Разноцветные страницы....

Пришла с обеда, и открыла твою страничку! Пропала, зачиталась!!! Все такое разное, и одинаково-захватывающе!!!! Триллер!!!Впервые прочла и удовольствие, нет, удовлетворение испытала!!
Зайка, секрет!! Доброе,милое! Спасибо тебе Лена!!!

Спасибо, Света, Иришка да ваши слова и сердечки! Без вас, не было б и моих стихов и рассказов!

 » Полудённая жара...

Полудённая жара сизой дымкой вьётся.

Даже в роще соловью что-то не поётся.

К земле стебли наклонились яровой пшеницы.

У ручья остановился, чтоб испить водицы.



А студёная вода губы обжигает,

Под ракитой отдохнуть манит, завлекает.

В пояс выросла отава - мягче чем перина.


Вот бы встретить мне сейчас славную дивчину.



Колосок сорвал, губами стебель обнимаю.

Под журчание ручья сладко засыпаю.

А сквозь сон услышал песню, сердце защемило.

У ручья сидит дивчина, улыбаясь мило.



На ней тонкая до пят белая сорочка,

Кружевные рукава, внизу оторочка.

на плечах накинутый вышитый платочек,

И алеет в волосах маковый веночек.



Очи темные ее цветом вишни спелой,

Вьются кудри до земли, словно колос белый.

Ноги босые в ручье просто окунает,

То плетет косу свою, а то расплетает.



Посмотрела на меня, нежно улыбнулась,

И руками вдруг ко мне так и потянулась:

" Подойди ко мне. Тебя - тут я ожидала.

Может гребень мне подаришь, свой я потеряла.



Мне здесь холодно одной, может ты согреешь?

Поцелую я тебя, ты не пожалеешь»

Я же вспомнил о русалках, вмиг перекрестился.

У дороги дальней вдруг чудом очутился.



Полуденная жара сизой дымкой вьется.

Даже в роще соловью что-то не поется.

От жары и не такое может приключится.

чтоб в русалку у ручья, взять да и влюбится!

Красиво, завораживает!

 » Борьба с ленью

Я сегодня, лежа на диване, для себя решила: хватит спать!
Нужно с этой ленью что-то делать, салом толстым, чтоб не обрастать.
Сколько можно просто так валяться, в интернете тупо пропадать.
Трудностей не нужно нам бояться, нужно все их преодолевать!

Из чего начать – белье всё в стирку? Так его носить , носить, носить…
- Сделать Генеральную уборку? Это же не известью белить!
Просто пыль смести и паутину, да полы до блеска все помыть.
Что-то думать я уже устала, нужно поубавить свою прыть.

Я гостей не жду, зачем уборка? В доме сразу видно - чистота,
На полу не брошены бумажки, нету в доме запаха кота.
Две тарелки грязные на кухне? Так они замочены в воде,
Пусть микробы в миске там утонут, в вредной, щелочной для них среде.

Вот у нас сегодня воскресенье: вышивать, вязать и шить нельзя.
Предки раньше эти все запреты разве просто выдумали зря?
Нужно мне на кухню перебраться: приготовить торт, котлет чуток,
Нет! Такая пища калорийна! Повернусь–ка я на правый бок.

Лень меня к дивану приковала, не пускает даже в парк гулять.
Вспомнила! Есть в кухне холодильник! Время наступило пожевать!
Добровольно с ленью не расстаться, с ней бороться метод точно есть.
Нужно молоко, селедку, яйца, огурцы и сливы сразу съесть.

Хошь, не хошь, а побежишь в припрыжку, на диване мне не улежать.
Как не веришь , можешь и ты смело на себе сей метод испытать!
Лени будет некуда деваться, мигом из квартиры убежит,
Ну а я с работой и со спортом попытаюсь каждый день дружить!

 » Темнослав и Ледоница

Моя подруга Наташа пишет замечательный рассказ. К нему это стихотворение.


От каждой дороги отходит тропа,
Ведущая в тайные дали.
Чего в жизни больше: добра или зла?
Ты правду узнаешь едва ли.
Пусть птицы щебечут, цветет резеда,
Колышутся буйные травы,
Под ними таится болота вода
и змей, там живущих, отрава.
Средь сосен огромных и стройных берез
Охранники леса, незримо,
Стоят, источая сто тысяч угроз,
Для тех, кто проходит там мимо.
Русалки и нави, летун, полевик,
Мара, упыри, трясовицы
Выходят, луч солнца только поник,
Чтоб кровью людской поживиться.
Никто не поможет, попавшим в беду,
Нет силы сражаться, уменья,
Пусть сто талисманов положат к ряду,
В кострах поджигают коренья.
И только спасет их колдун Темнослав,
Он с нечистью может сразиться,
Поможет ему, свою руку подав,
Прекрасная Явь – Ледоница.
И сколько дорог они б не прошли
Им темные тропы не страшны.
Они в этой жизни друг друга нашли
Сражаются вместе отважно!


Явь — ж. Светлая сила, управляющая миром (в славянской мифологии)

Прекрасные стихи! Соглашусь с предыдущими комментариями-все очень разные и не похожи друг на друга. Больше всего мне приглянулся стих "Я куплю три метра ситца..." Очень здорово получилось ;)
_________________

Спасибо, Катенька! Это всё баловство! И мне приятно, что тебе что-то из него приглянулось!

 » На зависть дикарям

НА ЗАВИСТЬ ДИКАРЯМ

От зари и до зари всё ликуют дикари:
В тропиках прекрасная погода!
То идут у них дожди, то полгода их не жди,
И не знают, что такое мода.

