Жизнь такая разная

Да

Да, здесь ошибка. Кстати, рецензент её не заметил. так что спасибо Юля. Он тыкнул меня в носом, что диалог между Госнеллом и девушками очень краток. А о чем, им собственно говоря, болтать? Да и не знает он английской манеры помолчать вместе.
_________________

А о чем было принято болтать с малознакомыми? О погоде, о бабочках и цветах? О последних сплетнях, книгах?
Но это же новелла, ее нельзя перегружать пустыми диалогами. Как мне кажется!
_________________

Привожу отклик судьи целиком «Джентльмены «галантного века»» - довольно милая история, в чём-то перекликающаяся с «Тёткой Чарлея», иронически противопоставляющая патриархальное здравомыслие мистера Стивенса легкомыслию нового поколения. Трудно искать глубины во взаимоотношениях людей, не обременённых какой-либо деятельностью. Немного грустно от того, как проходят все эти люди мимо жизни, озабоченные мелкими проблемами. Вполне естественно в такой среде звучит: «…Лорд Уинфорд долго не протянет… Нужно было поторопить Госнелла с выбором сестры: получив деньги и титул, он вряд ли позарился бы на наших барышень».

Язык соответствует обстановке в рассказе. Мне показалось неудачной попытка иронии в словосочетании «отменная скука».

Думаю, что общение мистера Гонта (опечатка, да? мистера Госнелла) с сёстрами излишне сокращено до наскоро съеденного куска пирога. Наверное состоялась какая-то беседа, прежде чем этот охотник за наследством отправился за гитарой.

Также я не вполне понял фразу «Мы каждое утро прогуливаемся вдоль реки, и если в доме мистера Флинна царит такая же скука, что и в Стивен-лодж…»

Автор несколько абзацев держит читателя в неведении, утаивая, которая из сестёр бежала. Мне кажется, что эта попытка держать интригу не сыграла на сюжет. Если бы удалось дотянуть интригу до самого конца, возможно удалось бы организовать «перевёртыш».

И, пожалуй, завершающее разъяснение мистера Стивенса несколько затянуто.



Предпочтение я бы отдал рассказу «Сквозь призму времени» Галины Димитровой, в нём чётче авторская позиция, а «Джентльмены «галантного века»» оставляют впечатление недошлифованности, недостатка времени.



Честно говоря я так и не поняла, что значит впечатление недошлифованности, недостатка времени.

_________________

Не знаю Стефания, что Вам сказать, ведь судья в целом положительно оценил новеллу. Ведь это не роман, чтобы более развернуто описывать диалоги, прогулки и ухаживания. Но ведь этому было достаточно уделено времени, чтобы дать нам понять чувства сестер. А они все же главные героини, а не Госнелл. Побег Анны действительно как гром средь бела дня. Даже когда имя сестры не указывалось, мне казалось невероятным, что сбежала Мария)) Но потом дядя все обьяснил. Здесь вижу аналогию побега Лидии с Уикхэмом, чего никто никак не ожидал кроме Кити и жены полковника.
Разговор опекуна с сестрой именно что должен быть подробным, так как он раскрывает всю интригу его коварного плана выдать всех сестер разом замуж. В конце концов, у миссис Гивли действительно было много вопросов к нему, и было невежливо на них не ответить))
_________________

Вот видите, насколько разное видение одного и того же произведения у вас и у господина Олега Глижинского. Вам кажется все понятным, а ему недосказанным и не отшлифованным. А настоящую ошибку в отличие от вас, Юля, он проглядел. Ох, литература такая вещь.... уж слишком субъективно восприятие, поэтому я никогда не возьму на себя роль цензора. Сейчас между романами у меня образовалось время и я решила почитать. Открыла несколько сайтов и взяла наугад ИЛР с наибольшим. рейтингом. Юля! Это же кошмар. В одном отрывке читаю предложение в котором слово "попка" повторяется три раза, то она оттопыренная, то сладкая, то мягкая... Жуть! Но там 9 тыс прочтений и примерно столько же лайков. Ну и что на это можно сказать - читатель всегда прав?
_________________

Ох, не надо было этого делать)) Для неподготовленного читателя - это травма.

_________________

Ой, спасибо большое! Как же это я проглядела. Ну теперь все исправила.
_________________

Я осмелюсь предложить Вам ИР о Ричарде 3 вот здесь выложен:
https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=17358

Он довольно обьемный, начала как-то читать, но отвлеклась. Но думаю, опять приняться, вот, нашла даже специально)
Не знаю, насколько исторически он выдержан. Хотя более-менее представление о Ричарде Третьем имею.
_________________

С удовольствием почитаю! И тогда в к вам личку постучусь, чтобы изложить свое мнение. Я эту эпоху, благодаря "сказкам" очень хорошо знаю.
_________________

Было бы здорово.
Мне Ричард Глостер симпатичен, автору тоже))
_________________

Спасибо, прочитала с удовольствием весь сборник рассказов и новелл. Каждый рассказ интересен, необычен, а где-то и с долей юмора. Новеллы романтичны и поучительны.
_________________

Здравствуйте, Октябрина! Спасибо за столь приятный отзыв.
_________________

Я рада.
_________________

 » Это же дорога...

