Окрестности города Энск

Энск – Гонконг

Что мне делать, дальше жить как?
Сердце словно кто ножом полоснул,
Ласковым не будь и не смотри так,
Снова я в глазах твоих утону…

Дни неслись в стремительном калейдоскопе, в который кто-то поставил одинаковые картинки – дом-работа-бар-дом. Словно я как белка в колесе бегу, бегу и не могу свернуть с дистанции. На душе было – хуже некуда, но желание и необходимость держать лицо перед всеми и в первую очередь перед тобой приводили к тому, что каждый вечер заканчивался в «Семи Гномах». Нет, я больше не напивалась, просто хотела расслабиться, слегка. Один-два коктейльчика, сигарета – и домой. Тихо, с черного хода, чтобы не наткнуться на бабушку, утром – столь же тихий уход – ну не могла я вот так взять и все ей рассказать, да и что рассказывать? Все было настолько неопределенно и настолько лично, что делиться ни с кем не хотелось.
Лишь перед самым моим отъездом мы случайно столкнулись в гостиной.
– Здравствуй, Герда, что-то ты совсем заработалась, – голос Ба был сухим и отстраненным.
– Привет, да, очень некогда. Новый проект, – я не знала, что сказать и как. Больше всего хотелось уткнуться в нее носом и разреветься. Как в детстве. Но детство кончилось.
– Да, я слышала, и в газете прошла реклама. Переезжаешь, – Ба кивнула на мой чемодан.
– Нет, что ты, – я даже опешила от такого ее предположения и слишком спокойного голоса, – в командировку, в Гонконг.
– Береги себя… И Кая, мне этот город не понравился, – неожиданно сказала бабушка, – поговорим, когда вернешься, если захочешь. До свидания, Мария.
Почему я должна, сам не маленький, – захотелось ответить колкостью, но последние слова Ба, а главное это имя, из детства, имя, которым меня называла мама, и никто после ее смерти, словно прорвали какую-то плотину. Я в самом деле чуть не расплакалась и еще какое-то время посидела в гостиной после ухода бабушки, собирая себя по кусочкам.

Самолет мягко вырулил на полосу и начал взлет. Уши моментально заложило, а откуда-то изнутри поднялась паника, и, сжав руками подлокотники кресла, я закрыла глаза. Ненавижу и боюсь летать, почему-то все время кажется, что самолет разобьется или двигатель откажет или еще что-то случится, не знаю. Конечно, стараюсь этого никому не показывать – не ребенок все-таки, и обычно получалось, потому что всегда летала не одна, и рядом был кто-то, с кем не страшно, на чье плечо можно положить голову, расслабится и заснуть… А сейчас я была одна… Хотелось сесть на пустое кресло рядом с тобой, прижаться и уснуть, и плевать на то, что будет потом… но я только крепче сжала ладонями подлокотники и зажмурила глаза так, что перед ними поплыли красные и оранжевые круги. Все, Герда, успокойся, это не страшно, ничего не случится, самолет приземлится и все будет хорошо… – уговаривал меня внутренний голос, и думала я совсем не о самолете…

Гонконг встретил удушливой жарой, блузка моментально прилипла к телу, захотелось как можно скорее оказаться в номере с кондиционером и принять прохладный душ. Посмотрев на остальных, уловила в глазах попутчиков аналогичное желание…

Быстро разместившись в присланных за нами машинах, доехали до гостиницы и нырнули в прохладу вестибюля, девочки на ресепшене были приветливы и расторопны, оформление шло довольно быстро, пока не подошла… моя очередь.
– Миссис Карлеоне, ваш ключ, – девушка протянула мне электронную карточку.
– Простите? – не сразу улавливаю суть сказанного.
– Миссис Герда Карлеоне? – уточняет девушка.
– Моя фамилия Сполетто, – улыбчивая китаянка начинает меня раздражать.
– Но в списке нет такой фамилии. Я решила …подумала, что Вы просто не успели сменить документы после брака.
– Какого брака? Ерунда какая-то, или номер у нас тоже один? – Бросаю гневный взгляд в твою сторону.
– Нет, нет, соседний, – девушка удивленно смотрит то на меня, то в список, а я быстро набираю номер Трейси.

– Привет, это Герда, скажи на милость, с каких пор моя фамилия Карлеоне?
Трейси на том конце ошарашено молчит.
– Все документы, пропуска, билеты, номер в отеле заказаны на имя Герды Карлеоне, чья это нелепая шутка? – сказать, что я зла и раздосадована, это ничего не сказать, я просто в бешенстве.
– Энн заказывала, ты же сама сказала, чтобы она этим занялась, а я не посмотрела.
– Скажи ей, что она уволена, – я практически шипела в трубку – ну не кричать же на весь гостиничный холл, хотя очень хотелось кричать, ругаться, а еще лучше – ударить кого-нибудь, потому что я была буквально выбита из колеи нелепостью этой ситуации, – нет, лучше пусть дождется меня, я сама хочу уволить эту идиотку!!!
Боже, что за нелепость, надо же так, теперь все переделывать, будет путаница, ну почему, почему еще и это? И почему именно твоя фамилия? Чья-то злая шутка, розыгрыш? Это злит еще больше.
– Кого увольняем? – неожиданно раздался рядом твой голос.
– А, черт, перезвоню, только тебя мне не хватало, – резко нажимаю на отбой и пытаюсь объяснить, что натворила эта курица. При этом машинально обращаюсь на «ты», настолько поглощенная собственной досадой, что даже не сразу замечаю это. Вернее, замечаю, когда слышу от тебя.
– Добро пожаловать в семью, крошка…, – и искренний смех – тебя ситуация похоже только развеселила. – Чего ты так завелась?
А и в самом деле, с чего? Случись такое раньше, мы бы оба весело посмеялись над ситуацией или потребовали бы номер для молодоженов. Но то раньше. Пытаюсь и сейчас свести все к шутке, но… не получается. Зато теперь я знаю, кого именно мне хочется ударить – тебя, если не кулаком, то словом, но пока сдерживаюсь – престиж компании.
– У меня вообще-то есть своя фамилия, – сердито поднимаю голову и смотрю на тебя, но ты все еще улыбаешься, мало того, говоришь со мной, как раньше, словно снова… все по прежнему, и я …ведусь на это, тоже слегка смягчаюсь, начинаю объяснять, что это создаст массу проблем.
И ты естественно, предлагаешь самый простой и логичный выход из ситуации – пусть исправляет Трейси или сама Энн, главное – переговоры. Да, ты абсолютно прав, но … Получается, стоило тебе чуть-чуть «потеплеть», и я уже размякла, поплыла, нет, так нельзя, это неправильно, а даже если и так, тебе я ни за что в этом не признаюсь.
– Я сама разберусь, ладно? – мой ответ звучит так громко и резко, что на нас оборачиваются.
– Ого, как, тогда ладно… – ты поворачиваешь и идешь к лифтам. Что, так просто? И тут я разбираю мелодию, которую ты насвистываешь – марш Мендельсона – и озираюсь в поисках чего-нибудь тяжелого, чем бы запустить в тебя. В поле зрения попадают удивленные лица стоящих вокруг людей, и я крепко стискиваю руки. Так, все. Успокоились. У нас важный контракт, и нельзя, чтобы он сорвался по чьей-то глупости, тем более – по моей.

Все было исправлено довольно оперативно, только на моем бейджике продолжала красоваться фамилия Карлеоне, но я решила, что это несущественно.

Переговоры с «Юкки-инжиниринг» проходят более чем успешно, поэтому в последние два дня принимающая сторона устраивает культурную программу – концерт, фуршет и выезд на природу или какую-то экскурсию. Секретарь господина Юкки так загадочно говорит о расписании последних дней, словно боится выдать военную тайну…

Когда я уже почти готова к выходу, раздается тихий стук в дверь.
Решив, что это ты, даже не спрашиваю – кто там, а просто говорю.
– Открыто, – и удивленно замираю, увидев гостя.
– Прекрасно выглядите, мисс, – господин Юкки галантно тянется к моей руке.
– Спасибо, господин Юкки, чем обязана?
– Хотелось бы поговорить в приватной обстановке, надолго не задержу, – мне очень не нравится его слащавая улыбка, но я тоже улыбаюсь и предлагаю ему присесть в кресло.
– Слушаю Вас, – сажусь напротив, аккуратно расправив на коленях узкую юбку.
– Какая элегантная женщина, просто картинка, – китаец откровенно рассматривает меня, даже слишком откровенно. Это неприятно, но он наш партнер, и я пока не решаюсь ни на какие слова или действия, вспомнив твою отповедь относительно Переса. Правда, тебя рядом нет… – Не буду томить, сразу перейду к делу, – вы нравитесь мне, как мужчине, так почему бы… Он определенно сошел с ума или уже успел набраться.
– Вы говорите странные вещи, – пытаюсь держать лицо, но при этом максимально отодвигаюсь вглубь кресла
– Почему же, – мистер Юкки неожиданно придвигается ближе и, положив руку на мое колено, начинает поглаживать, пробираясь выше. – Я много бы отдал за тебя в моей постели.
– Уберите руки, – бью его по кисти и пытаюсь одернуть юбку.
– А если не уберу? Закричите? Никто не услышит. Жаловаться тоже не советую, – он убирает руку, – мне нравится, когда ты злишься. Ничего себе заявочки, наглец старый.
– Что Вы себе позволяете, – мой голос звенит металлом, – я не продаюсь, и если вы все сказали, уходите. – Хочется ударить его и вышвырнуть из комнаты, сдерживает только боязнь навредить тебе и вашему сотрудничеству.
– А чем я хуже твоего босса? Ну разве что чуть постарше. Так я такое умею, что ему и не снилось.
– Да за кого Вы меня принимаете в самом деле? Вы что, с ума сошли? При чем тут мой босс? – пытаюсь говорить спокойно, но не получается.
– Ни при чем? Тем лучше, значит, ты спокойно воспримешь мое предложение. Сядь, – он хватает меня за руку и буквально швыряет в кресло.
– Вы хам и наглец, – я снова вырываю руку и вскакиваю, – убирайтесь немедленно и никогда, слышите, никогда не подходите ко мне со своими грязными предложениями. Прочь отсюда, вон из моей комнаты. – Я, уже не сдерживаясь, кричу, но мистер Юкки не двигается с места. Только смотрит на меня так, что становится страшно – его глаза не просто холодны, они пусты, словно неживые.
– Успокойся и сядь. Сядь, я сказал, – я не двигаюсь. – Хорошо, – неожиданно миролюбиво соглашается китаец. – Стой. И не злись, впрочем, я не люблю покорных. Итак, у меня есть дочь. Милое создание, годное на то, чтобы стать женой для презентаций. Она воспитана, красива, умеет поддержать беседу, знает – кого с кем пригласить и как рассадить гостей. И я хочу, чтобы мистер Карлеоне женился на моей дочери. Она ему подойдет. И ты не станешь этому мешать, тем более, что между вами ничего нет. – Мужчина снова придвигается ко мне и сильно сжимает ладонь. – Ты поможешь мне – окажешь расположение моему сыну. Много я не прошу, только дружеское расположение, мальчик молод и нуждается в огранке. Твое воспитание ему поможет. – Черные маленькие глаза моего визави смотрят так, словно пытаются пронзить меня насквозь. Сердце уходит куда-то в пятки.
– А если я откажусь? Или Кай не захочет? – невольно называю тебя по имени, выдавая себя с головой.
– Думаю, он не будет возражать, – улыбается мистер Юкки, – этот союз выгоден для него во всех смыслах, – а вот если ты попытаешься помешать, – он придвигается вплотную и шепчет мне на ухо несколько слов. Вот гад, он все хорошо продумал. – Вырываю руку, киваю и буквально падаю в кресло.
– Уходите, – произношу почти шепотом, – вон отсюда.
– Молодец, хорошая девочка, а коготки убери, бесполезно, я всегда своего добиваюсь, и если решил, будет по моему. А твой босс тебе еще спасибо скажет, если не будешь под ногами путаться. И подумай над моим предложением, быть моей любовницей выгодно и …почетно.
– Пошел прочь, старый козел, – говорю я тихо, но достаточно внятно и, откинувшись в кресле, закрываю глаза. Еще минута – или рассмеюсь или разревусь, меня просто трясет от всей этой ситуации.
Я не вижу, как уходит мистер Юкки. Слышу только звук шагов и легкий щелчок двери.
Первая мысль – побежать к тебе и все рассказать тут же была мной отброшена. Юкки сказал, что ты не возражаешь, может, это в самом деле выгодная партия, и мне стоит отойти? Ведь ты всегда думал о работе и о «Снежной Королеве». Это было самым важным… И женитьба по расчету, да еще на такой куколке, которую не стыдно вывести в свет и которая знает, как рассадить гостей по ранжиру… Я невесело усмехаюсь… Достаю из сумочки сигарету, затягиваюсь и выхожу на балкон. Сказочно-красивый Гонконг переливается огнями.
Вот все и решилось. Тебе – жениться на мисс Юкки, мне – развлечь мальчика…
Герда, Герда, ты сошла с ума, – кричит мой внутренний голос, – не отступайся, разве можно отдать самое дорогое? Ты не можешь его предать, не должна. – Но если он не возражает? Я не предаю, просто даю свободу, не отдаю, отпускаю, если суждено, вернется…
Гашу сигарету и хулиганским жестом бросаю окурок через перила балкона.
В ванну, ополоснуть лицо, поправить макияж и прическу.
Взять сумочку, прикрепить этот дурацкий бейджик, на котором значится твоя фамилия.
Все, Герда, маскарад окончен, пора возвращаться к действительности, никакая ты не Карлеоне и никогда ею не будешь.

В ресторане шумно и много народу. Услужливый мальчик провожает к столику. За ним – мистер Юкки-младший, который тут же вскакивает, отодвигая для меня стул, и еще трое мужчин. Представляются. Целуют руку, я киваю, абсолютно не вникая в их имена – какая разница, с кем посидеть за столом один вечер.

На сцене начинается шоу, официанты разносят напитки и легкую закуску, разговор за столом какой-то сумбурный и совершенно ни о чем. Молодой Юкки пытается неуклюже ухаживать, говоря комплименты, но остроумием юноша не блещет, умом, похоже, тоже, поэтому мне откровенно скучно. Оглядев зал, вижу тебя за столом с семейством Юкки. А этот зря времени не теряет, думаю, поймав заинтересованный взгляд одной из дам, обращенный на тебя. Старик в самом деле собирается устроить этот брак. И я не могу помешать. Или все-таки могу?
Шампанское в моем бокале не уменьшалось вовсе не потому, что я его не пила, а потому что мне его все время подливали. И я была рада этому. Алкоголь согревал и успокаивал. И даже то, что сказал мистер Юкки, не казалось таким уж страшным. Потом кто-то уговорил попробовать вкуснейшее виски, и я не отказалась. Всего рюмочку. Напиток в самом деле был очень вкусным, не обжигающим и пряным. Снова смотрю на ваш столик и ловлю твой недовольный взгляд.
Что? Мальчику не угодили дамы? Или это в мой адрес? Сейчас добавим…
– Мистер Юкки, Вы, наверное, много времени занимаетесь спортом, – спрашиваю томным голосом, кладя руку парню на предплечье.
– Да, мисс, я хожу в спортзал и бегаю по утрам.
– Утро, рассвет, легкий ветерок, это так романтично, – отпиваю из бокала шампанское и облизываю верхнюю губу, не сводя глаз с молодого Юкки.
– О да, – он чуть придвигается ко мне, и я тоже наклоняюсь в его сторону, – не составите мне компанию завтра утром или я слишком назойлив?
– Отнюдь, – улыбаюсь призывно-ласково и слегка поглаживаю парня по руке, – с удовольствием побегаю. Встретимся в холле утром.
В этот момент заканчивается шоу, со сцены мгновенно исчезают декорации, столы отодвигаются к стенам, образуя площадку для танцев.
Молодой Юкки расплывается в улыбке, целует мне руку, приглашая потанцевать, но подошедший бой что-то говорит ему шепотом, и молодой человек, извинившись, куда-то уходит. Да хоть бы ты вообще не возвращался.

Беру с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского и стою, оглядывая зал. Один бокал, второй. А не хватит ли тебе уже, Герда? – пытается остановить кто-то умный внутри, но через призму выпитого алкоголя все кажется не таким и страшным, мир снова играет яркими красками, и мне уже по большому счету наплевать и на Юкки, и на его сына, и на дочь. И на тебя… И тут я вижу вас. Вместе. Мило беседующих…
И понимаю, что не наплевать.
Больно, горько, обидно, а еще очень хочется выяснить – в самом ли деле ты не возражаешь, а еще – уколоть тебя побольнее, при ней. Конечно, это было глупо, непрофессионально и вообще… но ноги сами несут меня к вам.
– Добрый вечер, – легкий кивок головы в сторону девушки. – Соблазняешь юных дев?
– Мисс Сполетто, – твой голос сердит, но мне все равно. Ты что-то начинаешь объяснять мне про девушку и китайское искусство, которым она увлекается.
Мое заинтересованное «Дааа?» лишь дань правилам приличия, на самом деле меня не волнует ни она, ни искусство. Только ты и твое решение относительно нее.
– Вы замужем? – решаю неожиданно уточнить.
– Неет, – лепечет та.
Значит, это она, невеста, я не ошиблась.
– А, так это возможно начало реализации матримониальных планов вашего батюшки, а не слишком ли мистер Карлеоне стар для вас? – решаю спросить в лоб, и по реакции мисс понимаю, что она в курсе ситуации, а вот ты явно озадачен. Так выходит, господин Юкки соврал, или просто ты не хочешь обижать меня на людях?
Ты просишь меня прекратить, но что собственно такого я сказала? Ведь ничьи чувства не задеты. Ба всегда учила – надо говорить правду.
Алкоголь, обида и все переживания ударили в голову, и я плохо соображаю, что говорю и делаю, главное – уколоть побольнее – ее, тебя, не важно…
Ты пытаешься сделать хорошую мину при плохой игре и извинившись, уводишь меня из банкетного зала. Маневр неожиданный, и тебе он удается.
– Ты что творишь? С ума сошла? Какие еще матримониальные планы? – ты искренне удивлен. Во всяком случае, это так выглядит.
– Как какие? О которых мне вещал ее папочка! – стою, уперши руки в боки и покачиваясь на высоченных шпильках
– Что за чушь! – твое удивление все-таки неподдельно, значит, кто-то врал – или он мне или ты ему.
– Не чушь, – пытаюсь сфокусировать взгляд на тебе и говорить внятно. – И она прекрасно об этом осведомлена, так что ни чьих чувств я не задела… Ах, забыла сказать крошке, чтобы не торопилась с тобой спать, так ты точно на не женишься, – делаю вид, что намереваюсь вернуться обратно и посоветовать малышке держать свои прелести в недоступности.
– А ну стой! – хватаешь меня, сжимая за плечи, – да что такое с тобой!
– Эй. Осторожнее, – повожу плечом, пытаясь вырваться, – что хочу, то и говорю. Ты мне не указ!
– Что ты пила? – вопрос застает меня врасплох.
– Ойгосподитыбожемой! Только не надо нотаций! – Да какая разница – что, с кем и сколько
– Что ты пила?! – повторяешь вопрос, слегка тряханув за плечо. Вот только этого не надо, потому что голова тут же начинает кружиться, и я никак не могу сфоксировать взгляд на тебе.
– УУУУ! Шампанское… и совсем немного виски, – заявляю, получая в ответ «Ну, ясно».
– Что тебе ясно?! А?! А ну – пусти, – зло спрашиваю я, пытаясь вырваться.
Но не тут-то было. Ты продолжаешь держать крепко, и пытаешься увести меня в номер. Этого еще не хватало. В конце концов, почему я должна слушаться. Вот пойду и буду танцевать с этим маленьким китайчиком, и вообще, ты мне не указ. Все эти мысли вертятся в моей голове, пока я с трудом формулирую их в слова.
– Да с чего бы это?! Там только начались танцы! – выходит достаточно капризно.
– Идеем, – тянешь меня за собой, – никаких танцев!
– Да отстань ты! Кто ты такой, чтобы запрещать мне танцевать, когда я хочу?! – я закусила удила и теперь на каждую твою реплику буду отвечать противоположной. Не хочу слушаться и не буду. В конце концов, имею право.
Ты пытаешься вразумить меня, заявляя что-то о моем непрофессионализме.
Ах, так, получи, и вообще – кто бы говорил.
– Чтобы ты знал – рабочий день давно окончен! – говорю злым голосом и пытаюсь вырваться. Но ты не даешь. – Отпустииии!!! Узурпатор, вот ты кто! Я танцевать хочу!!! Отпустии!!! Там моя сумочка осталась!
Ты пытаешься тянуть меня к лифту, и тут в мою голову приходит шальная мысль – я знаю, как от тебя избавиться.
– Сэр, сэээр!!! Помогите мне, этот человек насильно удерживает меня! – кричу швейцару у двери. Парень не спешит вмешиваться, но я продолжаю концерт, и он вынужден подойти.
– Добрый вечер, прощу прощения, но могу я узнать, что происходит?
– Добрый вечер, конечно… – ты совершенно невозмутим.
– Он удерживает меня насильно! – заявляю, показывая на свою руку, которую ты держишь крепко, – вот, видите?
Того, что происходит дальше, я никак не могла ожидать и даже на секунду потеряла дар речи, когда ты вдруг сказал этому парню, что я – твоя жена и просто немного выпила лишнего.
– Какая женаааа?! – голос вернулся ко мне мгновенно, – я ему, тебе, не жена! Моя фамилия Сполетто. А его – Карлеоне! Он мой начальник и не более того! – выпаливаю озадаченному швейцару.
То, что я слышу дальше, снова выбивает почву из-под ног – ну зачем этому парню значить, что я сплю с тобой, тем более, что об этом можно говорить только в прошедшем времени. Парень просит нас предъявить документы, которых у меня нет – они в сумочке, на столе. Зато на мне висит злополучный бейджик …с твоей фамилией.
– Ну, все в порядке, извините, – швейцар отступает и больше не слушает моих воплей.
Тогда я начинаю просто вырываться, и в какой-то момент мне это удается. Вырваться, но не убежать… Дальнейший путь до твоего номера проделываю на твоем плече. Но даже в таком положении продолжаю сопротивляться, усиленно колошматя кулаками по твоей спине. Этими ударами я пытаюсь выместить на тебе все свои страхи, обиды и желания, потому что несмотря ни на что хочу тебя…
Неожиданно наступает какое-то оцепенение. Мне вдруг становится все равно, и град ударов по твоей спине прекращается.
– Эй, все? Выпустила пар? – твоя невозмутимость и спокойствие снова выводят меня из себя. Хочется ударить, укусить, съязвить, только бы пробить эту невозмутимость.
– Отстань! – фыркаю, как разъяренная кошка, – если ты рассчитываешь на то, что я буду с тобой спать, ты глубоко ошибаешься! – вот тебе.
– Я подумаю, – твой хриплый смех злит еще сильнее и ...заводит.
– И нечего тут думать! И спусти меня на пол – мне сейчас станет плохо от этого корсета! – в самом деле путешествие почти вниз головой и узкий корсет, учитывая количество выпитого…
Открываешь дверь и ставишь меня на ноги. И тут я снова обрушиваюсь на тебя с кулаками, потому что… ты… не должен… понять… что я… хочу, потому что… я зла… – на тебя… и на … себя, потому что кто-то …виноват… во всем… и это… не я… потому что…
– Что ты себе позволяешь? Я не твоя собственная собственность! Я сама по себе! Выпусти меня немедленно! – я кричу и бью тебя, куда попало, вымещая страх, обиду, унижение, испытанное во время общения с мистером Юкки, ревность к этой маленькой китаянке.
Ты уворачиваешься, а потом снова хватаешь меня и тащищь …в душ.
Пытаюсь сопротивляться, но выходит не особенно.
Холодная вода обрушивается неожиданно и даже больно. В запале я кричу, ругаюсь и отбиваюсь, но ты продолжаешь поливать меня душем, полузакрыв кабину. Мокро, холодно, больно, обидно.
Все напряжение сегодняшнего вечера прорывается слезами, они текут по лицу, смешиваясь с водой. Меня колотит озноб. За что ты так со мной? Обнимаю себя руками за плечи и вжимаюсь в самый угол кабинки. Мне жаль себя, жаль красивое платье, новое, мне так хотелось, чтобы ты увидел меня в нем и оценил, мне плохо, больно, внутри, словно кто-то всадил в сердце гвоздь и проворачивает его там…

Неожиданно экзекуция прекращается.
Ты открываешь дверцу и в упор смотришь на меня.
– Эй, ну ты чего, ну перестань!
– Это… это… – не могу выговорить ни слова, я всегда немного заикаюсь, когда нервничаю.
– Что? Что? – смотришь с сочувствием, и от этого я реву уже в голос.
– Это было мое любимое платье от Шанель, а ты… ты его испортил!!! – вырывается вслух, только плачу я не о платье.
– Фу ты! Ну, иди сюда… – тащишь меня из душа, заворачивая в полотенце, обещая купить новое платье, такое же или любое другое. Мы препираемся на эту тему, потом ты извлекаешь меня из платья, которое намокнув, не желает поддаваться, и отправляешь в душ греться. Почему-то вспоминается детство, когда мы гуляли однажды в лесу за стеной, было очень холодно, а я вздумала кататься на перекладине над рекой, и конечно сорвалась в воду. Ты вытащил меня, довез домой и там вот так же заставлял идти в горячий душ (бабушку звать не стали, испугавшись наказания), а я сопротивлялась, отчаянно стеснялась и выпроваживала тебя вон, потому что мокрая одежда слишком все обрисовывала, и мне было неловко…
Вот и сейчас ты вышел, когда я сказала «отвернись». Только от этого стало …еще обиднее.
Ну зачем ты снова такой – добрый и ласковый, родной? Такому тебе я не хочу и не могу сопротивляться. Хочется обнять, прижаться, раствориться, забыть весь ужас последних недель… Но что потом, Герда, дальше? – Сопротивляется внутренний голос практичный и разумный. И снова я прячу голову в песок… В который раз…
Стук в дверь отвлекает от мыслей.
– Чего тебе?
– Халат. – Господи, пожалуйста, не надо обо мне заботиться, я не справлюсь. Прислоняюсь к стенке, стараясь успокоиться. Приоткрываю дверь, протягиваю руку, – Спасибо, – запахиваю халат, туго затягиваю пояс, выхожу и забираюсь с ногами в кресло. По привычке. Ты что-то сказал про чай, потом начал говорить о работе. Долго, нудно, неинтересно. Я не слышала слов, просто сидела и смотрела, на тебя… сжимая кулаки, так что ногти врезались в ладони. Чтобы не протянуть руку. Не коснуться. Не обнять. Это становилось невыносимо, и я… закрыла глаза… Спряталась… в очередной раз…

