Сад земных наслаждений (СЛР, 18+)

Старший не мог за сестрой присмотреть? Вормсли, конечно, уже старые совсем. Но это хорошо, что действие переносится в Лондон. Нахожусь в предвкушении новой встречи Майкла с герцогом. Об Эдуарде почти ничего не известно. Ведь он тоже может попасть не в ту компанию.
_________________

Здравствуйте, Стефания, спасибо за продолжение! Умилила реакция Майкла, когда он узнал, что Мейбл собралась замуж, сразу в голову ему пришли не лестные эпитеты о женихе и о его драгоценной дочурке, забыл, как сам по молодости окручивал молоденьких девушек и не спрашивал папаш, хорошо он или плохо поступает по отношению к их дочерям, все познается в сравнении. Пэм, как истинная леди, быстро перевела всю вину на случившееся с Майклом, на его зятя.

Так делают многие жены! Им почему-то кажется, что в загулах благоверных виноват кто угодно, но только не они сами. И во всем винят неподходящих друзей!
_________________

 » Глава 41

АНГЛИЯ.
Мэйбл переехала жить в Лондон после окончания пансиона мадам Бревай.
Майкл был против, но кто его слушал? Пэм встала на сторону блажной девчонки, едва та заявила, что хочет жить в Англии.
- Милый, не забывай, что девочка желает как можно чаще видеться с братом. Да и Джулия настоятельно просила поговорить с тобой об этом!
Майкл был стольким обязан бывшей теще, что моментально сник.
Дочь вроде бы являлась слушательницей каких-то бесконечных курсов по современному искусству, но отец подозревал, что девушка ведет богемный образ жизни, ничем особо не забивая себе голову - в точности, как когда-то её покойная мать.
Отношения между отцом и дочерью, мягко говоря, не складывались. Майкл с болезненной грустью вспоминал золотоволосую малышку в костюме ангела, все время норовившую влезть ему на колени. Но вместе с цветом волос изменилось и отношение Мейбл к вечно отсутствующему отцу. Пока Майкл воевал, дочь от него отвыкла, и это отчуждение им так и не удалось преодолеть.
Независимая, упрямая и довольно замкнутая девушка желала все делать только по-своему, и никогда не слушала советов не только отца и мачехи, но и, казалось, более близких ей Эвис и деда.
Но ведь не в вопросах брака! Это слишком серьезно, чтобы семья заняла выжидательную позицию и ничего не стала предпринимать.
Эдвард заканчивал Оксфорд, изучая современные языки, и его планы относительно дальнейшей жизни были Фрейзерам не понятны. Однозначно, он не собирался заниматься семейным бизнесом и переезжать в Америку. Отцу так же было известно, что между ним и Мейбл сложились нежные и доверительные отношения. Эдвард не мог не знать, с кем обручилась сестра.
Конечно, если бы он мог свободно двигать челюстями и не выдавливать из себя свистящие невнятные звуки, Майкл позвонил сыну и прямо спросил - с кем связалась Мэйбл? Однако его временное косноязычие делало это невозможным.
В Бразилию Майкл прилетел на собственном самолете, но вылететь в Лондон было решено бразильскими авиалиниями. Супругов вызвалась сопровождать Джил, а так же трое слуг - две камеристки и камердинер Майкла, и в аэропорт в многочисленном окружении родственников семьи ди Брандау появился освобожденный из полицейского участка Жозе.
Увидев невозмутимого мулата, окруженного плачущими женщинами всех оттенков шоколадного, Фрейзер удивился. Почему-то он представлял его более массивным, а между тем Жозе был, конечно, высок, но худ и строен. Красивый смуглый мужчина, двигающийся с притягательной грацией пантеры. Ему бы не борцом быть, а профессиональным танцором танго!
- Однако,- игриво тронула Майкла за локоть вторая половина,- ты мой плюшевый барашек солидно проигрываешь рядом с этим парнем! Может, найдешь себе менее заметного охранника?
- Может, я этого как раз и хочу,- мрачно отшутился Фрейзер,- на себя уже надежды нет!
Но взгляд Памелы моментально похолодел, едва она заметила заплаканную, виснувшую на руке брата Анинью.
- Это она?
- Кто, дорогая?
- Девушка, из-за которой вы передрались?
Майкл тяжело вздохнул. Он уже раз сто рассказывал жене, каким образом все произошло, но ревнивая Пэм все равно подозревала, что муж многое от неё утаил. И была права, только Анинья к этому не имела никакого отношения. Хотя когда дело касалось супруга, Памела приобретала прозорливость Кассандры.
Мэйбл назначила встречу родителю в доме Джулии.
Майкл удивился, узнав об этом.
Супруги, каждый раз посещая Англию, обязательно навещали и Вормсли, и Мадресфильдов. Это, так сказать, входило в обязательную программу их визита на родину жены. Сэра Самюэля частично парализовало, и он проводил время в инвалидной коляске, а Джулия, как и положено образцовой жене, преданно и терпеливо за ним ухаживала.
Это была достойная во всех отношениях пара пожилых людей, ведущая размеренный и тихий образ жизни, и оставалось только поражаться, что в их доме понадобилось шумной молодежи.
Остановившись в доме Джо, который игнорируя титул графа Стенли, по-прежнему жил богемной жизнью, Фрейзеры оставили там и Джил, и всю прислугу, кроме Жозе.
- Милый,- удивленно осведомилась Пэм, завидев, как бразилец втискивается на заднее сиденье их автомобиля,- ты думаешь, в Вормсли-лодж стало настолько опасно, что без этого парня не обойтись?
- Жозе захотелось посмотреть английские сельские пейзажи! - мрачно хмыкнул Майкл.
Пэм долго смеялась, косясь на невозмутимое лицо охранника.
- Ты думаешь, он догадывается, что таковые имеются? Барашек, ты что-то темнишь!
Конечно, темнит! А как иначе показать Жозе парня, из которого тому предстоит вытрясти душу и отлучить от дочери наглого охотника за деньгами Фрейзеров? Древний как мир способ, но и по сегодняшний день нет более действенного аргумента в подобном деле, чем железный кулак, бьющий прямо в нос нежелательного женишка!
- А вдруг лопнет шина? Кто мне поможет заменить колесо?
- Ты предусмотрителен, как никогда! - Пэм лукаво улыбнулась. - Знаешь, по-моему, Жозе приглянулся Джил. Оно, конечно, немудрено, имея такого мужа как ди Оливейра! Но…
Майкл ошарашено уставился на супругу, едва не заехав в ближайшее дерево у дороги.
- Не может быть!
- Почему? Жозе хорош собой, а Джил, хоть и не юна, но имеет прекрасное зрение!
Супруги свободно обсуждали между собой подобные вещи ещё и потому, что мулат ни слова не понимал по-английски. Вот и сейчас он сидел с видом истукана, глядя прямо перед собой. Темный, красивый, холодно безучастный и опасный - так, наверное, должен бы выглядеть Люцифер!
«Ой, напрасно я его вывез из Бразилии!»- мелькнуло в голове Майкла.
Мелькнуло и пропало.
Над Вормсли-лодж не властны были ни годы, ни войны. Уютный двухэтажный особнячок, увитый жимолостью и розами, приветливо выглядывал из-за раскидистых крон деревьев. Приближалась пасха, и весенний воздух пропах свежестью травы и ароматом сирени.
Двигаясь по подъездной аллее по направлению к дому, Майкл неожиданно остановил автомобиль, с неясной тоской оглядывая деревья вокруг.
- Я очень люблю этот дом,- признался он Пэм,- и людей, живущих в нем, но… что-то мне не по себе!
- Всё будет хорошо,- жена ласково пожала ему руку,- это простое отцовское беспокойство. Вот увидишь - Мэйбл выбрала себе вполне достойного мужчину!
Фрейзер нервно усмехнулся. Он рассчитывал при помощи Жозе разобраться с любым «достойным мужчиной».
Первым, кто его встретил в гостиной Вормсли-лодж, оказался герцог Кентсомский.
Они не виделись с войны, но благодаря стараниям миссис Карен, Майкл хорошо знал, как все эти годы жил его бывший соперник. Герцог так и не женился, но зато постоянно пребывал рядом с Эдвардом. То они вместе играли в гольф, то плавали на яхте, то охотились, и каждый раз с энтузиазмом позировали перед сонмом газетчиков и фотографов.
Вот и сейчас, узрев перед собой его сухопарую седовласую фигуру, Майкл раздраженно выругался про себя – ну, куда же без его светлости! Даже Мэйбл не могла представить семье своего жениха, чтобы на заднем плане не маячила его постная физиономия!
Впрочем, сегодня Кентсом выглядел необычно взволнованным, почему-то растеряв свою хваленую сдержанность. Выглядел он возмутительно хорошо, хотя и стоял где-то на пороге шестидесятилетия, очевидно относясь к мужчинам, которые к старости только прибавляют лоска. Сам же Майкл, после месяца питания через трубочку и только жидкой кашицей, напоминал выходца с того света, которому крышкой гроба ещё и случайно прищемили нос.
Герцог нервно барабанил пальцами по лакированной поверхности бюро красного дерева, тускло поблескивающего инкрустированной поверхностью как раз под знаменитым портретом его эпатажного предка.
Мрачный Фрейзер растянул губы в неприязненном оскале. Интересно, что это Кентсом так нервничает, как будто отдает замуж собственную дочь? Или он Мэйбл таковой и считает?
Но, так или иначе, Майкл подошел к бывшему сопернику и неохотно пожал ему руку.
- Как дела?
Герцог почему-то отвел глаза в сторону.
- Хорошо, - неуверенно пробормотал он,- а как вы доехали?
- Без приключений!
Больше разговаривать было не о чем, и мужчины застыли рядом в ожидании дам.
«Конечно, его дела хороши, - зло думал Майкл, рассеянно глядя в лицо Кентсома, - не завел ни семьи, ни детей, а только сует свой аристократический нос в чужие дела! Вот кто его сюда пригласил? Наверное, Эдвард! Они как два уголовника, скованные одной цепью, не могут друг без друга! »
Сын должен был приехать попозже, герцог же приволокся заранее, как самый дорогой гость, хотя кому он здесь нужен?
Хозяин дома и леди что-то задерживались, и молчание становилось неловким, когда в гостиную, наконец-то, втянулась долгожданная процессия.
Тесть в своей коляске первым пересек порог гостиной, а за ним как стадо овец семенили и все остальные дамы - Джулия, Памела и Мэйбл. Майкла, понятно, больше всего интересовала последняя. Окинув дочь взглядом, он изумленно вздрогнул, а потом болезненно сморщил нос и тяжело вздохнул.
Неизвестно, кого она хотела прельстить своим видом, но выглядела девушка престранно, особенно рядом со смотревшейся эталоном элегантности неотразимой Памелой.
Дочь зачем-то сделала короткую стрижку, и как маленькая девочка перетянула останки торчащих во все стороны волос синей ленточкой с нелепым бантиком. Мешковатое, тщательно скрывающее все женские изгибы платье отвращало взгляд отвратительным серо-рябым цветом, вдобавок, из-под него на всеобщее обозрение выглядывали ноги выше коленок. Но это ещё можно было стерпеть, если бы не омерзительные сетчатые чулки в крупный черный ромб. И как будто безобразия ещё не доставало, девчонка обула самые настоящие шутовские пулены - неестественно длинные остроносые туфли, да ещё и на низкой шпильке. Глаза под короткой челкой Мэйбл густо намазала чем-то черным, пытаясь изобразить растянутые до висков стрелки. Ужас!
