Бетти Нильс "Поцелуй для Джулии"

Благодарю за перевод, понравилось, вроде вполне такая приятная история...))
_________________

Девочки, спасибо за комментарии. Да, первые стычки, первые объяснения... Джулия пока только и может, что сравнивать старого и нового босса. Я так понимаю, что другого опыта у нее нет. И сравнение явно не в пользу нового начальства.
А за Саймоном ужасно интересно наблюдать. Во всяком случае, если он прикладывает хоть какие-то усилия, то оказывается вполне милым героем. И, что приятно, не картонным, а живым и достоверным.

Аллочка, Тинуля, спасибо за продолжение! Очень нравятся главные герои. С нетерпением жду дальнейшего развития событий.
___________________________________

История нравится.

Думается, что кое-что - это то, что она ему очень нравится, а там личные отношения...
Спасибо за перевод!

Спасибочки!

Спасибо за продолжение!


___________________________________

До чего же английская книга) и герои чудесные) Ван-дер-Дрисма, не выговорить и не запомнить) и действительно сложно работать, когда доставшийся тебе в наследство секретарь вызывает у тебя улыбку и мечтательное настроение)

СПАСИБО!
_________________

Алла, Тина, спасибо огромное!!!
Очень понравилась аннотация и выложенные части. Удачи Вам, легкого перевода и благодарных читателей!
Читается легко, сюжет интригует, а оформление такое романтиШное!
Судя по тому, как довольно улыбался профессор после того, как подвёз Джулию домой, думаю она ему нравится, по крайне мере, как женщина. Ну, что будет дальше увидим. Уже потираю ручки.
_________________

Алла, Тина, спасибо за новый перевод!
Автор для меня новый, но первая глава довольно приятная. Так что я в читателях!
_________________

Валя, Света, добро пожаловать.
Лён, точно, книга совершенно английская: общая атмосфера, неторопливость, подчеркнутая вежливость героев, словарные обороты, которых я на русском не встречала уже много лет. Я млела, пока читала.
Тома Матвиенко, ночная пташка, digisana, спасибо, что читаете.

 » глава 2, часть 1

Всем доброй ночи

перевод - lisitza
редактура и оформление - gloomy glory
Дома Джулию ждала вся семья, желая узнать, как прошел день.
– Ну хотя бы не задержал тебя, – заметила мать. – Он милый?
Под этим подразумевалось, хорош ли он собой, молод ли и может ли влюбиться в секретаршу?
– Резок, с головой погружен в работу, любит, чтобы все делалось сразу, мил с пациентами…
– Старый? – Миссис Бекуорт очень старалась говорить будто невзначай.
– Приближается к сорока, возможно, тридцать пять. Сложно сказать. – Помолчав, Джулия сжалилась над ней: – Он отлично выглядит, очень крупный, и думаю, медсестры вне себя от восторга.
– Не женат? – В голосе матери слышалась надежда.
– Не знаю и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю. Он не болтлив.
– Мне это нравится, – одобрил Ласкомб. – Даже если он иностранец.
К допросу присоединилась Эсме:
– Он голландец. Говорит со смешным акцентом?
– Никакого акцента. Ну, можно услышать, что он не англичанин, но только по слишком уж правильной речи, если ты понимаешь, о чем я.
– Джентльмен? – спросил Ласкомб.
– М-м-м, да, и думаю, страшно умный. Полагаю, мы прекрасно поладим, как только привыкнем друг к другу.
– Как ты его зовешь? – поинтересовалась Эсме.
– Профессор или сэр…
– А он тебя?
– Мисс Бекуорт.
Эсме взвыла от смеха:
– Джулия, это звучит, будто ты старая дева. Уверена, он носит очки…
– Вообще-то, да – для чтения.
– По твоим словам, он настоящий зануда, – заявила Эсме. – Теперь, когда Джулия вернулась, мы можем попить чаю?
– Чай в два счета будет на столе, – отозвался Ласкомб и направился в кухню за макаронами с сыром.
В семье Бекуортов «чаем» называли не модное – «изысканное» – чаепитие, а смесь полдника с ужином, что подавалась в полседьмого вечера. Трапеза включала в себя что-нибудь горячее, хлеб с маслом и сыром или сэндвичи, джем и сконы, а также большой кувшин чая.
Только по воскресеньям они устраивали дневное чаепитие, а часом позже – ужин. Ну и когда принимали гостей – друзей или родственников. Тогда Ласкомб придумывал великолепный обед; полировали серебро, доставали искрящиеся бокалы и роскошную камчатную скатерть, которой миссис Бекуорт безумно дорожила. Возможно, семья и бедствовала, но остальным об этом знать не обязательно.
Сейчас все расселились вокруг стола, наслаждаясь вкусной едой Ласкомба и веселой беседой. И если они по-прежнему скучали по ученому главе семейства, умершему так внезапно, то скрывали это. «Порой три года кажутся долгим сроком», – размышляла Джулия, но отец представал в ее памяти ясно, как живой, и она знала, что мать и Эсме чувствуют то же самое. И не сомневалась: так же думает и преданный Ласкомб.

