Мой ангел злой, моя любовь... (ИЛР)

Подождите с предчувствиями пока... Вы же просили любви перед войной? Заказывали? Тогда распишитесь - скоро заказ доставят...

Юльхен , за подарок -

Алёна, за такой нежный букетик...


Все они, мои девочки, такие дурочки на самом деле... В себе уверены чересчур, а на деле все совсем не так. Нет в них хитрости женской пока. Как скажет один герой попозже - позже она просыпается, видимо, у женщин. Именно у женщин.
Но могу сказать одно пока -


От тщеславия, что кружит голову, от осознания того, что мир должен непременно лежать у твоих ног, как обычно, очень тяжело избавиться. А собственное "Я" порой толкает в таких случаях совсем уж на глупые поступки себе во вред. Но все же возможно...
И потом - мой оранжерейный цветочек, моя стрекозка или, как назвал ее Петр, бабочка, еще такое дитя... Ребячество так и будет лезть со всех сторон еще долго...
Но надеюсь, что пройдет время, и ты признаешь и за ней право на долгожданное счастье.


Я долго думала включать мне их описание или нет, аккурат надеясь провернуть этот прием - словно затишье перед грозой. Вроде темнеет небо, но пока еще даже вдали зарницы молний не показались, не грохочет гром, и каждый думает, что вроде и не будет ее, может быть, и рассеются тучи...
Не все любят описания подобные, потому я рада, что они все же пришлись по вкусу и не утяжелили повествование...


Ты знаешь, а тут скорее права Елена -
графиня хотела развести Марию и Андрея, выдав ее замуж, да только очень ошиблась. Очень! Маше это замужество только на благо пойдет, вот увидишь. Ее ожидает расцвет... словно лепестки из бутона раскроются с этим браком у нее...

А что касается - "по сердцу", то когда слушали даже собственных детей в то время в том вопросе? А тут воспитанница, чужая кровь, не совсем любимая даже...


Ой, не думаю, что она с тобой тут согласиться...


Война изменит многое. Очень. Тут спорить не буду. Но увидим все вместе позднее...


Да и саму себя боится... и чувств боится... и показать свою влюбленность тоже. Она же неуверенная в себе на самом деле до ужаса... Показать свою слабость - смерти подобно.
_________________

Спасибо, Мариночка! Глава получилась какая-то мысле-генераторная, столько всего в голове вертится - и размышлений, и эмоций! И самое интересное, что мысли с эмоциями умудряются в спор вступать...

Сразу поделюсь, что Анечка именно сейчас окончательно стала для меня родной, и кроме тёплых материнских чувств, вне зависимости от характера мыслей и поступков, никаких иных эмоций не вызывает. Я как будто её прочувствовала, поняла и абсолютно уверилась, что она чистый человечек... Да, неопытный, мечущийся, ищущий самоё себя и часто не находящий, воспитывающий себя и знающий себе истинную цену. Но я уже абсолютно уверена, что она не способна на подлость и низость. И с этих пор переживания за её судьбу станут намного острее.

Очень понравился твой литературный приём, дающий читателю просто до озноба ощутить надвигающуюся беду - вот это затишье, предложенное тобой в виде описания незатейливой, сонной , однообразной помещичьей жизни. Слишком тихо, излишне спокойно, чересчур мирно... И лишь вкраплениями - вести с полков, письма Петра, случайные новости, как будто сполохи надвигающейся грозы. Безмолвное напряжение, которое чувствуют уже все.

Согласна с Еленой(Соечка), что Маша теперь стала вольна посупать так, как ей заблагорассудится, до определённых рамок, конечно, но не сравнить с её положением под опекой тётушки! И заранее мне эта её "свобода" уж очень не нравится. Я бы тоже от души пожалела её вместе с Алёной, вот только если бы была уверена в её чистом сердце... да только что-то мешает мне это сделать. К сожалению...

Буду надеяться, что следующую главу твой Муз, Марин, уже доводит до кондиции, а то на таком интересном месте вы нас бросили, просто садизм какой-то! И твои обещания не дают покоя...
_________________

Становится все тревожнее и тревожнее... Ты права Марина, что похоже на затишье перед бурей. Точно передано ощущение. И этот князь неожиданно нарисовавшийся. Приехал с определенной целью, как мне кажется... И этот ночной разговор с Петром. Почувствовалась некая обреченность. Почему ему нужна жена с достатком? Может ему известно больше о состоянии дел отца... И то что князь этот не отступит, пока не получит желаемое. Вот интересно будет узнать, что заставит Анну выйти за него (если гадание верно). Предположений множество, вот совпадут ли... И как же не хочется, что-бы Петр погиб...
Машу почему-то совсем не жалко. Натворит она еще... Конечно, все будет зависеть от графини. Ведь только она может отослать ее к мужу если что. А муж видать очень влюблен, раз позволил ей остаться. Будет еще Машенька за его спиной делать что хочет.
А девчонки и вправду еще дети. Но что мне нравится, Марина, в ваших романах, это то, что видишь как из детской влюбленности вырастают настоящие, серьезные чувства. А не в семнадцатилетнем возрасте героиня вся такая умная и знает чего хочет. Не знаю, может потому, что сама уже вышла из юношеского возраста, и знаю разницу... Когда юношеское АХ!!! перерастает в нечто такое нежное, трепетное, когда по прошествии лет смотришь и любуешься каждой черточкой лица любимого человека... Передать словами не возможно, да и не умею я.
Жду с нетерпением следующей главы. Ведь нам обещали любовь перед войной...
Тяжело читать кусочками, но сдержаться не могу...

Какая молодец Анечка! Достойно ответила... а то я по прошлой главе боялась, что она сложит крылышки. А то, что ей внимание князя польстило, это нормально, любой женщине приятен интерес к себе, если, конечно, в границах приличия.

