Карта ролевой игры "Аляска. Золотоискатели."

У Джона было отличное настроение. И объяснений тому было несколько.
Во-первых, зима, казавшаяся еще пару недель назад бесконечной, наконец-то, сделала свой неизбежный поворот к весне. Джон чувствовал это - по слегка ослабившемуся утреннему морозу, по слегка осевшему снегу, по светло-зеленым побегам елей и кедра.
Во-вторых, сегодня он рано встал и поэтому еще не успел поругаться с Авророй. Впрочем, то, что они ругаются, по мнению Джона, целиком ее и только ее вина - ей давно надо было выйти замуж, обзавестись детьми, а не придираться по пустякам к нему, Джону, и сидеть сиднем в лавке, словно монашка в келье. Вот хотя бы взять эту Мэйбл Симпкинс.... Хотя нет, Мэйбл лучше брать не стоит! По непонятным причинам Аврора испытывала к этой Симпкинс странное раздражение. Не хватало еще , чтобы из-за нее в Джона полетел ковшик или ведро.
И в-третьих, опять же весна... Ведь, весной прибудет пароход, который помимо товаров привезет новые книги, заказанные им втайне от сестры. Если Аврора узнает... Хотя, чем он собственно рискует? Одним скандалом меньше, одним больше... Когда-нибудь она все-равно успокоится, а у Джона останутся его книги.

От этой мысли лицо Джона озарилось улыбкой, и, с энтузиазмом поправив на плече котомку, он еще бодрее зашагал вдоль реки.
Последняя книга - которую он за зиму зачитал практически до дыр - была нашумевшая история о докторе Джекиле. Если бы у Джона была возможность, он бы, наверное, тоже мог бы выучиться на доктора - как мисс Хантер - или работал бы в конторе - как мистер Джойс. Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы мать не скончалась так рано, и если бы отцу не ударила в голову идея миссионерства? Сделал бы он тоже какое-нибудь открытие или, как отец, писал скучные и никому не нужные стихи?
Джон словно наяву услышал страдающие нотки в голосе Бартона-старшего, каким он обычно читал предобеденную молитву: "Дорогой Бог и Отец человечества!"
Именно эти слова он вывел потом на доске, венчающей могилу отца.
Джон вздохнул и начал спуск к реке, целиком переключившись уже на рыбную ловлю. Здесь, в нескольких метрах от берега лежала тихая заводь, в которой водилась ряпушка. Если повезет можно было поймать и лосося. Но Джону за три года проведенных в Форти Майле еще ни разу так не везло.
В летнее время ему бы понадобилась лодка, но зимой можно было просто пройти по льду. Джон сделал несколько шагов, пробуя крепость льда, и оставшись довольным зашагал более уверенно...

Джон сидел над выдолбленной ломом во льду лункой уже который час, и за это время не клюнула ни одна - за исключением двух-трех - приличная рыбина. Так и замерзнуть не долго. Нет, все-таки с его стороны было самоуверенно и опрометчиво во всеуслышание заявить, что он сможет запросто наловить к городскому празднику свежей рыбы. Джон представил себе насмешки, которыми будет неизбежно посрамлен и снова вздохнул - уж лучше замерзнуть на реке.
Он поднялся и слегка постучал ломиком по образовавшейся на поверхности воды корочке льда.
Внезапно суровая нитка, прикрепленная к "удочке", представляющей из себя обыкновенную палку, положенную на лунку, слегка дернулась и, на секунду замерев, яростно "заплясала, чуть не сломав палку. Все еще не веря удаче, Джон ринулся к лунке, но, неловко поскользнувшись, упал. Чертыхаясь, он поднялся и, наконец, подхватил палку, придерживая при этом нитку.
Это была точно не "мелочь" - вес рыбы на крючке был значительный, а сама рыба не желала быть пойманной.
Чертыхнувшись еще раз, Джон замер над лункой - медленно и осторожно вытягивая нитку с уловом и стараясь даже не дышать. Он вспотел от напряжения, пока, наконец, в лунке не появилась голова, судя по которой, можно было уверенно сказать, что это была довольно крупная рыба - от неожиданности Джон чуть не упустил ее.
"Лосось!" - мелькнуло в его голове победно мысль, но тут рыбина с силой дернулась, напомнив Джону, что расслабляться пока рано. Не отрывая взгляда от выпученных глаз рыбины, Джон зубами стянул рукавицу и, сунул в воду руку - надеясь подцепить добычу за жабры. Вода была обжигающе холодной, и пальцы моментально свело, но Джон в охватившем его азарте не желал ничего замечать, совершенно забыв о риске.
- Все-равно не уйдешь, - упрямо прохрипел он, хватая ломик. Короткий удар, и рыбина затихла. Джон с трудом перевел дух и подцепив концом рыбину, наконец, вытащил ее на лед...

