Научи меня (СЛР)

Люда, спасибо, спасибо, спасибо! Замечательные такие кусманчики от твоей книги-пирога. Все очень понравилось, особенно наказание Миши. Выселить мужика из его собственной кровати - это круто! Конечно, далеко не с каждым этот номер бы прокатил (у кого-то могла быть и другая реакция), но с Мишей подействовало. Браво!
Я только не поняла фразы

Почему это и ее дом тоже, и именно по закону? Он что на нее полдома отписал? Или это просто фигура речи такая?
Очень меня пробрала сцена увольнения Кати. Сколько я таких злобных, завистливых баб встречала!.. Прямо перед глазами промелькнула целая картинная галерея. Как же Кате повезло с Мишей. Я ей тоже завидую, но белой завистью.


_________________

я немного от Катюхи прифигела, если честно. отмыли, нарядили, а она фигвамы рисует, понимаешь ли, не разобравшись. смелая такая, из грязи в князи, а туда же, на диван мужика выгнала а он, как большой и ленивый котяра, все терпит.
и еще

спасибо за продолжение! ты - талант)
_________________

НЕт, он их с Кириллом тоже записал, то есть это и их дом теперь. по закону. Это не фигура речи.

Марина, и не говори.
У нас история была на фак-тете. Девочка-лаборантка работала. Обычная, скромная очень, застенчивая. одевалась очень скромно, тихо говорила, почти зашуганная. Она сирота, мама умерла, а сама девушка как-то избежала детдома. И ее все жалели так, обсуждали, говорили, какая девочка бедненькая и т.д. Берегли ее. А потом она познакомилась с веб-дизайнером, довольно известным в нашем городе, замуж за него вышла, расцвела. Забеременела. И ее на работе элементарно травить начали - ни с того, ни с сего. В итоге даже декрет не дали - вынудили написать заявление и уйти.

Маруся, дело в том, что все жаловались на слишком тяжелое начало. Мол, все так плохо, грустно было, и сейчас я старалась сделать именно спокойно. Поэтому, наверное, и сосредоточилась на действии, а не на чувствах .
___________________________________

Да, ему там очень удобно....

А по поводу проды (мол мало эмоций), вся история эта более спокойная и более жизненная (как мне кажется). А в Танцовщицы ГГ совсем другие, у них темперамент такой , что все время эмоции кипят

Как всегда отличное продолжение!!
Людочка, спасибо!
Мишу жалко было! попал мужик!
Хотя на мой взгляд это еще от Юли легко и быстро отделались,
малой кровью, так сказать!
Начальница вообще дрянь! Все-таки, зависть гадкая штука!
Мне нравится глава, на самом деле начало было реально тяжелым.
Очень хочется счастья Кате с Кирюшей! Хорошего, долгого и спокойного!

какой он щедрый





да, у нас таких тёта 8 из 10. я вот лично постояно на улице или в транспорте вижу таких, они вот нахомят или выскажутся тому-то , и у них сразу настроение по-являет. ужас какой

а что касается Кати, хотя она хороша, добра, умная, не корыстная - она довольно наивная немного. ведь надо понимать, что если ты ходишь в дорогих шмотках и за тобой постояно приезжает довольно таки состоятельный мужчина, то рано или позно окружающим станет завидно, что тебе стало лучше, а у них всё не так хорошо. но всё таки эта директорша, или кто она там, ещё та с***.