Джулия полагала, что после приглашения на чай с тостами профессор проявит к ней больше дружелюбия, но ее ждало разочарование. Его «Доброе утро, мисс Бекуорт» вновь вернуло ее, фигурально выражаясь, на расстояние вытянутой руки. После добродушного «Привет, Джулия» профессора Смита странно было называться «мисс Бекуорт». Почти все в больнице обращались к ней по имени, и Джулия надеялась, что новый шеф узнает об этом и последует обычаю.
Он серьезно нагружал ее работой, но поскольку и сам трудился не меньше, если не больше, жаловаться было не на что.
Несколько дней прошли под знаком тревожной вежливости: холодной – с его стороны, и неловкой – с ее. «Я привыкну», – успокаивала себя Джулия как-то вечером, записывая под быструю диктовку профессора, а потом подняла глаза и увидела, что он ее разглядывает.
– Так, будто я опасна и готова взорваться, – объясняла она позже матери.
– Скорее, погружена в свои мысли и за много миль от работы, – поправила миссис Бекуорт, и Джулии пришлось с ней согласиться.
Чая и тостов больше не было. В половине шестого профессор пунктуально отсылал Джулию домой, а сам, как она предполагала, работал за столом допоздна, разбирая бумажные завалы, поскольку большую часть дня проводил на обходах или консультациях. Доктор занимался и частной практикой. В ранние дневные часы он отсутствовал и, по мнению Джулии, именно тогда принимал своих пациентов. «У него загруженный день, но и у меня не меньше».
Конечно, каждый раз в столовой Джулии устраивали перекрестный допрос по поводу шефа, но она ничего не могла рассказать. А даже если бы и могла, все равно бы хранила верность и, не теряя рассудительности, молчала. Человек имеет право на личную жизнь.
Ван дер Дрисма отчасти представлял, какое любопытство пробудил в сотрудниках «Сент-Браво», но игнорировал его. В первую и последнюю очередь профессор был гематологом, и все остальное бледнело перед его интересом к работе и пациентам. Конечно, у него существовали и другие увлечения: очаровательный маленький коттедж с внутренним двориком на тихой обсаженной деревьями улице и другой коттедж возле Хенли, позади которого небольшой сад спускался к реке; а в Голландии – другие дома и семейный особняк.
У профессора имелось множество друзей и семья. Он жил насыщенной жизнью и пока о браке не задумывался. Никто – ни одна женщина – не будоражил его сердце с тех пор, как он влюбился в ранней юности и был отвергнут ради мужчины более взрослого, состоятельного и уже достигшего высот в профессии. Ту любовь ван дер Дрисма перерос много лет назад – на самом деле сейчас он не мог понять, что же нашел в той девушке, но ее отказ посеял в нем семена решимости преуспеть в работе.
Сейчас он удовлетворил свои амбиции и за это время научился с настороженностью воспринимать хорошеньких девушек, которых постоянно представляли ему друзья. Профессор хотел не просто хорошенькую девушку – он нуждался в интеллигентной компаньонке, способной вести его дом, ужиться с его друзьями, развлечь их и снять с него не имеющее значения бремя общественной жизни. Она должна хорошо выглядеть, уметь одеваться, родить ему детей…
На этом ван дер Дрисма, как правило, останавливался. Конечно, такой женщины не существует. Он хотел совершенства. «А подобного, – цинично размышлял профессор, – в женщине быть не может». В конечном счете ему придется смириться с той, что ближе всего к идеалу.
Естественно, эти мысли он держал при себе. Никто из тех, с кем он встречался на званых обедах или вечеринках, не догадался бы, что за мягким выражением лица доктор скрывает надежду найти женщину, на которой хотел бы жениться. А тем временем в его жизни царствовала работа.
