Дева и чудовище (как бы любовный роман)

Ой, последнее мы тоже любим и хотим!
_________________

Привет! Граф такой милый!)) Спасибо за продолжение!
_________________

Хотеть не вредно... Хе-хе!
_________________

И вам спасибо за прочтение!
_________________

Ирэна, добрый вечер! Заглянула к вам на огонек, в последнее время жанр затянул нешуточно (к старости на романтику потянуло).
А здесь не только романтика, но и тайны-интриги, все как я люблю. Граф - загадочная персона, не менее загадочная, чем его молодая жена (кто же её отец, которого стоит бояться?..). Сама Элисс тоже молодчина, не потерялась, понемногу привыкает к роли знатной дамы (хотя такой, как её воспитательница вряд ли станет, и хорошо).
Иными словами, спасибо вам!
Очень нравится, остаюсь читать.
_________________

Спасибо большое! будет время, загляну и к вам.
_________________

Спасибо за проду!

И вам спасибо, что читаете!
_________________

 » Глава шестая

6

Прошло несколько декад. Эллис уже немного освоилась в роли графини и госпожи, но никак не могла заставить себя обращаться со слугами высокомерно и пренебрежительно. Хотя больше не говорила им «вы», но «спасибо» и «пожалуйста» ещё проскальзывали в речи.
Граф относился к девушке благосклонно, выполнял все просьбы и пожелания, не надоедал присутствием. Но между ними так и не состоялись настоящие супружеские отношения. Мужчина вёл себя не как супруг молодой, очаровательной и соблазнительной женщины, а, скорее, как заботливый отец. Впрочем, такое положение вещей вполне устраивало Элиссандру. Хотя она уже совершенно не боялась графа, могла спокойно и без отвращения смотреть на изуродованное шрамами лицо, но ещё не могла принять его, как мужчину. Слишком юна и неискушенна она была. Близость пугала её. Даже, если бы на месте графа вдруг оказался прекрасноликий богоподобный молодой человек, она всё равно бы отказалась разделить с ним ложе, будь у неё такой выбор.
За прошедшие дни Эллис полностью освоилась в замке. Обладая пытливым умом и превосходной памятью, она почти досконально изучила все его самые потаённые закоулки, хитроумные переходы и запутанные лабиринты покоев. Особенно полюбился девушке сад: маленький, уютный, тенистый, изобилующий цветниками и роскошными клумбами, источающими изумительные, нежные, сладкие ароматы. Часто и подолгу гуляла она прохладными аллеями, отдыхала на мраморной лавочке у фонтана, собирала букеты из великолепных ярких цветов невообразимых форм и расцветок. В прогулках графиню сопровождали все три камеристки или одна рабыня Алька, с которой девушка незаметно сдружилась. Певица обладала весёлым беззаботным характером, любила поболтать, и знала безмерное количество смешных житейских и выдуманных историй. В её компании Эллис никогда не было скучно. Алька не унывала, несмотря на своё положение. Она с рождения была рабыней. И её родители были рабами, и родители родителей тоже пребывали в неволе. В пять лет девочку забрали от матери и отдали в специальную школу, где хорошеньких и способных детей обучали танцам, пению, игре на музыкальных инструментах и ублажению мужчин и женщин. Когда ученики подрастали, их продавали в качестве актёров в богатые дома или гаремы знатных господ. Граф приобрёл Альку на рынке, а до этого она служила у одного купца, который внезапно разорился, и его имущество распродали с молотка.
Судьба рабыни тронула сочувствующую душу Эллис. Ведь, если бы не прихоть графа, она могла бы тоже стать бесправной игрушкой в чужих руках. В долгие вечерние часы, когда делать было нечего, Эллис и Алька закрывались в спальне, и рабыня учила госпожу игре на китане или делилась секретами любовного мастерства. Эллис чувствовала, что поступает не так, как подобает "благородной даме", но ей было интересно, и она продолжала тайные занятия.
Как-то раз Эллис и Алька прогуливались в саду. Графиня была в лёгком платье, и после наступления сумерек почувствовала, что стало прохладно. Не желая возвращаться, она послала рабыню за тёплой накидкой, а сама присела на скамейку, ожидая её возвращения. Тихо шелестели листья под лёгкими порывами вечернего ветерка, сладко пахли фиалки, начавшие раскрывать серебряные цветочки навстречу ночной прохладе, в кронах щебетали птички, устраиваясь на ночлег. Эллис сидела, умиротворённая и расслабленная…
Сзади послышались шаги. Эллис подумала, что это вернулась Алька, и, не оборачиваясь, произнесла:
- Ты быстро… Набрось на плечи.
- Простите?.. – прозвучал мужской голос.