»» 06.06.14 02:41 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Дорога из города

Сколько раз я ездила по этой дороге домой! Я знала каждый поворот и каждый дорожный знак, что вели к родительскому дому. Но сегодня все было иначе. За рулем автомобиля сидел Патрик, а я была его навигатором. Со вчерашнего дня мы были мужем и женой перед законом, и на наших руках символом вечной (читай – бесконечной, как окружность) любви сверкали обручальные кольца. Волнующее ощущение счастья заставляло мое сердце биться быстрее. От нахлынувших чувств увлажнились глаза, дрожали губы. Поправляя спутанные ветром волосы Патрика, я задержала руку на его выбритой дочиста щеке, коснулась пальцами губ. В ответ он поцеловал мою ладонь и улыбнулся. Черт, знает же, что его улыбка сводит меня с ума и пользуется этим беззастенчиво!
Моя рука потянулась к его колену, я сжала его, впиваясь пальцами в плотную ткань брюк, затем провела рукою выше, до самого бедра.
Машина вильнула в сторону, но почти сразу выправила траекторию. Взгляд мгновенно потемневших до черноты глаз мужа, кажется, обещал мне серьезные неприятности по прибытии на место. Я посмотрела на дорогу, пытаясь понять, где мы находимся, и сдавленно произнесла:
- Сверни с дороги…через триста метров…. Остановишь машину…
Патрик подъехал к повороту, пропустил несколько машин и свернул направо, остановив машину подальше от главной дороги. Мы вышли из машины и огляделись: тропинка, по которой мы заехали сюда, петляла дальше в глубь леса. Патрик подал мне блокнот: «Котеночек, ты уверена, что мы уже приехали?»
Вместо ответа я обняла его, прижавшись всем телом и склонив голову на плечо. Сейчас я была не его котенком, кошечкой, а кровожадной тигрицей на охоте. Сердце колотилось как сумасшедшее, еще немного, и оно взорвется, станет кровоточащей раной в груди. Я оттолкнула Патрика и, не глядя ему в глаза, произнесла:
- Здесь и сейчас. Немедленно!
Последнее слово прозвучало как приказ, который я первая бросилась выполнять, расстегивая ремень брюк Патрика. Это было безумной провокацией с моей стороны, но сейчас я ничего не могла поделать со своим безудержным желанием слиться воедино с мужем, ощутить жар его тела, вкус его губ и услышать стук его сердца. Руки не слушались меня, и Рик помог мне стянуть с него брюки, которые бесформенным мешком упали вниз, освободив рубашку с галстуком. Рик потянулся, чтобы ослабить узел и снять галстук, но я коротко бросила ему:
- Не нужно…
Тогда он развернул меня лицом к машине и быстрым движением задрал мне платье, обнажив ноги и бедра, обтянутые тонкими ажурными трусиками. Секунда – и трусики летят на траву. Дыхание Патрика обожгло мне лицо, когда он наклонился ко мне и прикусил мочку уха. Я застонала. Тело отозвалось сладостной судорогой, призывно выгнулось, словно приглашая партнера принять участие в этой возбуждающей игре.
Рик чувствительно куснул меня за плечо, поцеловал отметину и провел руками по моим бедрам. Не оборачиваясь, я хрипло прошептала:
- Не останавливайся…Хочу быть твоей…
Эта игра затягивала нас все глубже и глубже. Весь наш предыдущий опыт был другим, мы купались в нежности и романтике, а то, что происходило сейчас, напоминало первобытную, дикую страсть. Даже поцелуи были яростными и грубыми, так, что губы горели от боли, а на теле оставались маленькие синяки от укусов.
Я опустилась на колени перед Риком, задрала ему рубашку, впившись ногтями в кожу, и начала ласкать языком. Патрик откинул голову назад и закрыл глаза. В голове вихрем пронеслось: « Я сошла с ума…». Да, я сошла с ума от любви к своему мужу! И если любовь – это сумасшествие, то мне нравится быть безумной Лейлой!
По моему лицу заструились слезы. Рик поднял меня с колен и покрыл поцелуями мое мокрое от слез лицо. Руки взметнулись вверх и обняли его за шею:
- Я люблю тебя…
Ветер унес мои слова в сторону, да они и не были нужны. Все, что мы хотели сказать друг другу сейчас, за нас говорили тела. Я приняла своего мужа в себя и отдалась со всей силой страсти, на которую была способна.
Содрогаясь, мы едва удержались, чтобы не упасть в траву. Я ухватилась за дверцу машины и простонала:
- Рик.. твоя жена – сумасшедшая?
И рассмеялась, уронив голову на машину.
Прикосновение его губ к виску и взгляд, в котором ясно читалось: «Мы оба сумасшедшие, потому что любим».
_________________

Особняк Аль-Сайед

Патрик остановил машину за воротами дома и заглушил мотор. Некоторое время мы молча сидели в машине, собираясь с мыслями. Я поправила мужу галстук, расчесала ему волосы, спутанные ветром, и ободряюще улыбнулась:
- Нам пора. Идем…
Патрик достал блокнот: «Мы справимся, Солнышко. Люблю тебя».
По ступенькам, ведущим в дом, мы поднялись, держась за руки. Входная дверь была не заперта, но прикрыта. За дверью находился слуга, который поклонился и тихо произнес:
- Добро пожаловать домой, младшая госпожа! Добро пожаловать, господин! – Эти слова он адресовал Патрику.
Патрик улыбнулся.
Я повела Рика вглубь дома, в зал первого этажа. Навстречу вихрем выбежал щенок и радостно залаял, виляя хвостом. Я не успела подхватить его - он кинулся назад, не переставая заливисто лаять.
-Фу, Джул, перестань сейчас же!
Мама! Мамочка, как же я соскучилась! Я вспыхнула от радости.
Мама поднялась с дивана с чашкой чая в руках и улыбнулась:
- Дочка, почему ты не позвонила, что приедешь? Я испекла бы твое любимое печенье.
Она перевела взгляд на Патрика и мягко сказала:
- Рада видеть вас в нашем доме! Пожалуйста, располагайтесь. Сейчас я прикажу подать вам чай. Или вы предпочитаете кофе?
«Добрый день, мадам Аль-Сайед. Я с удовольствием выпью чай».
- Хорошо. Будур, какое красивое украшение у тебя на шее, - заметила мама, - прекрасные сапфиры!
Я подняла правую руку и смущенно погладила ожерелье.
- Это подарок Патрика. Тебе нравится?
Мама не ответила - ее взгляд был прикован к моей руке, на которой красовалось обручальное кольцо. У меня все внутри сжалось в тугую пружину.
- Мы с Патриком вчера поженились…- Сказала и осеклась.
Стук падающей на пол чашки с чаем перекрыл громкий отцовский голос:
- Я не ослышался? Повтори, что ты сказала, дочка…
Он спустился со второго этажа к нам и остановился в нескольких метрах.
- Папа, это Патрик. Мой муж. Мы поженились вчера.
Рик положил руку на сердце и с достоинством поклонился. На ковре перед нами расплылось темное пятно от пролитого чая. Не дожидаясь слугу, мама подняла с пола осколки чашки и помертвевшими губами произнесла:
- Что ты наделала, Будур!
- Не вмешивайся, Рания. – Отец подошел ближе и окинул Патрика оценивающим взглядом:
- Кажется, мы не знакомы. В приличном доме незнакомые люди не являются без приглашения, не так ли, господин…
Он ждал от Патрика ответа, который тот не мог ему дать, и не сводил с него глаз.
- Его зовут Патрик Вендхэм, отец.
- Я спрашивал не тебя, - отрезал тот.
Рик быстро вырвал из блокнота страничку и подал мне записку: «Будур, не вмешивайся, это мужской разговор», затем абсолютно спокойно подал отцу блокнот. Губы отца дрогнули в усмешке, когда он прочел вслух:
- «Патрик Даниэль Вендхэм, маркиз Рие. Рад знакомству, господин Аль-Сайед». – Он вернул блокнот Рику и твердо произнес:- Как вижу, писать вы умеете, маркиз. Но это еще не дает вам право называться мужем моей дочери.
- Отец! Патрик не может говорить, но…
Я схватилась за Патрика, как за последнюю надежду. Он покачнулся, но удержал меня в объятиях.
– Я люблю его! И он действительно – мой муж…У нас есть документ!
Патрик крепко обнял меня за плечи, будто хотел защитить. Его глаза потемнели от волнения.
- Документ?! - Отец рассмеялся нам в глаза. - Он не будет иметь юридической силы. Я аннулирую ваш брак. Сейчас я позвоню мэру и все устрою.
Мама подняла руку, чтобы обратить на себя внимание отца, и тихо произнесла, не глядя на нас:
- Амир, подожди…Они поступили неправильно, но мы должны простить их и…
Отец взорвался криком:
- Рания, ты всегда потакала нашей дочери! Она должна уважать родителей, а ты позволяла ей все!
- Ты знаешь, Амир, - мама повысила голос, - знаешь, почему я так делала. Не упрекай меня в этом!
Отец позвал слугу и приказал:
- Джавед, отведи молодую госпожу на верхний этаж и закрой в комнате моей матери. Рания, дай ему ключ от комнаты…
Дом наполнился криками и страданием. Джулиан от страха забрался под диван и жалобно заскулил.
- Амир! Умоляю…
- Отец, умоляю, не поступайте так с нами! Пожалуйста, я люблю его, я не могу без него жить…не умею…
Но он был неумолим и вырвал меня из рук мужа. Патрик размахнулся и, тяжело дыша, ударил отца в ответ.
Я закричала от ужаса, в глазах потемнело, и рухнула как подкошенная.

»» 10.06.14 20:50 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Гонконг.
"Больно мне, больно, не унять эту злую боль..." (с).

Я спал на диване. И скажу вам диваны даже в президентском люксе такие, что на утро ощущение, будто ты всю ночь вагоны разгружал. Все тело ломило, спина затекла. Вчера вечером я ушел из спальни, тихо притворив за собой дверь, и лег на диване в просторной гостиной. Не знаю зачем. Очевидно, что я должен был спать в своей (уверен) мягкой и удобной кровати, рядом с соблазнительной Гердой в одном махровом халате, и потом (в благодарность за спасение Герды от неминуемого позора, останься она и дальше на приеме) заняться качественным утренним сексом. Но я, как последний идиот, ушел. И даже не могу сказать из каких соображений. Просто отчего-то я решил, что так будет правильно. И не потому, что хотел ублажить самомнение Герды. Не потому, что решил, что между нами все кончено. А потому, что так было правильно. И вот я проснулся от телефонного звонка с ощущением, будто меня оприходывали битой по бокам:
- Доброе утро, это господин Карлеоне? – спросил голосок с китайским акцентом.
Нет, блин, папа Римский! Ты же звонишь мне на мой личный сотовый! Ненавижу такие вопросы. Всегда хочется ответить: «А кому вы звоните?»
- Да, - сухо ответил я.
- Я прошу прощения, господин Карлеоне, это личный секретарь господина Юкки.
- Доброе утро, - пробурчал я.
Какого черта она мне звонит?
- Я не могу связаться с вашим помощником, - девушка на долю секунды замолчала, видимо, уточняя данные Герды, - Мисс Сполетто, ее сотовый недоступен, в номере к телефону никто не подходит…, - последовала пауза.
Она что, хочет, чтобы я ей объяснял, где моя помощница? А что, это было бы забавно: «Мисс Сполетто не отвечает на телефоны, так как спит в моей кровати голая».
- У нее свободное время, - коротко бросил я, - Что вы хотели?
- Ах, да, я по поручению господина Юкки хотела бы рассказать вам расписание на сегодняшний день?
- Боюсь, на это у меня сейчас нет времени.  Мы можем поговорить чуть позже, или лучше мисс Сполетто свяжется с вами в кратчайший срок?
Я еще кофе не пил, а ты говоришь о каком-то расписании!
- О, но дело в том, что сегодня планируется вылет на виллу господина Юкки. Там будет организован прием…
- Во сколько вылет?
- В 11 утра, то есть через два часа. Встреча всех гостей на ресепшене.
- Хорошо, буду, - ответил я, - Спасибо, и до свидания, - и дал отбой.
Ну что, пора, значит, будить мою спящую красавицу. Я кое-как слез с дивана, потянулся и пошел в душ. Там, на полу, меня встретило растерзанное водой платье Герды, черной лужицей, лежащее на полу. Я кое-как запихал его в мусорку. Вряд ли Герда сможет его надеть еще раз. Затем принял душ. Десять минут простояв под прохладными струями воды, почувствовал себя немного лучше. Хотя настроение все равно оставалось препаршивишим, так как я и не выспался, и не получил желаемой разрядки (честно сказать, эротические сны с участием Герды не давали мне нормально выспаться не меньше, чем неудобный диван. Может быть, влияло то, что она, в одном халате на голое тело, спит в соседней комнате… не знаю, но за эту ночь я, пожалуй, перепробовал все позы камасутры). Выйдя из душа, я заказал в номер завтрак. Два варианта, ибо заказывать на двоих было бы слишком опрометчиво. Потом начал одеваться. Как раз в тот момент, когда я уже одевал рубашку, Герда сонно потянулась в кровати. Потом открыла глаза (судя по всему, чувствовала она себя не очень, ну-ну, милая, будешь знать, как мешать алкогольные напитки). Сначала Герда явно не понимала, где именно находится. Тень ужаса промелькнула на ее лице. Однако в этот же момент она заметила меня, смотрящего на нее и мирно застегивавшего рубашку.
- Доброе утро, спящая красавица! – бодро поприветствовал ее я.
- Оооо…мммм…
Герда издала какие-то неопределённые звуки, резко села, отчего тут же схватилась за голову, и с полным отчаянием натянула одеяло на голову.
Я подошел к ней, стянул край оделяла, и, указывая на прикроватную тумбочку, сказал:
- Выпей – аспирин и вода, может полегчает.
Герда снова потянула на себя одеяло, но я не сдавался. Сам вскрыл упаковку и бросил таблетку в стакан с водой. Дождавшись, когда она растворится, снова, одним уверенным рывком стянул с Герды одеяло и протянул ей стакан:
- Пей.
Герда протянула руку, взяла стакан и почти залпом осушила его.
- Спасибо, - хрипло ответила она.
- Не за что.
Я отошел от Герды и, открыв дверцы гардероба, стал выбирать галстук. Краем глаза, в зеркало, которое было вмонтировано в дверцу шкафа, я видел Герду. Она уныло поставила пустой стакан на тумбочку и также уныло схватилась за голову, провела руками по лицу и, кажется, пробурчала про себя что-то похожее на: «Ну и дура же ты». Я усмехнулся и, повернувшись, будничным тоном спросил:
- Как думаешь, какой галстук лучше надеть?
- А? Что? – рассеянно переспросила Герда, затем поняв, о чем я ее спрашивал, также рассеянно ответила, - Тот, - указала она рукой на серый в синюю полоску, - Или этот. В общем, любой подойдет…
- Так все же какой? – не сдавался я.
- Кай, послушай, они оба хороши. Я не знаю, - раздраженно ответила Герда.
- Как мило, и это плата за все мои труды, - с видом невинного ангела ответил я и вернулся обратно к шкафу, чтобы повязать галстук.
Герда недоуменно посмотрела на меня:
- За какие такие труды? Как вообще я здесь оказалась?
- Хмммм, - протянул я. Кажется, кое-кто ни черта не помнит.
- Что за «хмммм»? – уточнила Герда.
- Странно, что ты спрашиваешь, после того, как ты набросилась на меня прямо в банкетном зале…
- Чтоооо? – с ужасом переспросила Герда.
- Ну как что, ты шептала мне, что лучше меня никого нет, что, прости, конечно, хочешь меня прямо здесь и сейчас, - я еле сдержался, чтобы не засмеяться, видя какой ужас отразился на лице Герды.
- Этого…этого не может быть! Прекрати сочинять!
- Что у трезвого на уме, то у пьяного… сама знаешь, - с преувеличенным спокойствием ответил я.
Мне польстило то, что Герда не стала опровергать мысль о том, что я все же у нее на уме.
- И ты хочешь сказать, что мы… что мы… все-таки это…?
- Что это? – с совершенно невинным видом переспросил я, с огромным трудом сдерживая смех. Видимо, Герда дала себе четкую установку избегать меня.
- Ну, это… Ты прекрасно меня понял! – зло ответила Герда, видя мою улыбку, которую я все-таки не смог сдержать.
- Ах, это! – воскликнул я, - Помоги завязать галстук.
Я подошел к Герде вплотную и протянул концы галстука. Герда приподнялась на кровати и стала на колени. Она аккуратно начала повязывать мне галстук, ожидая моего ответа. А я не мог оторвать глаз от изгиба ее шеи. Герда перекинула распущенные волосы на одну сторону, поэтому мне были видны и непослушные мягкие коротенькие завитки. Я вдруг представил, как она, вдруг игриво целует меня в губы и расстегивает ширинку на моих брюках, не прекращая поцелуя, ласкает меня руками, потом наклоняется ниже и инициатива переходит к ее очаровательному ротику, губам,  одну из которых она сейчас (от усердия) закусила… а я вот также смотрю на ее шейку… и молю ее только об одном – не останавливаться…
- Ну и? – спросила Герда, не выдержав моего молчания, тем самым выведя меня из эротического миража с ее участием. Я даже не сразу понял, что Герда хочет от меня. Хотел-таки сказать, чтобы  не останавливалась. Я просто был готов наброситься на нее. Герда удивленно посмотрела на меня, потом, видимо, заметив желание в моих глазах, отвела взгляд и с тройным усердием продолжила вязать узел на галстуке.
- Объясни, как я оказалась у тебя в номере? – Герда сухо повторила свой вопрос, немного перефразировав, чтобы, мне было максимально тяжело не ответить ей прямо. Она закончила повязывать галстук.  И тут же отстранилась и отодвинулась подальше, прекрасно поняв мое настроение, тем самым показывая, что ее это не интересует.
Это сильно разозлило меня. Я тоже отошел от Герды, проверяя у зеркала как повязан галстук.
- Неужели не помнишь? Ты кидалась на меня как тигрица, просто чуть не разорвала одежду в клочья, - также сухо ответил я, видя в зеркало, что Герда все еще ждет ответа.
- Кай! Прекрати.
- Не могу понять, зачем так стесняться своих желаний?
- Каких еще желаний? Ты можешь ответить мне серьезно…
- Я сама серьезность.
- Господи, ну не помню я… доволен?! - мрачно ответила Герда, решив, что, сдав эту позицию, быстрее узнает правду, - И хочу понять, что я натворила прошлой ночью! И… насколько снова все осложнилось…, – с унылым вздохом закончила она.
Вся моя веселость испарилась в мгновение ока. Я злился все сильнее. Ее слова не просто вывели меня из себя. Я был взбешен. Значит, переспать со мной – это «натворила»?! Позорная ошибка, которую нельзя было совершать?! Может быть, Герда не такая уж ранимая, как  я предполагал?! Может это все мои фантазии…?! А она только и думала, как бы скорее прекратить этот фарс, который, как выяснилось, все только осложняет?!
- Ясно, - тем временем Герда, похоже, неверно истолковав мое молчание, встала с кровати, - Позволь я приму душ в твоем номере?
Она будто торопилась скрыться, чтобы не видеть меня. Когда Герда проходила мимо, я, крепко схватив за руку, притянул ее к себе. Даже через ткань халата я чувствовал тепло тела Герды, и мое тело отзывалось на это невинное прикосновение сильнее, чем мне бы этого хотелось. Я не мог контролировать себя. Я хотел Герду. Сильно. Сейчас. Просто и быстро. Похоже, Герда ощутила мою реакцию и рванулась из объятий:
- Не надо.
Это звучало так, будто на нее напал маньяк. Мерзкий и отвратительный. Я снова рванул ее к себе:
- Так вот, чтобы ты знала, я не сплю с пьяными женщинами,  которые не отдают себе отчета в происходящем, - холодно отчеканил я.
На лице Герды промелькнула и обида, и облегчение, за которое я тут же снова решил наказать ее, потому как это внутреннее «фууух», на самом деле (ну нужно же быть честным хотя бы с самим собой), ранило меня.
- За мои страдания – будешь мне должна. Тем более что мне еще и пришлось поработать за тебя.
Герда хотела было возразить, но я не дал ей вставить слово:
- И я сам, - я сделал ударение на этом слове, - Сам решу, как и когда ты мне отдашь этот долг.
Герда рванулась от меня. Но я еще не закончил:
- А теперь, мой номер в твоем распоряжении, спящая красавица. Только уж постарайся покинуть его так, чтобы никто тебя не видел, - зло бросил я и, отпустив Герду, развернувшись, вышел из номера.
Чеееерт,  я веду себя как ребенок! Кай, да что с тобой такое?!
Всю дорогу до ресепшн я корил себя за глупое поведение и, как ни старался, не мог избавиться от обиды на Герду (что уж говорить, так это и есть… глупо списывать все только на злость).
У стойки толпились сотрудники «Снежной королевы», отбывающие обратно в Энск. На вечеринку на вилле было приглашено только высшее руководство, то есть я и Герда.  Я, здороваясь на ходу со всеми, прошел вперед и  поприветствовал господина Юкки и его семейство. Они, кажется, тоже только что спустились. Господин Юкки представил мне своего сына. Я предложил выпить кофе, и мы прошли в ближайший лаундж, чтобы скоротать время до вылета за беседой. Перед этим я отлучился на минуту и попросил администратора на ресепшн сделать кое-какие звонки для меня.
- А где мисс Сполетто? - поинтересовался молодой Юкки (на кой хрен тебе это знать?!), - Я звонил ей в номер, хотел просить составить мне компанию на утренней пробежке…, она вчера рассказывала, что бегает каждое утро…
Что?! Герда?! Бегает каждое утро?! Я чуть не рассмеялся в голос. Да она еще та лентяйка. И, вообще, о каких пробежках может идти речь, если она вчера была почти в каматозе. Думаю, Герда сейчас с трудом дошла до душа, что уж говорить о беге.
- Но не смог ей дозвониться…, - закончил молодой китаец.
Ясное дело, что не смог. И, слава Богу! Следить надо, за тем, что дама пьет, если хочешь побегать с ней утром…
- У мисс Сполетто сегодня с утра свободное время, - спокойно ответил я и, резко сменив тему, начал расспрашивать миссис Юкки о вилле, на которую нам предстояло ехать, а остановить эту даму и вставить хоть слово, было просто невозможно. Китайский сынок сразу сник. Я же спокойно слушал его мачеху, надеясь, что по внешнему виду Герды не будет очевидным, что свободное время ей понадобилось из-за того, что перебрала вчера, а не для прогулок по магазинам.
И Герда меня не подвела. Через полчаса после меня она спустилась и нашла нас в лаундже. Выглядела она отлично (не знаю уж каких усилий ей это стоило): волосы собраны в конский хвост, одета в строго кроя с высокой талией темно-синие джинсы, прозрачную белую блузку без рукавов, сверху - белый классический пиджак, рукава чуть закатаны. Выглядела она стильно, свежо и достаточно строго. Я с удовлетворением созерцал эту красоту. Младший Юкки тоже не отставал от меня и, буквально разинув рот, подскочил к Герде, предложив ей присесть. Чертов хрен, какого дьявола он тут выпендривается?!
Герда милостиво кивнула, слегка улыбнувшись китайчонку, и села в предложенное кресло, поприветствовав всех присутствующих. Ее место оказалось между мной и молодым господином Юкки. Тот незамедлительно постарался завладеть ее вниманием, снова начав разглагольствовать про утренние пробежки. Ну и кретин же ты, дружок?!
Естественно Герда не могла вспомнить, что она вчера рассказывала, потому только кивала невпопад, с умным видом делая какие-то пометки в своем ежедневнике.
- Где же вы пропадали? Я звонил вам в номер несколько раз… и портье сказал, что не видел, чтобы мисс выходила…
Герда оторвалась от записей и растерянно посмотрела на Юкки, затем ее взгляд метнулся на меня. Я понимал, что вышло это невольно, но так она могла еще сильнее поставить себя под удар. Я, проклиная любопытство и даже, пожалуй, бестактность китайца, опередил Герду, ответив за нее:
- Мисс Сполетто в восторге от Гонконга и, зная, что сегодня планируется покидать город, просила разрешения дать ей время для осмотра достопримечательностей.
Герда выдохнула. Вполне логичное объяснение.
- Даааа? – протянул молодой Юкки, - Что же вы не попросили меня сопровождать вас? Я бы показал вам самые интересные места…, - китаец преданно смотрел в глаза Герде, явно не понимая, что смущает ее своими расспросами.
Идиот малолетний!
- Думаю, - продолжил я, доверительно склонившись в сторону младшего Юкки, - мисс Сполетто на самом деле интересовали только магазины…, - я снова сел ровно и с улыбкой закончил, - Но мы же не можем винить ее за это? Всем женщинам это свойственно…
Тут свой носик к нам повернула миссис Юкки, как гончая, почуяв добычу, она незамедлительно отреагировала на слово «магазины»:
- О, да! Вы, конечно же, были в Times Square? ООО! Это шестнадцать этажей удовольствия! А вы были в магазинах Луи Виттона? А в Орхидее? Там лучшее белье, неправда ли? – тут же затараторила миссис Юкки, - Или все же – Викториас Сикретс?
Зерно попало в благодатную почву. Причем Герде не приходилось даже что-то говорить, можно было только кивать и кое-как выражать интерес. Миссис Юкки в общем-то разговаривала только с собой, думаю, она знала все 230 магазинов, что располагались в этом торговом центре. Ну что ж – убил двух зайцев. Пока Герда поддакивала миссис Юкки, мы с господином Юкки обсудили кое-какие вопросы, решая каким транспортом лучше возить сахар. Я похвалил познания его дочери в китайском искусстве. Девушка благодарно кивнула, и мы снова заговорили об особенностях их культуры.
Наконец настало время вылета и все ринулись рассаживаться по машинам и специально нанятым для служащих автобусам. Когда мы выходили, Герда, поравнявшись со мной, тихо сказала:
- Спасибо…
Я скептически посмотрел на нее. За спасибо, как говорится шубу не сошьешь…
- Не за что. Размер твоего долга передо мной растет на глазах…
- Кай, прекрати, - удивленно ответила Герда. Что, думала, я шучу? Нет, дорогуша.
- Надо уметь отвечать за свои поступки, малыш, - я серьезно посмотрел на Герду, которая отчего-то оторопела от моих слов, - И сдай, пожалуйста, мой ключ, совсем забыл, - я протянул Герде карточку и вышел.
С того места, где я сейчас стоял с семейством Юкки, ожидая, когда подъедет очередной автомобиль, можно было украдкой наблюдать за Гердой. Она подошла к стойке ресепшн и передала служащей мой ключ. Тут же к ней подошел администратор и вручил несколько пакетов, разного размера. Герда явно была уверена, что служащий ошибся, но тот, судя по жестам, заверил ее, что все это предназначалось именно ей. Герда с недоумением разглядывала пакеты с надписью «Chanel».
_________________

