Научиться дышать 18+

Дорогие читатели, всем здравствуйте! Сообщаю, что завтра будет глава
___________________________________

Здравствуйте! Добавьте, пожалуйста, в блог

Ура!!!
_________________

Наташа, спасибо!!! Как я рада!!!
Жду)))))
Доброй ночи девочки!!!!!
___________________________________

Ната, мы в предвкушении! Ждём продолжения.
Почитаааем , насладимся и снова будем ждать новеньких глав . Мы ж такие, мы не отстанем, до самого финиша добежим . Такие вот мы приставучиии...
_________________

Здравствуйте. Вы уже там. Приятного чтения)



Ната, ты у меня ассоциируешься с солнечными смайликами. И тебе приятных снов!)

Приставайте полностью)) Честно, даже словами не передать, как приятно видеть, что кто-то ждет новые главы. Я же новичок, думала, меня вообще никто не заметит
Поэтому я каждому сердечно рада. Ну и пишу 11 главу, пока один из моих редакторов носится по горам)))
___________________________________

Доброе утро Наташа, девчата!!!!!
Всех с началом новых трудовых будней!!!!!
Желаю успешного дня и отличного настроения!!!!

Наташа, спасибо!!!! Очень приятно, что я вызываю такие ассоциации))))
И конечно в приятном ожидании))))))
___________________________________

Здравствуйте!!Очень понравился Ваш роман!!!Примите пожалуйста в читатели.

Рада всех приветствовать! Седьмая глава скоро появится, а я напоминаю, что потом продолжения не будет числа до 5 августа точно. Но уже почти весь роман написан, так что осталось дождаться редактора)
Всех благодарю за отзывы и ожидание новых глав. Вы очень меня вдохновляете

Спасибо большое. Неимоверно приятно.

Вроде он и не хочет к ней приближаться, а причина каждый раз находится.

Нет, они дружить не будут. Ваня все же не имеет к нему никакого отношения. А то у нас тут уже получится какая-то супер огромная семья. Но история Димы и его мамы закончится на радостной ноте, не переживайте))

Он понимает в душе, что она ни при чем, но хочется сорваться именно на ней. Ничто человеческое даже Ване Волкову не чуждо.

Вот видите, то он для вас слишком идеальный, аж сахар на зубах скрипит, то стоило мне добавить ему больше человечности и свойственной ей горячности и ошибочности суждений, как опять же фу, теперь он не такой рыцарь. Порой сложно понять, что все-таки люди ждут от романа, поэтому автор сам выбирает, какими ему делать своих героев. Но хочется напомнить, что в работе описываются люди, самые обычные и простые, такие же, как мы и все. А потому ошибки и не всегда достойные той или иной личности поступки - явление не то что нормальное, а даже закономерное.

Он у нее будет в 10 главе, такой всплеск, что весь гной из ее души выдавит. А дальше полегче станет. Ну относительно.

Уже подбираемся к этому)



Лучшее суммирование всего произошедшего Можно взять эпиграфом)


Еще раз всем спасибо и за отзывы здесь, и в блоге.
___________________________________

 » Часть 2 Глава 7

Если бы человек мог снять с себя боль утраты — это сделало бы его неполноценным человеком.

Олдос Хаксли «Остров»

