Наш жёсткий секс в Малинди (эротический триллер 18+)

Ну… если только в следующем романе. А чтобы его сочинить, мне надо съездить в Малинди.
_________________

 » Глава 43. Путешествие к небу

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

43. Путешествие к небу

— Энди, все люди равны между собой, и каждый должен иметь хотя бы одного раба. Я имею, это ты, — говорю утром своему мужу.
— Джей! ты, как и все женщины, навеки неполноценна, поскольку не имеешь той единственной штучки, стоящей того, чтоб её иметь.
— Намекаешь на свой cock? — смеюсь я.
— Ты догадливая… только эту мысль не я сочинил, а дедушка Фрейд.

Пропускаю выпад против женщин и задаю следующий вопрос:
— Энди, не кажется ли тебе, что авторы эротической прозы в душе пуритане? правильно я думаю?
— Не кажется ли тебе, что мы все находимся в аду? – вроде бы так вопрошал Сартр. Не кажется ли тебе, что слоны попадут в рай, ведь у них мозг в три раза больше, чем у Ленина? – про мозг ты сама говорила. А уличные фонари попадут в рай? – там ведь без света никак. И это не ответ вопросами на твой вопрос. Просто причины писательства бессмысленно анализировать. Как у всякой запутанной истории может быть тысяча начал, так и у сочинительства может быть тысяча истоков… у всех по-разному. Хотя часто бывает, что писательство – это банальная попытка завоевать любовь, — усмехается Энди.
— А как это случилось у тебя?
— Ну, Джей… скажем так: все вокруг чувствовали, что я – Мессия, но ещё не понимали, как на это реагировать. Вот, я и решил помочь людям, — хихикает Энди.
— Энди, эти твои люди, читающие по-русски, они ведь избранные, — говорю я, — они глубоко чувствуют, любят классическую музыку, живопись, любят русскую природу, любят Путина – не так ли?
Энди молчит и ждёт моего продолжения.
— В этой своей избранности они очень похожи на немцев, равно как похож и Путин, который долго работал в Дрездене for communication between the KGB and Stasi agents.
— Хочешь сказать, что судьба путинской России окажется схожей с немецким рейхом, который предполагался тысячелетним? — перебивает меня супруг.
— I can’t foretell the future… Просто вижу очередной пример того, как один человек может загипнотизировать целую нацию. Мне этого никогда не понять.
— Ну… не нацию, а лишь быдло; хотя да, быдло составляет большинство. Плюс подлецы… эти всё отлично понимают, но исходят из собственной выгоды.
На этом наш диалог прерывается, потому как Энди идёт на свою пасеку, возится там полдня. Дались ему эти пчёлы. Возвращается он в дом уже в сумерках, здесь ведь рано темнеет.

…Как обычно, миссис Мона приготовила нам ужин и ушла домой к детям. Амира ещё у нас, нянькается с Натали, а маленькую Лину я уже уложила спать. После работы на пасеке Энди сидит в гостиной. Подхожу ближе, смотрю на него: огромные зелёные глаза, загорелый лоб, впалые щёки, таящаяся в уголках рта усмешка. Красивый! люблю его до безумия.
— Энди, что мы будем пить за ужином? — спрашиваю я супруга, — пальмовое вино или тростниковый ром?
— Ром, конечно. Уже поздно, нет времени на раскачку.

