ЦАРЬ ОСТРОВОВ. Столица мира

Из-под полуприкрытых век я смотрел, как пальцы Доми расстегивают ряд крохотных пуговиц на платье. Она двигалась медленно, будто бы с трудом.
Или нехотя.
Жалеет ли она о том, что вышла за меня? О том, что вообще пришла на «Молли»? О том, что все сложилось именно так? И это были не все вопросы, которые терзали меня. Был еще один, он вертелся где-то на краю сознания и не давал покоя.
Жалею ли я?
Я не имел права спрашивать себя об этом. И не имел права даже на тень сомнения.
Ее коса соскользнула со спины на плечо, когда Доми наклонилась за сорочкой, прижимая к груди снятое платье.
Мне вдруг припомнилось, что на Грехе она зачастую предпочитала спать без сорочек. Точнее, это обстоятельство предпочитал я, но Доми не возражала. Как много изменилось с того времени.
А скоро изменится еще больше.

- Почему ты перевесила цепочку?
_________________

Вопрос застал меня врасплох. Я не думала, что он обратит на это внимание настолько, чтобы поинтересоваться. Почувствовала, что стала заливаться румянцем.
Дочери Санвы всегда считались хорошими любовницами, они не стеснялись мужчин, принимали их в своем шатре и щедро одаривали ласками, но при этом делили только постель.
Внутренняя жизнь женщины оставалась закрытой темой, проживалась в себе, эта была та территория, на которую мужчины не допускались. И я не умела делиться таким … таким интимным.
Быстро надела сорочку, положила платье и прошла к окну, плотно занавешенному шторами, погладила бархатную ткань.

- Просто дело в том, - сглотнула, - дело в том, что, несмотря на то, что еще ничего не видно… со мной уже происходят изменения, и… штаны я не настолько плотно зашнуровываю, уже не могу. А цепочка, она… она будет давить и… мне надо было ее снять, чтобы не навредить.

Мы не обсуждали такое с мужчинами. А своего первого ребенка я вынашивала в одиночестве. Тот, кто оставил свое семя во мне, не видел, как оно растет, как менялась я, как готовилась стать матерью. Никто меня не касался и не рассматривал. Я была одна. И скрывала себя за длинными одеждами, ожидая срока.
В этот раз все будет по-другому и надо учиться привыкать.

Да, надо как-то привыкать.

Отпустила штору и подошла к кровати, села на краешек, спиной к Орвику.

- Я сняла ее в тот день, когда поняла, что жду ребенка. Ко мне пришла Санва. Такое случается. Иногда богиня посещает своих Дочерей, если хочет сказать им что-то важное, или помочь, или направить. Она пришла ко мне, и я поняла, что этот ребенок – ее благословение и дар. Величайшая милость, - несколько мгновений промолчала, но потом все же чуть слышно прошептала, не уверенная, что он услышит. - Разве… разве можно скинуть дитя по собственной воле?

Я аккуратно легла на свою часть кровати, накрывшись одеялом. Между нами мог бы лечь еще один человек – так велико было расстояние.
Мой муж был мужем только на бумаге тех книг, которые мы подписывали утром.
Я ему не принадлежала.
Он не обрезал мои волосы.

Плотные занавеси не пропускают свет, и вся комната погружена в кромешную тьму, и не видно даже собственных рук. Но я знаю, что не один, пусть Доми и лежит тихо-тихо, и для этого мне не нужен свет.
Задутые свечи источают сладкий дымок. Мысли плывут и мешаются.
Можно ли скинуть по своему желанию? Отчего же нет. Было бы желание. А способы всегда найдутся. И недобрые люди в помощь найдутся. Знающие тайные наговоры, отвары, травы. Умеющие с демонами говорить и за руку их держать. Слушай их шепот в ночи да делай, что велят – и будет все по твоему, все как захочешь.
Есть способы. Неужто не знает о них Домиинара?
Даже я, мужчина, о них знаю, а уж ей то, женщине, и подавно… Однако знать и сделать – вещи разные. Почему-то не захотела. Почему?
Благословение Санвы, да. Точно. Ее богиня привела ее ко мне. Было бы чудесно, если бы еще она и меня научила, что делать дальше с Доми. Она совсем не такая, какой была на Грехе. Будто чужая женщина, острая, колючая, хмурая. Лишь иногда в ее глазах мелькает что-то, и она становится похожа на мою Доми.

Мою теперь. Посмотрел бы я на того, кто посчитает иначе. А такие найдутся, и даже раньше, чем мне бы хотелось. Мать будет в ярости, можно не сомневаться. В ближайшее время следует ожидать ее визита. Наверняка ей захочется собственными глазами убедиться, что ее беспутный сын спятил и вправду взял в жены женщину без имени.
Без семьи.
Без денег.
Странствующую воительницу.
Я словно наяву увидел, как леди Изабелль в гневе мечется по гостиной. Бедная мама. Она наверняка была бы счастлива объявить брак недействительным и приложит к тому все усилия, но… Это она еще не знает, что Домиинара ждет ребенка. Ей придется примириться со свершившимся.
Доми займет свое место и получит все, что причитается леди Понирос.
Имя. Положение в обществе - больше никаких нанимателей и постоялых дворов. Роскошные платья – хватит с нее мужских штанов. Украшения. Все, что пожелает.
Хватит ли этого, чтобы она была счастлива?
Мне захотелось спросить ее об этом тут же, немедленно.
- Доми, - тихо окликнул я.

