом я помогаю ей готовить обед. Заодно обсуждаем на суахили сценарий вечернего представления. Мона уверяет, что если мужа не воспитывать, то рано или поздно даже самый лучший супруг испортится. Ну да, — говорю я, — самый главный капитал в нынешнем мире это внимание и забота. А лучший муж – это поротый муж.
Мона согласна, но добавляет, что мужа надо ещё регулярно доить. Говорит, что male milking – лучшее лекарство от любых невзгод в браке. Меня подмывает спросить, как она обращалась со своим мужем-итальянцем, но я стесняюсь. Сама расскажет, если захочет. Ещё Мона уверяет, что мужчин лучше всего доить розгами. Я тотчас вспоминаю, как Энди обкончался под её розгой и дилдоу. Даже слегка возбуждаюсь от того видения. Спрашиваю, может ли она подоить Энди одними только розгами, без дополнительных игрушек? Мона широко улыбается и говорит: “Hakuna matata”. Потом спрашивает о количестве розог для Энди. Я говорю, что это на её усмотрение.
— But not less than one hundred strokes, — специально уточняю in English на тот случай, если Энди слышит наш разговор.
— Why is it so? — спрашивает Мона.
Говорю, что уже обещала мужу его законные сто розог. Потом заявляю, что хочу видеть, как он кончит. Миссис Мона смеётся, добродушно хлопает меня по спине. “Hakuna matata”, — повторяет она.

За обедом Энди очень заботлив и нежен. Такого люблю его безумно. Потом он снова упрашивает меня отменить предстоящее наказание.
— Ну, милый, — говорю, — во время беременности так мало развлечений. Дай мне хотя бы посмотреть настоящую домашнюю порку. У тебя классная задница, хочу видеть, как она страдает, — усмехаюсь я. Потом говорю уже серьёзно: — Раньше надо было думать.
В полседьмого вечера я отправляю Энди в спальню. Идёт беспрекословно. Похоже, он ещё надеется, что в последний момент я отменю порку. Глупый, смешной тембо! Сегодня миссис Мона будет доить тебя розгами. Она переоделась для домашнего спектакля. На ней белое приталенное платье-миди, неизменная цепочка с серебряным крестиком на шее, белые босоножки с семисантиметровым каблуком, хотя ноги у неё чуть полноваты. Возраст, — отмечаю я.

Ровно в семь часов Мона берёт охапку bamboo canes, вместе идём в спальню. Энди послушно лежит голый, попкой вверх. Очень хорошо! При миссис он уже не вскочит с постели голый – постесняется. Сажусь в кресло так, чтобы видеть лицо мужа. Мона вываливает охапку бамбуковых розог на стол в спальне, привязывает руки и ноги Энди к кровати. Я сожалею, что в Малинди у нас нет spanking bench; её можно было бы поставить во дворе и устроить outdoor caning.
Когда процедура художественного связывания закончена, Мона садится на стул рядом со мной, закидывает ногу на ногу, строго смотрит на Энди. Тот легко ловится на этот нехитрый приёмчик и ошарашенно глазеет на ноги чернокожей дамы. Миссис Мона поворачивается ко мне и многозначительно усмехается.
— Милый, — говорю мужу, стараясь раззадорить его ещё больше, — когда ты кончишь под розгами миссис Моны, дай знать. Зачем тратить на твою попку лишний бамбук?! Хотя сто розог получишь в любом случае.

…Мона встаёт со стула, царственно идёт к столу, где лежат бамбуковые розги. Становится к Энди в пол-оборота, начинает испробовать каждую розгу в воздухе. Раздаётся жуткий свист. Вижу, как Энди инстинктивно сжимает попку.
— Милый, не забудь после порки поблагодарить миссис, следует поцеловать ей руку. Думаю, что тебе как джентльмену надо всегда целовать руку миссис Моны при встрече с ней. Заодно будешь вспоминать, как тебя секли, — ухмыляюсь я.
Выбрав понравившуюся розгу, миссис Мона приступает к teaching, назовём это так. Она даёт Энди двадцать розог, потом идёт к другой стороне кровати и даёт ещё двадцать штук.
— Where are we at? — нарочито громко, чтобы слышал супруг, спрашиваю у Моны.
— Forty, — отвечает она.

