Страстные сказки средневековья (фэнтези, 18+)

 » Глава 9

   И теперь Гачек сидел за ужином напротив подтянутого и полного несокрушимой энергии графа в полной растерянности, с трудом представляя, как в таком скоплении людей можно найти двух женщин и шута, даже если они достаточно колоритное трио.
   Затея ему казалась лишенной надежды на успех.
   Зато дона Мигеля мало пугали такие трудности. Он уже не раз бывал в Париже, кое-что о нем знал, и ясно видел перед собой направления поиска, поэтому в первый же день пребывания развил бешеную деятельность.
   И вот сейчас, подкрепляя себя хорошо прожаренным окороком с черносливом, де ла Верда делился с ним добытой информацией.
   - Похожие на наших беглецов люди не въезжали ни в одни ворота, - говорил он, потягивая вино, - но кое-кто видел похожих странников на дороге, ведущей от Бара! Правда, они утверждают, что женщина была рыжая! И говорят, что их сопровождал молодой шевалье!
   - Рауль де Сантрэ?
   - Не исключено! Возникает вопрос, куда они делись потом? Почему их не заметили стражники? Ведь не через стену же они перелетели?
   К вечеру пошел снег, поэтому кружка с подогретым вином была очень кстати.
   - Ладно,- потянувшись, зевнул граф,- попробуем пойти другим путем!
   - Каким?
   - Придется подключить кое-кого, кто хорошо знает всё происходящее в Париже. Но сначала придется заставить его разговориться.
   Де ла Верда отсутствовал несколько дней и ночей, не появляясь на постоялом дворе даже переодеться.
   Гачек тем временем занялся, наконец-то, своими делами. Он посетил медицинскую школу университета, узнал, какие магистры читают лекции по медицине в этом семестре, приценился к ценам на квартиру, побродил по рядам лавочников, подбирая себе принадлежности для письма и обучения.
   Эти привычные занятия настроили его на умиротворенный лад. Действительно, скоро де ла Верда найдет свою жену, и он расстанется с этой супружеской парой навсегда. И правильно, ведь ему нужно заниматься тем, ради чего он и пустился в это путешествие - начать учиться. Тогда в медицинской школе университета преподавали два знаменитых врача - Жак де Эпар и хирург Ришар Гелен. Они учили вагантов умению составлять мази, лечить лихорадку и раны при помощи довольно экзотических средств (например, жаренных полевых мышей!), да и многое другое, что особо интересовало нашего любознательного студента.
   Как-то вечером, не дождавшись дона Мигеля в очередной раз к ужину, Славек спустился в общий зал таверны и там услышал от посетителей, что в Париже арестованы инквизицией несколько гадалок и предсказателей будущего.
   - Кому они помешали? - недоумевал какой-то завсегдатай харчевни,- ну читают люди по звездам будущее, что здесь плохого, когда должность астролога есть даже при дворе короля? Например, его врач и астролог Куактье! Все говорят, что он - замечательный звездочет и могущественный человек.
   Ответ на этот вопрос вскоре дал, наконец-то, появившийся на постоялом дворе де ла Верда. Подсев к Гачеку, он прислушался к разговорам, а потом небрежно махнул рукой.
   - Глупости все это, просто шайка шарлатанов! Астрология - это точная наука, и надо целые годы учиться прежде, чем хотя бы что-нибудь научишься понимать.
   И пока они с аппетитом поедали фаршированную утку, к их столу подсел неприметный остроносый человек в плаще с капюшоном.
   - Зачем вам понадобились наши братья, мессир?- проскрипел он,- мы безобидны как осенние листья!
   - Вы обманщики и шарлатаны! Выдавая свои бредни за веление небес, вы искажаете волю Господа нашего и являетесь еретиками,- невозмутимо пояснил граф, вытирая жирные пальцы, - только не пойму, почему вы явились именно ко мне? Я обыкновенный чужестранец, приехавший в ваш город по своим делам, и вся эта ересь меня не касается. Не мешайте мне ужинать! Я устал и голоден, вдобавок!
   - Нам намекнули,- тяжело вздохнул, не тронувшись с места, посетитель,- что инквизиция действует по вашему наущению. Что вы хотите взамен того, чтобы наши люди спокойно и дальше работали на парижских улицах?
   Дон Мигель, высокомерно задрав бровь, пренебрежительно глянул на парламентера. Этот визит был результатом довольно хитроумной комбинации, которую за некоторые тайные услуги, ему помог провернуть всемогущий кардинал Бурбонский. Теперь можно было пожинать плоды нескольких бессонных ночей.
   - Где-то здесь в столице есть поклонницы дьявола, мне они нужны!
   Астролог испугался не на шутку, и неизвестно даже, кого больше.
   - Мои братья по цеху никогда не интересовались черными мессами, господин! Вы же сами понимаете, что это не каждый выдержит, да и смертельно опасно.
   В этом дон Мигель не сомневался. Быть последователями секты николаитов могли только люди отнюдь не трусливые, так как за ними охотилась инквизиция по всей Европе. Бродячие же шарлатаны, предсказатели судеб, были заурядными мошенниками. Вот и сейчас его собеседник затрясся как желе.
   - Я не обвиняю ваш цех в связях с ведьмами, мне просто нужно узнать, где они скрываются! Если хотите сделку, то она возможна только на моих условиях - освобождение бродячих астрологов в обмен на информацию.
   Условия были нелегкими, но с другой стороны - очень редко кому чужие тайны дороже собственных интересов.
   - Ладно,- задумчиво пожевав губами, согласился проситель,- постараюсь, что-нибудь узнать!
   - Только поторопись,- небрежно посоветовал граф,- а то получишь назад калек и придется переквалифицироваться в нищих попрошаек!
   Гачек страдальчески сморщился. Ему не нравилось происходящее вокруг, но что поделаешь, раз де ла Верда непонятно по каким причинам вдруг решил сделать его доверенным лицом.
   Астролог испуганно кивнул головой и спешно направился к выходу. Впрочем, вечером следующего дня его фигура вновь возникла у их стола, когда дон Мигель и вагант приступили к ужину.
   - Недалеко от ворот Сен-Жак, около аббатства святой Женевьевы,- быстро проговорил он,- дом с голубыми ставнями и флюгером в виде птицы. Скоро у них сбор!
   И тут же исчез.
   Де ла Верда немедля схватился за плащ.
   - Я ухожу,- пояснил он Гачеку,- меня не будет несколько дней! Занимайтесь, чем хотите, можете даже ходить на занятия в университет, но каждый вечер ждите меня здесь, возможно мне понадобится ваша помощь! Хотя, кажется, эта история подходит к концу.
   Гачек с радостью воспользовался этим разрешением и, облачившись в студенческую мантию, стал посещать лекции заинтересовавшего его хирурга Ришара Гелена.
   Сидя в аудитории за длинным столом бок о бок с другими студентами, он охотно слушал восседающего за кафедрой знаменитого магистра. Славека очень интересовала его теория о каналах жизни, которые связывают душу с телом, потому что он тоже считал, что все в человеке взаимосвязано.
   И вообще, Гачек с радостью окунулся в знакомый ещё по Праге мир студентов, экономов, деканов, с их веселой бурной жизнью и такими отличными ото всех остальных жителей Парижа заботами. Он спокойно перенес все традиционные издевательства, принятые учинять над "желторотыми" новичками и полноправно влился в толпу веселых беззаботных школяров. Но как-то раз, выйдя вместе с остальными вагантами из университета, Гачек отправился в полюбившийся ему трактир "Ворона и собака". Уже сидя за столом за миской похлебки он услышал, о чем гудит весь трактир.
   - Инквизиция вчера ночью схватила огромное количество ведьм, прямо во время черной мессы.
   - Взяли на месте преступления, с черными петухами и голубями.
   - Пылать теперь костру на Гревской площади! Опять капитулу расходы на дрова!
   - А уж палачу-то работы, наживется теперь, среди них, говорят, были даже очень состоятельные дамы!
   После этих разговоров Славеку все меньше и меньше хотелось возвращаться на постоялый двор, но он обещал графу дождаться результатов его поиска, и слова нарушить не мог. Гачек плохо понимал, какая взаимосвязь между парижскими поклонницами "черных месс" и исчезнувшей графиней, но с другой стороны, дон Мигель, наверное, знал, что делает!
   Увы, его вера в могущество испанца поколебалась в тот же миг, когда спустя неделю де ла Верда появился на постоялом дворе осунувшийся от усталости и поникший.
   - Пшик,- горько ответил он на вопросительный взгляд ваганта,- пусто! Никто о них не знает. Правда, есть одна зацепка - одна из этих тварей проболталась о знахарке, торгующий травами около Тампля. Завтра пошарим ещё там!
   Гачек с сомнением глянул в его бледное лицо, и ничего не сказал. И был прав, потому что ни знахарка, ни её подружки никогда не слышали об интересующей дона Мигеля троице.
   Переполошили всех - и ворожей, и заклинателей, и гадалок, доставили немало неприятных минут даже Двору Чудес, но никто и ничего не знал. Тоненькая ниточка привела упрямого испанца к одной малоизвестной парфюмерше, составляющей духи для очень знатных дам, но по понятным причинам, те тщательно скрывали знакомство с подозрительной особой.
   - И что,- спустя три дня спросил Гачек графа,- нашлись следы донны?
   Он был уверен в отрицательном ответе, но ошибся.
   - Представьте себе, что нашлись! - вздохнул, откуда-то появившийся поздней ночью дон Мигель.
   У теплолюбивого испанца от бесконечных скитаний по потрясаемому ледяными ветрами городу, разыгралась простуда, и теперь Славек отпаивал его микстурой от кашля. Попутно они обсуждали ещё и свои дела.
   -... только не следы, а их отсутствие. После той встряски, которую я здесь устроил, могу поручиться, графини в городе нет. Мне бы её выдали!
   Дон Мигель горестно вздохнул, морщась от слишком горького питья, да и мысли его тоже были далеко не радужными.
   - Даже и не помню такого момента в своей жизни, когда столько работы пришлось провернуть практически впустую, просто ради морального удовлетворения! - грустно пожаловался он ваганту.
   - Моральное удовлетворение оттого, что вы напрасно подвергли пыткам стольких людей?- наладившиеся отношения с де ла Вердой теперь позволяли Славеку задать этот давно мучивший его вопрос.
   Но разве дона Мигеля можно было смутить такой казуистикой?
   - Но ведь вы врач! И когда вскрываете гнойники или даже ампутируете у человека гангрену, то доставляете ему немыслимую боль, и как же выдерживаете, всю эту грязь, вонь, обезумевшие от боли глаза?
   Гачек даже обиделся за столь неудачное сравнение.
   - Я это делаю ради того, чтобы человек остался жив!
   - А я делаю эту мерзкую кошмарную работу ради того, чтобы осталась жива его душа! Что гораздо более важно, чем здоровье тела! Неужели вы думаете, что мне воину, главе знатного рода нравится ремесло палача? Нет, конечно! Но я хорошо понимаю свой долг перед Всевышним!
   Славек покосился на расстроенное лицо графа, и внезапно до него дошла вся тщетность этих разговоров. Дон Мигель был настолько искренен в своих убеждениях, что переубеждать его в обратном, было так же нелепо, как читать мораль волку по поводу задранных овец. Он осторожно подлил кипятка в таз с горячей водой, в котором больной грел ноги. Вся обслуга уже давно спала, и только эти двое не могли найти себе покоя, тревожась о юной женщине.
   - Что вы собираетесь теперь делать?- осторожно осведомился Гачек.
   Граф зябко передернулся, заворачиваясь в одеяло.
   - Искать Стефанию дальше нет времени! Завтра приезжает епископ со всей миссией, и опять предстоит работа. Я уже сегодня виделся с кардиналом Бурбонским, и мне не спать остаток ночи за работой.
   Гачек пораженно выпрямился от удивления. Неужели...
   - И что же, вы оставите попытки узнать, что случилось с графиней?
   Дон Мигель недовольно почесал нос и вытер пот с покрасневшего от прогревания лица.
   - Осталась последняя зацепка. Это Рауль де Сантрэ. Я тут навел кое-какие справки о нем. Знаете, его отец, с которым мы недавно общались, вдруг скоропостижно скончался. Так что теперь де Сантрэ - барон де Ла Рош! И представьте себе, что он через три дня женится, и месяца не проносив траур по отцу, на девушке из анжуйского рода Ведемонов демуазель Луизе. Все это время я пытался его увидеть, но барон, то готовился к свадьбе, то хоронил отца, то сопровождал на охоту своего принца. Мне надоело за ним гоняться, и я напрямую попросил его сюзерена Карла Французского устроить эту встречу. Надеюсь, что вы будете присутствовать?
   Устройство головы испанца всегда оставалось загадкой для Славека. Но сейчас он вообще почувствовал себя донельзя озадаченным.
   - Какое отношение может иметь графиня, к собравшемуся жениться молодому человеку? Логично было бы предположить, что де Сантрэ влюблен в свою избранницу, поэтому и торопится! А его отец..., знаете, Господь часто призывает человека к себе, поразив внезапной болезнью. Тем более, покойный барон был немолод!
   - Здесь вы, конечно, правы, - неохотно согласился граф, - но все же, исчезла Стефания именно тогда, когда находилась где-то неподалеку от де Сантрэ. А это наводит на размышления!
   На какие размышления? О чем тут можно было размышлять? Нет, де ла Верда иногда ставил своих собеседников в такой тупик, что оставалось только руками развести, не в силах следовать за его оригинальной логикой. И все-таки, во многом с ним не соглашаясь, Гачек подспудно понимал, что у графа отлично развито чутье на такого рода ребусы и загадки. А пропажа его жены была именно из области загадок.
   Де Ла Рош появился точно к назначенному часу.
   Гачек с любопытством рассматривал так долго разыскиваемого молодого человека - Рауль был, несомненно, похож на отца. Но его черты поражали непривычной тонкостью и своеобразной красотой, мало заметной из-за отсутствия ярких красок на лице. Белокурые длинные локоны, светло-серые глаза, даже губы и то бледные до бесцветности. Был он довольно высок ростом и даже не худ, а тонок. Де ла Верда так же напряженно вглядывался в гостя, и по его лицу явственно разливалось недоумение.
   - Да,- безразлично ответил барон на их вопрос о графине,- я видел женщину с беременной служанкой и шутом-кривлякой. Вся эта компания направлялась в Париж.
   - В ваших владениях?
   Дон Мигель и Гачек замерли в ожидании ответа. Теперь уже и последний не сомневался, что этот юноша имеет отношение к исчезновению графини, а вот почему? Трудно сказать! Впрочем, тот не стал их долго мучить.
   - Нет,- так же ровно ответил он, - я видел их и позже, когда сам направлялся в Париж. Дама была больна и без сознания лежала в повозке, я едва её узнал!
   - Почему? - нахмурился дон Мигель.
   Рауль чуть пожал плечами:
   - Болезнь её изменила!
   - Что же было дальше?
   - Дальше? А ничего не было!
   - Не бросили же вы больную женщину посреди дороги?
   Рауль слабо улыбнулся.
   - Нет, не бросил! Зато сама графиня бросила меня уже в предместье Парижа и исчезла в неизвестном направлении! Я пробовал искать, но знаете, своих хлопот достаточно!
   И трое мужчин одновременно вздохнули, только с разными мыслями о сем предмете.
   -А вы не можете точно сказать, какого числа это было?- наконец, поинтересовался дон Мигель.
   - Увы, уже не помню, - наморщил лоб в раздумьях Рауль, - все-таки прошел уже месяц! В середине ноября, а может позже... Нет, не припоминаю!
   После его ухода они долго молчали.
   - Что-то с этим молодым шевалье не так! - задумчиво протянул дон Мигель,- совсем не так!
   Но Гачеку уже порядком надоели все эти сложности. Теперь, когда он убедился, что донна Стефания хотя бы месяц назад была жива и направлялась в Париж, он вздохнул свободнее.
   - Судя по всему, барон не знает, где графиня!
   Но граф думал иначе.
   - Почему такая доверчивая и наивная женщина, как Стефания, не захотела ехать в компании молодого дворянина? Этому должно быть какое-то объяснение! - пробормотал он, и вдруг обрушил на голову опешившего ваганта следующее, - но у меня на это нет времени! Завтра у нас с епископом аудиенция у короля, и я уже сегодня съезжаю во дворец Сен-Поль, где остановится папское посольство. Я понимаю, что не имею права вас к чему-либо принуждать, но также знаю, что вы прекрасно относились к моей жене. Не ради меня, а ради неё, пожалуйста, займитесь проверкой слов этого странного молодого шевалье.
   Лицо у Гачека вытянулось. Что уж говорить об учебе, ему претила сама мысль работать на человека, вся жизнь которого была связана с преследованиями ведьм, в существовании которых, что уж греха таить, Славек очень и очень сомневался! Но графиня была с ним добра и милосердна, и он не нашел в себе сил отказать.
   - Что я должен узнать?- он обреченно поник плечами.
   - В предместьях Парижа всегда толчется много народа, там огромное количество постоялых дворов и прочих заведений. Все равно наши беглецы где-то останавливались, покупали провизию, да и просто разминали ноги. И уж, наверняка, где-нибудь отличился Тибо! Поспрашивай стражников, дай им его описание. И узнай о бароне де Ла Роше - когда в город въехал он? Человек его ранга, наверняка, окруженный рыцарями, не мог проехать незамеченным.
   - Прошел месяц!
   - Даже если прошел месяц!
   И на следующее утро недовольный Гачек поплелся наводить справки.
   Папское же посольство торжественно въехало в Париж.
   Под развернутыми знаменами и стягами в парадном шитым золотом облачении легаты медленно и чинно продвигались по улицам города ко дворцу Сен-Поль на острове Сите. Фиолетовая, подбитая куньим мехом ряса епископа блестела и переливалась драгоценными камнями распятия, показывая всем скопившимся вдоль дороги зевакам, насколько велико могущество папского престола, сколь незыблема католическая вера, будучи сама по себе самым бесценным алмазом в истории человеческого мироздания. Его свита так же хранила горделивую невозмутимость, свойственную только людям, абсолютно уверенным в своем высоком положении.
   Де ла Верда встретился с епископом. После обязательных приветствий, его преосвященство, оглядев сочувственным взглядом осунувшееся лицо подопечного, спросил о графине.
   - Горе обрушилось на мою голову,- пожаловался тот,- никак не могу найти Стефанию!
   Рассказ дона Мигеля о розыске занял не очень много времени, но епископ долго молчал, размышляя.
   - Кто знает о том, что у вас пропала жена?
   - Да никто, кроме Гачека, да этого молодого барона де Ла Рош. Мы не говорили, кто именно пропал, когда давали приметы женщины!
   Епископ, вытянув губы трубочкой, задумчиво покрутил большими пальцами рук.
   - Вы можете, сын мой, попасть в очень сложную, убийственную ситуацию, если станет известно, что ваша жена все это время скитается неизвестно где! Вы не можете себе позволить, чтобы ваше имя попало на язык парижским сплетникам. Поэтому, если даже графиня найдется и назовет свое имя, мы объявим её преступницей и самозванкой, подлежащей немедленному аресту. А там видно будет!
   Это было очень опасное для жизни юной женщины предложение, но дон Мигель уже и сам понимал, что другого выхода нет! Стефания могла погубить не только себя, но и весь славный род де ла Верда, испачкав его честное имя несмываемым пятном позора.
   - Пусть Гачек занимается потихоньку розыском, а мы будем делать свое дело. Кстати, зачем вам этот еретик? Почему вы приблизили его?
   Дон Мигель мрачно хмыкнул.
   - Простая логика. Стефания, попав в Париж, сразу же кинется искать ваганта, потому что больше здесь никого не знает! У неё нет другого выхода!
   Следующий день ознаменовался обязательной программой торжественного приема папских легатов. Здесь было всё! И театральные представления мистерий, и шумное празднество с акробатами, жонглерами и силачами, после чего посольство было с почетом принято при дворе короля Людовика в Лувре. После официальных обменов приветствиями и грамотами, и праздничного ужина, король приятно удивил своих гостей, приняв их тот час после застолья.
   Вынужденные обычно немало времени дожидаться личной аудиенции у других правителей, епископ и де ла Верда воодушевились, предвкушая результативную беседу, но их радость оказалась преждевременной! Когда они остались с королем наедине, произошел разговор, оставивший очень неприятный осадок!
   Его величество принял послов в своих личных покоях, в которых привык вести тайные дела. И там, среди заваленных свитками бумаг столов и полок, он смотрелся как обыкновенный стряпчий в средней руки присутственном месте. Немного оживляли каменные стены древние шпалеры с охотничьими сценами, да накрытая платом клетка с певчей птицей.
   Легаты в ожидании королевского внимания замерли в почтительном молчании, заметив, что государь, кажется, не в духе. Впрочем, их это не удивило. Людовик итак был не доволен папским престолом, считая, что его святейшество мог бы оказать более действенную поддержку в борьбе против Карла Смелого, а тут ещё возникли дополнительные сложности.
   Де ла Верде никогда не нравился этот представитель дома Валуа. Герцог Бургундский, не смотря на все недостатки, хотя бы держал себя как настоящий сеньор, государь! А Людовик? Тьфу! Дона Мигеля - знатного арагонского гранда коробила и эта темная, почти купеческая одежда из дешевого сукна, и маленький рост в сочетании с какой-то, чуть ли не мужичьей повадкой, и острые лисьи глаза. Но, разумеется, он всегда демонстрировал королю восхищение, весьма далекое от истинных чувств.
   - Святой престол, ваше величество,- между тем задушевно вещал епископ,- очень беспокоят слухи, что между вами и герцогом Бургундским скоро вновь вспыхнет война. Франция, любимая дочь нашей матери-церкви и её очень волнует судьба вашего прекрасного королевства.
   - Ах, ваше преосвященство,- скупо усмехнулся король,- какой из меня воин? Я проиграл почти все битвы, в которых участвовал, не то, что мой неверный вассал - Карл Бургундский! Вот кто настоящий полководец без страха и упрека, а я всего лишь, в меру скромных умений, защищаю свои владения от его свирепого натиска. Вспомните, прошло всего два года как меня, загнав в хитроумную ловушку, подвергли оскорбительному аресту и заставили отдать Шампань брату. Плохо быть королем, даже родной брат становится врагом!
   Скорбный голос мог выдавить слезу даже из камня, но не из таких изощрившихся в интригах людей, как папские легаты. Впрочем, они без особого труда изобразили сочувствующую гримасу, а его преосвященство даже прочитал молитву, скорбно сжав в руках распятие. Но легаты здесь собрались не для того, чтобы выслушивать жалобы Валуа на неверного вассала.
   - Мы, ваше величество, недавно вели переговоры с Карлом Смелым по династическим вопросам, и он наоборот жаловался, что это вы нарушаете свои обязательства. Сначала соглашение между Лигой Общего блага, теперь хотите нарушить Перронское соглашение,- почтительно заметил де ла Верда,- наверное, герцога неверно информировали ваши общие враги?
   Людовик пренебрежительно фыркнул, смерив испанца весьма нелюбезным взглядом.
   - На меня все жалуются, всем нехорош их король! Даже виллан имеет в своем доме больше власти, чем я в дарованном мне Богом королевстве. Вот, например, в Париже целых три недели инквизиция ищет каких-то ведьм, арестовываются именитые горожанки, допрашивают всех подряд, хватают людей прямо на улицах, а я - их главный сеньор и защитник лишь только развожу руками! Только сегодня у меня был прево Парижа Робер де Эстутвиль с жалобой на превышение полномочий инквизиции. И что я мог ему сказать?
   Дон Мигель нервно вздрогнул, настолько много в голосе короля было яда и нескрываемого гнева.
   - Говорят, что вы, граф, ищите, какую-то женщину? Что же она сделала?
   - Ваше величество,- вкрадчиво заговорил епископ,- вина этой женщины огромна. Её обвиняют в покушении на жизнь одной очень высокопоставленной особы при помощи черной магии. Она бежала из лотарингских земель, и неизвестно что будет делать в Париже! От колдовства не спрячешься за стенами дворца!
   Епископ знал, насколько суеверен и подозрителен король, поэтому не удивился, увидев, как тот побледнел от страха. Но Людовик не сдавался.
   - А чем вам помешала парфюмерша Катрин Прель? Она составляла для королевы ароматические масла, однако вы её схватили и подвергли допросу. Свояченица покойного барона де Ла Рош мадам Маргарита недавно на аудиенции так же жаловалась на ваш произвол в его владениях.
   Дон Мигель заинтересовано глянул на короля. Он и не подозревал, что сумел взбаламутить такую тину. Кто такая мадам Маргарита? Какое отношение имела к его жене свояченица покойного барона?
   - Ах, ваше величество,- между тем немедля кинулся на защиту своего протеже епископ,- никто не любит инквизицию, и все оскорбляются, когда им задают неприятные вопросы! Но мы - служители церкви, тоже люди и можем ошибаться. Зато, как только на страну обрушится мор, то сразу же все кричат: "Спасите нас от бича Божия!" Вспомните, как четыре года назад эпидемия чумы поразила ваш город! Разве это не признак того, что Создатель разгневался на Париж? В городе проводятся черные мессы, а прево вашей столицы реагирует так, как будто это безобидная игра в салочки!
   - Покойный барон де Ла Рош был отважным воином, имеющим право распускать собственное знамя, всегда окруженный вассалами, неужели бы подобный человек позволил мне бесчинствовать в своих владениях?- хмуро подхватил граф.
   Но короля отнюдь не смутили эти оправдания, он предпочел их вообще проигнорировать.
   - Не знаю, граф, - язвительно заявил он,- я ведь не знаком с методами работы инквизиции! Но настоятельно прошу вас оставить в покое семью покойного барона! Его сын, в силу небезызвестных вам обстоятельств, сейчас вассал моего брата, но мне неприятно это беспрецедентное давление на уважаемую семью, из-за какой-то никому неведомой ведьмы!
   Слово было сказано. И дон Мигель с замершим сердцем впервые убедился, что находится на правильном пути. Значит, на него пожаловался сам Рауль, и, следовательно, у того были причины бояться деятельности графа.
   Между тем король ещё не закончил.
   - Мы не в первый раз с вами встречаемся, граф! Благодаря именно таким людям как вы, папский престол может проводить свою политику с виртуозным блеском, но дела моего королевства не нуждаются в постороннем вмешательстве! Ведьмы ли, или ещё что..., я как-нибудь разберусь сам!
   Де ла Верда даже не мог вспомнить, когда его ещё так оскорбительно ставили на место, да вдобавок король, который слыл изощренным дипломатом.
   - Разрешение на розыск я получил от епископа Парижского Гильома Шартье,- наконец, счел нужным объяснить он.
   - Я не сомневаюсь, что все ваши действия были согласованы с властями, но в данном случае, епископ превысил свои полномочия, потому что розыск велся не только в Сите, но и в других частях города! - отрезал король.
   После этого заявления оправдываться было бесполезно - с королями не спорят! Поэтому, покорно проглотив обиду, они с епископом опять заговорили об угрозе войны, умоляя Людовика не разрывать Перронских соглашений. Но тот даже слушать ничего не захотел, твердо заявив, что документ был подписан под страшным давлением, и он не считает нужным его соблюдать, так как его статьи оскорбительны для королевской чести.
   - Но против вас в таком случае соберется довольно сильный блок противников - от собственных вассалов до извечного противника короля Англии, хотя видит Бог, у этой страны проблем не меньше, чем у Франции! - взывал к его благоразумию взволнованный епископ.
   Но видимо сегодня был не их с графом день.
   - Я согласен не прерывать соглашений, если Карл явится на суд парижского парламента, - с апломбом заявил король,- они уже давно его вызывают!
   Легаты обреченно переглянулись. Конечно, если бы они имели дело с сумасшедшим, тот, может быть, и появился в Париже, чтобы добровольно сложить голову на плахе по приговору кучки науськанных королем горожан. Но Карл Смелый таковым не являлся, и его знаменитая отвага не имела ничего общего с безумством!
   - Мы передадим герцогу ваше предложение! - наконец, устало согласился де ла Верда.
   Возвращались они с епископом домой подавленными, не зная, как поступить в этой непростой ситуации. Как привести к миру две стороны, каждая из которых меньше всего на свете желает примирения?
   - Как только мы передадим герцогу предложение явиться в суд, состоящий из каких-то жалких лавочников, которых король ради собственных целей так возвеличил, оскорбленный Карл сразу же начнет войн! - граф угрюмо подвел итог разговора.
   Он был настолько расстроен, что епископ даже счел нужным его успокоить.
   - Не надо впадать в грех уныния, сын мой, из-за дел, на которые вы не в силах повлиять! Война в этом королевстве, по-видимому, дело решенное, поэтому наше вмешательство имело чисто формальный характер. Святая церковь сделала все возможное, чтобы война не началась, но не получилось! Значит, мы умываем руки и теперь уже в виде посторонних наблюдателей смотрим на то, что из всего этого выйдет!
   Но привыкший к победам на дипломатическом поприще, дон Мигель не прекращал сокрушаться, виня себя в таком грандиозном провале.
   - Король никогда бы не осмелился вести себя столь дерзко с папскими посланниками, если бы не моя сыскная деятельность! Стефания загубила нашу миссию!
   - Ну-ну, сын мой,- по-отечески похлопал графа по плечу его преосвященство,- не надо так убиваться! Вы ещё молоды - будут и падения, и взлеты, не принимайте близко к сердцу укоры королей! Да и, по здравом размышлении, вы сами поймете, что король просто воспользовался поводом вести себя так непримиримо - не будь этой истории, он бы нашел другую!
   И мудрый епископ тут же сменил тему разговора.
   - Мне кажется, - интимно обратился он к собеседнику,- что именно у этих жалобщиков на ваш произвол и находится графиня. Они её прячут для каких-то своих целей, только я никак не пойму, для каких именно, и это меня сильно тревожит!
   Дон Мигель меланхолично пожал плечами. Он итак устал за эти дни, как собака, а тут ещё с таким треском провалившиеся переговоры! Его самолюбию был нанесен болезненный удар.
   - Её светлость красивая женщина, может, де Сантрэ не хочет с ней расставаться?
   - Но как он думает её скрывать?- удивился Братичелли,- такая красавица не иголка в стоге сена. Подумать только, ради простого увлечения пусть даже очень красивой женщиной вмешать в это дело самого короля! Не понимаю..., глупость какая-то! Что вы теперь намерены делать?
   - Не знаю,- раздраженно вздохнул граф,- но без твердых доказательств вины де Сантрэ, к королю не сунешься, а у меня их нет! Буду искать! Ведь не под землю провалилась Стефания, вот как её найду, тогда и потребую у короля справедливого суда над клеветниками!
   - О времена, о нравы,- потрясенно перекрестился епископ, - похитить чужую жену и самому же нажаловаться на мужа! Это какая-то сверх наглость!
   - Не думаю, что все так просто, да и возможно мы ошибаемся! - задумчиво протянул испанец.
   Он немного пришел в себя и уже более спокойно размышлял над тем, что услышал от короля.
   - Что-то Рауль должен был пообещать Людовику взамен того, что он свяжет меня по рукам и ногам! Зачем-то де Ла Рош ему нужен! Может, лазутчик в стане врага, коим для короля стал родной брат?
   - Вполне возможно! - по некотором размышлении согласился епископ,- отношения между Карлом Французским и Людовиком хуже некуда!
   - Вот-вот, но это ещё не всё - французский король, по моим сведениям, не в меру увлечен астрологией и даже магией, которую стыдливо называет "белой", как будто магия может быть таковой! У него дурные советчики, от которого за лье пахнет клещами палача!
   - Думаете, готовится преступление?
   - Не удивлюсь такому обороту дела! Яды, колдовство, болезни - вот неполный список богопротивных дел, с которыми связываются увлекающиеся всякой мерзостью государи. А потом - прерванные династии, мор, войны, обрушивающиеся на всю страну за грехи неразумных королей!
   Дон Мигель огорченно перекрестился и прочитал защитную молитву.
   - И что, ваше преосвященство, тревожит меня ещё - кто такая мадам Маргарита, откуда она взялась в этой истории? И что этой даме от нас надо?
   - Король назвал её свояченицей покойного барона? А вы разве не встречались? - пришла очередь удивляться епископу,- но тогда...
   - Вот именно! Кто мне может пояснить, какова её роль в пропаже моей жены?
   - Одни вопросы!
   Епископ с кряхтением вылез из носилок, остановившихся напротив дворца, где размещалось папское посольство. Теплолюбивый итальянец сильно страдал от зимнего холода, окутавшего французскую столицу ветреными морозами. Да ещё каменные стены Сен-Поля плохо отапливались и в его огромных залах свирепствовали чудовищные сквозняки. Моментально дали о себе знать многочисленные болезни, одолевавшие его уже много лет.
   - Где ваш Гачек? - со стоном спросил он у испанца,- его растирания были бы сейчас весьма кстати!
   Нужен был чех и дону Мигелю, хотя граф ничего особого интересного от него и не ожидал услышать. И оказался прав.
   - Донна со свитой не появлялась в этом предместье,- согревал Славек озябшие пальцы кубком с горячим вином,- но, судя по показаниям стражников на воротах, не проезжал сквозь них и Рауль де Сантрэ. Может, попытать счастья у других ворот?
   - Действуйте,- без особого энтузиазма разрешил граф,- хотя вряд ли это что-то даст. Зато у меня самого есть кое-какие новости...
   И де ла Верда подробно рассказал ваганту о том, что произошло на приеме у короля. Гачек сначала слушал его без особого внимания, но по мере рассказа, его лицо приобретало все более и более недоумевающий вид.
   - Не понимаю, - откровенно признался он,- и чем дальше, тем больше!
   - Всё может иметь и другое объяснение,- устало пожал плечами дон Мигель,- но, с другой стороны, у нас нет выбора..., это единственная ниточка, ведущая к графине, вот, за неё мы и потянем. Даже если на том конце и нет никого!
   Гачек уныло покосился на его опечаленное лицо. Ему эта история уже давно стояла поперек горла, но в памяти мгновенно мелькнуло прекрасное видение на дороге - донна Стефания в широкополой шляпе, с ласково сияющими синими глазами и золотыми косами. "Мне так плохо среди чужих людей!",- так, кажется, она тогда ему сказала, и он, не рассуждая, последовал за ней в эту жуткую с мистическим оттенком историю. Не бросит он её и теперь.
   - Что мне нужно делать? - обреченно спросил Гачек и увидел, какой откровенной благодарностью вспыхивают черные глаза графа.
   - Нужно подобраться к Раулю как можно ближе и собрать о нем всевозможные сведения! Завтра на его венчании постарайтесь найти ту самую мадам Маргариту. Тетка жениха обязательно должна присутствовать на церемонии!
   Зимний день был холоден. И даже легкая ночная оттепель не принесла ничего хорошего, кроме пронизывающего сырого ветра, продувающего до костей. Унылый, кутающийся в шерстяной плащ Гачек с неохотой плелся, обходя особо слякотные места, в церковь Сен-Жан.
   Народу там собралось довольно много, и разобраться, кем кто и кому приходится, было невероятно сложно. Невеста радовала глаз на редкость хорошеньким личиком, белокурыми длинными косами и прелестными голубыми глазами. Если у девицы, к тому же, было огромное приданое, то иначе чем счастливцем де Сантрэ и назвать было невозможно. Впрочем, по лицу молодожена нельзя было судить о его настроении, хотя он и делал титанические попытки казаться довольным. Хотя… тающий от счастья жених под венцом большая редкость в подобном браке, так что Гачек ничего странного в его поведении не нашел. Исходя из туманных соображений графа, что с молодым человеком не все в порядке, чех внимательно наблюдал за тем, как тот подходит к святым дарам, как молится и крестится, как принимает благословение - только человек с больным, злокозненным воображением смог бы усмотреть в действиях молодого барона нечто выходящее за рамки обыденного благочестия.
   Тщательно оглядев присутствующих, Гачек ловко придвинулся поближе к какой-то пожилой даме в не первой свежести накидке, усмотрев в ней обычную обнищавшую приживалку. Такие, как правило, все знают и охотно со всеми делятся своими знаниями. Его расчет оказался верным, старуха была дальней родственницей невесты.
   - Ах, наша душенька Луиза,- тот час затарахтела та, польщенная вниманием симпатичного молодого человека,- такая красавица, такая умница! Повезло этому де Сантрэ, необыкновенно повезло, хотя мы всегда говорили Морису, что нужно выдать её замуж за анжуйца, а не отсылать замуж так далеко! Эта Шампань чуть ли не на другом конце света!
   По сравнению с Моравией, Гачеку так не казалось, но с другой стороны, эта тетка вряд ли высовывала свой нос далее родного графства.
   - Далеко,- сочувственно вздохнул он,- и ведь неизвестно, какая свекровь попадется юной баронессе!
   - Барон - сирота, так что наша девочка будет полноправной хозяйкой в доме!
   - Но обычно на первых порах юную даму все равно опекают, какие-нибудь близкие родственницы, помогающие ей освоиться с новым хозяйством. Неужели у барона нет теток или сестер?
   - Почему,- чуть ли не обиделась собеседница,- у Рауля есть крестная мать - мадам Маргарита!
   У Гачека от волнения расширились глаза. Крестная мать!
   - Это вон та старушка в старомодном синем чепце, подбитом белкой?
   - Нет, то мадам Клотильда, двоюродная бабка Луизы. А мадам Маргарита стоит по левую руку от жениха в первом ряду. Она родом из Эльзаса, поэтому на ней такой необычный чепец с огромным черным бантом. Такие обычно носят простолюдинки, но она всегда была своевольной особой!
   Гачек внимательно оглядел окружение жениха, и тот час нашел искомую особу. Мадам Маргарита оказалась весьма приятной женщиной средних лет, с мягкой улыбкой на добром, полном лице.
   - Своевольной? Вы что, давно её знаете?
   Его информаторша смущенно заюлила.
   - Не то чтобы очень, но я много про неё слышала,- смущенно пояснила она,- рассказывают, что она приехала в Шампань вместе с сестрой, и, отказавшись выходить замуж за всех предложенных женихов, посвятила себя воспитанию крестника.
   - Что ж здесь странного? - подзадорил сплетницу вагант,- может, не нашла себе по сердцу друга?
   - Всякое болтают,- между тем доверительно прошептала собеседница,- я этому ничему, конечно, не верю, да и не люблю слушать сплетни...
   - Конечно,- согласно кивнул головой Гачек,- никто не любит! Но ведь уши не заткнешь! Правда?
   - Говорят, она была влюблена в какого-то совершенно неподходящего молодого человека, но покойный барон и слушать про него не хотел! Выделив свояченице кусок своих владений, он велел ей туда удалиться, и она долгие годы жила в уединении, пока не улеглись страсти! После смерти сестры эльзаска приняла на себя управление хозяйством и заменила Раулю мать.
   Пожилая дама ещё много рассказала всякой всячины любезному молодому человеку, обрадованная тем, что нашла свободные уши. Очевидно, её мало кто слушал в привычном окружении, и теперь она вываливала на него горы совершенно ненужной информации и о семье Ведемонов, и о самой Луизе, и смутные слухи о Ла Рошах.
   Но, тем не менее, Гачек потом все скрупулезно изложил озабоченно внимающему графу.
   - Может, вы и правы, и донна у барона,- подытожил он свой рассказ,- но на собственной свадьбе Рауль вел себя примерно, да и невеста у него лакомый кусочек. С такой забудешь о чужих женах! Что же касается ваших подозрений, я бы сказал, что у него повадка религиозного человека! Согласитесь, такие вещи трудно сыграть на публику, все равно заметно.
   Де ла Верда задумчиво глянул на собеседника.
   - Я был там!- неохотно признался он.
   Славек даже обиделся, усмотрев в этом поступке недоверие графа к себе, но оказалось, дело было в другом.
   - Мне не дает покоя его лицо! Тебе не кажется, что в нем или чего-то не хватает, или что-то явно лишнее? Я хотел его без помех разглядеть, а где это лучше сделать, как не на брачной церемонии, когда все взгляды и без того должны быть устремлены на жениха и невесту?
   - И...
   - Мне кажется, я уловил эту странность! У него совершенное лицо, без малейшего изъяна!
   - То есть? - не понял Гачек.
   - Симметричное, как на рисунке подмастерье художника. Так не бывает! Обычно у людей есть хоть маленький, но изъян на лицах, то бровь чуть выше, то овал лица подкачает, то глаза маленькие или наоборот большие, но чтобы все так соразмерно выверено..., ни разу до этого не видел!
   Славеку это утверждение показалось чистой воды придиркой.
   - Творцу иногда идеально удаются его творения, - недоуменно пожал он плечами,- мало ли людей с совершенными лицами? Кстати, он не особо красив!
   Но дон Мигель почему-то предпочел закончить обсуждение.
   - Переселяйтесь к нам,- в конце концов, предложил он собеседнику,- это сэкономит вам деньги, и позволит лучше питаться и одеваться. Все равно придется временно отложить учебу, так почему бы пока не поработать в составе посольства моим личным секретарем. Латынь вы прекрасно знаете, навыками составления официальных документов, я думаю, овладеете без труда. Да и статус секретаря легата вам откроет те двери, которые для простого ваганта обычно плотно закрыты.
   Предложение было щедрое, открывающее перед молодым человеком захватывающие перспективы. А учеба..., ну что ж, она пока могла и подождать!
   Гачек в тот момент и не подозревал, что навсегда связал свою жизнь с семейством де ла Верда. Ему тогда казалось все легким, временным и напоминающим захватывающее приключение.
   Через неделю, когда представился случай, граф отвел Славека в отель Карла Французского, расположенный неподалеку от Лувра.
   Молодой человек в бархатном сюркоте алого цвета, расшитом золотом, да еще с тяжелой золотой цепью на шее чувствовал себя неловко. На боку, правда, болталась отцовская шпага, но в остальном его снарядил дон Мигель, особо указав, что чем богаче он будет выглядеть, тем доверительнее к нему отнесутся.
   И действительно, принц принял чужеземца, рекомендованного де ла Верда весьма лояльно - долго разговаривал с ним о Чехии и Моравии, германских герцогствах, о его впечатлениях о Франции, спросил и о целях приезда. Гачек умолчал о медицине, но скрывать от принца, что его интересует Латинский квартал, не стал, сказав, что мечтает прослушать несколько лекций по теологии.
   Кстати, они с доном Мигелем не заметили среди дворян, окружающих его высочество, Рауля де Ла Роша. Применив несколько нехитрых приемов, графу удалось добиться от его высочества приглашения для Гачека навещать его отель, а главное, тот был приглашен на охоту.
   - Я скоро отправляюсь по делам в Англию, ваше высочество,- сердечно поблагодарил принца де ла Верда,- и для меня будет большим облегчением знать, что вы покровительствуете этому молодому дворянину, оказавшемуся так далеко от дома!
   - Все ваши друзья, граф, могут рассчитывать на мое покровительство,- любезно улыбнулся Карл.
   Когда они покинули отель принца, встревоженный Гачек поинтересовался:
   - Вы действительно собираетесь отплыть в Англию?
   Их лошади в сопровождении отряда испанцев, как раз пробирались по узким парижским улочкам, эркеры которых сходились настолько близко, что шлем одного из сопровождавших воинов зацепился за тянущиеся из окна в окно веревки, а те в свою очередь привели в действие стоящие на подоконнике цветочные горшки.
   Что произошло потом с трудом поняли даже очевидцы этого происшествия. Оглянувшиеся на грохот дон Мигель и его секретарь, раскрывши от изумления рот, увидели, как какая-то дебелая матрона с громкими криками, в основе которых лежали непечатные выражения, сначала запустила в несчастных испанцев всем, что ещё оставалось стоять, а потом, мигом обернувшись, вылила на них содержимое огромной ночной вазы.
   Немыслимая вонь, ругательства ещё и на испанском языке, хохот непонятно зачем понабившихся в узкий переулок зевак, лай собак, кудахтанье кур(!), полетевшие неизвестно откуда перья.... Гачеку на минуту показалось, что тот самый конец света, которым столь долго угрожали церковники человечеству, наконец-то, наступил!
   Поэтому когда им удалось с неимоверными усилиями все-таки выбраться со злополучной улицы, все последующее время обсуждалась вовсе не поездка графа в Англию, а злокозненный женский нрав.
   - Вот она, прекрасная половина человечества,- с горечью вещал дон Мигель, брезгливо поводя носом,- одна полоумная баба смогла с легкостью победить восьмерых вооруженных воинов при помощи обыкновенного ночного горшка. И что ты с ней сделаешь? Напишешь жалобу королю, чтобы потом над тобой потешался весь Париж? Или вступишь в бой, обнажив меч, против помойного ведра? Нет, поплетешься восвояси, поджав хвост и принюхиваясь к обгаженной одежде! И их ещё называют слабым полом? Вот так и Стефания - повела у меня перед носом своей косой, и я как последний дурак загубил свою карьеру, и, потеряв покой и сон, рыщу за ней по всей Франции, как будто больше и дел нет на свете!
   Гачек только помалкивал, слушая эти сетования. У него было, что сказать графу в ответ на эти жалобы. Если бы кто-то держал себя в руках и не давал воли языку..., но что теперь об этом поминать! Славек был справедливым человеком и прекрасно осознавал, настолько граф наказал сам себя, оскорбив пренебрежением супругу.
   К разговору об Англии они вернулись уже после того, как вымылись и переоделись.
   - Да, - с горечью признался де ла Верда,- я вынужден уехать! Его преосвященство вчера получил депешу из Рима, где нам четко предписывается вмешаться в отношения между Карлом Бургундским и Йорками. Его святейшество опасается, что если эти двое объединятся против Людовика, то Столетняя война опять вспыхнет. Видите ли, в Англии сейчас идет кровавая междоусобица между Алой и Белой розами - Ланкастерами и Йорками, и герцог поддерживает Белую, так как женат на Маргарите Йорк, сестре нынешнего английского короля. Там, правда, ветер опять подул в обратную сторону и на престоле Ланкастеры, но я отнюдь не уверен, что пока мы будем пересекать пролив, власть опять не изменится! И вот папа повелевает нам с епископом вмешаться в эту кровавую кашу, как будто нет у него больше кардиналов, легатов и законников, кроме нас с Братичелли. Впрочем, это так сказать, брюзжание! Естественно, что папе виднее, кого послать. Но представьте, с каким сердцем я вынужден оставить сейчас Францию? Я уверен, что Стефания в беде и ждет от меня помощи!
   Гачек озадаченно посмотрел на де ла Верду. Надо же - в нем все-таки ещё жив рыцарь! Роль вообще-то графу несвойственная, но чего не бывает на свете, когда речь заходит о сердечных делах?!
   - Я снял дом неподалеку от Нового рынка! Место там тихое, и ничто не помешает заниматься нашими делами. Займетесь пересылкой корреспонденции, приходящей из Рима Через вас мы так же будем поддерживать связь с французским королевским двором. Завтра я вас представлю кардиналу Бурбонскому - это одна из самых значимых фигур при королевском дворе, и одновременно с ним можно иметь дело, так как он кое-чем мне лично обязан. И ещё...
   Гачек насторожился, увидев, как сурово вытягивается лицо собеседника.
   - Человек - это то, во что он верит! - убежденно припечатал де ла Верда.- Вопросы веры, пан Славек, это серьезные вопросы, а мне кажется, что вы маловер! Это от недостатка знаний! Библиотека кардинала одна из лучших в Европе - учитесь, читайте, думайте и вы сам осознаете собственное невежество.
   Это утверждение показалось чеху спорным. Все-таки он был достаточно образованным для своего времени человеком, но спорить с упрямым испанцем молодой человек не стал, с сомнением глянув на предложенный список литературы, состоящий практически полностью из трудов отцов церкви.

