Золушка для Каулитцев (18+)

 » глава 14. часть 1.

Эрике удавалось держать себя в руках все то время, что Ральф был рядом с ней. Но вскоре прибежала Кристина и уговорила мальчика пойти домой, пообещав, что мама приведет домой и Рауля, позже. Тогда у Эрики и началась истерика. Она почти кричала на бедного фельдшера, требовала немедленного ответа от медсестер, пока ей аккуратно и незаметно не вкололи успокоительное. После этого ее аккуратно усадили на сиденье скорой помощи и пообещали рассказать все о состоянии сына после подробного его осмотра. И вот, через несколько минут, машина уже неслась в сторону клиники, увозя с собой раненого мальчика и его мать с нервным срывом. Фельдшер взволнованно объяснял медсестре, что возможно, состояние матери на данный момент более тревожит его, чем состояние ребенка.
- У мальчика ушибы множественные, и один сильный – головы. Если потом, когда он очнется, реакции будут в порядке – то нет смысла и особо переживать. А вот у женщины нервное и физическое истощение. С ней придется повозиться до того, как мы уговорим ее принять наш диагноз и лечение. Сомневаюсь, что она сейчас способна адекватно мыслить.
Медсестра молча кивала и кидала настороженные взгляды в сторону Эрики. А та, тихонько шептала сама себе что-то и держала сына за руку. Сейчас она была просто невменяема и, действительно, могла доставить море неприятностей врачам, если б они не нашли к ней правильного подхода. Но Кристина уже позвонила и Кириллу и Тамаре, так что одной ей оставаться было недолго. Сквозь пелену ее боли и отчаяния иногда прорывались вполне разумные мысли о том, что сейчас она должна быть сильной, но надолго удержать их не удавалось до тех пор, пока сын не пришел в себя. Когда Рауль вздохнул и открыл глаза, Эрика поняла, что все-таки еще жива. Сознание ее прояснилось, и на внимательный взгляд ребенка она уже ответила улыбкой.
- Все будет хорошо, дорогой, мама здесь, рядом.
Рауль улыбнулся в ответ и только прошептал.
- Ральф?
- Дома, но как только разрешат – он к тебе придет.
- Мы останемся в больнице?
- Пока врачи не скажут что с тобой, милый…
- Хорошо, - Рауль прикрыл глаза, - не уходи.
- Не уйду! Я буду рядом, обещаю!
В больнице ребенка сразу увезли на анализы и необходимые обследования, а Эрику, после заполнения всех данных в карте, отправили на беседу с врачом. На двери доктора значилось: «Багнибов Александр Семенович. Психолог.» Эрика рассмеялась, действительно, ей удалось настолько перепугать всех, что ей столь ненавязчиво предложили помощь.
- Здравствуйте, - спокойно произнесла она, - А мне обязательно к вам?
- Здравствуйте, - ответил доктор, - нет, не обязательно, но вы ведь понимаете и сама, что вам это отнюдь не помешает, не так ли?
- Вы насчет моего психического состояния? – присела в кресло Эрика, - не стоит так усугублять. Я и правда, немного сорвалась, но это было временное помутнение, я слишком испугалась. Понимаете, сыновья еще ни разу даже серьезно не болели. Я не сталкивалась с такой ситуацией еще…
- Вот именно об этом я с вами и собирался поговорить.
- Нет смысла, – покачала она головой, - я справлюсь. Более того, сейчас, вместо пустых разговоров с вами меня куда больше интересует состояние моего сына. Так что позвольте откланяться. А к вам я загляну, но только в случае жизненной необходимости.
- Понимаю, - согласился доктор, - и не смею настаивать. Все-таки общение со мной для вас дело сугубо добровольное. Но возьмите хотя бы рецепт, это лекарство поможет вам немного успокоиться.
- Извините, Александр Семенович, но лекарств я принимать не стану, никаких. После их приема мое сознание немного мутнеет. Я не всегда так же быстро и так же правильно реагирую на внешние раздражители. А сейчас, при таком положении моего сына для меня это просто недопустимо. До свидания!
- До свидания! – кивнул врач, продолжая задумчиво глядеть ей вслед и мять в руках листик с рецептом.
А Эрика уже стремительно удалялась в сторону приемного покоя, ее цель на сейчас была: узнать в каком отделении ее сын и получить наконец-то пространное и обоснованное заключение врача. Когда после недолгих разговоров и оплаты некоторых дополнительных процедур, ее направили в травматологию, она вздохнула с облегчением. Все-таки травма – это понятно, но ведь раз он там, значит, показаний к переводу его в реанимацию нет.
В отделении она долго и безрезультатно пыталась добиться ответа хоть от кого-то из врачей или медсестер, пока одна милая девушка не снизошла до нее, поинтересовавшись.
- Кого именно вы ищете?
- Сына… он только поступил… мальчик 5-ти лет…
- А, вы о Рауле? – улыбнулась девушка, - Он у нас, да. Идемте, я проведу вас к врачу, а потом и к нему. Он в 7-ой палате, если что.
- Спасибо, - поблагодарила Эрика и пошла вслед за медсестрой. В кабинете врача ее встретила интересная пожилая женщина и сразу предложила присесть, па потом переходя от любезностей к делу:
- Он один из двойни? Близнецов? Могу я уточнить?
- Близнецы… однояйцевые, - кивнула Эрика.
- Хорошо, - что-то записала себе врач, у которой на бейджике значилось «Альбина Карловна».
- А… что с ним? С Раулем?
- Вам еще не сказали? – приподняла брови врач, - не переживайте! С ним все в порядке! Ушибы, пару гематом. Полный осмотр и анализы показали, что ничего более серьезного нет, слава Богу. Но на эту ночь мы задержим его, понаблюдаем. И… я бы вам советовала пару недель после этого наблюдать за ним попристальнее. Такие… ммммм… серьезные аварии часто аукаются позднее. И хотя сейчас я просто могу утверждать, что с ними все в порядке – в ближайшее время может оказаться, что я ошиблась и у него сотрясение мозга, либо какие-то ушибы, неучтенные нами. Хорошо?
- Конечно, я возьму отпуск и присмотрю за ним, обещаю. А сейчас я могу идти к нему?
- Вы хотите остаться? Что ж… ваше право. Палата № 7.
- Да, спасибо, я знаю.
Эрика встала и тихонько ушла, по дороге размышляя, что ж так тревожит врача, если она просит присмотреть за ребенком еще пару недель? Но в конце концов, решив, что догадками ничего не добьешься, выкинула все из головы и с улыбкой вошла в палату сына.
Мальчик лежал на очень большой для него кровати и казался неожиданно бледным, хотя уже улыбался и внимательно разглядывал медсестру, что поправляла ему капельницу.
- Рауль, но ты понял, что сам виноват в том, что попал сюда? – спрашивала его юная девушка.
- Конечно, понял, - улыбнулся от души ребенок. Девушку даже немного повело, настолько сильным был эффект улыбки.
- Вот и ххххорошооооо, - пробормотала она, отводя взгляд в сторону и натыкаясь на Эрику, которая уже почти смеялась в дверях, наблюдая, как ее сын, очаровывая беззащитную медсестричку. О том, на что способен ее сын, Эрика узнала очень рано, наблюдая, как все и взрослые, и дети, попадая в сферу интересов младшего из близнецов, очень быстро начинают выполнять его желания и соглашаться со всем, что он ни пожелает. Иногда она думала, как же тяжело будет сыну потом, когда он все-таки столкнется с цинизмом взрослого мира, но иногда, приглядевшись, задумывалась, а смогут ли даже самые циничные люди ему отказать? Не найдя до сих пор внятного ответа, она теперь только наслаждалась представлениями, устраиваемыми Раулем по поводу и без. Медсестра при виде матери ребенка засмущалась и, извинившись, почти вылетела из палаты.
- Как ты тут? – поинтересовалась мать, присаживаясь у кровати.
- Хорошо, - улыбнулся, прикрывая глаза сын, - мы здесь застряли на всю ночь?
- Придется, но завтра нас отпустят. Я позвоню домой, ты будешь говорить с Ральфом?
- Не могу, уже сплю. Передавай привет, мам.
- Конечно. Я из коридора позвоню и сразу к тебе.
- Не уходи совсем только… - уже засыпая, пробормотал Рауль.
- Не уйду, - кивнула Эрика и встала. Ответила на звонок Кристина, на просьбу задержаться и присмотреть за Ральфом ночью, ответила сразу же согласием. Эрика успокоилась и со старшим сыном поговорила долго и очень вдумчиво. Ответила на все его вопросы, объяснила, почему они вынуждены оставаться в больнице, и порадовала новостью, что теперь она будет дома недели 2-3, а то и больше. Ральф разумно возразил, что это не так уж и радостно на фоне последних событий, но все ж поблагодарил и пожелал спокойной ночи напоследок. Да только вот в спокойствии Эрика была далеко не уверена.
В палате уже царила полная тишина, и только легкое дыхание ребенка нарушало ее слегка. Эрика присела на стул у кровати, облокотилась о край и положила на ладони голову. Мысли разбегались во все стороны, усталость мешала сосредоточиться, пока взгляд ее не остановился на точеных чертах лица сына. Как же он похож на отца! Уже даже и характер потихоньку проступает такой же. Да и поведением, интересами, он иногда даже пугал Эрику, настолько пошел в отца. Одно ее радовало неимоверно, волосы у близнецов светлые, а не рыжие, как у нее, да и глаза формой папины – разве что цвет другой – зеленые. Вот и все, что взяли близнецы у матери.
Она горько усмехнулась, хотя, что туту удивляться? При такой сумасшедшей, всепоглощающей любви, как у нее к Биллу, удивительнее то, что близнецы вообще хоть что-то взяли от нее. Да и черты его, характер, куда более доминантны, чем у нее на тот период. Да и жаловаться не на что, в конце концов, она сама мечтала о сыновьях похожих на отца, вот и получила. А теперь пора думать уже о другом, каким образом ей предъявить их отцу, да еще и доказать, что они не чьи-то, а его! Каждый день, каждую ночь эти мысли одолевали ее, она строила множество утопических планов, пыталась пару раз даже набрать номер Билла, сбрасывая в последний момент, сочиняла ему письма и телеграммы, вспоминала по буквам адрес его почтового ящика в интернете и потом плакала часами, осознавая, как же все это глупо. Никаких ходов, более реальных, чем кинуться ему прямо в ноги, придумать не получалось. Но вот именно такой – открытой и прямой встречи она и боялась больше всего на свете. Оценивая его теперь вполне реально, да и понимая, что простить ее в любом случае будет непросто, а уж ему-то с его гордостью и подавно!, она боялась его взгляда, его реакции до дрожи, чуть не до истерики. Обладая богатым воображением – часами прокручивала варианты разговора с ним, и все время заходила в тупик, как ему объяснить последние годы ее отсутствия? Теперь, когда она не боится ни Бога ни черта, она побоялась появиться им на глаза? Он не поверит и будет прав, а объяснять наличие в ее жизни Артема она вовсе не собиралась. Так и получалось, что у нее есть желание вернуться, есть ради кого это сделать, но нет ни возможности ни оправданий.
Эрика судорожно вздохнула, глянула еще раз на сына и погрузилась в куда более прекрасные мысли, она вспоминала то время, когда была рядом с ним и ее последний сон о Билле. Попытки как-то объяснить себе тот сон, разобраться откуда у нее уже тогда возникли такие вопросы, а у него такие ответы – не получалось. Поэтому она просто прокручивала каждое касание, каждый поцелуй, каждую улыбку, тая и сходя с ума от удовольствия почти ощущения его рядом. Так, в мечтах о будущем счастье и возвращении к любви, она и не заметила как заснула...
_________________

