Кусочек шлейфа утренней Росы (зарисовки)

 » Духота - Штучки 16 (внеконкурс)

- Милый, я хочу этого, пожалуйста, - слезы текли по лицу, а женщина, заломив руки, с мольбой смотрела на мужчину.

- Я не позволю, чтобы чужой ребенок рос в моем доме, и никогда его не буду считать своим.

- Значит, ты меня так и не простил, - тихо прошептала Марина.

- Солнышко, - мужчина потянулся к ней, желая обнять, но женщина чуть попятилась от него, отгораживаясь вытянутой рукой.

- Не простил, не простил, - шептала она, с ужасом осознавая, что истинного прощения ей никогда не дождаться.

Много лет назад случилась долгожданная беременность и так же внезапно закончилась. И ведь Марина не хотела идти на тот злосчастный фильм с подругой. Но та настаивала, а Игорь убедил не огорчать отказом. Мостик был скользким, и она упала. Вечером поднялась температура, открылось кровотечение и... Не уберегалась.

Забеременеть она больше не смогла, а на иные методы отцовства Игорь упорно не соглашался - не обвинял ни в чем, был все так же ласков и внимателен, но оказывал раз за разом. Вот и сейчас разговор об усыновлении закончился, как и все предыдущие.

И снова ночь, такая же беспросветная, как и последние несколько лет. Слишком душно. Марина вышла на остекленный балкон с зимним садом и открыла окно. За окном начиналась зима - большие крупные снежинки неспешно укрывали землю, машины и детскую площадку. Все мысли сводились к одному - ребенок. В потребности почувствовать себя мамой, снять с себя вину.

Духота не прошла, хотя воздух чуть звенел от мороза. "Господи, я задыхаюсь с ним", - подумала Марина.

Утро не принесло покоя, как это бывало раньше. Завтрак для мужа, дежурный поцелуй на прощание и твердое решение - если не с ним, то без него, но она будет мамой.

Она вытащила все дорожные сумки и уложила в них свою одежду. Только самое нужное и ничего больше - может быть, потом она вернется, но не это главное. Четыре сумки заняли свое место у двери, а пятая, самая сокровенная была поставлена на кровать. Нежно розовый материал и большой ремень. Марина купила ее незадолго до выкидыша - синей не было, а уйти без покупки она не могла. Вновь присела и проверила содержимое: бутылочка, детский фотоальбом, пеленка, чепчик, пинетки и голубой крестильный набор с кружевом. В том, что будет мальчик, она никогда не сомневалось.

Уйти тайком, не объяснится - не хотелось. Ужин приготовлен, и ключ проворачивается в замке. Игорь смотрит на сумки.

- Из-за вчера? - Она кивает. - Ты все обдумала? - Еще кивок. Слова застряли где-то в груди, перемешавшись с болью и жаром. - И не вернешься, да? Может, хотя бы подождешь до утра? - Он опускается перед ней, слоняясь, и кладет голову на ей колени.

- А что-то утром изменится? - Ее голос непривычно хрипит, а виски сдавливает боль.

Молчание. Ведь утром все будет как обычно.

- Может быть чудо? - Тихо произносит муж.

- Ты сам его мог сделать, - горько произносит она, перебирая его волосы.

Он ответил, как всегда, и да нет. Но она готова подождать еще немного.

И вновь ночь с ее духотой и жаром, и вопль соседского ребенка изматывает душу.

Марина одевается и выходит на улицу, похожую на рисунок белого города - снежное королевство, вот только слово "счастье" в нем ей не сложить никогда.

Бесцельный путь по снегу. Ему не больно, ему не страшно - пройдет время и его просто не станет. О нем даже не вспомнят, как и о ней. Вот только она не сможет стать снегом никогда.

Темная фигура, крадучись, уходит от помойки и тут же надрывный плач ребенка разрывает тишину.

- Нет! - кричит Марина и бежит прочь. А плач становится все громче, все тревожнее. Ребенок захлебывается в слезах, прося не оставлять его одного, помочь и кажется, плачет он совсем рядом. Марина распахивает пальто, подставляя грудь холодному ветру и бежит, спотыкаясь, падая в глубокий, еще не убранный снег.

Вот и дом.

Она скидывает промокшую одежду и забирается в ванну, наполняющуюся теплой водой. Сейчас плача уже не слышно. Волна боли захлестывает ее - ведь это ребенок мог бы быть сейчас уже с ней. То самое чудо, которое было возможно. Нужно вернуться, нужно забрать малыша, пока никто не причинил ему вред.

Она, наскоро вытершись, одевается и снова бежит. Но это тот самый двор, и тишина. Опоздала? Марина обходит помойку и спотыкается о сумку. Синяя сумка, такая же по форме, как и у нее, а в ней крестильный набор для девочки, ползунки с именем «Толик» и метрика о рождении: пол мужской, вес и рост такой-то, несколько пустых бутылочек и сухая смесь для кормления.

Бесцельный путь домой. И снова будет квартира, муж и одиночество. Хотя нет, не будет. Утром она уйдет. На плече болтается синяя сумка почему-то не оставленная.

И вновь детский плач, который приближается, становится громче, но к нему примешивается мужской голос.

- Тише, тише. Сейчас мама придет, подожди немного. Я не понимаю, чего ты хочешь. Давай поговорим как мужчина с мужчиной. Ну, вот ты меня уважаешь? А чего перебиваешь тогда?

Марина останавливается на пороге.

- А вот и мама пришла. Мариш, я звонил Саньку. Завтра пойдем Толика регестрировать. - Игорь пытается перекричать детский вой.

Женщина входит в гостиную, ставит синюю сумку рядом с розовой, и трясущимися руками снимает дубленку, опускаясь в кресло.

- Ты чего? Кричит же! - Игорь передает ей ребенка, который тут же замолкает.

- А если он..., - она не может выговорить это слово, - дефектный?

- Ты тоже сказала! Разве мои чудеса бывают дефектными – фирма веников не вяжет! Кстати, я никогда не видел еще, чтобы ты так быстро бегала. Я могу быть уверен, что ты снова не сбежишь? А то следить постоянно я не намерен.

- Можешь, - она свободно вздохнула, духота больше не мучала ее.

- Марина, Мариш, - звук ее имени расплывается, она устала, нет сил дослушать мужа. Закрыв глаза, женщина засыпает, продолжая прижимать к себе притихшего ребенка.