Она не отозвалась. Она спала.
_________________

Медленно начал падать снег. Закружились первые хлопья. Казалось, это кружатся души умерших.
Виктор Гюго.
Человек, который смеётся

Царь Островов. Столица. Внутренний Сад. 

По привычке слушаю сплетни, вот только теперь все замолкают, стоит мне войти.
Пусть.
Не страшно.
Голод ума я могу утолить разговорами с Дарием.
Он очень умен и великолепно знает историю. Как никто умеет слушать. Вопросы его будят во мне давно забытое, и я могу рассказать то, чем никогда даже и не думала, что буду делиться с человеком.
Не ощущаю себя одинокой.
Такие мысли посещают меня сейчас, под утренним солнцем.
Вокруг тишина и нет никого. Лишь птицы выводят трели. Недалеко плещет дворцовый пруд.
На мне старое, голубое.
Щеки алеют, сердце больше не бьется птицей - просто стучит.
Няня говорит, что теперь у меня цветущий вид.
Наверное правда.
Не все правда - соврала. В моей груди птицы когда я вижу его. Дария.
И чувствую магов...
Время движется, и я чувствую, что их осталось только двое.
Один зверь - теряющий силы. Другой - их еще не накопивший.
Оба опасны, каждый по-своему.
Пес снится мне все чаще, но не нападает, а просто выжидающе крадется по следу.
Страшно, но я знаю, что смогу убежать.
Или просто надеюсь на это.
Время прошло, и я знаю, что ребенка пока нет. Как знаю и то, что он будет.
Сколько отмеряно, кто знает? 
Ощущение, что мои песочные часы перевернулись. Песок внутри снова пересыпается, как когда-то.
Я живу.
Не просто существую.
Дарий...
Глаза закрываются сами собой.
Лавины по телу маленькими знаками удовольствия.
- Разрешите присесть, юная леди.
Старческий голос врывается в мои мысли холодным душем. Ледяной глыбой падает в желудок, растворяясь. Так, что начинают стучать зубы.
Лучше бы меня преследовал пес.
Лучше бы...
Улыбка, призванная показать дружелюбие, перекашивает лицо.
От него исходит тонкий, едва уловимый запах мертвечины и могильной земли.
Расплата за беспечность и невнимательность.
Магистр Мэлос пугает меня больше, чем что бы то ни было.
- Магистр!
Голос мой срывается на писк.
Нет.
Не мой.
Бригиты.
Это она сейчас - я. И слава за это всем Богам!
- Да, дитя, - довольно.
На его лице довольство.
Он поймал меня, как жестокий человек - бабочку.
Как часто бабочке отрывают крылья, чтобы проверить, хорошо ли они закреплены?
Остануться ли яркие пятна моей души на траве после твоего визита, маг?
Крылья трепещут, цапапая все внутри.
Я не попрощалась - вот что хочется вскрикнуть.
Не попрощалась...
- Правитель благоволит тебе, - наконец констатирует Мэлос, - но будем говорить прямо. Нам всем нужен наследник. Не бастад, а вполне законный. Ты же понимаешь свое положение, как никто.
- Да, господин.
Никогда не думала, что голос Бригиты может быть таким.
Мой голос.
Блеющий, словно у овечки.
- Дарий должен заключить выгодный брак.
На какую-то секунду злость пересиливает и мне хочется ударить это мрачное старческое лицо с победной ухмылкой, похожее на печеную сливу.
Только на секунду.
Но глаза его победно сверкают, и я понимаю - попалась.
- Никогда не планировала мешать планам магов, господин.
Большие глаза.
Страх.
Нужно, чтобы он нам поверил.
Просто необходимо.
Бригита, только ты можешь помочь.
Только ты.
- Вот и хорошо, - кивает он, - ведь с несогласными так много случиться может. Дарий мне как сын. Мало ли...
Не всем везет с родителями - хочется мне сказать.
Но я молчу.
Понимаю, что это будут последние мои слова.
Только бы не узнал.
Только бы...
Говорят, власть дает право все менять.
У Мэлоса такого права больше, чем у любого другого. Он сам себе его взял.
А у меня есть право молчать.
И оно - со мной.

»» 17.08.15 19:35 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дворец Правителя.

Морковка? Яблоко? В последние дни я сильно продвинулся в искусстве ничему не удивляться. Но тут не изумиться не смог. Так удивился, что обернулся к Тербию, чтобы разделить с ним этот возмутительный вопрос. У меня, Правителя Царя островов, требуют морковки для пони. Виданное ли дело?!
Здоровяк Тербий смущенно улыбается. И достает откуда-то, будто из-за спины… вафлю. Сразу узнаю изделие несравненной Рози.
- Подойдет? – протягивает девушке.
Нос щекочет запах медовой вафли. Наверное, в тесто добавлена стружка амьяна. Во рту у меня с самого утра ничего не было – да и завтрак был поспешен и более, чем наполовину, состоял из поцелуев. А Дзютте, который вечно крутился рядом со мной, и в карманах которого всегда водилась снедь - в отсутствии которую недею.
Не раздумывая, перехватываю вафлю и откусываю. Тает во рту медовое тесто, хрустит стружка терпкого амьяна. Никто не готовит вафли лучше, чем Рози.
- Нет у меня ничего. Ни морковки, ни яблока, ни… - откусывая еще один раз. – Ни вафли.
На меня укоризненно смотрят две пары огромных глаз с длинными ресницами. Одна принадлежит пони, другая – девушке, перевязанной лентами.