 » глава 14. часть 2.

***
Близнецы то мирились, то ссорились, но уже все вокруг ощущали, как нарастает напряжение, захватывая в свою атмосферу всех, кто оказывался рядом. Люди тихонько прошмыгивали мимо них, либо вообще старались избегать их, потому что взрыва можно было ожидать в любой момент. Билл, как более умный, еще как-то сдерживался, и только сверкал своими невероятными глазами так, что впору было съежиться и самому исчезнуть с лица Земли, зато Том кричал и матерился по поводу и без, так, что все разбегались, как тараканы, каждый в свой угол. Понять, что же случилось, удавалось только Густаву с Георгом, да еще Дэвиду. У братьев не получался следующий альбом. Никак. Совсем. Билл часами писал и рвал листки со стихами, бессильно злился, опускал руки и начинал сначала. Ему просто было сложно писать о том, что уже стало привычным, а нового в их жизни не было давно. И даже если удавалось изобразить что-то более-менее приличное, Том в своих попытках подобрать музыку только все портил. Они ругались так, что воздух между ними начинал дымиться и искрить. Георг потихоньку забивался в угол, Густав даже начал грызть свои любимые палочки. Все ждали извержения, вот-вот, но…
Утро началось ужасно, Билл испортил любимую футболку, чуть не прижег лоб, укладывая волосы, да еще и попал кисточкой от туши в глаз, из-за чего пришлось смывать весь макияж и начинать все сначала. А когда за завтраком еще и Том начал на него из-за чего-то ворчать, Билл сорвался. Он вскочил, схватил брата за ворот толстовки и склонил к нему искаженное бешенством лицо.
- Что происходит, черт возьми? Что ты ноешь как старая с*ка который день подряд? Что привело тебя в такое состояние? – кричал он брату в лицо, с каждым словом приподымая и потряхивая его. Лицо Тома побагровело, он с силой ухватился за руки брата и заорал в ответ.
- Что ты хочешь услышать от меня, бездушная тварь? Что мне не хватает тебя? Не хватает моего брата, каким он был раньше? Что я наблюдаю, каким жестоким и холодным ты стал и начинаю даже жалеть Дэвида? Ты вытираешь ноги об него, и я все жду… жду… когда же ты поступишь так и со мной!
- Том, - выдохнул удивленно Билл, отпуская брата и отступая на шаг, - как ты мог подумать, что я…
- А что ты? Что? - вскочил брат, яростно сверкая глазами и резким движением стирая, появившиеся в уголках глаз слезы, - Ты не подходишь, молчишь, избегаешь! Ты вообще забыл обо мне! Работа, работа, работа!
- Ты ведешь себя как ревнивая жена, - изумленно выдохнул Билл, неожиданно притягивая брата к себе и прижимаясь всем телом, - ненормальный, - шептал он уже на ухо, обдавая горячим дыханием и недвусмысленно потираясь, - с чего ты взял, что я смогу обидеть ТЕБЯ? Я же люблю тебя, глупый…
- Даааа, - уже почти плаксиво потянул Том, прижимаясь к брату и сам, почти неуклюже облапив его за плечи и подставляя свою шею, - ты тааааак себя ведешь….
- Черт, Том, ну разве можно так себя доводить? – даже чуть зло потянул Билл и лизнул мочку ушка, - когда я переживаю что с ним происходит – у него начался ПМС.
- ЧтООО? – взвился Том, отталкивая твинса.
- НичегО! – расхохотался Билл, снова приближаясь к брату и нежно нашептывая, - иди ко мне, мой колючка, иди Билл приласкает, нежно-нежно.
Том ощутил, как его отпускает напряжение, но теперь его начало даже потряхивать от желания, которое нарастало, накатывало на него волнами, в котором он тонул, но желания выныривать не возникало. Он спокойно, даже как-то отстраненно наблюдал, как брат почти подкрадывается к нему, любовался его грацией, пластикой дикого хищного животного и осознавал, что сейчас его совсем не напрягает ощущение загнанной в угол дичи, что именно этого, именно столь открытого и откровенного проявления желания со стороны брата он и ждал. Облизнув губы, он охнул, когда ощутил острые коготки брата на своих бедрах и потянулся навстречу, как жаждущий к источнику. В этот момент не существовало ничего и никого для него, все сосредоточилось в этих темных, манящих глазах, в которые его затягивало с неимоверной силой, отчего он даже испугался слегка, пока брат не шепнул ему.
- Расслабься, это же я… Билл… твой Билл, - слегка хрипловато и так томно, что у Тома подогнулись колени.
- Черт, - простонал он, - что ты делаешь со мной? Так нельзя!
- Можно, - захихикал слегка Билл и, ухватив под футболкой брата за ремень, потащил его за собой, бросив многозначительно через плечо, - Не хочу в столовой…

***
Утром, после осмотра, врач отвела Эрику в сторонку и еще раз настоятельно порекомендовала внимательнее смотреть за сыном ближайшее время.
- Я, наверное, повторяюсь, но, несмотря на то, что сейчас с ним все полностью в порядке, такие удары не всегда проходят бесследно.
- Да, я поняла, обязательно буду присматривать, - кивнула Эрика, - мне можно его забрать уже?
- Да, конечно, сейчас медсестра заполнит все документы и вы свободны.
- Спасибо, - улыбнулась Эрика.
Рауль уже прыгал на кровати, не давая бедной девушке померить его давление.
- Рауль, милый, остановись на минутку, - умоляла медсестра, но мальчик так заразительно смеялся, что даже желания настаивать не возникало. Эрика улыбнулась, но все же довольно строго сказала.
- Рауль, позволь тете померить твое давление. Чем быстрее будет все завершено, тем скорее мы попадем домой.
- Ура! Домой! Домой! Домой! – закричал мальчишка и шлепнулся с размаху на попку, - Меряй! – протянул руку медсестре. Девушка, в испуге было зажмурившая глаза, распахнула их от неожиданности и ухватилась за любезно протянутую ей руку.
- С-сссспасибо, - пробормотала она, кивая в сторону матери.
Через 15-20 минут, когда все манипуляции были закончены, Эрика вела сына за руку к машине и приговаривала.
- Незачем людей доводить до такого состояний, малыш! Я понимаю, ты еще не рассчитываешь силу своего обаяния, но… даже у твоего отца нет такой… невероятной, - уже почти про себя бормотала она, глядя, как все идущие навстречу люди при виде ее сына начинают чуть ли не идиотски улыбаться и подмигивать ребенку, пытаясь хоть как-то привлечь внимание, - Что проис.. происходит, милый?- наклонилась Эрика к ребенку и ощутила, как и сама поддается ему обаянию, начиная бессмысленно улыбаться.
- Черт, - воскликнула она, - Рауль, прекрати сейчас же!
- Хорошо, мам, - кивнул ребенок и сразу же как будто погасло солнце, всем вокруг стало как-то неуютно и холодно. Эрика же только облегченно вздохнула, чувствуя, что дети все-таки доставят ей еще немало очень сложных и тревожных моментов и понимая, что ей будет нужна помощь… помощь человека, который умеет управлять столь же сильным обаянием и не применяет его так безрассудно…