Завидев мужчин, дочь некстати радостно заулыбалась, хотя поводов для веселья, по мнению Майкла, у неё быть не должно. Забилась бы куда-нибудь в уголочек, чтоб никто не видел, да сидела бы, обливаясь слезами. Так себя изуродовать! Ну, не дурочка?!
Покачав головой, он в поисках поддержки глянул на герцога, молчаливо приглашая того полюбоваться на такое чучело, и недоуменно замер. Тот не просто улыбался, он чуть ли не сиял нежностью при виде малахольной девчонки.
- Я вижу, вы уже все обсудили, - моментально среагировала на их переглядывания Мэйбл, и жизнерадостно добавила: - Так, когда же вы решили сделать нас счастливыми?
Опешивший Майкл впал в ступор, отказываясь понимать происходящее. В честь чего он должен был обсуждать сроки венчания своей дочери с посторонним человеком? И может, для начала, ему хотя бы жениха покажут?
Дочь вопросительно смотрела на него, герцог молчал, Джулия и сэр Самюэль почему-то опустили глаза, а Памела нервно отвернулась к окну.
И тогда Майкл понял. Причем осознание того факта, что дочь собралась замуж за Кентсома шло параллельно с нарастанием такой силы бешенства, которого он даже не мог припомнить в своей отнюдь не скудной катаклизмами жизни.
Действовал Фрейзер на автомате - совсем не соображая, что делает!
Тяжелая, с потускневшей позолотой рама портрета дедушки леди Джулии как будто сама по себе влезла ему в руки. Оставалось только резким рывком снять её с крюка и изо всей силы опустить на голову, не ожидавшего нападения «жениха»!
Хруст дерева, треск старого полотна, дружный женский визг и облако, неизвестно откуда взявшейся штукатурки, обильно припорошившей всех действующих лиц, солидно оживили намечавшуюся помолвку.
«И зачем я только вез с другого континента профессионального борца, когда самому пришлось делать его работу?» - мелькнуло в голове у Майкла.
Герцог тихонечко лежал под нагромождением из частей сломанной рамы, рваных кусков изображения красавца из прошлого века, а над ним, горестно кудахча, кружили женщины.
- Эдвин… Эдвин,- громко взывала его бестолковая дочь, пытаясь докопаться до того, что осталось от жениха,- Эдвин!
- Надеюсь, я его убил! - Фрейзер удовлетворенно стряхнул пыль с рукавов пиджака, и, заглянув в сузившиеся от гнева глаза супруги, миролюбиво добавил: - Мне грозит пожизненное заключение или за убийство в Англии предусмотрена смертная казнь? Вызывайте полицию!
Пэм открыла рот для яростной филиппики и тут же прикусила язык, потому что к Майклу бросилась озверевшая дочь и больно застучала кулачками по его груди.
- Зачем? За что? Что ты наделал? - заорала она совсем в стиле Марджори.
И не удивительно, ведь Мэйбл была правнучкой рудокопа, хоть и метила в герцогини! Но что Майклу были нападки глупой девчонки? Он перехватил её руки и больно сжал, угрожающе заглянув в темные глаза:
- А зачем тебе эти развалины человека? У него наверняка простатит, геморрой, язва желудка и отложение солей в каждом суставе, идиотка!
Увы, Майкл знал, о чем говорил, а ведь он был лет на десять моложе герцога.
- Пусть! - продолжала орать эта блажная. - А тебя я ненавижу!
- Дура! - отец отнюдь не отечески ударил дочь по щеке. - За каким чертом тебе понадобился старик, когда вокруг столько молодых? Что ты в нем нашла?
- Я его люблю!
- Неужели? У вас сходство взглядов, вкусов, вы нашли общий язык в постели?
- Фрейзер!- это уже разъяренно рявкнула жена, откапывающая вместе с Джулией погребенного герцога.
Но что Майклу было какое-то там отдаленное тявканье, когда речь шла о его собственной плоти и крови? Да и Мэйбл не покрылась девическим стыдливым румянцем - очевидно, она была хорошо знакома с этой ипостасью жизни женщины. Наверное, уже давно «предавалась блуду» со своим шестидесятилетним героем-любовником. Распутница!
- Я его люблю, люблю! И я уже совершеннолетняя, мне не требуется твое согласие на брак!
Да, здесь возразить было нечего. Захоти она выйти замуж хоть за папуаса с косточкой в носу, и тогда он не смог бы ей помешать - дурацкие законы! И Майкл утрированно зловеще захихикал, как гангстер в кино.
- Согласие на брак с мертвецом?
- Я жив!
То ли усилия дам увенчались успехом, то ли герцог самостоятельно пришел в себя, но только он обалдело уселся на полу, размазывая по лицу кровь, пыль и ошметки паутины.
Видел бы его светлость себя в тот момент! Всегда элегантно щеголеватый Кентсом выглядел сейчас настолько грязным, словно вылез из стоков канализации. Настроение у Майкла моментально улучшилось - всегда приятно любоваться делом рук своих!
- Наверное, ты прав, Фрейзер! - грустно расчихался герцог, делая попытку встать. - Я действительно развалина и не достоин твой дочери!
Расплакавшаяся Мэйбл кинулась помогать жениху устоять на разъезжающихся ногах, кидая на отца убийственные взгляды:
- Ты этого хотел - да?
Майкл только удовлетворенно фыркнул.
- Эй, полегче на поворотах, - урезонил он попытавшегося отлынивать от женитьбы английского джентльмена,- а не то придется отвечать в суде за нарушение брачных обязательств! Видишь, детка, ему и самому не хочется на тебе жениться!
- Отец! – взревела Мэйбл.
И она была не одинока в своем праведном негодовании.
- Фрейзер! Тебе не кажется, что твои остроты неуместны?
Всегда по-викториански правильная и положительная Памела растерялась при виде вдруг ставшего неуправляемым супруга. Откуда ей было знать, что за его зубоскальством скрывается тоска и горечь отца, отчаявшегося что-либо доказать упершейся дочери. Двадцать три и шестьдесят – ну, какая они пара!
- Ладно,- обреченно вздохнул он, - хватит рыдать, Мэйбл! Хочешь замуж за этого уникального чистюлю? Выходи! Тем более, что сама сейчас выглядишь ему под стать. Вот прямо в таком виде в церковь и отправляйтесь!
Памела волком глянула на распоясавшегося мужа:
- Фрейзер, угомонись! Сейчас не время и не место устраивать балаган! И чем тебе не нравится платье Мэйбл? Это новое и очень популярное направление в современной моде. Между прочим, над обликом твоей дочери поработал Эдвард. Он очень способный дизайнер и уже успел засветиться в мире высокой моды!
Его сын - кутюрье? Да ещё автор этих жутких обносков? Может, Эдвард специализируется на изготовлении пугал в огороде? Если бы его сад одолевали вороны, то, пожалуй, он бы сделал сыну большой заказ! После чего бедные птицы не смогли бы и разу клюнуть, потому что беспрестанно икали от ужаса.
- И стоило тратить на его образование целое состояние. Такую дрянь может изготовить любая пятилетняя девочка, укравшая у мамы ножницы и позаимствовав из кладовой подмокший мешок из-под сахара!
- Фрейзер,- вновь отчаянно призвала супруга к порядку обеспокоенная Пэм,- ты ничего не понимаешь в моде! Твой сын мыслит неординарно, он по-настоящему талантлив!
Действительно, что он понимает в одежде? Ровно столько, чтобы осознавать, что не должен вздрагивать от страха при виде «модно» одетой дочери!
- Детка, - растянул Фрейзер губы в глумливой улыбке,- закажи Эдварду ещё и свадебное платье, и тогда я безропотно поведу тебя под венец к этому старому чучелу! Чтобы уж ваш праздник запомнился надолго даже камням паперти!
Между тем «старое чучело» пропустил его язвительное замечание мимо ушей. Он озабоченно разглядывал сломавшееся при ударе полотно.
- Как жаль, что такая хорошая копия пришла в негодность! - тяжело вздохнул он, обращаясь к пытавшейся разгладить уцелевшую часть Джулии.
Но та только тяжело вздохнула.
- Дорогой, мне не хочется тебя огорчать, но это оригинал! Твой отец решил, что он должен храниться у меня!
У Кентсома даже под слоем грязи так исказилось лицо, что Майкл почувствовал себя счастливым.
- Хороший сегодня день,- философски заметил он, обращаясь к сэру Самюэлю, все это время безучастно наблюдавшему за разворачивающимися событиями, - конечно, узнать, что твоя дочь выходит замуж за бывшего кавалера её же собственной матери неприятно, но зато я исполнил свою давнюю мечту и раскроил ему голову! Все мои предки по обеим линиям - отважные пионеры и промышленники в гробу перевернулись, узнав, что мой первенец кроит безобразные юбки чокнутым девицам, но я сумел привести в негодность столь долго раздражавший меня портрет!
- Жизнь,- открыл рот старый полковник,- она такая! Каждый кусок дерьма обильно приправлен мёдом! Но чем тебе помешал портрет старого герцога, сынок?
Хороший вопрос!
- Не знаю,- откровенно ответил Майкл, глядя, как ползают на коленях, собирая куски рамы Джулия, герцог и Мейбл,- но разбив его, я получил удовольствие!
- Может, дело в «Саде земных наслаждений»?
Фрейзер с уважением посмотрел на бывшего тестя. Как он догадался? И только после сообразил, что сэра Самюэля, очевидно, то же задевала эта оригинальная теория.
Венчание назначили на сентябрь. И Майкл, даже не сделав внушения сыну, махнул на все рукой и вернулся домой. Что толку кричать, размахивать руками, убеждать - его все равно, в лучшем случае только выслушают. А раз так, то и нервы мотать незачем! Тем более что примирение с Памелой в Бразилии закончилось долгожданной беременностью, и жена жаждала оказаться дома, чтобы порадовать этим известием всех своих подруг и, пользуясь своим положением, окончательно вернуть заблудшего супруга в домашнее стойло здорового образа жизни.
Когда после длительной отлучки Майкл занял директорское место в офисе, миссис Карен шмякнула о стол целую стопку английских газет, накопившихся с января месяца, и с обложки первой же из них за 20 января на него смотрели герцог и Мейбл, играющие в крикет. Репортер, не мудрствуя лукаво, задавал читателям вопрос: « Очаровательная юная американка вскружила голову закоренелому холостяку герцогу Кентсомскому?»
Фрейзер с руганью швырнул всю стопку в мусорную корзину. Что теперь рвать на голове волосы, если сам виноват. Не загуляй он тогда в Бразилии, возможно и удалось бы пресечь роман в зародыше.
Все газеты в корзине не поместились, и одна из них, вылезла и упала на пол. Майкл, чертыхаясь, потянулся за ней и застыл в неудобной позе, наткнувшись на фотографию сестры в черных очках и в откровенном бикини на борту яхты в компании с безразлично застывшим Жозе.
Бикини сестрице было маловато, да и очки не скрывали лица целиком, ну а тех, кто не знал Джил лично, дотошные газетчики убеждали, что эта дама - сеньора Джил Фрейзер ди Оливейра в компании с телохранителем брата на борту яхты, принадлежащей её другу - графу Стенли. Репортер красноречиво убеждал читателя, что дама поделилась с ним планами предстоящего развода с мужем. И это после почти двадцати лет примерного, и, казалось, счастливого брака!
О, жизнь, разве её возможно понять? Да мы и сами не можем до конца осознать, чего же все-таки от неё хотим!
_________________