»» 24.08.15 18:16 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Поиграем в молчанку. Кто начнет?
Тишина заполнит комнаты все. В закоулках дворцовых будет гулять лишь шепот.
О чем шепот...
Магистр Мелос сомкнул губы.
Магистр Мелос готов передать свое место.
Магистр Мелос дарит тишину.
Кому дарит?
Кому тайны горло давят, тому и дарит.
Оцените подарок, он слишком ценен, чтобы им пренебрегать.
Все бы отдал за такой. Все.
Магистр Мелос зашил рот ниткой незримой.
Магистр Мелос никогда ранее не был так громогласен.
В тихом шаге. В шорохе плаща. В запахе разлагающегося тела.
В моей голове.
Он заполнит там все. Все закоулки обойдет. Проскрипит половицами гнилыми. Пошепчет на углы, чтобы изгнать бесов.
Не понимаю, когда говорит он. Когда я.
Теперь говорим мы.
Мое тело становится сильней. Его сгнивает.
Еще один подарок, Мелоса любопытной публики. Смотрите, Магистр высыхает. Скоро издохнет совсем.
Я из него жизнь забираю. Он из меня разум.
Кто из нас паразит присосавшийся к другому?
Что будет когда его не станет.
Кто будет во мне тогда? Может стоило умереть?

Боли теперь нет. Ни на грамм тела.
Спать все равно не могу.
Никогда ранее не уходил так далеко в Забвение.
Я вижу ребенка. Я вижу себя. Он готов сказать мне имя.
Мое имя.
Не могу. Знаю, что не вернусь.
Теперь он преследует меня. Находит в тумане сознания и шепчет на ухо то имя, которое теперь не хочу вспоминать.
Мальчик боится боли. Даю ее каждый раз, когда подходит близко.

Хромаю. Хромаю от боли в ноге.
Цепями мышцы скованы. Плоть рвут металлические шипы. Кровь тонкими лентами течет по ноге вниз.
Шаг. Боль.
Мальчик не найдет. Не догонит.
Я беглец. Я бегу сам от себя.
Далеко ли зайду? Увидим по шрамам...

»» 19.10.15 20:32 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дом семьи Понирос

Это было удивительно. Я заснула. Думала, что не смогу, буду ворочаться, сдаваясь на милость бессоннице, перемалывать внутри все слова и события уходящего дня, но... уснула, слушая рядом дыхание Орвика. Словно колыбельную.
Уснула рядом с ним. В его кровати. Снова. Крепко и без сновидений.
Уснула с ним, а проснулась одна. Шторы были так же плотно занавешены, кровать пуста.

А что я хотела? Завтрак вдвоем?

И все же не удержалась, протянула руку и провела ладонью по его подушке. Он был здесь, рядом... Орвик... Орвик, ставший мужем...
При мысли о том, что теперь буду видеть его каждый день, сердце сумасшедше забилось. Глупое, глупое сердце. Все тебе мало плакать. Ты готово еще...
Когда я встала и отодвинула шторы, то поняла, что уже позднее утро. И время завтрака давно прошло. Просто шторы сохраняли в комнате темноту. Сколько же я спала? Не знаю. Но впервые за долгие дни чувствовала себя отдохнувшей.
Быстро одевшись, спустилась вниз. И тут же столкнулась с Варравой.
- Однако, как оказывается быстро можно привыкнуть к жизни хозяйки. Скоро обед будут подавать, а ты только встала. Орвик уже принял трех посетителей.
- Он дома?
- Нет, уехал по делам. Видно, не дождался, когда ты проснешься. Похоже, ночь удалась? Ты старалась? Уж сколько шлюх после твоего отъезда я ему предлагал, но ни одна из них не затмила. Слава Дочерей...
Дальше Варрава договорить не успел, моя рука взметнулась сама и отвесила звонкую пощечину.
- Буду очень благодарна, - холодно проговорила я, - если впредь свои знания о Дочерях ты будешь хранить при себе. Я принимаю твое неприятие этого брака, но оскорблять себя не позволю. Тебя слишком заносит, Варрава. Будешь продолжать в том же духе и не успеешь меня отравить. Я убью тебя раньше.
- Это угроза? - его глаза недобро сузились.
- Это предупреждение.
- Госпожа проснулась, - послышался вдруг голос Роддена.
Я подняла голову и увидела, как старик спускается по лестнице.
- Сэр Орвик не велел вас будить. Мальчика вашего уже накормили. Такой милый мальчуган. Велите подать кофе в столовую?
- Да, - ответила я.
- Господин Варрава?
- У меня пропало желание пить кофе в этом доме.
С этими словами Варрава резко развернулся и направился по направлению к выходу.
- Ничего, - успокаивающе проговорил Родден, оказавшись рядом со мной. - Просто он не ожидал такой скорой свадьбы. Господину Варраве надо привыкнуть, все уладится.
Он меня подбадривал. Этот старик с выцветшими от возраста глазами принял меня в свой дом. Ведь, несомненно, это был и его дом. Сколько лет Родден прожил в нем?
- Пойдемте, госпожа, я вас провожу. Сказать по правде, вас уже ждет портниха, но подождет. Сначала надо покушать.
- А мой сын? - задала я вопрос, следуя за стариком. - Он... не знаете где?
- Почему же не знаю? Знаю. Я дал Астору старый игрушечный корабль. В него еще играл господин Орвик, когда был мальчиком. Теперь ваш сын пускает игрушку в большой бадье, недалеко от кухни. Там прачечные и много где можно пускать корабли. Помню, когда господин Орвик был маленьким, он часто спускался к прачечным. Как раз чтобы пускать кораблики. Ничего не меняется в этом мире, госпожа, ничего. Только время бежит вперед.

