Кристен Хиггинс "Один-единственный"

Любопытство сгубило сама знаешь кого! но за умеренную плату могу коротенько пересказать весь роман
_________________

И где ты, спрашивается, раньше была с таким заманчивым предложением? Нет, теперь извольте терпеть до самого эпилога. А это года через 2, не раньше

Спасибо за первую главу!!

Таня, поздравляю с тысячной главой - это что-то неверояное!!
Да, героиня - интересная личность, но если она долго бы продолжала мурыжить Денни, она стала бы меня раздражать, как и он. У тебя кровать, говорит удобная. Ага, такой добрый!!...

ну у нас в другой теме этот экземпляр мелькает, и роль у него гораздо достойнее...



Пощадите нас. простых смертных!!
_________________

Прости, сонц, но если предложат достойную сумму, выложу все как на духу. как говорится, ничего личного, это просто бизнес.
_________________

Наташ, чем берёшь? Только деньгами или возможен подкуп? Борзые щенки там или подарки к празднику? Хотя... что-то нет уверенности у меня в правдивости Знаем, проходили ЩАЗ она нам расскажет историю о садовнике, который был тайно влюблён в героиню... Ой нет, думаю в нашем случае, достопочтенный пастырь окажется интриганом и тайным поклонником
_________________

Девочки, спасибо за перевод первой главы в замечательном оформлении !

Танюша , поздравляю !
___________________________________

Спасибо большое за новый перевод! Очень интересное начало!

только деньгами! уже вылаживать номер моей банковской карты или еще подумаете?


за деньги выложу чистую правду! Гарантия. Быстро. Недорого.


вот и мучайся!
_________________

Спасибо за 1 главу новой книги.

Леся, Танечка - с новым переводом и первой главой! Таня, тысячу раз писать спасибо не смогу, так что просто скажу так: СПАСИБО! С юбилеем еще раз )))

Девушки, начало меня уложило наповал Ну это ж какой-то когнитивный диссонанс: акула, которая развела столько пар, сама рвется в ту же ловушку. И кольцо. И "какай...". И глаза жертвы После словечка "чувак" Харпер могла б догадаться, что она для бравого пожарника - просто удобная партнерша в постели. И ни о какой женитьбе он и не думает...
Поистине, нет лжи хуже той, которую мы себе сами внушаем )
Бедный, бедный отец Брюс. Как же ему тяжко с такой женщиной ))))
Сестра выходит замуж за брата бывшего мужа? Да. Это кисмет. Точно )))
_________________

Леся, Таня, спасибо огромное!!!
Очень динамичное и интригующее начало. С нетерпением жду дальнейшего развития событий.
Таня, с юбилейной главой!!!
_________________

Спасибо интересное начало, отличный перевод. Буду ждать продолжения.

Вот, кстати, я не поняла - он всегда ее "чуваком" кроет или только здеся "на радостях" обмолвился?

Если всегда, то почему она это сразу же не просекла и пресекла? Мрак какой.
Только сейчас - тоже какая-то оговорочка странноватая...
_________________

 » Глава 2 (часть 1)

Пожалуй, времени прошло предостаточно, чтобы заинтересовавшиеся англочитающие успели ознакомиться с оригиналом, а англонечитающие воспользовались заманчивым предложением Натали, но мы все равно продолжим


ГЛАВА 2 (часть 1)
 
Закрывая телефон секунду спустя, я заметила, что у меня дрожат руки.
– Деннис? – Мой голос, должно быть, звучал странно, и отец Брюс, нахмурившись, бросил взгляд в мою сторону. Я в ответ улыбнулась. Попыталась, по крайней мере. – Ден?
 
Вскинувшись, тот обратил на меня внимание:
– Ты в порядке, солнц? А то вид у тебя какой-то… прибитый.
 
– Деннис, тут кое-что случилось. Уилла… э-э… мы могли бы… отложить наш разговор? На пару недель?
 
Лицо моего парня затопила приливная волна облегчения.
– Фух… конечно! Запросто! У твоей сеструхи все тип-топ?
 