Энди не голосит, как обычно, а лишь негромко вскрикивает. Когда Мона широко замахивается розгой, подол её платья задирается выше колен. Мой муж с вожделением пялится на её ноги, что начинает меня раздражать. На суахили, чтоб муж не догадался, говорю ей об этом. Мона отвечает, что так он быстрее кончит.
Получая четвёртую порцию в двадцать розог, Энди в экстазе кричит:
— Я люблю тебя, Джей! Только тебя одну! I love you, Jennifer! — зачем-то повторяет он in English.
Тотчас Мона лупит его попку ещё сильней, а через минуту делает паузу.
— Милый, надо понимать так, что ты кончил, — цинично изрекаю я. — Did you cum? Is it so?
Он молчит; миссис Мона кивает, подтверждая мою догадку.
— Но до сотни осталось ещё два десятка розог, — говорю, — я считала. Что мы будем делать мой муж?
— Я люблю тебя, Джей! — снова повторяет он.
— Okay! — улыбаюсь, — значит, show must go on.
Миссис Мона берёт свежую бамбуковую трость и продолжает teaching. Когда учёба закончилась, напоминаю мужу:
— My dear, kiss missis Mona’s hand!
Миссис Мона царственно подносит руку к губам Энди. Он целует, потом произносит: “Thank you, missis Mona!”
Молодец, хороший мальчик. Мона, довольная, радостно ухмыляется.
У каждого свой рай на земле.

 » Глава 6. Любовь, розги и поцелуй

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

6. Любовь, розги и поцелуй

— Милый, после родов ты редко даришь мне цветы. А при встречах с миссис Моной никогда не целуешь ей руку, как мы договаривались.
— Дорогая, буду дарить тебе цветы очень часто, — покорно отвечает Энди.
— А что насчёт миссис Моны, она ведь крестница нашей девочки.
— Мне стыдно перед миссис Моной. Я же помню, как она секла меня голого.
— Глупости это, милый. Я видела, как вожделенно ты глазел на её ноги во время порки. Тебе всё понравилось, — бросаю наугад.
— Ну… тогда понравилось, а теперь стыдно. Для взрослого мужчины, когда его высекла посторонняя женщина, это позорное наказание.
— Милый, другие женщины секли тебя ещё в Москве. По моему приказу, в салоне у Натальи. Забыл что ли?
— Ничего я не забыл. Просто повзрослел.
— Honey! за серьёзные провинности тебя и впредь будут драть по голой попке. Это не обсуждается. Дженни так решила, — говорю о себе в третьем лице. — Не хочешь терпеть позор – значит, веди себя прилично. И, пожалуйста, будь джентльменом, при встречах с миссис Моной хотя бы изредка целуй ей руку.

Тут Энди, как будто специально, срывается с катушек.
— Я не буду целовать руку этой сомалийской обезьяне! — орёт он. — Можешь сама целовать ей хоть задницу, раз тебе люба эта старуха.
Удивляюсь и молчу, а он продолжает кипятиться:
— Я прогоню её из нашего дома, мне не нужна экономка!
— Милый, — говорю, — она крестница нашей девочки, каждый день она занимается нашим хозяйством, её племянница сидит с нашей маленькой. Кто будет всё это делать?! Ты осёл! Я уже придумала, как поступить с глупым ослом.
— При чём здесь осёл? — вопрошает он чуть успокоившись. — Ты же говорила, что с миссис Моной вы зовёте меня русским тембо.
— Okay! — значит, так: в очередной раз русский тембо будет заниматься со мной любовью в присутствии миссис Моны.
Он недоверчиво смотрит на меня, пытается понять, где подвох. Так я тебе и скажу; увидишь сам, что будет в конце любви.


