Эмили Гиффин "Детонепробиваемая"

Ластик, Таня, спасибо за продолжение!

+1

Вот очень интересно к другим своим женщинам Ричард относился также? Или это Клаудия исключение и вдохновляет его на такие романтичные поступки?
Конечно, браво Майклу. Настоящий друг.
_________________

Какая-то доля правды в этом есть, но ведь и медицина не стоит на месте. Но природа неизбежно будет как-то регулировать численность популяции. Люди на планете сейчас - что те кролики в Австралии, паразиты без естественных врагов.

Мариш, думаешь? У меня ощущение складывается, что куклу она хочет, а не ребенка.

Мне кажется, Тони будет против - хотя не факт... Посмотрим.

Может, и относился, но мы об этом, увы, не узнаем (
_________________

судя по ней мужика она хочет больше

всё-таки лучше б в банке. Ну неужели сердце у Клавы не будет болеть при взгляде на своего ребёнка

Ластюш , в том то и дело ,что пока нет первого собственного ребёнка,все мы по первому разу хотим куколку , но получив именно ребёнка, узнаём разницу . Без куколки прожить можно , а без него уже нет .

А я и не знала что такое евгеника до того как в этой книге прочла. Но видела фильм на эту тему, называется "Гаттака". Мне понравился.
Начало аннотации: Добро пожаловать в Гаттаку — совершенный мир будущего. Здесь каждый генетически запрограммирован, и печальная судьба ожидает тех, кто был рожден в любви, а не в лаборатории. Такова судьба Винсента Фримана, молодого человека, получившего при рождении ярлык «не пригоден»...

Таня, Ласт, спасибо за главу

Алёна, мне вообще не понятен весь этот сыр-бор. Откуда такая уверенность в конечном результате? Смешно, честное слово. Или в данном случае искусственное оплодотворение, пусть и с использованием спермы из банка данных, подменили понятием клонирование и генной инженерии. Насколько мне известно при искусственном оплодотворении всё равно задействованными остаются два человека, которые в равной степени влияют на наследственность и получение кукольнокрасивого ребёнка с запланированными данными здесь вряд ли возможно. Да и потом совершенно не факт, что у двух красивых гениев родится столь же гениальный, красивый потомок и наоборот море случаев, когда у некрасивых или с обычной внешностью родителей рождаются красавцы и гении.

Ласт, безусловно я хочу, чтобы мой ребёнок был во всём (что мне не удалось или не сложилось) СЧАСТЛИВЕЕ меня, это, мне кажется, естественное желание любой мамы, но ребёнка хотела от определённого человека.

Почему же сразу - пригласит? Не об этом речь, речь о том, что он каким-то образом найдёт возможность поздравить (если конечно ещё надеется на восстановление отношений). И я тоже где-то надеялась на его поздравление

Извините, но мне не понятна такая постановка вопроса. Я, безусловно, не задавалась целью полностью изучить все эти проблемы, но... Синдром Дауна - наследственное заболевание (с этим не поспоришь), с ДЦП - не всё так просто, а этиология онкозаболеваний вообще не выяснена (может Вы больше об этом осведомлены) и я бы не стала всё это валить в общую кучу.

Похоже генномодифицированные люди - популярная тема я у Звёздной читала нечто похожее
Что касается разговоров за праздничным столом, то для меня не было в них ничего удивительного. Люди стараются всегда, ну или почти всегда, вести беседы о том, что интересно лично каждому. А здесь за столом собралось, как минимум двое, которым интересна тема рождения детей. И да - браво нашим героям - Ричарду и Майклу, Майклу в особенности
_________________

Да причем здесь названия заболеваний? Не хотите в одну кучу - пусть будет две, три, десять... Проблема в том, что из-за побочных действий научно-технического прогресса и прочих факторов растет количество всяческих заболеваний, в том числе врожденных. Об этом и речь. Если на 100 малышей 90 будут рождаться с нарушениями здоровья - сами понимаете какое будущее нас ждет.
И мне как-то пофиг какая "этиология" у онкозаболеваний. Я просто вижу, что количество умирающих от них увеличилось в несколько раз за последние годы.