Ноябрь разлился пятнами грязных луж под ногами, каждому шагу прохожих сопутствовало типичное кряканье промокших ботинок и порой злые короткие замечания о том, как уже достал этот ненавистный дождь. Редкие яркие лучики желтых, красных, зеленых зонтов украшали серость приближавшихся к зиме дней.
Взглянув на свинцово-серое причудливое небо, которое вызывало у нее ассоциации с красками, Ирина вздохнула и закрыла зонт. Казалось, будто незадачливый ленивый художник подобрал самый дешевый, незатейливый холст с плохим покрытием и просто вбухал на него серо-буро-малиновой краски, накапав еще сверху белого для разнообразия. Затем неаккуратно прошелся старой кистью — и осеннее небо готово!
Ноги несли ее в направлении городской больницы. Похоже, больница снова стала тем страшным местом, каким когда-то зарекомендовала себя для нее — адом, тюрьмой без выхода, собственным непрекращающимся кошмаром. Когда-то ей небезосновательно казалось, что она не выберется из этих стен, не избавится от удушающего запаха лекарств, не сможет потом отмыть себя от больничного смрада. Именно так ощущаешь себя в психиатрическом отделении любой, даже самой дорогой клиники.
Таня сегодня работала, но согласилась встретиться в небольшой перерыв. Ирина устроилась на мягком кожаном диванчике в коридоре, но диван ощущался жесткой лежанкой, к которой ее могут приковать в любой момент. Девушка тряхнула головой и нервно скрестила пальцы. Она ощущала себя змеем в райском саду. Таня хорошая девушка, действительно светлая и добрая, хотя порой (пример с мамой Димы тому доказательство) расчет и цинизм берут верх и над ней. И она пришла сейчас к ней, чтобы просить о запретном.
Человек и есть свой собственный искуситель. Ему не нужны никакие Змии, он сам возьмет запретный плод и все, что захочет к нему вдобавок. Людям только кажется, что их вечно кто-то соблазняет и толкает на грех. Бес попутал, так мы говорим? Но этот бес живет в каждом из нас, у этого беса наше лицо. Человек являет собой самую страшную инфекцию зла и стремится заразить всех вокруг себя.
— Ира, минутку, — ее солнечная голова со светящимся улыбкой лицом высунулась из двери кабинета.
— Хорошо, я жду.
Так похожа на Карину, если не брать в расчет незначительную разницу в тональности их внешности. Таня жизнерадостная красотка, но отдающая холодом России; Карина же помесь жарких тропиков и итальянского солнца. Ирина застыла, завязнув в своих зыбких воспоминаниях. И почему все они, как одно, были негативными?! Почему мы, люди, делаем со своими жизнями что угодно, просто все, что только возможно, лишь бы не быть счастливыми?..
— Ну, как ты? Что-то с той женщиной? — Татьяна освободилась и присела рядом с подругой.
— Слава богу, с ней все в порядке. Она в больнице сейчас лежит.
— А ее сын?
После секундной заминки, зная, что последует после ее ответа, она сказала:
— Живет со мной, но это пока мать не выздоровеет.
— С тобой?! И ты смогла? Ира, я тобой горжусь.
Сейчас она скажет следующие слова, и гордиться будет нечем. Только человек может сочетать в себе и честь, и бесчестье; и прошлое, и настоящее; и радость, и боль. Человек — самая настоящая монета о двух сторонах. Переверни лицевой стороной — он сияет и излучает свет. Но можно открыть для себя и другую его сторону: трусливую, лживую, боящуюся собственной гнусной тени. Человек — это самый великий обман природы.
— В общем, Тань, мне нужна твоя помощь. Только ты сразу не отказывай, ладно?