Спасибо, Стефания за такую прекрасную главу. Наконец, поставлена точка в отношениях Майкла с Кенсомом. Но зато какая! Я могла подумать на кого угодно, но не на герцога. А уж для Майкла это был настоящий удар. Как и неожиданное поприще Эдварда.
Жаль только, что для нас, читателей, не удалось сохранить интригу с женихом до конца, как для Майкла. Все же волнение Эдвина его рано выдало. И жаль портрета предка, но на месте Фрейзера так поступил бы каждый отец и муж.
Мысли и высказывания Майкла как никогда полны сарказма и юмора. Это, конечно, Ваша заслуга, Стефания. Ещё раз благодарю Вас за эту чудесную историю жизни Фрейзера и его семьи.
_________________

Здраствуйте, Стефания! Глава великолепная! Не такого зятя ждал Майкл, но сколько эмоций он вылил на герцога, даже портрет дедушки герцога участвовал в этом, но я думаю точку в отношения Майкла и герцога ставить рано, а вдруг внуки пойдут, не откажется же Майкл от них. Эдвард тоже упал в глазах отца, не карьеры модельера отец ждал от него. От этой поездки в Англию удовольствие получила только Джил, успев влюбиться в мулата из Бразилии, ну, а если разведется с мужем и выйдет замуж за мулата, то будет полное повторение жизни матушки.

Здравствуйте, леди! Я очень рада, что вам понравилась глава.
_________________

Стефания, спасибо! За прекрасно, а главное весело проведенное время! Мне очень нравится ваш юмор! Про крышку гроба и нос, отдельное спасибо!