Там в тенечке сорок пять, нагишом можно гулять,
Не нужны ни шубки, ни сапожки.
Из одежки пальмы лист, из бамбука длинный хлыст,
А в носу кольцо, в ушах сережки.

Очень ценится вода. Что шевелится – еда!
Там мартышка – лакомое блюдо.
И не знают они свет, газа тоже у них нет,
А удобства где ни глянь – повсюду!

Было это всё давно, раз попал герой Дефо
На безлюдный в океане остров.
Прожил двадцать восемь лет, он познал немало бед,
Попытался строить лодки остов.

Дикарю, что ни почем, европеец же живьем
Жарился на солнышке безбожно.
Догадался с козьих шкур, словно это шелк , гипюр,
Зонтик смастерить ему возможно.

Этот зонтик от жары, и от дождевой воды
Робинзона каждый день спасает.
Если ночью холода, это вовсе не беда,
Свои ноги им он укрывает!

И на зависть дикарям, носил зонтик тут и там,
При любой тропической погоде.
Ну, а в Лондоне теперь, подпирает ими дверь,
Там из козьих шкур зонты не в моде!

 » Погоня за черной кошкой

ПОГОНЯ ЗА ЧЕРНОЙ КОШКОЙ

Ты ушла, ничего не сказав,
Напоследок хлопнула дверью,
И я понял: тебя потерял,
Навсегда лишился доверья.

Я не думал, что кто-то чужой
Для тебя мог бы стать дороже.
Просто я чуть увлекся другой,
А к тебе относился строже.

Ей конфеты дарил и цветы,
Рассыпал свои комплименты.
Я привык - ты всегда у плиты,
Да какие уж тут сантименты!

Ты старательно мыла полы,
Я назло проходил обутый.
Но прощала и верила ты,
Счастьем были эти минуты.

А потом я вернулся злой,
Когда солнце только вставало.
Ты впустила молча домой.
Только мне было этого мало.

Я ударил тебя по щеке:
Ты так долго не открывала.
Пошатнулась, прижалась к стене,
Но смолчала, не зарыдала.

Ты ушла, прихватив зонтик свой.
Стало горько, обидно, досадно,
А на улице дождь проливной,
Он следы твои смыл безвозвратно.

Понял я, что тебя потерял,
Ни за что ко мне не вернешься,
За тобой, стиснув зубы, бежал
Средь толпы, может, ты найдешься.

Сердце сжалось от боли в груди,
Белый зонт искал с черной кошкой,
Тот, что ранней весной подарил,
Удивив расцветкой немножко.

Я бежал под дождем за тобой,
Каждый зонт провожая взглядом.
Я сегодня тебя потерял,
Ты ушла и не будешь рядом.

Этот мир без тебя стал пустым,
Пелена заблужденья пала.
Зонт вдали растворился, как дым.
Вместе с ним надежда пропала...

 » Ангелы без крыльев не летают

Солнце клонилось к закату. Две Марьюшки, старушки лет под семьдесят, сидели на лавочке у раскидистой березы и судачили о жильцах своего дома.

- Ты погляди, Митрофановна, Колька-то, Колька, опять подвыпимши плетется. Задаст ему Настька трепака.

– Ага! Она его в прошлый раз с лестницы спустила, так неделю с побитыми ребрами в больнице провалялся.

Какая-то молодая парочка весело смеясь, прошли мимо, даже не поздоровавшись, чем вызвали неудовольствие старушек:

- Ильинична, гляди, а Люська-то со второго подъезда с новым кавалером заявилась. Перебирает, перебирает парней... А годы-то идут. Вот увидишь, так одна в девках и засидится.

Митрофановна зевнула, затем стала осматриваться по сторонам, чтобы найти новый объект для обсуждения. Недалеко от них на лавочке сидела, читая книгу, незнакомая худощавая пожилая женщина неопределенного возраста.

- Ильинична, а это кто? Я ее раньше не видела.

- Так это к Ваньке с третьего подъезда тетка в гости приехала. Учительница. Ириной Петровной зовут. Она раньше тоже в этом доме жила. Да после одного случая в другой город переехала. Это было еще до того, как ты тут жить стала.

Марья Митрофановна подвинулась поближе, чтоб было лучше слышно, и прошептала на ухо своей собеседнице:

- А что случилось-то у этой ? – кивнула в сторону Ирины Петровны.

- Ох... Давно это было....

***

...У Ирины и Павла не было детей. Прожили они вместе более двух десятков лет. И лечились, и молились, а затем и смирились с этим. Оба они были учителями. Она вела начальные классы, он преподавал географию. Дети их любили, стайками прибегали к учителям на дом. А те устраивали чаепитие, веселые вечера.

Однажды Ирине Петровне в школе, прямо на уроке стало плохо. Скорая забрала ее в больницу и, как гром, прозвучал диагноз – беременность! Супруги не знали: радоваться им или нет. Они очень хотели ребенка, но обоим уже было за сорок пять. Страхи, что не успеют дать все своему малышу, были очень сильными. Но это же самое настоящее чудо - их долгожданный малыш! Ирина всю беременность была под строгим наблюдением врачей. Затем в срок родился их сын, богатырь. Назвали его Мишей.

Мишу жильцы дома любили и называли, все без исключения, ангелочком. Он и впрямь походил на маленького купидончика. Такой же пухленький, светловолосый, курчавый и жизнерадостный. Вот только крыльев у него не было. Его звонкий смех слышался в каждом уголке двора. Он любил бегать по дорожкам, звонко хлопать в ладошки, разгоняя стайки диких голубей. А затем, не отрывая взгляда, следил за их полетом.