Иришка, это понятно, об этом я с самого начала говорила. Просто, как я поняла, тут эмоций не достает вообще, так как я ушла в одно действие. Постараюсь исправиться

Очень гадкая

Будет счастье. Гарантия 100%

Полина, или в банке

То что она наивная в чем-то - да. Недоверчивая, ранимая, но наивная. Многих вещей просто не видит. Ей же всю жизнь никто не завидовал - зачем сейчас-то?
___________________________________

ага. в одной очереди с ними постоишь и столько много о себе узнаешь




тем не менее, лично я рада, что она уволилась. она может себе найти личше работу. ну или стать домохозяйкой, хотя врядли. она привыкла быть не зависимой и сильной

Посмотрим
___________________________________

 » Глава 19. Часть вторая

Глава 19. Часть вторая
На следующий день, прямо в обед, Мишка отвез их с Кириллом в больницу. Утром, пока Катя вещи собирала, Подольский съездил к Альбине. Не было его около часа – казалось бы, ведь только документы забрать.
- Ты что так долго? – с подозрением прищурилась Катя. Втягивать в бабские разборки еще и Подольского не хотелось.
- Так получилось.
- Она документы отдала?
- Да.
- А рекомендательное письмо?
- Можешь его выкинуть.
Девушка постаралась не выдать своей обиды.
- Все так плохо?
- Забей, Кать. Ты вещи собрала?
- Вроде собрала. Миш, посмотри мне в глаза.
Он с явной неохотой черные глаза на нее поднял и страдальчески вздохнул.
- Ты точно с ней не связывался?
- Точно.
- Зачем врешь? – шикнула она, не удержавшись. – Я же тебя просила!
- Ой, Кать, ну в самом деле!
Разговора не состоялось. Мишка от нее отмахнулся и на все ее провокации не обращал никакого внимания. Поэтому Кате не удалось ничего узнать, хотя она сердцем чувствовала – что-то он все-таки сделал.
Дальше как-то не до этого стало. Они в больницу приехали, и Катя все время по дороге дергалась. Ей казалось, что что-то она все-таки забыла. Кирилл наоборот, был как удав спокоен. Для него это было своего рода игрой, вызывало интерес, а волновало только одно.
- Миш, а там уколы будут делать? – на всякий случай решил узнать племянник.
И напрягся так в ожидании ответа. Мишка заулыбался, с Катей переглянулся и покачал головой.
- Не знаю.
- Как не знаешь? Ты должен. Катя!
- Я тоже не знаю, солнышко. Приедем, и врач все нам расскажет.
Кирюша откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Веселость с него шелухой слетела, и всю дорогу мальчик непривычно молчал. Из машины выскакивать, когда остановились, не спешил, и старался держаться поближе к Кате.
Как оказалось, Мишка договорился обо всем – буквально. Их радушно встретили, поприветствовали, проводили в палату, все показали-рассказали, предупредительно поинтересовались о предпочтениях и пожеланиях. Катя даже растерялась, и переводила боязливый взгляд с Мишки на улыбающегося в тридцать два зуба доктора. И обратно.
Как-то довелось ей с Кириллом неделю пролежать в обычной больнице. Земля и небо по сравнению с этой. И таких приветливых врачей там не было.
- Нет, нам ничего не нужно, – поспешно заверила Катя и подавила желание за Мишку спрятаться. Такое внимание и обхождение ее напрягало. – Если что, я скажу.
Врач кивнул, еще раз попросил при малейшем дискомфорте обращаться к нему и наконец-то удалился.
- Кошмар какой, - жаловалась она потом Подольскому. – Этот Геннадий Семенович за нами по пятам ходит. И в затылок мне дышит. Вот как это называется?!
- Это называется сервис.
- Сервис…У меня нервы скоро не выдержат, Миш. Я уже боюсь ночью глаза открыть и его над собой увидеть. Улыбающегося.
Мишка, откинув голову, засмеялся.
- Что ты ржешь? – разобиделась она и с силой хлопнула крышкой ноутбука. – У меня нервы уже ни к черту с этим Геннадием стали.
- Зато он хороший врач.
Весомый аргумент, с которым Катя не могла не согласиться. Но это не значит, что врач ее не нервирует.
- И только то, что он хороший врач, его спасает.
Подольский хмыкнул и поерзал на кровати.
- Кирюха где?
- В соседней игровой. Позвать его?
- Не зови. Нам надо поговорить.
