Софья (Обманутые иллюзии) ИЛР

Спасибо за новую главу. Как бы Раневский не возненавидел Софи после свадьбы. Может пока еще не поздно Софи все же стоит отменить свадьбу?

Спасибо за продолжение!

Мало было Лиди, еще и Надин...А у Софи сердечко уже болит. Графиня верно Лиди на место поставила, вот только не поздно ли?
А может и надо помолвку разорвать?
Спасибо!!!

Юля, спасибо, очень интересный роман ..., хотелось бы, чтобы Софья стала увереннее в себе и своей индивидуальности...так волнует, что ты задумала дальше

Юлечка,спасибо за новую главу!Да уж,Александру не позавидуешь-с одной стороны долг перед семьей,с другой-чувство к любимой женщине и никакого выхода....Софье тоже не сладко- ведь нет ничего хуже для девицы,чем равнодушие и глухое раздражение со стороны нареченного!Но вот где-то теплится тайная надежда,что Надин-то окажется ничем не лучше Лиди и Александр рано или поздно это поймет.Ведь как известно-от любви до ненависти один шаг!

Спасибо за новую главу. Но у меня возник вопрос - а почему роман назвали "Обманутые иллюзии"? Чьи иллюзии?
Вы написали, что к середине будет понятно, что нужно изложить в аннотации. Ну что ж , будем ждать с нетерпением продолжения. Вариантов развития романа много, интересно, по какому направлению будет развиваться роман.
Честно говоря, мне понравилось, что у Софьи появились теплые чувства к Александру. А вот Алексея жалко. Сомневаюсь, что Лидия изменится в лучшую сторону, выйдя за него замуж. Таких людей могут изменить в лучшую сторону только очень сильные потрясения, когда они начинают думать не о себе, а о ком-то другом.

Юля очень интересная глава, такая насыщенная событиями - ух!!
Александр - все больше симпатии завоевывает. Его теплые чувства к родственникам, готовность нести ответственность за их судьбы.
Волнующий момент - решил лично объясниться с Надин, уважая ее и их любовь. Но вот Надин - мало того что быстренько замуж собралась, еще и уколоть пытается. Не показалось мне, что ее чувства глубокие, как у Александра.
Влюбленность, желание блистать в обществе, а потом оскорбленное самолюбие, что ее отвергли. Даже не пыталась особо его понять.
Но возможно это ему и поможет забыть Надин.

Лидия - привыкшая, что весь мир должен вращаться вокруг нее, внезапно обнаруживает, что это не так.
Тут не только ее вина, ошибки воспитания. Первый звоночек был - когда куклу разбила. Вот тогда нужно было ребенку объяснять.
Но кого это волновало. Что выросло - то выросло.
А теперь жизнь будет учить. И лекарство будет горьким. Первый урок уже получила.
Но я надеюсь, что Андрей и Ольга Николаевна ей в этом помогут/изменится/

Софи - много испытаний приготовила ей судьба, я буду просто с удовольствием наблюдать за героиней.
Как отличается реакция Надин и Софи на рассказ Александра!! Софи переживает чужую боль как свою, попыталась его поддержать, рукой прикоснуться.

Юлечка, спасибо за роман.

Спасибо за продолжение!
Вот и происходит то чего я и опасалась. Софи жаль, очень тяжело ей сейчас. Не удается Александру в полной мере совладать со своими чувствами. Не лежит его душа к ней и присутствие ее его тяготит, кажется что Надин предает и себя, свои чувства. А она чувствует это. Ко всему прочему Надин еще и из соседнего имения. Не избежать им встреч, вроде нынешней. А Софи было жалко до слез, когда он постеснялся ее познакомить с Надин. А его мысли , его отношение к ней... нет слов.
А вот чувства Софи к Алексею прошли довольно быстро. Мне кажется, что она и не его любила. а тот образ который сама себе придумала. Она очень одинока. живет в своем замкнутом мире, ни друзей ни подруг, только Андрей, тетя с дядей да дедушка. И тут он, такой красивый, блестящий, наверняка с очаровательной улыбкой. Душа компании, легкий в общении, яркий представитель того мира с которым она увы не смогла совладать. А мы всегда стремимся к чему-то другому, к тому что отличается от нас. Возможно ей казалось что если он влюбится- все изменится и жизнь заиграет яркими красками. Она ощущает себя невзрачной серой мышкой, а он тот кто в ее представлении подходил под образ сказочного принца. Я думаю- это одна из первых ее иллюзий, которая быстро рухнула как карточный домик.
А Лидия медленно, но верно разрушает свое счастье. Казалось бы такие мелочи незаметные, но они накапливаются, накапливаются... Назначила дату на более поздний срок. Наверняка из-за какой-нибудь глупости. Может летняя погода ей кажется подходящей для этого знаменательного события. А может хочет насладится своим нынешним положением и вниманием поклонников, видя в их глазах надежду на то что она разделит с ними свою судьбу... Кокетничала с Раевским на глазах Алексея, что привело к первой крупной ссоре... И то, что не вышла к нему после ссоры из-за того что ей не понравился свой внешний вид. Но Алексей подумал о другом. Сейчас то ей это пошло на пользу, он почувствовал себя виноватым. Но всегда ли так будет? На долго ли хватит его терпения. Про ее поведение с Софи и говорить не хочется. Меня это начинает смешить. У нее потрясающая логика. Избаловали ее родители. Андрея наверное воспитывали в большей строгости, как продолжателя рода и ответственного человека. А она "принцесса". Лучшие платья, игрушки. Восхищались ее красотой и очарованием. Куча поклонников мечтает о ней. А она уверенна, что живет в этом мире исключительно для своего удовольствия. И она уверенна, что из рук обожающих ее родителей попадет к не менее обожающему ее супругу. Который будет боготворить ее, безмерно благодарный судьбе за то что она появилась в его жизни.
_________________

Юля, спасибо за продолжение!
___________________________________

Спасибо, Юля, за главу!!!
Очень жаль Софи!!!
Жду продолжения!!!
_________________

Юлия, большое спасибо за главу)))
_________________

Девочки, всем доброго времени суток. Вот и добралась я до компьютера.