Это означало, что и Джулия без дела не сидела. Ван дер Дрисма заставлял ее трудиться без передышки, но не бездумно. Каждый вечер она вовремя уходила домой, что редко случилось при профессоре Смите. Новый же профессор следил и за тем, чтобы она успевала выйти на кофейный перерыв, на обед и выпить чашку чая в три часа, однако в остальное время приходилось поднапрячься.
Джулия не возражала. На самом деле работа ей нравилась, поскольку, в отличие от предшественника, голландец обладал великолепной памятью, был аккуратен, как и положено медику, и избегал пустых разговоров. Но, глядя на его массивную спину, исчезающую за дверью, Джулия думала, что было бы замечательно, говори он иногда хоть что-то помимо дьявольских медицинских терминов. И все же она считала, что они неплохо ладят. При случае даже планировала предложить, чтобы он прекратил называть ее «мисс Бекуорт»… Например, в Рождество, когда весь госпиталь проникнется праздничным духом.
На вторую неделю их беспокойного сотрудничества профессор сказал, что на выходные едет в Голландию. Джулию это не удивило – он ведь признанный во всем мире доктор, – но она поразилась быстрой вспышке сожаления при известии о его отъезде. Похоже, она привыкла к молчаливой фигуре за столом, к долгим отлучкам босса и его возвращениям с требованием чего-то невозможного и сию секунду.
– Как мило, – бессмысленно отозвалась Джулия. – Мило для вас, сэр.
– Я буду работать, – строго отрезал ванн дер Дрисма. – И не думайте, будто и вам хватит времени для чего-то, кроме работы.
– О чем вы, профессор? Собираетесь оставить мне груду дел? – В груди свербело от раздражения. – Могу вас уверить, мне хватает работы…
– Вы меня не поняли, мисс Бекуорт. Вы поедете со мной. Я собираюсь дать серию лекций. К тому же, меня попросили посетить пару больниц и семинар. Вам предстоит вести, а потом перепечатывать все записи.
– Правда? – холодно уточнила она, уставившись на шефа. – И я должна организовать нашу поездку, и жилье, и транспорт?
Он непринужденно откинулся на стуле:
– Нет, нет. Все будет подготовлено. Вам понадобится лишь переносной компьютер и ваши блокнот с ручкой. Вас заберут из дома в девять утра в субботу. Полагаю, вы успеете подготовиться к этому времени.
– О, конечно, успею.
Джулия обошла стол и встала прямо перед профессором.
– Но могли бы и спросить, – заметила грубо. – Знаете, у меня есть жизнь вне этих стен.
И с этими словами удалилась в свой кабинет, хлопнув дверью. На столе скопилось полно работы, но Джулия не обратила на нее внимания. Так глупо сорвалась! Это может стоить ей места. Но извиняться она все равно не собиралась.
– Никто не будет мне приказывать. Я и с Блотто не стала бы разговаривать в подобном тоне, – проворчала Джулия и удивилась, услышав ответ профессора.
– Моя дорогая мисс Бекуорт, прошу прощения, если задел ваши чувства. Я не собирался разжигать ваш гнев.
Эта речь ничуть не улучшила положение.
– Все в порядке, – по-прежнему холодно ответила Джулия.
И как раз пыталась сформулировать гадкую фразу о рабовладельцах, когда ван дер Дрисма поинтересовался:
– Кто или что такое Блотто? К которому, полагаю, относятся с большей вежливостью, чем я к вам.
Доктор обогнул стол, уселся на его край, сдвинув бумаги, и улыбнулся Джулии. Ей стоило большого труда не улыбнуться в ответ.
– Блотто – это наш пес, – пояснила она и отвела взгляд.
Профессор был добрым человеком, но настолько погруженным в работу, что его оружием стало безразличие, скрытое за хорошими манерами. Сейчас же он настроился восстановить хорошее настроение подчиненной.