С детства у Кати выработалась к этой фразе стойкая неприязнь. Ничего хорошего после нее обычно не следовало. На каком-то ментальном, подсознательном уровне это высказывание соседствовало с «ты только не волнуйся», «ничего страшного не случилось» и «давай останемся друзьями», Все три фразы для нее имели исключительно негативную окраску, но Мишкины слова, да еще произнесенные таким тоном, окончательно разрушили благостный настрой.
Что же случилось? У них все было хорошо вроде, все замечательно. Миша каждый день к ним приезжал, проведывал, зная, как Катя любит сладкое, тайком ее баловал, и хотя она ворчала и отнекивалась, он продолжал ее соблазнять различными вкусностями.
- Ну тут же кормят, Миш, - пыталась отшутиться и избежать очередного кремового и посыпанного пудрой соблазна. – И даже очень хорошо.
- Я знаю. Но ты же их любишь. Учти, назад не повезу.
Она вздыхала жалостливо, делала печальные глаза, но сопротивляться тому, что и так хочешь, очень и очень трудно. А Подольский о ее слабостях знал и ими умело пользовался. Манипулятор.
Зачем она о пончиках вспомнила? Да ни зачем, собственно, на ум просто пришли. В голове такой кавардак был, а внутри все сжималось в ожидании чего-то нехорошего.
Катя на кровати помялась, ноги под себя поджала и, скрестив руки на груди, постаралась невозмутимо отреагировать.
- О чем?
Мишка за мочку себя дернул, затылок почесал и опасливо на нее глаза вскинул.
- Я…черт, Кать!
От громкого, неожиданного окрика она дернулась. Больно нижнюю губу прикусила, отвернулась, рассматривая светлые обои и абстрактную картину в синей раме. Ожидание чаще всего хуже самого происходящего. Катя это как никогда остро ощущала.
Мишка рывком поднялся и начал мерить шагами светлую палату. На нее не смотрел, думал о чем-то своем, а если и косился на Катю, то тут же испуганно, как будто мог быть пойман, отворачивался и досадливо вздыхал. О чем бы он ни хотел поговорить, хорошим это вряд ли можно назвать.
Наконец, бегать мужчина перестал. Сел на край кровати, заставив Катерину немного испуганно отодвинуться, и криво улыбнулся.
- Прости. Нервничаю.
- Я уже поняла, - она исподлобья на него посмотрела и поближе подтянула колени к груди. Жалко, что кровать у нее односпальная. – Да хватит тебе. Говори как есть.
- Кать, я тут с одним врачом разговаривал…
- Что-то с Кириллом? – испуганно прижала руку к груди Катя и затаила дыхание.
Мишка замахал на нее руками.
- Нет. Не перебивай.
Она послушно замолчала, но мысленно искала причину, зачем, если не из-за Кири, Мишка к врачу ходил? Что-то со здоровьем у него? Придирчивым взглядом его окинула. Да нет, внешне Мишка не изменился совсем, даже поправился чуток.
- В общем, я говорил с одним врачом. Мне его порекомендовали, сказали, хороший специалист.
- Что за специалист?
Почему-то Подольскому было трудно с ней разговаривать. О чем бы то ни было.
- Миш! – настойчиво окликнула его Катерина и протянула руку, коснувшись плеча. – Что все-таки случилось?
- Ничего не случилось.
- Тогда зачем врач?
- Кать, а ты про Эку слышала?
Катя замерла, неосознанно сжав пальцами тонкую ткань его рубашки. Почти ногтями впилась в кожу, а даже если и впилась, то Миша вряд ли это заметил.
- Эко, - глубоко вздохнув, так что голова закружилась, поправила она.
- Да. Слышала?
- Ну так. Тебе-то зачем?
- А почему раньше не попробовала?
- Ты себе как это представляешь? – вспылила Катя.
Как у него просто. Захотела – попробовала, не захотела – не стала. Это не на горке покататься. От его наплевательского отношения и даже пренебрежения Катерина вспыхнула, как сухая ветка на солнце, руку от теплой кожи отдернула и нахохлилась. Разговаривать стало противно и неприятно.
Подольский непонимающе моргнул.
- Я просто спросил. Почему ты кричишь?
- Я не кричу, - упрямо качнув головой, заспорила девушка.
- Что я такого сказал? Я пытаюсь понять…
- Что ты понять хочешь? Ты думаешь, это так просто? Как в магазин сходить?!
Его спокойствие и невозмутимость, всегда Кате нравившиеся, сейчас нехило раздражали. Какое он право имеет о таких вещах говорить вот так, как будто они ничего не знают.