Гонконг

– А в целом ты как?
– А в целом я вдребезги.(с)

Темнота и холод окутали меня целиком, но темнота какая-то вязкая, липкая, как паутина, а в середине – в самом деле огромный страшный паук с лицом мистера Юкки. Он тянет ко мне щупальца и кричит что-то страшное, слов разобрать не могу, но мне страшно и плохо. Ужасно плохо. Ломит все тело, болит голова, глаза режет от резкого света.
Стоооп, Герда, это был сон… Приоткрываю глаза с трудом, потому что резь невыносимая, и голова болит. Окидываю взглядом комнату, с трудом фокусируя взгляд… на тебе…надевающем рубашку. Мааамочки!!! Вопит все внутри, – как я тут оказалась, с тобой, в кровати… голая…
– Доброе утро, спящая красавица! – твой голос бодр и радостен, только вот меня ситуация не радует, потому выдаю что-то нечленораздельное, пытаясь сесть на кровати и тут же падаю обратно, натягивая на себя одеяло. По голове точно дятел стучит.
От предложенной таблетки отказываюсь не потому, что не надо, а просто нет сил даже на такую элементарную вещь, чтобы открыть упаковку и бросить аспирин в воду. В итоге ты сам проделываешь эту процедуру, и вот уже стакан с лекарством прямо у моих губ. Только зачем было одеяло трогать? Мы с ним сроднились за ночь. Вот бы еще вспомнить, что было этой ночью…
Пью аспирин и благодарю, еле ворочая языком. Господи, Герда, сколько ты выпила? И второй раз уже. Может что-то не то с напитками? Я ж никогда не пьянела...
«Идиотка придурошная» – шепчу себе под нос, снова откидываясь на подушки и укрываясь одеялом. Провожу рукой по лицу, пытаясь прогнать то ли остатки кошмарного сна, то ли мысли, скачущие в голове. Как я тут оказалась, что между нами было и что… дальше???
– Как думаешь, какой галстук лучше надеть? – твой довольный голос одновременно раздражает и настораживает. Да какая мне разница, какой галстук, у меня вопросы поважнее.
– Тот, или этот, любой подойдет… – рассеянно тычу пальцем, не глядя на тебя. Но ты не сдаешься.
– Так все же какой? – вот же упертый, блин, да сдался тебе этот галстук, у меня тут катастрофа вселенского масштаба, а ты – галстук.
– Кай, послушай, они оба хороши. Я не знаю, – отвечаю на отвяжись.
– Как мило, и это плата за все мои труды, – бросаешь, поворачиваясь к зеркалу. Какие труды? Теперь это называется труды? Как мило… Или ты о чем-то другом? Господи, как противно ничего не помнить…
Подумав немного, решаю озвучить этот вопрос:
– За какие такие труды? Как вообще я здесь оказалась?
В ответ только хмыканье. Совсем интересно. А потом ты говоришь такое, от чего мне хочется не только под одеяло спрятаться, а сквозь землю провалиться.
Я набросилась? Да быть того не может, но ты, похоже, не шутишь.
– Чтоооо? – я в ужасе закрываю лицо руками. Допрыгалась.
А ты продолжаешь спокойно объяснять, что я!!! Во всеуслышание!!!! Заявила!!!! Что хочу тебя!!!! Неужели???? Господи…
– Этого… этого не может быть! Прекрати сочинять! – я все-таки не могу поверить твоим словам.
– Что у трезвого на уме, то у пьяного… сама знаешь, – заявляешь ты абсолютно спокойно, продолжая мучить галстук.
Да, хочу, осел самовлюбленный, умираю, как хочу, но сказать вслух? Нет, я не могла этого сделать!! Или могла? И что дальше?
– И ты хочешь сказать, что мы… что мы… все-таки это…? – осторожно пытаюсь узнать степень произошедшего кошмара.
Ты делаешь непонимающий цвет лица, но я явно не готова назвать вещи своими именами, поэтому продолжаю говорить обиняком.
А ты улыбаешься. Наглец. Так и хочется запустить подушкой в твою физиономию, но любое резкое движение все еще вызывает боль в голове.

Твоя просьба завязать галстук и ты сам в такой опасной близости застают врасплох.
Сердце колотится, как бешеное, я с трудом перевожу дыхание, потому что просто забываю дышать, когда ты вот так рядом, вот так близко, что можно… Нельзя!!!! – вопит внутренний голос.
Закусываю губу, пытаясь сосредоточиться на галстуке и, немного справившись с дыханием и голосом, продолжаю попытки выяснить, что было ночью. Это очень важно. Ты просто не понимаешь, насколько.
– Ну и? – ловлю твой взгляд, от которого бросает в жар. – Неужели? А может, плюнуть на все и?... Нееет!!!! Надо выяснить… – Объясни, как я оказалась у тебя в номере? – я была рада только одному, что после вчерашнего вечера реакции моего тела были несколько замедленными, иначе я бы просто не смогла вынести эту пытку.
Галстук наконец завязан, и можно отодвинуться и перевести дыхание…
А ты продолжаешь доказывать, что я чуть не раздела тебя в холле. И похоже, тебе это доставляет удовольствие… Только никак не пойму, что именно – держать меня в неведении и упиваться этим, или то, что я хочу тебя? Я же не отрицала, да и как могла…
– Кай! Прекрати, – я чуть не кричу.
– Не могу понять, зачем так стесняться своих желаний? – издеваешься?
– Каких еще желаний? Ты можешь ответить мне серьезно… – ну прекрати уже эту пытку.
– Я сама серьезность, – похоже, все-таки признания не избежать.
– Господи, ну не помню я… доволен?! – как же трудно признаться мужчине, которого хочешь до безумия, что не помнишь ничего из ночи, которую вы, кажется, все-таки провели вместе. – И хочу понять, что я натворила прошлой ночью! И… насколько снова все осложнилось… – произношу, очень тихо вздыхая и не глядя на тебя.
Ты молчишь. Я истолковываю это молчание по-своему и осторожно поднимаюсь с кровати, кутаясь в халат, потому что вдруг начинает колотить озноб.
– Ясно, позволь, я приму душ в твоем номере? – мне необходимо остаться одной, чтобы осмыслить происшедшее и может быть, успеть… Только боюсь, что поздно…
Медленно прохожу мимо и попадаю прямо в твои объятья. Прижимаешь крепко и как-то яростно. Мгновенно реагирую и …ты… тоже. Почувствовав это, вдруг впадаю в дикую панику и резко пытаюсь вывернуться из твоих рук.
– Не надо. – Я отчаянно борюсь – не только с тобой, с собой. Так хочется прикоснуться, прижаться, отпустить себя, расслабиться, наконец, за все эти последние недели, но внутренний голос просто вопит об осторожности. И дело даже не в том, что я боюсь будущего расставания. Об этом я сейчас думаю меньше всего, а вот осложнить тебе жизнь – да. Все это время я продолжала принимать таблетки – желая, надеясь, по привычке, не знаю, но лекарства имеют свойства заканчиваться в самый неподходящий момент, а со всеми этими переговорами я была так занята, что просто забыла… И теперь, если что… это осложнит все совсем, потому я одновременно облегченно выдохнула и резко отпрянула от тебя, услышав, что ты не спишь с пьяными женщинами, которые не отдают себе отчета в происходящем.
И снова двоякое чувство – радость от того, что не случилось, и боль – от того, что не случилось…

– За мои страдания – будешь мне должна. Тем более что мне еще и пришлось поработать за тебя. – Это твое «должна» звучит как пощечина, и я едва не взрываюсь, но ты продолжаешь говорить, не давая вставить ни звука, – и я сам, сам решу, как и когда ты мне отдашь этот долг.
Снова пытаюсь вырваться, это уже слишком, но ты держишь крепко и продолжаешь говорить, зло выбрасывая слова, но, как ни странно, от этого легче – твоя злость помогает мне собраться.
– А теперь мой номер в твоем распоряжении, спящая красавица. Только уж постарайся покинуть его так, чтобы никто тебя не видел, – ты наконец отпускаешь меня и выходишь.
Следом летит ваза, рассыпаясь осколками у двери, а я отправляюсь в душ.

Горячий, холодный, снова горячий…
Понемногу начинаю приходить в себя и …хотеть. Теплые струи бьют по телу, а я стою, закрыв глаза, прижавшись спиной к стенке кабинки, и… вспоминаю
«Уверен, что ты будешь первым человеком, купающимся в простыне... Может, оставим ее тут?», «Не горячо? – Нет, в самый раз. – Отлично»… Крепко зажмуриваюсь, отгоняя наваждение, и сжимаю мочалку так, словно хочу разорвать. Глаза щипет от непрошенных слез, подставляю лицо под душ – плакать нельзя, и так после вчерашнего ужасно выгляжу. Закрываю рукой глаза, потом легонько провожу ниже, по губам, шее, к груди. Герда, что ты делаешь? Но разум отступает перед желанием. Рука опускается еще ниже…
Еле удержавшись на ногах, направляю на лицо сильную струю прохладной воды, чтобы прийти в себя. Потом долго тру жесткой мочалкой тело, словно наказывая себя за минутную слабость. Не хотела забывать? Вот теперь помни и вспоминай, постоянно…

Выйдя из душа, слышу хлопок закрывающейся двери и вижу на столе завтрак. Два варианта. Европейский и китайский. Это ты такой заботливый? С чего бы? Вовремя, я, однако, вышла, чуть бы раньше, и… Повезло.
Кусок в горло не лезет, а вот сок – в самый раз. Присаживаюсь в кресло. Так, надо выбираться отсюда и что-то делать. Что у нас сегодня по плану? И куда ты ушел в галстуке? К ней на свидание? От этой мысли чуть не запускаю стаканом вслед за вазой. Останавливает только то, что слышу в коридоре шаги.
Беру со столика сумочку, достаю телефон. Мамочки, пять пропущенных от секретаря господина Юкки. Точно. Она говорила про какое-то мероприятие. В саду? На вилле? Черт, ну почему я ничего не помню… Может, в самом деле в шампанское что-то подмешали или в виски? Только зачем? Ерунда какая-то. Надо будет у Васи спросить по возвращении, что именно было в тот вечер, когда она привезла меня домой в невменяемом состоянии. А пока…
Набираю номер.
– Добрый день, это мисс Сполетто. Вы мне звонили?
– Да, хотела уточнить расписание, но господин Карлеоне сказал, что у Вас свободное время (о, безусловно, более чем), и я ему все передала. Да говори же скорее, что именно, где и во сколько, но девушка замолкает.
– Эммм, да, Вы не могли бы уточнить? Я не видела своего босса со вчерашнего дня, – надеюсь, я не сказала ничего крамольного.
– Да, да, в 11 все собираются в холле отеля, мы летим на виллу господина Юкки, но если у Вас свободное время, Вы, наверное, можете не ехать, – заявляет девица. Ага, щаз, и оставить Кая этой кукле? – Герда, остановись, ты же не знаешь, каковы его планы. – Вот там и узнаю. – Бросаю взгляд на часы над дверью. 10.27. Приятно.
– Спасибо, мисс, я учту Ваш совет, – надеюсь, она не уловила сарказма в моем голосе, – до встречи внизу, – я нажимаю на отбой.

Добравшись никем незамеченной до своего номера, я собралась максимально быстро, успев даже провести по глазам кусочком льда, чтобы не так болели. Легкие капли от рези, неброский макияж, солнечные очки, – на вилле это будет уместно, – джинсы, рубашка, пиджак, щеткой по волосам, быстро собрать их в конский хвост, на ноги – балетки, кинуть в небольшую дорожную сумку все самое необходимое, и вниз.

Лифт ползет, кажется, целую вечность. Зато есть время прийти в себя и немного подумать. Главное – как себя вести? Если мистер Юкки прав, и ты не станешь возражать, против женитьбы на его дочери, я не буду мешать. Но, Господи, как же больно. А если он не прав. На секунду закрываю глаза и вижу четко и ясно неприкрытое желание в твоих. И это – сегодня утром… Так что же мне делать? Успокоиться и ждать и постараться никому ничего не показывать. Вот только, что я стану делать, если ты опять станешь добрым и ласковым…

Додумать не успеваю – лифт открывает двери на первом этаже.
Выхожу из лифта и, стараясь выглядеть максимально спокойно, иду через холл. Расторопный мальчик-бой тут же забирает у меня сумку и говорит, где вас найти.
– Доброе утро, – здороваюсь кивком головы, одаривая всех улыбкой.
– О, мисс Сполетто, – разлетается ко мне Юкки-сын, – садитесь. Вам кофе черный или со сливками?
– Капучино с корицей, – милостиво киваю юноше и приземляюсь в кресло. В соседнем – ты. Слишком близко. Достав из сумочки ежедневник, начинаю его просматривать и делать заметки, чтобы хоть как-то спрятаться.
Возвращается молодой Юкки с моим кофе. Беру чашку и пью маленькими глоточками. Наконец-то проходит голова, хотя, если этот парень не перестанет нести чушь про какую-то пробежку, на которую я!! обещала с ним пойти (обычно у нас Кай по утрам бегает, я как-то этим никогда не увлекалась), голова заболит снова.
– Где же вы пропадали? Я звонил вам в номер несколько раз… и портье сказал, что не видел, чтобы мисс выходила… – ну вот меня и спалили.
Так, и что ему ответить? – бросаю несколько растерянный взгляд на китайца, потом – на тебя.
– Мисс Сполетто в восторге от Гонконга и, зная, что сегодня планируется покидать город, просила разрешения дать ей время для осмотра достопримечательностей, – отвечаешь, спокойно глядя на Юкки-сына.
Уффф, слава Богу, можно немного расслабиться, но не тут-то было.
– Даааа? Что же вы не попросили меня сопровождать вас? Я бы показал вам самые интересные места… – да что ж ты такой любопытный, а? Неужели тебя никто не учил, что не стоит задавать людям неудобные вопросы? Хотя, может, он искренне хотел показать мне город, просто оказался не в то время и не в том месте...
– Думаю, – говоришь ты негромко, – мисс Сполетто на самом деле интересовали только магазины… Но мы же не можем винить ее за это? Всем женщинам это свойственно…
Не знаю, принять это за спасательный круг или за оскорбление. Я, конечно, женщина и блондинка, но не до такой степени. Хочу высказать это вслух, но не успеваю, и в следующую минуту готова тебя благодарить, потому что в разговор вступает миссис Юкки, и теперь уже больше никто не скажет ни слова. Можно спокойно пить кофе и периодически кивать, вставляя заинтересованно «Да?» и «Неужели?»

Мужчины беседовали о делах, пока не объявили, что все в сборе и можно ехать.
Проходя через холл к выходу, поравнявшись с тобой, тихо произношу:
– Спасибо…
– Не за что. Размер твоего долга передо мной растет на глазах… – что это? Издевка? Нелепая шутка? Желание показать, кто тут старший по званию?
– Кай, прекрати, – смотрю на тебя удивленно и до боли закусываю губу от твоего ответа.
– Надо уметь отвечать за свои поступки, малыш, – быстро надеваю солнечные очки и резко отхожу в сторону. Зачем ты так? Неужели не понимаешь, что делаешь мне больно? Это «малыш» – оно оттуда, из той жизни, когда… мы были вместе. Что это? Попытка заключить перемирие? Или больнее наказать?
Смотрю на тебя, пытаясь понять, но… ты словно не замечаешь того, что только что произнес, или делаешь вид…
Как сквозь вату слышу: «Сдай, пожалуйста, мой ключ, совсем забыл», беру протянутую тобой карточку и иду к стойке ресепшн. Все верно. Личный помощник, девочка на побегушках. Брось, Герда, ты утрируешь, нет, просто я очень зла…
Сдаю карточку и собираюсь отойти, когда неожиданно появляется служащий отеля с пакетами разного размера… От Chanel.
– Мисс, Вам просили передать, – довольно улыбается парень.
– Мнеее? Это какая-то ошибка, – удивленно смотрю на администратора, на пакеты.
– Нет, нет, все точно, ошибки быть не может, тут и Ваш номер указан.
Молния-воспоминание пронзает мозг «Я куплю тебе новое такое же!» – твой ласковый голос и мои слезы. Все, как раньше, словно… Мотаю головой… Нет, нет и нет!!!
– Спасибо, отнесите это ко мне в номер. Или нет, передайте на благотворительность. – Поворачиваюсь и ухожу. Я так просто не сдамся… Сдалась уже, давно и прочно, – смеется внутренний голос, но я не хочу его слушать, потому что если все-таки прав китаец…

»» 11.06.14 18:31 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Особняк Аль-Сайед

Кто-то положил мне на лоб прохладную повязку, взял за руку и тихо позвал по имени. Я приоткрыла глаза и различила мамино лицо. Пересохшими губами произнесла:
- Мама.. Что случилось?
-Детка! Ты очнулась, хвала высшим силам. – Она провела рукой по моему лицу. – Как ты нас напугала!
- Что со мной случилось? - Повторила я. – Хочу пить…
- Ты упала в обморок, Будур.
Мама поднесла мне стакан с водой. Я присела на кровати и жадными глотками выпила все.
- В обморок?! – «Надо же! Кисейная барышня». - Где Патрик?
- Он…
Ответить она не успела - дверь комнаты распахнулась, и вошел отец.
- Рания, оставь нас. Иди к себе.
- Но, Амир, девочке плохо…Нельзя ли отложить разговор до завтра?
- Оставь нас. – Отец был непреклонен.
Как только за мамой закрылась дверь, он начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. Впервые в жизни видела отца таким отстраненным и чужим. Комната бабушки была небольшая. Стол, шкаф, кровать и кресло. Ни компьютера, ни музыкального центра, ни телевизора - бабушка не любила современные новшества. Для удобства пожилой женщины смежная комната, в которую можно было попасть через узкую дверь рядом со шкафом, представляла собой ванную и туалет.
Повернувшись к портрету своей матери, висевшему на стене, отец глухо произнес:
- Если ты признаешься, что этот юноша силой принудил тебя к браку, я прощу тебя, Будур.
Я свесила ноги с кровати в поисках тапочек и удивленно ответила:
- Но меня никто не принуждал, отец. Мы любим друг друга и хотим быть вместе. Разве это карается законом?
- Любите?..- Он усмехнулся, в глазах промелькнуло непонимание. – Как ты можешь любить такого, как он?
Волна гнева обрушилась на меня и затопила. Так вот оно что! Я вскочила, так что потемнело в глазах, и, задыхаясь, выпалила:
- Что вы знаете о нем, отец?! Вам не нравится, что он родом из другой страны, где другие обычаи? Или вам противна сама мысль о том, что ваши внуки будут полукровками? А, может быть, - усмешка тронула мои губы, - вы злитесь, потому что ваш зять немой?
Он молниеносно развернулся и дал мне пощечину. На щеке алым пятном проступила ладонь. Отцовский гнев страшнее моего…
- Замолчи! Как ты могла! Ты, наша дочь, как ты могла так поступить?
Я покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за спинку кровати. От боли щека горела огнем. Но еще сильнее болело сердце.
- Я прошу прощения у вас, отец, за то, что сделала все в тайне. Но позволю себе напомнить вам, что я – совершеннолетняя.
Он взял мое лицо за подбородок, пальцы больно врезались в кожу. Мне стало страшно.
- Ты глупая девчонка, избалованная своей матерью, вот кто ты! Я сам найду тебе мужа, который будет достоин тебя. Отдай мне обручальное кольцо!
Я сжала пальцы в кулак и прошептала:
- Вы сможете снять его только с моего остывшего тела…
Он отпустил мое лицо и уронил руку. Краем глаза я заметила, как она дрожит.
Почему мы делаем друг другу больно? Потому что мы рабы условностей, мы не готовы принять людей такими, какие они есть?.. Если бы бабушка была жива, она бы рассудила нас, но ее душа улетела в вечность. Я знала, что она страдает, глядя на нас оттуда.
Отец развернулся и быстро направился к выходу; не глядя на меня, открыл дверь и бросил на прощание:
- Когда передумаешь, позови меня.
Неужели он думает, что я передумаю?! Ах, отец, ведь я ваша дочь, и унаследовала от вас характер. Вдогонку я крикнула:
- Что вы сделали с Патриком, отец?
- То, что он заслуживал! Джавед, закрой комнату на ключ и сторожи эту строптивицу…
Дверь захлопнулась с такой силой, что в окнах зазвенели стекла.
Я бросилась на кровать и зарыдала. Я чувствовала себя самой несчастной на свете. Все, что я могла сейчас, это лежать и думать обо всем, что случилось.
«Отец… В какой момент мы стали врагами? Почему? Потому что между мною и вами встал тот, кого я люблю. Вам невыносима сама мысль, что кроме вас, я полюбила другого мужчину?»

Утро пришло нежным рассветом, но для меня ничего не изменилось. Я не знала, сколько времени пролежала в рыданиях, одна в своем горе.
Больно! Больно. Больно…
Мне было так больно, что я не могла дышать.
«Я не хочу жить без любимого. Я не умею жить без него. Я не хочу, чтобы ко мне притрагивались руки другого мужчины. Мне противна сама мысль об этом! Если это случится, я предпочту смерть…»
Слезы катились из моих глаз непрерывным потоком. В своей комнате внизу плакала мама, я знала это. Умеет ли плакать и страдать мой отец? Или он из тех мужчин, что не знают жалости и любви? Тогда почему мама вышла за него замуж? То было неведомо мне.
Я сжала пустой стакан с такой силой, что он треснул в моей руке. Осколки вонзились в ладонь, кровь потекла тонкими струями, окрашивая постель. Оказывается, это совсем не больно - порезаться. Гораздо больнее – разбить на осколки сердце и смотреть, как оно кровоточит. Я сбросила осколки стакана на пол и вытерла ладонь о простыню.
В моей голове проносились мысли одна страшнее другой. Что, если отец приказал проучить Патрика за то, что он посмел стать моим мужем, и сейчас он валяется где-нибудь в сточной канаве, избитый до полусмерти? Неужели отец способен на такое?..
Мне приносили еду, на которую я равнодушно смотрела, но не отказывалась от воды. Слезы так иссушили меня, что тело горело, как в аду. Да, теперь я знала, что такое АД, которым так пугала меня бабушка в детстве за непослушание.
Наконец, обессиленная, не раздеваясь, я забылась сном.

Я проспала целый день! Измученная, но не покорившаяся воле отца непокорная дочь.
Сон прибавил мне сил, и я добрела, шатаясь, до ванной. В зеркале отразилось мое опухшее от слез лицо. Я пустила воду в ванную, и принялась ждать, пока она наполнится. Скинула одежду прямо на пол и осмотрела себя. На теле остались следы поцелуев Патрика. Перед глазами встало его лицо – улыбающееся, счастливое, с ямочками на щеках. Любимый…ты в моем сердце…навсегда…
Я забралась в ванную и погрузилась полностью в воду. Вода окутала меня теплым одеялом, в голове шальной пулей пролетело: « Вот и все...Патрик, прости…»
Его имя отрезвило меня, я вынырнула на поверхность воды и жадно глотнула воздух, закашлявшись. Рик! Я должна убедиться, что с ним все в порядке.
Вытащила пробку из ванной и подождала, пока вода медленно стечет в трубу. Я наблюдала за тем, как она превращалась в тонкий ручеек, и думала о том, что это похоже на человеческую жизнь, которая также утекает сквозь пески времени. Обнаженное тело быстро покрылась «гусиной кожей». Я вылезла из ванной, обтерлась досуха полотенцем и натянула одежду, ту, в которой приехала. Не могла же я надеть на себя те старомодные платья, которые остались висеть в бабушкином шкафу после ее смерти! Все эти чадры и паранджи, широкие шаровары.
За стеной послышались торопливые шаги, раздались голоса, сначала тихие, зачем громче. В замке провернулся ключ, и дверь распахнулась.
- Будур, ты здесь?..
Я вышла из ванной и кинулась к маме. Мы обнялись и долго не знали, что сказать друг другу. Я первой прервала молчание, усадив маму на кровать и присев рядом.
- Как отец?.. – В глубине души я хотела услышать, что он страдает так же, как я.
Мама вздохнула:
- Он срочно уехал в город, чтобы решить один крайне важный вопрос. Он не уточнил, какой, но мне показалось, что он встревожен.
«Неужели он уехал аннулировать наш брак?!» Уголки моих губ дрогнули.
- Ты тоже сердишься на меня, мама? Прости…
- Мне жаль, что ты решила утаить от нас такое событие… Это было не слишком правильно с твоей стороны.