– Ну, у нее… ага. Она выходит замуж.
 
– Здорово. Или нет? – нахмурился Деннис.
 
– Это… это не совсем здорово. Мне надо бежать. Извини.
 
– Ничего-ничего, все нормально. Хочешь, отвезу тебя домой? Могу и на ночь остаться, а?
 
– Не сегодня. В любом случае спасибо.
 
Мой голос явно был не похож на себя, потому что Деннис свел брови.
– Ты точно в порядке, солнц? – Потянувшись через стол, он взял меня за руку, и я ответила благодарным пожатием. Когда удавалось пробиться сквозь его толстокожесть, внутри обнаруживался милейший человек.
 
– Все нормально. Спасибо. Просто... понимаешь, свадьба уже через пару недель. Небольшой шок.
 
– А то. – Ден улыбнулся и поцеловал мне руку. – Я тебе позвоню.

Я порулила домой, не видя толком ни улиц, ни автомобилей, хотя вроде бы избежала наезда на пешехода или дерево. Поскольку туристический сезон был еще в полном разгаре, я свернула на второстепенную дорогу и направилась на запад, в сторону огромных багрово-алых росчерков почти яростного заката, успокаиваясь при виде нескончаемых каменных оград, сосен, дубов и домов с серыми гонтовыми крышами. Время, проведенное вдали отсюда (колледж, недолгое пребывание в Нью-Йорке, затем школа права в Бостоне), только укрепило мою убежденность, что наш остров – красивейший уголок на земле.

Мартас-Винъярд состоит из восьми городков. Работала я в Эдгартауне, там, где белые капитанские особняки, безупречные садики и, конечно же, красивое кирпичное здание суда. Деннис жил в очаровательном Оук-Блаффс, известном своими пряничными викторианскими домиками, которые составляли давний методистский анклав, прозванный «палаточным лагерем». А я обитала в Чилмарке, в крошечном районе под названием Менешма.
 
Я терпеливо переждала толпу переходивших улицу туристов, явившихся сюда полюбоваться живописным рабочим классом, затем повернула на усыпанную дроблеными ракушками подъездную дорожку к своему дому. Небольшому, ничем не примечательному дому, не цеплявшему взгляд снаружи, но абсолютно идеальному внутри. А картина из него... картина открывалась бесподобная. Если на Мартас-Винъярд и был район «синих воротничков», то именно здесь, в Менешме, в доке Датчер, куда по-прежнему свозили свою добычу ловцы омаров, где все еще ходили суденышки рыбаков на марлина. Отец моего отца был одним из таких рыбаков, и это в его старом доме на холме с видом на дряхлеющую флотилию я теперь жила.

В окне гостиной то появлялась, то исчезала коричнево-белая голова Коко, подпрыгивавшей, чтобы убедиться, что да, хозяйка действительно вернулась домой. В зубах у нее болтался любимый друг для обнимашек, мягкий набивной кролик, размером чуть побольше ее самой. Коко, помесь джек-рассел-терьера и чихуахуа, отличалась шизофреничным раздвоением личности, переключаясь сообразно своим целям между двумя ветвями собственной родословной – жизнерадостным, любвеобильным терьером и пугливой, ранимой чихуахуа. В настоящий момент она выступала в радостной ипостаси, хотя, когда приходила пора укладываться спать, превращалась в дрожащую зверушку, которой абсолютно необходимо лежать на моей подушке.
 
Отперев дверь, я вошла внутрь.
– Привет, Коко.
 
Та одним махом вскочила мне на руки аж двумя килограммами весу и лизнула мой подбородок.

– Привет, детка! Как поживает моя девочка? А? Хорошо провела день? Закончила писать свой роман? Да?! Ах ты моя умница! – Я поцеловала маленькую коричнево-белую треугольную мордочку и на минутку прижала Коко к себе.
 