С этим-то я согласна, а с Вашей первоначальной формулировкой - нет. Первоначально, во всяком случае в моём прочтении, прозвучало, что Вы объявляете бедных людей с перечисленными пороками опасными для общества (видимо, потому что являются носителями порочных генов). В чём выражалась эта опасность для окружающих, они же не бандиты и не потенциальные преступники? Простите, если неправильно Вас поняла изначально.
_________________

А мне по поводу ЭКО вспомнился старый анекдот:

Приходит женщина в клинику искусственного оплодотворения и заходит к врачу.
- Я хотела бы иметь ребенка, - говорит она.
Врач спрашивает:
- Мальчика или девочку?
- Мальчика, - отвечает она.
Врач что-то наливает в баночку, и спрашивает:
- Блондина или брюнета?
- Брюнета, - отвечает она.
Врач еще что-то добавляет в баночку. И спрашивает:
- Какого телосложения?
- Среднего.
Он еще что-то добавляет в баночку и спрашивает:
- На кого из актеров вы хотите, чтобы он был похож,
Она долго думает и отвечает:
- На Бельмондо.
Он еще что-то добавляет в баночку и дает ей это выпить. Женщина, выпивши, теряет сознание. Врач, растегивая брюки, подходит к ней и говорит:
- Бельмондо, Бельмондо.. какой получится, такой и будет
_________________

Боже упаси! И в мыслях не было. Мы же о евгенике говорили и допущении/недопущении какого-то вмешательства в естественные природные процессы до рождения ребенка. А я лишь утрировала проблему, имея ввиду прогрессирующие процессы всяческих заболеваний. Это было моё предположение, что всякое может случиться и больных станет больше, чем здоровых. Наверное, я просто неясно выразилась...

 » Глава 21

Перевод LuSt
Редактирование codeburger

Позже, когда я уже всех поблагодарила и сказала Ричарду, что мы увидимся утром, Джесс зовет меня к себе в комнату и с ликованием показывает сайт с детишками-викингами. У меня на языке вертится упрек, что зря она подняла детскую тему на ужине в честь дня моего рождения, но я себя сдерживаю, зная, что Джесс не хотела меня сердить. Она не виновата, что ее маниакальный характер то и дело заставляет ее зацикливаться на какой-то идее.

Джесс кликает на ссылку, и открывается окно с фотографиями светловолосых и голубоглазых доноров. Один из них на снимке пинает футбольный мяч и улыбается. Его зовут Ян Янссен, и я сразу же вспоминаю, что Такер тоже Янсен, а заметив в фамилии донора вторую «с», понимаю, что, вбивая запрос в поисковик, могла ошибиться с фамилией. Мысленно помечаю себе прогуглить Такер еще раз, написав «Янссен» с двумя «с», и тут же себя одергиваю: «Ты ничего подобного не сделаешь! Не превращайся в психопатку!»

Интересно, кто же победит в этой битве: уравновешенная я, которая без оглядки устремлена в будущее, или грустная и тоскующая я, застрявшая в прошлом? К несчастью, предсказать результат невозможно.

Следующим утром Ричард приезжает на лимузине «линкольн», и Джесс вручает мне багаж: свою вишнево-красную сумку «Тодс», которая мне очень нравится.
– Повеселитесь как следует. Уверена, у вас получится! – напутствует она.

В лифте я расстегиваю молнию, заглядываю в сумку и вижу свой паспорт. Теперь я по-настоящему в восторге. Хотя вполне возможно, что паспорт – просто обманный маневр.

Сажусь в машину, и Ричард целует меня в щеку. Он выглядит счастливым.
– Джесс проболталась, куда мы едем, – забрасываю я удочку.

