По приказу короля!

Валери не ожидала от обычно спокойной сестры такого всплеска чувств. Как же много скрывалось под её маской безразличия. Валери хотелось знать, что вызвало такую неприязнь к будущему мужу, но у них с Леонсией не было таких доверительных отношений, чтобы расспрашивать об этом. Быть может, какой-то дворянин обидел Леонсию, разбил ей сердце, и поэтому она заковала сердце в оковы равнодушия.

Валери хотела бы обладать такой способностью держать себя в руках, какая была у Леонсии, но она была сплошным комком нервов. Нервно теребя платок в руках, она ответила:
- Ты всё говоришь верно, Леонсия, - девушка была вынуждена в который раз согласиться с доводами по поводу разумности приказа Якова, - мы совершим сугубо политические союзы, но я не представляю, что буду делать, если мне будет отвратителен мой супруг… Я иду на это только ради отца, чтобы честь нашей семьи осталась незапятнанной. Придётся смириться, какие бы чувства не вызвал жених, и каким бы он ни был.

Леонсия удивлённо посмотрела на сестру. Она не ожидала от Валери такого откровения. Она видела, как сестра нервно теребит платок, и чувствовала, как сама напряжена. Но ее спасала маска холода и равнодушия. Отстраненность позволяла держать себя в руках. Впервые Леонсия почувствовала сочувствие к сестре. На губах появилась мимолетная улыбка.
- Я тоже это делаю ради нашей семьи. Ради мамы и отца, - девушка задумалась над вопросом сестры. - Смирение - еще не значит, что мы слабые. Разве под маской смирения не может скрываться сильный характер? Мама мне всегда говорила, что жена должна быть покладистой и уметь достойно выходить из любой неприятной сцены с супругом без криков и скандалов.

Слова Леонсии были наполнены любовью к матери. Как бы Валери хотела, чтобы её мама была рядом с ней, поддерживала в этот трудный для неё момент жизни. Сердце сжалось от тоски. Прошло уже семь лет, но Валери всё ещё ощущала боль утраты. В душе навсегда образовалась пустота, которую уже ничто не могло заполнить. Она вдруг поняла, что девушка напротив – это единственный близкий человек, который у неё есть на время тяжелого испытания, что им предстоит. Им нужно держаться вместе и отбросить все предубеждения и мелкие неурядицы. Всё это стало таким неважным тогда, когда они стояли на пороге новой жизни. Валери пересела на сиденье рядом с сестрой и взяла её за руки:

- Леонсия, я не была добра ни к тебе, ни к твоей матери. Брак отца стал для меня полной неожиданностью, и мне было нелегко принять вас в нашу семью. Я не говорю, что сделала это, но теперь уже это в прошлом. Скоро мы создадим свои собственные семьи и будем пытаться жить в мире с нашими супругами. Я хочу, чтобы мы поддерживали друг друга, держались вместе. Всё-таки мы сёстры, хоть и не крови, но по закону. Ты согласна?

Девушка с широко открытыми глазами смотрела на Валери. Сестра уже третий раз за день удивила ее. Леонсия невольно вспомнила прошлое, когда после потрясений она оказалась в тяжелой депрессии. Тогда Леонсию и Марию спасли обоюдострые стремление и желание помочь любимому и родному человеку с честью выдержить удар судьбы, стать опорой и смыслом жизни. Потом забота Эдмунда спасла их. Только на Леонсии до сих пор сказывалась последствия депрессии. В глубине души девушка чувстовала, что сейчас Валери для нее - единственный близкий человек. Валери была связующим звеном с прошлой жизнью, которую у Леонсии отбирала безжалостная политика. Девушка была согластна с сестрой. Надо забыть о неурядицах и разногласиях. Ведь впереди их ждало более серьзное испытания. Заключить свой своеобразный "политический союз", в котором еще не значит полностью доверять Валери. Вместе сестры ван Клив - сила. Поэтому Леонсия просто ответила:
- Да, - улыбнулась и пожала руки Валери.

