Пустой бокал из-под шампанского (СЛР)

Благодарю, за продолжение!
Такая прекрасная атмосфера в этой главе

Спасибо! Получаю удовольствие, читая Ваше произведение. Очень хочется Вите счастья.

Девочки, спасибо вам большое, что читаете и комментируете. Мне очень приятно. Не всегда успеваю отвечать каждому, но мне дорог любой ваш отзыв. Спасибо 😊🤗

Спасибо за продолжение!
Как хорошо, что судьба свела Виту с Ричардом! С ним она хоть немного отвлечется. Это у них так мило получается!
_________________

Спасибо!
___________________________________

Пожалуйста

 » ГЛАВА 8

ГЛАВА 8

Собираясь на свидание, я внутренне готовилась к тому, что большую часть времени будет говорить Ричард — не понаслышке знаю (был у меня в юности ухажер-актер), что актеры люди тщеславные и любят быть в центре внимания. Но с Ричардом все по-другому. Он устроил мне настоящий допрос. Ему было интересно, о чем я мечтала в детстве, каким ребенком росла (любила ли овсянку и когда в первый раз поцеловалась), на кого училась, какой предмет в университете нравился больше всех, какие цели хочу достичь в будущем. Сугубо личную жизнь — как мы познакомились с Азатом, причину развода и прочее — он не затрагивал.

Наш незабываемый ужин плавно перетекает в танцы под луной — на наше счастье, сегодня полнолуние.

Тут настает моя очередь задавать вопросы.

И пока мы танцуем, Ричард рассказывает о годах учебы актерскому мастерству, о том, как в ожидании хоть какой-нибудь роли в театре ему приходилось подрабатывать барменом, официантом и даже циклёвщиком полов. Он поделился, когда впервые почувствовал себя знаменитым (его стали узнавать в метро, незнакомые люди просили автографы в самых неожиданных местах — в мужском туалете, на заправке, в кабинете у стоматолога) и о неусыпном внимании папарацци, от которого он порядком подустал.

Низкий бархатистый голос Ричарда завораживает. Хочется слушать его, слушать… и находиться в его теплых надежных объятьях вечность. Я и не знала, какого это — чувствовать себя защищенной, полагаться на кого-то и быть уверенной, что тебя не предадут, не забудут о тебе, не бросят.

— Этот вечер… он был волшебный! — говорю я искренне, когда мы прощаемся возле моей калитки.

— Уверен, мы еще сможем повторить что-то подобное, — улыбается Ричард, касаясь губами моей руки.

— Это было бы замечательно. Доброй ночи, Ричард.

— Доброй ночи, Вита, — целует он меня в щеку, от чего мое сердце восторженно замирает.

Сказочный вечер и — нереальный фантастический Ричард…

Уже полвторого ночи, а я не могу уснуть. Сижу на ступеньках на крыльце, залитая холодным лунным светом, и прокручиваю в голове — снова и снова, как кассету в видеомагнитофоне — наш разговор с Ричардом, его улыбку, его смех, его руки… Кажется, что я видела сон — настолько чудесным было время, проведенное рядом с этим удивительно чутким, образованным человеком, с которым можно говорить на любые темы, — о том, что чувствуешь, о чем мечтаешь, — и не смущаться из-за того, что ляпнула что-то не то.

Занятая своими мыслями, я не слышу подъехавшего к калитке автомобиля, и, лишь увидев направляющегося ко мне тяжелой походкой Азата, понимаю, что это не мираж. Мой бывший муж посреди ночи приехал ко мне домой, и ожидать от него можно было все, что угодно.

— Азат? — едва его увидев, вскакиваю я.

— Вита… — Он хватает меня за плечи и судорожно притягивает к себе, сжимая так крепко, что мне нечем дышать. — Вита, скажи мне, что ты пошутила. Скажи, что у тебя никого нет. Иначе я за себя не ручаюсь!

— Что? — непонимающе смотрю на него. — Ты о чем вообще?