Так хорошо я "поспала" при описании будничной усадебной жизни, интересно, как они время проводили, хотя по нашей жизни кажется скучнова-то. Я понимаю, что Анна уже закончила свое образование. Читает Ричардсона как Татьяна Ларина... Да, эта весна тревожна, ожидается война, и тем драгоценнее эта простая мирная жизнь.

Петр меня порадовал своим трезвым взглядом на жизнь, хотя был при этом наоборот пьян.

А вот графиня разочаровала, я была так очарована ею в первых главах, ее любовью к племянику. Сама же, по всей видимости, не была счастлива в браке, а сватает насильно. И Машу жаль, разве такой брак "плохой огонь" погасит. Надеюсь, Андрей не даст любимой тетушке в свою личную жизнь вмешиваться.

Марина, спасибо за спокойную главу:

жду-жду-жду, очень кусочек счастья хочу увидить)))))

вот-вот, и я о том же. нет у нее гнусности какой-то внутренней, гнили, что в людях бывает. чистое сердце она.

меня эта черта в романах именно Марины тоже привлекает. нет искусственности, все так, как в жизни. нельзя быть - жить - поживать кисейной барышней и вдруг сразу - прыг - и вот она умная, мудрая, рассудительная, ... .



это потрясающе, потому что действительно, читая роман, знакомишься с героиней, которая нормальная, которая совершает ошибки, следует эмоциям, поддается на провокации... Читаешь и видишь, как герои растут, взрослеют, становятся лучше. И я становлюсь лучше, на многое смотрю несколько под другим углом, поэтому хочется продолжения, хочется читать и невозможно расстаться с героями романов Марины.

Марина и девочки!
Только сегодня прочитала пять последних глав. Автор как всегда на высоте. Я полностью погрузилась в эпоху, описываемую в романе. Завидую тем у кого хватает терпения ждать окончания романа, чтобы прочитать его полностью.
Постепенно и меняется мое отношение к главной героини.

Мне в первых главах Анна представлялась как избалованная эгоистка. Радует, что она
задумывает над своими поступками. Но и эгоистку можно полюбить. Ведь мы любим не за что-то, а просто любим.
Марина, ты как всегда так волнующе описала предчувствие и пробуждение любви: метание, волнение, тревоги и надежды. В очередной раз преклоняюсь перед твоим талантом!
Вдохновение Автору и Музу!
С нетерпением жду продолжения.

Спасибо, огромное за продолжение, Марина!!!!!!!

Марина, спасибо за интересное продолжение!


Мне вот нравится Полин. Не хотелось бы, чтобы Петька ей сделал больно...
Сам же Петька, напившись, что-то болтал, да и выглядел подавленным, и ему, судя по всему, есть что скрывать...

А Машу, значит, замуж выдали за нелюбимого. Жалко, конечно... Но...
Это хорошо, что во благо! Значит, не буду её жалеть


А князь вокруг Ани, как коршун летает... не хочется, конечно, чтобы её за него замуж выдали. Какой-то он хищный!
Интересно, как пройдёт встреча Анны с Андреем

В общем, жду продолжения!
Спасибо!

Марина, глава великолепная! У меня, почему то, при чтении песня в голове вертелась "Как упоительны в Россия вечера!". Так все описано, степенный быт, налаженный, свои привычки, ожидание летних развлечений, и где то в дали, тучи, письма Петруши о грядущих переменах (не хочется ему "алых сапог"). И Анна, влюблена уже в Андрея, , так только влюбленный человек сказать может. И мечтает о нем, и сердится на себя и всех окружающих за это.
А графиня-тетушка, развязала руки Маше, откуда злость в ней такая, ненависть к Анне.
Роман захватил, закружил! Спасибо тебе большое! Жду новую главу,
встречу героев!

 » Глава 8

Глава 8

Сердце колотилось в такт быстрым шагам так сильно, что Анне даже показалось, что вот-вот оно выпрыгнет из ее груди. И отчего она так разволновалась? Отчего так кровь прилила к лицу, вызывая опасения за собственный внешний вид? Анна едва влетела в вестибюль, как кинулась к одной из больших напольных ваз, пытаясь рассмотреть в глянце фарфора свое отражение. Задержалась немного у дверей в правое крыло дома, в анфиладу, что вела к гостиной, задумалась, не переменить ли платье на другое, свежее, не поправить ли прическу.
Но лакей уже распахнул створки дверей, выпуская навстречу Анне звук голосов и громкий смех гусара, заставивший ее вздрогнуть от неожиданности. И она пошла через анфиладу – медленно, едва ступая по паркету, как ей казалось тогда, пытаясь выровнять дыхание, чтобы не показать никому своего волнения.

Она тут же нашла его глазами, как только переступила порог гостиной. Андрей стоял у окна, от которого тут же развернулся, заслышав тихий шелест подола и шаги лакея, что следовал за Анной в гостиную. И она замерла на миг, поразившись тому, что увидела в его взгляде, том самом, которым он когда-то проводил ее из оранжереи – манящий к себе, теплый и нежный, от которого сердце тут же замерло в груди, а потом стало медленно-медленно гонять кровь по телу. Губы сами по себе раздвинулись в широкую и радостную улыбку, чуть померкнувшую, когда она заметила ответную усмешку. Отчего он усмехнулся, мелькнуло в голове, а потом поняла, что он смотрел, видно, в парк через окно, видел, как она выбежала на открытый партер (открытая часть парка с цветниками, ухоженными газонами ) из аллей, как прикладывала к щекам и лбу ладонь, чтобы унять кровь, прилившую к лицу.

Замерла, чуть прикрыв глаза, чтобы не показать свою растерянность, свою мимолетную злость на себя за то, что была так открыта в этот миг, что так явно показала свои чувства. Скрыть, хотя бы чуть-чуть… И она, отведя взгляд от лица Андрея, с той же широкой счастливой улыбкой, протянула обе руки к спешащему к ней из глубины гостиной поручику Бранову:
- Здравствуйте-здравствуйте, наш бравый поручик! Какими судьбами вы к нам на радость?

