Баллада о любви. Сборник стихов

 » БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНЕ И СМЕРТИ

Под завыванье мартовской метели,
В трубе печной щенком скулившей тонко,
Сидела, плача, я у колыбели
Бессонной ночью над больным ребенком.

Помочь ему не в силах, я смотрела,
Как тень ложится под его ресницы.
Лишь ниточкой привязанная к телу,
Душа его рвалась освободиться.

Глаза закрыла я на миг лишь вроде,
Борясь со сном, таким тягуче-сладким.
Вдруг кто-то в черном в горницу заходит,
Без слов встает напротив у кроватки.

Тоскою сердце сжало леденящей.
«Ты кто?» – «Я Смерть», - спокойно отвечает.
Снимает капюшон рукой изящной
И к свету лампы лик свой поднимает.

«Но ты красавица!» - «И что же в том такого?
Решили люди сами: я – старуха,
Хоть к вам сюда из царства гробового
Не может просочиться даже слуха».

«А где твоя коса? Все врут рассказы?»
Смерть усмехнулась. Нежно, еле-еле
Коснулась пальцами цветов в объятьях вазы,
И те, увянув, тут же, почернели.

И поняла я: это всё не шутка -
И вправду Смерть за сыном вдруг явилась.
Вскочила я, закрыв собой малютку:
«Возьми меня!» - «Зачем же? - Смерть скривилась. -

Невыгодный обмен ты предложила.
Невинная душа куда ценнее!
Чтоб ангелов на небе больше было,
Сюда пришла я именно за нею.

К чему ты мне сейчас? Твой час не пробил.
Дыши, живи и дальше - разрешаю.
Сколочен нынче будет детский гробик,
И вырыта могилка небольшая».

Добавила с холодною улыбкой:
«Меня боитесь, люди, но зовете.
То обо мне вы молите под пыткой,
То, разорившись, дуло в рот суете.

То просите о смерти вы, стеная
В болезни и в любви несчастной даже.
Ты тоже позовешь меня, я знаю,
Когда твой сын в сырую землю ляжет».

И потянулась к малышу рукою.
«Постой! – вскричала я. – Давай меняться!
Я всё отдам – лишь нас оставь в покое,
Уйди, подольше чтоб не возвращаться».

«Да разве что для мены есть у смертных?
Ведь вы лишь горсть костей и кучка плоти
В тлен превращаетесь, едва глаза померкнут.
Вы праздно мыслите, бессмысленно живете.

А впрочем… - Смерть внимательней вгляделась
В меня и хрипло вдруг расхохоталась. -
Коса нужна мне - говоришь ты дело.
И от такой бы я не отказалась».

На локоны сплетенные небрежно
Мои она блеснула взором жадно:
«Коль любишь сына своего так нежно -
Не трону я его сейчас, ну ладно.

Но цвет волос твой заберу как плату -
Он золотом сияет, взгляд лаская.
А больше ты ничем и не богата.
Что, сделка подойдет тебе такая?»

«Бери! Скорее! Лишь не тронь ребенка!»
К косе моей Смерть пальцем потянулась.
И сына плач вдруг оборвался тонкий.
А гостья вышла и не оглянулась.

***

Метель не стихла – больше разъярилась.
И, голову подняв с руки усталой,
Мать над кроваткой детской наклонилась.
Вдруг видит – чудо! – сыну лучше стало.

И счастливо заснула сном глубоким:
Ведь двое суток не спала, рыдая…
А на руке, подложенной под щеку
Свилась кольцом прядь длинная седая.
___________________________________

 » ШОТЛАНДСКАЯ БАЛЛАДА

Там, где могучий дуб шумит,
И где река с названьем Твид
Проносит воды мимо,
Тому назад уж много зим
Встречалась с Вилли я моим,
Гуляла я с любимым.

И он средь солнечного дня
Так жарко обнимал меня -
Мой милый, добрый Вилли!
Не знала я, что видят нас.
Глаза чужие каждый раз
Из-за кустов следили.

