Дженни (фанфик по Сумеркам)

Tenten ты просто умница! Меня не было две недели, а тут сразу три главки! Прочитала на одном дыхание! Так рада, что они снова вместе!!! Очень интересно, что же скрывает Брэйди, поэтому жду продолжения!

 » Глава 3.3. "Благими намерениями..."

Девочки, спасибо большущее за отзывы)))
marrilove, благодарю за шикарные подарки)))
Вот вам продолжение. До конца истории осталось всего ничего. Надеюсь эта глава не отобъёт желания ждать следующую

Глава 3.3. "Благими намерениями..."

Спички рассыпались по столу. Я так давно не слышала этого уютного звука, что мгновенно вынырнула из полудрёмы и открыла глаза.

Темноту комнаты едва разгонял свет бра, на которое была наброшена рубашка Брэйди. А сам он сидел у стола, ко мне спиной, одетый в одни пижамные штаны. По старой своей привычке Брэйди раскладывал спички на столе. Так же, как делал это год назад, объясняя мне решение какой-нибудь заковыристой задачки по геометрии.

- Я разбудил тебя. Извини, - сказал он, не оборачиваясь. Не представляю, как можно было узнать, что человек проснулся, сидя к нему спиной, но у Брэйди этот получилось. Наверняка его сущность давала знать о себе таким наглядным способом. Я сделала вид, что не удивлена. Приподнялась в постели, опираясь на локоть, и ответила:
- Ничего. Всё равно скоро вставать.

Минимального движения хватило, чтобы тело тут же напомнило о себе. Лёгкой усталостью, едва ощутимой саднящей болью и сухой, почти неприятной, резкой чувствительностью кожи. Как после высокой температуры, когда жар спадает, сбитый антибиотиком, и остаётся противная слабость, звенящий гул в ушах от затихающей головной боли, и вот такое необычное ощущение от прикосновений даже мягкой ткани пледа.

Вчера вечером мы занимались любовью…
От этого воспоминания загорелись щёки, и сладко заныло сердце.

Я выбралась из-под одеяла, одернула футболку и провела руками по волосам, пытаясь пальцами «причесать» растрепанные пряди. Подошла к Брэйди и стала рядом, положив руку ему на плечо. Он прижался к моей руке щекой, царапая раздраженную кожу отросшей за день щетиной.

Стоять босиком на голом полу было холодно. От входной двери тянуло сквозняком. Но я не обращала на это внимания. Поджимая пальцы на ногах, я разглядывала замысловатую фигуру, которая складывалась из рассыпанных на столе спичек. Монументальное полотно ничем не напоминало смешные загогулины, которые Брэйди выкладывал, занимаясь со мной математикой. Оно занимало весь стол. Большому пакету с апельсиновым соком, пачке галет и трём пустым спичечным коробкам там места не нашлось, и они лежали рядом на стуле. Видимо, вопрос, который мучил Брэйди, был не из лёгких.

- Решаешь задачки? – спросила я из пустого любопытства, хорошо понимая, что если он сам не захочет рассказать, о чем думает, мне никогда ничего не узнать.

- Задачки? – Он усмехнулся. - Да. Пожалуй.

Брэйди небрежным движением сгреб спички в сторону, походя разрушая фигуру, на создание которой понадобилось далеко не пять минут, и усадил меня к себе на колени. Я обхватила руками широкие плечи, согреваясь его теплом.

- Замёрзла? – спросил Брэйди.

- Немножко, - ответила я и блаженно зажмурилась, когда он наклонился и ладонью левой руки принялся греть, разминать мои ступни. – Спасибо.

- Глупая, - сказал Брэйди. И вдруг начал обнимать совсем по-другому. Жадно, нервно. Его большие ладони гладили мою спину, теснее прижимая к груди, стискивали плечи, сжимали талию. Тёплые крепкие пальцы касались моего лица, зарывались в волосы на затылке. Он торопливо целовал мои щеки, нос, лоб, подбородок и снова щеки. Я растерялась от этого неожиданного напора. И мне это не нравилось. Так не целуют любимую женщину. Так нерадивые родители целуют ребёнка, которого потеряли в толчее большого города и уже отчаялись разыскать. Обегали все больницы и морги, а тут он вдруг нашёлся сам. Пришёл домой целый и невредимый.
Брови Брэйди сошлись на переносице в одну сплошную линию, правильные черты исковеркала маска жестокой отчаянной решимости.

- Эй! Эй! Эй! – завопила я, уворачиваясь от его рук. - Брэйди, ты что? Что случилось?

Брэйди некоторое время молчал, стиснув зубы, от чего четче проступали желваки на скулах.

- Я готов убить... того, кто встанет между нами, - ответил он, наконец, с отчаянием в голосе. - Убить. - Повторил он, и пальцы его правой руки скрючились, хватая воздух, сжимаясь и нервно подрагивая. Будто уже билась в их тисках шея того, кто неосторожно попытался вклиниться между нами, и вот, вот должны хрустнуть позвонки. Безудержная решимость лишить жизни человека была по-настоящему жуткой. Но в лице Брэйди не было садисткой удовлетворенности. Только боль и решимость, вызванная безысходностью. Супергерой. Опять. И, главное на пустом ведь месте, ни с того ни с сего напридумывал себе какие-то сложности, чтоб потом мужественно их преодолевать. Чувствуя, что смолчать не получится, я попыталась хотя бы сгладить свои слова улыбкой.

- Слушай, хватит уже разговаривать, как Капитан Америка. Взрослый ведь дядька. Кого ты убивать собрался? Посмотри на нас. Вот ты. Вот я. Больше никого нет. Завтра мы уедем домой...
- Да... Да... Всё верно. - Сказал в ответ Брэйди, расслабляясь и обнимая меня уже совсем по-другому. Без этих жестких порывистых движений, без надрыва. Ласково прижимал к себе. Тихонько дышал в волосы на макушке.

- Не ходила бы ты никуда сегодня, Дженни. Обойдутся без тебя. Сложи лучше вещи, чтоб не ждать утра. Уедем сегодня вечером.

На его шее, совсем рядом с моими губами билась жилка пульса. Я гладила его по плечу, безотчетно лаская пальцами смуглую кожу.

- Вечером будет фуршет в честь окончания съёмок, - напомнила я. - Ты же знаешь. Я не могу оставить девчонок. А ты не можешь уехать. Потерпи до завтра.

В какой-то момент безотчётная ласка моих пальцев стала настойчивой. Сердце Брэйди под моей ладонью застучало глухо и неровно. И я почти уже увидела в его глазах мужчину, который сходил с ума от страсти этой ночью…

И тут зазвонил телефон. Мой. Я вчера переключила его с обычного режима на беззвучный, и теперь он издавал низкий монотонный гул, от которого, казалось, ныли зубы. Можно было бы не обращать внимания на нудный вибрирующий звук, но я не выдержала. Разочарованно застонала и, нехотя отлепившись от Брэйди, принялась искать свой сотовый. Непривычная обстановка сбивала с толку, и я металась по маленькой комнате, натыкаясь на стулья, судорожно пытаясь припомнить, куда вчера сунула свою одежду. Под руки попадалось всё что угодно, только не мои джинсы, в кармане которых лежал телефон. Наконец-то нашла, вытащила вибрирующий аппаратик из кармана и нажала кнопку «Ответить» попутно отыскивая глазами Брэйди. Увидела, что он одними губами, беззвучно просит: «Не ходи никуда», отмахнулась и рявкнула:
- Да!

- Чего орёш? - Возмутилась трубка голосом Лиз. - И почему так долго не отвечаешь? Миловалась со своим красавчиком? - Ехидно спросила она, и я покраснела. Одно дело – заниматься любовью в тёмной комнате, где кроме вас двоих нет никого. И совсем другое, когда тебя тыкают в это носом, напоминая, что все вокруг прекрасно знают о ваших играх под одеялом. С мужчиной! Ах-х-х! Стыд и позор…

Но рядом со мной был МОЙ мужчина, и поэтому я загнала своё смущение куда подальше и ответила с вызовом:
- И что?

- Ничего! Корми его быстренько и выходи. Дело есть, – сообщила Лиззи.

Удивлённая её напором я спросила:
- А сколько времени?

Лиз ответила, и я подскочила на месте от неожиданности.
- Сколько?!!

- Да, да, - ехидно чирикнула трубка. - Ты проспала милочка. А теперь давай, открой мне дверь, в конце концов. Я тут завтрак притащила. Между прочим, не очень удобно держать поднос и разговаривать по сотовому.

С ужасом понимая, что Лиззи торчит у нас под дверями на глазах у всего кемпинга, я покраснела так, что щекам стало жарко. Растерялась и не нашла ничего лучше, как сказать упавшим голосом:
- Я не одета.