Петра Касилина в Танькове уважали. Огромный добродушный мужик отличался редкостной отзывчивостью.
Рабочий поселок, в котором он жил со своей женой Татьяной (детей у них не было), вырос вокруг фабрики музыкальных инструментов. Вот и дядя Петя развозил «таньковские» балалайки и гитары по всему постсоветскому пространству, не бывая дома иногда по нескольку недель.
Работал Касилин на стареньком КАМАЗе, который то и дело выходил из строя. Ремонтировал он его тут же – во дворе под окнами собственной квартиры в двухэтажном доме ещё сталинской застройки. Так ему почему-то было удобнее. Соседям, конечно, не нравились удушающие выхлопы и рёв мотора, но жители этого дома жили дружно: вместе справляли праздники, всем миром провожали умерших. Бывало и пробежит между соседками «чёрная кошка» - дело житейское, но как-то старались зла друг на друга не держать.
К тому же окрестные мужики имели обыкновение собираться у КАМАЗа, едва дядя Петя вставал на ремонт. В основном вели неспешные разговоры о машинах, иногда помогали в ремонте, а бывало и «бутылочку» вместе распивали, спрятавшись за кузовом от зорких женских глаз.
В своё время Пётр Касилин отслужил в Афганистане, но не любил вспоминать об этом даже во время задушевных посиделок с друзьями. Как-то его особенно достали расспросами, и тогда он грубо выругался.
- Что рассказывать-то? Как обделался от страха прямо в воздухе? Семьдесят нас было, но только шестеро живыми приземлились - остальных прямо в воздухе… Хватило мне тогда нескольких минут, чтобы в Бога уверовать, а до этого только смеялся над верующими, глупый сопляк. Тогда вся душа моя изменилась. Ночью иногда та жуть приснится, я как маленький к Татьяне жмусь. Тридцать лет прошло, но до сих пор не пойму, почему именно мне там – наверху жизнь оставили. Вроде бы и не герой, и не святой.
Святым он, конечно, не был, но просить взаймы люди всегда шли к Касилиным: знали, что если деньги есть, Пётр всегда даст и про долг напоминать лишний раз не будет. Перевезти какое-нибудь барахло на своём КАМАЗе тоже никогда не откажется и денег не возьмёт.
Друзей по всей стране у него было множество.
- Трасса людей почище лакмусовой бумажки проверяет: хорошо видно, кто перед тобой. Вот много всякого про кавказцев говорят. Что - правда, что - неправда судить не берусь. Не знаю. Зато иногда стоишь на трассе с поломкой, русские мчатся мимо – не притормозят, а вот дагестанцы практически всегда останавливаются и предлагают помощь.
Наверное, было нечто такое в самом Петре, что доверяли ему люди. Не раз он рассказывал, как во время внезапных поломок машины зимой местные жители брали его с экспедитором на постой: впускали в дом незнакомых иногородних мужиков, топили баню, угощали.
Татьяна Касилина засаживала весь дачный участок помидорами, а потом дядя Петя вёз на север ящики с овощами в подарок друзьям и знакомым.
- У них там всё привозное: ни запаха, ни вкуса. Пусть порадуются настоящему помидорчику.
Попадались на трассе, конечно, разные люди. Его экспедитору в «лихие девяностые» где-то в Челябинской области «братки» битой проломили голову.
- Благо, хирург мировым мужиком оказался. Вошёл в положение. Не стал возмущаться, что нет страхового полиса и прочей «лабуды», и заштопал Ваньку любо-дорого. Голова у него до сих пор немного побаливает, но ведь жив, а это главное! Я потом доктору в подарок балалайку отвез, под «хохлому» расписанную. Тот хоть и посмеялся, но принял.
И стреляли в дядю Петю, и как-то плечом к плечу с водителем из Болгарии он отбивался монтировкой от местных наркоманов в Ленинградской области.
- Подбежал ко мне бледный, трясется весь, пальцем в этих «отморозков тычет». Я его не понимаю, он меня, но как до дела дошло, мы с Бранимиром быстро сговорились. Ох, и кофе он меня после угощал, никогда такого вкусного не пил. Наш мужик оказался.
В общем, когда Петр усаживался во дворе поболтать с мужиками, побросав все свои дела, подтягивались к ним и женщины, и подростки – знали, что услышат сейчас нечто такое, куда там американским боевикам, но из реальной жизни.
Как-то разговор зашёл про НЛО. Тема, периодически всплывающая в разговорах обывателей, в основном благодаря телевидению. Как покажут по «новостям» в очередной раз какие-то белые предметы в воздухе, так по всей России только и разговоров: кто сомневается, кто откровенно потешается, а кто и грозит инопланетным нашествием.
Дядя Петя к НЛО относился как к чему-то обыденному.
- Что же, по-вашему, полмира разом чокнулось? – возражал он маловерам. – Вон и фотографии показывают, и видеосъемки. Я и сам как-то видел эту … Только всё происходило гораздо страшнее, чем появление каких-то блеклых шариков в небе. В тот год по осени я возил горчицу на перерабатывающий завод в Калмыкию. На приемке меня задержали, и выехал я поздно вечером. Это было ещё в конце 80-х, когда на дорогах не «шалили» и можно было встать на ночёвку, где придётся. Съехал я с трассы в степи. Разжег «шмеля», приготовил ужин, но вокруг летали надоедливые мошки, вот и забился с миской в кабину. Только ложку ко рту поднёс, вижу, что над степью повис огненный шар - сам вроде бы желтый, а внутри словно языки пламени бьются. И всё ближе, ближе, да и в размерах здорово увеличился. У меня разом аппетит пропал, когда такая огромная «балда» повисла прямо напротив лобового стекла. Яркая просто жуть! Глаза зажмурил, но свет и сквозь веки пробивался. Тогда я завернулся с головой в куртку и лёг, уткнувшись носом в сидение. Затылок и спина как будто чужими сделались. Страшно стало неимоверно, но всё равно не обернулся. И лежал так, пока не заснул. Утром просыпаюсь, а заря ещё только-только пробивается. Каша в миске почему-то так высохла, словно месяц простояла. Но мне было не до еды! Быстро с этого места сорвался и опомнился только в Ростовской области.