Однажды милый мой спешит
На встречу нашу к речке Твид
И говорит мне Вилли:
«Идет война. Король Макбет
Войска сбирает вновь себе -
Ведь прежние разбили (1).

И лэрд наш в рекруты меня
Отправит через два-три дня.
Скажи мне откровенно:
Женой моей ты хочешь стать?
Пообещай, что будешь ждать.
Вернусь я непременно».

Кивнув стыдливо: «Да, мой друг»,
В объятья его сильных рук
Склонилась я, не зная:
Вновь не одни мы в этот час -
За нами пара чьих-то глаз
Ревниво наблюдает.



На сердце было тяжело:
Нас расставание ждало.
Расплакалась я горько.
Меня мой Вилли утешал,
И о любви своей шептал
Он мне до самой зорьки.

Когда прощанья час настал,
Мой Вилли ласково сказал:
«Джен, уходя в солдаты,
Тебе речных жемчужин нить
Хочу сегодня подарить.
Не забывай меня ты.

Я сам собрал те жемчуга
На Твида милых берегах (2).
Носи их, не снимая.
И шейку нежную твою,
Пока я буду там, в бою,
Они пусть обнимают».



Я вереск белый сорвала
И Вилли ветку подала:
«Предвестник он удачи (3).
На шапке ты его носи.
Он защитит и даст он сил -
Вот что подарок значит».

Ушел мой Вилли воевать.
Пришлось его мне долго ждать.
Промчалось быстро лето.
Сменилась осень уж зимой,
Но милый не спешит домой.
Пропал мой Вилли где-то.

И вот под вечер в декабре
Вдруг конский топот во дворе.
К двери бегу встречать я.
Неужто друг с войны пришел?
Но это лэрд наш, Кайл Мак-Кол
В богатом входит платье.

«К тебе я, Джен, со сватовством.
Хочу ввести тебя в свой дом.
Скажи лишь «да», красотка!» -
«Благодарю я вас за честь,
Но у меня жених уж есть»,-
Ответила я кротко.

«Кто он?» - «То Вилли, конюх ваш.
Его люблю». - «Всё это блажь!
Убит он в Абердине.
Макбет ту битву проиграл.
Гонец об этом рассказал.
Свободна ты отныне!»

И сердце боль пронзила вдруг.
Так он погиб, мой милый друг!
Не ждать его мне боле!
Его мой вереск не сберег,
И храбро воин мой полег,
Сраженный в чистом поле.

А Кайл Мак-Кол всё ближе льнет:
«Жених твой уж в земле гниет.
Нет твоего солдата!
Давно тебя я полюбил
И даже за тобой следил
У речки Твид когда-то.

Про Вилли знал уже тогда.
Его, чтоб сгинул без следа,
Отправил воевать я.
Забудь его ты, стань моей».
И, распаляясь все сильней,
Схватил меня за платье.

Прижал меня к своей груди.
Но я сказала: «Уходи!
Дай мне оплакать горе».
И лэрд ответил: «Хорошо».
Но, перед тем, как он ушел,
Сказал: «Вернусь я вскоре».

Рыдала я немало дней,
Но сердцу было лишь больней.
Стал белый свет немилым.
А Кайл Мак-Кол не отступал:
Всё под венец меня он звал,
И сдаться я решила.



Рубины лэрд мне подарил.
Одеть он мне их предложил
Со свадебным нарядом.
Я отказалась – ведь со мной
Мой жемчуг простенький речной
Всегда у сердца рядом.

Я не снимала эту нить,
Чтоб друга Вилли не забыть.
Он дорог мне, как прежде,
Погиб он, но жива любовь.
И лишь увидеть его вновь
Все ж умерла надежда.

Еще полгода пронеслось,
И свидеться нам с ним пришлось
В канун Святого Джона (4).
В ту ночь, что дУхам так мила,
Я засиделась у стола
Со свечкою зажженной.