- Папа, не волнуйтесь за меня. - Шарлотта погладила руку отца, бессильно лежащую на подлокотнике кресла. - Вам нужен покой. А я сама постараюсь со всем справиться. Я всё сделаю для того, чтобы ни один шотландец не переступил порога Норхэма.

Она встала и прошлась по комнате, не замечая, что нервно ломает пальцы. Этот королевский приказ... чтоб его... Лекарь ясно предупредил, что сильное волнение может спровоцировать ещё один сердечный приступ, и он окажется для отца последним. А сэр Роджер, хотя едва стоял на ногах, рвался ехать в Эдинбург сам, желая уберечь единственную дочь от доли разменной пешки в политических играх. Шарлотте стоило большого труда убедить отца не вмешиваться.

Они не могут не подчиниться королю, и не впасть при этом в немилость, но ведь можно же постараться сделать так, чтобы потенциальный жених сам отказался от «счастья» жениться на ней?

- Папа, вы же знаете, какой невыносимой я умею быть. - Шарлотта остановилась у кресла отца, поправляя подушки за его спиной. - Этот королевский «жених», кем бы он ни был, сам сбежит от меня. В самом крайнем случае, я брошусь к ногам короля, моля его о милосердии. Мне это будет сподручнее, чем вам. Неужели Его Величество окажется равнодушен к женским слезам?

Спустя несколько дней Шарлотта Аттвуд рано утром ещё затемно выехала из Норхэм-касла в сопровождении горничной и нескольких человек охраны. Путь до Эдинбурга предстоял не близкий.
_________________

Тетя мирно дремала, когда карета после долгого путешествия наконец подъехала ко входу в Эдинбургский замок. Стражники пропустили карету с гербом Роузморов без лишних вопросов и вот слуги уже открывали дверцу.
Девушка потянулась и тронула тетю за руку:
- Тетя Миранда, просыпайтесь. Мы наконец то прибыли.
- Ох, и правда наконец то. Я все же слишком стара для таких путешествий. Все косточки болят.
Ками подавила улыбку, потому что ее тетка была еще крепким орешком.
- Девочка моя, а ты совсем не спала? У тебя круги под глазами, как будто тебе песка насыпали.
- Не смогла заснуть, тетя. Мысли одолевали меня.
- Твоя правда. Ну что ж пойдем. Думаю в такой рассветный час все в замке еще спят и мы сможем выспаться перед аудиенцией королю.
- Пойдемте, тетя.

С помощью слуг, дамы вышли из кареты и в их сопровождении вошли в замок.
_________________

Три дня назад
Вот уже вторую неделю Кайл МакЛейн пил практически непереставая.
И для этого были причины...
Хотя в данный момент несколько иные чем вначале, когда он просто пытался убежать от безысходности.
И всё этот Указ Короля. ..
Надо ж было Его Величеству такое придумать!
Нет, он, Кайл не может с этим смириться. Ни за что!
Удача всегда была на его стороне и он надеется что она его и в этот раз не оставит.
А пока что, .. пока он решил, что нелишним будет проведать ту восхитительную вдовушку, с которой познакомился недавно при дворе. И он не пожалел о своём решении. Эти несколько дней были незабываемыми.
К тому же удача от него как всегда не отвернулась и выход нашёлся сам собой, прямо в придорожной грязи...
Если б ещё вчера, кто-то ему сказал, что такое возможно, он бы только горько усмехнулся в ответ.

День приезда
Настроение его улучшалось с каждой милей, по мере приближения к замку.
Слуги с каретой, как всегда остались далеко позади.
Скоро, совсем скоро, он освободится от навязываемого ему ярма и снова станет свободным как ветер.
Кайл довольно улыбнулся, вспоминая о надёжно спрятанном в его вещах пропуске в свободую, счастливую жизнь.
Въехав в ворота замка, который он покинул всего месяц назад, он спрыгнул с лошади, бросив поводья подбежавшем слуге.
Привести себя в порядок, отдохнуть, а потом попросить короля об аудиенции, таков был план его дальнейших действий.

Уэйн внимательно рассматривал каменную кладку стены. Она была серой и холодной. Он даже поскрёб ногтем твёрдый камень, словно проверяя его на прочность. В его детстве была вот точно такая же стена. Тёмная, шершавая, от неё отдавало могильным холодом. А ещё на той стене было кровавые следы от его ладоней. След тянулся вверх до простой деревянной двери...