– И ты ждешь, что я на это клюну?

– М-м-м, а ты клюнешь? – спрашиваю я, вытаскивая из футляра солнцезащитные очки и пряча за ними глаза.

– Нет.

– Рыбалка нахлыстом в Колорадо?

– Ты не похожа на любительницу природы и походов, – смеется он.

– Так и есть, – вздыхаю я, вспоминая, как в детстве мама то и дело велела мне прекратить пялиться в книгу и выйти подышать свежим воздухом.

– Хорошо, – одобряет Ричард, – потому что мне тоже не нравится отдых на лоне природы. Леса вызывают у меня почесуху. – Выражение его лица меняется, и он спрашивает: – Вчера сильно рассердилась? Из-за разговоров о детях?

Я обдумываю, не спустить ли вопрос на тормозах, но говорю:
– Довольно сильно.

– Я тебя не виню.

Благодарно улыбаюсь и гну свою линию:
– Итак, куда же мы едем?

– Не могу сейчас сказать, но признаюсь, что бывал там пару раз и не видел ни единого ребенка.

С улыбкой смотрю на Ричарда, думая: «Лучше и не скажешь».

* * *
Час спустя мы приезжаем в аэропорт Кеннеди и регистрируемся у стойки бизнес-класса международных рейсов «Американских авиалиний».
– Милан? – говорю я, получив посадочный талон. – Обожаю Милан!

– Полезная информация, – кивает Ричард, – но мы едем не в Милан.

Ричард хранит тайну на протяжении всего полета, пока мы пьем шампанское, едим, смотрим романтическую комедию с Кирстен Данст и спим. Только после приземления в Милане следующим утром, уже пройдя таможню и взяв напрокат машину, Ричард вручает мне открытку с отелем «Вилла д’Эсте» на озере Комо. Я сразу же узнаю пункт назначения, так как именно там мечтала побывать с пятнадцати лет, когда увидела подарочное издание книги с пикантными фотографиями Хельмута Ньютона, снятыми в отеле.


И не могу не вспомнить о Бене, так как именно на озеро Комо мы хотели поехать на нашу пятую годовщину. Мы «сохраняли» это райское место для особого случая. Считали его слишком необыкновенным, чтобы ехать туда просто так. Теперь я пересмотрела свою философию по поводу оставления самого лучшего на потом. В этом нет смысла. Как если бы восьмидесятилетняя старушка застилала пленкой новый диван, не имея ни малейшего шанса его просидеть.

Конечно, Джесс знала о моих планах на годовщину. И несмотря на тот факт, что Ричард уже бывал в «Вилле д’Эсте», подозреваю, что это она приложила руку к его решению. Самое интересное, выложила ли она ему правду или подвела к такому выбору с помощью искусной манипуляции? Джесс вполне способна и на то, и на другое. Решаю, что выяснять это у Ричарда было бы невежливо, поэтому улыбаюсь и спрашиваю:
– Так мы едем в «Виллу д’Эсте»?

Ричард кивает, явно довольный собой:
– Джесс упомянула, что ты никогда не бывала на Комо.

– Не бывала, – подтверждаю я.

– Такое упущение следовало исправить. Здесь просто рай земной. Как писал Шелли: «Это озеро — лучшее, что я когда-либо созерцал».

Меня восхищают мужчины, цитирующие поэзию, и я чувствую, что краснею, пока говорю:
– Это слишком щедро с твоей стороны.

– Ну, я не совсем бескорыстен. В конце концов, я же еду с тобой, – улыбается он, а затем указывает на окно на третьем этаже с видом на озеро и добавляет: – И намереваюсь трахнуть тебя во-о-он в той комнате.

Гляжу на него с мыслью, что если бы Бен сказал, что собирается где-то меня трахнуть, это прозвучало бы грубо и пошло. В устах Ричарда эти слова стали манящим обещанием. Интересно, почему так? Не знаю.