Lerochka, Ася, Лера, Оля, Малинка, девочки, спасибо Вам. Мне очень приятно, что у романа есть читатели.

Оксана, скорее Софья может его возненавидеть, если он и дальше продолжит шарахаться от нее. Сложный вопрос даже для меня, как для автора, что уж говорить о Софи. Отменить, значит, потерять всякую надежду на то, чтобы быть с ним, и как тогда быть с теми чувствами, что она испытывает к Александру. Здесь Софье тоже присуща некая доля эгоизма: "Пусть он не любит, но все равно будет со мной".

Ох, болит. Душа мается, и хочется быть с ним и боится, что это ей еще больше огорчений принесет.

Ну, что задумала? ))). Однозначно - это еще только цветочки были, ягодки позднее будут.

Оксаночка, Здесь та ситуация, когда они оба зависят друг от друга, но для Софьи она отягощается еще и тем, что у нее появились чувства к Раневскому. Ей вдвойне тяжелее. Она и хочет этого брака и боится, что окажется совершенно ненужной. Даже, если Александр и охладеет к Надин - это не значит, что все свое внимание он обратит на Софью.

Иллюзии не только у Софьи. Алексей не видит недостатков Лидии, Александр не замечает достоинств своей избранницы, Софья видит только хорошее в людях. Впереди всех героев ждут серьезные испытания. Кто-то с честью выдержит их, а кто-то сломается, но все они научатся смотреть на мир по другому.

Сюжет у автора продуман почти до конца, есть несколько глав в запасе (черновики пока, конечно), но честно, иногда вдруг приходит озарение и сюжетная линия меняется едва ли не в корне. )))

Этого следовало ожидать. Он единственный, кто обратил на нее внимание, пусть даже из меркантильного интереса. К тому же хорош собой (в кавалергарды уродцев не брали (шучу)).

Вот уж кому суждено все свои иллюзии утратить.
Без сомнения, Лидию ждут большие перемены и сильные душевные потрясения. Но вот только ли станет она другим человеком, после всего что ей доведется пережить?

Верно подмечено. И поспешное согласие на брак другому - всего лишь способ отомстить за уязвленное самолюбие. Только как бы Надин сама себя не наказала таким образом.

Боюсь, что в дни суровых испытаний рядом не будет Андрея, не будет Ольги Николаевны, и придется Лидии самой выучить все эти горькие уроки.

Жаль только, что Александру не нужно ее сочувствие и понимание. Жаль, что он не видит в ней сострадания, душевной доброты. Все что она в нем вызывает - раздражение. Софья для него лишь способ поправит свои дела.

Это тоже своего рода иллюзия. Он думал о совместном будущем с любимой женщиной, а вместо этого жизнь поставила его перед сложным выбором. Можно было опустить руки и пусть тогда сестра и невестка с детьми барахтаются сами в той грязи, что оставил после себя Анатоль.

Очень верное замечание. Увидела красавчика гусара и потеряла покой. Но на поверку Алексей далеко не принц на белом коне.

Лидия привыкла поступать сообразно только своим желаниям. Ей еще только предстоит понять, что мир вращается отнюдь не вокруг нее, что и она может оказаться пешкой в чужой игре.
___________________________________

Юлечка, спасибо за очередную главу. Прочитала с огромным удовольствием!
_________________

 » Глава 4

Глава 4




К концу марта вновь намело сугробы и похолодало. Вопреки всем ожиданиям начало апреля выдалось сырым и промозглым.

- Весна, как женщина – переменчива и капризна, - шутил Андрей, ожидая, когда возница подаст господам сани после окончания крёстного хода в светлый праздник Воскресения Христова.

- Такова женская природа, - поддержал его Корсаков и тотчас поднёс к губам руку Лидии, одарившей его сердитым взглядом.

Раневский промолчал, лишь невесело усмехнулся, отвернувшись в сторону.

«Слишком переменчива, слишком ветрена, слишком непостоянна, - вздохнул Александр, вспоминая последнюю встречу с Надин. – Отчего солгала, что приняла предложение Березина? Уязвить хотела? Полно. Неужели мало ей мучений моих, надо чтобы ещё ревностью терзался. Да имею ли право ревновать, коли сам через седмицу с другой под венец иду? Сам себя в угол загнал. Может отступить, пока не поздно? Да в том-то и беда, что поздно», - глянул на свою невесту Раневский. Замечая иногда её робкие взгляды и смущённые улыбки, Александр всё более сомневался в своём решении. Отчего он был уверен, что Софья к нему равнодушна? Как вышло, что ошибся в том? Куда как проще было бы, не будь она им так увлечена. Разве мало заключается союзов по велению разума, а не сердца? И живут же не худо, как все. Но как быть с теми чувствами, что сумел вызвать к себе, сам того не желая? Не было ответов ни на один из этих вопросов. «О, Боже, зачем мне её любовь? Зачем? Нет больше муки, чем знать о том. Как же ноша сия тяжела!»