Я проснулся как-то сразу, вдруг, и комната в утренних сумерках показалась незнакомой. Взгляд бездумно натыкался на светлые щели в шторах, картину на стене, каминную решетку, резной прикроватный столбик… Доми.
Повернувшись ко мне спиной, она тихо спала на другом краю постели. Моя… жена. Ее коса почти расплелась во сне, темным облаком разметавшись по подушке . Я протянул руку и дотронулся до мягких волос. Она вчера говорила, что их следует обрезать. Такую красоту… Как же можно? Это принято в Амире, хорошо, но ведь здесь же не Амир. Кому нужны эти нелепые обычаи? Доми вдруг показалось мне бесконечно далекой, гораздо более далекой, чем до свадьбы.
Раньше, на Грехе, мы просыпались совсем не так. Еще толком не проснувшись, не открывая глаз, я притягивал ее к себе, и она оплетала меня руками и ногами, в полусне прятала лицо на плече. И мы еще какое-то время дремали, пока не обнаруживали, что спать в такой близости совершенно невозможно. И тогда объятия становились крепче, а сон пропадал вовсе.
При этом воспоминании вдруг накатил прилив желания. О, если бы можно было…
Бездна.
Одевался я очень тихо, стараясь не разбудить ее. Это было совершенно недостойно сэра Орвика, но из собственной спальни я убирался тайком. Я просто не знал, что сказать, когда она проснется.


Зато из ювелира, которого я посетил спустя два часа, слова лились потоком. Солнце заливало его мастерскую через широкие окна, и лысина старого мастера светилась не хуже самоцветов на его изделиях.
- Господин Понирос, давненько у меня не было такой срочного заказа, пришлось работать всю ночь, - пожаловался он, протирая монокль. – Но результат того стоил, уверяю вас! Я полностью переделал ваш перстень, он был слишком мужским, вы же сами понимаете… Но камень, камень был высочайшего качества, одно удовольствие с ним работать. Я добавил мелких бриллиантов, чтобы придать кольцу роскоши, оно ведь должно быть достойно миледи, получилось очень, очень… Вот… смотрите!

Он с гордостью выложил передо мной кольцо.
От моего перстня и впрямь остался только камень – крупный изумруд, в остальном это было изящное женское кольцо, достаточно богатое и вместе с тем не кричаще-вычурное. Идеально для знатной дамы.
- Превосходно, мистер Вилкинс. Вы непревзойденный мастер. Уверен, что леди Понирос будет в восторге.
Ювелир самодовольно улыбнулся.
- Как же иначе, господин… как же иначе.
_________________

Портнихой оказалась маленькая пухленькая женщина лет сорока с цепкими глазами. Она ждала меня в одной из комнат вместе с ворохом материй разных цветов и видов. Наверное, ей было очень любопытно узнать, кто же стала леди Понирос. Возможно, ожидая, она перебрала в уме множество вариантов и была по-настоящему заинтригована, потому что, лишь вступив в комнату, я почувствовала на себе ее оценивающий изучающий взгляд. Впрочем, это была не первая ее реакция. Сначала портниха растерялась. Да, именно растерялась, увидев меня. Но Родден, который проводил новоиспеченную госпожу Понирос до самой комнаты, не дал возможности сомневаться, сказав перед уходом:
- Если что-то нужно, миледи, я рядом. Достаточно взять в руки колокольчик.
А дальше была немая сцена. Опытным взглядом женщина окинула весь мой облик, начиная от скрученных в простой узел волос и заканчивая руками, так не похожими на нежные ручки знатных дам.
- Леди Понирос, - казалось, она сама не верила, что обращалась именно к ней, решая, стоит ли сделать поклон или нет.
В итоге получилось нечто среднее. Недопоклон.
- Да, именно так, - я заставила звучать свой голос ровно, понимая, что это только начало.
Лишь первая встреча из многих. Первое молчаливое унижение.
Я не спросила ее об имени. Если бы я была просто Доминой, то назвала бы свое и попросила представиться в ответ. Но как принято у них, у могущественных, я не знала. Может, леди вовсе не положено интересоваться именами портных и ткачей?

Интересно, если я сейчас спрошу, то удостоюсь еще одного уничижительного взгляда?

И я промолчала.

