Другие страны мира

Шотландия. Эдинбург.

Вопросительно приподнял бровь, но ничего не сказал, ожидая когда она продолжит. Температура на улице снизилась, а тонкая рубашка не служила надёжным источником тепла. Поднявшись, я поднял свой пиджак с выступа, на котором мы сидели, и надел его.

- То есть Вы считаете, что без авантюр, моя жизнь станет пустой и неинтересной? - Сделав несколько шагов, я очутился рядом с девушкой, наблюдая за серьезностью выразительных глаз. - И чтобы достичь гармонии в семейной жизни, мне нужна жена с "перчинкой"? - сделав ещё шаг, опёрся руками на перила за спиной девушки, оказываясь ближе. - Мисс Таунсенд, Вам никто не говорил, что в семейной жизни мужчина предпочитает тепло и уют?
Внизу, на улице, промчалось несколько автомобилей, и снова стало тихо.
- А если жена будет заниматься авантюрами, и при этом втягивать в это мужа, то, простите, когда этот уют строить?- продолжил я, понимал, что обсуждение данного вопроса с почти незнакомой девушкой, это нарушение всех правил приличия, но вечер сам по себе был непривычным. Возможно на меня так повлияла свадьба сестры, вытянутые из глубин сознания воспоминания ... Не знаю. Желая повернуть беседу в привычное для таких встреч русло, улыбнулся:
- Можете не отвечать на мои вопросы. - Подняв руку, провел костяшкой пальца по нежной девичьей щеке к подбородку, приподнимая его. - Время покажет, кто из нас был прав. А сейчас, я Вас поцелую.
- Вы спрашиваете разрешения?
- Нет, я констатирую факт, - усмехнулся до того как мои губы прижались к её, сначала неторопливо пробуя на вкус, дразня и заставляя раскрыться. Но когда женские ладони легли мне на грудь, обхватил лицо Реджины ладонями, властно изучая её рот, углубляя поцелуй и страстно лаская языком, прижимаясь телом к девушке.

Ага, а потом будете помирать от скуки, но в тепле и уюте. Приходить домой, целовать жену и детей и смотреть вдвоем кино, думая про работу, работу, работу...

Это было так давно... Кажется, вечность с не целовалась с мужчиной, отдавая ему полный контроль над ситуацией, просто принимая и не собираясь никак перехватывать управление не себя. Сходить с ума от контраста между твердостью его тела с одной стороны и пустоты, за исключением перила, за спиной. Чувствовать его губы, их вкус и напористость и подавлять в себе желание расстегнуть его рубашку, чтобы ощутить не ткань под руками, а его кожу.
- Кажется, сейчас самое время научиться летать, - тихо сказала ему в губы, когда он оторвался.
- Я настолько хорош? - его кривая усмешка излучала секс в той же степени, что его губы обещали.
- Нет, просто мы имеем все шансы рухнуть с крыши вниз...
Он, не особо торопясь, сделал пару шагов назад, все так же не выпуская меня из своих рук. Запрокинув голову, я посмотрела ему глаза, не понимая его совершенно. Почти всегда с самого начала было понятно, чем закончится вечер, и я мягко или нет подталкивала ситуацию к желаемому финалу. Но сегодня я не хотела ничего решать. Абсолютно.
- Проверим, могу ли я заставить вас летать теперь, когда край крыши далеко?
- Все упирается в очередной вопрос из оранжерее, - что-то сегодня все крутится вокруг нее.
- Какой?
Выпростав руку на свободу, чуть зачарованно провела пальцами по его щеке, ощущая колкость еще не видимой щетины.
- До какого момента вы готовы пойти?

»» 28.11.17 22:45 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Я перехватил женскую руку и поднёся к своим губам, коснулся языком места, где билась жилка, наблюдая за реакцией девушки.
- Мы сейчас поедем к Вам в отель, - прошептал, касаясь свободной рукой тонкой шеи, ведя пальцем туда, где сходились ключицы образуя, соблазнительную ямочку.- Поднимемся на Ваш этаж... - отпустив её руку, я наклонился к ушку, прикусывая мочку - ... Где Вы оставите мне свой номер телефона и пожелаете спокойной ночи.
Что собственно и произошло дальше.
Уже сидя в такси, уносящем меня в Сатерленд Хауз, я вновь и вновь прокручивал ситуацию, пытаясь понять, почему отказался принять приглашение и научить мисс Таунсенд летать. Наверное, потому, что понимал, что девушка не готова к тому, чего хотел я. И секс был не на первом месте.
Небо начало озаряться первыми лучами солнца, начиная новый день.

»» 05.12.17 20:20 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

Шотландия. Полфейл.

На землю давно опустилась ночь, когда я припарковал одолженный автомобиль возле своего дома в Шотландии. Виктория дремала на соседнем сиденье, всё так же держа на коленях подаренный дочерью альбом. Вокруг неё, словно морская пена у ног Венеры, ниспадал шлейф свадебного платья. Причуда жены, отказавшейся снять свадебный наряд перед поездкой, так и осталась мною не понятной. Намного удобнее было бы сменить платье на повседневную одежду, как по мне. Но, возможно, я рассуждаю слишком по-мужски и во всем есть тайный смысл, который понятен только даме? С улыбкой на губах я смотрел на Викторию и думал о том, что с таким количеством женщин в моём доме с годами всё же научусь их понимать. Возможно. Отстегнув ремни безопасности, я старался не шуметь, пока выбирался из машины, и, обойдя её спереди, открыл дверцу со стороны Виктории. Супергеройской способностью помочь спящей женщине покинуть машину, при этом не разбудив её, как выяснилось, я не обладал. Сонно моргая, жена оглядывалась кругом.
- Я спала?
- Сном младенца. Прости, что разбудил.
- Ничего, - ответила она и не сдержала зевка.
Прошедший день не дал возможности расслабиться даже на минуту, так что усталости я не чувствовал, а вот Виктория чувствовала. Урванные пару часов сна явно не придали бодрости. Отправив жену в дом первой, сам достал из багажника две дорожные сумки. Глядя на остальные чемоданы, приготовленные женой, только в недоумении покачал головой. Виктория собралась жить тут семь месяцев или семь дней? Мне всегда казалось, что для короткой поездки достаточно одной сумки с самым минимумом вещей, но, как показывает реальность, моя жена думала иначе. Чем она мотивировала такое количество багажа не знал, и, говоря по чести, знать не желал. Порою не все вопросы должны быть озвучены, как и не все ответы проговорены.
У главного входа дома, меня ждала Виктория. Терпением бывшая мисс Филдинг никогда не отличалась, поэтому я был удивлен, что она не прошла в дом, ставший теперь и её, а осталась стоять у порога, омытая теплым светом включенных фонарей. К тому же, в этой части Шотландии, ночами всегда холодно.
- Почему не входишь? – задавая вопрос, я взбежал по парадным ступеням и, бросив багаж под ноги, потянулся к дверному молотку. Неужели Айнсли, включив в доме свет, оставила дверь запертой?
- Я жду, когда вы, герцог Клермонт, исполните свои обязанности!
- Обязанности? Ты хочешь сказать, что есть ещё что-то помимо «любить, хранить верность и защищать»?
И откуда это неприятное чувство, будто меня обвели вокруг пальца? Взгляд Виктории не сулил мне ничего хорошего, поэтому поспешил «надеть» на лицо непроницаемую маску.
- Да, Клермонт, есть. Английские герцоги обязаны чтить традиции, - прижав альбом к груди одной рукой, указательный палец другой она в обвинительном жесте навела на меня. – Новобрачный обязан на руках перенести через порог и пронести через дом в спальню, - её палец делает полукруг, показывая теперь на себя, - новобрачную!
С пару секунд я смотрел на возмущенное личико Виктории, не зная, то ли облегченно рассмеяться, то ли зацеловать эти надутые губки. Но я только открыл нараспашку входную дверь, занес дорожные сумки, а после подошел к жене, крепко обнял за талию и приподнял над землей.
- Надеюсь, вы простите меня, герцогиня Клермонт. Ваш муж безумно устал и ограничится лишь порогом. В конце концов, есть ли смысл быть герцогом и не иметь возможности зарождать новые традиции?
Не сказать, чтобы Виктория был довольна таким поворотом событий. Когда её ноги коснулись пола холла, она вырвалась из моих рук и отступила на шаг: глаза метают молнии, руки крепче сжимают альбом Эви. Я честно ждал, когда он полетит в мою аристократическую физиономию, но видно подарок дочери бесценен. Взметнув шелковым подолом платья, она развернулась и направилась в сторону парадной лестнице, так ничего не сказав.

В спальне Виктория аккуратно пристроила подарок Эванджелины на прикроватной тумбе и, повернувшись лицом ко мне, попросила помочь ей с платьем. Простая просьба, невинный взгляд… Пойму я когда-нибудь женщин? Наверное, подобный вопрос задавал себе каждый мужчина, столкнувшийся с небезразличной ему женщиной. Сняв пиджак и стянув с себя туго повязанный галстук, подошел к жене, которая уже снова отвернулась, стоя ко мне спиной. Перекинув длинные темные волосы через одно плечо, она оголила второе и открыла моему взору матовый изгиб между длинной шеей и плечом. Найти место, где это чертовое платье расстегивается, получилось не сразу. С губ так и рвались слова, что надо было попросить помощи у Каролины в этом ответственном деле, но, стоило мне найти и начать отстегивать эти проклятые крючки, размерами с клопа, поменял своё мнение. И, когда платье с тихим шуршанием упало у ног Виктории, отступил на пару шагов, чтобы не упустить ни дюйма из стоящей передо мной картины.
Белоснежное кружево обтягивало аппетитную попку, а стройные ноги жены были обтянуты светлыми чулками, поддерживаемыми застегнутым на талии поясом. Видимо, свадебное платье не позволило ей надеть бюстгальтер. Хорошее платье. До этой минуты я думал, что устал, но оказалось ошибаться порою полезло. Потянувшись к Виктории, помог ей переступить через шелковые волны платья и притянул жену к себе. Яркое пламя страсти, безжалостно зажатое в кулак весь прошедший день и вечер вчерашнего дня, опалило нас. Мы отдались ему мгновенно, позволяя страсти проникнуть в каждую клетку. Жадно целуя мягкие, податливые, губы жены, я одновременно пытался снять остатки одежды с себя. Виктория пыталась помочь, но её руки лишь отвлекали меня. Подтолкнув её к постели, сорвал, наконец, рубашку и, стянув брюки вместе с бельем, лёг рядом с Викторией. Лаская и осыпая поцелуями её гладкую белоснежную кожу, я упивалась звуками её стонов. Когда моя ладонь накрыла низ её живота, сквозь кружево ощутил её желание. Стягивать чулки со стройных ног не хотелось, но иначе никак. Её руки остановили меня и потянулись к тесемкам трусиков, которые я посчитал декоративными. Потянув за оба края, она развязала их.
- Умно, - прокомментировал я.
- Всё для вашего удобства, Ваша Светлость.
В обжигающей близости обнажённых тел было что-то особое. Стирающее грань между «он» и «она», делающее двух людей одним целым. Громкие стоны, смешанные с тихими мольбами, что может быть слаще и важнее? Здесь и сейчас? Ничто.