Лосось был действительно большой - около метра, но Джону, как всякому рыболову, он показался чуть ли не размером с кита. Да, это был отличный улов. С такой рыбиной было не стыдно показаться на глаза любой леди Форти Майла! Ради такой рыбины можно было пожертвовать и рукой.

Спустя час, Джон еще более бодрым шагом, чем до этого, с победным видом подходил к поселку...

Было уже довольно темно, и Джон не сразу узнал девицу внезапно вынырнувшую перед ним из сумерек. Соседка.
- Мисс Фурье? - удивился Джони. - Куда вы так спешите на ночь глядя? Неужели тоже в "Салун"? - не упустил он возможность съязвить. - Хотите, я провожу вас туда?

- Зверю? - Джон проследил за взглядом Анабель, но сделал вид, что не понял. - Ах вы об этой небольшой рыбке! - как можно небрежно заметил он, снимая с плеча улов и "взвешивая" его в руке, тогда, как на самом деле ему жутко хотелось расписать девушке во всех красках, как он боролся с лососем, как пытался ухватить его за жабры голой рукой, показать в доказательство посиневшую от холода руку и ломик, которым он в конечном счете убил рыбину. - А вы согласитесь? - ответил он вопросом на вопрос - Я, видите ли, немножко продрог.

- Не маленькая, - дипломатично сказал Джон тоном, без сомнения указывающим на его скромность.


В этом была вся Анабель. Такая же вредная, как и Аврора. "И так же пытается сейчас его воспитывать," - внезапно обозлившись, подумал Джон.

- Если только вы пригласите к себе домой, то я, думаю, не откажусь, - он развязно усмехнулся, смеривая девушку взглядом и делая многозначительное ударение на словах "к себе".

- Ладно, мисс Фурье, - сказал Джон уже более примиряющим тоном - я пошутил. Завтра намечается праздник в городе, и эта рыба предназначается для стола. К тому же мне действительно не помешает выпить один-другой стаканчик виски.

Вместо ответа Джон лишь кивнул, хотя Анабель вряд ли могла увидеть этот жест в темноте.



Наивность в ее голосе прозвучала так искренне, что Джон невольно устыдился своего недавнего раздражения.
- Это была глупая шутка, мисс Фурье, - пробурчал он, махнув рукой.


- Должно, - коротко бросил Джон, шагая к салуну. - Не бойтесь, мисс Фурье, - заверил он девушку, распахивая перед ней двери и пропуская ее вперед, - вы будете со мной. А мы с вами по крайней мере соседи. Можно сказать, родственники. - Джон усмехнулся - И потом, я слышал, по случаю праздника, салун решено на время превратить в приличное заведение. Вы абсолютно ничем не рискуете...

Он громко поприветствовал собравшихся в салуне.

- Как в том, что я Джон Бартон, - самоуверенно произнес Джон.


Он передал рыбу на кухню и подтолкнул Анабель к ближайшему свободному столу.
- Две порции виски, - крикнул Джон бармену.

- И воздастся вам по вере вашей, - заключил Джонс ухмылкой, садясь за стол. - Аминь.


- Нет, - коротко ответил Джон, ставя один из бокальчиков напротив девушки, - Этот бокал вы выпьете за мое здоровье, Анабель. Вы ведь не откажетесь выпить за него?

- Сказано же - по вере воздастся, - с нарочитой смиренностью в голосе вздохнул Джон, пряча улыбку и в душе забавляясь их игрой. - Мне. Или вам жалко для меня здоровья, Анабель?

Джон приподнял свой бокал и легонько стукнул им о край бокала Анабель. Сейчас было бы здорово лихо, одним глотком выпить содержимое, но Джон уже знал на собственном горьком опыте, что для такого трюка нужна во истину луженая глотка. Поэтому сделав несколько осторожных глотков обжигающей жидкости, он снова поставил свой бокал на стол - ощущая при этом, как приятное тепло словно разливается по телу.

- ... за дрянь, - закончил за девушку Джон, широко улыбаясь при этом. - Действительно, гадость еще та. Но кто сказал, что лекарство должно быть сладким? - Он выпил остатки виски и повторил заказ.

- Шаг второй, - объявил Джон, когда выпивка в количестве теперь одного бокала возникла на их столе. - Все собутыльники рано или поздно перепиваются и начинают драться. Согласитесь, мисс Фурье, было бы очень смешно мутузить друг друга и называть при этом противника на "вы" и "мистер". Поэтому в начале каждый уважающий себя пьяница ... вы ведь уважаете себя, мисс Фурье? - поинтересовался он, изо всех сил стараясь не рассмеяться. - переходит с потенциальным собутыльником на "ты" и "друг". Приступим?

