Карта ролевой игры "Забытый мир"

Приветствую жителей Забытого Мира!
Рада к вам присоединиться. Надеюсь, моя игра сложится.

Не уверена, принято ли здесь поздравлять с реальными праздниками,но , если провести аналогию, то можно наверное поздравить людей Стены. Кто как не они - защитники ))
Поэтому поздравляю Гектора Стального и Торена-охотника

Элиана, привет! Приятно познакомиться.
Блондинок много не бывает, я считаю ))))

Спасибо. Ведя шил.

Дом м.Бенсона, главы Торговой Гильдии

- Что ты сказала? – из моих рук выпали мягкие домашние туфли, в которые я хотела переобуться. – Эван хочет меня отправить на Стену?! Этого не может быть. Ты что-то напутала.
- Это то, что я успела услышать до того, как они с твоим отцом закрылись в кабинете.
- Мама, ты наверняка ошиблась. - От страха мои босые ноги мгновенно заледенели на холодном полу. – Я смогу родить Эвану сына и без… без этого.
- Айрин, прошло уже больше полугода с того дня, как мы выдали тебя замуж, - мягко возразила мама. – Твоему мужу нужен наследник, и как можно скорее. А ты до сих пор не понесла.
Это прозвучало как упрек.
Это и был упрек.
Будто это только моя вина! А то, что он приходил ко мне в спальню за эти полгода едва ли с полдюжины раз – это чья вина?
Последний вопрос озвучивать вслух не имело смысла. Ответ был очевиден. Виноватой в итоге всегда оказывалась я.
- Ленора зачала только через десять месяцев после своей свадьбы, - я лихорадочно искала объяснение. – Даже нет! Почти через одиннадцать!
- Да, и родила дочь. А потом еще одну. У другой твоей сестры тоже двое дочерей. А у меня самой вас– трое, - вздохнула она. – У твоего мужа есть все основания для опасений. Ты знаешь, какой у тебя удачный во всех отношениях брак. И как тебе повезло заполучить Эвана Лейна, человека богатого и благородного, не забывай, что он сделал из тебя леди.
- Состояние нашей семьи побольше, чем его, - возразила я только чтобы возразить, хотя на самом деле знала, что мать права.
- Верно, но происхождение не самое лучшее. Твой отец всего лишь богатый торговец. Очень богатый, да. И даже глава Гильдии с некоторых пор. Но из простолюдинов, как ни крути.
- Подумаешь. Даже сэр Орвик Понирос не гнушается торговлей, в этом нет ничего зазорного, - пробормотала я.
- Придержи язык, Айрин! – одернула мать. – Ты слишком упряма, и именно это мешает тебе стать хорошей женой.
- Эван жалуется на меня? – мгновенно подняла я голову.
- Напрямую – нет. Но я боюсь, что… он начал жалеть, что согласился взять тебя в жены. Подумай об этом. И о том, что ты можешь сделать, чтобы все исправить. Всего сорок дней на Стене – и любовь и благодарность мужа на всю жизнь.
Легко сказать – сорок дней! Это целая вечность. А еще...
В дверь раздался тихий стук.
- Прошу прощения. Господин Лейн хочет видеть супругу. Он просил вас спуститься в сад, - рабыня с поклоном удалилась.
Я стояла, в испуге прижав руки к груди.
Вот оно. Это то, зачем он послал за мной. Он хочет мне сказать. Неужели правда?
- Айрин, обуйся и иди, - поторопила меня мама. – Мужчины не любят ждать.