Будит ее что-то прохладное, опускающееся на лоб. Марина пытается пошевелиться, но ей это не удается – все тело ватное и не хочет ее слушаться.

- Солнышко, как ты себя чувствуешь? – Игорь опускается на кровать, держа градусник в руке. – Слава Богу, температура хоть спала. Ты бредила последние несколько часов, уже скорая приезжала.

- А ребенок, где ребенок? - она ведь помнит это ощущение тепла.

- Милая, тише, тише. Я согласен, давай сделаем, как хочешь. Только, пожалуйста, поправляйся. Я люблю тебя. – Игорь поставил на кровать синюю сумку, целуя жену в лоб. - Видишь, я даже купил такую же, как у нас, только совсем мальчишескую. Спи, родная...


_________________

 » Первая победа - Штучки 16 (внеконкурс)

Карина подошла к зеркалу и вновь расплакалась от отчаянья, обняв себя худенькими тростинками-руками. Слезы текли рекою, а она лишь беззвучно всхлипывала.

На нее с расстояния полуметра смотрел урод.

Большие глаза на бледном, чуть в синеву лице, с выступающими скулами, и бритая голова, покрытая платком.

Когда болезнь делает из тебя, семнадцатилетней симпатичной девочки-подростка, страшилище, это еще не так чудовищно, как осознавать, что в таком виде нужно будет появиться на выпускном.

Вот какой ад на самом деле - когда боишься саму себя, свое отражение. Когда ты смирилась с тем, что другого выбора нет, но не хватает сил жить дальше, или даже просто быть среди людей.

И пусть выпускной лишь формальность, ведь оценки ей поставили из снисхождения — в школу она последний год не ходила, а руководство хотело хоть как-то помочь. Но ведь она этого события ждала два года, мечтала, планировала. Уже были куплены туфли, сумочка. Хотела быть самой-самой!

А теперь сказки не будет. Какое тут чудо, праздничный вечер, когда в зеркале этот урод.

Врачи обещают, что все будет хорошо. Что еще пара курсов и все придет в норму, если организм выдержит. Вот только сколько ждать? Два дня, три месяца или может быть полгода?

Карина подошла к шкафчику и вынула из него вечернюю сумочку ручной работы. Она купила ее еще год назад, до того как ей поставили диагноз. Сейчас же сумочка была олицетворением времени, когда все было хорошо, когда она была красива, когда хотелось смеяться и танцевать. Всего того, что прошло безвозвратно.

Девушка прошла в коридор и засунула сумку в мусорный пакет, приготовленный на выброс. Сломанные мечты отправляются в помойку. На выпускной она просто не пойдет - туда не пускают таких страшилищ, как она.

- Дочка, пойдете с мамой сегодня выбирать тебе платье? - Спросил отец, выглядывая с кухни, привлеченный шорохом в коридоре.

- Нет, я устала. Я пойду, прилягу, - привычная формулировка, которая обозначает все, что угодно и даже правду.

На кухне родители переглянулись: мама тяжело вздохнула, а отец, покачав головой, вновь закрылся газетой, которую он держал «верх ногами».

Ни минуты не сожалеть: она поступила правильно. Выкинула сумку и все тут.

- Ринуля, пойдем с тобой сегодня по магазинам: платье купим, бижутерию - попробовала мама начать разговор снова спустя несколько дней.

- Мама, разве ты не видишь что я страшная? Разве ты этого не видишь? Как я появлюсь в таком виде на выпускном? А это, мама, а это, - Карина сдернула платок, обнажая голову без волос, - я как лагерник! И не говори мне, что я красивая! Не ври мне! Там будут мои сверстники, а не только вы с папой!

- Малыш, неужели ты думаешь, что твоя мама что-нибудь не придумает? - женщина обняла свою плачущую дочку и гладила ее по худенькой спине. - Я же люблю тебя, родная! Пойдем со мной, пойдем. Может, мы ничего и не купим сегодня, но у меня есть план. Собирайся.

Они ходили по магазинам. Продавцы смотрели на девочку с недоумением, а кто-то с жалостью. Замечая это, женщина всем объяснила, что ее дочь хочет принять мусульманство и нужно самое красивое платье, чтобы убедить ее в торжестве истинной религии красоты.

В день выпускного они заперлись в комнате, и отец только слышал радостный смех двух своих девочек.

Наконец, двери распахнулась и оттуда вышла она - хрупкая девушка с легким вечерним макияжем, улыбаясь, смотрела на отца. На ногах у нее были белоснежные туфли, а длинное платье струями облегало худенькую фигуру. Привычный платок был снят, а вместо него спускались каштановые локоны.

- Красавица! Моя дочка просто красавица! Только тебе нужно вот это еще, - отец протянул ей сумочку из белого шелка. - Кто-то спутал шкаф и мусорный пакет.

Девочка чмокнула отца в щеку и засмеялась.

Мужчина вздохнул, обнимая дочку - как же мало надо для счастья. Всего лишь счастливый смех своего ребенка. А болезнь... они ее тоже победят.
_________________

Девочки, Привет!

Злата, пришла в гости, и за новыми рифмами)))
Буду вдохновляться твоими шедеврами!

Удачи и Вдохновения!
_________________

 » Холодно - Мир (серебро)

 

А я со своей долгой ненужной любовью...

Неизвестный Автор

Страх и обида вновь заползают в душу и пробирают до костей, не давая долгожданного успокоения после сложного дня.

Страшно, что эта ночь никогда не закончится, а ведь она только началась.

Я стараюсь свернуться в комочек, зарываясь с головой под одеяло, но уснуть не могу.

Одна.

Воспоминания подобно туману заполняют все мысли, как пойму реки в теплый вечер. Когда же ночь сама по себе стала кошмаром, от которого не скрыться и не убежать?

Я слышу, как когти разочарования скребут по полу - тонкий, пронзительный звук, заставляющий спрятаться под подушку.

Уже час ночи.


Невольно вспоминаю о том, что за окном осень и снова, как когда-то давно, желтые листья, поцелованные первым морозом, укроют парки, превращая город в сказочный пейзаж. И тихо-тихо будет бежать кристально чистая вода вперед, а на самом деле к истокам. Я хочу быть водоемом - таким же незамутненным и спокойным, не знающим печали и обид. Вся природа готовится ко сну, и я бы тоже так хотела - уснуть и, может быть, навсегда.