Джон приглашающе поднял свой бокал

Джон отрицательно покачал головой.
- Пока еще нет, - он взял девушку за руку и потянул ее из-за стола. - Для этого надо выпить на брудершафт. Мы перекрещиваем с вами руки вот так... И пьем из своих стаканов.

Джон отпил из своего бокала и, склонившись к девушке, произнес:
- И не надо. Для того, чтобы стать собутыльниками, достаточно поцеловаться. Драться мы будем потом, - пообещал он, - когда не поделим последнюю бутылку...


Честно говоря, Джон хотел только пошутить. И чуть-чуть напугать. Но его взгляд сам собой остановился на ее губах, и...

- ... cortice suavem, - пробормотал он, наклоняясь к этим губам.

Несколько секунд Джон непонимающе смотрел на Анабель, а потом пожал плечами и, отстранившись, рассмеялся.
- Умная девочка, - похвалил он девушку.


Бартон кивнул и, достав из кармана деньги, оставил пару монет на столе.
- Как пожелаете, мисс Фурье, - Джон снова улыбнулся, поднимаясь из-за стола. Он плотно застегнул свою меховую куртку и вышел следом за Анабель.

- За что? - искренне удивился Джон. - Если я разболеюсь, это будет только ваша вина. - "утешил" он девушку.



- Если я скажу, что хотел поразить ваше воображение, вы ведь мне все-равно не поверите, - как мог, отшутился Джон. Почемуто теперь его совсем еще недавнее желание - рассказать о всех обстоятельствах ловли лосося - показалось ему глупым и мальчишеским.
- А вы? - в свою очередь спросил он Анабель. - Что вы потеряли в такой поздний час на улице? Ведь в салун-то вы точно не собирались, - поддел он ее.

Они неторопливо брели по занесенной снегом улице Форти Майла. Алкоголь постепенно выветрился, и Джон снова почувствовал холод. Он еще плотней запахнул на себе меховую куртку.

- Компания - серьёзный повод, - со смехом согласился с ней Джон. - Пожалуй, я, так и быть, приму вашу благодарность.

Он уловил в своих словах невольно прозвучавший подтекст и осекся.


- Но лечили-то меня вы, - не сдавался Джон. Почему-то ему нравилось подразнивать Анабель.


Джон невольно усмехнулся.

- Я неизменным, вечным быть хочу, - негромко продекламировал он в спину идущей впереди девушки, -
Чтобы ловить любимых губ дыханье,
Щекой прижаться к милому плечу,
Прекрасной груди видеть колыханье
И в тишине, забыв покой для нег,
Жить без конца - или уснуть навек...

Да, дразнить Анабель Фурье было интересно...



- Я думаю, мисс Фурье, - дипломатично заметил Джон, - Форти Майл довольно тихое место, а ваш брат уже достаточно взрослый и самостоятельный человек... и у вас нет оснований для беспокойства.



- Поверьте, болезнь - ничто по сравнению с отповедью, которую мне устроит Аврора, - снова усмехнулся Джон. - Впрочем, наверное, все сестры одинаковы в этом ...

Вечером


- А по-моему, вы просто пытаетесь увильнуть от ответственности, - в тон ей сказал Бартон.


- Его стихи нравились моему отцу, - уклончиво ответил Джон, поддерживая Анабель за локоть. - Он считал, что они с Кидсом были в чем-то похожи.


Вместо ответа Джон взял в ладонь руку Анабель.
- О, женщина, как мне тебя понять? - снова продекламировал он с усмешкой, -
Ты то язвительна, неверна и жестока;
То ты блудница, то заботливая мать;
То свята и чиста, как длань пророка... Я это к тому, мисс Фурье, что не надо расстраиваться по этому поводу. Вы такая, какой вас создал Господь....


- Да, вы правы. Аврора, наверное, волнуется, - вынужден был признать Джон, отпуская ее руку и чувствуя при этом непонятное для себя сожаление. - Спокойной ночи, мисс Фурнье.

Он дождался, пока девушка войдет в свой дом и только после этого пошел к себе.
После уличного холода, домашнее тепло показалось ему райским. К счастью, Аврора спала или делала вид, что спала, - Джон предпочел не проверять. Он, стараясь не сильно шуметь, скинул меховую куртку и, повесив ее над печью, осмотрел при скудном свете свечи поврежденную руку. Кожу саднило, будто ее до этого терли на терке. Джон поморщился и отправился в кладовку за банкой медвежьего жира. Смазав руку и замотав какой-то тряпкой, он, наконец, растянулся на своей кровати и закрыл глаза.
Не смотря на боль, уснул он почти мгновенно .... Ему снился отец.