   ПОБЕГ.
   В тот день к спящей Стефке опять заявился снежный барс.
   Она стояла на залитой лунным светом поляне, а он сидел напротив, и, повиливая хвостом, высокомерно говорил:
   - Сколько ты будешь служить утехой этому лесному троллю? Твое тело несвободно, так попытайся вернуть свободу хотя бы душе! Иначе ты не сможешь летать среди звезд!
   - Почему ты называешь его троллем?
   - А кто же он ещё? - лениво мурлыкнула кошка и, ласкаясь, потерлась шелковистой шерстью о её ногу,- полетаем?
   Стефка с радостным смехом вспрыгнула на зверя, и они помчались с сумасшедшей скоростью над землей. Где-то внизу головокружительным калейдоскопом мелькали залитые лунным светом земли и моря. У женщины закружилась от восторга голова, и она внезапно, распахнув руки, спрыгнула со спины барса и со счастливым смехом запарила по воздуху рядом.
   Кошка повернув голову, заглянула ей в глаза жестким изумрудным взглядом, от которого разом перестало биться сжавшееся сердце, и вдруг заявила страшно низким голосом:
   - Люди совсем не те, кем кажутся!
   Перепуганная Стефка проснулась на рассвете с бешено стучавшим сердцем, и тут же позвала к себе, крепким сном спящую на тюфячке на полу Хельгу. Та, кряхтя и держась за большой живот, приковыляла к юной госпоже, откуда-то вынырнул и заспанно вытирающий глаза Тибо.
   - Что случилось, пресветлая госпожа?
   Стефка беспомощно оглядела уже ставший привычным за эти недели интерьер комнаты.
   Рауль содержал свою любовницу в царской роскоши, которой могли бы позавидовать даже дворцы королей - заваленная пуховиками в шелковых простынях кровать, устилавшие полы восточные ковры, ценных пород дерева мебель, искусно вделанные в стены венецианские зеркала в резных золоченых рамах. Изумленно разглядывавшая все поначалу пленница уже обвыклась среди этих диковинок, и теперь не обращала ни на что внимания, зато решетки на окнах и замки в дверях её раздражали с каждым днем все больше и больше!
   - Я ощущаю себя птицей в клетке! - каждый раз возмущенно жаловалась она любовнику во время его визитов.
   Но Рауль, всегда внимательно выслушивающий все, что пленница хотела ему сказать, отвечал всегда одинаково, заваливая её на спину среди простыней кровати. Когда-то она страдала от недостатка внимания супруга, теперь наоборот, получала его через край, но, увы, счастливее от этого не становилась.
   - Разве тебе плохо со мной,- каждый раз отвечал на её жалобы любовник,- чего ты хочешь?
   И если она по наивности вначале, превозмогая утомление, лепетала что-то о свободе, то получала очередной виток изматывающих объятий, после чего долго лежала без сил, даже после того, как любовник скрывался за порогом.
   - Ой, что-то тут не так! - бурчала каждый раз Хельга при виде обессиленной госпожи,- что это за мужчина такой, что после него не работают ни ноги, ни руки?! Разве это нормально? Помню, притулимся мы где-нибудь с Куртом, а тут отец внезапно появится, так я, едва оправив юбку, начинала усиленно работать, да ещё косилась глазом на занавеску, где скрывался дружок!
   - Так ты у нас ещё та кобыла, многих ездоков на себе носила! И как тебя не гоняй, подол мигом вздернешь, только седлай,- острил Тибо, но как-то печально, больше по привычке.
   - А ты хочешь сказать, что после мужских объятий женщина должна по полдня приходить в себя?- огрызалась немка, с жалостью вытирая покрытый каплями пота белый лоб графини,- правда, от такой еды мы вскоре все здесь протянем ноги!
   Стефания на еду не жаловалась - ей вполне хватало и молочно-овощного рациона, на который посадил их в заключении де Сантрэ, а вот поклоняющаяся жаркому, как языческому идолу, служанка солидно изголодалась за эти дни.
   - И как вас угораздило попасть в такую ловушку,- подхватывал Тибо,- завлек, словно хорь глупышку-несушку!
   Стефка только болезненно стонала в ответ, пытаясь справиться с противной слабостью во всем теле. Действительно, Рауль элементарным образом её обманул, только не этим двоим укорять в доверчивости свою госпожу.
   Проснувшись в то далекое утро обнаженной в его объятиях, женщина долго не могла поверить, что так глупо дала обвести себя вокруг пальца. Катастрофа казалась ей настолько сокрушительной, что она чуть было не тронулась умом от горя.
   - Вы меня обманули,- кинулась Стефания с кулаками на де Сантрэ,- вы обыкновенный обманщик, лгун, колдун!
   Но тот резким движением прижал возмущенную любовницу к груди таким образом, что их глаза оказались на одном уровне.
   - Я никогда не лгу,- серьезно уверил он трясущуюся от гнева женщину,- я пообещал, что вы что-то вынесете из ваших грез, и обещание свое исполнил!
   - Где же это "что-то"? Где? - в истерике закричала она.
   - Он здесь! - слабо улыбнулся Рауль и многозначительно положил ей руку на живот.
   Как она тогда не скончалась от бешенства? Стефке запомнилась только багровая пелена, наползшая на разум, когда она вцепилась ногтями в это бессовестное лицо, да дикое рычание, вырвавшееся из груди.
   - Ни за что! - вопила она, изо всех сил вырываясь из ненавистных рук,- никогда этого не будет!
   Усмиряли её уже три пары рук. Перепуганные внезапным взрывом гнева обычно терпеливой и доброй госпожи слуги пришли на помощь её врагу, и вскоре туго спеленатая в его плащ Стефка беспомощно извивалась на полу.
   - Отпустите меня, - кричала она,- я выцарапаю ему глаза, я....
   - Успокойтесь донна! Не надо так расстраиваться! - метались вокруг эти предатели.
   - Все будет хорошо! Ну, провели вы ночку с мужчиной, конец света ещё не настал! В ближайшей же церкви возьмете отпущение грехов и вся недолга,- убеждал её, забыв про рифмоплетство, растерянный Тибо,- такие вещи случаются повсеместно, и редко какая женщина может похвастаться, что хранила свою постель только для мужа, да и те, прости Господи, в основном дуры или уродки какие-нибудь!
   - Ребенка не так просто зачать,- трусливо вторила ему Хельга,- мессир Рауль ведь не голубь, чтобы клюнуть один раз и все, чрево уже заполнилось! Шутит он, не беременная вы! Вот лучше попейте водички, да придите в себя!
   Они голосили в два голоса, болтая всякую чушь, облили её с перепугу несколько раз водой, придавили разметавшиеся волосы, прошлись по ногам, и... Стефка поневоле пришла в себя. И тут же закрутила головой в поисках бесстыжего насильника.
   Рауль сидел неподалеку на каком-то бауле, и старательно вытирал кровь со щеки, не обращая внимания на суетливо мечущихся и галдящих вокруг графини слуг. Но на её взгляд среагировал мгновенно.
   - Ах, душа моя,- нежно улыбнулся он,- хорошо, что вы пришли в себя! Нам нужно сегодня ещё добраться до замка моего дядюшки - кавалера де Шермонтаза, а путь предстоит не близкий. Пора в дорогу!
   - Я никуда не поеду,- резко качнув головой, отказалась женщина,- хватит! Я убедилась в вашем коварстве, дальше наши дороги расходятся!
   Рауль, по-прежнему спокойно улыбаясь, наблюдал за ней, прижимая платок к щеке, а слуги подозрительно застыли.
   - Ну, - встрепенулась всем связанным телом пленница,- Хельга, Тибо! Развяжите меня и собирайте вещи!
   Те только растерянно переглянулись.
   - Но, ваша светлость,- пролепетала немка,- куда же мы пойдем? Там все завалено снегом, мороз, холодно!
   - Мы опять собьемся с пути и замерзнем,- тут же жалобно заканючил шут,- у нас нет ни еды, ни денег, и если добрый господин согласился нас довезти прямиком до Парижа...
   - Этот "добрый господин", как вы выражаетесь, изнасиловал вашу госпожу, а вы?
   И эти двое наглецов с такой скоростью отрицательно закрутили головами, что просто на удивление, как те не отскочили с плеч.
   - Мы ничего не слышали,- правдиво округлив глаза, заверили слуги вновь наливающуюся гневом графиню,- а то бы непременно кинулись на помощь! Но все было тихо, а когда нам снаружи стало совсем холодно, и мы залезли под полог, то вы уже спали!
   - Если бы знали, что вас насильно прижали, мы бы враз вам на помощь с копьем прибежали! - пискнул, опасливо покосившись на де Сантрэ Тибо.
   - Откуда нам было знать, что все произошло не по согласию! - добавила покрасневшая Хельга, пряча взор от искрящихся слезами и укоризной глаз графини,- мы, правда, не знали..., но теперь-то ведь сделать ничего нельзя! Потерянного не вернешь, так зачем же нам всем погибать на морозе от голода и холода?
   Стефке только и осталось, что заплакать от тоски и бессилия.
   - У меня горе,- горько сказала она им, - беда, какой ещё не было! А вы?
   Но эти двое уселись на другом краю повозки, демонстрируя занятость перекладыванием вещей с места на место, тогда как к ней приблизился де Сантрэ.
   - Хватит истерик, дорогая,- неторопливо выпутал он её из кокона плаща, и даже помог одеться в платье, что было весьма кстати в ледяном холоде повозки, - если вас что-то не устраивает в наших отношениях, то ведь никто вас неволить не будет. Мы переждем непогоду в замке дядюшки, и продолжим путь в Париж!
   Их фургон тронулся в путь, раскачиваясь на кочках и ухабах. Было невообразимо холодно от налетающего то и дело ветра, задувало под полог снег. Тибо и Хельга, забыв о былых дрязгах, плотно прижались друг к другу, зарывшись в солому, устилающую дно повозки. Рауль почему-то не вылез наружу, как обычно, а остался внутри, расположившись как раз посередине между слугами и графиней. Стефания, может быть, и прижалась бы в поисках тепла к слугам, но сначала нужно было пробраться мимо де Сантрэ, поэтому она мужественно терпела леденящую стужу, кутаясь в свой собственный, далеко не самый теплый плащ, принципиально отвернувшись от мехов, предложенных вчера коварным Раулем. Кто знает, может проклятый колдун наслал на них чары? На душе и без того было настолько плохо, что хоть волком вой. Стефка чувствовала себя не просто оскорбленной, а донельзя униженной и оскверненной, и молча томилась от мук нечистой совести.
   "А что если о моем позоре, когда-нибудь узнает дон Мигель?" - болезненно прострелила её страшная мысль,- " Пресвятая дева, что же тогда будет? Ой, как страшно, стыдно, нехорошо! Он никогда не простит потерявшую чистоту жену! Никогда!"
   И вдруг, как будто через закрывавшую все это время разум пелену внезапно пробилось ясное и четкое сожаление о том, что она покинула мужа. Только он, дон Мигель, мог защитить её от таких подлецов, как де Сантрэ, только он был ей настоящей поддержкой и опорой, которую она по глупости выбила из-под своих ног. Что за помешательство заставило её пойти на столь безумный шаг? К кому она так стремилась и бежала? Стефанию даже заколотило от осознания собственного безумия. Но как теперь вернуться к мужу? Как посмотреть ему в глаза? Она даже взвыла от отчаяния, спрятав голову в коленях.
   Мороз крепчал, и совсем окоченевшую от холода и горя женщину стало клонить в сон, когда лопнуло терпение у самого де Сантрэ.
   - Хватит глупостей, - подсел он к ней поближе, и закутал её вяло сопротивляющиеся плечи в меховую шубу,- так и заболеть недолго!
   - Я хочу умереть! - пробормотала несчастная Стефка, и вновь расплакалась, уткнувшись носом... прямо в грудь ненавистного Рауля!
   - Что ты, любовь моя, что ты,- нежно вытер он слезы с её щек,- ты просто устала, переутомилась скитаться по незнакомым дорогам в чужой стране. Тебе надо отдохнуть, отоспаться на хорошей постели, в тепле и уюте!
   И опять предательское тепло, исходящее из его объятий, проникло во все поры закоченевшего тела, заставив блаженно расслабиться и моментально заснуть, склонив голову на любезно подставленное плечо.
   А когда она очнулась, то уже стояла во дворе странного сооружения, только издали, быть может, напоминающего знакомые ей замки. Высокие стены с башнями защищали от постороннего глаза довольно простой двухэтажный дом, окруженный небольшим, засыпанным снегом садом и всё - ни людских служб, ни толп носящегося туда и сюда народа, ни запахов, идущих с кухни! Да что там, даже следов ног на белоснежном покрывале снега и то не было!
   - Как мы сюда попали? - позже спрашивала озадаченная Стефания слуг, но те оказывается, тоже благополучно проспали момент прибытия в этот странный дом.
   Позже, когда они тщательно изучили это место, то выяснилось, что где-то за его пределами люди все-таки есть, потому что периодически появлялись мрачные, скорее всего, немые слуги, приносили еду, занимались уборкой. Сделав свое дело, они тот час исчезали за крепко закрывающимися воротами в каменной высоченной стене, а на ночь их вдобавок закрывали в доме с крепкими решетками на окнах, совсем уж непонятно зачем.
   Но это пленники узнают позже, а пока они, раскрыв рот, разглядывали стены диковинного жилища. Рауль радушно водил их по помещениям.
   - Вот, душа моя, здесь вы пока и отдохнете, наберетесь сил! Располагайтесь, обживайтесь!
   Стефка отвела очарованный взгляд от украшенной зеркалами спальни с огромной кроватью, и озадаченно спросила:
   - А где хозяева этого дома?
   - Ты, радость моя, его хозяйка! - улыбнулся Рауль.
   Посчитав, что это просто галантный оборот речи, женщина растерянно улыбнулась.
   - Но вы говорили, что-то про своего дядюшку?
   - Он умер лет сто пятьдесят назад,- с готовностью заверил их де Сантрэ, сделав вид, что не замечает ошеломленных лиц гостей, - так что, этот дом в вашем полном распоряжении! Отдыхайте, я навещу вас позже!
   И исчез!
   - Ой,- растерянно плюхнулась на тот час затрещавшее под её весом креслице Хельга,- и куда же мы это попали?
   Тибо мрачно нахохлился.
   - Каким бы чертом не был он, попали мы, как курицы в бульон!
   Но пока Стефания изумленным взором разглядывала в зеркале исхудавшую, с беспокойными глазами рыжеволосую незнакомку, пытаясь сообразить, как это она смогла дойти до такого состояния, её слуги уже пришли в себя.
   - Как бы то ни было, здесь тепло, наверняка хорошо кормят, и есть где выспаться!
   Так все начиналось.
   Де Сантрэ появился на третьи сутки, когда они действительно выспались, отдохнули, отъелись.
   Стефка с Хельгой от делать нечего перебирали нитки для вышивания, оказавшиеся в коробке с рукоделием, когда перед ними возник, преклонивший колено мужчина.
   - Вот, душенька моя, - галантно преподнес он недовольно глядящей на него женщине серьги с бирюзой пронзительно синего цвета,- примерь! Они подходят к твоим глазам.
   Серьги действительно были красивыми и хорошей работы, только момент для подарка Рауль выбрал неподходящий - его пленница едва взглянула на подношение.
   - Шевалье, - грозно свела она брови,- мы благодарны вам за предоставленный кров, но нам пора в дорогу! Будьте добры открыть ворота!
   Но тот прикинул серьги к её глазам, и, полюбовавшись эффектом, задумчиво пробормотал.
   - Нет, бирюза немного светлее - у вас изумительный цвет глаз, милая! Они не дают мне покоя с той самой минуты, как я вас увидел!
   - Я польщена,- кисло сморщилась Стефания,- вы что, оглохли? Я вам толкую одно, вы мне другое! Неужели в ваших глазах я настолько скудна умом, что не достойна ответов на свои вопросы?
   Надо было видеть, с какой быстротой исчезла неповоротливая Хельга, едва де Сантрэ взглянул на неё. Позже немка признается хозяйке, что она словно заглянула в глаза самой смерти. Рауль как будто снял маску и, наконец-то, стал самим собой, то есть личностью весьма неприятной, опасной и трудно постижимой, но тогда они этого ещё не знали, и графиня наивно надеялась на благоприятный исход переговоров.
   - Простите меня, мадам, но я не услышал вопроса, - присел он на только что освобожденное место, и даже подхватил в руки нить из сматываемого пленницей клубка, - поэтому и не ответил!
   - Я спросила, когда мы сможем тронуться в путь?
   - Хоть сейчас, если только вы мне поясните, куда направляетесь?
   Стефка немного смутилась.
   - В Париж,- уже тише ответила она,- вы же знаете об этом!
   - Нет, не знаю! Не знаю, зачем вам понадобился этот город? Кто вас там ждет?
   - Я отвечала вам на этот вопрос!
   - Так повторите!
   - Я еду к Азенкурам!
   - Азенкур - это маленькое село близ Кале, где полвека назад англичане наголову разбили французов. Может, у него и есть сеньор, но он не имеет отеля в Париже, и принадлежит к мелкой фландрской знати, а сейчас и вовсе вассал английской короны. И зачем вам нужна эта, скорее всего, мифическая личность?
   Стефка растерянно оглянулась в поисках выдумавшего эту историю Тибо, но хитроумный карлик предусмотрительно спрятался.
   - Пусть так,- вынуждена была согласиться покрасневшая женщина,- но мне все равно нужно в Париж!
   - Что вы там собираетесь делать? Без денег, без связей, и даже, как выясняется, без цели?
   Что ж, как это и неприятно говорить...
   - Я замужем, и ищу мужа!
   - Никто не ищет мужа, убегая от него!
   У графини де ла Верда противно заныл живот.
   - Так вы знаете, кто я?- обреченно выронила она клубок ниток из ослабевших рук.
   Рауль любезно его подхватил и вручил обратно.
   - Дон Мигель, граф де ла Верда - довольно известная личность во Франции. Так же хорошо известно его явно болезненное увлечение преследованием еретиков, или, как он их называет, поклонников дьявола. Мне вполне понятно, почему от него сбежала жена, я не понимаю, зачем ей возвращаться практически на верную смерть?!
   Стефка недоуменно взглянула на собеседника, с испугом заметив непонятное мерцание его обычно невыразительных глаз.
   - Смерть?
   - Граф посылал людей в подвалы инквизиции по малейшему подозрению в причастности к ереси! Что же он сделает с женщиной, если она нарушила священный брачный обет? Обвинит в попустительстве сатанинскому наущению и недрогнувшей рукой отправит на допрос в суд инквизиции. А для братьев доминиканцев невиновных не бывает! Вряд ли вы вынесете пытки..., но и даже в случае упорства вас поместят в затхлый подвал с крысами, на хлеб и воду на долгие годы покаяния! Здоровья вы хрупкого, и вскоре де ла Верда сможет повести другую невесту к алтарю. Ваш муж не любит и тяготится вами, зачем же давать ему отличный шанс избавиться от надоевшей супруги?
   Стефания часто, и про себя, и вслух упрекала мужа в том, что он не любит её, страдала от этих сомнений, обижалась на его невнимательность, но когда она услышала подтверждение своим подозрениям из уст человека постороннего, да ещё высказанное твердо и убежденно...
   - Нет,- побежали слезы по её щекам,- этого не может быть! Мигель любит меня, он просто..., мы с ним..., он любит, любит меня!
  