Ах да, осень...

Она невольно ассоциируется с тобою и нашим временем. Мне тогда казалось, что все мои мечты сбылись. Сказка наяву в красно-желтых тонах. Но... Все внезапно закончилось. А когда?

Может быть, тогда, когда ты без объяснения причин ушел?

Или когда ты вернулся ко мне для того, чтобы сказать о скорой женитьбе?

Пыталась удержаться. Цеплялась за все хорошее, что было, но срывалась. Раненной птицей летела на мягкие  и топкие стены отчаяния, которые радушно принимали меня, не давая подняться.

Годы ожидания, печаль, от которой тает толстый лед в океанах, и пустота. Кто сказал, что у нее щемящее чувство? Это существо, просто монстр, поглощающий свет в жизни, кромсающий радость и рвущий сердце.

Звук ключей, ложащихся на столик.

А ты знаешь, я смогла - как-то сумела. Выжила, встала на ноги и, как и прежде, – одна. А ты вернулся. Снова и зачем-то...

Чтобы сказать, что у тебя есть ребенок. Пусть! Пусть, твой малыш – наш малыш! Ведь обещал быть со мной всегда, отстроить начатый умершим отцом дом. И я ждала. Все так же берегла себя для тебя, который все же сдержал свое слово: развелся и ушел... не ко мне. Я выбросила подаренное тобой обручальное кольцо.

И вновь я лежала на осенних листьях возле недостроенного дома на заброшенном участке. Тихо где-то пели птицы в деревьях и был слышен плеск воды у мостков. Музыканты-кузнечики играли на ежевечернем концерте природы и воздух был напоен ароматом выжженной солнцем травы и спелых яблок. Легонько покачивались стебли осенних цветов в ласковых руках ветра. И даже они тебе уже не верили.

Я узнала, что ты никогда не вернешься ко мне. И потребовалось на это почти десять лет. Твоя любовь... была ли?

Звук воды в ванной. 


Сильные ветра сорвали крышу у дома, от чего обнажались перекрытия, снега и вода проникли сквозь прорехи. Он стал гнить.

Да, сгнил и просел, опасно накренившись. И никогда в нем мы не будем жить втроем, никогда я не рожу тебе ребенка. Никогда не исполнится все то, что ты мне обещал, и не будет больше поцелуев под фейерверками. Но всегда будешь ты, продавший любовь за благосостояние. Конечно же... Если и продаваться, то задорого – ты ведь знаешь себе цену...

 

Почему же я вспоминаю тебя теперь... Наверное, просто не простила за обман. За то, что ты украл у меня мечту и радость. За годы беспросветного ожидания твоей ласковой улыбки и "люблю". За то, что была слишком доверчивой и нуждалась в тепле, а ты этим воспользовался. И предал. А ведь были времена, когда я отдавала тебе последнее.

Тихие шаги возле кровати.

– Любимая, добрых снов вам. Прости, что не приехал раньше.

Тепло проникает сквозь пелену холода, разрывая, и окутывает меня. Я согреваюсь, плотнее прижимаясь к мужчине, позволяя ему обнять меня. Он целует окоченевшие пальцы, шепчет нежности, успокаивает.

Моя зима, весна, лето – и да, осень. И так будет и дальше. Пока я дышу.

Он не говорит часто "люблю", но строит дом, и будет скоро подбрасывать сынишку к небу.

Я проворачиваю обручальное кольцо на пальце, словно отматываю прошлое в последний раз и слышу, как разочарование, чуть слышно чавкая, уползает прочь, оставляя запах карамели от светлой радости и сна.

Завтра все будет по-другому, и усну я легко. Потому что сейчас я тебя прощаю. Навсегда.

 » Океан - Мир

  

Косые солнечные лучи проникали в толщу воды, чуть согревая ее, а тихие волны выплескивали пену на гладкие камни и песок побережья, неторопливо лаская их.

Где-то неподалеку кружились громкоголосные чайки, нырявшие за блестящей и быстрой рыбой.

Девушка сидела перед океаном, наблюдая за ним грустным взглядом. А теплый ветер трогал ее распущенные волосы, развивая и спутывая их, и надувал песчинки на скинутые босоножки.


Осмелев и подойдя к кромке говорливой воды, она позволила волнам целовать ноги и, понурившись, продолжала слушать шепот своего нового друга.

Она пришла рассказать ему о том, как прошел ее день, ничего, кроме новых бед, не принесший. О том, как последние мечты разбились и жить дальше незачем, о беспросветном одиночестве – открыть боль, лежащую на сердце, от чего оно, казалось, даже билось медленнее. Рассказать все тому, кто был готов и хотел ее выслушать. Хотелось плакать, но дождь уже смыл горькие слезы.

Но слов, которые смогли бы описать все это, не было. Не было даже крика, который разлетелся бы над волнами, забрав хоть каплю обид и тревог.

Она просто слушала его.

Слушала о тех странах, где он был. О том, какие яркие восходы он видел и как легкие яхты бороздили его просторы. О теплых странах, где ракушки поют песни и творят жемчуг, о том, какие диковинные цветы плывут по волнам к чужим берегам и о посланиях в тонких стеклянных бутылках, которые не дойдут до своих адресатов или обретут новых.

О дельфинах, что играют и весело переговариваться друг с другом, о том, как они сопровождают белопарусные судна, спешащие в даль.

 И о сером пепле, что иногда покрывает поверхность воды, отдаляясь все дальше от плачущих людей в белом; о том, как тонули дети, беспомощно маша руками.

Говорил о том, как он от одиночества выходил к людям, невольно разрушая их жилища, уничтожая самое дорогое и забирая с собой. О том, как в своих дальних уголках лед сковывает его, не давая двинутся дальше.

Мощной волной прилива, обрызгав цветастое платье, он, взволнованный, шептал о своей ярости, от которой волны всегда чернели и топили корабли и еще долго по успокоившейся воде могли плыть обломки мачт и человеческие трупы; о том, как разбивались судьбы, словно пена на острых прибрежных скалах.

Тихо покачивая чайку на волнах, он вспоминал первые шаги ребенка по песку, смех маленького человечка, впервые его увидевшего, и полные страсти поцелуи молодоженов.

И в тихом шепоте волн она могла различить печаль океана и его радость, его горести и приобретения.