- Какая разница, что я думаю? – терпеть ее крик он, похоже, был не намерен. – Я тебя нормально спросил. Что ты на ровном месте завелась?
Они бы еще долго спорили и препирались, и неизвестно, что бы из этого вышло, но в палату забежал раскрасневшийся растрепанный Кирилл. Увидев Мишку, он радостно заголосил, кинулся к мужчине на шею и постарался все внимание перетянуть на себя. Катя только этого и ждала. Дерганым движением широкие штаны расправила, поднялась и поспешила покинуть палату. Ей нужно было успокоиться и взять себя в руки.
На подобные разговоры она всегда реагировала излишне остро. Глупо, наверное, но в душе по-прежнему жила острая, чуть со временем притупившаяся, но все равно сильная обида. Со времен юности, когда жила с Митькой. Это не передать словами. Тяжело жить, постоянно ощущая на себе жалость – мерзкую, снисходительную и унижающую, дающую понять, что ты не такой, что ты какой-то ущербный и неправильный. Постоянно жить с переглядывающимися взглядами, шелестевшими шепотками за спиной. Понимать, что все, сделанное для тебя – всего лишь одолжение, избежать которого невозможно. Зато можно позже, намного позже тыкать в сделанное когда-то одолжение носом, мысленно приговаривая: для тебя, для тебя все было.
И сегодняшний разговор с Мишей всколыхнул старые, только собиравшиеся зарубцеваться обиды, которые так больно жгли сердце. Может быть, она и погорячилась с такой реакцией, но ей все, касавшееся темы ее бесплодия, теперь казалось насмешкой, издевательством и одолжением. Вот и Подольский со своим развязным «а че ты раньше не попробовала?» Катю привел в ярость. Это не игрушка и не прихоть. Во всяком случае, для нее.
Она постаралась клокотавший внутри стыд и злость обуздать, успокоиться, хотя вся тряслась от напряжения. Надо в палату вернуться, поговорить как-то – живо было в памяти ее «я хотела как лучше». В этом случае лучше будет, если она Мише все объяснит, чтобы он прочувствовал всю важность и больше Катю не трогал.
Девушка глубоко задышала, вроде бы успокаиваясь, хотя бы внешне, и от большого окна отвернулась. Геннадий Семенович к ней сразу побежал, будто караулил и ждал, пока она обернется.
- Катерина Павловна, случилось что-то? – широко улыбаясь, мужчина подхватил ее за локоть и ненавязчиво повел в сторону палат. – Вы давно здесь стоите. Устали? Или вам что-то нужно?
- Нет, не нужно. Я просто решила размяться. Не могу все время в палате сидеть.
- Понимаю, - сочувствующе кивнул он, как будто действительно понимал. Хотя за те деньги, что Мишка заплатил, доктор должен был, наверное, в красках все представлять. – У нас на первом этаже тренажерный зал есть и бассейн на третьем. Если хотите…
- Не сегодня, - мягко прервала она предложения врача. Проснувшийся в мужчине делец и торгаш Кате сейчас нужен был в последнюю очередь. – Но спасибо за предложение.
Она высвободила свою руку, кивнула прощально и открыла дверь в собственную палату. Здесь был один Кирилл, смотревший что-то на ноутбуке. О том, что Мишка вообще сегодня сюда приходил, напоминал лишь белый, забитый до отказа пакет, прислоненный к стене.
- Миша где?
Кирилл поудобнее устроился на животе и замахал ногами в воздухе.
- Ушел.
- Куда? Курить?
- Нет. Домой ушел.
- Что-нибудь сказал?
Ребенок головой покачал и переставил компьютер.
Чего и следовало ожидать. Правда, Катя надеялась, что он вот так, не попрощавшись и все не выяснив до конца, не уйдет.
Ночью Катя так и не смогла уснуть. Кирилл сладко сопел в своего Боню, в палатах давно все выключили, а свет исходил только от лампы, стоявшей у дежурной медсестры в коридоре.
Миша сделал одну плохую вещь, заговор сегодня с ней. Он подарил ей надежду, за что Катя его почти ненавидела. И сейчас эта надежда грызла изнутри, перекрывая даже старые раны и свежую обиду. Катя вроде бы давно похоронила свои мечты, научилась находить счастье в тех вещах, которые у нее есть, а не в тех, каких лишена. Пусть она многого лишилась, но у нее было и немало ценного. Кирилл, Миша…Разве не в этом истинное счастье? Она всегда хотела семью, и она у нее появилась. Какой смысл роптать и жаловаться, что семья не такая, о какой мечталось лет десять назад? Главное, она любит и Мишу, и Кирилла. Одинаково сильно.