- Господи! – застонала Лиз. - Вот удивила-то! Забери у меня еду и одевайся. Только недолго. И иди сразу к складам. Покажу тебе кое-что.

Я открыла дверь и посторонилась, пропуская Лиззи внутрь. Она скользнула взглядом по моим растрепанным волосам, огромной футболке, которая была одета на голое тело, босым ногам, но не сказала ни слова, и не улыбнулась ехидно по своему обыкновению. Подруга сунула мне в руки поднос и шепнула в самое ухо:
- Лив, шевелись. Мне очень нужна твоя помощь. – Неожиданно мило улыбнулась и приветственно махнула рукой, глядя куда-то за моё плечо. – Хай! Простите, что помешала. Хочу украсть вашу принцессу.

Я оглянулась так резко, что хрустнули шейные позвонки. За моей спиной привалившись плечом к стене, скрестив руки на груди, с мрачным видом стоял Брэйди.

- Хай, - ответил он и сощурил глаза. – Но не думаю, что это удачная мысль.

- Да ладно тебе, - шепнула я ему. - Последний день…

Брэйди забрал у меня из рук поднос и пошёл с ним в комнату. Лиззи проводила его взглядом, как бы невзначай скользнув по мощной спине. Я кашлянула, приводя подругу в чувство. Она улыбнулась мне озорно, показав все свои зубы, и тихонько сказала:
- Ну, я пошла. Увидимся.

Лиз ещё раз взмахнула рукой, теперь уже прощаясь, и вышла, прикрыв за собой дверь. Брэйди в комнате накрывал на стол. Четкие, выверенные движения смуглого тела были необыкновенно красивы. В его грации было больше от животного, чем от человека. Текучая плавность движений. Как у потягивающейся пантеры. Я подошла к нему и ткнулась лбом в плечо.

- Ну, хватит уже. Не будь занудой. Лиз - моя подруга. Я не могу вот так просто взять и послать её подальше.

Брэйди обернулся, обхватил меня обеими руками, коснулся губами макушки и попросил:
- Обещай, по крайней мере, что не выйдешь за территорию кемпинга.

Я облегчённо вздохнула и пробормотала:
- Мне и не нужно. Не беспокойся. Ешь, давай. Через десять минут выходить, а ты даже не одет.

А сама думала: «Люблю его. Люблю. Люблю…». И ужасно не хотелось никуда идти. Но Лиз ждала, и я собрала вещи, переоделась в душевой, оставив футболку болтаться на ручке двери, крикнула от порога:
- До вечера, - и выскочила за дверь.

В прохладном утреннем воздухе уже чувствовался сухой, щекочущий запах пыли. По свободному пространству между трейлерами сновали люди. Их хаотичное движение было ещё достаточно вялым и сопровождалось негромким пока гулом голосов. Заспанные техники только начинали свой рабочий день и переговаривались сдержанно, строго по делу. Видимо, никто ещё ничего не ронял, никого не толкнули, ничего не потеряли и не сломали.

Я бежала в сторону складов, не забывая, внимательно поглядывать по сторонам и уворачиваться от столкновений с деловитыми парнями в униформе.

Склад, которым заведовал Рикки, представлял собой небольшой сборный металлический ангар, где хранилось множество самых невообразимых вещей, которые могли понадобиться в съемочном процессе. Обычно у Рика там пахло машинным маслом, и синтетическим заполнителем, который использовался при упаковке хрупких предметов. Но сейчас, ещё не дойдя до ангара несколько метров, я поморщилась от неприятного кисло-сладкого запаха.

Снаружи Лиз видно не было. Двери склада были открыты, и я вошла. После яркого света улицы в полумраке ангара сложно было что-нибудь рассмотреть. Глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к темноте. Но лучше бы у меня заложило нос. Неприятный запах внутри был так силён, что воздух казался густым сиропом от насыщенной сладковатой алкогольной (теперь я это оценила) вони. Я поперхнулась, закашлялась и уткнулась в воротник куртки. Огляделась и увидела, наконец, Лиззи. Она уже успела переодеться в рабочий комбинезон, убрала волосы под бейсболку, натянула толстые резиновые перчатки по локоть и теперь сгребала в огромный мешок для мусора битое стекло и обломки темно-синей пластмассы. Звенели осколки, ссыпаемые в мешок, хрустело стекло под подошвами ботинок. Всё это отдавалось эхом от куполообразной металлической крыши. Да ещё сама Лиззи негромко чертыхалась, и потому не слышала, как я подошла. Пришлось тряхнуть её за плечо.

- Лиз, чем тут так жутко воняет?

Она вскинулась на мой голос, швырнула на пол щётку, совок и с таким радостным порывом шагнула навстречу, что я побоялась, уж не полезет ли она обниматься, в своей-то амуниции. Но девушка только чмокнула меня в щёку, отставив руки далеко в стороны, и сказала:
- Лив. Ты пришла. Спасибо, подруга. Выручай. Мы, *********** ***** *****, попали.

- Давай на улице поговорим, - попросила я. – Тут же дышать нечем. Не боишься захмелеть, без противогаза?

- Пошли, пошли, - поддакнула Лиз и первая зашагала к дверям.

После оглушающей алкогольной вони склада воздух улицы показался сладчайшим нектаром.

Переведя дух, я спросила подругу:
- Так что у вас произошло? Почему ты не на площадке?

Лиззи обречённо махнула рукой.

- Площадка – ладно. Там Бетти прикроет. Надо тут хвосты занести, - сказала она и добавила вдруг ни с того, ни с сего. - Ты ж догадалась, наверное, что Рикки мне вчера кольцо притащил? Потому и свинтила так технично.

- Ну да. Поздравляю, Лиз. Только давай обниматься будем вечером, - ответила я, кивая на ярко-жёлтые латексные перчатки и чёрный, изрядно замасленный комбинезон. Лиззи нервно хихикнула и продолжила свой рассказ, придвинувшись поближе и понизив голос:
- В общем, я согласилась выйти за него замуж. Мы поговорили, и он ушёл к себе…

- Под утро, - встряла я.

- Ну, почему сразу под утро?! Ничего не под утро. Часа два ночи было. Девчонки вернулись с посиделок, и он ушел. Не перебивай меня, Лив. Какая, блин, разница, во сколько он ушёл, если отправился не спать, а заливать свой ЖУТКИЙ стресс кальвадосом.

- Алкоголик, - не выдержала я и вскинула руки, ладонями вперед успокаивая возмущённую Лиззи. – Молчу. Давай дальше.

- А дальше, - мрачнея на глазах, продолжила подруга, - этот придурок зачем-то впёрся на погрузчик, перевернул его. Удачно перевернул. Прямо на ящики с шампанским для фуршета.

Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга. Да и что тут скажешь? Это было плохо. По настоящему плохо. Празднование было назначено на сегодняшний вечер. Мероприятие, конечно, не официальное и далеко не самое знаковое, но это была традиция. А традиции в кинобизнесе соблюдали свято. Съемки окончены – вся группа пьёт шампанское, чтобы фильм имел успех. А наш запас праздничного вина уничтожен.
Ситуация.
И для Рика она грозила перерасти в катастрофу. Заполучив такой скандальный прецедент в свой послужной список, он вряд ли получит в следующий раз приглашение поработать на съемках.
Можно было бы попытаться прикупить несколько ящиков. До вечера ещё оставалось много времени. Но ближайший супермаркет в паре сотен километров отсюда. И вряд ли там нашлось бы шампанское в том количестве, которое требовалось для нашей группы. Пустынная часть штата Юта, это вам не пригород Лас-Вегаса, где дорогую шипучку можно найти в любое время дня и ночи в любом количестве.
Чем я могла помочь в такой ситуации, представить было сложно. Но бросить Лиз на произвол судьбы было бы настоящим предательством, и я спросила первое, что пришло в голову:
- Тебе помочь убраться здесь, Лиз?

- Сама уберусь. Надо съездить за шампанским в Морган. Прямо сейчас. Рик договорился с поставщиком в Солт-Лейк, - сказала Лиззи вкрадчивым, просительным тоном. - Только не спрашивай меня, как он его откопал в такую рань, - отмахнулась подруга, когда увидела, что моё лицо удивлённо вытянулось. - Главное, что пять ящиков уже везут. Но поставщик наотрез отказался доставить вино сюда. Сказал, что если мы не заберем груз в Моргане через три часа, то он оставит шампанское прямо на городской площади и уедет. Плакали тогда наши денежки.

Было уже совершенно очевидно, о чём собирается попросить Лиззи. Ехать ужасно не хотелось, но и отказать я не могла. Уже зная, что соглашусь, спросила:
- А что ж Рикки сам не хочет ехать?