Когда вечером Энди хочет меня трахнуть, с удовольствием соглашаюсь. Миссис Мону я уже предупредила. Говорю мужу, что сегодня буду любить его связанного. Показываю ему широкие бархатные ленты зелёного цвета, приказываю раздеться и лечь на живот.
— Ты, Джей, испытываешь блудную похоть, — ворчит Энди, однако аккуратно выполняет мои требования. Посмел бы он не выполнить!
Я связываю мужу руки и ноги; дополнительно для надёжности привязываю его к кровати. Раздеваюсь сама, забираюсь на кровать под собственного мужа, ногами обхватываю его тело. Andy’s cock стоит, словно сделан из железа.
— Ну, чего ты ждёшь, милый? — капризно возмущаюсь, — или без миссис Моны ты не в силах трахнуть свою жену? — хихикаю я и громко зову Мону. Дверь в спальню осталась открытой, мой крик хорошо слышен по всему дому. В коридоре почему-то появляется её племянница.
— Кыш! — ору ей, и она убегает.

Снова кричу миссис Мону. Наконец, она появляется в своём целомудренно-длинном красном платье, в руках держит две бамбуковые розги. Надеюсь, что вторая розга не для меня. Мона усаживается в кресло и хищно смотрит на нас.
— Ну, милый, покажи класс! — шепчу мужу… — we can consummate our marriage once again!
Чертовски скоро чувствую, что Энди близок к кульминации. Поворачиваю голову к Моне, она красива, как только может быть красива зрелая чернокожая леди. Встречаю её взгляд. Кажется, она всё понимает. В самом начале оргазма у Энди я театрально кричу:
— Missis Mona, I’d like You cane my husband!

Она порывисто встаёт; я хватаю голову Энди, поворачиваю, чтобы смотрел на миссис. Как в замедленной съёмке, наблюдаю две розги, несущиеся к ягодицам Энди. Мгновение спустя он исступлённо сладострастно орёт от оргазма и от розог, даже не знаю, чего здесь больше. He has wild cumming; немного задержавшись, я – тоже. Однако миссис Мона продолжает награждать Энди розгами; она бросила одну розгу на пол, а другой работает, как профессиональная экзекуторша. Наверно, так добиваются полного подчинения. Я тоже ощущаю каждый удар её bamboo cane сквозь конвульсии тела Энди, через его отчаянные крики, через его член, который всё ещё во мне, я его не отпускаю. Цепенею от блаженства, придавленная к кровати большим мускулистым телом мужа. Два разных звука, возникая попеременно, сливаются для меня в сложный аккорд какой-то запредельной музыки: свист от розги и протяжный стон Энди. «Наверно, от такого блаженства можно и умереть», — думаю я и закрываю глаза.

Наконец, миссис Мона, выбившись из сил, останавливается. Руками держу голову Энди; кажется, он готов расплакаться.
— Ты будешь целовать руку миссис Моны? — шёпотом спрашиваю мужа.
— Да, Джей, теперь буду, — всхлипывает он.
Тотчас кричу:
— Missis Mona, Andy wants to kiss your hand!
Она подносит руку, в которой только что была розга, к губам Энди. Он самозабвенно целует.
«Молодец, умный мальчик!» — говорю я то ли сама себе, то ли вслух.

Что такое любовь?
An illusion, a shadow or a miracle?
Я хочу верить в чудо и потому рассказываю эту сумасбродную историю.