Но все равно. Если бы у нее появилась своя малышка – мальчик или девочка, неважно, - Катя не стала бы любить кого-нибудь меньше.
Эти мысли ее так извели, да еще и факт того, что Подольский уехал, не попрощавшись, что Катя не выдержала и вытащила из-под подушки телефон. Набрала их домашний номер и с замиранием сердца слушала длинные гудки.
На пятом Миша поднял трубку.
- Привет, - тихо сказала Катя, стараясь не разбудить ребенка.
Мишка помолчал мгновение, затем довольно напряженно спросил:
- Что-то случилось? С Кирюхой?..
- Нет, - поспешила она заверить. Волновать его, да еще посреди ночи, чтобы, не дай бог, он сорвался и приехал, в ее планы не входило. – Нет, он спит. Все хорошо, не переживай.
- Ясно.
Мужчина замолчал, и слышно было лишь его тихое дыхания. Никто из них не стремился – или не мог – продолжать разговор. Катя на секунду отстранила от уха телефон и взглянула на время. Третий час ночи. Возможно, она его разбудила, не вспомнив о времени. И хотя голос сонным не был, она все равно заботливо поинтересовалась:
- Я тебя подняла с постели?
- Что? Нет, я не спал.
- А поздно уже, - с упреком попеняла ему девушка. – У тебя круги под глазами от недосыпания.
- Неправда.
- Я же видела сегодня. Ты вообще спишь?
- Сплю, - поспешно подтвердил Миша. Она ни капли не поверила и выразительно хмыкнула. – Я как раз собирался ложиться. Не спится просто. А ты чего не спишь?
- Тоже. Не спится.
- Почему? – даже после того как она позорно сорвалась и накричала на него, Подольский все равно заботился о ней и интересовался. Катя почувствовала себя последней сволочью. – Болит что-то?
Да, но совсем не то, что он думает.
- Нет. Миш, я не специально так сегодня. Извини.
- Все нормально, - он попытался заверить ее в этом, но даже на расстоянии, просто слыша его голос, она понимала, что ничего не нормально. Он тоже, также как и она мучается, места себе не находит. – Забудь.
- Послушай меня, пожалуйста. Я растерялась. Ты же сам говорил, что не хочешь детей, и вообще…
- Я такого не говорил, - весомо заметил Подольский.
Катя даже растерялась.
- Ну как же? Ты же говорил, что сейчас рано.
- Рано. Но это же не прямо завтра. Это долго все. Анализы всякие, обследования, потом еще девять месяцев…
У него так выходило, будто все решено и готово. Так просто.
- Ты узнавал, что ли?
- Я с этим врачом разговаривал.
- Тогда ты должен знать, что не всегда Эко получается с первого раза. И помогает не всегда.
Она снова замолчала, мучительно подбирая нужные и нейтральные слова, чтобы объяснить ему все. Но как раскрыться, даже перед близким, дорогим человеком и показать свою ущербность? Настежь раскрыть душу, выставить напоказ свои…отклонения. Перед дорогим человеком страшнее, ведь его предательство пережить сложнее. А выдержит ли она еще раз новый ад – с сочувствием, с жалостью. Если Подольский решит быть с ней как с калекой, из сострадания, то лучше вообще никак.
- Миш, мне не нужна жалость. Ни сочувствие, ни жалость. Еще раз я их просто не вынесу, понимаешь? Это слишком больно.
Он понимал. Возможно, лучше, чем кто-либо.
- Разве я говорил что-то о жалости? Для тебя это важно.
- А для тебя? Ты сам хочешь детей или пытаешься сделать меня не такой…
- Какой?
Сказать вслух Катя так и не решилась.
- Ты сам хочешь? – повторила она снова, в надежде услышать ответ. Ничего важнее сейчас не было.
Хочет ли он, без всякой жалости и не в виде одолжения, а действительно хочет? Своих детей? Готов ли?
- Да. Наверное.
Не то, что хотелось услышать. Забавно. Задавала вопрос и ожидала правильного ответа. Как в викторине. Но это не викторина, к сожалению или счастью. Правильных ответов просто нет.
- Да или наверное? – понизила голос, чтобы не так дрожал от сдерживаемых слез.
- У меня их не было. Я не знаю. Я с ними никогда не сталкивался. Кирюха вот только…Не хочу врать.