Вдалеке закатное солнце разлило теплые краски окончания дня на поддернутый легкой рябью синий шелк воды. Отдаляясь от края неба, огненно-красный становился оранжевым, переходящим в карамельный и теплый желтый, стремящийся достичь берега.

Девушка, свободно вздохнув, улыбнулась и пошла домой, торопясь добраться засветло, пока птица темноты не распахнула свои крылья над городом.

А океан, слизывая следы и стараясь догнать ее, думал о том, что сегодня еще один человек обрел освобождение, а он, заключенный в тесных берегах, никогда не узнает, что это такое.

 » Океан продолжение - Мир (внеконкурс)

 

(продолжение)

 

 

Океан пытался догнать, тихо шелестя волнами просьбу не уходить, не оставлять его одного с темнотой, но силуэт все удалялся. Девушка, бросив последний взгляд на поверхность воды, покрывающуюся пеной, лишь печально покачала головой и скрылась из виду.

А он ждал ее на следующий день, торопясь волнами на каждый звук шагов по песку, ждал и через месяц, несмело трогая камни, по которым она прошла, словно боясь смыть ее неуловимое присутствие, и берег песчинки, превращая их в жемчуг. Высушивал сотни людей, приходящих к нему со своими горестями, убаюкивал птиц на волнах, нетерпеливо брызгами заглядывал в лодки, отчаливающие от берега, и завистливо спрашивал у ветра, где он видел ту, что покинула его.

Изредка негодовал, услышав женский смех, и тогда, отчаявшись, смывал прочные замки из песка и вновь уходил подальше от берега, на который она не возвращалась. Только ночью сильные волны выплескивали на берег водоросли и гладкие камни - океан мечтал о новой встрече.

Потом наступила зима и вода почернела - он перестал ждать свою девушку.

А она тосковала по нему ежеминутно, стремилась вырваться из каменного монолита зданий. Спустя год, не выдержала и помчалась к нему, нетерпеливо высматривая его гладь из окна транспорта, боясь, что не простит долгой разлуки.

Едва долгожданная показалась на берегу, с грозным ревом и упреками ревнивый прилив обрушился на разделявший их песок, которого она уже коснулась, а затем, тихими волнами ласкался к ее ногам и вглядывался в глаза цвета неба.

А девушка, сбросив босоножки и платье, кинулась в его чуть прохладные объятия, прося забрать навсегда.

И видела луна, как молочный туман стелился теплым одеялом над волнами, и спокоен был океан в ту ночь...

Потом наступила зима и вода почернела - он перестал ждать свою девушку. Altair

Очень проникновенно написано. По-настоящему красиво.
С этим сюжетом получилось бы отличное видео - так и просится оно сюда.

Прелесть какая! Читала и просто смаковала. М-м-м...
Автор, у меня огромная просьба: или продолжите эту прекрасную сказку или дайте прочитать что-нибудь подобное.

Давно уже не читала ничего такого ни в отечественной, ни в зарубежной фантастике.
Супер.
Безоговорочно.
_________________

Привет всем!

Злата, с удовольствием окунулась в строки Океанов, ставших уже родными. Спасибо, за это великолепие.



Я жду продолжения.)))



Так пронзительно нежно и отчаянно- трогательно, ты заставила меня плакать...

Удачи и Вдохновения!
_________________

Инга, огромное спасибо!






Вот честно - стараюсь, но пока вдохновение не хочет на эту тему ничего создавать. Слишком холодно в городе - замерзает моя вода...
Пока мы с музом работаем над полной версией другой "природной фантастики", где главные герои тигр и женщина.
Вот там тепло и солнечно!

Но продолжение Океана точно будет!

Танечка, особенно благодаря твоим подаркам!

А пока можно почитать меня у Сказочников в их уравнении Любви
где я там - не скажу но там много очень достойных произведений!

Или можно заглянуть в мои родные Штучки
_________________

 » Плата - Игра Фантазия (4 тур)

Чем выше, тем теплее.

Я чувствую солнечное тепло, не видя лучей, которые касаются меня в толще воды, обволакивая светлым коконом. Еще немного и вынырну прямиком к ним. Хочется скорее ощутить порыв ветра и вздохнуть свободно.

"Но торопиться нельзя", - напоминаю я себе.

Верхние течение подхватывает и выталкивает на поверхность, словно легкий пузырь воздуха.
Наконец, долгожданный вздох, наполняющий легкие кислородом. Минут десять на этом жарком солнце, и я буду похожа на засахаренный фрукт, покрытый белой пудрой. Глаза немного побаливают - надеюсь, что в этот раз обойдется без кровоизлияния*.

А говорила мне мама - бросай эту работу, у тебя слишком чувствительная кожа, и ты всегда торопишься.
Но что сравнится с погружением в воду, с ритмом сердца, который ты ощущаешь в горле, и головокружительным азартом первооткрывателя мокрых створок, таящих в себе чудо природы? Ничего.

Придя домой и быстро ополоснувшись, я подхватываю тонкий нож и сажусь за стол - предвкушение горячей волной обдает низ живота, заставляя плотно сомкнуть ноги.

Ищу в ракушке небольшой зазор между створок и, не найдя его, вставляю острие в смыкание половинок и нажимаю - аккуратно, плавно - неповрежденную раковину можно тоже продать.
Моллюск сопротивляется, отчего края ракушки ломаются, но под давлением жемчужница распахивается.
- Прости, дорогой, такая у меня работа, - шепчу, извиняюсь за вторжение.

Надеюсь, что он понимает.
На склизкой поверхности в небольшом количестве воды лежит розоватая капля - жемчужина. На свету она переливается перламутром. А рядом с ней еще порядка десяти небольших, идеально круглых. По старой привычке бросаю одну на стол, наслаждаясь звуком - шарик падает и несколько раз отскакивает*.

Я откладываю их все в сторону, и вскоре образуются россыпи жемчужин различных размеров. Отдельно собираю большие и идеально круглые - их я продам в первую очередь. Из радиоприемника доносится романтическая песня, в которой снова поют про безответную любовь. Поддаваясь прилипчивости мелодии, тихонько подпеваю и стучу по полу в такт.

Увлеченная работой, не слышу, что меня кто-то окликает, и оборачиваюсь уже только на звук удара по дереву:
- Ей! Что вы творите! - я подскакиваю на ноги, больше раздраженная, что меня прервали, чем злая от неожиданного вторжения.