 » Глава 7. Спектакль для принцессы

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

7. Спектакль для принцессы

— Милый, ты стал целовать руку миссис Моне при встрече. Это хорошо, — говорю мужу. — Но ты делаешь ей непристойные предложения на своём ломаном суахили. Если б это было один раз, то можно было бы подумать, что ты шутишь. Или что пытаешься изучать суахили, и не всё правильно понял в языке. Но вчера ты предложил ей трахаться уже in English.
— Кто тебе сказал? — выпаливает он.
— Мне это сказала миссис Мона.
— Она врёт! — визжит Энди.
— Милый, я могла бы ещё в это поверить, если бы ты не вопил столь громко. Но зная твою паталогическую неверность, я верю Моне. Понял?
— Fuck off! — орёт он.
— Дружок, значит так: завтра вечером тебя будут пороть. Готовься! Миссис Мона давно хотела показать своей взрослой племяннице, ну той, которая иногда сидит с нашей маленькой… показать, как следует обращаться с провинившимся мужем.
— Ты свихнулась вместе со своей Моной! — вопит Энди. — Белого человека нельзя пороть в присутствии чернокожей девки!

Я чуть не лопаюсь от смеха. Отсмеявшись, говорю:
— Это ты свихнулся. Или в твоём изменённом сознании миссис Мона, которая секла тебя много раз, уже превратилась в белую женщину?!
— Но Джей, — канючит он, — эта маленькая шлюшка-племянница разнесёт сплетни обо мне по всему городу.
— Во-первых, не шлюшка. Её зовут Amira, что в переводе означает принцесса. Или повелительница. Во-вторых, миссис Мона велит ей держать рот на замке. И раз ты заслужил порку, то примешь розги.
— Это стыдно, давай без Амиры.
— Ха! если миссис Мона будет тебя сечь без присутствия Амиры, не будет стыдно? — удивляюсь я, — это что-то новенькое.
— Я не дам пороть себя в присутствии твоей принцессы! — вопит Энди.
— Милый, миссис Мона никогда не секла твой пенис. Хочешь попробовать? — нагло ухмыляюсь я. — Короче, выбирай: или порка по попе в присутствии принцессы, как ты выражаешься, или за твоё отвратительное поведение миссис Мона выпорет плетью твой cock. Надеюсь, у тебя нет сомнений, что миссис с удовольствием это сделает. Она до сих пор вне себя из-за твоих непристойных предложений.
— Ну, прости меня, пожалуйста.
— Прощение за свой гадкий язык будешь просить у миссис Моны. А я вместе с Амирой посмотрю и послушаю, как ты это делаешь. Missis Mona wants to cane your bottom as hard as possible. You’ll cop it! Я сто раз предупреждала: не хочешь вести себя прилично – значит, будешь терпеть позор и боль. Но мои слова для тебя пустой звук. Теперь розги миссис заставят тебя голосить в присутствии Амиры. Завтра вечером твою попку исполосуют до крови.

***

Семь часов вечера. Плотно закрываю все окна в нашей спальне, включаю кондиционер на полную мощность. Сегодня в Малинди было жарко – тридцать два градуса в тени. Наша супружеская кровать застелена бардовой простынёй. Напротив кровати в ряд выстроились три кресла – для меня, миссис Моны и Амиры. На столе подле кровати лежат несколько красных бархатных лент и голубые штанишки Энди. Их я нашла недавно, разбирая старые вещи, привезённые из Москвы. Энди упросил меня, чтобы при «посторонних» – так он выразился – его секли в этих голубых кальсонах. Хотя какая Амира посторонняя? она наша няня и занимается с маленькой Натали. Ещё на кровать я положила белый пушистый свитер Энди – наденет, если ему будет холодно под кондиционером. Я всегда забочусь о собственном муже. В спальне всё готово для домашнего спектакля, поучительного и полезного. Поучительного, в первую очередь, для Энди.

Иду укладывать спать малышку Натали; надеюсь, она не проснётся во время представления. Когда кроха засыпает, зову Энди. Он смотрит на спящую дочку. Спрашиваю, когда он перестанет бросаться на других женщин. В сотый раз говорю ему, что у него есть любящая жена и маленькая Натали.
— Дорогая, ты слишком ревнива. Обращаешь внимание на сущие пустяки. Я же не выеб** миссис Мону и не приставал к её племяннице.
Этого ещё не хватало! Меня раздирает злость. Хватаю его за руку, увожу из детской комнаты; молча, влеку мужа в другой конец дома к двери в спальню. В гневе кричу:
— Go assume the position!
Кричу громко, так что меня наверняка слышат и миссис Мона, и Амира. Энди заходит в спальню. Прежде чем закрыть за ним дверь, объясняю, что у него есть три минуты – переодеться. Если, конечно, он не хочет, чтоб его секли голого.

