Белые Врата (Повесть из жизни экстремалов)

И почему это, Дарья, твоё фото у шеста я примерно так и представляла - хулиганка и насмешница
Зато то силуэтное - очень и очень неожиданная приятность

А что до Арлетт с Артёмом - он то "дозрел" лишь в лавине, а дальше на адреналине спасает других, выпадает в почти летаргический сон, из коего его вытряхивают практически в гущу событий. Было бы время на осмысление - может и не повёл себя как мальчишка А может и повёл. "Сапожник без сапог" - психолог для всех кроме себя

Саня-спасибки за музыку - песню слышала, трек не видела Пятёрочек тебе и ждём вас с эпилогом


Кажется - Анни Жирардо?
Но я за Апексимову
___________________________________

Да это Анни Жирардо
А апексимова - слишком железная
Арлетта хоть и с характером но все таки мягкость и нежность в ней есть
_________________

Ну что ж любуйся, прямиком с огорода, так что сорь что не с прической.


Зато КАКОЙ!!!

Ну это собственно не удивительно, мужчина пользующийся спросом это спрос использует, как бы и многие женщины не отказываются от стоящего любовника пусть и временного, но это когда чувства не затрагиваются, а чисто секс, а тут вдруг что-то вылезло другое. Но я Арлетт одобряю, силой не удержишь, умолять стремно.

Влюбленная женщина всегда ждет, но сколько это уже от собственное силы воли зависит, тут если бы она унизилась, только оттолкнула. Артему размазня не нужна.

Это и хорошо что мало, роман-то не о Арлетт а о Теме, странно бы было если бы он вдруг весь рассусолился, он может конечно попросить прощения, сделать что-то для впечатления дамы, но пятки лизать все же не его, ну крояняк куни
_________________

PoDarena, Даша и компания, всем привет!!!
Последние главы были шикарные Артём - РУССКИЙ!!! И этим всё сказано... Мы не ищем лёгких путей и обухом по голове должны не раз получить, чтобы заметить или понять очевидное!!! Альку прямо зауважала, наконец показала свой характер, она же всё-таки Ар-р-р-лет-т-т-т.
Поразил очерк Антона про лавину, как он это всё хладнокровно описывает
Даш, а ты как давно с горами дружишь?

Про фотки:
Даш, сложно тебя без улыбки представить, и на фото, гляди того, она появится у тебя на лице Про ножки У такого человека с крепким внутренним стержнем, как ты, должна быть реальная основа, чтобы крепко стоять на ногах. Природа к тебе благосклонна. Красивая Женщина, именно с большой буквы
Марина , я почему-то тебя такой и представляла, как героиню твоего романа Sooner or later, который первым прочитала, тонкая и звонкая!!!
Саша, вот тебя представляла всегда брюнеткой, из-за Авы наверное, а так впечатления - озорная с характером! Сашенька, читала недавно роман(если заинтересует, кину в личку тебе название) близкий к теме это сильнее меня, чуть не умерла со скуки, так и не дочитала, так вот ... твоё исполнение в тысячу раз сильнее, поэтому умоляю, обязательно допиши!!!
Все остальные фотографии только подтверждают, что в России очень-очень много красивых женщин Очень приятно со всеми познакомиться

Ну все, я предупреждала, начинаю ныть!!!
Дааашааа, проду хочетсяааа, очень, очень!!!
Ну когда вы с Сашей договоритесь? Народ изнемогает!
___________________________________

А Даша опять в который раз угадала, теперь со стрижкой! Приятно познакомиться, Тата! Такое милое, жизнерадостное лицо! Да ещё вдохновлённое после огорода! Но красивой, эффектной женщине огород не страшен!



Саш, спасибо за музыкальную паузу в ожидании главы! И ни пуха! Посылать - приветствуется.

Ну а какие шесты от тебя можно было ожидать!




Леля, приятно познакомиться! И совсем не Леший, а красивая, милая девушка...
_________________

Ух, фигура какая красивая!


Да, огород - он вдохновляет однозначно! ))) Но наши женщины украсят любой огород!

Я блондинко всю жизнь
Пора менять аву, однако

А вот давай сцылочку! Вдруг вдохновлюсь ))

А мы уже. Я благословила )))
теперь дело за автором. Причесать, наверное, хочет.
_________________

Привет) И мне) Спасибо) А Леший - это мой позывной) Заодно с Шушпаном)))

_________________

Доброго дня!
Во-первых, мы действительно договорились, и сегодня все будет. Наверное, даже скоро.
Во-вторых, желаю Сашке и всем, у кого начинаются сессии, экзамены и прочая прЭлесть - чтоб мозги варили как надо, преподов лояльных и удачи.
Таничка, про Милу. Хороша, ничего не скажешь. Но вот как по мне - у Арлетт лицо посуше, построже. Визуально, наверное, действительно Апексимова больше подходит.
Ну а если говорить о француженках (это к вопросу о предложенной Ниной Ани Жирардо), то... Ну ,может Апексимова действительно чересчур резка...А Арлетка у нас тут в последних главах такая ранимая и трепетная...То я почему-то о другой француженке вспомнила. Она не подходит совершенно, не по цвету волос и глаз...но...лицо, фигура и голос (помните, как Литвин на ее голос еще в самом начале стойку делал?) - мне кажется, подходит Арлетт


Вот как-то так. Но лично я все ж склоняюсь к Апексимовой. Но каждый волен видеть героев, как ему хочется.

