Год Дурака (Комедийный СЛР)

Хотелось посмеяться, как раньше, а тут читала и грустила... Печалька Пусть Роланда уж кто-нибудь другой спасает!!!!! Надо Соне и о себе подумать!!!!!!
_________________

Алантея, спасибо)

girlfromsaturn, приходится иногда и погрустить...
_________________

Ой, не надо! Пожалуйста, не надо! У меня столько всего отрицательного в жизни произошло, что страшилок я не выдержу.


Эх, маловато.

А когда продолжение?

Барышня Хулиганка, начала. Когда закончу, не знаю.
_________________

Эх. В этот раз как-то долго

Барышня Хулиганка, главу я дописала (от руки), но перепечатать ее, пока я не в Москве, нет возможности. Завтра выезжаю и сразу приступлю. Попытаюсь перепечатать быстро
_________________

Ох, как же жду! А сердце тревожиться и за Соню и Эрика и теперь Рональда. Нет ему точно в спутницы нужна такая женщина как мама Эрика, вот тогда бы он стал жить а не существовать весь в белом.

Барышня Хулиганка, спасибо, что ждете) Завтра будет глава.
_________________

 » ГЛАВА 14. ПРИНЦЕССА В ДРУГОМ ЗАМКЕ (Часть 1)

- Ситуация с шопингом в этой стране просто катастрофичная. Все, что на мне, куплено в Милане. Показать чеки?
- Ни к чему, дорогая, у меня наметанный взгляд на работу итальянских модельеров.
Ангелина все же принялась перечислять суммы на ценниках, меж тем своим внешним видом доказывая, что хороший вкус не купишь даже за большие деньги. Ирина кивала с глубокомысленным видом. Я же комкала салфетку и пыталась понять, как дошла до жизни такой. Конец января, адский холод на улице, я собираюсь выйти замуж за Роланда и дружу с Ириной и Ангелиной. Нет, «дружу» это не то слово. Я просто неожиданно оказалась сцеплена с ними. И вот я уже прижимаюсь щекой к их щекам при приветствии, как у них принято, и все время говорю о шмотках, как будто мне есть до этого дело, и прихожу на работу попозже на правах подружки начальницы, и каждый обеденный перерыв съедаю салат с рукколой в каком-нибудь близлежащем кафе. Ненавижу рукколу. Такое ощущение, будто она навсегда застряла в моей глотке. Да, тот злополучный ужин в замке графини Дракулы многое изменил. Я больше не была простушкой Соней Островой. Я стала почти что женой директора «Синерджи», и, по-правде говоря, крепко себя возненавидела.
Свадьба ожидалась в марте. Роланд уже составил предварительный список гостей (кто все эти люди?), выбрал ресторан (пустят ли меня внутрь с моей пролетарской родословной?), и каждый день осведомлялся, подобрала ли я себе платье. Но-но-но, к чему так драматизировать? Я просто обмотаюсь шторой и наклею на нее ценник «1 000 000 $». Все будут в восторге.
В-общем, я контролировала ситуацию не больше, чем мышь в бочке, катящейся с горы. Иногда мне хотелось выразить протест – так громко, как только смогу и, быть может, кто-нибудь бы даже смог меня расслышать. Но потом память услужливо подбрасывала мне вопрос: «Не об этом ли ты мечтала?». И мне даже возразить было нечего.
Ангелина заткнулась наконец-то, и Ирина приступила к душещипательной истории, как у нее сломалась «Субару» и ей пришлось ехать на работу в автобусе. Общественный транспорт. Это почти как общественный туалет. Фи. Она видела собачью какашку. Она видела бомжа. Но с честью преодолела все эти испытания, потому что она сильная и у нее есть чувство собственного достоинства.
- Эти существа портят внешний вид города. Спят на остановках, в парках. Почему их просто не выгонят прочь?
Существа?
- Должны же они где-то спать, - сказала я, - Мне их жалко.
- А мне – нисколько, - Ирина наморщила носик, - Они бы никогда так не опустились, если бы работали и стремились к успеху.
- Бывают разные ситуации. Психические болезни. Инвалидность.