При жизни моего деда это был обычный, немного захламленный, типичный фермерский дом. Три небольших спальни, полтора санузла, гостиная, кухня. Дедушка умер, когда я училась в школе права, завещав дом мне, своей единственной внучке (в смысле, родной – он хорошо относился к Уилле, но я была его любимицей). Несмотря на адвокатские гонорары, я никогда не смогла бы позволить себе такой вид из окна. Но благодаря деду он стал моим. Можно было продать дом за пару миллионов долларов одному из застройщиков, который снес бы его и возвел бы очередной пансионат быстрее, чем произносится слово «дворец». Но я не стала продавать. А наняла своего отца, строительного подрядчика, чтобы все здесь отремонтировать.

Мы убрали пару простенков, перенесли кухню, сделали из трех спален две, установили, где только было можно, раздвижные стеклянные двери, и в результате получился не дом, а миниатюрное воздушное чудо, основанное тяжким трудом моего просоленного мореплавателя-деда, обновленное руками моего отца и профинансированное моим адвокатским заработком. Однажды, мечталось мне, я дострою второй этаж для своих хорошо воспитанных и красивых деток, но пока здесь жили только мы с Коко, ну и Деннис в качестве частого гостя. Песочного цвета стены с белой отделкой, неброская белая мебель, изредка яркий всплеск – стильно прислоненное в углу зеленое весло с распродажи в Тисбери, мягкое синее кресло перед окном. Над раздвижными дверями на террасу я повесила оранжевый спасательный круг с облупившимися буквами – названием дедушкиной лодки и порта ее приписки: «Пегас», Чилмарк.
 
Со вздохом я вернулась мыслями к сногсшибательной новости сестры.
 
 «Я выхожу замуж за брата твоего бывшего мужа!»
 
Святой яйценосный вторник.

Самое время для винотерапии. Опустив Коко на пол, я полезла в холодильник, откупорила бутылку и плеснула себе, о да, приличную порцию. Залпом выпила половину, захватила пакет картофельных чипсов и бутылку и устремилась на террасу. Коко на крохотных, очаровательных лапках порысила вслед за мной.
 
Итак, моя сестра собирается замуж за Кристофера Ловери, человека, которого я в последний раз видела на своей собственной свадьбе тринадцать лет назад. Сколько ему тогда было? Шестнадцать? Восемнадцать?
 
Уже не залпом, а медленно я потянула вино и заставила себя глубоко вдохнуть соленый, влажный воздух, смакуя в нем нотку рыбной наживки (эй, я же местная). Прислушалась к непрекращающемуся островному ветру, который нынче вечером обрушивался на мое жилище с двух сторон, донося обрывки музыки и смех из других мест, других домов, и строго велела себе: «Успокойся, Харпер». Нечего паниковать. Во всяком случае, пока.
 
– Беру бокал, – произнес чей-то голос. Это подошла Ким, моя соседка и лучшая подруга. – А затем желаю услышать все-все-все.
 
– Само собой, – отозвалась я. – А кто с мальчиками?
 
– Их идиот папаша.
 
Относительную тишину, словно по вызову, нарушил голос Лу. Он окликал из бокового дворика, разделявшего наши дома.
– Дорогая? Где подгузники?
 
– Сам найди! Это и твои дети тоже! – рявкнула в ответ Ким.
 
Затем раздались вопли и крики одного из их четверых сыновей. Я подавила дрожь. Наши дома стояли всего в нескольких метрах друг от друга, но мой, к счастью, немного выдавался вперед, избавляя меня от необходимости лицезреть соседский бренд семейного блаженства.
 
– Не дом, а свинарник какой-то! – заорал Лу.
 
– Так возьми уберись! – отбрила его благоверная.
 
– Как вам удается сохранять романтику? – отпив еще глоточек, поинтересовалась я.
 
Ким ухмыльнулась и плюхнулась в соседнее кресло.
– Никогда не догадаешься, но прошлой ночью мы трахались, как обезьяны, – сообщила она, наливая себе вина.
 
– А как трахаются обезьяны? – поползла вверх моя бровь.
 
– Быстро и неистово, – рассмеялась подруга, чокаясь со мной.
 