Подруга молча ткнула пальцем куда-то в сторону. Посмотрев в том направлении, я увидела будущего молодого супруга Лиззи, как всегда небритого, сального и невыносимо уверенного в себе. Он шёл к нам, сильно прихрамывая. Левая нога была обута в ботинок, на правой же красовался растоптанный пляжный шлёпанец. Когда Рик подошёл поближе, стало ясно почему. Правая ступня сильно распухла и была замотана эластичным бинтом.

- Что у него с ногой? Это не перелом, надеюсь? – спросила я Лиззи и только кивала, слушая, как она отвечает:
- Сильный ушиб. С переломом так не поскачешь. Но разницы никакой. Вести машину он не может.

Да уж. Это было очевидно.

- Привет, Лив. Рад тебя видеть, - поздоровался Рикардо. Он облокотился на металлическую стену ангара и с видимым облегчением приподнял ушибленную ногу. Видимо, ходить ему было по-настоящему больно.

- Привет, - ответила я.

Рик не стал тянуть кота за хвост и сразу принялся объяснять, что к чему:
- Вот адрес в Моргане. Подъедешь, посигналь. Три длинных, один короткий. Ворота гаража откроются. Загонишь фургончик внутрь, подождёшь, пока погрузят ящики, и быстро сюда. Поняла?

Я даже не удивилась такой конспирации. Учитывая законы этого штата и настрой местных жителей, предосторожности лишними не были. Поэтому ответила только:
- Уггу.

- Отлично. Держи ключи от машины.

Руки Рика мелко дрожали, когда знакомая связка появилась из его кармана и, лязгнув легла мне в ладонь. Переволновался наш реквизитор. А, может, вчерашний кальвадос сказывался. Но, не смотря ни на что, держался Рикки молодцом. Нашёл ведь выход из положения. Непонятно как, но нашёл. Проныра. Я хмыкнула, подбросила ключи в ладони и сказала Рику просто для того, чтобы немного сдуть его самоуверенность:
- Я съезжу, Рикки. Так и быть. Но хочу, чтобы ты хорошенько усвоил – делаю это я не для тебя. А только…

- Ради Лиззи, - перебил меня Рикардо и, не смущаясь грязного комбинезона, обнял Лиз за талию и поцеловал в щёку. – Я пошёл, девочки. Дел куча. Начали разбирать второй павильон. Нужно проследить.

И похромал в ту сторону, где гул голосов был громче всего. Я смотрела ему вслед и думала, что в отличие от Лиззи не смогла бы разглядеть в Рикки романтичности и умения заботиться о любимой. Никогда бы не подумала, что он на это способен. Брэйди совсем другой…

- Брэйди…

Только вскрикнув, я сообразила, что сделала это вслух и довольно громко.

- Что такое?

Брови Лиз удивлённо приподнялись.

- Совсем забыла. Господи-и-и! – простонала я и сморщилась, зажмурив глаза. – Он просил пообещать, что я не выйду за территорию кемпинга. Мне не стоит никуда ехать.

- Да? – подруга уставилась на меня округлившимися глазами. - Интересно. А почему? – спросила она. Потом усмехнулась и добавила, - Попалась на крючок, Лив? Он уже держит тебя на привязи?

- Так уж и на привязи. Просто, он заботится обо мне, - буркнула я. И сама поняла, насколько нелепо звучат, произнесённые вслух, обещания, которые вытребовал у меня Брэйди. Под ярким утренним солнцем от них ощутимо несло паранойей.

Лиз принялась стягивать перчатки.

- Это хорошо, что заботится, - говорила она, дергая поочерёдно каждый жёлтый резиновый палец, чтобы потом не выворачивать. – Значит, у вас всё серьёзней, чем я думала. Я рада за тебя, Лив. – Принялась за следующую перчатку и потребовала. - Давай сюда ключи. Съезжу сама. Правда я никогда не была в этом долбанном Моргане. Могу найти адрес не сразу. Опоздаю, и тогда не видать нам ни шампанского, ни денег.

Перчатки были заткнуты за пояс комбинезона, и ладошка Лиззи требовательно замаячила у меня перед носом.

- Давай. И бумажку с адресом тоже.

Я отступила на шаг назад и спрятала руку с ключами за спину, будто боялась, что Лиззи примется отнимать их силой. Стыдно было смотреть на выражение отчаянной решимости в её глазах. Ну, не могла я её подвести. Просто не могла. Лиззи единственная из всей группы не отвернулась от меня, когда стало известно о нашем с Брэйди романе. Сунула ключи в карман и сказала:
- Остынь, Лиз. Я поеду. Разгребай дела тут. А Брэйди я потом всё объясню. Он поймёт.

Лиззи улыбнулась с этакой хитрецой, заправила выбившуюся каштановую прядку под бейсболку и предложила:
- Можно и не оправдываться перед ним. Если твой мачо не узнает, что ты уезжала, то и переживать не станет. Если бы я докладывала Рикки о каждом своём шаге, у него давно бы инфаркт приключился. О чём не знаешь, о том голова не болит. Мы с девчонками прикроем твоё отступление. Скажешь потом своему Отелло, что была здесь и готовила закуску на стол. Идёт?

В этом предложении определённо был смысл и я кивнула.

- Идёт. Давай. Я пошла. Время поджимает.

- Спасибо, Лив. Буду должна, - сказала подруга и вытащила перчатки из-за пояса.

- Да брось, - ответила я и пошагала к парковке.

Машина завелась с полуоборота и выкатилась на трассу мягко, как будто соскучилась по дороге и теперь удовлетворённо урчала двигателем, предвкушая хороший пробег. Со стороны кучки фанатов, оккупировавших выезд, навстречу фургончику бежала какая-то девица, требовательно размахивая руками. Я безжалостно проигнорировала её. Просигналила и отрицательно помотала головой, без слов объясняя, что никого в машину не возьму. Никаких попутчиц сегодня. Увольте.

Всё складывалось не так уж и плохо. В дороге день пролетит незаметно. Оглянуться не успею, как настанет вечер, а за ним и утро завтрашнего дня. Я помогу лучшей подруге и, заодно, избегу хорошенькой порции презрительных взглядов, которых хватила бы полной ложкой, если б осталась на площадке. А Брэйди ни о чём не узнает и будет спокоен. В самом деле, о чём не знаешь, о том и голова не болит.

Дорога была знакомая, ровная, как стол, прямая и, практически, без встречных машин. Они обычно начинали попадаться только на подъезде к городу. Можно было разложить на приборной панели подробную карту местности и поискать требуемый адрес.

Повертев план города и так и сяк, я нашла нужную улицу, отыскала указанный в записке номер дома и успокоилась. Времени было достаточно, чтобы прибыть к пункту назначения в указанный срок, даже если ехать, немного сбавив скорость. Включила старенький приёмник, и кабину заполнили звуки знакомой мелодии, слегка искажённой помехами эфира. One republic «All fall down». Отлично. Музыка была как раз под настроение. Я посчитала, что это хороший знак и расслабилась, настраиваясь на два часа пути.

Морган не преподнёс никаких сюрпризов. Нужный дом оказался милым двухэтажным коттеджем, на одной из окраинных улиц города. Белые занавески на окнах, черепичная крыша, стены, выкрашенные краской тёплого жёлтого цвета, аккуратно подстриженная лужайка перед входом, почтовый ящик у въезда, встроенный гараж с автоматически открывающимися воротами. Не успели затихнуть звуки сигнала, створка ворот поползла вверх и я загнала машину внутрь. Выключила двигатель и огляделась. В гараже царил тот уютный бардак, который только и встретишь в домах, где живут семьи с детьми. Я открыла дверцу, соскочила на пол и в ожидании хозяев стала оглядывать полки, на которых в художественном беспорядке были свалены вещи. Там были старые запчасти, инструменты, маленькие и большие велосипедные колёса, коробки со старыми игрушками, связки журналов, сдувшиеся мячи, какие-то непонятные рулоны, похожие на спущенные, свернутые надувные матрасы, ярко-красный пластмассовый автомобиль, владельцем которого мог быть мальчишка лет двух от роду и много чего ещё. В глазах рябило от этой пестроты.

Холод сковал неожиданно. Вот только я стояла, рассматривая милый домашний хаос, а в следующую секунду ледяные каменной твердости руки зажали рот. Двигаясь неестественно быстро человек с бледным, как снег лицом скрутил мне руки за спиной, заклеил рот скотчем и бросил связанную на пол фургона моей же машины. Рядом выстроились ящики с бутылками. Пять штук. Судя по этикеткам – шампанское. Я попробовала освободиться и крикнуть этому странному грузчику, что я «своя», не полицейский шпион и не налоговый инспектор, но ни двигаться, ни говорить не получилось. Веревки держали крепко, скотч залепил лицо и всё, что я могла – дышать носом, хлопать глазами и слушать.