Я послушно сунула ноги в туфли, вышла из моей старой комнаты, в которой провела почти все детство, и спустилась по лестнице на первый этаж, а затем вышла на задний двор, где был разбит небольшой сад. Мама, сама родом с Западных земель Царя Островов, постаралась воспроизвести здесь, на Грехе, копию тех садов, которыми славилась ее родина. Сама лично привезла семена и саженцы, и со временем они буйно разрослись, благо, местный климат этому благоволил. Я ей помогала по мере сил, и могла назвать по сортам каждый цветок и куст. Мне не раз говорили, что у меня рука к растениям легкая и все, мной посаженное в землю, обязательно принималось.
Но сегодня меня не радовали яркие цветы и порхающие над ними бабочки.
Я их просто не видела.
Видела только Эвана, который, ожидая меня, просматривал газету, прислонившись к резным перилам беседки. Как всегда, его сшитый на заказ костюм сидел как влитой, а шейный платок был повязан безупречно.
- Дорогая, - он поднялся мне навстречу и протянул руки, и я вложила в его ладони свои холодные пальцы. – Замерзла? – он сжал чуть крепче. – Обычно из нас двоих холодные руки у меня.
Он улыбался, солнце золотило его светлые волосы, а от голубых глаз разбегались к вискам едва заметные морщинки, которые ничуть его не портили.
- Просто сегодня… прохладный ветер с моря, - мне удалось ответить недрогнувшим голосом. – Давай поедем домой. Наш визит к родителям сегодня затянулся и я устала.
Эван снял сюртук и накинул его мне на плечи. Стало теплее, и я почувствовала облегчение: все хорошо, все по-прежнему, мама наверняка все нафантазировала из услышанного обрывка разговора.
Мы сели на скамью внутри беседки, и муж успокаивающе обнял меня.
Он умел быть очень нежным, когда хотел.
- Ты такая красивая, Айрин, - проговорил он, словно не услышав моей просьбы. – Когда я впервые тебя увидел, ты была еще совсем девочкой. Но уже тогда обещала стать настоящей красавицей. У нас с тобой могли бы быть красивые дети, голубоглазые, с золотыми локонами... Но у нас нет детей, - заключил он и в голосе его звякнули металлические нотки.
По спине вдруг пробежал холодок.
Я могла бы возразить ему, что для того, чтобы появились дети, он мог бы для начала приходить в мою спальню чуть чаще, чем раз в месяц, но не стала. Я слишком хорошо знала, как легко Эван переходит из состояния благодушной безмятежности в неконтролируемую ярость. И тогда мне долго приходилось носить одежду с длинными рукавами, а то и вовсе некоторое время не выходить из дома, ссылаясь на недомогание. О, если бы только дети могли появляться на свет каким-то другим способом, не требующим этих… визитов.

- Мы только что за сигарой говорили об этом с твоим отцом, - продолжал он.
- Ты… говорил об этом с папой?
Эван пожал плечами.
- Ну, почему бы и нет. Я предложил решение и твой отец с ним согласился.
- К..какое? – вопрос с трудом протолкнулся через онемевшие губы.
- Мы решили, - он выделил это «мы», чтобы я не сомневалась, что это их совместное решение, - что ты отправишься на Стену. На нашу удачу, сейчас на Грехе сыновья Стены, но думаю, они скоро отправятся в обратный путь. Полагаю, они не откажутся взять с собой и тебя.
Меня?!
Я знала, что происходит с женщинами, которые попадают на Стену. Это не было чем-то позорным и даже считалось удачей взять себе в жены такую женщину. Это означало, что она будет рожать своему мужу только сыновей, крепких и сильных. Настоящих наследников рода. За исключением первенца, которого придется спустя некоторое время отправить на Стену обратно к своему отцу.
Отцам.
У настоящего стенного не бывает одного отца. И это означало, что…
Я закрыла лицо руками и вдруг представила себе вереницу одинаковых Эванов… и как раз за разом очередной из них будет приходить ко мне по ночам. Меня вдруг сильно замутило, к горлу поднялась горечь.
Кажется, совсем недавно я чуть было не высказала мужу, что он мог бы выполнять супружеские обязанности чуть чаще? Посмотри, Айрин, как быстро боги исполняют твои желания.

- Айрин, ты меня слышишь?
Я вдруг поняла, что Эван уже несколько раз повторил этот вопрос. Он с силой отвел мои ладони от лица.
- Мы могли бы… еще попробовать сами. Ты и правда хочешь меня туда отправить? - громче шепота говорить не получалось. – Хочешь, чтобы другие… мужчины меня… со мной…
- Да, - твердо ответил Эван и сильно сжал мои запястья. – Да, - повторил он. – Это наилучший выход. Потому что хочу, чтобы у меня были сыновья, а не целый выводок девчонок. Собирайся, - он поднял меня со скамьи. – Не будем терять время. Стенные могут отправиться назад в любую минуту. Сейчас мы пойдем к ним и ты должна будешь сама сказать, что хочешь поехать на Стену. Сама, поняла меня?
Я нашла в себе силы кивнуть. Но чувствовала себя преданной.
Оказывается, вся моя семья находила эту идею превосходной, а мое мнение никого не интересовало.
- Вот и умница. Пойдем. Пусть тебя причешут и принарядят. И может быть удастся что-то сделать с твоим цветом лица, ты бледна как снег.