- Какие материалы предпочитает… миледи? Какие наряды вы хотели бы иметь?
Я не знала. Санва, я чувствовала себя совершенно беспомощной, столкнувшись с такими простыми вопросами. Я не разбиралась в нарядах дам!
- Красивые… достойные Дома Понирос.
- Ну, разумеется, - лицо портнихи стало самодовольным. – Я одевала предыдущую леди Понирос, а она как никто разбиралась в моде и нарядах. Такая красавица была, сохрани ее душу.
Удар. В цель.

Первая жена Орвика была красивой и настоящей леди. Все правильно. Разве могло быть иначе?

Так почему вдруг стало не хватать воздуха?
Кажется, я застыла. Окаменела.
А портниха, видно, приняла мое молчание за поощрение и стала сплетничать, раскладывая передо мной в ряд материалы. Ведь именно сплетничая, делясь теми секретами, что знаешь, проще всего войти в доверие, особенно, если желаешь быть поближе к высоким господам, а тут такая… простушка, можно легко стать почти наперсницей:
- Вы смотрите, какие вам больше понравятся. Уж я вам все по последней моде сделаю, даже не сомневайтесь, не подведу. Я и рисунки принесла с собой, оставлю, чтобы вы потом посмотрели. Вам же теперь много всего понадобится: прогулочные платья, домашние, вечерние, для балов опять же. Уж я расстараюсь, будете не хуже, чем леди Катарина, – она говорила и прикладывала ко мне то один материал, то другой, некоторые ткани потом летели в одну сторону, остальные – в другую. - Жалко, конечно, ее бедняжку, умереть такой молодой. А уж как сэр Орвик ее любил, так любил. На руках носил. В прямом смысле. Бывало, стоит на примерке, я подол подкалываю, а он ворвется, подхватит на руки и уносит. Она смеется, говорит, что он сумасшедший, а сэр Орвик в ответ: «Посмотри в окно, я тебе купил цветы». Я, помню, тогда не сдержалась, тоже выглянула, со стороны сада. А там целая беседка из цветов. И музыканты… ой, что это я?
Кажется, портниха наконец спохватилась, что сказала лишнее и спешно постаралась выправить положение:
- Это я к чему, к тому, что повезло той леди, что стала женой сэра Орвика.
И как же фальшиво это прозвучало! Было видно, что она ругает себя за невоздержанность языка, сама не верит в сказанные слова, и более того, не понимает, как новой женой стала вдруг я. Впрочем, вскоре ответ на свой вопрос мастерица нашла.
- Мне кажется, вам очень к лицу вот этот, голубой, приложите к себе и посмотритесь в зеркало. Видите?
- Да.
Мне было все равно. Голубой. Красный. Желтый… какая теперь разница?

Я еле держалась на ногах и через силу заставляла себя выговаривать слова.

Ты хотела вчера узнать про жену Орвика? Ты узнала. Довольна?

- Мне надо снять мерки, поэтому вам нужно раздеться.
Я послушно сняла с себя одежду и осталась лишь в нижнем белье. Вот тут-то и заметила удовлетворенный взгляд портнихи. Она поняла, почему следующей леди Понирос стала именно я. То, что можно легко скрыть от мужчины, не скроешь от цепких женских глаз. По одному только очертанию фигуры она уже поняла все.
- Госпожа, - подняла глаза, - наверное, надо будет… чуть завысить талию?
- Вам виднее.
- Да, конечно.
Кажется, моя молчаливость оказала свое действие. Женщина больше не поднимала глаза. Чувствуя, что разболталась совсем некстати и сделала большую ошибку, она старалась загладить вину и споро снимала необходимые мерки, записывая данные на лист бумаги.
- Для начала я сошью три платья. У меня есть помощницы, поэтому первое вы получите уже послезавтра. Оно будет довольно простым, потому что мы не успеем с хорошей отделкой, а следующие два уже будут такие, что в них можно и в свет. У меня есть очень красивые кружева, хранила специально для лучших заказов. Вот отделаю вам такими кружевами. Вы любите кружева?
- Наверное.

Санва, достоять бы. Только достоять.

- Да, - поправилась, - конечно, люблю, если они красивые.
- Очень красивые. Еще я принесла платье, которое спешно сшили в ночь. Мне рассказали примерно про вашу фигуру и рост. Но оно не законченно, потому что надо подогнать по фигуре. Примерьте, я сейчас быстро наметаю, и сегодня же к вечеру все будет уже окончательно готово.
Я надела платье из бежевого сатина с широкой юбкой, а портниха опустилась на пол и стала подкалывать подол, отмеряя нужную длину. Во рту она держала булавки, поэтому в комнате воцарилось молчание.
И чтобы его не нарушить рвущимся наружу криком, я стояла и кусала губы.