Вот как-то в компании фабричный технолог Сергей Григорьевич Жук рассказывал, что наблюдал за НЛО со своего балкона. Так над ним все потешались втихомолку – мол, выпил Жук в тот вечер чересчур много. А вот дяде Пете сразу же безоговорочно поверили.
Рассказывал он и про «призрачную» дорогу.
- Как-то выехали в ночь. Утром надо в Пензе срочно быть. Я по той дороге проезжал много раз, кажется, с закрытыми глазами вести машину могу. Знакомый поворот, но дорога почему-то налево уходит. Но я-то точно знаю, что нужно ехать прямо. Притормозил, экспедитора разбудил, а тот на меня как на идиота смотрит. «Ты чего, – говорит, - остановился? Нам ещё пилить и пилить до Пензы» «Давай, дождемся хотя бы одной машины и посмотрим…» А Борька - дурак разбушевался: «Да мы тут можем полночи простоять, пока кто-то появится. Разуй глаза: вот же она - дорога! Гони!» Ну, я и погнал… только прямо, а не налево, потому что ещё доверяю своей памяти. Борька взвыл сиреной, в руль вцепился, но уже стало ясно, что я был прав – асфальт не исчез из-под колёс, а вскоре и разметка показалась, и отбойники. Позже узнал, что это «проклятое место» - там постоянно бьются машины.
Был у Петра Касилина и рассказ про карельского колдуна.
- Едем мимо огромного болота. Смотрим, останавливается машина, и мужик вылезает. Приметный такой: волосы седые длинные, борода, рубаха петухами вышита. В общем, клоун какой-то ряженный. Борька вечно всякую х… читает, где вампиры да оборотни наперегонки с людьми сражаются. Как увидел, аж затрясся весь, придурок малахольный. «Колдун, настоящий колдун!» Я у виска пальцем покрутил, и едем дальше. Скорость приличная, дорогая прямая как стрела. Километров через пятнадцать вдруг вижу, что на трассу из болота выбирается на дорогу тот же самый чудила в петухах. Волком зыркнул в нашу сторону, и вновь исчез. С оторопи я даже перекрестился, но не помогло. Борька на стоянке связался с «плечевой», и эта сволочь украла у нас две дорогущие гитары. Но хоть живы остались, и то слава Богу!
Однако, про самую удивительную историю, произошедшую с Петром Касилиным, жители Танькова узнали не от него. Поведал об этом экспедитор Борис Хомяков – тридцатилетний веселый парень. Правда, когда рассказывал про тот случай, ему было не до смеха:
- Едем по Вологодской области. Сумерки уже, на обочинах сугробы по метру, а до ближайшей стоянки ещё ехать и ехать. И тут Пётр Семенович (он своего водителя всегда уважительно по имени отчеству называл) за сердце схватился. Плохо ему. Всё хуже и хуже. Пришлось машину остановить. Кое-как вытащил его, уложил на снег. Чувствую – хана дело! Вот он уже и сознание потерял. Ночь, мимо машины прут – никто не останавливается… Что делать? Неужели так и умрет Пётр Семенович на обочине, словно бездомная собака? И такая меня обида взяла, что затолкал я его в машину, сам уселся за руль и погнал – куда, зачем? Сам в тот момент не понимал. Вижу, справа огни. Я туда.
На этом месте Борис нервно закурил.
- Смотрю КПП какой-то воинской части. Думаю, но телефон-то там точно есть (это было ещё до эры мобильных телефонов). К Петру Семёновичу обернулся, а он… в общем, если вы покойников хоть раз видели, сразу поймете. От ужаса я принялся стучать в ворота. Не сразу, но вышел какой-то солдатик в бушлате. Я ему пытаюсь объяснить, что случилось, а он меня вроде бы и не слушает. «Не ори, - как-то устало, даже с досадой говорит мне. – Рано ты приехал» «Как рано? Боюсь, как бы ни умер Пётр Семёнович!» «Уезжайте отсюда» Ну, думаю, попал в какую-то секретную часть. «Скажи мне, хоть где тут ближайшая больница?» Тот только небрежно рукой махнул и ушёл. Вернулся я. На Петра Семёновича и смотреть боюсь, завёл машину, развернулся да неудачно – занесло. И вдруг слышу его голос: «Сколько раз тебе говорить, не умеешь водить – не садись за руль! Ну-ка, пересядь» Вылез из машины, а КПП-то нет, и огней никаких нет. До больницы мы доехали, и Петра Семёновича сразу в реанимацию отправили. Инфаркт. Как он машину-то вёл, ума не приложу!
Когда Петр Касилин услышал о рассказе своего экспедитора, только снисходительно отмахнулся.
- Глупый он, Борька! Я-то точно знаю, что не мог умереть в снегу на грязной обочине, если мне жизнь даже в той афганской переделке оставили. Господь такого никогда бы не допустил. Чего-то я ещё не сделал. Сердцем чувствую.
- А исчезнувшее КПП?
- Так это же дорога. На ней всякое бывает.
Прошло несколько лет, и выяснилось, что не зря Пётр Касилин сердцем чувствовал, что ещё не всё с ним в этой жизни произошло. Его жена Татьяна, которой врачи давно уже поставили диагноз «бесплодие», вдруг забеременела, и в сорок лет родила сына. Как же радовались супруги малышу, как носились с ним. Но когда Ване исполнилось десять лет, отца не стало.
Умер Пётр Семёнович от сердечного приступа в очередном рейсе у ворот КПП какой-то воинской части, пока его экспедитор (уже не Борис - другой) спрашивал у дежурного, где находится ближайшая больница.
_________________

