Карта ролевой игры "Провинциальная Англия"

От небольшой компании, стоявшей чуть в стороне отделился мужчина. На лице Микаэлы заиграла улыбка, когда она поняла кто это. Сердце забилось чаще.

Улыбка чуть потухла и девушка отрицательно покачала головой.
- Что вы, мой лорд, мне там не место.

Натан практически затащил девушку в кондитерскую и подвел к столику, где рассаживалась компания из трех человек.
Микаэла смущенно потупилась и прошептала мужчине:
- Может, все же уйдем, мой лорд?
В ожидании ответа она взглянула на сидевших перед ней мужчину и двух женщин. Их лица ей были знакомы. Она гадала каждому из них. Девушка улыбнулась:
- Дэвис лачо, миледи, - поприветствовала она девушек. - Мой лорд.

Микаэла с сожалением взглянула в сторону уходящей девушки, понимая что та, наверное, ушла из-за нее...
Взглянула в сторону оставшейся леди, готовая к тому, что и та встанет из-за стола, но леди осталась. Микаэла неуверенно улыбнулась.

- Не знаю, моя леди. Мне любое пирожное кажется ужасно вкусным.

- Вы очень щедры, мой лорд Натан, - лукаво улыбнулась девушка и покачала головой. - Но я столько не съем. Можно оставить что-то одно.

- Спасибо, - поблагодарила девушка и, невинно улыбнувшись, потянулась рукой к пирожному. Но тут же отдернула руку, заметив краем глаза, как леди за соседним столиком ест такое же пирожное с помощью ложки. Микаэла взяла чайную ложечку и очень медленно и аккуратно начала есть пирожное.

- Спасибо за угощение, - поблагодарила Микаэла, поднимаясь со стула и попрощалась с леди Фитцпатрик и лордом Хейли. - Доброго вам вечера, миледи, милорд.
Микаэла взглянула на Натана. Под его пристальным взглядом сердце забилось сильнее.
- И куда мы идем, мой лорд Натан? - спросила она.

- Что, мой лорд? Я не припомню, чтобы что-то одалживала вам... - удивилась Микаэла и повернула голову назад, взглянув на сидящего позади нее Натана.

- Для меня? - удивилась Микаэла и чуть вздрогнула, почувствовав, как его губы коснулись основания шеи. По телу пробежала теперь уже знакомая дрожь.

- Здесь очень красиво, мой лорд - прошептала девушка. Дом был огромным. Огромным и каким-то пустым. Ей казалось, что если сказать что-то в полный голос, то будет эхо.

Микаэла с любопытством оглядывалась в полутемном помещении. Стол, заваленный какими-то странными предметами. Небольшой диван. Большое старинное зеркало, слегка запыленное, висело на противоположной стене. Микаэла сделала несколько шагов по направлению к нему, когда Натан подошел к ней сзади и она почувствовала, как на шею опустилось тяжелое ожерелье. Рука взметнулась к шее, девушка чуть повернула голову назад и спросила:
- Что это?

Девушка нервно облизнула вдруг ставшие сухими губы и повернула голову, рассматривая в зеркале ожерелье.
- Оно...очень красивое-прошептала она и подняла глаза, встретившись в зеркале со взглядом мужчины.

Девушка смотрела на их мутное отражение в зеркале. Смотрела, как Натан медленно опускает голову, скользя губами по ее шее, плечу, вызывая дрожь в ее теле. Ей казалось, что все происходит будто с ней и в то же время не с ней.

Смотрела, как он сдергивает с нее платье, обнажая грудь, как ласкает ее руками, продолжая в это же время нежно целовать шею. Чувствовала резкие, прерывистые движения мужских бедер. Охватившая ее дрожь превратилась в жар, разливающийся по всему телу. Этот жар бежал по венам, заставляя кипеть кровь, заставляя неистово биться сердце. Дыхание стало частым и тяжелым. Устоять на ногах стало практически невозможно и правая рука девушки заскользила вверх по зеркалу, оставляя за собой длинный след. Словно издалека послышалось:

Микаэла замерла, пытаясь понять, осмыслить, что он ей говорит. Уйти? От него ей уже не уйти. Никуда.
Она медленно повернулась в мужских руках, пробежала пальцами по его щеке, губам и глядя ему в глаза прошептала:
- Миро. Тэ миро.


