Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу!

Лена, привет!

Рада, что книга нравится! Про героев мне уже говорили, что их образы бледноваты, я постаралась добавить эпизоды, которые показывают их характер... Надеюсь, в следующей главе они раскроются окончательно!
_________________

 » Глава девятая

Лёгкий теплый ветерок, пробегая по степи, неспешно колыхал бескрайнее разнотравье, в преддверии близившейся осени уже начинающее кое-где желтеть, - лето в Сейнэ, в отличие от его северного соседа, выдалось по обыкновению знойным и жарким. Яркое солнце, поднимаясь все выше и выше по небосводу, обнимало степь своими золотистыми лучами, и объятия эти становились с каждым часом все горячей.
Вот один из лучей проник на маленькую прогалину, вытоптанную среди высоких стеблей источающей горьковатый аромат степной травы, где крепко спали в изнеможении упавшие здесь накануне мужчина и женщина. Он скользнул по их невероятно грязной одежде, усталым испачканным лицам, единственной чудом уцелевшей котомке и на миг задержался на растрёпанной светловолосой женской голове, которая на ней покоилась, - чтобы приласкать её с той нежностью, на которую способен лишь солнечный свет.

Вскоре теплое прикосновение луча заставило Лэйсу пробудиться. Приоткрыв на мгновение глаза, она тут же их зажмурила, не в силах выносить слишком яркий для них свет, и еще некоторое время лежала, пребывая в полудреме: опустив веки и наслаждаясь давно забытой радостью - греться на солнышке...
Окончательно её разбудил тихий стон, раздавшийся рядом. Резко смахнув остатки сна, молодая женщина приподнялась на локте, с тревогой глядя на лежавшего рядом мужчину.

...Мартьену снился дядька Гьеф. Старик спрашивал, куда это Мартьен, лоботряс и бездельник, подевал его лампу, - а молодой человек во сне никак не мог этого вспомнить и, как бывало в далеком детстве, отчаянно смущаясь, что-то невнятно бормотал в свое оправдание...
- А ведь ей цены не было! Со старых времен осталась, я ее здесь нашел... Еле разобрался, в чем там хитрость... А ты ее взял, да и потерял! - сокрушался старый рудокоп, повторяя историю, которую так любил вспоминать. - Вот и доверяй тебе что, раздолбаю...
- Прости меня, дядя Гьеф!..

Он неожиданно проснулся - и обнаружил, что Лэйса осторожно гладит его по голове, тихо шепча что-то успокаивающее.
- Ты стонал во сне и метался, - проговорила она, смущенно убирая руки. - Приснилось плохое, да?
- Старый Гьеф ругал меня за потерю своей лампы, - грустно улыбнулся в ответ молодой человек. - Называл раздолбаем... Наверное, так оно и есть.
Мартьен все еще никак не мог свыкнуться с мыслью, что старик, всегда бывший ему почти как родной дедушка, - мёртв, и уже никогда не произнесёт со своей неповторимой интонацией: "Эх, Март, шалопай..." Трудно было себе представить, что Гьеф, всегда находящий для всех слова поддержки или утешения, к которому все члены большой подземной "семьи" всегда прибегали за помощью в трудную минуту; что этот мудрый старец, проживший долгую жизнь и помнивший сотни разных историй, веселых и грустных; что этот добрый человек, бывший ему старшим другом и учителем, сейчас лежит в Зале Мёртвых, такой далёкий от всех бед и горестей, земных и подземных, и тело его давно уже окоченело...
Они помолчали, вспоминая старика. Лэйса знала его совсем недолго, но его смерть тоже показалась ей ужасной ошибкой, непоправимым, до боли печальным событием.
Наконец Мартьен отвлекся от своих невеселых мыслей. Солнце, светившее над его головой, и бескрайнее море шуршащей от лёгкого дыхания тёплого ветерка травы упрямо напоминали, что жизнь продолжается, и что она - прекрасна, хотя и так коротка... Его взгляд упал на лежавшую рядом с ним замызганную, похудевшую, но всё равно такую дорогую ему женщину. Он был жив, и она тоже, - и это можно было считать счастьем...
Мартьен протянул руки и обнял свою спутницу. В ответ она прижалась к нему изо всех сил. Их губы встретились, и поцелуй стал таким же естественным, как вздох. Жизнь торжествовала свою победу над смертью, и чудесно спасшиеся мужчина и женщина сейчас торжествовали вместе с ней, радостно подчиняясь властному зову природы...
Некоторое время они вообще не могли ни о чем думать, полностью поглощенные друг другом. Обострённые пережитой опасностью чувства захлёстывали их, даря необыкновенные ощущения, близкие к абсолютному счастью...

Наконец Лэйса словно бы пришла в себя. В её мозгу молнией сверкнула мысль о муже и о собственном статусе. Измена почиталась древними законами Альдэ, в которых она была воспитана, тягчайшим преступлением, а титул альдийской принцессы обязывал её ставить интересы государства превыше собственных чувств. И хотя всё пережитое за последние дни, казалось бы, должно было отодвинуть любые условности на задний план, жизненные принципы, впитанные с материнским молоком, были по-прежнему крепки и продолжали удерживать Лэйсу в своих тисках.
Мартьен был достаточно чутким и внимательным любовником, чтобы сразу заметить, что молодая женщина вдруг напряглась и замерла в его объятиях, - словно бы вдруг вспомнив что-то важное. Он тоже замер и с тревогой заглянул ей в лицо, отметив, что её глаза были в отчаянии зажмурены...
- Лэйса?.. - в его тихом голосе прозвучала забота и нескрываемая нежность.
Когда она открыла глаза, в них плескались обреченность и мольба:
- Мартьен... Пойми, пожалуйста... прости... Я не могу. Я - замужем!

Что-то такое он и предполагал, когда впервые увидел её короткие волосы: или замужем, или вдова. Но для него это не казалось таким уж значительным препятствием. Сейчас, во время войны, взгляды и ценности людей изменились, и то, что было неоспоримой истиной века и десятилетия назад, ныне сплошь и рядом отрицалось. Сколько семей было разрушено войной, сколько женщин, презрев обычаи, жило теперь с кем попало, - лишь бы выжить, - давно забыв о мужчинах, с которыми они когда-то были связаны священными узами; сколько мужчин добровольно отказались от радостей брака, справедливо сочтя их несовместимыми с полной опасностей жизнью, которую всё та же война вынуждала их вести?
- Замужем? И где же был твой муж, когда ты погибала в подземельях? Где он был, когда ты шла одна по дорогам? Что он сделал для того, чтобы ты хранила ему верность? - голос молодого человека был тих и спокоен, но в нём чувствовалась скрытая злость.
Лэйса вздохнула. Она не могла сейчас ничего объяснить этому человеку - хотя и была неоднократно обязана ему своим спасением, а значит, он имел право знать правду... Но истина была слишком невероятна... и страшна. Теперь, избавившись от одной, непосредственной угрозы - опасности погибнуть в подземельях, - Лэйса сразу вспомнила и о другой, продолжавшей висеть над ней: муж, несомненно, продолжал разыскивать её, и близкие ей люди были его заложниками. Она попала в желанное ей Сейнэ, - но это ещё не было концом пути. Теперь она должна была достигнуть Аль-Шапоры и там найти поддержку - где и у кого, еще предстояло узнать, сейчас она слабо себе это представляла, - но до этого она, однозначно, продолжала находиться в неустойчивом положении бесправной беглянки, опасном не только для неё самой, но - и еще более - для тех, кто попытался бы ей помочь...
…Не говоря уже о том, что молодой горняк - пусть даже он был смелее и порядочнее, чем многие дворяне – никогда не смог бы стать парой для альдийской принцессы…

Поэтому сейчас ей предстояло сделать то, что было для неё самым большим испытанием.
- Мартьен, - она с мольбой посмотрела на своего спутника. - Мартьен...
Это имя уже давно не было для нее просто набором звуков, обозначающим некоего случайно знакомого человека, - оно превратилось в путеводную нить, в источник надежды, который маленьким солнцем согревал ей душу, и одно лишь произнесение которого придавало сил и дарило непонятную радость...
Собравшись с духом, она постаралась хоть как-то ему всё объяснить.
- Понимаешь, я попала в слишком сложную ситуацию. Я... я не имею права сама распоряжаться своей жизнью, и у меня есть долг... который я должна исполнить... И я не могу... не могу быть с тобой - и ни с кем другим - пока жив мой муж! Я не могу, понимаешь? - в голосе молодой женщины звучало такое отчаяние, которое не оставляло места для сомнений в её искренности. - Прости, пожалуйста, - через мгновение добавила она и замолчала, потерянно опустив взгляд.

Мартьен вздохнул и, сделав над собой определённое усилие, осторожно выпустил молодую женщину из объятий и откинулся спиной на траву. Он с трудом мог представить причины, заставляющие Лэйсу хранить верность непонятному мужу. Единственное, что можно было предположить, - это то, что он находится где-то в плену или в тюрьме, и она еще не потеряла шансов увидеть его живым... Но во всей этой истории было что-то недосказанное, что раздражало молодого человека. Однако в любом случае он чувствовал себя обязанным, насколько это возможно, помочь Лэйсе - хотя бы в благодарность за то, что она спасала ему жизнь там, под землёй... К тому же, он видел, что она сейчас тоже по-настоящему страдала, - и ему было ее просто жаль... А какие ещё чувства он к ней испытывал, молодой искатель приключений сейчас не стал бы пытаться сформулировать даже перед самим собой.
- Ладно, Лэйса, я не буду задавать тебе никаких вопросов, хотя и хотелось бы, - произнёс он, задумчиво покусывая травинку и глядя в небо, по которому не спеша ползло маленькое белое облачко. - Жаль, конечно, что я так и не заслужил твоего доверия в такой степени, чтобы ты рассказала мне всё сама... Но, тем не менее, я хочу тебе сказать, что ты можешь всецело рассчитывать на мою помощь, потому что... - он призадумался. - В общем, не важно... Хотя бы потому, что ты спасла мне жизнь, вытащив тогда из воды. Я уважаю твои чувства... так что, пожалуйста, забудь о том, что сейчас произошло.
Он перевёл взгляд на молодую женщину, сидевшую подле него, и постарался как можно мягче улыбнуться ей:
- Я хочу по крайней мере проводить тебя до тех мест, где ты окажешься в безопасности. Ты согласна принять мою помощь?

Лэйса с облегчением вздохнула, её лицо просветлело. Она ласково и осторожно дотронулась до плеча Мартьена:
- Спасибо! Я так не хотела, чтобы ты обиделся! Ты... ты очень хороший человек!..
Мгновение помолчав, она добавила:
- Я окажусь в безопасности, когда достигну Аль-Шапоры.
В этом она не сомневалась.

Наступил вечер, и обжигающий белый шар солнца, весь день грозившего поджарить путников своими палящими лучами, превратился в просвечивающую сквозь закатные облака красноватую полусферу, чьи лучи нежно золотили мир мягким светом. В этот час на дорогу, ведшую с северных окраин Сейнэ в её центральные земли, а если говорить точнее, - от форта Сэирмэ к торговому городу Риоме - вышли два человека, мужчина и женщина. Оба были одинаково светловолосыми, одинаково худощавыми и были одеты в одинаково грязную, потрепанную одежду. Медленно, чтобы сберечь и без того сбитые ноги, они пошли по обочине.
Так далеко в страну, чей язык и обычаи были ему почти незнакомы, Мартьен никогда еще не забирался, поэтому сейчас вынужден был полностью положиться на знания своей спутницы, - которая планировала добраться до Риомы с каким-нибудь попутным торговым караваном, или, достигнув ближайшего селения, нанять там лошадей и повозку. А уж добраться до столицы из Риомы, по ее мнению, вообще не составляло никакого труда. Деньги у нее еще были, а присутствие Мартьена избавляло молодую женщину от опасений быть обманутой. В его присутствии она вообще почти ничего не опасалась...
Молодые люди успели пройти по дороге совсем немного, когда сзади послышался стук копыт.
- Ну вот, кажется, и караван, - Лэйса радостно улыбнулась Мартьену.
Однако тот не спешил пока разделять её чувства, терзаемый вполне естественными опасениями.
- Ты уверена... - молодой человек замолчал, пытаясь оформить свои опасения. - Лэйса, ты уверена, что здесь действительно торжествует закон? А даже если так, то у нас самих такой вид, который пробуждает подозрения. Как мы объясним свое появление здесь, на дороге, в лохмотьях - но при этом с золотой монетой в руке? Лично я на месте купцов непременно призадумался бы...
Но Лэйса лишь мотнула головой, озорно улыбнувшись. Сейчас, в предвкушении близкого отдыха, сулящего хоть и кратковременную, но передышку, в ней неожиданно проснулось то опасное, искромётное веселье, которое, казалось бы, должно было давно умереть:
- Мы скажем, что мы путешественники... учёные-исследователи из Аль-Шапорского университета! Представимся исследователями гор... пещер, минералов и руд... Вот увидишь, на нас еще будут смотреть с уважением, а может быть - даже не возьмут денег!!! Ведь мы - служители науки, которые рискуют жизнью ради новых знаний! Здесь, в Сейнэ, таких уважают! - с этими словами Лэйса выскочила на середину дороги, вглядываясь в появившихся вдали конников.
Мартьен смотрел на свою спутницу с сильным сомнением, совсем не разделяя её энтузиазма. В отличие от неё, ему было не по себе. Как человек, выросший в окружении постоянных опасностей, чье собственной положение всегда было достаточно шатким и неопределённым, он с детства привык быть очень осторожным, и этот её неожиданный порыв сейчас казался ему безрассудством. Как можно вот так полностью доверяться неизвестным людям? Тем более здесь, в стране, добрые слова о которой он слышал на своем веку пока что только от одного человека... кстати, от неё - от этой вот загадочной особы, которая сейчас чуть ли не приплясывала на дороге, с нетерпением ожидая приближения каравана... Гораздо более простым, логичным и безопасным ему казалось добраться до ближайшего селения самостоятельно, пешком, а уж там, действуя по обстоятельствам, искать более удобный способ перемещения. Молодой человек с тоской взглянул на высокие ковыли, простиравшиеся по обе стороны от дороги - там вполне можно было спрятаться. Но Лэйсу, стоявшую посреди дороги и вовсю размахивающую рукой, несомненно, уже заметили. Снедаемый тревогой, он тоже вышел на середину тракта.
Всадники приблизились неожиданно быстро, и вскоре стало видно, что это был совсем не торговый караван, а отряд пограничного дозора - человек десять-двенадцать мужчин, одетых в черную с красным и серебром форму сейнийской армии. С ними было двое в штатском.
Лэйса медленно опустила руку. Ей словно бы передались нехорошие предчувствия Мартьена. Эйфория прошла, и лицо молодой женщины посерьезнело.
Приблизившись к путникам, отряд замедлил ход и, подчиняясь командам офицера, остановился, взяв их в кольцо. Замершая Лэйса увидела, как один из мужчин в штатском, приблизившись к офицеру, прошептал что-то тому на ухо. Затем его взгляд переместился на молодую женщину - и она узнала в нём графа Реола рэ-Бэркона, называемого в народе Альдэ Кровопийцей, - доверенное лицо своего мужа.

