Кровавый Маскарад или Жаркие ночи в Империи Мрака

В темноте чьих-то тел, пробираясь вперед,
Он молчал… Он хотел только видеть ее…

Отголосок судьбы, умирающий дар –
Лишь услышать средь тьмы, как пылает пожар.

Вой волков, стон ветров, темнота в тишине…
Вздохи красочных снов утопают во мгле.

Спящий лишь сердца стук уловил вкус свинца,
Хладность ран, боли мук и начало конца.

Только луч, легкий след, мир надеждой объял.
И рожденный ответ – вера в то, что искал.

В темноте чьих-то тел, пробираясь вперед,
Он мечтал. Он хотел видеть ту, что спасет.

***
Что, черт возьми, происходит!? Почему все так?
Я мысленно выругалась, как заправский рабочий, не веря своим глазам.
Мир перевернулся и встал с ног на голову – ощущение злости пронзило мои мускулы, посылая энергетические импульсы по всему телу. Это нарастала электрическая волна эмоций, но если я позволю молнии сверкнуть посреди чистого неба, я выдам себя.
Спокойно, Летта! Хотя все против тебя, но где наша не пропадала!
Я вновь взглянула на существо, которое грелось в лучах заходящего солнца. Оно не горело, хотя должно было бы, оно не щурилось, хотя солнцу следовало бы причинять глазам боль. Однако эта презираемая мной пиявка, раскинув руки в приветственном жесте, радовалась солнцу. А я так надеялась, что солнце будет мне помощником в уничтожении вампира.
Мой меч стонал от желания пролить кровь. Я любовно погладила лезвие, сверкающее мириадами оттенков заката. Ничего, мы еще споем. Я не просто так преодолела такое огромное расстояние от дома.
Летта Отчаянная пришла убивать…

Существо стояло ко мне спиной. Лучи переплетались в темных волнистых волосах вампира, придавая им искристые теплые оттенки красных вкраплений в темно-каштановый цвет. Так странно было видеть это. Я отбросила плохие мысли о прошлом и ярость, разрастающуюся в груди от искалеченных воспоминаний.
Парень был широкоплеч и очевидно силен. И я не была уверена в его видовом происхождении. Но от него разило недавно выпитой кровью. Даже я, Валькирия, чувствовала это. Пиявка – всегда пиявка!
Мне понадобиться вся моя жестокость, чтобы убить эту тварь. Позволив злости разлиться по венам, я выпустила молнию, и, наслаждаясь ее силой, выскочила из своего укрытия, с яростным воплем, с отчаянным желанием придушить очередного паразита.
Он повернулся и взглянул на меня, и в тот миг, когда мой меч с тихим стоном рассек воздух и почти достиг своей цели, когда пространство наполнилось звоном его удара о встречное оружие, я увидела его глаза и пропала… пропала в чистом зеленом взоре моего врага…

Более семи сотен лет назад я так же атаковала бессердечного мучителя, жестокого и яростного убийцу, кровожадного изувера, одного из прародителей всех вампиров. Тогда я впервые проиграла свою битву, и тогда же я проиграла свою жизнь.
Более семи сотен лет назад…
Более семи сотен лет назад… Аганес – вампир, которого я так стремилась убить, получил от меня дар. Его сердце забилось благодаря мне. Он родился снова, вздохнул вновь – и все для меня. Жуткая шутка судьбы – и приговор для Летты, той, для которой свобода – это жизнь.
Он знал, что я не допущу его к себе. Вампир был умен и решителен. Он сумел хитростью добраться до меня, словно я была очередным артефактом, призом, знания которого ждали своего хозяина.
О, он добился, добился моего уничижения, моего падения, моего сломления.
С помощью каких-то странных чар меня опьяняли уколы, которые мне постоянно делали, я не ориентировалась где я, что я…
Плен был для меня адом. Аганес надругался над моим телом и душой, над разумом и сердцем. Я молила Фрейю дать мне смерть, пыталась забыться в горе, но не могла – это странное средство, которое заставляло мое сознание пребывать в прострации, лишало меня сил и эмоций; и лишь его сальные руки, наглые кроваво-красные глаза, и клыки, впивающиеся в мое тело – навсегда остались в моем прошлом, - и его каштановые волосы, отливающие в лунном свете моей камеры холодными красными бликами. Это я еще помнила, помнила, словно через пелену времени и усыпляющего колдовства. А еще я помнила тьму, которая сковала мое тело спустя пару столетий моего заточения. И эта тьма была так мимолетна, хотя я спала почти год.

Очнулась я из-за приращения, войны. Она началась по всей земле между народами Ллора, а я сбежала, готовая вновь забыться в тоске. Однако моя решимость была сильнее – я хотела мстить.
И я отомстила.
С тех пор я ощущаю пустоту у себя внутри, почти семь столетий я не была в своем ковене. И уже четыреста восемьдесят шесть лет я в вечном поиске новых убийств – я желаю истребить всех сынов своего осквернителя. Я презираю их всех!

Но я никак не ожидала увидеть еще одно доказательство непринадлежности этого существа моим врагам. Цвет его глаз был таким зеленым, и он сам был таким... Его взгляд рождал странные чувства у меня внутри, мне вдруг захотелось выть и рыдать.
Я застыла, и мой враг поразил меня своим мечом.
Тьма снова тянула ко мне свои объятья. Неужели это освобождение? Неужели пришел покой? Спасибо тебе, Фрейя…

Мне снился странный сон. Я слышала плач и крики, надрывающие мое тело. Я видела тени, стремящиеся что-то отобрать у меня, что-то более важное, чем моя свобода. И еще я видела его лицо, его глаза. И в моем сне глаза Аганеса не были красными, они были цвета голубого неба, глубинного моря, с золотыми искрами. В тот момент он так был похож на солнце, он что-то говорил, нежно, ласково, словно не был моим врагом. Тогда он был таким счастливым и красивым. Впервые я видела его таким. Но его нежность и доброта не были обращены ко мне. Его счастье – это не была я. Он ненавидел Валькирий еще сильнее, чем я вампиров тогда. Когда его глаза устремились ко мне, я увидела всю его ненависть, холод и презрение. Взмах руки – и моя тьма встретила меня вновь. И было так пусто, так больно.

- Отец, почему ты ее не убил?! - спросил мужской голос.
- Она нам не враг, - нехотя ответил другой.
- И что это меняет? – возмущенно осведомился сын.
- Многое!
- Она же напала на меня! – не унимался мужчина.
- Ели б она стремилась тебя убить, то не помедлила бы в последний момент, - заметил отец.
- Она так странно смотрела на меня в тот миг, - признался сын.
- Да, - помедлил собеседник, - она увидела цвет глаз.
- Не красный? – полюбопытствовал сын.
- Именно. Она поняла, что ты не тот, кого она пришла убить.
- Не вампир, - кивнул мужчина. – Но это она могла бы понять и по солнцу.
- Тебе не следовало выходить в закат, Патрик.
- Но в это время суток солнце не причиняет мне вред.
- Я уже говорил тебе, что не желаю нарушений!
Голос мощной волной отразился от стен, и наступила тишина.
Несколько мгновений спустя сын заговорил снова.
- Отец, а если она поймет, что…
- Может она уже поняла. – Перебил старший.
- И что мы будем делать?
Ответа не последовало, тишину нарушил лишь возмущенный выдох.
- Надо было сразу убить ее! – презрительно пробурчал сын.
- Нельзя, - тихо ответил отец, - она Валькирия…