Миша мечтал быть, как птица: летать, парить над землей. Мальчик расставлял в стороны руки, быстро ими махал, но ничего у него не получалось. Он пробовал спрыгнуть со скамейки во дворе, затем со стола в комнате. Но тщетно.

- Мам, а почему люди не летают? - спросил Миша, прислонясь к маминой руке и заглядывая ей в глаза.

- Мы так устроены. Зачем нам крылья, если так прекрасно жить на земле! Столько разных дел можно сделать и во сколько разных игр поиграть! А люди летают в небе по-другому: на самолетах, а еще в мечтах. Вот, спроси у папы. Он был десантником, летал на самолете и даже прыгал с парашютом!

- Папа, папа! Это правда? Ты летал на парашюте? – Миша подбежал к отцу, забрался к нему на колени:

- Расскажи! – его глазенки горели огнем. – Вот я вырасту, тоже буду летать!

Только и разговоров о самолетах, парашютах было по вечерам у него с отцом.

Когда Мише исполнилось семь лет, он возвращался с мамой из школы. Лил сильный осенний дождь. Ураганный ветер клонил к земле деревья, ломал ветки. А затем вырвал из рук зонтик и унес его высоко в небо. Мальчик с удивлением наблюдал за его полетом. Зонтик был похож на маленький парашют...

Прошло еще несколько дней. Миша все дни проходил рассеянным, задумчивым. На все вопросы отвечал невпопад. Он смотрел с тоской в небо, часами простаивал у окна. Как-то в выходной день Миша прихватил с собой старый, большой мамин зонт, и выскользнул незаметно во двор. Ирина Петровна не сразу заметила, что сына нет в квартире. Она приготовила обед, накрыла стол. Затем позвала его обедать. Но Миша не отозвался. Мама поискала его, а вдруг мальчик решил поиграть в прятки. Но ребенка нигде не было. Тревога заполонила материнское сердце. Она выглянула в окно. Среди играющей детворы Мишы не было.

- Анюта, а ты Мишу не видела? – спросила она соседскую девочку, высунувшись из окна.

- Видела! Он на крышу полез, сказал, что сейчас нам покажет, как он летать может!

У Ирины Петровны на секунду замерло сердце, ноги налились свинцом, мысли все спутались. «Нужно бежать, остановить пока не поздно!»

Она побежала к чердачной двери, но та оказалась запертой. Ирина быстро, словно в тумане стала спускаться по лестнице во двор. Как назло, лифт девятиэтажки сегодня не работал. С тревогой женщина всматривалась вверх, пытаясь взглядом отыскать сына.

А тот, по пожарной лестнице взобрался на самый верх дома, раскрыл зонт и подошел к краю крыши. Его взору предстала прекрасная картина: высоко над ним в лазоревом небе проплывали белые тучки, кроны высоких деревьев зеленели среди оранжевых черепичных крыш, синяя атласная лента реки скрывалась за песчаным холмом, только маленькие черные ласточки да серые голуби пролетали рядом с ним. Он посмотрел вниз. Там, в песочнице, возились малыши. Там он увидел маму. Миша поднял руку вверх, помахал ей:

- Мамочка! Смотри! Я буду сейчас летать! – радостно прокричал мальчик.

И сделал шаг вперед...

- Не-е-е-ет! Стой! – закричала не своим голосом Ирина, и темная пелена беспамятства накрыла ее...

Беда одна не приходит. Вскоре от инфаркта скончался муж Ирины. А она, не в силах больше оставаться здесь, уехала в другой город. Только приезжает могилки подправить....

***

- Ангелы без крыльев не летают... - прослезилась Ильинична, а за ней всхлипнула Митрофановна...



Ангелы без крыльев не летают,

И, безкрыло устремляясь вниз,

Взгляд свой от небес не отрывают,

Насмерть разбиваясь об карниз.

На земле им не хватает места,

Сердце рвется, требуя полет.

Средь домов, людей им очень тесно,

Небо к себе манит и зовет...

 » Трактат о зонтиках

Трактат» о зонтиках



«Зонтики бывают разные:

Желтые, синие, красные...»

Это же надо! У всех семья, как семья, а у меня – полное недоразумение. Нормально ни один день не проходит, вечно они суют нос в мои дела. Думают, что без их вмешательства у меня ничего не получится.

Многие мне завидуют, а как же: есть две сестры и брат старший. А еще: и мать с отцом, и бабуля – «божий одуванчик», глухая как пень. Но свои пять копеек всегда вставит по делу, или без него. И все в одной трехкомнатной квартире обитаем: врагу не пожелаешь такого! Сплошные курьезы получаются.

Задали мне написать реферат о зонтиках. Это я так их ласково называю. А вообще, это растения такие - Зонтичные (по-латыни - Umbellferae) И нужно все детально описать: классификацию, виды растений, где они растут, что из них производят, чем ценятся. Одним словом – скукота!

На улице июнь, жара. Кондиционер не работает, а написать нужно срочно – через два дня зачет по фармакогнозии. (Это наука такая о лекарственных травах). Голова кипит, мысли варятся, никакой трудоспособности.

А тут меньшая сестренка Настена, как назло, возле меня крутится, сосредоточиться не дает. Все ей любопытно, чем это я занята?

- Ир, а Ир, а что это ты там пишешь? – спрашивает меня этот пятилетний дракон в юбке.

- Да, вот, о зонтиках думаю, чтоб о них такое красивое и интересное на бумаге написать. Ничего путного в голову не лезет.

А комната маленькая, вся семья в сборе, телевизор смотрят, сериал какой-то увлекательный турецкий.