Кровопийца тоже узнал её. Его чёрные глаза сверкнули торжеством из-под кустистых бровей, а из зарослей черной бороды показались обнажившиеся в самодовольной улыбке крепкие желтые зубы, - чисто тэрская внешность рэ-Бэркона вполне соответствовала его прозвищу. Когда он заговорил, в его голосе звучало нескрываемое удовольствие, смешанное с чувством собственного превосходства:
- Как я рад видеть вас вновь, моя госпожа... Моя прекрасная госпожа! - с сарказмом добавил он, оценивающе разглядывая её. - Какая неожиданная встреча! Волшебно, вы не находите? - рэ-Бэркон легко, несмотря на свое довольно-таки массивное телосложение, соскочил с коня и с кошачьей грацией направился к ней.
Лэйса чувствовала себя кроликом на тарелке перед удавом. Но сейчас её главной задачей было не показать врагу своего страха и не дать ему почувствовать свою власть над ней. Молодая женщина ненавидела и боялась Кровопийцу чуть ли не больше, чем всех остальных прихвостней своего супруга, вместе взятых... но она пока что еще была принцессой Альдэ, законной наследницей престола Империи, - а он всего лишь слугой её мужа, пусть и высокопоставленным.
Дщерь древних королей собрала свою волю в кулак и, глядя в лицо врагу, отозвалась:
- Вы, как всегда, остроумны, граф. - Она не улыбалась, но лицо её было спокойным, а голос - таким же ровным и безмятежным, как если бы она сидела на приеме в тронном зале дворца в Ву-Тэре, а не стояла на пыльной дороге чужой страны...
- И даже радость от встречи со своею госпожой, чудом спасшейся из лап коварных похитителей, не лишила вассала моего мужа галантности... - продолжала она. - Однако, надеюсь, вы видите, насколько я утомлена и нуждаюсь в отдыхе? Я чуть не погибла за то время, что вы искали меня! Где-то здесь поблизости, несомненно, должен найтись постоялый двор, в котором я смогу восстановить силы... перед тем, как отправиться, наконец, в вашем сопровождении к моему драгоценному супругу...
Лэйса царственно улыбнулась, - вложив в эту улыбку, как и в предшествующие ей слова, все свои силы и волю. В голове у неё билась единственная мысль: она не должна выпускать инициативу из своих рук. Не должна! Она заставит его смириться с тем фактом, что она была похищена, а не бежала из страны - и это будет означать, что она по-прежнему его госпожа - а не пленница. В противном случае... Нет, об этом сейчас она не может даже думать!

Усилия молодой женщины не пропали втуне. Весь отряд на мгновение замолк, - изумленно наблюдая превращение замызганной бродяжки в королеву, - а потом по цепи воинов пробежал чуть слышный потрясенный шепот. Это было невероятно, - но что-то поистине королевское в речи и поведении стоящей перед ними странницы неуловимо преобразило её, не оставив даже возможности сомневаться в её подлинном статусе. Царственный голос и осанка не позволял более замечать грязные разводы на лице, загрубевшие руки и превратившуюся в лохмотья одежду. На дороге стояла королева и даже солдаты Сейнэ почувствовали это.
Рэ-Бэркон отвёл глаза. Он тоже был несколько обескуражен и понимал, что не имеет права сейчас выяснять у принцессы подробности её исчезновения из столицы - крайне подозрительного исчезновения, не до конца похожего на похищения. Вся эта история прояснится, лишь когда наследница престола будет доставлена обратно в Ву-Тэру...
Взгляд рэ-Бэркона упал на спутника принцессы, дотоле неприметно стоявшего чуть в стороне от неё. Бежать ему было некуда, он понимал это и сейчас спокойно стоял, отрешенно глядя мимо солдат куда-то вдаль.

Принцесса. Он слышал о девушке, дочери эмигрантов, приехавшей из Сейнэ, чтобы занять древний престол Империи, но почему-то представлял эту авантюристку, - вышедшую замуж за кровавого тирана, лишь бы приблизиться к вожделенной короне, - маленькой, смазливой и черноволосой, как все сейнийки, А почему он представлял ее так - и сам не смог бы теперь объяснить.
Регина Лаиса Гриэльд. Лэйса. Как просто, как безумно просто! Она ведь даже практически назвала свое имя - однако ему и во сне не могло бы присниться... Да, он понимал, что она не из простой семьи, но то, что незнакомка могла оказаться претенденткой на престол... И зачем ей вообще понадобилось тайно покидать страну – ведь она уже почти достигла своей цели – стать императрицей? Интересно, а она догадывалась, кто он такой?...
"Но, Пёс, до чего же всё-таки обидно погибать вот так - после всех опасностей, пройденных под землей, так нелепо попасть в лапы к..." - Мартьен не успел додумать, ибо голос рэ-Бэркона, обращенный к нему, заставил молодого человека обернуться.
- А вот это уж - встреча так встреча, - голос вельможи, прозванного Кровопийцей, дрожал от возбуждения. Он едва верил своим глазам. - Вы ли это, милорд Мартиан рэ-Кор?
- Он самый... - светским тоном отозвался молодой человек и, окинув рэ-Бэркона презрительным взглядом с головы до пят, неожиданно плюнул ему под ноги. - Но не буду врать, что рад нашей встрече, граф Кровопийца.

"Как же я не догадалась!.. Как я не узнала! Эти благородные манеры, которые не могла скрыть даже напускная небрежность... и прекрасные черты лица – как на старых альдийских портретах…"
Ногти Лэйсы до крови впивались ей в ладони, но лицо оставалось по-прежнему бесстрастным - только побледнело чуть-чуть, но под слоем грязи это было не заметно.
"Почему я не поняла?!.."
...Мартиан рэ-Кор. Младший сын убитого два года назад назад императора Тэры Корсида II, рожденный его второй женой, коренной альдийкой по происхождению, представительницей одного из чудом уцелевших в Тэре благородных альдийских семей. После смерти двух своих старших братьев, сыновей покойного императора от первой жены, - законный наследник престола, согласно тэрским обычаям.
Еще один законный наследник - а, следовательно, злейший враг Корилада.

Замершая от ужаса Лэйса словно во сне увидела, как побагровевший от нанесенного оскорбления рэ-Бэркон поднимает руку и со всего размаху отвешивает стоящему перед ним светловолосому молодому человеку пощёчину. Тот вздрагивает от удара, мгновение стоит неподвижно и внезапно, - так стремительно, что никто не успевает остановить его, - бросается на графа. И вот они оба уже катятся, сцепившись, по дорожной пыли...
Подчиняясь резкой команде своего офицера, несколько сейнийских солдат быстро спешились и кинулись на подмогу графу. Через несколько мгновений они крепко держали светловолосого чужеземца, и озлобленный рэ-Бэркон принялся методично избивать лишенного возможности сопротивляться давнего врага.

...Брак с альдийкой вызвал неодобрение у большинства приближенных покойного императора. "Ну понравилась государю белобрысая девица, ну поразвлёкся он с нею - но зачем жениться-то? - гласило придворное мнение. - Тем более, что одна жена у него уже есть - родовитая тэрка Зинзия, подарившая империи двух маленьких принцев".
Но то ли красавица-блондинка Альмена действительно запала в сердце Корсиду Кровавому, то ли император хотел таким образом обезопасить своего будущего ребенка, но он женился на ней - вторым браком, что в те времена встречалось уже достаточно редко, и не особенно одобрялось даже тэрскими ревнителями традиций. Впрочем, через некоторое время, под влиянием первой жены и её родственников, Корсид все же осознал неправильность своего поступка, но менять статус своей второй жены не стал, а лишь отправил ее вместе с маленьким сыном в отдаленное имение на юго-западе страны, вблизи от гор Снежного Барса.
Там, в бедном поместье вдали от столицы, и вырос принц Мартиан. Матери, - хотя и любившей его своеобразной любовью, - никогда не было до него дела. С каждым прожитым годом она все больше времени проводила в размышлениях и молитвах, а ребенок был для нее постоянным напоминанием о шаткости собственного положения в этом мире. Очень быстро эту шаткость осознал и мальчик. Он вообще рос не по годам смышленым ребенком. Воспитатели радовались его уму - но огорчались безалаберности и непоседливости.
С юных лет мальчик много времени проводил с деревенскими детьми, а когда чуть подрос - и вообще стал надолго пропадать из дома. Возвращался он обычно через день-два, весь в грязи и синяках. Никакие угрозы и увещевания со стороны матери не действовали на него, и вскоре она окончательно махнула на сына рукой, позволив ему рисковать собой сколько угодно. Она знала, что жизнь его в любом случае не будет долгой: умрет Корсид - и его сыновья от первой жены не станут церемониться ни с младшим братом, ни с его матерью...
Когда Мартьену исполнилось семнадцать лет, император пожелал взглянуть на своего младшего сына и юный принц был привезен ко двору, где прожил два года, ставшие для него временем тяжелых испытаний. Мартьен не любил дворцовый этикет, ему были чужды светские условности и правила, ему претили лицемерие, продажность и корыстолюбие, пышным цветом процветавшие при дворе его отца. Он терпеть не мог большинство придворных, и не считал нужным скрывать свое презрение к ним. В результате за два года он приобрел множество могущественных врагов, которых останавливал от решительных действий только страх перед его отцом.
Но однажды произошел случай, после которого Корсид был вынужден отправить своего отпрыска обратно в поместье, - от греха подальше. Причиной этому послужила дуэль, на которую Мартьен вызвал брата императрицы Зинзии, графа Реола рэ-Бэркона, в запале прилюдно обозвавшего непотребным словом его мать. Гибкий и подвижный, молодой принц оказался великолепным фехтовальщиком и легко победил довольно таки тяжеловесного графа. Но Мартиан допустил ошибку - вместо того, чтобы убить обидчика, он пощадил его, заставив прилюдно принести извинения. Позору графа было немало свидетелей... Такого оскорбления рэ-Бэркон простить не мог и дал себе зарок когда-нибудь жестоко отомстить унизившему ему малолетке. Целых два года, прошедшие со времени смерти императора Корсида, рэ-Бэркон повсюду искал своего врага. Искали его и многие другие могущественные недруги - ибо после смерти Корсида II и его сыновей Мартиан был первым претендентом на престол. Но после смерти своей матери, тихо скончавшейся во сне за несколько недель до убийства императора и начавшейся вслед за ним гражданской войны, юный принц куда-то бесследно пропал и остальные претенденты через некоторое время скинули его со счетов, сочтя погибшим. И кто же мог предположить, что он в буквальном смысле этого выражения "ушел в тень", примкнув к сообществу вольных рудокопов - своих давних друзей, - и вел жизнь искателя приключений в знакомых ему с детства древних подземельях...

- Жаль прерывать вас, граф, но, надеюсь, вы понимаете, что подарок, который я приготовила моему драгоценному супругу, надо доставить к нему живым? - непривычно властный голос Регины Лаисы едва просочился через багровую пелену ненависти, затянувшую сознание рэ-Бэркона, увлеченного расправой с давним недругом.
Кровопийца, нанеся еще несколько болезненных пинков своему беспомощному противнику, наконец, отвлекся и медленно повернулся к супруге своего господина. Она выглядела вполне удовлетворенной и по-прежнему сохраняла королевскую величественность и спокойствие. Промелькнувшее было где-то по краю сознания графа подозрение, касающееся возможного сговора между исчезнувшей при загадочных обстоятельствах наследницей престола и мятежным принцем, так и не успело сформироваться, развеянное ледяным спокойствием её голоса:
- Я уверена, граф, мой супруг еще предоставит вам возможность расправиться с нашим общим врагом, но не лишайте и его этого удовольствия... - краем глаза Лэйса заметила, как Мартьен, отпущенный солдатами, медленно осел в дорожную пыль, но усилием воли заставила себя смотреть не на него, а в глаза графу. - А сейчас, граф, мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили о том, что я утомлена и нуждаюсь в отдыхе...
Рэ-Бэркон был вынужден признать правоту каждого её слова и повиноваться им. Пёс, а ведь раньше он и не замечал в жене своего господина этой властности - в присутствии мужа она всегда казалась ему забитой серой мышкой, не способной на решительные поступки. Ладно, пускай Корилад сам разбирается со своей супругой, а сейчас его дело - доставить её к нему.
- Надеюсь, вы сможете сами держаться в седле, моя госпожа? - как ни странно, но в голосе графа уже не чувствовалось издёвки.
Получив утвердительный ответ, рэ-Бэркон скомандовал солдатам, махнув рукой в сторону до крови избитого Мартьена, неподвижно лежащего на дороге:
- Подберите эту падаль. Да проследите, чтобы он не издох окончательно по пути!
Сейнийский офицер кивком головы подтвердил приказ тэра, и через несколько минут пополнившийся отряд развернулся и, взметая за собой тучи пыли, поскакал в сторону форта.
_________________

 » Глава десятая

По-южному темная ночь опустилась на Сейнэ по обыкновению быстро. На черном бархате неба зажглись светлые точки звёзд и засиял чистым белым светом тонкий серпик недавно родившейся луны.
В ночной темноте смутно чернели башни форта Сэирмэ, где светилось лишь несколько одиноких окон. Медленно прохаживались по стенам дозорные, время от времени поёживаясь под порывами холодного ветра, налетавшего с гор, у самых отрогов которых и стоял форт. Вокруг было тихо, лишь бессонные цикады по-прежнему трещали в степи, и этот звук на фоне ночной тишины казался гораздо более громким, чем днем.
На втором этаже одной из башен, в просторной комнате, обставленной с достаточной даже для коронованной особы роскошью, на краешке широкой постели, застеленной атласными простынями, сидела молодая женщина в легком белом платье, подаренном ей женой коменданта. Несколькими часами ранее ее привез в форт отряд сейнийской пограничной стражи в сопровождении тэрского вельможи, неделей ранее прибывшего с небольшим эскортом в форт. После продолжительного приватного разговора с комендантом этот вельможа стал пользоваться здесь большими привилегиями и ежедневно ездил вместе с пограничными отрядами в дозор.