Снег.
Сознание зацепилось за это слово и крутило его так и эдак, пока мне застегивали украшения на шее и расчесывали до блеска волосы.
Оно цокало в такт лошадиным подковам, пока мы ехали в экипаже по улицам.
Снег-снег-снег.
Снег-снег-снег.
Я никогда не видела снега. А Эван, наверное, видел. Там, где снег, там должно быть холодно. Холоднее ли, чем сейчас мне?
- Приехали.
Муж помог мне выбраться из экипажа и повел в дом с высоким темным крыльцом. В самом доме тоже оказался полумрак, который не в силах были разогнать слабые люмосы вдоль стен. К тому времени меня уже трясло от озноба, и шелковое платье лишь еще больше холодило кожу. Эван оставил меня на несколько минут, затем вернулся, огладил меня по волосам, плечам, проверяя, все ли в порядке. Потом взял за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
- Сейчас ты войдешь в соседнюю дверь. Там будет стенной. Ты скажешь все, о чем мы с тобой говорили в беседке, и будешь милой и любезной. И уверенной, ты слышишь меня? Ну, иди, - он развернул меня и подтолкнул к двери в глубине комнаты.

Я послушно шагнула через порог и даже зажмурилась от света. Ярко горели свечи, теплым живым огнем. В очаге ревело высокое пламя, в комнате было светло и жарко. Я наклонила голову и заморгала, и вдруг увидела мужские сапоги в шаге от меня. Высокие, из грубой кожи, с тяжелыми массивными пряжками. В сапоги были заправлены простые суконные брюки. Взгляд зацепился за руки… крупные, с длинными пальцами и выступающими венами над тыльной стороной кисти. Я никогда не видела ни у кого таких рук. Закатанные рукава светлой рубашки обнажали перевитые мышцами предплечья, потом мой взгляд уперся в расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки, и выше поднять глаза я не могла себя заставить. Боги, какой же он высокий… Неужели все стенные такие?
Пауза затягивалась и мужчина нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Дальше тянуть было нельзя.
- Меня зовут… - голос дрогнул. - Меня зовут леди Айрин Лейн. И я хотела бы… хотела… - чего я действительно хотела бы, так это бежать отсюда перепуганным зайцем, - просить вас взять меня с собой на Стену.
Вот. Я сказала это.

Главное в этом деле - толковый экскурсовод

Гектор Стальной, у меня только один вопрос.
Брать с собой одну шубу или две? или три?

А я то думала, у вас там шубы круглосуточно не снимают ))))
Холодно-с же!

Город - дом Лейн- пристань


Он молчит, и это заставляет меня нервничать ещё сильнее. Почему он не отвечает?
Между его ключиц ровно и сильно бьется вена, и я зачем-то считаю эти удары, упрямо не поднимая глаз.
Тишина почти осязаема, только изредка потрескивают поленья в очаге.
Ожидание становится невыносимым, и, не выдержав, смотрю стенному в лицо. Всё же вздрагиваю в первую секунду, но надеюсь, что он не заметил. У него такие тёмные глаза... Почти чёрные.
И очень требовательные.

Он настаивает.
Приказывает.
И не подчиниться невозможно.
Я повторяю, почти слово в слово.
Будто не веря мне, он задает несколько уточняющих вопросов. Киваю, сжимаю крепче руки, чувствуя, как впиваются в ладони ногти.
Да… Да. Да!!
Пожалуйста, не спрашивай больше.
Сначала я не могла заставить себя посмотреть на него, а теперь не могу отвести глаз.

Что, уже завтра? Он всё же берет меня с собой?
Нахлынуло странное чувство – облегчение пополам с ужасом, и я не могу решить, чего больше. Вот всё и решилось.
- Как твое имя? – как могу оттягиваю момент, когда придётся сказать Эвану.
- Гектор, - чуть помедлив, ответил стенной. - Тебя сопровождать буду я и мой брат Мансур. В восточной части порта стоит корабль под названием «Странник». Приходи на рассвете.