 » Зеленый приют

Кто бы ни был человек, укравший кошелёк у буфетчицы пивной «Зелёный приют», отваги ему было не занимать. По крайней мере, участковый Саженин Виктор Павлович проникся к неизвестному вору неподобающим его должности восхищением.
- Украли… всё как есть украли… ни копеечки даже на хлеб не оставили, - пробасила пострадавшая, шумно сморкаясь в носовой платок. - Бедная я, горемычная…
Буфетчица Зинаида Крохина появилась в местном РОВД в шестом часу пополудни, когда участковый уже закрывал кабинет на ключ.
Ругнувшись про себя, Виктор Павлович отказался от мысли поспеть домой к началу футбольного матча.
День и так-то выдался хлопотливым: сначала разбирал жалобу гражданки Авдотьевой на Клюева Виктора. Женщина обвиняла соседа в краже огурцов с её грядки. Виктор же в оправдание говорил, что огурцы у тетки Марьи ворует её собственный кот, дико любящий зеленцы.
- Но ведь жопки-то, жопки должны были остаться, - кричала разгоряченная женщина. – Это ты их воруешь, чтобы с дружками водку закусывать, а на Мурзика напраслину гонишь!
- Да, этот троглодит вместе с жопками их трескает, - огрызался Виктор, - да ещё урчит. Сам видел.
- Что ты там видел? Свой … видел, а не Мурзика! Не будет он жопки жрать – они горькие и колючие.
- Гражданка Авдотьева, следите за языком, - грозно призвал её к порядку участковый, утомившись слушать про огурцы и их «жопки».
Покричав ещё с четверть часа, соседи удалились.
Им на смену пришла учительница Ермолова.
- Хочу обратить ваше внимание на Савелия Ртищева, - нервно сжала руки Ирина Ивановна, - вчера этот, несомненно, ненормальный человек слушал громкую музыку до двенадцати часов ночи. А у меня мама больная, у неё давление. Прошу принять меры.
- Сами-то не пробовали с ним поговорить?
- С тех пор, как я его сыну в восьмом классе четверку по пению поставила, Савелий со мной не здоровается. Зато каждый раз при встрече кричит, что мое пианино – отстой и фуфло, и он всем покажет, какую музыку нужно любить. Но, знаете, после того, как сорок раз подряд прослушаешь «Птицу счастья завтрашнего дня», о любви даже к классической музыке уже говорить не приходится.
- Хорошо, я разберусь.
И так целый день. А теперь вот ещё у Зинаиды какой-то отчаявшийся смертник украл деньги.
- Присаживайтесь, гражданка Крохина, - предложил он, с опаской наблюдая, как женщина пристраивается на жалобно заскрипевшем стуле.
Зинаида не соответствовала свой фамилии, будучи давно перевалившей за центнер мощной бабищей с вечно обиженным выражением откровенно некрасивого лица. К тому же женщина обладала низким басом, в минуты гнева настолько напоминающим рёв коровы, что иные люди пугались.
Такую женщину легко было представить катающей вагонетку или кладущей шпалы, а не за прилавком небольшой пивной. Однако, несмотря на трещавший по швам на солидных формах белый халат, Зинаида ловко маневрировала между столиками, управлялась с пивным насосом и ни разу не разбила ни одной кружки или тарелки.
Жалоб на неё было не счесть. Ладно бы только пиво разбавляла, недоливала и обсчитывала подвыпивших мужиков (на это Виктор Павлович особого внимания не обращал), но Зинаида за бесценок скупала вещи, которые тащили из собственных домов пропойцы, чтобы опохмелиться.
В эпоху тотального дефицита в ход шло абсолютно всё: отрезы ткани, кофточки, обувь, хрусталь, продукты. Причем, если Зинаида что-то прибирала к рукам, то вещи пропадали навсегда, как бы потом ни скандалили с ней пострадавшие женщины.
Знающие люди рассказывали, что муж Зинаиды сразу же отвозил добычу на мотоцикле в соседний городок к сестре, которая торговала на местной барахолке.
Игорёк (так звали его знакомые мужики) в противоположность жене был плюгавеньким мужичонкой, которым постоянно помыкала грозная половина.
Правда, бывало, что и у него от такой жизни срывало крышу - он напивался.
Что делал пьяный Игорек со второй половиной - неизвестно, но вскоре из дома разносился знакомый низкий рев:
- Ой, люди добрые, спасите! Ведь насмерть убьет, ирод! Вызывайте милицию!
На крыльцо на коленях выползала заплаканная Зинаида, и громко выла, стуча головой о деревянный настил.
- Да лучше я сдохла бы, чем такую муку принимать! Зверь, истинный зверь! Хоть бы солдаты пришли - эту вражину фашистскую застрелили!
«Вражина» осторожно высовывал нос из-за двери и тихонько уговаривал:
- Зин, а Зин, ну ты чего… пойдем в дом-то!
Но его супруга ещё долго не хотела униматься, осыпая его всевозможными проклятиями и требуя, чтобы на её защиту прислали части регулярной армии. Наверное, поэтому и пил Игорёк крайне редко.
Сколько нервов себе потрепал Виктор Павлович, общаясь с этой курьезной парочкой, знала только жена, вынужденная каждый раз после общения мужа с буфетчицей поить его сердечными каплями.