У двери малой гостиной меня встретил Родден.
- У миледи примерка… - начал он извиняющимся тоном, оглянувшись через плечо.
Я в ответ поднял бровь. Примерка? И что? Не означает же это, будто мне нельзя войти?
Заступить дорогу управляющий мне не посмел, и на том спасибо. Я распахнул дверь и вошел в комнату.
Доми стояла, укутанная ворохом светлой ткани, и выглядела совершенно измученной. С пола поднималась портниха, смущенно отряхивая юбки.
- Я не помешал?
- Ну что вы, сэр Орвик. Мы почти закончили.
Я задержал взгляд на ее круглых розовых щеках, так контрастирующих с бледной Доми.
- Розали, вы с годами совершенно не меняетесь. Все точно так же цветете.
- Благодарю, господин. – Она покраснела от удовольствия и учтиво присела. – Мы обсудили с миледи платья, которые надо сшить в первую очередь. Сначала будет вот это, светлое. И совсем скоро – следующие два, понаряднее. Вам они понравятся, обязательно.
- В самом деле? Мне? – я усмехнулся и посмотрел на жену, напряженно разглядывающую узор на ковре под ногами. – Главное, чтобы они понравились миледи. Доми, - окликнул я, и она наконец подняла на меня глаза. – Какого цвета платья ты выбрала?
Некоторое время она смотрела на меня с непонимающим видом.
- Цвета? – рассеянно переспросила она.
- Голубое, - пришла на помощь Розали. – И изумрудно-зеленое. С кремовым кружевом. На рукавах и… декольте. Миледи любит кружева. У меня есть с собой небольшой отрез, сейчас покажу вам… - она принялась рыться в большой шкатулке на столе.

Вдруг вернулось старое полузабытое чувство… Как же давно я не присутствовал на женской примерке. Все эти горы лент, пряжек, коробки с блестящими пуговицами и бусинами, груды бархата и шелка… Не хватало только радостной суеты, смеха и кокетливых улыбок в зеркало.

Я повертел в руках кусочек тонкого кружева и опустился в кресло.
- Продолжайте.
Розали снова опустилась на пол и принялась подкалывать подол. Портниха против обыкновения была непривычно молчалива и роняла лишь скупые фразы:
- Повернитесь, миледи. Выпрямитесь. Еще немного.
Доми молча подчинялась.
- Справа немного короче, Розали.
- Правда? – портниха отошла на несколько шагов. – Вы правы, милорд. Как хорошо, что вы пришли. Что скажете насчет лимонно-желтых роз по юбке?
- Желтых? Нет, платье и так слишком светлое. Что-нибудь поярче.
- Розовые?
- Почему нет.
- Прекрасно. – Розали заметно оживилась. – Еще пояс в тон и будет просто чудесно. И еще… - она бросила быстрый взгляд на руки Доми, - быть может, перчатки…
- Из какой ткани будет зеленое платье?
- Бархат, милорд. Такой красивый густой цвет, и…
- Муар. Я могу дать муар на такое платье.
- О… - портниха моргнула и расплылась в улыбке. – Ну конечно! Это будет восхитительно и…
- Нет, - Доми повернула голову и посмотрела на меня.
- Госпожа, но…
- Никакого муара, - твердо повторила она.
В комнате повисла долгая пауза.
- Розали, оставьте нас ненадолго, - велел я и поднялся из кресла.
Портниху не надо было просить дважды, мне даже показалось, что она облегченно вздохнула, выходя из комнаты.
Мы с Доми остались одни.
В этом светлом платье она смотрелась словно мраморная статуэтка. Такая же хрупкая. И такая же белая.
- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил я, подходя ближе.
Доми стояла на маленькой скамеечке, и поэтому была даже чуть выше меня.
Она кивнула.
- Дай мне руку.
Какое-то время я смотрел на ее руку в своей ладони: твердые тонкие пальцы с коротко постриженными ногтями, на подушечках явно ощущались маленькие твердые мозоли. Рука едва заметно подрагивала.
- Я был у ювелира сегодня утром. Он переделал твое обручальное кольцо. Сделал его более… изящным. И уменьшил размер, конечно. – Я вынул из кармана кольцо и довольно улыбнулся, надев его на палец Доми. – В самый раз.
_________________

Я долго молча смотрела на кольцо на своей руке, а потом перевела взгляд на Орвика.
Наконец, он не выдержал:
- Что?
- Орвик, оно... оно очень богатое. Ты уверен, что…
- Доми, - прервал он меня, и в голосе послышалось легкое нетерпение, такое, какое порой проскальзывает при разговоре с неразумным ребенком, - ты теперь госпожа Понирос. А госпожа Понирос не может носить то, что приглянулось на базаре.
- Да, конечно, - согласилась едва слышно, опустив глаза.
Я не представляла, как буду носить такую драгоценность на своей, привыкшей к труду, руке. Что-то более практичное…
Орвик вздохнул, и все же спросил:
-Тебе не нравится?
-Нравится, очень, просто....
- Ну, вот и отлично, все остальное ерунда. А теперь расскажи мне, что не так с муаром.

Что не так с муаром? Что не так с муаром… все, все не так.
Как ты сидел в этом кресле, как непринужденно разговаривал с… ее зовут Розали, да? Ты так же это делал тогда, когда на возвышении стояла твоя первая жена? Та, которую ты любил и забрасывал цветами? Так же подбирал ей наряды и решал, какими розами отделать подол?