Я забыла закрыть дверь на замок - в проеме стоит темноволосый мужчина и, широко раскрыв глаза, смотрит на моллюсков, разбросанных по всему полу кухни, держа наготове палку, словно собирается отбиваться от них.

- Они вас не укусят, - усмехаюсь я.
Хватая ртом воздух как рыба, гость оседает на ступеньки, вытирая со лба проступивший пот.
- Встаньте! Не сидите на пороге - дурная примета. Слышите? - обращаюсь я к нему, но гость не реагирует даже кивком.
- Да встаньте же! - повторила я. - Глупый вы человек, ведь это всего-навсего моллюски!
- Да, я понимаю, - выдохнул он через силу. - Просто давно не видел их так близко. Какие же они мерзкие!

Я оглянулась - выкинутые из своих раковин, моллюски были разбросаны по всему полу - все никак не привыкну скидывать их в одно место! Некоторые, недавно выпотрошенные из своих домиков, чуть заметно шевелились.
- Вы меня простите, но это моя фобия... Червяки, улитки, слизняки... - мужчина брезгливо передернул плечами.
- Понимаю, но лучше всего поставить мою палку от собак там, где вы ее взяли, и наконец объяснить кто вы и что вам нужно, - я улыбнулась.
У меня подобного чувства брезгливости никогда не возникало - все же мой хлеб, но ради гостеприимства отодвинула существ, освободив небольшой участок пола.

Я оглядела трусишку - средний рост и чуть вьющиеся волосы. Лицо я видела мельком, но из увиденного сложилось только одно впечатление - симпатичный. Ступив на свободное пространство, он поднял на меня взгляд.
Мать моя, вода! Какие же ласковые и нежные темные глаза. Я отступила подальше от черного омута и встряхнула головой, отгоняя наваждение. Посмотрела на себя в зеркало - загорелая, среднего роста. Просто обычная девушка.

- Мне вас рекомендовали как ныряльщика за жемчугом. Я видел, как вы сегодня возвращались домой с уловом... И хотел у вас купить жемчуг.
- Вы можете его купить и в магазине, - выдавала я из себя, немного разочарованная.
- Нет, вы не понимаете, мне нужен самый лучший и из первых рук. Это для подарка. А заплатить я готов любую цену.
- Еще бы, ведь вы сами сюда пришли! Жемчуг на столе. Выбирайте.

Я отошла подальше и снова взглянула на свое отражение. Вытащив непослушный локон из «конского хвоста», оценила результат - да, так лучше.
Мужчина выбирал из россыпи блестящих шариков, аккуратно трогая некоторые, но самые лучшие оставляя без внимания.
- Вот эти, - он показал на две белоснежные и некрупные жемчужины и одну каплевидную, чуть розоватую. - Она будет рада... - еле слышно проговорил он.
Я дернулась, как от ужала морского ската и заправила локон обратно.
- Жемчуг ваш. Моя цена за него - ваши часы.
- Но... - попытался возразить мужчина.
- Или жемчуг или часы. - Я злилась сама на себя за то, что допустила вольные мысли о продолжении знакомства.
- Хорошо, - он расстегнул застежки и протянул мне плату.
Я наблюдала, как он неспешно выходил. В дверях он оглянулся, но поймав мой взгляд, потупился, ускоряя шаг.
Засунув часы в ящик, я смахнула рассортированный жемчуг в мешочки, и хлопнув дверью, ушла. День не заладился.

***

Я стояла на мосту и смотрела вдаль. Вон там - слева от меня виднеется причал и пляж, где смешные карапузы скорее всего лепят куличики, а чайки голосят до боли в ушах, соперничая за рыбу в сети рыбаков.
А вон там, справа, город. Шумные мостовые сменяются тенистыми переулочками, где отдыхают старики от зноя дня.
Я посмотрела на циферблат часов у себя на руке - полдень.
- Может вы хотите обменять эти часы на что-то? - раздалось совсем рядом.

Если бы можно было сказать, что звук голоса может пахнуть, я бы сравнила этот тембр с пачули - терпкий и жгучий в своей манящей горькой сладости. И даже в шуме шторма смогла бы узнать, кто именно это говорит.
Пытаясь придать своей радости равнодушный тон, поинтересовалась, заглянув в темные глаза:
- Не уверена. Вашей подруге понравился подарок?
- Не уверен, - спародировал он меня. - Она не сказала.
И серьезным тоном продолжил:
- Этот жемчуг я отнес на могилу своей матери. Сдержал свое давнее обещание. Она всегда хотела, чтобы я стал ныряльщиком, как наш отец. Но эти моллюски... - он поежился как и при нашей первой встрече, словно их снова увидел. - Мне в этом нравиться одно - находить жемчужины, ведь ныряльщик-то я неплохой.
Мужчина прикоснулся к моей руке, отчего я порозовела, как морской коралл.
- А мне уже давно нужен напарник..., - прошептала я, чувствуя, что в море, приливы которого касаются сейчас души, еще только предстоит окунуться.



Примечания
*1. У ныряльщиков, при нарушении техники всплытия, могут лопаться кровеносные сосуды в глазах от перепада давления.

*2. Настоящий жемчуг «прыгает» от удара о твердое.

Другие работы в рамках Игры-ассоциаций здесь
_________________

 » Цена пачки сигарет - Штучки 17 тур

- Подъе-е-ем!

Побудка хуже, чем звонок будильника, может быть только рёв командира.

Две минуты на одевание, разбор снаряжения и построение.

Сегодня будет очередной бросок - от немыслимой жары тухлая вода в фляге, потная спина под тяжеленым рюкзаком и новые кровоточащие мозоли - сапогов в размер никогда не бывает для рядовых и новобранцев.

На календаре - безвременье и я в местечке с названием "вблизи Афганистана".

Отсюда два пути - на небо или в землю, но в принципе это равносильно. Вероятность того, что тебе дух всадит клинок в спину, настолько же велика, как и то, что взвод попадет на заминированный участок, и полетят "куски по закоулочкам".

Я здесь поверил в Бога. Того святого и праведного Бога, что затащил меня в эту чертову пустыню, из которой никто не выберется. Мы здесь все погибнем до одного. От жары, дизентерии или врага.