I see that Andy mocks, имея в виду любимую присказку нынешнего русского царя. Дался ему этот плешивец. Достаю из холодильника-бара два внушительных стакана, бутылку “Kenya Cane”, ставлю на стол. Несу яства, состряпанные миссис Моной.
— Джей, давай на следующей неделе посетим гору Кения, — неожиданно предлагает мой супруг, когда стаканы наполнены, и мы чокаемся. — Надеюсь, твои любимые духи Loa не будут против?
— Энди, божественные духи Loa, возможно, не воспротивятся, но что мы забыли на горе?.. умный в гору не пойдёт, — хихикаю я.
Выпив ром, Энди глубокомысленно продвигает свою идею:
— Мы где живём? В Кении, а самую высокую гору никогда не видели. Джей! да вся страна названа в честь этой горы. Разве нет?
— Ну и что… — перспектива глазеть на гору, пусть и самую высокую в стране, меня не прельщает. Более того, у меня фобия к высоте; исключение, как ни странно, составляют полёты на самолёте, даже если смотрю вниз через иллюминатор. Энди этого не поймёт, потому я и не признаюсь.
— Зачем мы ездили в Ламу? — не сдаётся Энди.
— Ламу – памятник, охраняемый Юнеско, тринадцатый век. А на соседнем острове Манда, как объясняла Твига, есть старинные артефакты вуду.
— Что-то мы их не нашли, только зазря топали по жаре почти полдня, — злится Энди. — А вот гора Кения существует не с тринадцатого века, а миллион лет. Национальный парк вокруг неё тоже в списке Всемирного наследия Юнеско. Гора эта – только представь, пятитысячник! Сейчас там проложили тропу, в том числе и по леднику. На уровень две тысячи шестьсот метров можно проехать на машине – это уже половина пути, а потом из турлагеря подняться на пик Ленан. Специальная подготовка не нужна, даже подростки участвуют в таких восхождениях. Не веришь, спроси у Твиги; она должна знать, ведь по преданию на горе Кения обитают духи Loa.

I sit petrified before him. Однако моё нарочитое молчание не останавливает Энди.
— Джей, как там у Булгакова? Человек смертен, но самое печальное, что иногда внезапно смертен. Да и вообще, жизнь коротка; вон, в Ливии и на Ближнем востоке люди гибнут каждый день. Хотя бы иногда стоит видеть прекрасное и радоваться.
— Ладно, — говорю, — пойду с тобой на гору, если пообещаешь любить пеггинг с собственной женой. Обещаешь?
— Мы же и так занимаемся этим.
— Я сказала «любить пеггинг»! — сержусь на своего тембо.
— Ну… попробую, — соглашается он.
— Тогда после нашего ужина… с ромом и солидной дозой размышлений, — хихикаю, — когда всё допьём… достанешь из шкафа страпон и поможешь мне надеть его, — объясняю я непонятливому тембо.
Wow! Он согласен! А потом… так классно я никогда не пилилась с ним! Tonight I am brutal in reminding my tembo of his place. I’m sure that a worthless husband only needs some training to become a good one. To prove this theory, I treat Andy pretty roughly to make him learn his lesson.

А через неделю поутру мы с Энди отправляемся в путешествие к горе Кения.

 » Глава 44. На горе Кения

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

44. На горе Кения

Проснувшись, мы с Энди неторопливо завтракаем – в отличие от знаменитой поговорки нынешнего русского царя у нас есть время на раскачку. Потом на машине едем в Момбасу. До Найроби поедем по железке, как когда-то давно, когда в первый раз вдвоём с Энди мы ехали из Момбасы в Кисуму. Билеты куплены заранее на сайте кенийских железных дорог, в первый класс, на экспресс. Мы немного гуляем по пыльной многолюдной Момбасе, потом идём в этот странный Mombasa Terminal, which was built as concentric circles and central tower, representing a ripple in the ocean. В середине дня садимся на поезд, в котором первый класс – это двухместное купе с умывальником. Через пять часов мы уже в Найроби. Ужинаем в одном из столичных ресторанов, ночуем в гостинице. В постели Энди неистовствует: хватает меня за шею, ставит на четвереньки и берёт сзади. Мне это нравится; люблю, когда муж становится властным.