Ярилась за окном гроза,
И вспышки молний небеса
Зигзагами крестили.
Но задрожали стены вдруг,
И на порог шагнул мой друг –
Мой нареченный Вилли!

В истлевший он мундир одет,
Одной ноги и вовсе нет,
И глаза нет у Вилли.
Лишь в двери милый мой ступил,
Тотчас по горнице поплыл
Тяжелый запах гнили.



И разглядеть мне удалось:
Он опирался не на трость –
На собственную ногу.
А глаз его, что уцелел,
В лицо мне пристально смотрел.
И молвил Вилли строго:

«Да, я убит - лэрд не соврал.
Но коль тебе пообещал,
Вернулся за тобою.
Над речкой Твид на склоне дня
Клялась дождаться ты меня
И стать моей женою.

Я к милой Джен своей пришел,
Но леди я нашел Мак-Кол.
Женой чужого стала,
Меня назад не дождалась
Та, что в любви своей клялась
И крепко обнимала».

Тут муж мой в горницу вбежал.
Лишь глянул Вилли – лэрд упал.
Я в страхе закричала.
И слышу Вилли я слова:
«Что ж, Джен, отныне ты вдова.
Давай начнем сначала?

Я умер, но жива любовь,
И ниткой этой жемчугов
Я обручен с тобою.
Вернусь в могилу поутру -
Тебя с собою заберу.
Мы связаны судьбою».

Он руки потянул ко мне.
Прижалась в страхе я к стене
И крикнула, рыдая:
«Тебя лишь суждено любить,
Да только вместе нам не быть -
Помолвку разрываю!»

Дрожа, я руку подняла,
И жемчуг с шеи сорвала,
И бросила я в гостя.
Он страшным голосом вскричал
И на пол в тот же миг упал,
Рассыпавшись на кости.

И вдруг исчез – как не бывал.
И жемчуг тоже с ним пропал.
И буря присмирела.
Мой мертвый муж лежал в углу,
А рядом – ветка на полу,
Тот самый вереск белый.

С той ночи мрачной, роковой
Живу бездетною вдовой.
Года летят, как птицы,
И спину гнут, и студят кровь.
Но к Вилли до сих пор любовь
Не может позабыться.

Приходит часто он во сне
И говорит мой Вилли мне:
«Меня не жди ты боле.
Пока не прекратишь грустить,
Покоя мне не обрести
В могиле в чистом поле» (5).

Но вновь и вновь иду туда,
Где речки Твид шумит вода,
И дуб стоит зеленый,
Что помнит молодой меня
В канун Святого Джона дня
И клятвы двух влюбленных.



(1) В 1054 году войска Сиварда вторглись в Южную Шотландию и разбили короля Шотландии Макбета. Три года спустя Макбет был убит Малкольмом в битве при Лумфанане в Абердине.

(2) В реках Шотландии издавна добывался жемчуг, но попадался он в незначительном количестве и не всегда хорошего качества. Иногда целый день терпеливые люди проводили у берега в воде и добывали не больше трех-четырех горошин.

(3) Белый вереск в Шотландии считается предвестником удачи.

(4) В Шотландии в эту ночь возлюбленные давали друг другу клятву верности, нарушение которой считалось преступлением. По кельтским представлениям, эта ночь была второй по значению из трех годовых «ночей духов», когда большую власть приобретали разные сверхъестественные существа.

(5) Согласно шотландским суевериям, чрезмерная скорбь живых мешает мертвым обрести покой в загробном мире.
___________________________________

 » МЫ НА ПЕРВЫЙ-ВТОРОЙ РАССЧИТАЛИСЬ…

Мы на первый-второй рассчитались
Перед тем, как нас в бой повели.
Мы, вторые, живыми остались,
Ну а первые все полегли.

Ждут бои нас с тобой и другие,
Но не знаем, кому повезет:
Будем первые или вторые,
Когда новый наступит расчет.

И не страшно уже, и не жалко –
Изменила нас сука-война.
Спим в окопах сырых мы вповалку -
Жадно ловим мгновения сна.