_________________

Вот так вот, попала Стефания из огня да в полымя

Допрыгалась и добегалась Стефка !Ой что будет !Спасибо за продолжение !

Спасибо за продолжение!
Неужели Стефания беременна о Рауля? Произведение очень интересное и необычное, но порой теряю нить происходящего, немного путает смесь реальных событий и реальных исторических личностей с примесью чертовщины Рауль - ведьмак? Я понимаю, что да.
___________________________________

Природа Рауля будет постепенно вырисовываться по ходу действия. Истории, действительно много, но это моя любимая эпоха, и мне захотелось познакомить с ней читателей. А что, вы считаете текст слишком перегруженным историческими фактами? Напишите свое мнение! Спасибо за отзывы!
_________________

И снова здравствуйте! Насчёт перегруженности историческими событиями, я бы так не сказала. Сама люблю историю, но несколько более поздний период что понятно и по моему нику, в частности, читать про Францию, Париж и Валуа мне особенно приятно. Просто я пока не разобрались с жанром произведения: вроде читаешь серьезные исторические выкладки, а потом идёт мистерия - ну чисто " Мастер и Маргарита", я же говорила;)
___________________________________

Ну как-то так! Я бы назвала это историческим романом с элементами фзнтези, или наоборот. Кстати, не знаю, существует ли такой жанр вообще, или я его изобретатель.
_________________

Стефания, в любом случае - получается весьма самобытно, а свита графини разряжает напряженную обстановку политических хитросплетений и вооруженных столкновений при расстановке сил в Европе.
___________________________________