- А что там о них думать! – тут старший брат мечтательно протянул, потягиваясь на полу. – Это то, что надо! Один маленький зонтик – один экзотический коктейль. Чем больше разноцветных зонтиков, тем приятней проведенный вечер! А если еще и в компании с очаровательной девушкой, то и прекрасная ночь.

Тут старшая сестра хрясть ему подзатыльник:

- Ты что мелешь, кот помойный, ей совсем не о том писать нужно. Вот сейчас какие зонтики бывают? Пляжные, дождевые, а в старину, между прочим, ни одна приличная девушка без зонтика на улицу выйти не могла. Они от солнечных лучей прикрывались, чтоб личико не загорело. А еще перчаточки кружевные носили, такие ажурные, гламурные, с разными цветочками, рюшами. Я б тоже не отказалась купить такой зонтик...

- Ась? - отозвалась с кресла бабуля – Чего это я не пойму, о чем речь ведете? Зонтик купить? Это ж когда Ленка успела вырасти, чтоб об этой, как ее, о контрасепсии думать? Зонтики они по размерам в аптеке продаются, а еще их, кажись, спиральками называют. До чего молодежь докатилась! Мы до брака - ни-ни! И думать об этом не могли. Сразу бы ремня от батьки получили. А тут уже спокойно и открыто разговаривают и не стесняются. Срамота! Тьху!

- Мама, да помолчите вы уже, смотрите дальше свою «Кончиту», а то пропустите казнь Ибрагима, он и так три дня умирает. Я не переживу, быстрей за него умру, если придется смотреть повтор. Вечно вы все напутаете, – возмутился отец, а затем через минуту начал с мамой перемигиваться, и не выдержав маминой гримасы, громко рассмеялся.

- Я, кстати, тоже историю про зонтики вспомнил, - вытирая слезы, продолжил отец. – У нас в автопарке одни мужики работают, а вот недавно с очередного декрета вышла уборщица. Через каждые два года приплод приносит мужу. Ну, мы у нее и спросили: «Слышь, Тамарка, а как это рожать, какие ощущения?» Ну, она нам выдала: «Засуньте зонтик себе пониже поясницы, раскройте его и попробуйте оттуда вытянуть!» Так мы полдня, представляя такую картину, ржали, как кони!

- Ир, а Ир. А я могу под зонтиком себе домик сделать. А еще на нем можно, как на карусельке кататься. Хочешь, научу? - Снова не унималась букашка.

- Иришка, вот, пока заговорили об этом. Запомни, мало ли что в жизни будет, даже в сломанном зонтике можно хранить мелкие вещи, на нем удобно постирушку развесить, или можно на стену, как украшение с цветами ... - мама завелась...

- Ага! А еще в рукоятке тайник сделать и бриллианты там хранить, или кинжал...- братец снова влез в разговор.

- А еще можно на нем летать! Я в кино видела про Мери Поппинс! – перебила философство брата малявка.

- И от надоедливых кавалеров отбиваться! – засмеялся отец, а за ним все мое любимое семейство.

Я улыбнулась, вздохнула и на бумаге четко вывела: «Типичный представитель семейства зонтичных - Anethum graveolens -Укроп огородный... »


Отзыв от Ирины П.





Семейка, право, что тут говорить?
Займешься делом, тут же влезут дружно…
Задумала трактат я сотворить
О Зонтиках - по теме было нужно.
С расспросами сестра, за нею брат.
И все хотят внести свой вклад в «беседу».
Ей Богу, как в народе говорят,
С семейкой этой точно крышей съеду.
Бабуля тут же встряла в разговор -
Семейный спец по фильму о Кончите.
Тут папа ей свой вынес «приговор»:
А вы смотрите телек и молчите!
Вот мама следом голос подала,
И завертелось все опять по кругу…
И как бы я без вас без всех жила?
И как бы все мы жили друг без друга?
А мой трактат? Он ждет, продолжить чтоб,
О зонтиках свое повествование.
А в огороде в "зонтиках" укроп
Готов для урожая закрывания.

 » Вера

Вера



Вынув из печи румяную буханку, девушка положила ее на чистое льняное полотенце, сверху накрыла еще одним и улыбнулась, когда в сенях тихо хлопнула дверь. Приняв у матери большой черный шелковый зонт, она подивилась:

- Все ума не приложу, откуда у нас такая дорогая вещь?

- За работу подарили, - уклончиво проговорила женщина, устало опустившись на скамью, дочь суетилась, собирая на стол, а она все не могла отогнать видения прошлого...

На улице тогда бушевала настоящая буря: дождь со снегом с силой ударял в маленькое окошко, стонали деревья, с треском падали на землю обломленные ветви. Печь уже не пылала, только в глубине светились жаром одинокие угли. Маленькую комнату освещала лампадка да небольшой огарочек сальной свечи. На колышках, вбитых в деревянные стены, висели пучки сухих полевых трав, источая пряный запах мяты, любистка, мелиссы.

У стола сидела женщина, монотонно, тоскливо выводила песню и расчесывала щетками овечью шерсть. Славная шерсть, длинная, мягкая, в самый раз будет для накладывания на раны. Купец Тихон Пантелеевич расщедрился, целый узел принес в благодарность. Руку ему вправила, да травок дала, чтоб животом не маялся.

Стар и млад в дом к ней вхож. Хоть и за глаза ведьмой кличут, но коли что, сразу в окошко стучаться. Никому Ефросинья Калиновна не отказывала. По всей округе слыла лучшей повитухой, и все бабские хвори лечить могла. С мальства этим занималась. Может потому и замуж никто не взял. Побоялись судьбу свою со знахаркой связать.