С трудом подавив раздражение, Александр подал Софье руку, помогая ступить в сани, слегка сжал маленькую пухлую ладошку, прощаясь и отвернулся, как только сани Завадских отъехали с церковного двора. Корсаков напротив - долго смотрел вслед.

- Не жалеешь? – поинтересовался Алексей, застав Раневского врасплох.

- Нет! – излишне резко ответил Александр.

- Ну, мне-то можешь и правду сказать, - усмехнулся Корсаков, заметив, как стиснул зубы Раневский, как слишком поспешно отвёл взгляд.

- Не в том дело: жалею я или нет, mon ami, - вздохнул Александр. – Софи заслуживает лучшей доли, чем та, что она обретёт со мной. Я не люблю её, и видит Бог, никогда не смогу ответить на её чувства.

- А я вот напротив, люблю. Люблю, так что сердце болит, - исчезла улыбка с губ Корсакова. – А Лиди играет мною, моими чувствами, для неё моя любовь - очередная забава.

- Я плакал — ты смеялась, шутила надо мной, – процитировал Раневский.

- Моею забавлялась сердечною тоской! – подхватил Алексей. – Предлагаю выпить за любовь. Едем в Троицкий! Я угощаю!

- Не сегодня, - улыбнулся в ответ Раневский. – Не сегодня, mon cher ami, боюсь, нынче я плохой собеседник, увы.

В ночь перед венчанием Софье не спалось, каждый нерв был натянут, как струна. Может быть, это её воображение играло с ней злые шутки, может быть, она слишком много значения придавала каждой мелочи, каждому взгляду, каждому слову, но отчего-то казалось, что Раневский день ото дня становился всё более холоден к ней. Поутру пришла Алёна, принесла чай и лёгкий завтрак, распахнула плотные портьеры. Нехотя поднявшись с кровати, Софья уставилась в окно. В сером сумраке пасмурного утра за окном мелкой крупой кружился снег.

- Это хорошо, Софья Михайловна, - улыбнулась ей камеристка. – Коли дождь или снег в день венчания, жизнь семейная непременно счастливая будет.

- Кабы так и было, Алёна, - вздохнула Софья.

Постучавшись, в комнату кузины проскользнула Лидия.

- Софи, - смущённо улыбнулась она, - я знаю вы с Александром Сергеевичем уедете сегодня… Кто знает, когда свидимся теперь? Прости меня, прости за всё. Не держи на меня зла.

- Я не держу зла, Лиди, поверь, - улыбнулась в ответ Софья, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

- А вы, барышня-то, поплачьте, - распуская закрученные на папильотки локоны, заговорила Алёна. – Сейчас поплачьте, чтобы потом при замужней жизни слёз не лить.

- Софи, скажи, что чувствуешь? Страшно тебе? – поинтересовалась Лидия, устраиваясь в кресле.

- Страшно, - повернулась к кузине Софья. – Страшно, Лиди. Я хочу этого и боюсь.

- Чего бояться-то? – пожала плечиком Лидия. – Раневский хорош собой, кто знает, может быть, если бы я его увидала раньше, чем Алексея Кирилловича, может…

- Ой, барышня! – взвизгнула Алёна, неловко подвинув чайную пару и уронив ту на пол.

- Разиня косорукая! - подскочила Лидия, глядя на забрызганный чаем подол белоснежного шёлкового капота. – Вот ужо велю тебя на конюшне выпороть.

- Надобно застирать сразу, а не то пятно останется, - пробормотала Алёна.

Сердито сверкнув глазами, Лиди выскочила из комнаты.

- Зачем ты, Алёна? – повернулась к ней Софья. – Знаешь же, что накажет.

- Вовсе нет, - отмахнулась Алёна. – Мне Ольга Николаевна вечор сказали, что я с вами, Софья Михайловна, поеду.

Софья притихла перед зеркалом, пока Алёна колдовала над её прической. Вновь вспомнился тот сон, в котором она видела Александра и Лиди. Отчего Лидия заговорила о том? Сама прощения просила, каялась… И без этих, сказанных как бы между прочим слов, хватало в голове тревожных мыслей. Ночью ей мерещились видения одно страшнее другого: то Раневский не приехал к венчанию, то приехал, да отказался от неё перед всеми.

Задумавшись, Софья не заметила, как Алёна закончила укладывать локоны и отступила в сторону рассматривая свою работу.

- Ну вот, только платье надеть осталось, - довольно заметила камеристка.

Софья кинула быстрый взгляд в зеркало: её собственные огромные голубые глаза со страхом смотрели на неё из зазеркалья. В дверь тихо стукнули, и в комнату вошла Ольга Николаевна.

- Софи, душа моя, как хороша ты нынче, - улыбнулась графиня.

Открыв шкатулку, что принесла с собой, Ольга Николаевна вынула длинные бриллиантовые серьги.

- Надень, - протянула она их Софье. - Это маменьки твоей были.

Софья замерла перед зеркалом, чуть качнула головой, любуясь игрой света в прозрачных гранях. «Заметит ли Раневский все мои старания?» – вздохнула девушка.

- Tantine, может статься так, что и Александр Сергеевич меня полюбит? – не сдержала своих страхов Софья.