Несколько минут спустя мы уже едем по холмам Италии. Все вокруг настолько красивое, что у меня глаза разбегаются.
– Тебя радует то, что ты в Италии? – спрашиваю я.

Ричард кивает:
– Здесь в сто раз лучше, чем в Джерси.

Дорога оказывается на удивление короткой – меньше часа, – и вскоре мы въезжаем в маленький городок Черноббио. Неподалеку от него располагается наш роскошный отель. Ричард выруливает к главному корпусу, и невысокий аккуратный служащий с усиками тут же открывает мою дверь. Он приветствует нас легким поклоном, а на меня внезапно накатывает страх, что мои ожидания завышены, что озеро Комо их не оправдает. Но через несколько секунд я с облегчением понимаю, что реальность пока ни в чем не уступает моим фантазиям. Территория отеля и сад восхитительны, а от вида подернутых голубой дымкой гор и водной глади захватывает дух. Все вокруг сказочно смотрится. Произношу это вслух и тут же отмечаю, что никогда не употребляла слово «сказочно», разве что высмеивая кого-либо или пародируя Маршу Брэди.

Мы идем к стойке регистрации, и Ричард по-американски громко здоровается. Мне нравится, что мы в одном из самых дорогих отелей мира, а Ричард остается самим собой – дружелюбным, непритязательным и в меру дерзким. Напротив, мое поведение в дорогих отелях и ресторанах заметно меняется: я против воли начинаю говорить тихо, с придыханием, и выпрямляю спину.

Пока нас регистрируют, Ричард смотрит на высокий потолок и предлагает:
– Зацени!

Я послушно поднимаю глаза и шепчу:
– О-о-о, какая красота!

Внезапно на меня накатывает волна тоски по Бену, как и всегда, когда я вижу красивые здания или вспоминаю романтичный архитектурный язык, которому он меня учил: башенки-бельведеры, лилейные орнаменты, пряничные прибоины, арки Мэри Харт, резные перемычки, своды из клинчатого камня и лепнина «лебединая шея». Да, Бену бы наверняка понравился этот отель и его изысканная архитектура. Возможно, Бен сюда и приедет на медовый месяц и здесь же попытается зачать ребенка.

В номер нас провожает молодая шикарного вида женщина – от таких глаз не отвести, и поэтому определенно нельзя винить своего парня за то, что он пялится на нее. Именно этим Ричард и занимается, пока служащая грациозно показывает нам мини-бар, автоматические жалюзи и сейф. Затем она в последний раз желает нам приятного отдыха, улыбается и уходит.

Когда за ней захлопывается дверь, я говорю:
– Фи, какая уродина.

Ричард усмехается:
– Правда? Не обратил внимания.

Я ни капельки не ревную, но все равно одариваю его хмурым прищуром Отелло.

Ричард отвечает мне плотоядным взглядом.

– О да? – говорю я.

– Ну-ка, иди сюда.

После секса мы дремлем пару часов, точнее, проваливаемся в бессознательный сон, какой случается только при смене часовых поясов или болезни. Проснувшись, Ричард говорит:
– Как считаешь, для бассейна слишком холодно?

– Спорно, – хмыкаю я. – Почему бы не попытаться.

Переодеваюсь в ванной, недоумевая, с чего бы мне прятаться от мужчины, с которым я спала уже раз двадцать. Конечно, у меня ушло три года, чтобы приучить себя писать при Бене, а в самом начале наших отношений я включала воду в раковине или заставляла Бена громко петь – поэтому, наверное, моя теперешняя стыдливость ничего нового не представляет. Лезу в сумку и с радостью обнаруживаю, что Джесс положила туда мой самый обольстительный купальник – красное бикини, которое в последний раз я надевала во время поездки на Сент-Джон с Беном. Меня осеняет, что я так и не прополоскала его после возвращения, и огненные лоскутки до сих пор хранят следы Карибского моря. А может, и следы Бена. Подношу к лицу и вдыхаю, но бикини пахнет как обычный купальник, который забыли постирать. Ни малейшего запаха Бена. Хотя не исключено, что мне мешает как следует принюхаться аромат одеколона Ричарда, забивший нос.