Пробормотав, что обязательно буду на борту к назначенному времени, я попятилась и почти выпала через дверь на руки мужу.
- Ну что? – нетерпеливо спросил он. – Что он сказал тебе?
- Он… согласен…
- Я так и думал! – глаза Эвана торжествующе блеснули в полумраке. – Пойдем, Айрин, у нас мало времени, - он потянул меня на улицу.
- Я не успею собрать вещи, - слабо возразила я, забираясь в экипаж. – Он сказал, завтра на рассвете…
Мой муж устроился на сиденье напротив.
- Признаться, дорогая, я ещё с утра велел твоей рабыне подготовить все необходимое. Танна родом с Севера, поэтому точно знает, что нужно брать с собой в такие места. Так что наверняка твои сундуки уже готовы.
- Эван! – я недоверчиво уставилась на него. – Ты… уже всё решил без меня! Как ты мог?! Как ты мог даже не спросить меня, что я думаю!
Он досадливо поморщился, будто у него болели зубы, но почти тут же его лицо разгладилось и осветилось улыбкой.
- Но ведь всё решилось хорошо, верно? – он успокаивающе взял меня за руку. – Ты не возражаешь, твои родители тоже… А если бы я не распорядился собрать твои вещи, то сейчас ты никак бы не успела все сделать к отъезду. К тому же, у меня есть для тебя хорошая новость: Танна едет с тобой. Тебе не будет одиноко, всегда будет возможность перекинуться словечком с подругой. Я знаю, знаю, ты дружишь с рабыней. И хоть не одобряю этого, но, как видишь, - закрываю на это глаза. Тебе простительна эта слабость, если вспомнить о твоем происхождении. Ну, дорогая, не грусти. Я пообещал дать Танне свободу после того, как вы вернетесь домой.

Я потрясённо молчала, пытаясь осмыслить, как круто поменялась моя жизнь за последние несколько часов. Было ощущение, что у меня выбили почву из под ног и я все падаю и падаю, и никак не могу остановиться.
В доме, где жили мы с Эваном после свадьбы, царила предотъездная суета. В спальне Танна заканчивала укладывать вещи в сундук.
- Почти все готово, госпожа, - улыбнулась она, выпрямляясь.
- Эвана здесь нет, он пошел в свой кабинет, - пробормотала я. – Так что можешь звать меня просто по имени.
- Хорошо, Айрин, - покладисто согласилась Танна. – Смотри, что я взяла, - она покачала бумажным пакетиком. – Это семена горного горицвета. Нашла у себя в кладовой.
- И зачем это?
- Если будет возможность, мы посадим его в кадке земли, и уже через неделю он будет радовать тебя зеленью и мелкими цветочками. – Она перестала улыбаться и посерьёзнела. – На Севере мало зелени, а на Стене и подавно. Только лед и камни на много лиг вокруг. Из зелёного разве что ели да сосны, и те занесены снегом. Ты будешь очень скучать по привычным вещам. А горицвет скрасит твою тоску, это самая быстрорастущая трава из тех, что я знаю.
Мои глаза наполнились так долго сдерживаемыми слезами.
- Спасибо, Танна, - я кинулась ее обнимать.
- Ну же, Айрин, не надо плакать. Это всего сорок дней, не считая дороги. Ты можешь нарисовать эти дни на бумаге и отмечать оставшиеся до отъезда. Кстати, я взяла тебе бумагу и угольные карандаши, чтобы ты могла рисовать. – Она тихонько гладила меня по спине, ожидая, когда слёзы иссякнут. – Ты ещё будешь с улыбкой вспоминать это приключение в старости.
Я последний раз всхлипнула и отодвинулась, вытирая глаза рукой.
- Сильно сомневаюсь.
- Поживём – увидим, - заключила она. – Ну, а теперь дай мне пройти. Спущусь на кухню и наберу сладких сухофруктов и леденцов. Часть оставишь себе, а остальное подаришь стенным. Какими бы они ни были суровыми воинами, но в каждом мужчине живет ребёнок. – Танна усмехнулась. - А я ещё не встречала детей, которые не любили бы подарки.
С этими словами она вышла за дверь, оставив меня одну.
Дети? Увиденный сегодня мною стенной ничем не напоминал ребенка. Огромный суровый воин. Наверняка грубый и нелюдимый. Невозможно представить, чтобы улыбка когда-либо касалась его губ.
Великая Маа, дай мне сил пережить это испытание.