Я вдруг поняла, что не могу ни на мгновенье больше задерживаться в этой комнате.
Быстро спустилась с возвышения и бросилась вон из комнаты. Он что-то говорил вслед, но я не слышала. Прижав руку к губам, чтобы не вырвалось, я бежала по дому в поисках укромного уголка. Везде залы, гостиные, галереи... Нигде не спрячешься, не найдешь уединенного места.
Дочери Санвы не плачут. И в этом их беда.
Я больше не могла. Крик рвался наружу, боль рвалась наружу, сил не осталось совсем.
Упав на диван в какой-то отдаленной комнате, я уже не могла сдерживаться, уткнулась лицом в подушку, заглушая голос, а потом медленно сползла с этой подушкой на пол, раскачиваясь в такт какому-то мычанию, которое невозможно было унять. И только глаза оставались сухими.
Я устала. Устала быть сильной и умной, терпеливой и выдержанной.
Это невыносимо. Зачем он на мне женился?
Что бы мой сын больше не мог делить со мной обед и ужин, что бы ел отдельно? Чтобы каждый раз слушать язвительные слова Варравы и видеть, как сильно он меня презирает? Чувствовать себя шлюхой? Чтобы постоянно ощущать недоумение портных и ювелиров при виде госпожи Понирос?
Чтобы жить, зная, как сильно Орвик любил другую?.. И я никогда не смогу ее заменить. Никогда! Не смогу даже приблизиться…
И он не обрезал мне волосы! Не обрезал…
Все дело в ребенке, который под сердцем?
Но как жить теперь нам?
Кольцо жгло руку. Оно было очень красивым. Но как бы я хотела, чтобы Орвик выбирал его с желанием надеть это украшение не потому, что женщины дома Понирос обязаны носить только самое лучшее и дорогое, а потому что хотел бы подарить его именно мне, такой, какая я есть на самом деле, без всех этих платьев и причесок, такой, какой я была на Грехе. А там я была самой собой.
Орвик же просто дал фамилию, чтобы узаконить ребенка. Но не сделал меня своей.

Я не нужна ему.
Он меня не любит.

Боль скрутила, хотелось снова подняться и бежать прочь, из этого дома, бежать, куда глаза глядят, но вместо этого я снова уткнулась лицом в подушку.

»» 04.09.15 20:29 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

- Доми!.. Доми!
В который раз я оказался сбит с толку. Что я сделал не так? Боги, да можно ли вообще понять, что творится в женской голове?! Я рассчитывал на совершенно иную реакцию и предвкушал совсем иное! Мне казалось, что она обрадуется.
Доми должна была восхищенно ахнуть.
Бросить на меня взгляд из-под ресниц и покрутить рукой с кольцом, чтобы солнце вспыхнуло и заискрилось в камнях. Она должна была улыбнуться! И быть может даже… обнять меня в порыве.
Ничего из этого она не сделала.
Бросилась из комнаты вон, будто я ее смертельно обидел.

Хмурясь, я пошел следом за ней.
Ей не нравятся украшения? Но ведь она носит цепочку с жемчужиной, которую я подарил ей. Значит, дело не в этом. Тогда почему? Кольцо куда роскошнее и дороже. Вчера за ужином она говорила что-то о том, что ей не нравятся бриллианты. В кольце они были. Правда, мелкие, но достаточно много. Из-за этого?
Да нет же, это просто смешно.
Я заглядывал на ходу во все комнаты, распугивая служанок, занятых уборкой. Куда же подевалась Доми?
Очередная дверь бесшумно открылась, раздался глухой стон, и я замер на пороге, потрясенный. Всем известно, что дочери Санвы не плачут. Никогда. И если бы этого не знал, то подумал бы, что Доми плачет, обняв подушку. Ее плечи безнадежно поникли, а недошитая юбка закрутилась вокруг ног.
Так выглядит… отчаяние.
Я вдруг отчетливо понял, что она очень, очень жалеет, что ей пришлось выйти за меня. И никакие кольца и платья здесь не при чем. Она не станет мне помогать и не простит мне того, что я ее заставил. И все мои попытки как-то начать… хоть что-то, совершенно бессмысленны.

Я сделал шаг назад, заметил в углу коридора застывшую горничную.
- Принесите госпоже Понирос стакан воды, - велел я перед тем, как повернуться и уйти.

»» 05.09.15 08:31 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Мама пела мне красивые, веселые песни, расчесывала волосы, пропускала пряди между пальцев, заплетая мои косы. Весь наш дом был пропитан запахом ароматной выпечки. Моя милая, прекрасная мама с лицом, усыпанным веснушками, с золотыми волосами, свитыми в тугие кольца, бережно хранила амирские пряности в резных деревянных ларцах. Дерево пахло детством - счастливым, безоблачным, не знающим бед и лишений, детством, в котором ласковая мамина ладонь накрывала мои пальцы, направляя кисть с краской, которой раскрашивали мы эти ларцы. Две склоненные головы, две волны волос, перепутавшиеся друг с другом - будто на вороново крыло упали благодатные лучи Санвы, словно взмахом его можно стереть воспоминания о жизни, которой не было. Потому что помню я себя с тех времен, как жили мы в Амире с тем, кто не был для меня отцом. Я не знаю, какого цвета волосы у моей матери и какие она любила песни, как не знаю запаха ларцов резного дерева. Но вафля...
... вафля пахла так аппетитно и тот, что пониже, с давно знакомым мне мальчишеским упрямством похрустывает ею. Забияка. Что на короткое мгновение я почти ощутила вкус. Забытый, незнакомый, чужой и такой родной. Любопытный нос ткнулся мне в поясницу, и я погрозила пальцем нетерпеливому животному.
Разве я могла подумать? Просто представить себе, что запах одной-единственной вафли воскресит во мне маленькую девочку, которая очень любит хулиганить и которой вряд ли когда-то кто-то протягивал вафлю с такой улыбкой. Могла ли я предположить, что не только во мне одной живут маленькие дети, склонные к нарушению приличий? Ушли на задний план теплые женские руки, ушло недоумение от неожиданно возмущенного взгляда похитителя вафель, когда я спросила про морковь или яблоко. Мне просто не приходило в голову, что он мог предположить, будто мне взбрело в голову накормить единственным лакомством карусельных моих пони. Совершенно детская обида заставляет выпятить нижнюю губу и тщательно вытереть ладони о подол пестрой юбки.
– Знаете… – после некоторого молчания задумчиво выдаю я. – Если бы хозяин этого дворца вас сейчас видел, ему было бы за вас очень стыдно.
Нет, а что? То, что зачастую я просто забываю поесть, это, конечно, только мои проблемы, но эту вафлю предложили мне. И она моя по праву. Если бы Аман сейчас меня видел, он валялся бы по полу, держась за живот, и хохотал так, что стены бы дрожали.
Дополнительно смерив укоризненным взглядом хрустящего аппетитной вафлей незнакомца, я сочувственно беру за руку этого милого великана, погладив пальцами его ладонь. Дружить с таким жадиной непростое дело.
_________________