Мы проговорили еще целый час, после мама спустилась вниз, чтобы распорядиться насчет ужина. Чтобы занять себя, я решила исследовать бабушкин шкаф. Старый трехстворчатый резной шкаф многое повидал на своем веку, перенес несколько переездов и ремонтов. Бабушка наотрез отказывалась выбросить его и заменить новым. Двойные дверцы открылись без труда. Сколько здесь одежды! Бабушка Румини была модницей. Я даже нашла в себе силы улыбнуться этому. В корзинке внизу находились разнообразные платки, которыми Румини всегда покрывала голову, как и положено замужней женщине на востоке. Полюбовавшись на старинные наряды, я перешла к одинарной дверце и открыла ее. В этом отделении были полки, заполненные разными вещами. Я почувствовала себя так, словно оказалась в пещере Али-бабы. В памяти всплыли отрывочные воспоминания, в которых бабушка вытаскивала свои шкатулки и начинала показывать мне свои сокровища, обещая, что, когда я вырасту, они все станут моими. Я не понимала тогда, что настоящими сокровищами были не бусы и серьги, не гребешки и браслеты, а бабушкины рассказы. Но был один предмет, который бабушка никогда не открывала при мне и берегла пуще глаза. Это был старый фотоальбом, который мне запрещено было открывать без ее позволения. И вот сейчас он лежал передо мной, укрытый платком. Я вытащила его и погладила рукой, перенесла на кровать и села рядом. Перелистывая аьлбом, я пыталась угадать, кто все эти люди на фотографиях. Вот бабушка, еще молодая, красивая, держит на руках моего отца. А вот она стоит рядом с дедом и повзрослевшим отцом. А вот она, немного постаревшая, держит на руках младенца, рядом мама и отец. Я улыбнулась – до чего же я была смешная в детстве! Но почему на мне голубой костюмчик? Я осторожно вытащила фотографию из альбома и перевернула, чтобы прочесть надпись. Рукой бабушки было написано: « Мое сокровище, Виджай». И дата - на четыре года ранее, чем родилась я. Я вставила фото на место, пролистала альбом до конца и закрыла. Я не знала, кто был этот маленький мальчик на фотографии, но я поняла, что здесь кроется разгадка того, почему бабушка так берегла альбом. Нужно будет спросить у мамы.

Я и не заметила, как на улице стемнело. Неожиданно прогремел гром и пошел дождь. Я открыла окно, чтобы уловить запах дождя. Сверкнула молния и началась гроза. Я услышала, как приехал отец и быстро прошел в дом. Слуги суетились по дому, закрывая открытые окна. Я прикрыла окно, боясь, что молния попадет в комнату, но внезапно мне пришло в голову, что это знак судьбы. Судьба дает мне шанс убежать из этого дома, пока всем не до меня.
Я быстро обулась, вытащила из бабушкиного шкафа платок, которым закуталась от дождя, затем, лихорадочно соображая, что еще мне может понадобиться, схватила старую кожаную сумку, валяющуюся в углу шкафа. В нее я запихнула альбом, затем проверила, заперта ли дверь, прислушалась к звукам, доносившимся из нижних этажей, и вновь открыла окно. Прогремел гром, вызвав мое легкое замешательство. Я должна найти Патрика! Я выглянула вниз – окно находилось на уровне примерно трех метров от земли, но рядом была водосточная труба, по которой я и спустилась, старательно держась и затаив дыхание. Мне казалось, прошла вечность, прежде, чем мои ноги коснулись земли. Я огляделась вокруг – осталось преодолеть забор, и я на свободе.
Молния сверкнула, осветив дом. Я бросила прощальный взгляд на него и устремилась к дальнему углу забора.

»» 15.06.14 17:54 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Дорога из города

Свинцовое, пригнувшееся к земле под собственной тяжестью, небо рвали на клочья белые до синевы зигзаги молний, а хлынувший стеной водопад согнал с улиц не только людей, но даже бродячую живность.
Идеальная погода для похищения.
Я немного скинул скорость, чтобы не пропустить указатель, представил лицо тестя, чьи счета вдруг опустели, как карточка шопоголика после рождественской распродажи, и злорадно ухмыльнулся.
Слева мелькнул поворот на ту самую полянку, где всего два дня назад мы с Солнышком сходили с ума - значит, осталось совсем немного.
Дождь полил сильнее и я сбросил скорость - на дороге никого не было, но рисковать я не собирался.
Солнышко, как ты там? Пожалуйста, дождись!
В свете фар впереди мелькнул темный силуэт - кому-то еще, кроме меня, не сидится под крышей.
Проклиная свое хорошее воспитание, не позволяющее проехать мимо, я затормозил, пригляделся - и, с бешено бьющимся сердцем, вылетел из машины...
Странная фигура, насквозь промокшая под проливные дождем, замерла на секунду, словно не веря своим глазам. Она стащила с головы тяжелый платок, в который была замотана, и крикнула мне:
- Рик! Рик, это я...
Я обнял Будур и прижал к себе, ощущая ее прерывистое дыхание у шеи и мертвую хватку рук.
Она разрыдалась у меня на плече, размазывая слезы по лицу и пытаясь путано объяснить, как оказалась здесь.
- Я думала, с тобой что-то случилось, - сказала Будур и снова всхлипнула. - Я не могу без тебя жить, слышишь?
Прокляв свое молчание, я подхватил жену на руки и понес в машину. Усадил ее на сиденье и вынул блокнот.
"Я люблю тебя, Солнышко и больше никуда не отпущу. Едем домой".
Она дрожала от холода, вымокшая до нитки, и была похожа на испуганную птицу.
- У тебя в машине есть что-нибудь выпить? У меня зубы стучат от холода...
"Рядом с тобой термос, там чай с медом, и укутайся в плед", - я поцеловал ее в щеку и сел за руль.
Она положила рядом с собой сумку и дрожащими руками налила себе чай. Жадно выпила и снова начала говорить.
- Я боялась, что никогда не увижу тебя, Рик... Знаешь, в какой-то момент я даже решила..
Она замолчала и посмотрела в окно.
- Не важно, что я решила, главное, что мы вместе. Но что делать дальше?
"Твоей семье мы уже сообщили, теперь пора рассказать моей. Не волнуйся, любимая, твоему отцу пару дней будет не до нас".
Будур удивленно взглянула на меня и закашлялась от горячего чая из термоса:
- Мне страшно. Я боюсь потерять тебя... Я не вынесу этого, Рик...
Я запустил ей на колени "самолетик": "Котеночек, я собираюсь надоедать тебе еще самое малое лет пятьдесят", и тронул машину, разворачиваясь назад - к городу.

»» 17.06.14 17:03 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Гоноконг. остров Санья.

Любовь бежит от тех, Кто гонится за нею,
А тем, кто прочь бежит, Кидается на шею.
В. Шекспир

Наконец мы прибыли в аэропорт, где нас ждал личный самолет господина Юкки. Именно он должен доставить нас на его виллу, где был организован прием уже для более широкого круга гостей, я имею в виду, что приглашены были не только работники фирм, скорее наоборот. Как сообщил мне Юкки старший, на приеме будет даже мэр Гонконга. Летели мы на остров Хайнань, одно из самых популярных мест пляжного отдыха для китайцев и не только. Перелет был не долгим. Когда мы все погрузились в самолет, получилось так, что Герда, за которой хвостом вился молодой Юкки, села рядом с ним и еще несколькими мужчинами, друзьями Юкки. Я же снова (черт побери, никуда не деться от этого семейства) оказался в компании господина Юкки, его жены и дочери. Так я скоро смогу сменить профессию на модного консультанта! Пока я в очередной раз слушал бред о модных брендах вперемешку с повествованиями об истории острова Хайнань, на который мы летели, Герда не теряла времени даром и продолжала очаровывать мужскую компанию. Она смеялась, ласково улыбалась младшему Юкки, будто он какой-то особенный… да она только мне так улыбалась! Тот же буквально исходил слюнями, впрочем, как и остальные мужчины из этой компании. Глядя на эти заигрывания, я закипал все сильнее. Тут Герда, извинившись, вышла припудрить носик. Я, улучив момент, встал за ней (очень вовремя кто-то из мужчин, потеряв из вида Герду, переключился на господина Юкки, а миссис Юкки вступила в долгий диалог с одной из жен, присутствующих мужчин, о пользе массажа). Герда не успела закрыть дверцу, я зашел следом за ней.

- Кай?! – возмутилась Герда.

- Хочу с тобой поговорить в приватной обстановке! – объяснил я.

- Ты с ума сошел?!

Ну ладно, согласен, не лучшее место для бесед, но я уже не мог терпеть происходящее.

- Если не прекратишь заигрывать с этим молокососом, я отправлю тебя в Энск ближайшим рейсом! – с места – в карьер!

Герда сначала посмотрел на меня как на сумасшедшего, потом повела плечиком, скептически посмотрела на меня и сурово произнесла:

- Дай, выйду.

Герда хотела протиснуться мимо меня и выйти обратно в салон. Однако я удержал ее. Теперь Герда стояла напротив меня. Буквально – лицом к лицу. Я слышал запах ее парфюма. Ее грудь почти касалась моей.

- Ты слышала, что я сказал? – я начинал злиться, тем более теснота не способствовала моей серьезности. Наши тела буквально разделяли сантиметры…а Герда постоянно ерзала, пытаясь пройти.

- Ну, я же не глухая!

- Тогда, - я сделал паузу, - Ты поняла меня?

- Слушай, - Герда снова попыталась вырваться, - Прекрати диктовать мне как себя вести. Я уже взрослая девочка. Сама решаю за себя.

Поняв тщетность своих попыток, Герда сурово смотрела на меня, буквально буравя взглядом, и говоря, чеканила каждое слово.

Ох, какая взрослая злющая девочка…

- Черта с два, - я прижался к ней, - Черта с два, - и, неожиданно даже для себя, поцеловал.

Герда замерла, не вырывалась, но и не отвечала на поцелуй. Я удивленно посмотрел на нее.

- Секс в туалете не входит в мои планы…, - ответила Герда, отодвигаясь.

- Рад это слышать, так как в мои он тоже не входил…, - что – съела, грубиянка.

А ведь и правда – почему бы и нет?!

- Надеюсь, ты меня поняла?! – продолжил я, пропуская Герду вперед. Как бы не хотелось ее не отпускать, все –таки мы летим не одни.

- Как же! – фыркнула Герда, уже стоя в проходе.

Тогда я немного обогнал ее и подтолкнул к месту у иллюминатора, рядом с моим. От неожиданности Герда не смогла препятствовать этому маневру и буквально упала в кресло. Следом, на свое место, преграждая ей путь к выходу в салон, сел я. Попалась.

- Кай…, - зашипела Герда, - Выпусти меня!

- По-моему, пора отдохнуть…, - протянул я, отвернулся и уснул сном младенца, оставив Герду любоваться красотой лазурного неба.

Вилла была роскошной. Она находилась на самом берегу южно-китайского моря, в заливе Дадунхай, относительно недалеко от круглогодичного курорта Санья, где я, когда-то отдыхал. По территории всюду были разбиты китайские сады и разбросаны различные постройки: от конюшен до шале. Площадь владений Юкки  поистине поражала своими масштабами. Мы шли по этому тропическому раю, ощущая дуновение прохладного соленого бриза.

Герда покорно брела рядом со мной. Молодой Юкки шел чуть поодаль. Остальное семейство во главе с господином Юкки шествовали впереди, остальные – позади. Маленькая мисс Юкки вещала гостям об истории острова и провинции Хайнань, о местных достопримечательностях.

- Вы знали, что это место расположено на одной широте с Гавайями? – поинтересовалась девушка у меня, обернувшись и нежно улыбаясь мне. Вот как приятно, что человек разглядел во мне интеллектуала.

- Конечно, потому этот остров еще называют – «Восточные Гаваи», - ответил я, улыбаясь ей в ответ.

- Как приятно знать, что европеец так интересуется нашей культурой, - ласково похвалила меня мисс Юкки. Герда фыркнула и закатила глаза. Я сурово посмотрел на нее и продолжил:

- Я когда-то уже бывал на этом острове. Останавливался в самом известном тут месте – курорте Санья. Даже успел посетить местный вулкан….

- О! – восторженно произнесла мисс Юкки, - Тогда вам известно, какие прекрасные растения тут растут?

- Нет. Расскажите, - вежливо поинтересовался я. Герда снова издала какое-то невнятное фырканье, - Думаю всем, - я укоризненно взглянул на Герду, - Всем будет полезно послушать!

Всю оставшуюся дорогу мы слушали рассказы мисс Юкки об острове.  Когда же мы попали на виллу, инициатива перешла к ее мачехе, которая занялась расселением, перемежая действия с рассказами о роскоши сего места. Нас с Гердой поселили в шале на двоих. Удобно. Ну, надо сказать, что «на двоих» означало, что дом разделен на две половины, каждая из которых существует абсолютно автономно от другой. Так что по идее мы с Гердой могли даже ни разу не встретиться, потому такое расселение не должно было кого-то смутить. От основного особняка до шале было недалеко, к нему вела извилистая дорожка, выложенная темно-зеленой брусчаткой. Весь наш путь пролегал практически в тропических джунглях. Мы шли за мисс Юкки, которая была назначена мачехой провожатой до шале. Впереди слуга нес наш с Гердой багаж. Мы шли молча, я позади всех. Это давало мне прекрасную возможность любоваться Гердой со спины. Грациозностью ее чуть танцующих движений, мягкостью линий и контуров, упругостью округлой попки… эти чертовы джинсы неимоверно удачно подчеркивали стройность ее ног и хорошо сложенную фигурку. Вдруг все резко остановились – впереди вспорхнула стая необыкновенно красивых птиц. От неожиданности Герда чуть оступилась. Я вроде как придержал ее за локоть, при этом, сильнее (чем того требовали бы приличия) притянув ее к себе. Герда тут же попыталась увеличить расстояние между нами, однако я, не разжимая объятий, шепнул ей на ушко:

- И снова я спас тебя, малыш, осторожнее, а то не хватит сил расплатиться со мной…

Герда фыркнула, опасливо посмотрев на наших провожатых:

- Тут люди, Кай…

«Люди» с открытыми ртами созерцали стаю птиц, я же, пользуясь неожиданно предоставленными секундами, созерцал Герду. От жары ее кожа стала матовой, а тоненькие пряди волос вокруг лица от влажности прилипли ко лбу, конский хвост слегка растрепался. Герда сняла пиджак и осталась в одной прозрачной блузке, которая обнажала влажные ключицы и шейку. Под рукой я чувствовал тонкую талию. Герда напряженно дышала. Я видел, как бьется жилка на ее шее. Я чувствовал, как ее грудь касается моей. «Именно так должна выглядеть женщина после бурного жаркого секса в распрекрасном шале, удобство которого нам так расписывали» - подумал я. Герда нервно облизнула губы. Ну, вот опять.

- Нарываешься, малыш, - хрипло прошептал я. Герда глубоко вздохнула. Я буквально горел. Не знаю, что это за помешательство, но если вид одетой Герды приводит меня в состояние полнейшей готовности, боюсь представить, что будет…

- Мистер Карлеоне…, - я зло уставился на китаянку, которая обращалась ко мне. Последовала недвусмысленная пауза. Мисс Юкки немного смутилась от моего взгляда, да и наши с Гердой «объятия» не располагали в адекватной реакции со стороны нашей провожатой. Я тут же принял самый невозмутимый вид:

- Мисс Сполетто, похоже, подвернула ногу, - объяснил я, кажется, начинаю становиться лгуном высшего разряда. Герда при этом рванула локоть, но я не отпускал, потому ей пришлось только украдкой сверлить меня взглядом, - Пожалуй, мне придется ей помочь. Неправда ли, прекрасные птицы? Замечательный пример к вашему рассказу о фауне острова…

Я подхватил Герду на руки и зашагал вперед, слушая жалобный лепет мисс Юкки о том, как ей жаль и что как только мы попадем в шале, то сразу вызовем их личного семейного врача. Я от души благодарил юную мисс, однако, судя по взгляду, которым та одарила Герду, думаю, мисс Юкки не больно-то и переживала за свою гостью. Напротив, она была зла на Герду за то, что теперь ее персона завладела моим вниманием. Черт, если б эта мисс не была такой молоденькой, я бы мог подумать, что она ревнует. Но я не допускал или не хотел допускать (возможно, опрометчиво) даже мысли о каких-то чувствах в мой адрес, поскольку дочка Юкки была уж через- чур юна, а я как-то никогда не увлекался «Лолитами». Может, только в молодости. Сейчас же я предпочитал женщин определенной степени зрелости, что само по себе обеспечивало должный уровень понимания и взаимного уважения, такой, чтобы никто никому не мешал спокойно жить. Ага, как же. Только вот теперь я несу на руках Герду, которая как раз-таки ничего не желает знать о моих уровнях и степенях, Герду, которую я хочу до боли, Герду, желание к которой дико осложняет мне жизнь…

- Кай, ты с ума сошел? К чему эти спектакли? – прошептала Герда, прервав мои невеселые размышления.

- А что такого? Неудобно?

Я невозмутимо поправил руки:

- Так лучше?

- Прекрати! Что такое с тобой творится? – Герда была искренне удивлена, да и, пожалуй, я мог с ней согласиться, что веду я себя престранно. Однако я ничего не мог с собой поделать. Даже сейчас, я лишь наполовину слушал Герду или мисс Юкки. Я с удовольствием пользовался возможностью (как школьник, ей Богу) как бы так мягче выразиться…, но от правды не уйти (я улыбнулся этим своим мыслям)… так вот, я без зазрения совести пользовался возможностью полапать Герду.

- Я в порядке, спасибо, это ведь ты у нас подвернула ногу…

- Какую еще ногу?! – зашипела Герда. Похоже, она начинала серьезно сомневаться в моих умственных способностях.

- Не знаю – левую или правую…

Герда просто кипела от ярости, я же не мог сдержать смех.

- Так немедленно опусти меня на землю! – возмущенно зашептала Герда, видя, что я от души смеюсь над ней, - Быстро!

- Ну как же нога?! – почти сквозь слезы спросил я.

- Скажу, что тут такой благотворный тропический, - Герда сделала ударения на этом слове, - такой чудный тропический климат, что я вмиг исцелилась!

- Да что ты так завелась?

- Мы вообще-то работаем вместе…

- Ах, это…

- Да, это, и я, если ты еще помнишь, твоя подчиненная, - Герда как-то грустно посмотрела на меня, будто ожидала чего-то. Но тут же ее взгляд прояснился и снова стал суровым, - И я не хочу, чтобы для всех, - Герда сакцентировала мое внимание на этом слове,  - Чтобы каждому встречному было очевидно, что я с тобой сплю! То есть – спала… В общем – не важно…, - Герда глубоко вздохнула и спокойно закончила свою тираду, - Так что, мистер Карлеоне, будьте любезны опустить меня на землю!

Видя, что Герда не шутит и готова буквально спрыгнуть вниз, я аккуратно поставил ее на тропинку:

- Злюка…, - обиженно ответил я.

Герда хотела было пустить какую-нибудь колкость в ответ, но тут вездесущая мисс Юкки (что-то она начала меня реально напрягать не меньшее ее мамаши!!! Шла бы уже домой и оставила нас в покое!), так вот эта мисс тут же буквально подскочила к нам:

- Вам лучше? – с вежливой улыбкой на лице спросила она Герду, хотя (или я брежу) по ее взгляду было видно, что мисс предпочла, чтобы Герду разразило сто молний, и унес маленький смерч. Странно, откуда столько злости? Похоже, все же глупая юношеская ревность, и если это так – ничего страшного – детские увлечения быстро проходят, пострадает пару дней и переключит свое внимание на каких-нибудь кукол.

- Спасибо. Я в порядке, - ответила Герда с не менее сладкой улыбкой, хотя, опять-таки было очевидно, что в душе Герда желает маленькой мисс гореть в аду. Неужели кое-кто тоже ревнует? Ну-ну… Или это просто обычное раздражение на надоедливого соседа? Желая проверить свои догадки, я тут же, недолго думая, переключил все внимание на мисс Юкки. Чему она, надо сказать, была несказанно рада. Кажется, я стал героем ее девичьих грез…. Мы поговорили об университете, в котором она училась и вот-вот должна была получить степень. «Боже, какой же она еще ребенок» - думал я про себя, украдкой наблюдая за Гердой, которая, уверен, внимательно слушала наш разговор.

- Зовите меня – Джия, тут уже не такая формальная обстановка…, - мило краснея, попросила меня маленькая мисс. Джия. Красивое имя.

- Согласен.  Для настоящих друзей статусы ни к чему, - вежливо ответил ей я, - А вы зовите меня – Кай.

Мисс немного скривилась при слове «друзья», но я намерено делал акцент на этом нашем статусе, дабы не давать девушке лишних поводов. Герда же, услышав это, зло сжала кулаки и ускорила шаг.

- В переводе с китайского это  – красивая, - чуть смущаясь, объяснила мне девушка, когда я спросил,  какое значение имеет ее имя.

- Прекрасное имя, вам оно идет.

- О, благодарю…

Мы прошли очередной поворот, и теперь в гуще деревьев было видно шале, до которого было не больше пятиста метров.

- Шале расположено прямо на берегу залива, - сказала Джия, проследив за моим взглядом, - Когда-то там останавливались друзья отца – молодожены…так вот прислуга болтала, что она каждую ночь купались…совершенно голые…

Джия смущенно умолкла, при этом кокетливо следя за моей реакцией. Я усмехнулся. Так забавно. Герда же обернулась и одарила мисс таким взглядом, что та, по идее, должна была вмиг превратиться в пепел.

- Отличная мысль, - ответил я, обращая слова скорее к Герде, чем к мисс, - Жаль, мне не с кем будет разделить это удовольствие…

Герда хмыкнула и демонстративно отвернулась, задрав повыше свой носик.

Ну-ну, погоди, малыш…

Я продолжал болтать с мисс Джией о всяких пустяках (за годы работы я поднаторел в таких вот бессмысленных беседах – словно по нотам  знал что, когда и как сказать. Хотя, надо признать, мисс Юкки была интересным собеседником, и я даже не заметил, как стал наслаждаться беседой). Видя мой интерес, мисс просто закидала меня вопросами. Я только и успевал отвечать. Герда же шла впереди (жаль, это не давало мне возможности читать ее реакцию по лицу),  с гордо поднятой головой и расправленными плечами, делая вид, что ей нет дела до нашей болтовни, а мы  с мисс брели позади, болтая о том о сем. Я с подобострастным интересом слушал мисс Юкки, которая теперь кинулась рассказывать мне про гостей. Я старался при любом удобном случае похвалить мисс Юкки, сделать комплимент, при этом украдкой наблюдая за Гердой, которая явно не оставалась равнодушной к моим скромным заигрываниям с мисс. Она то дергалась, то вздыхала, то сжимала кулаки, то вся напрягалась будто натянутая струна. Я же, слушая треп мисс Юкки, праздновал победу, ибо теперь я абсолютно точно решил развеять наше с Гердой плохое настроение быстрым сексом перед приемом и потом, сходив на это чертово мероприятие, продолжить начатое в роскошном шале, которое предстало моему взору. Там наверняка отличные кровати… Хотя, сейчас я так хотел Герду, что наличие какой-либо мебели вообще не волновало меня, даже ее полное отсутствие не могло бы помешать осуществить задуманное…в конце концов есть пол, стены, подоконники…

- Вот мы и пришли. Размещайтесь. И через час мы ждем вас, - пропела мисс Юкки жадно глядя на меня. Кажется, кое-кто тоже не прочь испытать пол или кровать в моем шале… Однако в моей голове звучало только одно слово – час. Час! Этого более чем предостаточно…

- Вам туда, мисс Сполетто, - китаянка указала на крыльцо слева, - А ваши апартаменты – тут, - пояснила она мне.

Слуга уже занес багаж.

- Ну – до встречи! – попрощалась мисс Юкки. Мы раскланялись. Она призывно улыбнулась мне. Так, пора кончать с этими комплиментами, а то, глядишь, найду ее голую у себя в кровати или еще чего решит сделать себе тату с моим именем…

Герда холодно кивнула и поспешила в дом. Я поторопился нагнать ее. Когда я поднялся на крыльцо, Герда уже закрывала дверь.

- Погоди, - я хотел было зайти, но Герда буквально захлопнула дверь перед моим носом. Меня обдало потоком воздуха. Из-за двери послышалось: «Я хочу отдохнуть». И все. Ну не ломать же дверь в самом деле… Все мои планы рухнули…, а я даже не успел переступить порог дома, как уже остался в гордом одиночестве созерцать красоты шале и изучать расположение комнат, мебели, стен и подоконников….

_________________

Гонконг. Остров Санья.

Потому что счастье не интервал – кварта, квинта, секста,
Не зависит от места бегства, состава теста.
Вера Полозкова





Выхожу из гостиницы с гордо поднятой головой, намеренно не глядя в твою сторону.
Ныряю в услужливо открытую для меня дверцу машины, в самолете тоже сажусь рядом с молодым Юкки и отчаянно флиртую с ним и его друзьями. Так я вела себя последний раз пару лет назад, когда мы с Сиренкой пошли в Клуб, и там сидел парень, который мне очень нравился, вернее, в которого я была по уши влюблена, и я вот так же делала вид, что меня интересует кто угодно, только не он.
Чарующий смех. Ласковая улыбка, легкое касание рукой, в атаку на Юкки-сына пущен весь арсенал, только сражаюсь я с тобой…
Через какое-то время устаю и решаю ненадолго покинуть компанию. Есть только одно место, где я могу побыть одна, хоть несколько минут… Они необходимы мне, но…
Ты врываешься в кабинку вслед за мной. С ума сошел????
– Кай?! – смотрю на тебя круглыми от ужаса глазами.
– Хочу с тобой поговорить в приватной обстановке! – нет, ты точно сумасшедший
– Ты с ума сошел?! – что про нас подумают? Тут же люди кругом, – хочу сказать дальше, но ты не даешь.
– Если не прекратишь заигрывать с этим молокососом, я отправлю тебя в Энск ближайшим рейсом! – чтооооо???? Мне кажется или ты ревнуешь???
– Дай, выйду, – что бы там ни было, сейчас лучше сбежать.
Пытаюсь выйти, но ты не пускаешь.
– Ты слышала, что я сказал? – а ты понимаешь, ЧТООО ты сказал? И где мы находимся?
– Ну, я же не глухая! – твое поведение начинает меня злить. И твои придирки и постоянное желание показать власть надо мной, доказать, самоутвердиться. Поэтому не отвечаю и продолжаю попытки вывернуться и уйти.
– Тогда ты поняла меня? – а должна? Хочется почему-то съязвить, и это успокаивает лучше ушата холодной воды. Отвечаю спокойно и холодно.
– Слушай, прекрати диктовать мне, как себя вести. Я уже взрослая девочка. Сама решаю за себя, – смотрю на тебя в упор, четко и раздельно выговаривая слова.
Твое неверие и поцелуй чуть не рушат мою оборону. Крепость готова сдаться, но я делаю отчаянные попытки сопротивляться. Губы сжаты в одну линию, кулаки побелели… Как же это трудно, почти невозможно…
Отстраняешься и смотришь на меня – во взгляде плещется неприкрытое удивление.
Я сама себе поражаюсь…
– Секс в туалете не входит в мои планы… – во всяком случае, не здесь и не сейчас.
– Рад это слышать, так как в мои он тоже не входил… – а вот это уже интересно, но тогда какого черта?
– Надеюсь, ты меня поняла?! – что? опять? Да пошел ты, учитель!
– Как же! – фыркаю как разъяренная кошка, – не дождешься.
И все-таки этот раунд остается за тобой, потому что через пару минут я сижу в кресле около иллюминатора, а ты – рядом, надежно загораживая меня от всех.
Узурпатор!
– Кай… – говорю тихим шепотом, хотя больше всего хочется кричать, ругаться и ударить тебя чем-нибудь, – выпусти меня!
– По-моему, пора отдохнуть… – произносишь ты спокойно и ...засыпаешь.
Ну ничего себе… Это что вообще такое тут было? Приступ ревности? Собственничества? Мое – не рвать, не брать, не нюхать? Зачем ты это делаешь? Что хочешь показать или доказать? И кому?