Где-то там, за дождем серо-мелким,
Враг, ощерившись сотнями дул,
Замолчал, оборвав перестрелку.
Он, наверное, тоже уснул.

Замер мир в этом кратком покое.
Степь дождя пьет с небес допьяна,
Не успев пока стать полем боя -
Завтра крови напьется она.

И над станом врага, и над нами,
Муча сердце тоской, вьются сны:
Лишь о доме, о детстве, о маме
И о том, что вернулся с войны…
___________________________________

 » БАЛЛАДА О КОРОЛЕ И АНГЕЛЕ

Жил-был король Жестокий Джон.
Страной сурово правил он.
И под его пятой народ
Стонал уже не первый год.

Для подданных он был тиран,
Грозой был для соседних стран:
Сильней, чем мир, любил войну.
Имел любовниц, бил жену.

Ел мясо в пост, творил лишь зло,
Был пьяница и сквернослов.
Бесчинствовал, что было сил,
И всех налогами душил.

Кто скажет слово поперек –
Бросает в каменный мешок:
Баронов знатных, черный люд…
Скор на расправу Джон и лют.

За сорок лет, что он прожил,
Грехов немало накопил.
Но есть епископ под рукой:
Всегда отпустит грех любой.

Текут монаршие года:
То казнь, то пир – всё, как всегда.
Наскучит мир – он рвется в бой.
Доволен Джон своей судьбой.

Но как-то раз в тиши ночной
Раскат раздался громовой.
Проснулся Джон, а через миг
Вдруг ангел перед ним возник.

И без вступлений и прикрас
Сказал: «Грядет твой смертный час.
Как только пролетят три дня,
Ты снова в гости жди меня -

И под часов полночный бой
Приду я за твоей душой.
Смерть не щадит и королей -
Готовься мир покинуть сей».

«Я просто сплю», - подумал Джон.
Но молвил ангел: «То не сон.
Напомнит боль в твоей груди,
Что ждет могила впереди».

Сказав так, вестник вдруг пропал,
И к сердцу Джон ладонь прижал:
Иглой его пронзила боль.
Вот тут-то сдрейфил наш король.

И лучшего из всех врачей
Велит позвать к себе скорей.
Но тот, и денег за визит
Не взяв, уныло говорит:

«Бессильна моя помощь тут –
С такою хворью не живут.
Вердикт печальный у меня:
Отпущено вам лишь три дня.

Не врач вам нужен, а монах
Пора покаяться в грехах».
И, низкий сотворив поклон,
Он поскорее вышел вон.

Король, услышав приговор,
Со лба холодный пот утер.
Велит секретаря позвать
И начинает диктовать.

Указом первым в пару строк
Скостил он смердам всем оброк.
Второй указ диктует Джон –
Допрос под пыткой упразднен.

Эдиктом казни отменил
И двери всех темниц открыл.
А всем, кто в рабстве, - вот те на! –
Свобода вдруг возвращена.

Указ, указ, еще указ…
В ту ночь Джон не сомкнул уж глаз.
Лишь только утро настает,
Двор короля не узнает.

Другим монарх надменный стал:
Свою гордыню растерял.
На мессе встал средь бедняков
И даже пару спел псалмов.

Все свои войны прекратил,
Всех сирых щедро одарил
И в кои веки Джон наш сам
Долги вернул ростовщикам!

Любовниц разогнал своих,
И на жену гнев поутих,
Не слышно больше бранных слов.
Всё. Джон на Божий суд готов.

Три дня промчались: раз – и нет!
Джон в спальне. В белое одет.
С распятием в руках лежит,
Вслух молится и весь дрожит.

Бьет полночь. Молния в окне.
И ангел входит весь в огне.
«Ну что, готов в последний путь?
От страха Джон смог лишь кивнуть.

Но вестник говорит ему:
«Тебя с собою не возьму.
Ты был тщеславен и жесток -
Бог преподал тебе урок.

Чтоб понял ты, что на земле
Для смердов и для королей
Неведом их удел и век,
Что слаб и хрупок человек.