Анна краем глаза заметила, как взлетели вверх брови отца при ее жесте, как навела внимательно на нее тут же лорнет графиня. Поручик картинно упал на одно колено перед ней, целуя ее руки, и многие рассмеялись его порыву по-доброму. Следуя обычаю, Анна легко коснулась губами его лба под темно-каштановым чубом. Затем к ним приблизился и Павел Родионович, чуть отстранил поднявшегося на ноги гусара, тоже приложился к ее ручке, пока Анна позволяла, получил ответный поцелуй в лоб. Кажется, он что-то спросил у нее, и она ответила, Анна не помнила после совсем. Потом к ней снова склонился лакей, стоявший за ее спиной, уже ближе, чем прежде, и шепнул в самое ухо: «Позвольте, барышня!». И она покраснела пуще прежнего, смутилась этой оплошности на глазах у всех, заметив, что тот следовал за ней, чтобы забрать из ее рук корзину с сиренью, о которой она совсем позабыла.

Когда же по ее мнению, пришло время поприветствовать Андрея, Анна повернулась в его сторону и успела заметить, как тот уходит на террасу через распахнутые французские окна гостиной, пропуская вперед мадам Арндт. Его проводила взглядом не только она: графиня, поджав губы, долго смотрела вслед через лорнет, а после тоже заторопила остальных выйти на террасу, прогуляться в парке.
- Нынче такой прекрасный день! Грех сидеть в четырех стенах! – провозгласила она, опираясь на предложенную руку Михаила Львовича, поспешила в парк вслед за племянником. Но долго гулять не стала по дорожкам – попросила ей принести кресло, откуда зорко наблюдала через лорнет за происходящим в партере, за прогуливающимися молодыми.
Как и Анна, то и дело бросающая взгляды в сторону парочки – белый мундир с позолотой эполет и легкое платье глубокого сапфирового цвета отчетливо выделялись на фоне зелени газона и клумб. Ей что-то рассказывал Бранов, что шел подле нее уже четвертый круг вокруг клумбы с яркими красками барвинка, примул, поздних нарциссов, но она почти не слушала его. Косилась взглядом в сторону Андрея, уже сожалея о своем глупом поступке. Она впервые вдруг обратила внимание, насколько к лицу новоиспеченной мадам Арндт яркие расцветки, как блестят рыжиной на солнце ее локоны, спускающиеся игриво из-под шляпки, какие пухлые у нее губы.

- … и потому мне дали на хлопоты несколько седмиц, пока не улажу дела семейные, - басил возле Анны Бранов, рассказывая о том, как ездил в Вязьму на похороны отчима, которого почти не знал, как устраивал дела матери и малолетних сестер.
- Вам, верно, его не хватает ныне, - заметила Анна, и Бранов нахмурился. Он ей уже неоднократно сказал, что толком не знал отчима – уехал на службу еще шестнадцатилетним юношей в Белорусский гусарский полк, а мать вышла за того через год после того, как поступил он в гусары. Теперь же она снова повторила эту фразу, будто и не слышала ни слова из его рассказа. И ее приветствие – с такой радостной улыбкой на устах, ее горящие глаза – видно было совсем не для него, как он решил сперва с замиранием сердца.
Но и не Павлишин, который с легкой грустинкой в глазах наблюдал за ними, сидя подле матери и графини под тентом, что натянули шустрые лакеи и уже несли к той тени и круглый стол, и салфетку, и сервиз, обустраивая для господ место для чаепития на свежем воздухе.
Значит, это кавалергард, за руку которого так рьяно схватилась нынче мадам Арндт, бывшая воспитанница графини. Бранов прикусил ус с досадой. Между армией и гвардией всегда были натянутые отношения, но в очередной раз видеть некое преимущество кавалергардского мундира перед доломаном и ментиком больно кольнуло самолюбие. Но может ли то быть, подумал он, а потом тотчас получил ответ – может. Вон как губу Анна прикусила, когда мадам Арндт смахнула с эполет ротмистра листок, оторвавшийся с дерева ветром, зацепившийся за бахрому.

- Смею ли я надеяться на то, что вы подарите удовольствие провести вас в мазурке на празднике ее сиятельства? – спросил Бранов, пытаясь поймать ее задумчивый взгляд. Ему это удалось – услышав его вопрос, Анна взглянула на него.
- На празднике ее сиятельства? – переспросила она чуть удивленно, и он кивнул в ответ.
- Десятого числа сего месяца ее сиятельство дает праздник в честь собственных именин, как сказала этим днем. Я имел честь быть приглашенным на него нынче, - поспешил пояснить ей гусар. – Так смею ли я?
- О, bien sûr (Конечно (фр.)), - рассеянно ответила Анна и отошла от него, извинившись к столу под тентом, где было все приготовлено к чаепитию – настала ее пора сесть у самовара и разливать по парам ароматный чай. Она старалась не поднимать глаз на того, кто принимал из ее рук очередную пару, смотрела только на пальцы, что обхватывали аккуратно блюдце, различая по перчаткам, кто забирает пару. У лакеев, что брали пары для дам, перчатки были из недорогой ткани, господин Павлишин был в тонкой лайке светло-бежевого цвета, у офицеров – лайка грязно-белого цвета.

Пальцы, обтянутые такой грязно-белой лайкой, взялись аккуратно за блюдце с другой стороны, но сильно потянули пару на себя, едва Анна только протянула ее подошедшему, явно вынуждая ее поднять глаза вверх. Она разозлилась на подобную вольность и уже готова была отчитать гусара, полагая, что это он осмелился на такое, но слова тут же вылетели из головы, как только ее глаза встретились с глазами Андрея.
- Pourquoi faire? (Отчего? (фр.) ) – тихо шепнул он. Анна прикусила губу, а потом ответила, скорее для остальных, взглянувших на них, чем для него:
- Возьмите пару, s'il vous plaît (Пожалуйста (фр.)) .