Потом нахожу Амиру, вместе идём в спальню. Открываю дверь. Энди лежит в голубых кальсонах, попкой вверх; ещё на нём красуется белый свитер. В спальне действительно прохладно. Усаживаю Амиру в кресло. Беру красные бархатные ленты, одной из них тщательно связываю ноги Энди, привязываю ленту к спинке кровати. Другими лентами привязываю руки мужа к передним ножкам нашего супружеского ложа. Смотрю на Амиру; вижу, что та смущена. Не фига! пусть привыкает, если не хочет остаться старой девой. Знаю, что Амире уже двадцать два года. У неё приятная кукольная мордочка, а мужа до сих пор не нашла.
Энди лежит, уткнувшись лицом в простыню. Немного задираю ему свитер на спине, появляется загорелая полоска кожи; разглаживаю складки голубых штанишек на его попе, после чего пару раз сильно шлёпаю ладонью. Сажусь в кресло рядом с Амирой, она сидит с широко раскрытыми глазами. Втроём ждём миссис Мону.
— Сколько меня будут пороть? — спрашивает Энди.
— Откуда я знаю. Спроси у миссис Моны, когда она придёт, — отвечаю.


Открывается дверь в спальню. В руках у Моны пучок bamboo canes, на ней длинное красное платье и чёрные лабутены, как тогда давно, ещё перед зачатием моей девочки. Однако сегодня у Моны зверское выражение на лице, что очень даже подходит для нашего поучительного спектакля. Миссис Мона кладёт розги на стол. С удивлением смотрит на привязанного к кровати Энди, который сегодня не голый, а в голубых штанишках. Мона садится в кресло, на суахили спрашивает меня: это традиционная русская одежда?
Я смеюсь. Потом отвечаю, тоже на суахили, чтобы Энди не понял: это штаны для порки мужа – кальсоны; спереди есть прорезь, через неё можно вытащить his cock and balls и тоже пороть. По лицу Моны вижу, что она мне не верит; интересуется, почему Энди одет. Говорю, что ему стыдно перед Амирой, но хочешь, спусти с него штаны и дери по голым ягодицам. Она заявляет, что попробует сечь Энди в калсонах; мягкое «л» она не выговаривает. Я снова смеюсь. Энди подозрительно смотрит на нас, поскольку слышит знакомые слова.
— Милый, — говорю, — кажется, ты хотел спросить у миссис Моны, сколько тебя будут сечь.
Энди напрягается, краснеет, произносит:
— Missis Mona, tell me, please… how many strokes will it be?
— I don’t know right now. I’ll watch your bottom and then I‘ll decide. You must remember this teaching.
Думаю, Энди понимает, что рано или поздно сегодня с него спустят штанишки. И спустят шкуру.

Потом миссис Мона встаёт, подходит к столу с розгами и начинает процедуру выбора самой лучшей. Она испытывает их в воздухе. Это, скорее, прелюдия для Энди; мы с ней это понимаем.
…С Амирой я сижу в зрительном ряду, а Мона заходит с другой стороны кровати и приступает к teaching. Она успевает дать Энди почти сорок strokes, когда я слышу, что моя девочка проснулась и плачет. Бегу к ней. Слышу, что миссис Мона прекращает экзекуцию. Минут десять я убаюкиваю маленькую Натали, она засыпает. Возвращаюсь в спальню. Энди лежит в спущенных до колен штанишках, на попе вздулись красные полосы, лицом уткнулся в простыню. Говорю Моне, что малышка уснула; выразительно смотрю на голую попку Энди. Миссис Мона на суахили объясняет мне, что решила посмотреть следы от экзекуции, велела Амире спустить с него калсоны – она опять не в силах произнести мягкое «л». Кальсоны, — машинально поправляю её. Да, калсоны, — говорит она с твёрдым «л», и я снова смеюсь. Ещё Мона говорит, что Энди весь покраснел, когда Амми спускала с него штаны. Очень хорошо, — думаю я; пусть терпит позор, если не умеет вести себя прилично. Смотрю на Амиру, она с видимым удовольствием взирает на исполосованную попку Энди. Похоже, эта девочка не так проста, как я думала. Ладно, хватит размышлять! Our show must go on!