— С чего бы я вдруг отказала тебе в помощи? — Татьяна прищурилась и все поняла по виноватому виду Вересовой. — Ты пришла просить не помощи, а чего-то, не имеющего с помощью ничего общего. И что нужно?
— Транквилизаторы или антидепрессанты, — на выдохе выпалила Ирина, воровато оглядываясь по сторонам.
— Нет, сразу нет. И думать тут нечего. Тебе не кажется, что ты обратилась не в то крыло клиники? У нас тут гинекология. Где я тебе достану эту наркоту? Прокладки — пожалуйста, а траликов у нас нет.
— Но ты же можешь. Попроси своего врача, пусть выпишет рецепт…
— Ира! — Девушка сжала ладони Вересовой, искренне за нее волнуясь. — Рецептурные препараты из области психиатрии приравниваются к наркотикам. Ты от них овощем станешь через месяц. Я знаю, — она подняла указательный палец, чтобы Ирина ее не перебила, — что ты их уже пила и овощем не стала. Однако ситуации разные. Тогда ты стояла на краю, таблетки тебя буквально за шкирку оттащили от бездны. Сейчас ты на краю не стоишь, поэтому они тебя туда столкнут. Борись с собой, черт возьми, сама!
Гнев так и исходил сокрушительными волнами от Татьяны. Люди любят примерять роль жертвы на себя и превращать свою жизнь в дефиле показной слабости. Сжечь легкие дотла сигаретами, покрыть свой мозг коррозиями от психотропных лекарств, загубить эндокринную систему, бесконтрольно поедая сладости всегда проще, чем встать с колен, отряхнуть штанины и вытащить себя из этого болота самостоятельно. Потому-то и говорят, что рожденный ползать никогда не сможет летать. Мы сами отрезаем свои крылья, сами с наслаждением вдыхаем запах сырой земли. Только мы сами решаем, стереть колени в кровь, ползая, или покорить вершины, воспарив высоко в небо.
— Тебе что, сложно помочь? Ты же работаешь в медицине, а она должна помогать! — с отчаянием воскликнула Ирина.
— Странные у тебя понятия о помощи. Возможно, поэтому ты до сих пор куришь и глотаешь «колеса» пачками? Потому что не можешь себе помочь… или не хочешь?
Ирина молчала. Она хочет себе помочь, но сил больше нет. Нет! Жить каждый день с Димой, работать каждый день с детьми… Боже, она уже не то что на краю, а давно ступила за край. Просто внешне все остается как прежде очень долгое время, а внутри ты уже покрылся трещинами и ссадинами, разваливаешься на части, но люди видят лишь верхушку айсберга. И она всегда улыбается.
— М! — Татьяна о чем-то вспомнила. — Ты помнишь, что когда-то свело нас друг с другом? Что именно проложило между нами мостик в больнице?
— Эм… Наверное, нет. Я помню только мрак и кровь из того времени.
— Книги! Нас объединила любовь к литературе в тот период. Ты рассказывала, что с недавних пор увлеклась чтением, так как больше ничего не осталось в жизни, а я со школы много читаю.
— И что? Это значит что-то важное?
— Очень важное, Ира. Книги — величайшие плоды человеческого разума. И тот, кто их не читает, никогда не проживет полноценную жизнь, никогда не расширит сознание. Зачем наркотики, когда есть библиотеки книг? Бесплатная эйфория в твердом переплете для мозга и души, бездонный кладезь мудрости мироздания. Только не читай современщину, по-моему, она губит любую светлую душу.
— Я не пойму, к чему ты это…
Татьяна сорвалась с места и скрылась в кабинете, из которого вышла. Вересова смотрела на ее удалившуюся фигуру с недоумением. Ей сейчас будут книжку читать, что ли? Но зачем, если между наркотиком и книгой она выбрала первое? Не проще ли оставить человека с его выбором наедине и дать последствиям сожрать его целиком? Ведь каждый имеет право на свободу.
— Вот, смотри. Я сейчас читаю эту книгу, — девушка вернулась с пухлой книгой карманного формата.