– Думаю, время от времени вы путешествовали с профессором Смитом и знаете, что с собой взять и как обычно проходят такие поездки…
– С профессором Смитом я была в Бристоле, Бирмингеме и Эдинбурге, – сообщила Джулия с прежней ледяной учтивостью.
– Амстердам, Лейден и Гронинген, куда мы собираемся, не намного дальше от Лондона. Мне придется впихнуть уйму дел в четыре-пять дней. И я окажусь в зависимости от вашей поддержки, которую нахожу восхитительной.
– Не надо меня умасливать, – буркнула Джулия, чей нрав был столь же неистовым, как и ее волосы.
– Моя дорогая мисс Бекуорт, я забуду эту реплику. Я просто хвалю то, что достойно похвалы.
Ван дер Дрисма говорил мягко, скрывая улыбку. Джулия действительно оказалась приятной девушкой, но колючей, как терновник. И весьма квалифицированной – как и отзывался о ней Смит. Заставить ее просить о переводе и остаться на милость какой-нибудь бойкой девчонки?.. Об этом даже думать не стоило.
– Конечно, я буду занят большую часть времени, – небрежно заметил профессор, – но вы успеете немного погулять по окрестностям.
Какая соблазнительная приманка. Провести несколько дней в чужой стране, побыть туристкой – даже в компании шефа это приятная перемена. И потом, у Джулии не было выбора. Она на него работает и должна поступать, как велено. Она решила, что неправильно себя вела. И подняла взгляд:
– Конечно, я буду готова поехать с вами, сэр. Я… прошу прощения за то, что вспылила. Все так неожиданно...
Доктор встал со стола и серьезно ответил:
– Временами я очень забывчив. Вам стоит взять с собой плащ и зонт, возможно, будут дожди. Подготовьте мне эти записи, как только сможете, хорошо? Если понадоблюсь, я в отделении.
Джулия поняла, что ей придется работать как сумасшедшей, чтобы закончить к половине шестого, но просидела несколько минут, с головой погрузившись в решение важной проблемы: какую одежду взять с собой. Предстоит ли выходить в свет? У Джулии было немного нарядов, но все элегантные и вне времени. Она подумала о блузках, юбке, надетой на ней сейчас, вельветовом жакете, купленном всего несколько недель назад, на всякий случай о платье… И тут глянула на часы и оставила приятные мысли ради тяжелой работы.
Едва добравшись до дома, Джулия рассказала обо всем матери, а через несколько минут к ним присоединились Эсме и Ласкомб, чтобы послушать новости.
– Одежда? – сразу уточнила миссис Бекуорт. – Ты должна купить один из тех строгих костюмов с подплечниками. Женщины на телевидении все время их носят и выглядят очень по-деловому.
– Мамочка, я не деловая женщина и ненавижу такие костюмы. У меня есть темно-коричневый вельветовый жакет и вот эта складчатая юбка – зеленая в коричневую галочку. Я возьму платье и блузку на каждый день…
– Возьми то дымчато-синее платье, которое носишь годами, – встряла Эсме. – Оно такое старое, что снова вошло в моду. Ты будешь много выходить – в рестораны, на танцы? Возможно, он сводит тебя в ночной клуб.
– Профессор? Я бы сказала, что его туда и на аркане не затянешь. И конечно, он не станет выходить со мной в свет. У меня будет куча работы, а он, по его словам, будет занят целыми днями.
– Ты могла бы встретить мужчину, – заметила Эсме. – Знаешь, того, что воспылает к тебе чувствами и начнет тебя водить куда-нибудь по вечерам. Профессор не может ожидать, чтобы ты работала все время.
– Думаю, именно этого он и ожидает. Но это будет забавно, и я привезу вам что-нибудь по-настоящему голландское. И Блотто тоже.