— Ты сказала, что у тебя есть другой мужчина…

— Да, это так, — перебиваю его, начиная раздражаться. — А какое тебе собственно до этого дело? Ты ушел от меня, забыл? Ты первым настаивал на разводе. Я этого не хотела. И что, ты хочешь, чтобы я до конца жизни была одна, чтобы, когда ты, наконец, нагуляешься, тебя под боком ждала верная смиренная жена? Ты этого хочешь? Ты хоть немного думаешь обо мне, Азат? Я тоже хочу любить и быть любимой в ответ, а не тогда, когда ты снизойдешь до этого. Оставь меня в покое, — цежу я сквозь зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть его от себя. — Иначе это я за себя не ручаюсь!

— Ты мне угрожаешь? — ухмыляется он, слегка отстранившись. — Это точно Вита Агоян, которую я полюбил десять лет назад?

— Нет, перед тобой Вита Хмелевская. То, старой Виты, больше не существует.

— Что ж, так даже интереснее, — шепчет он возле самых моих губ. — Гнев делает тебя еще сексуальнее… еще желаннее…

— Отпусти меня! — делаю я попытку вырваться из его цепких объятий. — Я не желаю, чтобы ты сюда приходил.

— А то что? — выгибает он с сарказмом бровь. — Ты покусаешь меня?

— Я засажу тебя за домогательство.

— Что? — начинает хохотать он, наконец-то отпустив. — Меня? За домогательство?

— Да, — вскидываю я гордо голову. — Ты мне больше никто. И то, что ты делаешь, преследуется законом.

— Не забывай, детка, что мы живем в России. Здесь другие законы. За домогательство в этой стране не сажают.

— Азат, если ты хоть немного меня любишь, оставь меня. Не приезжай больше и не звони. У тебя своя жизнь, у меня — своя.

— Кто он? — спрашивает Азат, вновь схватив меня за плечи. — Я его знаю?

Я молчу, закусив губу.

— А не тот ли это англичанин, который приходил сюда в прошлый раз? — продолжает допытываться Азат. — Высокий такой, с букетом. Это он, да? Вижу по глазам, что он. Ну тогда слушай, Вита. И слушай внимательно. Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с ним, поверь, я церемониться не буду. Изуродую его так, что Квазимодо покажется тебе красавчиком. Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер.

И насильно поцеловав меня в шею, он уходит — медленной уверенной походкой.

Утро я встречаю на мансарде — с черными разводами от туши, всклокоченная, разбитая, во все том же черном платье, с головой, полной бредовых идей.

Я — безоружна перед Азатом. Кто я и кто он? Если он захочет что-то сделать Ричарду, как я смогу ему помешать? И как мне рассказать об этом самому Ричарду? Он не отступит, я знаю.

Азат тоже.

Единственный выход из этой ситуации — отказаться от Ричарда раз и навсегда. Завести двенадцать кошек, научиться вязать и жить одной до конца своих дней. Главное — уберечь его от Азата.

— Да? Слушаю, — после пары длинных гудков слышу бодрый голос Ричарда, и едва удерживаюсь, чтобы не бросить трубку.

— Привет, — говорю как можно спокойнее, хотя сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Привет, — голос Ричарда становится нежнее, когда он узнает меня. — Как спала?

— Нормально, — зажмурившись, вру я. — Я хотела поговорить с тобой, Ричард.

— Да, конечно. Мне приехать?

— Нет! — поспешно останавливаю его я. Говорить это в лицо — выше моих сил. — По телефону удобнее. Я хотела сказать, что… вчерашний вечер был ошибкой. Этот фарс — настоящий вздор. Я не вижу смысла продолжать. Прости, что воспользовалась твоей добротой. Глупо было втягивать тебя во все это. Желаю… хорошего отдыха.

— Вита, ты уверена, что… — слышится голос Ричарда, но я поспешно кладу трубку, чтобы не услышать чего-то такого, что сведет на нет все мои усилия.