Жажда жизни... А что я видел за свои восемнадцать лет? Вечно работающую мать, бывшего ученого, а теперь пьяницу, отца. И да, младшую сестренку.

Когда ползешь, пробиваясь подобно кошке, по открытой местности, меньше всего думаешь о своих родных, выкладываясь на "физике" надеешься не сдохнуть от упражнений, стремительно превращающих твое тощее тело "курочки за девяносто пять копеек" в тело борца, проклиная того, кто орет "девочки".

Но человек привыкает ко всему и даже к аду. Собирая автомат, на ощупь с завязанными газами, я представлял тело единственной девушки, с которой был. Наташка... грудь, бедра, шелковая кожа. Короткое "готово" и оружие ложится на угол стола.

Будешь лучшим - убьют чужие, будешь последним - подохнешь сам. Мечтать о будущем - непозволительная роскошь, думать о доме - травить душу.

Но своих вспоминаю постоянно. Теплые руки матери, укрывавшие по ночам одеялом, сборку с отцом моделей самолетиков, нежные объятия и смех сестренки.

Сюда не доходят письма, да и вряд ли отряду смертников кто-то пишет. Ведь мы умерли для всех, едва получили назначение.

А я на клочке бумаги строчу письма, и хоть почту отсюда не забирают, пишу каждый день.

- Ястреб, за пачку сигарет дам позвонить, - тихий голос Черного надламывает тишину казармы. Кровь с шумом ударяет в голову, я оглядываюсь - кто еще слышал? Но все спят, только заговорщически улыбается друг.

Пачка сигарет - нехилая цена вопроса! Их можно достать за половину месячного содержания или неделю пайка. Назло хочется нестерпимо курить.

- Гонишь!

Он мотает головой. Черноглазый Дьявол-искуситель! Позвонить домой, отдав курево, или расслабляться вечером, затягиваясь сигареткой под басни друга, осознавая упущенную возможность?

Вот мы пробираемся в штаб-казарму - темнота режет глаза, но зрение восстанавливается, позволяя видеть очертания предметов. Серж по пути "заливает" как ему доверили налаживать связь, по средствам какого коммутатора сигнал можно передать на "большую Землю" и он уже звонил своим, а завтра чудо-агрегат переедет на другую точку, так что "бери, пока дают".

- Кончай трепаться, - шепчу ему я, показывая на дежурного.

Черный снова улыбается, кривя нахальную рожу и перегоняя в противоположный угол рта зажженную сигарету из отданной пачки. Дежурный спит. Молоденький паренек, веснушчатый, похожий чем-то на цыпленка - существо из того мира, где нет войны.

Пацан, ты попал сюда по ошибке или чем-то разозлил дядьку в военкомате...

Надо бы разбудить, но я прохожу мимо, нарушая очередной пункт Устава.

Эта ночь спокойная, наполненная до краев, как грудь кормящей матери, тишиной и сладким ароматом цветов, и температура наконец-то спала до адекватных показателей.

Пусть спит.

А Дьявол уже включает коммутатор, подсоединяет и переключает провода: закончив, протягивает мне трубку и выходит.

Прикрывая свет фонарика рукой, почти на ощупь набираю номер.

Длинные гудки. Неужели никого нет дома? С каждым вздохом я понимаю, что меня обвели вокруг пальца как идиота! Целая пачка сигарет! Или все спят? Черт! Может у них что-то случилось? Набью рожу этому гаду!

- Алло? - Откуда-то далеко, из спокойной жизни раздается женский голос.

- Мам..., - облегченно выдыхаю, чувствуя, что отлегает не только от сердца, но и от паха.

- Дим, это ты! Дима, Димочка, сыночек мой! О господи, мы так за тебя волновались! Нам сказали, что ты под Москвой, но письма возвращаются. Как ты? Сынок, ты меня слышишь? Папа нашел хорошую работу! Ну что же ты молчишь? - Она тараторит без умолку и внезапно затихает. - Ты в Афгане...?

Последнее слово тонет в плохо сдерживаемых всхлипываниях.

- Ма, я вернусь, - шум в трубке напоминает пулеметную очередь. - Слышишь, я вернусь!

- Наташа с нами живет! Ждет тебя...

А телефон предательски замолкает, захлебнувшись в треске.

На ватных ногах выползаю на улицу - отмечаю, что на востоке начинает светлеть - скоро подъем. Увидев меня, Черный отлипается от стены и мы возвращаемся, проходя мимо дурного еще от сна, дежурняка, разбуженного подзатыльником.

Если отсюда действительно никто не возвращается, значит, я обязан стать первым...

И я вернусь, целый и не контуженный, и подниму два пальца к небу родного города. Потому что "Виктори" - победа, семья, Родина.
_________________

 » Случайные послания - Штучки 17 тур

Кошка на подоконнике внимательно следила за частыми каплями дождя на оконном стекле. Периодически она лапой пыталась схватить недосягаемое, но дождинка скользила нетронутой, и шиншилла провожала взглядом сползающую каплю.

Женщина сидела на диване с неработающим телефоном в руках. Ее взгляд был устремлен на улицу, но она не видела дождя, а лишь прошедшую весну. Только изредка вздрагивала, когда коготки кошки звякали по стеклу. Они были похожи - обе худые, с большими грустными зеленого цвета глазами. Белый окрас шиншиллы с черными остяком печально гармонировал с седыми прядями в косе брюнетки.

Алла неловко поднялась с дивана, облокотившись на подоконник, и из ее руки на пол выскользнул сенсор.

- Вот неуклюжая! - Женщина опустилась на корточки и собрала телефон, вернув на место батарею и заднюю крышку.

Кошка, привлеченная резким звуком, спрыгнула на пол и стала тереться и хозяйку, намурлыкивая песни.

Алла всегда хотела себе белый мобильник, но только не IPhone. Это строго, изыскано и подчеркивает хороший вкус владельца, не потакая мейнстриму* на «яблоко», но муж купил именно этот, чисто женский с цветочками смартфон. А потом и второй в подарок - чисто белый.

Если классика использовалась для повседневной жизни, то на розовый подключили новый номер - общение в сети ноль копеек! У Сережи ведь был двухсимочный. Но теперь телефон лежал без дела - она его выключила несколько месяцев назад, когда попробовала начать жить без него. А сегодня, достала зачем-то с антресоли.

Невольно, по давней привычке проверять работоспособность телефона после падения, Алла включила трубку, а свободной рукой погладила любимицу.