А на следующий день мы отправляемся покорять гору Кения.
Сначала, рано утром, едем на каком-то раздолбанном минивэне из Найроби в небольшой городок Наньюки. Для горного восхождения Энди выбрал Sirimon route. Он говорит, что этот путь считается самым лёгким и годится для таких неподготовленных и хилых обезьян, как я. Осёл!..
Из Наньюки к воротам национального парка у горы Кения мы добираемся на джипе – это шесть километров по шоссе, затем ещё девять по бездорожью. У ворот можно заплатить деньги за вход, но так же легко и пробраться зайцами – непроходимой китайской стены здесь нет. Энди, конечно, платит. С рюкзаками, в которых тёплые вещи и питьевая вода, мы идём пешком к кемпингу Old Moses; долго топаем – больше трёх часов, по пути обнаруживаем столбик, маркирующий место прохождения экватора. В кемпинге ужинаем и ночуем. Энди говорит, что здесь высота три тысячи триста метров над уровнем океана. То-то я чувствую головную боль.

Во второй день вместе с гидом, которого зовут Чиди, поднимаемся в Shipton’s base camp, это уже четыре тысячи двести – так высоко я никогда в жизни не забиралась. Поблизости тут полно всяких экзотических растений – гигантских крестовников в три человеческих роста, огромных лобелий... ещё тут много горных даманов, они похожи на кроликов, но могут лазать по отвесным скалам. Около лагеря они греются на солнце, сидя на больших камнях. Наш гид Чиди говорит, что генетически даманы ближе всего к слонам. Как-то не верится; может быть, этот чернокожий парень так остроумно шутит?

Солнце здесь жёсткое высокогорное, на нём очень быстро можно обгореть, приходится мазать лицо кремом. Наверно, стоит повязать платок на шею, что я и делаю. Но у меня опять болит голова. А Энди хоть бы что: жару в Малинди он плохо переносит, а здесь оказался в своей стихии. Я смотрю на пики горы Кения. Они скрываются в серо-голубой дымке и выглядят как призрачные волшебные животные. Солнце быстро садится; чёрные тени от скал шевелятся, словно они живые. Назавтра Энди с гидом собираются затемно подняться на пик Ленана. Я пас, мне хватит и четырёх тысяч метров, чтобы наблюдать восход солнца над Кенией. Мы ложимся спать в сторожке гидов; рано ложимся, так здесь принято.

Потом в три часа ночи Энди расталкивает меня и говорит, что пора идти. Светит мне в лицо своим мощным фонарём.
— Осёл! — бормочу я сквозь сон, — оставь меня в покое.
Но Энди не унимается, стаскивает с меня одеяло. А температура тут, в сторожке, чуть выше нуля.
— Я высеку тебя розгами! — ору ему, — на твоей горе сейчас минус двадцать!
— Джей, здесь у тебя нет никаких розог, — усмехается супруг. Он тащит меня за руку из постели; сонную заставляет одеваться; говорит, что если выйти немедленно, то к рассвету мы будем на пике, а дорога простая, даже дети-подростки проходят весь путь за пару часов. Потом Энди даёт мне выпить чашку горячего сладкого чая. Его заботливость улучшает моё настроение, но лишь чуть-чуть.

Наконец, мы выбираемся из сторожки наружу на свежий воздух. Тут небольшой морозец и островки выпавшего за ночь снега. Гид Чиди подаёт мне и Энди трекинговые палки, и мы отправляемся в путь к небу. Идём по тропинке в поле застывшей лавы при свете звёзд и фонаря нашего гида. Холодно, и с каждой сотней метров становится всё студёнее. Кое-где на тропе лёд, но очень крутых подъёмов нет. Тем не менее, вояж на самую верхотуру становится для меня микстом из разнообразных страхов. Мне не хватает воздуха, кто-то невидимый сдавливает мою голову тисками, и я подозреваю у себя симптомы горной болезни; я спотыкаюсь о камни на тропе, и мне мнится перелом лодыжки. Ещё я боюсь камнепада. Я начинаю опасаться, что потухший вулкан внезапно проснётся, и мы погибнем под градом камней и пепла из его жерла или «оживут» каменистые осыпи выше по тропе, и нас задавит обломками. О! мне хватало, что напридумывать, пока мы топаем по тропе на вершину. А ещё мой страх высоты. Когда забрезжил свет, я боюсь оглянуться и посмотреть вниз на лагерь, из которого мы вышли. Это настоящая ловушка из собственных страхов.

