Карта ролевой игры "Провинциальная Англия"

Служба в храме святой Девы Марии и Всех Святых заканчивалась как всегда проповедью преподобного Уилстона. На этот раз отец Эд говорил о любви.


Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы призваны любить друг друга. Любовь начинается с момента, когда мы видим в человеке нечто такое драгоценное, такое светлое, такое дивное, что стоит забыть себя, забыть про себя, и отдать всю свою жизнь – свой ум, свое сердце на том, чтобы этому человеку было светло и радостно.
По отношению к человеку, о том же говорит Евангелие: так любить человека, чтобы всю жизнь отдать за него. На войне это ясно: ты выходишь в бой, и тебя могут убить для того, чтобы другого спасти.
И в жизни мы можем также становиться между бедой и человеком, даже не знаемым нам человеком, даже человеком, о котором мы не знаем ничего, — только что он есть и что ему нужна помощь; жить так, чтобы быть защитой для другого, чтобы никогда другого не ранить, чтобы для другого быть вдохновением, чтобы для другого быть радостью…
Подумаем об этом, и научимся любить ценой, открытым сердцем, радостью о том, что можно любому человеку принести радость и крепость, когда есть слабость, и вдохновение, когда нет ничего в жизни, ради чего можно жить.



Когда все спели хвалебный псалом и сели на места, преподобный обратился к пастве с интересной речью
– Возлюбленные, смею сообщить вам, что наш город посетил, и вероятно будет жить здесь некоторое время сын графа Маберри, молодой Коулфилд. Он там при дворе надебоширил, и отец сослал его в провинцию. С ним – два приятеля. Да, да, дамы, в нашем городе появились три завидных холостяка, но, пожалуйста, без фанатизма.
– Черри, дорогая, что смешного я сказал, обратился викарий к дочери, сидевшей на первой скамейке и сейчас смешно прыскающей в раскрытый молитвенник.
- За сим, дорогие мои, все свободны. Время спевки хора и кружка рукоделия спрашивайте у Чарити, я все равно не помню, – и викарий вышел в ризницу разоблачаться, а прихожане заторопились на улицу.

Викарий уже собрался уходить, когда увидел незнакомого молодого человека


- Добрый день, милорд, чем могу? Я местный викарий, преподобный Эдуард Уилстон, для прихожан отец Эд.

- Очень приятно, молодой человек, очень приятно, наслышан о Вас.Ну, что могу сказать - Вам тут будет скучно. Городок у нас маленький, патриархальный, все друг друга знают и все на виду, и девушки у нас порядочные. так что, сами понимаете. А Вы их развлечете на какое-то время, но, я надеюсь, в рамках приличий, - викарий строго посмотрел на молодого лорда, - для них Вы - диковинка - приехали-уехали, а им тут жить.

Викарий пришел домой, рассказал жене и дочери о встрече с молодым лордом Коулфилдом, и уехал по делам викторианства, обещав вернуться поздно.

Преподобный Уилстон, проснувшись и плотно позавтракав, отправился к церкви. Там он первым делом вывесил на доске объявлений церковный листок, а потом прошел в ризницу готовиться к проповеди. Это было единственное место, где он мог скрыться от всех.

- Мисс, что Вас тревожит? Расскажите мне все. Что случилось? Старые книги сгорели - как раз перед моим приездом в Честерфилд в ризнице был пожар

- Не плачьте, мисс, расскажите мне все

-На что, мисс? Я не смогу Вам помочь, если не буду знать всего

- О, Господи - "и всюду страсти роковые. и от судеб защиты нет", успокойтесь, милая, прошлого не воротишь. Вам хорошо жилось с матерью? Она любила Вас? Может. не стоит ворошить все это? Или Вы хотите повидать отца? Хотите, чтобы он Вас признал? Расскажите все, я же священник, и разговор со мной, как исповедь. Я его никому не передам, но я могу поговорить с Вашим предполагаемым отцом, узнать, что ему известно об этом. Хотите? Только не отчаивайтесь.

- у Вас прекрасное имя, милая, звучное

- Но я не знаю, о ком Вы говорите. я могу лишьосторожно выяснить это у лорда Коулфилда. Хотите?

- Понимаю, понимаю Вас. Ах, молодость-молодость, все-то им любви хочется, моя вон тоже страдает. три гоода прошло, а она все страдает - викарий вздохнул

- Не плачьте, милая, все уладится

- Хорошо, я постараюсь сделать для Вас все, что смогу, не плачьте, милая. все будет хорошо. Идите домой и успокойтесь. А я съезжу к лорду Коулфилду, как освобожусь.

Викарий проснулся в бодром настроении, как всегда плотно позавтракал и пошел к церкви. Там он вывесил на доску очередной листок с проповедью, присоединив туда же и объявление от Чарити о танцевальном аукционе. Найдя в ящике для записок еще три объявления, преподобный Уилстон повесил и их.