»» 30.12.17 19:03 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Шотландия. Эдинбург.

Поезд мягко тронулся, оставляя позади перрон вокзала Эдинбурга. За окном непривычно ярко светило солнце, погода все больше напоминала ту, что должна быть в это время года.
- Будешь кофе? – участливо, даже слишком, спросил Итан.
Отрицательно мотнув головой, отвернулась к окну и уставилась на проносящийся мимо городской пейзаж. Спать хотелось безумно, но я сомневалась, что заснуть удастся. Мысли, так благосклонно оставившие меня ночью, сейчас беспощадно атаковали.
Невольно улыбаясь, я вспоминала события этой ночи, мужчину, занявшего главную роль в ней и его уход. Я не была разочарована, что такой интригующий сюжет закончился так просто. Я пообещала тогда не загадывать ничего, не представлять и не фантазировать, так что теперь могла просто перебирать моменты, будто перелистывала страницы книги.
Смешной он все-таки, как и его представления о браке. Если бы все так просто было, заканчивались бы разводами больше половины браков? Тепло, уют, конечно, важные составляющие семейной жизни, и кому-то, возможно, этого даже достаточно, но мне мало. Я отлично помнила, какой была наша семья, и хотела себе такую же. Мама светилась рядом с папой, а его улыбка, когда он смотрел на нее, будто говорила, что важней нее нет ничего. Их брак продлился почти тридцать лет, пока… пока не закончился.
И я не верила, что тот мужчина, который заказывал ночью пиццу и пиво и договаривался о пропуске на крышу офисного здания, удовольствуется столь малым, что он перечислил. Впрочем, я его совершенно не знала, несмотря на то, что у нас общая племянница.
- Что хмуришься? – спокойно спросил Итан, протягивая чашку с кофе.
- Откуда?
Он вместо ответа помахал термосом.
- В отличие от тебя, я часто езжу поездами. С термосом не расстаюсь в путешествиях.
- Я больше по самолетам, - кивнула, грея руки о чашку и наслаждаясь запахом кофе, отпивая его маленькими глотками. – Раньше были автомобили или мотоцикл.
- Да ладно? Мотоцикл? – удивление в его голосе даже немного обидело.
- Ага. Ducati. Мое любимое чудо. Правда, теперь все больше стоит в гараже, времени на удовольствия мало остается.
- Покатаешь как-нибудь, - бесцеремонно заявил он и переключился на старую тему: - Почему недовольная такая? Судя по тому, когда ты вернулась, должно быть наоборот.
- Сам ответил на свой вопрос. Знаешь же, когда вернулась. Я думала, что поезд после полудня, а не в 9.30. Поспать мне удалось где-то с час.
- Ну вот! Как гулять с тобой, так кто-то другой получает удовольствие, а как иметь дело со злой не выспавшейся женщиной, так мне бедному страдать приходится. Где в жизни справедливость?!
- В существенно пополнившемся за эти дни твоем банковском счете. Кстати, да, спасибо, что напомнил.
Я достала телефон и, чтобы потом не отвлекаться, перевела сумму, на которую договаривались, на счет Итана.
- Мы в расчете.
- Мисс, всегда рад помочь. Обращайтесь почаще и советуйте знакомым, - расплылся в картинной улыбке мужчина.
- Еще кофе есть? – жалобно посмотрела на него и протянула чашку для добавки.

Лондон встретил нас привычным дождем. Хмурое серое небо не допускало даже мысли о том, чтобы показать нам солнце. Вызвав такси, я попрощалась с Итаном, села в машину, назвала адрес и откинула голову на сиденье. Как ни хотелось по приезду домой лечь спать, я понимала, что не получится. Работа, работа и снова работа не оставляла шансов на это. Позволив себе расслабиться на свадьбе и после, я автоматически обрекла себя на то, что остаток воскресенья проведу, разбирая почту, документы и готовясь к новой рабочей неделе.

»» 30.11.17 11:24 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Португалия.

Опыт- не пережиты ошибки прошлого, как думают многие. Это знания, которые помогут избежать ошибок.

Вернулись в отель на ужин. Софи куда-то запропастилась, но Эмма и вовсе не хотела ее видеть. Я держал девушку за руку, боясь выпустить из виду, слишком ветреная, непостоянная и крайне вредная женщин мне досталась! Мы расположились за столиком и заказали напитки. И тут приходит управляющий.
- Прогулка далась?
Я улыбнулся и пожал ему руку. А он вложил в нее кольцо. Мое кольцо?!
Я поднял удивленный взгляд на управляющего.
- Откуда?
- Было крайне тяжело найти его в этих кустах! Но мои сотрудники лучше всех. - улыбнулся мужчина, явно ожидая похвалы.
- Чудесно, я вам очень благодарен.
Я сел на место и вопрошающе посмотрел на девушку.
- Ииии?
- Я просто пыталась его снять и оно выпало в окно.
Мои брови самостоятельно поползли вверх.
- Оно было очень тугим! Жало!
Кивнул, стараясь сдержать смех. А Эмма покраснела от смущения и злости.
- Просто забудем.
- Да, Джон!
Управляющий вернулся к нам внезапно и довольно громко объявил о своем присутствии, я даже подпрыгнул на стуле, а Эмма прыснула от смеха.
- Да?
- А почему вы не идете на фестиваль? Все сейчас там.
Я посмотрел на пустой зал.
- Заметно. И где же он?
- Выйдите на улицу и не ошибетесь. Он везде.


Мы шли по красочным улицам и не переставали удивляться. Эмма успела переодеться, но все таки в своем летнем белом сарафане она слишком выделялась в этой красочной толпе. Гремела музыка, лился рекой алкоголь. Салюты, фейерверки и безумное ощущение праздника. Я взял нам бутылку шампанского и разлил по бокалам. Мы пили прямо на ходу. Всюду звучал смех. Мимо проходящая девушка всучила мне в руки венок из розовых цветов.
Я торжественно вознес его на голу Эммы, слегка залив ее платье белым вином. Как же быстро закончилось шампанское. Меня изнутри распирал смех, Эмма была раскрасневшаяся и молчаливая. Едва не полезла в бассеин с пеной. Но я вовремя смог остановить свою безумную женщину. Нужно больше не давать ей пить.
- Еще бокал красного?
- Хи-хи-хи, красивые фонарики Джон.
Эмма замерла и подняла палец в небо.
- Хм, мне кажется, это звезды.
- Фонарики, Джон, - топнула ножной Эмма и протянула руку за своим пластиковым стаканчиком полусладкого.
Я обнял ее и пролил вино на землю.
- Я тебя люблю, Эмма.
- А я тебя, Джон.
- А давай поженимся?
- А давай!
- Пошли!
- Куда?
- За мной.
Я потащил девушку, с криво сидящим на голове венком в ближайшую церковь. Бутылкой прокладывая себе путь, я залил прохожих вином, но они было столь же пьяны, как и мы. Не зная, куда веду девушку, я был абсолютно в финальной цели.
- Осторожнее, придурок! О, Джон! Да ты пьян в хлам. Как всегда не умеешь пить. Эй, - щелчок пальцев перед глазами. - Ты меня помнишь? Я Виктор!
- О мой друг, дражайший! Я тебе так рад. Будешь свидетелем? Мы ищем церковь, чтобы пожениться!
- Ахаха, все церкви уже закрыты.
- Мы так давно этого ждали! Нам нужно сейчас! Помоги, друг...
Виктор задумчиво посмотрел на меня. А потом позвал за собой. Я кивнул и устремился за ним, таща на буксире девушку, считающую фонарики.
Мужчина вывел нас на пляж. Морская прохлада слегка охладила нас, но не умерила пыл. Людей здесь было поменьше, но веселье и тут было в самом разгаре.
- Мой сестра делала выездную регистрацию. И ради нее я прошел обучение. Я могу поженить вас.
Эмма радостно хлопнула в ладоши. Я улыбнулся, глядя на нее и подумал, что больше она никогда не будет пить.
- Давай.
Я глотнул еще вина и достал кольцо, Эмма поправила венок. Народ вокруг нас собирался в круг.
Виктор начал задавать нам вопросы, мы что-то ему отвечали. Люди хлопали. Мне было хорошо.
- Только я не буду брать твою фамилию, Джон!
- Хорошо! Но дети будут!
- Только мальчики!
- Договорились!
Мы дали "пять" и я надел на Эмму кольцо.
- Объявляю вас мужем и женой!
На нас посыпалась всякая дребедень, в виде блесток и какой-то мишуры, я прижал девушку к себе и крепко поцеловал.
Поднял ее на руки и побежал к океану. Прохладные волны вызвали у нас очередной приступ смеха. Девушка забрала у меня бутылку и опустошила ее в мгновение ока.
- А теперь брачная ночь! Неси меня, мой рыцарь!

Мы ввалились в отель мокрые, но безумно счастливые. Всем и каждому объявляя, что мы теперь муж и жена. А вот что было дальше, я совсем забыл.

»» 01.12.17 21:40 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Не знаю где, но точно не в Бостоне.