______________________________
Миро. Тэ миро - Мой. Ты мой.

Только что Микаэла касалась его губ кончиками пальцев, а в следующее мгновение, его губы слились с ее в неистовом поцелуе. Подчиняя. Покоряя. Обещая. Его руки скользили по нежному девичьему телу, стаскивая, срывая с него платье. Мгновение... и прохладный воздух коснулся ее разгоряченной обнаженной кожи. А следом за ним мужские губы начали целовать девичью грудь. Голова безвольно откинулась назад. Девушка тихо застонала, вцепившись в широкие мужские плечи.

Не сказал, хрипло прорычал он, почти не отрывая губ от ее кожи. И такой же хриплый полустон вырвался у нее в ответ:
- Миро. Мой. Ты - мой.

Голова была как в тумане. Все чувства, ощущения обострились до предела. Каждое движение, каждая ласка отзывалась в теле сладкой болью, вызывала неясное томление. Разбуженная в девушке страсть разгоралась с все большей силой. Ей хотелось сорвать с Натана рубашку, почувствовать под своими руками его горячую кожу, прикоснуться к нему так же, как он прикасался к ее обнаженной коже. Сердце колотилось в каком-то неистовом ритме. Руки скользили, лаская, по его плечам, по груди... Ее собственное тело выгибалось навстречу мужским прикосновениям...
Микаэла даже не успела заметить, как в какой-то момент мужчина подхватил ее на руки и вынес из комнаты, направляясь в спальню. Ни на минуту не прекращая ее целовать при этом.

Микаэла просыпалась медленно, словно нехотя. Словно расслабленное, сонное тело сопротивлялось ее попыткам вырваться из плена сна.
И само тело казалось каким-то иным... наполненным какими-то новыми ощущениями...
Микаэла открыла глаза. Свет из огромного окна бил прямо в лицо. Роскошная комната. Огромная кровать. Удобная подушка.
Нет... не подушка... Микаэла подняла голову и встретилась взглядом с Натаном, на груди которого лежала ее голова.
От этого пристального потемневшего взгляда серых глаз у Микаэлы закружилась голова...
Разом нахлынули воспоминания о прошлой ночи: хмельной угар страсти, ощущение его губ повсюду на ее теле, ощущение его кожи под ее губами и руками, волны наслаждения накрывающие ее с головой, мгновение боли и его хриплый шепот, и снова наслаждение, наслаждение, наслаждение...
Микаэла смотрела в его глаза, видела как с каждым мгновением они становятся все темнее и темнее, и понимала, что он думает о том же.

- Дэвэс лачо, мой лорд Натан, - голос девушки был чуть хриплым ото сна. Поддавшись порыву, она, как игривый котенок, потерлась щекой о его грудь. - Чем занимается мой лорд по утрам? Прогулки? Чтение? Визиты?
Как оказалось, по утрам ее лорд не занимался ни первым, ни вторым, ни третьим.
Ее лорд предпочел заниматься ею...

Микаэла спала. Ей опять снился гаджо.
Они шли с ним держась за руки по узким улочкам какого-то города...
Он улыбался и смотрел на нее. И от этого взгляда, от этой улыбки сердце Микаэлы пело от счастья.
Вот они достигли площади, где шумела толпа. Девушка, хотела обойти это место, но Натан, уверенно держа ее за руку, повлек за собой через толпу.
В толпе была давка. Люди толкались. Поспевать за Натаном становилось все труднее и труднее... Почему-то стало страшно. Захотелось позвать его, окликнуть, но губы не могли вымолвить ни слова. Ее рука выскользнула из его руки, но он, казалось, этого даже не заметил...