Анна недолго сумела высидеть за одним столом с ним во время чаепития, вскоре извинилась и ушла к себе в будуар, где села у окна, наблюдая, как тихо шелестит в листве ветвей теплый летний ветерок. Что именно он спрашивал? Отчего она на сразу подошла к нему? Да разве могла она – на глазах у всех? И так выставила себя полной sotte (Дура (фр.)) для остальных, когда не сразу отдала корзину лакею, когда не замечала ее на сгибе локтя. Или Оленин не видел, как бежала она к дому со всех ног, совсем неподобающе для барышни образом?
Вскоре у подъезда послышались голоса – гости, отведав чаю, разъезжались. Но Анна стала наблюдать из-за занавеси не за Павлишиными, отнюдь, и не бравым гусаром, что резко вскочил в седло и, явно красуясь перед окнами, сделал круг вокруг круглого цветника у площадки перед домом. Она смотрела на графиню и ее protégée (Протеже (фр.)), которым помогал занять место в ландо Андрей, хотя признаться, скорее именно на него, чем на женщин. А потом едва не вскрикнула, когда поднимаясь в экипаж, Мария вдруг оперлась на плечо Андрея, провела по нему ладонью – легкий и мимолетный жест, но он так больно уколол Анну отчего-то. Она разглядела в том жесте то, что заметила нынче на прогулке – интерес Марии к кавалергарду.

Ранее Анна совсем не обращала внимания на воспитанницу графини, как редко кто из ее привычного окружения обращал внимание на Полин, сопровождающую порой ее на вечера к соседям. Да и к чему то было ей? А ныне она вдруг заметила, что волосы той красивого оттенка красного дерева, который только подчеркнули яркие краски платьев, позволительные по статусу замужней даме. И что-то было в ее глазах… что-то, что никак не давалось определению, и это несказанно злило Анну. А еще ее безмерно тревожил тот факт, что она живет под одной крышей с Олениным нынче, может видеть его гораздо чаще, чем она, Анна. Хорошо скоро у графини праздник в имении, и ненадобно предлогов для визита думать…

Правда, поездка к графине Завьяловой едва не расстроилась, как выяснилось в тот же вечер. Вере Александровне привез Андрей письмо из Москвы от дочери - та была в тягости первым ребенком, и срок был уже совсем близок. Как любая женщина, которой только предстоят первые роды, она была испуганна, просила мать приехать к ней на это время. Катиш же перспектива отъезда привела в ужас, заставила расплакаться прямо в гостиной на неудовольствие Вере Александровне.
- Paix, Katish, paix (Тихо, Катиш, тихо! (фр.)), - поспешил успокоить ту Михаил Львович. – Смею уверить вас, mademoiselle, что сей отъезд ставит под угрозу визит к графине en tout (В целом (фр.)) .
Анна едва не подпрыгнула на месте от возмущения, услышав это. Отчего вдруг мадам Элиза стала неподходящей patronne (Патронесса (фр.)) ? Оттого, что так решила графиня и когда-то намекнула о том Михаилу Львовичу? Или из-за того, что тот не желает оставлять Полин в доме одну, отбывая на этот раут в имение Завьяловой? О, неужто из-за того?!

- Но, папенька, праздник у ее сиятельство поистине событие этого лета! – проговорила она, склоняясь к креслу отца и обнимая того за шею. – Разве можем мы пропустить его? Графиня впервые дает праздник в имении за минувшие два года пребывания в уезде, и мы решительно не можем отказаться от этого приглашения. И, ma chere tantine, умоляю, будьте снисходительнее к ma bien-aimée petite cousine (Моей горячо любимой кузиночке (фр.)) . Что может быть хуже лета, проведенного в пыльном и грязном городе? Что может сравниться с деревней в эту дивную пору? Оставьте ma bien-aimée petite cousine тут, в Милорадово, мне на радость. А то мне порой так одиноко! Умоляю вас, ma chere tantine! Уверена, что хворь ma chere cousine Natalie вскоре сойдет, и вы будете жалеть, что не оставили Катиш в Милорадово. А кстати, что за хворь одолела ma chere cousine Natalie? Вы так и не сказали нам d'une manière détaillée (Подробно, во всех деталях (фр.) ). От чего нам молить нашу cousine Natalie?

Анна довольно улыбнулась, когда Вера Александровна вдруг густо покраснела всем лицом до оборок чепца. Она знала, что старшая кузина Натали скорее всего в тягости, судя по многозначительным взглядам, которыми обменялись Михаил Львович и ее тетя при чтении письма той. Ох, да неужто могло быть иначе? Анна уже знала, что после венчания у пары непременно возникают дети, видела это по дворовым и крепостным в деревне. И отчего об этом так умалчивают, так краснеют при упоминании? Зато это ей только на руку – тетя не пожелает ее вопросов на эту тему, быстро уступит ее просьбе оставить Катиш в Милорадово, а Михаил Львович не сумеет устоять перед умоляющими глазами petite cousine. Чувство вины перед родичем окажутся сильнее чувства вины перед Полин, она хорошо знала своего отца.

Так и вышло, как планировала Анна. Вера Александровна уступила ее просьбе и позволила Катиш с позволения Михаила Львовича остаться в Милорадово до конца лета. К тому же до Москвы было всего два-три дня езды, не так уже и далеко, утешала она себя, усаживаясь в карету, которую Шепелев снарядил для поездки родственницы.
- Vous êtes sur ses gardes, madam (Вы смотрите за ними в оба глаза, мадам (фр.)) , - наставляла Вера Александровна мадам Элизу прежде, чем уехать. – Мы обе знаем, что Аннет… Аннет… а с Катиш в последнее время совсем спросу нет, стала несносна совсем. Voici un exemple tout trouvé! (За примером для того ходить далеко не надобно! (фр.)) И напишите мне после о том празднике d'une manière détaillée. Вы понимаете меня, надеюсь? Как мать, я должна знать.