Стук в дверь набатом отдавался в ушах. Не открывая глаз, я нащупала подушку и, положив ее на голову, прижала к ушам. Звук стал тише, но не прекратился. Да, кому там не спится в такую рань?! И куда смотрят служащие отеля, когда позволяют всяким «не спящим в Сиетле» стучаться в дверь к тем, кто как раз таки спит! Решив не обращать на стук внимания,пытаюсь уснуть, но не тут то было! Сначала меня лягнули, а потом отобрали подушку. Такого я не ожидала, и потирая ушибленный бок, села на кровати, сонно моргая.
Сразу опознать похитителя подушки мне не удалось, потому что он повторил мой маневр и спрятал голову, так же, как и я. Пододвигаюсь ближе, приподнимаю край подушки со своей стороны и вижу умиротворенную, спящую физиономию Джона. Вот это поворот! Я ожидала обнаружить в своей постели кого угодно, но только не его! Последнее, что я помню, как собираюсь лететь в Бостон и огромное, жгучее желание никого не видеть. Но судя по обстановке, я явно не в Бостоне, а судя по обнаженному Джону рядом, мое желание остаться одной явно исполнено не было.
Стук, кстати, прекратился, но спать уже расхотелось, поэтому я решаю быстренько принять душ и попытаться вспомнить события, надеюсь, только вчерашнего вечера, а не недельной давности.
Беру полотенце, прохожу мимо кровати, тут то мое внимание и привлекает сияющая, как рождественская елка задница Джона. Да, да! Именно сияющая! Дело в том, что она была вся усыпана блестками. То ли Джон нашел где-то тазик с ними и случайно сел в него голым задом, что маловероятно, то ли, он сел в него специально, чтобы таким образом пожелать мне доброго утра, что, кстати, тоже маловероятно.
Не удержавшись, беру телефон и делаю пару фоток, а потом, стараясь хихикать, как можно тише, скрываюсь в ванной. Оказалось, хихикала я зря! Мои грудь, живот и пятая точка, так же были щедро усыпаны блестками, и как я ни старалась их смыть, сделала только хуже. Вышла я из ванной сияя, как вампир Эдвард на солнце. Чертовщина, какая-то. Откуда взялись на мне и на Джоне эти блестки? И самое главное — нафига?!
Стук в дверь застал меня за попыткой разбудить Джона. Поплотнее закутавшись к халат, иду открывать.
- Доброе утро! - радостно сообщил метрдотель, улыбаясь так, что ему бы сам Чеширский кот позавидовал бы.
- Здравствуйте. Чем обязана? - я не слишком то любезна по утрам.
- Миссис Арчибалд!
- Где?! - испуганно спросила я и выглянула из-за плеча мужчины, ища глазами Адалинду. Но коридор оказался пуст, и я облегченно выдохнула. - Вы зачем меня так пугаете?
- Миссис Арчибалд! - вновь повторил метрдотель и до меня наконец то дошло, что это он так ко мне обращается. - Позвольте поздравить вас и вашего супруга, мистера Арчибалда, с бракосочетанием и выразить благодарность за то, что местом проведения своего медового месяца вы выбрали наш отель!
- Чего?
- Поздравляю! - еще шире улыбаясь, произнес мужчина и сунул мне в руки торт с надписью «Молодожены»
Где он его прятал, интересно?
- А сейчас, не могли бы вы позвать своего супруга, - продолжил он, - мне нужно обсудить с ним кое-какие детали.
- Одну минутку, - все еще не понимая, что происходит, отвечаю я и захлопываю перед носом метрдотеля дверь.
- ДЖОН!!! - шлепок по заднице оказался звонче, чем я ожидала. - Просыпайся!!! ДЖОН!!!
Из-под подушки наконец то появляется голова Джона.
- Эмма? - сонно пробормотал он, приоткрыв глаза - что-то случилось?
- Там за дверью стоит мужик, который хочет обсудить с тобой твой медовый месяц!
- Мгм, - глаза Джона закрываются, и он снова скрывается под подушкой
- А еще, - рычу я, - он утверждает, что я — твоя жена! Ничего не хочешь мне рассказать?

»» 05.12.17 00:20 Редакция газеты London's times
_________________

Париж, несколько дней назад

– Ма, я уезжаю, – подождав, пока мама на секунду отлипнет от телефона, постаралась привлечь к себе ее внимание.
– И куда, Флер, могу я поинтересоваться, – она даже отложила трубку в сторону и в кои веки раз взглянула на меня.
– В Лондон. К отцу, – я выпрямилась на стуле, ожидая ее реакции.
– Так ты ему и нужна, – усмехнулась мадам Лефевр – с недавних пор мама вернула девичью фамилию, и пыталась навязать ее мне, но мне хватало имени. Если Флер Ратерфорд могло меня как-то примирить с именем, то Флер Лефевр – совсем не то. Правда, я больше всего любила имя, полученное от отца – Нэнси. Нэнси Ратерфорд. Полное имя записано только в документах. Вообще удобно, когда у тебя два имени – в одном месте представилась одним, в другом – другим, а потом докажи, что Флер Лефевр и Нэнси Ратерфорд – один человек. Я усмехнулась, чтобы не отвечать на колкое замечание матери, но тут у нее зазвонил телефон, и она снова принялась щебетать, не обращая на меня внимания. Ну и пожалуйста, я же решила уехать, значит, уеду.

Конечно, вот так сходу упасть на голову отцу, который не видел тебя 22 года, то еще приключение, потому у меня были пути к отступлению.
Некоторые друзья, с которыми общалась в Париже и в Штатах, как раз были сейчас в Лондоне, и уж перекантоваться можно было найти где. Да и работа, о которой я матери не сказала ни слова. Как хорошо, что я всегда оставалась в дружеских отношениях с парнями, не зависимо от того, было у нас что, или все закончилось раньше, чем мы поняли, что просто секст не устраивает ни одну из сторон. Теперь у меня масса приятелей, с которыми можно сходить в кино/кафе/на скалодром, а так же обсудить новинки кино и литературы, и не только. Еще в начале своей журналистской карьеры я усвоила, что на званый ужин, прием, кинопоказ или разные другие мероприятия легче всего попасть, будучи плюс один – то есть приписанной к какому-то парню, и не важно, кто он и как попал на этот праздник жизни, а усвоив, успешно претворяла это в жизнь. Иногда это было к обоюдному, как сказать удовольствию – я вводила нового знакомого в те круги, куда имела доступ благодаря папиной фамилии, а он сопровождал меня на кинофестиваль или театральную премьеру: в богемном кругу требовались свои связи.
Сейчас я уже почти не бегаю, чтобы заработать на хлеб насущный – один приятель устроил меня редактировать мемуары престарелой звезды Голливуда. Получилось очень неплохо, книга имела успех. И «Звезда» рекомендовала меня своей приятельнице, а та – режиссеру, решившему оставить свой след в истории в назидание потомкам. Работка была не и простых – выслушать, записать, расшифровать, перевести на литературный язык и потом убедить автора, что это написал он. Зато у меня появились связи не только в богемной среде, но и в издательствах, и итогом – небольшая книжечка моих собственных опусов. Пустячок, а приятно.
Матери, правда, не понравилось, но я знаю – почему: на обложке красовалась не ее фамилия. Что поделать – папина мне нравится больше. Только и от нее я взяла лишь половину – и он не будет вздрагивать, если случайно наткнется на мою книжку в магазине, и никто не скажет, что я пользуюсь папиными связями. Книжка моих эссе, названная «Жизнь удалась», вышла под именем Нэнси Форд.

Пару недель назад мне позвонили из Лондона и предложили заняться книгой мемуаров, которую собиралась издать леди Кларисса Филдинг. Имя это мне было хорошо известно по разным причинам, так что работа могла оказаться интересной. Естественно, я согласилась, к тому же появлялся повод увидеть отца. Увидеть, не сваливаясь к нему как снег на голову. Наверняка в доме Филдингов я смогу узнать о нем подробнее, да и будучи в Лондоне, легче оказаться на одном приеме, балу или каком-то другом мероприятии, а там уже подойти познакомиться, если он мне понравится, вернее, если я решусь. Если пойму, что он меня примет.
Как же это все сложно! Зачем мама ушла от него? Ладно бы, у нее кто-то был, это я могла бы понять. Но взять пятилетнего ребенка и уехать от мужа в Париж. Потому что ей надоел Лондон? – Ни в какие рамки не укладывается. Да, в Париже жила ее мать – моя бабушка – и у меня было великолепное детство, но мне не хватало отца, я любила его, а мама не желала слышать ни о возвращении, ни об общении с Гарри Ратерфордом, сэром Гарольдом, графом Ратерфордом, если быть точнее.
Какое-то время он звонил, писал мне письма, но потом мама с ним поговорила, и общение прекратилось. Только на Пасху, Рождество и в День Рождения бабушка – втайне от мамы – выдавала мне небольшие презенты от отца. Сначала это были игрушки, потом книжки и всякие милые безделушки, потом – украшения. Девочка росла, и подарки менялись. На двадцатипятилетие – я как раз была в Голливуде – пришло уведомление, что на мое имя открыта золотая карта с приличным кредитным лимитом – так папа поздравил меня с Днем рождения, но вот уже два года, как от него нет никаких известий.
Конечно, я долго собиралась, но, надеюсь, не опоздала…

»» 03.12.17 13:37 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Португалия

Я плыву в теплой молочной реке и загребаю руками сладкие пончики. Мягкие, свежие. Я макаю их в молоко, откусываю зубами огромный кусок и улыбаюсь, жуя. Мне так хорошо, тепло, уютно. Но что же это за крики? Я сонно поворачиваю голову, но не вижу ничего, кроме молока. Делаю глоток. Хорошо. Но снова крики.
- Джон! Просыпайся, Джон!
Ощутимый удар по моей заднице, заставил меня распрощаться с молочной рекой и вернуться в реальность. Я вытащил голову из под подушки.
- Эмма? Что-то случилось?
- Там за дверью стоит мужик, который хочет обсудить с тобой твой медовый месяц!
Вот чего ей не спится. Нашла время шутить. Как же хочется спааать. Я зарылся головой в подушку и закрыл глаза.
- А еще, он утверждает, что я — твоя жена! Ничего не хочешь мне рассказать?
- Очень смешно, Эм!
- Я не шучу, Джонатан Арчибалд!
О боги, вот сейчас она напоминает мне маму. Интересно, это хорошо или плохо...
- Уговорила! Я встаю!
Эмма стояла надо мной словно палач. Правда с тортом в руках.
- О, тортик!
Я протянул было руку к красоте, но Эмма тут же отодвинула его от меня подальше и указала на дверь.
Я вылез из кровати и направился к двери.
- Джон!
- Что еще?
- Ты ничего не забыл?
Я удивленно посмотрел на девушку, а она скосила глазами вниз. Я опустил голову. Упс, надо надеть штаны. И вообще, откуда блески. Я повернулся немного. А блестит красиво.
- Джон?
Я поднял голову и улыбнулся.
- Сейчас все будет!
Стащил с кровати простынь и повязал ее вокруг бедер.
- Доброе утро, Джонатан! Простите за беспокойство. Но решение принято. Положительное.
- Отлично! Я сообщу руководству. И мы подпишем договор.
Я пожал руку управляющему и поправил простынь. Мужчина улыбнулся.
- Я пришлю вам другого экскурсовода. И еще раз поздравляю!
- Спасибо, спасибо!
Я с улыбкой закрыл дверь и прижался к ней лбом. Голова однако раскалывалась, а во рту пересохло.
- Дорогая. Ты не могла бы мне принести воды?
- Что? Может поговорим?
Ее слова звучали набатом в голове.
- Я пить хочу, - уже немного жалобно.
Я услышал громкий выдох и шаги. А потом на меня вылили стакан воды.
- Напился?
- Какая жестокость с утра пораньше. Ну хоть тортиком угости?
Я повернулся к девушке, которая, судя по ее виду, голова была кинуть тортик в меня. Я поднял руки в примиряющем жесте.
- Шучу. Сейчас мы обязательно все обсудим. но только после душа, хорошо?
Эмма сложила руки на груди и кивнула.
Я подошел к ней поближе и взял ее лицо в свои руки.
- Тебе не идет хмуриться, миссис Арчибалд.
Эмма попыталась мне что-то возразить, но я успел вовремя занять ее рот. Прижал ее покрепче, чтобы она точно почувствовала, чем можно вылечить меня с тра пораньше от головной боли. Сначала Эм пыталась сопротивляться, но потом сдалась. Я отстранился от девушки и улыбнулся.
- Потрешь мне спинку?
Девушка была раскрасневшейся. А ей это так идет, она прекрасна. Я подхватил ее на руки и занес в ванную. Быстро снял свою простынь и освободил Эмму от одежды.
- Надо смыть все эти блестки.
Девушка улыбнулась и зашла в душевую кабину. Я включил теплую воду и достал гель для душа. Нанес его на губку и нежно провел по спине девушки. Мой жены. Нет, не хочу сейчас думать об этом. Я даже ничего не помню об этой ночи, но сейчас Эмме этого лучше не говорить. Я прижал ее к стеклянно стенке и провел рукой по груди. Девушка выгнула спину и прижалась попкой к моему паху. Губка отлетела в сторону, Эмма оказалась прижата ко мне, ее грудь легла в мои ладони. А мои губы нежно покусывали ее шею...