Неожиданно властно ногой заколотили в дверь. И кого это нелегкая принесла в этот неурочный час, да еще в такую непогоду? Ефросинья накинула на плечи шаль и вышла в сени.

- Ты, чтоль повитуха? – спросил незнакомец. – Собирайся, да поживей! Пять рублей золотыми дам. А коли хорошо работу сделаешь, еще два сверху накину!

Ни тебе здравия не пожелал, ни извинился, что покой нарушил. Да Бог с ним, разве это главное? Успеть бы, вовремя, добраться до места, кто знает, как там родины проходят. А незнакомец не из их мест, по одежке и вовсе городской.

Ефросинья молча зашла в дом, надела тулуп и прихватила узелок свой походной, с травками, ножом острым, да сулеей первача отменного.

- Ехать далеко?- спросила она, забираясь в коляску.

- Не твоего ума дело, далеко или близко! Назад отвезут – процедил сквозь зубы незнакомец и, толкнув кучера в плечо, крикнул:

-Трогай! Поторопись!

Дорога и впрямь оказалась длинная. Пока добрались к городу, руки и ноги озябли, тулуп набрался влаги и больше не грел. Коляска остановилась у кованных ворот огромного дома. Затем повитуху через маленькую калитку и черный ход провели в дом.

Навстречу вышел пожилой, богато одетый барин:

- Ну что, Егор, привез? Никто не видел? – спросил он сопровождающего Ефросинью.

- Никак нет-с, ваше сиятельство! На дворе темно и непогода. Никто не встретился! – склонился в поклоне Егор.

- Ульяна! Проводи повитуху в комнату, да тулуп у нее возьми! – крикнул барин, а затем снова обратился к Егору:

-Все равно уже поздно, она в беспамятстве. Уже за батюшкой позвали, чтоб соборовать успеть! – вздохнул, а затем зашагал из угла в угол.

Ефросинья вошла в комнату, ярко освещенную свечами. На огромной кровати лежала в бреду молодая женщина. Две горничных суетились возле нее. Одна обтирала лицо, вторая растирала то руки, то ноги.

Ефросинья подошла ближе, приложила ухо к животу роженицы, затем развернула на краю кровати свой узелок и вымыла руки.

После небольшого осмотра, она убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. Малыш лежал поперек и никак не хотел родиться.

- Что ж лекаря не позвали? Звать-то тебя как?– спросила она у одной горничной.

- Лиза. Иван Платонович не велел – прошептала она.- Барышня, прости Господи, незамужняя понесли. Вот, от позору и скрыли. Весь срок в доме провели, на улицу не выходили. Всем говорили, что она захворала, на воды поехала. Думали, что сами справимся, а оно тут вот как. Ой, горюшко! – завыла Лизавета.

- Не вой! Чай не впервой! Подсоби немного! – Ефросинья вновь обмыла руки, одной рукой нажала живот, другой попыталась сделать внутренний разворот ребенка. Малыш был крохотным, поэтому спустя некоторое время ей это удалось . Затем ловко за ножки вынула младенца.

- Девочка! – констатировала она – быстро завязала и рассекла пуповину, стала шлепать по крохотной попке, пока младенец слабо запищал. – Возьми, Лиза, можешь искупать ее.

Ефросинья послушала биение сердца барышни, дождалась пока выйдет послед. Затем подержала роженицу за руку. Из узелка достала травы, рассыпала на кучки.

- Вот эти травы заварите, и поить будете по ложке несколько раз в день – обратилась она ко второй горничной. – И не вой! – снова к Лизе – все уже позади. Все хорошо с барышней будет. Ослабла она.

Повитуха собралась, вышла. К ней подошел хозяин дома.

- Подожди. Вот тебе двадцать золотых за работу и за молчание. И еще сто, коль заберешь младенца с собой. Его судьба меня не волнует.

- Хорошо, несите ребенка – после недолгих раздумий, вздохнула Ефросинья.

Жаль малышку, уморят ведь ее тут. А так дочерью ей будет, умение будет кому передать.

На улице ее ждала двуколка. Ефросинья замотанную в пеленки девочку прижала к груди, да укуталась в свой тулуп. Сверху все еще лил дождь.

- Постой! – приказчик сбегал в дом и вынес огромный зонт хозяина. – На! Все ж не так промокните! Можешь его не возвращать!

По дороге, укрываясь зонтом, ехала счастливая Ефросинья, поглядывая на спящую девочку:

- Я назову тебя Верой...

***

-Мама... Да что с вами? Я ужин поставила, вас жду! – девушка сидела на коленях перед матерью и махала рукой.

-Иду Вера... Иду!

 » Вера. Дорога к счастью

Вера. Дорога к счастью



Январь 1862 года
В маленькой уютной комнате у окошка сидела молодая девушка . Она уткнулась лбом в небольшое окошко, закрыла глаза и замечталась. Скоро Рождество, а через день после него, ей исполнится семнадцать. Ее подружки еще осенью были просватаны, уже и свадьбы отгуляли. Только она одна в девках засиделась. Побаиваются ее парни, стороной обходят. Да, и как не боятся, матушка – знахарка! Сварливые бабы в спину «ведьминым отродьем» прозывают. Кто такую замуж возьмет? Матушка, вон, всю жизнь прожила одна, мужа не было. Видно и ее судьба такая ждет!
Но сердечко трепещет, счастья хочет... Вот и сидит у окошка зеленоглазая красавица, о несбыточном мечтает. Есть ли где суженый, встретится ли ей когда? Тонкими, изящными пальцами темную косу перебирает, а та под лучами зимнего полуденного солнца переливается, рыжим отблеском сияет.
Уже и обед готов, и хлеб испечен. А матушки всё нет. Как уехала с вечера, так и не вернулась. Видно, не все благополучно, вот и задерживается. Вера вздохнула, и снова погрузилась в мечты.