— Хаксли «Остров», — прочитала Ирина. — Я знаю его по «О дивный новый мир». Там, конечно, описано жуткое будущее для человека, но вполне им заслуженное. Интересно?
— Очень, но суть не в этом. Эту книгу невозможно читать быстро, можно просто-напросто захлебнуться идеями автора. Поэтому я читаю медленно и делаю пометки интересных цитат.
— Я вся внимание.
Татьяна пролистала книгу до нужной страницы и отыскала требуемый абзац:
— Вы находите, что наша медицина чрезвычайно примитивна?
— Нет, она не примитивна. Она ужасающа; ее и медициной-то нельзя назвать. Да, ваши антибиотики превосходны. Но лучше бы научиться повышать сопротивляемость организма, чтобы не приходилось к ним прибегать. Вы умеете делать фантастически сложные операции, но не умеете объяснить людям, как надо себя вести, чтобы прожить без них. И так абсолютно во всем. Если ваше здоровье подорвано, вам поставят заплату, но ничего не делается ради его поддержания. Помимо канализационных стоков и искусственных витаминов, профилактика почти отсутствует. А ведь у вас бытует пословица: лучше предупредить, чем лечить.
— В этом твоя проблема, Ира. Ты думаешь, что антидепрессанты поставят заплатку на порвавшихся местах твоей души, и все будет ок. Но ок не будет. Как насчет профилактики? Обратись к психиатру еще раз.
— Не-ет, с меня хватит. Я не стану по-новой все кому-то рассказывать в надежде, что мне выпишут таблетки.
Она понимала, что никакие беседы уже не помогут. Невозможно залечить рану мазью, если болит сама душа. Боль идет изнутри, и как сильно и много не заливай ее водкой — прижечь не получится. Но так хотелось убежать от нее хоть на неделю-две. Так хотелось.
— Расскажи о своем состоянии. Это из-за мальчика, да? Ты не можешь справиться с нагрузкой. И в школу зачем пошла работать? Знала же, что не сможешь.
— Я хотела попробовать выбить клин клином, и вроде бы получалось.
С ее губ чуть не сорвались слова: «Пока не появилась Света Демьянова, и я не узнала о скорой свадьбе Волчары». Но Вересова предпочла сохранить это нытье при себе.
— Тань, я чувствую себя чокнутым страховщиком, героем «Бойцовского клуба» Паланика. Я почти не сплю, бросила курить — у меня крыша едет и плывет. Скоро появится свой клуб и самое страшное — Тайлер Дерден.
— А чем тралики помогут? Обеспечат тебя иллюзией сна на пару дней? Твое сознание будет медленно подыхать от них, а сон будет нужен для забытья. Но потом и он пройдет.
— Пусть так. Это лучше, чем то, что есть сейчас. Я скоро стану походить на Джейн из «Желтых обоев», стану видеть ползающих женщин в стенах и в конце концов сама встану на четвереньки.
— Этого автора я не читала.
— А вывод таков: все из-за этих козлов — мужиков!
Татьяна горько усмехнулась. Как она и думала, Иру мучили мысли о мужчинах. Не повезло ей со всем мужским полом, какой был в ее жизни. Или… ей не повезло с самой собой, раз она выбирала уродов и бросала хороших парней.
— Может, тогда тебе пока завязать с литературой? Боюсь, она пагубно на тебя действует.
— Литература тут ни при чем. Дело все в том, что моя убогая жизнь находит отражение в таких вот страшных, психоделических работах, а не в мелодрамах и милых романчиках. Ладно, я тогда пойду.
— Только, пожалуйста, не пытайся достать эту отраву. Ты разрушишь себя.
— А это уже мой выбор. Если я всю жизнь делала неправильный, зачем менять традицию?
Шаги Вересовой утихли у двери, когда Татьяна снова кое-что вспомнила. Она понеслась за подругой и успела ее догнать еще в здании больницы.