Я завернулся в белый халат и помог миссис Арчибалд закрепить полотенце на голове.
- Ты голодна, Эм?
- Очень.
- Сейчас закажу нам завтрак в номер.
Я быстро сделал заказ, а потом позвонил начальнику. Сообщил, что все прошло успешно, но в Португалии придется задержаться, ибо я женился. На том проводе поперхнулись кофе.
- Когда ты успел?
- Да вчера, по- пьяни. Я потом все расскажу. Бумаги скоро вышлю.
Сбросил звонок и растянулся на кровати. Эмма села на кровать рядышком, однако я притянул ее к себе и поцеловал.
- Джонатан...
- Да, я знаю, Эм... Но может не будем портить этот чудесный день?
- Откладывая проблемы на потом, ты их не решишь!
- Знаю, - я вздохнул и уткнулся головой в плечо девушки. - Просто я совсем ничего не помню, жена.

»» 03.12.17 18:30 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Франция. Париж - Нуармуатье.

Этот день настал.
Хозяйка потеряла мое уважение и здравый смысл.
Вышла замуж за врага.
Дважды.
И ладно, в первый раз я не присутствовал, и хвала Ара, сберег нервы. Но во второй раз - это уже слишком. Мало того, она притащила меня на остров, полный солончаков (а от соли у меня портится укладка), так и заставила общаться с этим старым бароном. Я совершенно ничего не хотел знать о том, почему на их гербе изображен неуловимый заяц и почему Курвуазье не коньяк, как я думал, а скотина редкостная.
Каждый присутствующий (кроме, разумеется, виновника предательства - тощего обангличанившегося французика) при этом вероломном предательстве, именуемом свадьбой, желал прикоснуться к прекрасному, т.е ко мне. Хоть такое внимание и было приятно, особенно, если в поле зрения появлялся дю Вилль, но всему есть предел.
Единственная отрада - счастливая хозяйка и дю Вилль, который меня любит. Бесспорным доказательством - сшитая Пьером шелковая накидка с блестками на мою клетку, чтобы свет от ноутбука желающего моей смерти Тощего, по недоразумению называвшего себя мужем хозяйки, не мешал спать.
Еще один раздражающий фактор - еще один дю Вилль. Я начинаю думать, что никого кроме дю Виллей на свете белом-то и нет. Хозяйка и та, теперь тоже дю Вилль. Итак, блохастая скотина, гордо именуемая себя Епистафий дю Вилль младший, тоже приехал на соленый остров. Но спросом он пользовался меньшим, потому что говорить как хозяйка не умел. Только мяу да мур, словарный запас скуден и расширению не подлежит. Этот шерстяной бандит умудрился дважды влезть в торт и трижды свалить вину на меня. Э! Господа, я в клетке, разуйте глазки и внемлите гласу разума. Не я это был. Я следов не оставляю. Как и попыток отомстить.
Епистафий дю Вилль, тебе хана, полосатый. Как только все это счастливое безобразие закончится, заклюю, паразит!

Запись сделана весной две тысячи шестнадцатого года.

Комментарии:
v.reynolds: это потрясающе! Жако надиктовывал? Или клевал клавиатуру? Теперь понятно с какой целью он испортил ноут Баса.
magnifique.du.ville: это неоспоримый факт, жако прекрасен, а я - любимый дю вилль на все времена и всего сущего.
ThatMansAssistant: мсье дю Вилль просил передать, что принципиально не вступает с птицами в переговоры и интересуется, едет ли лучший дю Вилль с ними в горы?
magnifique.du.ville: разумеется! лучший дю вилль обязан согреть горный воздух своим присуствием.
v.reynolds: неееееет. Пусть лучший дю вилль согревает своим присутствием ThatMansAssistant!
frankie.s: надиктовывал, прячась в Том Самом Сарае.

В прошлый раз дорога до Нуармутье казалась намного короче. Солнце спокойнее, ветер слабее, а птицы тише.
Виной всему - Пьер дю Вилль. Потому что когда он за рулем, ты не понимаешь - бояться ли за свою жизнь или же сходить с ума вместе с ним. И пережив рядом уже больше года, с уверенностью можно сказать - стоит сходить с ума вместе с ним. Где-то там, глубоко в душе, очень глубоко, Пьер дю Вилль вполне ответственный и адекватный человек. Очень глубоко и когда не видит старший.
- У деда флюгер в виде зайца, говорил он, не заблудишься. И поворот налево, у него там указатель сломан. И где же этот указатель?
Остановившись на развилке, красный пежо выпустил из салона рыжую девицу в черной юбке с белыми полумесяцами. Старый дуб яростно зашелестел листьями на ветру, безуспешно пытаясь донести до глупой истину: беги. Но девица лишь покрутила головой, подошла к мимозам, видимо, попыталась разглядеть флюгер сквозь низко склонившиеся ветви. Дуб презрительно фыркнул и уронил желудь ей на макушку. Девица недовольно посмотрела на небо, зажмурилась от яркого осеннего солнца, потом глянула на дуб и потерла ладошкой ушибленное.
Указатель и правда оказался сломан и наполовину похоронен в опавших листьях. Раскопав присыпанную табличку, не смогла прочесть написанного - табличка была щедро измазана еще мокрой грязью. Пьер говорил о вражде деда с соседом и их борьбу за какой-то древний сарай. К тому же Морис дю Вилль и сам не упускал случая продекламировать историю того сарая и проклятого Курвуазье, даже на свадьбе внука. Каким образом Вивьен и Басу удалось отказаться от церемонии в том самом сарае, до сих пор остается тайной.
Оставив в покое указатель, девица вернулась в машину, и через несколько секунд красный пежо повернул налево.

Сомнения стали одолевать, когда поворачивать назад было поздно. Вдоль узкой дороги - молодые мимозы. Ни двум машинам не проехать, ни одной развернуться. Поместье барона дю Вилля в конце аллеи совсем не выглядело знакомым. Заглушив двигатель, Фрэнки посидела пару минут в машине, пытаясь вызвать на последний диалог разряженный телефон. В его галерее миллион и одна фотография со свадьбы Вивьен и Бастиана, по которым легко можно идентифицировать скромное жилище барона. Но проклятая техника сказала свое веское "не сейчас" и с тихим бульканьем отключилась до первой розетки. Планшет был спакован крепко и надежно в чемодане, а рыться сейчас в нем почти тоже самое, что и пойти и разузнать все в устной форме. Выхватив из бардачка солнцезащитные очки, Фрэнки водрузила их на нос, поправила розовые пластмассовые сердца оправы и вышла из машины.
Навстречу уже бодро сбегал старик. Он выше и крупнее, чем Морис на ее памяти. Да и одет он проще: темные джинсы и теплая рубашка. Фрэнки вроде бы не так сильно напилась на свадьбе, чтобы путать людей и не запомнить ничего. Значит, барон был не тот.
- Доброе утро! Мы вас так ждали! И очень рады, что вы приехали так рано, предстоит многое обсудить! Пройдемте же! - Не-тот-барон целеустремленно подхватывает девушку под локоток и тянет ко входу, продолжая щебетать о корнеплодах.
Фрэнки понимала, что бессонная ночь каким-то образом скажется на ее восприятии мира, но чтобы настолько. Она тормозит, заставляя и его остановиться. Свободной рукой поднимает очки на голову, надеясь, что розовое стекло - одна из причин галлюцинаций, и обвиняюще говорит:
- Вы не Морис дю Вилль, барон в десятом поколении с неуловимым зайцем на гербе.

»» 16.12.17 22:02 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Лондон

- Нет, Синклер, ты не понял, - Тони обрывает его до того, как он мог бы озвучить хоть одно из сотни возражений или просто молча кивнуть и уйти. - Существует ровно два варианта развития событий: ты либо уезжаешь в течение ближайшей недели и позволяешь себе отдохнуть. Не урвать день-два, а полноценно отдохнуть, как минимум, месяц. Либо ты свалишься с приступом, и тут я тебе, конечно, помощник, но выкарабкаешься ты не скоро. И я не шучу!
В общем-то, до такого вечно спокойного Гамильтона нужно было еще довести. Потому пару секунд Родерик рассматривает его с выражением "где мой врач и кто ты, человек, на которого его подменили".
- Я не могу сейчас уехать, - фразу он едва успевает закончить и, встретившись с Тони взглядом, только с тихим смехом поднимает руки вверх, раскрыв ладони.

Лондон, Кенсал Грин

1963-1996 - даты выбиты на серой плите, надпись под ними короткая "Памяти любимой дочери, жены и матери. Анна-Мария Синклер (урожденная Курвуазье)".
Мужчина, склонившись, оставляет у надгробия связку бледно-розовых пионов и стоит пару минут, глядя то, что осталось. То, где скрыли его мать, казалось бы, годы тому назад, а страх забыть ее голос все еще не ушел, не истончился и на минуту.

Подняв ворот пальто, уходит, как и всегда, не оборачиваясь.

Франция, Нуармуатье

Дни сменяли друг друга один за другим, по утрам можно было отправиться с удочкой к месту, гордо именуемому дедом "протокой", днем вместе с другими работниками, поначалу смотревшими на него с опасением и не сразу убедившимися в том, что холеный британец способен хоть что-то сделать нормально, покопаться в моторе заглохшего трактора.
Все шло своим неизменным чередом, разве что изредка прерываемым звуками стрельбы и перебранками с соседом по земле.

Однако же в то утро что-то явно пошло не так. Грохот шагов вниз по лестнице, если и был с чем-то связан, то вряд ли с тем, что еще вполне бодрый старик дю Вилль решил осадить их особняк в семь (Родерик, не поверив себе, еще раз взглянул на часы), да, так и было, в семь часов десять минут утра.
- Приехал специалист! - с детским воодушевлением возвестил дед, пробегая мимо него по лестнице во двор.
Родерик, вышедший следом за ним, переводил взгляд от крохотной красной машины, раздумывая о том, как в ней можно помещаться, не то что ездить, к ее обладательнице, разглядывавшей деда поверх розовых очков сердечком, и не знал, хватит ли у него сил все же смеяться над тем, что глава семьи Курвуазье принялся допрашивать девушку на предмет корнеплодов, специалист по которым и должен был к нему приехать.
Если на щебетании деда он еще раздумывает, стоит ли дело того, чтобы продолжать замерзать во дворе стылым октябрьским утром, то после того, как звучит имя ненавистного Жаку Анри дю Вилля, становится ясно, кого спасать все-таки придется.
Дед осекается на фразе:
- А это наш главный специалист по сельхоз-технике! - остается стоять с протянутой рукой, указывающей на внука.
Главный специалист по сельхоз-технике скептически выгибает бровь с мыслью, что раньше глава семьи Курвуазье сочинял изящнее.
- Родерик, - произносит мужчина, решив, наконец, навести порядок в утренней вакханалии. - Если вам нужно поместье семьи дю Вилль, вы ошиблись поворотом.
- Он отнял у меня специалиста по корнеплодам, этот коварный старый.., - просить деда успокоиться уже поздно.
- Давай проводим мисс к машине, она все равно ехала не к нам.