Мы с Ричардом проводим день в деревянных шезлонгах у самого красивого из виденных мной бассейнов: чисто-голубом прямоугольнике в окружении темно-синей глади озера. В отеле гостят состоятельные господа, в основном, в возрасте, и Ричард был прав – детей здесь нет. Мы попиваем лимонад, пока я недолго работаю. Обычно я стараюсь не заниматься делами в поездках, но в эти выходные не отвертеться: нужно сдать рукопись автору в день возвращения. На одном моменте я смеюсь и стучу по странице ручкой.

– Что, настолько хорошо? – спрашивает Ричард.

Киваю, а он улыбается и выдает комплимент:
– У тебя верный глаз на таланты.

Понимаю, что он в шутливой форме намекает и на себя, кладу руку на его обнаженную грудь, хлопаю ресницами, и шепчу:
– О да.

Ричард наклоняется и целует меня, а я думаю: «Я не скучаю по Бену. Я хочу быть именно здесь». Но опять же, если серьезно, вряд ли найдется хоть один нормальный человек, который, сидя в удобнейшем шезлонге с видом на прекрасное озеро Комо, хотел бы очутиться где-то в другом месте. Настоящая проверка отношений – это: «Счастлива ли я с ним в этом зачуханном мотеле на задворках Литл-Рока?»

После обеда у бассейна мы играем в теннис на грунтовом корте на холме, с которого открывается вид на озеро и на территорию отеля. Говорю Ричарду, что игра в теннис кажется пустым времяпровождением, когда вокруг такая красота, и нам следует каждую минутку посвятить любованию окрестностями.

– Хватит тормозить и приготовься к хорошему уроку.

– Да ну! Посмотрим, кто кого.

Оказывается, я не зря хорохорилась. Годы занятий теннисом себя оправдали. Я играю намного лучше Ричарда. Он даже не подает, а просто подбрасывает мячик и бьет по нему.

– Не знаешь, как подавать? – насмехаюсь я.

– Я бейсболист, детка! – кричит он.

Мощным ударом отбиваю мячик, Ричард замахивается ракеткой и промазывает. Мячик падает на линию.

– На поле, – кричу я. – Ноль-пятнадцать.

– Что ты там бормочешь, признаешься мне в любви?

«Пока нет», – думаю я, но вслух отвечаю:
– Ага!

– Здорово! – кричит в ответ он. – Ti amo, anche(1).

Я не знаю итальянского, но легко догадываюсь, что он сказал.

* * *
Вечером мы ужинаем на веранде. Стало прохладнее, но Джесс предусмотрительно положила в сумку мою синюю кашемировую шаль. Ричард в спортивной куртке, но все равно больше похож на симпатичного ковбоя, чем на симпатичного бизнесмена. Мы обсуждаем любимую тему: кто на работе знает о нас?

Обычно Ричард озвучивает разные догадки касательно отдельных персон, основанные на наблюдениях за коллегами в лифте и на обедах. Сегодня же он говорит коротко:
– Знают все.

– Не-е-ет! Правда? – восклицаю я, притворяясь расстроенной. Я рассказала только Жаклин, которая поклялась хранить секрет, но втайне я мечтаю, чтобы узнали все. Я горжусь тем, что встречаюсь с Ричардом.

– Все знают, – кивает он.

– Мне никто ничего не говорил.

– Как и мне.

– Тогда почему ты так уверен, что всем все известно?

– Ну, наверное потому, что люди обычно не комментируют то, что считают скоротечной интрижкой.