Ужинала я без Эвана, он попросил подать еду ему в кабинет, сославшись на важные дела. Внутренний гадкий голосок тут же шепнул мне, что любящий муж не упустил бы возможности провести последний вечер с женой накануне долгой разлуки. Но я упрекнула себя в эгоизме. Значит, у него и впрямь что-то срочное…
С трудом заставила себя съесть несколько ложек: аппетита не было, кусок не лез в горло. Так странно, ещё вчера я жила обычной жизнью и никуда не собиралась уезжать, и вот за несколько часов все так изменилось. Я даже не успела попрощаться с родителями и сестрами.
Через открытые двери столовой мне было видно, как Танна бегает по лестнице вверх-вниз со стопками одежды, какими-то свёртками и коробочками. Мне стало жаль ее: это из-за меня она вынуждена ехать на Стену. Хотя, если начистоту, то огорченной или подавленной она не выглядела, даже напевала тихонько себе под нос. Может, и впрямь всё не так страшно?

Ночью спала я плохо. Точнее сказать, вообще не спала, только под утро забывшись ненадолго. В итоге, когда Танна подняла меня еще до восхода, я чувствовала себя совершенно разбитой. Умылась, наспех заплела косу и оделась в поданное рабыней дорожное платье. Внизу у подножия лестницы меня ждал Эван с моим плащом в руках.
- Готова, дорогая?
Нет, не готова! Нет!!!
- Пойдём. Твой сундук уже погружен.
Рабыня проскользнула мимо него, придержала входную дверь и мы вышли в предрассветные зябкие сумерки.

Когда мы добрались до немноголюдной пристани, солнце окрасило розовым край неба. Ещё немного и первые лучи вырвутся из-за края горизонта, даря острову Греха новое утро. Утро, которое я буду наблюдать уже с палубы корабля.
По скрипящим сходням рабы внесли мой багаж на борт, следом поднялась с корзинкой Танна. Эван придержал меня за локоть и развернул к себе.
- Я желаю тебе лёгкого пути, Айрин, - серьёзно проговорил он. – Пусть это путешествие будет означать новую страницу в нашей жизни. Через положенный срок я пришлю за тобой посыльных, чтобы тебя сопроводили обратно. Время пролетит быстро. Ты мне веришь?
Я кивнула, и Эван поцеловал меня в лоб, а затем сделал мне знак идти.
И только ступив на палубу и оглянувшись на мужа, я вдруг поняла, что не проронила ни слова на прощание.
Не знаю, почему так вышло.

Вот так?

уговорил, хвостатый



Передай мастерице Зое от меня огромную благодарность. Я в восторге.
Очень красивое платье. и кажется, теплое

Здравствуйте, Арм-Анн
Какой вы красивый... змей )
Гиф в подписи гипнотизирующий...
Желаю вам увлекательной игры


Спасибо, Элиана! Слежу за твоей партией, болею за тебя )
Пора падать в обморок, как мне кажется...

Ведя, великий компроматор! Спасибо, повеселил ))))
Элиана, кто бы мог подумать, что ты на такое способна!
А Правитель у нас, оказывается, отличный танцор. Что тоже неожиданно ))))))))))

Всех в Днем смеха!

Корабль, совсем небольшой по размерам, оказался удивительно быстрым. Он не был предназначен для перевозки пассажиров, поэтому всех рабынь разместили в трюме, подвесив гамаки прямо между мешков, ящиков и бочонков. Мне с Танной повезло, нам досталась крошечная узкая каюта на корме. В неё была втиснута жесткая койка, на которой мы спали вместе, да складной стол. Больше ничего там не помещалось, но мы были рады и этому.
А у сыновей Стены, похоже, кают не было вовсе. Во всяком случае, когда бы мне ни приходилось выходить на палубу, я неизменно обнаруживала неподвижно стоящего возле борта стенного. Иногда он стоял один, иногда их было двое. Однажды я случайно выглянула ночью: их фигуры были всё так же неподвижны, будто высечены из камня, и только ветер трепал их волосы и плащи.