- На все воля Божья, Софи, - вздохнула Ольга Николаевна, - счастлив тот, кто может довольствоваться тем, что имеет.

Спустившись к подъезду, Софья с помощью Дмитрия Петровича поднялась на подножку экипажа и заняла место напротив Лидии и Ольги Николаевны. Андрей уехал раньше и должен был встречать их вместе с Раневским и Корсаковым у церкви Святого Владимира, что в Старых Садах. «Быстрее, быстрее!» - стучало в висках под мерный стук колёс по мостовой. Экипаж остановился прямо у ступеней храма. Выглянув в оконце, Софья разглядела всех троих на крыльце. Александр, несмотря на непогоду, был без шинели и с непокрытой головой, его алый вицмундир был хорошо заметен среди остальных, как и белый ментик Корсакова. Опираясь на руку Дмитрия Петровича, Софи торопливо спустилась с подножки и остановилась, ожидая пока дядюшка поможет сойти на землю Лидии и Ольге Николаевне. Раневский не поспешил им навстречу, так и остался стоять на крыльце, перед входом в храм.

У Софьи тряслись коленки, пока она под руку с Дмитрием Петровичем поднималась навстречу своему наречённому. Чопорное сухое приветствие: ни улыбки, ни тёплого взгляда в её сторону. Положив пальчики на согнутую в локте руку Раневского, Софья вошла с ним под своды старинной церкви. Андрей помог ей снять крытый бархатом салоп, Ольга Николаевна осторожно расправила тонкое кружево фаты. Приняв из рук священника зажжённую свечу, Софья перекрестилась и, чуть повернув голову, украдкой глянула на Раневского. В тот момент, когда рука Александра коснулась свечи, пламя колыхнулось и погасло. Тихий вздох за спиной, заставил девушку похолодеть: «Господи! Спаси и сохрани!» - прошептала она, едва шевеля побелевшими губами. Тотчас подскочил худенький дьячок и подал батюшке другую свечу, которую тот и вложил в руку Раневского.

- Суеверие – есть грех, - покачал головой батюшка и продолжил начатый обряд, - Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков!» «Аминь!» - донеслось со всех сторон. Софья вполуха слушала напевные слова обряда, и только повторяла про себя: «Господи! Спаси и сохрани его! Спаси и сохрани целым и невредимым! Для меня, прошу, сохрани!» «Обручается раб Божий, Александр, рабе Божией, Софье, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь». Отступив в самый дальний угол храма, тихо всхлипнула Надин, прикрыв ладошкой рот. «Обручается раба Божия, Софья, рабу Божию, Александру, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь», - тонкий золотой ободок скользнул на безымянный палец правой руки.

- Имеешь ли ты искреннее и непринуждённое желание и твёрдое намерение быть мужем этой Софьи, которую видишь здесь перед собою? – обратился к Раневскому священник.

- Имею, честный отче, - тихо, но отчётливо прозвучало в храме.

- Не связан ли ты обещанием другой невесте? – продолжал вопрошать святой отец.

- Нет, не связан, - даже не повернув головы к Софье, ответил Раневский.

- Лжец! – выдохнула Надин.

Не в силах и далее присутствовать, девушка, осторожно пробираясь между прихожанами, заторопилась к выходу. Движение в задних рядах привлекло внимание Андрея. Обернувшись, Завадский застыл в немом удивлении: «Она! Бог мой, это же она! Девушка из парка». Не думая о том, что делает, Андрей последовал за незнакомкой. Он догнал её, когда барышня торопливо спускалась по ступеням к небольшой коляске, в которой, судя по одежде, её дожидалась прислуга.

- Говорила я вам, барышня, не надобно было сюда ехать, - участливо проговорила женщина, протягивая обшитый кружевом платок своей хозяйке.

- Mademoiselle, постойте! – выкрикнул Завадский.

Стоя на подножке экипажа девушка обернулась.

- Что вам угодно, сударь? – глядя на него сверху вниз, поинтересовалась она.

- Кто вы? Зачем приезжали?

- Не важно, - высокомерно улыбнулась Надин. – Теперь уже не важно. Ступайте, сударь, ваше место там, а не здесь.

Надин грациозно опустилась на сидение и отвернулась от Завадского. Коляска тронулась, унося её прочь, а Андрей так и остался стоять на месте. Перед глазами всё ещё стояло видение - заплаканное лицо, улыбка сквозь слёзы, высокомерный взгляд, за которым прятались боль и отчаяние. Очнулся он лишь тогда, когда открылись двери храма, и шумно приветствуя молодую чету, на улицу высыпали те, кто был на венчании.

«Господи, - перекрестился Завадский, - сохрани сей союз».

Раневский молча предложил руку супруге, помогая спуститься по ступеням храма, помог подняться на подножку экипажа и сам забрался следом. Карета, запряжённая великолепной гнедой четвёркой, тронулась с места, увозя молодожёнов к дому Завадских, где давали торжественный обед по случаю свадьбы. Софья тяжело вздохнула, но тотчас ироничная улыбка скользнула по её губам: «Ни пылких признаний, ни страстных поцелуев, только ледяное молчание между нами». Ещё в храме она ждала хоть малейшего знака с его стороны, что небезразлична ему, но тщетно.

- Чему вы улыбаетесь, madame? – глядя ей в глаза поинтересовался Раневский.

- Только что и остается, Александр Сергеевич, - отозвалась Софья. – Плакать, видимо, уже поздно.