Пусть даже властью осенен –
Со смертью всё теряет он.
Из праха вышел – канешь в прах.
Что в мертвых унесешь руках?

Ведь трон в могилу не возьмешь:
Гол был рожден и гол умрешь.
Ты столько лет прожил в грехах –
Подлец в короне и шелках,

Распущен, груб и полупьян.
Тебя, заносчивый тиран,
В порядок привести дела
Угроза смерти лишь смогла.

За три прошедших дня успел
Ты сделать много добрых дел.
Не хочешь коль в аду гореть,
Живи, как в эти дни, ты впредь.

А к старому вернешься – что ж,
Вмиг в пекло все же попадешь.
В аду вас, всяческих царей,
Побольше, чем самих чертей.

Сказал – пропал. А Джон с тех пор
Всё вспоминал их разговор.
Чуть соберется в грех он впасть –
И сдаст назад….
Вот это власть!

Другое дело. Можно жить…
Народ вдруг стал его любить.
И в хрониках остался он,
В конце концов, как Добрый Джон…

Эх, всем бы деспотам разок
Да получить такой урок!
___________________________________

 » ПИСЬМО ДЕДУ МОРОЗУ

Ну, привет, Толоконников Вася!
Может, помнишь меня, может, нет.
Подработать с тобой я бралася
В Новый год, чтоб поправить бюджет.

Я Снегурочку изображала,
Дед Морозом оделся ты сам.
И, заказов набравши немало,
Мы поехали по адресам.

Первый блин получился хороший:
Ты подарок вручил, все дела…
Но хозяйка в дверях, на дорожку,
Стопку водки тебе поднесла.

Вот второй адрес, третий и пятый -
Всюду снова суют «посошок».
Вижу: ты уже сильно поддатый.
Свой халат мне всучил и мешок.

Ты хоть помнишь, как всё это было?
Пацану, что стишок прочитал,
Подарил ты свою вдруг мобилу,
Правда, тут же ее отобрал.

В пляс у елки пустился нескромный,
Напугав ребятенка до слез.
На всю жизнь он, уж точно, запомнит,
Как свой зад показал Дед Мороз.

И гонял ты чертей по квартире,
И кричал: «Проституток позвать!»
Вспоминал, как мотал срок в Сибири,
А потом стал под елкой блевать.

Покрывалом с дивана утерся,
Целоваться к хозяйке полез.
Тут наряд полицейский приперся
И к тебе проявил интерес.

В непечатной совсем, грубой прозе,
Нарываясь на срок и скандал,
Порывался ты всех заморозить,
И сосулями им угрожал.

Перед тем, как тебя повязали,
За топор ты схватился, рубя…
Ребятенок забудет едва ли,
Как дубинками били тебя.

Ну а я свой допрос не забуду,
В «обезьяннике» свой Новый год.
Когда выйдешь ты, сволочь, «оттуда»,
Тебя встреча со мной еще ждет…

В чудеса теперь верю зато я:
Топором ты мне фэйс не разнёс,
И на нары на пару с тобою
Не попала я, мой Дед Мороз.
___________________________________

*примечание: каждый волен додумывать пропущенные рифмы в меру своей испорченности*

Ах, как всё начиналось! Как всё сперва сложилось!
Исполнились - о чудо! - все детские мечты.
За принца замуж вышла. Но счастья не случилось.
Похоже, эти принцы - ох, те ещё ско... хм, мужья.

Нет, я подозревала, что тут нечисто дело.
Уж слишком лез он ручки подряд всем целовать.
Продолжил после свадьбы. Вот тут меня задело.
Не знала я, что муж мой хоть и мужик, но бл... хм, джентльмен.

На трон взойдя, придворных всех дам к греху склонил он,
Служанкам и кухаркам проходу не дает.
Порой я удивляюсь: да где ж берет он силы
На подвиги в постели, монарший мой ур... хм, супруг.