У соседей была счастливая (хоть и неряшливая) семейная жизнь. Не совсем образец для подражания, но тем не менее обнадеживающий пример. Они переехали сюда пару лет назад; Ким явилась ко мне на порог с коробкой пончиков и бутылкой вина и без обиняков предложила дружить. Мой тип женщины.
 
– Ма-а-м! – раздался голос одного из близнецов.
 
– Я занята! – отозвалась Ким. – Попроси папу! Ей-богу, Харпер, удивляюсь, как это я до сих пор не продала мелкоту в рабство.
 
Подруга часто заявляла, что завидует моей жизни свободной трудящейся женщины, хотя, если честно, это я завидовала ей. Ну, в некоторых моментах. Они с Лу были сплоченной, любящей парой и изо дня в день безопасно и радостно цапались и командовали друг другом. (Видите? Я ничего не имею против брака, если все делается правильно.) Возраст соседских детей варьировался от двух до семи лет. У Гриффина, самого старшего, была душа шестидесятилетнего мудреца. Время от времени он заходил ко мне поиграть в «Скрэббл» и повосхищаться Коко. Я любила этого мальчика, определенно предпочитая его четырехлетним близнецам, Гасу и Гарри, которые повсюду сеяли хаос, жертвы и разрушения. Десмонд, двух лет от роду, на прошлой неделе укусил меня, но секунду спустя прижался липкой мордашкой к моей коленке (странно приятное ощущение), поэтому присяжные на его счет еще не определились.
 
– Так ты помолвлена? – поинтересовалась Ким, поудобнее устраиваясь в кресле. – Колись сейчас, чтобы я начинала садиться на диету. Куда мне в подружки невесты с такими-то габаритами.
 
– Нет, не помолвлена, – спокойно ответила я.
 
– Дерматин господень! – Ким, стараясь не сквернословить при сыновьях, изобретала собственные ругательства, которые я у нее заимствовала. – Ден дал тебе от ворот поворот?
 
– Ну, не совсем. Во время разговора позвонила моя сестра, и – представляешь? – она выходит замуж.
 
– Опять?
 
– Вот-вот. Но дальше – лучше. Уилла встретила своего избранника всего месяц назад, и угадай, что еще? Он… – я запнулась и снова отхлебнула храбрящей жидкости. – Он брат моего бывшего мужа. Точнее, брат по отцу.
 
– У тебя был муж, Харпер?! – поперхнулась вином Ким. – А почему я не знала?
 
Я покосилась на приятельницу.
– Видимо, этот вопрос никогда не поднимался. Дело давнее, ошибка молодости и так далее, и тому подобное. – Интересно, купилась Ким на мою отговорку? Мы обе проигнорировали вопли, донесшиеся из соседского дома, хотя Коко запрыгнула мне на колени, включив дрожащую чихуахуа, и только схрумкав картофельный чипс, излечилась от своего страха.
 
– Так-так-так, – протянула Ким, когда я не стала распространяться дальше.
 
– Угу.
 
– И что, Уилла… случайно натолкнулась на твоего бывшего деверя? Нет, мир, конечно, тесен, но не до такой же степени. В Нью-Йорке?
 
Я не поинтересовалась этим обстоятельством, слишком ошеломленная упоминанием о… нем, чтобы правильно осмысливать информацию. После стольких лет недумания об этом мужчине его имя теперь пульсировало и горело в моем мозгу. Пожав плечами, я отпила еще глоток вина и откинула голову на спинку кресла. Небо стало лавандовым, только тонкая полоска угасающего багрянца на горизонте указывала, куда спустилось солнце. Туристы, приехавшие полюбоваться закатом, уже забирались обратно в свои машины, чтобы отправиться в Оук-Блаффс или Эдгартаун на ужин и выпивку. В Чилмарке, как и в пяти других городках Мартас-Винъярд, действовал запрет на продажу спиртного. Ах, Новая Англия.
 
– Так ты снова с ним увидишься? Со своим бывшим? Как, кстати, его зовут?
 