Хлопнула дверца, скрипнуло сиденье водителя. Затем с похожим звуком хлопнула дверца с другой стороны, и скрипнуло сиденье для пассажира. Раздался тонкий вибрирующий свист на грани слышимости, шлепок и красивый бархатный голос произнёс:
- Идиот. Говори с человеческой скоростью. Ты должен привыкнуть. Иначе забудешься и выдашь нас.

Другой голос, такой же музыкальный, волшебный ответил:
- Зато девчонка не поймёт, о чём мы говорим.

- Она уже просто еда. Не стоит беспокоиться о еде. Думай о нас.

- Если девчонка – еда, давай съедим её прямо сейчас. Я бы с удовольствием перекусил.

От страха перехватило дыхание. Как это так «съедим сейчас»? Они серьёзно? Должно быть нет, ведь людей не едят. Это же просто бред какой-то!

- Кай сказал - завтра утром в десять ноль ноль, – отрезал бархатный голос. - Хочешь разозлить Кая?

Возражений не последовало. Кто бы ни был этот Кай, злить его второй человек не собирался и бархатный голос продолжил:
- Опусти козырек, чтобы солнце не попадало на лицо. Держи перчатки. Очки. Поехали.

Заскрипели механизмы подъема ворот, заурчал двигатель, металлический пол фургончика завибрировал, и машина выкатилась на улицу. Куда мы ехали, определить было невозможно. В фургончике не было окон. И я стала прислушиваться к разговору этих двоих.

Первый тоном размеренным, почти надменным, приказывал:
- Съедешь с дороги у тропы на ферму. Я выйду, возьму девчонку и доберусь пешком. А ты отгонишь машину к кемпингу и оставишь её на дороге, не доезжая двух километров у дерева с тройной развилкой. Позвонишь Рикардо и скажешь, чтоб забрал. И напомни, чтоб обработал машину средством, которое мы дали. Волк не должен учуять запах. Успокой его. Скажи, что его пухленькую горластую самочку мы не тронем. Но пусть всё сделает правильно. Всё-таки беременные самки – изысканный десерт.

Я не верила своим ушам. Творилось что-то жуткое. Можно было бы подумать, что всё происходящее – просто сон, страшный, подробный, очень реалистичный кошмар. Если верить словам этих двоих, то получается, что они людоеды, чудовища из сказок. Или из легенд. Тут же вспомнилось, что с ещё одним существом из легенд я была знакома лично и очень близко.
Второй ответил согласно, почти пропел:
- Хорошо. Только помни, что первый укус мой.

Первый поддакнул:
- Ладно. Можешь выпить её всю. От девчонки ужасно разит псиной. Мне хватит работника, которого отдал фермер.

«Выпить»? Значит не людоеды, а вампиры? Во что я опять вляпалась?

Туго перетянутые запястья ныли, тело затекло, в нос набилось пыли. Вибрация металлического пола отдавалась болью в скованном теле. Я сосредоточилась на том, что смаковала эти неудобства. Думать о близкой смерти не хотелось, но, видимо, избежать её не получится. Вампиры эти двое или нет, но они хорошо заметали следы. Меня никто не найдёт за такой короткий срок и не спасёт. Можно даже не рассчитывать на это. Жизнь не сказка. Это в какой-нибудь красивой балладе доблестный рыцарь успел бы спасти свою даму сердца в последний момент, когда она уже потеряла надежду. Прелестница разрыдалась бы на груди слегка раненого героя, вылечила бы его одним поцелуем, и жили бы они вместе долго и счастливо. Аллилуйя.

Реальность же проще и страшнее. В прошлый раз Брэйди не успел, не успеет и в этот. Я должна была умереть из-за собственной дурости и вопреки его предупреждениям.

Машина притормозила. Меня выволокли наружу и первое, что бросилось в глаза – прекрасное сияние, исходившее от бледного человека. Незащищённая очками кожа на его лице сверкала на солнце холодным алмазным блеском. Фургон фыркнул мотором, обдал нас облачком пыли из-под колёс и укатил.

Обладатель красивого бархатного голоса перекинул меня через плечо и понёсся в сторону от дороги с такой скоростью, что я задохнулась от удара встречного воздушного потока. Всё вокруг слилось в расплывчатые полосы. Пришлось закрыть глаза, чтобы не сойти с ума от кружения цветовых пятен.

Существо, небрежно тащившее меня на плече, словно тушку цыплёнка к обеду, наконец, остановилось и сбросило ношу на землю. Я упала неудачно. Ударилась головой, боком и невольно застонала от резкой боли в вывихнутом плече. Кое-как разлепила веки и осмотрелась. Мы были внутри деревянного строения.

Скорее всего, это был амбар. В щели между досками, из которых он был сколочен пробивались солнечные лучи. В них плясали пылинки. Пахло сушёной травой. Я слегка повернула голову. В углу высилась аккуратная кладка тюков сена. А в центре сарая человек с бледной кожей оттаскивал в сторону огромный гранитный валун. Он с трудом сдвинул камень в сторону. Показалась бетонная плита, на вид совершенно неподъёмная. Но существу, которое принесло меня сюда, силы было не занимать. Оно сдвинуло плиту, обнажив в полу отверстие, похожее на люк колодца. В мгновение ока оказалось рядом со мной. И в следующую же секунду я почувствовала, что лечу в темноту вниз головой.

Успела даже обрадоваться. По всему выходило, что я сверну шею и умру раньше, чем эти людоеды доберутся до моего тела. Каким бы мягким ни был пол. Или захлебнусь и утону, если это колодец и внизу вода. Но этого не случилось. Меня поймали крепкие тёплые руки и усадили на каменный пол. Мимо меня, вверх, с чудовищной силой взвилась какая-то масса и осела назад, отброшенная ногой белолицего.

Я не разобрала, что это было, и не успела рассмотреть своего нечаянного спасителя. Сверху посыпался мусор, послышался скрежет задвигаемой плиты, и с глухим звуком на плиту лёг гранитный валун. В кромешной тьме подземелья не было видно абсолютно ничего.

Веревки, которыми я была связана, ослабли и кто-то принялся растирать мои занемевшие руки. Я взвизгнула от боли, когда этот кто-то дотронулся до ушибленного плеча. Тихий хрипловатый голос зашептал:
- Ну, ну, девочка. Тише. Дай-ка я посмотрю.

Крепкие пальцы уже осторожнее ощупали плечо. Их хозяин тихо выругался и сказал чуть громче:
- Это просто вывих. Я сейчас его вправлю. Будет немного больно. Но если оставить как есть, рука распухнет, ты не сможешь ею двигать, и болеть будет постоянно. Лучше один раз потерпеть. Готова?

Я кивнула, не соображая, что в темноте не разглядеть этого жеста. Но в туже минуту резкая боль прострелила больное плечо и я отключилась. Просто потеряла сознание. На какое-то время мир перестал существовать. Все беды и страхи растворились в мутном, багровом, как кровь, тумане беспамятства.

Когда сознание вернулось, оказалось, что я сижу на чьих-то коленях, и тёплые сильные руки обнимают меня, прижимая к обнажённой груди. Сон. Всё-таки сон. Я облегчённо вздохнула и с наслаждением повела пальцами по гладкой атласной коже, ощущая ладонью ровное биение сердца. Улыбнулась и прижалась губами к впадинке над ключицей. Шепнула, щекоча его шею своим дыханием:
- Брэйди?!

- Нет, девочка. Это не Брэйди, - ответил низкий хрипловатый голос. - Но, чёрт возьми, хотел бы я знать, где его носит!

Меня будто током ударило. В рычании, которое прорезалось на последней фразе, почудились знакомые ноты. Я рванулась из цепких пальцев и задушено пискнула:
- Коллин…

продолжение следует...
_________________

ой!! с ума можно сойти!!!!!!!!!!!!!умеешь же ты Tenten сюжет завернуть!!!
спасибо!!!! с нетерпением жду продолжения!!!!!

О, очень интересный сюжет)
_________________

Подождите, Колин!!! Это тот Колин, который изнасиловал Джени?! Он то каким здесь боком? Надеюсь автор не хочет сделать его одним из положительных героев? Он мне так не нравится , так жестоко поступить с незнакомой тебе невинной девушкой, только потому, что с ее парнем у тебя плохие отношения, б-р-р.

Натель Laura Triana, спасибо за интерес к моему рассказу

Да

Из следующей главы станет понятно каким)))

А что, собственно? Я сразу честно предупредила, что у автора в голове полный хлам))) Ещё не такое прочитаете

Поговорим на эту тему после следующей главки
_________________

Одно из самых любимых моих произведений! Спасибо!