- Сами виноваты. Надо было беречь здоровье, - отрезала Ирина.
Я зависла.
- А если человека сбила машина, например?
- Надо было ему следить за собой. Не можем же мы ползать как черепахи, из-за кретинов, выскакивающих из-за угла.
- Хорошо… Вот ситуация: женщина не таких зрелых лет, дважды была замужем, и оба раза неудачно. Кто виноват?
Ирина посмотрела на меня кристально прозрачными глазами, окруженными стрелками ресниц:
- А это потому что все мужики козлы.
- Понятно, - пробормотала я.
Ангелина посмотрела на часы, украшающие ее мощную волосатую длань. Часы были дорогие – Ангелина уже рассказала нам об этом. Трижды.
- Не пора ли возвращаться в офис?
- Конечно, - подхватила Ирина, - На нас же вся работа держится. Девушка-а! Принесите мне еще безалкогольного мохито.
Остаток дня я старалась не смотреть в сторону этих двоих. Шкаф уже привычно вжимал меня в стол. Диана молчала так веско, что это заранее отменяло любые слова, которые я могла ей сказать. Из-за стекла на меня грустно поглядывали сидящие напротив Билли, Вилли и Дилли и от такого количества безобразия собранного вместе мне хотелось ослепнуть. Интересно, если Ирина теперь дружит со мной, означает ли это, что я тоже уродина? Хочется спросить Диану, но ее ответ очевиден.
- Какой бледный, угнетенный вид, - сострил Юра, когда вечером я вышла к нему на стоянку, - Семейка вампиров уже попила из тебя кровушки.
Я отмахнулась от него, раздраженная его отеческими попытками меня образумить, и неуклюже, скользя на обледенелом асфальте, забралась в машину.
Человек отделился от телеграфного столба, где занимал свой пост, и растворился в темноте.
- Юра, ты видел?
- Кого? – Юра повернул ключ в замке зажигания.
- Там был человек. Он следил за мной.
- Сонь, я понимаю, что ты замуж выходишь за состоятельного мужика и все-такое, - саркастично откликнулся Юра. – Но ты еще пока не принцесса Диана, чтоб папарацци торчали из каждого унитаза.
Но мне было страшно и неприятно. Я закуталась в шубу, приобретенную с легкой руки Роланда, но чувствовала холод, засевший в костях.
Два часа я дожидалась Роланда с наивным намерением получить от него моральную поддержку, но после его заявления мне сразу стало не до того.
- Завтра утром я уезжаю в Москву на полторы недели.
- Чудненько, что ты известил меня заранее.
Мой голос щетинился, как еж, и даже Роланд смог что-то уловить.
- Я не думал, что расставание на некоторое время станет для нас проблемой.
- Не станет, - огрызнулась я, - И в этом как раз проблема.
- Ты стала какая-то нервная в последние дни, - он ослабил галстук и присел на диван рядом со мной.
Когда он взял меня за руку и заглянул мне в глаза, я почти поверила, что он сможет. Он уловит мои тайные сомнения, мою неуверенность. Догадается о моих отчаянных попытках решить, чего же я хочу.
- Это из-за платья? Ты не можешь выбрать? Не волнуйся, мы наймем стилиста.
А нет, показалось. В человеческих чувствах он разбирается как лягушка в градостроительстве.
- Знаешь, поезжай-ка ты в Москву.
Ночью мне приснился изнуряющий сон, в котором я перемерила сотню платьев, но все они либо жали так, что я едва могла дышать, либо были так велики, я едва могла передвигаться. Однако, оставаясь нагой, я едва могла переносить вид моего тела, которое выглядело странно деформированным. Это было невыносимо, но когда сон сменился, все стало еще хуже. Теперь мне снилось, что у меня изо рта вываливаются слова: зеленая заколка с надписью LOVE, обрывок журнала, призывающий «похудей к лету», скомканная страница книги по этикету, липкий ценник с пометкой «Уценка», колючий, сплетенный из проволоки приказ «УЛЫБАЙСЯ», и затем, одна за другой буквы из магнитной азбуки: «Д», «У», «Р», «А». Я не могла это остановить. У моих ног уже собралась целая куча слов, но в моей голове их не стало меньше. Они гудели и копошились, как рой пчел. Я слышала голоса мамы, и бабушки, и Ирины, и фразы из телевизионной рекламы.