 » глава 10

Рауль сочувственно подал ей платок, но от своего не отступил.
- От ваших слез в его сердце не вспыхнет любовь! Да, в свое время он увлекся нежной невинной девушкой, но удовлетворенная страсть гаснет быстро! Иначе, почему он не пустился за вами вдогонку? Этот хитроумный интриган ваш шут сделал все, чтобы вас можно было отыскать, не прилагая никаких усилий. Он не давал вам шага сделать, не оставив следов, кружил по одному и тому же месту... почему же вас не нашли? Задайте себе этот вопрос?
Стефка всхлипнула. Она уже знала ответ, но отказывалась произносить приговор своему замужеству. Странно, но только сейчас, после всего случившегося, она вдруг со всей очевидностью поняла, чего хотела добиться своим побегом. Оказывается, в глубине души, женщина все-таки подспудно ждала, что Мигель раскается, поймет свою ошибку, догонит её, и они помирятся!
- Если бы вы были ему нужны, он нашел бы вас так же просто, как в свое время это сделал я! Между тем, граф благополучно уехал во Фландрию, а сейчас он вообще пересек пролив и находится с дипломатической миссией в Лондоне, наверное, предпочитая вообще забыть, что у него есть семья!
- Дон Мигель уехал в Лондон?
У бедной Стефании задрожали руки, и злополучный клубок вновь выпал из пальцев.
- Почему? - с болезненной тоской взглянула она на де Сантрэ, окончательно запутавшись в шелковых нитях, - почему он выкрал меня у жениха, накануне свадьбы, если я была ему не нужна?
Рауль посмотрел на неё с неясным выражением на лице, то ли сожаления, то ли презрения, а может быть и того и другого.
- Люди,- задумчиво проговорил он,- вообще, странные существа! Их чувства так мелки и непостоянны, поступки суетливы и вздорны, они ничего, кроме золота не ценят и мало кем дорожат! И, как правило, только потеряв, начинают сожалеть об утраченном. Выкиньте его из головы, любовь моя, де ла Верда вас не достоин - он разбил вам сердце и даже не заметил этого!
Стефка сквозь слезы неприязненно глянула на собеседника.
- А вы не такой? - зло спросила она,- разве вы не обманом обесчестили меня?
- Нет,- Рауль нежно сжал ей руку,- не такой! Я долго искал себе подругу, и когда, наконец-то, нашел, несколько поторопился с изъявлениями чувств, но меня можно понять - ведь вы так прекрасны! Уверяю, мое сердце навсегда отдано вам!
- Это только слова,- раздраженно отмахнулась плачущая Стефка,- слова, чтобы заморочить мне голову и уложить в вашу постель, а когда насытитесь, то у вас тоже появится сотня дел, и вы бросите меня так же, как это сделал в свое время мой муж! Но дон Мигель - мой супруг перед Богом и людьми, тогда как вы предлагаете мне недостойную связь!
- Я предлагаю вам разделить любовь и жизнь, и в этом нет ничего недостойного!
Графиня посмотрела на сидящего напротив мужчину, и сердце пронзила горькая, как полынь тоска. Она прекрасно понимала, что будет дальше, и это приводило её в бессильное отчаяние.
- Пусть меня не любит дон Мигель,- порывисто перевела она дыхание,- но это не значит, что его место должны занять вы!
- А я и не претендую на его место!
Рауль ласково сжал её руки, освобождая от шелковых пут.
- Вы слишком устали, подавлены и растеряны, чтобы объективно взглянуть на ситуацию. Между тем, вам здесь будет хорошо, поверьте! Посмотрите за окно - там метель, свирепый ветер, а здесь уютно, тепло, безопасно, многим женщинам остается только мечтать о таком убежище в объятиях любящего мужчины!
Стефка внимательно вслушивалась в интонации завораживающего голоса, постепенно приходя в состояние обреченного безразличия - действительно, за окном зима, холод и снег, Мигель уехал в Англию и никто и нигде не ждет бедную, беззащитную странницу!
- Примерьте серьги, я уверен, что эта бирюза придаст особый шарм вашей красоте! И знаете..., драгоценные камни лучше всего смотрятся на обнаженной женщине, одежда мешает их по достоинству оценить!
Вот так все начиналось...
Рауль довольно часто навещал свою пленницу, каждый раз приносил какие-нибудь ценные подарки - драгоценности, дорогие шитые золотом ткани, вуали, тончайшие шелковые чулки.
- Зачем мне все это? - как-то спросила его Стефания, рассеянно любуясь на обтянутую расшитым шелком ногу,- вы, едва завидев меня, сразу же раздеваете! А слугам вообще все равно, как я одета!
- Я специально повесил в этой комнате столько зеркал, чтобы ты любовалась своей красотой. Посмотри, как прекрасно смотрится это колье из сапфиров на твоей коже, само совершенство! В мире так мало подобной красоты!
Рауль действительно был ценителем всего прекрасного, но иногда Стефания ощущала себя, чуть ли не очередным перстнем в шкатулке для драгоценностей, настолько мало интересовали де Сантрэ её истинные чувства и желания.
И вот сегодня ей приснился странный сон, давший понять, что пора заканчивать свое заключение, иначе, как высказалась кошка из сновидения, она потеряет душу и действительно станет вещью из коллекции редкостей Рауля, а люди... " ...они не те, кем кажутся!"
- Надо выбираться отсюда! - скомандовала она смущенно переминающимся с ноги на ногу слугам.
- Но как? - тут же втянула голову в плечи расстроенная Хельга,- везде замки, стены, решетки... и вообще, давайте подождем весны! Куда мы поплетемся в пургу и метель?
Стефка, в общем-то, понимала, что дожидающаяся вскоре родов немка мало подходит для побега, но и бросать её здесь не отваживалась. Рауль был удивительно черств ко всем, кроме неё, да и она не была особенно уверена в его чувствах. Де Сантрэ был всегда отстраненным, холодным и непостижимо далеким!
Но на удивление хозяйку поддержал Тибо.
- Здесь не все ладно,- буркнул он,- бежать надо отсюда, пока совсем не стало худо!
Оставалась "мелочь" - выбраться из плена. Собравшись в кружок, они шепотом обсудили план побега.
Ударить табуретом по голове истопника оказалось делом несложным, а вот выбраться всем той дорогой, по которой он пронес свои дрова, им не удалось. Оказалось, что сад, в котором находился их дом, разбит на довольно большой площадке между несколькими башнями внутренней цитадели, и калитка ведет в кишащий людьми внешний двор, какой-то крепости.
- Нам не пройти незамеченными,- вернулся из разведки расстроенный Тибо,- если только кто-то переоденется в его одежду!- кивнул он на бесчувственное тело.
Вариантов было немного.
- Прости меня, Хельга! - со слезами на глазах простилась с верной служанкой графиня,- я обязательно вернусь за тобой. Да и не тронет де Сантрэ беременную женщину, а пускаться в такой опасный путь на сносях...
Немка, конечно, расплакалась, но помогла госпоже переодеться в тряпье истопника. Тибо с небольшим узлом самого необходимого завернули в рогожу, в которой слуга принес дрова, и Стефка, с неимоверным усилием взвалив на плечи увесистый груз, отправилась к распахнутой калитке одной из башен.
Наверное, ей элементарно повезло, но когда она вышла из темноты башни на утоптанный снег двора, то первое, что попалось на глаза, оказалась видавшая виды крытая повозка, уже запряженная парой лошадей.
Воровато оглянувшись, Стефка молнией метнулась под защиту её полога, молясь, чтобы там никого не оказалось, и действительно - в ворохе сена устроились только какие-то пустые горшки, рогожи, ящики.
- Тибо,- вытряхнула из рогожи шута донна,- быстро закопай меня в сено, да смотри, не перебей горшки!
Что она испытала, пока он не зарыл её и себя, не передается описанию. То ли из особой вредности, а может, дурачась по привычке, Тибо так грохотал горшками, что просто диво, как их не обнаружили. От всей души Стефка врезала затрещину этому озорнику, но что толку, он повыл-повыл, и тот час принялся устраиваться поудобнее, с оглушающим треском шурша сеном.
В общем, когда возница, что-то долго обсуждавший совсем рядом с беглецами, залез, наконец, на козлы и тронул повозку, женщина была уже в невменяемом состоянии от страха, что их вот-вот обнаружат, и все придется начинать сначала.
Скрипя и попрыгивая на каждой кочке, угрожающе раскачиваясь, эта развалина миновала подъемный мост, судя по ругани стражников и скрежету разматываемых цепей. Шепчущая все, которые только знала молитвы Стефка лежала ни жива, ни мертва, больше всего на свете боясь чихнуть от лезущего в нос сена, да крепко зажав рот возмущенно брыкающемуся шуту.
- Убью! - грозно прошептала она ему на ухо, и тот благоразумно затих.
Беглецам казалось, что прошли долгие часы пути - они измучилась от неудобных поз и леденящего холода, прежде чем по характерному шуму, доносящемуся снаружи, догадались, что въехали в неизвестное селение.
Когда повозка остановилась, и возница, прихватив несколько горшков, куда-то отлучился, настала их очередь осторожно вылезти на белый свет, отряхивая сенную труху. Вокруг беглецов кипела жизнь небольшого городка. И если Стефка в испачканном платье истопника выглядела настоящим чучелом, то бархатный костюмчик Тибо, наоборот, удостоверял каждого, что перед ним почтенный шут из очень состоятельного семейства.
- В Сен-Дени удалось убежать,- скоро сделал вывод карлик, прислушавшись к разговорам вокруг,- отсюда до Парижа рукой нам подать! Надо сменить вам платье, если не хотите слушать проклятья!
Сменная одежда у графини была - то самое платье с плащом, в котором она в свое время бежала ещё из Лотарингии. Не местного покроя, порядком потрепанное и облезлое, но чистое, оно все-таки более подходило моменту, чем отрепье, в котором пленница совершила побег.
Кое-какие деньги у них оставались на тот момент, когда их нашел Рауль, вот эти жалкие гроши Стефания и вынесла из заточения, наотрез отказавшись взять дареные драгоценности.
- Пусть подавится своими алмазами,- буркнула она в ответ на уговоры слуг,- не хватало только, чтобы нас обвинили в воровстве. На худой конец...
Графиня с тяжелым вздохом прижала к груди золотой крестик, который в свое время подарил ещё Збирайда. Грех, конечно, его продавать, но лучше так, чем брать то, что тебе не принадлежит.
Надо сказать, что хозяин постоялого двора, где они остановились, чтобы привести себя в порядок, посоветовал путникам выехать с караваном торговцев мукой, который отходил на следующее утро по направлению к Парижу.
- Такая красотка как ты, детка, всегда договорится, чтобы ей устроили местечко между кулями с мукой и компанию тебе всегда подберут, денег не возьмут,- довольно добродушно пошутил он, намекая на её жалкий полунищенский вид, - и уродца своего где-нибудь приткнешь!
- Я - честная девушка,- деланно оскорбилась, подделываясь под деревенский говор Стефка, но неистребимый акцент придал её речи диковинную шепелявость.
- Так ты, бедняжка, ещё и косноязычна,- пожалел её трактирщик, но потом все-таки добавил, - но с таким личиком тебе слова ни к чему, только глянешь глазками и любой дурак все поймет.
Дядька был добродушным, но и то не оставлял её в покое еще минимум полчаса, изощряясь во фривольных намеках. У Стефки стало отвратительно на душе - а если действительно привяжется какой-нибудь нахал, что тогда делать? Тибо его пугать?
- Мой отец умер,- плакалась она трактирщице вечером,- у меня остался только брат, - кивнула она головой на опешившего от такого внезапного родства карлика,- он служит на хорошем месте в Париже! А как нам туда добраться, чтобы ко мне не приставали всякие распутники, ведь я честная девушка и не хочу рисковать своим добрым именем?
Она так долго плакала и причитала, горестно перечисляя свои мнимые несчастья, что недалекая, но добрая женщина пожалела сирот, и, обежав всех кумушек, нашла знакомых, чей глава семейства то же выезжал с хлебным обозом, и тот клятвенно пообещал не дать их с Тибо в обиду.
- Попробуй только вякни, хотя бы слово,- пригрозила графиня то и дело порывавшемуся что-то съязвить шуту,- станешь немым карликом, на радость всем, кто хоть раз с тобой встречался. Язык вырву!
Вряд ли тот поверил угрозе, но все-таки мудро промолчал, когда сердобольная трактирщица собрала им на ужин пару лепешек с куском курицы.
Стефка мужественно открыла рот..., и тут же его закрыла.
- Не могу,- мрачно призналась она,- ешь сам!
И Тибо в мановение ока сожрал все предложенное, сыто отрыгнул и улегся спать, а Стефания всю ночь прокрутилась на скудной лежанке рядом с сопящим карликом. Бежать-то, она бежала, но что делать дальше? Куда идти в незнакомом Париже? И кого искать, не Азенкуров же, на самом деле?
- Подумаешь, проблема,- зевнул поутру карлик, когда она пожаловалась ему на бессонную ночь,- а Гачек на что? Уж он, что-нибудь придумает!
Про земляка графиня совершенно забыла, и теперь, воспрянув духом, с нежностью вспомнила своего соотечественника. Да вот же, решение всех проблем! Славек, действительно, обязательно поможет!
Зимнее солнце ещё только багрово забрезжило на востоке, а обоз уже тронулся в путь.
В одной из телег, положив голову на мешок с мукой, спала крепким сном счастливая Стефка. На её коленях притулился дремлющий Тибо, не пожелавший пачкать свой нарядный костюм мучной пылью. Но беглянка даже не стала сгонять наглого шута, у неё на душе впервые за долгие месяцы воцарился покой. Пусть впереди ещё было немало трудностей, но эйфория свободы уже охватила её, и Стефания, наконец-то, окончательно поверила, что убежала от Рауля.
- И никогда больше,- твердо сказала она себе,- я не буду иметь дела с нечистой силой!

АНГЛИЯ.
Чудовищные сквозняки, гуляющие по обширным залам замка Тьюрдорф, любезно предоставленному папскому посольству его владельцем, скрывшемся, наверное, в более пригодном для жилья месте, были ещё не самой худшей напастью. Больше всего допекала южан-легатов промозглая сырость, от которой не было спасения даже у гигантских каминов, в которых горели целые стволы деревьев. Что толку в опаленных носах туфель и в начинавшей то и дело парить одежде, если по осклизлым стенам на противоположном конце зала иногда даже струилась подозрительная влага.
Волглое белье, не согревающиеся даже жаровнями спальни, отвратительная еда. Пусть только злопыхатели скажут, что жизнь у аристократов - мёд, дон Мигель их лично ткнет носом в плесень у себя за кроватью. С каким бы удовольствием они от этого грандиозного великолепия съехали на какой-нибудь постоялый двор, с маленькими, но хорошо протопленными комнатами. Увы, "положение обязывает"!
Поэтому простуженные, с застарелым насморком, чихающие и трясущиеся от холода папские легаты тщетно кутались в теплую одежду, да пичкали себя отвратительным вином со специями из запасов хозяина - графа Солсбери.
- Мы киснем здесь уже месяц,- привычно жаловался граф епископу,- а дело не сдвинулось с мертвой точки. А все этот беспокойный граф Уорик. "Делатель королей" - ни больше, ни меньше! Практически процарствовав первые годы правления вместо молодого повесы Эдуарда, беспринципный интриган теперь не хочет расставаться с властью. Какое тщеславие у этого человека! Между тем, я уверен, что за замыслами реставрации короля Генриха на престоле, стоит наш хитроумный король Людовик. Известно ведь, какие конфликты вспыхивали между Уориком и Йорком по вопросу поддержки Карла Смелого. Вот теперь бургундец и вынужден принимать у себя беглеца, сторонника свергнутого короля, а как же - родственные связи!
Братичелли в силу возраста воспринимал английский климат ещё хуже, чем его молодой сподвижник. У него разыгрался ревматизм, скрючило пальцы на ногах и болело раненное в годы неразумной юности плечо, но принимал он эти напасти с похвальным смирением, ни то что выходящий из себя от вынужденного безделья дон Мигель.
- Ланкастеры продержатся недолго,- убежденно заверил его епископ,- что из того, что Уорику удалось захватить в плен короля Эдуарда, потом же он все равно его выпустил! Надо же, как ребенок, поверил лживым посулам и обещаниям. Непростительная наивность со стороны такого опытного интригана. И мало проку от королевы Маргариты в этом тонком деле, хотя для женщины она необыкновенно воинственна. Сам же король по-прежнему сидит в Тауэре, да и какой толк с этого, не понять в каком мире существующего государя?
Собеседники тяжело вздохнули. Помутнение разума - катастрофа для любого человека, но горе той стране, в которой подобным недугом страдает король. Государство начинает само по себе напоминать безумца, как будто болезнь перекидывается на всех его подданных.
- Уорик собирается вновь провозгласить Генриха королем и править от его имени. Говорят, что между ним и Маргаритой Анжуйской подписано об этом соглашение,- уныло заметил де ла Верда,- может, у него даже есть идея об окончательном захвате трона Плантагенетов, черт знает, что в голове у этих властолюбцев! Кое-какие права на это он имеет. Ведь у Ланкастеров практически не осталось наследников, кроме принца, и уж совсем отдаленного родича - Тюдора, тогда как Йорки довольно многочисленны. Да и сам низвергнутый король имеет полную возможность нарожать наследников, так как достаточно молод!
Огорченный епископ прочитал молитву.
- Бедная Англия,- грустно перекрестился он,- кто бы мог подумать после блестящего правления короля Эдуарда III, что её ждет такое бедствие? Страшно смотреть, как глупо гибнет цвет английской знати. У папы все это вызывает страшную тревогу, но что толку оттого, что папские посольства, сменяя друг друга, пытаются прекратить весь этот ужас. Среди дьявольского шабаша честолюбий никто не слышит примиряющего благоразумного голоса церкви. Все озверели от крови! Вот что может сделать с могущественной династией один неверный вассал-клятвопреступник!
Дон Мигель согласно кивнул головой, зябко ежась под меховой полостью.
- Сначала Уорик предал Ланкастеров, теперь Йорков, а потом опять предаст первых, - продолжал рассуждать огорченный епископ,- и что? Переговоры нам теперь вести с этим дурным честолюбцем, или с королевой Маргаритой, а может дождаться, когда вернется с войском восстанавливать свои права на престол король Эдуард?
- Не знаю,- вздохнул граф и, нехотя вывернувшись из теплого мехового кокона, лениво подошел к длинному створчатому окну с мутной непроглядной слюдой, - а еще все время эти дожди, дожди и дожди! На улице уже давно зима, а на этом проклятом острове постоянная мокрая сырая мгла, как будто солнце кто-то украл, и наступила вечная осень. Мне кажется, что все в этом мире как будто сговорилось против меня. Пропала Стефания, нелады с Людовиком, бесполезное пребывание в этой утопающей в дождях стране, когда мне так нужно быть во Франции!
- Вы поддаетесь греху уныния, сын мой,- укоризненно покачал головой епископ,- возможно, это просто испытание, которое наложил на вас Господь. Смиритесь и молитесь о его помощи. Кстати, а есть ли какие-нибудь известия от вашего секретаря?
Де ла Верда отошел от окна к огромному столу, открыл деревянный резной ларец и подал его преосвященству ворох писем.
- У Гачека оказался талант соглядатая! Сколько я работал с такого рода людьми, но таких полных отчетов никогда не получал.
- Может, потому что у него есть личная заинтересованность в судьбе вашей супруги?- улыбнулся Братичелли. - Он так преклонялся перед ней!
- Может,- сухо усмехнулся в ответ дон Мигель,- но работает Гачек добросовестно. Утешительного, правда, сообщить ему нечего. В свите Карла Французского Рауль де Ла Рош занимает должность устроителя облав на зверя и бывает в отеле сюзерена только накануне выездов на охоту. Друзей он не имеет, держится всегда особняком, замкнут, но, не имея друзей, не имеет и врагов. С юной женой встречается редко, постоянно пропадая в охотничьих угодьях.
- Аминь, - подвел итог разговору зевнувший епископ,- положитесь на милость Божью, сын мой, и Всевышний вас не оставит!
Интриги интригами, а войны войнами, но двенадцать дней после Рождества в Англии привыкли праздновать с широким размахом. К всеобщему веселью не мог не присоединится красивый остроумный испанец. Забыв про хандру он принимал деятельное участие во всех придворных развлечениях, пытаясь сориентироваться в той сумасшедшей головоломке, которую представляла собой политическая жизнь туманного Альбиона того времени.
Вот и сегодня де ла Верда сопровождал королеву Маргариту и её придворных дам в катании на богато разукрашенной коврами и бархатными подушками ладье по Темзе. Выдался на редкость солнечный день, и отблески солнца на хмурой зимней воде приятно радовали глаза.
Граф изо всех сил старался быть галантным с выводком разодетых в шелка и узорчатый бархат кокетливых, далеких от скромности дам. Англичанки иногда его ставили в тупик несколько более, чем вольными манерами поведения.
Описываемая эпоха требовала от женщин уже довольно много - дамы эпохи Ренессанса должны были уметь поддерживать беседу, петь, музицировать, танцевать, уметь к месту цитировать модных поэтов. Дон Мигель не то, чтобы осуждал подобные вольности - пусть кривляются, раз пошла такая мода! Но во всем должна быть мера, а вот англичанки часто переходили всякие границы благоразумия.
Вот и сейчас, их разноцветные вуали развевались как флаги, готовящихся к сражению армий. Блеск шаловливых глаз, двусмысленные шепотки и улыбки, юбки по делу и без дела, взмывающие над кокетливо обнажаемыми ножками.
- А правда, граф, что вы женились во время своих путешествий?- первой поддела его графиня Берри, искоса бросая на чужеземца сверкающий улыбкой взгляд.
- Правда! - граф любезно растянул губы в ответ.
Его интересовала эта женщина, ходили упорные слухи, что она любовница Уорика, не смотря на близость последнего с королевой.
- И где же сейчас ваша супруга?- это спросила леди Самвейлл.
Красавица-вдова была ближайшей подругой королевы, значит, его личная жизнь была предметом сплетен в королевской опочивальне.
- Где ей и положено быть - в Испании!
- Но ей, наверное, скучно без вас? - опять графиня.
Дон Мигель шутливо развел руками, чуть ниже, чем надо, склоняясь над энненом красотки.
- Что поделать, жизнь не может быть вечным праздником! Женщине спокойнее жить в деревне, если только речь не идет о такой божественной красавице, как вы, миледи! Уж вашу прелесть было бы преступлением прятать в тишь, какого-нибудь провинциального замка!
- О, вы испанцы умеете одаривать комплиментами,- улыбнулась польщенная женщина.
- То что сияет и слепит, не нуждается в комплементах. Красота словно солнце, даже для тех, кто вообще лишен способности говорить!
- Меня ещё никто не сравнивал с солнцем!
- Я тоже не сравниваю..., я любуюсь, таю от блаженства и немею!
- Это вы-то немы? Тогда что же бывает, когда вы разговоритесь?
Стараниями дона Мигеля их переговоры от фразы к фразе становились все тише и тише, и последние слова он уже проговорил почти шепотом, склонившись совсем низко над ухом дерзкой кокетки.
- Голос сердца предпочитает доноситься только до того, кем хочет быть услышан! Вам достаточно только пожелать и я положу к вашим ножкам свою любовь!
Он уже несколько дней вел упорную осаду этой красавицы, но она только улыбалась, не давая конкретного ответа, но и не отвергала его притязаний. И вот сегодня, судя по томному мерцанию ответного взора, граф был как никогда близок к цели, но...
- Дон Мигель,- неожиданно обратилась к нему, поигрывающая веткой жимолости, королева,- вы настоящий дамский угодник! Как не гляну, вы, то с одной дамой, то с другой! Что на подобную ветреность скажет ваш спутник епископ?
- Каждому свое, ваше величество, одним молиться, другим ухаживать за дамами. Что поделаешь, если у меня горячая испанская кровь!- отшутился де ла Верда, вновь многозначительно глянув на упорствующую графиню.
- Вы красивый мужчина, но говорят, что испанцы хоть и страстные любовники, но очень коварны!
- Ваше величество, это клевета! Достаточно посмотреть на меня, чтобы понять - уроженцы Пиренеев кротки и смиренны, яки агнцы! Где вы увидели коварство? Наоборот, ваши дамы жестоко терзают мое сердце своей красотой, отказываясь ответить на чувства.
И, конечно же, все рассмеялись в ответ на это жалобу. Королева же только покачала головой - впрочем, она сама была отнюдь не дурна, и если бы не опасная стезя, по которой шла её величество, тогда..., как знать! Де ла Верда заинтересованным взглядом обвел её красивое лицо, рыжеватые косы, приятные формы, и пришел к выводу, что как женщина она ему нравится, но только, как женщина! Не более!
К сожалению, их миссия с епископом зашла в тупик.
Ланкастеры всегда поддерживали Людовика в его борьбе с Карлом Смелым, но когда встал вопрос о конкретных действиях, английская сторона неожиданно заупрямилась.
Не сказать, чтобы они отказались это делать или выдвигали какие-то новые требования, но дело не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту. Поэтому граф и решил пойти к цели давно проверенным путем через альковы дам. И хотя графиня Берри пока упрямилась, он был твердо уверен, что это дело времени. Она все равно согласится, хотя бы ради интереса испытать его в постели, чтобы потом было о чем посплетничать с такими же развратными подружками.
И именно в этот момент, в самый разгар интриги, из Франции пришло донесение от Гачека, после которого епископу пришлось употребить все свое красноречие и влияние, чтобы привести в чувство своего соратника.
- Вы не можете так все бросить и уехать во Францию,- уговаривал он мечущегося по комнате невменяемого испанца,- вы же сами видите, в какой тупиковой мы ситуации. Нужно обязательно узнать, почему Ланкастеры тормозят переговоры? А тут бесценна именно ваша помощь!
- Но моя жена бродит по Парижу! Мало ли, что взбредет ей в голову, куда она ещё подастся в припадке слабоумия! От такой женщины можно ожидать чего угодно!
- Я не верю собственным ушам,- сокрушенно вздохнул его преосвященство,- где же ваша знаменитая логика, где острый ум, который так ценит папа? Вы ещё толком ничего не знаете наверняка, и уже такого здесь наговорили, что хоть уши затыкай. Остыньте, успокойтесь, придите в себя! Если графиня появилась, наконец-то, в Париже, живая и здоровая, и принялась искать в Латинском квартале Гачека, то наверняка, поселилась где-то в Новом городе, и секретарь скоро найдет и привезет её сюда! Но в высшей степени глупо было бы сейчас появиться во Франции. Мы не можем себе этого позволить. Если об этом узнает итак недолюбливающий вас Людовик, то скандала не избежать!
Де ла Верда ещё долго не мог взять себя в руки, извергая проклятия и круша все вокруг, но епископ терпеливо переждал приступ, благочестиво перебирая четки. Он намеривался твердо стоять на своем. Не виделись супруги полгода, могут пока и ещё подождать! Все равно, кроме скандала и взаимных обвинений их не ждет ничего хорошего, а с этим можно было и повременить.
И тут, на счастье его преосвященства, в комнату осторожно заглянул слуга с сообщением, что графа дожидается какая-то старуха. Недовольный дон Мигель все-таки вышел к посетительнице, и почти сразу вернулся, подавленный, но, наконец-то, успокоившийся.
- Записка от графини Берри,- сказал он тихо епископу, сразу же сжигая бумагу в камине и тщательно закопав её в раскаленные уголья,- она ждет меня сегодня вечером!
- С Богом, сын мой,- отечески напутствовал его тот, облегченно переведя дыхание, - а заодно и успокоите расходившиеся нервы. Миледи красивая женщина - совместите приятное с полезным! А утром приходите за отпущением грехов!
Дни шли за днями, складываясь в недели и месяцы.
Наконец, после невероятных усилий и в результате целой цепи головоломных интриг папскому посольству удалось усесться за стол переговоров и даже осторожно приступить к выработке, каких-то предложений, но тут начался новый виток войны, и все прочно застопорилось. Ланкастеры и Йорки вновь схватились в смертельной схватке.
Епископ и дон Мигель, обреченно наблюдали, как рушится и превращается в бумажный мусор то, что они с таким трудом достигали на протяжении почти трех месяцев.
На дворе уже зазеленела молодой травой весна, и опять лили так раздражавшие де ла Верду дожди, когда страшным аккордом пробили события марта 1471 года. Наследный принц погиб в битве при Тьюксбери, а король Генрих был казнен в Тауэре, о чем громко шептались в Лондоне, не смотря на опровергающие реляции правительства Эдуарда Йорка.
Легатам, по большому счету было все равно, кто победил в этой дикой резне, главное, чтобы она, наконец-то, закончилась.
- Они оскорбляют цветок девы Марии, так обильно поливая его кровью,- как-то огорченно высказался его преосвященство, и это было довольно емкое выражение отношения папского престола к происходящему, но в остальном...
Йорк был настроен откровенно против заключения мира, и за месяцы пребывания во враждебной Франции Бургундии его отношение к Людовику ещё более ухудшилось. То есть работа посольства не только пошла насмарку, но ещё и усложнилась.
Между тем от Гачека то же не было никаких утешительных известий.
Все шло по-старому. Стефания вновь бесследно исчезла, а Рауль де Ла Рош по-прежнему много времени проводил в отъездах, слыл образцовым семьянином и преданным вассалом, до тех пор, пока Францию не взбудоражил слух о внезапной кончине брата короля - Карла Французского.
- Какая странная смерть,- поразился дон Мигель, прочитав сообщение, - просто необъяснимая! Признаков отравления медики не обнаружили, но не может же быть, чтобы абсолютно здоровый молодой человек лег спать и не проснулся?
- Все в руках Божьих, сын мой,- философски заметил епископ,- сегодня мы живы, а завтра станем пищей для червей!
- Только Карл Французский стал этой пищей в самый подходящий для Людовика момент, когда вновь перешел на сторону Карла Смелого. Боюсь, что к его смерти приложил руку сам король!
Братичелли не любил прямых обвинений и громких выпадов.
- Как бы то ни было, не король подсыпал яд,- возразил он,- кстати, а этот ваш предполагаемый соперник барон, кажется, был вассалом погибшего герцога?
- Рауль сразу же перешел на службу к Людовику, и тот даже дал ему должность придворного устроителя охот и королевского смотрителя лесов. Так что от этих событий барон только выиграл. Зато теперь Гачеку стало гораздо тяжелее работать. Король большинство времени проводит в замках на Луаре, куда, разумеется, нашему шпиону вход заказан.
- О графине ничего не известно?
- Нет! Но почему-то Гачек попросил меня выслать ему все имеющиеся в моем распоряжении книги по демонологии, - дон Мигель удивленно качнул головой,- знаете, с его стороны, это странный поступок. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что он не особенно боится нечистой силы!
- Бывают такие безумцы,- тяжело вздохнул собеседник,- им не хватает чужой мудрости, и они пока на своей шкуре не испытают, что это такое, упорствуют в заблуждениях. Таких глупцов, как правило, особенно любит сатана. Из них иногда выходят талантливые ученые, медики, алхимики и астрологи, но в основном, опасные еретики. Забираясь туда, куда категорически запрещено, эти люди даже и не подозревают, кто их подталкивает в спину.
- Гачек ещё не потерян для матери-церкви,- живо возразил граф, - и его сомнения - обычные заблуждения неразумной юности!


