Я выхожу из игры. Книга 2. `Плохие игры` (СЛР, 18+)

Ириша, спасибо за продолжение) Тяжёлые главы, невозможно читать без слёз. Заложники живы благодаря Отто, но и сами сделали невозможное, все вместе осуществили самый настоящий подвиг. Луис, конечно, герой, молодой парнишка, напуганный, только что переживаний смерть друга прямо у него на глазах, самоотверженно боролся за свою жизнь и жизни товарищей. Отто боец и так просто не сдастся смерти, надеюсь и верю. Рене, как бы ей плохо и страшно не было, дала себе установку держаться ради ребёнка, ради Отто и тоже надеяться на лучшее.
___________________________________

Привет, мои дорогие золотые девочки!
Я уже не только проды делаю месяцами, но и ответить вовремя не могу. Простите. Конечно, придется поплакаться, что "все реал виноват" и это не будет неправдой, но мне все равно очень стыдно и я могу только пообещать постараться больше так не делать. Просто и вправду работы очень много. Проработаю сутки, потом не успеваю проснуться и бегу на подработку... Ясно, что всех денег не заработаешь, но заработать чуть больше можно и нужно


Юлечка,


Генерал понятия не имеет, что будет с Отто, и не знает Отто так, как его знает Рене. У генерала свои интересы. В данный момент для него все складывается неплохо, потому что тот, кто совершил этот прорыв, лежит при смерти, и можно безнаказанно присвоить себе хотя бы частично его заслуги. Увы, но это жизнь, и с большое долей вероятности в реале дело именно так бы и обстояло.


Да, Мален очень жаль, она только привязалась к кому-то, но быстро их потеряла. Вот так и ломается психика. У Отто ведь похоже было - больно терять любимых, вот он и постарался, чтобы не было у него таких, кого жалко терять.
Опять же, ни Отто, ни Рене понятия не имели, что значит усыновить ребенка, особенно иностранцами. Они-то воображали, что им достаточно изъявить такое намерение, и им тут же выдадут Мален, ведь раньше она никому не была нужна, и монашка не без оснований утверждала, что таких не усыновляют и что ей одна дорога - в монастырь. Не случись всего этого, и не будь Отто самим собой, так бы и было. И скажем честно: если бы Отто в самом деле умер, Рене вряд ли смогла бы выполнить свое обещание забрать Мален, никто иностранке, да еще вдове, да еще 19-летней даже заикнуться бы не дал об удочерении сироты.


ну и это тоже жизненно. И его тоже можно понять. Человек всю жизнь пахал на свою репутацию, а тут на тебе смертельно раненного, потом еще по газетам протащат, под чьим скальпелем умер. Ужасно ведь...


Надюша. и еще раз приношу извинения, что так долго и проду несу, и с ответами так затянула...


точнее, Отто должен в очередной раз прыгнуть выше головы. Ну, почитаем


да, вот Рене в отличие от нас не знает, что Отто покажет еще всем козу и назло всем, кто его уже хоронит, выживет. Но она старается держаться, просто понимая, что это именно то, чего он бы от нее хотел в любом случае.


Мариша,



Мариша, Луис большой молодец, особенно учитывая свой возраст. Но не будь рядом Отто, с ним тоже могло самое плохое случиться. Хотя он не повторил бы ошибки Мануэля, которая стоила ему жизни. У него выдержка отличная, он быстро понял, как себя вести, чтобы не пострадать. По факту, он это понял даже быстрее, чем Отто. И его счастье...
А Отто - ему не впервой бросать вызов смерти. бросит и в этот раз. Мы ему слиться не дадим: кто тогда еще сделает Ноэля, Мишель и Катрин?
_________________

 » Графический спойлер к 2 главе (книга 3)

Всем привет!
Ну вот, самые грандиозные праздники в году и подготовка к ним прошли, надеюсь все живы, здоровы и счастливы. И мы можем продолжать следить зa историей наших героев дальше. Ловим...