Но свято место, как говорится, пусто не бывает. Не успела уехать Вера Александровна, как в Милорадово, будто ей на смену, прибыл Петр, получивший травму колена на охоте с собаками, что устроили подле Вильны офицеры его полка. Он приехал в вечер праздника у графини, когда девушки заканчивали свои туалеты в покоях Анны, уже выбирали веера и тонкие шали к платьям, закалывали непослушные локоны в прически.
- О, à temps (Вовремя (фр.)) я, однако! – улыбнулся он удивленному его приездом отцу, когда ступил в салон, хромая на правую ногу, опираясь на трость, где тот ждал девушек и мадам Элизу, чтобы ехать в Святогорское. Пришлось задержаться с выездом, пока Петр смоет дорожную грязь да наденет свежий мундир, приехать в числе последних припозднившихся гостей.
- Чего кусаешь губы? – шутливо склонился к уху сестры Петр в карете по дороге в Святогорское. – Пухлее не станут. Il est arrivé, vrai? (Он приехал, правда? (фр.)) Сам Бог благоволит тебе, ma chere.
- Бог не может быть благосклонным в азарте, - отрезала тихо Анна. Петр улыбнулся хищной улыбкой, заметив ее волнение, коснулся пальцами одного из бледно-розовых маленьких цветов, которым она украсила ныне прическу, и Анна покраснела невольно, словно он мог угадать ее намек для того, кто способен понять, отчего она выбрала именно эти живые украшения на этот вечер. Знай о том Петр, тот бы не упустил случая пошутить над сестрой, пусть и не со зла, без иронии. О, отчего он тут, невольно подумала Анна. Совсем не вовремя и не к месту. Будто намеренно прибыл именно ныне в Милорадово по воле судьбы!

Шепелевы опоздали совсем – тихо, но отчетливо были слышны звуки «польского», когда они наконец-то переступили порог дома графини. А когда зашли в залу, Анна и вовсе вдруг пала духом, захотела вернуться к себе, забиться в постель, когда поймала на себе насмешливый взгляд Петра.
- Une rivale, ma chere? (Соперница, моя милая? (фр.)) - шепнул он ей на ухо, заметив поверх мужских голов и хорошеньких головок в тюрбанах, чепцах и плерезах, как ведет в полонезе Андрей госпожу Арндт. – Кто это, à propos? ( Кстати говоря (фр.) )
- C’est Marie, protégée de la comtesse (Это Мария, протеже графини (фр.)), - и кивнула, поймав на себе удивленный взгляд Петра. Она и сама удивлялась ныне, как хороша та в атласном платье глубокого алого оттенка, с плерезом того же цвета, спускающемся на обнаженное плечо в глубоком вырезе платья. – Она вышла замуж за Ореста Карловича Арндта, главного управителя графини, этой весной.
- О, теперь мне ясно, - Петр снова взглянул таким взором на степенно ступающую под музыку полонеза Марию, что Анна едва удержалась, чтобы не стукнуть того веером от злости, бушующей в душе пожаром.
- Что тебе ясно? – переспросила только она, раскрывая веер и резко обмахиваясь им, словно ей было нечем дышать в этот момент. Петр только снова усмехнулся в ответ.
- После узнаешь, ma chere, после непременно узнаешь о том. Когда сама женою станешь...

Весь этот вечер Анна тихо страдала, пытаясь скрыть от всех, что творится в ее душе. Она с трудом подавила желание уйти в отведенную дамам комнату и там просидеть весь бал и ужин после. Никого не видеть, никого не слышать, не заставлять себя улыбаться через силу и смеяться тихо глупым и несмешным шуткам Павла Родионовича, снисходительно смотреть на поручика Бранова, что так явно расстроился, когда она вынуждена была отказать ему записаться трижды в ее карточку. Принимать благосклонно комплименты, кивать знакомым и приседать перед незнакомыми, говорить банальные любезности в разговорах. И наблюдать искоса или через кружево веера, как вьется вокруг Андрея эта мерзавка в алом платье, так беззастенчиво выставляя себя напоказ, проводя веером по его плечу, флиртуя, сжимая его пальцы во время кадрили.

- О, ma chere cousine, je suis triste! ( О, милая кузина, мне так грустно! (фр.)) – проговорила явно огорченная Катиш. Кавалергард почти не танцевал в этот вечер, а только стоял подле одной из колонн залы и наблюдал со своего места за происходящим в зале.
Анна пожала плечами, пытаясь сохранить хладнокровный вид при виде того, как улыбнулся, что-то говоря Марии Андрей, а та рассмеялась, чуть откинув голову назад, показывая свои белоснежные зубы. О мой Бог, подобное Анна видела в последний раз в московских залах! Такой откровенный, ничем неприкрытый флирт, который позволяли себе некоторые замужние дамы, такой явный интерес…

Перед ужином гостей позвали выйти через распахнутые французские окна в сад, чтобы полюбоваться иллюминацией, которую устроили для этого праздника. Анна же, в очередной раз ускользнувшая от своих поклонников в дамскую комнату, чуть замешкалась, помедлила и вышла в залу уже, когда все с восторгом наблюдали за действом. Но на террасу не пошла – встала в проеме одного из окон чуть поодаль от остальных, поглощенных зрелищем, нашла глазами яркое пятно платья Марии. Она стояла и слушала мужчину, что-то шепчущего ей на ухо, склонив к нему голову. И этим мужчиной на удивление Анны был ее брат Петр.

А затем вдруг стало тепло, несмотря на прохладу этого летнего вечера, стало вмиг так спокойно. Ей не надо было поворачивать голову, чтобы убедиться, кто именно занял место за ее плечом, кто встал за ее спиной. Тот взгляд, которым обожгла ее Мария, обернувшись рассеянно назад, на дом, сказал Анне о том лучше любых слов.
- Ces fleurs exhalent une délicieuse odeur (От этих цветов идет восхитительный аромат (фр.)), - произнес Андрей, словно намекая на розы в ее волосах, и Анна поспешила раскрыть веер, чтобы скрыть за ним свою счастливую улыбку, скользнувшую по ее губам помимо воли. Он встал возле нее в проеме, но она не повернула к нему головы, стала смотреть в сад, с шипением загорались шутихи, закружилось огненное колесо, рассыпая ворох искр.
- Je vous remercie, mademoiselle Annette (Я вас благодарю, мадемуазель Аннет (фр.)) , - тихо проговорил он, но она все же услышала его, замерла в ожидании продолжения. – Вы заставили меня понять одну простую истину. Мужчине никогда не стоит пытаться понять женщину умом, коли ее уже приняло его сердце.