 » Глава 42

ШЕСТИДЕСЯТЫЕ.
Чем дольше жил Фрейзер, тем меньше ему нравилось, что происходило вокруг. Мир, менялся, и эти перемены редко были ему по вкусу. Не нравилось всё - музыка, мода, мебель, архитектура, и, конечно же, нравы!
Они с Памелой воспитывали двух дочерей, сына, да ещё дочь Эвис (сама бедняжка Эвис после смерти мужа, часто лечилась в клиниках, специализирующихся на нервных заболеваниях). Джеральд управлял филиалом фирмы в Сан-Франциско, и на Восточном побережье бывал редко.
В их старом доме часто собиралась молодежь от пятнадцати до двадцати лет, и тогда старые стены сотрясались от музыки «Битлз», твиста и буйного неконтролируемого веселья. И вернувшиеся откуда-нибудь из гостей родители часто находили среди перевернутой мебели, гор окурков, бутылок из-под пива и загаженных жвачкой ковров предметы одежды распоясавшихся подростков.
- Не рановато ли? - как-то вытащил из-под подушек дивана чьи-то трусики хмурый Майкл.
- Милый, молодежь сейчас не придерживается тех правил, в которых воспитывались мы! - жалко пролепетала Памела, которой это тоже мало нравилось, но она считала нужным защищать своих отпрысков перед мужем.
И что ему оставалось делать? Только мрачно вздыхать, да запираться в своем кабинете, ревностно защищая свою территорию от чуждых веяний. А что толку, когда в доме куча энергичной, презирающей чужие желания молодежи?
- Па, я возьму твою машину?
- Отец, директор моего колледжа хочет тебя видеть!
И т.д. Какой уж тут покой! Когда дети маленькие, с ними можно играть, читать сказки, слушать их немудрящие истории, ходить на бейсбол и вообще наслаждаться отцовством, пока… они не достигают пятнадцатилетнего возраста!
И вчерашние послушные девочки и мальчики уже в штыки воспринимают твои самые невинные замечания, смотрят волком, когда им что-то советуешь, притворяются глухими в ответ на просьбы, и все время куда-то спешат! А потом либо выходят замуж за твоих врагов, либо позорят твое имя ножницами и лекалом! И как тут не смотреть на мир, как на квинтэссенцию несправедливости?
А тут ещё Памела с её неуемной страстью к улучшению семейного гнезда. Жена только и думала о том, чтобы удобные, с детства окружающие его вещи поменять на тонконогое современное убожество, созданное, чтобы издеваться над человеком.
- За этим столом работал ещё мой дед,- отбивал он все поползновения Пэм поменять в кабинете мебель,- а на этом стуле он сидел, когда подписал контракт о слиянии с компанией Кейтса.
- Но это же жилая комната, а не музей!
Но Майкл упрямо держался за дорогие его сердцу вещи. С возрастом он становился не столько скупым, сколь прижимистым, и терпеть не мог немотивированных, с его точки зрения, затрат.
Как-то они вдрызг разругались с Памелой, когда та решила заменить всю сантехнику в доме на более современную.
- Зачем нам новые унитазы, - угрюмо набычился Майкл,- если и эти хорошо справляются со своими обязанностями?
- Но, милый, им уже по двадцать лет! Мы их установили сразу после войны!
- И что?
- Они безнадежно устарели!
- А в современных унитазах ещё и можно умываться?
- Фрейзер,- начала закипать жена,- мне стыдно людей пригласить в дом!
- А что, они к нам только за этим и ходят? Вот когда я служил в Заполярье, то пользовался нужником с простой дыркой в полу, и ничего, не жаловался!
У Памелы от гнева загорелись щеки.
- Может, нам тоже только дырки в полу оставить?
- Зато не будет проблем с постоянной сменой унитазов!
Сантехнику, конечно, всё равно поменяли, и Майкл изворчался, оплачивая счета за покупку и установку.
В краткие периоды отдыха от Уолл-стрит его невозможно было куда-нибудь вытащить. Памела отчаялась, уговаривая мужа сменить обстановку.
- Любимый, давай поедем во Флориду, погреемся на солнышке!
- Я на всю жизнь прокалился в Бурдшире, получив столько солнечного тепла, что хватит на весь штат Аляска в летние месяцы!
- Тогда покатаемся на лыжах в Швейцарии!
- Со времен Заполярья я не питаю симпатии к снегу!
И как же он проводил отпуск? Садился на свой любимый «спитфайер» и улетал в давно уже опустевшее «Логово Лайонелла», где жил только в компании собственного камердинера. Ходил на охоту, читал и отдыхал от людей, поддерживая связь с внешним миром только по допотопному радио.
- Мой плюшевый барашек, - тяжело вздыхала жена,- ты становишься анахоретом и брюзгой!
Да он и сам это понимал, но что поделаешь? Майклу тяжело было примириться с тем, что ему шестьдесят. Он болезненно осознавал, что жизнь уже состоялась, и ждать по большому счету от неё нечего. Вот он и брюзжал, доставая Памелу мелочными придирками и капризами.
В 1967 году правительство Великобритании наградило Майкла Фрейзера медалью «Атлантическая звезда» «за мужество, оказанное при охране союзных конвоев, доставлявших в СССР оружие, технику и другое ценное имущество, поставляемое по ленд-лизу» - говорилось в сопроводительных документах.
Прошло более двадцати лет со дня окончания войны, и Майкл был поражен, что кому-то пришло в голову вспомнить об его участии в боях на русском Севере. Он позвонил брату.
Фред сделал блестящую карьеру в своем таинственном ведомстве, и сейчас курировал отдел, отвечающий за ядерное оружие. Он так и не женился, женщин сторонился, и являл собой отличный образчик типичного, помешавшегося на службе холостяка.
- А, - отмахнулся вездесущий брат,- англичане почему-то именно сейчас заговорили о своем участии в северных конвоях. До этого они об этом и не вспоминали, немало обижая своих ветеранов. Наверное, какой-нибудь чиновник наткнулся на твое имя в ведомости на зарплату! Ты там пробыл два месяца?
Майкл посчитал.
- Шесть месяцев, без нескольких дней.
- Не суть! Тогда награда нашла своего героя, потому что тебя должны были наградить ещё в сорок пятом! Впрочем, хорошо, что это происходит сейчас, а не двадцать или десять лет назад во времена разгула маккартизма, а то бы тебе пришлось в обнимку с этой медалью бежать из страны, как русскому шпиону!
Брат был прав. Майкл болезненно воспринял и речь Черчилля в Фултоне и антирусскую истерию пятидесятых. Неужели миру мало последней войны? Зная русских не понаслышке и с уважением относясь к этому народу, ему было смешно и больно слушать об их чуть ли не людоедском характере.
Кроме самых близких людей никто не знал, что он бывал в СССР, а Майкл не любил об этом распространяться. И вот, о его участии в той компании неожиданно вспомнили в Англии.
- Кстати, - жизнерадостно добавил брат,- я тоже лечу в Англию на конгресс физиков-ядерщиков. Везу одно юное дарование! Нас там набивается целый самолет, но если хочешь, прихвачу тебя с собой!
Майкл от такой чести отказался - вряд ли Памеле понравилось бы такое соседство. А что жена захочет его сопровождать, он не сомневался. С тех пор, как умерли Вормсли, Майкл в Англию не приезжал по весьма тривиальной причине - ему там нечего было делать!
Конечно, Фрейзер принципиально не дал даже пенни на бизнес Эдварда, но тот занял деньги у Кентсома и брата Памелы, открыл свой дом моды, и его дела пошли в гору. И теперь, когда Майкл видел вокруг себя толпы женщин разной комплекции и возраста, обряженные в мешкоподобные куцые платья выше колен, он горько констатировал, что его сын действительно способный модельер, раз стоял у истоков этой жуткой моды.
Тонкие кривые ножки с жиденькими коленками, торчавшие из-под коротенькой трапеции подола, едва ли были хуже отвратительно задравшихся на пышных задах подобий набедренных повязок. На то и дал Господь женщинам возможность носить длинные юбки, чтобы скрывать недостатки фигуры!
- Ты типичный ретроград и порядочный зануда,- отмахнулась от его замечаний Памела, но свои юбки предусмотрительно укоротила только до середины колена.
Эдвард знал, что отцу не нравится его занятие, но не слишком переживал по этому поводу. Они иногда перезванивались, делясь последними новостями, но не более. Пару раз сын навещал США - первый раз приезжал на похороны деда, во второй раз был проездом, направляясь на Западное побережье к брату.
Мэйбл, родив своему герцогу сына и дочь, тихо жила с мужем в его резиденции, где-то в сельском захолустье.
Но вовсе не своенравные детки были причиной того, что Майкл остерегался посещать Британию, а его любимая сестра Джил.
Марджори могла бы гордиться своей дочерью! Прожив двадцать лет жизни добродетельной матроной, она на пороге пятидесятилетия, как говорится, «пустилась во все тяжкие».
Ди Оливейра встал в позу и развода благоверной не дал, но Джил в нем и не нуждалась. Жозе очень быстро сменил какой-то боксер из Кубы, а потом даже ушлые газетчики и то перестали успевать за сменой любовников эпатажной дамы «немного за тридцать»!
Денег у неё было много, желания их тратить ещё больше, и она успешно наверстывала потерянное за годы брака с ди Оливейрой в залах казино и на модных вечеринках.
Майклу было больно смотреть на всё это. Почему-то чудачества и непристойные выходки Марджори вызывали в нем покровительственное снисхождение, а глядя на распутство Джил, он испытывал чудовищный стыд. Вот поэтому и старался держаться от сестрицы подальше, следя за её похождениями издалека и узнавая подробности только из газет.
Но за наградой все-таки пришлось вылететь в Англию. С мрачной покорностью судьбе он пристегнул ремни в салоне аэролайнера, слушая радостную болтовню Памелы:
- В Хитроу нас встретит Мэйбл и отвезет к Джо! А потом мы с ней пробежимся по магазинам, мой плюшевый барашек, а вы с братом узнаете о подробностях церемонии награждения. А ещё мы навестим кузину Фанни…
- Без меня!
- Но, дорогой, не будь таким букой!
- Лучше я буду букой, чем целый вечер слушать о феминистском движении. Я не разделяю её взглядов, и мне противна она сама по себе! И не понимаю, за что теперь борются женщины, когда даже случайное прикосновение к ним в автобусе адвокаты квалифицируют, как сексуальное домогательство?
Жена надулась, но Майкл не поспешил извиняться. Лучше как-нибудь потом, когда минует опасность встречи с мисс Крайс.
Мэйбл встретила отца и мачеху в зале аэропорта. Стрижка, узенькие короткие брючки красного цвета, желтая маечка-обдергайка и бирюзовый короткий жакет. Ни дать ни взять, пятнадцатилетняя девочка-подросток!
Майкл едва не плюнул с досады - Мейбл была богатой женщиной, да ещё женой герцога вдобавок, и неужели не нашла ничего лучшего в своем гардеробе, чем эти попугайные тряпки? С грустной ностальгией он вспомнил безупречную элегантность её матери. Единственный светлый момент в ранней смерти Хелен - она не видит, что вытворяет её дочь.
- Как муж, дети? - отрывисто поинтересовался он.
- Хорошо!
Вот и всё, что они могут сказать друг другу! Не так мечтал Майкл выстроить свои отношения с детьми.
По дороге в Лондон дочь, лихо выкручивая руль «Мерседеса» и обгоняя машины, болтала с мачехой о том, где можно купить хорошего качества свитера из английской шерсти. Как будто только ради этих никчемных тряпок родители пересекли Атлантический океан! И угрюмый Майкл, рассеянно слушая женский треп, ощущал себя старым и никому не нужным ворчуном, которого терпят только из жалости.
- Эдвин хотел с тобой увидеться, папа!
«Эдвин? Это ещё кто? И почему он хочет со мной увидеться?» - удивился Фрейзер.
Дочь, глянув в зеркало, заметила недоуменное выражение его лица и укоризненно заметила:
- Эдвин - мой муж!
Эдвин! Подумать только, а он назвал бы его старым пердуном, который не может даже заставить свою жену прилично одеваться!
- Ладно! - выдержав паузу, кротко согласился Фрейзер. - Пусть приезжает в Аскот, к твоей тете Фанни. Там, в тишине и покое мы обо всем поговорим!
Памела издала какой-то звук, напоминающий хрюканье подавившейся свеклой свиньи.
- Милый, ты же не хотел навещать кузину!
- Ну что ты, дорогая, без визита к Фанни наша поездка не может считаться состоявшейся!
Дочь либо плохо знала мисс Крайс, либо сама разделяла воззрения этого пугала от феминизма, потому что не возразила против предложения, согласно кивнув головой.
Но самая потрясающая встреча ждала Майкла впереди, когда из дверей лондонской резиденции графов Стенли навстречу гостям, широко распахнув объятия, вышло какое-то заросшее бородой чучело в свитере с обвисшим воротом и в узеньких и коротких, как у мальчика штанишках.
- Майкл, дружище! Пэм, неужели тебе удалось вытащить своего Гэтсби из биржевых джунглей?
Фрейзер громко взвыл, когда сообразил, что перед ним Джо. Ну, уж с зятем он не стал миндальничать!
- Джо, ответь мне честно, в Лондоне стало модно одеваться с помойки? Или к твоему облику запущенного клошара, старина, приложил руку мой талантливый мальчик?
Шурин рассмеялся и с любовью пожал ему руку.
- А ты все такой же! Не меняешься, старый ворчун!
Брат и сестра торопливо поцеловались, и жена юркнула назад в «мерседес».
- Дорогой, - приветливо махнула она ему из окна машины,- будь умником, пока мы тратим деньги! Тебе что-нибудь купить?
Майкл послал второй половине воздушный поцелуй:
- Да, мой ангел! Розовые штанишки, желтенькую рубашонку и зеленые туфли - надо же прилично одеться перед посещением Букингемского дворца. Думаю, её величество будет расстроена, если я появлюсь в тривиальном смокинге!
- Фрейзер,- супруга шутливо пригрозила кулаком,- придержи язык! Иначе действительно выполню твою просьбу!
Джо и Майкл прекрасно провели время, пока женщины штурмовали магазины. Шурин всегда отличался приятным и добродушным характером, а ещё мог похвастаться кучей знакомств в мире искусства, и разговаривать с ним было одно удовольствие. Джо свободно болтал о кино, пересказывал смешные сплетни об актерах и актрисах, и даже далекий от жизни богемы Майкл находил их забавными.
- Когда церемония награждения? - поинтересовался Джо, потягивая безалкогольный коктейль.
В последнее время у него появились проблемы со спиртным – видимо, печени надоели бесконечные вечеринки далеко за полночь и она взбунтовалась.
- Завтра,- тоскливо вздохнул Майкл, который не особо любил официальные приемы, - награждение и прием в Букингемском дворце, и твоя сестра чуть с ума не сошла, выбирая себе платье, приличествующее случаю. И это было основной темой всех наших разговоров за последние две недели.
- Платье - это очень важно для женщины! - не согласился Джо. - Будет масса репортеров и, конечно, ей хочется быть на высоте.
- Судя по высоте шпилек, она будет выше меня на целую голову!
- А после приема?
Фрейзер неопределенно пожал плечами.
- Наверное, улягусь спать!
Джо возмущенно фыркнул, чуть не расплескав свой коктейль.
- Старина, ты что? Спать будешь дома! Предлагаю устроить мужскую вечеринку!
- Без Пэм? - саркастически усомнился Майкл. - Твоей сестре это не понравится! Я, как ирландский терьер, не гуляю без поводка в руках заботливой хозяйки. Хорошо, хоть намордник не заставляют носить!
Но шурин беззаботно отмахнулся.
- Её я возьму на себя! Знаешь, у меня на примете есть маленький, но очень уютный итальянский ресторанчик с прекрасной кухней. Давай пригласим так же Эдварда, Фреда и обмоем твою «Атлантическую звезду»!
- Пожалуй, - вяло согласился Майкл, - почему бы и нет!
Он ничего не ждал от этой встречи, но и не был против совместного ужина с мужской половиной родственников. Наверное, так будет даже лучше - встреча с сыном в присутствии двух дядей должна пройти без обычной натянутости.
Всё началось уже ближе к вечеру.
Пэм металась по их общей спальне в нижнем белье и чулках - в соседней комнате её ждал парикмахер, а прислуга нервно пришивала оторвавшуюся от лифа пуговицу.
Давно уже облачившийся в смокинг Майкл терпеливо дожидался, когда к нему, наконец-то, присоединится супруга. Так было всегда - у платьев Памелы вечно что-то отрывалось, заедала молния, ломался фен, рвались чулки или перчатки. Он к этому привык и знал, что катаклизмов с одеждой не избежать.
И именно в этот момент позвонил Фред:
- Майкл, Джо пригласил меня по твоей просьбе к ужину, но я приду не один!
- С женщиной? - мрачно сострил Майкл. - Так у нас мужская вечеринка!
- Нет, со мной будет молодой человек - очень талантливый физик, второй Эйнштейн! Я пообещал провести вечер с ним, показать Лондон, и мне неудобно отказаться в последний момент.
Посторонний человек на вечеринке, затеянной, чтобы собрать членов семьи? Вечно Фред что-нибудь выдумает!
- Приводи,- нехотя протянул Майкл, - не думаю, что он нам сильно помешает! Кстати, как его зовут?
- Марк, Марк Гершель!
Это имя ни о чем не говорило, и он его забыл, едва положив трубку.
Прием в Букингемском дворце прошел без сучка и задоринки. Королева Елизавета - милая и приятная молодая женщина, поздравив с награждением, прикрепила к его груди «Атлантическую звезду».
Майкл отчетливо вспомнил, как в 1940 году в самолетном ангаре в самый разгар битвы за Британию он получил свою первую медаль из рук её отца. «Господи, такое ощущение, что это было в какой-то другой жизни. И я вовсе не тот бесшабашный летчик, который по три раза в день вылетал навстречу смерти на своем «Галле». Тот парень не чурался погулять с друзьями, любил самую красивую девушку в Англии и знал, что такое боевое товарищество!»
Впрочем, «самая красивая девушка в Англии» и сейчас стояла в толпе приглашенных, с гордостью глядя на своего награжденного супруга. Кстати, рядом с мачехой возвышался Эдвард, так же вписанный по их желанию в число гостей Букингемского дворца.
Сын, не смотря на свои тридцать с гаком лет, так и не был женат. Красавец, каких мало, он уже не раз радовал газетчиков скандальными любовными историями, но как не вешались ему на шею дамы всех мастей и национальностей, ни одна, по всей видимости, не затронула всерьез его сердца.
- Будешь, как твой крестный, дожидаться семидесяти, чтобы завести семью? - как-то сухо полюбопытствовал у отпрыска Майкл.
- Отец, Эдвин женился, когда ему было шестьдесят!
- Когда из тебя сыплется песок, десяток лет сути не меняет!
- Ты преувеличиваешь! - был добродушный ответ.
Как будто здесь что-то можно преувеличить! И сейчас блистательный красавец в безукоризненном смокинге (хоть на это хватило ума!) привлекал заинтересованные взгляды женской половины зала гораздо больше, чем награжденные, да и, к слову сказать, сама королева. Что ж, дам можно понять - королеву они видели гораздо чаще, чем молодых красавцев с таким безукоризненным профилем.
Надо сказать, что вместе с Памелой они составляли довольно эффектную пару - жена красовалась в вечернем платье из розовой с серыми разводами тафты. Жемчужное ожерелье и такая же подвеска надо лбом придавали ей вид королевы-матери. Майкл грустно подумал, что присоединившись к жене и сыну, он только испортит общее впечатление.
_________________