Я скрежещу зубами, бледнею, вес теряю,
От ревности и злости ночами я не сплю.
Со свечкой я шныряю по замку - проверяю,
Не притащил ли снова к себе он в спальню шл... хм, трон.

Он за последний месяц не спал со мной ни разу.
Наследника престола заделать недосуг.
Пойду сварю я зелье - пусть поразит проказа
Или понос нещадный его прекрасных с... хм, дам.

Да, муж мой - не подарок. Да, ходит он налево.
Ветвистые такие рога не кайф таскать.
Рога. Но под короной. Ведь я-то королева!
И не такое стерпишь за титул, твою м... хм, так сказать.
___________________________________

 » ПЕСНЯ ГОЛОДНОГО КОТА

Хозяева! Эй! Посмотрите - я здесь,
Под вашим столом. И хочу очень есть.

Я зря, что ли, тут перед вами стою?
Хотите – станцую, хотите – спою!

Вы только мой труд оцените, прошу!
Хотя бы молочную дайте лапшу!

Я мордочку лапой недавно умыл
Ах, как же пушист я, ах, как же я мил!

Но коль не поем, то уйдет красота.
Сосиску вы бросьте для чудо-кота!

Сойдет и котлета – кидайте смелей!
А лучше б, конечно, говяжий филей.

И что на обед нынче? Жареный гусь?
Хотите, о ноги я ваши потрусь?

Хоть гордость своя есть у нас, у котов,
Подать даже лапу сейчас я готов,

Чтоб только гуся, что так пахнет – ням-ням!-
Мы съели по-честному: напополам!

На все я готов – я же предупреждал.
Смотрите: на задние лапы я встал.

Терпению точно конец подошел:
Сейчас вот возьму и запрыгну на стол!..

Вдруг гузку гусиную кинули мне.
Мур-мур, наконец я доволен вполне!
___________________________________

 » ИДИ ТЫ…

В тот год, в тот день, в то утро шла война.
Не важно, где и с кем. Ещё одна.
Вдруг вспышка взрыва, а очнулся - плен
И сырость земляных подвальных стен.
Боль в ране, холод, жажда, страх в душе.
Порой не ясно: жив иль мертв уже.
Но вот однажды свет проник в подвал:
"А ну, давай на выход, я сказал!"
И вывели, толкая и глумясь,
И, в спину ткнув, лицом швырнули в грязь.
Потом раздался окрик: "Твою мать!
Ну что, довоевался, сука? Встать!»
Цыплячья шея, рваный воротник.
Невольно нервно дернулся кадык.
В крови засохшей грязная рука
Зажала рану: вроде жив пока.
И свежий воздух ноздри раздразнил.
И взгляд тоскливо птицу проводил.
Проснуться б или взять бы и уйти!
Что ж, мама, не увидимся, прости…
И окрик вновь: «А ну, смотреть в глаза!
Встать на колени! Руки вверх, сказал!»
Мужик. Обычный. Надо ж. Вот ведь как.
Успел подумать: «И вот этот - враг?
Ну да, небритый, дерганый, смурной.
Но словно мы с ним с улицы одной».
Удар прикладом по зубам с двух рук,
И на мгновенье мир качнулся вдруг.
«Ты что, не понял? На колени, гад!»
И в лоб уперся дулом автомат.
«Черт, жить охота!» Сделав вдох большой,
На небо посмотрел над головой.
«Иди ты…», - бросил сухо мужику
И взглядом палец проводил к курку…


___________________________________

 » ТОТ, КТО СИДИТ НА МНЕ

Стипль-чез, или скачка с препятствиями - это один из наиболее зрелищных видов конно-спортивных соревнований, требующий от лошади невероятной силы, резвости и выносливости; отличается повышенной травмоопасностью.

Живу день за днем я целью одной,
И нет у меня других:
Всегда оставлять у себя за спиной
Соперников всех своих.

Каждый забег с нетерпением жду,
В прыжках все жилы тяну.
Я первым нынче на финиш приду,
И снова не обману.