не верю я, чтоб ты стеснялась))) а без тебя потому что...сессия, епт! иди, учись, стюдент!

Эх, Шушпан, Шушпан... кому я читал лекции о лавинной безопасности?

спасибо, дорогая. Непременно будет автограф, если шо. Зеленым маркером. на попе)))
И про фото... Слушай, тот дятел ,который с тебя статуя свободы лепил -однозначно, криворукий! Натура-то в стопицот раз лучше! Требуй, чтоб статуя переделали! Для большего сходства с оригиналом.
А все ж гарные в украинских лесах лешие))))
Света, спасибо за комплименты. Силуэтное фото - это дело рук моей сестрички, она учится на фотографа.

Вот ты просто очень четко подытожила. Так и есть..на него много всего навалилось...хотя...ежик, сцуко, птица гордая..пока не пнешь, не полетит. Мне кажется, это про нашего Артемия.
Тата, я почти так тебя и представляла))) улыбка и глаза - точно такие, как у человека, которого видно по твоим постам. Настоящая русская красавица.
ай, как сказано точно. Я так думаю, что она потом крепко пожалела о своих словах, сказанных на фоне эмоциональных потрясений. Но уже обратно ход давать - это не в ее характере...
даже не знаю, что тут сказать...
Ннну...мы совершенно достоверно знаем то, что Темыч это умеет делать, хотя бы на примере Вероники. хотя, как мне кажется, это не является его излюбленным времяпрепровождением))))

Женя! Привет! рассказывай, как твои мужики? Как малой?

Знаешь... вот это как бы... в эпилоге это будет особенно четко видно)

Дел-л-лар-р-р-рю))))

лет десять
Женя за комплименты спасибо. Девы вообще все офигеннские, такие разные, клево. У тебя, ввиду твоего положения кормящей матери, фото вымогать не буду..но если вдруг - буду рада увидеть!
Кстати! Шестирукий клыкастый монстр Оля Вечная прислала мне фото в личку. Так она была права, что не вывесила это на общее обозрение. Зрелище не для слабонервных!


Ириш, это все пробабушка-шаманка))

Да. Санчез - термоядерный реактор. Мы даже не поругались из-за эпилога)))

А чо так скромно? Лаврентий Падлыч ака Шушпан тор...какой-то там ..цапль..Слушай, я забыла твое полное имя...все.....
И-и-так! Во-первых, спокойно мне, всем стоять! И, во-вторых, а ну-ка мне отдать концы, спокойно всем! (с)
_________________

 » Глава 24. Домашняя.

Глава 24. Домашняя.
 