У миссис Моны на лице по-прежнему зверское выражение. Я говорю ей: go on! Она берёт свежую розгу и не жалеет сил. Её розга театрально громко свистит в воздухе, прежде чем ненадолго застыть на голой попке Энди. После каждой розги он громко орёт, совсем не стесняясь Амиры. Мона говорит по-английски, что надо было запихнуть в рот Энди кляп. Наверно, имеет в виду свой любимый красный шар с застёжками на затылке. Сегодня мне совсем не жалко супруга. Хочу, чтобы миссис Мона основательно его проучила. Начинаю думать, что она права, и что без регулярной дрессировки мой тембо никогда не станет вести себя подобающим образом. Что ж, пусть терпит позор и боль.
Andy screams after each Mona’s hit and she laughs at him. Миссис Мона прекращает экзекуцию, лишь изломав о попку Энди две бамбуковые розги, довольно толстые. Ягодицы Энди сплошь покрыты красными полосами, живого места не осталось. Так ему и надо!

Миссис Мона, Амира и я, молча, лицезрим то, во что должны превращаться ягодицы stiff guys. Энди тоже молчит. В спальне повисает неловкая тишина, словно три женщины и мужчина забыли слова пьесы, а суфлёра здесь нет. Лучшим актёром оказывается Энди:
— Missis Mona, I’m sorry. Forgive me, please!
Мона подходит ближе к изголовью кровати, Энди целует ей руку, потом поворачивает голову в мою сторону:
— Джей, я буду верным и послушным мужем. Правда, Джей! — восклицает он.
Мне становится смешно. «Правда, Джей», — повторяю голосом старой карги. Мона и Амира с удивлением смотрят на меня, они не понимают по-русски.
— Говоришь, что обещаешь слушаться? — переспрашиваю мужа.
— Да, Джей.
Быстро придумываю тест на послушание. Потом говорю:
— Докажи своё послушание, милый. По-английски, прямо сейчас попроси Амиру, чтобы она дала тебе десять розог.
Энди долго смотрит на меня, опять краснеет, переводит взгляд на Амиру. Собравшись с духом, произносит:
— Miss Amira, give me ten strokes, please.
— Okay! — восклицаю, — Amira, it’s a joke. But if you want, you may give him several strokes on his naked bottom.
Она отрицательно качает головой. Что ж, тогда пора опускать занавес.


Миссис Мона и Амира покидают нашу спальню. Я же беру “Canon” и запечатлеваю для истории своего русского тембо. На цветных photos он лежит, уткнувшись лицом в бардовую простыню, в спущенных голубых кал-сонах, как говорит миссис Мона. Его исполосованные ягодицы видны особенно отчётливо. Наклоняюсь к мужу, интимно шепчу:
— Милый, за то, что ты прячешь своё личико от жены и от “Canon”, миссис Мона выпорет тебя в следующий раз. К тому же сегодня ты слишком откровенно вилял своей бесстыжей попкой перед принцессой Амирой. Хочешь ей понравиться? Ну, ну… Прочти в романе Андрея Гусева, что тебя ждёт в таком случае.

На самом деле, очень необычная история. Возник вопрос, здесь только лишь фантазия или частично?
В любом случае, жизнь этой пары разнообразна и явно не скучна .

Ефросинья! разумеется, что "частично": Малинди - действительно неплохой город; в его окрестностях в лесу Arabuko Sokoke обитают стада слонов; один акр земли на берегу океана можно купить за 60 тысяч долларов США. Ну, и так далее.