Бухта Столицы Мира.
Я убегал слишком часто. И в этот раз я убегаю опять.
Убегаю опять, чтобы доказать что я жив. Доказать тому кто скоро умрет.
Новый знакомый представился знатным вельможей. Одаренным особым вниманием Правителя.
Врет.Но хочется верить.
Он ест всю дорогу. Орет благим матом когда ему приносят не дичь, а рыбу. И рассказывает сальные шутки о красавицах Царя Островов.
Я же пью. Пью всю дорогу до Царя Островов. Пью и думаю о том, что кандалы сейчас стали куда тяжелее чем на острове Греха.
Солнце-голем не желает выходит на борт шхуны. Хмурит лоб, когда я похлопываю его по плечу подбадривая. Он знает. Он все помнит.
Боится ли?
Я боюсь. Хотя не знаю чего больше.
Я понимаю это лишь когда мы прибываем в столицу. И я смотрю на спущенный флаг Дома Элефтари.
Аг умер.
- Умер.
Я говорю это вслух. Не желая разбираться с тем, что испытываю.
- У тебя нет больше выпить? - Смотрю на Дзютте, который как только мы пристали нашел себе и еду и новую девушку.
_________________

Особняк семьи Понирос

Я подняла глаза, когда увидела перед собой подол темного шерстяного платья. Служанка. Она протягивала стакан воды.
- Сэр Орвик велел принести вам, - прозвучал ответ на мой немой вопрос.
Вот как.
Стакан воды.

Это все, что у тебя есть для меня, Орвик, правда? Стакан воды.

Я тяжело поднялась с пола, взяла стакан и отпустила служанку. Начала неторопливо пить, чувствуя каждым глотком прохладу чистой воды.
Надо было взять себя в руки и постараться сохранить хотя бы остатки достоинства. Если перевести все произошедшее на язык сражений, то сегодняшний бой я проиграла. Это был даже не проигрыш, а оглушительный разгром.
Когда вода закончилась, я осторожно поставила пустой стакан на стол и вышла из комнаты, заставив себя держать спину прямо. Предстояло как-то добраться до спальни. В коридоре уже ждал обеспокоенный Родден.
- Я неважно себя чувствую, поэтому, думаю, что на сегодня примерка закончена. Не могли бы вы прислать служанку в спальню, чтобы она забрала платье и передала его портнихе?
- Конечно, миледи, конечно.
- Спасибо.
- Обед подать в комнату?
- Я не очень хочу есть.
В глазах управляющего появилось неодобрение, но он промолчал. Служанка появилась в спальне буквально через минуту после моего прихода, она помогла расшнуровать платье, после чего с ним же и удалилась.
Я легла в кровать, чтобы до конца дня уже не вставать. Не могла заставить себя снова выйти из своего убежища. Родден все же сам лично принес теплый бульон с маленькими пышными булочками и заставил меня все это съесть, рассказывая о том, как господин Орвик отругает нас обоих, если узнает, что я совсем не ем.
Орвик... При мысли о нем в голове все путалось. Я не хотела, чтобы он был свидетелем моей слабости. Он не должен был это видеть. Я не хотела, чтобы он знал меня такой: беспомощной и потерянной. Но Орвик увидел... И я не знала что чувствую: благодарность за то, что не нарушил уединение или боль от того, что не подошел и не обнял. А мне так не хватало его тепла! Очень. Всего одно прикосновение! Одно пожатие руки...
После обеда приходил Астор, и мы играли на кровати в шашки, а потом я читала сказку.
- Поправляйся, мамочка, - сказал он на прощанье, когда пришла Этель, - и я покажу тебе, как плавают игрушечные кораблики! Можно дуть в их паруса и управлять курсом, только дуть надо сильно-сильно. А можно устраивать даже гонки! Давай устроим? - детские глаза загорелась от этой идеи.
- Конечно устроим, обещаю, - я не могла сдержать улыбки и взъерошила темные волосы сына.
- Только поправляйся, ладно?
- Обязательно.