«Ладно, Дженни, успокойся, — уговариваю сама себя, — не надо паниковать на борту титаника, он всё равно утонет». Мысленно я взываю к Loa, я прошу помочь мне Loa Erzulie, Kanga, Ghede Nibo, Ogun, папу Легбу, барона Самеди… – я взываю к каждому в отдельности и ко всем вместе. Лишь они в силах помочь выбраться из джунглей фобий и вернуть меня с горы на обычную землю, вернуть в виде не расшибленного тела, а живую, способную самостоятельно передвигаться.

Впрочем, когда мы оказываемся на самом верху, становится легче. Открывается вид на все четыре стороны, уже появился свет, его становится всё больше и… четверть седьмого – рассвет. На горизонте из-за туч величественно поднимается красное африканское солнце. Заворожённые, мы молчим; слышен только ветер, барабанящий по скалам. Мир кажется волшебным. Я даю свой смартфон Чиди, и он фотографирует нас с Энди. На слайдах в смартфоне мы получились на фоне восходящего солнца, словно готовые взлететь с покорённой вершины.
Да, когда находишься на пике Ленана, хоть он и не самый высокий на горе Кения, то это сродни полёту. Мы летели. Я видела себя скользящей сквозь облака, сквозь ветер навстречу встающему над Кенией солнцу. Maybe, I saw the Paradise. Or it was only phantom of the Paradise?
HOWEVER, WHAT IS LIFE? A FRENZY, AN ILLUSION, A SHADOW OR A FICTION?
WHAT IS LIFE? All Life is a Dream.
Ну да, именно мечтам я и буду предаваться. Ведь жизнь не имеет сюжета. По крайней мере, пока мы живы.



Copyright © 2020 by Andrei E.Gusev








***
Все показанные изображения находятся в свободном доступе в сети интернет и были найдены при помощи сервиса Яндекс-Картинки. В связи с чем, установить авторство фотографий и рисунков не представляется возможным.



ЧИТАЙТЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ: роман «Однажды в Малинди» (https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=24843)

 » Рецензия на сайте фонда "Союз литераторов Москвы"

СТАРИК И ДВОЕ:
роман в романе
(About the novel “OUR WILD SEX IN MALINDI” by Andrei Gusev)

Если уж, читая эротическую прозу Андрея Гусева, вспоминать Эрнеста Хемингуэя, то надо, конечно, говорить про его «Зелёные холмы Африки», а не про «Старика и море». Это там, в «Холмах», писатель ведёт длинные и часто философские разговоры со спутниками и женой, что отличает и гусевские «африканские» тексты. Правда, если старик Хэм описывает свои диалоги на фоне поездок и походов по охотничьим местам самого знойного континента, то персонажи писателя Гусева в основном ведут свои разговоры в промежутках между занятиями любовью и пеггингом.
Пеггинг (pegging) – это такой вид секса, где мужчина и женщина меняются ролями, то есть она, надев искусственный мужской фаллос, прикрепляемый ремешком, имеет его в анус, а он издаёт крики удовольствия, которые обычно свойственны в такой ситуации женщинам. Как бонус женщина может дополнительно ласкать рукой настоящий член мужчины. Кстати, в гусевских описаниях этот бонус почему-то отсутствует. Видимо, автор отстаёт от жизни.