нет,ну как же...Брейди же ей сказал,НЕ ВЫХОДИ пределы городка!!нет,надо было поехать конечно,он же бред несет...я очень зла!нельзя быть такой глупой...((тем более что один раз она уже получила сполна,неужели жизнь ничему так и не научила?((
_________________

Класссссссссссссс,жду проды))))))

Katriya, по-моему, это Брейди жизнь ничему не научила: в прошлый раз он ничего не рассказал Джени об опасности, волновать не хотел, и в этот раз промолчал. Если бы он ей объяснил, что мол "есть парни плохие и ужас какие сильные, не выходи из городка, здесь они тебя тронуть не посмеют", так неужели бы Джени куда бы поехала?! Нет! Сам промолчал, сам виноват, вот пусть теперь пусть мчится и любимую спасает. Не дай бог и в этот раз опросоволосится! Ух, покусаю....

 » Глава 3.4. "В каменном мешке"

Глава 3.4. "В каменном мешке"


В кромешной темноте не было видно абсолютно ничего. Ни проблеска, ни движения теней. Спертый воздух был сырым и затхлым. Даже вдыхая его полной грудью, я ощущала легкое удушье. Не хватало кислорода. Звучание низкого хрипловатого голоса вязло в ватной тишине.

- Не бойся… Пожалуйста… Я не причиню тебе вреда…

В ответ очень сильно хотелось послать говорившего подальше. Кинуть в него чем-нибудь тяжелым. Чтоб до крови, до выбитых зубов и поломанной челюсти. Или вцепится ногтями в его красивую холеную рожу и драть так, чтобы остались глубокие борозды на щеках, и чтоб выступила в них сукровица. А ещё завопить от отвращения и дикого ужаса, бившегося в висках вместе с ненавистью. Только это вряд ли понравилось бы ему, и я молчала.
Не стала даже фыркать, чтоб не спровоцировать его на что-то похуже уговоров. Взрослый дяденька. Сам должен понимать, что на моём месте, в эти его слова могла поверить только конченая идиотка.

Я стояла на ногах уже не первый час. По крайней мере, мне так казалось. И это было не так-то легко. Спину уже ломило от неизменной позы, но опереться о стену мешала брезгливость. Когда я вскочила, вырвавшись из кольца теплых рук, - ударилась во влажную, каменную поверхность всем телом и вздрогнула от отвращения. Под щекой и руками, на стене, ощущалось шевеление множества мелких хлипких тварей. С сырым, едва слышным хрустом, лопнул слабенький хитиновый панцирь одного из них, и что-то скользкое размазалось по ладони. Мокрицы.

К горлу подкатило, и я принялась стряхивать с себя насекомых. Терла ладонью о штанину, но мерзкое ощущение, казалось, впиталось в кожу. Поэтому к стене я больше не прислонялась.
Стоять без движения было тяжело, но больше ничего не оставалось. Осторожные попытки отойти от Коллина как можно дальше довольно быстро помогли выяснить, что яма, в которую меня кинул бледный человек, была, скорее всего, колодцем. Воды в нём сейчас не было. Но это не утешало. Круг диаметром метра в полтора, ограниченный уходящими вверх отвесными каменными стенами – вот и весь размер моей тюрьмы. И большую часть этого пространства занимал сидящий на полу крупный мужчина.

Здорово. Просто здорово. Я не могла сесть на пол так, чтобы не касаться его хотя бы локтем. А мне совсем не хотелось до него дотрагиваться. Хватит и того, что мне приходилось поневоле слушать рассказ о его неудачно сложившейся жизни. Когда до него дошло, что я скорее умру, чем поверю хотя бы одному его слову, Коллин вдруг принялся рассказывать о своей жизни, начиная с тех пор, как они с Брэйди гоняли на мотоциклах по раскисшим от постоянных дождей, грунтовым дорогам вокруг Ла Пуш.

- …уставшие, голодные, с разбитыми коленями, ободранными локтями и расцарапанными физиономиями. Мать Эмбри, конечно, сначала вломит нам по подзатыльнику каждому, а потом гонит умываться. Не пускала за стол с грязными руками. Она умела готовить какой-то настой, от которого синяки проходили за пару дней…

В плотной тишине подземелья его хрипловатый голос звучал глухо. Он преследовал, как надоевшая привязчивая мелодия. Я сначала даже уши пыталась зажимать. Потом пробовала не обращать внимания – пусть себе создает фон, как постоянно работающее радио. Но это было не так легко сделать. Не имея возможности видеть, я непроизвольно прислушивалась к звукам. И, в конце концов, решила, что не так уж это и страшно – пускай говорит. Это будет ещё одним напоминанием о том, что время движется и здесь тоже.

Тем более, что когда речь зашла о более позднем периоде, стало гораздо интереснее. Коллин рассказывал, как в старшей школе они с Брэйди оба запали на одну девчонку. Она, естественно, выбрала Брэйди. Коллин считал, что из-за машины, которой у него не было. А у Брэйди к тому времени уже был автомобиль. Старенький, но бодрый фольксваген. Модель не самая удачная, но зато на капоте этого авто красовалась мастерски выполненная морда рычащего волка. Это было по-настоящему круто. Самая модная тачка на весь Ла Пуш.

- Но я не завидовал Брейди, ты не думай, - тем же негромким монотонным голосом уверял Коллин.

Я не выдержала и всё-таки фыркнула. Угу. Не завидовал он, как же. Разговор на заснеженной поляне в лесу я помнила хорошо.

- Нет, правда, - сказал Коллин в ответ на моё скептическое фырканье. – Ну, поначалу, обидно было, что она выбрала не меня. Потом забылось как-то. Мы закончили школу. Брэйди уехал в колледж, а я подался в Сиэтл. Мне старейшины предлагали стипендию из средств совета на обучение. Только тех денег хватало, чтоб оплатить учебу в Tacoma campus, а я хотел поступить в Western Washington University. И надо было на что-то жить во время учебы. В общем, я решил поступать через год, а пока пристроился работать, чтоб поднакопить денег. Выбор был небольшой. Самое лучшее, что подвернулось – «почётная» должность вышибалы в одном из ночных клубов.

Тут я фыркнула ещё раз. Уже насмешливо. Ещё бы! Кем ему работать без образования-то, да с такой комплекцией? Только вышибалой.

- Там-то они меня и достали, - продолжал Коллин ровным тоном. – Клуб, это, знаешь, такое место… Ежевечернее сумасшествие. Музыка грохочет, освещение бьет по глазам, девчонки сперва надерутся у стойки, а потом выделывают на танцполе такое, что просто оторопь берет. Для меня, после Ла Пуш, это было дико. Жутко болела голова от постоянного шума и световых вспышек. Но хозяин хорошо платил, и я держался за место. А потом как-то незаметно покатилось. Женщины без тормозов, алкоголь, энергетики. Думал что выше всего этого. Подзаработаю бабла и свалю…

Я по-прежнему молчала. Страх, который поначалу мешал дышать и думать, как-то притупился, стал привычным. Глухой хрипловатый голос, звучащий в темноте уже почти не раздражал. А ещё ужасно хотелось спросить кто такие эти «они».

- Понимаешь, - продолжал свой рассказ Коллин. - Вся эта хрень гипнотизирует. Затягивает. И это происходит как-то незаметно. Раз, и ты уже не упертый трезвенник. Сидишь у барной стойки и потягиваешь абсент. С нашим метаболизмом всё, что слабее, практически не действует. А хочется, чтоб вот так, как сосед по левую руку: замахнул пятьдесят грамм вискаря – вштырило. И полез под юбку цыпочке, которая вцепилась в правый локоть, чтоб её совсем не распластало по стойке…

В общем, он сначала подсел на этот абсент, потом попробовал энергетиков и выяснил, что на крепкий волчий организм они действуют преотлично. Оглушающе. Смены кое-как держался, а в промежутках между ними отвисал по полной. Глотал энергетики и снимал баб, которые висли на нем пачками. Что, скорее всего, было правдой. Коллин был довольно симпатичным, даже красивым. А гнилые намерения ведь на лбу не написаны. Верно?

Предосторожности были забыты. Наставления старейшин - задвинуты в дальний ящик. Он перестал принимать какое-то снадобье, которым его снабдил перед отъездом Блэк-старший, и поэтому «они» вышли на него. Взяли тёпленького, когда он выползал с утра из мотеля от очередной «случайной знакомой». Быстро привели в чувство и приспособили к делу.