- А ведь от его телефона ничего не осталось, - но тут же одернула себя. - Хватит. Прошло уже полгода. Довольно...Но ведь доктор сказал, что это нормально.

С характерными звуком пришла sms-ка, мигая в лотке, и текст показался на экране.

"Я всегда буду любить тебя"

- Я не понимаю, - прошептала женщина - в отправителе стояло "Любимый"

- Но этого быть не может, правда, Клио?

- Мур, - уклонилась от ответа шиншилла.

А послания пришли скопом: "Прости меня за все", "Живи счастливо", "Я всегда буду рядом".

"Спасибо за все, что между нами было, и прости за все обиды и непонимания. Я был счастлив с тобой". "Помни - я люблю тебя".

Алла заплакала. У нее был заботливый, внимательный муж, но он никогда не говорил о своих чувствах, и уж, тем более что любит ее. Однажды они даже поссорились из-за этого. Ей, чуткой по натуре, необходимо было слышать, что она красивая, любимая. Нужно было признание в словах. Но Сергей приносил букеты цветов, строил дачу, возил ее в отпуск. Для него, казалось, нет слова "люблю".

В тот вечер он пришел устлавший и немного злой, а на ее выставку инвестор дал денег меньше, чем она планировала. Просто был неудачный момент для разговора.

- Ты меня любишь? - спросила Алла мужа.

- Конечно! - ответил он.

Но если бы раньше она просто отшутилась бы, сказав "аналогично", то в этот раз не смогла. Нервы были ни к черту, хотелось успокоения, понимания со стороны близкого человека. А не это короткое и, как ей показалось, безразличное "конечно" как отмазка.

- Неужели нельзя хоть раз ответить нормально? - Взвинтилась она.

- А что я сказал не так? Я должен говорить постоянно "люблю, люблю, люблю"? Я разве не делаю все, чтобы ты была счастлива?

- Хватит! Ты просто равнодушный субъект!

- Я сказал тебе однажды, что люблю. Если что-то поменяется, то ты первая об этом узнаешь.

- Дурак, - бросила Алла и, хлопнув дверью, заперлась в ванне, включив воду на полную мощность.

И не слышала, что он сказал "А я тебя больше"

А потом этот пьяный, вылетевший на встречку...

Она так и не успела попросить прощения за ссору. А теперь эти sms-ки... Это просто невозможно.

Сенсор заелозил по полу, вибрируя от входящего вызова абонента, записанного как "Любимый".

- Света, прости меня за вчера! Я, правда, люблю тебя...

- Но вы ошиблись, я не Света, - выговорила Алла.

- Как же так? Это разве не 954-35-69?

- На конце 96, - тихо проговорила женщина.

- Простите, ради Бога... Я вам значит, отправил все sms-ки. Просто мы вчера поругались, и моя девушка утопила мой телефон. А я вбил ее номер неверно на новую трубку. Простите, пожалуйста.

- Все в порядке. Набирайте корректно и берегите свою любимую.

Шиншилла забиралась на колене к хозяйке, сидевшей на корточках, и заглянула ей в глаза.

- Вот так, Клио, бывает, да... Включишь телефон раз в несколько месяцев, а тут sms-ки с того света. Но так ведь не бывает... Его не вернуть, - столь долгосдерживымые слезы покатались по щекам.

Кошка лизнула руку хозяйке - она все понимала.

Немного успокоившись, Алла еще раз перечитала сообщения. Те слова, что она не услышала от него... Как это много значит на самом деле. Никогда не поздно.

- А я тебя больше, - прошептала женщина, глядя на свадебную фотографию, - намного больше...


Примечание:

*шиншилла - одна из пород персидских кошек.

*мейнстрим (mainstream) – обозначение каких-либо популярных, массовых тенденций. В данном контексте употребляется как «следование моде» в приобретении гаджетов.

*По новому законодательству неиспользованные сим-карты прекращают свое действие, а номер отправляется на продажу.
_________________

 » Северная высота - Штучки 17 тур

- Прием. Центр Южный, вы меня слышите?

- Центр Южный. Мы вас слышим, но связь плохая. Северная высота, прием. Подтверждаем информацию о снежной буре. Все полеты отменены.

- Прием. Северная высота. Информацию получили. Надеемся на вашу помощь.

Вздохнув, Кейт положила снятые наушники возле пульта и громыхнула стулом от злости. Провизии осталось на неделю, а когда закончится буря - неизвестно.

Распахнув тяжелую дверь, вышла на улицу. Хаски с приветственным лаем бросились к ней, отряхнувшись от снега, и закружились рядом.

- Бруно, Лео, вы мои хорошие! - Кейт потрепала собак по холке, отцепляя от сбруи. - Побегайте немного.

Остальные собаки улетели на вертолете две недели назад на основную базу для завершающей экспедиции к "Красной звезде". Но зимовка закончилась внезапно - сильный циклон сбил навигационные вышки, что означало невозможность выбраться по воздуху. Все оказались заперты на своих базах. Но Южный был более всего подготовлен к снежной осаде, чего не скажешь про Северную высоту, служившую просто перевалочным пунктом.

За полгода на станции Кейт узнала, что снег может быть не только белым. Да и снежная пустыня вовсе не беззвучная и не тихая - она полна голосов, набирающих свою силу ночью - и в звуке ветра тогда можно услышать музыку. Чаще всего она слышала саксофон и скрипку, и, поклявшись на Библии, могла утверждать, что никогда раньше она не слышала этих мелодий.

Морозный воздух резал глаза, а дышать было почти невозможно. Если сейчас заплачет - слезы сразу же превратиться в кристаллики льда.

Подозвав собак, она впустила их в помещение. Корма для них осталось немного, так стоит хоть немного поберечь их силы и тепло наступающей ночью.

Взяв грелку в спальный мешок, Кейт попробовала уснуть. Страшные истории про то, как собаки оставались одни до следующих экспедиций вспомнились во всем ужасе одиночества. Но ведь про нее не забудут, правда?! Ее заберут...

- Центр Южный, это Северная высота. Прием.
- Северная высота, мы вас слышим. Но сильные помехи на связи.
- Южный, провизии осталось на три дня.
- Высота, держитесь. Сильный боковой ветер не дает взлететь вертолету. При первой возможности мы поднимемся.