Но мы, собственно, не о том. А о тех главах, которые образуют как бы роман в романе, повествуя о приезде, гостевании, а затем отъезде из Малинди (Malindi), где проживают герои гусевских эротических откровений, – писателя Серга Мёдова, или Аманыча, старого друга Энди. Это он, Энди, с женой Дженнифер когда-то перебрался на ПМЖ в Кению и теперь живёт там в своё удовольствие, зазывая изредка в гости своих бывших друзей-приятелей. Его удовольствия мы, впрочем, уже описали, теперь о приятелях.
Тут проще предоставить слово самому писателю, вернее, его персонажу женского рода по имени Дженнифер:
«Наш московский друг Серг Мёдов позвонил из Танги. Это Танзания, но от нас недалеко – километров триста, не больше. Мы, конечно, пригласили его в гости, и он согласился приехать. Серг не молод, он русский писатель, Энди зовёт его Аманычем – по отчеству.
— Увидеть Аманыча в нашем доме, здесь в Малинди – большая удача, — говорит мне Энди. — Ему уже шестьдесят шесть лет, — задумчиво добавляет супруг.
— Не может быть! — восклицаю я, со смешком добавляю: — Нынче так долго не живут!»

Оказывается, живут. И Аманыч приезжает в Малинди. Вот тут, собственно, и начинается обещанный роман в романе. Потому что в старого гостя влюбляется подруга Дженнифер (Джей) леди Твига. А леди Твига – простая такая жрица распространённой африканской религии вуду. Вот как описывает это Джей:
«Леди Твига говорит, что Loa дали знак: пока наш друг Аманыч не перешагнёт через колдовское число зверя, ему нельзя покидать Восточное побережье. Рассказываю об этом своему мужу. Энди смеётся; он считает, что Твига влюбилась в Аманыча и просто хочет забрать к себе престарелого писателя.
Я же мыслю, что Твига являет собой орудие в руках Loa, которые задумали оставить Аманыча в Малинди. Против кнута леди Твиги не устоит не один мзунгу, это знают все мои здешние подружки. Даже Энди целовал ей руку перед поркой кнутом».

Тут самое время добавить, что пунктуация и синтаксис приведённых цитат сохранены в неизменности. А заодно объяснить, что такое число зверя и Loa. Число зверя в сатанинском словаре составляют три шестёрки 666, в переводе на человеческую хронологию – 66 лет и 6 месяцев, которые и должны были вскоре «стукнуть» Аманычу.
А вот про Loa лучше пусть объясняет автор:
«Поскольку в тексте часто упоминаются Loa, приведу некоторые сведения.
About Loa from Wikipedia:
Лоа (Loa) — в религии вуду невидимые духи, осуществляющие посредничество между Богом и человеком; являются аналогом христианских святых. Наделены огромной силой и почти неограниченными возможностями. Лоа играют важную роль в ритуалах вуду.
Образ лоа, скорее всего, происходит из анимистических религий Западной Африки, где их название означает «духовные наставники». В Америке представления ввозимых из Африки рабов о лоа претерпели синкретическое влияние других религий (главным образом католицизма), поэтому впоследствии им часто поклонялись в виде Иисуса, Марии и католических святых. Каждый Лоа имеет свой спектр деятельности и атрибуты, свой знак, имя и предназначение. Согласно представлениям приверженцев религии, лоа неисчислимы, как песок на морском берегу.
Последователи вуду преподносят лоа кровавые жертвоприношения в виде убийства животных, а также фрукты, овощи, деньги, ром и сигары. Считается, что лоа принимает только дух животного в жертву, а тело, лишённое духа, как правило, последователи вуду съедают во время праздничного ритуала».