Может быть, «их» было и больше, но Коллин видел только троих. И один из этих троих умел управлять его действиями, как кукловод управляет марионеткой. Сопротивляться не было никакой возможности. Жизнь превратилась в ад. Несколько месяцев Коллина держали в каком-то помещении, напичканном медицинским (а может и не медицинским) оборудованием. Судя по его описанию, это была какая-то лаборатория, которая проводила непонятно какие исследования, используя оборотня, как подопытного хомячка. И сначала он думал, что всё происходящее ему просто снится. Потом ждал, что придёт стая и вытащит его из этого дерьма. А чуть позже и надеяться перестал. Думал, что не выживет. Экспериментаторы с ним особо не церемонились.
Иногда от вводимых препаратов он начинал гореть, испытывая ощущения, схожие с теми, как если бы с него живьем снимали кожу. Иногда трясся от холода. Иногда перекидывался прямо так, как был, скованный наручниками из толстенного металла, и тогда его волчье тело оказывалось изогнутым самым неестественным образом, ведь кандалы были рассчитаны на человеческий размер.

Неизвестно сколько продолжались бы эти пытки, но в один из бесконечных, неотличимых друг от друга дней, в лаборатории раздался звонок. Один из «них» поднял трубку со странного телефонного аппарата без системы набора номера и некоторое время слушал. Лицо его за эти несколько минут успело поменять выражение от подобострастного до недовольно-скептического и, наконец, превратилось в маску, изображающую смиренное повиновение. После этого звонка жизнь Коллина изменилась.

Тот из «них», который мог быть кукловодом, начал приспосабливаться к Коллину, привыкать к управлению его телом и сознанием. Невероятные способности этого существа имели ограничение. Он мог воздействовать на своего ведомого только находясь в непосредственной близости. Прежде, чем получить власть над подопечным, требовалось время на то, чтобы изучить его, приспособиться к особенностям психики и физиологии. На это понадобилось приличное количество времени. К тому моменту Коллин потерял счет дням и более точно сказать не мог. Но если считать, что кормили его три раза в сутки, примерно выходило, что кукловод возился с ним не меньше недели. И после этого Коллин окончательно перестал себе принадлежать.

Его приодели, выдали огромный черный внедорожник, в обширном багажнике которого и передвигался кукловод, чтобы быть поблизости от «пациента», оставаясь в то же время незамеченным. И началась его криминальная деятельность. Видимо, папаша Винс - глава клана Бенцони – был должен «им». А, может, на него попросту надавили. «Они» могли. Как бы то ни было, продвижение Коллина от младшего «быка» до личного помощника папаши Винса было молниеносным. В резервациях, куда раньше пронырливые итальяшки не совали свой нос, заработали сети по розничной продаже травки и синтетики. Коллину завели счет в банке, и за непродолжительное время там скопилась весьма впечатляющая сумма. Но сам оборотень отчетливо понимал, что это лишь камуфляж. Не светит ему воспользоваться этими деньгами. Не съездит он на Гавайи, не снимет в Лос-Анджелесе шикарный номер в Four Seasons Los Angeles at Beverly Hills, не арендует яхту, чтоб прокатить на ней свою девушку. Всё что его ждет впереди – закрытое помещение лаборатории и лежанка с наручниками из несгибаемого металла. И опыты, которые в один прекрасный момент, наконец-то, его убьют.

- Я прекрасно понимал, что меня не отпустят. Но сопротивляться и попробовать сбежать или дать знак своим – не мог. Кровосос крепко держал меня за жабры. – Коллин скрипнул зубами. – Думаю, первоначально «они» хотели отравить молодняк резерваций наркотой. Сделать так, чтобы местные племена деградировали и исчезли с лица земли незаметно, не вызывая подозрений.

Рассказ всё больше напоминал фильм ужасов. Слово «кровосос» неприятно царапнуло и вытянуло на поверхность воспоминание о разговоре похитителей. Они решали, кто меня «выпьет» и, похоже, вполне серьезно. Нехорошие догадки, как черви копошились в мозгу. Они были такими же дикими и невозможными, как весь рассказ Коллина. И против воли, сквозь жгучую ненависть, отвращение и страх проступила, где-то внутри меня, тень сочувствия к этому чудовищу.

Между тем, время шло. Усталость копилась, превращаясь в почти нестерпимую боль в затекших от неподвижности мышцах. Ноги начинали дрожать. Я осторожно привалилась плечом к сырому камню стены, уже не обращая внимания на мокриц. Стало немного легче. Но всё равно было ясно, что рано или поздно сесть придется или через какое-то время я просто свалюсь на пол.

- А «они» кто?

Только услышав звук своего голоса, сообразила, что невольно задала вопрос вслух. Коллин ответил так же негромко и невозмутимо, как рассказывал свою жуткую сказку до этого:
- Точно. Ты же не в курсе. Не успела узнать все наши тайны. Это вампиры, Дженни. Природные враги оборотней. Болезнь человечества. Ходячие мертвецы, которые пьют кровь, чтобы поддержать своё существование. И пока пьют кровь – они бессмертны. Вампиры очень быстрые и сильные. Их твердая бледная кожа блестит на солнце. Некоторые из них обладают особыми талантами: читают мысли, видят будущее или могут быть кукловодами, как мой кровосос. Но все они, талантливые или нет, убивают людей ради еды. А мы защищаем людей, убивая вампиров. Мы созданы природой, как единственное оружие против них.

Ну вот. То, чего я так боялась, было названо вслух и обрело реальные очертания. Всё-таки вампиры. Если Коллин не врал, рассказывая об их способностях, то на спасение рассчитывать нечего. Я переступила почти негнущимися ногами и привалилась к стене уже всей спиной. Пленный оборотень продолжал говорить:
- Почему вдруг изменили тактику, я не знаю. Может быть, результаты усилий моего кукловода не устраивали кровопийц. Ребятня в резервациях находилась под присмотром старших волков, которые отреагировали моментально. Все, кто занимался реализацией «товара» в резервациях, оказались за решеткой. Трон под обширным задом папаши Винса зашатался. Старейшины, видимо, имели серьезные связи в полиции. И тогда было решено физически устранить стаю и Калленов. Возможно, Карлайл прокололся, ляпнул что-нибудь не в то время и не в том месте. Судя по тем разговорам, которые мне удавалось услышать, его семью было решено уничтожить, дав возможность тем из них, кто обладал особым даром, примкнуть к правящему клану Вольтури. Вроде как один из их руководителей, Кай, считал, что Каллены решили устроить дворцовый переворот, свергнуть Вольтури и править вампирами всего мира. Для этого они и поселились вблизи резервации, зная, что их присутствие спровоцирует дремлющий в крови квилетов ген оборотня и стая возродится. Карлайл рассчитывал на старинную дружбу с прежним альфой стаи. Союз оборотней и Калленов мог стать серьезной угрозой спокойствию Вольтури. Может быть, я понял неправильно, но то, что этот их Кай просто помешан на уничтожении оборотней – факт. Время от времени, мои кровососы обсуждали стычки между его группами и отрядами ликанов. Их раздражало, что Кай всегда рапортовал правителям Вольтерры о том, что все вервольфы мертвы, а неофициальные слухи приносили совсем другие сведения. Лунные оборотни были вполне себе живы и хорошо организованы. Но, видимо…

Он ещё долго говорил о том, что квилетская стая – сильное оружие против вампиров. Ведь оборотни, в отличие от ликанов, могли превращаться в волков вне зависимости о того, светит луна или нет. Что просто так вампиры не рисковали ввязываться в бой. Предпочитали перестраховываться. Они уже многое знали о квилетских волках от самого Коллина. О том, что оборотни в волчьем обличии, общаются телепатически, об ускоренной регенерации, о запечатлении и о некоторых других подробностях. И придумали простой, но вполне гениальный план, который должен был подействовать безотказно. Решено было убить одну из нареченных, чтобы запечатленный волк затопил «общий эфир» стаи смертельной болью и отчаянием. Остальные волки, чтобы не сойти с ума от эмоций погибающего оборотня, просто не смогут обращаться. А если и обратятся, то не смогут эффективно действовать. В человеческом же обличии перебить их проще простого.
План был предложен на суд правителей Вольтерры и был воспринят ими благосклонно. Тогда Коллин и вампир, который «вёл» его, принялись прослушивать по вечерам «эфир» стаи, чтобы разжиться сведениями о наших возможных передвижениях, а днем выставлялись дозоры на дорогах в Порт-Анджелес и Сиэтл в надежде, что одна из двух известных нареченных появится на ней. Удобный случай долго не подворачивался. Ни я, ни Клэр не выезжали за пределы резервации одни. Меня возил на уроки английского Брэйди, а болтушка Клэр вечно умудрялась набрать кучу провожатых, даже собираясь в супермаркет, чтобы закупить продуктов на неделю.