Неожиданно в дверь настойчиво постучали. От резкого звука девушка вздрогнула, затем накинула на плечи пуховый платок, вышла в сени.
На пороге стоял купец Тихон Пантелеевич Покровский. Увидев, кто открыл дверь, нахмурился:
- Здравствуй, Вера! Ефросинья дома? Кликни ее, дело срочное есть! – он с силой сжимал в руке кнут, да так, что побелели косточки пальцев.
- И Вам здравствовать! – поклонилась Вера. – Только матушки дома нет! Сама ее ожидаю, уже давно пора домой вернуться, а ее все нет.
Купец от досады переломил кнут в руках напополам:
- Что же делать? Что ж так не везет! Сыну моему худо, ночью привезли с обозом! Лекаря вызвали, а он только руками развел, мол, поздно. Только на Бога осталось надеяться. Ефросинья, хоть и не ученая, но скольким своими травками помогла. Думал, она и сыну поможет. А теперь, боюсь, поздно уже искать и ждать ее, – руки и ноги у купца задрожали, и он прислонился к косяку дверей, закрыв глаза.
Вера несмело дотронулась к его руке:
- Тихон Пантелеевич! Может, я помогу? Я многое у матушки переняла. Если согласны, я только узелок с травками захвачу и смогу с вами поехать!
Купец посмотрел на нее с недоверием, какая из нее знахарка, девчонка еще. Но от помощи не отказался.
- Хорошо, Вера, собирайся. А у дома я Фильку оставлю, Ефросинью дожидаться. Как она появится, ко мне домой проведет.
По дороге купец рассказал Вере о сыне. Прохор, был четвертым ребенком в семье. Когда ему исполнилось восемнадцать, его призвали в рекрутский набор. Через три года получил чин обер-офицера. Скоро должен был уйти в бессрочный отпуск, одиннадцать лет честью и правдой государю служил. Последний год уланским полком на Иранской границе стояли, рубежи России охраняли. Вот там и ранили его.
Басурманская сабля повредила руку, да чуть в сердце не попала. Чудом остался жив. Как не старался полковой лекарь, но Прохору становилось хуже. С первым обозом отправили его домой умирать.
*
Вера несмело зашла в светелку, перекрестилась на образа. Затем осмотрелась. На кровати у окна лежал Прохор. Глаза его были закрыты, лицо бледное, слегка подернуто серостью. Под глазами темные круги, даже губы, и те, отдавали чернотой. Короткие светлые волосы слиплись от испарины и торчали во все стороны ежиком. Дыхание было почти не слышно.
На коленях у кровати стояла мать Матрена Поликарповна, полная, еще не старая женщина, и, уткнувшись лбом в руку сына, неистово молилась. Услышав шаги, она обернулась, увидела Веру.
В безумных глазах ее полыхнула ненависть. Она поднялась с пола, развела руки, загораживая сына.
- Не пущу! – закричала она. – Он с Богом уже!Соборовали его уже! Не смей приближаться к нему, ведьмино отродье!
Тихон Пантелеевич замахнулся и наотмашь ударил жену по лицу.
- Замолчи, дура! Вон отсюда от греха подальше! – затем позвал дворовых,- Тихон, Яшка, уведите барыню в ее светелку, да заприте там! – затем повернулся к Вере – А ты не боись, смотри да говори, что тебе надо будет. Денщик Прохора Иван подсобит, если что.
Барыню увели. Вера подошла к умирающему. На краю кровати развязала узелок. Как там матушка учила? Вынула небольшую сретенскую свечу, зажгла ее от лампадки, затем перекрестившись, провела по кругу вокруг лица больного и посмотрела сквозь огонек на его чело.
Золотые искорки светились вокруг лица среди черноты. Значит, ангел смерти еще не успел поставить свою печать*, вылечить парня еще можно.
(* Печать смерти - По поверью, ангел, посыльник –судьбоносец, ставит свою печать на чело тех, кто должен умереть. Затем ангел смерти, пролетая, согласно этим знакам, забирает души в чистилище. Чем ярче печать, тем неминуема смерть. Светлую печать еще можно разрушить, если она поставлена вопреки божьей воле – наговором, колдовством)
Девушка улыбнулась.
- Тихон Пантелеевич, ему еще можно помочь. Принесите мне три веточки с дерева, что посадил своими руками ваш сын. Да дайте мне три монеты: золотую, серебряную и медную и проведите к колодцу. А еще небеленого полотна кусков побольше и пучок ржаной соломы.
Купец удивленно посмотрел на девушку, но ее слова обнадеживали и кто ж его знает, что ведьмам знаемо и на что оно им надо.
По ткань и солому он послал Ивана. Вынул три монеты из кошеля, отдал их Вере. Затем повел ее к колодцу, чтобы оттуда самому срезать яблоневые ветви.
Вера шла опустив голову, не оборачиваясь, что-то тихонько бормотала.
Купец пытался прислушаться к ее словам.
- Ранним часом не сама шла, матерь Божья вела... -шептала Вера – Ты ,криница Иордана, от Бога дана, дай мне водицы, не просто напиться.... – затем неразборчиво - ... Три сестрицы – моровицы, сушеницы,огневицы. Тут вам не бывать, бела тела не морить, не сушить.... – продолжала она шептать дальше.
Девушка дошла до колодца, перекрестилась и, с поклоном, бросила по одной все три монеты в воду. Затем зачерпнула ее ведерцем - Аминь! -Она поспешила в дом, а за ней вошел и купец, неся в руке веточки.
Вера велела запалить свечи вокруг Прохора. Яблоневые веточки она мелко изломала и бросила в ведерко, затем в небольшой плошке развела в принесенной воде четверговую соль.
Девушка подошла к больному и осторожными движениями рук сняла с груди повязки. Рана выглядела ужасно, чернота разлилась почти на полгруди. От нее шел смрад, края омертвели.
Увидев грудь сына, купец отвернулся. Многое он повидал, с такими ранами не живут. Но если у сына есть один шанс, его нужно испытать. Купец подошел к иконе, помолился и дал зарок, если сын останется жить, он женит его на этой знахарке, пусть, что там ни будут будут говорить родные и односельчане.
Вера вынула нож из узелка и несколько раз провела над огнем свечи. Затем рану вокруг обработала перваком и сделала надрез, иссекая мертвую плоть. Черная смрадная жидкость, сгустки крови, вперемешку с гноем, пульсирующими движениями выталкивалась из разреза.
Вера прикладывала куски полотна, чтобы впитывалось все это. Она слегла понадавливала на кожу пальцами, чтобы вышли остатки и потекла чистая кровь. Затем взяла ржаные соломинки и вставила их в рану. Из узелка достала растертый мох, засыпала разрез. Потом небольшой кусочек полотна смочила разведенной солью и наложила сверху, и в довершение забинтовала так и не пришедшего в себя Прохора.
- Тихон Пантелеевич, на сегодня всё. Свечи пусть горят возле него всю ночь. Если будет пить просить, то отварите ему на этой водице травки. Я вам вот отсыплю. А завтра я приду утром, посмотрю снова. На всё воля Божья! – Вера перекрестилась на образа и пошла домой. Купец сел у изголовья сына, меняя свечу.
Только по дороге домой, Вера вспомнила, что матушка так и не пришла к дому купца. Она забеспокоилась, и не даром.
Уже войдя в ворота, она поняла: что что-то не так. Дверь не заперта, снег во дворе истоптан. Девушка побежала в дом. Филимон, которого купец оставил караулить Ефросинью, подбрасывал дровишки в печь .
Матушка лежала в кровати, укрытая одеялами, тулупами.
- Матушка, что с вами! – вскрикнула Вера, и прижалась к ее руке. Та была холодная, но от прикосновения пальцы пошевелились.
- Чуть не замерзла Ефросинья, - отозвался Филька. – Когда ее уже назад везли, метель поднялась, с дороги сбились, а затем волки напали. Лошадей загрызли, а людей не тронули, молитвами Пресвятой Богородицы защитились. Всю ночь домой через сугробы пробирались. У края деревни их нашли. Ефросинью домой принесли, а чужих по домам разобрали. Я пойду баню затоплю, пропарить Ефросиньюшку надобно.
А та, услышав, всхлипывание дочери, открыла глаза и прошептала:

- Не плачь, Вера, всё будет хорошо. Озябла я немного. Вот отогреюсь чуток, в баньку сходим и будет всё как прежде.

*
Ночь была беспокойной. Вера почти не спала. У матушки поднялся жар, и она меняла компрессы, поила отварами. Только к утру Ефросинье стало легче. Думы о Прохоре тоже не покидали девушку. Как он там? Полегчало ли ему или хуже стало? Он был первый, которого Вера самостоятельно взялась лечить. А если она что упустила, ошиблась? Сомнения не давали покоя.
Утром, отложив все дела, купец приехал за Верой. Он знал, что за беда приключилась с Ефросиньей, привез меду, муки, вина бочонок, хлеба, несколько головок сыра, да корзинку с готовыми яствами, чтобы Вера не задерживалась со стряпней и поскорее поспешила к нему домой.
Прохору стало легче. Ушла чернота с губ, дыхание стало ровнее, да и чернота вокруг раны уменьшилась значительно. Вера помассировала тело вокруг раны, промыла отварами трав, снова вставила новые соломины , засыпала толченым мхом и забинтовала.
Матрену Поликарповну она не встретила. Купец предусмотрительно закрыл ее в комнате. Вера помолилась. Велела снова весь день и ночь не тушить свечи.
На третий день Прохор открыл глаза. Вера была счастлива, ее первый пациент пошел на поправку.
День ото дня Вера приходила к больному, делала перевязки, поила отварами, разговаривала с ним. А когда Прохор стал сам подниматься и ходить, то стала прогуливаться с ним по купеческому саду.
Люб был ей этот молодой мужчина, да умом Вера понимала: не ровня она ему. Поэтому делала вид, что не замечает неумелые ухаживания Прохора.
Так и лето прошло, и Спас отметили. Матушка не одобряла Веру, что та до сих пор в купеческий дом похаживает. Но и не ругала.
После Первой Пречистой в дом к Ефросиньи зашел сам Тихон Пантелеевич.
- Разговор есть, - сказал он, присаживаясь на лавку у стола.
- Об чем, вы? – спросила знахарка, пристраиваясь напротив.
- Слово я дал, коль сын поправится, то женю его на Вере. Она его выходила, знать тому и быть! Вот пришел с тобой все обговорить. Вечером сватов зашлю. А в следующее воскресенье повенчаются они. И не перебивай меня. Здесь им оставаться нельзя. Не дадут люди счастливо жить, зная, кто такая Вера. И Матрена моя против, не даст им житья. Посему уедут они. На службу он уже не вернется. Как только Прохор пошел на поправку, я за три тысячи верст отсюда земли прикупил, усадьба большая, мельница, мануфактурный заводик небольшой, скотинка, дворовых человек двести, управляющий толковый. Ни в чем нуждаться не будут, и не скажет никто худого слово против них. Что скажешь, Ефросинья?
- А что могу сказать? Люб твой Прохор моей Вере, посему перечить не стану. Но и ее с пустыми руками не выпущу. Приданое за ней дам, сто пятьдесят золотых червонцев. Ее по праву они. Значит, так тому и быть! – ударили по рукам.
Вечером пришли сваты. Вера сияла от счастья. Играли музыки, а за плетнями пошли пересуды, что ведьмина дочка околдовала парня, приворожила. Из бедной простой девицы в богатство попала. Шипели вслед завистливые языки, ядом щедро поливали. Только Вера и Прохор ничего не замечали.
Матрена Поликарповна благословлять сына не стала. Перед иконой отказалась от него и на венчании не присутствовала. После церкви молодые, попрощавшись с Ефросиньей и с теми, кто пришел их провожать, большим обозом тронулись в дорогу. Тихон Пантелеевич поехал с ними за провожатого, заодно по дороге вершить свои купеческие дела.