***
- Биииииилл, - постанывал Том, ощущая как брат опускается поцелуями все ниже и ниже. Волоски по всему его телу встали дыбом, когда Билл прикусил слегка и после облизнул сосок, да и вообще ощущения накрывали его с головой: вожделение, страсть, нежность и томление, все сразу и по частям, захватывали его, крутили и несли, несли куда-то, заставляя терять остатки осознания кто он и что происходит. Брат уже облизывал его живот, не оставляя нетронутым ни одной клеточки, ни одного сантиметра кожи, заставляя его выгибаться навстречу и тянуть загребущими руками за волосы твинса ближе, еще ближе. Хотелось раствориться, слиться, потеряться в этих ощущениях и никогда не отпускать от себя эти губы, эти руки, чувствовать их касания, поглаживания. Пока Том терялся в своих чувствах, Билл уже опустился губами ниже, почти до члена, но приостановился, вместо ожидаемого, он облизал с легким причмокиванием пальчики и накрыл плавно, но чувствительно яички брата, чуть поглаживая их снизу вверх и наблюдая, как Том выгнулся дугой и потянулся навстречу, одновременно пытаясь что-то прошипеть, потому что голос пропал.
- Что-то случилось Томми? – заботливо поинтересовался он, опускаясь пальчиками ниже, поглаживая тугое пока еще колечко и опускаясь тихонько к лицу брата, при этом начиная медленно и чувственно облизывать губы.
- Что ты собрался?.. – пробормотал Том, уже понимая, что никуда он не денется, и что еще чуть-чуть и будет согласен на все, совершенно на все, только бы брат…, - Ах, - вздрогнул он, когда Билл лизнул его нижнюю губу.
- Ты против? Неужели? – сверкнул слегка глазами Билл, уже откровенно вводя пальчик.
- Ох, - снова застонал Том, - не…
- То-то же, - понял недосказанное твинс и, наконец, поцеловал уже чуть подрагивающие губы Тома. Все время пока Билл язычком дразнил его, поглаживал, исследовал теплые глубины его рта, Том просто отдавался волнам наслаждения и не думал, или старался не думать о том, что одновременно его ноги уже приподняли и брат удобно устраивается между его бедер, касаясь слегка своим эрегированным членом ложбинки между ягодиц, аккуратно притягивая его ближе и недвусмысленно давая понять, что именно он собирается делать. Том в последнее время все чаще ловил себя на мысли, что столь властное и жесткое поведение брата только заводит его сильнее, хотя были моменты, когда и самому хотелось быть сверху и при каждом движении ловить губами стоны брата. Сейчас же он просто расслабился, понимая, что сил противиться нет, да и брат, любовно поглаживающий его бока, бедра, ягодицы, доводил его возбуждение уже чуть ли не до точки кипения, когда пути назад не будет.
- Бл*, Билл, ты уже сделаешь что-нибудь, или? – сорвался он все-таки.
- А ты попроси, - соблазнительно поглаживая свой член, выдохнул Билл, с улыбкой наблюдая, как брат начинает краснеть от с трудом сдерживаемого желания, да и злости, одновременно, - Что Томми, хочешь его? – Билл даже тряхнул слегка х*ем и облизнулся, выжидая.
- Хочу, - сдался неожиданно быстро брат, - ну же… Бииииллл…
- Скажи, я хочу твой член, Билл, - раздельно и четко произнес брат, вызывая уже слабый, но все же всплеск эмоций на лице Тома. Тот прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, но понял, что это нереально, пока он слышит возбужденное, с легкими хриплыми стонами дыхание брата и отпустил себя.
- Я хочу… твой член… Бииииилл, - неожиданно томно и тягуче выдохнул Том, ощущая, как дернулся твинс. Видимо, желание его было ничуть не сильнее, а при осознании того, что сейчас и как произнес брат, крышу у него окончательно сорвало.
- О, да! – торжествующе выдохнул он, тут же прижимая своими тонкими, но столь сильными руками Тома к постели и чуть резче чем следовало, врываясь между его ягодиц. Дернувшийся было от негодования твинс, расслабился, ощутив это движение и только потянулся свободной рукой к волосам брата и, притянув того ближе, прошипел.
- Аккуратнее! Я живой все же!
- Аха, - уже простонал ему в губы Билл, выражение его глаз было настолько отсутствующим, что Том засомневался, что его поняли, но дальнейшие, куда более аккуратные движения, убедили его в собственной неправоте. Через несколько секунд, когда первый, легкий дискомфорт прошел, Том уже подавался навстречу сам, постанывая и умоляя продолжать сильнее, быстрее, еще. Их резкие, порывистые движение, поцелуи-укусы, пощипывания, поцарапывания, говорили сами за себя – братья просто потеряли головы, они сходили с ума от возбуждения, которое теперь разливалось и в воздухе вокруг них, отчего срывалось дыхание, стоны становились громче и сменялись криками, удовольствие становилось болезненным, почти невыносимым, пока не излилось одновременно бурно, обильно, принося с собой оргазм такой силы, что оба, обессиленные, на несколько секунд как будто потеряли сознание. И только чуть позже, придя в себя немного, Билл сдвинулся слегка, чтоб не давить на грудь и бедра брата, положил свою голову ему на плечо, и, уже засыпая, пробормотал.
- Глупый, кого ж я смогу еще так любить-то…
- И я… – отозвался еле слышно Том, прижимая брата к себе и проваливаясь в темноту сна.
_________________

 » глава 14. часть 3.

***
А через неделю Рауль первый раз потерял сознание. Эрика приготовила обед, позвала детей. Младший первым вымыл руки, прибежал, сел на свое любимое место и что-то, не переставая, щебетал. Мать только кивала, да улыбалась, не вслушиваясь, пока неожиданно не стало тихо. Какое-то время Эрика ничего не замечала, но потом все же насторожилась, сын никогда не отличался молчаливостью, а уж столь долгий период и вовсе… Обернувшись, она опешила. Сын лежал на столе, ручки бессильно свисали, рот был приоткрыт. Даже после того, как она приподняла его и немного потрясла, реакции на ее действия не последовало. Эрика отнесла сына в зал, уложила на диван, вызвала «скорую» и позвонила еще и Альбине Карловне, благо, свою визитку та засунула ей еще на выходе из отделения.
«Скорая» примчалась почти сразу, врач чуть позже, но тут же начала распоряжаться.
- Ребенка мы забираем в отделение. Будем проводить полное обследование.
- Снова? – ужаснулась Эрика.
- У вас есть предложения лучше? – взъярилась врач, - Или, может, вам все равно что с сыном?
- Нет-нет, - пробормотала женщина, одновременно напряженно поглядывая на дверь. За несколько свободных минут, пока еще не приехал никто, Эрика успела вызвать Кирилла с Еленой и теперь ждала, когда ж они появятся, ведь брать с собой в клинику и Ральфа абсолютно не хотелось. И так, придя к матери, и увидев состояние брата, мальчик начал битья в истерике. Только фельдшер «скорой» сумел с ним справиться и ввести какое-то лекарство, отчего ребенок теперь тихонько сидел в уголке, на кресле. Когда Рауля уже выносили на носилках, кто-то коснулся руки Эрики. Полуобернувшись, она вздохнула с облегчением, увидев Кристину.
- Я решила навестить вас… - беспомощно пробормотала девушка.
- Там наверху Ральф, пригляди за ним, ладно? Сейчас приедут Кирилл с женой, и тебе не придется сильно задерживаться, - бормотала Эрика, одновременно толкая в ладонь няни ключ.
- Да что вы! Да я конечно! Сколько потребуется! – уже чуть не плакала Кристина.
Эрика, уже почти не слушая, слетела со ступенек и, протолкавшись через толпу любопытных, успела заскочить в машину. Безвольное тельце ребенка, лежащее на таких огромных для него носилках, заставило ее застыть в дверях и долго и судорожно пытаться проглотить комок, застрявший в горле. Еще со времени аварии она сумела запомнить, что истерить, срываться и терять контроль нельзя, сейчас в первую очередь сыну нужна ее поддержка, да и врачи не позволят ей находиться рядом с ним, если она не будет держаться. Эрика стерла появившиеся слезы тыльной стороной руки и аккуратно присела у носилок. Взяв в свои ладони такую маленькую, изящную ручку любимого сына, она судорожно втянула воздух, и начала болтать всякую милую чепуху, не обращая внимания на то, что ребенок без сознания. Врачам так и не удалось привести его в норму, хотя никто б не сказал, что они не старались. Перед тем, как вынести его из квартиры Альбина Карловна повинилась перед матерью и пояснила, что они не могу понять этимологию обморока, а потому и не могут устранить его причины и соответственно вернуть все на свои места. Но при этом она очень обнадеживающе порадовала, что это однозначно кратковременная потеря сознания, а не кома, если судить по симптоматике. Поэтому мать и пыталась сейчас донести до Рауля хотя бы интонацией и звуком любимого голоса, насколько он нужен здесь и сейчас, насколько она переживает и просит его скорее очнуться. Уже почти на въезде в клинику мальчик неожиданно глубоко вздохнул и открыл глаза. Увидев перед собой мать, он радостно улыбнулся и поинтересовался в чем дело. Путанные и неполные объяснения о том, что он потерял сознание, его не удовлетворили, но когда он услышал подтверждение от врача, он немного успокоился. Альбина Карловна начала задавать ему множество вопросов о самочувствии и состоянии, он отвечал, все еще требовательно глядя на Эрику. Наконец, улучив минуту, она сумела объяснить, что едут они всего лишь на обследование, не более того, а дальше уж им скажут в чем дело и чего стоит опасаться. Мальчик неожиданно серьезно сказал, что пусть скорее все это заканчивают, он не любит больниц. Мать покивала, чувствуя, как слезы так и норовят пролиться, но не позволяя себе ни на секунду расслабиться.
В клинике Эрику вновь отправили к регистратуре заполнять документы, а ребенка увезли на проведение всех возможных сейчас анализов сразу. Несмотря на бодрый тон и слащавую улыбку врача, Эрика понимала, что происходит что-то нехорошее и была только рада такой скорости и оперативности. Ей было просто необходимо знать все и как можно быстрее! Да только…