_________________

_________________

 » Книга 3 Глава 2 (Новая версия)

_________________

Всем вечера!
Наши герои живут в начале восьмидесятых, мы с этого момента прожилки уже 40 лет, а ничего в мире не меняется. И страдания наших героев продолжают быть актуальными и никак не получается подумать , ну, это было тогда, сейчас все не так, все сейчас также, а моментами ещё хуже. Поэтому сколько не читай, все равно хочется поплакать вместе с Рене .Хорошо, что мы наверняка знаем, что здесь у нас обязательно будет ХЭ и жаль, что в реальной жизни происходит не всегда так.
_________________

Добрый день!
Да, согласна, тяжело переживать такое. Но у Рене есть надежда и твердая уверенность в том, что Отто борется до конца и немного дольше. Правильные выводы сделали журналисты - фиаско они потерпели уже тогда, на заправке, но жажда наживы и слепая ненависть их сгубила. Да и раньше им все сходило с рук. Генералу трудно такое признавать, но испанцы в данном случае не сыграли никакой роли в освобождении заложников, они даже опоздали. Иначе Отто был бы жив. Да и Эргрету они профукали.
_________________

Всем привет! Огромное спасибо, кто дождался главы, и простите, что так долго пишется, и я устала уже кивать на реал, но увы, ничего не поделаешь, ни черта не успеваю. Спасибо всем, кто прочитал и оставил коммент!


Оль, во всем ты права, кроме времени: у них там не начало 80-х, а целый 1988 год, в остальном все верно. Люди ничему не учатся, к сожалению, а особенно грустно, когда ничему не учатся те, кто стоит у руля. И да, в книге будет ХЭ, а в реале наверняка мы его не дождемся, потому что его не может быть


Да, Юль, и с тобой не могу не согласиться. В том, что от испанцев хоть как-то зависело, они не облажались (по крайней мере генералу Фуэнте ума хватило пресечь попытку предателя предупредить Эргету) но в остальном просто жестокий кринж: если бы Отто не придумал нацарапать название, они бы все к этому моменту были мертвы, и за то, что по крайней мере Рене и остальные живы и здоровы, они в большей степени должны благодарить Отто, чем кого бы то ни было еще. А он да, борец, и борется уже на грани и почти за гранью смерти, но с этой дамой он знаком вполне и умеет показывать ей дулю. На то он и Отто.
_________________

Вот ведь каким оказался "лучший кардиолог", вместо того чтобы бросаться скорее спасать раненого, он устраивает визг про свою репутацию

Танюша, ты помнится уже кидала лягушку в сторону бедного профессора, а я пыталась встать на его место и понять его мотивацию.
Вот с одной стороны да, ты врач, так и делай что должен. Но ведь и в обычной жизни врачи сплошь и рядом отказываются от больных, если понимают, что не вытянут, что случай сложный слишком, в лучшем случае перенаправляют, в худшем говорят, к примеру, "чего же вы хотите, голубчик, возраст..." Ну в нашем случае все намного сложнее. На возраст тут не свалить, парню 22 всего, а случай-то в общем безнадежный, профессор как никто другой понимает, что не выгребет раненый, а его заставляют оперировать. У профессора очень многое строится на его репутации специалиста, у которого процент летальности низкий, а тут дело громкое, резонансное, и то, что раненый умрет на его операционном столе, оставит от его репутации клочки. Другое дело, что Отто имеет маленький шанс выжить, но, увы, профессор этот шанс не видит и не сумеет использовать.
_________________

 » Графический спойлер к 3 главе (книга 3)

Всем хорошего воскресного вечера!

За окном идет 3 месяц зимы, а у нас здесь во всю разворачиваются события 3 книги. Завтра глава, а сегодня у нас дразнилка. Ира, написала это об Отто, но я считаю, что эти слова отлично описывают и Рене. Я немного перефразировала, да простит меня автор. Рене решительно шагнула вперед, и бездна приняла ее... А солнечный свет и теплый почти летний день исчезли без следа, внизу клубилась смертоносная мгла… И его голос из этой страшной мглы: - Рене!
Ловим....