Эллис вздрогнула и резко обернулась. Рядом со скамьёй стоял невысокий стройный мужчина лет тридцати. Его лицо показалось девушке знакомым, и через минуту она вспомнила, что это управляющий поместьем, Гилт Тартин. Она встречалась с ним пару раз, не больше, и то, мимолётно. Не вмешиваясь в хозяйственные дела поместья, которыми занимался исключительно супруг, девушка была мало знакома с той группой слуг.
- Господин управляющий? – удивлённо спросила она.
- Я, миледи, - чуть склонил голову мужчина. – Вы позволите?
Тартин сделал движение, словно хотел присесть на скамейку рядом с госпожой. Но Эллис резко воскликнула:
- Нет! Нет-нет!
- Почему? – удивился мужчина. – Вы боитесь, что я вас укушу? – неуклюже пошутил он.
Управляющий был не только молод, но и весьма хорош собой: красивое лицо, прекрасная фигура, чарующий голос… Но что-то во взгляде и поведении этого молодого человека не понравилось Эллис. Некая нагловатая развязность и самодовольство сквозили в каждом его движении и слове. Девушка вспомнила подобных ему красавчиков – слуг и «благородных» сынков - которые не давали ей прохода в поместье леди Айскин, приставая с глупыми, а иногда гнусными предложениями, преследовавшие назойливым вниманием и блудливыми руками, и почувствовала к управляющему внезапную антипатию.
- Оставьте меня в покое, - холодно ответила она. – Ступайте по своим делам.
- Не будьте такой букой, сударыня, - нагло усмехнулся мужчина. – Вам это не идёт. Нельзя хмурить такое милое личико, а то на нём появятся морщины, и оно станет таким же некрасивым, как у вашего супруга.
Эллис даже опешила от такой наглости. Вскочив, она повернулась к наглецу лицом и гневно произнесла:
- Да как ты смеешь, животное, оскорблять своего господина?!
- Ой, да ладно! – нисколько не испугался Тартин. – Что это вы так завелись? Можно подумать, что вы любите этого урода. Вас, наверное, воротит от его рожи! Неужели вам не хочется видеть рядом более приятное лицо?
- Ты… Ты… - Эллис слов не находила от возмущения. – Как ты смеешь говорить при мне подобные вещи?! Немедленно убирайся! Пошёл вон, мерзкий пёс! Я расскажу Его Светлости, как ты о нём отзываешься! – Эллис даже ножкой притопнула от гнева.
Нагловатые глаза управляющего потемнели. Перемахнув через скамейку, он навис над девушкой и схватил её за руку, больно сжав предплечье.
- Ну, ты, красотка, - зло прошипел он. – Не зазнавайся! Давно ли стала госпожой? Я слышал, не так давно, ты штопала чулки юной леди Айскин и выносила её ночные горшки… Так что поумерь свой пыл и прикуси язычок, а то не посмотрю, что ты моя госпожа, а подстерегу в тихом уголке и надаю по одному месту… Или расскажу всем в замке, что ты слаба на передок, и даёшь не только слугам, но и рабам…
Эллис побледнела, на глазах выступили слёзы. Она не столько испугалась угроз наглеца, сколько её обидел его намёк на её прошлую жизнь. Ведь этот мерзавец был в некоторой степени прав. Сколько бы граф ни твердил о её теперешнем высоком положении, для тех, кто её знал, она оставалась рабыней и прислугой!
- Что же вы примолкли, сударыня? – с насмешкой произнёс мужчина, отпуская руку девушки и отступая. – Потеряли голос?
- Я отвечу вместо неё, - вдруг прозвучал хриплый голос графа, и высокая фигура выступила из сумрака сада. Ужасающий лик, как всегда, был неподвижен, но чёрные и мрачные, как бездна преисподней, глаза, метали молнии ярости. В голосе звучали стальные нотки обнажающегося клинка. – На этот раз ты зашёл слишком далеко, мой маленький Гилт… Я прощал тебе многие проказы, но не мог и подумать, что ты решишься оскорбить мою супругу и свою госпожу!
- Ваша Светлость… - пролепетал изумлённый и перепуганный мужчина, отступая от приближающегося господина. – Простите… Я… Я не хотел оскорблять госпожу… Не знаю, что на меня нашло…
- И не узнаешь никогда! – воскликнул граф и ударил мерзавца по лицу. Удар был такой силы, что с громким хрустом сломалась челюсть, и голова управляющего откинулась назад, едва не оторвавшись от шеи. Он попятился и упал бы, но граф схватил его за грудки левой рукой, а правой выхватил кинжал из поясных ножен и полоснул по шее. Брызнула кровь из перерезанной артерии, раздались ужасные звуки – хрип и бульканье вскрытого горла. Граф вытер о камзол кровь с лезвия и отшвырнул мёртвое тело. Шокированная произошедшей быстрой и жестокой расправой Элиссандра с ужасом взирала на супруга. Он вдруг предстал перед ней с другой, жестокой, стороны.
Спрятав кинжал в ножны, граф подобрал со скамейки накидку, отброшенную им минуту назад, и заботливо укутал дрожавшую не столько от холода, сколько от пережитого волнения супругу.