— Ир, я еще хотела зачитать тебе короткую строчку из этой книги.
— Валяй, — пожала плечами Ирина, которой было уже глубоко все равно на любые мудрые слова.
Девушка открыла потрепанную страничку с загнутым уголком и помеченными ручкой полями:
— Оба мы — жертвы чумы двадцатого века; но в данном случае это — не Черная Смерть, а Серая Жизнь. Далее дело за тобой, подруга.
Эти слова отпечатались в памяти Вересовой, словно отлитые стальным клеймом, выбитые на наковальне. Серая жизнь и есть чума их мира, когда одиночество правит бал, погоня за деньгами определяет все цели, а счастье стало слишком материальным и меркантильным — его можно даже потрогать и взвесить. Ранее невесомое, парящее чувство, которое невозможно схватить ручищами и сгрести в охапку, стало лишь кучкой жалких плотских удовольствий, на которые люди тратят свои жизни.
Путь домой лежал через аптеку. И, может, она бы уже распрощалась со своими бунтарскими мыслями, но они снова подняли мятеж, стоило ей завидеть такую желанную вывеску: «Аптека». Словно рекламный баннер на вратах Эдемского сада: «Яблоки со скидкой. Успей купить сейчас!»
Но все это отговорки. Никакое подсознание не руководило ее действиями, это она сделала шаг по направлению к аптеке, и она сама приняла такое решение. Легче всего списать свой дурной поступок на демонов, но как быть, если кровожадный и хищный демон — это ты сам?
— Добрый день, — с легким волнением, которое уже начало разрастаться в душе, поздоровалась с фармацевтом Ирина. — Я бы хотела узнать о приобретении лекарства.
Она назвала хорошо знакомые ей таблетки, которые уже имели честь побывать в ее жизни, мозге, даже в ее кошмарах. Они сводили ее с ума в первые дни, чуть не довели до суицида, но потом мозг привык к допингу. И стал получать кайф. Только люди, крепко сидящие на успокоительных средствах, знают, что чувства спокойствия и блаженства, сгенерированные таблетками, не поддаются простому описанию. Это тот самый покой, о котором каждый мечтает. Жаль только, что чем больше мечта, тем больше расплата за нее.
Ей ответили категорическим отказом, разглагольствуя о возможном наказании, но Вересова помнила свое прошлое. И кое-какие уроки она никогда не забудет.
— А если мы немного изменим тему нашего разговора? Скажем, вот так, — вкрадчиво сказала девушка и показала аптекарю пятитысячную купюру в кошельке. — Всего-то таблетки. Раньше мне их выписывал врач, а сейчас мне не хочется к нему идти. Помогите мне, а заодно и себе.
Женщина перед ней сомневалась. Как-никак она надела белый халат, а значит, он наделял ее особой ответственностью. Но ведь деньги на дороге не валяются, никогда. Да и ответственность эту легко с себя снять… вместе с халатом. А потом его застирать – и будто ничего не было.
— Подождите меня здесь, — все-таки сдалась перед такой заманчивой купюрой она и ушла на склад. — Одну пачку я могу вам продать.
— Пока и одной хватит,— Ирина схватила эту заветную упаковку, содержащую внутри себя спасение, и положила деньги перед кассиром. — Сдачи не надо.
Ветер не уставал хлестать ее по щекам, словно в наказание за столь низкие поступки. Она чувствовала себя мерзко. И Вересова вполне четко осознавала, что люди и есть наркоманы. Они готовы пойти на все, лишь бы избавиться от боли на какое-то время. Увы, навсегда это было сделать невозможно.
Мы рождаемся в боли. И умираем с ней же. Она единственная делает наше одиночество сносным, как бы глупо это ни звучало. Если человек не чувствует боли, скорее всего, он мертв. Живым такой привилегии не дано.