- Нужно обязательно показать мадемуазель дорогу, - резко меняя направление мысли, восклицает дед. Час от часу не легче.
Хотя тридцати лет вполне достаточно для воспитания фатализма в отдельно взятом мужчине, перспектива оказаться упакованным в красную коробку того, что рыжая мадам считает машиной, вызывает предчувствие панической атаки.

Колени почти касаются грудины, для надежности укладываю локти на колени, чтобы не выбить окно.
- Надолго вы к барону? - уже не надеясь на то, что имя мне назовут.

»» 03.12.17 16:40 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

В действительности все иначе, чем есть на самом деле.
Антуан де Сент-Экзюпери (с)

Париж. Гар дю Нор.

Поезд прибывает на вокзал четко по расписанию, и ни минуты опоздания. Пятая платформа находится возле выхода, так что, ступив на твердую землю, я делаю глубокий вдох. Теперь можно и собраться с мыслями перед полетом. Аэропорт Шарль-де-Голль. И самый быстрый способ добраться туда это пригородный поезд RER (B). Но для меня это пытка, потому как, будь я обычной девушкой, уже давно бы катилась в нем. Но зайти в поезд сейчас означает попасть в объективы камер и народа. Париж уже проснулся к половине восьмого утра - таксисты зазывают прямо от входа на вокзал. Потому на мне вновь темные очки почти на пол лица, и я выше поднимаю воротник пальто. Несмотря на то, что в Париже в это время года плюс двенадцать, я кутаюсь не от холода. Могу поспорить, что моё шоу у стойки регистрации в Хитроу видели многие. И проныры-папарацци уже ждут здесь.
Спускаюсь на двух эскалаторах на минус первый этаж и выхожу прямо к парковке такси. Долго ждать машину не нужно, каждый первый готов везти хоть на край света. Выбираю более-менее затемненную машину и сажусь на заднее сиденье, наблюдая, как водитель убирает мой чемодан в багажник.
- Куда, красавица? - водитель - типичный француз, маленький и шустрый, ну вылитый Луи де Фюнес, разговаривающий на английском с тягучим акцентом.
- Аэропорт Шарль-де-Голль, пожалуйста, терминал 2F, - я откидываюсь на спинку сиденья, молясь только, чтобы он не оказался ещё и гонщиком. Таким, как Даниэль из “Такси”.
Мне удается даже улыбнуться собственным мыслям от представления смеси Луи де Фюнеса и Сами Насери в одном человеке. Повернувшись к окну, я наблюдаю, как мимо проносятся деревья и дома северной части Парижа, а потом словно степь начинается. Бескрайние поля сейчас совершенно лишены зелени, но мне не нужно представлять, я и так знаю, какими они станут летом. На удивление таксист ведет машину плавно или, может быть, дело всё в машине. Citroen DS5 Sedan словно стелется по ровной дороге, прилипая всеми четырьмя колесами. Внутри салона слышится легкая французская музыка, которая вместе с мерным покачиванием автомобиля убаюкивает, и я снова проваливаюсь в сон, на этот раз без сновидений. Перед аэропортом оказывается пробка, и только это позволяет мне проспать полтора часа в машине.
- Красавица, - ощущаю сквозь сон, как меня потряхивают за плечо. Я поражаюсь, что попался порядочный таксист. Он мог бы обчистить меня напрочь. - Приехали. Париж - Шарль-де-Голль. Терминалы 2E и 2F, как вы просили.
Мы оказываемся внутри здания аэропорта на крытой парковке. Я уже не раз бывала в этом аэропорту, но сейчас словно вижу всё в новом цвете. Или тут действительно был ремонт.
- Благодарю, - я расплачиваюсь с таксистом и, взяв за ручку чемодан, быстро шагаю внутрь. Ноги ужасно гудят, я в сапогах уже вторые сутки, но в который раз успокаиваю себя тем, что осталось совсем немного.
В парижском аэропорту нет никаких проблем с билетами и вылетами, и спустя час я уже сижу в зоне ожидания. Мой самолет вылетает в 12:45, а в Ницце он окажется через полтора часа. Как я и планировала: перелет и поездка до клиники. К вечеру управлюсь. Надеюсь только, что меня кто-нибудь встретит на побережье.
- Объявляется начало регистрации на рейс 7714 сообщением “Париж - Ницца”. Всем пассажирам пройти к стойке регистрации терминала 2F.
Поднимаюсь с кресла, взяв чемодан и шагаю к стойке регистрации. Оформление билета, сдача багажа, и меня пропускают дальше для досмотра.
- Мисс, прошу вас вынуть из карманов все предметы, а также снять обувь и положить всё это в латок вместе с вашей сумкой.
Я выполняю всё, что он требует, и тут, засунув руку в карман пальто, режу палец о кусок пластика.
- Твою мать! - машинально прижимаю губы к порезу.
- Мисс?
“Интересно, что я могла такого засунуть в карман, что оно меня порезало?”
И в это же время вынимаю из кармана сломанную пополам визитку.
“Нет. Не может быть!”
Разум ещё сопротивляется, но сердце уже знает, чья она.
- Не могли бы вы побыстрее раздеваться? - раздается сзади грубый голос. Оборачиваюсь и натыкаюсь на верзилу метра два ростом, похожего на шкаф моей бабки.
- Раздевается пусть твоя подружка, - огрызаюсь в ответ, а сама расстегиваю уже сапоги.
- Что ты сказала, сучка?
- Я сказала, - произношу медленно, как для слабоумного, - пусть для тебя твоя подружка раздевается.
Уже без каблуков я и подавно достаю ему лишь до середины груди, но, с другой стороны, то, что он такой огромный, не значит, что он выдержит апперкот снизу. Я уже прикидываю в левую или правую сторону врезать, как вмешивается охрана, оттесняя меня от громилы и подталкивая мимо рамки металлоискателя.
После мне позволяют забрать вещи из лотка, и первым делом я хватаю разломанную надвое визитку.
Действительно, на ней самым строгим шрифтом без каких либо завитушек выведено его имя, номер телефона и адрес компании.
“Вот жулик! Как он положил её в карман и, главное, когда?” - теряюсь в догадках и домыслах.
Не понимаю сама, что чувствую, но мне хочется прыгать и скакать прямо здесь, в терминале 2F. Адам оставил номер. Он хочет, чтобы я звонила, значит, не одна я такая.
Рвется из груди желание прямо сейчас набрать ему и сказать просто “привет”, но я останавливаю себя. Во-первых, я почти в самолете, а, во-вторых, он, может, уже доехал домой и лег спать. “Позвоню ему вечером, после того, как увижусь с мамой.”
Аккуратно убираю две половинки визитки в сумку, в маленький кармашек на молнии, и уже направляюсь по длинному рукаву терминала непосредственно к самолету. Занимаю место у окна, но мысли мои крутятся вокруг визитки, и пальцы аж покалывает от желания достать её и набрать номер. В итоге, я прихожу к компромиссному решению. Пока никого нет рядом, я аккуратно достаю визитку из сумки и беру сотовый в руку. Я напишу ему сообщение. Это не должно разбудить или отвлечь мужчину, если он занят делами.
“Стоп! А какие дела могут быть у такого красавчика?!”
Я понимаю, что совершенно ничего о нем не знаю. Возможно, у него семья и дети. Да, скорее всего так и есть, и поэтому он оставил своё увлечение гонками и занялся семейным делом.
От этих выводов больно в груди, и дышать опять становится нечем.
“А на что ты рассчитывала, наивная?” - шепчет внутренний голос.
Но тогда зачем оставлять свой номер? Он не произвел впечатление ловеласа, да и кольца я не видела на пальце.
“Будто кольцо что-то означает...”
К концу дебатов со своим внутренним “я” у меня полностью пропадает настроение. И не то, что звонить или писать, а даже держать в руках эти кусочки пластика не хочется. Наверное, если бы в этот момент я могла открыть иллюминатор, то тот час бы выкинула визитку, но вместо этого машинально убираю её в сумку.
Я не буду звонить. Я не буду писать. Достаточно того, что у него есть мой номер. Мне нечего скрывать. Даже парня нет, не то, что мужа.
Настроение, которое совсем недавно поднималось, теперь стремительно катится вниз, в то время как народ пребывает в салон и усаживается на свои места. И вот уже в салоне слышится гул двигателей, рукав отделяется, и самолет начинает движение, чтобы затем взмыть в небо.
А я сижу, обхватив себя руками за плечи, и смотрю, как стремительно удаляется земля. И совсем скоро её уже не видно.

»» 21.12.17 01:51 Отголоски прошлого
_________________

«Наше будущее каждый раз длится только до следующего вздоха.
Никто не знает, что будет потом. Каждый из нас живет минутой.
Все, что ждет нас после этой минуты, — только надежды и иллюзии».
© Эрих Мария Ремарк

Ницца. Франция.