- Центр Южный. Это Северная Высота, прием. Центр Южный, - Кейт вслушивалась в помехи, но ответа не было.
- Черт, - выругалась она. За окном бушевала буря - сильный ветер бросался снегом, словно хотя сделать из станции пряник, покрытый молочной глазурью.
Собаки возле нее заскулили.
- Тише, мальчики, тише.


Вчера закончилась провизия, сегодня она отдала свой сухой паек собакам. Еще три дня они продержаться, а потом... Ей придется отпустить собак, чтобы они сами себе добыли пропитание. А она... Будет записывать мелодии ветра.
_________________

 » Снимки - Ты + Я

версия с изменениями

Тягучая темнота внезапно наступающего ливня озаряется молнией.
Шелк. Тихо переключается тумблер в водогрее.
Всё это как вспышка.
Фотография.
Не люблю. Никогда не любила. Хотя говорят, что я фотогеничная.
У меня много снимков – друзей, близких, родных и совсем чужих мне людей, которых я возможно никогда больше не увижу. Каждый день слайдов становится больше. Со временем часть теряется, тускнеет, но так происходит не со всеми пленками.
Некоторые негативы имеют свою светлую историю, и фотографии с них получаются яркие, радостные. А есть те, которые лишний раз проявлять не хочется. Но стареют и те, и другие, и тогда ты проявляешь их снова. Неизбежно.
Человеческая память – лучший фотоаппарат на свете. Вот только слишком выборочна.
Твоя фотография в каждом моем дне. Если я тебя не вспомнила утром или вечером, то это означает одно – вспомнила днем.
Единственный твой и самый ценный снимок в моем обширном фотоальбоме. Но не обольщайся, к несчастью, просто долгое время ты был единственным близким мне человеком. Ты был тем, с кем я хотела быть. Со своим отцом.

Память начинает перебирать фотографии – пытается отыскать ту, на которой ты улыбаешься мне. Хоть раз. Но, как и тысячи раз до этого, воспоминание рассыпается, ускользает, оставляя привкус горечи.

Это началось давно. Помнишь ли ты когда? Скорее всего нет, но – тогда, когда ты сдал меня в детдом.
Ты просто отказался от меня, подписав документы. И это было уже во второй раз. Первый - когда умершая мама сказала о беременности.

Сквозь реагенты печали и обиды снова в памяти проступает та сцена – я плачу, прося не оставлять, обещаю быть хорошей девочкой, цепляюсь за твое пальто. А ты все равно уходишь. Бросаешь меня.
Поделись секретом, как тебе удалось определить родную дочь в детдом.

Смешно. Я не могу рассказать что-то плохое о том времени. Нас кормили, одевали, заботились, как могли. Не было тех ужасов, которые бывают в других детоприемниках. Кроме ночи.
Ночь – это время плача в подушку, горестных призывов к маме и всем детским богам. Абсолютное одиночество и громовое молчание мира. Бесконечное бессилие, переплетающееся с мечтами о любви того, кто назовет «доченька». Хоть еще разок.

И казалось мне, что ты придешь за мной, заберешь меня. Возьмешь за руку, и будет мир на двоих.
А знаешь ли ты, сколько ужинов было отдано курносому Ваське за то, что он помог проникнуть в кабинет с телефоном?
Задвижка на фотоальбоме подается с трудом, но маховик времени сдвигается, показывая самую страшную фотографию.

Маленькая девочка прижимает телефонную трубку и слушает гудки. Сердце отмеривает секунды жизни, которая обрывается, услышав грубый голос, что «тут таких нет».
Я потом узнаю, что ты оставил мне неверный номер телефона. Оставил просто так, чтобы меньше плакала в тот день. Жестоко дарить надежду, заведомо мертвую, как и твоя душа. Но ты смог, ты обманул ребенка. Поздравления?
Но у меня есть Ангел-хранитель. И этот белокрылый знает толк в своей работе.
Я смогла научиться общаться, не кусать губы и не грызть ногти, не плакать ночью тихо-тихо, чтобы никого не разбудить. В жизни появился любимый мужчина. Мужчина по своим поступкам, а не просто - полу.

Но так и не смогла забыть те дни без мамы. Без тебя. Мечтала о том, что ты позвонишь и спросишь, как дела.

Мне было невыносимо видеть, как ты ласков со своими детьми. Нашла тебя, нашла. Хоть у меня не осталось от тебя ничего, даже отчества.
Тайком подсматривала за твоей жизнью, пытаясь понять, в чем же моя вина. Почему и как посмел отказаться от нелюбимой, но родной дочери.
Но если бы ты позвал меня сейчас и попросил прощения, то разве я бы не помчалась в тот же миг?
Помчалась бы, простила...

– Милая, завтра рано вставать, – окликает меня муж.
А через несколько дней и отец. Мне будет кого называть папой.

Я кладу руку на свой большой живот и понимаю, что меня судьба уберегала от тебя. От твоей злобы, необоснованной ненависти, равнодушия.

Ты не позвонишь. Знаю.
Сколько ждала твоей любви? А все - бесцельно.

Свиток памяти сворачивается, захлопывая большой альбом с фотографиями того тяжелого времени, призраки которого мучают меня и по сей день. Я вытираю слезы.
Последние дождевые капли стекают по стеклу. Где-то вдалеке заканчивается семицветная дуга, хвост которой уходит в землю рядом с домом.

Пытаюсь вновь найти твой снимок у себя в памяти, но его нет.
Ведь ничто так не губительно для фотографий, как бесконечные потоки воды.
_________________

"Снимки" - один из первых прочитанных мной на странице конкурса "Ты + Я =..." рассказов. Один из тех, на которые я не могла не отозваться.

Как больно иногда оглядываться в прошлое,
Пытаясь все плохое позабыть.
Наивные, хотим запомнить лишь хорошее,
Любимыми и любящими быть.
Но память иногда жестоко и решительно
По старым ранам полоснет ножом.
И больно понимать, и горько и мучительно -
"Выздоровленье" было миражом.
Как странно иногда от правды с горьким привкусом.
Но как себе забыться повелеть?
На волю отпустить былое. Словно вирусом,
Им надо пережить, переболеть.
Не хочется нарыв вскрывать осколком памяти -
От страха все сжимается внутри.
Сними обиды груз, чтоб в завтра налегке идти.
И в новый день без боли посмотри.

Злата,
_________________