***
Работа впервые перестала быть средством ухода от реальности или клином, вышибающим другой клин. Таблетки подействовали сразу, и сегодняшнее утро принесло ей невиданную доселе порцию бодрости и энергии. И кофе был, и Джордан не нагадил в тапки, Дима тоже порадовал ее своим настроем.
Ирина старалась не думать о том, какой ценой она купила себе этот билетик в райские кущи. Может же грешник позволить себе кратковременное удовольствие?
— Доброе утро, класс, — почти пропела она, входя в кабинет. Дети ответили таким же радостным дружным хором. — Давайте начнем с выявления отсутствующих. — Она пробежалась глазами по классу и поняла, что отсутствует всего лишь один ребенок — Света Демьянова. — Что ж, нас сегодня много, почти все. Жду ваши рассказы о любимых зимних играх.
Дети выходили по одному к доске и рассказывали что-то о зиме, показывали рисунки… А мысли Вересовой крутились, как заевшая песня, вокруг Светы, Вани и Оксаны. У них в декабре свадьба. У Волкова есть дочь. Грусть пыталась пробиться сквозь броню наигранной душевной веселости, но как бы не так.
Ирина понимала головой, что ей становится дико печально от мыслей о Волчаре, но прочувствовать сейчас эту печаль каждым своим нейроном она не могла. В этом и состояла цель ее контрабанды таблеток: запереть это чудовище — боль — на замок. Она скучала по тем вечерам в деревне, когда были только он, она, Собака и непередаваемое ощущение правильности происходящего, когда все идет точно так, как и должно идти.
Но однажды она променяла деревню на дорогие апартаменты, Ваню на Сережу, Собаку на хаски и… правильность происходящего на абсолютное искажение и искривление собственной жизни.
Так, за размышлениями и гляделками в окно на пасмурную, чем-то недовольную погоду, подошел к концу ее рабочий день. Таблетки не переставали поддерживать в ней тонус, поэтому Вересова настроилась на поход по продуктовым магазинам и вкусный вечер в компании Димы. Отдохнет – впервые за много дней. Все с этими таблетками стало впервые. То, что у обычных людей и так является нормой.
На улице словно бы лежала тень чего-то огромного. День стал короче, темнело теперь раньше. А у Волчары свадьба через месяц… И ветер, как колючий репейник, цепляется за одежду и открытые участки тела. У Волчары есть дочь…
— Ира! — голос Оксаны вырвал ее из параллельной вселенной. — Привет.
— Привет, Ксюша.
— Я заехала сказать, что Светочка опять заболела. Холода ей тяжело даются.
— Хорошо. Я поняла.
— Хочешь, я подвезу тебя до дома?
Оксана не внушала ей доверия. Она что-то таила в душе. И этот ее визит никак не связан с желанием сообщить новости о Свете. Ирина была в этом уверена.
— Давай я сяду в машину, а ты расскажешь мне, что хочешь от меня на самом деле, — произнесла Вересова и открыла дверцу джипа.
Как же там было хорошо! Особенно после этого ветра-человеконенавистника.
— Я ничего не хочу от тебя, Ир. Просто… я подумала, что мы могли бы подружиться.
— Что за странная тяга к дружбе? То с Ваней меня пыталась заново подружить, то теперь сама решила. Скажи честно, что с тобой происходит.
— Мне одиноко. С подругами не сложилось, а ты кажешься мне хорошей девушкой. Да, у вас с Ваней были какие-то проблемы в прошлом, но кого волнует прошлое?
«Тебя бы волновало, знай ты правду», — про себя произнесла Ирина.
— Ладно, мне делать сегодня особо нечего. Есть предложения?
Оксана кивнула, а в ее глазах загорелся энтузиазм альпиниста, который снова, после серьезной травмы, может забраться на высоченную скалу. Пока они ехали в неизвестном для Вересовой направлении, она не переставала гадать, что не так с этой холеной блондинкой. Машина, квартира, добившийся успеха Ваня, дочь, у которой появился шанс на выздоровление. Этого уже достаточно, чтобы не искать дружбы у незнакомых людей. И почему людям всегда мало того, что они имеют? Даже если, на объективный взгляд, они имеют все.
Через какое-то время они оказались на стоянке бара. Не дешевой шарашки, в какие она иногда забредала, чтобы снять нервное напряжение стопочкой-другой, а достойного заведения.
— Я угощаю, — произнесла Оксана и подозвала бармена.
— Я не против, только мне сок. Или минералку. Что угодно, только не алкоголь.
— Так неинтересно, но договорились.
Когда ее спутница залпом выпила первый бокал мартини, Ирина поняла, что ее роль в сегодняшней пьянке самая минимальная — что-то вроде декорации.