- София. София. София! – голос Роланда с трудом пробивался через весь этот гвалт.
Я с трудом разлепила глаза. В висках жарко, тяжело стучала кровь.
- Твой будильник звонил, - Роланд смотрел на меня сверху вниз, уже полностью готовый к выходу.
- Не услышала, - я попыталась сесть, но обнаружила, что это не так-то просто, - Мне нехорошо. Голова болит.
- Может, ты заболела? – предположил Роланд, делая быстрый шаг назад.
- Вполне возможно, - злорадно согласилась я, - Ты уедешь, и я умру здесь одна.
- Ты преувеличиваешь. Я вызову тебе врача. А мне пора идти.
- Это так уж обязательно?
- Конечно. Это работа.
А это всего лишь жалкая больная я. Выбор очевиден.
- Не зови врача. Я хочу, чтобы возле моего гроба люди говорили: «А он ей даже врача не вызвал».
Роланд не понял моего сарказма, и все-таки позвонил врачу. Прибывшая пухлая докторша нашла меня в совершенно разобранном состоянии и назначила римантадин и жаропонижающее. После ее ухода я позвонила Ирине, чтобы предупредить ее о больничом. Ирина пожелала мне выздоровления тем сладеньким фальшивым тоном, каким тетки на вещевых рынках девяностых годов говорили «Вам очень идет».
Дела были сделаны, и я в изнеможении вытянулась на кровати, вслушиваясь в гулкую тишину пустой квартиры. Мне кажется, или Роланд поступил свински, оставив меня в одну в таком состоянии? С другой стороны, когда он уезжал утром, у меня еще не было головокружения и температуры 38… Это одна из самых неприятных вещей в отношениях: ты размышляешь, а не скотина ли твой спутник, и вроде бы решаешь, что не скотина, тем не менее, продолжаешь думать об этом, как будто не в силах принять ответ.
Я почти впала в кому, погрязнув в своих терзаниях, когда зазвенел дверной звонок. Кто это? Роланд что-то забыл? Нет, он никогда ничего не забывает. Юра? Нет, его никто не звал. Друзья решили меня навестить? Ха-ха, у меня нет друзей. Я натянула одеяло на голову и сжалась в клубок. Звонок повторился. «Этот человек не может знать, что я осталась одна», сказала я себе. Если только он не следил за подъездом с самого утра… Да кому я могла понадобиться? Зачем? Украсть меня и потребовать выкуп? «Что значит «принести мешок с деньгами на кладбище»? Мой банк не осуществляет подобные операции», - представилась мне недоумевающая физиономия Роланда.
Все, больше не звонят. Я встала, кутаясь в одеяло, подкралась к двери и выглянула в дверной глазок, надеясь, что меня не встретит там дуло пистолета. Никого. Ушел. А вдруг он спрятался в подъезде и ждет, когда я выйду из квартиры, чтобы схватить меня? Мне нужен римантадин. И успокоительное. И еда (конечно, холодильник набит белковой пищей Роланда, но я лучше сожру собственную ногу, как в рассказе Стивена Кинга, чем притронусь к его курятине в соевом желе). Я не могу безвыходно просидеть в квартире полторы недели!
Та-а-ак, я должна взять себя в руки. Мой мозг чудит из-за повышенной температуры, что спровоцировало приступ паранойи, но в действительности мне нечего бояться. Очередной звонок заставил меня подпрыгнуть и с визгом убежать в комнату. Непоследовательность – извечная женская проблема. Никогда не знаешь, что сделаешь в следующий момент.
В комнате звонок слышался даже отчетливее. Непонятно. А, телефон, сообразила я, отвиснув.
- Да? – выдавила я чуть живым от страха голосом, нажав кнопку «Принять».
- Привет.
Это был Эрик, и я рухнула на кровать, обессилев от облегчения.
- Привет!
- Просто решил узнать, как у тебя дела.
Мы не общались с самого Нового Года, и что-то мне подсказывало, что позвонить для него было не так уж и «просто».