Анна резко обернулась к нему, заглянула в его глаза, что так внимательно смотрели сейчас в ее лицо, будто пытаясь отыскать в нем что-то. С тихим шипением погасла в саду последняя шутиха, остановились, медленно гаснув, вертящиеся колеса. Гости, шумно переговариваясь, направились через французские окна с террасы в дом, чтобы после пройти за лакеями в столовую, где уже сервировали ужин, и Анне пришлось отвести взгляд от глаз Андрея, отступить в сторону от окна, к мадам Элизе, стоявшей неподалеку.
Подошел Павел Родионович и предложил ей руку, чтобы отвести на ужин в столовую. Анна оглянулась на Андрея, но того уже на прежнем месте не было. Только другие гости проходили перед ее взглядом, мундиры другого цвета, сюртуки и фраки…

Уже перед самыми дверями в столовую произошло то, что неминуемо когда-нибудь должно было случиться. Каким-то странным образом Анна столкнулась с Марией, что следовала в столовую в нарушение приличий одна, без спутника. Столкнулась в прямом смысле – задели плечами друг друга, когда Анну обгоняла быстрым шагом фигура в алом атласном платье. Анна не сумела сдержаться, издала из-за сомкнутых губ сдавленный протестующий звук, и Мария обернулась к ней, бросила на нее взгляд, полный едкого презрения, изогнула губы насмешливо.
- Вы зря стараетесь, mademoiselle Annette! Он, как и мадам графиня ведает, насколько вы недостойны его, - тихо, так чтобы ее услышала только Анна, прошептала Мария, кривя губы. Анна едва сдержалась, чтобы не ударить ее прямо по этим губам сложенным веером, но не ответить на этот выпад было совсем не в ее правилах.
- Но и вы, мадам, тоже, как оказалось, - отчеканила она в голос, ни от кого не таясь, заставляя обернуться впереди идущую пару. – Иначе бы носили совсем другую фамилию!

Сама того не ведая, Анна ударила в самое сердце ту, и Мария злобно прищурила глаза, пытаясь найти достойный ответ на эту реплику, от которой слезы подступили к глазам.
- Vous êtes… vous êtes detestable! Vilaine! (Вы… вы отвратительны! Дрянь! (фр.)) – выкрикнула Мария в лицо Анны. Позади сдавленно ахнула шокированная мадам Элиза, как-то сжался комично от этого скандала Павел Родионович, явно смущенный этой женской ссорой.
- Да как вы смеете! – бросила Анна в ответ, сжимая ручку веера. О, отчего она не мужчина?! – Да будь мы обе мужеского пола, я бы заставила проглотить эти слова у барьера! Кровью бы вашей смыла, слышите?
- А я бы с большим удовольствием сделал это с вашим мужем или братом за это оскорбление, будь у вас таковые тут! – прогромыхал из-за спины Анны неслышно подошедший поручик Бранов, слышавший почти каждое слово из этого обмена любезностями. – У вас дурное воспитание, мадам! И отвечать за эту промашку ваших учителей пришлось бы защитнику вашему, будь он тут!
- А отчего вы решили, что в этом доме для Марии Алексеевны не найдется защитника? – раздался позади очередной голос. Андрей только приблизился к кружку, что образовался у дверей столовой и, услышав последние слова гусара, не мог не вмешаться. – Мария Алексеевна на попечении моей тетушки Марьи Афанасьевны, а стало быть, коли супруг ее не имеет возможности ответить вам, то вполне могу встать для ответа я.

- Ah, de grace, messieurs! (Ах, ради Бога, господа! (фр.)) – Анна заметила, как мелькнула острая ненависть к кавалергарду во взгляде поручика, как упрямо сжал тот губы под усами, и как окаменели черты Андрея в ответ на это. Перепугалась до дрожи в руках той напряженности, что повисла в этот миг в проходной комнате. – Это просто недоразумение! Только и всего. К чему эти речи?
А Мария улыбнулась и приблизилась к Андрею неспешно, провела веером по его локтю.
- Merci bien, Андрей Павлович, je vous suis très reconnaissant (Большое спасибо…. Я вам очень признательна (фр.)). Полагаю, поручик даже не предполагал, говоря то, что есть персона в силе достойно ответить ему на его слова.

Анна едва удержалась, чтобы не ударить ее от возмущения ее словам. Неужто она не видит, что только распаляет своими словами гусара, который даже ус прикусил, чтобы сдержаться и не нагрубить ей? Или ее тщеславие так жаждет той дуэли, тень которой ныне так и витала в воздухе над ними?
Поручик открыл рот, чтобы что-то сказать Андрею, по-прежнему не отводящему взгляда от его глаз, но Анна не дала ему такой возможности – схватилась за его локоть свободной рукой, потянула в сторону столовой, защебетала без умолку:
- Ах, пойдемте, милый Григорий Александрович, - впервые обращалась к нему по имени, и он отвлекся от кавалергарда, подчинился ее воле. – Пойдемте же в столовую, на нас уже оборачиваются, дивясь нашей задержке! Вы сядете подле меня? Ах, я совсем позабыла, что обещала это место милому Павлу Родионовичу! Вы позволите, Павел Родионович? Я боюсь оставлять Григория Александровича – как бы снова не пришла ему в голову та шальная идея, что он всенепременно должен прогнать из своей головы!