- Ну, мы тебя убедили?
- Убедили, убедили… - Артем трет шею, привалившись к косяку. Виталий собирается на работу, а они с Таней его провожают. Вчера они до полночи сидели в кафе своей компанией гидов-собутыльников. Это было спонтанно организованное Виталиком «прощание с Литвинским. Доступ к телу только в состоянии алкогольного опьянения».
- Помнишь, что Паша сказал?
- Помню, - усмехается Литвин. – Что Паша готов душу продать за такую рекомендацию. А поскольку бессмертие Пашиной души, в существовании которой я, каюсь, иногда сомневался, мне дорого, придется ехать учиться.
- То-то же!  -  хлопает друга по плечу Ковалев. – Учись, студент. Во французской сторонееее…  - затягивает он.
- На чужой планетееее, - подхватывает Артем.
- А ну тихо, оба! – шикает на них Таня. – Лизка еще спит, а вам обоим медведь на ухо наступил!
На момент прощального поцелуя супругов Артем деликатно отвернулся. Хлопнула дверь.
- Пойдем, Артемка, я тебя завтраком накормлю.
Ковалев не дал ему ни малейшей попытки притулить голову где-то в другом месте. На слова Литвина о том, что у Виталика теперь, дескать, семья, и он будет там им мешать, Ковалев ответил, что он может себя чувствовать спокойно, только если бедоносец-Литвин у него под присмотром. И поэтому – марш на диван и не выступай! Пришлось смириться, тем более, что приехал Артем ненадолго. Да и храпящий Ковалев спал теперь в другой комнате.
- Тем, я хочу с тобой кое о чем поговорить, - тон у Татьяны слегка нерешительный.
- Тань, если ты о том, что я думаю по поводу вас с Виталием, то…
- Литвин, ты слишком много о себе воображаешь, - фыркает Таня, ставит перед ним тарелку с овсянкой. – Твое благословение мне не требуется! Я сама как-нибудь разберусь со всей жизнью.
- Прекрасно, - невозмутимо отвечает Артем, принимаясь за еду. – Я на самом деле очень рад за вас с Виталькой.
- Я знаю.
- Какая ты мудрая женщина! И где были мои глаза раньше?
- Вот именно – где? – Татьяна садится напротив него с чашкой какао в руках. – Скажи мне, где твои глаза?
Артем свободной рукой прикрывает глаза.
- Да вроде бы на месте.
- Тем, скажи мне  - ты собираешься к ней вернуться?
Литвин молчит. А потом:
- Вкусная каша получилась, спасибо.
- Артем!
- Ну, правда, вкусная.
- Ответь мне!
Вздыхает.
- Ты упрямая.
- Отвечай.
- Нет. Не собираюсь.
- Почему?
- Таня! Ты понимаешь, что единственная причина, по которой я с тобой говорю на эту тему и не посылаю тебя к черту – это твое положение? Не пользуйся им, это нечестно.
- Буду пользоваться! Потому что с вами по-другому нельзя!
- Слушай, - он откладывает в сторону ложку. – Что-то у меня аппетит пропал. Пойду я.
- Никуда ты не пойдешь! – Татьяна встает перед ним, преграждая пути к отступлению, грозно сложив руки на пока еще плоском животе. Литвин смотрит на нее снизу вверх, бормочет что-то неразборчиво про шалящие гормоны и неадекватных беременных баб.  – Ешь давай.
Артем возвращается к завтраку, Таня на свое место.
- Ну Артеееем….
- Двадцать восемь лет уже Артем.
- Вот именно! А ума все не нажил! Тем, ну на тебе ж лица нет, тоскуешь ведь.
- Нифига я не тоскую. Гастрит обострился просто. Желудок болит.
- А пить надо меньше!
- Угу. Или больше.
- Хватит паясничать, Литвин!
Что-то ему этот диалог напоминает. Вспоминает тот свой годичной давности разговор с Люськой, когда она уговаривала его лететь на «хели». Да что за моду эти женщины завели – учить его, как жить, указывать, что делать? Достали!
- Меня выгнали, ясно? – он говорит это ровно, доедая кашу. - Сказали: «Убирайся». Я убрался. Все.
- Выгнала? Арлетт? – недоверчиво ахает Татьяна. – Не верю.
- Дело твое, - пожимает плечами.
- То есть, ты хочешь сказать… что она поиграла с тобой, как кошка с мышкой… потом наигралась, ты ей надоел, и она тебя выставила?
Артем, такой спокойный, здравомыслящий, сдержанный, ироничный, ничего не принимающий близко сердцу Артем отвечает ей таким взглядом, что впору испугаться. Но Таню таким уже не проймешь.
- А я думаю, все было совсем не так, Тема. Чай, кофе?
- Кофе.
- А фиг тебе кофе с твоим  больным желудком. Сейчас какао сделаю.
- Зачем спрашивала тогда?
- Из вредности. Так вот, - продолжает Таня, ставя перед ним чашку, - я думаю, все было иначе.
- Ну конечно, тебе-то лучше известно!
- Я тебя знаю как облупленного, Литвинский, - Таня игнорирует его сарказм. – Ты ж наверняка сам вел себя так, что…
- Как это – так?! Носки разбрасывал?
- Если бы только это. Так, как ты себя ведешь со всеми. Будто тебе на все и на всех плевать, что тебе все равно, кто там рядом с тобой. Спокойный, равнодушный, выдерживающий дистанцию, никого к себе близко не подпускающий Артем…
Литвин встает, резко отодвинув стул.
- Спасибо, - с нажимом. – Все было очень вкусно.
Минут через пять входная дверь хлопает. Хлопает гораздо громче, чем требуется, чтобы ее просто закрыть. Таня морщится, Лизку разбудил, наверное. И это Артем – самый спокойный и уравновешенный из троих друзей… Слепой дурак.
 