Кое-как собрав себя, выхожу из самолета, сажусь в машину, машинально отвечая на что-то и улыбаясь господину Юкки, его сыну, жене, дочери. Так же машинально иду рядом с тобой, молча рассматривая владения наших хозяев.
Почти не слушаю, что говорит об острове и его достопримечательностях маленькая китаянка. Зато твои реплики слышу отчетливо, и начинаю закипать. Пока еще медленно. В твоих словах мне видится рисовка, в ее – неприкрытое любование и заигрывание. Меня это раздражает, злит, заводит, хочется придушить кого-нибудь из вас. Или обоих?
– Как приятно знать, что европеец так интересуется нашей культурой, – ну вот что она выпендривается, а?
– Я когда-то уже бывал на этом острове. Останавливался в самом известном тут месте – курорте Санья. Даже успел посетить местный вулкан… – а вот это я знаю прекрасно. Помню твои рассказы, фотографии, то, как сама с интересом слушала. Ты умеешь очень живо рассказывать – так, что я мгновенно представляю все, даже если нет фото.
– О! – восторженно произнесла куколка, словно невзначай бросая на тебя взгляд. – Тогда вам известно, какие прекрасные растения произрастают тут? – Ох, как старается, – я усмехаюсь и фыркаю
– Нет. Расскажите... думаю, всем, – укоризненный взгляд в мой адрес, – всем (о, безусловно!) будет полезно послушать!
 
Впереди виднеется главное здание, гостей разместили чуть поодаль в небольших шале. Я радостно предвкушаю теплый душ и крепкий сон, но действительность в лице мадам Иды Юкки преподносит неожиданный сюрприз. Нас с тобой селят в одно шале. Я отказываюсь что-либо понимать.
Правда, мадам тут же радостно сообщает, что мы никоим образом не побеспокоим друг друга, потому что дом имеет два отдельных входа, в то же время, если мистеру Карлеоне потребуется обсудить какие-то деловые вопросы… ну да, личный помощник всегда должен быть под рукой …или у мадам Иды свои планы на падчерицу и это – способ насолить супругу? Ладно, там разберемся. Сколько мы тут пробудем – день, два? И домой. Боже, как я хочу домой, в Энск, где все такое родное… Да, да, и бабушка, с которой стоит помириться, – услужливо добавил внутренний голос, – и Вася, с которой надо прояснить, что именно мы вытворяли в Клубе и как она себя чувствует. Может, потеря памяти не была случайной. Надо сказать Каю, – опять вмешался в мои мысли умный человек, – не надо, сама разберусь, не маленькая, его-то это с какой стороны касается, не его же напоили и не он поил…
Я медленно иду в сторону предназначенного нам шале за парнем, несущим наши вещи, и мисс Юкки, которую отрядили проводить нас до места – или это она сама вызвалась…
Жара допекла совсем, пиджак давно снят и болтается на руке, волосы растрепались, влажная блузка липла к телу…
Неожиданно прямо из-под ног выпорхнула стая диковинных птиц, идущие впереди остановились, чтобы не налететь на них, я сделала шаг назад и оступившись, едва не упала – ты не дал, подхватив под руку и прижав к себе. Тело предательски среагировало на эту близость, и я тут же попыталась отстраниться, но ты наоборот, притянул еще ближе.
– И снова я спас тебя, малыш, осторожнее, а то не хватит сил расплатиться со мной… – твой жаркий шепот сводит с ума.
С ума сошел, что ты делаешь, так нельзя, да и что это с тобой? Злишься на самолет? Что вообще происходит?
– Тут люди, Кай… – стараюсь говорить, как можно более строго. Получается не очень. Слишком рядом, слишком близко, слишком ласковый, я не могу противостоять тебе …такому.
Нервно оглядываюсь и облизываю губы.
– Нарываешься, малыш, – да что же это такое, не надо так, прошу тебя. Зачем ты это делаешь? Хочешь показать свою власть надо мной …или?
– Мистер Карлеоне… – голос маленькой китаянки несколько разряжает обстановку, и ты, похоже, понимаешь двусмысленность ситуации, потому что заявляешь, что я подвернула ногу.
Вот как? С каких это пор ты научился врать и изворачиваться? Да еще так спокойно и уверенно, – пытаюсь вырваться. Не пускаешь, тут же переведя разговор на птиц, и… подхватывая меня на руки. Этого только не хватало
– Ах, мисс Сполетто, как же вы не осторожны, – малышка смотрит на меня, готовая растерзать. Ух какие мы, однако. Похоже, она всерьез намерена помочь своему папочке в его планах. Сначала мне даже радостно от ее злости, но тут перед глазами мелькает лицо господина Юкки и его слова… Нет, надо прекратить это немедленно…
– Кай, ты с ума сошел? К чему эти спектакли? – тихо шепчу, надеясь на твое благоразумие.
– А что такого? Неудобно? – поправляешь руку, сильнее прижимая меня к себе, – так лучше?
– Прекрати! Что такое с тобой творится? – дурак или притворяешься?
– Я в порядке, спасибо, это ведь ты у нас подвернула ногу… – опять эти твои шуточки.
– Какую еще ногу?! – твои руки блуждают по моему телу, мешая мыслить, вызывая непрошенные желания и злость – на тебя, на себя, на всю эту ситуацию и нелепую комедию, которую ты тут устроил.
– Не знаю – левую или правую… – да я придушить тебя готова, болван.
– Так, немедленно опусти меня на землю! – начинаю выворачиваться, прикидывая, что лучше сделать, если не послушаешься – ударить, ущипнуть, укусить? – Быстро!
– Ну как же нога?! – за твой смех хочется просто убить.
– Скажу, что тут такой благотворный тро пи чес кий, – произношу сквозь зубы по слогам, – такой чудный тропический климат, что я вмиг исцелилась!
– Да что ты так завелась? – а то ты не понимаешь?!
– Мы вообще-то работаем вместе… – пытаюсь воззвать к твоему разуму, но, похоже, безуспешно.
– Ах, это… – да это, идиот, именно это, и мы только что подписали контракт, а ты ведешь себя совершенно неподобающе, и я теряюсь, и это злит еще больше. – Да, это, и я, если ты еще помнишь, твоя подчиненная, и я не хочу, чтобы для всех, – делаю паузу, подчеркивая это всех кивком головы на нашу сопровождающую. – Чтобы каждому встречному было очевидно, что я …с тобой …сплю! То есть – спала… – слегка запинаюсь на этом слове, но тут же справляюсь с собой. – В общем – не важно… – злость помогает прийти в себя и договариваю я уже гораздо спокойнее, глядя на тебя как можно строже. – Так что, мистер Карлеоне, будьте любезны опустить меня на землю! Или я сейчас просто спрыгну, и ты будешь выглядеть идиотом в глазах этой маленькой китайской дурочки, – начинаю сильнее выкручиваться из твоих рук.
– Злюка… – слышу в тот момент, когда ты опускаешь меня на тропинку. Да что ж это такое, ты в своем уме???? – поворачиваюсь, намереваясь высказать все, что накопилось, но китаянка оказывается проворнее.
– Вам лучше? – ее голосок звучит сочувственно, но глаза так и сверкают, была б ее воля, она б подвернула мне обе ноги, а лучше сломала.
– Спасибо. Я в порядке, – ядовитая улыбка играет на моих губах. Не на ту напала, куколка, я вполне сумею за себя постоять.
Делаю шаг вперед, чуть отставляя назад руку, в надежде, что ты поддержишь меня – ведь только что нес на руках, но ты предлагаешь свою мисс Юкки.
Ах так, ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось.

Внешне спокойно иду впереди вас.
– Зовите меня Джия, тут уже не такая формальная обстановка… – слышу за спиной воркующий голосок китаяночки.
– Согласен. Для настоящих друзей статусы ни к чему, а вы зовите меня Кай.
О как, настоящие друзья. Однако.
А у малышки красивое имя – Джия. Оно так и переводится – красивая. И сама она тоже ничего, – окидываю девушку оценивающим взглядом.
– Прекрасное имя, вам оно идет, – да ты мастер говорить комплименты девушкам.
– О, благодарю… – маленькая кокетка.
Среди деревьев показалось наше пристанище, и разговор за моей спиной перешел на него.
Джия, смущаясь, я уверена, что притворно, поведала тебе о том, что друзья ее отца – ну надо же, какое совпадение, молодожены! – купались тут совершенно голые. Ах, как мы покраснели. Ну да, сама-то небось мечтает отказаться на их месте с тобой на пару.
Джия… неожиданно слышу, как ты произносишь ее имя …хриплым шепотом …на выдохе. Галлюцинация столь явная, что я даже мотаю головой, чтобы прогнать ее.

Зло смотрю на вас обоих, ситуация напрягает до предела, и твои неуместные шутки о том, что не с кем – ах, ах – нагишом искупаться. Не дождешься!
Я бы топнула, да песок, потому просто отворачиваюсь.
Голова высоко поднята. Спина прямая, вот только руки сжимаются в кулаки так, что белеют костяшки пальцев. В конце концов сую их в карманы – не хочу, чтобы ты знал, как бесит меня твое сюсюканье с ней. Меня вообще раздражает все происходящее, потому что я совершенно ничего не понимаю. То обнимаешь, то отталкиваешь, то ревнуешь – а как иначе объяснить твое поведение в самолете – то откровенно игнорируешь. Собака на сене, честное слово. Догадаться бы еще – почему ты так делаешь – это важнее всего, но и самое сложное. С трудом подавляю тяжелый вздох, а взрыв смеха за спиной едва не приводит к катастрофе – я поворачиваюсь, готовая придушить Джию, а может быть – тебя. В который уже раз за это путешествие…

Слава Богу, именно в этот момент мы как раз дошли до шале…
– Вот мы и пришли. Размещайтесь. И через час мы ждем вас, – дико злюсь от сладкого голоска мисс Юкки и взгляда, которым она раздевает тебя, и едва сдерживаюсь, чтобы не нахамить.
Малышка показывает мне на левое крыльцо, тебе – на правое и… прощается.
Час покоя, без ее общества, – сейчас это кажется мне счастьем.
Холодно киваю вам обоим и стремлюсь как модно скорее скрыться в доме – мое терпение на исходе.
– Погоди, – пытаешься зайти следом, – Нет, нет, нет, только не это, – хлопаю дверью, заявляя, что хочу отдохнуть, и, войдя в комнату, буквально падаю в кресло…
 
Герда, что ты творишь? Защищаюсь, как могу. От Кая или от себя самой? Ответить на этот вопрос четко и однозначно не получалось – я зла, обижена, сбита с толку твоим поведением, словами, голосом, собственными ощущениями…
Стоя под душем, никак не могу расслабиться, продолжая думать – ты же сама устала от этой войны. Устала, но сдаться на милость победителя? А если не сдаться? Вдруг Кай нашел способ просто помириться. Это его «малыш» и забота, может… все как раньше? Герда, не обманывай себя, не бывает «а вдруг», тем более в таких отношениях… Но… Кай что-то хотел, можно же поговорить… Мы же цивилизованные люди, взрослые… Ведь раньше мы всегда понимали друг друга, почему сейчас все так усложнилось? Может быть все-таки… попытаться… Я же даже не дала ему возможности что-то сказать, взяла и захлопнула дверь… А он? Он сам? То обнимает и чуть не целует на глазах у всех, то холодное «мисс Сполетто» и эта китаянка… Господи, как она меня достала. Так и лезет, и как она на него смотрела – как на самое вкусное лакомство… Это неприлично… А сама? – тут же возник «умник» внутри. Что сама – не желаю сдаваться, – мне можно, да я и не смотрю… Только хочешь… На это возразить было нечего, хотя сейчас, уставшая после вчерашнего, нервного перенапряжения последних нескольких часов, этого полета, непонимания того, что происходит, я не хотела ничего – только отдохнуть… Но потом, этот прием. Надо будет держать лицо, общаться с этими китайцами, и ты… ты бы смог мне помочь. Если между нами не будет напряжения… Нам обоим станет легче…
Продолжая думать, вылезла из душа, вытерлась, набросила на себя первое попавшееся платье, и, сунув ноги в сандалии, вышла на крыльцо.
В конце концов, у нас есть почти час, и мы можем просто поговорить…
Постояв немного у твоей двери, собралась с духом и постучала.
– Кай, открой, это я, ты хотел что-то сказать…

»» 24.06.14 13:03 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Англия, замок герцога Сент-Джона

Шофер открыл дверцу автомобиля, подал руку и вежливо произнес:
- Прошу вас, миледи!
Я подхватила переноску с котом и медленно, стараясь не уронить достоинства, вышла из машины. Патрик вышел следом и обнял меня за плечи, чтобы приободрить. Мне предстояло выдержать экзамен на звание жены наследника герцога Сент-Джона.
Замок, в котором обитал дед Патрика, потрясал своей величественной и суровой красотой. Серый камень, увитый по углам плющом, башенки на крыше, высокие окна и парадная лестница, по которой поднималось не одно поколение этой семьи. У меня дух захватило от увиденного. Неужели я когда-нибудь войду в этот замок хозяйкой?.. Обернулась к Патрику и тихо спросила:
- Мне как-то не по себе…Как меня примут в этом доме?
Рик улыбнулся, но я чувствовала, что он тоже волнуется. Сколько лет он здесь не был? «Солнышко, тебя здесь будут носить на руках, и ждать новости о скором прилете аиста».
Аиста?! Неужели в Англии до сих пор верят в подобные истории?.. Ах да, бабушка Румини всегда утверждала, что ее принес марабу, но я никогда ей не верила. Сами посудите, разве может аист принести в клюве старушку, которая весит почти центнер?..
Маркиз издал жалобный вопль в переноске и попытался когтями открыть крышку. Похоже, ему не терпится сходить на зеленый английский газон, ровный, как лучшее футбольное поле. Потерпи, милый, скоро в твоем распоряжении будет и газон, и замок, и вся территория вокруг.
На верхней ступени парадной лестнице нас ожидал высокий мрачный мужчина в черном. «Дворецкий», - догадалась я. Патрик шагнул вперед и обнял дворецкого. Тот едва не упал от явного нарушения приличий, но ответил на объятие и произнес чуть дрогнувшим голосом:
- Мы вас очень ждали, милорд. - Он перевел взгляд на меня, задержав его чуть дольше, чем того требовали приличия. Уголки его губ дрогнули: - Добро пожаловать, миледи!
Я поблагодарила и передала ему переноску , попросив предоставить коту угол, еду и кошку. Бесплатно. Дворецкий невозмутимо поклонился:
- Как скажете, миледи! Я прикажу распорядиться. Ваши комнаты наверху, если вам нужна горничная, то я пришлю Кэт. Мое имя - Роджер Уильямсон, к вашим услугам, миледи.
Я ответила улыбкой. Зачем мне горничная, Патрик вполне может помочь мне застегнуть молнию на платье или снять его. Или это он ему предлагал горничную?! Я покосилась на Рика, но он смотрел по сторонам, на лице его блуждала немного рассеянная улыбка.
В холле нас ожидала выстроенная в ряд прислуга в форменной одежде, во главе - внушительная дама в очках и кружевной наколке на волосах. Я слегка оробела от ее пронзительного голоса, когда она в звенящей тишине произнесла слова приветствия:
- Добро пожаловать милорд, добро пожаловать миледи!
Кажется, ей очень хотелось добавить: «Ведите себя прилично и не забудьте помыть руки». Не удивлюсь, если она знала Патрика с колыбели, как и дворецкий.
Она назвалась миссис Джейн Браун и представила остальную прислугу, не забывая указывать на их непосредственные обязанности. Самые молоденькие горничные принялись пристально рассматривать нас с Патриком, словно мы были две породистые борзые, купленные хозяином для охоты. Я адресовала им дежурную холодную улыбку, как и подобает хозяйке дома.
- Его светлость ожидает вас в своей комнате.
Голос дворецкого прозвучал прямо за моей спиной, заставив вздрогнуть от неожиданности. Рик ободряюще улыбнулся и, взяв меня под руку, повел в апартаменты герцога. Я едва замечала развешанные на стенах портреты предков моего мужа. От их обилия у меня начала кружиться голова, и я споткнулась, чуть не растянувшись перед апартаментами Джеймса Виктора Вендхэма, герцога Сент-Джона.

Слуга распахнул перед нами дверь, и мы оказались в большой и светлой комнате. У окна в кресле с книгой в руках сидел сам владелец замка. Несмотря на свой почтенный возраст, он сохранил на лице былую привлекательность и одарил нас улыбкой, от которой растаяло бы самое жестокое сердце.
- Добро пожаловать домой, Даниэль, - произнес он немного скрипучим голосом. – Как вижу, ты не терял времени даром и очаровал прелестную девушку, которую я теперь могу называть своей внучкой. Дитя мое, подойдите ближе…
Я бросила взгляд на Рика, но он легонько подтолкнул меня вперед.
- Ваша светлость! – Я присела в легком поклоне перед креслом и смущенно улыбнулась герцогу.
Он отложил книгу в сторону и раскрыл мне свои объятия.
- Даниэль, надеюсь, ты не возражаешь, - произнес старик, - я должен поцеловать твою жену!
Рик улыбнулся, кивнул и положил на подлокотник кресла деда блокнот: «Надеюсь, ты не собираешься пустить в ход фамильное обаяние и превратить мою жену в мою бабушку? У меня и так в соперниках собственный кот, а собственный дед - это уже перебор!»
Герцог рассмеялся и передал блокнот Рику.
- Мальчик мой, я уже очень стар и не могу подарить наследника, одна надежда на тебя!
Я смущенно кашлянула:
- Сэр, позвольте мне самой поцеловать вас? – И быстро чмокнула старика в щеку.
Голубые глаза герцога увлажнились, и он смахнул одинокую слезу.
-Ну-ну, девочка, ты заставляешь меня ностальгировать по прошлому, когда была жива моя Кристина...
Еще некоторое время мы беседовали с его светлостью, он расспрашивал нас, как мы добрались, что подать на ужин, и задал еще сотню вопросов, пока не почувствовал усталость и решил прилечь.

Нам отвели в замке собственные апартаменты - две смежные спальни, гостиную и ванную комнату с туалетом. Слуги уже занесли наши чемоданы в гостиную, и оставили у дивана.
- Мы будем спать в разных комнатах? – растерялась я. – Здесь так принято?..
В голове пронеслись почерпнутые из книг и фильмов сюжеты из жизни английской аристократии.
«Конечно, нет, котеночек. Вторая спальня останется свободной. Надеюсь, ты не предложишь ее Маркизу?»
- Нет, - пожала я плечами, - он сам поселится здесь, и каждое утро будет будить нас жалобами на дворецкого или экономку! К счастью, я не знаю кошачьего языка.
Я обошла гостиную и перешла в спальню. Там оказались кровать с пологом, шкаф, туалетный столик, ковер. Все было выдержано в нежных тонах.
- Очень уютно! – похвалила я. – А во второй спальне так же?
Не дожидаясь ответа, заглянула и туда. Выдержанная в бело-голубых тонах комната выглядела более аскетичной, по одной стене стояли невысокие книжные полки и письменный стол, напротив - кровать и веревочная лестница, на полу лежал толстый ковер. Окно в комнате оказалось большое. Но больше всего меня поразил сундук – огромный, настоящий, и игрушечный рыжий кот, восседавший на подушке. «Комната Патрика», - догадалась я.
- Где будем спать, Рик?
Муж не ответил - он прислонился к косяку женской спальни и, кажется, пребывал в далеком прошлом, судя по отрешенному взгляду.
В спальню вошли горничные и принялись быстро распаковать наши вещи, как-будто мы сами были не в состоянии сделать это.
- Они и есть за нас будут? – Спросила Патрика и рассмеялась, но, заметив его отсутствующий взгляд, подошла и обняла, прижавшись все телом.
- Рик…Тебе больно?
Он, в ответ, обнял меня так, что еще немного и стало бы трудно дышать.
Догадаться было несложно - в этих же комнатах когда-то жили его родители.
- А что в большом сундуке?
Он отпустил меня и достал блокнот: «Игрушки, Солнышко. Хочешь поиграть в железную дорогу?»
Он взял меня за руку и подвел к сундуку, открыл крышку и позволил полюбоваться своими детскими сокровищами.
- Какая прелесть! – Ахнула я. – Нужно будет спросить у мамы, где она хранит мои игрушки. Правда, они девчачьи, - скривила я губы, - куклы и посудка.
Патрик осторожно достал из сундука большую коробку с надписью «Железная дорога» и положил на ковер. Он выглядел таким грустным, что я решила не тревожить его расспросами. Следом за железной дорогой Патрик вынул другую коробку, поставил на ковер, но снять крышку не успел: обернулся к кровати и замер, увидев кота. Подошел и ласково, как Маркиза, погладил.
- У него есть имя? – Я подошла к мужу и обняла за плечи.
«Конечно», - Рик улыбнулся. – «Солнышко, познакомься с Рыжиком. Самым лучшим котом на свете, с которым очень уютно спать в обнимку».
- Я спала с медвежонком Барфи, у которого не было уха, - ответила я и погладила Рыжика.
Когда горничные закончили распаковывать наши чемоданы, мы вернулись в спальню и переоделись к ужину. Патрик обещал, что ужин пройдет в семейной обстановке, поэтому я надела простое платье в горошек и босоножки на ремешках, а он выбрал темно-синюю рубашку и джинсы. Мы спустились в столовую, когда герцог уже восседал во главе стола, а слуга ставил перед ним прибор. Джеймс Виктор придирчиво что-то выговаривал слуге, но, завидев нас, произнес:
- Надеюсь, английская кухня придется по вкусу миледи Вендхэм!
Он подмигнул мне и жестом пригласил сесть рядом, Патрик сел напротив меня.
Слуга поставил перед нами приборы, и трапеза началась. Герцог, как видно, находился в прекрасном расположении духа, он много шутил и старался предложить каждое блюдо со стола. Уже через минуту чувство неловкости исчезло, и я с удовольствием наслаждалась как едой, так и обществом деда и внука.
- Как я понимаю, Даниэль, сапфиры маркизы Рие, ты Будур уже подарил? - спросил герцог за десертом.
Рик, похоже, пытавшийся разгадать рецепт поданного на десерт пирожного по вкусу, только кивнул.
- Хотя бы эту традицию ты соблюл. Теперь моя очередь сделать подарок внучке, - герцог подал мне небольшую бархатную коробочку. - Открой, девочка.
Я положила вилку на стол и медленно открыла коробочку. Внутри оказались ажурные ромбовидные серьги, украшенные жемчугом и крупными рубинами. Мое сердце затрепетало оттого, что я прикоснулась к фамильной драгоценности Сент-Джонов.
- Ваша светлость, могу я надеть их?
Довольный произведенным эффектом, герцог кивнул и откинулся на стуле. Я вдела серьги в уши и улыбнулась.
- Кристине тоже очень шли эти серьги, - вздохнул герцог. - Ты чем-то ее напоминаешь.
Он принялся вспоминать свою жизнь, расцвечивая воспоминания любимыми историями, иногда переходя от радости к грусти и наоборот.
- Я хотел бы организовать прием в вашу честь, - вдруг закончил герцог свои воспоминания.- Даниэль, как ты на это смотришь?
Он вытер салфеткой губы и уставился на Рика, сверля взглядом.
Рик допил кофе, и с видом мученика, идущего на казнь, написал:
«Можно через пару дней - у нас, все-таки, медовый месяц?»
- Разумеется, я об этом помню, - улыбнулся герцог. - Значит, решили - через три дня.
Он отложил салфетку и поднялся.
- Ужин был замечательный, но мне стоит отдохнуть. Надеюсь, скоро можно будет обновлять обстановку в детской.
Даниэль, Будур, доброго вечера.
Рик проводил уходящего деда взглядом и придвинул ко мне блокнот: "Завтра же поговорю с камердинером. Что-то здесь не так. Котеночек, пойдем обживать наши комнаты?"
В его глазах мерцали уже хорошо знакомые мне искры.

»» 01.07.14 10:54 СМИ города Энска
_________________

Гонконг. Остров Санья.

Это дурная черта у мужчин - стыдиться своего сердца. Это тоже самолюбие, только фальшивое. Лучше бы они постыдились иногда своего ума: он чаще ошибается.

И. Гончаров "Обломов".