- Вам хочется плакать? – приподнял бровь Раневский. – Разве это не то, чего вы желали?

- А вы? Вы тоже желали этого? – огрызнулась Софья, чувствуя, злость на него за этот невозмутимый тон, иронию, сквозящую в каждом слове.

- Нет! – камнем упало между ними. – Но постараюсь стать вам хорошим мужем.

Софья едва не рассмеялась: «Боже! Как он собирается стать мне хорошим мужем?! Целовать в щёчку по вечерам, желая спокойной ночи, или по утрам - доброго утра?»

- Я совершила ошибку, - тихо проговорила Софи. – Я не должна была соглашаться на брак с вами.

- Чего вы хотите от меня, Софи?! – чуть повысил голос Раневский. – Я никогда не говорил, что люблю вас… Никогда не обещал вам ничего сверх того, что могу предложить.

- А что вы можете мне предложить, Александр Сергеевич? – глядя прямо ему в глаза поинтересовалась Софи. – Что, кроме имени?

И тотчас осеклась, видя, как побледнел Раневский, как заходили желваки на скулах, каких трудов ему стоило удержать себя. «Боже! Зачем я это говорю? Зачем хочу сделать ему больно? Потому что мне больно от его безразличия, от его отчуждения. Но негоже так семейную жизнь начинать».

- Простите меня, Александр Сергеевич, - опустила глаза девушка.

- Ну отчего же, Софья Михайловна, продолжайте в том же духе, - усмехнулся Раневский. – Вы нынче имеете полное право попрекать меня моим незавидным положением.

- Пожалуйста, простите, - отчаянно прошептала она. – Я не должна была…

- Вам не за что извиняться, - отозвался Раневский. – Вы абсолютно правы: мне нечего вам предложить кроме честного имени, - отвернулся от жены Александр.

Экипаж остановился, спустившись с запяток, ливрейный лакей Завадских распахнул дверцу. Раневский вышел и, помедлив немного, протянул руку жене, помогая спуститься.

На крыльце особняка молодых встретили Ольга Николаевна и Дмитрий Петрович. От взгляда графини не укрылись ни бледное лицо Софьи, ни хмурый вид Раневского. Оба опустились пред графской четой на колени, принимая родительское благословение. Поднявшись, Раневский помог встать Софье, запутавшейся в длинном подоле подвенечного платья. Тяжело опираясь на его руку, Софья, дурно алеющая лицом, досадуя на себя за свою неуклюжесть и неловкость, испытывая жгучий стыд, поднялась и стала подле Александра. Со всех сторон их поздравляли, желали долгих лет, семейного счастья, скорейшего прибавления в семье. Раневский с вежливо-отстранённой улыбкой, принимал приличествующие случаю поздравления, в то время как для самой Софьи, всё слилось в какой-то смутный нестройный хор голосов, мелькание знакомых и незнакомых лиц. Закружилась голова, то ли от тесноты в маленькой гостиной, где собрались в ожидании молодых гости, то ли от неимоверного напряжения дня, потребовавшего от неё немалых душевных сил. Стиснув зубы, Софья всеми силами старалась удержаться на ногах, не поддаться тому вихрю, что грозил увлечь её сознание куда-то в темноту. Она немного перевела дух лишь тогда, когда прошли в столовую и расселись за праздничным столом. Тихо зазвенели столовые приборы, чуть громче хрусталь, когда произносились здравицы в честь молодых. Софи ничего не ела, ей даже от одного вида стола, заставленного разной снедью, становилось дурно. Пригубив вино, она искоса глянула на супруга, увлечённого беседой с очаровательной соседкой. Тоскливо сжалось сердце: сколько ещё кокеток будет виться вокруг него, кому ещё он будет столь же открыто улыбаться? Тяжело вздохнув, Софья опустила глаза в бокал с вином, который к тому времени уж совершенно опустел. Поставив его на стол, она посмотрела на лакея, наливавшего вино. Юноша с невозмутимым видом вновь наполнил её бокал. Отрешившись от всего, Софи откинулась на спинку кресла и представила себе, что её нет в этой столовой, что она наблюдает за всеми со стороны, будто бы подглядывает в щель между портьерами, спрятавшись у дверей. Так бывало в детстве, когда они с Лидией тайком пробирались из детской комнаты к входу в бальную залу, чтобы только одним глазком взглянуть на роскошные платья дам и вечернее убранство комнат, пока mademoiselle Элоиза не находила их и не водворяла обратно в детскую, лишая на следующий день десерта за непослушание.

- Софья Михайловна, - раздался голос супруга прямо над её ухом. – Ехать пора, дорога нам не близкая предстоит.

Вздрогнув и чуть не расплескав вино, Софья поднялась со стула. Поставив бокал, опёрлась на предложенную руку и на деревянных, негнущихся ногах вышла из-за стола. «Как? Так скоро?» - охватила её паника. К ней уже спешила Ольга Николаевна, дабы проститься и проводить к ожидающему их экипажу Раневского. Пока длился свадебный обед, прислуга уложила вещи новобрачной, и вот она уже прощалась с близкими, стоя в передней московского особняка Завадских. Лидия коснулась её щеки небрежным поцелуем, пожелав долгих лет вместе. Отчего-то при этих словах кузины вспомнилось, как погасла свеча в руках Раневского во время обручения. Мысленно произнеся: «Отче наш», Софья улыбнулась ей в ответ. Дед обнял трясущимися руками, Софье вдруг показалось, что глаза Петра Гавриловича подозрительно блестят, но старый граф не дал ей убедиться в её подозрениях, торопливо попрощался и ведомый под руку камердинером удалился в свои покои. Последним был Андрей, стиснувший её в крепком объятии и пообещавший навестить при первой же возможности.