А там, на трибунах, я знаю, ждут,
Поставив на мой галоп.
И крик ободряющий там и тут
Рвется из сотен утроб.

Они меня любят, ведь я - кумир
Для этих азартных душ.
Важнее для них лишь их бог - кассир,
Что им отсчитает куш.

Их обожание – адреналин.
Подстегивает мой бег.
Но раздражает меня один-
Единственный человек.

Я - победитель. Как ни крути,
Я – скачек всех фаворит.
Но жизнь отравляет мне этот тип -
Тот, Кто На Мне Сидит.

Ведь стоит мне только, его кляня,
Капризнее стать и злей,
Посылом бросает в галоп меня,
Мягко поддав шенкелей.

И гаснет в бессилии моя злость.
Желанье его – закон.
Ну что же, раз я - под его седлом,
То, значит, главный здесь он.

Но тянет всё ж, закусив удила,
Мчать, слыша, как ветер свистит,
И к черту выкинуть из седла
Того, Кто На Мне Сидит.

Я каждый раз забываю о нем
В скачке очередной.
Не зря я лучшим считаюсь конем -
Победа будет за мной!

Жесток стипль-чез. Ошибаться нельзя.
В пылу перейдя на карьер,
Впервые препятствие я не взял,
Копытом задев барьер.

Ноги ломаю в паденье крутом.
Все словно в кошмарном сне.
Со мной на землю летит кувырком
Тот, Кто Сидит На Мне.

Боль резко рвет тело, входя в меня.
Я знаю - не новичок:
Добьют искалеченного коня,
Сейчас нажмут на курок.

Я видел с другими такое не раз.
Такое трудно забыть.
Кроваво хриплю и кошу я глаз,
Всем сердцем желая жить.

Сотнями глоток ревет ипподром:
Я многим ставку сорвал.
И ненавидят – я чую нутром -
Все, кто меня обожал.

Лишь он - тот, кого я терпеть не мог,
Взглянул на меня с тоской,
Присел у поломанных моих ног
Со сломанною рукой.

Слезу рукавом украдкой смахнул,
Погладил меня по спине
И ласково что-то тихо шепнул
Тот, Кто Сидел На Мне.
___________________________________

Здравствуй, Оксана!
Бальзамом на душу твои стихи! и, как давняя поклонница, к тебе с благодарностью
_________________

Насколько же это душевно! Принимайте в читатели

 » ВЫРВАТЬ, ЧТО ЛЬ, В ЧАСАХ СТРЕЛКИ?..

Вырвать, что ль, в часах стрелки?
Ах! Коли б помогло!
В хлопотах глупо-мелких
Время мое прошло.

Гордые мои плечи
Старость гнет все сильней
Душу люди калечат -
Норовят побольней.

Жизнь не раз прокатилась
По́ сердцу колесом.
Снова попав в немилость
К Богу,
Решила - всё.

Больше терпеть не силах,
Плакать порой ночной.
Станет моей могилой
Темный омут речной.

Но, подойдя к краю,
В ужасе замерла.
Господи! С чем играю?
Как это я могла?

Жить решила надеждой,
Пусть хоть ею одной…

В душе колеи свежей
Зарастают травой.
___________________________________

 » ПЕРСИДСКАЯ ПЕСНЯ

Наш дом чадрой накрыла Ночь-ханум,
В ладонях её месяц вызревает.
Сижу у очага я, полон дум.
Ты вышиваешь, тихо напевая.

Из шелка вязь струится на ковер,
По полотну стежки летят, как птицы,
А голосом сплетаешь ты узор
Тот, что на сердце вышивкой ложится.

Щемит тоскою песня душу мне,
В ней каждое знакомо с детства слово.
Твой профиль тонкий тенью на стене
Рисует отблеск очага родного.

Из-под иглы выходит красота,
Готов ковер богатый будет скоро.
Но музыка, что пляшет на устах,
Прекрасней рукотворного узора.

Пой, Лейла, пой! Слезу смахнув рукой,
Возьму дутар, негромко подыграю.
Его изгиб изысканно-крутой,
Как твои бедра, нежно обнимаю.