От отчаяния вампиры, державшие в плену Коллина, предприняли попытку проникнуть на территорию резервации, когда Брэйди уйдет в патруль, и я останусь дома одна. Но всё закончилось неудачей. Во-первых, самый ловкий и опытный вампир был убит, а во-вторых, его появление в резервации спровоцировало превращение двух молодых волчат. Стая получила подкрепление, а тюремщики Коллина – нагоняй, из самой Вольтерры, за гол в собственные ворота.

Но, наконец, удача улыбнулась кровососам. Но нехотя и с издевкой. Я в то время как раз вела бои за свою свободу и старалась избавиться от присутствия Брэйди всеми путями, а, вскоре, и подавно должна была получить права и ездить в Форкс самостоятельно. Туда соваться тоже было опасно – слишком близко к резервации. Можно было спровоцировать очередную волну превращений. Но на одну вылазку всё же решились. Никто из вампиров серьезно не рассчитывал на то, что волки не будут сопровождать меня в дороге негласно, чтоб не попасться на глаза. Поэтому перехватить попытались в городе.

Немного терпения, верный расчёт, и Коллин получил возможность подойти ко мне на улице Форкса. Дальше, по плану его кукловода, парень должен был по возможности аккуратно затолкать меня в свой внедорожник, свернуть шею, выехать в Сиэтл и по дороге избавиться от трупа. Всё просто, казалось бы, и должно было пройти гладко, без проблем. Но проблемы, как ни странно, возникли. Коллин, подчинявшийся ранее ментальным приказам своего «ведущего» беспрекословно, вдруг вышел из повиновения, и убивать меня не стал.

«Кукловод» был взбешён. Он не понимал в чём дело. И в лаборатории Коллина сначала допрашивали, потом допрашивали и пытали, потом просто пытали. Но никакой внятной информации добыть так и не смогли.

Оборотень рассказывал об этом очень спокойно, но скомкано, быстро. Не хотел выпячивать этот момент в рассказе, но и совсем выбросить не мог. То ли считал, что вся картина без этого куска потеряет целостность, то ли всё же давил на жалость, то ли пытался таким вот своеобразным способом утолить мою жажду мщения. Не знаю. Но мне действительно было жаль Коллина. Очень жаль. Я больше не хотела царапать ногтями его лицо или бить чем-то тяжелым по голове, как в самом начале разговора. Но где-то глубоко внутри ворочалось, сыто урча, удовлетворение – тёмная, отдающая садизмом, гаденькая радость от того, что ему тоже было больно.

- У меня в голове сработал какой-то блок, который не давал возможности вампиру заставить тебя убить. Когда кровососущий гад, наконец, допёр до этого, то сначала даже не поверил и решил подтвердить свою догадку экспериментально. Случай подвернулся буквально на следующий же день, когда тебя понесло в Порт-Анджелес за книгами. В книжном магазине, в лабиринте из высоких, набитых печатными изданиями стеллажей, я второй раз получил приказ свернуть тебе шею. И второй раз на этот приказ наплевал...

Проанализировав происшествие, вампир принял странный блок в голове оборотня к сведению, как ещё одно условие, и решил задачку элегантно, в несколько действий. Не тратя время и силы на попытки пробить блок, – он просто его обошёл.

В этот раз ждать удобного случая пришлось гораздо дольше. Почти до самого Рождества. И вот, о счастье, намеченная жертва сама прыгнула прямо к ним в руки. Когда дозорный сообщил, что я еду в Сиэтл одна, а волк тащится далеко в хвосте, опасаясь показаться мне на глаза, вампиры засуетились, и ударная группа - Коллин и его "ведущий" – выдвинулась на позиции. Теперь кровосос руководил действиями оборотня аккуратно, и ментальные приказы отдавал дозировано. Подрезать золотистый форд-фокус, подставить внедорожник под удар, вызвать эвакуатор, предложить подвезти до дома, помочь сесть в машину. Разговором вампир руководил лично. Опасаясь, что Коллин попытается как-то предупредить меня, он жестко контролировал его жесты, мимику и речь.

- Каждый из коротеньких конкретных приказов не нес в себе опасности для тебя. Я до последних минут не знал, что задумал кровопийца…

Позвоночник ломило от усталости, вискИ – от истории, которую долго и подробно рассказывал сосед по камере. Ноги подкосились, и я стала потихоньку сползать по стене на пол. Смертельная усталость – лучшее средство от брезгливости.

- Дженни, пожалуйста… не дёргайся… послушай… - совсем тихо бормотал Коллин и, подхватив на руки, не дал мне усесться на пол. – Я уже давно здесь, надо же было куда-то… А места тут, сама видишь… Посиди на моих ногах (он так и сказал «на ногах» не «на коленях», видимо, посчитав такое приглашение слишком интимным). Не надо на пол.

Так странно было слышать, как он мямлит, что я даже растерялась, но потом сообразила о чём речь. Точно. Мочой здесь тоже воняло. Волглым тряпьем, застарелым пОтом, отчаянием... Воняло несвободой. Подавив рвотный позыв, я с ужасом представила, куда только что чуть не уселась, и безропотно устроилась у него на коленях. Старалась не ёрзать и всё, что чувствовала поначалу – противную мелкую дрожь в уставших мышцах. Ощущение тепла пришло позже. И я поняла, что до этого мерзла. Коллин едва касаясь пальцами волос и куртки, стряхивал с меня мокриц и продолжал рассказывать, хотя я предпочла бы уже и не слышать того, что он говорил:
- …поворот направо, прямо, налево, по грунтовке. Он не давал мне возможности задуматься над приказами. Их было много. Новый мгновенно приходил на место исполненного. Я, так же как и ты, не понимал, что происходит. До того момента, как он приказал заняться с тобой сексом.

- Трахнуть, - поправила я. Почему-то, не знаю почему, я уже не боялась Коллина.

- Нет, - твёрдо ответил оборотень. – Именно «заняться сексом».

- Ну и как, получил удовольствие? – язвительно поинтересовалась я, раня этими словами себя не меньше, чем его, и тихо, едва слышно, добавила. - Лучше бы ты убил меня тогда.

- Лучше бы я убил себя! – рыкнул Коллин. Его тело дрогнуло подо мной, раздался звук глухого удара. Видимо, он шарахнул кулаком по стене. Вновь застыл без движения и простонал. - Если б мог.

Меньше всего мне хотелось реветь в его присутствии, но слезы сами катились по щекам. Это была слабость.

Коллин взял мою руку, и я почувствовала тыльной её стороной теплое прикосновение его губ. Потом – к ладошке. Ободренный тем, что я не отнимаю её, оборотень приложил мою ладонь к своему лицу. Шептал:
- Прости меня, девочка. Прости меня, пожалуйста. Прости… Прости… Прости…

Щетина на его лице отросла настолько, что уже не колола, была мягкой. Наверное, как шерсть волка. Дурацкая мысль. Но других в моей голове просто не было. Я прижималась к его теплому телу. Чувствовала, с каким трепетом он осторожно гладил меня по плечам. Слушала его виноватый горячечный шепот, и нелепые, смутные пока подозрения, возникали сами собой и послушно отступали, когда я пыталась отмахнуться от них. Потому что бред ведь. Бред…

А этот парень просил у меня прощения за то, в чём не виноват. И я даже злиться на него не могла. Только жалеть. Так же, как и себя. Мы оба были пешками в чужой игре.

Подозрения не давали покоя и я попросила:
- Расскажи, что было дальше.

Зачем, и сама не знаю. То ли хотела отвлечься, то ли рассчитывала найти в его повествовании либо подтверждение, либо опровержение своим несуразным домыслам. Коллин долго молчал, и я уже думала, что больше рассказов о жизни не будет, но он всё же заговорил:
- Да я и не помню особо, что было дальше. Даже не помню, о чем был разговор с Брэйди. Помню только, что говорили. Просто к тому времени, сквозь гнет сознания вампира, до меня начал доходить смысл содеянного. Хотелось сдохнуть. Сильно. Но мне не дали. Урывками помню дорогу. Кровосос устал меня «держать». Пришлось остановиться, и я перекочевал в багажник с приказом лечь и не двигаться, а упырь сел за руль. В тот вечер было много переговоров с Вольтеррой, но о чём они были, сказать не могу. Я был слишком занят изобретением способов самоубийства. Помню только, что был получен новый приказ, и мои конвоиры были чертовски недовольны. Мой «кукловод» просёк суицидальные дёрганья «подопечного» и принял меры…

В подробности Коллин вдаваться не стал, но и так было понятно, что ничего хорошего он не получил. Только боль, море боли, океан боли вдобавок к душевным мукам. И тогда же он начал свой маленький бунт. Сопротивление. Вампиры изучали его, а он, делая вид, что сломлен и раздавлен, изучал свих тюремщиков. Его снова поместили в лабораторию. Череда дней, проведённых в качестве подопытной крысы, протянулась в дурную бесконечность. Потеряв им счет, он продолжал молиться древним богам, выпрашивая для себя одно – шанса, благодаря которому унизительное существование можно будет прервать, и ума, чтобы суметь отличить этот шанс от череды других событий.