Светлые волосы Лэйсы, после мытья вновь ставшие мягкими и шелковистыми, падали ей на лицо, почти закрывая его. Она сидела, подперев голову руками и в глубокой задумчивости глядела прямо перед собой. Рэ-Бэркон хотел вечером поговорить с ней, но она не приняла его, сославшись на сильную усталость. Наверное, это было ошибкой - теперь он точно что-нибудь заподозрит и удвоит свою бдительность. Но беглая супруга принца Корилада не была уверена в том, что сможет рассказать Кровопийце достаточно убедительную историю. Она вообще поражалась тому, как смогла до сих пор не выдать себя. А еще Лэйса была готова самыми страшными словами проклинать свою глупость, заставившую её выйти на дорогу, поверив в то, что в Сейнэ она в безопасности... Естественно, Корилад догадался - или вызнал у её спутников, захваченных им, хотя в это верить не хотелось, - куда она скорее всего направится. И отрядил туда своего верного слугу, чтобы перехватить её, если ей всё-таки удастся как-то миновать перевал. Три из четырёх тэрских рудников в горах Снежного Барса, и несколько островов в океане, считавшихся до этого спорной территорией, были обещаны королю Сейнэ в обмен на обещание вернуть принцессу, если она объявится на своей прежней родине. Корилад слишком поздно понял ценность своей супруги, а осознав её, уже не стал мелочиться. Альдийская принцесса была главным козырем в его игре за престол, и он должен был вернуть её обратно любой ценой.
И как можно скорее.

Теперь её под охраной отвезут в Ву-Тэру... а уж там супруг непременно придумает сообразное её проступку наказание. Но не это сейчас пугало молодую женщину - хотя гнев супруга всегда был страшен ей до дрожи. И даже не то, что из-за ее безумного поступка империя понесла такой огромный ущерб. Молодая женщина сейчас понимала, что остававшаяся в Аль-Шапоре семья не одобрила бы её бегство от мужа, и обвинила бы в малодушии, назвав недостойной той великой миссии, которую они хотели на нее возложить – стать правительницей земель своих предков и вновь привести их к величию и славе. Гораздо сильнее сейчас Лэйсу волновало то, что из-за её беспечности пострадает Мартьен. Мысль о том, что лишь она, она одна виновна в том, что с ним случилось, была нестерпима. Ценой неожиданно удавшейся хитрости ей удалось отсрочить расправу над ним. Но если она срочно что-то не придумает, его судьба будет ещё страшнее - принц Корилад был изобретателен в жестокостях над своими врагами.
Лэйса чувствовала, что действовать надо немедля, сейчас, пока рэ-Бэркон пребывает еще в эйфории от своего неожиданного везения, позволившего ему захватить одновременно и пропавшую принцессу, и своего давнего врага. Потому что стоит лишь графу призадуматься, и его изощренный ум подскажет ему истинную подоплеку её поступков.
Это могло случиться в любой момент.
И тогда она уже совсем ничего не сможет сделать для Мартьена...

В отчаянии зажмурив глаза, Лэйса обратилась с горячей молитвой ко всем Высшим силам разом, - прося подсказать, что же ей делать. Её рука по привычке сжала в кулаке маленький замшевый мешочек, который принцесса с детства носила на груди...
Там лежали священные для неё предметы: крошечная серебряная фигурка Матушки-лисицы - древней покровительницы племени вольпи, почитаемой в Альдэ с незапамятных времен дремучего язычества; старинный перстень-печатка - знак принадлежности к королевскому роду, доставшийся ей по наследству от матери и являющийся символом неоспоримой королевской власти, - который должен был, по идее, вызывать трепет и благоговение у любого подданного Альдэ...
А еще в мешочке лежал камушек, который Мартьен несколько дней назад выковырял для нее из стены в пещере.
Нащупав его сквозь тонкую замшу, молодая женщина почувствовала, что сейчас разрыдается. И она не смогла бы от этого удержаться, если бы ее тонкие пальцы не почувствовали внутри мешочка еще один предмет.
Кристалл, подаренный старой Шэрой! Как она могла забыть!
Лэйса в волнение вскочила с постели, потом вновь села и осторожно принялась распутывать туго затянутые завязки мешочка. Через несколько мгновений его содержимое оказалось у нее на ладони. Перстень и кулон-лисица тут же были отправлены обратно, камушек - после недолгой заминки - тоже, и в руках у Лэйсы остался лишь подарок старой каррийки, бережно залепленный в воск, - во избежание случайного попадания воды, которая могла растворить его. В памяти молодой женщины живо всплыла сцена годичной давности:

- Возьми это, - старая каррийка, чье лицо было изборождено морщинами, как печеное яблоко, протягивала ей некий маленький невзрачный комочек. - Это яд, очень, очень быстрый.
- Но зачем? - рука Лэйсы, уже было потянувшаяся за непонятным предметом, отпрянула. - Ты хочешь сказать, что мне может пригодиться...
- Нет. Менее всего я хочу, чтобы тебе пришлось им воспользоваться, - голос старухи, взрастившей когда-то мать Лэйсы и надолго пережившей свою воспитанницу, был строг и печален. Лэйса не любила, когда она говорила так.. - Я всего лишь хочу сказать, что иногда мгновенная смерть лучше долгой и мучительной. Пусть он всегда будет при тебе. Но не говори о нём никому...
Старуха помолчала, а потом тихо и задумчиво продолжила:
- Кристалл скрыт воском, и так же твое будущее скрыто от меня. Но, увы, я знаю, что однажды ты снимешь воск...

Лэйса помнила, как побежали тогда у нее по коже мурашки, но она всё-таки взяла страшный подарок и спрятала его в мешочке на груди. Это произошло за два дня до её отъезда из Аль-Шапоры, и вскоре хлопоты, связанные с путешествием, заставили её забыть о кристалле. Она не вспоминала о нём вплоть до сегодняшнего момента... Может быть, это было и к лучшему - отчаяние и тоска, ставшие неразлучными с ней за время жизни в столице северной империи, могли подтолкнуть её к необдуманному роковому решению...
Но чем кристалл яда мог помочь ей сейчас?.. Однако Лэйса уже знала ответ.

...Открыв дверь, ведущую в отведенные ей покои, молодая женщина властным тоном потребовала у охранявших ее сейнийских солдат принести ей вина. Караульные переглянулись. Сердце Лэйсы пропустило один удар... но вот, всего лишь через мгновение, показавшееся молодой женщине долгим, как вечность, один из них с привычной для подневольного человека покорностью отправился выполнять приказ именитой гостьи. Лэйса удалилась к себе.
Через некоторое время раздался стук в дверь и солдат с коротким поклоном вручил ей бутыль с темно-красной жидкостью, предварительно умелым движением раскупорив её. Принцесса благосклонно улыбнулась:
- Благодарю. Я оставлю немного вам...
Знал бы он, чего ей стоила эта улыбка.
Лэйса налила себе бокал вина, залпом выпила, не обращая особого внимания на великолепный вкус и букет, - в Сейнэ знали толк в виноградарстве. Затем налила еще один, но пить не стала, а поставила на столик. Еще некоторое количество - о ужас! - вылила в ночной горшок. В бутылке осталось чуть меньше половины. Теперь наступил решающий момент.
Недрогнувшей рукой принцесса счистила с кристалла слой воска, опустила его в бутылку и интуитивно вытерла руки о платье.
Как и предупреждала Шэра, яд растворился почти мгновенно. Некоторое время молодая женщина неподвижным взглядом глядела на сосуд с отравой, затем взяла со столика свой бокал и медленно выпила его содержимое - вновь, впрочем, не отметив ни вкуса, ни запаха благородного напитка, и даже не захмелев. Лишь теплая волна пробежала по телу, придав молодой женщине решимости. Некоторое время она просидела, задумчиво вертя в руках опустевший хрустальный кубок, затем осторожно вернула его на место и поднялась.
"Пора."
Держа наполовину опустевшую бутылку в руке, она вновь вышла из своих покоев. Солдаты, что-то негромко обсуждавшие между собой, при её появлении замолчали и вытянулись в струнку. (Впрочем, от внимания Лэйсы не ускользнул жадный взгляд, брошенный обоими на вино).
Альдийская принцесса улыбнулась и наигранно нетрезвым голосом произнесла:
- Служивые... Вы всё стоите?.. Какая скука, надо полагать... - она протянула им бутылку, с удовлетворением отметив, что оба солдата протянули к ней руки, - хотя один оказался проворнее.
- Возьмите. Я больше не хочу... - она сонно зевнула, изящно прикрыв рот ладонью.
Солдат, взявший бутылку, отхлебнул порядочный глоток и передал заветный сосуд другому. Тот тоже не стал деликатничать.
- Спасибо, добрая госпожа... - начал было первый. Но тут его лицо побагровело, и он судорожным движением поднес руки к горлу, а затем, покачнувшись, упал на каменный пол. В глазах второго мелькнул ужас, - но изменить свою судьбу он уже не мог. Лэйса успела подхватить выпавшую из его руки бутылку, - ей показалось, что звон бьющегося стекла прозвучал бы в ночной тишине слишком громко. Вино брызнуло ей на платье, но она даже не обратила на это внимания. Осторожно поставив почти пустую ёмкость в угол, молодая женщина бросила быстрый взгляд на лежащие у её ног тела. Затем, превозмогая нежелание прикасаться к покойнику, вытащила из ножен на поясе одного из мертвых солдат кинжал, после чего быстрыми шагами направилась к лестнице. По её предположениям, тюрьма должна была быть где-то внизу.

"Единственное, что меня оправдывает - они сами виноваты. По уставу, солдаты не должны распивать вино на посту". - Лэйса пыталась заглушить в себе чувство вины. Сейчас ей надо было сосредоточиться на другом, но это было сложно - перед ее внутренним взором постоянно вставали убитые ею люди. То, что она совершила сегодня, было холодным и расчетливым убийством. Это было гораздо хуже, чем тогда, в пещерах, - когда она обрушила на преследователей каменную плиту...
Лестница закончилась. Лэйса прошла по полутемному коридору, освещенному лишь редкими масляными светильниками. За поворотом обнаружилась еще одна лестница - она была вообще неосвещена, но для прошедшей через подземелья в горах Лэйсы это не стало препятствием, и её ноги уверенно пошли вниз по ступеням. И она даже не подумала о том, что они могут привести её не в тюрьму, а на какой-нибудь склад...
"...Как это страшно - смерть. Эти двое - они хотели лишь напиться вина, чтобы разогнать тоску ночного дежурства. Но вместо этого напиток веселья принес им смерть... Смерть..."

Впереди забрезжил слабый свет - на столе, за которым сидел дежурный, надзирающий за порядком в тюрьме, горели две свечи. Он заметил Лэйсу, шедшую босиком и без света, только тогда, когда её тень упала на стол.
Безмолвная фигура в белом платье, казалось, плыла по коридору. Солдата охватил суеверный ужас и он задал вопрос, придушенным шепотом:
- Кто? Кто идет?..
Ответ был прост и страшен:
- Смерть...
Именно так её и описывали в легендах: женщина в белом, приходящая за своей жертвой в полночный час, минуя при этом все стены и замки...
Вытаращив глаза, солдат схватился за грудь и начал хватать ртом воздух, но уже через несколько мгновений обмяк и медленно осел на стол. Недавно ему исполнилось пятьдесят, и у него было больное сердце...
Даже не удивившись своему неожиданному везению, Лэйса засунула за пояс кинжал, которым ей так и не пришлось воспользоваться. Наверное, к счастью для неё – наносить смертельные удары она не умела.
С трудом сняв с пояса несчастного надзирателя ключи, молодая женщина взяла в руку одну из стоявших на столе свечей и пошла по коридору к камерам.
Мартьен обнаружился в первой же из них. Он сидел на полу, уронив светловолосую голову на колени, прикованный к стене тяжелой цепью. Услышав скрип двери, молодой человек поднял голову. И не сразу поверил своим глазам.
Не думая уже больше ни о чем, Лэйса подбежала к нему и, приткнув свечу на полу у стенки, схватила за руки:
- Мартьен! Как ты себя чувствуешь? Ты сможешь идти? - она с тревогой заглянула ему в лицо.
Молодой человек приподнял руки, отягощенные железными кандалами, и легонько коснулся её волос.
- Лэйса... - тихо прошептал он. - А я-то сидел здесь и ругал тебя последними словами!
Молодая женщина тем временем торопливо подбирала ключ от цепи. Наконец он был найден и Мартьен, получив относительную свободу, смог встать и даже, скривившись от боли в богу, выпрямиться в полный рост. Лэйса подняла с пола свечу. Беглецы вышли в коридор.
- Куда дальше? - поинтересовался молодой человек.
- Не знаю, - честно призналась принцесса. - Но думаю, где-то в форте должен быть подземный ход...
Такая неопределенность совершенно не устраивала Мартьена. Но у него, по-видимому, оказался врожденный талант диверсанта. Быстро выпытав (при помощи кинжала и Лэйсы, служившей переводчицей) у случайно обнаруженного поблизости спящего сменщика суеверного надзирателя дорогу до подземного хода, Мартьен оставил его продолжать спать - но теперь уже вечным сном. Впоследствии Лэйса не могла вспомнить, как он смог все-таки провести свою спутницу к заветному выходу через полную солдат крепость и даже, несмотря на свои помятые рёбра, умудрился справиться по пути с двумя незадачливыми вояками, к несчастью для них, повстречавшимися ему на пути...
Подземный ход выводил к стекавшей с гор Снежного Барса реке, - той самой, чьи воды, прорвавшись во время землетрясения в подземные выработки, несколькими днями ранее чуть не погубили беглецов. И вот, менее чем через два часа после того, как Лэйса проникла в тюрьму, свежий воздух раннего утра коснулся лиц молодых людей. Они были на свободе.