На подготовку осталось два дня. А значит, вечерами Джулия была занята: мыла свои роскошные волосы, красила ногти, гладила блузки и складывала вещи в чемодан.
– Положи свитер, – предложила мать, заглядывая через плечо. – Два: кардиган цвета осенней листвы, который ты надевала на прошлое рождество, и зеленый свитер. – Она нахмурилась. – Ты уверена, что мы не можем позволить себе один из тех костюмов?
– Абсолютно. Я прекрасно справлюсь с тем, что есть, а если профессор ван дер Дрисма этого не одобрит, тем хуже для него. В любом случае он не заметит.

В этом Джулия ошибалась. Когда в субботу утром она открыла дверь профессору, его вежливый незаинтересованный взгляд вобрал все до малейших деталей. Доктор заключил, что подчиненная выглядит женственно, хоть и по-деловому. С таким симпатичным лицом она легко сможет найти себе подходящего мужа…
Ван дер Дрисма серьезно поздоровался с Джулией, любезно поговорил с ее матерью и улыбнулся в ответ на страстный вопрос Эсме:
– Вы же дадите Джулии время отправить открытки?
Затем подхватил чемодан Джулии, но Эсме вновь его остановила:
– Вы не устаете от вида всей этой крови? Это не слишком грязно?
– Эсме! – Шокированный возглас миссис Бекуорт остался без должного внимания.
– Я же просто спрашиваю.
Профессор опустил чемодан и с извиняющимся видом ответил:
– Крови почти нет. Только небольшие образцы в маленьких пробирках. Куда важнее состояние пациента: бледность, желтый или красный цвет лица, как больной себя чувствует, как выглядит.
Эсме кивнула:
– Я рада, что вы объяснили. Я собираюсь стать врачом.
– Не сомневаюсь, что у тебя все получится. – Ван дер Дрисма улыбнулся внезапной чарующей улыбкой. – Боюсь, нам пора идти.
Джулия наклонилась попрощаться с Блотто, поцеловала мать и сестру и чмокнула Ласкомба в морщинистую щеку.
– Позаботься о них, Ласкомб.
– Не беспокойтесь, мисс Джулия. Хорошей вам поездки.
Джулия села в машину. Все были так уверены, что она получит удовольствие, а вот сама она как-то сомневалась.

Интересно,когда до тормоза ван дер Дрисма дойдет, что Джулия и есть его совершенство?)
Алла, Тина, спасибо, книга очаровательно милая!
_________________

Ну, скажем, время еще есть. Хотя первые обнадеживающие моменты потихоньку появляются.

Аллочка, Тинуля, спасибо за продолжение! Думаю именно после совместной поездки до профессора начнёт доходить, что Джулия именно "та")))
___________________________________

А мне что-то эти его претензии на совершенство совсем не понравились! То же мне, ПрЫнц Датский, пардон Голландский!
Надеюсь он свои замашки оставит в прошлом по мере развития романа.
Девочки, спасибо за новую главу!
_________________