Если вы думаете, что с Лоа мы покончили, то мне придётся вас разочаровать, ибо...
«На следующий день Твига решает провести обряд вызова духов Loa. Она считает, что очистительное жертвоприношение спасёт нас от зла, после чего на нас снизойдёт благодать духов Loa. Поскольку дело касается, в первую очередь, Аманыча, то всё должно случиться в его присутствии, и потому обряд жертвоприношения происходит у нас во дворе. В жертву Папе Легбе, как это и принято, Твига приносит белого петуха; я добавляю бутылку рома “Kenya Cane”. После жертвоприношения Твига вручает Аманычу талисман вуду – небольшой матерчатый мешочек Gris-gris. It’s necessary to protect Amanich from evil and to bring him luck.
Всё это происходит в присутствии миссис Моны, мистресс Ариэль и принцессы Амиры. Всего нас семеро: пять африканских женщин и двое белых мужчин. Конечно, одного петуха на всех не хватит, поэтому ещё с утра миссис Мона готовила nyama choma, то есть grilled meat.
Когда ужин с жертвенным петухом завершён, Аманыч уходит вместе с Твигой и остаётся ночевать у неё. Всё в руках Loa, всё происходит по воле Loa, и Loa неисчислимы. Вернувшись к нам ранним утром, Аманыч достаёт из своего багажа мольберт, кисти, краски и принимается писать портрет леди Твиги во время подношений духам Loa. Твига получилась совсем непохожая на себя, какая-то сказочная, с белым петухом в руках. Сама Твига про свой портрет работы Аманыча ничего не знает; если только не видела иллюстрацию в романе Андрея Гусева. Такие дела».

Такие дела, господи! «Энди ушёл на свою пасеку – на дальнюю лужайку нашей leasehold земли. Я, Аманыч и леди Твига сидим за столом в гостиной и пьём холодное пальмовое вино. Жарко! Ещё у нас есть всякие местные фрукты и немного мирры. Твига, как и я, любит жевать мирру. Твига смотрит на Аманыча, с усмешкой говорит ему: “You don’t think I can put you over my knee and make you cry right now? This is going to be our fun. I wanna give you ass spanking to remind you of the day you were born, when the doctor smacked your ass to make you cry.”
Аманыч густо краснеет; видать, он не привычен к femdom. Мне становится смешно, я начинаю дико ржать. На суахили говорю Твиге, что подобную экзекуцию лучше отложить на тот день, когда Аманыч достигнет числа зверя – 66 лет и 6 месяцев. Такая порка будет забавной и символичной. «Особенно, если случится по воле Loa», — мысленно говорю сама себе. Хочу выпить ещё пальмового вина, беру стакан… но вовремя вспоминаю, что с моей девочкой в животе не стоит много пить даже такого слабого спиртного, как пальмовое вино.
Смущённый Аманыч встаёт из-за стола, говорит, что пойдёт к Энди на пасеку».

Много ещё чего происходит в этом с позволения сказать эротическом тексте, чего описывать я не берусь. Закончу, на мой непросвещённый взгляд, главным:
«Ещё я знаю, что Твига сделала вольт – куклу вуду Аманыча. Понятно, что обладатель куклы вуду может воздействовать через неё на человека, которого она изображает. По секрету Твига сказала мне, что хочет воспользоваться ритуалом “Пристальный взгляд Erzulie”, чтобы вызвать ответную любовь Аманыча. Теперь мне ясно, что Твига сильно влюбилась в престарелого писателя. Подфартило ему. Или это загадочные чары писателя покорили мою подругу?»

И всё же леди Твиге не удалось удержать Аманыча. Он уезжает в Москву. Но вскоре...
«По случаю рождения моей дочки леди Твига, мамбо, совершила жертвоприношение божественным духам Loa. Церемония проходила у нас во дворе. Вместе с мистресс Ариэль Твига принесла в жертву трёх белых петухов, одного из них – специально для Loa Kanga, который заботится о здоровье людей. Надеюсь, что Loa приняли дух жертвенных птиц. Потом миссис Мона обмазала тушки петухов мокрой глиной, насадила на широкие шампуры и запекла в огне нашего дворового очага. Мы ели запечённых в собственном соку птиц весь вечер, запивая пальмовым вином.
Аманыч прислал нам с Энди поздравительное сообщение по электронной почте; написал, что надеется увидеть нас, Натали и Лину в Москве. Хорошо, что хоть в Москве, а не в какой-нибудь тмутаракани, откуда Аманыч родом; он ведь родился в туркменском Мерве. Впрочем, я надеюсь, что в путинской Москве он нас не увидит. Когда сказала об этом Энди, тот стал объяснять, что Москву, теперь якобы похорошевшую, принято называть собянинской. А по мне, так один чёрт: оба эти субчика находятся в стоп-листе у всемогущего Bondye. Make no doubt about it, Loa не примут их души».