- Ну и куда теперь, проводница? - оборачиваясь к Лэйсе, Мартьен неудачно повернулся, и из-за боли в сломанном ребре его улыбка получилась кривой. - Я уже говорил, что не знаю эту страну, так что теперь ведёшь ты!
Лэйса молчала, пытаясь сообразить, где же они находятся. Прямо перед ними несла свои чистые холодные воды горная речка, названия которой она не помнила. У воды росло несколько деревьев, в сени которых и пряталось отверстие подземного хода, а дальше, насколько хватало глаз, простиралась золотая сейнийская степь, над которой медленно восходило солнце.
- Наверное, стоит переправиться на ту сторону, - неуверенно пробормотала молодая женщина. Это было единственное, что пришло ей сейчас в голову.
- И как ты предлагаешь это сделать? Вплавь? - скептически осведомился Мартьен. Но оба понимали, что ледяная вода и быстрое течение не позволят им этого сделать.
Лэйса вздохнула:
- Я не знаю как, но здесь нам оставаться не стоит. В степи не скрыться. А на той стороне должен быть лес...
Подумав, Мартьен кивнул:
- Ты права. В степи нас найдут уже через несколько часов, а там у нас будут хоть какие-то шансы... Но лезть в воду здесь, где бешеное течение и, несомненно, полно острых камней на дне - безрассудство. Так что пойдем пока вдоль реки, быть может...
Он не договорил. С досадой поддев носком своего полуразвалившегося сапога мелкий камушек, принц отправил его в воду и тихо пробормотал:
- Эх, вот если бы вода не отрезала для нас подземелья...

Молодые люди отправились вдоль по берегу, стараясь двигаться насколько возможно быстро. Котомки теперь не отягощали их, - правда, взамен этого скорость замедляли отдающие болью при каждом резком движении рёбра Мартьена и исколотые острыми стеблями трав босые ступни Лэйсы. Время от времени оба они инстинктивно поглядывали назад, - чтобы проверить, нет ли еще за ними погони.
- Лэйса, можешь не вертеть головой, - когда они выйдут на наш след, мы их услышим. И это будет скоро...
Внезапная реплика Мартьена отдавала безнадёгой, а его голос был каким-то бесцветным. Похоже, отчаянность их положения и острая боль в спине заставили его подрастерять природный оптимизм.
- А так как брода на этой гадской реке нет, мы можем уже сейчас сесть и спокойно их дожидаться... Всё равно, по нашему следу не пройдёт только тупой... - с этими словами молодой человек остановился. На его бледном, как мел, лице, блестели капельки пота, а застывшие глаза смотрели в одну точку. Вдруг он пошатнулся и, если бы не Лэйса, упал бы. Как будто издалека, сквозь туман, до него донёсся испуганный голос спутницы:
- Мартьен! Что с тобой? Мартьен! Мартьен!!!

...Наверное, он потерял сознание - ибо через несколько мгновений обнаружил себя лежащим на траве. Его лица касалась холодная мокрая ткань - Лэйса успела сбегать вниз, к реке и, оторвав рукав от своего платья, намочила его ледяной водой и положила Мартьену на лоб. Это и привело его в чувства.
Открыв глаза, он увидел, что его голова покоится у Лэйсы на коленях, а сама она тихо рыдает, время от времени резко вытирая слёзы свободной рукой, - наверное, уже отчаялась увидеть его в живых. Грязная тряпка, в которую превратилось еще несколько часов назад бывшее модным и элегантным белое платье, едва прикрывало ее исцарапанные, исхудавшие голени. Какая, пёсья кость, принцесса!..
- Лэйса, - опасаясь пошевелиться, чтобы не вызвать новый приступ дурноты, позвал Мартьен.
Она убрала руку, заметила, что он открыл глаза - и тут же с неожиданной силой вцепилась в его плечо, чуть слышно повторяя:
- Мартьен! Только не умирай! Не умирай! Пожалуйста...
Молодой человек поморщился - от досады, не от боли. Не хотелось её огорчать, но...
- Я и сам не хочу, Лэйса, но, похоже, рэ-Бэркон меня вчера слишком хорошо отдубасил... Я сомневаюсь, что смогу встать, да и к чему это? Все равно от погони не скрыться... Они наверняка уже идут за нами.
Он снова прикрыл глаза, а когда открыл их, в его голосе звучала решимость.
- Уходи... принцесса. Ты уже больше ничем не сможешь мне помочь. Ты и так сделала все, что могла. Я знаю, они уже рядом. Брось меня... тогда возможно, ты сможешь спастись сама. Есть шанс, что тебя он не убьет, ведь...
Он не успел договорить. Лэйса неожиданно крепко выругалась на альдийском, и её ногти впились ему в руку:
- Мартьен, пёс тебя побери! А ещё урожденный принц! Хватит говорить! Вставай! Там, в сотне шагов - брод!
Она вдруг всхлипнула и, умоляюще посмотрев на него, прошептала:
- Не бросай меня! Пожалуйста! - её голос сорвался.
Мартьен вздохнул и, осторожно опершись рукой о землю, попытался подняться. К его удивлению, это у него получилось. Лэйса поддержала его. Переждав, пока перестанут плясать перед глазами цветные круги, молодой человек обернулся к принцессе:
- Хорошо. Я попытаюсь...

Брод действительно оказался менее, чем в сотне шагов. Вода бешено бурлила и пенилась, разбиваясь об огромные скользкие валуны, по которым вполне можно было перебраться на другой берег. Сделав над собой героическое усилие, два раза чуть не упав в воду, Мартьен всё же смог преодолеть реку. Лэйса перебежала по камням легко, как птичка.
- Теперь - туда, - чуть-чуть приободрившийся Мартьен указал в сторону темнеющего неподалеку леска.
Они прошли немного по мелководью - чтобы хоть как-то сбить с толку возможных преследователей, а когда ступни стало сводить от холода, вновь выбрались на берег и двинулись к лесу. И вскоре вместо сухой степной травы их ноги ступили на мягкий ковёр из лесного мха. Лес был не очень большим, но диким. Людских селений поблизости не было, и ничьи руки не собирали валяющийся в изобилии валежник, не рубили старые, достигшие неохватных размеров деревья, не собирали ягоды и грибы.
Беглецы стремились забраться как можно глубже в чащобу. Для этого им пришлось перебираться через бурелом, скатываться в овраги, и даже, увязая в зловонной жиже, шлепать через невесть откуда взявшееся болото... У Мартьена раскалывалась голова, плыли багровые круги перед глазами, и если бы не настойчивость Лэйсы, упорно тянувшей его за рукав и поддерживающей в особо трудные моменты, он бы рухнул, обессиленный, еще в самом начале пути. Но молодая женщина находила в себе всё новые и новые силы и буквально волокла его вперед.

...В очередной раз продравшись через колючие кусты, беглецы оказались на большой солнечной поляне... и тут вдруг Лэйса остановилась так внезапно, что Мартьен, не успев вовремя притормозить, налетел на неё, едва не сшибив с ног, и был вынужден схватиться за плечо молодой женщины, чтобы не упасть.
Но она этого даже не заметила, пораженная неожиданно открывшимся её взгляду зрелищем: посреди поляны стояла странная хижина, выстроенная из вбитых в землю кольев, прикрытых переплетёнными ветками, поверх которых было наброшено несколько грубо выделанных шкур. Рядом с хижиной ковырялась в земле – по-видимому, ухаживая за огородом, - немолодая, но еще крепкая женщина с пегими, частью седыми, частью черными, волосами. Она работала спиной к пришедшим, - но то ли услышала, как они продирались сквозь кусты, то ли просто почувствовала их присутствие, - потому что вдруг обернулась и, вытерев руки о длинную, когда-то яркую, а сейчас потемневшую от грязи юбку, направилась прямо к ним. Лэйса увидела, как блеснуло на солнце странное устройство, громоздившееся на носу старой каррийки - две стеклянных линзы, прикреплённых к металлической пластинке, с закруглёнными дужками, которые держалась на ушах.
Когда-то эти очки сконструировали для нее ученые мужи в лаборатории Аль-Шапорского университета по просьбе отца Лэйсы...
- Здравствуй, Шэра! - тихо, но с неимоверным облегчением произнесла Лэйса. На то, чтобы кричать от восторга, у нее уже просто не осталось сил.
_________________

 » Глава одиннадцатая.

…Капелька крови, упавшая с тонкого пальца Лэйсы, нарушила зеркальную гладь воды в плошке, которая стояла у на коленях у старой каррийки. Медленно-медленно кровь смешалась с водой, придав той едва заметный глазу розоватый оттенок. Старуха начала что-то напевать себе под нос на родном языке - языке своего странного племени. Убрав руку, сидевшая рядом Лэйса поплотнее закутала плечи в старый шерстяной платок – несмотря на то, что летний вечер выдался на редкость тёплым и безветренным, от звуков Шэриного голоса, читавшего заклинания, её пробрала дрожь.

Это был второй день её пребывания у старой каррийки. Она с трудом могла поверить, что накануне они с Мартьеном, измученные бегством из форта Сэирмэ, все же добрались до затерявшейся в лесу спасительной избушки, где по счастливой случайности жила её старая воспитательница, вырастившая ещё её мать, - ведунья Шэра. На вопрос, как она оказалась здесь, в приграничной глухомани, каррийка пожала плечами: пришла мол, место понравилось, осталась жить… Впрочем, дочь кочевого народа никогда не любила города и каменных домов и каждую весну уходила жить в лес – но каждую осень возвращалась под кров отца Лэйсы, где её всегда принимали с почётом и уважением.
Шэра ни капли не удивилась появлению в лесу своей воспитанницы, - хотя и не могла знать о её бегстве из Альдэ. Пожилая женщина не могла бы сказать, что привело её этим летом к северным границам страны, но Лэйса с детства привыкла к тому, что её старая няня всегда появляется в самый нужный момент, поэтому и сейчас приняла встречу с Шэрой как должное. Каррийка успокоила её, сказав, что охранное заклятие, наложенное на поляну, надёжно отводит глаза всякому, идущему с дурными намерениями, - будь то человек или зверь, - и здесь беглецы могут чувствовать себя в полной безопасности.
И вот сейчас, проснувшись после более чем двадцатичасового сна и едва успев поесть, молодая женщина попросила каррийку ответить на измучивший её вопрос – как ей быть дальше. Продолжать ли путь в Аль-Шапору, рискуя вновь нарваться на разыскивающие ее патрули, - чтобы броситься в ноги родителям, признавшись, что она не смогла оправдать их надежд? Или остаться здесь, в лесу, в страхе ожидая будущего? Старуха решила спросить у воды, и вот сейчас обе женщины сидели в полумраке жилища ведуньи, у едва тлеющих углей очага, склонившись над ритуальной чашей Шэры. Неподалёку ворочался и постанывал во сне лежавший на волчьей шкуре Мартьен – со вчерашнего дня он всё еще не просыпался. Лэйсе казалось, что у него жар, и время от времени она против воли бросала в его сторону озабоченный взгляд.
Шэра же, казалось, была полностью увлечена гаданием. Лэйса напрягла зрение, пытаясь разглядеть что-нибудь в зеркале воды, по которой в такт дыханию старухи пробегала еле заметная рябь, но ничего не смогла увидеть. А Шэра уже словно бы ушла туда, за гладь воды – она вошла в состояние транса, и Лэйса знала, что пытаться вернуть её из этого состояния до того, пока гадание не закончится, практически невозможно. Но что же видит старая каррийка там, за гладью воды?