Зинаида отличалась запредельной наглостью – даже глядя в глаза раскаявшимся в кражах мужикам, с обидой утверждала, что они ничего ей не приносили, а пропили вещи в другом месте.
Виктор Павлович и напрямую, и через начальство не раз просил перевести Зинаиду в какую-нибудь другую торговую точку - пусть газировкой или квасом торгует, а то и молоком. Но директор райпотребсоюза оставался глух к мольбам участкового.
У него были свои причины удерживать Крохину в «Зеленом приюте». Во-первых, пивная всё время перевыполняла план. Во-вторых, завсегдатаи этой пивной вежливостью могли сравниться разве что с воспитанницами института благородных девиц – Зинаида не терпела ни мата, ни пьяных выходок. Едва кто-то показывал гонор, его тотчас выбрасывали из заведения могучей рукой, и он утыкался носом в чахлый газончик. В-третьих, злые языки утверждали, что один из постоянно выращиваемых Крохиными поросят в виде мясной вырезки исчезал в холодильнике начальства.
И вот эта нахальная баба принялась жаловаться на свою горькую судьбу прекрасно знавшему её участковому:
- Я ведь всё для людей делаю, а они-то за простоту мою так обидели. От воров честным людям проходу нет!
Виктор Павлович терпеливо выслушал её стенания, а потом пододвинул лист бумаги:
- Пишите заявление.
- А что писать? – насторожилась Зинаида.
- Всё: сколько было денег, где вы их хранили, в какой момент обнаружили пропажу. Может, вы догадываетесь, кто вор?
- Тогда зачем бы я к вам пришла? – презрительно фыркнула буфетчица. - Вы мне, главное, кошелёк найдите – такой из белой клеенки с синими цветочками. На кнопочку закрывается.
Судя по описанию, красная цена тому кошельку была копеек сорок.
Виктор Павлович кивнул на дверь.
- Можете идти. Милиция настолько мелкими кражами не занимается. Да и вряд ли какой-нибудь вор на такую др… мелочь позарился. Пошарьте, как следует в сумке, может за подкладку завалился.
Но Зинаида не сдвинулась с места - грозно раздувая ноздри, она так смотрела на Виктора Павловича, что тот счел нужным предупредить:
- Нападение на участкового при исполнении служебных обязанностей – от трех до пяти лет колонии строгого режима.
- Я жаловаться буду!
- Угу! Пятая дверь налево – начальник РОВД. Там и табличка висит - не заблудитесь.
Зинаида перестала сопеть и деловито пояснила:
- Если кошелек найдете, я с вором сама разберусь.
- Да кто бы сомневался? А нам потом отвечать, почему не предотвратили преступление. Так что… - и он вновь пододвинул ей бумагу. – Пишите всё, в том числе и сколько денег было в кошельке.
Надо было видеть, с какой неохотой буфетчица писала заявление.
- Вот!
Виктор Павлович с трудом разбирал каракули Зинаиды – если считала она молниеносно, то в чистописании была явно не сильна. Тем не менее, ему сразу же бросилась в глаза сумма пропажи – 60 рублей. Участковый даже очки к глазам приложил, подумав, что зрение подводит.
- Это зачем же вам, гражданка Крохина, в будний день такая сумма понадобилась?
Его удивление было объяснимо: оклад буфетчицы составлял 80 рублей. Да, Зинаида работала хорошо и всегда выполняла план, но даже в самые удачные месяцы (в летнюю жару или во время майских праздников) премия не превышала 10 рублей. Понятно, что Зинаида не могла получить 60 рублей ни авансом, ни зарплатой – речь шла о сбережениях.
- И что же вы собирались на них купить?
- Да вот… стол понадобился.
Зинаида врала, и знала, что участковый это прекрасно понимает: за столом она поехала бы в выходной день с мужем, и деньги в таком случае не стала доверять клеенчатому нутру кошелька, а спрятала в лифчик. Да к тому же, все промтоварные магазины в их городке работали до пяти часов вечера, а сейчас шёл уже шестой час.
Вопрос, зачем понадобились Зинаиде деньги, заинтересовал участкового даже больше, чем сама пропажа. Дело в том, что за все вынесенные из дома алкашами вещи, буфетчица расплачивалась исключительно пивом. Что-либо продать ей за деньги было делом безнадежным. Зинаида, так и эдак рассматривая приглянувшуюся вещь, всегда находила какой-нибудь изъян - пятнышко или царапину. При этом она без устали жаловалась на безденежье и, окончательно заморочив голову человеку, всё равно умудрялась вместо денег всучить ему банку с пивом.
А тут целых 60 рублей! Это вам ни кто сожрал огуречные «жопки» выяснять.
Закрыв кабинет, Виктор Павлович отправился на место преступления. На улице было душно, и он даже вспотел, едва поспевая за торопящейся на работу Зинаидой.
Пивная находилась за воротами городского парка. В зале стояли семь высоких круглых столиков со столешницами из искусственного мрамора, вокруг которых и собирались любители пива. Работал «Зеленый приют» до девяти часов вечера, поэтому рабочий день Зинаиды был в самом разгаре.
Помчавшись в милицию, буфетчица закрыла заведение, повесив табличку «Уехала на базу», но завсегдатаи покорно толпились у порога, не выказывая ни малейшего недовольства.