– Наверное, увижусь, если дело дойдет до свадьбы. А свадьба, предположительно, через две недели. В Монтане. – Еще глоточек. – Его зовут Ник. – Слово сорвалось с моих губ громоздко и неуклюже. – Ник Ловери.
 
– Ю-ху! Харпер, дорогая! Ты где? Ты говорила с сестрой? Правда, потрясающе? И так романтично! Звезды небесные, я чуть не описалась, когда она сказала мне!

В дом влетела моя мачеха – она никогда не стучалась.

– Мы здесь, Беверли, – окликнула я, поднимаясь, чтобы поздороваться.

Пышные сливочно-желтые волосы, налакированные сантиметров на двенадцать от корней («Чем выше прическа, тем ближе ты к Богу», любила приговаривать она), макияжа больше, чем на трансвестите из Провинстауна, вырез блузки открывает ложбинку массивного бюста. Папина трофейная жена в течение последних двадцати лет… на пятнадцать лет моложе него, блондинка и техаска. Позади нее мой высокий и худощавый отец был практически незаметен.
 
– Привет, пап. – Отец, открывавший рот разве что под дулом пистолета, кивнул и присел погладить Коко, которая до того неистово виляла хвостом, что удивительно, как у нее не треснул позвоночник. – Привет, Бев. Да, мы с Уиллой поговорили. – Я сделала паузу. – Огромный сюрприз.
 
– О, Кимми, приветик! Как дела? Харпер уже поделилась с тобой радостной новостью?
 
– А то как же, – подтвердила Ким, мгновенно и, как она клялась, совершенно неосознанно переходя на техасский акцент. – Просто здоровски! – Перехватив мой взгляд, она подмигнула.
 
– В точку, здоровски! – возликовала Беверли. – И, о боже, Монтана! До чего романтично! Крис вроде работал в тех местах однажды летом или когда там... да без разницы, я не могу дождаться! Какого цвета будет твое платье, лапочка? Джимми, ты как считаешь?

Я исподтишка покосилась на отца. Он поднялся, засунул руки в карманы и кивнул. Из опыта я знала, что этим и ограничится его вклад в беседу. Папа был молчалив, как коматозник. Но Беверли для разговора собеседники не требовались, и она, как и следовало ожидать, продолжила.
 
– Думаю, лавандовое, что скажете? Для тебя, Харпер, не для меня. Я настроена купить то оранжевое, которое присмотрела онлайн. Канталупа-манго, вот как называется этот цвет. А вы же все знаете, до чего я обожаю оранжевое.
 
– Я лучше пойду, – сказала Ким. – Слышу, у нас в доме бьется стекло. Потом поговорим, Харпер. До свиданья, мистер Джеймс, миссис Джеймс.
 
– Лапочка, не нужно звать меня миссис Джеймс! Я миллион раз тебе говорила!
 
– Пока, Беверли, – дружелюбно поправилась Ким, допила свое вино и помахала мне.
 
– До встречи, – попрощалась я с подругой, затем повернулась к отцу и мачехе: – Итак. Прежде чем выбирать платье, не следует ли нам обсудить, э-э, разумность данного мероприятия?
 
– Разумность? Только послушай себя, дорогая! – воскликнула Беверли. – Джимми, опусти свой зад вон в то кресло. Твоя дочь хочет поговорить! – Подойдя ко мне, она распустила мои собранные в конский хвост волосы и начала взбивать их, игнорируя мои уворачивания. – Честно, Харпер, твой папуля просто не знает, что и думать! Одна его малышка собирается окрутить бывшего мужа другой его малышки! С ума сойти! – с этими словами она достала прицепленный к брелку с ключами дорожный баллончик лака экстрасильной фиксации и набрызгала мне на голову.
 
– Отличная укладка, Беверли, – выдавила я, стараясь не дышать. – Достаточно, спасибо. – Мачеха опустила оружие, я откашлялась и произнесла своим судебным тоном: – Во-первых, Уилла собирается замуж не за моего бывшего мужа. Чисто для ясности. Она выходит за Кристофера. Кристофер – брат Ника по отцу. Я была замужем за Ником.
 