И ещё чуть-чуть цитат. «Из гостиной я вижу, как Энди спускается по лестнице со второго этажа. Его волосы, выгоревшие на солнце во время рыбалки, посветлевшие, живописно рассыпаны по лбу. Он отбрасывает их назад и вправо. В руках у мужа лист бумаги. Зайдя в гостиную, Энди показывает мне сообщение агентства «Интертелекс», которое он распечатал на принтере в своём кабинете:
РОССИЯ-ПИСАТЕЛЬ-РОМАН-ПРЕМИЯ
РОМАН СЕРГЕЯ МЁДОВА О ПРИКЛЮЧЕНИЯХ В КЕНИИ ОТМЕЧЕН ПРЕМИЕЙ «НОВЫЙ РУССКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР»
Москва. 3 марта. ИНТЕРТЕЛЕКС – Роман московского писателя Сергея Мёдова о любовных приключениях в Кении снискал премию «Новый русский бестселлер» за прошлый год. В книге описаны приключения русского путешественника на востоке Африки и его любовная связь с жрицей вуду. Также затронута проблема участившейся эмиграции в Африку из путинской России».

Тут бы самое время закончить обзор романа в романе, однако что-то удерживает меня... Ах да! Почему «Старик и двое» – парафраз хэмингуэевского «Старик и море», а не «Зелёные холмы Африки»? Тут опять же не обойтись без цитаты, но прежде несколько слов от себя. Во-первых, старик Аманыч приехал в гости и философски общался всё же больше с супружеской парой Энди – Дженнифер, а леди Твига была приятным дополнением. А во-вторых, тот дух свободы и силы, который держит хэмингуэевского Старика в море, проявляется и в гусевских главах, каждая из которых называется “Wild transgressing”. Куда затем добавляется номер главы и её русское название, например, «Из Москвы с любовью». В заключительной же главе Энди и Дженнифер забираются затемно на вершину горы-пятитысячника Кения, в честь которой названа и вся страна. У Джей болит голова, она боится высоты. Далее резюмирующая цитата. Наслаждайтесь.
«Впрочем, когда мы оказываемся на самом верху, становится легче. Открывается вид на все четыре стороны, уже появился свет, его становится всё больше и… четверть седьмого – рассвет. На горизонте из-за туч величественно поднимается красное африканское солнце. Заворожённые, мы молчим; слышен только ветер, барабанящий по скалам. Мир кажется волшебным. Я даю свой смартфон гиду Чиди, и он фотографирует нас с Энди. На слайдах в смартфоне мы получились на фоне восходящего солнца, словно готовые взлететь с покорённой вершины.
Да, когда находишься на пике Ленана, хоть он и не самый высокий на горе Кения, то это сродни полёту. Мы летели. Я видела себя скользящей сквозь облака, сквозь ветер навстречу встающему над Кенией солнцу. Maybe, I saw the Paradise. Or it was only phantom of the Paradise?
HOWEVER, WHAT IS LIFE? A FRENZY, AN ILLUSION, A SHADOW OR A FICTION?
WHAT IS LIFE? All Life is a Dream.
Ну да, именно мечтам я и буду предаваться. Ведь жизнь не имеет сюжета. По крайней мере, пока мы живы».




Библиография: Андрей Гусев «Наш жёсткий секс в Малинди» ("Our Wild Sex in Malindi"). Роман/ М., 2020


Алекс КОСТЕРЕВ, moscowliterature@mail.ru
2020 год.

Такая рецензия, что лучше и не скажешь.
А вообще, мне понравилось! И уверена, что у Энди и Дженни еще много приключений впереди.

Спасибо, Ефросинья! Вы – мой лучший читатель в Lady’s Club.