Тяжёлый дормез, слегка покачиваясь на рессорах, покатил прочь от Первопрестольной, увозя Софью в другую, новую для неё жизнь. Отчего-то смутно вспомнилось её первое путешествие из Петербурга вместе с дедом, когда она уезжала из столицы, ещё совсем девочкой, не зная, чего ей ждать от будущего. Точно также и сейчас она не знала, что ждет её впереди.

Александр, погружённый в свои мысли, на молодую супругу внимания не обращал. Предоставленная сама себе, Соня откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Голова кружилась от выпитого вина, от тяжести одолевавших её мыслей. Накануне промучившись всю ночь бессонницей, она и сама не заметила, как провалилась в сон. Проснулась Софья от резкого толчка, когда экипаж тряхнуло на ухабе. От падения на пол её удержали сильные руки супруга. Стремительно выпрямившись и убрав руки с её талии, Александр вернулся на своё место. Пока он был так близко к ней, Софи успела вдохнуть исходящий от него чуть пряный аромат «Eau De Cologne» (Кёльнская вода или Одеколон). Захотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запустить пальцы в мягкие кудри, но не посмела даже взглянуть на него, чувствуя, как жаркой краской заливает лицо и шею от греховности мыслей, вызванных этой нечаянной близостью.

Когда добрались до Рощино, уже совсем стемнело. На задний двор встречать хозяина усадьбы высыпала почти вся прислуга. В неверном свете факелов Софье мало кого удалось разглядеть. Раневский коротко распорядился разобрать багаж. Поднявшись на крыльцо, Александр взял жену за руку:

- Вот супруга моя, Софья Михайловна Раневская, - обратился он к челяди. – С этого дня ваша барыня и хозяйка.

- Долгих лет вам барин с барыней, - послышалось со двора, мужики, кланяясь, поснимали шапки.

- Тимофеевич, - подозвал Раневский дворецкого, - проводи Софью Михайловну до её покоев.

- Сюда пожалуйте, - кланяясь ей, проговорил слуга.

Оглянувшись на Раневского, который, передав её заботам дворецкого, более не обращал на неё внимания, Софья последовала за прислугой. В комнате её уже ожидала Алёна. Камеристка помогла ей разоблачиться, убрала подвенечное платье, разобрала сложную причёску и расчесала пушистые густые пряди. Остановившись перед зеркалом, Софья оглядела своё отражение. Ночная рубашка, столь тонкая, что казалась прозрачной в свете нескольких свечей, не скрывала очертаний её тела, тонкие бретели не скрывали покатые плечи и полные руки. Застеснявшись собственного вида, Софья, подхватила плотный шёлковый капот и, накинув на плечи, туго затянула пояс.

- Принести, вам что-нибудь? – поинтересовалась Алёна.

Софья отрицательно качнула головой:

- Ступай, - отпустила она камеристку и присела на банкетку перед зеркалом.

«Может свечи погасить? - поднялась она с места. – Нет, не буду», - медленно опустилась она на сидение. В коридоре послышались тяжёлые шаги. «Идёт!» – отчаянно забилось сердце. С тихим стуком закрылась дверь в будуаре. Софья замерла на месте, боясь шевельнуться. Александр остановился на пороге, прислонившись плечом к косяку. Мундир его был небрежно расстёгнут, в распахнутом вороте рубахи мелькнуло золотое распятие. Раневский не сводил глаз со своей юной жены, испуганно сжавшейся под его тяжёлым взглядом. Преодолев страх, Софья поднялась ему навстречу. Дрожащими руками распутала узел на поясе и, скинув с плеч капот, шагнула к нему. Александр окинул взглядом всю её фигуру в невесомом одеянии. «Не смогу!» - мелькнуло в голове. – «Видит Бог, не смогу!» Всё в ней: полные руки, пухлые щёки, полное тело, просвечивающее, через тонкую материю, вызвало в нём отвращение.

- Доброй ночи, Софья Михайловна, - поднёс он к губам мягкую пухлую руку, едва коснувшись её невесомым поцелуем.

Развернувшись, Раневский покинул спальню жены, слишком громко хлопнув дверью. Подняв с пола капот, Софи завернулась в него и рухнула на кровать, стараясь заглушить рвущееся из груди рыдание. «Не захотел!» – стукнула она кулаком по подушке. Как жить дальше, если только один её вид, у него омерзение вызывает? Как жить с этим, если самой ей до дрожи в кончиках пальцев хочется коснуться его? Вволю нарыдавшись в подушку, Софья уснула. Наутро проснувшись с больной головой и опухшим лицом, Софи долго плескала почти ледяной водой на отёкшие веки, стараясь избавиться от следов ночных слёз. Алёна, поджав губы, застелила постель. «Не приходил, стало быть, барин, - расстроилась девушка. – Ох и наплачется барыня со своим мужем-красавцем. Хуже будет, если дворня шушукаться начнет. Неужто не понимает, на что жену свою обрекает? Нынче слухи среди челяди гуляют - завтра по соседям пойдут».