Она и все время ужина отвлекала гусара глупой болтовней, которую ненавидела, злясь и на Бранова, что свирепо смотрел на Андрея наискось через стол, и на его оппонента по этим взорам, который явно забавлялся яростью поручика, подкидывая дров в ее огонь. Ах, эти мужчины, злилась Анна, замечая очередной обмен взглядами, неужто им так не терпится поиграть с судьбой? Руки тряслись от волнения, она толком ничего и не ела за ужином, только лениво ковыряла в каждой перемене вилкой. Та радость, возникшая при тихих словах Андрея, то предвкушение чего-то особенного испарились ныне, оставив только рассеянность и тревогу, сжимающую грудь. Она попыталась и после ужина не отпустить от себя поручика, но тот вдруг вспылил, заметил ей резко:
- Я вам не юнец неразумный, Анна Михайловна! Не пекитесь так о моей судьбе! Я сам ее творец! – откланялся, передавая ее руку Петру, что сидел от нее за ужином по правую руку.

Конечно, Бранов просил прощения после, когда перешли в парадную гостиную для завершения званого ужина за маленькими чашечками кофе и холодным мороженым, щедро сдобренным фруктами из оранжереи имения. Но Анна только устало кивнула ему в ответ, хотя и протянула руку для пожатия ответного. Только ныне она поняла, что надобно было действовать через его противника, более хладнокровного и не столь вспыльчивого. Что она и попыталась сделать, когда гости стояли на крыльце дома в темноте летней ночи, ожидая, пока подадут экипажи, наслаждаясь прохладой после душных комнат.

- Андрей Павлович, могу ли я надеяться на ваше благоразумие…? – но он не дал ей договорить, поднял вверх ладонь, и она смолкла.
- Soyez tranquille! (Будьте покойны! (фр.)) Даже шнуры на ментике вашего гусара будут целы, это я вам обещаю, Анна Михайловна, - ответил он ей резко, и она вздрогнула от холода его голоса.
- Bonne nuit! (Покойной ночи (фр.)) – присела вдруг стоявшая подле них Катиш, заметив знак Михаила Львовича, что их карету уже подали к подъезду. Андрей кивнул ей в ответ, после повернулся к Анне, чтобы и той кивнуть на прощание, но она вдруг протянула руку вперед, задержала его от того, положив сложенный веер на его локоть.
- Не сердитесь на меня, Андрей Павлович, je vous prie (Прошу вас (фр.) ), - тихо проговорила Анна и смело встретила его взгляд. – Что бы вы ни думали, моя вина в той ссоре не столь велика, как могла бы быть. Я желала ее, не скрою, но не последствий… Это сущее безумие!
Он ничего не ответил на ее слова, только подал руку, чтобы проводить к карете, в обход лакея помог занять место в экипаже. Только, когда она уже сидела, легко пожал руку на прощание. Так же молча, без единого слова.

- Петухи вздыбили перья и готовы к драке, - заметил Петр шепотом только для Анны, растирая свою больную ногу, что тихо ныла от усталости и напряжения. Она резко повернула к нему голову.
- Ты думаешь?
- Наверняка. Хотя кто знает? По каменному лицу твоего кавалергарда ничего и не понять было, когда они вышли с балкона, где уединились после ужина. Это поручик будто лопался от злости, а вот Оленин – истинно statue de marbre (Мраморная статуя (фр.)) . Я даже порой сомневаюсь, бьется ли сердце под мундиром. Что ты натворила, ma chere? Отчего весь шум и гам?
- Я послужила причиной той ссоры, не скрою, но распалила этот огонь не я. Ты думаешь, будет… duel?
- Поживем-увидим, - пожал плечами ее брат, откидываясь на спинку сидения, закрывая глаза, в подражание отцу и мадам Элизе, что казалось, дремали, утомившись за время праздника. Катиш же смотрела в окно и обрывала лепестки цветов boutonnière, что на ленте были у нее на запястье.
- Ты думаешь, он влюблен в нее? – вдруг шепотом спросила она, перегнувшись через Петра к Анне. Та вздрогнула от неожиданной прямоты и смелости подобного вопроса, которых вовсе не ждала от petite cousine, но не стала отвечать, только пожала плечами.

Сон той ночью совсем не шел к Анне. Она ложилась в постель, вставала, ходила по спальне и снова ложилась. Наконец сдалась и разбудила Глашу, спавшую на узком диванчике в будуаре, приказала привести к ней Дениску, внука Ивана Фомича, что служил в имении одним из казачков.
- Он же почивает, - не могла понять Глаша спросонья приказа барышни. – Ночь ведь!
- Почивает – разбуди! – резко ответила та, борясь с желанием взять за плечи девушку и хорошенько встряхнуть. Та кивнула в ответ, быстро отыскала под диваном туфли и выскользнула из покоев барышни. Вскоре вернулась с заспанным Дениской, веснушчатым мальчуганом лет десяти, который получил приказ от Анны бежать к границам Святогорского, последить за дорогой, что ведет к имению, а после вернуться и рассказать ей, что видел.

За окном уже светало, когда Дениска вернулся и, задыхаясь от быстрого бега, стал рассказывать:
- Все, как барышня сказала! И доктор поехал на луг графини, что у леса граничного, и гусар с коробкой у седла. Вот такая коробка была, - и он показал побелевшей лицом барышне размеры той коробки, что вез с собой Бранов. Анна тут же заметалась по комнате, не стала будить Глашу, снова тихо посапывающую в будуаре, бросилась сама в гардеробную. Платье схватила самое простое – из тонкого ситца английского, с пуговками впереди, которое могла бы надеть сама, без помощи. Но все же замешкалась, запуталась, одеваясь, в проемах рукавов, чуть не порвала ткань, ткнувшись резко в «фонарик».

Оттого и задержалась, несмотря на спешность, на бег, которым пустилась по залесной аллее (Широкая основная аллея парка, которая переходила в лес. Оттого и звалась так), путаясь в подоле. Первый выстрел услышала уже в лесу, когда пробиралась по узкой тропинке в сторону Святогорского, цепляясь шалью за ветви деревьев и диких кустарников, которые тянулись к ней, словно пытаясь остановить. Анна тут же встала, как вкопанная, приложив ладонь к бешено колотящемуся сердцу. Мелькнуло перед глазами вдруг лицо Андрея, когда тот разворачивался от окна к ней, вошедшей в гостиную, пару дней назад. Задрожали колени, захотелось сесть прямо на эту тропу, не ходить далее, подчиняясь страху, разливавшемуся в груди, захватывающему ее с головой до пят.