Лэйса зажмурилась и глубоко вздохнула, чтобы сосредоточиться. Затем, открыв глаза, вновь с решимостью уставилась в зеркало воды. На этот раз жидкость в чаше показалась ей тёмно-красной и почти непрозрачной, но молодая женщина даже не успела этому удивиться – по воде вдруг побежала сильная рябь, а затем из её глубины проступили очертания задрапированных пурпурными занавесями покоев. У дальней стены располагалось широкое, богато украшенное ложе. На балдахине виднелся вышитый золотыми нитями герб императорского дома, но Лэйса и без того уже узнала императорские покои дворца в Ву-Тэре. А лежавший на постели человек, казавшийся маленьким на фоне огромного ложа, был её мужем, принцем Кориладом!
Его лицо, которое она помнила сильным и властным, сейчас было бледным и изможденным. Поперёк лба, на котором блестели капельки пота, залегли глубокие морщины. Корилад казался постаревшим на десять лет, и сердце Лэйсы сжалось от неожиданной жалости к этому сильному человеку, по воле Судьбы превратившемуся в свою бледную тень.
Она вдруг вспомнила, каким он был в то счастливое время перед их свадьбой – молодой, полный сил и надежд мужчина, который клялся, что сделает Империю вновь великой и процветающей, вернёт ей былое богатство и славу – а она, Лэйса, поможет ему в этом. Ей казалось, что он верил в то, о чем говорил. Но потом непрекращающаяся борьба с соперниками ожесточила его сердце, сделала нетерпимым и резким. Он ненавидел, когда Лэйса пыталась отстаивать своё мнение, и часто поступал наперекор её просьбам, только чтобы огорчить её и показать, что он - и только он! – истинный правитель страны, а она обязана подчиняться ему во всём…

У окружённой мрачной пышностью постели сидел маленький человечек в чёрном, по всей видимости, врач. Лэйса попыталась разглядеть его лицо, но оно было совершенно невзрачным и ничего ей не сказало, поэтому она вновь обратила внимание на своего супруга. Как раз в этот момент он, как будто почувствовав взгляд жены, пошевелился и попытался приподняться на локтях. Это ему почти удалось, но как видно, силы почти совсем оставили когда-то могучего мужчину, потому что от этого ничтожного усилия он вновь рухнул на подушки, дыша тяжело, словно после долгого бега.
Какой страшный недуг, какая жестокая напасть сразила принца, еще две недели назад бывшего полным сил? (В том, что представшая её глазам картина была подлинна, Лэйса не сомневалась ни на миг – гадания Шэры еще никогда не были лживыми, и молодая женщина не знала только, происходит ли то, что предстало её глазам, сейчас, или вода являет ей события минувшего или грядущего). Ясно было одно – её супруг, которого она боялась, от которого она сбежала, но который, тем не менее, оставался её супругом – был близок к смерти. Его неровное, со свистом вырывающееся из груди дыхание доносилось до неё столь отчётливо, что, казалось, переползало из пурпурных покоев сквозь зеркало воды, и заполняло тревогой затерянную в сейнийских дебрях хижину, а вместе с ней – и душу Лэйсы.
Смерть принца означала бы сейчас очередной всплеск гражданской войны, смуту и беспокойства в землях Империи, и без того уж который год терзаемой междоусобицами. А очередной период междуцарствия, безвластия, борьбы за трон между претендентами, чьи права могут быть подтверждены только силой, грозил государству окончательным распадом и гибелью. Соседние страны, как вороны на падаль, налетят на гибнущую без власти Тэру, раздерут её на куски, и от когда-то богатой и могущественной империи останутся одни легенды… Человек, который лежал сейчас практически без сил на пурпурных подушках был диктатором, узурпатором, хитростью захватившим трон… Но пока он был жив, враги Империи еще могли опасаться того, что их вторжению будет организован отпор, - а после его смерти исчезнет и эта последняя слабая преграда…
Корилад был сильным человеком, способным вернуть в страну мир и порядок – хотя бы и ценой сотен и тысяч загубленных жизней. Лэйса понимала это, понимала она и то, что для укрепления власти Корилада ему необходима была она, Регина Лаиса Альдийская, и рождённый ею наследник, которого она так ещё ему и не подарила… Лэйса вдруг подумала, что её безрассудное бегство было поступком, достойным обиженной девчонки, а не принцессы, наследницы древних королей, чье восхождение на престол могло бы стать гарантом спокойствия в стране… Зачем она позволяла своему супругу запугивать и унижать себя? Что он мог сделать ей? Ведь Корилад не хуже неё понимал важность альдийской принцессы в той игре, которую затеял. Не раз он останавливался с уже занесенной для удара рукой – и опускал её, не смея применить силу, и вновь принимался угрозами и уговорами убеждать Лэйсу принять участие в очередном своем коварном плане. А она… Она хотела быть похожей на легендарных правительниц древности, быть мудрой и благородной, прощать врагов и доверять друзьям, не требуя от них никаких доказательств верности… какой наивной она была! Но и Корилад был неправ. Пролив в стране реки крови за время своего недолгого правления, он прослыл жестоким и вероломным правителем, и многие люди готовы были скорее погибнуть, чем признать его власть над собой. Она должна была смягчать его жестокость и помогать искать компромиссы, когда их взгляды расходились. А она была просто упряма и не желала ни на шаг отступить от своих убеждений, что и привело к разладу и ненависти между ними...
Эта неожиданная мысль отозвалась вдруг в ней укором совести. Корилад на смертном одре, а она – в Сейнэ, во вражеском, по сути государстве, король которого будет только рад воцарившемуся на территории соседней страны безвластию. Несмотря на всю свою образованность и учтивость, Шайделин Сейнийский при первой же возможности сделает её своей пленницей, а обещанную за нее Кориладом награду он возьмет и сам, осуществив вторжение на территорию ослабевшей Тэры… и Горы Снежного Барса не смогут его больше сдерживать! Империя, чьей правительницей она, по сути, так и не успела стать, погибнет под ударами воинственных соседей, в то время как она будет отсиживаться в хижине Шэры…
Сейчас Лэйса вдруг отчетливо поняла, что никто, кроме Корилада, не сможет удержать власть в Тэре. И если он умрёт…
Он не должен умереть!
Собственная жизнь и собственное счастье никогда не станут для альдийской принцессы важнее жизни и счастья вверенной ей Единым Богом и великими предками страны. И если ради спасения Империи ей придётся принести в жертву себя – она сделает это без сожаления! - незримый голос всех великих предков шептал ей это с колыбели…
***
...Прошло не менее двух недель со дня побега из форта Сэирмэ, когда Мартьен, все это время метавшийся в горячке, пришел, наконец, в себя. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на чем-то мягком, - должно быть, на шкурах, - в каком-то полутёмном помещении, где сильно пахло дымом. Слабый свет, падавший откуда-то сбоку, позволял разглядеть лишь переплетение веток над головой. Что находилось в остальных частях помещении, Мартьен увидеть не мог - вызванная переохлаждением в пещерах жестокая лихорадка, немилосердно терзавшая его всё это время, оставила после себя отвратительную слабость и даже такое простое действие, как поворот головы, представлялось ему сейчас почти невыполнимой задачей.
Более того, он с трудом мог восстановить в памяти, что с ним произошло. Он хорошо помнил, как они с Лэйсой бежали по подземным переходам, а сзади их неумолимо настигала вода - собственно говоря, эти воспоминания и заставляли его метаться в бреду и кричать, - но вот то, что было дальше, вспоминалось смутно, отдельными фрагментами: вот ухмыляющийся Кровопийца наносит ему удар, вот он дерется с солдатами в красно-черной форме, а где-то рядом мелькает ставшее чужим и холодным лицо Лэйсы, которая называет его "подарком для своего супруга"; вот они снова бегут по каким-то темным переходам - но это уже не рудники, а форт Сэирмэ... Что было дальше, он совсем не помнил, только выплывало из непроглядной черноты бледное лицо Лэйсы с огромными серыми глазами, озабоченно склонявшееся над ним, и помнились ее нежные ладони, ласково сжимавшие его руку...
Лэйса... с ней было связано что-то еще, что-то невозможное... Мартьен закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что именно. Солдаты... рэ-Бэркон... Ах, да! Он назвал её "моя госпожа". Женщина, спасшая его в пещерах и выведшая из форта Сэирмэ, оказалась наследницей древних альдийских королей и беглой супругой принца Корилада, узурпатора, после брака с ней провозгласившего себя принцем и главой охваченной гражданской войной Империи Тэры…

Раздумья молодого человек прервало какое-то движение в шалаше. Скосив глаза, он смог разглядеть движущуюся к его постели женскую фигуру - чуточку грузноватую, невысокую, с пегими волосами... Не она.
- Ага, проснулся! И жара нет, - удовлетворенно отметила старая каррийка, потрогав лоб Мартьена. - Всё, теперь жить будешь! И благодари Богов, что ко мне попал!
Мартьен тем временем пытался разглядеть странную конструкцию, громоздившуюся у неё на носу. Кажется, нечто подобное он видел у одного учёного мужа, в то время, когда жил при дворе своего отца. Вроде бы, это устройство называлось "очки". Но откуда оно у старой каррийской ведьмы?..
Впрочем, сейчас это было неважно.
- Где Лэйса? - голос молодого человека прозвучал едва слышно, хотя он потратил немало сил на то, чтобы задать этот краткий вопрос.
Ему показалось, или лицо каррийки действительно на миг помрачнело? Но её ответ, прозвучавший почти сразу, успокоил его:
- Она скоро придёт. Всё в порядке. А ты сейчас должен восстанавливать силы. Погоди, сейчас я принесу тебе мясного бульона...

Проснувшись на следующий день, Мартьен чувствовал себя уже значительно лучше. Он смог даже приподняться на локте и оглядеть дымный шалаш...
У входа был устроен очаг, около которого возилась с глиняными горшками старая каррийка. С улицы в сумрак примитивного жилища проникал яркий солнечный свет. Мартьен попытался было встать, но его шевеление было замечено старухой, которая, выбранившись на наречии своего народа, велела ему лечь обратно.
Она вновь покормила его с ложечки, а когда он опять спросил, где Лэйса, то каррийка вначале сделала вид, что не расслышала вопроса, а когда он стал настаивать, посоветовала радоваться тому, что та не видит, насколько он сейчас тощ и страшен. А затем, рассмеявшись своим каркающим смехом, велела ему спать, и глаза Мартьена против его воли закрылись.
На третий день молодой человек почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы выйти на свежий воздух. Выйдя из шалаша, Мартьен остановился, придерживаясь за одну из жердей, на которых держалось примитивное обиталище каррийки, и окинул взглядом поляну, пытаясь вспомнить, как Лэйса его сюда притащила. Ковырявшаяся в огороде хозяйка немедленно обратила на активность гостя внимание:
- Вылез всё-таки, неугомонный? Силён ты, мóлодец! Другой бы на твоем месте давно в могилу сошел, а ты уже бегаешь... Эх, альдийская кость! С виду хилый, а смотри-ка, какой живучий! Или это в тебе тэрская кровь говорит?
Несколько обескураженный таким знанием подробностей своего происхождения, Мартьен с подозрением покосился на старую каррийку:
- Что ещё ты знаешь обо мне, ворожея?
Та усмехнулась:
- Тэрский принц с альдийским сердцем! Твоя мать Альмена была последней из семьи Вилед, чья родословная восходила к вашему великому королю Ульде, а отец... ха, твоим отцом был этот злокозненный Корсид, чье имя за его злодеяния будет проклято в веках; этот кровавый правитель, который устраивал гонения на моих соплеменников во всех землях Империи...
Она увидела, как потемнело лицо стоявшего перед ней человека, и неожиданно мягко закончила:
- Но ты невиновен в грехах своего отца, за которые его душу, несомненно, сейчас терзает Чёрный Пёс подземного царства. Ты не проливал крови без нужды. У тебя добрая душа и чистое сердце.
Мартьен долго молчал, не зная, что ответить, а потом тихо задал самый важный для него сейчас вопрос:
- Скажи мне правду - что с Лэйсой? Я знаю, что она была здесь, пока я был в лихорадке. Где она?
Появившееся на лице старухи суровое выражение испугало его. Каррийка чуть помедлила с ответом, словно бы подбирая слова, а потом заговорила, и в её голосе была горечь:
- Она ушла. Ушла три дня назад, в ту ночь, когда тебе стало лучше, и я поняла, что на этот раз ты обхитришь смерть, которая до того ходила кругами вокруг твоей постели. Лаиса должна вернуться к своему мужу. Так суждено...
- Она ушла? Нет! Ведь если она снова попадёт в руки Кровопийцы, он убьет её - после того, как она его так дерзко обманула!
Молодой человек дёрнулся, словно желая броситься вслед за любимой, но, поняв бесполезность своего порыва, горестно опустил голову и чуть слышно пробормотал:
- Но почему...
- Так было суждено, - голос Шэры звучал непривычно мягко. Старая женщина слишком сильно любила дочь той, которую вскормила своим молоком, и страдания молодой женщины эхом отзывались в её сердце. - Она не хотела уходить, но должна была это сделать. Она ведь не просто босоногая девчонка из деревни, она - будущая императрица. А значит, она не может делать только то, что хочется - над ней довлеет ее долг. На ее плечах - тяжкое бремя, и ты не сможешь помочь ей нести его. Кто ты сейчас? Никто, нищий голодранец. А она...
- Погоди-ка, почтенная, - Мартьен весьма невежливо оборвал пожилую женщину на полуслове. На его бледных губах играла дерзкая улыбка. - Кто-то тут недавно упоминал всуе имена моих родителей... В общем, если уж на то пошло, я тоже могу занять не последнее место в Империи. И не стоит этак тонко намекать, что я ей не пара. Если у меня сейчас в кармане нет ни одного медяка, так это еще не значит, что завтра там не будет сотни золотых. - Он усмехнулся, показав крепкие белые зубы, которые удивительным образом умудрялся сохранять во всех потасовках. - Знаешь, матушка, если по большому счёту, - то мы стоим друг друга. - Мартьен улыбнулся еще шире. - И когда-нибудь ты еще погуляешь на нашей свадьбе!
Он замолчал, словно бы испугавшись смелости собственных слов, а каррийка всё смотрела на него задумчивым взглядом, словно бы оценивая. Она молчала, казалось, целую вечность, а потом неожиданно подмигнула молодому авантюристу:
- Вот только не говори потом, дружок, что ты меня туда не приглашал!

Конец первой части

_________________

Спасибо!
Вот это поворот. Теперь есть и динамика, и интрига, и личности четко обозначены. Все замечательно интересно.
И главное - любовная линия, ну не могу я без таких "розовых соплей". Нравится мне Мартьян, цельный мужчина, такой умеет любить и понимать долг, имеет понятия чести, порядочности, способен на поступки. Настоящий мужчина и рыцарь. Зацепил.
Лейса не слишком привлекательна на его фоне, проигрывает слегка, но тоже довольно цельная личность.
Жду второй части и очень рада, что довелось прочитать столь интересное произведение. Еще раз огромное спасибо

Лена, очень рада, что тебе нравится мое произведение!
Лэйса действительно бледновата на фоне Мартьена, и так получается, что дальше книга больше о нём, а ей останется сидеть и ждать... хотя, конечно, она тоже будет действовать, и совершать решительные поступки... но Мартьен её затмевает - наверное, это не очень хорошо, но я ничего не могу поделать..

А что думаешь насчет названия? Я его очень долго подбирала...
_________________

Название супер. А то, что главный герой затмевает героиню на мой взгляд хорошо. Я вообще люблю сильных мужчин, с поступками ради такой цели, способных любить по-настоящему. Его борьба за любовь и любимую как раз и делает произведение таким необычным и интересным. Тем более мне всегда нравится побывать в мужской голове)))

Лена, спасибо! Честное слово, я бы тоже хотела узнать, что творится в мужской голове!
Посмотрим, насколько реалистично у меня получилось описать поведение героя... Он получился не лишенным недостатков... в какой-то момент, возможно, даже захочется огреть его чем-нибудь тяжелым - но так ведь интереснее, чем если бы он был без единого изъяна?