12 лет назад. Замок Бран
Уэйн кое-как добрался до своей башни и дрожащими, липкими от собственной крови пальцами попытался открыть дверь. Обессиленный от боли, едва не корчащийся от каждого движения, он всё-таки умудрился толкнуть дверь вперёд и ввалиться в продуваемую ветрами комнатушку. Это было его место. Единственное, по-настоящему, его место во всём замке. Дядя сюда почти не заходил. Он лишь изредка присылал своих личных охранников, проверить, не наложил ли Уэйн на себя руки. Парень упал на тонкий соломенный тюфяк и часто задышал. Спину жгло огнём. Ледяным огнём. Будто в него воткнули сотни сосулек. Так нестерпимо больно. Но он был вынужден терпеть эту боль. Это всё, что он пока мог сделать. Отец любил повторять: "Затаись и жди". Чёрт возьми! Сколько же ещё ему ждать? Сколько ещё терпеть? Боль не отступала, и Уэйн закрыл глаза, пытаясь воскресить в памяти луг за замком. Он бы всё отдал, чтобы очутиться там вновь. Чтобы вновь прикоснуться к траве, почувствовать тепло и сырость земли. Но даже это было ему сейчас недоступно.
Тихий звук удара в окно заставил его вздрогнуть. Боль волной прошла по всему телу. Уэйн обессилено поднял голову. На каменном полу его комнаты, как раз под окном, лежал тёмный трепещущий комок. Юноша присмотрелся и сумел различить чёрные бусины глаз, тёмный сильный клюв, блестящие перья. Ворон... Птица была ранена. На полу, прямо под ней, виднелось кровавое пятно. Подтянувшись на локтях и стараясь не думать об адской боли, Уэйн подполз к ворону. Видимо, тот был ещё молод, совсем маленький. Первым его порывом было свернуть птице шею. Так он поступал со всеми ранеными животными. Сначала -благородный порыв облегчить муки, потом - стремление быть сильнее хотя бы животных... Но это пятно крови его остановило. Поднявшись на ноги, покачиваясь от слабости, Уэйн поднял воронёнка и положил на одинокий стул. Его кровь смешалась с кровью животного, и в комнате ещё отчётливее проступил этот металлический запах. Запах смерти и боли. Запах его слабости... Кохран посмотрел на птицу. Видимо, было сломано крыло. Тяжело дыша от прилагаемых усилий, он наложил какую-то грубую шину и сунул птице кусок хлеба, оставшийся от его завтрака. Ворон клюнул его в палец, проткнув кожу. Уэйн укоризненно взглянул на птицу, пожалев, что не свернул ей шею...

Сейчас.
Он ещё раз с усердием поцарапал камень, а затем с удивлением взглянул на свой палец. Там был длинный неровный шрам, который оставил его старый крылатый товарищ. Кохран удивлённо рассматривал эту отметину, пока слуга возился возле его комнаты. Устав от этого занятия, Уэйн начал приплясывать, всё так же рассматривая стену. Ему очень не нравилась эта стена. Уж слишком она была похожа на ту, из детства. Правда, на этой не было крови...
_________________

В предрассветном тумане перед Валери возник Эдинбургский замок. Его шпили устремлялись высоко вверх, окна темнели мрачными дырами. Несмотря на ранний час, во дворе толпились слуги и стражники, подъезжали кареты, из которых выходили гости замка, измученные долгой дорогой. Где-то среди них должна была быть и Ками с тётей мисс Роузмор. С подругой они не виделись с той поры, как Валери с отцом переехали в Уинтерленд. Письма подруге были одной из малых радостей, что скрашивали безрадостное существование в новом пристанище. Валери было любопытно, как Ками отнеслась к приказу короля. Скорее всего, не обрадовалась…
Карета остановилась. Девушке не верилось, что они наконец-то прибыли. Каждая косточка в её теле, казалось, болела. Няня охала, выбираясь из кареты, поддерживаемая слугами из замка. Ступив на твёрдую землю, Валери почувствовала лёгкое головокружение. Ещё было очень рано, и можно было отдохнуть до ауидиенции с королём. Слуги проводили их процессию в отведённую им комнату и внесли вещи.