Так будет лучше. Для Ричарда, в первую очередь.

Спасибо! Ну какая ты дурочка Вита! Нельзя решать за двоих! Нельзя жить прошлом! Уходя надо уходить и посылать всех лесом! Надеюсь Ричард все это так не оставит!

Спасибо!!!её можно понять...не хочет подставлять Ричарда...,но разве это правильно...и разве это выход...
_________________

Азат не может оставить Виту в покоеКуда там его новая любовь с детьми подевалась? Как долгожданный сын растет?
Сейчас Ароян вернет Виту и снова туда забегает. Или еще куда-нибудь... Такие, как он,,самовлюбленные и самодовольные особи, любить умеют только себя!
Лиза, спасибо.

Это точно. Такие, как Азат, не меняются.



Да, все мы совершаем ошибки. И Вита, в том числе. А может это единственный выход в сложившейся ситуации? Как-то я не представляю Ричарда с разбитым носом))) Или того хуже

 » ГЛАВА 9

ГЛАВА 9

— Представляете, он сделал ей предложение! На глазах у всех! Вообразите: супермаркет, люди снуют туда-сюда, с потолка сыпется конфетти, играет песня Носкова «Я люблю тебя – это здорово», — напевает Рита, жестикулируя и подпрыгивая на месте, — он дарит ей большущий букет алых роз, затем встает на одно колено и протягивает коробочку с кольцом. Видели бы вы ее лицо! Она выглядела такой счастливой.

— Это действительно здорово, — восхищенно отзываюсь я. — А потом все хлопали, да?

— Хлопали? — удивленно переспрашивает Рита.

— Ну… по закону жанра все вокруг должны хлопать, а потом умиляться при виде поцелуя. И напоследок — крупный план: он и она, в обнимку, целуются на фоне заката. Ветер треплет ее распущенный волосы. Они смотрят друг на друга и улыбаются…

— Что за чушь? — смеется Рита, ложась рядом со мной на расстеленный в траве плед и закидывая ногу на ногу. — Вы любите читать любовные романы, Виталина Романовна? — насмешливо изгибает она бровь.

— Люблю смотреть романтические комедии. А ты разве нет?

— Я по части ужастиков и триллеров, — сморщившись, словно нечаянно проглотила пенку от молока, отвечает Рита. — Все эти розовые сопли… бррр… не мое.

— А ты о чем мечтаешь, Рита?

— Я мечтаю о том, чтобы в эту самую минуту на нас с неба упал кувшин холодного апельсинового сока и ведро мороженого. Вы, кстати, какое любите?

— Никакое, — смеюсь я, вставая с пледа и отряхивая прилипшие к юбки травинки. — Нам пора, Рита. Мы итак тут весь день валяемся. Родители уже, наверное, потеряли тебя.

Хохоча и обгоняя друг друга на великах, мы подъезжаем к дому Риты, когда солнце вот-вот готово скрыться за горизонтом. Юрий Сергеевич и Ирина Дмитриевна, родители Риты, и слушать не хотят мои отговорки, что, мол, поздно, а мне еще статью писать, и накрывают стол на веранде с самоваром и алтайским медом. Усаживают на самое почетное место, наливают чай, пододвигают ближе абрикосовое варенье, пироги, кексы.

Кусаю от огромного такого куска яблочного пирога, делаю глоток чая и, подняв глаза, замираю с набитым под завязку ртом. От калитки к дому идет Ричард, держа за руку симпатичную стройную женщину лет тридцати пяти или около того. Она что-то говорит ему по-английски, он со смехом ей отвечает.

После того злополучного звонка я не видела Ричарда целых две недели. Он звонил мне в тот день раз двадцать, но я не брала трубку. Боялась, что, услышав вновь его голос, растеряю остатки мужества и пойду на попятную.

— Мне нужно в туалет, — с трудом проглотив застрявший в горле кусок пирога, вскакиваю из-за стола я и, извинившись, хватаю со спинки стула сумку и бегу в дом.