Эти несколько дней тянулись бы томительно долго, если бы не Танна. Мы с ней вдвоём усаживались на койку, и я рисовала, а она вязала шерстяные чулки и рассказывала мне всё, что только могла вспомнить о Стене.
Про то, как она высока и неприступна, про братьев, что неустанно несут дозор, про Великий Исход и вечные льды прекрасного города Финнура. Под её неторопливые рассказы в моём альбоме оживали льдистые ведьмы, вырастали заснеженные ели, манили тайнами ледяные горы. Всё это походило бы на прекрасную и жуткую сказку, если бы не стенные: они были более чем реальны.
Украдкой, спрятавшись на палубе за бочкой с питьевой водой, я пыталась их рисовать. Не знаю, замечали они меня или нет. Но чем ближе мы продвигались на север, тем холоднее становилось и тем сильнее ветер трепал листы бумаги, и вскоре рисовать на палубе стало совсем невозможно.

По утрам изо рта вырывались облачка пара при дыхании, и первое время меня это очень забавило.
- Танна, смотри, я драко-о-он, - я старательно выдыхала очередное облако.
Рабыня в ответ усмехалась и велела плотнее запахнуть плащ. Однако вскоре я стала кутаться и без её напоминания. Порой дул такой сильный и холодный ветер, что из глаз текли слёзы.

Однажды Танна, не прерывая вязания, спросила меня:
- Айрин, тебе ведь известно, что именно происходит с женщиной на Стене?
Я отложила альбом.
- Ну… только в общих чертах, да.
- Ты боишься?
- Очень. – И это было правдой.
- Это нормально – бояться неизвестности. Но надо надеяться на лучшее и на милость богов – и все будет хорошо.
- Ах, если бы боги прислушивались ко всем нашим молитвам… Расскажи мне, чего ждать.
Танна подняла глаза.
- Ты должна будешь вскоре после прибытия выбрать одного из сыновей Стены, чтобы он с тобой делил ложе.
- Как Эван?
- Хм… Я очень надеюсь, что это будет кто-то лучше, чем Эван.
- Зачем ты так говоришь? Он любит меня! А я люблю его.
- Нет, Айрин, - рабыня покачала головой. – Не обманывай себя. Я видела настоящую любовь. Ты его не любишь. Тебя всегда любили родители и как самой младшей и любимой потакали во всем. Всё, чего бы ты ни пожелала – ты получала мгновенно: новые наряды, породистые лошади, прогулочные лодки и экипажи, любые развлечения. И когда однажды ты показала пальчиком на отцовского делового партнера – он просто устроил вашу свадьбу. Предварительно увеличив твоё приданое вдвое.
- Ты… За такие слова тебя следовало бы высечь! – гневно крикнула я.
- Так высеки, - спокойно отозвалась она. – Это не изменит правды.
Я заставила себя успокоиться и села на койку.
- Ты стала невыносимо дерзкой, - сообщила я ей. – Но я прощаю тебя, потому что ты сама не знаешь что несёшь. Рассказывай дальше.
Танна пожала плечами.
- Да в общем-то, особо больше нечего рассказывать. Братья делят женщин меж собой, это всем известно. У тебя, как у свободной женщины, будет право выбора. Сын, которого ты можешь им родить, будет считаться их общим. По истечении условленного срока отправишься домой – к тому времени будет ясно, понесла ты или нет. Но лучше бы да, потому что, боюсь, в таком случае твой супруг просто отправит тебя пытать счастья на другой погост – пока не получит желаемый результат. Он всегда добивается того, чего хочет, тебе это известно лучше меня.
Вот тут я не могла упрекнуть Танну во лжи. Эван был известен своей требовательностью.
Когда я еще не была за ним замужем, мне это даже нравилось.
А теперь, Айрин? Нравится ли тебе это теперь?
«Потому что хочу, чтобы у меня были сыновья, а не целый выводок девчонок».
Что хочу я, меня спрашивали только до замужества. После свадьбы считалось, что мои желания должны полностью совпадать с желаниями Эвана.
Наследник. Эван гарантированно хочет наследника.
Нет ничего необычного в этом истинно мужском желании, не так ли?
Стенные вот тоже хотят сыновей…
А что хочу я?
- Выйду на палубу, подышу, - объявила я и встала. – Здесь душно невыносимо.