Телега, на которой расположились молодые, была набита душистым сеном и покрыта дорогим персидским ковром. Иван правил лошадьми, а Прохор обнимал молодую жену и шептал ей ласковые слова на ухо.
- Прош, а откуда такой ковер у тебя? Диковинный, и узоры на нем странные.
- Хочешь, я расскажу тебе про него историю? – спросил ее муж, целуя в сладкие уста.
- Хочу!
- Тогда слушай!
* **
Наш уланский полк стоял на границе Ирана. Его правитель Насреддин–шах был хорошо расположен к России, и после неудачной войны с Афганистаном и Англией, попросил государя-батюшку стать русскими войсками для укрепления границы и помочь в защите от туркменских набегов на их земли. В Иране повсеместно процветал голод. Беженцы семьями пытались выбраться из страны.
Однажды ночью, когда я был в дозоре, ко мне подошел дряхлый старик. Он умолял пропустить его с семьей в Россию. Я прошел с ним к его арбе. Там сидели две закутанные женщины и десяток, совсем крошечных, детишек. Сыновья старика погибли на войне, а он остался с двумя невестками и многочисленными внуками. Видеть, как они умирают с голоду, он не мог и решился перебраться в Россию, где плодородные земли, где можно было поселиться, не опасаясь за свои жизни.
Старик падал на колени, обхватывал мои ноги и просил, чтобы я не препятствовал ему. Мне жаль было их. И поэтому под покровом ночи, я разрешил им пересечь нашу границу.
В благодарность старик вынул мне из арбы этот ковер и сказал:
- Запомни, нет ничего ценнее человеческой жизни. Ты спас не только меня, но и весь мой род. Поэтому, я отдам тебе то, что есть самое ценное у меня – этот ковер. Я бы отдал тебе свою жизнь, но я уже стар и дряхлый. Мои глаза плохо видят, а руки уже не могут держать саблю, я не смогу отдать тебе свой долг службой. Но я не могу оставаться в долгу. Перед Аллахом я хочу предстать чистым. Позволь мне назвать тебя сыном, и как сыну я отдаю тебе этот ковер.
Когда началась война, я был очень богат. У меня была самая лучшая лавка в городе Н..., самые лучшие ковры, золотые и серебряные украшения. Я понимал, что в дни войны опасно все хранить в одном месте. Я разделил деньги, сокровища на несколько частей по числу моих сыновей и внуков. Я спрятал их в разных местах. Я и моя жена соткали пять ковров, не похожих друг на друга. Это не простые ковры, на них подробно указаны места, где находятся тайники. Этот ковер – ключ к самому большому. Возьми его себе, но только прошу, не отдавай его дочери, не отдавай внучке. А подари на свадьбу своей правнучке. Это малость из того, чем я могу помочь тебе. Я многое видел и многое знаю. Аллах всегда был благосклонен ко мне, и я вижу на многие годы вперед.
За доброе сердце весь твой род будет жить долго, только если детей будешь делать, возлежа на этом ковре. Он послужит тебе оберегом. Пока будет цел ковер, никто в роду твоем не погибнет от чужой руки. Вас ждет удача и процветание. Аллах всегда будет с тобой!
Старик поклонился, взял за поводья мула, и вскоре ночная темнота поглотила его.
Так ковер попал ко мне. А через месяц меня ранили. А дальше ты все знаешь.
- Проша, интересно, правду сказал старик или солгал?
- А вот это мы сейчас проверим,- засмеялся Прохор, целуя молодую жену, залезая рукой к ней под подол.


Над ними сияли миллиарды звезд в ночном небе. Вскоре зажглась еще одна – зарождалась новая жизнь!



Отзыв от Ириши П.
Как в роднике не исчерпать воды,
Так в ней любви на всех на свете хватит.
Поможет от недуга и беды -
Она за дар, что дан ей, полно платит.
Пусть не по крови дочь - дана судьбой.
В ней тот же свет, что дарит исцеленье.
И этот свет дарует нам Любовь.
Чужых грехов всей жизнью искупленье -
Горит большой Любви волшебный свет.
И нет Любви той ни цены, ни меры
Даруй судьба нам всем на много лет
Любовь , Надежду и конечно Веру.

Привет, Лена! Очень понравилось стихотворение про черную кошку. Ударить женщину это совершенно недостойный поступок, вот главный герой и получил свое наказание! "Ангелы без крыльев не летают" очень грустный рассказ...
_________________