В ванной делаю укол инсулина (углеводов я все-таки налопалась), поправляю перед зеркалом отросшие на лбу пряди, закрываю глаза.

Какая же это пытка — видеть рядом с Ричардом другую женщину. Как бы эгоистично это не прозвучало. Видеть, как он улыбается ей, берет ее за руку.

Неужели он настолько стал мне дорог, что я начинаю его ревновать? Не имея на это никакого права.

Соберись, Вита! Ты должна справиться с этим. На кону — благополучие Ричарда.

Едва я успеваю подумать об этом, как из сумки раздается рингтон.

— Да, Азат? — буквально заставляю себя ответить на звонок я.

— Привет, солнышко. Как поживаешь?

— Все хорошо, Азат. Ты как?

— Я сейчас в командировке. Дел накопилось выше крыши. Но я планирую заехать к тебе на обратном пути. Ты, надеюсь, рассталась с тем англичанином?

— Рассталась, — после недолгой паузы отвечаю я.

— Вот и умница! Я рад, что ты правильно расставила приоритеты.

Этот его назидательный тон жутко меня бесит.

— Никакие приоритеты я не расставляла, Азат! Я по-прежнему отказываюсь быть с тобой. Я больше не хочу тебя видеть. Пожалуйста, оставь меня. Не звони мне больше и не приезжай. Теперь, как ты знаешь, мне нечего терять.

— Вита, детка, ты же любишь меня, я знаю. К чему все эти уловки? Ты хочешь таким образом наказать меня? Хорошо, осознаю. Я был дураком, когда связался с Эрикой. Она и мизинца твоего не стоит. Ты — самое прекрасное, что было в моей жизни. Я скучаю по нам, по нашей маленькой семье. Вернись ко мне, Вита. Обещаю, что расстанусь с Эрикой. Как только она родит, я уйду от нее. И мы снова заживем, как прежде…

— Азат… Услышь меня, прошу. Как прежде уже не будет. Не бросай Эрику. Пожалуйста. Ведь это твои дети. Ты нужен им.

— Тогда… если ты не хочешь, чтобы я расставался с Эрикой, может… ты согласишься стать моей любовницей?

На миг я теряю дар речи. Ноги подкашиваются, и я поспешно, чтобы не упасть, опускаюсь на край ванны.

Это самое бредовое предложение, которое я когда-либо слышала.

— Вита, я знаю, что прошу невозможное, но…

— Азат, я сейчас кладу трубку, и мы забудем об этом разговоре. Как будто его не было, хорошо?

— Хорошо, Вита. Если ты так хочешь... Но обещай, что ты подумаешь…

Нажимаю кнопку отбоя и какое-то время невидящими глазами смотрю на дисплей. Слезы мгновенно заливают лицо. Швыряю сотку об стену и падаю, зажмурившись, на колени. Кусаю губы, чтобы заглушить рыдания, рвущиеся наружу.

Лишь спустя минут пятнадцать, я могу, наконец, взять себя в руки и успокоиться. Споласкиваю лицо холодной водой, привожу себя в более-менее приличный вид и выхожу из ванной, столкнувшись в дверях с девушкой Ричарда.

— Sorry! — тут же извиняется она. — Нужно припудрить носик, — добавляет она с жутким акцентом, и я отступаю в сторону, давая ей пройти. — Оу! Тут телефон, — указывает она на лежащую на полу разбитую сотку.

— Да, — смущенно улыбаюсь я, собирая детали когда-то мобильного устройства с пола. — Спасибо.

— Окей, — немного неуверенно улыбается она и скрывается в ванной комнате.

Прячу в сумке раскуроченную сотку и медленно, словно на казнь, иду на веранду.

— А вот и Виталина Романовна! — встречает меня радостным возгласом Рита. — Куда вы подевались? Мы тут обсуждали модных нынче писателей, и я проболталась — уж простите, — что вы тоже пишите книгу. И теперь всех интересует о чем же она. Поделитесь, пожалуйста. Если это не секрет, конечно.