Древние ли боги вняли его молитвам, судьба ли решила, наконец, проявить благосклонность к неудачнику – неважно. Главное, что жизнь изменилась внезапно, и очень быстро. Вампиры, которые занимались оборотнем, в течение пары часов собрали оборудование, погрузили коробки в нанятый грузовик, туда же поместили пленника и отправились в дорогу.

После растительного существования в четырех стенах, эта поездка стала для Коллина настоящим приключением. Вампиры не нуждались во сне и вели машину безостановочно, и днём и ночью. Но предпочитали, чтобы на заправочных станциях выходил Коллин. И он с удовольствием выходил, впервые подчиняясь приказам своего «ведущего» без сопротивления. Парень заправлял машину горючим, следил за уровнем масла, доливал воды в радиатор и иногда, послушный воле «кукловода», трепался с кассиршами. Для конспирации. Там же, на заправках он покупал себе еду, если везло – одежду, и умывался. Не забывая внимательно разглядывать таблички, вывески, растяжки и указатели.

Заправочная станция в Белвью, штат Вашингтон, федеральная трасса №90 - первая остановка после Сиэтла. Обширное одноэтажное строение из стекла и пластика. Там, кроме собственно заправки, был ещё минимаркет и кафешка. В Белвью Коллин прикупил себе пару новых джинс и упаковку футболок. Пробравшись в служебные помещения, он воспользовался душевой и переоделся. Вампиры не были против. Они даже были "за". Вонь чистого оборотня терпеть было гораздо легче. Купив в кафешке на вынос три гамбургера, две порции фирменного пирога и двухлитровую бутылку Колы, парень шёл через обширное пространство стоянки к грузовику, подставляя лицо под крупные первые капли дождя. Хмурое небо, затянутое низко нависшими кучевыми облаками, грозило разразиться полноценным ливнем.

Потом были остановки в Истоне и Элленбурге. Кассирша на заправочной станции в Эллинбурге, рыжеволосая крупная деваха, видимо, очень понравилась кровососу. Потому что тот заставил Коллина битый час мило скалиться, слушая ахинею, которую в приступе сексуальной паники несла эта дамочка.

После Эллинбурга с дороги № 90 грузовик повернул на федеральную трассу № 82. Коллин запоминал названия местечек, мимо которых проезжали: Террас Хайтс, Юнион Гэп, Саннисайд, Грандвью, Бентон Сити, Хайленд. Вампиры вели автомобиль к границе штата Орегон.

Конечная цель путешествия, видимо, лежала гораздо дальше, потому что, едва проскочив границу штата, грузовик свернул на Олд Орегон Трейл Хайуэй, а по карте – на федеральную трассу № 84. Останавливаясь для дозаправки чаще на маленьких станциях, расположенных в стороне от крупных поселений, вампиры пересекли штат Орегон, затем Айдахо, и повели машину по территории Юты.

Последняя большая остановка была в Огдене, а последний раз заправили машину уже где-то на перегоне между Питерсоном и Морганом всё той же федеральной трассы №84. В Моргане даже не стали останавливаться, а сразу проехали на ферму, где мы, судя по всему, и находились.

Хозяин был вполне в курсе о вкусах бледных посетителей, и к их приезду приготовил небольшой пир – нанял сезонных работников из числа людей приезжих и, в основном, одиноких.

Когда запыленный грузовик въезжал на территорию фермы, было около полудня. Солнце светило ярко и радостно. Почти по-летнему. Но оно явно проигрывало парадному сиянию на лице фермера, встречавшего дорогих гостей у ворот. Трое работников выстроились по правую руку от него и тоже склонили головы, приветствуя новоприбывших.

Вампиры всё поняли правильно, припарковали машину на подготовленной площадке, вышли и нарочито медленной, плавной походкой отправились осматривать предлагаемое угощение. Коллин, связанный ментальным приказом, следовал за своим «ведущим».

- Знаешь, смотреть, как питаются вампиры – не самое лучшее развлечение, но за последние два года мне часто приходилось это видеть. Привык. Поэтому сразу обратил внимание на необычное поведение моего конвоира. Два кровососа приближались к своим жертвам медленно, вкрадчиво. Как всегда. А у моего кровососа, похоже, съехала крыша от запаха крови тетки, которую ему подогнали в качестве еды. Как только кривые клыки пиявки вонзились в её горло, я почувствовал, что свободен. Обернулся, перекусил шею «кукловода» и успел поджечь, пока фермер тупо хлопал своими поросячьими глазками, а два других упыря были заняты едой. – Коллин коротко хохотнул. – Конечно, им пришлось отвлечься. Я же не собирался сидеть там и ждать пока они закончат. Драпанул в сторону леса. Эти ублюдки догнали меня и убедили не покидать их общество. Вдвоем-то. А когда наша дружная компания снова была у фермы – «кукловод» уже догорал. – В голосе Коллина отчетливо слышалось угрюмое удовлетворение. – Кстати, пока я в шкуре волка бежал к лесу - кидал в эфир всё, что мог вспомнить: дорогу, заправочные станции, дом в Сиэтле, где меня держали, эту ферму. Так что Брэйди, по идее, должен быть в курсе, где я, и может проверить здесь ли ты.

- Так вот чего ты в яме сидишь.

- Угу.

- Слушай, - сказала я, - мне вот интересно, а какой смысл вампирам было тусоваться так близко от резервации, чтобы захватить «языка»? Не проще было без особых проблем выловить кого-нибудь из тех, кто уехал из Ла Пуш? Мне Ли говорила. Пол, Эмбри, Джейкоб, ещё кто-то, по-моему.

На самом деле, другой вопрос не давал покоя. Я не решилась его задать. Вернее, я решилась задать не его. А теперь слушала низкий голос Коллина, и даже в его тембре чудился намек на то, что мои ощущения верны.

- Ты что, думаешь это вот так просто - взял и захватил Джейкоба Блека? – оборотень скептически хмыкнул. - Все, кто живет вне резервации, соблюдают конспирацию. Да и не селятся они, где попало. Обычно, недалеко от местной стаи. Регистрируются у старейшин клана, которому подконтрольна территория и постоянно держат связь. Таких попробуй тронь, и ряды кровососов си-и-ильно поредеют. И, надо думать, в первую очередь тех кровососов, которые имеют какие-нибудь особые таланты. Ликаны тоже не дураки. Я сам виноват, что влип. Долго не принимал эту хрень, отбивающую волчий запах, вот меня и учуяли. Стая хватилась бы, конечно, только кровососы очень умно сделали. Я не «исчез» для своих. Я просто «свихнулся», дезертировал.

- Класс. Одного, значит, тронуть не могут, а всю стаю перебить не боятся?

Я упорно спрашивала не о том. Да и как было спросить? Не было вопроса на самом деле. Был один факт - он не мог меня убить. Не мог и всё тут. Как не могут убить себя. И куча мелких подробностей. Например, выражение его глаз в нашу первую встречу в Форксе. То, как он дёрнулся, когда я спросила его про удовольствие от «секса». Его короткий едва слышный полувздох-полустон, когда я сказала, что лучше бы он меня убил. Больной, полный муки рык: «Лучше бы я убил себя!»…

Всё это были какие-то мелочи. И каждая из них была не важна. Но вместе они необъяснимым образом складывались вдруг во вполне определенный узор.

- Да. Я и сам не понимаю, чего это вдруг они решились. Ведь ясно же, что вампирам подобное так просто с рук не сойдет. Большая политика, чтоб их… - сказал Коллин. Замолчал. И я мгновенно поняла, что он знает, о чем я молчу. Догадался. Почувствовал. Иначе, почему именно тогда, когда я уже открыла рот чтобы спросить то самое, что терзало, сказал:
- Не задавай вопроса, если не готова услышать ответ, Дженни.

продолжение следует...
_________________

Спасибо за новую главу! Очень нравится твоя история! Начинаю читать.

Ну что ж, готова признать - ошибалася я. Колин оказывается совсем не виноват, и даже в какой-то мере спас Джени. Вот у меня только возникло нехорошее подозрение. Колин тоже запечатлен на Джени?! Бедный Брейди, у него и так проблем выше крыши.

Вот это глава,я в шоке,столько всего узнала))))))))Бедный Коллен,столько перенес!!Мне его прям жалко стало

Спасибо!!!!!!!!!!!как всегда написано замечательно!!!!надеюсь в этот раз Брейди успеет!!!!
и убьет всех "этих"!!!!!