Старательно разобрав спутанные локоны, Алёна собрала волосы барыни в тяжёлый пучок, выпустив на волю несколько длинных вьющихся прядей.

- Платье какое желаете надеть? – поинтересовалась она.

- Ой, да мне всё равно, - отмахнулась Софья.

Вздохнув, Алёна отправилась в гардеробную. Выбрав лёгкое утреннее платье из голубого муслина, которое необычайно шло её хозяйке, подчеркивая цвет глаз и свежесть юного лица, девушка вернулась в спальню. Одевшись, Софья позвонила. Явившийся лакей, склонился в почтительном поклоне:

- Завтрак, барыня, подать прикажете?

«Это что же? Он меня спрятать ото всех решил?!» - недовольно воззрилась на слугу Софья.

- Проводи меня в столовую, - распорядилась она.

- Милости просим, - предлагая следовать за ним, отозвался лакей.

Распахнув перед ней двери в столовую, слуга отступил в сторону. Остановившись на пороге, Софья оглядела просторную светлую комнату. За столом было четверо: совсем юная девушка, чертами своими очень схожая с Александром, молодая женщина лет тридцати и две девочки.

- Bonjour, - растерялась Софья, ожидая увидеть здесь Александра и встретившись с совершенно незнакомыми ей людьми.

- Bonjour, - услышала Софи за своей спиной и, оглянувшись, выдохнула с облегчением.

Раневский предложил ей руку и проводил к столу.

- Прошу прощения, - обвёл взглядом своих домочадцев Александр, - мы поздно приехали вчера, и я не успел представить вас друг другу. Моя сестра Екатерина Сергеевна Раневская, - кивнул он девушке. – Ma belle-soeur, (моя невестка) Натали и мои племянницы: Мария и Елизавета, я вам рассказывал о них, - повернулся он к Софье.

- Рада знакомству, - робко улыбнулась Софья.

- Моя супруга, Софья Михайловна Раневская. Прошу любить и жаловать, - закончил с представлениями Раневский.

- Видимо дела ваши, Александр, из ряда вон плохи, - усмехнулась Натали, поднимаясь из-за стола.

Софья во все глаза смотрела на черноокую красавицу, позволившую себе столь язвительную и бестактную реплику в адрес главы семейства.

- Уже нет, - тихо ответил Раневский. – Благодаря Софье Михайловне, вы вскоре сможете переехать в Штыково, и мы более не будем портить друг другу аппетит по утрам.

Наталья демонстративно покинула столовую, всем своим видом показав, что не желает находиться здесь в обществе деверя и его супруги.

Кити, раздосадованная поведением Натальи, постаралась сгладить ситуацию:

- Софья Михайловна, вы позволите. Мне хотелось бы показать вам усадьбу после завтрака.

- Я, - Софья бросила вопросительный взгляд на супруга, - я не знаю…

- Прекрасная мысль, - повернулся к ней Александр. – Я прикажу коляску заложить.

Завтрак продолжился в полном молчании. Девочки, окончив трапезничать, тихо выскользнули из-за стола и, сделав книксен, торопливо удалились из комнаты вслед за матерью. Раневский тоже не стал задерживаться. Сославшись на занятость, Александр оставил молодую жену в обществе своей сестры.

- Я буду ждать вас во дворе, - улыбнулась Кити, выходя вместе с Софьей из столовой.

Софи благодарно улыбнулась в ответ. Она заметила, что сестра Александра окончила завтракать, куда раньше её, но осталась за столом, чтобы ей не было одиноко.

Торопливо переодевшись в платье для прогулки и, накинув на плечи тёплый шерстяной плащ, Софья поспешно спустилась вниз. Кити оказалась приятной собеседницей. Софья откровенно любовалась девушкой: «У неё будет тьма поклонников», - с некой долей зависти отметила она. Кити же с удовольствием рассказывала об имении, то и дело, указывая вознице, куда ещё их отвезти.

- А хотите, я вам любимое место Саши покажу? – блеснув глазами, поинтересовалась она и смутилась от того, что назвала брата по имени, как привыкла.

«Саша, - мысленно произнесла Софья, будто пробуя имя на вкус. – Саша, доведётся ли мне когда-нибудь называть его так?» - вздохнула она.

- Хочу, - улыбнулась она замершей в ожидании Кити.

Коляска остановилась недалеко от обрыва над рекой. В общем-то, небольшая речушка, нынче вобрав в себя все талые воды в округе, бурным потоком неслась по бескрайней равнине.

- Скоро здесь всё зелено станет. Вот тогда красиво будет, - тихо заметила Кити, стоя рядом с Софьей на краю обрыва.

- Здесь и сейчас красиво, - мечтательно вздохнула Софи. – Простор какой, аж дух захватывает.

- Софья Михайловна, вы не держите зла на Наталью, - тихо заговорила девушка. – Она не всегда такой была. Пока Анатоль жив был…

- Я понимаю, - перебила ее Софья, не желая, чтобы Кити вслух произнесла слова, указывающие на причины, по которым семья Раневских оказалась в столь плачевной ситуации и которые, собственно, и привели Александра к браку с ней.

- Вы знаете, - печально улыбнулась Кити.

Софья кивнула в ответ, не желая продолжать разговор на эту тему.

На обратном пути обе молчали. Кити гадала о том, знает ли Софья о Надин, а Софья пыталась понять, отчего лицо Натали показалось ей знакомым?