И на том спасибо.
- Что ж, - она поерзала на кровати и взбила подушку, - ладно. Потом поговорим, хорошо? А сейчас спать. И ты тоже, - с нажимом произнесла Катя.
- Пошел спать, - покорно согласился Миша. Что-то зашуршало. – Спокойно ночи.
- Спокойной.
Лучше не стало, но неопределенность и вина за свое поведение, по крайней мере, исчезли.
***
Выписали их примерно через неделю, как раз к выходным. И Катя, и Кирилл уже маялись в четырех стенах, не зная, чем еще заняться. Все-таки за короткое время они привыкли к просторному загородному дому и к большому заднему двору. Постоянный свежий воздух и прогулки стали просто необходимыми.
- Ого, вам там настолько надоело? – с улыбкой спросил он, когда Кирилл и Катя почти выскочили из машины на свежий воздух. В дом идти они не горели желанием. – У вас там вроде все было.
- Вот именно. Я устала от отдыха, - надув губы, жаловалась Катя, но тут же улыбалась.
- Лови меня, - крикнул Кирилл и понесся по выложенной плиткой дорожке. – Катя, лови!
- Куда помчался, проказник?
Она стояла на одном месте и бежать не собиралась. Кирилл замедлился, потом вовсе остановился и прибежал назад к ней. Начал нарезать вокруг нее круги.
- Катя, ну лови же!
Дождавшись, когда племянник окажется непозволительно близко, Катя его резво сцапала и прижала к себе. Кирилл радостно завизжал и забрыкался.
- Поймала! – заливисто рассмеялась девушка и, мгновение понаблюдав за слабыми трепыханиями, ребенка все же отпустила.
- Миша, теперь ее лови! – и ткнул в нее пальцем.
Она тонко взвизгнула и бросилась наутек, лавируя между голыми клумбами. Кирилл с воинственным кличем бросился следом. Мишка стоял в стороне и громко над ними ржал.
- Миша! Лови ее!
Катя как раз мимо пробегала и была неуловимым движением схвачена и, также как Кирилл минуту назад, прижата к мужскому телу. Миша ее даже приподнял, и ей оставалось только мотать в воздухе ногами.
- Попалась! – Кирилл в три прыжка достиг их и сцапал ее руку. – Ты снова водишь!
- Все хватит, - она попыталась отдышаться и встать на ноги. – Ты уже покраснел.
- Ну!
- Никаких ну. Я тоже устала. Пойдем в дом.
Кирилл еще побухтел, но засеменил по выложенной дорожке.
Задумчиво глядя вслед ребенку, Катя произнесла в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Хочу на твердую землю.
- Зачем тебе?
- Ножками работать хочу.
- Потом поработаешь. Вечером.
Она покраснела и энергично задергалась.
- Фу на тебя. Отпусти.
- Что мне за это будет? – прощупывал выгоду Миша, обращая внимание на ее дерганья не больше чем на ползущего муравья.
- Я тебя накормлю.
- Мало, - качнув головой, он отказался.
- Много накормлю.
- Мало.
- Что ты хочешь? – сдалась Катя.
- Тебя хочу, - после многозначительной паузы, давая возможность в красках представить его желания, Миша добавил: - Всю.
- Тебе частями или целой тушкой сразу? – попыталась пошутить, но шутка сразу улетела в молоко. Таким хриплым и гортанным голосом шутки не рассказывают.
- Зачем частями? Мне всю надо.
Поцеловал чувствительную кожу за ушком и дразняще потерся носом. Катя в его руках вздрогнула и выгнулась, касаясь попкой доказательства его желания.
- Мы на улицу.
- Придумай что-нибудь получше, - посоветовал Мишка и поцелуями спустился ниже до воротника курточки. – Забор высокий.
- Холодно, - выдохнула через силу.
- Ты горячая. Тебе не холодно.
- Вы идете?
Кирилл стоял на крыльце и от нетерпения постукивал ножкой. Мишка замер и досадливо выдохнул, прямо по распалившейся коже, и Катя поежилась от слишком сильного ощущения.
- Отпускай. Дома.
Подольский без слов ее на ноги поставил, пальто поправил и подтолкнул в сторону дома.
Весь вечер прошел в ожидании. Казалось, напряжение между ними, обострившееся после продолжительной разлуки, было настолько сильным, что ощущалось электрическим разрядом в воздухе. Каждое движение, слово и жест был рассчитан на то, чтобы возбуждать и усиливать желание. Под конец это стало неосознанной потребностью. После того как, оставшись вдвоем на кухне, они чуть не сорвались, старались вместе не оставаться.