 » Глава 8. Дебют принцессы Амиры

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

8. Дебют принцессы Амиры

— Милый, ты опять хандришь, не работаешь, ничего не пишешь. Целыми днями только и делаешь, что пьёшь пальмовое вино из холодильника. Я понимаю – жара, ты её плохо переносишь. Но ты ведь мэтр русской эротической прозы, почти как Андрей Гусев, — хихикаю я. Потом вежливо интересуюсь:
— Может быть, надо обратиться к миссис Моне за сеансом teaching?
— Пошла к чёрту твоя миссис Мона! — огрызается он.
— Понятно. Ты мечтаешь, чтобы в голубых кал-сонах, как говорит миссис Мона, тебя высекла принцесса Амира. Правильно?
— I double fucked your Amira! — орёт он.
— Когда только успел? — картинно изумляюсь я. — Ну… тогда тебе не будет стыдно повилять перед ней голой попкой в спущенных до колен голубых кал-сонах.
— Пошли вы все на х**! — визжит мой тембо.
— Ладно, значит, так, — говорю ему, — вечером будет дебют принцессы Амиры. Конечно, если она согласится попробовать. Думаю, миссис Мона её уговорит. В любом случае с твоей хандрой надо что-то делать. Малинди – не то место, где глупый русский тембо околеет или сойдёт с ума, — пытаюсь я развеселить мужа.


Долго уговаривать Амиру не приходится. Эта принцесса начинает мне нравиться. Потупив глазки, она говорит, что хотела бы увидеть белого мужчину – mister Andy – абсолютно голым, если можно. Тебе, принцесса, можно! я сама балдею, когда вижу тело Энди, особенно his cock and balls.
Вечером зову Энди в спальню. Он не откликается. Иду смотреть, в чём дело. Муж сидит в кабинете, что-то пишет. Прямо как мой любимый писатель Андрей Гусев.
— Быстро! пошёл в спальню! — командую ему.
Идёт. Я, как кроткая жена, следую в двух шагах позади.
— Раздевайся, обувь можешь не снимать, — говорю.
Ставлю голого мужа у спинки кровати так, чтобы он мог любоваться нашим супружеским ложем. На кровати лежит покрывало с вышитым слоном, у которого громадные бивни; но выглядит слон добродушно. Привязываю руки супруга к высоким балясинам, каждую руку по-отдельности. Ноги связываю вместе ниже колен, чтоб не мог брыкаться.
— Ты хочешь показать Амире мой х**?
— А также твои balls, — хихикаю, — Амира сама тебе покажет, как дерут плёткой – твоей любимой леопардовой плёткой. Надеюсь, у неё получится; а если что-то пойдёт не так, ей поможет миссис Мона с помощью bamboo canes. Миссис, как ты мог заметить, не верит в силу плётки.
— Я не хочу миссис Мону, и Амиру не хочу. Пусть они идут в пиз**! Выдери сама.
— Милый, это старая песня. Тебя никто не спрашивает, что ты хочешь. Важно, что хочет глава семьи. А я хочу сесть в кресло в нашей спальне и наслаждаться спектаклем; и буду наслаждаться, мы ведь с тобой не ходим в театр.
— В Малинди нет театра.
— Honey! спасибо за ценную информацию. Но сегодня театр будет. Домашний. В нём две чернокожие леди будут заниматься воспитанием моего белого мужа. Может быть, после этого он перестанет посылать матом свою жену и крестницу своей дочери. Радуйся, что миссис Мона не знает русского языка, но я могу перевести ей, что означает «на х**» и «в пиз**», куда ты соизволил нас посылать.
— Не надо переводить, — просит приготовленный к порке супруг.
— Ладно, не буду. Я послушная жена, слово мужа для меня закон.