По пути в отведённые ему покои, перед Кайлом предстало странное зрелище.

- Кохран? - Кайл остановился и с удивлением посмотрел на убогого парнишку, кого только не встретишь при дворе. - Как ты тут оказался? Помощь не нужна?

Леонсия ван Клив гордо расправила плечи и вышла из кареты. Она холодно и равнодушно смотрела на гостей, прибывающих в замок. Затем само мисс Спокойствие со своими спутниками торжественно направилось в отведенные им покои. Леонсия огорчилась, узнав, что ей придется делить комнату с Валери и миссис Мор. Только этого не хватала! Не дай Бог, если они…
Леонсия глубоко вздохнула и подошла к окну. Девушка должна молиться и просить Господа о том, чтобы этого не случилось. Леонсия усилием воли переключила свое внимание.
«Надо будет написать письмо маме», - подумала она, становясь снова спокойной. – «А пока надо отдохнуть».
Служанка помогла раздеться и Леонсия легла в постель, укутавшись теплым одеялом. Похоже, отныне только во сне она сможет оставаться наедине с собой, так как в Эдинбургском замке ей вряд ли дадут искать одиночества. Девушку сморил крепкий сон.

Уэйн прекратил свои пляски и замер на месте. Медленно обернувшись, он с подозрением взглянул на мужчину, но узнав в нём соседа, тут же изобразил самую счастливую улыбку. Он подбежал к мужчине и начал восторженно приплясывать вокруг него.
-Кайл МакЛейн! Кайл МакЛейн! Хороший сосед! - Он сделал круг и вновь начал подпрыгивать. - Кайл МакЛейн тоже приехал жениться? - Кохран поправил съехавший венок, едва скрыв вспышку раздражения. Он снова водрузил его на голову и вернул на лицо восторженное выражение.
_________________

Разложив вещи, Леонсия и миссис Мор решили отдохнуть, но Валери никак не могла успокоиться и ходила из стороны в сторону. Мысли об отце, Марии, Мэттью, приказе короля одолевали её. Она вышла в коридор, чтобы не мешать людям отдыхать и остановилась у огромного окна.

- Ками, мисс Роузмор, доброе утро. С приездом, - Валери была рада счастливому совпадению, увидев любимую подругу и её тетю. Она присела в реверансе и стала ожидать, пока они подойдут ближе.

МакКензи спрыгнул с коня и потрепал его по холке.

- Йен, проследи чтобы Чёрного почистили и хорошо накормили. Узнай где мои покои и распорядись доставить туда багаж, когда он прибудет.

Кеннет бросил поводья своему кузену и ближайшему другу и повернулся к дверям замка. Его внимание привлекла выходящая из кареты женщина, но он не двинулся и на дюйм, чтобы помочь ей. Должно быть одна из английских жён. Возможно даже его будущая жена. Он продолжал рассматривать незнакомку, когда она вдруг повернулась и посмотрела прямо на него.
_________________

Обернувшись на знакомый голос Камилла радостно улыбнулась. Это была Валери, близкая подруга, с которой они так хорошо сдружились в Лондоне, пока Валери не переехала в новое графство своего отца.
Камилле очень нравилась эта девушка, так похожая на нее саму. У них были схожие судьбы, обе потеряли своих матерей, и порой Ками казалось, что это обстоятельство их роднит. А может так оно и есть, потому что порой только Валери ее и понимала, среди большого числа придворных дам.
В письмах, которыми девушки обменивались с их последней встречи, Валери писала откровенно о своей новой жизни. Об отношениях в новом доме, с мачехой, слугами и новой сестрой. Камилла помнила эту тихую девушку Леонсию ван Клив. И на взгляд Ками, у Валери со сводной сестрой было очень мало общих интересов, для того чтобы построить хоть какие то теплые отношения.
Отмахнувшись от своих мыслей, девушка подошла и обняла подругу.
- Как же я рада тебя видеть, Валери.
_________________