- Простите, дорогая, что наказал этого негодяя на ваших глазах, но я не смог удержаться… Этот мерзавец посмел оскорбить вас! Более того, притронуться к вам своими мерзкими лапами!.. – в голосе графа всё ещё звучала ярость. – Он наклонился, заглянул в блестевшие слезами глаза, и почти прорычал: – Эта скотина заставила вас плакать!
- Но вы убили его… - прошептала Эллис дрожащими губами.
- Он ещё легко отделался!
- Можно было его наказать… По-другому… Не убивая…
- Лучшей альтернативой для этого негодяя было бы распятие на крепостной стене, - мрачно изрёк граф. – У вас доброе и нежное сердце, дитя моё, но примите ещё один дружеский совет: никогда не прощайте оскорблений, если можете на них ответить… Пока вы не научитесь этого делать, я буду вашим защитником.
- Но, милорд!.. Убивать человека всего лишь за оскорбительные слова…
- Это не просто оскорбительные слова, это намеренное унижение!
- Но он не сказал неправды… - Из глаз Эллис хлынули слёзы обиды и огорчения. Уткнувшись в широкую грудь супруга, она затряслась от рыданий, невнятно бормоча в бархат камзола: - Ведь это правда, правда!.. Я рабыня, безродная приживалка, бастарда и подкидыш!.. Я штопала чулки и носила горшки, и, сколько бы вы ни говорили всем и каждому, что теперь я графиня, дама и госпожа, никто и никогда не забудет, кем я была!..
- Дитя моё… Девочка… Эллис… - бормотал обескураженный граф, неуклюже гладя супругу по спине. – Не плачьте… Вы разрываете мне сердце… Выслушайте меня, милая девочка…
Граф подхватил супругу на руки, сел на скамью и посадил всё ещё рыдающую и жмущуюся к нему девушку на колени. Прижав одной рукой вздрагивающее тело к груди, другой рукой, жёсткой ладонью воина, он ласково гладил волосы и мокрое личико.
- Выслушайте меня, - повторил он. – Сейчас я вам расскажу то, о чём не знает никто в Атониане… Много лет я скитался на чужбине, служил разным королям, лордам и герцогам, правителям всех мастей… Воевал, побеждал и проигрывал. Несколько раз я попадал в плен и становился рабом… Да, я был рабом, и не единожды! Эти ужасные раны на лице остались после второго плена… Тогда я три года был рабом в Марлозе и носил бронзовый ошейник. Меня сделали гладиатором и отправили на арену драться с дикими зверями на потеху вельможам и черни. Один из боёв я проиграл… Гиззард располосовал мне лицо, и, если бы не товарищ-напарник, загрыз бы меня насмерть. Я чудом выжил, но остался уродом на всю жизнь… С тех пор я ненавижу гладиаторские бои и рабские ошейники. Вы знаете, что мои рабы не носят их.
- Да… - прошептала притихшая девушка, с любопытством слушая рассказ графа.
- Я рассказал это, милая Эллис, чтобы вы поняли: быть в прошлом никем – не постыдно. Не важно, кем ты был, важно, кто ты есть сейчас. Наш мир так устроен, что никто не может чувствовать себя в нём в безопасности, и кичится высоким положением только глупец. Сегодня ты господин – завтра можешь стать рабом. И наоборот… Боги играют судьбами людей, как дети цветными кубиками, складывая их и переставляя. Не нужно стыдиться прошлого – гордись настоящим!
Граф склонился и легко коснулся губами сначала одного, затем второго глаза супруги, осушая слёзы.
- Идёмте, дорогая, я отведу вас в ваши покои…
После этого вечера что-то перевернулось в душе девушки. Она как бы повзрослела, словно покров прошлого сполз с неё, как сбрасывают отслужившую кожу змеи. Эллис обрела уверенность, которой так не хватало ей раньше. И ещё одно чувство пробудилось в душе девушки: в ней проклюнулись первые ростки любви к супругу.
_________________

можно сказать идиллия,но вот и ложка дегтя появилась(правда,как появилась ,так же быстро и исчезла).а граф скор на расправу,без шанса на оправдание ,зато другим в назидание - будут знать как распускать язык и руки

теперь понятна его реакция на "господин".Кстати ,а сколько лет графу ?что-то я упустила этот момент



мне нравится ваша сестра,сама не люблю ,когда на ровном месте "тянут мертвого за пупок"(как говорила моя учительница по русскому языку )


никогда бы не подумала ,что вы раньше не писали такие произведения ,получается у вас здорово

спасибо

Спасибо за продолжение!

А я нигде и не говорила. Сами прикините позже, когда ещё одна тайна откроется.




Это всё спасибо Музе. Прикатила с Канар, де тусуется больше года, и нашептала.
_________________

И вам спасибо, что продолжаете читать!
_________________

Спасибо за продолжение! Граф видно уже полюбил свою супругу, вероятно вскоре и она ответит взаимностью... Кто же ее родители??
_________________

а эта тайна связана с тем,что граф не спешит разделить ложе со своей супругой или это потому что Эллис всего 16?хотя мне кажется ,что для эпохи графов ,рабынь и прочих титулованных особ ,возраст как раз подходящий .
___________________________________