Увидев участкового, они не удивились, и, стоило Зинаиде открыть дверь, сразу же устремились к облюбованным столикам.
Виктор Павлович вдохнул специфический запах пивной, полюбовался на витрину с сушеной рыбой и тарелками с подозрительной колбасой, а потом приступил к своим непосредственным обязанностям.
- Где находился кошелёк?
- Вот здесь - в кармашке лежал, - и Зинаида достала из-под прилавка большую хозяйственную сумку.
- Осторожнее, не хватайтесь особо руками. Завтра криминалист чужие отпечатки пальцев поищет, - предупредил женщину участковый.
Вообще-то, кое-что показалось Виктору Павловичу странным. Дело в том, что в «Зеленом приюте» была большая подсобка – там буфетчица переодевалась, мыла грязные пивные кружки, нарезала колбасу и хлеб для бутербродов.
- Почему же вы не оставили сумку в подсобке, а вынесли в торговый зал?
- Чтобы на виду всё время была – неужели непонятно? А сегодня пиво завезли: пока я с накладными разбиралась, мало ли кто в подсобку мог зайти?
«Интересно, а под прилавком этот «кто-то» почему не смог бы сумку найти?»
Участковый попытался достать сумку, перегнувшись через прилавок – не получилось. Значит, неизвестный вор действовал, когда буфетчица отлучалась из торгового зала.
- И когда же вы обнаружили пропажу?
Зинаида почему-то занервничала.
- Я в сумку полезла, а кошелька-то нет.
- А зачем полезли?
- Ну… платок мне понадобился.
Внезапно она разозлилась.
- Что вы ко мне-то цепляетесь? Не сама же я у себя деньги украла?
- А кто тогда в зале был?
Зинаида пренебрежительно махнула рукой в сторону клиентов.
- Да эти же - алкаши проклятые! Куда только милиция смотрит – почему тунеядцев в тюрьму не сажаете?
«Алкаши» не обиделись, а лишь снисходительно рассмеялись.
- Чего же ты, Зинуля, сук-то рубишь, на котором сидишь? – пошутил старик Николай Зевельцев. – Посадят нас – без работы останешься.
- На мой век выпивох хватит, - огрызнулась буфетчица.
Зинаида быстро переоделась в белый халат и, приколов к волосам вырезанную из бумаги корону, громко позвала. – Подходите!
У прилавка собралась небольшая толпа. Участковый окинул цепким взглядом жаждущих пива мужиков, и заметил среди них пару человек, которые в прошлом не гнушались чужими кошельками.
Он подошёл к спокойно ждущему, когда рассосется очередь, Мишане Пустовалову.
Пожилой холостяк зарабатывал себе на пиво, играя в духовом оркестре на похоронах.
- Ты здесь с утра? – спросил Виктор Павлович.
Мишаня в далекой юности проучился год в культпросветучилище, поэтому считал себя интеллигентным человеком.
- Допустим, но это не значит, что я деньги украл. У меня презумпция невиновности.
- Да никто на неё и не покушается. Ничего подозрительного не заметил? Вижу здесь Бориса Угольникова. Он у прилавка не ошивался, когда буфетчица в подсобке была или пиво принимала?
- Не-а… Они со Славкой Шустовым в мини-шахматы играли.
- А Юрка Скобинцев? Неужели опять за старое принялся?
- Да он только что пришёл: ни ухом, ни рылом про кражу.
- Может…
- Ой, Палыч, кончай жилы тянуть. Делать мне больше нечего, как за Зинкиным кошельком следить.
Виктор Павлович тяжело вздохнул. Завсегдатаи «Зеленого приюта» использовали помещение пивной как своеобразный клуб: обсуждали газетные новости, играли в шахматы и шашки, коллекционеры менялись марками, а старый сапожник Зевельцев встречался с клиентами – собирал нуждавшуюся в ремонте обувь, и здесь же возвращал её заказчикам.
Некоторые любители пива часами азартно стучали по столикам рыбой, но бывали и такие, кто просто заскакивал «промочить горло», а потом убегал по своим делам. Зинаида тоже на месте не стояла: собирала грязные кружки, мыла их, получала товар.
И когда именно неизвестный вор совершил кражу, выяснить было трудно.
- Ты, Палыч, у Музи лучше спроси… он сегодня загадочный какой-то – глазами по сторонам водит. Может, чего-нибудь и увидел? – всё-таки сжалился над участковым Мишаня.
Мусин Геннадий был почитателем как пива, так и Эвтерпы. Смысл его мудреных виршей землякам был непонятен, но местное дарование уважали и любовно называли «Музей».
Участковый подошёл к Музе без особой надежды на успех – все знали, насколько рассеян поэт.
Вот и сейчас он что-то писал огрызком карандаша на клочке газеты, задумчиво косясь на пивную кружку.
- Музя… Геннадий, у буфетчицы деньги пропали. Не видел кого-нибудь подозрительного у прилавка?
- Я стихи сочинял, - рассеянно ответил Музя и, пошарив по карманам, вытащил комок исписанных бумажек.
Сосредоточено покопавшись в них, он разгладил старую квитанцию, на обороте которой были накарябаны строчки:
«Время мчится, как сумасшедший гонщик,
Его велосипед скрипит, как трамвайный вагончик…»
Виктор Павлович немного подумал, а потом недоверчиво спросил:
- Хочешь сказать, что здесь был Толик Галкин?