- Дамы и господа, мы совершаем посадку в аэропорту “Ницца Лазурный берег”, температура за бортом - пятнадцать градусов по Цельсию. Просим вас пристегнуть ремни и не вставать, пока мы не совершим посадку.
Самолет мягко садится, качнув людей в салоне лишь раз, когда шасси касается земли. Меня начинает бить нервная дрожь в преддверии встречи с матерью.
Сколько мы уже не виделись? Год? Два? Я не замечала течения времени до этого момента. И никогда не придавала значения моментам, что объединяли нас. Теперь мне кажется, что я не успеваю прожить с ней и минуты, что гонюсь за отъезжающим поездом.
Народ начинает подниматься и устремляться к выходу, я же продолжаю сидеть, глядя в окно на другие самолеты, которые прилетают и улетают из этого города. Вот показывается последний парень, выходящий из салона, и вопросительный взгляд стюардессы возвращает меня в реальность, заставляя подняться, достать свою сумку из отделения для ручной клади и направиться к выходу. Занятно, но в этот раз, во время полета, меня словно не замечали, чему я была несказанно рада.
Здесь гораздо теплее, чем в Париже и, тем более, в Лондоне. Поэтому, как только прохожу регистрацию, направляюсь в туалет, переодеваться. Хорошо, что вещи сложены в небольшую сумку, которую я не отправила вместе с багажом. Футболка и сверху, вместо зимнего пальто, кожаная куртка. Ботинки сменила на туфли, и вперед.
Сломанная визитка не дает покоя, и я уже засовываю руку в сумку, чтобы выкинуть её в ближайшую урну, однако, по какой-то причине, не делаю этого. Оставляю её, как воспоминание о проведенной ночи в Лондоне. И где-то на подсознании я понимаю, что это самообман, но копаться в причинах желания оставить возможность для связи с Адамом, я не хочу сейчас, да и времени у меня не остается. Покинув зону выдачи багажа, я оказываюсь в крепких объятиях.
- Привет, дикарка, - слышу я знакомые слова и обнимаю в ответ. - Наконец, ты прилетела.
- Дом, что ты здесь делаешь? - моему удивлению нет предела. Не то, чтобы я не рада видеть кузена, но с какой стати ему появляться в Ницце именно сейчас.
- Майкл звонил и просил встретить тебя, как и Шарлотта, - ухмыльнувшись добавляет он, а я чувствую себя маленьким ребенком, которого не выпускают из виду родители.
- Можно подумать, я сама не доберусь, - ворчу, но радость от встречи не позволяет долго дуться на родственников.
- Идём, в машине ждет Филипп, он и отвезет нас к твоей матери.
- Дом, но что ты здесь делаешь?
- У нас только что закончилась регата, и я задержался в тепле города. Как погода в Лондоне?
- Как всегда.
“Знал бы ты, Доминик, что я даже не обратила внимания на погоду. Мой маленький мир оказался поделен на двоих этой ночью.”
Он берет мой чемодан, и вместе мы выходим из аэропорта. На парковке стоит уже серебристый “ситроен”, за рулем которого ждет Филипп.
- Привет, Филипп, - я целую его в щеку, а после устало опускаюсь на заднее сиденье автомобиля.
От аэропорта до дома ехать минут тридцать-сорок, и я не горю желанием завязывать разговор. Короткий обмен любезностями с Филом, справиться о здоровье матери и отключиться от реальности, закрывая глаза - вот всё, чего я сейчас желаю. Я благодарна обоим мужчинам за то, что они не теребят меня расспросами до самого окончания путешествия. Машина плавно въезжает во двор, и я открываю глаза.
Маленький городок Коломар к северу от Ниццы, и там небольшой, но уютный двухэтажный дом, обсаженный подстриженными кипарисами. Выложенная светлой плиткой дорожка провожает к самому крыльцу. Мраморные ступени и перила, всё такое светлое и легкое, несмотря на материал, из которого сделано.
Глядя на окружающую красоту, у меня словно открывается второе дыхание. А, может быть, это урывки сна дают мне силы осматриваться вокруг. Рядом останавливается Доминик, не прерывая моё созерцание этого места, как и не приглашая в дом. Я благодарна за это. Делаю несколько шагов вперед, и у меня перехватывает дыхание. Лес, горы и больше никаких людей.
- Здесь очень красиво, - шепчу я, продолжая сжимать сумку в руках. - Уверена, здесь ей хорошо.
А сама уже думаю, что бы сказал Адам б этом месте, и тут же одергиваю себя.
“Какая разница, понравилось бы почти незнакомому мужчине или нет в этом месте? Главное, что маме хорошо.”
- Идем, Арли, уже начинает темнеть.
Я разворачиваюсь и делаю несколько шагов к дому, но затем останавливаюсь, заметив резную скамью возле бассейна. Мне не дают покоя слова Адама о гонках и в этом мне может помочь только один человек.
- Дом, ты иди, мне надо позвонить, - кузен кивает и заходит в дом, оставляя меня одну с вечерней тишиной этого места. Ни машин, ни людей, только природа.
Достаю телефон, с какой-то наивной надеждой увидеть там пропущенный вызов с незнакомого номера, но не вижу ничего - разочарование всегда горькое на вкус.
Но, чтобы не зацикливаться на пустом экране входящих, ищу номер Джима.
- Пантера! Сколько лет, сколько зим! - слышать Бига радостно, и я даже не замечаю, как начинаю улыбаться, глядя на горы, покрытые зелеными деревьями, даже в эти зимние месяцы. В этом и есть преимущество здешних мест перед Лондоном и северными Штатами.
- Привет, Джим! Как дела? - разговор ни о чем, но внешние условности соблюдаются на автомате.
- Ты позвонила спустя полгода узнать, как мои дела, Лин?
- Ты знаешь меня, как никто, Джим, - усмехаюсь, но тут же вновь хмуро оглядываюсь на дом. - Мне нужна кое-какая информация.
- Я даже не сомневался в этом, - хохот Джима в трубке, а я закатываю глаза. - И что же нужно тебе?
- Ты ведь знаешь всех в гоночных кругах по обе стороны атлантики?
- И что же?
- Мне интересно был ли среди них мужчина по имени Адам?
- Арлин, я знаю, как минимум, дюжину Адамов. Ты не могла бы уточнить?
- Высокий, кареглазый, краси… - меня прерывает громкий смех Бига. - Джим!
- Детка, я имел ввиду марку машины, на которой этот самый Адам гоняет или хотя бы фамилию его.
- Его фамилия Фостер, - я ещё злюсь на смех мужчины.
- Фостер… Фостер… - бубнит Джим в трубку. - А, вспомнил, был один Адам Фостер. И мне кажется, вы даже встречались.
- Нет, я бы запомнила.
- А с чего такой интерес, детка?
- Просто хотела уточнить, - уклончиво отвечаю я.
- Ну понятно, понятно, - хмыкает мужчина в трубке.
- Хватит ржать, Джим! Мне пора, надо уже увидеться с матерью.
- Рад был слышать тебя, пантера.
- И я, Джим, - отключаю телефон, медленно поднимаюсь со скамьи и шагаю вверх по ступеням.

Колени дрожат, а ладони потеют от напряжения. Незаметно вытираю их о джинсы и открываю дверь. Меня окутывает прохлада дома и запах южных цветов, что стоят в холле в напольной вазе. Снимаю куртку, бросив её на спинку кресла, и поднимаюсь на второй этаж. Дверь в спальню открыта, и я из коридора слышу разговор Шарлотты с Филиппом.
- Она не приехала, Фил! Ты обещал мне, что она приедет! Я не нужна своей дочери!
- Приехала, Лотти, приехала.
- Нет! Ты снова мне лжешь, Филипп! Моя дочь так и не смогла простить меня!
- Успокойся, Шарлотта, тебе нельзя волноваться.
- Мне всё равно, Фил! Если я умру, ей только легче станет!
Мои ноги перестают меня держать и, чтобы не растянуться на полу в коридоре, держусь за стену. Голова идет кругом, и я даже не замечаю, как из глаз потекли слезы. Я не понимаю, от обиды ли это детской или от жалости к женщине, которой остались считанные дни.
- Она никогда меня не любила, и больная я не нужна моей дочери, поэтому не ври мне, Филипп, что она приехала, лишь бы успокоить.
Я словно на ватных ногах делаю шаг, потом ещё один. Двигаться вперед, вперед и не останавливаться. Горло сжимается от спазмов, но ничего уже меня не остановит.
“Неужели она считает меня настолько расчетливой и черствой? Неужели может думать, что я не приеду к ней? Интересно, ей сказали, что это я оплачиваю лечение и проживание? И делаю это для неё, а не ради избавления? Неужели возможно разлюбить свою собственную мать?”
Одни вопросы, но ни одного ответа, лишь оголенные чувства, что вибрируют от слов матери.
- Я здесь, мама, - замираю на пороге, рассматривая женщину лежащую в кровати.
_________________

«Я думаю, нас подарили друг другу,
и в самое подходящее время.»

© Эрих Мария Ремарк

Ницца. Франция.