Я был так ошарашен поворотом событий,  что даже не подумал, проверить есть ли другие ходы-выходы на половину Герды. Я просто тупо обошел свою, потом рухнул на кровать. А она и, правда, очень мягкая… Потом встал и решил прогуляться до моря. Вид воды всегда успокаивал.
До прибрежной полосы было недалеко. Ноги утонули в мягком золотистом песке.  Совсем как в Энске. Я вдруг понял, что очень скучаю по дому. Скучаю по старым временам,  когда мы с Гердой не были врагами. Скучаю  по ней, ее смеху, улыбкам, заботе…И еще…Я начал переживать, как бы она действительно не решила не иметь со мной ничего общего…Вернее, ничего кроме работы. Я вспомнил ее ужас у меня в номере гостиницы, ее холодность в туалете самолета… Все указывало на то, что Герда решила раз и навсегда отвадить меня от себя… Ну уж нет! Нет, этого не может быть. Я чувствую, как она реагирует на мои слова и прикосновения, я вижу, что она также сильно хочет меня, только, пожалуй, еще не умеет признаваться самой себе в этом…
Еще немного побродив по берегу, я отправился обратно к шале. Надо все же принять душ и готовится к вечеру,  времени осталось не так много. Я кинул взгляд на часы и ускорил шаг.
У моей двери стояла Герда. Это сон. Это не сон!
Я торопливо подошел к дому:
- Привет…
Герда испугано обернулась. Я не мог понять выражения ее лица. На нем отпечаталась смесь радости, страха и обреченности. Я не мог понять, чего именно она ждет от меня.
- Я…ты, что-то хотел сказать…извини…
Герда замялась, сцепив руки в замок и немного отошла от меня. Я же шагнул к ней. Герда чуть двинулась ко мне.
- Да, нет, ничего…, - почти прошептал я, глядя ей в глаза.
Как я хочу коснуться тебя. Как я желаю тебя. Как ты прекрасна. Как тебе идет этот тонкий сарафан и сандалии. Какая ты юная. Я хочу обнять тебя. Твоя кожа точно золото. Это не зов тела, это зов – души. Мне просто не хватает тебя. Простого прикосновения,  аромата волос и ласкового касания рук. Да, я хочу тебя, но то, что я испытываю сейчас это вовсе не простое желание обладать тобой…
Мы стоим на крыльце в сантиметрах друг от друга, и никто не решается сделать последний шаг. И я понимаю, что это шаг должен сделать я. И я знаю,  что ты только этого и ждешь. Всего одного маленького шага. Я вижу, что ты читаешь страх и неуверенность в моих глазах. Я трушу. Я боюсь себя. Я только что окунулся в мир чувств, неподвластных разуму человека. Я не уверен, что смогу. Я бы попросил тебя помочь мне, но гордость не дает вымолвить и слова.
Ноги стали ватными.
И мы стоим. Неловкость растет. Мы оба знаем, что момент упущен. Ты разочарована. Я – убит.
- Ну, я пойду, - говоришь ты, не двигаясь с места.
Я знаю, что это шанс. Последний шанс. Ты еще хочешь меня спасти. Но спасать я должен себя сам. Иначе ничего не выйдет, малыш.
- Да. Встретимся на банкете.
Опускаю глаза.
Я отпускаю тебя. Ты уходишь. «Черт, черт, черт» - проклинаю себя. Я захожу на кухню (это первое помещение на моем пути). Опираюсь на гранитную столешницу и от злости молочу по ней кулаками, ладонями… Потом открываю кран и засовываю голову под холодную воду. Идиот. Во мне будто борются два человека. Один убеждает, что секс - это просто секс и ничего больше. Ни к чему не обязывающее мероприятие по взаимному удовольствию. Второй твердит, что с тобой все не так. Что Ты – это ты. Что с тобой я сам не свой. Что ты не заслуживаешь просто мероприятий.
От бессильной ярости на самого себя остается только выть.


Через час я готов и уже стою у входа на виллу. Все вокруг украшено фонариками, драконами всех мастей и прочей китайской мишурой. Здесь также, перед входом, устроили что-то типа красной дорожки. Гостей даже фотографируют местные репортеры. Тоже мне, событие.
И тут я вижу Герду.
Ты стоишь на этой самой красной дорожке, одетая в миниатюрное платье, расшитое золотыми, серебряными и цвета карамели пайетками. Они переливаются и мерцают в лучах вспышек. На губах твоих играет улыбка. Белизну зубов подчеркивает помада, цвета молодой ярко красной вишни. Ты сама напоминаешь мне мифического дракона, чешуя которого горит на солнце. Ты откидываешь распушенные, чуть влажные, волосы назад. Я не могу оторвать от тебя глаз.
Но Герда стоит не одна. Молодой Юкки приобнял ее за талию. Да он еле-еле достает ей до плеча! Я зол. Я готов его растерзать. Я…я…я получаю по заслугам. Я должен все исправить…. Надеюсь, у меня еще есть шанс.
Вечер тянется нескончаемой болтовнёй. Семейство Юкки не отходит от меня, тогда как их сынок не отпускает Герду не на шаг. Хотя, в любом случае, Герда игнорирует меня, а, поскольку, я постоянно с кем-то знакомлюсь (достали!) у меня нет даже минутки, чтобы поговорить с ней. Мэр толкает нудную речь, восхваляя господина Юкки и его благотворительность. Я танцую сначала с миссис Юкки, потом с Джией. И ищу глазами Герду. Но ее нигде нет. Вечеринка становится все более шумной, напитки – крепче. Мэр ослабил галстук и, под дружные аплодисменты толпы гостей, начал петь что-то на китайском. Я медленно пробираюсь сквозь толпу к выходу. Голова гудит, и Герды нигде нет. Может ей стало плохо? Или … в любом случае, решаю прогуляться до шале.
На половине Герды горит свет. Немного подумав, захожу к себе, снимаю галстук и пиджак, беру бутылку виски и иду к двери, ведущей на твою половину. План – предложить Герде стаканчик, не пить же мне в одиночестве.

Захожу без стука.
От увиденного почти теряю дар речи. Молодой Юкки прижимает Герду к себе. Я не вижу ее лица. Она стоит спиной ко мне. Невозможно сразу понять, сопротивляется Герда или нет. А я стою как олух в дверях и не знаю, что делать. Юкки улыбается мне,  всем своим видом показывая, что я некстати. И тут я понимаю,  что Герда без туфель и ее руки лежат на плечах китайца.
Не произнося ни звука, я выхожу. Только дверь чуть хлопает за мной. Будто во сне захожу на свою половину. Прохожу на кухню, не включаю свет. За окном почти светло. Нынче полнолуние. Я пью виски  из горла, обжигая гортань.
Не может быть. Нет. Нельзя вот так уйти!
Я бросаю бутылку и иду обратно. Натыкаясь на тебя.
- Кай…Кай! – в темноте шепчешь мне ты, - Это не то, что ты подумал, все не так…
Ты почти плачешь. Я прижимаю тебя к себе.
- Прости, прости…Это я во всем виноват, - шепчу я в ответ, - Я упрямый самовлюбленный идиот…
Я целую твои щеки, губы, глаза. Это как песня, ей нужен только мотив и все пойдет как по нотам. Когда два человека созданы друг для друга им не нужно лишних слов или движений. Им не нужно проявлять себя. Надо быть собой.
Ты обнимаешь меня. И поцелуй уже просто сводит с ума. Это жадный яростный танец. Внутри разливается тепло, будто пламя костра разгорается желание. Я трусь об тебя. Я хочу, чтобы ты знала, что я хочу тебя. Как сильно я этого хочу. Ты моя. Это теперь только так и никак больше. Напряжение растет с каждой секундой. Моя рука скользит между твоих ножек, другой, через платье, сминаю твою грудь. Стонешь в ответ, прижимаясь еще ближе, чуть встаешь на цыпочки, чтобы еще сильнее поцеловать меня, максимально касаться друг друга. Тянешься ко мне, а я с жадностью вбираю твои губы.
Два шага и мы у столешницы. Не сговариваясь, ты кладешь руки на мои плечи, а я подсаживаю тебя. Лунный свет, разлитый на гранитной плите, освещает твое лицо.  Ты полна желанием. Твои волосы мерцают в темноте. Я зарываюсь в них пальцами, снова притягивая тебя к себе, целую. Платье так просто не снять. Мы впопыхах задираем подол до талии. Остались только кружевные трусики. Ты закидываешь ноги на мои бедра, скрещивая их за спиной, притягиваешь сильнее к себе.
Яркий свет вырывает нас из уютной темноты желания. Мы оба щуримся. Герда сидит спиной ко входу. Что, пожалуй, к лучшему. В проходе стоит господин Юкки, а за его спиной – маленькая мисс Джия, которая, видя, нас с Гердой, пулей, в слезах, убегает прочь. Я в недоумении смотрю на Юкки. А он почти шипит:
- Ах ты, маленькая лживая дрянь!
Герда вздрагивает. Я отказываюсь что-либо понимать. Какого хрена?!
- А ну вон отсюда! – сурово говорю я, спуская Герду на пол и прижимая ее к себе. Черт побери, что здесь происходит?! Она дрожит. И я не могу понять причин этой дрожи. Что-то подсказывает мне, что дело не только в смущении. Дело в словах Юкки.
Китаец нервно сжимает кулаки, слыша мои слова, но тут же берет себя в руки и с приторной улыбкой, расшаркиваясь, спиной движется к выходу:
- О, простите, мистер Карлеоне, простите нас…
- Что, черт возьми, тут творится?! – продолжаю я, но китайца уже и след простыл. Тогда я слегка отодвигаюсь от Герды так, чтобы видеть ее лицо и повторяю вопрос:
- Что происходит?
Герда молчит, опустив глаза.
- Герда?
Герда продолжает упорно молчать. Ее бьет крупная дрожь.
- Тааак, - кажется,  все очень серьезно…
Я снова усаживаю Герду на столешницу. Она продолжает прятать глаза. Я накидываю на нее свою рубашку и поднимаю брошенную бутылку с виски.
- А, ну – пей…, - приказываю ей я, протягивая бутылку.
- Нееет
- Да.
Я буквально вливаю ей виски и продолжаю допрос, немного приподняв ее подбородок, чтобы видеть глаза:
- Что происходит, Герда?
- Все в порядке…
Ага, как же… Герда вот-вот расплачется.
- Так, малыш, смотри, - я делаю паузу и снова заставляю Герду сделать глоток виски, кажется, это ее немного успокаивает, - Я просто расскажу тебе два варианта развития событий. Первый  - я сейчас одеваюсь, возвращаюсь на виллу, нахожу господина Юкки и бью ему морду. Второй – ты рассказываешь мне, какого черта он тут исполняет и тогда я ему все равно бью морду, но хотя бы точно зная почему.
- Ненене надо морду…, - лепечет Герда.
- Говори.
- Кай…
- Говори! – я слегка повышаю голос. Герда понуро опускает голову, качает ею и, явно приняв какое-то решение, поднимает на меня глаза. Я стою, скрестив руки на груди, и жду ее ответа.
- Ну…!
Герда хватает бутылку и делает большой глоток. Виски обжигает. Откашлявшись, Герда соскакивает со столешницы и начинает ходить взад-вперед.
- Герда!
- Господи, Кай, все только осложнится!
- Все и так уже осложнилось.
Герда вздыхает и на одном дыхание рассказывает мне как Юкки приходил к  ней в номер, что тот хочет женить меня на своей дочери, что он угрожал Герде.
Сказать, что я в бешенстве, это ничего не сказать. Я отбираю у Герды бутылку. Тоже делаю глоток. Потом медленно снимаю с ее плеч свою рубашку.
- Жди здесь.
- Кай! Не надо, я прошу тебя…

Я не обращаю внимания на ее просьбы и, находу застегивая рубашку, иду на виллу.
Там веселье в разгаре. Я пробираюсь через толпу танцующих. Господина Юкки нигде не видно. Ко мне подходит миссис Юкки. Только тебя мне и не хватало.
- Дайте угадаю, - растягивая слова, говорит Ида. А ты уже почти в стельку!
- Ищите моего мужа?
- Именно.
- Ага, - Ида задорно смеется, будто я сказал что-то забавное, - Он в кабинете. Пойдем, провожу.
И, не переставая смеяться, она направляется к выходу. Я следую за миссис Юкки. Стараясь не думать о том, что так веселит Иду и что похоже все, кроме меня, в крсе планов старшего Юкки и вообще – в курсе всего, что произошло, иначе с чего бы миссис решила, что мне сейчас нужен именно ее муж.
Черт! Я слепой самовлюбленный осел! Не вижу дальше своего носа!
Мы поднимаемся на второй этаж, проходим несколько комнат.
- Там, - Ида указывает бокалом на дверь.
- Спасибо.
Вдруг миссис Юкки подходит ко мне вплотную:
- Не шути с ним… Слышишь, он страшный человек! – гримаса отвращения и почти ужаса искажает личико Иды.
Мне не до того, чтобы строить догадки о причинах чувств, отразившихся на ее лице. Даже если слова Иды и вызвали некоторое смутное опасение в моей душе, то не настолько сильное, чтобы заглушить злость на Юкки. Все во мне кипит. Я редко поступаю спонтанно, но сегодня решение принято практически на одних эмоциях. Я не думаю, я просто злюсь. Я не рассуждаю, я просто хочу убить этого человека. Я не советуюсь ни с кем (бедняга Юджин, думаю, уволится в ближайшее время – к чему ему работа у сумасшедшего босса?), я не советуюсь ни с кем, потому что тут не о чем думать!
- Благодарю за совет, - спокойно отвечаю я.
Ида хмыкает, вдруг снова повеселев:
- Рыцарь! – она усмехается (похоже, точно - все, кроме меня, в курсе событий!), - Ну, тогда – удачи!
Ида кивает и уходит. А я захожу в кабинет. Юкки сидит за столом. Он поднимает голову. Взгляд китайца холоден, но на лице играет добродушная улыбка. Он продолжает играть роль радушного хозяина и друга… Но я не настолько глуп, чтобы решить, что его слова в шале лишь случайность.
- Мистер Карлеоне…, - мягко, как ребенку, говорит мне Юкки, - Я прощу прощения за это недоразумение….
- Не думаю, что это можно назвать «недоразумением»…
- О, судя по всему, девчонка черт знает что наговорила, - ну просто сама оскорбленная невинность…
- Во-первых, не девчонка – а мисс Сполетто, во-вторых, она рассказала мне правду…всю…
И снова в памяти всплывают слова Герды: «…предложил мне стать его любовницей…пофлиртовать с его сыном…». От злости я сжимаю кулаки, но тон мой спокоен и холоден, только голос все равно предательски срывается на рык:
- Должен признать, неожиданный поворот событий…
- Только не надо драматизировать, – китаец нервно вскакивает и обходит стол, умиротворенно складывая руки, подходит ближе ко мне, - Сынок, это же бизнес. Нельзя из-за бреда…да вообще из-за женщин…
- Герда – моя семья, а это больше, чем бизнес…
Китаец морщится как от зубной боли:
- Кай, - китаец обращается ко мне по имени, ласково улыбаясь, - Как минимум возраст позволяет мне звать тебя по имени, - поясняет мне как неразумному Юкки, - Я понимаю, ты рос без отца… и он не смог объяснить тебе как коварны женщины…чего они только не напридумывают…
- Вы в своем уме? – я даже опешил от его слов – чистой воды бред… или он действительно так считает?
Может это маразм? Неужели он и правда думает, что к тридцати годам я ничего не смыслю в этой чертовой жизни?!
- Сынок, это б и з н е с! Ты, ведь даже не представляешь, что принесет нам твой брак с моей дочерью! – китаец мечтательно улыбается, - А эту девчонку…, - Юкки тут же становится серьезным, - Можешь всегда держать под рукой в качестве любовницы…
Я хватаю его за грудки, но бить не позволяют элементарные правила приличия – все же он гораздо старше меня:
- Я сказал, не называть ее так!
- Пусти, - зло шипит Юкки, пытаясь сбросить мои руки.
Китаец меняется в лице и, кажется, теперь я понимаю, о чем говорила Ида,…не то, чтобы меня пугал его вид, но злоба, которая сквозила теперь во всех движениях Юкки, жестокость и желание уничтожить меня, которые зажглись в его взгляде…
Китаец буквально рычит, срываясь на крик:
- Да, плевать, как и кого называть! Я всегда получаю желаемое…, - Юкки вдруг начинает хохотать, потом замирает, - Женитьба на Джии - это самый безболезненный способ…для тебя…ты нравился мне…и теперь…как я разочарован…из-за какой-то девчонки!
Ярость накрывает меня с головой. Но рука все же не поднимается. Потому я просто как следует тряханул китайца и буквально отбросил от себя. Он наткнулся на свой письменный стол. Какие-то бумаги слетели с него и разлетелись веером за спиной Юкки.
- А теперь, господин Юкки, - я холодно, цедя каждое слово, бросаю к китайцу, - Теперь, я скажу то, зачем пришел. Наш контракт расторгнут с сегодняшнего дня. Мои юристы свяжутся с вами…
- Дурак! – завизжал китаец, - Да мои юристы предъявят тебе такие иски, что твоя «Королева» задохнется! Ты погрязнешь в неустойках…!!!
- Да пошел ты! – зло ответил я, сквозь зубы – может все-таки дать ему по морде?
Похоже, мои намерения отразились на лице, потому как Юкки поспешил ретироваться за стол, отгораживаясь от меня, и в мгновение ока достал из одного из ящиков черный вальтер.
- Не вздумай!
Это очень странные ощущения. Ощущения близкой и вполне реально смерти. Предчувствие возможной боли. Холодное понимание того, как работает механизм, как ранит пуля и что можно сделать, чтобы минимально пострадать. Оружие я не любил с детства, с того момента когда случайно стал свидетелем того, как отстреливают бродячих собак. Отвратительное ощущение вязкой жалости и ужаса вперемежку со страхом и ненавистью. Когда я повзрослел, оружие стало неотъемлемой частью моего существования. Контрабанда не предполагает спокойной жизни, порой сталкиваешься с теми людьми, для которых язык оружия является единственно понятным. Пришлось быстро учиться. Я неплохо стрелял - восемь мишеней из десяти, восемьдесят процентов из ста возможных на то, чтобы спасти свою жизнь. Но я редко носил с собой оружие, хоть и имел на него необходимые разрешения. Я не был его фанатом и брал с собой пистолет только тогда, когда того требовали обстоятельства. Вот Марио любил оружие. Именно он подарил мне первый пистолет, которым я до сих пор пользовался - Beretta Tomcat. Правда, и первое ранение я получил из него… совершенно случайно – мы с Марио, моим давним приятелем из Рима, решили как-то пострелять по бутылкам. Пуля срикошетила и царапнула мне плечо. С того дня я знал, что ощущали бродячие псы из моего детства. Я знал обжигающую боль, когда горячий металл рвет твою кожу…
Я достаточно много раз смотрел вот так в лицо черному дулу пистолета. Всегда обходилось. Чаще всего люди и сами не готовы выстрелить – стрелять в человека – тяжело. Даже, если тебе кажется, что ты готов, в последний момент ты трусишь, и почти всегда твоя рука дрожит.
Подрагивала и рука Юкки.
- Больно надо, руки марать, - бросил я на ходу, медленно поворачиваясь спиной к китайцу. «Только не выстрели спсиху» - думал я про себя, шагая к двери и, потом, поворачивая ручку.

А на вилле продолжался праздник. Музыка громыхала. В коридоре мне встретился пьяный вдрызг мэр, которого вели под руки две красотки. Он, завидев меня, бросился обниматься и приглашать продолжить празднование в компании вот этих вот красоток. Я, делая вид, что мне интересно до глубины души, вежливо отказался, сославшись на усталость, от чего мэр только расхохотался, тут же возвестив, что он, несмотря на возраст, полон сил – мол не та пошла нынче молодежь, не та. Я улыбнулся и пошел прочь, надеясь больше не встретить никого. Но этому моему желанию не суждено было сбыться.
- Господин Карлеоне, - окликнул меня женский голосок. Может сделать вид, что я не слышу?! Но моего плеча тут же коснулась маленькая ладошка. Я обернулся, нацепив дежурную улыбку – ну что за невезение?!
Передо мной стояла одна женщина, с которой на приеме меня познакомил Юкки – мисс Марта Сноутен. Он представил ее как супер профессионального журналиста-фрилансера, пишущего для разных изданий. В основном статьи о частном бизнесе.
- Я вас везде ищу…
Я вздохнул:
- К вашим услугам…
- Хотела бы обсудить с вами возможность написания статьи о вашем заводе. Всю историю, начиная с вашего деда.
- Не думаю, что меня это заинтересует…, - я вежливо улыбнулся, кинув взгляд на часы, всем своим видом показывая, что тороплюсь. Но леди, как и все журналисты, привыкла к такому игнору и потому не сдавалась:
- У меня есть прекрасные рекомендации, в том числе и от ваших друзей, из Рима. Давайте, хотя бы попробуем. Я приеду в Энск, посещу фабрику. Это будет грандиозная статья.
Я не разделял ее энтузиазма. Мисс Марта молитвенно сложила руки и смотрела на меня с такой мольбой в глазах, что я почел за лучшее согласиться. Не потому, что пожалел ее, а лишь потому, что понимал – так просто мне от мисс Сноутен не отделаться, а я не желал оставаться на вилле Юкки более ни секунды…!
Марта поблагодарила меня и тут же просит сказать, как ей лучше в дальнейшем держать со мной связь. Я на автомате диктую телефоны: секретарь, одел по связям с общественностью и Герда. Мисс Сноутен довольно улыбается – еще бы она заполучила даже телефон моего личного помощника. Взамен она протягивает мне свою визитку. Я несколько недоуменно смотрю на нее:
- На всякий случай, - говорит Марта. И что мне нравится, она вовсе не заигрывает со мной, - Я через час уезжаю, но буду еще неделю в Гонконге – вдруг вы решите начать наше интервью немного раньше – я буду к вашим услугам, - Марта спокойно улыбается мне, - Обещаю, статья произведет настоящий фурор и даст вам хорошую рекламу в нужных кругах…
Я поднимаю руку, желая прекратить эту саморекламу, ибо на своем веку наслушался подобного, но Марта не дает мне сказать:
- Да, да, я знаю, что не сказала ничего нового – вы уже сто раз слышали подобные слова, - Марта продолжает улыбаться, мне импонирует ее спокойная уверенность в себе, - Но дайте мне шанс – я люблю свою работу и достойна этого шанса…
- Вот как? – язвлю я, хотя в душе эта женщина вызывает у меня уважение. Ее простая манера говорить, слегка растягивая слова будто завораживает, хочется слушать и слушать ее…Мне вдруг показалось, что я уже где-то слышал этот голос… и эти глаза…
- Да, - Марта вдруг резко прекращает разговор, - До встречи! Еще раз спасибо за оказанное доверие!
На этом она разворачивается и быстрым шагом покидает банкетный зал.
Я осматриваюсь в поисках Герды и очень надеюсь, что ее тут нет. Лучше бы е сидеть в шале и ждать меня. Но, не тут-то было… Ловлю взгляд Герды и киваю ей, тем самым подзывая к себе. Она начинает пробираться через толпу танцующих. Я иду навстречу к ней. Музыка гремит. По пути ее останавливают еще какие-то люди. Герда старается максимально быстро закончить с ними разговоры, тем более что большинство гостей уже изрядно пьяны.
Наконец, мы встречаемся. Герда взволнованна, хоть и пытается этого не показывать:
- Кай…
- Спокойнее, малыш, - перебиваю я, чуть сжимая ее руку, - Собирайся, мы уезжаем…
– Думаешь, нам удастся это сделать?
– Уверен… Он не посмеет.
Во всяком случае, я очень хочу на это надеяться.
Крепко беру тебя за руку и мы пробираемся к выходу. Надо собрать вещи и решить как выбраться с острова. Но для начала надо найти телефон такси, которое смогло бы забрать нас с виллы. Проблема в том, что сейчас на дворе ночь и вилла расположена в очень отдаленном районе – сюда не каждый захочет поехать. А еще, у меня нет местной наличности, однако, думаю, доллары принимают везде. Герда слегка дергает меня за руку и нагоняет:
– Кай, я…
На лице Герды отражается гамма чувств. Ну, еще бы. Ей за эту поездку досталось больше всех:
– Что, малыш?
Говорю как можно мягче, желая хотя бы так успокоить Герду.
– Нет, ничего, просто… я… очень испугалась.
Да уж. Потрепал тебе нервы этот старый козел! Ну да ладно. Надеюсь, больше мы его не увидим.
– Все хорошо, все будет хорошо.
Хотя, если признаться честно, я сам не очень уверен в стопроцентно положительном исходе дела...
_________________

Гонконг. Остров Санья.

Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость.
Долгожданная, оглушительная твоязнь.
Вера Полозкова
 
За дверь тишина. Непроницаемая.
Стою некоторое время в растерянности, потом стучу снова.
– Кай, – говорю чуть громче, – это я, открой. Может, в душе и не слышишь?
Или… не хочешь открывать? И я все себе выдумала?
Теряюсь еще сильнее, кляну себя за глупость – в самом деле, зачем я тут стою, чего жду, уже прошло достаточно времени, чтобы ты открыл, если в самом деле хочешь этого. Зачем вообще я пошла что-то выяснять, говорить? А если он там не один? Глупая маленькая Герда, пока ты принимала душ, могло произойти что угодно… Неееттт!! …Да!!! И твое видение могло стать явью… От этих мыслей невольно сжимаюсь, но в тоже время не решаюсь уйти…
– Привет… – неожиданно раздается за спиной.
Оборачиваюсь. Облегчение, радость, страх, отчаяние – целая гамма чувств, пережитых в эту минуту, наверняка отразилась на моем лице. И еще – все та же растерянность.
– Я… ты, что-то хотел сказать… извини… – пытаюсь объясниться, путаясь в словах и мыслях, и невольно отхожу в сторону.
Ты же наоборот делаешь шаг ко мне, и я не отступаю, а тоже делаю шаг… к тебе.
Твои слова «Да, нет, ничего…» – слышу, но не понимаю.
Только смотрю. Глаза в глаза.