– Лапочка, я в курсе. – Порывшись в сумочке, Беверли вытащила пачку «Вирджиния Слимс». – Разве я не гуляла на твоей свадьбе? Оговорилась, так что с того? Не надо рубить мне голову, ладно, сахарная моя? То, что ты лезешь на стенку из-за предстоящей встречи с Ником, не дает тебе право…
 
– Я не лезу на стенку, – пробормотала я.
 
– …кусать руку, которая тебя кормит. Сегодня радостный день, договорились?– Королева смешанных метафор глубоко затянулась и выдохнула дым уголком рта.
 
– Вы меня не кормите.
 
– Кормили бы, если бы ты позволяла. А то вон какая худющая. В общем, Уиллард обожает лиловый цвет, так что лавандовый будет в самую тютельку, моя сладенькая. Разве ты не хочешь порадовать сестричку?
 
Я открыла рот и сразу закрыла. Если у меня и была слабость, она звалась Уиллой. Точнее, Уиллард Кристал Лупински-Джеймс.
 
На следующее лето после того, как мама ушла от нас, отец отправился в Вегас на двухнедельную конференцию по экологическим строительным материалам… по крайней мере, так он утверждал. Я в это время жила у своей подруги Хизер, называя ее мать «мамой» и делая вид, что это шутка, а не заветное желание. Отец вернулся с Беверли Робертой Дюпре-Макнайт-Лупински и ее дочерью, Уиллард.
 
Я была в ошеломлении, в ужасе и в совершеннейшей ярости от того, что он вытворил. Когда он сообщил мне, что собирается на Запад, у меня немного разыгралась фантазия: папа найдет маму, вымолит у нее прощение (за то, в чем он, по моему воображению, провинился), она вернется, и мы снова будем счастливы вместе. Рациональная часть моего мозга понимала, что на самом деле этому не бывать... но такого? Такого я не предвидела. Отец женился?! На этой... Барби с трейлерной стоянки?! Неужели ее сиськи настоящие? Обязательно до такой степени показывать их всем и каждому? И мне придется делить свою комнату с ее девчонкой? Он что, не в своем уме?! Но ответ отца был по обыкновению краток.
– Дело сделано, Харпер. Не усложняй все сильнее, чем есть.

– Уиллард, конфетка, подойди и поцелуй свою новую старшую сестричку. Давай же!
 
Уиллард только крепче сжала мамочкину ладонь, отказываясь поднять глаза. Она была бледной и худенькой, со спутанными волосами и сбитыми коленками. Да ладно. Мое сердце кровоточит из-за бегства матери, так еще и эти двое будут жить со мной? У меня появилась мачеха? И сводная сестра? Мой отец идиот, и я ни за какие чертовы коврижки не стану облегчать ему жизнь. Я буду ненавидеть их обеих. Особенно девчонку. Эту (а вот и скажу!) придурковатую пигалицу.
 
Моей решимости хватило часов примерно на восемь. Я ушла к себе, давясь горькими, жгучими слезами, которые, помнится, уже тогда мне было трудно проливать. Я кляла своего молчаливого отца и всей душой восставала против несправедливости жизни, в частности, собственной. Конечно, я пропустила ужин. Лучше умереть с голоду в своей комнате, чем пойти вниз и есть там с ними. Строила планы сбежать/найти маму/прославиться/погибнуть в ужасной аварии/все вышеперечисленное, чтобы окружающие поняли, как ужасно они ко мне относились, и почувствовали себя настоящим собачьим дерьмом, но было бы слишком поздно, вот! Мой отец – осёл. Моя мать... моя мать бросила меня, из отца слова не вытянешь, и у меня нет ни братьев, ни сестер. Эта карикатурная Беверли просто смехотворна. Ее девчонка... Господи Иисусе. Она не может стать мне сестрой только потому, что какая-то толстомясая незнакомка выскочила замуж за моего отца, который мог хотя бы позвонить и предупредить меня!
 