_________________

 » Книга 3 Глава 3 (Новая версия)

Под его ногами разверзлась бесконечная, прекрасная бездна. Он стоял на самом краю специальной площадки, над которой красовалась арка с затейливо выписанными буквами: Аквитания банджи джампинг. Высоченный мост, в центре которого располагался аттракцион, вибрировал и гудел под напором ветра и проезжающими мимо автомобилями.
Рене высказала благоверному все «фи», которое только пришло ей в голову: что он взбалмошный, безответственный, чокнутый недоумок, адреналиновый наркоман до кучи, и что надо быть идиотом, чтобы тратить на глупости полдня и кучу денег… но потом затихла и только смотрела на него разинув рот.
Отто стоит, выпрямившись и раскинув руки, купается в солнечном свете, ветер свободно треплет пронизанные солнцем светлые волосы, в зеленовато-янтарных глазах искрится веселый вызов. Ведь это просто игра – сделать шаг в пропасть, это все понарошку, не взаправду; его лодыжки охватывает манжета, вокруг пояса застегнут мощный карабин на прочном резиновом шнуре, безопасность аттракциона обеспечивает команда высококвалифицированных инструкторов и техников. Отто и Рене ведь еще не знают, что буквально через несколько часов их жизни не в игре, а в самом деле окажутся в свободном падении и что оба будут на волосок от гибели… А тут бездна нестрашная, будто бы дружелюбная, полная солнца и свежего ветра, и кажется, что стоит только довериться ей, и воспаришь, как на крыльях… И плевать, что, когда ты смотришь в бездну, бездна смотрит на тебя…
Отто Ромингер не из тех, кто просеменит к краю пропасти, постоит, струсит и вернется назад, в стеклянную будку, где на него надели жилет, шлем и закрепили банджи. Он пойдет до конца. Стоп, а где его шлем?! Рене с ужасом осознала, что на нем нет шлема, нет троса и вообще никакой защиты. Белая футболка, серые шорты и белые кроссовки… Она хотела закричать, поднять тревогу, но ее слабый голос заглушил ветер, который вдруг усилился до мощности урагана, завыл, взметнул волосы и подол футболки Отто. И вот он решительно шагнул вперед, и бездна приняла его, как женщина желанного возлюбленного… А солнечный свет и теплый почти летний день исчезли без следа, внизу клубилась смертоносная мгла… И его голос из этой страшной мглы:
- Рене!
- Отто, где ты? – отчаянно закричала она. Его голос… звал ее, произносил ее имя, и она металась, пытаясь найти его,
В какой-то момент до нее дошло, что это происходит наяву. Она все еще слышала его голос, но он слабел, удалялся, почти неслышный за шелестом листьев на улице, и картинка яркого, невероятно реалистичного сна исчезает, уступив место палате в клинике в Бургосе… Рене села в кровати, от страха заломило в висках, капля пота скользнула по спине между лопаток. Обрывки яркого солнечного дня будто плавали перед глазами, и Отто – живой, полный сил и веселья, жаждущий нового приключения, бросающий дерзкий вызов бездне, которая не хотела упустить такую добычу…
«Он звал меня… Он звал меня!»
На часах – полпятого утра. Небо только начинает светлеть, город за окнами спит, и в клинике тишина. Рене больше не смогла уснуть. Она сидела на кровати и лелеяла крепнущую решимость добраться до Отто. Гнала от себя плохие мысли, твердя, что должна быть рядом с мужем, что он нуждается в ней. Потом клиника начала просыпаться, из коридора доносились шаги и голоса персонала и пациенток, вот и до Рене дошла медсестра и удивилась:
- Вы не спите? Дайте руку, возьмем кровь.
Рене покорно протянула руку. Шесть утра на часах. Она спросила:
- Что дальше? Когда меня выпустят?
- Все скажет врач, сеньора, - девушка уже собралась уходить, Рене спросила:
- А журналисты все еще тут?
- Снова собираются внизу, - сказала медсестра. – И все ждут вас. Но, насколько я знаю, их наверх не впустят.
- А я могу спуститься?
- Не знаю, сеньора, мне не передавали никаких инструкций.