ПАРИЖ.
В Париже Стефания и Тибо распрощались с попутчиками на Центральном рынке и, расспрашивая прохожих, принялись искать Латинский квартал. Надо сказать, сделать это было непросто!
Париж того времени был одним из самых больших городов Европы. После запустения, которое постигло город из-за гражданской войны между арманьяками и бургиньонами начала века, он вновь начинал приобретать утерянное могущество и процветание.
Город был слишком огромен для того, чтобы в нем не заблудились наши путешественники. Огромный рынок включал зерновые, хлебные и мучные ряды, лавки, где торговали птицей, молочные ряды. В районе Живодерни жили мясники. На площади Сен-Жан-ан-Грев продавали сено, а на Веннери, торговали овсом. Париж того времени уже славился производством предметов роскоши: в Таблетри делали изделия из слоновой кости, на улице Сен-Мартен жили обработчики бронзы, улица Кенкампуа славилась мастерскими ювелиров, а на улице Курари продавали бриллианты и другие драгоценные камни. Изготовители гвоздей и продавцы проволоки жили на улице Мариво, оружейники -- на Омри, текстильщики -- на улице Ломбардов, а кожевенники -- на Кордонри, где также изготавливали башмаки. На улице Сен-Дени помещались бакалейщики, аптекари и шорники.
Можно только представить с каким трудом пробирались через паутину этих улиц Стефка и Тибо, беспомощно спрашивая прохожих, как попасть в район Университета. Нельзя сказать, чтобы чужеземцам отказывали в подсказках, но объяснения были настолько путанными и привязанными к понятным только местным жителям ориентирам, что в результате, описав новый круг по забитым народом улицам, они вновь оказывались где-нибудь в районе рынка.Только потом, уже на постоялом дворе странникам пояснили, что район Университетов находится в Новом городе. Они же блуждали по так называемому "Городу" - торговому сердцу Парижа, где в избытке было трактиров, складов, рынков и домов буржуа средней руки с неизменными лавками и конторами, а так же неимоверной грязи вкупе с прокопченным воздухом, висящим серым маревом вдоль узких улочек.
- Выйдите на улицу Сен-Дени, и идите прямо на юг, не сворачивая, через каменный мост до острова Сите. Там увидите наш величественный Нотр-Дам-де-Пари и продолжите путь уже по улице Сен-Жак, через Малый мост на левый берег Сены, вот там и будет Латинский квартал! - пояснила им хозяйка гостиницы, дородная пожилая женщина,- только будь осторожна, девонька, эти студенты такие безобразники!
Она остановила сожалеющий взгляд на понуром с посиневшим носом Тибо, продрогшем за утомительный день бесцельной беготни.
- И брата своего оставь здесь, его задразнят эти озорники, изведут насмешками! И ведь никакой управы на латинских бездельников нет! Терроризируют весь город, а только тронь…, шуму не оберешься!
Так и оказалась наша героиня одна на улицах огромного незнакомого города, равных которому не видела никогда. Стефка непривычно скользила по смешанному с грязью раскисшему снегу, приподнимая подол юбки, чтобы не испачкаться.
И к ней тут же пристали местные юнцы.
- Эй, красотка,- распинался один из них,- подними повыше юбку, я хочу посмотреть на твои ножки!
- Посмотрите на эту маркизу,- кричал другой, - она боится запачкать платье!
Горожанки, оберегая башмаки от грязи, носили деревянные сабо на высокой подошве, к сожалению, у нашей героини их не было, и её обувь моментально промокла. То и дело приходилось прижиматься к стене, сторонясь всадников и носильщиков с портшезами, и все равно, те каждый раз обдавали её плащ потоком ледяной грязи.
Женщина устала настолько сильно, что даже громада Нотр-Дам-де-Пари, которым так гордились парижане, и то не произвела на неё сильного впечатления - утомленные шумом и мельтешением толпы глаза лишь равнодушно отметили каменные узоры кладки.
Но настоящие неприятности начались, когда она пересекла Малый мост через серую и неприветливую зимнюю Сену и попала на левый берег.
Здесь кишела уже совсем другая жизнь. На левом берегу в ту пору располагалась улица Брюно -- здесь были открыты школы для преподавания канонического права; на улице Англичан жили хорошие ножовщики, а на улице Ферр находились учебные заведения при факультете искусств. Там школяры изучали латинский язык и грамматику, философию, риторику, а так же литературные и научные дисциплины, освоение которых предшествовало изучению богословия, права или медицины.
Вот на улице Ферр и вцепился ей в локоть, какой-то нахальный молодчик, когда она осведомилась у него, как пройти к Медицинской школе
- Сколько ты хочешь, красотка? Много не дам, но десять денье у меня есть! Соглашайся, совсем не плохие деньги!
Стефка по наивности сначала подумала, что тот неправильно её понял.
- Мне не нужны деньги, месье, я прошу вас показать дорогу!
- Я покажу тебе дорогу - здесь есть гостиница, где хозяйка сдает комнаты на часок. Не пожалеешь!
- Мне не надо в гостиницу,- принялась она с силой вырывать локоть из его цепких пальцев,- отпустите меня!
- Уверяю, тебе больше никто не даст! - силой повлек её тот в сторону узкого переулка,- пойдем, не пожалеешь, когда увидишь, что у меня в штанах!
- Да что же это такое! - обозлившаяся Стефка пнула его именно в то место, которым он так хвастался,- пошел вон, мерзавец!
- Ах ты, шлюха! - разъяренно взревел нахал, и уже занес руку для удара, когда из собравшейся вокруг небольшой толпы появился худощавый мужчина средних лет в сером подбитом белкой плаще.
- Что здесь происходит? Почему вы не даете проходу девушке? Мне что, пожаловаться вашему декану?- с неожиданной силой ухватил он обидчика за запястье, - безобразие какое! Совсем распустились!
- Я...,- моментально струхнул тот,- она сама виновата..., потаскуха, а нос дерет!
Стефка от возмущения задохнулась.
- Я - честная девушка,- заверила она заступника,- он все лжет! Я ищу своего брата, и хотела узнать, как найти Латинский квартал!
- Так ты не местная, крошка?- улыбаясь, заметил тот, - потому что ты уже попала в Латинский квартал, и этот безобразник - школяр!
Но обидчик уже выбрался из толпы и исчез где-то в прилегающих улицах. Разочарованная, что самое интересное закончилась, толпа немедля рассосалась и Стефка осталась с незнакомцем вдвоем.
- Мой брат учится в Медицинской школе,- пояснила она этому доброму человеку,- наш отец умер, и я приехала к нему!
- В Медицинской школе?- удивленно приподнял брови мужчина,- что ж, пошли! Совершенно случайно, нам по дороге. Я - профессор медицинской школы Метье де Монтрей, а как имя твоего брата?
- Его зовут Славек Гачек.
- Откуда вы?
- Из Моравии!
Собеседник замолчал, заинтересованно и с недоумением поглядывая на неё.
- Мне жаль, что ты проделала такую дальнюю дорогу зря, красавица, но такого студента в нашей школе нет,- наконец, с искренним сожалением произнес он,- но я попробую, что-нибудь узнать!
И профессор повел её по поднимающейся все выше и выше улице дальше, мимо двухэтажных с эркерами и высокими дымоходами домов, красующихся красными черепичными крышами и синими ставнями. Здесь практически в каждом доме располагался небольшой трактирчик или лавка, двери, в которые почти не закрывались, впуская и выпуская массу школяров в мантиях и без мантий, но их легко было опознать по привязанным к поясам чернильницам и особым четырехугольным шапочкам.
- Каждый студент, появляющийся в коллеже, обязательно состоит, в каком-нибудь землячестве,- пояснял расстроенной Стефке её спутник,- где земляка поддерживают на первых порах, помогают обустроиться и защищают его интересы в дальнейшем. Выходцы из Моравии, насколько я знаю, входят в чешское землячество. И если ваш брат появлялся здесь, он обязательно должен был там зарегистрироваться.
Де Монтрей шел быстро, и женщина едва поспевала за ним.
- Подожди меня здесь, девушка,- усадил он её в зале одного из маленьких трактирчиков неподалеку от здания Медицинской школы,- я наведу справки! А вы пока поешь, здесь неплохо кормят!
Что-то шепнув трактирщику, мужчина исчез за дверью, а наша героиня осталась одна среди толпы шумно галдящих студентов. Впрочем, здесь её спутника видимо хорошо знали, поэтому, не смотря на бушующее вокруг веселье, к ней никто не приставал.
- Чего тебе подать, девушка? Есть тушеная капуста!
- Хорошо бы! - признательно сглотнула она голодную слюну.
Вернулся её спаситель не скоро, когда юная женщина совсем истомилась в ожидании.
Профессор уселся рядом, заказал себе жареную рыбу и ту же капусту и, запивая все это вином, рассказал ей о результатах своих поисков:
- Да, такой студент действительно записывался на курс этой осенью и даже заплатил за первый семестр, но, прослушав лекции всего несколько дней, вдруг все бросил! Я тут расспросил кое-кого из тех, кто все на свете знает, и мне сказали, что он не живет в прилегающих кварталах!
Стефка так и окаменела, сложив руки на коленях - такого исхода дела она не ожидала! Что делать дальше, к кому идти? Но оказывается, случайный попутчик еще не все сказал.
- Не надо так расстраиваться, милая,- вдруг участливо пожал он ей руку,- мне нужна служанка, пойдешь ко мне на работу? Что ты умеешь делать?
- Вышивать! - автоматически ответила графиня.
- Это чудесно,- рассмеялся мужчина,- только ума не приложу, что мне украсить вышивкой?! А готовить, убирать, стирать?
Стефка подняла на него печальные глаза и отрицательно покачала головой.
- Ещё могу шить!
- Странная ты девица,- вздохнул де Монтрей,- ладно, пойдем ко мне, а там разберемся, что с тобой делать. Скоро на город опустятся сумерки, переночуешь у меня!
- Но, - женщина слегка покраснела,- я не одна, со мной младший брат. Он не совсем обычный - карлик, уродец! Я его оставила на левом берегу в гостинице "Орел и курица", потому что ему было тяжело идти на тонких ножках по такой грязи!
- Карлик, уродец? - несколько оторопел собеседник,- что ж..., может, и он на что-то пригодится! Я пошлю за ним!
Жил де Монтрей в Латинском квартале, в небольшом домике на берегу Сены, окруженном садом. Здесь и было-то всего четыре помещения - большая зала и контора, в которой располагалась библиотека и лаборатория мэтра, и две комнатушки наверху - хозяйская и гостевая спальни. Всем в доме заправляла огромная толстая кухарка Жервеза, царство которой находилось в пристройке, выходящей во двор. Вот сюда-то и привел профессор свою спутницу.
Стефка устало огляделась. Пол здесь был плиточный и слегка наклонный для стока жидких отходов в желоб, выходящий во двор. Ярко пылал очаг, снабженный крюком для котла и треножником. На полках кухни красовались глиняные миски, висели низки лука и чеснока. Посреди комнаты стоял стол, а вдоль стен тянулись скамьи и лари, для хранения продуктов.
- Ах, мэтр Метье,- сразу же возмущенно загудела Жервеза, едва завидев на пороге робкую фигурку Стефки,- опять притащили с улицы какую-то бродяжку! Все закончится, как и в прошлый раз, когда наглая Марьон стащила у вас деньги и удрала со школяром!
- Не мог же я оставить девушку-иноземку, не знающую Парижа на улице, когда опускаются сумерки,- почему-то начал оправдываться хозяин, подталкивая продрогшую гостью к очагу, - она ищет своего брата, он одно время был студентом нашей школы!
Но на толстуху эти оправдания не произвели никакого впечатления.
- Жениться вам надо, вот что,- фыркнула служанка, с воинственным видом опершись на огромную метлу, - хозяйка быстро бы отбила у вас охоту таскать с улицы всяких хорошеньких девчонок, место которым только на улицах Глатиньи или Ля-Кур-Робер!
- Не надо обижать честную девушку, Жервеза,- мягко пожурил кухарку хозяин,- лучше подложи дров в очаг, бедняжка совсем продрогла!
Пока они препирались, усталая Стефка разглядывала место, в котором оказалась.
Кухня с до блеска начищенными котлами и сковородами отдаленно напомнила ей кухню родного дома, только была гораздо меньше. Не в силах больше держаться на ногах, она бочком пробралась к очагу, и, присев на скамеечку, протянула озябшие руки к огню. Промокший плащ тот час засмердел какой-то особой вонью то ли псины, то ли вообще, дохлятины.
- Тьфу! - выругалась за спиной Жервеза,- да с какой же помойки вы приволокли эту нищенку?
Она ещё долго пыхтела и бормотала всякие колкости в адрес оцепеневшей у огня гостьи, но уже без особого пыла. Брезгливо приняла у неё плащ и промокшие башмаки - Стефка даже на мгновение, как ей показалось, заклевала носом, когда....
- Да что же такое, дом это или ночлежка для бродяг? - вдруг взревела громовым голосом кухарка,- кыш отсюда, кыш, это приличный дом, чего ты сюда приперся! Пошел вон!
От неожиданности задремавшая женщина чуть было не упала в очаг, да что там, выбежал на лестницу, торопливо натягивающий домашнюю куртку, сам профессор.
- Что случилось, Жервеза, почему ты так кричишь? - недовольно спросил он.
- Так вот! - ткнула та своим любимым оружием - метлой в угол у порога.
Стефания и хозяин дома недоуменно глянули туда, и невольно фыркнули.
В углу, угодливо сняв шляпу с полу лысой головы, довольно жмурил морщинистое личико, ничуть не напуганный этими воплями Тибо:
- Заткни рот, глупая толстуха, твое визжание режет ухо,- безо всякого намека на почтительность заявил он,- у тебя такая пасть, что в неё можно, как в воронку упасть!
- Тибо! - застонала графиня, испугавшись, что им сейчас укажут на дверь,- эти люди милостиво предоставили нам крышу над головой, а ты распускаешь язык! Замолчи немедленно!
Предупреждение запоздало - с яростными воплями и метлой наперевес Жервеза кинулась на обидчика, но за ним бегали личности и половчее огромной толстухи. Радостно взвизгнувший карлик принялся увертываться от ударов жестких прутьев, да ещё норовил, то и дело ущипнуть кухарку за те места, о которых не упоминают в приличном обществе.
- Побегай за мною подружка-толстушка, а я тебе новость шепну вдруг на ушко,- пританцовывал он,- что глупая квочка на яйцах сидела, а жирная бочка ей песенку пела! Она издавала истошные вопли, и квочки цыплята от страха все сдохли!
Какое-то время Жервезе помогала метаться за юрким, как огонек, карликом злость и обида, но она быстро выдохлась, и вынуждена была, тяжело дыша, сесть на лавку, угрожающе потрясая в сторону шута метлой.
- Ух, я тебя!
Но притаившуюся Стефку мало интересовала эта развоевавшаяся бабища, она, с ужасом втянув голову в плечи, ожидала, что сделает изумленно наблюдающий за таким безобразием хозяин. Неужели их опять выставят из дома, как было не раз на многих постоялых дворах? И куда они подадутся в ночном городе?
Но де Монтрей только улыбнулся, укоризненно покачав головой.
- Ваш брат работал шутом в богатом доме? - спросил он.
- Мой брат,- уничижительно глянула на расходившегося карлика графиня,- однажды так сильно ударился головой, что даже колпак шута стал для него слишком хорош! Пожалуй, я сама сейчас использую эту метлу по назначению!
Но хитрец моментально вывернулся.
- Бедный Тибо, усталый и больной, не надо бить его метлой! Никто Тибо не любит, и скоро печаль его окончательно загубит! Уж ладно бы, сначала покормили, а потом уж метлами лупили!
И проказник шут жалобно захныкал и даже изобразил на своем лице обиду.
- Ладно,- вдруг сменила гнев на милость Жервеза,- хватит тут сырость развозить, садитесь ужинать! В городе не еда, а слезы!
И кто оказался первым за столом? Конечно же, Тибо!
И пока на тарелки раскладывали сдобренную маслом овсяную похлебку, он горящими глазами наблюдал за действиями кухарки, сглатывая слюну и облизываясь. Стефка же, поевшая в городе, с умеренным аппетитом шевелила ложкой в своей тарелке. Она утомленно наблюдала, как толстуха кормит хозяина ужином, попутно рассказывая о каких-то знакомых им людях, профессор же посмеивался и вставлял свои замечания.
Юная женщина происходящее воспринимала с трудом - сказалось напряжение последних дней. Побег, путешествие среди мешков с мукой, когда она спала только урывками, усталость от прогулки по оживленным улицам Парижа, разочарование оттого, что не удалось найти Гачека, выходки Тибо - все слилось воедино, и она потихоньку клонила голову, пока обессилено не уронила её на выскобленный стол.
- Посмотри на бедняжку, Жервеза,- раздался сочувственный голос де Монтрея,- она совсем измучилась, уложи девушку спать. Да пристрой у очага её брата - он поместится на любой лавке.
Но измотанная Стефка уже была не в состоянии шевельнуться, поэтому раздевать гостью пришлось Жервезе.
- Посмотрите, мэтр,- вдруг возмущенно проговорила кухарка,- все-таки это падшая девица! Золотой крестик ей мог подарить только богатый любовник! Она разве не знает, что такие носить девушкам простого сословия запрещено?
- Откуда ей это знать, когда она только сегодня прибыла в Париж,- голос профессора оставался спокойным,- что же касается крестика, то причина его появления на шейке малютки может быть другой.
- Какой? Откуда у девушки её сословия появиться такому богатству? Да, ещё шелковые чулки, а рубашка... вы видели какое тонкое полотно? Не меньше чем по три су за десять локтей!
- Крестик ей мог подарить крестный отец. Обрати внимание на руки нашей гостьи - они явно не привыкли к тяжелому труду. Наверное, девушка росла в достатке!
- Как же, в достатке! Платье-то на ней абы какое, да и сама тощая, как тень! Впрочем, мужчины любят оправдывать хорошеньких девчонок!- ворчала Жервеза, правда, уже не столь злобно.
Перед внутренним взором Стефки мелькнуло лицо Збирайды, и она провалилась в сон без сновидений.
Рано утром её энергично растолкала Жервеза.
- Вставай, лежебока, поможешь мне на кухне, надо приготовить завтрак хозяину!
Плохо выспавшаяся Стефка, покачиваясь спросонья, слезла с жесткой скамьи, послужившей ей постелью.
- Растопи очаг!- раздраженно приказала ей кухарка.
Солнце ещё и не думало всходить, а той уже было отвратительное настроение. Наверное, состояние гнева было для этой женщины таким же привычным, как и нахождение между котлов скромной кухни де Монтрея.
Графиня испуганно посмотрела на кучку дров, с трудом соображая, каким образом превратить эти поленья в ярко горящий огонь и нерешительно взялась за кочергу. Презрительно покосившаяся на гостью Жервеза возмущенно фыркнула, грозно потрясая сковородкой.
- Зачем тебе кочерга, дуреха? Неужели ты и этой малости не в состоянии сделать? Хотя бы подмети пол! - рявкнула она, сама с натугой присаживаясь у очага с трутом и огнивом.
Стефка с торопливой готовностью ухватилась за метлу, замахнулась... И тут выяснилось, что оказывается кошка не лукавила, говоря, что вещи далеко не такие, какими кажутся. По крайней мере, метла тут же показала свой зловредный характер - она не только не стала мести, но почему-то принялась выписывать вокруг изумленной женщины диковинные круги. Вместо того чтобы сметать мусор, она, наоборот, расшвыряла его во все стороны, и конечно, что-то сразу попало в красное от бешенства лицо кухарки.
- Да что же это такое?- окончательно озверела Жервеза,- ты что, милочка, с луны свалилась? Такой неумехи я никогда ещё не видела! Кто же так метлу-то держит, словно у тебя не руки, а...
- Оставь её в покое! - раздался голос профессора, весьма кстати показавшегося на пороге кухни.
Он сел за чисто выскобленный стол и предложил присесть гостье.
- Теперь, когда ты выспалась и отдохнула, дитя мое,- мягко заговорил де Монтрей,- давай поговорим. Что ты собираешься делать дальше и куда идти? Служанки из тебя явно не получится!
- Да лучше уж пригласить бродячего кота, - буркнула себе под нос кухарка,- тот хотя бы мышей ловить будет!
- А ты, красотка, любишь только язык без дела точить, лучше бы кинулась сама мышей ловить!
Зевающий карлик вскарабкался на лавку и уселся рядом со свой госпожой.
Стефка цыкнула на шута, и умоляюще глянула на хозяина дома.
- Мне нужно найти брата, и пока я этого не сделаю, идти нам некуда! У меня есть немного денег, но в Париже такие цены!
- Да, Париж - город не дешевый! - со вздохом согласился профессор, с жалостью глянув на уныло поникшую головку в чепце, - ладно, оставайтесь пока у нас! И приберегите свои деньги до худших времен. Я ещё раз попробую найти твоего брата, девушка! Может, кто-нибудь из землячества и знает, куда он делся, а пока... Жервеза научит тебя готовить и управляться по дому, чтобы ты потом смогла найти себе работу!
- Легче научить козу играть на барабане, чем эту девку, что-либо делать! Интересно, куда смотрела её мать, растя такую неженку? - проворчала кухарка, волком глядя на чужаков.- У неё же обе руки левые!
- Правые или левые, все равно умелые. Моя сестра умеет хорошо шить, а ты только языком грешить!- обиделся за госпожу Тибо.
Поддержал шута и хозяин дома.
- Невелика наука справиться с метлой! Правда, таких нежных рук у тебя уже не будет! Но, может, тебе не подходит мое предложение?
Конечно, графине де ла Верда оно подходило мало, но для неизвестно куда бредущей беглянки было сверх щедрым. Она уже давно осознала, какое это счастье - иметь безопасную крышу над головой. А метла..., не глупее же была хозяйка собственных холопов!
- Благодарю вас! - признательно улыбнулась Стефка.
- Вот и хорошо,- облегченно вздохнул мэтр,- а теперь назови себя, хотя бы!
- Меня зовут Стефания!
- Пора уходить, - поднялся с места хозяин,- а ты Стефания во всем слушайся Жервезы, и не обращай внимания на её ворчание, сердце у неё золотое! А ты, Жервеза, купи нашей гостье более подходящее для парижских улиц платье, это уж больно диковинного и чужеземного покроя, и внимание излишнее привлекает и для беготни по грязи не приспособлено.
Сразу скажем, что с новым платьем произошла неурядица, но... об этом позже.
Так графиня де ла Верда очутилась в доме магистра медицинских наук, преподавателя Медицинской школы Сорбонны, профессора - мэтра Метье де Монтрея. Это был скромный, внешне ничем непримечательный мужчина лет тридцати пяти, доброта и щедрость которого вошла в поговорку и среди соседей, и среди школяров. Наконец-то, после всех выпавших на их долю испытаний, Стефке и Тибо повезло встретить в первый же день приезда в Париж единственного, быть может, в своем роде человека.
_________________