Покидаю спальню, дверь оставляю открытой. Нахожу Амиру, на ней короткая цветастая юбка, чёрная майка на бретельках, на шее платок в горошек. Ладно, думаю, сойдёт; но туфли надо заменить. Даю ей свои коричневые босоножки на высоком каблуке. Когда надевает, говорю, чтобы выставила правую ногу вперёд. Делает. Смотреть надо дерзко, сверху вниз, даже если мужчина стоит перед тобой, — объясняю ей. Говорит, что поняла. Вместе идём в спальню, моя обувь нарочито громко стучит по деревянному полу в коридоре. Делаю это специально, чтобы Энди слышал и трепетал. Войдя в спальню, предлагаю Амире сесть в кресло, сама сажусь рядом, закидываю ногу на ногу.
— Милый, — говорю, — перед поркой ничего не хочешь спросить у мисс Амиры? Можешь спросить in English, она хорошо говорит по-английски.
Поскольку Энди молчит, я вылезаю из удобного кресла, беру со стола леопардовую плётку, вручаю нашу семейную реликвию Амире. На суахили, чтобы Энди не понял, говорю: давай, принцесса! вперёд и не бойся. После чего плюхаюсь в кресло и наблюдаю.

Сначала Амира помахивает плёткой в воздухе; похоже, берёт пример с миссис Моны: принцесса видела, как та опробовала в воздухе розги. Потом Амира спрашивает, тоже на суахили, можно ли пороть плёткой по спине. Можно, отвечаю, но лучше дери по ягодицам. Если хочешь, левой рукой возьми his cock, а плетью в правой руке будешь драть. Тогда он кончит тебе в ладошку. Попробуй! — хихикаю я.
Нет, с первого раза принцесса не решается на такой шаг. Она аккуратно лупит плетью по ягодицам Энди. Тот изредка вскрикивает.

Дверь в спальню открыта, в дверном проёме возникает миссис Мона, с интересом глазеет на первое действие спектакля. Быстро включается в число исполнителей. Исполнителей экзекуции, разумеется. Мона принесла свежие розги, и они уже гуляют по попке Энди. После каждого удара леопардовой плётки от Амиры следует пара розог миссис Моны.
Наконец, Амира считает свою роль завершённой, переходит в число зрителей, садится рядом со мной. Миссис Мона со злостью что-то шепчет в ухо Энди. Небось, вспоминает непристойные предложения, которые тот делал ей по глупости; почему-то она никак не может их забыть и успокоиться. Потом одной рукой она хватает Энди за стоящий cock, розгой в другой руке начинает лупить с удвоенной силой. У Моны длинные изящные пальцы; сама она сейчас похожа на разъярённую пластичную чёрную пантеру. Картина не для слабонервных, скажу вам.

Энди не вытерпит такого натиска. Полминуты я размышляю: входит ли male milking в присутствии Амиры в планы миссис Моны. Однако у меня есть свои планы. Порывисто поднимаюсь из кресла, подхожу к мужу, опускаюсь на колени, Мона убирает руку, беру в рот Andy’s cock. Балдею от его солоноватого вкуса, начинаю сосать. Миссис Мона продолжает пороть Энди по ягодицам. Её розга словно вколачивает cock в мою глотку. Глубоко всаживает, так что я чуть не задыхаюсь. Впрочем, Энди долго не выдерживает и заливает меня своим мужским молоком. Глотаю... облизываю губы, снова глотаю. Выпив всё молоко, оставляю вымя в покое. Чуть позже вижу, как миссис Мона подносит к устам Энди изящную холёную руку, в которой зажата розга. Он целует: сначала руку, потом розгу; с придыханием произносит “thanks!”

Я надеюсь, что это “thanks!” относится и к моей работе. Поворачиваю голову и смотрю на Амиру. Принцесса беззвучно хлопает в ладоши. У меня же в голове неожиданно возникает старая, слышанная ещё в Москве песня:
«Как это странно всегда,
Вроде бы взрослые люди,
А в голове ерунда,
Мечтаем, как дети, о чуде…»

Энди кайфует от миссис Моны, пожалуй. Сначала провоцирует жену на порку, потом балдеет.