В клинике их держали уже 4-ый день подряд. Проводили новые исследования, анализы, осмотры, даже вызвали какого-то профессора из самой Москвы, но внятно ничего не говорили и не объясняли. Эрика уже извелась вся, а сын все чаще и чаще терял сознание, жаловался на головные боли, стал бледным и даже как будто безжизненным каким-то. Улыбка все реже и реже касалась его губ, дни он проводил в лабораториях или в палате, под капельницей. Заходили все, навещали, приносили с собой гостинцы, но, присмотревшись к ребенку, старались не задерживаться надолго. Одна Тамара выдерживала все: и долгие истерики Эрики в курилке у отделения и несчастный вид Рауля и небольшие концерты Ральфа, которые тот устраивал, если ему не позволяли видеть брата. Кирилл с Еленой взяли ребенка к себе, но не справлялись. Здесь и приходила на помощь вездесущая Тамара, она утешала, успокаивала, помогала и только она одна могла заставить Эрику покинуть хоть на полчаса клинику, чтоб просто переодеться и ополоснуться хотя бы. Артем приходил тоже, гладил несчастную мать по плечам, обещал, что не подведет и впервые недолго, но дружелюбно, поболтал с Раулем. Сейчас было не до старых обид, никто не мог понять что происходит, но то, что это что-то недоброе и страшное, ощущали все. Наконец, после осмотра мальчика профессором, Эрику позвали в кабинет Альбины Карловны. Еще входя, мать уже напряглась, врач уводила взгляд, прятала глаза, да и была в кабинете не одна: тут же был и столичное светило-профессор и еще какой-то довольно пожилой доктор. Все молчали какое-то время, пока Альбина, откашлявшись, не начала.
- Понимаете… у нас для вас не очень радостные вести… эээээ…
- Что это вы несете? – удивленно произнес профессор и представился, - Константин Николаевич, к вашим услугам. Альбина Карловна видимо не может решиться говорить конструктивно. Поэтому пожалуй, продолжу я. Не обессудьте, буду прямолинеен, но иначе вы просто не сможете понять всего, что мы попытаемся сейчас вам объяснить. Дело в том, что у вашего сына опухоль мозга.
Эрика ахнула, прижимая ладони к губам, Альбина Карловна как-то подозрительно скособочилась на своем стуле, а профессор, не оглянувшись даже, продолжил.
- К сожалению, такие вещи случаются. Мы никогда не может предсказать случится этио с тем или иным ребенком и по каким причинам. В вашем случае все яснее ясного, хотя и никак не помогает нам в лечении. Мы пытались проколоть вашего сына кое-какими лекарствами – эффекта не было. При компьютерной томографии и магнитно-резонансном изображении мы выяснили, что опухоль достаточно быстро увеличивается и рост ее пока не прекращается. Судя по скорости развития – времени у вас немного. Самое важное в том, что в нашей стране хороших клиник и врачей-нейрохирургов, специализирующихся на таких опухолях – нет. Но я уже звонил в Аахен, в клинику Нейрохирургии Аахенского Университета, профессору Йоахиму Гильзбаху и он согласился вас принять. Случай с вашим сыном его заинтересовал, по телефону многое не передашь, но он утверждает, что есть надежда на успешное лечение, если вы доберетесь до него в течение недели. Вам придется нанять сопровождающую медсестру, так как состояние Рауля ухудшается с каждым днем. Но все же, по возможности, я бы рекомендовал вам оплатить транспортировку на лечение в Германию медицинским самолетом. Хоть это и обойдется вам где-то в 25-30 тысяч Евро, но будет быстрее и целесообразнее. Ведь, насколько я понял, деньги у вас есть? Хотя, все ж на всякий случай я дам вам визитки и телефоны нескольких благотворительных организаций, которые могут помочь вам в расчетах за лечение и...
- Нет, спасибо, - неожиданно ожила Эрика, - не надо благотворительности. Это будет слишком долго и медленно, а времени, как я поняла, у нас нет. Если я не справлюсь с оплатой, придется обратиться... не важно - я решу этот вопрос! Дайте уже мне этот телефон компании, занимающейся перевозкой. Визы я открою быстро, уже давно узнавала как и что требуется. Да и лететь хотела бы, если не сегодня, то уж точно завтра. И еще... раз уж мы с вами заговорили о Германии, не могли б вы мне сказать расстояние от Аахена до Гамбурга? – рассеяно глядя в окно, поинтересовалась женщина.

***

Биллу удалось написать пару песен в течение недели, но на этом их везение иссякло. Теперь снова, как он ни пытался, в голову лезли только какие-то тоскливые, совсем не свойственные ему мысли. С Томом у них все было хорошо, часами он уговаривал брата не переживать и не заморачиваться, что все это временно и скоро пройдет, но пока помогало плохо. Густав купил новые палочки, старые были изгрызены до основания, Георг даже поругался со своей девушкой, которой уже сделал предложение. Все же не дети они уже, братьям осенью по 26, Густаву 27, а вот Георгу только-только исполнилось 28, пора и о семье задумываться. С о своей любимой он умудрялся поддерживать нежные и романтичные отношения несмотря ни на что, но сейчас Билл суме довести и его. Дэвид, получив какую-то папку стал серым и прятался от братьев. У всех это вызывало изумление, ведь последнее время он буквально преследовал Каулитцей, а тут... не найдешь, не дозвонишься – он даже перестал подгонять с написанием нового альбома и все время пытался куда-то дозвониться. Что и о чем было в той папке узнать не удалось, но в Томе почему-то зашевелились смутные подозрения, что это связано с ними, потому как Дэвид именно при их вопросах начинал жутко нервничать и срывался куда-то. Да только выяснить ничего не успел, а потом и вовсе забыл – у Билла начиналась форменная депрессия, дома он уже периодами даже истерил, что-то происходило в них, вокруг них... рядом и везде. Да только понять, разобраться в себе и в причинах происходящего близнецы не могли, просто держались изо всех сил и старались не расставаться больше, чем на полчаса.
_________________

 » глава 15. часть 1.

***

- И еще... раз уж мы с вами заговорили о Германии, не могли б вы мне сказать расстояние от Аахена до Гамбурга? – рассеяно глядя в окно, поинтересовалась женщина.
- Нет, извините, - начал было Константин Николаевич, но его прервала врач.
- Подождите несколько минут, я сейчас узнаю, - вскочила она с места и куда-то унеслась.
- Даааа, - глубокомысленно протянул мужчина, который молчал весь этот долгий разговор, - есть у нас тут люди, которые и знать могут. Позвольте представиться – Василий Петрович – заведующий этим отделением. Если у вас есть какие-либо еще вопросы – буду рад помочь, - склонил он голову.
- Нет, спасибо, все, что мне необходимо, я уже услышала, а остальное я сейчас выясню у Константина Николаевича.
- Тогда позвольте откланяться. Если что – я у себя, - произнес он и ушел.
Эрика проводила его взглядом и буквально завалила вопросами бедного профессора. Ее интересовало все: и возможность доверия фирме транспортировки и самолет, который они вышлют, и что за город Аахен, и какая гостиница там лучшая, и даже насколько все-таки именит профессор Йоахим Гильзбах и откуда его знает Константин Николаевич. Все ответы, данные ей, были точны и обоснованы, ни разу у профессора не возникло сомнений или не было ничего такого, чего б он не знал. Оказалось, что сотрудничает он с Клиникой в Аахене уже давно, так как не знает в России достаточно классифицированного специалиста, которому без страха смог бы доверить тяжелые случаи, связанные с маленькими детьми. Наконец, когда вопросы иссякли, распахнулась дверь и буквально влетела Альбина Карловна.
- Уф, - вздохнула она, промокая аккуратно платочком лоб, - мне удалось узнать. Значит расстояние около 480 километров – проехать возможно за 12-16 часов, но лучше не спешить слишком, усталость ведь накапливается, - кивнула своим мыслям она, - машину можно взять напрокат в самом Аахене. И вообще Аахен – городок красивый, историческое место. Клинику все очень нахваливают, а уж профессора и тем более. Я очень надеюсь, что все будет как можно лучше! – уже почти воскликнула, прижила слегка испуганно руки к лицу и смущенно улыбнулась.
- Спасибо, - кивнула в ответ Эрика, - надеюсь на то же самое. А теперь, пожалуй, пойду я созваниваться и решать свои вопросы как можно скорее.
- До свидания! – в один голос произнесли профессор и врач.
- Нет, уж, - покачала головой Эрика, - на этот раз – прощайте! – и аккуратно прикрыла за собой дверь. Уже отойдя подальше, она заглянула в первую попавшуюся палату, увидела, что та пуста и вошла. Прислонившись спиной к двери, она начала сползать потихоньку на пол. По щекам покатились слезы, она кусала тыльную сторону ладони, чтобы не рыдать громко и сжимала веки, чтоб остановить, прекратить свою истерику. Она ощущала сейчас себя выжатой, истерзанной, убитой. Желания идти куда-то сейчас не было, она понимала, что должна быть сильной, должна справляться, но как же сейчас ей не хватало крепкого мужского плеча рядом! Она научилась быть сильной, научилась со всем справляться сама, но иногда, в такие моменты как сейчас, ей до боли, до сумасшествия хотелось прижаться к кому-то, ощутить чью-то поддержку и просто услышать, хоть и глупые, но такие ободряющие слова обещания, что все будет хорошо. Слезы все текли и текли, остановиться никак не получалось, Эрика несколько раз стукнула рукой по стене, чтоб отвлечься на какую-то другую боль, иначе успокоиться не удастся. Сидя на полу, разглядывая разбитые костяшки пальцев, она ощутила, как со дна души начинает подниматься злость на себя, на свою глупость, на то, сколько лет она потеряла на собственную трусость. Взорвавшись, вскочила, схватилась за голову и то ли прорыдала, то ли простонала.
- Билл, Бииииллии… я не знаю, как я буду просить у тебя прощения, но я… Я больше не могу без тебя! – от отчаяния стукнула уже разбитой рукой по двери, очнулась тут же, прижала руку к губам и зашипела тихонечко от боли. Сейчас она уже почувствовала, что ей хватит сил на все, что она справится со всем, если только надежда вернуть любовь Билла не иссякнет, не исчезнет.