Сразу после ухода медсестры Рене поспешила включить телевизор, уже никого не боясь потревожить. Ведь она так и не получала никаких новостей, и на самый важный вопрос – что с Отто – у нее так и не было ответа.
Но и тут ничего нового. Про Отто тишина, только вскользь упомянули, что его состояние продолжает оставаться крайне тяжелым…
Зато она сразу же увидела того самого важного военного, который вчера был тут – генерала Фуэнте, который давал брифинг журналистам. Конференцзал, лес микрофонов на широком столе перед несколькими военными с генералом на самом почетном месте, вспышки фотокамер, задаваемые наперебой вопросы о спасении заложников…
Вчера в новостях давали более или менее правдивую картину произошедшего. Сейчас, слушая генерала, Рене не верила собственным ушам. В его речи не упоминалось ни название места на теле покойного, ни тот прискорбный факт, что до момента обнаружения надписи у антитеррористических сил не имелось ни единой зацепки насчет местонахождения заложников, ни то, что Отто и Луис вдвоем приняли бой с десятком вооруженных террористов. Зато речь генерала изобиловала такими оборотами, как «своевременное реагирование», «первоочередной приоритет», «успешное обнаружение» и даже «блестящая победа антитеррористического формирования»! Но Рене так и не узнала ничего из того, что в самом деле интересовало ее в первую очередь. Она терпеливо ждала, пока появится более свежая и подробная информация об Отто. В ходе беседы генерал заявил, что подал представление Отто Ромингера к Ордену Изабеллы Католической.
Через полчаса по второму кругу начали транслировать брифинг генерала. Рассерженная и потерявшая остатки терпения Рене решила спуститься вниз к журналистам и попытаться узнать у них, но в дверях палаты ее остановил секьюрити и на ломаном английском сообщил, что генерал Фуэнте категорически не рекомендует ей общаться с представителями СМИ.
- Он не рекомендует?! – взорвалась Рене. – Да мне плевать на его рекомендации, он мне не начальник!
Но секьюрити, которому генерал как раз являлся начальником, преградил ей дорогу и велел оставаться в палате. Не драться же с ним. Кипя от возмущения, Рене вернулась в палату и стала ждать врача, который явился незадолго до восьми. Он сообщил хорошие новости о состоянии Рене и ребенка и сказал, что в принципе может готовить ее к выписке. На что Рене ответила, что секьюрити не выпустил ее из палаты и что она желала бы переговорить с консулом.
- Я передам ваше пожелание главврачу, - неуверенно сообщил доктор. Рене настойчиво спросила:
- И что дальше?
- Он должен будет поставить в известность генерала Фуэнте.
И тут генерал! Рассерженная молодая женщина продолжала атаку:
- Я хочу встретиться с журналистами. И мне нет дела до того, что генерал этого не рекомендует! Почему со мной продолжают обращаться, как с пленницей? Разве что еда получше! Это возмутительно, и, будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы об этом узнали в посольстве моей страны!
- Сеньора Ромингер, - взмолился доктор. – Я всего лишь выполняю распоряжения моего начальства. Обещаю вам, что немедленно передам все, что вы сказали, но все остальное не в моей власти!
Рене не знала, что из того, что она наговорила, повлияло на развитие событий (уж не пожелание ли пообщаться с консулом?), но прошло всего два часа до того момента, как ее предупредили о визите, и сразу вошел военный, молодой мужчина в форме младшего офицера. Он нес ее чемодан, который она оставила в багажнике Порше.
- Лейтенант Рохас, - представился он. – Меня прислал генерал Фуэнте, чтобы я отвез вас в Мадрид в госпиталь к вашему мужу.
Молодую женщину не пришлось уговаривать. Она попросила его выйти из палаты, чтобы она могла переодеться, и вытащила из чемодана одежду – дико измятые (как сказал бы грубиян Отто, «как из задницы бегемота») льняные бежевые брюки и шелковый молочного цвета топ, купленный в Тулузе. На ноги пришлось надеть слишком теплые для Испании черные туфли на липучках, подходящие разве что для ранней весны в Цюрихе, но сандалии остались в Дос Пуэнтес. Они очень нравились Рене… но она искренне надеялась, что больше никогда их не увидит.
Она заметила в чемодане незнакомую на вид папку и поспешно достала посмотреть. Паспорта – ее и Отто, свидетельство о браке и две банковские карты Отто. Она машинально открыла его паспорт и с нежностью погладила кончиком пальца его фото. Совсем мальчик тут, волосы не такие длинные, и рост указан 183, хотя в самом деле у него 185. Но следовало торопиться, она быстро сложила папку в чемодан, быстро причесалась (испытав мимолетное удовольствие от ощущения своих чистых, шелковистых волос) и вылетела из палаты.
И вот она снова на испанском автобане, на пассажирском сиденье, как несколько дней назад, когда казалось, что все счастье мира снизошло на нее, как по волшебству. Только машина не Порше, а Мерседес, и водитель другой, и это самое главное. Она отдала бы все на свете, только бы видеть на водительском сиденье Отто… Он бы небрежно развалился за рулем, солнце золотило бы светлые волоски на его сильной загорелой руке, а Рене могла бы гладить его бедро, как она часто делала в дороге… Она снова на секунду услышала его голос, зовущий ее по имени, и сжалась от страха. Отто, милый, я еду к тебе… Лейтенант ничего не смог сказать ей о его состоянии, хотя она первым делом спросила его – что с Отто? По ее настоянию, едва они сели в машину, он тут же связался по рации с генералом и спросил, потом перевел ей ответ: «Без изменений, сеньора». В первую секунду ее охватило облегчение оттого, что он жив, но потом вернулся страх. Потому что «без изменений» означало, что его состояние все еще крайне тяжелое.