Спасибо большое за продолжение!
Наконец, Стефке удалось сбежать от Рауля, надеюсь, она вскоре встретится с Гачеком.
Очень интересен описываемый период Войны Роз.
___________________________________

Дон Мигель не любил Англию, но так получилось, что он много времени был вынужден провести в этой стране, да и вообще... история его семьи будет неразрывно связана этим королевством.
_________________

 » Глава 11

- Это у него от матушки,- уже позже рассказывала им Жервеза,- уж та была необыкновенно добра! Все нищие толпились у нас на кухне, всех попрошаек она угощала..., тем дело и кончилось, что один из этих бродяг притащил в дом какую-то заразу, и госпожа скончалась. Зато хоронило её, наверное, полгорода! Сын не так простоват, как мать, но то же ни одну уже бродяжку пригрел на нашей кухне, а уж за помощью приходи к нему хоть днем, хоть ночью! Нарыв там какой вскрыть, или зуб выдернуть - никому не откажет! Словно цирюльник какой, а не доктор! Да что там, даже кошки котиться к нам со всей округи идут! Я уж их гоню-гоню, а они опять тут как тут, как и бродяжки всякие!
И зловредная старуха многозначительно покосилась на меланхолично шелушащую горох девицу и прижавшегося к её ноге, как всегда шкодничавшего Тибо. Стефка сделала вид, что не понимает её намеков и от всей души шлепнула шута, украдкой разбрасывающего по всей кухне шелуху.
Стефка старалась изо всех сил отрабатывать свою еду, только получалось у неё не сказать, чтобы хорошо. Её светлость пошла вместе с кухаркой на Сену полоскать белье, и упустила одну из рубашек метра. Да что там - сама чуть не упала в воду! Благо, трущийся все время под ногами Тибо вовремя успел ухватить за подол!
- Ты не рубашка, сестра, тебя полоскать не нужно с утра!
Но что можно было поделать, когда от ледяной воды у женщины свело судорогой пальцы! Зато как её потом несколько дней поедом ела Жервеза за эту рубашку! Можно сказать, гудела не умолкая.
От более близкого знакомства с метлой у бывшей пани Лукаши на руках воспалились волдыри, и профессору пришлось с тяжелым вздохом перебинтовать ей руки. Вновь купленное платье оказалось слишком грубого сукна и моментально натерло грудь и шею, вызвав крапивную лихорадку на всем теле. И пришлось ругающейся Жервезе смазывать ей травмированные места, да ещё тащиться на рынок, чтобы купить рубашки более тонкого полотна.
- Тоже мне, принцесса нашлась! Одни расходы..., если уж вам, мэтр, девать некуда деньги, то лучше кидайте их прямо в воду, чем тратить на такую нерадивую девку!
На рынок, кстати, Стефка могла ходить только рядом с Жервезой, потому что стоило послать её одну, для торговцев сразу наступал праздник. Юной служанке можно было всучить втридорога любую гниль, но если даже чудом удавалось этого избежать, так что-нибудь непременно устраивал Тибо! То воровал яблоки, а его хозяйка тряслась, что их поймают, то строил рожи мяснику. Тот запустил в безобразника куском протухшего мяса, а попал в стражника. Крик, вопли... в общем, не соскучишься! Торговаться Стефания не умела, но зато ей нравилось идти следом за огромной кухаркой по городу - в её присутствии она чувствовала себя защищенной от уличных хулиганов лучше, чем отрядом вооруженных рыцарей. Когда гневная Жервеза открывала рот, бесславно ретировались даже самые дерзкие и смелые, а уж если замахивалась кулаком или корзиной - все удирали в рассыпную, правые и неправые!
Именно прячась за её широкой спиной, чужестранка получила возможность осмотреть в свое время напугавший её город. Хотя Жервеза посещала только церковь и рынок. Впрочем, это было нормой для жителей Парижа - они не любили покидать пределы своих улиц или кварталов.
Вечерами профессор или работал в своей лаборатории, изготавливая мази и настойки, или отправлялся на кухню и заинтересованно слушал неизменную перебранку Жервезы и Тибо. И пока те препирались, давно уже не реагирующая на выходки шута Стефка невозмутимо вышивала на подаренных пяльцах хозяину рубашки.
Доктору нравилось смотреть на склоненную над работой головку женщины, и она часто ловила на себе его заинтересованный взгляд.
Прошел месяц, второй - известий о Гачеке так и не было, но хозяин словно забыл о том, что Стефания у него остановилась только на время.
Жизнь в домике де Монтрея отличалась особым покоем и размеренностью, с маленькими радостями и отсутствием каких-либо стоящих внимания событий. Вносили определенное разнообразие в этот мерный ход событий разве что постоянные пациенты мэтра, особенно пациентки. Его услугами любили пользоваться женщины легкого поведения.
- Шлюхи к нему так и липнут,- ворчала в таких случаях Жервеза, неизменно запирая Стефку в каморке с припасами,- нечего тебе на них глаза пялить! Всякая шваль - не компания порядочным девушкам! Вот помяните мое слово, как-нибудь соседи науськают на нас бальи, и те нас выселят из квартала за таких посетительниц!
Постепенно Стефка начала привыкать к этому немудрящему существованию на маленькой кухне в далеко небогатом доме, как будто в её жизни никогда не было роскоши герцогских и королевских замков, хотя домашняя работа по-прежнему ей, мягко говоря, не давалась.
Когда графине поручили почистить котел, пришлось потом отмывать её, настолько она стала грязной, а котел ни с места. Зато при помощи Тибо нашей даме удалось как-то испечь вполне сносный пирог с творогом, который с гордостью она и преподнесла профессору. Тот отведал его и похвалил, за спиной новоявленной кухарки подмигнув умирающей от смеха Жервезе.
Приближался март.
Было холодно - лили дожди, и профессор выдал кухарке денег на новую теплую накидку для подопечной (старая совсем пришла в негодность!).
Женщины долго ходили по суконщикам, живущим у ворот Сент-Оноре, выбирая ткань и прицениваясь. Жервезе было очень трудно угодить, то не нравился цвет, то плотность материи, то цена, а то и физиономия продавца. Причем она свое недовольство тут же, недолго думая, и высказывала.
- Эта рухлядь пять су за штуку? Да ты с ума сошел, разбойник! Ни стыда, ни совести..., тот край совсем растрепался, а цвет не поймешь какой!
- Разуй глаза, толстуха, таким сукном не побрезговал бы даже король, не то, что такая корова, как ты!
- Эту дерюга стоит только обезьяньих монет!
Стефка утомилась от её пререканий с торговцами и с унылым видом зябко переступала с ноги на ногу. Её локоть оттягивала корзинка с луковицами, любовно отобранными кухаркой и стоившими той часовой ругани с продавцом.
И вдруг кто-то, из вечно шастающей вокруг оборванной мелюзги подтолкнул Стефку под локоть так, что корзинка, выскочив из рук, описала дугу и упала в нескольких шагах на бок, а все луковицы раскатились.
- Ах ты, косорукая неумеха,- закричала разгневанная Жервеза,- быстрее подбирай лук, лентяйка, пока его не растащили! Ничего нельзя тебе доверить!
Расстроенная этим происшествием Стефка подбежала к корзинке и спешно начала подбирать с земли луковицы, но одна из них закатилась довольно далеко, прямо к ногам какого-то господина в дорогих сапогах кордовской кожи. И пока женщина, пригнувшись к земле, медленно подбиралась к луковице, незнакомец сам поднял золотистую беглянку. Стефка с неловкостью приняла лук из украшенных перстнями перчаток и, не поднимая глаз, с низким поклоном тихо поблагодарила за услугу.
- Я рад тебе услужить, любимая!- раздался хорошо узнаваемый голос.
Когда он достиг её сознания, Стефка в леденящем ужасе вздернула голову и наткнулась на взгляд стальных знакомых глаз. Даже толком не осознав всей губительности этой встречи, она ужасе сорвалась с места. Где-то кто-то заулюлюкал, кто-то крикнул "держи воровку!", но обезумевшей от страха беглянке до этих криков дела было мало.
- Стой, чумовая девка, - донесся уже издалека негодующий голос кухарки,- куда ты мчишься, как будто за тобой черти несутся?! С ума ты, что ли сошла?
Но Стефка и не подумала останавливаться, забежав в помещение какой-то пустынной церкви. И только оказавшись в сумраке помещения, наконец-то, остановилась и отдышалась.
Итак, Рауль все-таки нашел её. Что делать?
Безопаснее было бы, конечно, больше не возвращаться к де Монтрею. Но возникало сразу две проблемы. Первая - все деньги остались в доме доктора, а у неё в руках красовалась лишь корзина с грязными луковицами. Вторая же упиралась в Тибо - совесть не позволяла Стефании взвалить такое наказание на плечи благороднейшего человека. Да и надо было хотя бы попрощаться с профессором, поблагодарить его за приют.
Женщина ещё немного посидела в церкви, и лишь окончательно продрогнув и относительно успокоившись, осторожно выглянула на паперть. Никого подозрительного окрест не наблюдалось.
Облегченно вздохнув и постоянно оглядываясь, она осторожно направилась к дому доктора, где её потоком брани встретила разъяренная Жервеза.
- Что случилось, донна, не было ли молнии и грома? - тихо спросил не на шутку встревоженный Тибо,- толстуха толкует, что в вас вселился бес, и вы взвились до небес!
Но его госпожа села в уголок и, застыв от напряжения, стала ждать, кто появится первым - де Сантрэ или де Монтрей. Напрасно извергала на "бессовестную лентяйку" упреки кухарка, Стефании было не до неё, и уж тем более, не до дурацких сковородок.
Профессор, как назло, именно сегодня задержался в школе и пришел уже в сумерках. Недовольная Жервеза обрушилась на него с жалобами на постоялицу. Но он внимательно осмотрел замкнутое, напряженное лицо женщины и участливо осведомился:
- Что случилось, милая?
- Мне нужно поговорить с вами наедине!
- Подумаешь, какие-то у неё тайны, - заворчала Жервеза, задетая тем, что от неё пытаются что-то скрыть, - сначала скачет как блоха, потом важность на себя напускает! Больно надо нам тут подслушивать...
- Не хочешь слушать,- влез вредный Тибо,- не развешивай уши, рот замкни на замок, может, даже от дуры тогда будет толк!
Но доктор, не обращая внимания на их перепалку, провел Стефку в контору, где хранил свои книги и инструменты, и где готовил лекарства. Сюда не допускалась даже Жервеза. Де Монтрей самолично наводил порядок среди множества склянок, пучков травы, банок с пиявками и прочими загадочными и малоприятными для непосвященного человека предметами. Иногда из-за двери, не смотря на вытяжку на установленной здесь плите, тянуло мерзкой вонью, но прятавшие носы домочадцы знали, доктор готовит либо мазь, либо пилюли. Вообще-то Стефку постоянно тянуло посмотреть на этот таинственный процесс, и вот она здесь, но, увы! Ей не до трав, и не до колб!
- Что произошло с тобой, девушка? - его улыбка была такой мягкой и доброй, что она не смогла солгать этому чудесному человеку.
- Меня обнаружили, мэтр, поэтому мне нужно срочно покинуть ваш дом!
На лбу у доктора появились недоуменные морщины.
- Обнаружили? Ты что, беглая преступница?
- Нет, нет, что вы,- поспешила уверить его гостья, и смущенно покраснев, тихо призналась, - я убежала от любовника!
- Значит, Жервеза была права, и у тебя все-таки был любовник,- тоскливо вздохнул де Монтрей, и тут до неё дошло, что его участие было не просто дружеским.
Стефания искренне не хотела обижать этого человека, но пришлось разрушить его надежды.
- Да, я бежала из замка, где меня насильно удерживали! Но сегодня я увидела похитителя на рынке, а значит, он скоро появится здесь. Мне уже давно надо было уйти из вашего дома,- и она вдруг заплакала, взглянув на взволнованное лицо доктора,- но я не могла этого сделать, не простившись с вами! Вы были так добры ко мне, как никто и никогда!
- Я сразу понял, что вы не простая горожанка, - задумчиво произнес доктор, переходя на "вы",- но почему вы должны бежать от любовника? Какое он имеет право удерживать вас?
- Право сильного над слабым!
- Конечно, я не принц, - профессор пылко пожал ей руки,- но если вы согласитесь выйти за меня замуж, то даже король не сможет разлучить нас!
Стефка со смешанным чувством благодарности и сожаления посмотрела на взволнованного в ожидании её ответа мужчину. Второе за её жизнь предложение руки и сердца (не считать же чудовищную ночь брака с де ла Вердой)! И хотя парижский лекарь был неровней графу Палацкому, нашей героине все равно польстила такая готовность разделить с ней не только любовь и жизнь, но и кучу неприятностей.
- Поверьте, профессор, ваше предложение мне лестно и я, не задумываясь, приняла его и была счастлива, если бы не одно обстоятельство,- тут она прервалась, собираясь с духом перед признанием, - я замужем!
С глубоким вздохом Стефания виновато опустила голову:
- Почти год года назад я обвенчалась с одним испанским дворянином! Но из этого ничего хорошего не получилось, я решила вернуться назад к своему крестному отцу, и... попала в руки насильника!
Доктор был потрясен - услышанное не укладывалось в его голове.
- Как ваш муж мог допустить такую ситуацию? И почему вы не обратитесь за помощью к нему?
Своевременный вопрос! Вот только ответить на него было непросто. Честно говоря, графиня сама не понимала, почему де Сантрэ каждый раз после побега её находит, а вот супруг нет!
- Все непросто,- нервно рассмеялась Стефка,- во-первых, его сейчас нет в стране, а во-вторых, он давно уже раскаялся в том, что опрометчиво женился, и не ищет меня!
- Почему?
Графиня хмуро хмыкнула.
- О, у него всегда такое множество дел - без него рухнут империи, перегрызутся короли! Он тебе и миротворец, и сват, и неумолимый борец с ересями, и..., в общем, женщина рядом ему все равно, что пятая лапа собаке!
Де Монтрей неожиданно улыбнулся.
- За немногими подробностями, я часто слышу подобные жалобы от своих пациенток. Женщины из всех сословий дружно жалуются на то, что мужчинам нет до них дела, но однако каждый год от кого-то рожают, а иногда даже умудряются делать это дважды!
- Ко мне это не относится,- помрачнела Стефания,- ссора между нами привела к тому, что из-за его чудовищных оскорблений я потеряла нашего первенца, и он даже не извинился!
- Да!- тяжело вздохнул доктор,- положение действительно не из лучших!
- С мужем мне не удалось ужиться,- продолжила женщина свой горестный рассказ,- но я сильно пожалела, что покинула его, когда на моей дороге оказался этот дьявол!
Де Монтрей сомневался в существовании нечистой силы, хотя тщательно ото всех это скрывал. Просто, когда постоянно вскрываешь гнойники, нарывы, моешь и чистишь раны, ты начинаешь несколько по-другому смотреть на мир. Но дьявол это ведь не обязательно черт с рогами и копытами, извергающий серное пламя. Жестокий мужчина, издевающийся над слабой и беззащитной женщиной, смело может претендовать на это звание! Именно с этой точки зрения он и воспринял сказанное подопечной. Женщина нуждалась в защите, и профессор долго молчал, глядя в окно на уже окутанный темнотой город. Видно было, что он о чем-то напряженно размышляет.
- А куда вы собираетесь идти, на ночь глядя?
- Куда угодно! Он может появиться в любую минуту,- взволнованно всхлипнула Стефка,- я и так вздрагиваю от каждого звука. Наверное, ждет глубокой ночи!
Доктор согласно качнул головой. Днем в их квартале было бесполезно врываться в дом к магистру университета - распоясавшиеся школяры могли, защищая любимого учителя, солидно намять бока даже городской страже, не то, что прислуге какого-то никому неведомого человека.
- Я, кажется, знаю, где вас спрятать, только это место вряд ли придется по душе порядочной женщине! - тихо пробормотал он, с сомнением глядя на понурую фигурку собеседницы.
- Мне подойдет любое место!- горячо возразила воспрянувшая духом Стефка.
Уж если она ужилась с Жервезой, то ей подойдет даже монастырь со строгим уставом! Но место, которое ей неожиданно предложил лекарь, располагалось, как бы помягче выразиться, на противоположном конце от обителей!
- Вы ведь знаете, что у меня довольно тесные отношения с девицами легкого поведения,- смущенно пояснил де Монтрей,- они постоянно вьются вокруг школяров в поисках заработков. И всякое случается, поэтому я часто помогаю этим несчастным созданиям, когда они заболевают. Так вот, я бы мог вас спрятать в их квартале! Мами-ля-Тибод - владелица нескольких крупнейших домов терпимости с улицы Глатиньи, моя старая должница. Не побрезгуете ли вы принять помощь от потаскух?
Ему удалось озадачить нашу героиню! Она даже не знала, как среагировать на столь экстравагантное предложение. Шлюхи? На мгновение перед внутренним взором предстала потрясающая крестом разгневанная бабка Анелька, и графиня, испуганно передернувшись, едва пришла в себя от неприятного видения, но с другой стороны - если только так она могла избавиться от преследований де Сантрэ, то...
- Какая разница, кто меня спрячет, - обреченно поникла головой Стефка, - лишь бы сбить со следа барона!
- Тогда в путь,- решительно предложил доктор,- сколько времени вам нужно, чтобы собраться?
- Нисколько,- она безразлично пожала плечами,- я готова выйти из дома прямо сейчас, только прихвачу Тибо, да возьму свой узел!
Когда они появились на кухне, Жервеза уже спала, а Тибо дремал на лавке неподалеку от очага. Стефка с сожалением посмотрела на уютные стены с развешанными кастрюлями и сковородами, и сердце сжалось от тоски - что не говори, но после замка Лукаши это было её первое убежище, надежный приют, где она отдохнула и душой, и телом, но, увы, приходилось в спешке его покидать.
- Может, Тибо вы оставите здесь? - тихо предложил профессор.
Стефка чуть ли не с религиозным благоговеньем посмотрела на его голову, ища скрытого до поры до времени нимба местного святого. Такое предложение мог сделать только человек, обладающий неизмеримой добротой и ангельским терпением.
Но сам Тибо не собирался за свой счет пробивать для парижского лекаря дорогу в рай. Он подскочил со своего места, как мячик, едва заметив в руках у хозяйки маленький узелок с вещами.
- Донна не оставит своего шута на этой кухне, где даже мухи от скуки протухли? Тибо от тоски умрет, он итак уже давно не ест и не пьет! Моя госпожа - добрая графиня, а не эта толстуха - гнилая вонючая дыня! - заскулил он, мертвой хваткой вцепившись в её юбки.
Что ж, как говорится, каждый в этой жизни несет свой крест - даже если это не сколоченные две жерди, а шустрый и злоязычный карлик. Графиня вздохнула и, присев, застегнула на заплаканном шуте щегольской плащ с капюшоном.
- Пошли!
Идти он, конечно же, отказался - мол, ночная дорога изобиловала неровностями и грязью, и поэтому бессовестный Тибо весьма ловко пристроился за спиной тяжело вздохнувшего лекаря, а Стефка помимо своего узелка ещё и вынуждена была тащить по темным улицам его увесистый узел!
- Что у тебя там, камни?!- недовольно осведомилась она, спотыкаясь на рытвинах.
- Основное снаряжение - колпак шута! - нагло огрызнулся тот, - мне без него - никуда! Колокольчики мерку серебра весят, так зазвонят, что мертвого воскресят!
Стефка чуть не умерла на месте от злости. Они столько времени голодали, считали каждый грош, обрекали себя на кучу неприятностей, а этот охальник тащил в своем узле уйму серебра! Что на это можно было сказать?
- Дурак!
- А кто спорит? Это мой хлеба кусок, мне умным нельзя быть даже часок!