И когда Кирилл отправили спать, возбуждение взорвалось, как огромный разноцветный пузырь, затопив все вокруг. Один взгляд – и они как сумасшедшие накинулись друг на друга, срывая мешающую одежду.
Казалось немного странным – так скучать по человеку. Ну и что, что живешь с ним, что он тебе дорог. Все равно страшно чувствовать себя такой зависимой от кого-то.
Несколько позже, когда первая, лишающая разума лихорадка отступила и они обессилено лежали на смятых простынях, Мишка ее тихо окликнул.
Катя уже засыпала, но заставила себя открыть глаза и вопросительно к нему обернуться.
- Что?
- Пока тебя не было, я думал.
В другой раз Катя непременно за него порадовалась бы, но не сейчас. Недоуменно нахмурила лоб и смахнула с лица прядку.
- Угу. Хорошо. О чем?
- О нашем разговоре.
Ничто другое не могло заставить ее в один момент проснуться и прояснить разум. Она напряглась в теплых руках, перевернулась, оказываясь лицом к лицу с уверенным и решительным мужчиной, и с надеждой и страхом приготовилась ждать ответ.
- И что ты решил?
- Знаешь, - доверительно шепнул он. – Мне кажется, что я тоже хочу. Кого-нибудь такого…мелкого. Если ты хочешь. Я не буду на тебя давить ни в чем. Но мы можем попробовать, так ведь?
Сколько лет она ждала именно этого. Не жалости и сочувствия, а понимания и поддержки. Вот таких – простых и уверенных, без всяких самокопаний и анализов. За что ей такое счастье? Почему ей?
Миша ее с ответом не торопил, терпеливо ждал ее решения, изредка успокаивающе по голой спине гладил, словно говорил, что ничего страшного не случилось. А Катя даже дышала через раз. И пусть еще ничего не решено, все еще не точно, и неизвестно, получится ли у них, главное, что Мишка от нее и не думал отворачиваться. Он лучше нее с ее же страхами мог справиться, делая Катю увереннее и сильнее. Не давил, подминая под себя, как Митя со своей семьей, а снова собирал, давая веру и надежду.
- Миш, - прерывающимся от слез и сильных эмоций голосом пробормотала Катя, пряча лицо у него на груди. – Я тебя очень люблю. Очень сильно, - у нее вырвался истерический смешок. – Мне иногда даже не верится, что ты настоящий. Спасибо тебе.
Он ее повыше подтянул, так что их глаза на одном уровне оказались.
- Не благодари за это. Это не одолжение. А я настоящий. Иногда это я не понимаю, как ты меня терпишь, - тоже усмехнулся Мишка, но как-то невесело, но тут же излишне серьезно добавил: – И не говори за это спасибо. Никогда.
- Не буду, - пообещала она. - Я тебе это слово никогда больше не скажу. Доволен?
- Доволен.
Она еще долго лежала без сна, улыбаясь дрожащей улыбкой, а сама мыслями была далеко. В своих мыслях Катя – хоть и знала, то загадывать нельзя – держала на руках ребенка. Девочку. Или мальчика. Это даже не важно. Но в глубине души хотелось девочку – Кирюша же уже был. Старший брат и младшая сестренка. А вот когда эта девочка (ну хочется девочку все-таки!) родится, на кого она будет похожа? На Мишку или на нее? У Миши, конечно, и волосы, и глаза черные - гены доминантные. Наверное, на него будет похожа.
А если мальчик…мальчик точно будет копией папочки. Только ему характер попроще, посговорчивее, а то с Мишей совершенно невозможно спорить. Да и вообще, какая, в сущности, разница, кто у них будет? Главное, что это чудо возможно…это их чудо. И у их чуда будут чудесные, самые лучшие родители, которые станут сильно-сильно его любить и никогда не бросят. Всегда будут поддерживать и понимать. Выслушивать и давать советы. Их чудо наверняка станет папочкиным ребенком, Катя даже не сомневалась в этом ни секунды. Может, у Миши до них с Кирей никогда не было семьи и тех, о которых он мог заботиться, но это ничего не значит. Мишка очень заботливый оказался. И понимающий. И Кирилла, несмотря на то, что тот неродной ему ребенок, чужой совсем, он все-таки любит и волнуется за него. Сам, а не по ее указке. И…
- Кать?
Катя вынырнула из построенного в мыслях сказочного домика, где у нее уже появились внуки.
- Что?
- Я тоже тебя люблю.
___________________________________