***

Билл писал песни. Закрылся в домашней студии, запретил его тревожить и писал. Получалось или плохо или никак. Вокруг валялись обрывки бумаги, сломанные ручки, ноутбук вообще был отодвинут к стене, так как Билл боялся его разбить в порыве ярости. В голове вертелись обрывки мыслей, но писать что-то в повторения старых песен не хотелось, мелькали иногда какие-то неясные образы, но ухватиться за них не получалось. ОН просто застонал и неожиданно ощутил резкую боль, скрутившую его до мозга костей. А потом ему послышался слабый, но решительный голос, который доносился до него издалека, только ясно и четко: «Билл, Бииииллии… я не знаю, как я буду просить у тебя прощения, но я… Я больше не могу без тебя!»
Застыв, приходя какое-то время в себя и пытаясь понять, что же это было, он и не заметил, как начертил на бумаге пару строчек, абсолютно ему не свойственных раньше.

Ищу любовь, иду сквозь слезы боль и смех…
Ищу тебя я во вселенной, где нет света…
Ищу, а сквозь пространство слышу только смех…
Судьба смеется надо мной, иль гордость?
Не знаю, но слеза течет, и сердце так трепещет…
Ищу тебя, ищу любовь, иду вперед и сквозь себя…

После, долгое время он пытался понять, что же это он написал и зачем? Как строки песни это не годилось, да и не соответствовало ни ему, ни их группе. Строчки он забросил с другими неиспользованными попытками стихов и постарался выбросить из головы.

***

О транспортировке удалось договориться сразу. Ожидали всего-то 3 часа, и самолет уже приземлился в аэропорту их города. Клиника выделила специализированную машину «скорой помощи». До аэропорта они доехали спокойно, Эрика и Ральф с двух сторон держали Рауля за руки, по такому поводу Ральф даже разговорился и всю дорогу смешил и мать и брата. В аэропорту их встретила целая делегация: Кирилл с женой, Тамара, Татьяна и Артем и даже родители и брат Эрики – все постарались прибыть, чтобы проводить. Многие догадывались, но прятали мысли о том, что Эрика с детьми назад уже никогда не вернется. Свои полномочия в фирме она передала Артему, с условием, что он предоставит ей любые свободные средства по первому зову и не станет топить дело всей ее жизни. Квартиру она отдала брату, все равно тому удалось найти в их городе работу, но не удалось найти жилье. Вещи для нее и близнецов собрала Тамара, документы все были оформлены, оставалось несколько минут и все. В конце концов, мать не выдержала и, разрыдавшись, кинулась к Эрике.
- Ты хоть пиши нам! Хоть звони! Сообщай все-все!
Остальные зашумели, загалдели, у каждого нашлось и напутствие и пожелания и просьбы не забывать. Эрика смущенно гладила мать по спине и часто моргала, чтоб не разрыдаться самой. В этот момент и ее саму настигло ощущение, что здесь она в последний раз, что больше она не вернется, что этот период ее жизни окончен, страница перевернута, и пути назад нет. Вздохнув, она отстранила мать, чмокнула всех по очереди и пообещала все, о чем только ни просили. Потом отвела в сторону Тамару и попросила.
- Я пока ни в чем не уверена, но если мне надо будет решать какие-либо вопросы здесь без моего присутствия, ты согласишься?
Тамара вскинула на нее глаза, жалобно улыбнулась.
- Значит, ты все-таки уезжаешь навсегда…
- Том, я еще не знаю, - беспомощно пробормотала Эрика.
- Знаешь, все ты знаешь! Найди свое счастье, подруга моя непутевая! – всхлипнула Тамара и закончила, - а просьбы твои я все выполню, сама ж знаешь…
- Спасибо, - прошептала и, помахав рукой всем, убежала к самолету. Сыновья уже давно были там, врачи суетились, подключая Рауля к каким-то аппаратам, ставя ему капельницы. Ральф смотрел на все это полными ужаса глазами, казалось, что он боится больше брата. Иногда у Эрики возникало ощущение, что мальчишки чувствуют друг друга даже лучше, чем себя. Если Ральф ударялся ногой – хромать начинал Рауль и наоборот. Это было необъяснимо, непонятно, но было. Поэтому она уже давно старалась поменьше сталкивать сыновей сейчас, им обоим это было не совсем на пользу. После каждой такой встречи даже Ральф бледнел, взгляд его становился пустым и он много и долго плакал. Но, когда решался вопрос об отъезде, Эрика даже не задумалась оставить сына здесь, не с кем, да и незачем – решила она для себя. Пускай, это создаст определенные трудности в клинике, возможно, даже станет одной из проблем, решать которую придется на бегу и скоренько, но разлучать их на неизвестно какой промежуток времени она не смогла б. Это было бы жестоко и бесчувственно.

Перелет прошел спокойно. Рауль заснул в самом начале, Ральф чуть позже, только Эрика погружалась в легкую дремоту и тут же выныривала. Она устала, устала от беготни, от множества проблем, наводнивших ее голову, но не могла пока еще расслабиться. Сначала она должна была убедиться, что дети устроены и в безопасности, поговорить с профессором Йоахимом Гильзбахом, получить от него хоть какие-то гарантии лечении, и только после всего этого она собиралась поспать немного. Иногда ей казалось, что она не сумеет, заснет еще по пути, но ее душевная сила была больше, нежели все остальное и сдерживала на грани.
В аэропорту их встречала специализированная машина. Врачи передали Рауля с рук на руки. Его медицинская карта, существенно распухшая в последнее время, тоже перекочевала к специалистам Клиники. Всю дорогу Эрику тихонько расспрашивали о симптомах, первом случае, когда она поняла, что что-то не так, о различных данных о ее семье и семье отца, о форме оплаты, которую она изберет. Старательно и подробно она отвечала на все вопросы, какие могла, но два последних ввели ее в ступор. Несколько раз она переспросила, действительно ли нужны такие подробные данные о семье отца и почему ее так настойчиво выспрашивают об оплате, если аванс уже переведен на счета Клиники? Объяснения ее и испугали и заставили понять, что выхода у нее нет. Оплата, произведенная ею, оказывается, была предварительной, а по истечении нескольких дней ребенку предстояла очень дорогостоящая операция, которая тоже оплачивается заранее. И данные о родословной отца и его наследственных заболеваниях просто необходимы для того, чтоб при операции возникло как можно меньше проблем и осложнений. Эрика закрыла глаза, попыталась медленно выдохнуть, чтоб только не застонать от испуга. Она так надеялась отложить эту встречу, так надеялась сначала решить хоть что-то сама и только после обратиться к нему, не за деньгами, а просто познакомить… теперь же получалось, что выхода у нее нет. Расспросив подробно о гостинице и пункте проката автомобилей, она откинулась и стала ждать разговора с врачом, после которого ей придется совершить самое сложное и тяжелое путешествие в ее жизни, какое только можно себе представить. От ужаса у нее перехватывало дыхание, холодели руки, и сердце заходилось в груди. Только… Эрика прекрасно понимала, что к моменту встречи снова должна стать сильной и решительной, иначе не стоит и затевать. Иначе помощи ей будет неоткуда ждать! А сейчас помощь была нужна не ей… и права на проигрыш она не имела…
_________________

 » глава 15. часть 2.

***

Профессор не стал сразу принимать Эрику, либо откладывать прием на неопределенное время. Еще при входе ей было сообщено, что сейчас Рауля отвезут на обследование, а ей придется подождать 1-2 часа, пока профессор изучит медицинскую карту и сможет сообщить ей хоть что-либо. Потянулось время. Медленно. Еще медленнее. Мимо пробегали, проходили медработники, кто-то о чем-то спрашивал, отвечал, а в уголке, где сидела Эрика с Ральфом, царила тишина и уныние. Ничего не хотелось. Голова была пуста, словно воздушный шарик, желания отсутствовали, и даже Ральф сидел тихо-тихо, внимательно глядя в окно, за которым ничего не происходило. Видимо, усталость давала о себе знать и организмы, работающие на пределах своих сил, просто погрузились в полную апатию. Никто и ничто не тревожил их, пока не подошла милая девушка, поприветствовала их, но, не заметив реакции, повысила голос и начала все сначала.
- Добрый вечер!
- Что? – встрепенулась, очнувшаяся Эрика, смутилась, провела руками по лицу, как будто стирая с него что-то и, уже с легкой улыбкой, ответила, - Добрый!
- Профессор ждет вас, - кивнула девушка и показала рукой направление, - пройдемте со мной.
Эрика молча встала, взяла за руку сына и пошла вслед за медсестрой. Услышать решение врача было интересно, но напряжение, не покидавшее ее в последнее время, довело ее до того, что сил волноваться, нервничать, переживать, уже не осталось. Со стороны становилось странно смотреть на мать столь тяжело больного ребенка, которая с абсолютно отстраненным, спокойным выражением, следовала по коридору. Но здесь, в этой Клинике, персонал привык уже ко всему, и удивляться было некому.
- Вот, Подождите минуту, я сейчас спрошу, свободен ли профессор.
Пару минут медсестра отсутствовала, потом вышла, распахнула дверь и пригласила войти. И только сейчас, на пороге кабинета человека, который решал сейчас судьбу ее ребенка и ее, Эрика испугалась, застыла, колебалась несколько секунд прежде, чем шагнуть вперед, в неизвестное и столь страшащее ее будущее.
- Добрый вечер!
- Здравствуйте! Я хотела бы…
- Да, да, я все понимаю, сейчас я вам по возможности все объясню, только не спешите! Судя по всем проведенным до сих пор обследованиям и анализам, диагноз, поставленный вашему сыну, верен. Поэтому мы пока проведем общие анализы, подготовку и в начале следующей недели я назначу операцию. Все вопросы, сопутствующие вы потом решите в Регистратуре. А мне ответьте на некоторые вопросы. Тут ничего не значится об отце ребенка, кроме фамилии, имени и возраста. Есть ли возможность узнать больше?
Эрика отвела взгляд, и сквозь силу выдавила.
- Не могли бы вы подождать пару дней? Я надеюсь, что отец ребенка вскоре сам вам ответит на все необходимые вопросы. По крайней мере, я намерена ему все сообщить и просить его о помощи.
Профессор внимательно разглядывал ее, а потом неожиданно спросил.
- Это все же тот Билл Каулитц, о котором я думаю?
- Да, это он, - съежившись еще сильнее, ответила Эрика.
- Если вы желаете, я мог бы связаться с ним и сам. У меня есть кое-какие возможности… - сочувствующе улыбнувшись, предложил врач.
- Нет, - неожиданно бурно отреагировала женщина, - Я должна сама с ним поговорить… Вы же сможете немного подождать?
- Хорошо, кивнул профессор, - у вас два дня, после я не смогу откладывать и операцию придется назначить, даже под таким риском, иначе будет просто поздно.
- С… спасибо! – почти сумела улыбнуться Эрика и тихонько, даже не обернувшись, выскользнула из кабинета.
«Билл, Билл, Билл» - в ритме пульса стучало в ее голове. Она даже позабыла про Ральфа, который сам догнал мать и схватился за руку.
- Ма, мы едем к папе? – поинтересовался сын, сильно сжимая ее ладонь.
- А? Ой, дорогой, извини, отвлеклась… Мы, действительно, сегодня же выезжаем в Гамбург. Надеюсь, они сейчас там и не уехали никуда. По крайней мере, в прессе и на телевидении не было сообщений об их поездках. А ты поможешь мне?
- Помогу, - не удивляясь и даже не задавая вопросов, ответил сын. Эрика была безмерно удивлена, но тоже решила не настаивать на ответах. Сын ехал с ней, поддерживал ее во всем, что еще можно требовать от пятилетнего ребенка, который и так находится в почти шоковом состоянии? Нет, сейчас не стоило задавать слишком много вопросов, да и объяснять, почему отец не знает о детях, тоже было не время. Она решительно откинула все лишние мысли и пошла решать оставшиеся вопросы об оплате, нахождении и подобном.