— Вообще-то секрет, — прячу глаза я. — Да и вряд ли это стоит вашего внимания. Сейчас, когда она только в стадии написания...

— Вы пишите о любви? — поиграв бровями, спрашивает Юрий Сергеевич.

— Я — женщина, Юрий Сергеевич, — насмешливо отвечаю я. — Разве могу я писать о чем-то другом?

— Надеюсь, ваша книга закончится хэппи-эндом? — интересуется Ирина Дмитриевна.

— Думаю, что да, — говорю я, невольно встречаясь с Ричардом глазами. Какое-то время мы смотрим друг на друга, но тут на веранду выходит англичанка, и Ричард тут же отводит взгляд в сторону.

— О, Вита, ты же еще не знакома с подругой Рича, — спохватывается Юрий Сергеевич. — Аннабель Картер, — представляет он мне свою гостью. — Annabelle, this is Vita Khmelevskaya, our neighbor. She is a writer.*

— Очень приятно, — протягивает мне ухоженную руку англичанка. — Оу! С вашим телефоном все в порядке?

Все головы разом поворачиваются в мою сторону.

— Вряд ли, — краснею я. — Он упал и… кажется, разбился, — поясняю я, глупо улыбаясь.

— Это мужчина так вывел вас из себя, не так ли? — подмигивает мне Аннабель, и меня бросает в жар. Она что, подслушивала?

— Мужчина? — смеется Рита. — У Виталины Романовны нет мужчины. Разве что бывший муж, который уже своим существованием отравляет ей жизнь…

— Рита! — пытаюсь остановить ее я. Но она не смотрит в мою сторону.

— Заявился сюда, как ни в чем не бывало, пытался вернуть…

— Рита! — уже одергивает девушку ее мать.

— А что я такого сказала, мама? Я своими собственными глазами видела, как он приходил. Темноволосый такой, крупный, а взгляд — как у волка. Я так испугалась тогда за Виталину Романовну…

— Ну хватит, Рита! — вскакивает Ирина Дмитриевна из-за стола. — Тебе пора спать. Пойдем в дом.

Она уводит Риту с веранды. Повисает гробовая тишина.

— Что ж, мне пора, — слышу свой голос как сквозь вату. — Всем хорошего вечера.

Уже у калитки меня останавливает голос Ричарда.

— Вита, подожди!

Я замираю, едва смея дышать. Мне так стыдно. Так мерзко, что хочется разрыдаться прямо тут. И лишь усилием воли я заставляю себя обернуться и посмотреть на Ричарда.

Его руки сначала тянутся, чтобы, видимо, обнять меня, и тут же бессильно опускаются вдоль тела.

— Вита, что произошло? — тихо спрашивает он. — Я что-то сделал не так? Может, обидел тебя чем-то? Скажи мне, почему ты избегаешь меня? Я звонил тебе раз сто... Уже было подумал, что с тобой что-то случилось...

— Как видишь, со мной все в порядке, — как можно шире улыбаюсь я, так что начинают болеть щеки. — Жива, здорова. Только без телефона осталась. Но это даже к лучшему. Не нарвусь на твой звонок. Ты, я вижу, уже нашел мне замену. Поздравляю! Она очень красивая. И английский знает, что очень удобно, не находишь?

— Вита, о какой замене ты говоришь? Если ты об Аннабель, то…

— Ой, избавь меня от объяснений, ладно? Ты — свободный мужчина, Ричард, и вправе встречаться с кем тебе заблагорассудится. Мне жаль, что я отняла у тебя время. Столько приготовлений, цветы, фонарики — и все коту под хвост… Прости…

Я разворачиваюсь, чтобы уйти и нареветься вдоволь в каких-нибудь кустах, когда Ричард хватает меня за плечи и, повернув к себе, легонько встряхивает.