— Почему ты не пьешь? — обратилась к ней Оксана, делая новый заказ.
— Почему Ваня не в курсе твоей пьянки? — парировала Вересова.
Обе девушки усмехнулись и ничего не ответили. У них оказалось много общего и, к сожалению, это общее было не самым приятным. Когда тебя с человеком объединяют тайны, пусть и разные, эта связь будет прочнее, чем дружба.
— Где твои подруги? — спросила Ирина, потягивая сок через трубочку и чувствуя себя на седьмом небе от счастья, а то и выше. — Не представляю, чтобы у такой девушки не было подруг.
— Они были, и много. Я любила своих девчонок. Но жизнь – безжалостная сучка – всех у меня забрала.
— Господи, умерли все?!
— Нет. Ну, почти — остались в прошлом.
— Ясно…
Что же она скрывает? Что у этой ангельски милой блондинки случилось в прошлом? И как они познакомились с Ваней? В Ирине пробудился действительно сильный аппетит на смачные подробности их жизни.
— А твои друзья тут? — уже захмелевшие глаза Оксаны смотрели на нее в упор.
— У меня их вообще никогда не было. Только Ваня, да и того потеряла.
Нестерпимо захотелось выпить, но ни в коем случае нельзя. Иначе ее буквально разорвет на куски от смеси психотропных и алкоголя.
— Ир, ведь ты неплохая девчонка, — Оксану пробрало на откровенность, и она придвинулась ближе. — Почему он не хочет с тобой мириться? Я не понимаю.
— А я не понимаю, чего ты к нему пристала. Взрослый мужик — сам решит.
— У Вани тоже друзей не так много. Есть парочка коллег по бизнесу, с кем он близок, но не настолько, чтобы они могли зваться друзьями. Когда мы познакомились, у него была только Собака.
Сердце Вересовой защемило. Она знала, что Волчара одинок, как истинный волк. После того как он покинул деревню, друзей не осталось. Похоже, он не горел желанием их заводить. Друзья — опасная штука. Ты к ним привязываешься, а они оставляют тебя. Ты готов отдать им последнее, и они заберут его у тебя. Найти настоящего друга — то же самое, что найти подлинную золотую монету, а не позолоченный медяк.
— А, есть у него интересная знакомая. Он с ней по выходным в спортзале тренируется.
— Дай угадаю. Лилия?
— Да. Прикольная она.
И Лилия осталась в жизни Волкова. Только она, единственная глупая дурочка, сбежала из самого безопасного и уютного места в мире.
— Оксан, возможно, Ване хватает и такого количества людей в жизни. Не в людях счастье, а в их отношении к тебе. Можно завалить свою жизнь знакомыми и приятелями, но какой от них прок, если ты им нужен только чтобы выпить? А можно иметь одного человека и быть самым любимым и счастливым. Выбирать просто надо не по одежке.
— Я хочу… хочу, чтобы у него кто-то был, кто дорог ему.
— Ты же у него есть. Зачем еще ему пихать под нос женщину?
Она не ответила, и Вересова совсем растерялась. Что-то здесь не так… Неужто Оксана хочет оставить Ваню? Да быть такого не может. Но все ее речи настолько выбили почву из-под ног Ирины, что она была убеждена совершенно точно в том, что тайны у ее собеседницы совсем не детские.
— Оксан… Черт.
Видимо, ей не приходилось раньше столько пить. Оксана лежала головой на барной стойке, тонкий аромат ее духов превратился в алкогольный флер.
И что же ей теперь делать? Вересова набрала Волкова, но он не ответил. Повезло ей, ничего не скажешь. Придется везти Оксану домой, а там наверняка будет Волчара… Незаслуженного нагоняя ей не избежать.
Ирина уложила девушку на заднее сиденье автомобиля и, закрывая дверь, поняла, что у них есть еще кое-что общее:
— Обе мы — жертвы чумы двадцатого века; но в данном случае это — не Черная Смерть, а Серая Жизнь.
___________________________________

Спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо!

Абрамзон писал(а):
Ире нужен какой-то положительный всплеск

Он у нее будет в 10 главе, такой всплеск, что весь гной из ее души выдавит. А дальше полегче станет. Ну относительно. Shocked
Как долго ждать10-й главы. Спасибо за продолжение. Ира прямо ангел-хранитель Ксюши , как жизнь меняет людей (крылья скоро резаться начнут. ).
___________________________________

Allanotar, AAleksisa, Соечка, и вам спасибо


Не ангел-хранитель, но разумного в ней стало больше, это точно. Думаю, многие бы на ее месте так поступили по отношению к Оксане. Не бросать же в этом баре.
Кстати, крылья она вполне заслужила. Надеюсь, после десятой главы вы со мной в этом согласитесь))
___________________________________