Также и с Кориладом - он, конечно, явный злодей, но я постаралась сделать его умным и интересным персонажем, так же, как и некоторых других отрицательных героев...
_________________

 » Часть вторая. Глава первая.

…Золотая корона, лежащая на атласной подушечке на круглом постаменте, возвышающемся в дальнем конце огромного зала для коронаций, притягивает взгляд принца. Сейчас ее водрузят ему на голову, и он будет наречен императором всей Тэры. Вот он, облаченный в пышные одежды, проходит через зал, мимо склоняющихся в поклоне придворных, и приближается к возвышению… Драгоценные камни, вставленные в императорский венец, ослепляют своим нестерпимым блеском. Он поднимается по трем ступенькам к постаменту. Шепот, ветерком пробежавший по залу, стихает, когда будущий император оборачивается и обводит зал грозным взглядом.
Седовласый священнослужитель Единого Бога, стоящий рядом с ним на возвышении, начинает краткую речь, слова которой ускользают от принца, ибо его внимание приковано к короне. Старец берёт венец в руки, и принц медленно опускается на колени.
«Я нарекаю тебя императором всей Тэры: ее долин и гор, степей и лесов, городов и весей… И да правишь ты мудро и праведно…»
Корона ложится на чело, так долго мечтавшее ощутить ее тяжесть. Новый император поднимается с колен. Но что это? Долгожданный символ власти сжимает его голову, как клещами, давит с невероятной силой, пригибая голову к земле, и зал коронаций заволакивает багровым туманом. Император поднимает руки, чтобы поправить корону, но она не поддается, а давит всё сильнее… и гнетёт к земле… гул голосов в зале нарастает… боль… тяжесть… меркнущий свет… темнота…

Корилад с криком проснулся, весь покрытый потом. Подобные сны преследовали его уже не первый день, и они были настолько яркими, что он даже боялся засыпать.
Сомнения впервые начали закрадываться в душу дотоле никогда не знавшего их узурпатора.
«Я не имею никаких прав на корону, - признавался сам себе Корилад, ворочаясь на своем широком ложе по ночам, боясь отдаться сну. – Но я единственный, кто сможет удержать власть в руках! Мои соперники – да они просто смешны, что этот тупица рэ-Крам, окопавшийся в лесах на востоке; что рэ-Винкорд с его рыцарственными манерами, захвативший три города на западе страны и тут же объявивший себя Королем Западных Земель… Не говоря уже об идиоте Альвине, возглавившем восстание крестьян на севере…»
Скоро он всех их победит и отправит на плаху. Вот кровожадный волк рэ-Бэркон первым понял, куда ветер дует и принес ему вассальную присягу, заслужив себе тёпленькое местечко в будущем… Вся центральная часть страны уже признала его власть, и мятежные города один за другим стали переходить на его сторону, когда он женился на альдийской принцессе…
Лаиса Альдийская! Вновь мысли тирана вернулись к этой женщине, которую он, похоже, недооценил. Привезенная из Сейнэ светловолосая девочка с древней родословной, - носящая пышный титул, но не владеющая ничем более существенным, - должна была стать символом его власти, покориться ему так же, как и все остальные, стать незаметной тенью великого правителя… Но она… Она возомнила себя настоящей принцессой, которая – да, она так и выразилась! - «оказала честь одному из претендентов, согласившись выйти за него замуж». Она осмеливалась возражать ему, она критиковала его действия, она говорила «нет» в ответ на его требования, она обвиняла его в недостойном будущего императора поведении! Как будто ее мнение было ему интересно. Стоит ли удивляться, что скоро она почувствовала его тяжелую руку? Он был уверен, что легко запугает её и заставит подчиниться… но оказалось, что это было не так-то просто. Убить или покалечить Регину Лаису он не мог, он боялся даже поставить синяк ей на лице – ведь исчезновение принцессы или появление слухов, что она живет с ним не по доброй воле, пустило бы насмарку все его старания по завоеванию авторитета среди альдийской части населения… а альдийцы, как не крути, составляли больше половины жителей империи. Это была могучая сила, о которой его предшественники-тэры не задумывались, за что и поплатились.
Он попробовал запугивать жену, заставляя ее смотреть на пытки и казни. Запирал ее, лишая еды и света на сутки и больше. Он должен был сломить ее волю, сделать молодую женщину покорной, как и подобает супруге правителя… И вот, когда ему казалось, что он уже близок к победе – она исчезла…
Как же это тяжело – признавать свои ошибки, пусть даже только перед самим собой!

Корилад дёрнул за верёвочку, вызывая слугу. Это небольшое усилие вновь заставило его облиться потом. Проклятая хворь! Он никогда раньше не болел и вот сейчас, в самый неподходящий момент, когда все, чего он сумел добиться за два года, и так висит на волоске, его свалила с ног непонятная болезнь. Быть может, его отравили? Или болезнь – дело рук колдунов? Медики спорили, изучая содержимое его ночного горшка, несколько с трудом найденных колдунов читали заговоры и проводили непонятные ритуалы, призванные защитить принца от неведомых врагов, духовник день и ночи читал молитвы – и всё это в обстановке строжайшей тайны. Ни один слух о болезни, равно как и об исчезновении принцессы, не должен был покинуть пределы императорского дворца…

Доверенный слуга бесшумно возник на пороге.
- Вина, - Корилад хотел произнести это повелительным тоном, но вновь не получилось, и голос принца больше походил на хриплое карканье старого ворона.
- Но, господин мой, медики запретили…
- Никаких «но», - всё тем же каркающим голосом прохрипел принц.
Слуга исчез за дверью покоев. Интересно, выполнит ли он приказ? О, Единый, о чем он думает - еще неделю назад Кориладу бы и в голову не пришло, что ничтожный холоп может ослушаться своего господина, вольного казнить и миловать и за меньшую провинность…
Принц со стоном откинул голову назад и закрыл глаза.
***
- Заболеешь – не поднимешься, с ума сойдешь, сгинешь, умрешь; и имя твое люди забудут, как только тело в могилу ляжет… - нараспев произносил страшные слова заклинания мелодичный женский голос.
Изящно обставленная комната тонула во мраке, который рассеивал свет единственной свечи, стоявшей на столе. Предпоследняя, шестая игла вонзилась в маленькую восковую фигурку, - несмотря на свои размеры, имевшую определенное сходство с принцем Кориладом. Приблизив смерть последнего еще на шаг, женщина, тяжело дыша, откинулась на спинку стула.
Почему-то в последние дни она чувствовала неимоверную усталость от своей ворожбы. Словно чья-то воля мешала ей закончить начатое, и свести врага в могилу. Она знала, что делает все правильно, недаром в детстве столько времени провела среди родственников по матери – каррийского племени, чьи колдуны были настолько страшны во гневе, что даже правители не смели их оскорблять. Единственной причиной, могущей помешать столь удачно начатой ворожбе, является чье-то сильное противодействие. Но кто может защищать Корилада, если никого из племени карри не осталось в стране после гонений, организованных на них последним императором, Корсидом II? Все, кто не погиб, покинули страну, а если кто-то сейчас и выдает себя за колдуна, то это не более, чем шарлатаны, ловкие фокусники – видела она парочку таких на рынке… когда была свободна в перемещениях…

Уже две недели Юнис была пленницей своих роскошных покоев, и, не имея возможности покинуть их, бесилась взаперти, била о стены дорогие безделушки и сама едва ли не бросалась на них, как запертый в клетке дикий зверь.
Её посмели запереть!
Злость вновь заставила ее сжать кулаки, вызывая безотчетное желание ломать и крушить все кругом, стучать в дверь до изнеможения, но затем взгляд Юнис упал на орудие её мести, и она взяла себя в руки. Надо убрать восковую куклу в коробочку и спрятать её в тайник в стене.
Поднявшись, девушка едва удержалась на ногах – в глазах потемнело, кровь застучала в висках. Она пошатнулась, но ненависть придала ей сил, и только убрав коробочку в потайную нишу, Юнис без сил рухнула в кресло, вытирая проступивший на лбу пот.
О, как она ненавидела Корилада!

…Когда три недели назад неподалеку от пограничного форта Алый Цветок маленький отряд, сопровождавший сбежавшую принцессу, выследили императорские солдаты, Дирем - двоюродный брат принцессы и, одновременно, сводный брат Юнис, - велел разделиться. Лэйсе было велено покинуть карету и скрыться в лесу, в то время как оставшиеся должны были попытаться отвлечь внимание на себя и, спасаясь от погони, погнали лошадей вперед, давая ей возможность уйти подальше и спрятаться. После недолгого преследования Юнис и Дирем были захвачены и под конвоем доставлены в столицу, к исходившему бешенством Кориладу. Однако Лэйсу так и не нашли.
Принц был страшен во гневе. Вначале он набросился на Дирема, отправив Юнис в ее покои и повелев приставить к ней стражу. Но Дирем молчал, отрицая (как и было договорено ранее) сам факт того, что Лэйса ехала с ними. Брат Лэйсы пытался убедить Корилада в том, что его жена была похищена людьми рэ-Винкорда, а он всего лишь преследовал их, выбрав одно из возможных направлений, но принц не верил ему. Наконец избитого до полусмерти Дирема бросили в темницу, и тут Корилад вспомнил о его сводной сестре.
Побагровевший от злости, он пинком распахнул двери её покоев…

Юнис стиснула зубы, вспоминая, как обезумевший от ярости Корилад ворвался к ней. Честно говоря, она до последнего не верила, что он осмелится поднять на неё руку, поэтому, когда он приблизился и схватил ее за волосы, она закричала скорее от возмущения, чем от страха, требуя от подлого негодяя отпустить её и убраться вон из её апартаментов.
Однако её гневные слова оказали на разъярённого мужчину обратное действие.
- Я проучу тебя, змея! – выдохнул Корилад.
От его пощечины у неё чуть не отлетела голова, а сама девушка неминуемо бы упала, если бы принц другой рукой не держал её за волосы.
Затем удары посыпались один за другим. Юнис пыталась сопротивляться, вырывалась, кричала, но все было бесполезно. В какой-то момент Корилад, схватив её за вырез платья, резко дернул на себя, - и дорогая тонкая ткань разорвалась, обнажив девушку почти до пояса. Вид её прекрасного полуобнаженного тела оказал на принца вполне предсказуемое действие - в следующий момент он швырнул девушку на постель и тут же навалился сверху, бесцеремонно срывая с несчастной остатки платья и бельё. Юнис бешено отбивалась, ругаясь последними словами, но негодяй без труда справился с ней, прижав девушку к постели.
А затем грубо изнасиловал её.

Когда всё было кончено, Корилад поднялся и не спеша оправил одежду. Обессиленная, Юнис могла только с ненавистью смотреть на него, лёжа на кровати. Но принц не спешил уходить. Приблизившись вплотную к постели, он заглянул в лицо девушке, и от его взгляда ей стало по-настоящему страшно. Она попыталась отвернуться, но он схватил её за руку и, до боли сжав запястье, заговорил тихим, ровным голосом:
- А сейчас ты расскажешь мне, где она. Скажешь всё, что знаешь. И не вздумай врать, - если не хочешь, чтобы я переломал тебе пальцы. Один за другим.
В тихом голосе Корилада звучала скрытая угроза, и теперь Юнис уже ни на миг не сомневалась, что он способен выполнить её.
Она начала говорить и тихо, без выражения, рассказала всё, что знала.
Когда сейнийка замолчала, Корилад выпустил её руку, оставив на запястье багровые следы и, не говоря больше ни слова, развернулся и ушел, оставив девушку униженной и раздавленной.
Он просто не понимал, какого врага приобрел в этот миг.
_________________

 » Глава вторая

Заляпанная грязью карета с поблекшими вензелями на дверцах, сопровождаемая эскортом из трех десятков измученных дорогой солдат, медленно двигалась в сторону столицы империи. Нескончаемый дождь продолжал сыпать с низких серых небес. Дороги развезло, урожай почти весь сгнил, и попадавшиеся навстречу кортежу люди были хмуры и озлоблены.
Все вещи внутри кареты безнадежно отсырели от непрекращающихся дождей, и даже маленькая переносная жаровня с углями не спасала положения. Но Лэйса почти не замечала этого. Под размеренный стук капель по крыше она уплывала мыслями далеко от раскисшей дороги и унылых серых полей за окном. Ее мысли то уносились в Ву-Тэру, столицу когда-то могущественной Тэрской империи, где лежал на одре болезни ее нелюбимый супруг, то возвращались в затерянную в лесах избушку, покинутую ею меньше недели назад, где – какая ирония! – боролся с хворью другой мужчина… Чужой человек, менее чем за неделю ставший ей родным и близким… Человек, к которому против воли тянулось ее сердце, но о котором супруга будущего императора не имела права мечтать.
…Добровольное возвращение Лэйсы неимоверно удивило рэ-Бэркона, который, пробушевав три дня после ее исчезновения, теперь уже обдумывал, как сберечь свою шкуру, вернувшись к Кориладу с проваленной миссией.
Она появилась так же внезапно, как и исчезла – просто подкараулила Кровопийцу во время его ежеутренней прогулки верхом, когда графа сопровождали всего лишь двое тэрских солдат – и потребовала, чтобы ее сегодня же тайно переправили через границу. Рэ-Бэркон был удивлён настолько, что даже поверил версии принцессы о том, что она сбежала из форта, потому что боялась оказаться пленницей сейнийцев. Ведь их король наверняка не захотел бы так легко расстаться с именитой «гостьей», - зная, что ее возвращение к супругу грозит нежелательным для него укреплением власти на территории сопредельной страны? Версия была бы вполне логичной, если бы не несколько деталей. Непонятным оставалось то, почему принцесса отказалась высказать свои опасения в приватном разговоре с ним, вместо этого кинувшись травить и убивать сейнийских солдат… Довольно профессионально убивать, надо заметить! Кстати, как ей удалось незаметно покинуть кишевший людьми форт? Одновременно, к слову сказать, с его злейшим врагом Мартианом рэ-Кором! И почему солдаты гарнизона, прочесывавшие по приказу коменданта Сеирмэ лес за речкой и степь, так и не сумели найти ни одного из беглецов? Слишком много загадок… но над ними Кровопийца решил пока не задумываться, велев своим людям сегодня же собираться в обратный путь. Сейчас главным было то, что он всё-таки привезёт беглую жену своему хозяину, а что делать дальше, пускай тот уже решает сам. И хотя жаль, конечно, что заклятый враг в очередной раз избежал расплаты, но принцесса сейчас гораздо важнее…
Рэ-Бэркон быстро распрощался с комендантом Сеирмэ, оставив того размышлять над поспешным отъездом дипломата - и пересчитывать содержимое очередного увесистого мешочка, полученного него…

Дорога от сейнийского форта через заснеженный перевал, и далее, по полным опасностей дорогам, была нелёгкой, но эскорт не услышал от принцессы ни единого слова жалобы. В целях конспирации одетая в мужское платье, она наравне с мужчинами карабкалась по обледенелым камням горной дороги под порывами пронизывающего ветра, а затем терпеливо сносила все тяготы пути в промокшем насквозь убогом маленьком экипаже, ценой угроз полученном рэ-Бэрконом в форте Алый Цветок. Отряд продвигался со всей возможной скоростью, делая остановки только чтобы дать отдых лошадям – если их невозможно было сменить.
И вот кортеж Лэйсы подъезжал к столице – столь поспешно оставленной ею менее месяца назад. Принцесса возвращалась к мужу.