— Да что с тобой такое, Вита? Ты достаточно наговорила — и тогда и сейчас, — но я ни черта не понял. Сначала ты просишь меня помочь тебе отвадить бывшего мужа. Мы проводим прекрасный вечер вдвоем… Ты была счастлива, я видел это. И ты ни за что не убедишь меня в обратном. А потом ты звонишь и говоришь, что все это было ошибкой, и ты не видишь смысла продолжать. Знаешь... этим заявлением ты выбила почву у меня из-под ног. Ведь я думал, что… К черту это все! Неважно о чем я думал. Но, когда я, наконец, смирился с твоим решением, ты, вдруг увидев меня с другой женщиной, закатываешь сцену, словно нас что-то связывает... Словно… ты неравнодушна ко мне…

— Вот еще! — небрежно откидываю я голову назад. — Ну и самомнение у вас, Ричард Нортон! Думаете, раз актер, то все женщины будут сохнуть по вам?

— Вита, — устало начинает Ричард, — ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду. К чему эта твоя ершистость? Все дело в твоем муже, не так ли? Он узнал о нас и запретил тебе со мной встречаться?

— Во-первых, он мой бывший муж. Во-вторых, Азат не может запретить мне что-либо, если я сама этого не захочу…

— Тогда… почему ты избегаешь меня? Не отрицай это. Я видел, как ты убежала, едва я ступил на порог. Если я безразличен тебе, почему, когда ты смотришь на меня, твои глаза полны горечи? И твое заявление о замене… Как я могу заменить тебя кем-то, если ты не принадлежишь мне?

Последние слова он произносит совсем близко. Его дыхание опаляет мне лицо, а в следующее мгновение чувствую его руки у себя на пояснице. Он притягивает меня ближе и наклоняется, чтобы поцеловать. Еще немного, и я смогу попробовать на вкус эти твердые манящие губы…

«Ну тогда слушай, Вита. И слушай внимательно. Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с ним, поверь, я церемониться не буду. Изуродую его так, что Квазимодо покажется тебе красавчиком. Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер».

Каким-то титаническим усилием я вырываюсь из объятий Ричарда и, отскочив на безопасное от него расстояние, пытаюсь выровнять дыхание.

— Не надо, — шепчу я, когда вновь могу нормально дышать. — Ричард, мне жаль, что все так вышло, но… ты должен держать дистанцию. Мы должны держать дистанцию. Иначе… Сюда идет Аннабель, — вырывается у меня, когда я вижу приближающуюся к нам англичанку.

Ричард даже не оборачивается. Он смотрит на меня долгим тяжелым взглядом, затем ни слова не говоря направляется к своей машине.

— Ричард? — семенит за ним на высоченных каблуках Аннабель. — Ричард, куда ты?

Сквозь пелену подступающих слез слежу за тем, как она, продолжая что-то щебетать по-английски, садится в салон автомобиля, и машина тут же срывается с места, подняв после себя облако пыли.

Теперь уж точно все кончено. Назад дороги нет.

———————————

*Аннабель, это Вита Хмелевская, наша соседка. Она писательница. (англ.)

Лиза, большое спасибо за продолжение!
___________________________________

Какое унижение! Как только язык повернулся предложить такое
Долго она еще позволит топтать собственное достоинство? Я чего-то такая злая!
А ведь не каждой женщине даже такой отморозок, как этот недомуж, посмеет предложить такую низость
Это Вита виновата, настолько растворялась в собственном муже, что он уверился в собственной уникальности. Нельзя забывать себя, как бы ты ни любила.
Надеюсь, хватит ума и решимости у Виты после этого разорвать все контакты с бывшим.
Несколько раз хотела назвать Азата козлом, но знаю авторы любят всех своих героевНе хочу обидеть тебя, Лиза)

Спасибо за продолжение!

Мне вот интересно, откуда Азат адрес узнал? Ездит, "нехороший человек", как к себе домой! Цепного пса на него нет!
_________________