Я киваю, откусываю кусочек ньокки и обдумываю его слова: «то, что считают». Значит ли это, что на самом деле у нас что-то более серьезное, чем короткий роман? Или подразумевается, что у нас на самом деле интрижка? Продолжаю анализировать фразу Ричарда даже после того, как мы вернулись в комнату и занялись сексом – жестким, почти болезненным. И еще долгое время после того, как мы пожелали друг другу спокойной ночи и откатились по разным концам кровати, я мучаюсь неуверенностью, что имел в виду Ричард. Убеждаю себя, что это не важно. Что есть, то есть. Мы такие, какие есть.

* * *
Следующий день напоен блаженством, как и первый, и мы с Ричардом наслаждаемся ролью экспертов в отдыхе, еде, питье и сексе. Под вечер на два часа арендуем лодку и плывем по озеру мимо дома Джорджа Клуни и виллы Версаче. От одного только лицезрения этих достопримечательностей я тоже чувствую себя в некотором роде богатой и знаменитой. Останавливаемся в живописной деревушке Белладжо, известной как «жемчужина Комо», и я покупаю кожаную сумку, а Ричард – пару сандалий ручной работы. На обратном пути Ричард завязывает разговор с несколькими постояльцами отеля. Он один из тех, кто легко обзаводится друзьями повсюду, куда бы ни поехал. Решаю, что эта черта – одна из лучших в его характере.

На третий и последний день в Италии – и мой день рождения – я просыпаюсь с мыслью: «Мне тридцать пять». Совсем немного до сорока. Впервые в жизни чувствую себя старой, и это ощущение мне не нравится.

Переворачиваюсь на бок и вижу, что Ричард уже встал и сидит на балконе, читая газету и попивая кофе. На нем белый махровый халат, и мне вспоминается Ричард Гир в «Красотке». Оба Ричарда в белых халатах выглядят потрясающе.

Я встаю и иду в ванную, где чищу зубы и расчесываю волосы. Выхожу на балкон в своем синем шелковом халатике. Ричард складывает газету пополам, кладет на стол и поднимается, чтобы поцеловать меня в щеку.
– Доброе утро! – живо говорит он.

– Доброе, – отвечаю я, глядя на туман над озером. – Чудесный день.

– Точно, – кивает Ричард. – Отличный день для дня рождения.

Я сажусь, и мы улыбаемся друг другу.
– Кофе? – предлагает он. Я киваю, и Ричард наливает душистый напиток из маленького кувшина в фарфоровую чашечку размером с наперсток. Затем указывает на корзинку на серебряном подносе и поясняет: – Континентальный завтрак. Ты голодна?

– Не слишком, – качаю головой я. – Пока еще нет.

– Все равно, съешь булочку, – с нажимом говорит Ричард. – Тебе нужно как следует подкрепиться.

Я пожимаю плечами и разворачиваю полотняную салфетку, под которой обнаруживаю маленькую незапакованную коробочку, зажатую между маффином и круассаном. По всем приметам это коробочка с кольцом. Мне становится не по себе. Возможно, потому, что в последний раз получив кольцо, я согласилась выйти замуж за Бена. А может, потому, что эта поездка сама по себе уже достаточный подарок.

– Ну же, давай, смотри, – торопит меня Ричард.

– Не стоило, – бормочу я, действительно имея это в виду.

Ричард отмахивается и просит:
– Открой.

Я вытаскиваю коробочку из хлеба и поднимаю крышку. Внутри лежит массивное золотое кольцо с зелеными и розовыми камнями. Я бы восхитилась таким броским вечерним кольцом на другой женщине, но купить такое себе и не подумала бы.

– Ух ты, – восхищаюсь я и надеваю украшение на безымянный палец правой руки. Кольцо идеально подходит по размеру – уверена, благодаря Джесс. – Оно великолепно.

– Ты великолепна, – говорит Ричард, берет меня за руку и целует ладонь в стиле старого Голливуда.