______________
 
У него оказалась веская причина, чтобы вернуться. Он забыл отдать ей ключ от шале. Обнаружил его только уже в Москве, во внутреннем кармане катальной куртки. Надо вернуть. И не может быть никакой речи о том, чтобы переслать его по почте. Лично. Только лично.
Он шел по улицам вечернего Тиня и ловил себя на мысли, что городок стал ему как родной. Что он улыбается прохожим, останавливается, чтобы прочитать написанное мелом меню в витрине любимой кафешки.
Он шел не спеша, не торопился. Любовался Тинем, чистым, уютным, совсем не похожим на заваленный снегом последний оплот цивилизации в горах, каким он его видел два месяца назад. А еще он тянул время. Потому что не знал, что сказать при встрече. Потому что не был уверен, что она вообще в Тине. Скорее всего, нет. А, может быть, тут, в шале, и не одна. Но позвонить и предупредить он себя заставить не смог. Мелькнула малодушная мысль повернуть назад, а ключ передать через Бартоли. Нет, это неправильно. Даже если ее нет в шале, он просто оставит ключ там, вместе с запиской, на видном месте. А о том, что она, возможно, не одна, он вообще запретил себе думать.
В окнах шале мелькал свет от работающего телевизора в гостиной. Значит, хозяйка дома. Не давая себе ни шанса передумать и струсить, постучал. Постучал громче. Еще громче. Но дверь ему так и не открыли.
Не слышно? Или не хотят открывать? Все-таки не одна? Да к черту все эти вопросы! В замке поворачивается ключ.
Негромко бормочет не выключенный телевизор. Хозяйка шале спит на диване перед телевизором. Артем ставит рюкзак у стены, разувается, снимает крутку, подходит к дивану и приседает рядом.
Она спит на спине, повернув голову набок. Одна рука покоится на животе, другая свешивается вниз, почти касаясь кончиками пальцев пола. И стоящего на полу, рядом с диваном, бокала с остатками… судя по цвету, красного вина. И бутылка… приподнимает, точно, красное сухое. Пустая. Пепельница – три, нет, четыре окурка. С каких это пор мы курим?!
Вглядывается ей в лицо. В свете синеватого мерцающего света от телевизора оно кажется безжизненным. Или, как минимум, очень усталым. Даже во сне не разглаживаются складки в уголках губ, поперечная морщина между бровей. У нее очень красивые брови – темные, четкие, словно нарисованные. И ресницы, которые сейчас черными тенями контрастируют с бледными щеками.
Не удерживается, едва касаясь, проводит указательным пальцем от кончика идеального носа вверх, потом направо, налево, очерчивая брови. Она хмурится во сне его прикосновениям, морщится, что-то бормочет неразборчиво. И отворачивается, спиной к нему, лицом к спинке дивана.
Вот для него и место освободилось. Ложится рядом, на самый краешек дивана, прижимается к ней, одну руку себе под голову, другую ей на живот. И накатывает вдруг острое, почти болезненное по своей яркости чувство – он дома. Он именно здесь – дома. Потому что с тем человеком, с которым и должен быть. Как будто сел на ногу идеально подогнанный бутфитером горнолыжный ботинок. Или этот же самый ботинок встегнулся в отрегулированное именно под него крепление. Как будто подошли друг к другу два разъема «папа-мама».
Утыкается носом в отросшие на затылке волосы, губами в шею. Ее запах, вкус ее кожи… Оказывается, он жил с этим внутри все два месяца. Не забывал. Тихонько целует шею, от шейного позвонка вверх, к уху.
И тут же всем телом чувствует, как она мгновенно замирает, каменеет. Артем соображает почти сразу… Что если он сию же секунду не скажет ей что-то, то рискует получить локтем в область печени, а то и еще куда похуже. Потому что можно себе представить, что подумает Алька, проснувшаяся от того, что ее, в ее же доме, кто-то неизвестный тискает и лапает.
- Ален, это я.
- Арти?.. – недоверчиво и после паузы.
- Угу, - все так же ей в шею.
- Ты… вернулся?
- Вернулся.
- Зачем?
Вот он, самый главный вопрос. И так сразу без подготовки надо ответить. Сейчас самое время сказать про забытый ключ…
- Не могу без тебя… Люблю.
Она молчит. Эта кошмарная, вредная и злопамятная женщина молчит. Молчит долго, не собирается ему отвечать.
- Ален, а ты случайно… не разлюбила меня за эти два месяца?
Она снова молчит, а у него стойкое желание ее встряхнуть. Но Арлетт соизволяет ответить наконец-то.
- Я пыталась.
- И как успехи?
Снова молчит. Он ее сейчас укусит, честное слово! Или ущипнет за что-нибудь побольнее!
Наконец, со вздохом:
- Не получилось.
- Вот и славно!  - он тоже вздыхает, шумно, с облегчением. И вообще, ему надоело беседовать с ее затылком. Перехватывает покрепче, чтобы перевернуть ее на себя сверху.
Он забыл, какой дурацкий узкий диван в холле. В результате сам пребольно грохнулся на пол, Аленку хоть успел отпустить.
И теперь он сидит на полу, потирая ушибленный бок, и смачно, с чувством ругается. А она тоже сидит, но на диване, и смотрит на него сверху вниз.
- Вот теперь я верю, что это действительно ты, Тима. Только ты можешь так… выражаться.
- А до этого не верила?
- А до этого мне казалось, что это сон.
- Нифига себе сон! У меня в плече стекло торчит!
- Что?! Откуда?
- Бокал тут какой-то разбился…
- Ой, черт! Подожди, я сейчас!
Она убегает в ванную, оттуда кричит:
- Я сейчас аптечку принесу! Снимай футболку!
Послушно стягивает футболку, на белой ткани действительно алое пятно.
- Покажи! Ой, кошмар. И вправду стекло…
Колдует над его плечом, потом к коже прикасается что-то мокрое, больно! Он шипит.
- Тихо-тихо, – дует. – Вот как ты так умудрился?!
- Это ты мне скажи, какого черта у тебя тут столько стекла? Бокал, бутылка. Пепельница! С чего это ты курить вздумала?
Пауза. А потом, тихо:
- Я выживала, как могла…
Он поворачивает голову. Вряд ли он так увидит ее лицо, но хочет, чтобы она его услышала.
- Прости.
Она вдруг порывисто обнимает его сзади, руками поперек твердого живота, щекой к голой спине.
- Тима… неужели ты действительно вернулся?.. Насовсем?..
- Нууу… не то, чтобы насовсем…
- Тима!.. – задыхается от возмущения она.
Накрывает ее руки своими.
- Я же учиться буду… а это в другом городе. Но…
- Ты вернулся ко мне?! Или нет?!
- Конечно. Конечно, вернулся. Я же сказал.
- Скажи еще раз.
Вздыхает. И, негромко и прикрыв глаза:
- Люблю.
- Ты ужасный человек, Артим Литвинский. Но я тоже люблю тебя.
Они так долго еще сидят, в переменчивом свете от телевизора, на полу, обнявшись, среди осколков разбитого бокала.
 