Крепко ухватившись за поручни, я смотрела с кормы на заходящее солнце. Облака цвели золотым и лиловым, собираясь на горизонте в тёмную массу. Наверное, ночью будет дождь. Волны далеко внизу пенились белыми гребнями. Было так тихо, даже ветер не хлопал парусами на мачтах.
Плеск воды. Наверное, кто-то из матросов переливает воду из бочки.
И брызги воды на щеке. Я стерла капли и уставилась на влажную ладонь. Что за вода, откуда? До поверхности волн вниз не меньше полумили. Небо ещё не затянуто тучами…
Плеск послышался снова, и я осторожно заглянула за борт.
И чуть не отпрянула.
Милосердный О'Шьен. Что же это?
Вода была всего на несколько локтей ниже борта, будто мы стояли в гавани. Чистая, спокойно-гладкая, пронизанная лучами закатного солнца. Светло-бирюзовая у поверхности, она стремительно темнела к глубине, становясь почти чёрной. И оттуда, из толщи воды на меня смотрела… о, боги… русалка.
Нет, не русалка. Тритон… Да, он определённо был… мужского пола, хоть я и впервые видела это существо – широкий разворот плеч и перевитые мышцами руки не давали обмануться.
Выходит, сказки не лгут.
Наклонившись, я жадно его разглядывала, а он, сложив на груди руки, невозмутимо смотрел на меня, покачиваясь в воде.
Он был такой… красивый, если только это слово может отразить его внешность. Его волосы струились как ручей, едва он поворачивал голову. И… хвост! Он переливался серо-голубой чешуёй, и она слабо светилась радужными отблесками, отражая свет. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела в жизни. Хотелось смотреть и смотреть. Откуда-то слышалась песня – нежная, мелодичная, тягучая, заставляла вслушиваться, пытаясь разобрать слова, звала за собой. И шум прибоя… тихий успокаивающий шорох.
А тритон вдруг медленно улыбнулся мне, и в этой улыбке было обещание. Протянул ко мне руку с раскрытой ладонью – совсем близко, вот же, у самой поверхности воды.
Приглашение.
Песня, которую я слышала, стала громче, ещё немного – и смогу разобрать слова. Я протянула руку тритону, наклонилась ниже… и вдруг кто-то грубо дёрнул меня за шиворот, и я упала на палубу, больно ударившись локтями.
Наваждение мгновенно рассеялось.

Надо мной стоял сердитый стенной, тот, что при встрече представился Гектором.
- Леди Айрин, ты чуть не вывалилась за борт! – рявкнул на меня он. – Мать-Стена, о чём ты думала?!
Первый раз за время пути мне довелось увидеть его так близко. Тени под его глазами залегли глубже, а скулы обозначились резче. Складка между бровями сделалась заметнее… разглаживается ли она когда-нибудь? Кажется, это путешествие давалось ему непросто.
- Там был… тритон… - я оперлась на протянутую руку и встала на ноги.
Гектор заглянул за борт и скептически хмыкнул.
- Ну, разве что он был размером с приличный баркас, раз ты его разглядела с такой высоты.
Я с опаской посмотрела за поручни. Там далеко внизу по-прежнему несли белые гребни волны, и солнце опустилось за горизонт почти до половины. Он мне не поверил. Да и я бы не поверила, если бы не видела сама.
- Иди в каюту, леди, - серьёзно сказал стенной. – И не стой больше на палубе одна.
Сделав пару шагов, я обернулась.
- Скоро ли мы прибудем на Царь Островов?
Гектор ответил не сразу, долго всматривался в горизонт, будто надеясь увидеть там берег.
- Завтра, - наконец сказал он.
Он оказался прав. Едва рассвело, как марсовой возвестил, что видит землю.

Тритон, вы полагаете, что стенные не способны на чувства и желания? Занятно, никогда не думала об этом. Ну, во всяком случае, к своей ненаглядной Стене они испытывают вполне сильные чувства, как я слышала.
Спасибо за пост. Наша встреча была мимолетной, но запоминающейся. Быть может, увидимся еще.

У меня все равно с собой купальника нет))))
Только три шубы и вязаные носки

А вокруг меня будут водить хороводы айсберги и все окрестные тритоны

Ведя, в прошлых новостях ты переживал за моральный облик стенного (не покушалась кстати), теперь - за мой.
Что-то не пойму, за кого болеешь