Здравствуйте, леди. Майкл совсем "вырос" и его неприятие новых порядков, поведения молодёжи абсолютно понятно. Так и хочется сказать: "так проходит мирская слава";) родители с трудом мириться с тем, что дети уже взрослые, и старики им не указ. И здорово, что у Майкла есть его спидфайер и поместье Лайонела, чтобы отдохнуть от суеты и забот, вспоминая свою жизнь. А все-таки хорошо, что награда нашла своего героя спустя четверть века. Ещё бы советское командование его наградило.
_________________

Здравствуйте, леди! Как вы понимаете, мой роман подходит к концу. Осталась ещё парочка "сюрпризов", т. е. поворотов сюжета, но это уже концовка. растяну её на три дня, а там... Там стучится в дверь "Охотница и семиградский ворон". Осталась буквально пара глав. начались каникулы, теперь работа пойдет быстрее. Пока закажу обложку, пока кто-то захочет её сделать... в общем, ждите! думаю, вам понравится.
_________________

Спасибо за вести. И хоть мне всегда жаль расставаться с полюбившимися героями, но такова селява, зато впереди что-то новое. А это новое, не продолжение Сказок, случайно?
_________________

Здравствуйте, Стефание! Спасибо вам за продолжение! Все течет, все меняется, так и в жизни Майкла и его семьи происходят перемены. Вырастает другое поколение уже с другими идолами поклонения, родители для них, как ретрограды. Правильно говорят, что маленькие детки - маленькие заботы, можно обойтись сказками на ночь и прогулками, а большие детки уже гуляют сами по себе и дороги протаптывают свои, несмотря на пожелания родителей. Рада за Майкла, что его боевые заслуги не были забыты, и он получил медаль.
Стефания, порадовала информация о написании вами новой истории, с удовольствием буду читать, уже в предвкушении.

спасибо за отзывы, да готовлю продолжение "сказок", но есть у меня ещё "туз в рукаве" - называется "Сплетни живут под лестницей". Возможно, начну выкладывать и их.
_________________