Я рассыпаюсь в благодарностях, стараясь охватить изъявлением признательности и кольцо, и комплимент. Но не могу не злиться и на то, и на другое. И украшение, и похвала – явный перебор. «Великолепная» – не то прилагательное, которым можно меня охарактеризовать. Да, я вполне привлекательна. Даже могу быть красивой, если все кирпичики образа сложатся как надо. Но я ни разу не великолепна и не верю, что Ричард меня такой считает. Впервые я смотрю на него и вижу неискренность. И не могу удержаться от мысли, скольких же женщин Ричард называл великолепными? Уверена, их количество измеряется трехзначным числом.

– На самом деле не стоило, – повторяю я. Потому что мне больше нечего сказать.

– Мне так захотелось, – улыбается он и добавляет: – Ничего особенного.

Глядя на него, я вдруг прозреваю, насколько правдиво это утверждение. Для Ричарда в этом на самом деле ничего особенного. Кольцо. «Вилла д’Эсте». Секс. Я. Все это – ничего особенного. Наверное, я всегда об этом знала. Знала, что все перечисленное – лишь атрибуты образа жизни Ричарда, сладкой жизни на широкую ногу. И ошибочно считала, что тоже хочу вести такую жизнь.

Но все равно с какого-то момента – может, с начала этой поездки, – кажется, я надеялась на нечто большее. Надеялась найти в Ричарде то, что связывало меня с Беном. Но внезапно мне становится кристально ясно: Ричард не влюбляется в меня, а я – в него. Мы не создаем каких-то длительных или особых отношений, а всего лишь хорошо проводим время. Это просто скоротечная интрижка, как он и сказал вчера вечером, только дата окончания еще не предопределена. Поняв это, я испытываю облегчение от того, что теперь знаю – мы оба чувствуем одно и то же. Но при этом меня охватывает глубокое разочарование. Разочарование в себе и в том, какой становится моя жизнь. Солнечный луч падает на подаренное кольцо, и я думаю: «Наверное, я больше похожа на Ричарда, чем на Бена. Я здесь, потому что больше похожа на Ричарда, чем на Бена».

____________________________
(1) Ti amo, anche – (итл.) Я тоже тебя люблю.
_________________

LuSt , спасибо за перевод!
Как же все грустно! Как мне кажется, Клава постепенно начинает лучше понимать себя.
Ей хочется выглядеть "без оглядки устремленной в будущее", чтобы все на работе знали, что у нее интрижка с таким шикарным мужчиной, в общем, все атрибуты сладкой жизни, don't worry, be happy. А на самом деле ей нужны просто дружба и понимание, душевная близость, когда, например, диск с любимой песней порадует больше, чем дорогущее кольцо.
И я надеюсь, что Бен все-таки поздравит ее с днем рождения, ведь та вечеринка была чуть не за неделю до ее дня рождения. Может, тут-то все и изменится?

Кстати о детонепробиваемости, читала очень меткое определение беременности. Беременность - это донорство, соответственно не должна быть недобровольной в любой стране, которая позиционирует себя как цивилизованная.
А день рожденья таки грустный праздник! Даже на озере Комо.
_________________

Спасибо за новую главу!!

Ну, хоть в этом разобрались. Теперь можно двигаться дальше.

Очень жаль, что никто не влюбился, ведь это могло изменить жизнь каждого.

спасибо за перевод!!! читаю все дальше и дальше и убеждаюсь, что это далеко не штампованная литература. книга цепляет. а эта глава мне понравилась особенно. она поднимает тему одиночества человека, который после долгих доверительных отношений не может найти того, что потерял...то есть понадеялся - но надежды рассеялись. если честно, я было в предыдущих главах вместе с героиней начала надеяться, что Ричард - тот, кто нужен Клаудии. какая-то маленькая надеждочка, что он как Бен хоть немножко и все будет хеппи-эндом...но нет. непредсказуемая книга. и с детьми непонятно, и жизнь Клаудии без Бена чем закончится как-то не обрисовывается пока