Мне тепло под твоим взглядом, словно в тебе – моя жизнь… Дыхание перехватывает, и сердце замирает, я вообще забываю дышать, когда ты так смотришь на меня… Я хочу коснуться тебя, разгладить морщину на твоем лбу, почувствовать, как колет подушечки пальцев легкая небритость твоих щек, хочу прижаться к тебе, завернуться в тебя, раствориться и растаять, чтобы снова стать собой, потому что вне тебя меня просто нет. Я не живу, я существую… Позови меня, и я приду, протяни руку, и я в ответ протяну свою. Подойди ко мне, и я…

Но ты стоишь молча, будто не уверен или боишься – себя или меня или – за меня?
– Ну, я пойду, – роняю тихо, но не ухожу, словно жду еще чего-то или надеясь или...
Твое «Да. Встретимся на банкете» слышу, как сквозь вату, механически поворачиваюсь и иду к себе, на негнущихся ногах, ничего не видя вокруг…
Хочется закричать в голос, что-то сломать, разбить, выплеснуть это напряжение.
Меня просто душит ярость от бессилия что-либо изменить, я проклинаю собственную глупость, страх, неуверенность. Я растеряна и зла – на тебя, на себя, на весь мир. Хуже всего то, что я не понимаю – ни себя, ни тебя, ни правды. Я запуталась в своих чувствах и ощущениях, я не знаю, чего на самом деле хочешь ты и когда ты настоящий…
Только что на крыльце мне показалось, что вернулось то, что было, ты снял маску и позволил мне заглянуть в свое сердце, на краткий миг. Или мне это показалось… Если бы… вернуть этот миг… И что, Герда, что? Подойдешь? Обнимешь? Поцелуешь? Что? Не знаю… Ты же решила отпустить – вот и отпусти. Твое – вернется. Сам вернется… Как же хочется, чтобы ты снова стал самим собой, таким, как раньше, но я не могу вернуть тебе тебя, только ждать… я могу сражаться за тебя, но не с тобой…
Больно, и почти нет сил терпеть эту боль, но почему мне кажется, что больно и тебе тоже…
Слезы текут по щекам, но я не стираю их – там прием, надо нормально выглядеть. Боже, Герда, когда ты стала такой лицемерной и двуличной. Какая разница, как ты будешь выглядеть, если Кая не будет в твоей жизни… Кому это будет важно и кому нужно твое дурацкое бахвальство? Ему, мне, нам, «Снежной Королеве»…

Надо… собрать… себя… в кулак… и прийти… на прием… чтобы НИКТО …не понял, что… творится… у меня внутри. Н А Д О…

К началу приема я стояла у входа на главную виллу.
Блестящее платье – как раз подходит под китайские фонарики и всю эту мишуру – обтягивая, как вторая кожа, оно мягко обнимает мое тело, подчеркивая формы, может быть даже слишком. И укороченный перед, и снова – голая спина. Хотелось надеть что-то более закрытое, чтобы спрятаться, стать незаметной, но ничего такого не было, а черное надевать не хотелось, так что пришлось «прятаться» за образом гламурной дивы. Золотистые босоножки на шпильке, волосы, уложенные волной, вечерний макияж, прямая спина и улыбка. Проходя по импровизированной красной дорожке, посылаю публике воздушные поцелуи – совсем как на подиуме…

Ох, мальчик, ты не видел мою голову?
Я потеряла рассудок и ничего не помню...
Мелодия и слова песни, которую пела Джордан на последнем показе, тут же возникает в голове. Только я все помню, слишком хорошо помню. И как упала, и как ты поймал меня – неожиданное воспоминание, словно вспышка, я даже слегка качнулась на каблуках. Осторожнее, Герда, ловить некому.
– Аккуратнее, мисс Сполетто, – чужой мужской голос и чужая рука на талии возвращают к действительности. Хочется сбросить эту руку, но вместо этого кладу свою на плечо Юкки-сына (а это он меня подхватил) и улыбаюсь. Надо всем показать, что все замечательно, великолепно, и у «Снежной Королевы» полная гармония с китайскими партнерами.
Поворачиваю лицо под вспышки камер – улыбка, воздушный поцелуй, неожиданно вижу в толпе твое лицо и сильнее хватаюсь за Юкки – …чтобы не упасть.
Он что-то говорит, куда-то ведет, ничего не слышу и не вижу. Только твои глаза, когда мы стояли недавно на крыльце.
Каждый раз, когда я смотрю в твои глаза (я вижу свет в конце тоннеля) 
Свет в твоих глазах (я вижу свет в конце тоннеля) – песня продолжает звучать в голове, и твои глаза и тот свет и тепло, которые я в них увидела… или мне показалось?
– Мисс Сполетто, хотите шампанского? – минуту смотрю на парня, не понимая, кто он и что от меня хочет.
– Спасибо, мистер Юкки, – беру бокал, – за процветание Вашего бизнеса. – Мы наверное странно смотримся рядом – он едва достает мне до плеча, более менее ничего вышло, когда мужчина встал на ступеньку. Темноволосый, круглолицый – типичный китаец, и не так юн, как мне вчера показалось. Пожалуй, даже старше меня.
– О, спасибо, мисс, но бизнес отцовский. Я, как он говорит, не оправдал его ожиданий. Он все сделал для этого, даже назвал меня Шэнли, что означает победитель, но я лузер по жизни, и я уже к этому привык. – Слегка опускает голову, мягко улыбается, словно извиняясь, что вот он такой. Неожиданно.
– Шэнли, красивое имя, – осторожно касаюсь своим бокалом бокала мистера Юкки и делаю маленький глоток, хотя хочется выпить залпом. И не один бокал.
– Если Вас не затруднит, называйте меня по имени, – и что отец говорил об отсутствии у мальчика воспитания? Или ему нужно другое …воспитание?
– Хорошо, Шэнли, а Вы можете звать меня Аделаидой, – выбираю самое сложное и нелюбимое.
– Какое интересное имя, никогда не слышал, но мистер Карлеоне звал Вас по-другому.
– У меня три имени, – улыбаюсь я молодому китайцу, не хочу, чтобы он называл меня Гердой. Это – твое имя.
– Вот как? Это у вас так принято? – мой бокал снова полон.
– Да, у католиков, – отпиваю шампанское и поверх бокала наблюдаю за людьми в зале, вижу, как ты танцуешь с миссис Юкки.
– А что Ваша мачеха, Шэнли, она поддерживает Вас или порицает?
– Thini*, – произносит мужчина, и тут же осекшись, испуганно смотрит на меня, проверяя, поняла ли я, делаю вид, что не поняла. В общем, китайского я практически не знаю – все переговоры традиционно ведутся на английском, но когда-то брала уроки и китайского, и японского, и почему-то всякие ругательства запоминались слету… – Ида точно знает, чего хочет и не стесняется в средствах, – по тому, каким голосом и тоном это сказано, понимаю, что лучше воздержаться от дальнейших расспросов.
– А Джия? Она Ваша родная сестра? – ну почему я такая любопытная, и почему совершенно не пьянею? Это третий бокал или четвертый?
– Нет, сводная, моя мать была второй женой господина Юкки, мать Джии – четвертой. У меня был… старший брат. Он попал в авиакатастрофу… – Шэнли запнулся.
– Погиб? – Герда, ты бестактна до невозможности.
– Нет, он… в клинике, и не может наследовать дело. Теперь это должен сделать я, но отец недоволен, он хочет иначе… Поэтому… Джия, ну… Вы знаете, – мужчина залпом допил свой бокал и налил еще. Сегодня он вел себя совсем иначе, чем вчера, и уже не казался мне таким глупым и неприятным, или это тоже – игра на публику и очередная маска, которую он надел? Все мы тут носим маски, и я, и он, и ты, и маленькая Джия, которая сейчас танцует с тобой. Только она еще слишком юна и плохо контролирует свою маску, сквозь нее иногда просвечивает что-то настоящее… Или мне кажется?
Очередной бокал шампанского – алкоголь совсем не берет, но я безумно устала и хочется уйти, побыть одной, свернуться калачиком на кровати, и чтобы никто не трогал.
– Вы знаете, Шэнли, я пожалуй пойду, голова разболелась, – встаю и начинаю пробираться к выходу.
– Я провожу, – китаец тут же подрывается следом. Он явно навеселе.
– Не стоит, тут недалеко, дойду сама, – пытаюсь избавиться от прилично нагрузившегося вином мужчины.
– Это неприлично, – вот же осел упрямый.
Понимаю, что спорить бесполезно и просто молча иду к нашему домику.
Ярко светит луна – вот и голова болит, полнолуние, почему-то никогда не любила это время. Россказни про вампиров, конечно, не пугали, просто отчего-то было неуютно и все, к тому же часто болела голова, вот и сейчас виски сжало, как тисками.

В шале пусто, тихо и темно. Включаю в коридоре свет и прохожу на кухню – взять стакан воды, чтобы выпить таблетку.
Шэнли входит следом и сразу идет в комнату. Ничего себе, какая бесцеремонность.
– Мисс Аделаида, угостите меня кофе, – слышится его голос оттуда.
Вот еще глупости, шел бы ты, милый, баиньки, – сбросив в коридоре шпильки, босиком прохожу в комнату. Китаец стоит у окна ко мне лицом, и, похоже, его здорово развезло.
– Идите домой, Шэнли, слышите, уже поздно, Вам надо отдохнуть, – опрометчиво подхожу ближе и неожиданно …оказываюсь в его объятиях.
Только этого мне не хватало.
Пытаюсь аккуратно вывернуться – не тут-то было, сильный, зараза, а алкоголь придал смелости.
– Пустите меня, слышите? – упираюсь руками ему в грудь.
– Пожалуйста, не отталкивай меня, прошу, хоть немного, я просто постою рядом, ты такая красивая, как фея, – пьяно лепечет Шэнли и улыбается, сильнее прижимая меня к себе одной рукой, другой укладывая мою руку себе на плечо.
– Шэнли, Вы пьяны и говорите чушь, отпустите меня, – пытаюсь уговорить парня, прикидывая, как лучше ударить, если уговоры не подействуют.
А он вдруг улыбается как-то очень радостно и качает головой.
По спине ползет холодок нехорошего предчувствия и слышится щелчок закрываемой двери.

Кай, Господи, это был Кай, больше никто не мог, и он …видел… Что он подумал? – со всей силы отталкиваю Шэнли и выбегаю из комнаты, слыша, как китаец падает, задевая то ли стул, то ли что-то еще из мебели.
Ничего, пьяному море по колено, в конце концов, сам виноват.
Выбегаю на крыльцо. Твоя дверь открыта.
Вхожу внутрь и с разбегу утыкаюсь тебе в грудь.
– Кай…Кай! – шепчу хриплым голосом, едва сдерживая слезы. – Это не то, что ты подумал, все не так…
Крепко обнимаешь, прижимая к себе, просишь прощения, шепчешь что-то ласковое.
Приникаю к тебе, обнимая за плечи, зарываясь руками в волосы, жадно отвечая на поцелуй. Как же я соскучилась и устала быть сдержанной и холодной. Твои руки гладят мои плечи, грудь, опускаются ниже, прижимая крепче… Выгибаюсь навстречу, приподнимаясь на носочки, чтобы быть ближе, вжаться в тебя всем телом, раствориться в нашем общем желании…
Продолжая целовать, буквально висну на тебе, с губ срывается слабый стон…
Подхватываешь на руки, подсаживая куда-то на столешницу.
Платье спущено с плеч и задрано до талии. Быстрее, проще, некогда ждать…
Обнимаю тебя ногами, тянусь рукой к молнии брюк… твоя рубашка отброшена куда-то в сторону…
И неожиданно вспыхивает яркий свет…
Резко закрываю глаза и медленно открываю их.
– Ах, ты маленькая лживая дрянь! – старший Юкки… Все, это конец… Слышу, как стучат по крыльцу каблуки – Ида или Джия? Впрочем, какая разница.
Меня колотит, как в ознобе.
– А ну вон отсюда! – твой голос срывается на крик, крепкие руки снимают меня со столешницы, прижимая, но я не могу успокоиться, потому что… от него нет защиты…
Китаец же неожиданно извиняется и уходит.
Что это, решил отступить? Скорее, тут какой-то подвох, такие люди так просто не сдаются.
– Что происходит? – спрашиваешь ты, отступая и стараясь заглянуть мне в глаза, которые я опустила.
Не хочу, не могу, мне страшно, – обнимаю себя руками, чтобы унять дрожь. Ничего не выходит. Тебе тоже не отвечаю, да и что я могу сказать?
– Тааак, – неожиданно я снова оказываюсь на столешнице, благодарно кутаясь в накинутую на меня твою рубашку.
– А ну, пей… – у меня перед глазами бутылка виски.
– Нееет, – мотаю головой, отстраняясь.
– Да, – твоему упорству трудно противостоять, поэтому я делаю глоток.
– Что происходит, Герда? – твои пальцы неудобно держат за подбородок, поднимая голову.
– Все в порядке… – прикрываю глаза и стискиваю зубы, чтобы не разреветься. Ну не могу я ничего сказать. Понимаешь, не могу…
Спокойно смотришь на меня и обещаешь набить этому Юкки морду в любом случае – скажу я что-то или не скажу.
– Ннене нннадо ммморду… – губы дрожат и не слушаются.
– Говори, – какой же ты упрямый.
– Кай… – мой шепот еле слышен.
– Говори! – ты сердишься, а я никак не могу решиться.
– Ну…! – пожалуйста, не мучай меня, не надо, будет только хуже. Кому хуже? Расскажи, и тебе станет легче, – пытается вразумить меня внутренний голос, – но я не хочу валить на тебя еще и это. Господи, как все сложно. Трусиха ты, Герда. Знаю…
Хватаю бутылку, делаю большой глоток и едва не задыхаюсь – напиток обжигает.
Спрыгнув со столешницы, начинаю мерить комнату шагами. Пространство давит и легче не становится.
– Герда! – ну не сердись, пожалуйста.
– Господи, Кай, все только осложнится!
– Все и так уже осложнилось, – ты просто не представляешь, насколько, но если я расскажу, станет еще хуже.
– Хорошо. Понимаешь, вчера он пришел ко мне и сказал, что хочет выдать за тебя Джию, она тебе очень подходит. И ты – не возражаешь. А мне надо пофлиртовать с его сыном, он не воспитан, только похоже, в этой просьбе тоже что-то не то. Вернее, он не просил, приказывал и… – я немного замялась, – предложил мне стать его любовницей. Сказал, что это почетно, – я снова потянулась за бутылкой и глотнула виски. – Я сказала, что… что между нами… ничего нет, а он… – еще глоток, – он обещал, если я помешаю… Кай, мне страшно, он… убьет тебя…
– Жди здесь, – ты одновременно отнимаешь у меня бутылку и забираешь свою рубашку. А я с ней так сроднилась…
– Кай! Не надо, прошу тебя… – но разве ты послушаешь…

Выскакиваю на крыльцо следом и тут же скрываюсь обратно за дверью, вовремя сообразив, как я выгляжу.
Бежать туда как можно скорее. Там Кай, и я… Что ты? Что ты сделаешь? Чем ты сможешь помочь? Только мешаться будешь. Нет, мне надо, я должна, нельзя же просто сидеть и ждать. Мысли бегут, обгоняя друг друга. Я спорю сама с собой, потому что в самом деле боюсь помешать, но и оставаться в бездействии и неведении нет сил.
Надо успокоиться и вернуться, возможно там, на приеме, еще никто ничего не знает, и скандала удастся избежать. Скажу, что облилась вином по неосторожности и ходила в шале переодеться.
Иду к себе.
Первым делом умыться, потом – платье. Открываю дверь в комнату и застываю на пороге – Шэнли лежит на полу, как-то неудобно изогнувшись, и не шевелится. Боооже, нет, только не это, не могло с ним ничего случиться. Подхожу ближе, наклоняюсь и слышу мерное дыхание – мужчина спит. Уффф, – вздох облегчения невольно вырывается из моей груди. Быстро прохожу к шкафу, вынимаю из него черное длинное платье и ухожу в ванную. Переодеться, нанести неброский макияж, заколоть волосы на затылке – на все это уходит не так много времени. Смотрю в зеркало – вроде ничего, только руки дрожат, и сердце выстукивает барабанную дробь... Скорее, скорее, неизвестно, что там сейчас происходит, и что он может сделать с тобой. Стараюсь не думать о худшем, но очень страшно. Последний раз так было два года назад в Риме, когда мы с Ророй по собственной глупости столкнулись с мафией. Но тогда ты был рядом, и я не так остро чувствовала опасность, а сейчас …опасность угрожает тебе.
Все, Герда, успокойся и действуй, твой страх только мешает. Надо привести в чувство Шэнли забрать его с собой – оставить тут ни в коем случае нельзя.

– Шэнли, Шэнли, очнитесь, – легонько бью мужчину по щекам.
В ответ неразборчивое мычание.
Иду в ванную, беру полотенце, мочу один его край в холодной воде и возвращаюсь.
Кладу мокрое полотенце на лицо спящего – понимаю, что жестоко, но у меня нет времени ждать, пока он проснется, да и как его разбудить, не поцелуем же, в самом деле.
Бормотание становится громче, потом следуют ругательства, полотенце лети в сторону, а Шэнли садится, держась руками за голову.
– Какого черта? – потом его взгляд фокусируется на мне, – сори, мисс. – он замолкает, оглядываясь. – Как я тут?
– Нормально. Никого не убили и даже не ранили, но сейчас надо быстро встать и вернуться на прием. Это важно, очень.
– Я не могу, – он пытается если не лечь, то куда-то прислониться.
– Надо, Шэнли, поймите, – Боже, ну как до него достучаться. И ведь большой, зараза и тяжелый, я его не подниму.
– А откуда Вы знаете мое имя? – спрашивает китаец заплетающимся голосом, – мы что, на брудершафт пили?
– Нет, не пили, – он еще и ничего не помнит или притворяется?
Иду на кухню, запускаю кофемашину и возвращаюсь с большой чашкой крепкого кофе.
– Выпейте, быстро, ну, – подношу чашку к его губам.
– Не хочууу, – Шэнли капризничает, как ребенок.
– Да поймите Вы, наконец, я не могу Вас тут оставить, никак. Надо встать и уйти, но и поднять я Вас не смогу. Пейте.
После долгих уговоров кофе выпит. Беру мокрое полотенце и вытираю им лицо Шэнли. Он пытается схватить меня за руки и притянуть к себе, целует пальцы.
– Прекратите сейчас же, – вырываю руку. – Вставайте, надо идти. Да вставайте же, – зайдя за спину мужчины, пытаюсь приподнять его за плечи. Получается не очень.
Ну вот как я его отсюда потащу? Волоком? Как заставить его подняться?
– Шэнли, Вы слышите меня?
Кивает, но смотрит довольно мутным взглядом.
– Надо встать и пойти к вашему отцу, – слышите, он велел прийти. Срочно.
– Отец? – взгляд становится более осмысленным.
– Да, он велел прийти. Какие-то бумаги, – что бы еще такое сказать, что заставит его подняться?
– Правда? – лицо Шэнли озаряет радостная улыбка, и он пытается встать, держась за кровать. Получается. Дальше стул, стол, шкаф – постепенно приближаемся к двери.
 
С большим трудом свожу его с крыльца и помогаю дойти до ближайшей скамейки.
Все, больше тащить его я не в силах.
Слишком медленно. У меня нет времени.
Возможно, счет идет на минуты…

Снимаю туфли, подбираю повыше подол платья и бегу. Бегу так, словно сдаю стометровку. Хорошо, луна скрылась, так что достаточно темно, и никто не попался мне навстречу. Вблизи дома останавливаюсь, поправляю одежду, надеваю туфли и, как ни в чем не бывало, захожу внутрь.
Спокойно прохожу мимо гостей, беру бокал шампанского, глоток чего-нибудь холодного очень кстати. Навстречу появляется миссис Юкки.
– О, мисс Сполетто, надо же, а я думала Вы ушли, – ее улыбка не нравится мне совсем.
– Уходила, Вы правы, какой-то мужчина неаккуратно обращался со своим бокалом и облил меня шампанским, пришлось пойти домой переодеться, – я тоже улыбаюсь как можно спокойнее и ласковее. – А Вы не видели мистера Карлеоне?
– Нет, – качает головой женщина, – и… не вмешивайтесь, хуже будет, – она быстро отходит в сторону.
Правила приличия не позволяют мне броситься следом.
Она что-то знает, видела тебя. И что-то еще. Эта женщина не так проста, как кажется.

Ну где, где ты можешь быть?
Вместе с бокалом опускаюсь на стоящую в сторонке банкету – ноги не держат от усталости, нервов, а может, сказывается количество выпитого.
Оглядываю зал – вроде ничего необычного не происходит – люди веселятся, пьют, танцуют, но ощущение опасности не покидает.
Неожиданно вижу в дверях Шэнли. Он еще не совсем трезв, но выглядит намного лучше, чем когда я его оставила. Мужчина оглядывает зал, потом качает головой и идет куда-то. Слежу за ним взглядом – не меня ли ищет. Нет, он проходит в другую сторону. Встаю и иду следом.
Лестница наверх… Похоже, для своих…
Останавливается, словно думая или решаясь на что-то, торопливо бормочет, до меня долетают отдельные слова: «Отец …не простит, отец, …я не виноват… он…» потом начинает медленно подниматься, тяжело опираясь на перила.
Иду следом, держась в отдалении, чтобы он меня не увидел.
Второй этаж. Коридор. Хлопает дверь комнаты, едва успеваю заметить, какая именно, и увидеть тебя, удаляющегося в сторону парадной лестницы. Едва сдерживаю вздох облегчения и хочу броситься следом. Но останавливает звук пощечины и громкий голос за дверью.
– Посмотри на себя, на кого ты похож, наследник, твою мать… – за дверью Юкки-старший кричит на сына, не сдерживаясь, похоже, кто-то его очень сильно разозлил, и я даже знаю, кто.
– Отец, я… она… я …пытался, – он замолкает, потом начинает говорить снова, мешая английские и китайские слова, сбиваясь. Я понимаю не все, но от того, что удалось услышать и понять, становится не по себе.Он явно что-то замышляет – недоброе, против тебя. Похоже, ты успел ему сильно насолить или даже не ты, а мой или твой отец, потому что имя Лайонел я разобрала достаточно четко. Ну почему, почему я не выучила язык нормально, сейчас бы понимала, о чем речь, а то стою и теряюсь в догадках… Да и Шэнли хорош, как он замечательно притворялся, правда, пить совсем не умеет, или это тоже было обманом?
Шаги за дверью заставляют отшатнуться и опрометью броситься обратно вниз, в зал.
 
А там продолжалось веселье.
Какие-то люди подходили, говорили комплименты, неожиданно в моей руке снова оказался бокал с шампанским, и я даже его машинально пригубила, оглядывая зал.
Я искала одного человека – тебя…
И увидев, начала пробираться навстречу…
Ты махнул рукой, подзывая, я ускорила шаг, что было не так-то просто. Ощущение, словно продираешься сквозь кустарник, и каждая веточка цепляется за платье, не давая идти вперед.
– Мисс Сполетто, Ваше здоровье… – киваю, улыбаюсь, поднимаю бокал…
– Мисс, Вы не танцуете, – отрицательно мотаю головой, улыбаюсь, поднимаю бокал…
– Мисс, как Вам нравится у нас, – радостно улыбаюсь, поднимаю бокал…
– Мисс Сполетто, я Марта Сноутен, журналист, буду писать о «Снежной Королеве». Мистер Карлеоне дал мне Ваши координаты и разрешил навестить Вас в Энске. Вот моя визитка, – незнакомая женщина всовывает мне в руку кусочек картона с золотым обрезом и, улыбаясь, растворяется в толпе.
Недоуменно провожаю ее взглядом, смотрю на тебя – кто это был? Откуда она меня знает? И почему ее взгляд и голос мне не нравятся? Отчего такое странное ощущение опасности и чего-то недоброго. И рука ее, которая коснулась моей, передавая карточку, была холодной и влажной…
– Кай… – хватаюсь за тебя, словно проверяя, что это в самом деле ты, и ничего не случилось, хочу сказать про эту журналистку, но ты перебиваешь, сжимая мою руку.
– Спокойнее, малыш, собирайся, мы уезжаем…
– Думаешь, нам удастся это сделать? – в моей голове еще звучат голоса сына и отца Юкки, и они не сулят нам ничего хорошего.
– Уверен… Он не посмеет, – крепко держишь меня за руку и ведешь к выходу.
– Кай, я… – хочу рассказать то, что слышала, но замолкаю, решая, что сейчас это вызовет бурю, поэтому пока лучше промолчать.
– Что, малыш? – смотришь ласково-вопросительно.
– Нет, ничего, просто… я… очень испугалась.
– Все хорошо, – ты успокаивающе похлопываешь меня по руке, – все будет хорошо.
Хотелось бы в это верить…

_________________________________

*Thini – шлюха (китайск.)

»» 01.07.14 15:36 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Англия. Вендхэм-Кастл.

Из столовой мы вышли чинно и не спеша - котеночек с полной ответственностью принялась осваиваться в новом положении.
Но самый главный экзамен она уже сдала "на отлично" - дед был совершенно очарован долгожданной внучкой, а значит, миледи маркиза могла вытворять все, что душе угодно - хоть на руках ходить.
Готов поспорить, что на пути к комнатам нам обязательно попадется пара-тройка любопытных горничных и лучше пройти побыстрее. Поэтому...
Улыбнувшись - она так мило смущается - я подхватил Солнышко на руки и понес по коридору.
- Рик, отпусти меня немедленно, - вскрикнула Будур, - что скажут дворецкий и экономка!
И не подумаю, котеночек, а если будешь возражать, еще и поцелую.
Будур все поняла по глазам и умолкла: скорей всего, обдумывала план "страшной" мести.
Нам навстречу попалась всего одна горничная - девушка порозовела и скрылась в первой попавшейся комнате.
Подойдя к нашим комнатам, я поставил Будур на ноги и открыл дверь: "Прошу вас, миледи!"
Солнышко метнула на меня многообещающий взгляд и переступила порог. Войдя за ней следом, я закрыл дверь на ключ.
Солнышко развернулась ко мне и уперла руки в бока:
- Ах, так! Значит, я узница замка Сент-Джон!
"Ты такая хорошенькая, когда злишься! Не "Сент-Джон", а "Вендхэм-Кастл", но это я тебе объясню потом!"
Солнышко хотела добавить что-то еще - наверное, про тирана и деспота - но я прижал ее к себе и поцеловал.
- Поможешь мне снять платье?..
"Мя-ау", - неожиданно раздалось за спиной.
Скотина хвостатая, гад усатый!! Скормлю соседскому волкодаву!! - я обернулся, вне себя от бешенства.
С подоконника на нас с Солнышком царственно взирала белоснежная пушистая красавица с невозможно зелеными глазами.
- Какая прелесть, - Будур кинулась к окну погладить кошку. - Вот и невеста нашему Маркизу.
А ну вон отсюда, немедленно! - я посмотрел на кошку испепеляющим взглядом, но она и ухом не повела.
Милостиво позволила Будур себя погладить, грациозно спрыгнула с подоконника и не спеша проследовала к двери, не замечая меня.
Искушение проверить, правда ли, что кошкой можно заменить кролика, было очень сильно, но я открыл дверь.
Нахалка чуть повела хвостом и удалилась. Почти сразу в конце коридора раздался голос горничной:
- Вот вы где, леди Бланшефлер. Вас уже все ищут.
Почтительное обращение убило наповал - я прислонился к двери, умирая от смеха.
Нет, такая принцесса Маркиза и на пушечный выстрел к себе не подпустит.
Солнышко осталась в растерянности стоять у окна:
- Черт знает что... В этом доме даже кошки - аристократки.
"Главное, что она ушла и больше нам никто не помешает", - я положил блокнот на подоконник и, наклонившись, поцеловал жену в чувствительное местечко за ушком.
Она обхватила меня руками за шею и выдохнула:
- Надеюсь, теперь нас оставят наедине... Мне не терпится утащить тебя в ванную и снять все! Или... - Она хитро прищурилась: - Или у тебя есть другие предложения?
Ответом стал легкий шелест соскользнувшего вниз платья.
Большое спасибо изобретателю молний!
Следом на пол упала моя рубашка.
Воздушными клочками полетели вниз трусики и я опустился перед Будур на колени.
Глаза ее удивленно распахнулись.
- Слишком тонкая ткань...
Запиши на мой счет, котеночек, - я коснулся губами нежной кожи внизу живота, покрывая ее поцелуями, пробуя Солнышко на вкус...
Она подалась навстречу, вцепившись мне в плечи, и негромко застонала.
Моя сладкая... сейчас... еще чуть-чуть...
Будур напряглась как струна, и вздрогнув всем телом, обмякла в моих руках, такая хрупкая и нежная.
Я бережно опустил ее на ковер.
- Люблю тебя, - прошептала Солнышко.
Я обнял жену, пряча лицо в черном шелке ее волос: Agus is breá liom tú, ó dhúchas. Tú - mo shaol.*

*И я люблю тебя, родная. Ты - моя жизнь.