Ву-Тэра встретила Лэйсу холодом и слякотью. Здесь, на севере страны, осень уже вовсю вступала в свои права. Серые каменные дома сиротливо жались друг к другу, по пустынным узким улочкам ветер гнал желтые листья. Было раннее утро. Дождь, наконец, перестал, но небо по-прежнему было серым и пасмурным. Быстро преодолев формальности у городских ворот, кортеж въехал в столицу, и колеса кареты загрохотали по булыжной мостовой.
Проехав по малолюдным улицам Нижнего города и миновав еще одни ворота, экипаж Лэйсы оказался в Верхнем городе. Здесь было еще более пустынно и ветрено. Огороженные коваными решетками дома стояли закрытыми на замки. Многие из них за время междоусобицы не раз сменили хозяев, некоторые вообще уже два года как были заколочены. С грустью и тоской пленника, возвращающегося в ненавистную тюрьму, глядела Лэйса на холодный опустевший город.

Императорский дворец, окруженный садом, стоял в самой возвышенной части города - на вершине холма, именуемого Магниум. Уже почти два года здесь находилась резиденция Корилада - хотя императорского титула он пока еще не приобрёл.
При въезде в ворота в карету впервые заглянули – Лэйса успела заметить удивление на лице постового, затем оно вновь стало непроницаемым, и он отдал честь, пропуская экипаж. У молодой женщины вспотели ладони, и она машинально вытерла их об уже и без того испачканное дорожное платье. Что ждет её там, во дворце?
Наконец карета остановилась, и открывший дверь рэ-Бэркон подал ей руку. Его лицо было сумрачным.
- Что с принцем? – прошептала Лэйса, вылезая из кареты. Она понимала, что граф уже узнал какие-то новости от постовых.
- Говорят, болеет, - в глубокой задумчивости едва услышав ее вопрос, пробормотал Кровопийца. - Уже третий день не выходит из покоев...
Лэйса охнула, опасаясь самого худшего, и рванулась к дверям.
«Я должна видеть его немедленно!»

Охрана расступалась перед ней, почтительно склоняя головы. И удивленно переглядывалась, провожая взглядом измятое платье и небрежно убранные волосы принцессы, которую уже несколько недель никто не видел. А Лэйса, не замечая ничего вокруг, почти бежала по знакомым полутемным коридорам и покрытым истертыми коврами лестницам. Поворот. Ещё один. Еще… А вот и покои принца.
Она остановилась на мгновение, чтобы отдышаться, а затем тихо постучала. Дверь тут же отворилась – как видно, слуга стоял сразу за ней. На его лице отразилось удивление, но он тут же почтительно отступил в сторону, пропуская принцессу к супругу.

При виде неподвижного, исхудавшего тела принца на широком императорском ложе, Лэйса не смогла удержаться от тихого восклицания. Услышав этот звук, Корилад медленно повернул голову… и встретился глазами с женой, которая уже успела подбежать к его постели и опуститься подле нее на колени.
Некоторое время супруги молчали. Наконец Корилад заговорил. Слова давались ему с трудом, голос звучал хрипло и надтреснуто:
- Лаиса… ты… вернулась? Слишком… поздно…. Я болен… тяжело… Умираю. Врачи… ничего не могут… Империя… падёт…
Он закашлялся и умолк, закрыв глаза. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание со свистом вырывалось из нее. Черты лица заострились, а в угольно-черных дотоле волосах Лэйса заметила блеск первых седых прядей. Больной погрузился в забытье.

«Враги навели на него порчу, - вспомнились ей слова Шэры, произнесенные после того, как гадание было закончено, и старая каррийка вышла из транса. – Я не знаю, откуда в твоей холодной стране взялись такие сильные колдуны, но по всем приметам, это дело рук одного из них. Я не могу помешать колдуну, будучи на расстоянии от твоего мужа. Но если ты успеешь застать его живым, то мой амулет и зелье должны помочь, – с этими словами её воспитательница достала из кармана фартука грубо сделанный медный оберег, изображающий змею, вцепившуюся зубами в собственный хвост, а затем принесла откуда-то из глубины своего шалаша маленький кожаный мешочек с серым порошком. – Раствори его содержимое в воде или в вине и дай супругу. Но не забудь прежде прочитать вот это заклинание…
Молодая женщина торопливо извлекла из потайного кармана амулет Шэры и осторожно одела его на шею супругу. Ей показалось, или действительно его дыхание в тот же миг стало спокойнее?
Робкий стук в дверь возвестил о появлении слуги, очень кстати принесшего кувшин с вином и кубок. Кивком головы отпустив прислужника, Лэйса до половины наполнила кубок вином, а затем, затаив дыхание, развязала маленький кожаный мешочек и высыпала его содержимое в вино. Она уже знала, что снадобья Шэры способны оказывать мгновенное страшное действие. Но сможет ли этот порошок исцелить неведомую хворь Корилада? А если ведунья ошиблась, и причина страданий принца - вовсе не порча, а какая-то вполне земная болезнь, не обернется ли лекарство ядом?..
Все эти мысли успели вихрем пронестись в голове принцессы за то краткое мгновение, пока серый порошок растворялся в вине. Но сомневаться было поздно, следовало довести начатое до конца. И, накрыв бокал своими тонкими ладонями, молодая женщина принялась шептать заученные наизусть слова заклинания…
Что злобою создано, да разрушится, в прах рассыплется и развеется, пройдет стороною, уплывёт с водою…
Затем Лэйса легонько дотронулась до исхудавшей руки больного:
- Корилад, супруг мой…
Принц открыл глаза. Лэйса помогла ему приподняться и придерживала кубок у его губ, пока он не опустел.

***
Двое колдунов, сидевшие в затемнённом помещении этажом ниже императорской спальни, вздрогнули и переглянулись, прервав чтение своих охранных заклинаний. По комнате словно бы прошелестел порыв ветра, заставив пламя жаровни на мгновение рвануться вверх. Третий их товарищ, спавший на жестком топчане у стены, беспокойно заворочался на своей постели.
- Что это было? – опасливым шепотом спросил один чародей у другого. – Принц всё-таки умер?
- Ничего ты не понимаешь в магии, шарлатан! – презрительно отозвался другой, едва успев оправиться от испуга. - Всё как раз наоборот – демоны смерти покинули Магниум с пустыми руками. Кто-то сильный прогнал их.
- Сам ты шарлатан, - обиженно отозвался первый, поднимаясь, чтобы разбудить третьего товарища. – Если бы не мои древние заклинания, государь бы и не дожил до вмешательства этого «кого-то сильного»... Ну да ладно, пойдем, скажем охране, что наши старания принесли плоды, поделим награду – если её дадут - и смываемся отсюда побыстрее!

***
Юнис проснулась, как от внезапного порыва ветра. Что-то изменилось. Со стоном она выпрямилась в кресле, на котором заснула накануне, и обвела глазами комнату. Всё было по-прежнему, но она чувствовала - что-то произошло. Что-то было не так. Девушка встала, мимоходом успев удивиться тому, что напряжение, державшее ее словно бы в тисках последние дни, куда-то исчезло. Оставалась лёгкая слабость и какая-то гудящая пустота внутри… Неужели её враг мёртв? Но этого не может быть - она ведь еще не довела ритуал до конца!
Бросившись к тайнику, начинающая ворожея извлекла коробочку, непослушными пальцами открыла её – и с проклятиями бросила об пол, принялась в ярости топтать ногами…
Все иглы неведомой силой были вынуты из куклы, а сама она превратилась в бесформенный желтоватый кусок воска, из которого и была слеплена…
Кто-то искусный в колдовстве сумел помешать осуществлению мести.

Когда приступ бешенства миновал, и девушка обессилено поникла в кресле, её внимание привлек гул голосов в коридоре. В чём там может быть дело? Обычно приставленная к дверям её покоев охрана вела себя более тихо.
Привычно сжав в руке первый попавшийся тяжелый предмет - бронзовую чернильницу - Юнис замерла.
Дверь тихо отворилась, и на пороге возник молодой лейтенант, который в последние дни обычно приносил ей еду. Привычно увернувшись от летящей в него увесистой чернильницы, он миролюбиво выставил вперёд раскрытые ладони:
- Я принёс вам добрые вести, госпожа. Стража у дверей снимается. Вы свободны в своих перемещениях. Приказ её высочества Регины Лаисы, – с этими словами он быстро попятился к выходу.
Она свободна! Наконец-то!
Радость затопила девушку. Но что он сказал ещё, она не ослышалась? Юнис вскочила и бросилась к дверям:
- Стой! Погоди. Чей приказ?
- Её высочества Регины Лаисы, принцессы Альдийской, - терпеливо произнёс лейтенант, делая знак своим людям собираться. Охранять эту бешеную бабу было для него настоящим испытанием, и лейтенант Арвид был несказанно рад окончанию задания.
Лэйса во дворце и отдает приказы! Но почему? Как она оказалась здесь?
Юнис собралась было тут же кинуться разыскивать подругу, но замерла, вспомнив, что вначале следует привести лицо и одежду в порядок. Никто, а тем более сестра, не должен узнать о её унижении! Её взгляд упал на удаляющихся солдат.
- Лейтенант! – крикнула она.
Арвид опасливо приблизился к подманивающей его пальцем сейнийке, не зная, чего от неё ожидать.
- Я слушаю вас, госпожа.
Тихий голос Юнис напоминал шипение потревоженной змеи:
- Ни слова о том, что вы видели или слышали здесь. Никому. В особенности моей сестре. И передайте это своим подручным. Если хоть один слух дойдет до её ушей – я позабочусь о том, чтобы все вы умерли в страшных мучениях. Ясно?
- В моем отряде нет болтунов, госпожа...
Юнис развернулась и исчезла в своих покоях.

Найдя большой осколок зеркала (дорогое трюмо было разбито ею в приступе ярости, и теперь большие и маленькие осколки устилали весь пол), девушка долго и придирчиво разглядывала свое лицо. Оставленный рукой Корилада синяк на левой скуле уже почти сошёл, и если она не будет поворачиваться лицом к яркому свету, никто ничего не заметит… особенно, если нанести немного белил. А закрытое платье с длинным рукавом поможет скрыть следы, оставленные пальцами тирана на её шее и запястье...
Верёвочка, привязанная к колокольчику в комнате прислуги, давно была оборвана, и для того, чтобы вызвать служанку, Юнис пришлось самой за ней идти.
Наконец, причесанная, надушенная и как всегда элегантная, сейнийка покинула свои покои, отдав последние распоряжения:
- Убрать комнату и как следует проветрить. Поменять бельё. Выкинуть весь этот хлам… И привязать, наконец, нормальный шнурок к колокольчику!
_________________

Замечательное начало!

Хорошие вещи не штампуются за два месяца Это заметно по началу
Пока что я ухватила первую главу, и наверное, буду отставать от выкладки. Но читала внимательно и внимательно вдумывалась в географические названия и их расположение. Наверное, карту Империи стоит вставить в заголовок темы.
Насколько я поняла, сейницы - южане- они же змеичи. На севере - Тэра. Её император пошел с войной на южан и был разгромлен. Теперь в Тэре гражданская война и неразбериха. А один из претендентов решил подтвердить права на престол, породнившись в монархической фамилией, которая сбежала после войны двухсотлетней давности.
Ух, разобралась я в хитросплетениях местной политики

Понимаю - необходимость, но так хотелось чтобы у Юнис все получилось. Спасибо за продолжение! А почему она решила скрыть от принцессы случившееся?

Так-с, 2 и 3 главы... По подземельям... Не знаю, кому как, а я прочитала с ба-альшим интересом

Сыро вокруг, спичек явно нет. Кресалом и кремнем, наверное, поджег. Хотя это очень сложно... Сухую бересту или пучок соломы еще.

А Мартьен нелюбопытен... Достойное качество для профессионала Да и его спутница неразговорчива.