Микаэла резко села на постели. Липкий страх пополз по спине. В голове опять, словно рефреном, зазвучало пророчество цыганской ведьмы.
"Твоя судьба стоит на пороге. Ждет тебя. Держит беду на привязи. Выйдешь ты к ней навстречу. Тут она на тебя беду и спустит. Лишишься ты всего в один миг. Большое горе будет всем нам за тебя."
Девушка покачала головой и взглянула на спящего рядом Натана. Неправда. Все это неправда. Не может, чтобы это случилось с ними. Ни сейчас. Ни потом. Никогда.

Микаэла задумчиво посмотрела на спящего мужчину. На лице девушки появилась нежная улыбка. Перед глазами сами собой пронеслись воспоминания прошедшего дня: утро, когда он ей наглядно показывал чем именно он любит заниматься в это время суток; поздний, очень поздний, завтрак на террасе; прогулка вдоль реки, где он рассказывал ей о своем драгоценном детище - ювелирной компании; ее веселая болтовня о жизни в таборе, в то время, как он сидел, прислонившись к стволу дуба и с улыбкой смотрел на нее, а она лежала у него на коленях.
Эти воспоминания навсегда станут драгоценным подарком судьбы для нее, навсегда останутся в ее памяти... Но было еще кое-что... Кое что, о чем думать совсем не хотелось. Но подумать об этом было необходимо.

Мир гаджо был не для нее. Гаджо не любили цыган. Не пускали их в свои дома и гостиные. Микаэла слышала недовольные перешептывания слуг Коулфилда, ловила косые взгляды, направленные на нее. Помнила, с какой поспешностью леди покинула кондитерскую, когда туда вошли они с Натаном, с каким ледяным презрением взглянула на них. Самой ей было не страшно (если только самую малость...), она привыкла к косым взглядам, но вот Натан... Она не хотела, чтобы эти косые взгляды как-то затронули его. А ведь если она останется с ним, то рано или поздно от него отвернутся все: сначала просто знакомые, затем друзья... Все к чему он шел столь долгое время будет погублено, перечеркнуто. Захочет ли он быть с нею, если плата будет такова? Имеет ли право она сама ставить его перед таким выбором? Ведь она и сама не знает, как сложится ее жизнь в мире гаджо. Сможет ли она вообще жить в нем...
И раз это все будет так тяжело для них обоих - стоит ли оно того? Пусть лучше у них навсегда останутся ничем не замутненные воспоминания об этих волшебных днях...

Микаэла вновь взглянула на спящего Натана, любуясь высоким лбом, надменным изгибом бровей, сильным телом... Стараясь запомнить каждую черточку, каждую деталь в облике любимого. Пальцы стало покалывать от желания прикоснуться к нему, почувствовать тепло его кожи. Девушка легко, самыми кончиками пальцев, коснулась его плеч, груди и отдернула руку, опасаясь разбудить мужчину.

Бесшумно соскользнула с кровати, так же бесшумно одела то платье, которое вчера ей дал Натан вместо ее порванного наряда. Кровь леденела в жилах от того, что она собиралась сделать. Уже делала. В глазах появились слезы. Еще раз обернулась. Натан по-прежнему спал. Девушка сняла с шеи бриллиантовое ожерелье, тихо положила его на подушку и выскользнула из комнаты...

Микаэла шла по лесу. Шла уже долго, очень долго... не зная, да и не задумываясь куда и зачем она идет.
Ноги, словно налились свинцом. Каждый шаг давался труднее предыдущего.
В сердце боль. В глазах пустота.

Куда ей теперь идти? В табор - ее дом, ее семью?
Почему то эта жизнь утратила свою прелесть для нее... ни дорога, ни песни, ни танцы не манили ее теперь. Там, в доме гаджо, когда она сняла с шеи украшение, она не вернула подарок дарителю. Как-то так вышло, что вместе с этим украшением она оставила ему всю себя... Свою любовь, свою нежность, свою мечту, свою надежду. Оставила ему все, что имела, все, чем она была, ничего не сохранив для себя. И теперь ее просто не было. Ее не было без НЕГО. И уже никогда не будет...