Люда, спасибо огромное за чудесное продолжение!!!
Очень рада, что с Юлей все так хорошо решилось! Правда Катька здорово помучила Мишку сном на диване
Начальница стерва та еще у Кати... все-таки человеческая зависть порой не имеет границ...
Ну а то, что они решились попробовать с ребеночком меня несказанно порадовало! Хочу, чтобы у них было собственное чудо И так хорошо, что они признались друг другу в собственыых чувствах! Так просто, так искренне! Замечательная главка!!! Спасибочки!!!
___________________________________

Глава просто прелесть).
Только при ЭКО очень редко один ребенок рождается, чаще двое, реже-трое.
_________________

спасибо за главу. глава класс.

наконец-то признание в любви как я раза за них

а предложение руки и сердца?

конечно ребёнок - это здорово, но разве Катя не говорила, что она бесплодна. то есть биологически это будет не её ребёнок, а какой-то чужой тёти?

Людочка,
Ты ж мое солнце! После прочтения главы настроение сразу же поднялось куда-то к отметке "+ миллион"
Долгожданное признание в любви, долгожданная попытка попробовать...
И у Кирюшки все хорошо
Огромное тебе спасибо, Люда

Спасибо за новую главу!))))))))))
Ушла получать удовольствие)))) спасибо за хорошее утро понедельника