Блин, не знаю. Я бы береглась максимально, ведь подхватить пневмонию можно запросто. Вещи бы всяко разно нужно разложить, может, и подсохнут.
Отличные главы
П.с. И залпом дочиталось до 7-ой главы. Я просто в восхищении До чего здорово написано - словами не передать. А песня Живёхи - Ваша? (В смысле Вы - автор?)
А из чего горняки делают "шахтерские" фонарики? Очевидно, это какой-то фосфоресцирующий камень...
Теперь понятно, кто такая Лэйса, и зачем ей нужно пробраться на юг.
И еще вопрос. Откуда великолепное знание подземного мира? Терминология разная... Читаю - и словно там нахожусь... Потрясающе

Наоборот, характеры героев хорошо раскрыты и в дальнейшем будут раскрываться... Наивность Лэйсы, наивность её отца, испытывающего ностальгию по королевскому трону, на который семья утеряла права... Прозрение Лэйсы, когда она поняла, каков её супруг... Кстати, на его месте я старалась "наделать" наследников. Лэйса не беременна?
Ines, попробуйте выложить это произведение на СИ. Уверена, там будет больше читателей, которые оценят по достоинству качество текста.

La Fam, привет! Спасибо за добрые слова! Рада, что читать было интересно!


Да, все именно так! Завтра попробую отсканировать и выложить карту! Хотя сразу предупреждаю: придворный картограф не бывал за пределами Ву-Тэры и плохо знаком с понятием "масштаб"...


Да, кресалом и кремнем, и наверняка не с первой попытки... хотя, если огарки лежали в сухом месте под камнем, фитиль мог и не отсыреть...


Золотые слова!


Скорее, еще больше отсыреют - там же высокая влажность, раз вода капает с потолка..


Да, моя! *гордо* "А еще я вышивать крестиком умею..."


Думаю, они используют карбид кальция. При реакции с водой он выделяет ацителен - горючий газ, который дает ровное яркое пламя. Почти как автомобильная фара. В прошлом такие лампы были широко распространены - в конце XIX века их устанавливали на кареты, автомобили и даже на велосипеды, а спелеологи используют такие устройства и по сей день... Главное тут - не подпалить волосы!


У меня Горный институт за плечами, поэтому подземные пространства - мой конёк...


Пока нет


Я собираюсь это сделать, но чуть попозже, когда окончательно приведу в порядок текст. Мне почему-то кажется, что там менее дружелюбная аудитория...

КО ВСЕМ: Кстати, ко мне можно обращаться на "ты", так проще, наверное!


Тогда бы роман закончился раньше времени, так что увы и ах, он ещё долго будет бегать по страницам...


Я думаю, ей было стыдно - и за свое унижение, и за то, что открыла всё Кориладу... Она - очень гордая девушка, да еще и с горячим нравом...
_________________

 » Глава третья

Корилад проспал весь день и всю ночь. Лэйса сидела у его постели, с тревогой наблюдая за дыханием и пульсом больного, пока не убедилась, что его жизнь вне опасности. Буквально на глазах краски возвращались на лицо принца, его дыхание стало ровным и спокойным, и даже складки, залегшие у крыльев носа, постепенно разглаживались.
Немного успокоившись, Лэйса вызвала к себе начальника охраны и личного секретаря Корилада. Пригласив их пройти в примыкавший к спальне кабинет принца, она выяснила в общих чертах, что произошло во дворце и стране за время её отсутствия. Узнав, что её брат томится в подземной темнице, а Юнис заперта в своих покоях, она тут же повелела их освободить, взяв это под свою ответственность. Начальник охраны, немного поколебавшись, выполнил её требования.
Новости в стране были неутешительными. Догадавшись, что в ставке Корилада возникли какие-то проблемы, рэ-Винкорд направил свои войска на подвластные принцу территории и успел уже безнаказанно захватить несколько больших городов. На севере же страны начинались голодные бунты крестьян. А в армии принца участились дезертирство и беспорядки. Узнав обо всём этом, Лэйса поморщилась и велела передать от имени принца приказ его генералам немедленно направить армию отбивать захваченные рэ-Винкордом портовые города - она помнила, что Корилад всегда беспокоился о том, чтобы у его державы был свободный выход к морю…
- Пускай Северное и Западное войска объединят свои усилия, - вдохновенно диктовала Лэйса секретарю, чье перо едва поспевало за её словами. – И пока западная армия осадит один из захваченных рэ-Винкордом городов – пусть это будет морской порт Лайна - Северное войско нанесёт внезапный удар по ставке самозванца…
- Но Северное войско занято усмирением восстания на севере, госпожа…
- А вместо того, чтобы воевать с голодающими крестьянами, я приказываю отправить туда подводы с зерном. Сто подвод. Дожди, ставшие причиной неурожая в империи, не затронули наших южных соседей, и мы закупим зерно у них.
- Но в казне почти нет денег!
- Не беспокойтесь, мы воспользуемся деньгами рэ-Винкорда. Когда он будет побеждён. Особо отметьте в приказе, что казна мятежника должна быть доставлена в Ву-Тэру в целости и сохранности. Напишите, что генерал рэ-Дир отвечает за золото своей головой…
Пару раз в дверях покоев появлялся озабоченный рэ-Бэркон и другие вельможи – несмотря на старания начальника охраны, слухи о болезни принца всё же просочились за пределы его покоев. Среди придворных царило волнение, и гул их голосов проникал даже сквозь закрытые двери. Многие уже паковали чемоданы, готовясь покинуть ставку Корилада в случае его кончины, но появление принцессы и её слова о том, что правитель идёт на поправку, вызвали у них замешательство. Все понимали, что если Корилад всё же выздоровеет, перебежчикам не поздоровится.
К вечеру придворные разошлись, а утомленная Лэйса, вняв увещеваниям начальника охраны, отправилась в свои покои. Там царил полумрак и запах сырости, который не мог изгнать даже огонь, горевший в камине.
Едва молодая женщина переступила порог своей комнаты, как от очага к ней бросилась поджидавшая там тёмная фигура. Принцесса вздрогнула, но тут же улыбнулась, узнав сестру, и крепко прижала ту к груди.
Против обыкновения, Юнис была одета в закрытое тёмное платье с длинными рукавами, на плечах у нее лежала большая тёплая шаль. Впрочем, для холодного времени года такой наряд был вполне подходящим…
- Лэйса! Почему ты здесь? – громким шёпотом спросила девушка, взволнованно заглядывая в лицо сестре. – Тебя поймали люди Корилада?
Лэйса вздохнула, собираясь с мыслями.
- Не совсем так… Это долгий разговор, Юнис. Давай присядем…

По возможности коротко и сжато - чтобы не пугать сестру всеми страшными подробностями, - Лэйса рассказала о своих скитаниях после их расставания – о неожиданной встрече с проводником через подземелья, о полном опасностей путешествии под горами и о неожиданном столкновении с отрядом Рэ-Бэркона…
Ей не хотелось много говорить о Мартьене и, в особенности, о тайне его происхождения. Почему-то молодой женщине казалось, что и рэ-Бэркон предпочитает не распространяться о том, что не удержал в руках человека, могущего стать принцу опасным противником, - и таким образом, этот секрет останется похороненным между ними двумя. Вдобавок, Лэйса стеснялась даже близкой подруге рассказать о том, что провела несколько дней наедине с молодым мужчиной - и теперь этот мужчина против воли владеет её мыслями… Поэтому, кстати вспомнив Джесс, принцесса вскользь упомянула о том, что вместе с нею через границу перебиралась еще одна дама, обременённая двумя детьми.

- …И ты хочешь сказать, что добровольно сдалась Кровопийце, как только узнала, что он разыскивает тебя? – Юнис не верила своим ушам. – Ты проделала такой долгий путь, рискуя своей жизнью – и нашими с Диремом жизнями, кстати сказать! – и всё только для того, чтоб с поджатым хвостом вернуться обратно?! В своём ли ты уме, дорогая?
- Ты не понимаешь, Юнис! – Лэйса прижала руки к груди, в глазах её читалось страдание. Я не могла поступить иначе. У меня просто не было выхода. Я поняла, что мне некуда больше бежать – ведь если б Шайделин Сейнийский узнал о моем появлении на его землях, он бы мигом объявил меня своею пленницей… пусть даже почётной… в то время как враги Корилада ввергли бы империю во тьму и безвластие. А здесь я смогу что-то сделать для страны, может быть, даже повлиять на Корилада…

Юнис фыркнула и резко поднялась:
- Извини меня, сестрица, но ты просто дура, если думаешь, что это у тебя получится! - Она на мгновение задумалась, не открыть ли сестре глаза на кое-какие нелицеприятные факты, касающиеся её супруга, но говорить о своём унижении было бы для девушки слишком тяжело. - Ладно, уже поздно, и ты, наверное, устала. Я прикажу, чтобы для тебя приготовили ванну! – с этими словами сейнийка выплыла из помещения.

На следующее утро Лэйсу разбудило осторожное поскрёбывание в дверь. Получив разрешение войти, на пороге появилась одна из запуганных дворцовых служанок, полушёпотом объявившая, что «Его Высочество желает видеть госпожу».
На вопрос, стало ли Его Высочеству лучше, девушка ответила утвердительно, и молодая женщина, наскоро одевшись, отправилась в покои мужа.
Она была полна тревожных предчувствий. Вчера лежавший на смертном одре супруг был слишком слаб, чтобы гневаться на неё, но что будет сегодня, когда силы начали возвращаться к нему?
Что он скажет о её побеге?
Молодая женщина с трепетом переступила порог опочивальни Корилада.

Принц полусидел в постели, обложенный подушками. По сравнению со вчерашним днем в его облике произошла разительная перемена. Казалось, он помолодел на несколько лет. Мертвенная бледность исчезла с лица, над которым уже успел с утра поработать брадобрей, и властное выражение вновь появилось на нём.
С каждым часом силы возвращались к Кориладу, принц чувствовал, что пошел на поправку и скоро сможет встать на ноги. И даже голос его звучал сегодня бодро и уверенно.
И в нём не было гнева.
- Здравствуй, моя дорогая супруга! Извини, я не могу встать, чтобы поприветствовать тебя, но, поверь, это ни на каплю не умаляет моей радости от твоего возвращения. Проходи. Садись. Хочешь вина?
Обескураженная, Лэйса не сразу нашлась, что ответить. Пробормотав слова приветствия и выразив надежду, что супругу полегчало, она неловко опустилась на краешек постели.
Она ждала обвинений, угроз, требований – всего того, к чему привыкла за этот год, готовилась из последних сил спорить, убеждать, отстаивать свои права – но к простым, добрым словам супруга оказалась совершенно не готова.
Корилад осторожно взял жену за руку и продолжил, торопясь высказать всё то, о чём думал в долгие дни болезни, страдая от кошмаров и бессонницы. Он должен был это сделать, пока гордость вновь не помешала бы ему. Сейчас принц как никогда ясно понимал, сколь многое в его планах зависело от того, сможет ли он примириться с супругой и вновь получить её поддержку в своих притязаниях на императорский престол…
- Когда ты уехала, я понял, что я… я был несправедлив к тебе. – Он вздохнул. - Я требовал от тебя безоговорочного следования моим решениям, не оставлял права на собственное мнение… но ведь я тоже не всегда бывал прав! Я вымещал на тебе свое дурное настроение.. злость, адресованную моим врагам… И только когда ты исчезла, только тогда я понял, как много ты значишь для моих… - он закашлялся, - для меня и для моего дела… Для нашего общего дела воссоздания Империи!
- Но ты вернулась, – с чувством продолжал он. - Ты вернулась, и надежда вновь засияла для меня, и даже болезнь отступила. Теперь я понимаю, что это был знак свыше…
В тот миг он действительно так считал. Лэйса появилась именно тогда, когда он успел осознать вся значимость её исчезновения; в тот миг, когда отчаяние уже завладело душой Корилада, а все его планы, надежды и стремления готовы были развеяться, обратившись в дым…
- Я понимаю теперь, что без тебя я… - он снова закашлялся, слова давались ему с трудом. – …без тебя я – никто. Один из многих претендентов. Только твой титул и твое происхождение придают законность моим притязаниям. Но и ты без моих армий, – его голос окреп, - останешься всего лишь безземельной принцессой, желанной добычей для охотников за престолом! Поэтому мы должны держаться друг друга, Лаиса. И сейчас я… - принц с трудом подбирал слова, - я прошу тебя простить мою… мою грубость и... может быть, даже жестокость по отношению к тебе. Я обещаю впредь быть более внимательным к твоим желаниям и просьбам. Но и ты должна пообещать, что будешь поддерживать меня везде и во всём, как и подобает преданной супруге! Обещай… Я прошу, обещай, что ты больше не выкинешь ничего подобного этому дурацкому побегу, Лаиса! Ведь только вместе… - он глубоко вздохнул и закончил фразу. - Только вместе сможем мы взойти на императорский престол.
Принц откинулся на подушки, тяжело дыша – как видно, признание далось ему нелегко.
Обескураженная прямотой и откровенностью супруга, Лэйса молчала. Объяснение, которого она боялась, к которому пыталась подготовить себя долгими днями в тряской карете, оказалось совсем не таким, как она ждала. На глаза молодой женщины навернулись слёзы облегчения, и она беспомощно заморгала, сжав руку мужа. Похоже, болезнь неожиданно хорошо повлияла на него…
- Я… совсем не таких слов ожидала от тебя, Корилад, - наконец пробормотала она, опустив голову. – Я готовилась к твоему гневу. Ведь я действительно поступила глупо… безрассудно… сейнийцы могли меня захватить и тогда… Это стало бы гибелью для империи… Не ты, а я должна просить прощения!..
Лэйса замолчала, не в силах продолжать. Её душили слёзы.
- Я больше ни в чём не виню тебя, жена, - мягко произнес принц, поглаживая её руку. – Это я сам, своей жестокостью и самодурством, вынудил тебя бежать. Но я рад, что ты вернулась, и даже не буду спрашивать тебя ни о чём. Главное, что ты снова здесь.
Он помолчал и неуверенно добавил:
- Мир, Лэйса?
- Мир… - эхом откликнулась она.
- О, любимая... дорогая… моя принцесса… - С неожиданной силой Корилад привлёк жену к себе и принялся покрывать поцелуями ее мокрые щёки. - Вот увидишь, я стану императором, - страстно шептал он в промежутках между поцелуями. – Я возведу тебя на трон… Я брошу к твоим ногам империю!.. Нет, нет, не так. МЫ ВМЕСТЕ взойдем на трон и будем властвовать!
_________________