Микаэла устало прислонилась к дереву , закрыв глаза. Она ошиблась. Сегодня утром на рассвете она ошиблась. Сколько бы тягот и несчастий не выпало на их долю, ни одно из них, ни все они вместе взятые, не могут быть страшнее, горше и тяжелее, чем жизнь без Натана. Чем жизнь вдали от него. Чем жизнь без него. Без него ее нет. Ее место, каким бы оно ни было, рядом с Натаном. Теперь он ее дом, ее семья, ее все...
А это значит... это значит, что она вернется к нему и Бога будет молить о том, чтобы он простил ее и принял назад.
Решение было принято. Дышать стало легче. В глазах Микаэлы зажегся огонек надежды.

Оглянувшись, Микаэла поняла, что пока бродила по лесу, практически дошла до места стоянки табора.
В таборе было шумно и суетливо, как бывает перед отъездом. Все растаскивали свои вещи по кибиткам, поили лошадей перед дорогой.
Табор снимался с места.
Сердце Микаэлы дрогнуло. Они уедут. Она останется.
Чувство сожаления охватило девушку. Но желания присоединиться к табору не возникло. Ей хотелось только одного - поскорее увидеть Натана. Увидеть его глаза, сказать ему как она ошиблась...
Но раз табор снимается, нужно сказать обо всем доде.

Девушка направилась к костру, ловя на себе косые взгляды. Взгляд Баро, которым он наградил девушку, был холоден как лед.
- Что это? - он указал на Микаэлу. Девушка опустила глаза и поняла, чем вызван вопрос отца и косые взгляды цыган.Она совсем забыла, что на ней какое-то модное платье гаджо. Платье какой-то родственницы друга Натана, которое та забыла в поместье. Микаэла вспомнила, почему ей пришлось его одеть и щеки ее залил румянец.
- Где и с кем ты провела прошлую ночь? - голос Баро был таким же ледяным, как и его взгляд... Микаэла нервно потерла руки, будто от холода.
- Доде, - позвала она, - я встретила мужчину, которого полюбила и хочу быть с ним. Я хочу уйти из табора.
Казалось время остановилось.
- Гаджо? - холодный, почти равнодушный вопрос.
- Гаджо, доде. Он...- закончить Микаэла не успела. Голова дернулась от оплеухи.
- Забудь. Забудь его. - лед в голосе Баро начал трескаться, грозя обернуться неистовой яростью. Микаэла в страхе попятилась назад.
- Нет, - девушка покачала головой. Еще один удар, от которого все поплыло перед глазами.
- Ты с ним спала? - Страх сдавил горло девушки. Но Баро и не требовалось слышать ответ. Он и так видел его на лице своей дочери. - Малалып! Как ты посмела? Еще один удар по лицу, из рассеченной отцовским перстнем губы девушки побежала кровь. - Никуда ты не пойдешь! Под суд тебя отдам.
Сердце Микаэлы замерло. Цыганский суд. Самое страшное, что может случится с цыганом. Суд. Жестокий и беспощадный. Где нет прощения тому, кто нарушает цыганские законы. А она нарушила два: лишилась девственности и связалась с гаджо. По цыганским законам за такое ее могут приговорить к пожизненному исполнению обязанностей малалып.
- А гаджо твоего убью - продолжил Баро.
- Нонэ, доде. Нонэ. Я тебя умоляю... - заплакала Микаэла и бросилась в ноги отцу. Сердце билось в неистовом ритме. Вот она. Беда. Та беда, что пророчила старая ведьма.- Лучше отдай меня под суд. Его не трогай! Я тебя умоляю!
Долго молча смотрел Баро на свою дочь. Наконец сказал:
- Уходи! Уходи прочь отсюда. Не дочь ты мне больше. А если надумаешь вернуться - назад не приму. Прокляну. - Баро пнул, лежавшую перед ним девушку, как собаку, что попалась на дороге, и, переступив через нее, не оглядываясь пошел к своей кибитке.
Оторопевшие цыгане молча в ужасе смотрели на Микаэлу. Девушка медленно поднялась с земли. Никто не заговорил с ней, не подал руки, чтобы помочь. Больше она не была одной из них. Она была чужой. Сердце ее охватила печаль.
Медленно девушка побрела прочь. Голова болела ужасно. Раненая губа саднила. Из глаз капали слезы, тонкими дорожками сбегая по лицу.