Но она все же качнулась вперед, побежала по тропинке далее, свернула с нее у самого выхода на луг, что виднелся в просвете между деревьями. Она знала по описанию казачка, что Бранов остановился у трех сосен, стоявших на краю луга, чуть поодаль от лесной кромки. Значит, там все происходит.

И верно, они были у тех сосен. Мирно жевали траву привязанные к стволам лошади, приученные к звукам выстрелов, замер у одной из сосен уездный доктор, низенький и плотный немец Михель, резкими шагами ходил возле него незнакомый Анне офицер в армейском мундире. Стоял, высоко подняв голову, Бранов с одной рубашке и наброшенном на плечи ментике. Напротив него в двух десятках шагов - Андрей, тоже без мундира, в рубашке и камзоле, целясь в гусара из пистолета в вытянутой руке.
Анна прикрыла глаза на миг, облегченно выдыхая, прислоняясь к стволу деревца, что было подле. Значит, первый выстрел был поручика. И судя по тому, что на белоснежных камзоле и рубахе Андрея она не заметила ни единого кровавого пятна, этот выстрел не достиг своей цели. Можно было уйти тотчас, как поняла это, но она задержалась, обхватив тонкий ствол руками, прижавшись к нему щекой.
Нет, она и не думала выходить на луг из своего лесного укрытия – рисковать своим именем ради гусара даже мысли не было в голове в этот миг. Но осталась, чтобы мысленной мольбой обратиться к Андрею на промах, как дал «пуделя» (Т.е. промахнулся) гусар до того, не ранить и, упаси Бог, не убить поручика. Осталась, чтобы убедиться, что он таков, как она думала о нем. Господи, помоги, взмолилась Анна.

Резким движением рука Андрея ушла вверх, направляя пулю в небо. Вздрогнул заметно всем телом гусар, за миг до выстрела закрывший глаза. Зааплодировал поступку Андрея доктор, явно довольный, что дело обошлось без крови. Анна же тихо заплакала, выпуская то напряжение, что сковало ее тело до того момента.
- Благодарю тебя, Господи, - прошептала она, прижимаясь щекой еще плотнее к шершавой коре дерева. – Благодарю тебя, что он такой… mon étonnant (Мой дивный (фр.)) …





\
[/i]
_________________

Я очень-очень рада, что вы постепенно пускаете в свое сердце мою стрекозку... Она совсем не такая гадкая, какой хочет казаться, поверьте. А война окончательно все расставит по своим местам, сбросит все маски и личины, за которые так привыкли многие прятать чувства.


Разбавляю главой 8 несколько ваше томительное ожидание войны... а уж последующей тем более..





будет


Ой, мне бы точно было неинтересно без обширной библиотеки в усадьбе. Как подумаю, что многие девицы не читали, считая это вредным занятием... И что они целами днями делали? Спали...


Спасибо за такой роскошный букет, словно из седьмой главы из корзины Анны к нам свалившийся...

Настя , заходите еще...


Могу сказать, что она сама будет решать свою судьбу. И решение примет осознанное...


В продолжение этой темы получите дуэль...


Она же сама как-то сказала нам - у Анны есть все, чего нет у Маши, отчего бы и невзлюбить ее за это? И тем более, позднее...
_________________

Вот уж, действительно, кто бы знал ответ на сей вопрос? Отчего?... Отчего всё так сложно, запутанно, отчего столько условностей, учтиво-поведенческой шелухи, что мешает двум влюблённым сердцам просто быть рядом?! Но сколько при этом шарма и изысканности в этих намёках на завязывание отношений! Браво,Марина, дыхание перехватывает при описании тобой этого утончённого разговора взглядами, жестами, парами фраз с тайным двойным смыслом!

И как только Анечка в обморок не хлопнулась после таких слов!

Ох, эти дуэли - действительно, проверка на прочность и на вшивость! Андрей этот экзамен в глазах Анны прошёл... кто бы, правда, сомневался.

Спасибо, Мариночка,за очередной кусочек тех прелестных времён! Шарман, только и скажешь!
_________________

Марина! Как же трудно жилось в те времена! Бедные влюбленные! Так ждать, бежать, душой лететь и .... Мария эта, так себя ведет, не слишком ли быстро шкурку поменяла

О, сразу после дуэли, наедине, если только такое возможно, ну пусть объяснятся , так трудно жить в неведении. И тетушка удачно отсутствует.
На балу, розовые бутоны в прическе Так он это сказал!
Эмоций- море, роман обещает быть ОЧЕНЬ ЗАХВАТЫВАЮЩИМ! Хотя, почему обещает, уже есть!

Опять напряжённая глава и какая-то муторная. лишь признание Андрея разбавляет эту тягостную атмосферу. Что это - полная капитуляция? Признание в любви? И всё же до чего быстро. Вообще роман в плане чувств стремительно развивается. И Маша удивляет. Тоже как-то с пол оборота вошла во вкус новой жизни, оценив все её преимущества. Ссора межу ней и Анной произвела тягостное впечатление. Извини, за сравнение, Марина, ну вот ей богу вели себя как две склочные торговки на базаре. Во всей этой ситуации на мой взгляд только Андрей держался с достоинством Ему и отдаю дань уважения, и ещё автору который вдруг заставил пробудиться в душе совершенно неожиданно для романа сочинения чувств.
_________________

ДА!ДА!ДА! Дорогой автор услышь нас!


Маша перешла в наступление! Замужней женщине позволено больше, чем воспитаннице?

Мурашки по коже.
С каждой новой главой для меня проступает новый образ Анны.

Спасибо за продолжение!