Шелк струн его, как шелк твоих волос,
Я глажу пальцами, рождая робко звуки.
И сердце вдруг от чувств к тебе зашлось,
И по тебе затосковали руки.

Я песне твоей грустной подпою -
Легенде старой о любви несчастной,
О воине, что храбро пал в бою,
И девушке, что ждет его напрасно.

Мелодия взлетает ввысь, звеня,
Пронзая сердце, как клинок дамасский.
Любимая! Ты – солнце для меня,
А музыка – как воздух. Жить без вас как?

Две спутницы. Две страсти. Две любви.
Как две лозы, в душе сплелись навечно.
То, что всегда согреет, вдохновит,
Утешит в нашей жизни скоротечной.

Как выбрать лишь одну? Кто вас сравнит?
Кто мне дороже, я и сам не знаю.
И в сердце моем музыка звучит,
Когда тебя, любимая, ласкаю.
___________________________________

 » СЛАВНЫЙ ГОРОД КЁЛЬН

«Эй, собирайтесь, люди! - звон летит с колокольни. -
Праздник сегодня будет в славном городе Кёльне».

Радостно все внимают: то-то будет гулянье!
Ведьму нынче сжигают добрые христиане.

Ох, сатана глумится! Разве кто мог подумать?
С чертом сошлась девица. Старосты дочь – колдунья!

Трели ее чаруют, стоит едва запеть ей.
Голос такой дарует Небо лишь раз в столетье.

Как он силен и ярок! Явно что-то нечисто.
Это – адский подарок, так заявил епископ.

Город не удивился: вот, значит, в чем тут дело.
Ясно, с чего девица, прямо как ангел, пела.

Ведьма она - ну точно! С пыткою допросили.
Пусть не созналась - срочно сжечь все равно решили.

Площадь битком набита. С мала и до велика
Тянут все жадно шеи: вон, у столба, Вероника.

Гляньте: палач как весел - будет нынче работа!
После развеет пепел ночью под эшафотом.

Хворост хорош на диво: ишь ты, как полыхнуло!
Ветра сильным порывом тут же пламя раздуло.

Вопль из огня был страшен: «Господи, как мне больно!
Где милосердье ваше, добрые люди Кёльна?»

Чудный голос сорвался в крик запредельной муки.
Сунуть монах пытался крест в горящие руки.

Баба в костер полено кинуть сумела ловко,
Радуясь вдохновенно: «Ярче гори, чертовка!»

Рвань заодно со знатью жадно и зло смотрела,
Как полыхало платье, белая кожа чернела.

С пеплом к небу взлетевши, телом еще догорая,
Ведьмы душа безгрешно в двери скользнула рая.

Ну а толпа делила место у эшафота,
С бычьей тупою силой вновь затоптав кого-то.

И до искры последней всё досмотрев довольно,
После пошли к обедне славные граждане Кёльна.

Больше не слышен будет ангел в стенах собора.
Дар новый этим людям Небо пошлет не скоро.

P.S.

Выдумка все, возможно. Только сегодня даже
Встретить нам в жизни можно этих всех персонажей:

Бабу с ее злорадством - да не одну такую,
Власти с попом панибратство и палача, что ликует.

Ну, и как прежде, снова «добрые христиане»
Скопом швырять готовы в тех, кто гоним, камнями.
___________________________________

 » ИГРАЮТ ЗА СТЕНОЙ ШОПЕНА

Шопен Фредерик Вальс №7 До-диез минор, Op.64 №2

Ах, этот нежный вальс Шопена!..
А у нее вновь пьяный муж,
Обои рваные на стенах,
Детей голодных трое душ.

Играют за стеной Шопена.
Там из-под чьих-то ловких рук
Легко, прозрачно, вдохновенно
Мелодией взлетает звук…

И, безнадежно замирая,
С тоскою думает она,
Что есть на свете жизнь другая,
А между ними лишь стена…
___________________________________