Через несколько часов Эрика уже сняла номер в ближайшей гостинице, упаковала вещи, необходимые для небольшой поездки, взяла напрокат машину и, сверяясь с картой, приобретенной в магазинчике, мчалась в направлении Гамбурга. Города ее мечты, любви и счастья, города, в котором ей предстояло пройти самые сложные для нее на данный момент испытания на прочность.

***
Парни, действительно, не покидали города. У них все еще была запись нового альбома и, хотя они и периодически записывались в других студиях в Майами, Лос-Анжелесе, Берлине, сейчас, когда движения не было, песен новых не пришло в голову ни Биллу, ни Йосту, ни кому-либо еще, так что они каждый день собирались, маялись дурью, изображая вид работы, и расходились по домам, как только это становилось возможным. Вот и в этот день Георг что-то писал в телефоне, получая ответы, смущенно краснея и отвечая со всей скоростью, на которую был способен. Густав в наушниках просматривал новый фильм на ноуте, а братья сидели у стола, перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами и общались скорее мысленно, чем словами. Было тихо, лениво, даже воздух казалось, не двигался. Йост, как и всегда в последнее время, появлялся только на минуты, потом исчезал и не тревожил их. Больше никто и не решался их подгонять, хотя сроки выпуска альбома уже и подходили к критической точке.
- Биииил! – неожиданно потянул Георг.
- Что? – удивленно приподнял бровь мужчина, даже как-то весь собираясь и удивленно переглядываясь с братом.
- Понимаешь… мне тут СМС в стихах пришла…
- Хочешь достойно ответить? – язвительно прошептал-прошипел Билл.
Том тихонечко захихикал уже понимая, что брат что-то задумал.
- Я хотел бы… если тебе не сложно… Пару строчек…
- Нет, Георг, что ты! Разве это сложно? Столько времени ни одной новой песни… а вот стишки для любимой Георга… так какие проблемы! – повышая голос буквально на каждой букве, меняясь на глазах явно не в положительную сторону, произнес Билл.
Георг уже понял, что сморозил что-то не то, и, пытаясь слиться с окружающей средой, понимая, что это вряд ли удастся, спрятал телефон за спину и заюлил.
- Ну… так мне б ерунду какую-нить… пара строк… Но не надо! Я это… я передумал, я лучше пойду перекушу что ли… - он вскочил и рванул к двери, Билл видимо уже хотел его окрикнуть, когда распахнулась дверь студии, едва-едва не задев Георга и странно знакомый всем голос произнес.
- Здвравствуйте!
И все… Билл забыл, что он хотел от Георга, бедный Георг попятился и почти упал на случайно оказавшуюся у него на пути кушетку, Густав, почувствовав даже в наушниках напряжение, потрескивающее в воздухе, обернулся и приоткрыл рот, Том вскочил, как будто пытаясь загородить собой брата, а на пороге, спокойно, с достаточно достойным выражением стояла Эрика, изо всех сил стараясь не выдать дрожи, что сотрясала ее сейчас и не сбежать, потому что ее ужас, при виде сузившихся глаз Билла, был уж куда больше, чем если б ее даже попробовали утопить в реке, кишащей пираньями.
Понимая, что испытание ей предстоит нелегкое, что если о ее присутствии в городе узнают, Эрика сразу с дороги поехала к студии близнецов и не останавливаясь рванула к их комнате. Охранники, видимо еще смутно помнившие ее по временам нахождения здесь с братьями, не стали ее останавливать, а Йост, наткнувшийся на нее в коридоре, так побелел, что у нее даже мелькнула было мысль остановиться и предложить ему помощь, но после решительно поинтересовалась.
- Он здесь?
Получив утвердительный кивок, она развернулась и поспешно двинулась в нужном направлении. Дэвид схватился за голову, потянул себя за волосы и медленно прошептал.
- Пиз*ец тебе, Дэвид… прощайся с жизнью…
Но ни догонять Эрику, ни пытаться как либо еще ей воспрепятствовать он не стал. О ее проблемах он знал и в такой ситуации просто не смог встать на ее пути.

- Это что такое? – слегка брезгливо, отворачиваясь в сторону, как будто не заметил ее, спросил у брата Билл.
- Э… Эрика! – радостно-удивленно воскликнул Том, - Это же Эрика! Билл, ты не рад? – он обернулся к брату и, внимательно вглядевшись в его лицо, ощутил, как настроение его стремительно движется к нулевой отметке. Билл смотрел на стену, как будто увидел там что-то именно сейчас ему необходимое, но в глазах его мерцали такие огни, что было понятно – умей люди убивать взглядом, именно это бы случилось с Эрикой, а уж от невинной стены и вовсе б ничего не осталось.
- Биииилл, - уже спокойнее потянул Том, - Билл, ну не надо…
- Что не надо? – изволил перевести взгляд на брата Билл и приподнял брови в притворном удивлении.
- Вести себя так не надо! – неожиданно вступила в разговор Эрика, подошла к столу, оперлась об него руками и наклонилась так, что смотрела теперь прямо в лицо Кау-младшего.
- Кто ты такая, чтоб говорить со мной в таком тоне? – вскочил, уже явно пылая от ярости, Билл.
- Я? – выпрямилась и Эрика, - Я – никто! Но у меня есть причина, которая дает мне право если не на такой тон, то уж на то, чтоб ты выслушал меня! И пускай, я не стою и капли твоего внимания… Ральф, иди сюда дорогой…
Сын, который услышав такие громкие голоса, так и не вошел вслед за ней, на ее такой оклик, слегка дрожащим голосом, что в нем явственно слышались слезы, осмелел и почти подбежал к матери.
- Не обижай мою маму! – закричал он, хватая Эрику за ногу и со злостью глядя на мужчину, который так громко говорил.
Билл, язвительно улыбнулся было, когда Том толкнул его в плечо и склонившись, прошептал.
- Он так похож…
- На кого? – обернулся к брату и не понижая голоса спросил.
- На тебя, - холодно и жестко, справившись с эмоциями, ответила Эрика, приседая и прижимая к себе сына.
- Не бойся, милый, это твой папа, он просто очень зол на маму, а тебя он любит, вот увидишь.
- Что за чушь ты несешь?! – уже почти кричал Билл, - Как похож? У меня нет детей! Том… Томше… - в глазах его уже даже плескался ужас, он не понимал, да и не мог осознать до конца, что происходит. Столь давно пропавшая из его жизни девушка, не только вернулась, вновь воскресив старую боль, она еще и смела бить по больному, святому… по тому, от чего он бы никогда не отказался, потому как уважал семейные узы свято. Том подошел еще ближе, притянул его к себе, обнял и успокаивающе гладил по спине.
- Билл, мы сейчас все выясним., не нервничай, - шептал он еле слышно, а Билл от голоса любимого человека успокаивался и вновь набирался здоровой злости.
- Откуда мне знать, что это правда? – высокомерно бросил он, даже не оборачиваясь. Зато Том во все глаза и внимательно разглядывал этого маленького мальчика, который мог значить очень много для них, либо не значить ничего. И чем дольше он смотрел, тем больше общих черт находил, все сильнее убеждаясь, что это не может быть ложью.
- Билл, я приехала не ругаться, не требовать от тебя свадьбы, - устало и как-то безжизненно произнесла Эрика, которая ощутила, как все силы, столь тщательно ею собираемые для этого разговора, растаяли, - я приехала просить о помощи. Ральф – мой… и твой – старший сын. Есть еще Рауль. С ним беда. Мне нужна твоя помощь, Билл, больше никто не сможет мне ее оказать, а без нее у меня почти не остается надежды…- она опустилась на ближайший стул, притянула и посадила на колени сына, и, полными слез глазами, уставилась на Билла.
_________________

 » глава 15. часть 3.