____________
 
- Скажи мне, зачем ты приезжала тогда? Ты же знала, что я сам через две недели приеду?!
- Две недели – это много. Я соскучилась. И потом – ты же был рад. Тебе было приятно. Я прекрасно помню, КАК тебе было приятно.
- Было, - нехотя соглашается Литвин. – Но какого черта ты поперлась в Академию?!
- Я хотела повидать кое-кого… из знакомых своего отца. Он же там преподавал какое-то время, ты помнишь?
- Хрен такое забудешь, если его фотография висит в главном холле!
- Арти, да в чем дело, скажи мне? Чем это тебя так расстроило?
- Расстроило?! – он недовольно фыркает. – Ты знаешь, как меня теперь в Академии называют? После того, как узнали, что я имею честь быть бойфрендом дочери самого Бертрана Деларю?!
- Как?
Он морщится и отвечает. С явной неохотой:
- Деларю-Младший.
- Правда?
- Кривда!
Арлетт звонко хохочет.
- Что, смешно тебе?
- Ну, это же правда смешно, Арти!
- Нифига не смешно! Я уже и объяснять пытался, и говорил, и по-хорошему, и по-плохому. Без толку! – раздраженно.
- Я надеюсь, не побил никого? – подначивает его Арлетт.
- Уже подумываю об этом,  - мрачно отвечает он, прихлебывая кофе.
- Ты еще и драчун, Арти, - Арлетт игнорирует его нахмуренные брови. – Чем тебе фамилия Деларю не угодила?
- Ничем. Мне моя больше нравится.
- Ну, это легко исправить.
- Каким образом? – настороженно.
- Ну… просто стань Деларю… по-настоящему.
- Как это?!
- Тима… выходи за меня замуж.
Он поперхнулся так, что у него кофе пошел носом. Кашлял, вытирал лицо салфеткой, потом смеялся до слез.
- Тебе смешно, Арти?
- Очень,  - он чуть ли не хрюкает от смеха.
- Прекрасно, - пожимает губы она. – Я очень рада повеселить тебя.
Пытается встать, он перехватывает ее руку.
- Ох, Ален, погоди!
Еще одна салфетка, вытирает лоб, блин, кофе даже там.
- Слушай, ну это как-то…
- Я все прекрасно поняла, Артим.
Даже Артим? Мы надулись? Какая прелесть…
- Послушай, - пытается быть серьезным, но дико хочется ржать от одной только фразы «Тима, выходи за меня замуж». Никогда  бы не подумал, что услышат такое в свой адрес! – Не знаю, как тут у вас в Европе… может, мужики и выходят замуж, толерантность там и все такое, - титаническим усилием воли давит еще один приступ несвоевременного смеха, - а у нас в России мужчины замуж не выходят.
- Совсем?!
- Совсем. Женщины замуж выходят. А мужчины – нет. Они женятся.
- Ой, - Алька понимает быстро. Даже смущенно улыбается. – Я неправильно сказала?
- Совершенно неправильно.
- А как правильно?
- Знаешь, что? Давай уж лучше я скажу правильно. А то ты опять что-нибудь ляпнешь.
Она смотрит на него выжидательно. А Артем вдруг произносит, неожиданно для самого себя и легко:
- Выходи за меня замуж.
- Это предложение руки и сердца?
- Нет, - он отпивает кофе. – Это просто формальность.
- Формальность?
- Конечно. Мы живем вместе, нам хорошо вдвоем. Мы любим друг друга. Лично мне больше ничего не нужно. Но если уж тебе так хочется замуж…
- Хочется! – произносит она, вздернув подбородок и с вызовом глядя ему в глаза.
- Валяй,  - пожимает плечами. - Замуж так замуж. Я не против.
В ее взгляде – недоверие и изумление. Молчит.
- Или что… - он вдруг подозрительно сощуривается, - тебе нужно белое платье, фата, цветы, вот вся эта… ерунда?!
- А если и так? Это что – преступление?
- Это ужасно, - он неверяще качает головой. – Это преступление против человечности! Скажи, что ты пошутила! Давай просто распишемся в посольстве и все, а?
Она снова молчит.
- Вот так вот, да?.. – он театрально вздыхает, с видом великомученика закатывает глаза к потолку. – Ну, если тебе очень сильно хочется…
Арлетт не выдерживает и смеется. Встает из-за стола, подходит к нему, садится верхом на его колени. Пальцы ерошат волосы на затылке.
- Испугался, Арти?
- Ну, не то, чтобы слишком испугался. И если уж тебе так это нужно…
- Единственное, что мне нужно – это ты! Целиком и навсегда.
- Ну, это пожалуйста. Забирай!
- Целиком?
- Целиком. И учти – вместе с фамилией!
- Да? И как я буду называться тогда? Арлетт Литвинский?
- Арлетт Литвинская.
- Ой, - она морщит нос. – По-моему, звучит ужасно.
- По-моему, тоже, - соглашается он. – Но я не настаиваю.
- Я могу оставить свою фамилию?
- Можешь.
- Спасибо, - церемонно. – Я подумаю.
- На счет фамилии – думай. Насчет всего остального – вопрос решенный. Чтобы к этой теме больше не возвращаться.
- То есть – я не могу передумать выходить за тебя замуж?
- Нет, не можешь.
- Ужас, - смеется Алька. – Ты тиран.
- Мы, русские, все такие.
- Медведь-тиран,  - она уже вовсю хохочет.
- Да. Помни об этом.
 