УЛИЦА ГЛАТИНЬИ.
Фонарь в руке лекаря давал мало света, но и от него был немалый прок.
Стоило только, какой-нибудь подозрительной фигуре угрожающе пересечь их путь, как, узнав мэтра, им сразу же уступали с извинениями дорогу. Доктора действительно хорошо знали и уважали парижские бродяги.
- Девушек бояться не надо,- между тем, говорил де Монтрэй, ещё и умудряясь поддерживать спутницу под локоть на особо труднопроходимых участках дороги,- они неплохие, и редко какая не явилась жертвой обмана со стороны мужчин. Я ни разу не встречал ни одной женщины, которая бы примкнула к этому ремеслу по собственному желанию. Чаще всего все происходит в силу различных обстоятельств. Видишь ли, блудницами не рождаются - это выдумки бесчестных развратников! Девушки становятся на эту дорожку из-за того, что, во-первых, им платят гораздо больше, чем, скажем, служанкам, а во-вторых, из-за кажущейся легкости ремесла. Это потом, когда несчастная погрузится уже по самую макушку в эту грязь, она начинает понимать, что лучше иметь более скромный кусок хлеба, да более твердую почву под ногами. Обидно, что все начинается, как правило, с любви!
Здесь мэтр умолк и о чем-то быстро переговорил с очередным, встретившимся на дороге оборванцем, который, громко шлепая ногами, скрылся в темноте прилегающих улиц.
- На красивых девушек обращают внимание быстрее, чем на их менее приглядных товарок. А природа скупа - обычно дав красоту, она редко её обладательницу награждает таким же умом. И вот, представьте, крутится возле такой красивой простушки хорошо одетый кавалер, куда более привлекательный, чем скажем, подмастерье из соседней лавки, сулит любовь, богатство, красивые платья. Девушка и отдает ему сердце, да кое-что еще в придачу. А получив своё, развратник тут же исчезает, зато о падении, как правило, узнают все! И пошло, и поехало - и мать с отцом могут выгнать из дома, и соседки плюются вслед, а желающие пройти по протоптанной дорожке тут как тут! Появляется пронюхавшая о легкой добыче сводня, и всё, бедняжка уже зарабатывает себе на жизнь в постелях борделей!
Стефка изумленно слушала эту защитную речь. Голос де Монтрея звучал грустно и одновременно сочувственно, рассказывая о бедах тех, ремесло которых стало символом грязи, греха и порока.
- Вся зараза, какая есть в городе - их, каких болезней только не подхватывают, бедняжки! Я всегда им помогаю, чем могу, но иногда и мое искусство бессильно. А уж когда состарятся! Нет зрелища более душераздирающего, чем потерявшая клиентов куртизанка. Вся больная и измотанная, нет у неё ни семьи, ни крова над головой, никому она не нужна, все презирают и отталкивают. Я таким всегда подаю на паперти в первую очередь, уж больно мне их жалко!
Озадаченная Стефка не понимала природу такого горячего сочувствия мэтра к падшим девицам, но с другой стороны, её жизнь в последнее время настолько причудливо изменилась, что осуждать кого-либо она то же не бралась. Графиня вспомнила, как в свое время пострадала от людской несправедливости несчастная Хельга, в одночасье потерявшая всё, да ещё и наказанная кнутом палача за бессердечие любовника и родной матери. Назвать простодушную немку развратницей у неё язык не поворачивался, и, если на то пошло, что можно было сказать об их далеко не невинных забавах с де Сантрэ? Разве она не стала жертвой обмана? Да, судьба иногда нам преподносит трудно разрешимые дилеммы!
Так за разговором спутники миновали Новый мост и оказались в Сите, где и находилась улица Глатиньи. Вместе с другими такими же, занятыми домами терпимости, она примыкала к церкви Сен-Мерри, из которой сделали приход для себя девицы легкого поведения, живущие по соседству.
Если весь город вокруг уже затихал и отходил ко сну, то здесь жизнь кипела. Окна и двери были широко распахнуты и ярко освящены, на порогах стояли развязанные девицы и перекидывались скабрезными шутками с прохаживающимися вдоль улицы мужчинами. У некоторых домов на входе стояли зазывающие клиентов сводни, во всю расхваливающие свой специфический товар в таких выражениях, что у нашей героини покраснели не только щеки, но и, казалось, даже пятки на ногах.
- Опустите пониже капюшон,- тихо посоветовал де Монтрей, - держитесь ко мне поближе и не крутите по сторонам головой - не на что вам тут смотреть!
Испуганная Стефка послушно натянула на глаза края капюшона, с трудом соображая, как она будет дальше передвигаться, если ничего не видит. Но вскоре спутники оказались у порога двухэтажного дома, из которого шум разнузданных голосов и женского радостного визга свободно выплескивался на улицу.
- Как же, как же,- прошамкала беззубая сводня на пороге,- прибегал от вас оборванец, Мами-ля-Тибод вас ждет с черного хода, профессор.
Мужчина и женщина обошли дом, и через заднюю калитку попали в небольшой темный дворик, а оттуда через двери черного хода очутились на кухне, где, не смотря на поздний час, сновали туда-сюда со снедью кухарки и шустрые подростки.
Несмотря на занятость, все почтительно раскланялись с доктором. Гости поднялись по крутой винтовой лестнице на второй этаж и оказались в темном коридоре, куда выходили двери нескольких комнат. Женщина даже под капюшоном съежилась от неловкости, услышав, какие откровенные звуки доносятся из-за них.
Они находились в самом сердце борделя, но доктор уверенным шагом провел свою спутницу в самую дальнюю с распахнутой настежь дверью комнату около большой лестницы вниз, где за столом с конторкой сидела приятная пожилая женщина с серьезным и благожелательным лицом. Стефке она напомнила почему-то герцогиню Баварскую - они были схожи как родные сестры, если бы...
- Ах, мэтр, это вы?- удивилась та, приветливо улыбаясь,- что же вам понадобилось в нашем квартале в это время суток, да ещё в сопровождении девушки? Неужели старая мегера Жервеза довела вас до того, что вы вынуждены ходить с милашкой в поисках угла по публичным домам?
- Нет, Мами,- вздохнул в ответ доктор,- я к тебе не за развлечениями, а по делу. Вот этой женщине нужна помощь, и я прошу тебя дать ей крышу над головой.
- Девчонке нужна работа?- сразу стала деловитой хозяйка.
- Нет, Мами, ей нужно только убежище! - вежливо пояснил де Монтрей.
Та непонимающим взглядом посмотрела на визитера, а потом весело рассмеялась.
- Убежище? У меня? Здесь все время отирается уйма народа, не говоря о королевском бальи, который с нас скоро последнюю рубашку снимет! Так и рыскает! Деньги уже прямо под подолом у девочек ищет! Кого мы можем укрыть? Уж лучше сразу малышку выставить на площадь, может, хоть в толпе затеряется!
- Она скрывается не от закона,- терпеливо объяснил доктор,- а от своего бывшего любовника. Он человек из титулованной знати и в твой вертеп не сунется.
- О, здесь иногда и не такие появляются,- снисходительно усмехнулась Мами,- если бы ты знал, какое распутное у нас дворянство! И как они ещё умудряются размножаться со своими женами, когда только извращенная похоть способна привести их хилые орудия в боевую готовность!
Стефка про себя мрачно хмыкнула, вспомнив о собственном супруге. Хилое не хилое, но все-таки дона Мигеля, очевидно, тоже не тянуло на скромные постельные утехи с законной половиной!
- Но ты ведь не будешь её выпускать к гостям,- выдержке де Монтрея, казалось, не было предела, - я прошу просто спрятать женщину у себя. Ей подойдет любое помещение с крепкой, закрывающейся на засов, дверью. Приюти её на какое-то время, за еду и крышу над головой я заплачу!
- Не обижайте меня, мэтр,- нахмурилась Мами,- не возьму я с вас денег, и так за многое по гроб обязана! И просьбу вашу попытаюсь выполнить, хотя свободных комнат у меня не бывает - девочки по очереди водят клиентов! Но для вас я что-нибудь придумаю. Подождите здесь!
С этими словами хозяйка вышла из-за стола, и Стефка изумленно округлила глаза . Мами за конторкой смотрелась нормальной женщиной, а когда встала на ноги, оказалось, что это карлица на коротких ножках. Но удивилась не только графиня, раздалось какое-то нечленораздельное хрюканье, и после глухого удара о пол, перед ними предстал спешно приводящий себя в порядок Тибо.
- Это ещё кто? - недовольно нахмурилась Мами,- вы же доктор говорили только о женщине?
- Меня зовут Тибо, красотка,- умильно растянул губы гаер,- я шут, пока владею глоткой! Могу я девок развлекать, и как блоха перед клиентами скакать. Мне нужен и всего кусочек хлеба, чтоб дотянуть до вознесения на небо!
- Бездельник и плут!- тот час проницательно припечатала карлица.
- Кровопивец,- с тяжелым вздохом впервые подала голос Стефания,- это мой младший брат!
- Младший,- удивилась Мами, - так ему же уже лет тридцать! Или тебе самой за сорок?
Графиня поперхнулась, с ужасом глядя на своего "малыша" - она почему-то была уверена, что тот ещё подросток. Открытие потрясло её настолько, что женщина потеряла дар речи. Зато нашелся карлик.
- Моя сестра сказать хотела, не младший я, а ростом так себе, малой! Какое, впрочем, вам до лет моих особо дело, я все равно горбатый и кривой!
- Кормить его будете сами, мэтр,- пришла к выводу хозяйка,- такие болтуны обычно прожорливые, как стая ворон! А мы сами едва концы с концами сводим! Сейчас я приду!
И карлица, переваливаясь из стороны в сторону на кривых ножках, скрылась во мраке коридора.
- Как она с такой внешностью может этим заниматься?- с недоумением спросила Стефка доктора.
- Здесь можно увидеть все, что угодно,- тяжело вздохнул де Монтрей, откидывая с её лица капюшон,- вы не представляете себе, Стефания, как извращен порок. Пусть Мами и не отличается статью, зато с головой у неё все в порядке.
Тибо же даже подпрыгнул от возмущения.
- Пусть карлики и не верзилы,- обиженно прошипел он, и красноречиво ударил себя в место пониже живота,- но кое на чего они всегда находят силы!
Не успела Стефка отреагировать на эту сомнительную похвальбу затрещиной, как в комнату вернулась хозяйка. Увидев открытое лицо гостьи, она даже присвистнула.
- Вот так красотка! Она бы смогла неплохо заработать, если у неё есть, хотя бы какой-нибудь разум в хорошенькой головке!
- Выкинь это из головы,- рассердился доктор,- я оставляю у тебя в руках мою будущую жену и надеюсь, что хотя бы из признательности, о которой мне постоянно толкуешь, ты оставишь девушку в покое!
- Не сердитесь, мэтр,- примиряющее растянула губы Мами,- я буду беречь Ангелочка, как зеницу ока! Но если она вдруг сама...
- Тогда больше ко мне своих девиц не присылай,- резко возразил де Монтрей,- пусть их лечат другие лекари!
Стефка тогда и не подозревала, что данная Мами кличка прилипнет к ней, как репей, и что в мире публичных домов за ней прочно закрепится прозвище Ангелочка.
Они пошли за переваливающейся на ходу хозяйкой вдоль по коридору, пока не остановились возле углового закутка, дверь в который была наполовину скрыта большим тяжелым сундуком. Но открывалась она вовнутрь, поэтому, протиснувшись мимо его острых углов, посетители оказались в маленькой комнатке, загроможденной тряпками и какими-то непонятными предметами. В углу около маленького затянутого паутиной окошка, сквозь которое едва пробивался лунный свет, стояла узенькая скамейка. Удушливо пахло пылью, мышами и плесенью заброшенного места.
- Как вы тут вдвоем пристроитесь, не знаю! - раздраженно заявила Мами,- больше места у меня нет! Единственное, могу дать два старых одеяла.
В клетушке было довольно холодно, поэтому её предложение было кстати. И больше ничего не говоря, сводня, закрыв дверь, оставила своих гостей одних.
Тонкие стены помещения отнюдь не защищали это убогое убежище от разгульного шума, царившего в доме, но Стефка утомленно села на жалкое подобие постели и с облегчением вытянула ноги, которые уперлись в груду какого-то хлама. Рядом живо пристроился Тибо, и доктору только и осталось, что стоять, поясняя назначение непонятных сооружений с торчащими то там, то тут обрывками материи на прутьях.
- Это принадлежности шествия колоны цеха куртизанок в день Святой Мадлен!
- Цеха? - ещё нашла в себе силы удивиться графиня.
Де Монтрей обескуражено развел руками.
- Что поделать, но все развратные девицы нашего города объединены в свою единую корпорацию. У них разработаны правила ремесла, есть свои судьи, свой устав, свои привилегии..., а в день святой Мадлен куртизанки не работают и устраивают праздничное шествие для всех жителей квартала. Хотите - смотрите, хотите - плюйтесь, но их интересы защищают бальи, потому что шлюхи лучшие налогоплательщики города!
Профессор еще немного постоял, рассеянно оглядываясь.
- Вот, пожалуй, и все, что я могу пока для вас сделать, Стефания,- улыбнулся он своей добродушной улыбкой,- вы, наверное, очень устали и хотите отдохнуть?
- Что вы, - горячо возразила Стефка,- мне, наоборот, страшно без вас здесь оставаться. Я как-то привыкла за этот месяц к вашей доброй и ненавязчивой опеке! А ну-ка, брысь,- столкнула она шута с постели,- уступи место мэтру, пусть отдохнет! Ему ещё домой добираться!
Она уже заранее сморщила нос, приготовившись к обычному вытью и жалобам карлика, но Тибо неожиданно не стал возражать.
- Вы тут посидите без меня,- отстраненно пробормотал он, с видимым интересом прислушиваясь к звукам разгула,- а я тут пойду, осмотрюсь..., мало ли что, может, здесь небезопасно!
- Тибо! - взвыли в два голоса и лекарь и хозяйка, но шут юркнул в щель двери и исчез.
Де Монтрей с тяжелым вздохом вытянул ноги, осторожно усевшись рядом с подопечной.
- Ах, Стефания,- грустно признался он,- вы, конечно же, не знаете, что в течение всего этого времени я бежал домой с единственной мыслью - о вас! А теперь мне не хочется возвращаться в свой дом - он стал для меня холодным и пустым!
Мужчина рядом с такой болью в голосе признавался ей в любви, что у Стефки болезненно защемило сердце от жалости. Она нежно поцеловала его в щеку, пытаясь хоть таким образом утешить этого замечательного человека. Но даже святые подвижники все равно остаются, прежде всего, мужчинами! Обрадованный этим знаком внимания мэтр тут же крепко обнял её и прижал к себе, пылко покрывая поцелуями чепец на головке возлюбленной.
- Я люблю вас,- прерывающимся голосом прошептал он,- обещайте мне, что если все закончится благополучно, вы вернетесь в мой дом и станете в нем хозяйкой?
Стефка улыбнулась. Почему-то приставания этого кавалера не вызывали в ней обычного раздражения, разве только чувство снисходительной нежности.
- Вы же знаете, что я замужем!- пробормотала она, доверчиво утыкаясь лицом в его грудь.
От мужчины пахло травами и специфическим запахом врача. Этот запах стал за это время для неё символом безопасности и людской порядочности, которая, увы, так редко встречается в этом мире. И Стефка отчетливо услышала, как громко и радостно стучит его сердце.
- Надо же,- удивленно признался он, - никогда бы не подумал, что испытаю самое большое счастье в своей жизни в жалкой каморке на задворках публичного дома!
- Если хочешь, то можешь остаться на эту ночь со мной! - неожиданно предложила Стефка, ласково погладив его по щеке.
Сказала и сама опешила, но потом только рукой махнула - что уж тут корчить из себя добродетельную испанскую графиню, когда целый месяц делила постель неизвестно с кем! Но доктор почему-то не поспешил воспользоваться предложением. Он опустился на колени и заглянул сияющими глазами в её лицо.
- Я мог бы провести всю свою жизнь на коленях перед вами! Разве обладать - это самое главное? Мы сейчас находимся в таком месте, где все имеют этого вдосталь, но какое это имеет отношение к любви? Счастье - это возможность стоять перед любимой на коленях, обнимать её, смотреть в глаза, слышать, как стучит её сердце рядом с твоим, а поутру, проснувшись, видеть, как она спит на твоей руке!
Пораженная Стефка внимательно слушала его тихий хрипловатый от переполнявших чувств голос, и что-то теплое и болезненное неожиданно властно вторглось в её душу, растопив лед и усталость. Словно она вдруг встретилась сама с собой, той, которой была когда-то давно, после встречи на балу с милым Яреком.
- Жизнь так коротка и мимолетна, и я уже и не мечтал, что встречу тебя, любимая, когда ты попалась мне тем благословенным утром по дороге к университету! Дай мне свои руки, и я поцелую каждый пальчик, который ты натрудила у меня на кухне, пытаясь справиться с чуждой тебе работой! Ты так устала и измучилась, любимая, укладывайся в постель, и я расскажу тебе все сказки, которые только знаю, чтобы ты не чувствовала себя плохо в этом жутком доме, где надругательству подвергается самое святое, что есть у людей - любовь!
С этими словами де Монтрей уложил свою возлюбленную на лавку, укутал одеялами и плащом, а сам сел рядом и, поглаживая по руке, нежно заговорил:
- Жил однажды в Париже один немолодой лекарь, учащий школяров медицине, жил он скучно и невесело, но вот однажды утром с ним случилось чудо....
- А ещё он был фантазером и необыкновенно добрым человеком,- улыбнулась Стефка и сонно потерлась щекой о его теплую, пахнущую лекарствами ладонь.
Профессор тихо рассмеялся в ответ и продолжил и дальше, что-то ласково нашептывать, пока она не погрузилась в глубокий без сновидений сон, так и ощущая его руку на своей щеке.
Пробудилась женщина уже ближе к полудню оттого, что во всем доме послышались звуки пробуждения его обитательниц. Захлопали двери, послышались резкие звуки голосов, топанье ног и потянуло запахом еды из кухни.
При свете дня её клетушка выглядела еще более захламленной и грязной, чем в смягченном сумраке ночи. Хлам из тряпок и прутьев был покрыт плотным слоем грязи и пыли, паутина красовалась во всех углах. А выглянув из маленького окошка, она увидела перед собой только черепичные кровли соседних домов. В общей сложности, постоялица могла сделать только три шага к окошку и два к двери.
- Как же я буду здесь сидеть?- проговорила она вслух, растерянно оглядывая весь этот кавардак, пока ещё кое-что не вспомнила, - а где же этот безобразник Тибо? Пресвятая Дева, неужели нас с ним выгонят даже из борделя?
Но долго ей терзаться страхами не дали. Вскоре дверь скрипнула и в проеме появилась припухшее со сна лицо, какой-то растрепанной девицы, которая даже не удосужилась надеть на рыжие разлохмаченные кудри чепец.
- Эй ты, новенькая,- зевнула она во весь рот,- иди вниз обедать, тебя Мами приглашает! Да..., там твой урод торчит, всех уже довел!
Стефка, со сжавшимся от страха сердцем, торопливо привела кое-как в порядок помятую юбку и съехавший на бок чепец, и чуть ли не бегом проследовала вслед за проводницей. Они прошли вчерашним путем, и спустились вниз по винтовой лестнице на кухню, где за большим длинным столом сидели за обедом, где-то около двух десятков девиц. Почти все они были простоволосые, с опухшими бледными лицами, и кое-как одетые. Вяло, с явной неохотой ворочая в мисках с похлебкой ложками, жадно потребляли воду. На Стефку девки глянули безо всякого интереса. Их больше занимал вовсю резвящийся вокруг стола карлик.
Графиня так и замерла на пороге, глядя на коленца своего шута. А тот весело приплясывая, то нагло задирал шлюхам юбки, то щипал их за пышные зады, и при этом громко напевал:
- Девки у Мами такие красотки, попки как дыни, а грудки как попки! Мягче матрасов у них животы, будем резвиться на них я и ты! Дай же мне губки - тебя поцелую, в кровать завалю я из кисок любую!
" Киски" кисло поморщились, страдая от головной боли. Судя по заплывшим глазам девушки мучились похмельем, а тут ещё этот неугомонный карлик!
- Твой? - сурово спросила графиню одна из них, пышнотелая солидного вида девица.
- Мой!- тяжело вздохнула Стефка.
- Достал! Как его заставить замолчать? Всю ночь галдел, всех до головной боли довел, и утром не успокаивается!
- Можно утопить,- на полном серьезе заметила хозяйка,- но он будет брыкаться и причитать до тех пор, пока не останется на берегу в полном одиночестве, а вы не попрыгаете в воду. Так что дешевле его накормить, когда его рот занят, Тибо, как правило, молчит!
- Ангелочек, - заметила вторая вяло жующая девица, после того, как карлику навалили полную миску, и наступила блаженная тишина,- Мами говорит, что это горбатое пугало твой брат! Она ничего не перепутала?
- В семье не без урода! - Стефка присела на край скамьи, получив свою порцию овсяной похлебки.
Готовили, кстати, в заведении Мами-ля-Тибод очень даже неплохо, не смотря на пост.
- Мами говорит, что ты не будешь работать с клиентами,- вяло поинтересовалась третья, тощая и высокая, не в пример двум первым, девушка,- тогда что ты будешь делать?
Стефка пожала плечами.
- А что надо? Могу шить!
Эту фразу услышала, ворвавшаяся на кухню, как всегда бодрая и энергичная Мами.
- Уже жрет! - констатировала она, увидев залезшего по уши в глубокую миску карлика,- я так и знала! Если он будет тут пастись, как козел на лужайке, да ещё под юбки девкам лезть, то отрабатывай, милая, содержание своего братца! Стаскивайте Ангелочку все рванье, - приказала она своим подопечным,- пусть штопает, все равно ей делать нечего! Только не заваливайте девчонку работой, она не портниха, да и с мэтром такого уговора не было.... И на этом я считаю наш разговор законченным. Гулять можешь выходить во двор, он закрытый и тебя никто не увидит!
Задохнувшаяся от царящего на кухне запаха перегара, Стефка торопливо воспользовалась разрешением и вышла во дворик. Там, среди всякой хозяйственной утвари, красовались пока ещё укутанные снегом грядки, но все равно из проталин уже выглядывала, дерзко рвущаяся к солнцу и свету зелень травы. Да и, не смотря на дымный угар, валящий из высоких труб окружающих домов, в воздухе ощущалась острая свежинка, напоминающая о том, что весна не за горами.
Стефка, лениво прищурившись, посмотрела на садящее где-то за островерхими крышами закатное багровое солнце. День прошел так быстро, и вскоре все должно было повториться сначала - и визг, и крики, и звуки разгула и разврата. Интересно, почему все дома терпимости работают только по ночам? Может, потому, что мужчин пугает ночная тишина?
Когда женщина вернулась в свою клетушку, к ней протиснулась толстая девка с огромным задом и пышной грудью. Её довольно приятное лицо с черными кудрями и карими глазами смотрело на мир вполне счастливо, можно даже сказать, умиротворенно. Она принесла ей для штопки нижнюю юбку с прорехой.
- Вот,- досадливо вздохнула девица,- зацепилась за что-то! Могу и сама зашить, да только голова очень болит с похмелья. Ты издалека, Ангелочек?
- Из Эльзаса!- Стефка решила придерживаться этой версии до конца.
Она принялась за работу, но света из окна уже не хватало, поэтому толстушка принесла ей масляный светильник.
- Меня зовут Изабо. Я у Мами уже четыре года,- трещала она без умолку, с любопытством рассматривая новенькую, - попала сюда сразу же после чумы, когда у меня умерли родители, а дядька, отцов брат, обозвал меня шлюхой и выгнал из дома.
Стефка с соболезнующей миной покосилась на девушку, сшивая полотнища обширной полотняной, далеко не первой свежести юбки.
- И тебе здесь нравится?
- Уж лучше, чем драить чугунки и выносить ночные горшки, как служанкам,- жизнерадостно рассмеялась Изабо,- конечно, иногда эти козлы так разойдутся, что и глядеть на них не охота, но у меня своя клиентура, поэтому я без заработков не остаюсь. Здесь не любят таких худосочных, как ты! Мужчины не собаки, чтобы бросаться на кости.
- А ты любила, когда-нибудь?- поинтересовалась графиня, вспомнив вчерашнюю лекцию метра.
- Почему любила,- удивилась собеседница,- я и сейчас люблю! У меня есть дружок, с которым я сплю не за деньги, а потому что он такой милашка!
Стефка наморщила лоб, пытаясь осознать сказанное. Не получилось! Она от удивления даже перестала латать юбку.
- И он не ревнует тебя к остальным?
- Ревнует?- у толстухи от смеха необъятная грудь заходила ходуном,- а на что бездельник будет жить, если я перестану зарабатывать нам на хлеб? Опальный поэт - его выслали из Парижа за разные неблаговидные дела, поэтому он и в городе-то до тех пор, пока удачно скрывается. И у нас с ним на двоих только то, что я выбиваю из клиентов, подбрасывая их к потолку!
Тут Изабо животом сделала такое непристойное движение, что Стефания не удержалась от смущенного смеха.
- О чем же пишет твой поэт? - поинтересовалась она,- неужели о любви?
- Какой там…, о любви! - небрежно отмахнулась Изабо, - о выпивке, воспевает иногда мой зад, а в основном о том, как ему нравится жить и как ему не хочется умирать. Он премилый, озорной и веселый, я его просто обожаю! Только,- глубоко вздохнула она,- его уже дважды чуть не повесили!
Графиня слегка оторопела - наверное, это была какая-то экстраординарная личность!
- Где же он скрывается от бальи?
Девушка недоуменно пожала плечами, почесав нос.
- Да, скорее всего, на Дворе Чудес! Там все прячутся, ведь никто туда не суется. Ну, а как стемнеет, Франсуа приходит ко мне, - губы Изабо изогнула нежная улыбка, - правда, я почти все время занята, но и для него минутку всегда улучаю. Женщина не может жить без любви, она без неё все равно, что мертвая.
Стефания задумчиво перекусила нитку, заканчивая латать прореху. Как-то странно все это звучало..., если ещё учесть, кем было произнесено!
После того, как Изабо забрала свою юбку, зашла ещё одна девица - этой надо было починить корсаж. Поэтому, когда де Монтрей пришел к своей протеже, то увидел её в слабом свете светильника, склонившуюся над шитьем. Дом уже сотрясался от смеха, грубых мужских голосов и женского визга - девицы начали свою работу.
- Как ты, Стефания?- он осторожно поцеловал пальцы с зажатой в них иглой.
- Да, ничего,- ласково улыбнулась она доктору, и в ответ прикоснулась к его щеке губами,- здешние обитательницы, действительно, неплохие девушки. С одной из них - толстушкой Изабо я даже разговорилась, и она мне рассказала о своем возлюбленном поэте, который скрывается в каком-то Дворе Чудес.
Она рассказала эту историю доктору, чтобы немного пошутить, но неожиданно это известие произвело на него удручающее впечатление.
- Как,- озабоченно нахмурился тот,- Франсуа опять в Париже? Как неосторожно с его стороны! Когда он в последний раз попался в руки бальи, его приговорили к повешенью. Едва удалось упросить сильных мира сего заменить казнь изгнанием.
- Изабо говорит, что содержит его,- не переставала удивляться Стефка,- разве это возможно, чтобы мужчина любил женщину и делил её с остальными, разрешая заниматься подобным ремеслом?
Доктор виновато поцеловал ей руку.
- Прости, что я определил тебя в такое место, где у любой порядочной женщины пойдет голова кругом!
- Дело не в этом,- попробовала объяснить свое недоумение Стефка,- но если любимый есть, то как же..., как же позволять другим...?
Она окончательно стушевалась, не зная, каким образом выразить свою мысль, но собеседник её понял.
- Дорогая, всё зависит от того, как смотреть на жизнь. Что же касается Изабо и Франсуа, то у них нет возможности строить, какие-то отношения - у обоих ни двора, ни кола, ни денье за душой. День прошел, на виселицу не вздернули и под кнут палача не попали - благословение Всевышнему! Франсуа не может безраздельно владеть возлюбленной - содержать её ему не по карману! Вот он и предоставляет это почетное право другим, мудро довольствуясь лишь теми крошками с её стола, которые перепадают, оставшись от других клиентов. Зато в этой малости столько неподдельного, ничем незамутненного чувства, которое не купишь ни за какие деньги.
Стефания задумчиво перекусила нитку. Интересно, что бы сказал его преосвященство епископ, услышав эти рассуждения? Упал бы в обморок от ужаса? Или пожалел запутавшихся грешников?
- А вы бы так смогли?- полюбопытствовала она.
- Нет, не смог бы, - грустно усмехнулся де Монтрей, - но ведь я врач, а не поэт! А им дано смотреть на мир другими глазами!
Кое-что на тему видения мира поэтами Стефка знала.
- Мне Гачек читал стихи итальянского поэта прошлого столетия Петрарки о его любви к одной прекрасной даме Лауре. Он даже не был с ней знаком, просто один раз увидел и влюбился на всю жизнь. Она умерла, а он все писал и писал сонеты, посвященные этой даме и своей безнадежной любви! Могу себе представить, чтобы стало бы с Петраркой, если бы Лаура вдруг стала падшей женщиной?
- Я думаю,- уклончиво заметил профессор,- что его сонеты принялись бы восхвалять не лик прекрасной дамы, а так сказать,- он смущенно хмыкнул,- другие её сокровища! А впрочем, поэты такой народ, скажу я вам, что Петрарка мог бы вполне сознательно закрыть глаза на занятия своей возлюбленной, и по-прежнему описывать её святость! Мне рассказывали, что моделей мадонн для храмов художники выбирают, в основном из дам, так называемого облегченного поведения!
- И что же, Изабо в стихах этого Франсуа тоже образец куртуазного преклонения?
Она впервые услышала, как обычно серьезный доктор настолько громко смеется - в уголках его глаз даже появились слезы.
- Нет, наш Вийон на такое не способен,- наконец, ответил он, поспешно вытирая глаза, - хотя не абы какой простак - окончил университет, и является магистром свободных искусств. Но влюбиться в какую-то один раз увиденную даму, которую даже ни разу не поцеловал, до такой глупости он не опустится. Это удел таких идеалистов, как ваш покорный слуга! А где, кстати, ваш шут?
- Хотелось бы мне и самой это знать! - Стефка с сердцем воткнула иглу в материю, но промахнулась.
Мгновение спустя де Монтрей уже зализывал ранку на её пальце, попутно целуя и все остальные.
- Он не стоит твоего гнева, дорогая! Пусть болтается среди девок!
- Да, как бы из-за его выходок нас отсюда не выгнали!
- Отсюда, нет! Отсюда уже некуда выгонять!
Тогда Стефания не обратила внимания на его слова, но потом, оставшись одна, призадумалась.
Как-то незаметно получилось, чуть ли не само собой, но она играючи преодолела расстояние, отделяющее испанскую графиню, жену могущественного гранда от нищей белошвейки, работающей за кусок хлеба и крышу над головой в низкопробном парижском борделе! Действительно, ниже упасть было, наверное, некуда, но осознавая это умом, Стефания не воспринимала происходящее, как трагедию позорного падения, наоборот, теперешнее окружение казалось спектаклем из чуждой жизни.
Вот-вот представление закончится, актеры свернут декорации и покинут зрителей, а она, кинув монетку в шляпу, пойдет домой! Вот только где сейчас её дом? Куда она может уйти? К мэтру Метье? Стефка относилась к нему с величайшей нежностью, но твердо знала, что парижский лекарь не пара пани Лукаши из Черного леса, чей древний род гордился гербами и легендами о героическом прошлом. При определенных условиях, она могла даже с ним улечься в постель, но никак не разделить судьбу!
Мысли двигались по бесконечному кругу, пока женщина не сомкнула ресницы.
Снилось ей, что она бежит по лугу, заросшему алыми маками, а рядом мчится знакомый белый барс. Она как бы играет с ним в догонялки, кружась в шутливых отступлениях и кругах по всему пространству. Но вот Стефка протянула руку, и тот прильнул к ладони умной пушистой головой.
- Странные существа, вы, женщины,- замурлыкал барс, усаживаясь рядом,- с твоей-то красотой нужно укладывать у своих ног королей, развязывать войны, а ты штопаешь прорехи в грязных юбках шлюх! Связалась с каким-то нелепым лекаришкой!
Вот ещё! Будут приснившиеся кошки оскорблять её лучших друзей!
- Тоже занятие, ничуть не хуже остальных, а у мэтра Метье золотое сердце,- возразила Стефка, заглядывая в зеленые изумрудные глаза,- хватит без толку язвить, лучше давай полетаем!
- Золотых сердец не бывает! И если ты предпочитаешь участь живущей в пыли и грязи мыши, то летать не сможешь! Это удовольствие для тех, кто стремится вверх, а не вниз!
- Глупая ты, кошка,- Стефка дерзко потрепала барса за шелковую холку,- я немного жила на свете и всего, конечно, не знаю, но я твердо уверена, что лучше штопать юбки шлюхам, чем тонуть, как в грязи в дворцовых интригах!
- Ах ты, дерзкая малышка! - опять болезненно резанул, уже ставший навязчивым кошмаром странный голос, и все закружилось многоцветным хороводом и пропало.
Стефка проснулась в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем.
Дом уже замолчал, очевидно, угомонились даже последние самые буйные клиенты. За окном вставал ранний весенний рассвет.
И только тут она заметила какой-то предмет, лежащий около потушенного светильника. На колченогой табуретке источал тонкий приятный аромат круглый оранжевый плод в твердой пористой кожуре. Стефка никогда не видела ничего подобного. Она осторожно взяла это чудо в руки и нежно сжала - благоухание стало еще сильнее, заглушив уже привычные запахи пыли и плесени, царящие в комнате. Было в нем что-то светлое, прекрасное, дарящее надежду, что все образуется и будет хорошо!
Стефка сразу же поверила этому молчаливому обещанию, и, прижав маленькое ароматное солнце к себе, вновь заснула и спокойно проспала до утра.