- Я здесь, мама, - небольшая пауза, - и я приехала к тебе.
- Арлин, - она сначала настороженно смотрит, словно боясь, что видение исчезнет, но с каждой секундой я вижу, как глаза её начинают блестеть не то от слез, не то от радости. Я не знаю, какой реакции она ждет от меня, поэтому переминаюсь с ноги на ногу на пороге, так и не решаясь ступить в спальню.
- Арлин, - снова повторяет она, делая ударение на первый слог. Она всегда меня так называла. - Девочка моя… - Шарлотта протягивает руки, и я кидаюсь к постели, сжимая в объятиях человека, который подарил мне жизнь. Я утыкаюсь лицом в её плечо, ощущая насыщенный запах пропитанной лекарствами одежды.
- Мама, - она прижимает к себе, и я понимаю, что уже обе рыдаем, обнимаясь на её кровати. - Мамочка!
- Тише, детка, всё хорошо, теперь всё хорошо, ты здесь и я счастлива. Но расскажи мне, Арлин, как ты? Как твои дела? Майкл говорил, что ты попала в передрягу. Да и новости я смотрела, ты же знаешь.
- Уже всё хорошо, мама, - я пристраиваюсь удобнее на углу кровати, откинувшись на спинку. - Только с вылетом из Лондона были проблемы, пришлось ждать до утра.
- А почему ты не поехала к отцу, милая?
- Я… - как сказать матери, что этому помешал ворвавшийся в мою жизнь мужчина? - я… я была не одна, со мной был один знакомый, который прилетел из Штатов.
- Правда? - её глаза теперь точно искрятся весельем. - И что это за знакомый? Расскажи мне всё. Кто он, чем занимается, чем увлекается, симпатичный?
- Мама! - я прикрываю глаза, чувствуя, что краска заливает не только лицо, но и уши, и шею.
- Ну давай, рассказывай, судя по твоему лицу, он красавчик, да? Ну да? - она словно помолодела на глазах с того момента, как я увидела её с порога. - Хочу знать всё о парне, который тебя так волнует, что ты краснеешь передо мной.
- Обычный парень, - и, кажется, я краснею ещё сильнее.
- Будь он обычным парнем, ты бы не опускала глаза в пол. Значит, нравится тебе?
- Мама, тебе в гестапо работать надо было. Всех бы там перещеголяла в пытках и допросах.
- Доченька, я ведь только хочу побольше узнать о тебе.
- Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь, - я пытаюсь свернуть со скользкой темы, но упрямства моей матери не занимать.
- Дашь на дашь, детка. Ты первая.
- Ой, мам, ну что ты пристала. Мы познакомились в аэропорту, когда оба застряли там из-за непогоды. Нам обоим надо было в Европу. Ему в Брюссель, а мне - сюда. Провели ночь в кафе возле вокзала и разъехались по разным сторонам. Вот и всё.
- Всё? - недоумение на её лице забавляет меня. - Он даже не попросил твой номер телефона? Хотя узнать это не так уж трудно, учитывая болтливость Моники.
- Мама, мой агент вовсе не болтливая. И я сама по глупости оставила ему свой номер телефона. Но он не позвонил. Может быть, даже выкинул мою записку в мусорное ведро. У меня тоже остался его контакт, но я ни за что первая не позвоню. Должна же быть у девушки гордость.
Я горделиво киваю своим словам, но червь сомнения внутри гложет, напоминая, что скорее всего я не выдержу и дня.
- Отдыхай, мама, а я пойду приму душ. Я с самого Нью-Йорка не мылась.
- Хорошо, детка. Но не думай, что на этом мой “гестаповский” допрос окончился, - она слабо улыбается, я встаю и в очередной раз обнимаю её, ощущая такое далекое и забытое чувство.
У меня уже нет горечи, нет обиды, нет ничего, кроме ощущения гонки за временем. Медленно бреду к комнате, о которой сказала мама, и оказываюсь в милой спальне. Огромная кровать, туалетный столик, на котором расставлены всевозможные крема, флакончики с прочей косметикой. Стены, обтянутые парчой, зелёной с золотом, и такие же тяжелые занавески на окне. Дверь светло орехового цвета и ванная комната.
- М-м-м-м, мама, это самая лучшая спальня! - я знаю, что меня никто не услышит и не увидит, поэтому стягиваю через голову футболку и, ухватив ремень джинсов, поворачиваюсь к двери, да так и вскрикиваю:
- Дом, какого дьявола ты явился в мою комнату? Выйди вон и закрой дверь!
- Да брось, Арли, я видел тебя и без лифчика, помнишь, когда мы купались в Сене?
- Мне тогда было двенадцать лет, хренов ты извращенец. Выйди немедленно!
Он усмехается, но закрывает дверь, выйдя в коридор. Я же быстрым шагом направляюсь к двери, демонстративно громко защелкиваю замок и стискиваю зубы, услышав смех кузена.
- Нахальный нахал! - возмущаюсь, стягивая с себя узкие джинсы. И в этот момент слышу тихое попискивание моего IPhone. Беру телефон, уже каким-то седьмым чувством понимая, что увижу. И действительно. Смс с незнакомого номера и всего несколько слов, которые злят меня в этот момент ещё сильнее, чем вторжение кузена.
“Здравствуй, сладкая. Как ты добралась? С мамой всё хорошо?”
Фыркаю и, взглянув на часы, понимаю, что время уже приближается к полуночи. Я даже не заметила, как оно пролетело, пока мы разговаривали с матерью.
Снимаю нижнее бельё и голышом шагаю в ванную комнату. Ступив в стеклянную кабинку, открываю воду и слегка повизгиваю, пока она нагревается. А после закрываю глаза, позволяя воде струится по телу, словно покрывая его защитной пленкой, смывая дорожную пыль, весь негатив и усталость.
Намыливаю голову, ощущая, как волосы не поддаются шампуню. Смываю и снова намыливаю, в этот раз хорошо взбивая пену, а после снова смываю. Дальше всё остальное тело подвергается тщательной чистке. В итоге, когда я открываю дверцу кабинки, в ванне, словно туман, стоит горячий воздух. Обматываюсь полотенцем, вторым сушу волосы и в этот момент слышу из спальни уже, как мой телефон запевает “Never my intention, no”. На моих губах медленно появляется улыбка.
“Не выдержал, голубчик,” - усмехаюсь и, упав на кровать, беру телефон в руку.
- Интересно, а если я и сейчас не отвечу тебе, ты позвонишь снова?
Но тут же, как только заканчивается вызов, я вижу, что он не первый, и даже не второй.
То, что мужчина позвонил первый, меня словно согревает изнутри. Он хотел и позвонил.
- Трусиха ты, Арлин, сними уже трубку!
И вновь запевает песня. Еле сдерживая улыбку, я тыкаю пальцем в зеленый кружочек.
- Алло?
- Арли… это ты, - слышу выдох. - Твой голос я запомнил навсегда.
- А я ваш не запомнила, месье, - ещё и добавляю акцента в голос, уже еле сдерживая смех, услышав на том конце тишину.
- Провела ночь с мужчиной и так быстро забыла? Наверное, я был совсем плох. Но, может, вкус земляники о чем-то напомнит?
- Вкус земляники помню плохо, а вот мужчин, с которыми я провожу свои ночи не так уж много было в моей жизни, мистер Фостер, - и, не удержавшись, смеюсь.
- Хм… даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Хотелось бы, чтоб ты, сладкая, помнила только меня.
- А если я буду помнить только тебя, - хотя это и так уже случилось, - что мне за это будет? - и уже серьёзно добавила: - Я рада, что ты не выбросил брошюрку.
Тихий смех раздается на том конце, и я невольно вновь улыбаюсь, наслаждаясь его голосом, пусть и слегка искаженным динамиком.
- Мне пришлось за нее побороться. Вырывали прямо из рук. Как ты, Арли?
- Ну я же звезда, - усмехаюсь, слегка поддразнивая Адама, - и мой автограф дорого стоит.
А что ответить на второй вопрос не знаю, лишь переворачиваюсь на живот, болтая босыми ногами в воздухе и рассматривая золотистый узор, покрывающий зеленое полотно подо мной.
- Но этот автограф мой, а я свое из рук не выпускаю.
- И очень грозные у тебя были противники? - вновь улыбка на губах от радостно-шутливого разговора, который как и в “Букинге” отвлекает от грустных мыслей, заставляя словно жить другой жизнью.
- Ну, - пауза, - растерянного паренька с кипой бумаг и учебников за “грозного противника” никак не посчитать.
- И у этого паренька ты еле отобрал рекламную брошюру? Он, наверное, яростный поклонник, раз тебе пришлось приложить усилия, - снова смех, который сменяется серьёзным тоном. - Ты дома уже, Адам? Выспался хоть?
- Наглости ему не занимать, это верно, - слышу, как хмыкает. - Если эту холостяцкую берлогу можно назвать домом, то да. Но полноценный отдых мне только предстоит.
“Интересно, что для него полноценный отдых?” - но свои мысли я не озвучиваю, зачем-то вместо этого выдавая:
- А я за двое суток наконец добралась до горячей воды и мягкой постели, - снова переворачиваюсь на спину, не заметив, как полотенце размоталось, открывая одну из грудей.
- М-м-м… ты вспоминала обо мне? Когда теплые ручейки воды стекали по твоему телу? Ты лежишь сейчас? Я хочу представить тебя. Расскажи.
Чувствую, как сердце ускоряет свой бег, разгоняя по венам возбуждение от его слов. Как дыхание перехватывает от того, что он хочет видеть меня обнаженной.
- Огромная мягкая кровать, зеленое покрывало, а на мне только полотенце, - есть что-то невероятно будоражащее в таком описании. Прохладный воздух холодит сосок, заставляя его сморщиться, напрячься и ныть. - А нет, полотенца два, второе - на голове, - усмехаюсь, стараясь за смехом скрыть смущение.
Мужчина на том конце громко сглатывает, а я смотрю в потолок, представляя, чем он сам сейчас занят, как выглядит его “холостяцкая берлога”, что на нем сейчас надето.
- Я хочу, - пауза, - к тебе прикоснуться. Собрать кончиками пальцев оставшуюся влагу с твоего тела и ощутить вкус твоих мягких губ.
Слышится неясный шорох в трубке, а мне становится нестерпимо жарко. Закрываю глаза, стараясь воссоздать перед мысленным взором его лицо, его улыбку и темные глаза.
- А-а-адам, - выдыхаю, чувствуя, как пульс от его слов зашкаливает, а рука неосознанно касается открывшейся груди. Я представляю, что это его рука ведет по телу, обводя грудь и легонько поглаживая сосок, так что всё тело содрогается. - Но на моем теле не осталось влаги.
Про себя добавляю “кажется”, а мужчина словно знает, что я лукавлю.
- А если я опущу ладонь ниже, слегка разматывая полотенце и прикасаясь к твоему животу, Арли? Лишь легкие касания.
- Ты невозможный мужчина, - но рука следует за его словами, распахивая полотенце окончательно, так что всё тело покрывается мурашками, а ноги приподнимаются, сгибаясь в коленях. - Ты хочешь только до живота моего дотронуться, Адам? Или ниже? Там, где горячо сейчас.
- Или, сладкая, и глубже. Чтоб ощутить шелк твоей влаги и легкое биение пульса в такт сердца под пальцами.
Тяжело дышу, опуская ладонь ниже, касаясь горячей влаги, лаская себя и всё выше поднимая бедра, стремясь избавиться от напряжения, что, словно тугая пружина, скручивается в животе.
- М-м-м, - прикусываю нижнюю губу, а в ухе через динамик телефона слышится частое дыхание Адама.
- Ты… - вдох резкий и хриплый голос, - самая… нежная, горячая и до сумашествия желанная. Я хочу тебя, Арли.
- А-а-ада-а-ам, - стон с губ и быстрее движения пальцев, подгоняемых страстным голосом на том конце телефонной связи. Пульсация всё сильнее, бедра горят огнем, а желание становится нестерпимым. Уже не держу трубку, самозабвенно лаская тело своё, и в это мгновение невозможно дышать, лишь хриплый стон, заглушенный подушкой с губ, знаменуют кульминацию.
Спустя минуту тяну руку, чтобы вновь сжать телефон пальцами и, переведя дыхание, хрипло сказать:
- Мистер Фостер, это был мой первый секс по телефону, - а с мужчиной так вообще первый секс, но знать ему об этом сейчас не обязательно.
- Первый… - долгая пауза и выдох, как после тяжелого бега. - Арли, я не отпущу тебя, ты понимаешь? Ты. Моя.
Его слова дарят крылья. Хочется петь и летать по комнате, но тело оказывается слишком тяжелым даже, чтобы пошевелиться и встать. Заматываюсь в покрывало, не выпуская телефон из руки, чтобы слышать и слушать его.
- Ты ведь позвонишь мне завтра, Адам? - зеваю помимо воли. - Иначе, я сама тебе позвоню, - шутка, но в ней вся правда. Я больше не могу не слышать его голос.
- И завтра. Доброй ночи, сладкая. Думай обо мне.
Снова зеваю, подтянув к себе подушку.
- А ты обо мне, Адам, - и отключаю телефон, моментально проваливаясь в сон.


Песчаная коса, уходящая далеко в море, лазурные волны, что мелкими барашками набегают на мокрый песок, сладкий запах ночных цветов, распустившихся и заманивающих в свои сети неосторожных жучков и бабочек. Легкий бриз холодит обнаженную, влажную после купания кожу, заставляя покрываться мурашками.
Или дело не в ветре?
Руки с красивыми длинными и сильными пальцами поглаживают колено, постепенно спускаясь по внутренней стороне бедра ниже, пока не прикасаются к мокрым стрингам. Стоит горячей ладони накрыть холмик, как всё тело словно вибрирует в ответ, а бедра раскрываются шире, приглашая к более смелым ласкам.
Ловкие пальцы легко преодолевают преграду, погружаясь в лоно, заставляя меня выгибаться и приподнимать таз, стараясь насадить себя на них и глубже принять. Хнычу, чувствуя, что мне хочется большего, тело ломит от недостаточно откровенных ласк.
Я не вижу лица моего любовника, но четко знаю, что позволю ему всё… всё, чтобы он не пожелал. Потому что чувствую единение душ. И сейчас мне не хватает только единения тел.
Ухватившись за веревочки стрингов, развязываю бантики, и на мне не остается белья. Я ощущаю, что он улыбается, довольный голодом моего тела. И в другой раз, я бы и сама его помучила, но сейчас мне необходимо заполнить ноющую пустоту. Мужчина продолжает доводить меня до края, лаская пальцами нежные складки, обводя и надавливая на пульсирующую горошину клитора, так что тело в первый раз сотрясается в оргазме. Он не ждет второго спазма, прижимая горячий ствол к истекающему соком желания лону, и одним быстрым движением врывается, сметая девственную преграду, не оставляя шанса отодвинуться и избавиться от жалящей боли.
Заставляя кричать меня во сне и наяву. Я пробуждаюсь так резко, что едва не сваливаюсь с кровати, словно куколка бабочки, закутанная в покрывало.