- Неужели? – удивился Музя, а потом ошалело закивал головой. – Точно! А я-то думаю, откуда у меня этот велосипедный скрип взялся? Всю строфу испортил…
До неудавшейся строфы участковому дела не было, и он вновь вернулся за столик Мишани.
Его удивление можно было понять. Толику Галкину нечего было делать в пивной. Мужик не только не пил и не курил, дай ему волю, он не ел бы, и не спал, потому что был доморощенным изобретателем.
Это стало настоящим несчастьем для его семьи: к Галкиным боялись заходить люди, потому что дом, как минами, был нашпигован хозяйскими «ноу-хау».
Пружины авторского изобретения с такой скоростью закрывали двери, что у всех домочадцев зады были в синяках. Из-за пламени его «суперзажигалок» несколько раз с великим трудом тушили пожар. Центрифуга стиральной машины вращалась с такой скоростью, что белье вместе с водой и крышкой летало по комнате, превращаясь в смертоносное оружие.
Свой велосипед Толик оснастил супернадежными тормозами, которые почему-то издавали такой мерзкий скрип, что о его передвижениях было осведомлено полгорода.
Софья Галкина работала медсестрой. Изумительное терпение женщины восхищало всех, кто знал эту пару. Её нередко видели с синяками от автоматической яйцерезки и от прочих чудо-изобретений блажного супруга, но она никогда не жаловалась. Была у Галкиных и дочка – десятилетняя Леночка.
Этим летом Толик увлекся изобретением махолета. Всю небольшую зарплату наладчика оборудования местного молочного завода он тратил на покупку запчастей для своих изобретений, но материал для птицекрылого летательного аппарата стоил очень дорого. И теперь мужик без устали мотался по городу в поисках денег, и нужно ему было как раз 60 рублей.
Обращался он за помощью и к Виктору Павловичу.
- Как сделаю, обязательно дам вам полетать! – с сумасшедшим блеском в глазах соблазнял он пожилого милиционера. – Займите 60 рублей, а то Сонька уперлась, как коза. Говорит, дочку надо на море отвезти - астму подозревают. А я ей говорю, что лучше всякого моря - кварцевая лампа моего изобретения.
Про чудо-лампу участковый слушать не захотел и, чтобы отделаться, сунул Толику трешку. Но зачем горе-изобретателя занесло в «Зеленый приют»?
- Мишань, что здесь Толик Галкин делал?
- А пёс его знает. Вроде к Зинке подошёл, а тут она как раз кричать о краже начала, он и смылся.
Виктор Павлович обомлел. На первый взгляд могло показаться, что 60 рублей Зинаида приготовила, чтобы одолжить Толику, но каким образом он смог бы её уговорить? Пообещал покатать на махолете?
Участковый представил сто с гаком килограммов Зинаиды парящими на крыльях над городом и поперхнулся. Привидится же такая жуть!
Откашлявшись, он вновь обратился к Мишане.
- А в руках у Толика ничего не было?
Тот пожал плечами, отхлебнув из кружки, подумал и пробормотал:
- Сверток какой-то… небольшой. У Толика окончательно крышу снесло из-за махолета. Старик Зевельцев рассказывал, что он даже у него пытался 60 рублей занять, соблазняя потом на махолете над городом прокатить. Зато Софья за ремонт башмаков третий месяц рассчитаться не может. Дочка в штопанных колготках в школу ходит, астмой болеет. Жалко бабу: бьется-бьется, а никак из нищеты не выберется из-за этого чокнутого придурка.
- А Галкин мне рассказывал, что Софья девочку на юг собралась везти.
Мишаня издевательски фыркнул:
- Думаете, это она украла у Зинаиды деньги для дочки? Да Софья вообще ни разу не бывала в «Зеленом приюте». Кстати, и Толик здесь впервые появился. Только у него кишка тонка хоть что-нибудь украсть, тем более у Зинаиды. Она сначала ему руку откусила бы, а потом и до головы добралась. Это же людоедка!
«Толик приносил для продажи, - сообразил Виктор Павлович, - что-то очень дорогое. Если Зинаида согласилась дать ему нужные 60 рублей, значит, вещь стоит не меньше трёх сотен. Но откуда она взялась у Толика?»
Что же, оставалось только навестить Галкиных.
Участковый уже подходил к их дому, когда мимо промчался Толик. К его ужасающе скрипучему велосипеду была каким-то образом прицеплена тачка, из которой торчали палки, прутья и прочий хлам.
Виктор Павлович его окликнул, но Толик не услышал. Да и немудрено в таком-то грохоте. Чертыхаясь, участковый всё-таки подошёл к дому Галкиных, решив подождать возвращения хозяина на лавочке у ворот.
Но вскоре выяснилось, что лавочка занята. Наслаждаясь вечерней прохладой на ней, как воробьи на проводе, сидели три уютно сплетничающие старушки – соседки Галкиных.
Судя по сияющим лицам и заинтересовано склоненным друг к другу головам в белых платочках, на душе у старушек царил праздник.
- Глянь-ка, Витька-участковый уже тут как тут, - заметила его баба Маня Половнева, - а говорят, милицию не дозовешься.
Старушки закивали головами.
- У них план, - высказалась баба Клава Сомова, - ему премию за каждый скандал дают.