________________
 
- Арти, вставай!
На каждое ее «Вставай» он отвечает нечленораздельным мычанием, ворчанием, вздохами и попытками спрятать голову под подушку. Приходится стаскивать одеяло.
Литвин садится на кровати, прижав подушку к груди, как самое дорогое и ценное, что у него есть. Недовольный, хмурый, невыспавшийся
- Ну, какого черта, Ален? Дай поспать, а?!
- Тима, ты спишь уже почти сутки. Как настоящий медведь!
- У меня был экзамен! Я, блин, пер тридцать километров! С набором и потерей высоты. Маршрут третьей категории сложности, между прочим! С элементами скалолазания. А еще надо было на точках отмечаться и в заданное время уложиться. И еще груз на себе тащить. А еще… короче, я устал!
 Он откидывается назад, прикрывая лицо подушкой. И оттуда неразборчиво:
- Одеяло отдай!
- А ты не хочешь…
- Не хочу! Ничего не хочу! Спать хочу!
- …посмотреть итоговый протокол прохождения трассы...
Он снова резко садится.
- Протокол? Уже? Так рано?!
- Ну, официально результаты будут только завтра, - самым невинным тоном произносит Арлетт.
- Аааааааль… - этот предупреждающий тон ей хорошо известен.
- Но мне, неофициально, по старому... так сказать, знакомству, дали распечатку.
- Покажи!
- А волшебное слово?
- Быстро!
- Не то слово.
Он отбрасывает в сторону подушку, Арлетт поспешно отступает к двери.
- Я тебя выпорю!
- Жду – не дождусь, - это уже из коридора.
- Аленка! Ну, скажи хоть… я сдал?!
Вот теперь тон такой, как надо. Просящий.
- Да, - она возвращается в спальню, садится рядом. – У тебя второй результат. Поздравляю.
- Второй? – сознание цепляется за первое попавшееся слово. – А кто первый?
- А тебе обязательно надо быть первым?  - усмехается она. – Там разница между первыми двумя результатами настолько несущественна…
Он кивает рассеянно. Даже не верится, что все позади. Три года весьма непростой учебы, теоретические курсы  - "Летнее спасание", "Зимнее спасание", "Первая помощь и неотложная медицина", "Воздушное спасание", "Спасание в особых условиях". А все это еще распадается на кучу отдельных дисциплин: Спасательные работы на скальном рельефе, в снегу, на льду, на горнолыжных трассах и трассах высокогорного скитуринга; взаимодействие с экипажами вертолётов при воздушном спасании; спасательные работы при сходе лавин; спасание из ледниковых трещин; ориентирование; поисковые операции.
Практические занятия, которые не давали расслабиться – лыжные и пешие походы, восхождения, скалолазание. С горнолыжной подготовкой у него проблем не возникло, и корки альпийского инструктора он получил почти сразу. Курсы санитаров по линии Красного Креста. С десяток реальных спасательных операций, в которых он принимал участие, как стажер. Да всего и не перечислишь.
А в самом начале… Спустя пару недель после поступления он смирился с мыслью, что он, Артем Литвинский, белый гид и бла-бла-бла – лох полный по целому ряду направлений, затолкал попранную гордыню куда подальше и взялся за занятия всерьез.
И теперь… теперь это все позади. Даже не верится…
- Поздравляю тебя с зачислением в «альпийский спецназ», - Алька обнимает его за плечи. – Рад? Что-то по тебе не видно…
- Конечно, рад. Просто до сих пор поверить не могу…
- А я вот не могу поверить, что теперь замужем за настоящим альпийским спасателем.  Такая честь, - она пытается его рассмешить, растормошить.
- Привыкнешь, - он обнимает ее в ответ. – Я ж привык к мысли, что сплю с дочкой самого Бертана Деларю.
_________________

Усе есть, даже записано) Потому и принесло, а не занесло) Слалом по - Темному называетсо)


Хм...тот дятел получил по шее за протягивание лапок к шОдевру. Пару ударов и все. Спите спокойно)

Шизанутые паранойики и кусачие до жути. Еще и кунаи всегда при себе)


Та че там сложного?)) Лаврентий Падлыч ибн Шушан тор Кукуцапль ака Зорька)
Во))
З.Ы. Главу читаю) Пока лампочки живы)
_________________

 » Эпилог. Сказочный.

Эпилог. Сказочный.
           