»» 05.07.14 09:52 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Остров Санья.

Мало, мало, мало, мало, мало огня
Я хочу еще немного больше.
Мало, мало, мало, мало, мало огня
Разрешаю - это значит можно.

Это сделает нас огнем, это будет казаться сном,
Это ты, это я-ия-ия-ия-ия.
Это не сможет нас уберечь, это будут ожоги встреч
Это ты, это я-ия-ия-ия-ия.

Мало, мало, мало, мало, мало огня
Я хочу еще немного больше.
Мало, мало, мало, мало, мало огня
Разрешаю - это значит можно. (с)

Мы возвращаемся в шале по той же дорожке, которая теперь освещена маленькими китайскими фонариками. Кругом кипит ночная жизнь обитателей тропических лесов. Настроение подавленное. Даже, пожалуй, немного жутковато идти тут, сквозь эту кромешную темноту, по узкой дорожке, на которой с трудом умещаются два человека. Крепче сжимаю руку Герды, она наверняка напугана. Мы оба молчим. Да и о чем тут говорить? Я, признаться, обескуражен поворотом событий. Такого я никак не ожидал. Рассчитывал, что эта сделка состоится и принесет неплохие доходы. Теперь же нам действительно, скорее всего, светят серьезные неустойки за досрочное расторжение контракта, причем совершенно беспричинное. Вряд ли суд с пониманием отнесется к тому, что отказавшись от сотрудничества с Юкки, я хоть как-то пытался защитить честь Герды…

«Ну да ладно Кай, не раскисать! И не из таких передряг выбирались» - убеждаю себя я, но мозг упорно отказывается тормозить и продолжает тыкать меня носом в те или иные условия контракта, тут же калькулируя потери…

- Кай, мы пришли.

Герда касается легонько моего плеча. Я совсем погрузился в себя и расчеты неустоек.

- А, да. Идем.

Мы заходим на половину Герды. Она немного удивлена тем, что я пошел с ней. Но я не хочу оставлять ее одну.

- Побуду с тобой, пока ты собираешься, - коротко бросаю на ходу и иду к столу с телефоном. В одном из ящиков лежит справочник. В это время Герда ходит по комнате, собирая вещи и кидая их в дорожную сумку, не складывая и не разбирая - что и где. Открываю справочник, краем глаза наблюдая, как Герда пытается запихать вещи,  которые буквально слились в один огромный ком, в  свою сумку. Тааак… Ага, есть.
Нахожу телефон такси и набираю номер. Долгие гудки. Ну же!

Наконец на другом конце провода мне сонно отвечают. Я диктую адрес. Машину обещают подать в течение получаса. Хочется выдохнуть – мои опасения оказались беспочвенными, с такси на острове все в порядке. Хотя, может дело в том, что я вызываю вип-службу на частную виллу? Надеюсь, жажда хороших чаевых поможет мне.

Герда уже собралась и ждет меня. Мы переходим на мою половину:

- Сейчас соберу вещи, а ты налей нам еще виски – не знаю как тебе,  а мне не помешает выпить. Голова гудит…

Герда кивает и отходит к бару.  Я же тут же висну на телефоне, параллельно кидая вещи в чемодан. Естественно я звоню Юджину. Потом господину Дитковски. Он мой старый знакомый. И супер специалист по таким проблемным делам. Чем раньше они оба узнают о грядущих проблемах – тем лучше. Время порой решает многое.

Меж тем Герда подходит ко мне и протягивает стакан. Я киваю ей в знак благодарности, не отрываясь от телефона:

- Да, мы в любом случае расторгаем контракт. Причина? Придумай. Неблагонадежность партнеров… нестабильность юаней… что угодно…Юджин, - делаю паузу, кидаю взгляд на Герду. Она виновато улыбается одними уголками губ.

Не прекращая разговора (пока Юджин объясняет, какая это катастрофа - беспричинное расторжение контракта в одностороннем порядке… а то я не знаю!), одними губами говорю Герде: «Все окей, малыш!».

- Юджин, … реальные причины тебе знать не нужно…

Герда печально садится, смотрит в пол, вертя в руках стакан с виски.

Когда я заканчиваю разговор, мой виски почти допит, а Герда дремлет на диванчике. Наконец звонит диспетчер службы такси - нас ожидают.

- Герда, - я аккуратно треплю ее за плечо. Она открывает глаза, - Идем, такси приехало.

- Угу, - сонно потягивается она. Я беру багаж, и мы снова идем по той же дорожке,  сквозь облагороженные джунгли, к главному входу, где нас ожидает машина.

На входе нас тормозит привратник. На ломанном английском он объясняет, что без личного указания господина Юкки никому виллу покидать нельзя. Я, на ломанном китайском, пытаюсь донести до него, что мне плевать на «личные указания господина Юкки», и мы все равно выйдем отсюда. Охранник не пропускает нас. Я велю ему звонить Юкки. Герда сильнее хватается за меня.

- Не переживай…

Хотя, если честно, я пока с трудом представляю, как буду действовать в случае, если Юкки не позволит привратнику открыть ворота. Похоже,  тогда без применения грубой физической силы не обойтись. Украдкой смотрю на охранника, оценивая своего возможного соперника.

Но. Судьба нынче благосклонна к нам и привратник, с слегка округлившимися глазами, объясняет мне, что господин сказал – мы можем убираться.

От злости сводит скулы. Хочется… Не знаю даже. Вернуться на виллу и все же набить морду этому козлу. Но я беру себя в руки и мы медленно, с гордо поднятыми головами, переступаем границу земель Юкки. Свобода…

Садимся в такси и, после недолгих переговоров с водителем, в ходе которых, мы определяемся в какую гостиницу ехать, машина трогается.

Второй момент, о котором я беспокоюсь, это наличие свободных мест в гостиницах. Санья – одно из тех мест, куда часто ездят «пакетные» туристы и тут не больно жалуют однодневок, тем более, которые приезжают среди ночи. Очень надеюсь, что нас приютят на пару дней в более-менее приличном отеле.

- Кай…, - Герда зовет меня, аккуратно поворачивая за подбородок мое лицо к себе.

- А, прости, задумался, - почти машинально отвечаю я.

Она теснее прижимается ко мне и снова поворачивает мое лицо к себе так, чтобы смотреть в глаза. В полутьме такси я вижу очертания лица Герды, на мгновения выхватываемые из темноты светом уличных фонарей.

- Кай…

Она так близко ко мне. От этого вдруг снова начинает кружиться голова. Бросает в жар. Воздух становится вязким. Желание накрывает волной. Переживания прошедшего дня вкупе с долгим ожиданием, сдобренные изрядным количеством алкоголя, тонут в этом море страсти. Герда почти обнимает меня и шепчет, слегка касаясь мочки уха губами, от чего волоски на затылке становятся дыбом:

- Спасибо тебе…

Я толком не разбираю слов. Сминаю ее губы поцелуем, буквально схватив ее лицо ладонями. Она всем телом прижимается ко мне (на сколько, конечно, это возможно на заднем сидении небольшой машины). Теснота наш враг и друг одновременно. Мы целуемся как сумасшедшие.

Как же я хочу тебя. Как же я хочу ее. Это просто Н Е В Ы Н О С И М О!

Поцелуев так мало. Так мало…

Ласкаю ее сквозь ткань одежды. Более откровенно…

Герда мимолетно оглядывается на водителя и запускает руку между моих ног.

Это невыносимо.

Просто накинуться на нее. Но где-то в подсознании мозг все же твердит, что мы в машине не одни…Просто тогда … убрать ее руки и прекратит эту пытку… просто молить ее никогда не прекращать…

Громкое «кх-кх» вырывает нас из уютной камеры пыток.

Водитель объясняет, что мы приехали.

С трудом понимаю его слова. Мы с Гердой тяжело дышим. Она оправляет одежду, волосы. Я стараюсь взять себя в руки. Как малолетние идиоты, как нашкодившие подростки, стараемся сделать вид, что ничего такого не произошло…

Прошу водителя подождать. Герда остается в машине. Иду к ресепшн. Пара минут, золотая карта одного известного банка и нас готовы принять. Возвращаюсь и расплачиваюсь с водителем.

Беру Герду за руку, в другую хватаю сумки, и мы заходим в отель, тесно прижимаясь друг к другу, глядя друг на друга осоловелыми от желания глазами. Сонная девушка администратор вежливо улыбается:

- О, так может вам номер для молодоженов? – говорит она, оценивая наше с Гердой состояние.

Я отрываю взгляд от губ Герды:

- Мы не женаты…, - машинально отвечаю девушке,  крепче прижимая Герду к себе, пробегая пальцами по ее талии.

Герда смущенно улыбается администратору (я, честно сказать, не разделяю ее смущения – людям не обязательно состоять в браке, чтобы хотеть друг друга, а может и вообще не надо – хорошее дело, как говорится, браком не назовут…). Администратор же,  поняв свою бестактность, тут же принимается расписывать прелести их отеля, приглашая нас пройти за ней, чтобы она могла показать нам номер.

К моей радости «номером» оказывается небольшое бунгало на берегу моря. В отдалении видны еще несколько таких же домиков с соломенными крышами и деревянными ступенями, освещенные лунным светом. Однако они расположены на достаточном удалении  друг от друга, чтобы жильцы соседних бунгало могли помешать нам.

- Вот ваш ключ, - девушка протягивает мне карту, - Пройдемте внутрь, я расскажу вам о преимуществах бунгало…

Ну, уж нет, милая, достаточно с нас твоей болтовни. Я, конечно, понимаю, что работа у тебя такая… Но у нас есть дела и поважнее…

Быстро открываю дверь, пропускаю Герду вперед, следом кидаю сумки и, обернувшись, сую девушке в руку чаевые. Потом захлопываю дверь буквально перед ее носом, не дав администратору даже сообразить что произошло.

Прижимаю Герду к стене, целую губы, шею:

- Такая болтливая девчонка…, - шепчу ей я. И мы оба прыскаем со смеху, как два заговорщика, план которых удался на сто процентов.

Герда зарывается пальцами в мои волосы, целуя меня, я подхватываю ее на руки.

- Где тут у них кровать…, - снова шепчу я,  в темноте натыкаясь на какую-то тумбочку или стул. Я ругаюсь, а Герда снова тихо смеется. Мы оба улыбаемся глядя друг на друга, нервно подрагивая от желания.

Наконец-то спальня. Кровать встречает нас мягкой упругостью. Аккуратно кладу Герду на спину. Сам нависаю сверху и мы, стараясь не прерывать поцелуев и ласк, стягиваем друг с друга одежду. Вздох-выдох, как шелест волн за окном, вверх-вниз, и не дай Бог шаг назад…

Когда руки касаются ее обнаженного тела, у меня буквально сносит крышу.

- Хочу тебя, хочу…, - шепчу ей на ушко, слыша в ответ хриплое: «Да…».

Никаких прелюдий, игр и прочей ерунды. Сейчас все будет быстро. Чистое, неприкрытое, обнаженное как нерв, желание, сдобренное долгим ожиданием. Буквально вжимаю ее в кровать, двигаясь вперед, обгоняя собственное сердцебиение. Герда инстинктивно обхватывает меня ногами, скрещивая их за спиной, впуская меня все глубже, сильнее вбирая меня. Это практически лишает меня воли:

- Малыш, малыш…

Мои слова вперемежку с твоими тихими стонами. Пара резких движений. Подталкиваю твои бедра руками чуть вверх. Чувствую, слышу, осязаю, как ты достигла пика. Как хрипло взорвалось внутри наращённое оборотами желание. Ты еще в полутьме удовольствия. Рывок. Будто молнией пронзает все тело. И я достигаю твоей нирваны. По спине бегут мурашки. Целую твой висок, щекой чувствуя, как ты улыбаешься…

_________________

Остров Санья.

Oh boy, have you seen my head?
I've lost my mind so I forget and
Oh boy, have you seen my heart?
It's beating so loud, I'm falling apart and
The Pretty Reckless «Only You»*  

Мы идем до шале – идем нарочито медленно, хотя лично мне хочется бежать как можно быстрее. Бежать даже не потому, что страшно – сейчас, когда ты крепко держишь меня за руку, страх отступил, осталось только ощущение гадливости. Словно измазалась в чем-то липком и грязном, и хочется как можно скорее принять душ, чтобы от этого освободиться. Каждый из них – тех, кто был на вилле – носил маску. Юкки – доброго и радушного хозяина, умелого дельца и хорошего партнера, его сын – неопытного мальчишки, немного увальня, немного недотепы, недалекого, но неплохого, жена – ее я не успела как следует рассмотреть – только уголок маски мне приоткрылся, когда она сказала – не лезь туда, хуже будет… Дочь – тут тоже не все ясно – то ли она марионетка в руках отца, полностью зависящая от него и подвластная мановению одного его пальца, то ли у нее своя игра, и мы еще столкнемся…
С Шэнли правда, мне тоже было не совсем понятно – где он был настоящим, а где играл роль, слишком хорошим, откровенным и каким-то по-доброму человеческим был наш разговор за столом, и его глаза – такие несчастные, как у побитой собаки, когда он просил меня просто постоять рядом… И тут же вспоминаются его слова в кабинете, когда он оправдывается перед отцом… Выходит, все-таки это была игра? В несчастного мальчика, которого пожалеет добрая девочка Герда?...
 
Я совершенно запуталась, и пока мы были тут, ощущала, что разобраться не смогу, слишком много событий, эмоций, некогда остановиться и задуматься. Убежать от этого, успокоиться, отойти и попробовать трезво понять – во что мы вляпались. То, что «Снежная Королева» понесет убытки, ясно; и отчасти я – тому виной, потому что, как ни крути, Кай вступился за мою честь, и именно из-за меня поругался с Юкки (а, что поругался, было очевидно, что бы там ни произошло между ними). Но мне казалось, что тут что-то еще. Что – пока неясно, но… наши похождения с Василисой, после которых я ничего не помнила, потом тут – та же история, и имя Лайонела, всплывшее в разговоре отца и сына Юкки – не было ли это как-то связано, может быть, Юкки совсем не тот, кем кажется? И сотрудничество с нами нужно ему, чтобы погубить Карлеоне? Не только Кая и «Снежную Королеву» – нас всех… Мне очень хотелось это понять, выяснить, но при этом – не дергать раньше времени Кая, и так у него хлопот предостаточно…
 
Смотрю на тебя исподтишка, идешь, весь погруженный в мысли, явно думая о том, как выбраться из ситуации. То крепче сжимаешь мою руку, то слегка отпускаешь. Что это – желание приободрить или просто реакция на собственные размышления и состояние?
Впрочем, не важно… Тем более, что мы уже около шале…
– Кай, мы пришли, – легко касаюсь рукой твоего плеча.
– А, да. Идем, – поднимаешь голову и подбадривающе улыбаешься.
Захожу к себе. Ты – следом.
Поймав мой удивленный взгляд, сообщаешь, что просто побудешь рядом, пока я собираюсь.
Снова как раньше, оберегаешь, защищаешь, даешь возможность на тебя опереться.
Эта перемена радует и пугает одновременно, потому что …перед таким тобой я совершенно безоружна и такому доверяюсь и тянусь… и не могу противостоять и держаться на расстоянии…
Все, Герда, отключи голову и собирайся, слишком много всего надо успеть, время дорого, все мысли, рассуждения и страхи – потом…
Киваю тебе и начинаю складывать вещи в дорожную сумку. Делаю это совершенно меланхолически. Платья, туфли, белье – все вперемешку. Некогда, да и неохота разбираться. Единственное, на что меня хватает – переобуть каблуки на балетки и сменить вечернее платье на что-то менее вычурное.
Кай тем временем заказывает такси.
Вот только выпустят ли нас отсюда? – поднимается волна паники.
Кай словно чувствует это, и когда переходим в его комнату, просит налить виски – ему и себе.
Наливаю ему как обычно на два пальца, себе поменьше.
Подаю бокал и отпиваю из своего. Виски обжигает, но становится немного спокойнее. Хочется курить, но знаю, что не одобришь, поэтому сдерживаюсь и наблюдаю.
Как ты собираешь вещи, разговариваешь по телефону. Ровно, спокойно, внешне спокойно, и главное – уверенно. И эта твоя уверенность передается и мне. Хотя все равно понимаю, что дела плохи, и опять ощущаю свою вину – надо было сказать, может, тогда все пошло бы по-другому… Но… пока вопрос не задан, есть еще надежда на то, что ответ будет иным… но все так запуталось, и слова Юкки казались мне правдой… Странно, но факт, получается, я поверила ему и усомнилась в тебе, даже нет… не усомнилась, просто решила за тебя, что так будет лучше – нам, тебе, «Снежной Королеве».
Почему мы порой совершаем странные поступки, решаем за других, думая, что так для них хорошо и правильно, и совершенно не можем решить за себя и просто решиться на что-то?
Вот сейчас ты говоришь с Юджином о расторжении контракта по какой-то мифической причине, которую он должен придумать, а у меня все внутри сжимается от чувства вины, страха и ощущения чего-то недоброго и опасного. Ловлю твой взгляд и пытаюсь улыбнуться. Читаю по твоим губам: «Все о’кей, малыш!» и слышу, как ты говоришь адвокату, что реальных причин ему знать не стоит. Потому что я – эта причина, потому что меня ты защищаешь сейчас… И неизвестно еще – чем все это обернется.
Сажусь в кресло, смотря куда-то мимо тебя. В самом деле не знаю, что было бы лучше – рассказать тебе о разговоре с папашей Юкки сразу, как это случилось, или вообще молчать до последнего… Ведь по большому счету получилось, что я тебя подставила, потому что ты поссорился с Юкки из-за меня, и даже, и скорее всего не из-за женщины, а потому что ты всегда защищал нас – меня и Кэр, и а китаец посмел посягнуть на это… Хотя… может быть… наверное… немного…
Все, Герда. Перестань, не надо выворачивать мозг наизнанку, все равно то, что произошло в кабинете мистера Юкки, может рассказать только Кай, если захочет.
Допиваю остатки виски и чувствую, как тяжелеют веки. Устала, как же я устала…
 
– Герда, – твоя рука осторожно касается моего плеча, и я тут же открываю глаза. Сколько прошло времени – пять минут или полчаса? Мое сонное «Угу» – в ответ на твое сообщение, что приехало такси. Потягиваясь, встаю и понимаю, что, в общем-то, абсолютно трезва, несмотря на количество выпитого за вечер. Поэтому, когда привратник отказывается выпускать нас с территории, становится страшно, и я цепляюсь за тебя в поисках защиты.
– Не переживай… – тихо говоришь мне, прижимая к себе, а потом резко выговариваешь охраннику, что тебе плевать на все запреты и пусть немедленно звонит своему хозяину, если он тут такой царь и бог, что без его повеления и выйти нельзя.
Ловлю твой взгляд, явно прикидывающий – кого куда бить, и жалею, что переобулась – острым каблуком по коленке гораздо больнее, чем просто ногой, но все решается мирно…
 
…Машина выруливает на дорогу, и меня… отпускает…
Снова вспоминается Рим, но тогда… Тогда ты был мне другом и братом (хоть кто-то в этом и сомневался), тогда я могла только плакать, уткнувшись в тебя носом, выплескивая нервное напряжение…
А сейчас… сейчас мне хочется совсем иного…
Я хочу прижаться к тебе и обнять, посмотреть в твои глаза и утонуть в них, раствориться в поцелуе, расплавиться в твоих руках и под твоими губами… Я просто хочу тебя… до дрожи… до умопомрачения… Ты необходим мне сейчас…
Как воздух, потому что вдруг становится нечем дышать…
А ты так сосредоточенно смотришь в окно…
Это так просто – протянуть руку и дотронуться до твоего лица, обнять ладонями и повернуть к себе… Так близко, так просто и так …сложно на это решиться…
Несколько секунд промедления и борьбы с собой… и я делаю это…
– Кай… – я хочу видеть тебя.
– А, прости, задумался, – отвечаешь, разворачиваясь в мою сторону.
Смотрю на тебя и… продолжаю бороться… сама с собой.
 
Герда, не лезь, не трогай, – шепчет внутренний голос, – оставь, ты и так уже натворила дел, ты – слабое звено, потому китайцы так и липли к тебе, оба, чтобы через тебя достать Кая, – и я понимаю, что это правда. Я – твое уязвимое место, мы, твоя семья, но я – в большей степени, потому что… И сейчас, если между нами что-то возобновится, достать тебя им будет проще, – понимаю… но не могу сдержаться…
Ты так много сделал для меня в этой ситуации, я же могу просто поблагодарить… Сказать «спасибо»…
– Кай… – смотрю в твои глаза и пропадаю, придвигаюсь ближе, шепча еле слышно слова благодарности. Сама не знаю, за что я говорю это «спасибо», наверное, за все сразу, но мой шепот прерывается поцелуем. Жадным, страстным и голодным. Словно мы не целовались вечность и сейчас хотим наверстать упущеное. И у меня тоже буквально срывает крышу. Отвечаю так же яростно, прикусывая твою губу, вжимаясь всем телом насколько это возможно, зарываясь руками в волосы, притягивая ближе.
Как долго тебя не было рядом – целую вечность.
Я даже, кажется, успела забыть как это – целоваться с тобой, обнимать, ласкать, чувствовать, хотеть… нет… конечно… я ничего не забыла.
Все страхи, мысли, глупые предчувствия уходят куда-то… все становится неважным и ненужным, кроме захлестнувшего с головой желания и… тебя…
Ты, только ты, твои губы, руки – то, что мне сейчас необходимо, то, что я хочу чувствовать, ощущать, с чем не могу расстаться, но… вы тут не одни… – пытается вразумить меня внутренний голос, только я его не слышу, лишь машинально бросаю взгляд в зеркало заднего вида… и …кладу ладошку на твое бедро… выше, еще немного… Легкие ласкающие движения… Герда, что ты творишь, опомнись, ты сошла с ума… вероятно… но это настолько несущественно…
 
Машина тормозит, и водитель деликатным покашливанием возвращает нас к действительности.
С трудом прихожу в себя и пытаюсь поправить одежду, не глядя ни на тебя, ни на него.
Герда, ты совсем потеряла голову, – снова шепчет кто-то правильный и умный, но слушаться его нету ни сил, ни желания… Я так долго сопротивлялась сама себе, так устала от этой борьбы и так соскучилась, что все остальное кажется абсолютно неважным…
Конечно, я пытаюсь взять себя в руки и хоть как-то успокоиться, пока ты улаживаешь дела с нашим ночлегом, потому что придется выйти из машины, общаться с администрацией гостинцы, и то, как я выгляжу… Собираю себя по кусочкам и пытаюсь сделать непроницаемое лицо, что, видимо, получается не очень, потому что милая девушка на ресепшене предлагает нам …номер для молодоженов. Я невольно смущаюсь и краснею, ловя ее откровенный взгляд и слыша твое – «мы не женаты», но затуманенный желанием мозг не хочет обращать внимания ни на какие слова, тем более что в твоих глазах я вижу тот же голод, что плещется в моих, и твоя рука крепко держит меня за талию…
 
Мы выходим на улицу и через некоторое время оказываемся в номере – небольшом бунгало прямо на берегу.
Наконец-то мы останемся одни, и никто не будет нам мешать… И? И что, Герда? Ты уверена в правильности того, что собираешься предпринять? Что потом…
Смотрю на тебя и понимаю, что абсолютно все равно, что и как будет потом и будет ли, потому что желание плещется через край, готовое закрутить нас в водовороте, как только мы останемся одни… И я не могу противостоять этому желанию, да и не хочу…
Я хочу тебя, не просто хочу – жажду… и обратной дороги нет…
Только вот девушка-администратор, видимо, очень любит свою работу – она все еще пытается что-то рассказать, объяснить… В конце концов ты не выдерживаешь и просто выставляешь ее за дверь, которую тут же закрываешь на ключ.
 
– Такая болтливая девчонка… – говоришь между поцелуями, и я счастливо смеюсь в ответ, целуя тебя и притягивая ближе… Наконец-то…
Шепот, сдерживаемый смех, подхватываешь меня на руки и несешь куда-то, натыкаясь в темноте на не к месту расставленную мебель.
 
Чувствую спиной легкий холод простыней, тянусь расстегнуть твою рубашку, брюки, помогаю выпутать меня из платья и того, что под ним. Руки, губы, жадные поцелуи, быстрые ласки, поглаживания, прижимаюсь, прикусывая в нетерпении твою губу, обнимаю ногами…
Мы оба возбуждены до предела и торопимся оказаться как можно ближе друг другу, откидывая в сторону все, что мешает этому – одежду, мысли, страхи…
 
– Хочу тебя, хочу… – от твоего шепота и собственного желания кружится голова, кровь стучит в висках, голос становится хриплым, когда я произношу свое «да», принимая тебя и подаваясь вперед в ответном порыве. К тебе, с тобой, ближе, глубже, яростнее и ярче… Слиться, соединяясь в целое…
Ты что-то шепчешь мне на ухо, но слов не разобрать…
Мой тихий стон, всхлип, неровное дыхание…
Сердце несется вскачь, руки сильнее стискивают твои плечи, внутри словно разматывается пружина и взрывается горячей волной, уносящей меня куда-то вверх…
Приятная тяжесть твоего тела, легкий поцелуй-прикосновение…
Чувствую твой взгляд и …улыбаюсь, постепенно, очень медленно приходя в себя…
Так уже было когда-то… и так не было никогда раньше…
 
______________________________________________________
*Мальчик, ты видел мою голову?
Я потеряла рассудок и ничего не помню...
Мальчик, ты видел мое сердце?
Оно бьется так громко!
_________________