***
Тишину, которая стояла в студии, можно было резать ножом, настолько оглушительна и осязаема она была. Билл, оттолкнув от себя Тома, отошел к стене и невидяще пялился в нее. Том, как стоял, так и остался, только слегка склонившись ниже, чтоб разглядеть мальчишку у ног Эрики. Эрика терпеливо ждала ответа и молча наблюдала за братьями. И тут, в этой тишине, раздался оглушительный возглас:
- Ох*еть!
И все резко обернулись в сторону нежданного звука. А Георг, прикрыв ладонью рот, быстро-быстро отступал в сторону двери, явно движимый инстинктом самосохранения.
- Это не я! – поднял обе руки вверх Густав и вскочил. – Я лучше пойду тоже, от греха подальше, - и проскользнул в дверь вслед за скрывшимся уже Георгом.
Эрика пожала плечами, в общем, от Георга и не того можно ждать, но зато этот возглас хоть немного разрядил обстановку. Том встряхнулся, как будто скидывая что-то к себя, и все-таки подошел ближе к Ральфу.
- Привет малыш! Я твой дядя Том, - протянул руку с улыбкой, - рад знакомству!
- Привет! А что у тебя на голове? Ты не любишь мыть голову?
Эрика немного истерически захихикала и слегка одернула сына.
- Это такая прическа, Ральф. И, даже, если тебе не нравится, когда тебя называют малыш, все равно не надо никого обижать.
- Ладно, - снисходительно согласился сын, - Я, Ральф, - пожал слегка руку Тому и открыто улыбнулся.
- Приятно познакомиться, - пробормотал ошарашенный Том, - я…
- Ты сейчас пойдешь и прогуляешься с… Ральфом. До автомата шоколада, например, - очнулся неожиданно Билл, - а мы пока с его мамой немного поговорим.
- Я не хочу шоколад, - поднял малыш глаза на отца, - я не оставлю маму!
- Шшшшш, не вредничай, прогуляйся с дядей, все будет хорошо, ладно? – успокоила его Эрика.
- Ну, если ты так считаешь, - серьезно кивнул мальчишка, - ну, что, идем? – он слегка вызывающе глянул на Тома и протянул ему руку.
Том, как утопающий хватается за соломинку, схватил руку ребенка и поспешил покинуть комнату, полную столь гнетущей атмосферой. Когда за ними захлопнулась дверь, Билл присел напротив Эрики, и, отводя в сторону взгляд, начал говорить:
- После столь долгого отсутствия, после того, как ты сбежала и не давала о себе знать столько времени, - он глубоко вздохнул и перевел-таки взгляд на Эрику, - ты явилась сюда с такими новостями, что я даже не могу подобрать тебе нормального определения и не знаю как реагировать на твои слова…
- Билл, я, - попыталась вмешаться Эрика, но он поднял руку и одним выражением лица остановил ее.
- Я договорю, если ты позволишь! Не могу утверждать, что не хотел тебя видеть или, что мне совершенно безразлично наличие у тебя, у НАС, детей, о которых мне почему-то неизвестно, но по каким причинам ты набралась наглости и заявилась сейчас?
- Рауль болен, точнее у него… ему требуется срочная операция, на которую в данный момент у меня не хватает средств, и там нужны данные медицинской карты отца и… я хотела, чтоб ты увидел его, если вдруг…- Эрика прикрыла губы ладонью и слеза покатилась по щеке, - я не хочу верить, что что-то пойдет не так, но напряжение, которое я чувствую при общении с докторами не дает мне покоя. Я…
- Ты хочешь денег? – перебил ее Билл.
- Нет, я не хочу, то есть, они мне нужны, конечно, но я верну… А вообще…
- Черт, да объясни ты все по порядку, - взорвался Каулитц, - неужели не можешь хоть это мне дать?
- Хорошо! – она попыталась собраться и сосредоточиться, - Какое-то время назад Рауль попал в аварию. Последствия были незначительные: ушибы, царапины. Но потом он начал терять сознание и неожиданно оказалось, что у него опухоль мозга, - она поглубже вздохнула и продолжила, - я вытащила все деньги, какие только смогла, подняла все связи и возможности и нас отправили сюда, в Аахен, к профессору Йоахиму Гильзбаху. А здесь выяснилось, что им нужны данные наследственных заболеваний обоих родителей, да и оплату требуется внести почти всю сразу, а у меня сейчас такой суммы нет. Да и недоговаривают что-то мне, я ясно ощущаю, что угроза жизни есть и… - она отвернулась, сжала руки и вновь подняла на Билла глаза, полные слез, - Я неправа, конечно, что не сообщила тебе, но я не знала нужна ли тебе даже я, не говоря уже о детях, а потом… Дэвид ведь знал, он все знает еще с вашего приезда в Москву, я считала, что вы, ТЫ, просто и слышать обо мне не желаете...
- Дэвид знал?!- в голосе Билла появились какие-то нотки, от которых Эрика просто сжалась и, в попытке защитить себя, подняла перед собой руки и подтвердила:
- Знал! Но мне было сказано, чтоб я и на глаза вам не попадалась и не писала и не звонила… Я и сейчас не понимаю, как мне удалось…
- Черт, - вскочил парень, - потом Эрика, все потом… А пока у меня есть один разговор к нашему общему знакомому… А ты найди Тома и скажи ему, что мы летим в Аахен… пусть собирается!
- Спасибо! – начала было Эрика.
- Потом! Все потом! У нас с тобой есть еще много что обсудить! – он сверкнул в ее сторону каким-то слегка сумасшедшим, злым, острым взглядом, - Я ушел! А ты сделай как я сказал!
Эрика осталась одна, когда Билл буквально вылетел из студии, громко хлопнув дверью. Руки у нее дрожали, слезы все еще стекали по щекам, но уже облегчение потихоньку подкрадывалось к ней, она начинала осознавать что именно ей сказали и надежда снова засияла в ее глазах. Вздохнув, она потихоньку расслабилась, огляделась и поняла, что просто сидеть, думать, у ее просто нет времени. Поэтому она встала и пошла быстрым шагом к двери, а после и к автоматам с едой, местоположение которых слегка помнила еще со времен пребывания здесь.

***
А все это время Том, счастливо улыбаясь и держась за руку с ребенком, разглядывал содержимое автомата с шоколадками и рассуждал:
- Вот я, например, вообще люблю шоколад, и не важно с орехами он или без… А ты? – он обернулся к Ральфу и наткнулся на внимательный, какой-то даже совсем не детский взгляд.
- Шоколад я люблю, но сейчас мне интересно больше… А вы поможете нам? Правда? Поможете? Я так люблю Ра… Он такой слабый сейчас, и болеет… мама обещала мне, что все будет хорошо, но ведь и папа должен обещать, так?
- Все будет хорошо, это я могу обещать тоже, - постарался быть уверенным Том, - я думаю, что мы вам обязательно поможем. И…
- Ты не знаешь, - опустил голову и отвернулся мальчик, - правда, все как и говорила мама, главный – папа и от него зависит все…
- Мама так говорила? – вспыхнул было мужчина, но, вспомнил с кем говорит, и присел на корточки, доверчиво заглядывая ребенку в лицо, - может и так, может он и главнее ведь он все же твой папа! Но и я могу сказать, что мы, он… в общем поможем мы! И ты увидишь, что все будет так, как тебе обещала мама!
- Обещала-то, обещала…. Да вот только будет ли так? – спокойно и рассудительно произнес Ральф, - да не напрягайся ты так, дядя Том, я понимаю, что это большие деньги и проблемы…
- Большие-небольшие, - разнервничался-таки Том, - поможем мы и все! А я, если обещаю, то слово свое всегда держу!
- Вот и хорошо, - улыбнулся мальчик, - значит, теперь будем ждать маму!

- А я уже здесь, - светло улыбаясь, протянула руки навстречу сыну, Эрика, - просто вам мешать не хотела, вот и молчала. А вообще, можно уже не переживать, Ральфи, папа едет с нами, да и дядя тоже, правда Том?
- Конечно! И поеду и помогу и пообщаемся еще, - он внимательно следил, как мальчик, высвободив вою руку, юркнул к матери и обнял ее, - А еще я хочу все-все про вас знать, - подчеркнул он голосом, - и даже более того, я хочу все видеть и ощущать. Как-то так…
- Мы все расскажем и покажем и объясним, - кивнула Эрика, - но не сейчас, у нас еще будет время. А пока, не мог бы ты распорядиться, собраться, или что там еще необходимо. Билл просил передать, что вы летите, только я ведь не знаю как. Я на машине.
- Машину доставят, только вещи твои заберут, - посерьезнел мужчина, - а вы с нами будете, не зря ж мы свой самолет держим. Да и случай важный, не просто так полетим.
- А мы на самолете? – загорелись глаза у Ральфа, он даже от мамы оторвался и уважительно посмотрел на дядю, - Настоящем? А он точно ваш?
- Наш, и настоящий, - согласился Том, - И ты сам все увидишь, я даже кабину пилота тебе покажу!
Мальчик на радостях снова протянул руку и пошел рядом с Томом, засыпая его самыми разнообразными вопросами. Эрика шла позади и слегка улыбаясь, покачивала головой. Ведь, несмотря на то, что одну проблему она, кажется, решила, но, сколько их еще нерешенных осталось! Если б все сейчас зависело только от нее и Билла, если бы…
_________________

Когда то читала на другом сайте))))) Мне понравилось, хотя не любл читать по фэндому. Жду продолжения)))))

Chibisa, спасибо! Постараюсь не разочаровать!
_________________

классно)) очень жду продолжения)
_________________

Валери, ты вернулась. Предыдущий вариант удалили, а ты вновь все выложила, да еще и с продолжением. Спасибо!!!
_________________

Лана, посмотрев на твою подпись почувствовала себя оч польщенной тем, что тебе понравилось! Значит в "самое лучшее" вошло и мое скромное произведение))) Спасибо!