  Солнце встает над горнолыжным комплексом, находящимся на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря. Светило церемонно раскланивается с трех- и четырехтысчниками вокруг, придирчиво оглядывает деловито забегавшие по тросам новенькие кабинки «Доппельмайер», зажигает огни в чистых окнах многочисленных гостиниц и кафе.
На белом снегу яркими пятнами краски виднеются кляксы техники: большие кляксы – красные и желтые «Пистон були» и «Приноды», разноцветнее кляксы поменьше  - Арктические коты, Рыси, Полярисы, Ямахи – снегоходы всех фирм и расцветок.
Результат работы ночной смены трудяг-ратраков – белоснежный «вельвет» приглашает самых неугомонных и самых страждущих оставить на нем свой первый росчерк кантом. Кафе гостеприимно распахнули свои двери для тех, кто уже успел с утра пораньше выложиться на трассе и устать, чтобы сесть, перевести дух, выпить чашку чая или горячего шоколада и полюбоваться через огромные окна на горы вокруг.
Все это очень похоже на Альпы. Но это не Альпы. Над крышей приводной станции  самого верхнего подъемника развевается флаг – бело-сине-красный.  В кафе и гостиницах звучит русская речь, хотя тут говорят и на многих других языках – английском, французском, немецком.
Это свежеотстроенный российский горнолыжный курорт. Здесь все пытаются сделать по образцу лучших альпийских аналогов, в него вложены сотни миллиардов рублей, приглашены самые известные европейские специалисты. Курорт готовится через пару лет принимать крупные международные  горнолыжные соревнования. А пока он открыт для всех желающих.
В одно из верхних кафе заходит пара посетителей. Это первые клиенты в этот яркий солнечный январский день. Бармен дружелюбно улыбается им. Посетители – двое молодых мужчин лет двадцати-пяти –двадцати семи, один бордер, другой лыжник, заказав себе по чашке чаю, принимаются бурно обсуждать свои первые за сегодня спуски и впечатления.
- Атас!.. – бордер ерошит влажные волосы. - Вот это каааайф!.. Вот это гору отгладили!
- Ага, - соглашается лыжник.- «Вельвет» такой, что ух! Несет! У меня даже слезы под очками выступили от скорости!
- Ну что, по чайковскому и еще три круга нарежем?
- Легко!
- А ты пацана видел?
- Вообще безбашенный!  - восхищенно качает головой лыжник. – Пролетел мимо, я даже охнуть не успел. Но валил технично, четко, на кантах.
- Спортсмен, наверное. Из детской секции.
- Нет,  - качает головой лыжник. – Спортсмены на другой горе тренируются.
- Ну, тогда не знаю…
Дверь открывается, впуская еще одного посетителя. Двое беседующих оборачиваются и видят, как в кафе входит предмет их обсуждения.
Парнишка лет одиннадцати-двенадцати, довольно высокого роста и крепкого телосложения для своих лет. Дорогущее шмотье самых известных брендов, шьющих одежду для катания, горнолыжные ботинки «Atomic» самой последней модели – видимо, родители на чадо денег не жалеют. Привычным движением задирает очки на шлем, а затем снимает и сам шлем. Коротко стриженые волосы отдают рыжиной, яркие зеленые глаза, до невозможности конопат. В общем, колоритный хлопчик. Друзья с интересом разглядывают парнишку, а тут как раз начинается неожиданное представление.
- Василий! – бармен через стойку церемонно протягивает пацану руку. – Мое почтение!
Тот со всей серьезностью отвечает на рукопожатие взрослого.
- Антон, доброе утро. Погода сегодня замечательная, не так ли?
Бывшие собеседники, а теперь – наблюдатели за разыгрывающейся перед их глазами сценой, едва успевают подавить невольный смешок.
Мало того, что тон мальчишки не по-детски серьезен, так и говорит он… Для человека по имени «Василий» – так просто обхохочешься. С акцентом, картавит, хотя звучит это забавно и даже… мило.
- Да, погода чудесная. Василий, вам как всегда?
Лыжник и бордер переглядываются. Вам?! Все интереснее и интереснее…
- Да, будьте так любезны.
- Как трасса, Василий? – бармен Антон выполняет заказ – наливает из аппарата горячий шоколад.
- С каждым днем все лучше и лучше. Местами – даже на твердую четверку.
- Ребята на ратраке стараются,  - бармен ставит перед парнишкой заказ.
- Это заметно, - тот пригубливает напиток. – Хотя в паре мест все равно бортики нарыли. Но по сравнению с тем, как готовили склон два месяца назад…
Бармен согласно кивает.
- Как отец?
- Не знаю,  - подмигивает мальчишка улыбающемуся Антону. - Он уходит на работу, когда я еще сплю. Приходит вечером домой  и запирается в кабинете с бумагами и ноутбуком.
Антон сочувственно качает головой.
- А матушка?
- А матушка в Чили. Через пару недель обещалась быть. Приедет, вставит нам с отцом… как это говорят… пиз…
- Пистон? – услужливо подсказывает бармен.
- Вроде другое слово,  - задумчиво хмурится рыжий пацан. – Но что-то вставит точно.
- За что?
- Отец снова желудком страдает. Живет на таблетках.
- Печально. Надеюсь, там ничего серьезного.
- Ерунда. Вот маман приедет – и у него сразу все пройдет.
- Хорошо, - бармен усмехается. – А вам-то, Василий, за что пистон?
- Палец сломал. И по математике двойка за четверть.
- Ай-ай-ай… Как же вы так неаккуратно?
- Да палец фигня, зажил уже. А вот математика – это полная засада!
Собеседник сочувственно молчит.
- Спасибо за шоколад, Антон.
- Куда сейчас?
- В парк поеду, на трамплины, - мальчишка натягивает балаклаву.
- Отрабатывать «бэк-флип»?
- Не, поработаю над приземлением в «свиче». Что-то нет у меня стабильности в этом элементе.
- Ну, удачи! Берегите себя, Василий.
- И вы себя, Антон,  - серьезно отвечает парнишка.
 - КТО ЭТО?! – едва хлопает дверь кафе, оба оставшихся посетителя тут как тут, не сводят любопытных глаз с бармена. – Что это за Вася такой?
- Вася Литвинский,  - бармен невозмутимо протирает стойку от капель шоколада.
- Кто он?!
Бармен смотрит на своих собеседников слегка недоуменно. Пожимает плечами.
- Сын Артема Борисовича Литвинского.
- А кто этот Артем Борисович?!
Антон смотрит на них уже как на полоумных. Но поясняет:
- Начальник местной лавинно-спасательной службы. Вы что, не знаете, кто такой Литвинский?
И лыжник, и бордер синхронно-отрицательно качают головами.
Бармен снисходительно пожимает плечами – дескать, бывают же такие экземпляры…
- Погоди, погоди… - лыжник хмурит лоб. – Литвинский, говоришь? Знакомая фамилия… Литвинский, Литвинский… - и, едва не задохнувшись своей догадкой: – Так это что – Литвин, что ли?
- Он самый,  - подтверждает Антон.
- Что за Литвин? – вмешивается в разговор бордер.
- Да погоди ты! – отмахивается тот от товарища. – ТОТ самый Литвин? Литвин МакЛауд? Альпийский Охотник? Тот самый, который…
- Тот самый, - преувеличенно размеренно отвечает бармен.
- О ком вы говорите, я вообще не понял?! – бордер по-прежнему не понимает, о чем речь.
- Блин, Влад! Этот Литвин… легендарная личность в Альпах. Мне его в прошлом году показывали, когда я в Кицбюэле был. Он русский, но уже лет пятнадцать там живет. Сертифицированный спасатель. Но дело не в этом даже, - лыжник качает головой, будто не веря тому, что сам говорит. – Он… сколько его раз лавины таскали - мне кажется, он и сам не знает. И он выживал. Каждый раз. Как заговоренный. Он вот, говорят, может на склон посмотреть и сказать точно - поедет склон или нет. И никогда не ошибается. Он вечно во всякие жопы ввязывается, в самые тяжелые и безнадежные спасательные операции. Он, наверное, не одну сотню людей спас. Ну, е-мое, так и не объяснишь… Литвин – это Литвин. Он там почти легенда. Его все знают.
Бармен занимается своими делами, согласно кивая во время рассказа.
- Какой-то нереально крутой перец, типа? – уточняет бордер.
- Именно. Слушай,  - обращается лыжник к бармену, – а здесь-то он каким ветром? Ему и в Альпах неплохо было, вроде бы?
- Сюда лучших специалистов приглашали. У нас ведь впервые планируют проводить соревнования такого уровня, облажаться никак нельзя. Ни на чем не экономили, а уж на кадрах  - тем более, они ж, как известно, решают все. А когда всплыла фамилия Артема Борисовича… Когда там… - многозначительный жест пальцем вверх,  - узнали, что в числе лучших альпийских специалистов по горной безопасности есть русский… Его кандидатура была первой в списке. А он, говорят, думал недолго и почти сразу согласился. Полгода уже здесь работает. Сначала один приехал, потом вон сына забрал сюда… Ну, вы Василия видели…
- Слушай, ну вообще, - лыжник изумленно качает головой. – До сих пор не верю… что сам Литвин здесь… А это точно он? Тот самый Литвин? ТОТ самый?
- Зачем вы спрашиваете, раз все про него знаете? Конечно, тот самый. Он такой один.
_________________
 