От Бургоса до Мадрида 240 километров, можно доехать за три часа, не особо торопясь. Как и раньше, когда они ехали с Отто, за окном мелькали поля, холмы, рощи, рекламные щиты в форме силуэтов быка – реклама какого-то коньяка. Странно осознавать, что все это время за стенами их тюрьмы продолжалась обычная жизнь – прекрасная в своей предсказуемости и спокойствии. Светило солнце, под весенним ветерком шумели рощи масличных деревьев, кошки спали в патио под кустами шиповника, люди занимались любовью, ходили на работу, играли с детьми, готовили ужин, ездили по дорогам. Туристы приезжали, тратили свои марки, франки и доллары и радовались долгожданному отпуску. Швейцарская сборная по горнолыжному спорту тренировалась на глетчере даже в отсутствие лидера. Жизнь текла своим чередом и продолжалась бы, даже если бы они вчера погибли, и будет продолжаться, если с Отто случится худшее… От страха и кошмарного предчувствия Рене задрожала, малыш в животе тут же резко дернулся – ему, как всегда, сразу передалось состояние матери.
- Что это за орден, о котором говорил генерал? – спросила она.
- Какой орден?
- В брифинге что-то про орден, к которому представили Отто. Изабеллы, кажется.
- Да. Орден Изабеллы Католической – высшая награда, которая может быть присуждена в Испании иностранцу. Вручается за заслуги перед страной.
Лейтенант скромно умолчал о том, что Отто Ромингер представлен к ордену посмертно. Кивком указав на живот Рене, он спросил:
- Сын?
- Да.
- Назовете в честь отца?
- Нет, Отто против. Лейтенант, а что с Мален?
- С Мален? – переспросил тот.
- Да. С той девочкой, которая была с нами в плену.
- А… Не выяснял, мадам. Думаю, ее передали в какой-нибудь приют.
- Мы с Отто хотим ее удочерить.
Удивленный взгляд:
- В самом деле?
- Почему нет? Испанские законы запрещают удочерение?
- Да не то чтобы… Вы же еще не знаете, выживет ли ваш муж.
- Выживет. В любом случае, я хотела бы ее забрать.
- Сложный вопрос, мадам, - нехотя ответил лейтенант. – Думаю, вам нужно говорить на эту тему с компетентными лицами, я к ним в данном вопросе не отношусь.
- А что с остальными?
Лейтенант начал рассказывать. Мануэля Контеро и Эрнандо Унзаго уже похоронили. Луиса родители не выпускают из своих объятий, так рады получить его живым. А вдова Унзаго времени даром не теряет: уже встречалась с адвокатом, готовит иск к правительству с требованием компенсации за потерю мужа, а также за моральный ущерб и вред здоровью, причиненные ей во время плена.
- Господи, - сказала Рене. – И быстрая же тетка! Там она была как пришибленная, откуда что берется? Так она и Отто иск вчинит за то, что он не смог провести реанимацию.
- Не вчинит. Он не дипломированный медик и действовал под давлением обстоятельств. Никакой судебной перспективы. А легче всех перенесла случившееся монахиня. Сестра Фелипа. Ее вера держит на плаву.
Рене промолчала, но удивилась про себя, неужели эту веру не могло поколебать все случившееся? Сама Рене волей-неволей задумалась бы, что это за Бог, который спокойно допускает, чтобы убивали детей, похищали, избивали и расстреливали людей. Впрочем, что она понимает в вере, родившаяся у родителей-агностиков, воспитанная неверующей бабушкой и вышедшая замуж за махрового атеиста, который верил только в себя…
Они не въехали в Мадрид, госпиталь находился к северо-западу от городских границ, в окружении полей и рощ. Стоянка перед КПП сплошь занята автомобилями прессы, но внутрь журналисты попасть не могут. Строгий пропускной режим: машину лейтенанта обыскали, у обоих пассажиров потребовали документы и пропуска. Растерянная Рене повернулась к лейтенанту, но оказалось, что для нее пропуск уже заказали. И вскоре она вошла в отделение кардиохирургии.
В этот день по отделению дежурил доктор Диего Эскудеро. Его предупредили о приезде Рене, и он встретил ее у входа:
- Добрый день, мадам, прошу в кабинет.
- Как Отто? – сразу же спросила она.
- Держится, - пожал плечами доктор.
- Я хочу его видеть.
- Возможно, ему это не повредит, - уклончиво сказал доктор, позволяя ей пройти вперед. За ее спиной он обменялся с лейтенантом красноречивым взглядом. Обоим было не по себе – эта слишком молоденькая беременная девчонка вот-вот овдовеет, они не сомневались, что Отто Ромингера уже ничто не спасет, слишком тяжелое ранение: чудо, что он держится так долго. Но все равно он не жилец, максимум, что у него есть – два-три часа, и что тогда станет с его женой, которая так рвалась к нему, будто он для нее – единственный свет в окошке, единственный смысл ее жизни?
В кабинете доктор протянул Рене белый халат, промямлив что-то про стерильность, и отвернулся к столу, начал капать сильно пахнущую жидкость в стакан. Лейтенант мялся у двери, ему хотелось бы покинуть госпиталь, но генерал велел оставаться тут и присматривать за Рене, главным образом, чтобы она не контактировала с прессой. Генерал не был в этом госпитале и не знал, что журналистам внутрь не попасть.
- Вам нужно выпить это, - доктор протянул Рене стакан. Та смотрела на него полными слез глазами:
- Что это?
- Успокоительное. Боюсь, что вас ждет шок…
- В чем дело? – женщина тискала свои пальцы, ее лицо побледнело.
- Как бы это объяснить… тут не кино, мадам, вы не увидите красивого актера с закрытыми глазами и гримом на лице. Ваш муж очень тяжело ранен. Меня беспокоит ваше состояние. В вашем положении…
- Прошу вас, - ее губы дрожали. – Хватит разговоров. Я хочу видеть моего мужа.
Мужчины снова переглянулись, доктор сдался:
- Хорошо. Идемте. Лейтенант, прошу вас подождать тут. Мы ненадолго.
Они прошли по светлому коридору, остановились около палаты со стеклянной стеной, плотно завешенной серыми жалюзи. Дверь открылась.
Кондиционированный воздух кажется очень холодным. По сравнению с коридором тут почти темно, на окнах тоже закрытые жалюзи, отсекающие ослепительный свет жаркого майского дня. Тихий, монотонный писк какого-то прибора, по экрану, слабо вибрируя, ползет зеленая кривая.
Кровать. На ослабевших ногах, почти не дыша, Рене шагнула вперед…
_________________