- Глянь-ка, как зыркает, - подхватила ехидная тетка Дуня Корыстылева, - небось, арестовывать нас пришёл. В пивной-то у охламонки Зинки деньги украли – на нас теперь повесят, и будем, бабы, мы на Колыме вшей кормить.
Виктор Павлович тяжело вздохнул и как ни в чем ни бывало подошёл к старушкам. Вежливо поздоровался и безразличным голосом осведомился:
- Куда это Толик, на ночь глядя, мимо меня промчался, да ещё с каким-то хламом?
- На помойку части своего летучего драндулета повез. Жена ему сказала - либо она, либо эта дрянь. Ну, Толик и струхнул: понял, дурак, что без Соньки ему и дня не прожить – либо с голоду сдохнет, либо взорвется.
- Ругались час целый! Страсть…
- Сонька все его железки из дома выкинула. Сказала, всё – это была последняя капля.
- А чего это она так разошлась? – полюбопытствовал участковый.
- Так этот ирод ложки золотые из дома вытащил – хотел Зинке по дешевке продать. Ему, видите ли, какой-то дружок по блату запчасти достал – срочно деньги понадобились. А Сонька хотела ложки в областной центр отвезти – там ей настоящую цену дали бы. Леночку надо в Крым везти – знающие люди подсказали, что там сам воздух астму лечит, - охотно пояснила баба Маня.
«Золотые ложки? У Галкиных?»
- А откуда у Софьи золотые ложки?
- Так это… Катерина Зевельцева ей завещала. Она не из простых была: ложки с вензелями, красивые такие - вроде бы как в приданое ей достались. Катерина долго болела, а Сонька ей уколы делала, купала и вообще помогала Николаю – что ей тут добежать… живут по соседству.
Участковый кинул быстрый взгляд на темные окна дома Зевельцевых. Видимо, старик ещё торчал в пивной.
- Так Екатерина Петровна года три, как умерла. Когда же Софья ложки получила?
- Недавно. Старик Зевельцев вроде завещание покойной жены нашёл, а там было прописано, что ложки она завещает Соньке.
- Ясно.
Пожелав старушкам спокойной ночи, Виктор Павлович пошёл обратно в «Зеленый приют» - надобность в разговоре с Галкиными отпала сама собой.
Пивная ещё сияла огнями, но до закрытия оставалось минут десять, поэтому он не стал подниматься по лестнице, а просто присел на лавочку неподалеку и стал дожидаться, когда выйдет Зевельцев.
Устало шаркая ногами, с сеткой с дырявыми башмаками в руке, старик двинулся к дому, когда из темноты его окликнул участковый.
- А я вас жду, Николай Григорьевич. Ничего не хотите мне рассказать?
Зевельцев, тяжело вздохнув, присел рядом.
- Как догадался-то, Виктор Павлович?
- Как услышал про внезапно отыскавшееся завещание. Ты ведь его придумал?
Старик немного помолчал.
- Придумал, - признался он. – Соню пожалел: ласковая она, внимательная, а тут ещё дочка больная. Мне-то зачем золотые ложки? Это Катя тряслась над ними – мол, память родительская. Всё на черный день их оставляла, а пришел этот «черный день», и ложки ни к чему оказались.
- А как догадался, что Толик Зинаиде ложки продать хочет?
- Увидел их перед открытием пивной вместе. А что они могли ещё так оживленно обсуждать? Не махолет же? А там и Игорек с заветным кошельком примчался. Зинка его в сумку положила, да под прилавком её оставила, чтобы быстро ложки спрятать, как только Толик коробку передаст.
- И ты решил эти деньги украсть? На старости лет вором заделаться? – укорил его Виктор Павлович.
- А что мне оставалось? Когда Зинка пиво принимала, я сделал вид, что на улицу выхожу, а сам за прилавок спрятался и вытащил кошелек. Я щуплый, никто не заметил.
- А если бы Толик раньше появился?
- Нет. Он дожидался, когда Соня во вторую смену уйдет. Только она за ворота, этот варнак хвать коробку и сюда, а денежки-то уже тю-тю! – старик хрипло рассмеялся. – Зинка, забыв про всё, помчалась в милицию, а я к телефонной будке. Позвонил Соне в больницу, чтобы отпрашивалась да бежала домой. Сейчас Толику никто не позавидует, но всё же ложки я спас, и из дома жена этого придурка не выгонит. Жалко его – я с покойным отцом Толика дружил.
- Выходит, семью Галкиных ты сохранил, а сам в тюрьму сядешь?
- За что?
- Кража есть кража, какого бы благодетеля ты из себя не строил.
Зевельцев глянул на него с такой насмешкой, что Виктор Павлович удивленно поднял брови.
- Ничего я не воровал. Зинаида по утренней прохладе в плаще пришла, вот в его карман я кошелек и засунул. В милицию-то она в одном платье бегала. Сейчас вновь похолодало - Зинка домой собираться начнет, и пропажу в кармане нащупает. Представляю, что тогда...
Старик не успел договорить, как из пивной вырвался разъяренный вопль, настолько напоминающий коровий рёв, что мужчины испуганно вздрогнули.
- Вот сколько раз уже слышал, а никак привыкнуть не могу, - пожаловался Зевельцев.
- Я тоже… - Виктор Павлович с усталым вздохом встал со скамейки. – Ну что, пора уносить ноги, пока Зинаида не догадалась, кто ей в карман кошелек засунул.
- Да, здесь и милиция не защитит. Побегу!
И старик, смешно переваливаясь, шустро заковылял по аллее парка.
_________________