«… есть и другие (снежные духи  – примечание мое), улавливающие атмосферу души тех из нас, кто родственен им мужеством, удалью и бесстрашием. Таких они могут любить странною, несоизмеримою с нами любовью. Они баюкают его на своих снежных коленях, открывают ему пути в глубину своих стран, показывают ему жуткое великолепие физических покровов своего царства и, не соразмерив своей грандиозности с нашей телесной малостью, готовы укутать его белым саваном под песни вьюг»
Даниил Андреев. «Роза мира».
 
Белые Врата невозможно обмануть. Они читают в вашей душе. И они сами решают – кто, как и когда пройдет через них. Не надо торопиться и спешить на встречу к ним. Время придет – и они сами позовут вас. Если вы этого стоите.
_________________

ВОТ ЭТО ОКОНЧАНИЕ!!!

Об остальном скажу позже.
_________________

Даша, солнце, дай пацалую! Это просто праздник души, все наши мечты осуществились-и признание, и свадьба, и детенок.
Артемий только ТАК мог в любви объясняться (без лишних сантиментов)-верю на все сто!
Пока одни эмоции, остыть мне надо, успокоиться, ух как здорово!

Сама торопила, проду требовала, а что теперь. . . это все? Как же мы без Темы?

Последняя глава и эпилог вместе! Огромное спасибо за такой чудесный подарок!
Эпилог, действительно, очень сказочные и замечательный!