 » Глава 43

Кстати, среди награжденных были и другие участники северных конвоев, но как ни вглядывался Майкл в постаревшие лица, он так и не нашел среди них знакомых.
- Всего-то полгода,- задумчиво поделился он с сыном, уже направляясь в такси к рекомендованному Джо ресторанчику,- знаешь, оглядываясь назад, я понимаю, что это были самые трудные, но и самые интересные полгода моей жизни! Ранение, работа на диком морозе, бомбежки, невероятно трудные условия полетов, бытовые проблемы, но я не только выдержал, но и научился находить во всем хорошую сторону. Я встретил в России столько замечательных людей, и со многими подружился. И только в вонючей сковородке Бурдшира смог по достоинству оценить, что потерял, когда перевелся из Заполярья в Персию. Но, с другой стороны, на русском севере было настолько тяжело и опасно, что останься я там ещё хоть немного, то вряд ли мы с тобой сейчас разговаривали!
Сын слушал его, не перебивая, а может, ему просто были скучны отцовские откровения? Или он настолько погряз в женских тряпках и фасонах, что забыл, в чем истинное предназначение мужчин?
- Я всегда гордился тобой,- наконец, задумчиво улыбнулся Эдвард,- а мои товарищи по Итону отчаянно завидовали, когда я показывал им фотографии своего отца - бравого летчика-истребителя!
- Да? - недоверчиво протянул Майкл.- А мне всегда казалось, что ты Кентсомом гордился гораздо больше!
- Нет! Тебе в той войне досталось на порядок выше. Ты говоришь, что русские замечательные люди?
- Встречаются всякие и среди них, но мне везло!
Ресторанчик, рекомендованный Джо, оказался приятным местом. Несколько столиков, накрытых клетчатыми скатертями, пианист в углу наигрывал что-то легкое, пахло вкусно и ненавязчиво.
Мужчины уселись с бокалами кьянти в ожидании заказа, когда появился припозднившийся Фред со спутником.
- Простите,- жизнерадостно извинился брат, - но конференция затянулась, а все благодаря этому повесе с его весьма необычными теориями.
И он указал на спутника.
Молодой парень с располагающим округлым лицом и рыжеватыми волосами, крепко пожал руки присутствующим
- Марк Гершель!
Майкл смотрел, с какой обаятельной улыбкой он знакомится с членами его семьи и недоумевал, как немцы вычисляли евреев даже в толпе. Гершель был похож на крепкого ирландца, и почему- то четко ассоциировался у него с эдаким симпатичным ковбоем с Дикого Запада, по чьей-то нелепой прихоти облаченного в официальный смокинг.
Все проголодались, поэтому с аппетитом приступили к еде, попутно с оживлением рассказывая о впечатлениях этого дня. Фред с энтузиазмом нахваливал своего спутника:
- Марк - будущее американской ядерной физики! Не смотри, что ему двадцать пять, это хоть и юная, но гениальная голова!
Надо сказать, что такие похвалы со стороны брата были достаточной редкостью, он, напротив, всегда отличался воинствующим скептицизмом. Гершель слушал все эти дифирамбы спокойно, но и без излишней скромности. Молодого человека заинтересовала медаль Фрейзера.
- Вы - участник северных конвоев?
- Не совсем!
Майкл не стал себе приписывать чужих заслуг и откровенно рассказал присутствующим историю своего появления в Заполярье. А что? Время прошло, уже можно было говорить о том странном дне, не боясь, что близкие затолкают тебя в психушку. Надо сказать, что даже для сына и брата подробности этой невероятной истории были откровением, что уж говорить о Гершеле.
- Ты оказался в СССР благодаря редкостной аномалии! - поразился Фред.
- Счастливому случаю, - поправил его Майкл, - если бы меня не спас русский корабль, то ни одна живая душа не узнала, куда я пропал. Мне до сих пор становится страшно, когда я вспоминаю, на каком тонком волоске висела моя жизнь. Даже четверть века спустя не люблю летать над океаном!
Всё это время округлявший в удивлении глаза, Марк отложил вилку и нож и заинтересованно спросил.
- Я так понял, что вы служили на аэродроме «Ваенга-1» зимой 1941-42 года?
- Да! - тяжело вздохнув, подтвердил Майкл. - Возился с нежелающими летать при тридцатиградусных морозах «Кертиссами».
- Тогда вы должны были знать мою мать!
Майкл удивленно вскинул брови - кого интересно имеет в виду этот умненький еврейский мальчик?
- Моя мать - Гершель Фира Львовна служила раздатчицей в столовой этого аэродрома!
Сказать, что Майкл был поражен, это не сказать ничего, но с другой стороны, он очень обрадовался, что все-таки Фира осталась жива, если родила этого крепкого парня, и, судя по всему, сумела покинуть СССР.
- Конечно, я знал мисс Фиру, - обрадовано улыбнулся он,- но особенно мне нравилась её тетя Луиза Соломоновна - замечательная женщина! Я часто употреблял впоследствии некоторые из её словечек!
- Вы говорите по-русски?
- Лучше сказать - «говорил», потому что давно не практиковался! Но как сложилась судьба этих женщин? Как вы оказались в Америке?
Фред, Эдвард и Джо удивленно прислушивались к их диалогу.
Марк коротко перевел дыхание, сделав хороший глоток «кьянти».
- Я,- сказал он,- так называемое «дитя любви». Про своего отца я знаю только одно - он был американцем, прибывшим в Заполярье с одним из северных конвоев.
Майкл улыбнулся про себя - надо же, Фира не изменила пристрастию к американским парням!
- У неё была куча неприятностей из-за связи с иностранцем. Мать чуть было не попала в лагеря, но бабушка отдала следователю свои бриллиантовые серьги, практически выкупив её из тюрьмы. А когда в 1944 году началось наступление и все смешалось в одну кучу, один из сотрудников английской миссии мистер Паунд - друг бабушки сумел в суматохе эвакуировать нас по поддельным документам в Англию. Оттуда мы эмигрировали в Нью-Йорк, к дедушке Мойше.
Паунд, миссия, Полярный, Луиза Соломоновна - на Майкла ностальгически повеяло пряным морским воздухом Заполярья.
- Надо же, целая одиссея, - тепло улыбнулся он,- и как они поживают сейчас?
- Бабушка умерла пять лет назад, а мама уехала в Израиль сразу после объявления об образовании государства. Работала в кибуце, сейчас занимает место в местном парламенте - Кнессете. Меня в основном воспитывал двоюродный дядя. Он оплачивал и колледж, и университет.
- Ваша мать вышла замуж?
- Нет! - грустно вздохнул Марк. - Мама сказала, что любовь в жизни женщины может быть только одна, остальное - связи! Единственное, что осталось у неё от отца это американская рождественская открытка. Знаете, такие ручные старинные открытки с золочеными ангелами и трубами. Подписано «Дорогому племяннику Майклу от любящих тетушек Сары и Мэйбл». Бабушка всегда смеялась над мамой, и говорила, что только полный идиот мог подарить рождественскую открытку неверующей еврейке!
Сидевшие за столом мужчины оцепенели, чуть ли не в ужасе глядя на молодого человека, столь беспечно выбалтывающего сокровенные семейные тайны. И каждый про себя порадовался, что вечеринка мужская.
Конечно, и Фред, и Эдвард в свое время сами получали подобные поздравления от старушек, но если бы им даже отказала память, достаточно было посетить нью-йоркский особняк Фрейзеров.
Точно такая же открытка, заключенная в золоченую рамочку висела в гостиной наряду с картинами Моне, Дега и Сезанном. Её повесила Пэм, и гордо поясняла всем желающим узнать, в честь чего она решила испоганить стены этим безвкусным кичем, что открытка сыграла ключевую роль в их романе.
- Подарив открытку, он меня поцеловал, и тогда я окончательно осознала, что Майкл моя судьба!
И естественно и Фред, и Эдвард, да и Джо не раз лицезрели факсимиле покойных тетушек, и теперь тяжело и недоуменно смотрели на окаменевшего Майкла.
Но особый шок испытал, конечно, сам Фрейзер. Он был далек от мысли признать этого молодого человека своим сыном - мало ли с кем крутила Фира романы, когда они расстались?! С тем же Паундом, например! А открытка… да, он подарил ей ту открытку, и что? В конце концов, если Марк был их сыном, то почему Фира не предприняла никакой попытки его разыскать после войны? Наверное, он бы её не бросил на произвол судьбы с ребенком на руках!
Ужин продолжался дальше, но уже в иной атмосфере, чем вначале встречи. Родственники кровожадно жаждали остаться с ним наедине, чтобы задать неудобные вопросы виновнику торжества. Майкл же пристально наблюдал за Гершелем, за его жестами, манерой пожимать плечами и улыбаться. И чем дольше он смотрел на сына Фиры, тем сильнее у него складывалось впечатление, что ему знакомо это лицо. Но где он его видел и при каких обстоятельствах?
После ужина все действующие лица, кроме Марка собрались на квартире Эдварда, больше напоминающей арт-салон свихнувшегося дизайнера, чем созданное для удобства жилище холостяка. Везде какие-то косые разноцветные треугольники, странная мебель - например, кресло напомнило смущенному Майклу собачью кучку, и он с большой неохотой опустился в его мягкие недра, сразу же провалившись чуть ли не до ушей.
- Как тетушкина открытка оказалась у мисс Гершель? - прямо спросил брата Фред.
- Я сам её подарил,- огрызнулся Майкл, с раздражением разглядывая оказавшиеся прямо перед носом коленки, - это ведь не запрещено законом!