Таня, я в начале темки извинялась за свое долгое отсутствие и извинюсь снова перед всеми, кого разочаровала.... И рада, что ты все еще читаешь и тебе нравится!!!
_________________

Ирина, спасибо за теплые слова!
_________________

заинтриговало жду с нетерпением продолжение
___________________________________

Спасибо! Продолжение пишу, выложу сегодня или завтра)))
_________________

 » глава 16.часть 1.

***
Дверь распахнулась от сильного пинка, долетела до стены и вернулась бы обратно, если б ее не остановили. В дверях стоял, нет, точнее будет – возвышался – Билл собственной персоной. Хотя Дэвид сейчас бы не согласился назвать его просто по имени, нет, он подобрал бы ему куда более точное и емкое определение. Например, Дьявол, или Сатана.
Вид у него был очень угрожающий, казалось еще немного и из глаз посыплются молнии. Когда он вошел и захлопнул с силой за собою дверь, Дэвид с трудом сдержал порыв спрятаться под стол. Чтобы удержаться, он даже вцепился обеими руками за крышку стола и задержал дыхание. Каулитц молча прошел к столу, опустился в кресло и закинул ногу на ногу.
- Ну?
В одном этом слове содержалось столько злости, бешенства, даже ярости, что руки у Йоста сильно задрожали. Он ожидал этого разговора уже давно, ночами просыпался в холодном поту, вздрагивал при любом неожиданном вопросе и резком движении, но сейчас все равно понял, что объяснить все не в силах. Голос пропал от страха, и желание сбежать становилось сильнее с каждой секундой. Что он мог вообще сказать? Эрику он видел, да и отчеты о ней и детях по-прежнему поступали ему еженедельно. Понять, что именно хотят от него услышать, он мог, но вот сказать... Откашлявшись, дрожащим голосом он попробовал-таки возмутиться, с ужасом осознавая, что вместо слов из его горла вылетают какие-то непонятные хрипы и сипение.
- Чшшш… ч-т-о? – с трудом все-таки пробормотал он, - что - ну?
- Не прикидывайся дурачком Дэвид, - прошипел в ответ демон в лице Билла, - ты прекрасно знаешь, о чем я тебя спрашиваю. Давай уж, чистосердечное признание смягчает наказание, если смягчать еще что-то можно.
- Кккккк-какое признание? Что ты вообще от меня хочешь, - все-таки сумел немного приободриться Йост, пытаясь избавиться от чувства вины, которое буквально пригибало его к полу, - я не понимаю тебя!
- Значит, по хорошему не получится, - съязвил Билл, - Я хочу знать какого х*я мне ничего не известно о моих детях, сыновьях, если быть точнее, - с каждым словом он повышал и повышал голос. В конце фразы он уже почти кричал, едва не взрываясь от злости и каждое произнесенное им слово хлестало Дэвида почище плетки. Теперь он точно видел, что ж его так пугало в этом молодом, теперь уже мужчине, а не мальчике. Он внезапно осознал, что это их последний разговор, что надеяться на прощение смысла нет и, ощутил, как груз столь долго хранимой тайны спадает с его плеч.
- Подожди, - успокоившись почти, произнес он, - сейчас я все покажу. И я не буду просить прощения, - продолжал он, встав и двигаясь к сейфу, - я прекрасно понимаю, что ТЫ меня не простишь, но…
- Договоривай Дэвид, - голосом, дрожащим от сдерживаемой ярости, выговорил Твинс, - я хочу знать правду, если ты еще в состоянии ее мне дать.
- В состоянии, - слегка устало ответил Дэвид, - но и ты выслушай меня прежде, чем судить.- он вытащил большую папку из сейфа и обернулся, - Я вижу, что ты думаешь о том, что оправдаться у меня не получится, но я и не собираюсь. Просто изложу свою версию событий, а ты уж решай, - и, хотя в душе у него творилось черти что, он тихо продолжил, - Когда Эрика бежала от вас, - он на минуту задумался, потом кивнул сам своим мыслям, - да, именно бежала, я получил от нее сообщение. Она не стала со мной говорить лично, просто записала сообщение на автоответчик, в котором просила меня не искать ее и не давать вам такой возможности. Голос ее, дрожащий и полный слез даже меня растрогал. Я полагаю, что даже, несмотря на мои интересы, в тот момент я больше испугался за нее, чем думал о какой-то своей, или даже точнее нашей, выгоде. Поэтому я какое-то время, пока не столкнулся с ней в Москве, молчал. Хотя, наверное, все же в начале я надеялся, что вы ее забудете, и все станет как прежде. Просто со временем стало понятно, что я неправ. И на концерте, поймав ее за руку в фойе, я хотел заставить ее вам все рассказать. Но, во время перепалки я как-то понял, все-таки неправильно, что она замужем. Хотя, скорее всего она пыталась мне сообщить, что у нее дети, и она прячет их от … тех проблем, что были у нее рядом с вами. Но узнал я это позже, после тура, когда мы вернулись домой, и я решил, что для подстраховки поищу ее и разберусь во всем. Тога же узнал и о детях и о том, что они твои, тоже. Все же для Тома это было бы слишком беспечно, а ты… с твоим отношением к девушкам, ты мог и так оступиться. Я не знал, что делать, сообщать ли вам, когда Хоффман потребовал полной секретности и установил правила для Эрики и ее общения с вами. Главное, что было заявлено, это требование полной тайны и моего молчания. Уже несколько лет я общался с девушкой, пытался даже ей помогать, но я же и сообщил ей о невозможности возвращения. Пусть, это было нечестно, но ведь и она в тот момент не рвалась сюда. А вот сейчас, когда я узнал о болезни Рауля – это младший из двух мальчиков, я уже порывался сообщить все тебе... Только мой страх потерять тебя и разрушить то немногое, что еще у меня осталось, помешали. Хотя, пару часов назад я решился и шел к тебе, когда... В общем, ты сам уже ее видел и говорил. Надеюсь, она сумела лучше меня объяснить свою ситуацию и может, когда-нибудь ты поймешь и меня. А пока – вот все документы, что удалось собрать за последние годы, в том числе и те, которые создавались дл отрицания правды. Можешь оставить их себе, как я понимаю, нам они больше не потребуются, ведь ты согласился помочь ей? – он наконец-то прямо и спокойно посмотрел на Билла.
- Да, - сквозь сжатые зубы пробормотал тот, - согласился, - и забрал у Дэвида документы.
- Кстати, чтоб не было больше недоразумений, херр Йост, контракт возобновлять мы не будем. Следующий альбом выйдет без вашего участия и на глаза мне ВАМ лучше не попадаться! – тон его голоса был настолько холоден и угрожающ, что Дэвид и не подумал возражать.

***
Эрика с Ральфом сидели в фойе и наблюдали за беспорядочно мечущимся Томом. Тот пытался сделать все и сразу: отправить людей за вещами, заказать самолет, решить вопрос с машиной Эрики и сообщить об их отъезде. Ральф улыбался и сжимал в руке уже почти растаявшую шоколадку. Дядя Том ему понравился, и возможность полетать на самолете, заставляла подскакивать на месте и задавать множество разнообразных вопросов матери и дяде. Наконец, не выдержав напряжения, мальчишка вскочил и подбежал к дяде. Схватив того за штанину, начал допрашивать:
- А самолет большой? А когда мы полетим? А папа тоже с нами? А вы будете с нами жить? А…
Эрика была настолько удивлена внезапной переменой в поведении столь всегда тихого сына, что даже не находила в себе сил его одернуть. А Том, такой всегда милый и непосредственный, в этой ситуации неожиданно растерялся. Он молча стоял и смотрел на свою маленькую копию, которая явно страдала от серьезного приступа любопытства, пока не раздался невдалеке голос всеми ожидаемого Билла.
- Ну что, все готово? Том, а что это ты там застыл? Неужели не можешь ответить? – насмешливо, но с тщательно скрываемой нервозностью, которую тут же почувствовал Кау-старший, шутил.
И тут же все пришло в движение, Том подхватил Ральфа на руки и стал ему серьезно объяснять все, Эрика вскочила и подошла ближе ко всем, все же стараясь, чтоб между нею и Биллом все время кто-то был. Ральф от удивления даже вопросы перестал задавать. Вот такой, слегка даже странной компанией, они и загрузились в машину для поездки в аэропорт. Поездка прошла в полной, изредка прерываемой довольными возгласами Ральфа, тишине. Все были напряжены и не знали о чем говорить. Действительно, затевать серьезные разговоры при ребенке было неправильно, а просто болтать не получалось. Слишком глубока была обида братьев, слишком велик испуг Эрики. Она не ожидала, что все пройдет так легко, практически без боя. Что ей не придется ничего доказывать, что ее не пошлют просто далеко и надолго. Жизнь ее переменилась за несколько минут, когда Билл согласился помочь, а вот результаты этих изменений еще придется испытать на себе.
Том пытался разглядеть на лице брата, хоть какую-то искру эмоций. Сейчас он был похож просто на мумию какую-то. Ни движения губ, ни улыбки, ни злости, ничего не отражалось на физиономии Билла. Том нервничал, боялся что-нибудь ляпнуть невпопад и, в то же время, он ужасно хотел, чтоб Эрика вновь вошла в их жизнь и брат ее принял. Чтоб пустота, зияющая уже долгое время между ними, была заполнена, и в их доме зазвучал смех, и к ним пришла жизнь во всем ее разнообразии. Работа занимала большую часть их времени и такое понятие, как «личная жизнь» для них практически не существовало.
А что же Билл? А он просто ждал возможности как следует изучить папку, которую ему дал Дэвид. И…
_________________