Александр появился только к ужину. Натали в столовую не спустилась, сославшись на нездоровье, девочки остались ужинать у себя в детской, и в итоге, за столом они оказались втроём. Кити не стала задерживаться и, как только позволили приличия, торопливо пожелав всем спокойной ночи, оставила Софью наедине с мужем.

Софи отодвинула тарелку, мучительно краснея под внимательным взглядом Раневского. «Он, наверное, думает, что я слишком много ем, - решила она и потянулась к бокалу с вином. – И слишком много пью», - заметила она его ироничную усмешку.

- Покойной ночи, Александр Сергеевич, - поднялась она из-за стола.

- Уже покидаете меня? – улыбнулся Раневский. – Вижу, моё общество вам не слишком приятно.

- Скорее уж наоборот, - пробормотала себе под нос Софья и вздрогнула от того, что Раневский со стуком поставил на стол пустой бокал.

- Сядьте! Пожалуйста, - смягчил свой приказ Александр. – Софи, я полагаю, что пришла пора объясниться.

- Объясниться?! – распахнула глаза Софья. – О, не утруждайте себя объяснениями. Мне всё и так понятно. Как скоро вы желаете вернуться в Москву, к прежнему образу жизни?

- Откуда у вас подобные мысли? – скривился Раневский. – Я лишь хотел сказать, что мы слишком мало знаем друг о друге и я, полагаю, нам обоим понадобиться время, чтобы привыкнуть к новому положению.

- Я думаю, вам вечности не хватит, - опустила глаза Софья. – Довольно, отпустите меня и не будем больше о том.

- Ступайте, - обронил Раневский.

- Я полагаю, мне не стоит ждать вас в своей спальне? – набралась смелости Софья.

Александр сглотнул ком в горле и отрицательно качнул головой.

- Я не стану тревожить вас сегодня. Вы расстроены и сами не знаете, что говорите.

«О, я знаю, что говорю! - хотелось выкрикнуть Софье, но она промолчала. – И сегодня, и всегда, вы никогда не переступите порог моей спальни! Боже, веду себя как распутница. Мыслимо ли мужчине, пусть даже он и супруг, законный предложить подобное!»

На третий день по приезду в Рощино Александр уехал. Раневский сухо попрощался с женой, обещая вернуться так быстро, как только это будет возможно. Встреча ему предстояла принеприятнейшая. Одно из имений Раневских – Штыково Анатоль умудрился заложить Московскому опекунскому совету. Процентов по этому долгу набежало немало, но Александр надеялся, что тех денег, что он получил в приданое за Софьей, будет достаточно, чтобы расплатиться. Переговоры заняли немало времени, Раневскому неоднократно намекали, что имение убыточное и на него есть весьма выгодный покупатель, что, настаивая на том, чтобы выкупить закладную, он поступает себе в убыток, но Александр твёрдо стоял на своём и в итоге выкупил заложенную братом усадьбу.

Неимоверное облегчение испытал он, держа в руках расписку о выкупе закладной. Теперь можно будет отдать Штыково Наталье, дабы раз и навсегда избавиться от её общества. Ещё при жизни брата, Александр не раз ловил на себе задумчивые взгляды своей belle-soeur. Будучи старше его на четыре года, в свои тридцать один Натали оставалась весьма привлекательной особой и, как полагал Александр, у Анатоля были вполне весомые поводы ревновать красавицу жену. В последние годы Александр редко бывал в имении и вовсе не потому, что не скучал по отчему дому. Причиной всему была безумная ревность брата, вопреки всякому здравому смыслу решившему, что Елизавета вовсе не племянница Александру, что родство, связывавшее их, что ни на есть самое кровное. Анатоль полагал, что отцом Елизаветы является не он, а Александр. Как на грех, Лизонька вовсе не походила на своего родителя, но зато много чего взяла от дядюшки: такая же светловолосая с ясным голубым взором, она, несомненно, обладала чертами Раневских, но вот только не теми чертами, которые хотелось видеть в дочери Анатолю. Наталья на все истерики супруга только молча улыбалась в ответ, не подтверждая и не опровергая его обвинений.

В Рощино Раневский вернулся поздней ночью. Софью разбудил лай собак на псарне. Приподнявшись с постели, она прислушалась к неясным звукам, доносящимся со двора. Когда же по коридору раздались тяжёлые шаги, Софи безошибочно определила поступь супруга. Соскочив с кровати, Соня, накинула на плечи капот и выглянула в коридор: «Я лишь одни глазком взгляну», - пообещала она самой себе.

Ступив в тёмный коридор, Софья замерла. В конце галереи она различила две фигуры: мужскую и женскую. Прикусив костяшки пальцев, чтобы не вскрикнуть в голос, Софи тихо прикрыла двери в свои покои и вернулась в постель.

- Полно, Натали, - оторвал руки женщины от своей шеи Раневский. – Ни тогда, ни сейчас вы не нужны мне.

- Сам придёшь, Саша, - улыбнулась Наталья, - на коленях приползёшь, - провела она кончиками пальцев по щеке деверя.




/
___________________________________

Юля, мне очень нравится такой поворот- появление невестки. Софья очень молоденькая, у нее даже полнота еще молоденькой девочки. Все-таки, мне кажется, что пройдет время и Софья изменится физически, будет похожа на свою красавицу-мать.
Но это мне хочется, а вот как Вы это решите, мне очень интересно. Буду ждать следующую главу. Я скажу одно - читая ваши романы, я никогда не испытывала скуки, всегда было интересно - а что там дальше?