- Еврейке - рождественскую открытку?
- Другой у меня не было!
- Ты с ней спал?
Фрейзер смущенно покосился на замкнутое лицо сына, смешивающего у стойки бара коктейли для гостей. Брат мог бы как-нибудь смягчить вопрос, а не рубить вот так - сплеча! На некоторые вопросы очень сложно прямо ответить. Он ведь джентльмен, в конце концов! Только вряд ли этот аргумент радикально заткнет рот Фреду.
- Я со многими спал,- хмуро огрызнулся он,- но это не значит, что Марк - мой сын!
- Да куда уж тебе произвести на свет такого умницу (прости Эдвард!), только как ты умудрился завести роман даже в тех зверских условиях?
- Люди остаются людьми в любых условиях! Не все так просто… Не было никакого романа. Фира из семьи советской партийной элиты, репрессированной в годы сталинского террора. Запуганная, озлобленная девочка. Она вцепилась в меня, потому что я ей показался чем-то вроде инопланетянина. По крайней мере, так говорила сама Фира. Честно говоря, я плохо помню, как она выглядела - что-то тощее, страшненькое, нервное, насквозь пропитанное крепким табачищем. В общем, ничего из того, что хочется вспоминать и годы спустя!
Фред осуждающе фыркнул.
- Ты всегда был неразборчив!
- Есть такой грех,- тяжело вздохнул Майкл,- но все ведь хорошо закончилось, не правда ли? Фира - член израильского парламента, мальчик, по-твоему же собственному признанию, гениальный физик! И чего вы ко мне привязались?
Но неожиданно в разговор влез все это время молчавший Эдвард:
- Ты уверен, что Марк Гершель не твой сын?
М-да… Неудобный вопрос!
- Скорее «да», чем - «нет»! Его лицо мне напоминает кого-то знакомого из нашего окружения в Заполярье, и я так думаю, что со временем вспомню, кого именно!
Мужчины расставались крепко недовольные друг другом, и только добродушный симпатяга Джо в утешение хлопнул Майкла по плечу.
- Брось расстраиваться, старина! История, конечно, некрасивая, но слишком давняя, чтобы рвать на себе волосы именно сейчас. У меня тоже так бывает - проснешься, а она рядом! Кто такая, как попала в дом – непонятно… А потом ещё воспользуется твоей зубной щеткой!
Он был прав, и все же встреча оставила у Майкла весьма неприятный осадок. Он вспоминал все перипетии отношений с Фирой всю дорогу до Аскота, под неумолчную болтовню Памелы, радующейся предстоящей встрече с кузиной.
- Ах, дорогой, Фанни была так рада, когда я позвонила ей вчера после приема! Её последняя книга «Свободный выбор», посвященная истории феминизма, имела оглушительный успех, и отмечена ежегодной премией «Книжного клуба», как наиболее актуальная книга по социологии.
По всей видимости, очередная бредятина, не знающей куда деть свободное время старой девы!
А вот Фира не изощрялась в суфражизме, зато незамужней родила ребенка в самый разгар войны от иностранца, сидела в тюрьме, бежала по поддельным документам из страны, тяжело работала, сделала блестящую политическую карьеру. Майкл испытывал восхищенное удивление при мысли, какой тяжелый путь проделала эта запуганная НКВД девочка от грязных тарелок маленькой столовой до депутатского кресла Кнессета.
Фанни после смерти родителей поселилась в Аскоте в небольшом доме на окраине, но с прилегающим к её участку полем для гольфа элитного гольф-клуба, членом которого состояла уже лет десять, занимая должность секретаря.
У неё всегда была внешность классной дамы из школы для малолетних преступниц, и с возрастом это сходство только усилилось. Но в остальном, выглядела она совсем неплохо - хороший цвет лица, спортивная подтянутость сухопарой фигуры.
Они не успели поздороваться, как Фанни забросала своих гостей информацией о нарушениях игроками правил игры в гольф, жалобами на правление клуба - в общем, всё как всегда.
От этих речей, высказываемых суровым и безапелляционным тоном, у Майкла заныли зубы, как свои, так и вставные, и он с трудом сдерживался, чтобы не попросить хозяйку заткнуться и дать гостям посидеть в тишине.
Мейбл с мужем подъехали к обеду, который по сложившейся ещё в доме лорда Мадресфильда традиции, состоял из отварной морковки, картофеля и вываренной до кашеобразного состояния капусты. Вместо аперитива предлагался сок из цветной капусты. На десерт подали свекольный пудинг с патокой.
Вежливый Кентсом что-то вяло пожевал, вежливо поклацав по тарелке ножом и вилкой. Мэйбл объявила, что сидит на диете, и после пяти часов ничего не ест. Памела же, не моргнув глазом, ловко расправилась с морковкой.
А вот Майкл мрачно уставился на чопорное лицо хозяйки. Ну, зануда, берегись!
- Мой врач считает, что мне вредно есть отварную морковь, и настойчиво рекомендует потреблять мясо и рыбу, - противным голосом загнусил он,- на худой конец, не откажусь от яичницы с беконом и сэндвича с огурцом. Хотя они и не входят в число моих любимых блюд!
Фанни язвительно заметила:
- Ваш врач, очевидно, желает, чтобы у вас появились проблемы с пищеварением!
- Нет, он заботится о том, чтобы у меня все в порядке было с головой.
Ещё по паре фраз с обеих сторон, и разгорелся обычный скандал, без которого не обходилась ни одна встреча Фрейзера с Фанни. Напрасно Памела пыталась вмешаться, пока ему не подали яичницу с беконом Майкл не оставил хозяйке дома ни одного шанса заткнуть себе рот.
Мэйбл с открытым неодобрением наблюдала за пикировкой отца и тетки, а вот Кентсом, на которого и была рассчитана эта сцена, наоборот слабо улыбался.
У Фанни все-таки хватило совести после ужина оставить мужчин с бутылкой неплохого портвейна. И вот тут-то между ними и состоялся знаменательный разговор.
- Ты хотел меня видеть, дорогой зять?
Кентсом не принял нарочито язвительного тона.
- Да! - мрачно ответил он, и после довольно длительной паузы, добавил. - Это конфиденциальная беседа, и пусть все останется между нами.
Фрейзер нахмурился, почувствовав, что услышит, нечто неприятное.
- Я иногда много говорю,- неприязненно заметил он,- но никто ещё не называл меня болтуном!
И герцог вновь надолго замолчал, а Майкл не торопил зятька - пусть соберется с мыслями. Нелегко, наверное, в его-то возрасте!
- Нам надо развестись с Мэйбл! – наконец, выдал тот.
Фрейзер не удивился. Подобный ход событий можно было предугадать ещё на свадьбе этой курьезной парочки. Они и так долго продержались!
- Что так? Моя дочь оказалась плохой женой?
На худых щеках Кентсома прорезались вертикальные морщины.
- Мэйбл - очень хорошая жена и мать, о лучшем просто грешно желать, но…
- Проблемы с потенцией? - с восторгом осведомился Майкл.
- Нет! - все-таки блеснули насмешкой глаза собеседника. - Дело в другом! Я серьезно болен - у меня лейкемия. Предстоит операция, длительное и тяжелое лечение - скоро я превращусь в полного инвалида, и мне бы не хотелось, чтобы Мэйл потратила свою молодость, ухаживая за больным стариком!
Фрейзер сурово нахмурился. В общем-то, ему были понятны тревоги Кентсома, но неужели сама Мэйбл потупит настолько подло?
- А что по этому поводу думает моя дочь? Она так же считает, что вам нужно развестись?
- Мэйбл ничего не знает! Я не хочу ей ничего говорить - тайно уеду в Германию, а мои адвокаты начнут процедуру развода!
Майкл невесело рассмеялся. Нет, даже став седым, этот придурок ничуть не изменился!
- Вечно у тебя, Эдвин, какие-то дикие идеи на счет развода через адвокатов! Да Мейбл с ума сойдет, услышав от этих господ о разводе, и не успокоится, пока не узнает, в чем дело!
- Вот поэтому я прошу вас вмешаться и все объяснить жене!
У Фрейзера надменно задрался подбородок. Он был по-настоящему оскорблен.
- Я не был девочке хорошим отцом,- сухо признал он фиаско своих отношений с дочерью,- и всё же достаточно уважаю Мэйбл, чтобы рекомендовать ей поступить столь мерзким образом. За все эти годы мы мало виделись, но Памела постоянно переписывалась с падчерицей, и я знаю, что вы находили общий язык, много путешествовали, объездив чуть ли не весь мир. Мейбл писала, что не знает ни в чем отказа, и что муж буквально боготворит её. И как же вы - человек, которым она так восхищается и которого настолько любит, можете обречь её на предательство? Как ваша жена дальше будет жить, имея на совести брошенного в болезни и горе любимого человека? Как смотреть в глаза собственным детям?
- Я не хочу, чтобы Мейбл меня жалела, не хочу быть ей в тягость!
- Вы оскорбляете мою дочь, отказывая ей в способности к милосердию и самопожертвованию!
- А как же ваша ненависть к моему деду за его теорию «Сада земных наслаждений»?
Майкл презрительно фыркнул.
- Я много думал об этом, и пришел к выводу,- веско заявил он,- что в вашей семье неправильно трактовали слова старого джентльмена. Но не об этом сейчас речь! Мир устроен так, что каждый человек, независимо от положения, возраста и состояния кошелька рано или поздно проходит через испытание, проверяющее силу его характера. В нашем случае это была война, Мейбл же придется пройти через болезнь любимого мужа. Это жизнь… нравится нам или нет, но она такая!
- Однако вы философ, Фрейзер!
- А что такое философия? Всего лишь заинтересованный взгляд на то, что происходит вокруг!
_________________