Потом он пошел в ризницу поработать, помятуя, однако, что надо поговорить с лордор Коулфилдом о мисс Найт.

Как всегда по утрам после завтрака преподобный Уилстон пошел к храму вывесить на доску свой листок. В этот раз отец Эд решил ене писать проповедь, а ограничиться небольшой статьей по истории города - слишком много появилось приезжих, которые, вполне вероятно, ничего об истории Честерфилда и храма не знали. Чарити просила оповестить всех о пикни лорда Дарлингтона, а к ящике снова нашлись объявления.

Преподобный Эдуард Уилстон, наконец, написал проповедь на завтрашнюю службу и зашел в "Золотого Гуся" за женой и дочерью, чтобы забрать их домой, но Чарити пожелала еще немного остаться на балу. Викарий не возражал и удалился вместе с супругой, напомнив собравшимся, что завтра воскресенье и
пригласил всех в церковь на воскресную проповедь к 12 дня.

Воскресная проповедь преподобного Уилстона была о любви и браке.

– Дорогие мои, – начал викарий, обращаясь к прихожанам, – брак – чудо на земле, место, где два человека, благодаря тому, что они друг друга полюбили, становятся единственными, место, где рознь кончается, где начинается осуществление единой жизни. Любовь – удивительное чувство, но оно не только чувство, оно – состояние всего существа. Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, – только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась.
Как часто бывает, что любящему другого кто-нибудь скажет: «Что ты в нем нашел? Что ты в ней нашел?» – и человек дает совершенно бредовый ответ: «Да разве ты не видишь, до чего она прекрасна, до чего он красив?..» И оказывается: да, так оно и есть, этот человек прекрасен, потому что любящий видит красоту, а не любящий или безразличный, или ненавидящий видит только раненность.
Кто из нас не сидел с дорогим ему человеком в вечерний час, когда спускались сумерки, когда все затихало вокруг. Вначале идет разговор, потом он замирает, но остается какая-то тишина; мы прислушиваемся к звукам: к потрескиванию дров в камине, к тиканью часов, к внешним отдаленным шумам; потом и эти звуки исчезают, и наступает глубочайшая тишина, безмолвие души. И вот в этом безмолвии души вдруг чувствуешь, что стал так близок своему тому человеку, который рядом находится. Это, конечно, не слияние в том отношении, что один человек делается другим, но оба соединяются на такой глубине взаимного переживания, где слов больше не нужно: они вместе, и если любовь достаточно глубока, они стали одним целым.
И, кроме того, есть вечное измерение в браке, которое, может быть, лучше всего выразил один французский писатель: «Сказать человеку: „Я тебя люблю“ – то же самое, что сказать ему: „Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь…“»
Мы все думаем, что умеем любить. На самом деле очень часто мы умеем только лакомиться человеческими отношениями. Мы думаем, что любим человека, потому что у нас к нему ласковое чувство, потому что нам с ним хорошо; но любовь – нечто гораздо большее, более требовательное, и, порой, трагичное.
В любви есть три стороны. Во-первых, человек любящий дает, хочет давать, забывая себя для радости другого человека. С другой стороны, в любви надо уметь получать; нужно, чтобы любовь дающего была самозабвенной, а получающий любил дающего и верил безусловно в его любовь.
Но даже там, где и давать, и получать – праздник, радость, есть еще одна сторона любви, которую мы забываем. Это – жертвенность. Она заключается в том, что человек готов по любви к другому отойти в сторону. И это очень важно.
Потому что человек не может начать жить с какого-то, даже самого светлого дня встречи с любимым, дорогим человеком. Он должен жить с самого начала своей жизни. И любящий должен принять тайну прошлого как тайну и ее уберечь, ее сохранить. И здесь начинается область, которую можно назвать областью веры: взаимной веры одного человека в другого.
Есть пословица: «Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Настоящая любовь умеет полюбить человека «черненьким». Человек начинает любить другого, потому что вдруг, неожиданно для себя самого, видит в нем что-то, чего он раньше никогда не видел.
Человека любят не за что-нибудь, а наоборот, он может стать значительным, прекрасным, потому что он любим. Единственный способ возродить человека, дать ему раскрыться в полноте — это его любить; любить не за его добродетели, а несмотря на то, что он несовершенен, просто любить. Мы не всегда можем это видеть, только глаза любви могут нам позволить прозреть это.

Проповедь закончилась, викарий ушел в ризницу, а прихожане начали потихоньку выходить на залитый солнцем церковный двор.

Проснувшись и позавтракав, викарий пошел в ризницу поработать. Найдя в ящике для записок объявления, он как обычно повесил их на доску у церкви.

Поработав в ризнице и пообедав, викарий вспомнил про просьбу мисс Найт, которую он до сих пор так и не выполнил, и решил сходить к лорду Коулфиду.