»» 06.01.18 19:46 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Боль в груди. Удушающая. И каждый следующий вдох дается с трудом. Мне кажется, что лишь раз, лишь еще один раз я смогу вдохнуть и больше не буду ощущать разрезающее лезвие боли изнутри. Но это обман. Становится жарко. Лицо пылает, а все тело покрывает тонкая пленка холодного пота - контраст: жар внутри и лед снаружи. Мои руки неподконтрольно разуму тянутся к горлу, чтоб оттянуть, убрать удушающий захват, но удается только расстегнуть молнию горнолыжки. Морозный воздух тут же заползает за шиворот, обжигая и укутывая своими смертельными объятиями. Но мне все-равно. Перед глазами мелькают разноцветные пятна. Как в калейдоскопе, раз за разом сменяют они свой причудливый узор. Увлекая и соблазняя. Но с каждым глухим ударом сердца они обесцвечиваются и бледнеют, постепенно превращаясь в грязные серые разводы света на черном фоне. А потом я перестаю видеть даже их. Погружаясь в темноту. Туда, где нет ни боли, ни сомнений, ни разрывающей душу пустоты.

Др-р-р… др-р-р… др-р-р…
Раздражающая трель телефонного звонка вгрызается в сознание, резко разрывая хрупкую связь сна и воспоминаний.
- Слушаю, - мой голос хриплый, и я пытаюсь откашляться, чтоб убрать першение в горле, но только лишь слышу заискивающий голос мистера Хартманна, на языке расплывается противный вкус горечи.
- Мистер Фостер, я очень рад слышать вас. Надеюсь, вы в добром здравии, - слащавость так и льется из динамика телефона. Не замолкая ни на секунду, поверенный старого Фостера продолжает: - Мы ожидаем вас на подписании договора купли-продажи. Очень удачно нашелся джентльмен, который готов купить дом без осмотра и дополнительных экспертиз. Потому завтрашние торги можно отменить уже сейчас. Но мне необходимо ваше согласие, как единственного наследника мистера Армана Фостера. Когда мы сможем встретиться? Вам будет удобно завтра в десять в моем офисе?
Хартманн прет напролом и ждет любого звука, который можно было бы принять за согласие, но я молчу, обдумывая его слова.
Пятьсот квадратных метров пустоты - вот как я воспринимал дом, в котором рос и откуда так жаждал сбежать. Длинный коридор от входной двери и темная ниша под лестницей, но даже там было не спрятаться от его хватки. Нежеланный. Упертый. Кость в горле обдолбанного отца. Я.
Прикрыв глаза, мысленно открываю тяжелую деревянную дверь и заглядываю внутрь. Темнота, разрываемая тонким лучом света от входа. Шаг вперед, и под ногами слегка скрипит паркет из эбенового дерева, но я двигаюсь вперед, целенаправленно, к его кабинету. К толстой корке пыли, что белыми хлопьями покрывает все вокруг. К паутине, что растягивается между резными стульями. К пожелтевшим фотографиям трехлетнего мальчика со слишком серьезным для его возраста взглядом.
Столько лет прошло, как я покинул это затхлое место. Казалось, что хватит сменить жилье, окружение, но даже другой город не дает выкинуть воспоминания из головы. А, главное, полученную боль.
- Мистер Фостер, мистер Фостер, - раздается надсадный голос из динамика. - Вы меня слышите?
Выдох дается мне нелегко, но решение молнией рассекает сознание.
Хватит быть слабым!
- Я не продаю дом.
- Что? - на том конце слышится звон, и начинается суета. - Прерывается связь, и я не услышал вас. Мистер Фостер?
Я точно знаю, что старый проныра врет, но, четко выговаривая каждое слово, повторяю:
- Я не продаю дом.
- Но все бумаги уже подготовлены и осталось лишь… - Хартманн продолжает говорить, но я уже не слушаю, смотря на быстро мелькающие тени за окном, сливающиеся в единую серо-черную полосу разводов от развиваемой “Евростаром” скорости. Меня не интересует имя покупателя и то, сколько он готов отвалить. Как и проблемы с репутацией поверенного почившего отца. Меня интересует только то, когда я решусь снова переступить порог “родного” дома.
Через какое-то время в динамике телефона раздается тяжелый вздох:
- Мистер Фостер, документы на право собственности я передам вашему помощнику уже сегодня, - видно, что Хартманн делает над собой усилие, но продолжает совсем другим тоном. Тоном, который слишком легко принять за искреннюю доброжелательность, если ты еще молод и полон надежд. - Адам, если тебе понадобится какая-либо помощь, ты должен знать, что…
- Я все знаю и все помню, дядя Фрэд, - перебиваю, не дослушав. Не вижу смысла продолжать этот фарс. Дважды на те же грабли я наступать не намерен.
Долгие гудки в ответ вызывают у меня улыбку.

В раздумьях о прошлом быстро пробегает время, а лишь только стрелка часов останавливается на отметке десять, снова раздается трель телефонного звонка, а за ней еще одна и еще, пока я не принимаю вызов.
- С началом рабочего дня, Урсула. Что у тебя? - сразу перехожу к делу. Времени на формальную вежливость нет. Поезд замедляет свой ход, подъезжая к Брюссельскому южному ж/д вокзалу, и высокие ограждения с колючей проволокой на фоне бледно-зеленых степей сменяются на разношерстную толпу людей, снующих по перрону.
- Доброго дня, мистер Фостер, - быстрое предисловие, и бесцветный безэмоциональный голос миссис Шульц выдает отчет. - Презентация готова, как вы и просили. Курьер от мистера Хартманна привез конверт с документами - они у вас на столе. Мистер Охман настаивает на собрании акционеров сегодня после полудня. Что я могу ему ответить? На сколько созывать совет?
Поднимаю левую руку и смотрю на часы. Пять минут одиннадцатого. По крайней мере, два с половиной часа на машине до Дортмунда. Переодеться и принять душ могу не успеть, но...
- На два. К часу буду. Отправь Стефана ко мне за темно-синим костюмом и свежей рубашкой - переоденусь в офисе. Ямамото ответил?
- Да, мистер Ямамото поддержал проект открытия филиала “Kaspar Ohman AG” в Японии, но у него есть несколько предложений, которые он хотел бы обсудить при личной встрече.
- Где? Когда? - держа телефон плечом, одеваю пальто и пробираюсь к выходу из поезда. Гул людских голосов начинает давить, стоит лишь сойти с подножки.
- Он будет в Марселе где-то через три недели. Более точно сообщит позже.
- Хорошо, - рассеянно киваю, оглядываясь в поисках парковки. Где-то там должен быть прокат авто. - Спасибо, Урсула. До встречи, - быстро завершаю разговор и кладу телефон в карман, теперь обращаясь к коротышке, который возится с бумагами под вывеской “Sixt”. - Машинку по-шустрее и прямо сейчас.

430 евро и пятнадцать минут спустя резвый Jaguar XF Sedan мчит меня по трассе в сторону Лювена.
Сев за руль, я в который раз осознаю, что не люблю поезда и самолеты по одной простой причине: контролировать каждый шаг, каждое действие и принимать решения должен я сам. И сейчас, немного подруливая левой рукой, я наслаждаюсь управляемостью автомобиля, его чутким откликом на нажатие педали газа и с легкостью развиваемой скоростью до 250 км/час.
Огорченно смотрю на стрелку спидометра: слишком быстро “ягуар” достигает разрешенной на этом участке дороги скорости. Правительства Бельгии и Нидерландов накладывают слишком строгие ограничения для автолюбителей, а возиться с патрульной службой мне сейчас некогда. Но полторы сотни километров спустя об этом задумываться мне не приходится: на автобанах Германии ограничивающих скорость автомобиля знаков нет. Давлю “газ” в пол и слышу ответный рев двигателя, которому дали долгожданную свободу. Смех рождается где-то внутри, заставляя забыть обо всем и лишь наслаждаться скоростью.
- Добро пожаловать домой, Адам, - шепчу сам себе.


- Ты не можешь так просто исчезать на неделю!
Слышится звук удара кулака по столу, но я даже не оборачиваюсь, смотря в окно на разноцветные переливы закатного солнца. И ни на секунду не отвожу взгляда, чтоб не пропустить момент, когда ярко оранжевый диск закатится за небосвод, погрузив землю в мрачные сумерки. Переход ото дня к ночи. Лишь мгновение, которое меняет все.
- …ты слышишь меня, Адам? Я повторяю… - рычащий баритон сливается в единый фоновый звук, но вскоре и он становится раздражающим.
- Хватит, - делаю медленный вдох носом и разворачиваюсь, чтоб взглянуть на единственного оставшегося в живых человека, с кем я связан кровными узами.
Высокий мужчина среднего телосложения упирается двумя руками в дубовый стол, нависая и прожигая стальным взглядом. Несмотря на преклонный возраст, он все еще полон сил. Зачесанные назад седые волосы открывают высокий лоб, а низко посаженные густые брови делают взгляд еще более жестким. Несгибаемая воля и незыблемый авторитет Каспара Охмана держат мертвой хваткой страха с доброй примесью уважения сотни рабочих, менеджеров, управленцев, соучредителей и конкурентов. Но не меня. То время, когда я готов был следовать любому слову своего кумира, лишь бы заработать пару минут его внимания, кануло в лету и не вернуть.
- Мистер Охман, - вижу, как его перекашивает, когда я снова не называю его дедом, но уже не поправляет меня, - все вопросы мы уже обсудили не далее, как час назад в конференц-зале. Рост продаж оборудования Ohman за последние два года стабильный. Мы открыли пять новых представительств в странах постсоветского пространства, выиграли крупные тендеры на снабжение двигателями, насосами и трубопроводной арматурой, в том числе заложили оборудование в проекты строительств, планируемых на 2020-2025 года. Дела вашего детища идут, как нельзя лучше, и только это должно вас волновать.
Я подхожу к шкафу, раскрываю створки и, достав пальто, одеваю его, совершенно не обращая внимание на “посетителя”. Трансатлантический перелет и вторые сутки без сна - мне положен заслуженный отдых. Кто бы и что себе не думал.
- Я, - слышу скрип ножек отодвигаемого кресла и пару чеканных шагов, но продолжаю одеваться, накидывая на шею шарф, - я переживал за тебя, Адам.
Мне с трудом удается сдержать горький смех, но показывать деду, что меня задели его слова, не хочется. Подхожу к столу и забираю чемодан, бросив лишь один взгляд в сторону напряженно застывшей фигуры посреди кабинета.
- Я тебе не верю, - тихий шепот, поворот дверной ручки, и тут же улыбка трогает мои губы, такая же лживая, как и его слова. - Урсула, - беглый взгляд на всегда безупречный светло-серый костюм помощницы и стянутые в тугой пучок русые волосы, - предложи мистеру Охману чай, кофе, быть может, виски, а я - домой. До завтра.

»» 13.01.18 21:32 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________