Ириша! Спасибо за продолжение!
Жизнь Отто висит на волоске, и Рене это знает, но если в реальности она себе не позволяет думать об этом, то во сне подсознание намекает на то, что Отто сейчас "без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет!"
Зато хоть ее привезли в Мадрид - поближе к мужу.
Но у медиков просто, наверно, намерение, дать ей попрощаться, провести последние мгновения рядом. Да и чтоб поменьше скандалила.


Оля, мне тоже нравится такая идея! Они оба сейчас ходят по краю. Для Рене лишиться Отто - значит, лишиться всего!
_________________

Ириша, спасибо за продолжение) Оля, спасибо за красоту) Что-то я потерялась. Спасибо, Ириша, что прислала сообщение. Читала главы глотая слёзы. Вот ведь, что значит талант автора. Читала же, но невозможно остаться равнодушной. Отто на волоске от смерти. Всё уверены, что не жилец. Не верю! Отто боец, и он не бросит Рене, он обещал. Власти на ходу меняют информацию в свою пользу. Но сейчас не до этого. Такой волнительный момент, встреча и ожидание... Осталось молиться, верить и ждать.
___________________________________

А вот если бы Рене не стала грозить скандалом и консулом, то ее бы так и не привезли к Отто? А ведь все считали, что он вот-вот умрет, то есть даже не хотели дать ей попрощаться.