В какой-то момент я уснула, свернувшись калачиком, лицом к стене. Мои зубы болели – так крепко я их сжимала, мое сердце окаменело.
 
Около одиннадцати вечера я открыла глаза, надеясь, что все случившееся окажется сном. Не тут-то было. По коридору доносились звуки... из спальни отца. Фантастика. Он не только женился на этой мерзкой голодранистой Барби-на-стероидах, он еще и занимается с ней сексом. За гранью отвратного. Я повернулась взять свою старую тряпичную куклу Энн, чтобы зажать уши.
 
Уиллард (дурацкое имечко) запихивала что-то под вторую из двух односпальных кроватей в моей комнате.
 
– Что это ты делаешь? – поинтересовалась я, без труда фонтанируя подростковым презрением.
 
Она не ответила. А этого и не требовалось.
 
– Ты что, обмочила постель?
 
Пигалица продолжала возиться с простынями. Отлично. Просто замечательно. Теперь моя комната еще и мочой провоняется, на случай, если всего остального окажется недостаточно.

– Не прячь, – пробурчала я, сбрасывая с себя одеяло. – Надо закинуть в стиралку, а то потом тут не продохнешь. И пижаму переодень.
 
Она молча послушалась. Игнорируя омерзительные звуки из отцовской спальни, я понесла грязное белье вниз. Уиллард плелась за мной, словно бледное, костлявое привидение. Я запихнула ее постель в машинку, налила средства для стирки и немного отбеливателя – за последний год у меня появился большой опыт работы по дому. А затем повернулась и открыла рот, собираясь сказать что-нибудь язвительное и непререкаемое, чтобы чужачка поняла свое место, осознала себя незваной гостьей и убралась прочь с дороги.
 
Она плакала.
 
– Мороженого хочешь? – спросила я и, не дожидаясь ответа, подхватила ее на руки. Девчонка была маленькой и тощей, как недокормленный цыпленок; короткие, прямые светлые волосы топорщились в разные стороны. Я отнесла ее на кухню, посадила за стол и вытащила из морозилки литровую упаковку «Бен и Джерри». – Пожалуй, я буду звать тебя Уиллой, – сказала я, протягивая ей ложку и «Тройную Карамель». – Раз ты такая хорошенькая, у тебя должно быть девчачье имя, как считаешь?
 
Она не отвечала. И мороженое не ела.
 
– Уилла? Все в порядке?
 
– Мне очень жаль, – прошептала она, не поднимая глаз от столешницы, и меня затопила горячая волна стыда и раскаяния, и тоски, и огорчения, и, черт подери, много чего еще.
 
Я с трудом сглотнула, отодвинула эти бритвенно-острые чувства в сторону и съела кусочек мороженого.
– Хорошо звучит, как думаешь? Уилла и Харпер. Уилла Кэсер и Харпер Ли были великими американскими писательницами, знаешь?
 
Ясное дело, она не знала. Я сама узнала только этим летом, когда практически поселилась в маленькой библиотеке, пытаясь заполнить паническую пустоту, оставленную моей матерью. Избегая ужасающей доброты библиотечного персонала, я все лето пряталась среди стеллажей и молила о невидимости, погружаясь, насколько могла, в книги. И хотя мы с Беверли не обменялись и четырьмя фразами, я уже догадывалась (правильно, как оказалось), что самой интеллектуально стимулирующей литературой для нее был еженедельник «Ю-Эс Уикли».
 
– По-моему, отлично звучит. Уилла и Харпер, Харпер и Уилла. – Я помолчала. – По ходу, мы теперь сестры.
 
Уиллард впервые встретилась со мною взглядом, в котором светился крохотный огонек надежды. И я без малейших усилий полюбила ее. И с тех самых пор заботилась о ней.

Леся, Таня, СПАСИБО за новую главу и красотищу... Какая информативная, познавательная глава. Отцу Харпер и говорить не нужно, мачеха за двоих наговорила...Очень понравился песик...