КЕТРИН ПРЕЛЬ.
- Это апельсин,- пояснила Стефке на следующий день одна из девиц, принесшая в штопку чулки,- их привозят откуда-то из Мавритании. Оранжевое - это кожура, её надо очистить, а под ней необыкновенно душистая и сочная мякоть, пальчики оближешь! Хорошо утоляет жажду, особенно когда с похмелья голова раскалывается!
Но Стефке не хотелось разрушать это душистое чудо, оно напоминало ей солнечный зайчик и приятно отличалось оттого, что находилось вокруг. Втыкая иглу в старый чулок, она иногда бросала на него взгляд, и ей становилось как будто теплее от сияния его оранжевых боков.
Прошло несколько дней.
Как-то утром к хозяйке заглянул Тибо, чуть ли не впервые с того момента, как они пришли в бордель.
Он был не в настроении, но его глаза тот час плотоядно остановились на апельсине.
- Только попробуй,- женщина пригрозила обжоре иглой,- зашью тебе рот! Это мне профессор принес, а ты ищи подарки там, откуда пришел!
- Там можно найти только...
Словцо было грязное, и графиня гневно нахмурилась.
- Не к лицу почтенному шуту пачкать язык такими выражениями!
- С кем поведешься, у того и дури наберешься,- умильно пристроился Тибо в ногах своей госпожи,- откуда здесь взяться хорошим манерам, здесь деньги несут не за то кавалеры! Узнал бедный шут, как его не кори, монеты тут ценятся больше любви! А вы апельсин даже съесть не даете, грозитесь, язык быстро к нёбу пришьете!
Стефка пропустила его жалобы мимо ушей, точно зная, что кто бы ни стал пострадавшей стороной, карлик ею никогда не будет. Зато он мог ответить на некоторые интересующие её вопросы, которые она стеснялась задавать девицам Мами.
- Тибо,- тихо полюбопытствовала графиня,- ты видел хоть раз, а как девушки сговариваются со своими клиентами?
Шут насмешливо скосил на хозяйку глаза:
- А вам-то зачем, кто, за сколько и с кем? Здесь все продадут, только грош усмотрев, карманы порвут, там монеты узрев! Покажешь денье и любую бери, поманишь же су, можешь взять сразу три!
- Так просто,- невольно поразилась донна,- и что, нет никому отказа? Слепой, глухой, слюнявый..., неужели не противно?
Тибо пожал плечами, рассеянно теребя её подол. Сегодня он был в несвойственной ему обычно философской задумчивости.
- А разве жизнь не цепь обычных сделок? Кто больше выложит монет, тому ни в чем отказу нет. Ни в платье, ни в любви, ни в плоти здешних девок!
Тонкая игла жалости внезапно кольнула сердце Стефании.
- Тебя обидели? - сочувственно положила она руку на макушку карлика.
Тот строптиво и совсем по-детски дернулся.
- Кто карликом - уродцем был рожден, тот с детства жизнью обделен!
Тибо был наказанием, ниспосланным на графиню откуда-то свыше, чтобы она могла осознать, насколько горька юдоль людская, но сейчас, когда баламут сидел у ног своей госпожи по-настоящему притихший и несчастный, её затопило сочувствие.
- Ну-ну, дружок не нужно вешать нос! Пусть ты и не красавец, но разве это главное в жизни?
- Когда как!
Краткая фраза сказала Стефке всё.
- Ты влюбился?
Она не столько удивилась, сколько была озадаченна этим известием.
- А что? - тот час взвился обидевшийся шут.- Любовь дается только с красотой? Я ж для любви чуть-чуть кривой?
- Нет,- хозяйке даже пришлось отложить штопку в сторону, и с силой усадить возмущенного карлика рядом с собой на постель,- я не об этом! Просто мне не понятно, кто в этом ... странном месте мог покорить твое гордое сердце? Уж не Мами-ля-Тибод, ли это?
Попытка умиротворить развоевавшегося карлика, оказалась неудачной. Едва услышав такое предположение, он ещё больше разошелся.
- А что, если у меня не стать Аполлона, так я ещё и слеп на оба глаза? Зачем мне эта старая ворона, она же безобразна как проказа!
Стефка только руками всплеснула в ответ на это наглое утверждение. Уж кто бы говорил!
- Так кто же эта принцесса? - кисло полюбопытствовала она,- одна из девиц? Надеюсь не Изабо, а то у неё уже есть друг сердца, которого она содержит за счет, - она смущенно хмыкнула,- в общем, своего ремесла! Двоих даже с её трудолюбием не потянуть!
Тибо одарил её неприязненным взглядом, но все-таки сухо ответил:
- Мадлен - порядочная девушка!
Графиня вновь взяла в руки начатую штопку.
- Откуда ты нашел такую в борделе, - сухо поинтересовалась она, втыкая иглу в рукоделие,- или тебя ещё куда занесло, пока я тут слепну в темноте?
Карлик перестал сверлить её негодующим взглядом и вновь уселся на старое место.
- Мадлен прислуживает одной парфюмерше и почти каждое утро приносит девкам мази, румяна, в общем, всяческую дребедень, которую те заказывают у её хозяйки.
- Красивая девушка?
- Недурна,- сдержанно подтвердил Тибо,- но не это главное!
- А что?
- Она крепкая, как репка и здоровая, как наливное яблочко! Всё при всем, и это все на месте!
Разговор по-настоящему заинтересовал Стефанию.
- И что ты собираешься делать с этим "яблочком"? Довести её до головной боли, как и всех остальных?
- Я разговаривал с Мадлен! - шут решил проигнорировать замечание хозяйки,- она разумная девушка, но вы сами понимаете...
Внезапно он запнулся, и графиня с откровенным любопытством оглядела его непривычно серьезное личико.
- Что я должна понять?
- Шут - хорошая партия для сироты без гроша за душой, но... когда у него есть хозяин! Иначе, как же я смогу содержать жену и детей?
Казалось, уже привыкла Стефания к невозможному, озорному характеру шута, смирилась с этой напастью, но к своему стыду, первой её мыслью была все-таки огромная радость, что у неё появилась надежда распрощаться с ним навсегда.
- Ты хочешь найти себе нового господина?
Но Тибо не дал своей хозяйке долго упиваться несбыточными надеждами.
- Я никогда не покину вас, донна! - торжественно заверил он.- Нет..., я не об этом!
- А о чём?
Но хитроумный шут только заелозил возле её ног, пристраиваясь поудобнее на подоле юбок.
- Мадлен завтра придет со своей хозяйкой,- глухо пояснил он,- госпожа Катрина будет собирать заказы на свой товар! Вот мне бы и хотелось, чтобы вы посмотрели на девушку и потолковали с парфюмершей о нас!
Графиня даже растерялась, не зная, что и сказать в ответ на эту дикую просьбу.
- Но,- в конце концов, пролепетала она,- мы сейчас в таком положении... Да и девушка…, согласна ли она будет выйти за тебя замуж, если у нас нет даже крыши над головой?
- Не будет же это длиться вечно,- мудро заметил Тибо,- а мы пока походим в обрученных!
В ту ночь де Монтрей не пришел, как обычно, навестить свою подопечную, и затосковавшая в одиночестве Стефания долго не могла уснуть. Ей казалось, что никогда ещё так громко не орали за стеной клиенты и пронзительно не визжали девицы. Она даже поплакала в тощую набитую соломой подушку, прежде чем забыться тяжелым сном, которого тоже побаивалась из-за непонятных встреч с белым барсом. Но в ту ночь он не появился, зато рано утром её разбудил взволнованный Тибо.
Стефка, напрочь забывшая об их разговоре, приподняла голову от подушки, с недоумением глянув на непоседу. Девицы обычно спали до обеда, приноровились к их ритму жизни и они с шутом.
- Госпожа Катрина пришла, ваша светлость,- потянул её с постели озабоченный карлик,- надо идти! Посмотрите на Мадлен, да поговорите на счет меня с её хозяйкой.
Юной женщине не хотелось покидать теплую, нагретую двумя одеялами и плащом постель и вылезать в холод комнаты. Да и смысла в подобном разговоре она не видела. Кто отдаст девушку в жены, живущему из милости в публичном доме шуту? Но разве ей было справиться с Тибо? Тот даже мертвого мог заставить плясать под свою дудку!
- Ладно,- хмуро и зябко поеживаясь, вылезла она из-под одеяла, быстро набрасывая на себя душегрейку и разыскивая ногами башмаки, - веди меня к своей возлюбленной!
- А кто такая госпожа Катрина? - поинтересовалась женщина уже в коридоре,- ты говорил, она парфюмерша?
- Да, - с энтузиазмом подтвердил взволнованный карлик,- это очень известная продавщица благовоний, и её услугами пользуются даже придворные дамы самой королевы!
- Зачем же столь влиятельной женщине пользовать своими услугами ещё и этот квартал?
- Х-мм, - многозначительно хмыкнул Тибо,- знатные дамы не очень-то любят расплачиваться за товар, и за недоимки не натравишь бальи на королеву. Чести много, шерсти мало, а вот местные милашки платят исправно, да и вообще им без неё никуда! Травница - очень необычный человек! Мадлен говорила, что ей достаточно взглянуть на женщину, и госпожа Катрин сразу же определяет, какой запах подходит той, чтобы сделать привлекательной для мужчины.
Стефку охватило двойственное чувство - с одной стороны интереса, с другой - опасения. После встречи с Марго она не желала иметь дела ни с одной женщиной, обладающей хоть какими-то особыми талантами. Чем проще человек, тем спокойней с ним общаться!
- А она не ведьма?- осторожно поинтересовалась юная женщина, спускаясь вслед за карликом по винтовой лестнице вниз, в помещение кухни.
- Все травницы немного ведьмы,- пожал плечами Тибо,- нам-то до этого какое дело? Пусть болит голова у инквизиции или у вашего супруга, раз он без них жить не может! Девки же говорят, что в их деле Катрин цены нет. Она делает такие мази, что даже самые слабосильные мужчины возбуждаются.
- А зачем им это?- невольно удивилась Стефка,- не могут, пусть не приходят!
Но ответил не Тибо, а догнавшая их на повороте запыхавшаяся Изабо. Толстуха так оглушительно фыркнула ей в спину, что графиня от неожиданности чуть не слетела со ступенек вниз головой.
- Сразу видно, Ангелочек, что ты плохо понимаешь суть нашего ремесла,- громко заявила та,- эти-то и наиболее хорошо платят. Дома у них ничего не получается, а здесь он герой! А-то ведь как бывает - бьешься-бьешься над ним, потеряешь весь заработок, а он ни с места, а потом ещё и платить отказывается, мол, ты сама виновата, плохо старалась! И, поди, что-нибудь ему докажи! Клиент всегда прав. Впрочем, бывают и другие,- обычно жизнерадостная Изабо даже нахмурилась,- мучает тебя такой и час, и два, а платит только за один раз. Мол, он один раз кончил и баста! И денег кот наплакал, и сил на других нет. Только зельем Катрины и спасаемся! Да шевели ногами быстрее, Ангелочек, сколько можно копаться! Весь товар разберут!
Стефка убыстрила шаг и спустилась в кухню, пропахшую странным смешанным запахом благовоний, вчерашней похлебки и перегара. Сегодня здесь было необычайно шумно. Обычно еле ползающие после бурно проведенной ночи девицы с кислыми, опухшими от вина физиономиями, сейчас, наоборот, деловито суетились вокруг длинного кухонного стола, выхватывая друг у друга горшочки с остро пахнущими притираниями, флаконы, заинтересованно перебирали баночки с краской и помадами. Деловито поморщив нос, подносили к нему пучки трав, какие-то порошки, масла!
Знаменитая Катрин оказалась маленькой хрупкой женщиной преклонных лет в слишком большом для её роста чепце на голове, опрятно и аккуратно одетой. Её сухие пальцы по-хозяйски перебирали товар, открывая многочисленные коробочки и флаконы, и давая понюхать оживленно толпящимся вокруг неё женщинам с горящими глазами. Сейчас она расхваливала краску для бровей и волос.
- Мне её привезли из далекого Леванта,- говорила торговка негромким надтреснутым голосом,- поэтому, не обессудьте, вещь дорогая! Но вам, цыплятки мои, не стоит мелочиться, чем вы лучше будите выглядеть, тем больше клиентов привлечете, и ваши деньги вернутся сторицей.
"Цыплятки" недовольно ворчали, ругали Катрин за дороговизну, но она лишь отшучивалась, ни на денье не скидывая цену на свой душистый, такой милый женскому сердцу товар.
Но с интересом разглядывающая эту сцену женского тщеславия Стефка была вынуждена отвлечься на своего шута, который с такой силой дергал за подол юбки, что та жалобно затрещала.
- Вы не туда смотрите - Мадлен там, госпожа,- гневно толкнул он её, заставляя обернуться в нужную ему сторону,- как вам она?
Стефка раздраженно повиновалась приказу своего избалованного карлика, глянула и... застыла. Вряд ли она сама осознавала, кого ожидала увидеть в избранницах своего Тибо, но только не подобную девушку.
К описанию Мадлен больше всего, пожалуй, подходило слово "здорова"! Про таких ещё говорят - "кровь с молоком"! Высокая девица с приятным чуть присыпанным веснушками розовощеким лицом обращала на себя внимание рвущей корсаж пышной грудью, да и остальные округлости едва ли могло скрыть платье с передником. Карлик рядом с ней выглядел, как мелкая паршивая дворняжка рядом с породистой красивой телкой, то есть, по определению не совместимо!
- Тибо,- растерянно прошептала хозяйка на ухо шуту,- ты уверен, что эта девушка тебе подойдет?
- По-вашему, она недостаточно красива? - встревожился тот,- у неё, конечно, немного подкачал нос, но это если приглядеться!
В своем волнении он даже позабыл про рифмы, но, увы, если его госпожу что и волновало, то это отнюдь не нос служанки травницы, она, кстати сказать, не заметила в нем никакого изъяна.
- Тибо,- графиня попыталась мобилизовать все свои запасы деликатности,- Мадлен - парижанка, вряд ли она захочет связать жизнь с эльзасцем! Француженки, они не то, что немки!
- Ерунда!- горячо возразил Тибо,- если уж короли берут себе жен из чужеземок, то почему простым смертным не последовать их примеру. Я научу её готовить мои любимые блюда!
- Но, может, девушка хранит в своем сердце другие привязанности, и хочет выйти замуж за ученика пекаря или сапожника, знаешь, такие вещи бывают!
- Её сердце свободно! Она сама мне вчера сказала!
- Но для замужества необходимо, чтобы оно было занято тобой! - Стефка изо всех сил пыталась объяснить своему слуге то, что казалось, не требовало разъяснений.
_________________

Спасибо большое за увлекательное продолжение!
Ой, сколько интересных и колоритных персонажей добавилось, а как мне лекарь понравился - порядочный и чуткий человек, романтик, даром, что не князь и не принц и не богат, как король.
Всё ярко, живо, сочно.
И ещё - чтобы я не запуталась: Гачек поехал с отчетом к Мигелю в Лондон, да?
Всё закручивается всё более увлекательно, но вот такие простые житейские мелочи делают изюминку произведения.
___________________________________

Очень интересная история про те далекие времена, что даже и не верится, что такое могло быть! Стефания, оказывается, Ваша тезка способна на многое! Как она смогла смириться с каторжным трудом да еще под начальством такой мадамы, как Жевреза? А теперь еще и жить в борделе и обшивать девушек!
_________________

А что ей оставалось делать, чтобы выжить в одиночку в таком городе, как средневековый Париж? Стефке просто повезло, что её приютил мэтр. На улицах средневековых городов ночью можно было и жизнь потерять, а то и вообще в такую историю попасть, что работа на кухне раем бы показалась.
_________________