- Чудесно. То есть, у меня грипп или вроде того, и я паршиво себя чувствую. Ну а так все замечательно. Еще Роланд уехал, что тоже вполне себе хорошо, и кто-то неизвестный звонил мне в дверь, напугав до полусмерти, но и в этом не было бы проблемы, не будь я столь впечатлительной натурой.
- То есть, все отвратно?
- Я этого не говорила, - уверенно возразила я.
- Почему этот тип оставил тебя одну? – взорвался Эрик.
- У него работа. И он занят. И ему надо было ехать в Минск, или еще куда-то. И, в-общем, он не виноват.
- Я в ужасе от того, как буксует твой мозг. Диктуй адрес, я еду.
- Но…
- Давай пропустим ту часть, где ты меня отговариваешь.
Через тридцать минут он был у меня. Я так ослабла, что едва смогла подползти к двери, но мое сердце пело. Он был прекрасен, как первый весенний луч. Как цветок мать-и-мачехи, контрастирующий с окружающей его помойкой. Так, как только может быть прекрасен парень, увлекающийся разработкой компьютерных игр.
- Уютно, как в Антарктиде, - изрек он, с сомнением оглядывая белые стены.
- Зато просторно, не то, что в моей халупе, - возразила я.
- Выглядишь ты прескверно.
- Как и всегда, собственно.
- Не напрашивайся на комплименты. Дело серьезное. Тебе нужен уход.
- Чей уход? Ты уходишь?
- Вот я как раз об этом.
- Я смогу о себе позаботиться.
- Ты же не отказалась от своей квартиры. Ничто не мешает вернуться. И я буду поблизости.
«В этом суть, Эрик, - подумала я, - В этом суть».
- Роланду это может не понравиться.
- Что ему может не понравиться? Что друг предложил тебе помощь, когда ты заболела?
Друг. Точно, друг. Надо почаще напоминать себе об этом. Как говорится, у друзей нет гениталий. Мы будем жить, разделенные стеной. Если Роланд увидит в этом что-то предосудительное, то он больной извращенец.
- Но я могу заразить тебя и Игорька.
- У меня крепкий иммунитет. А Деструктор отправился пожить у бабушки.
Мы с Эриком посмотрели друг на друга. Какое чудесное совпадение.
Эрик помог мне собрать вещи, и мы сели в такси. Состояние мое значительно улучшилось, но я притворилась ослабевшей, чтобы положить голову Эрику на плечо. Почему бы и нет? Он мой друг.
Неделю спустя Деструктор все еще жил у бабушки. А я все еще жила в квартире Эрика, так и не добравшись до собственной… Учитывая все обстоятельства, это неудивительно. Я была такая несчастная и больная, и нуждалась в постоянной компании, чтобы отвлечься от страданий. К тому же больным надо как можно меньше двигаться, сберегая силы организма на борьбу с болезнью, и не буду же я кричать Эрику через стену из-за каждой чашки чаю? Тактика сбережения сил оказалась крайне эффективной, и ощущала я себя прекрасно – конечно, только до тех пор, пока лежу на диване с Эриком, смотрю с ним «Друзей» и объедаюсь пиццей – как хорошо, что болезнь не повлияла на мой аппетит. А чтобы Эрик не поддавался иллюзии моего выздоровления, я грела градусник о батарею. Похоже, эта ситуация всех полностью устраивала.
Эрик был мягок, как плюшевый медведь. Так и хотелось стиснуть в объятиях. Но проблема была не в Эрике, а в диване. Диван с каждым днем становился меньше. Раньше мы свободно помещались на нем, но теперь не могли расположиться так, чтобы не соприкоснуться локтями. Или даже прижаться плечо к плечу, отчего у меня возникало ощущение, что на меня накинули пуховое одеяло – жарко, лицо краснеет и немного сложно дышать. Думаю, виновата температура. Конечно, она уже не поднималась выше 37,2, но в сотрудничестве с батареей мы успешно доводили ее даже до 40.
Периодически Роланд пытался напомнить о себе смс-ками, форма которых ошеломляла еще более содержания: «Я переживаю ощущение острой фрустрации, и подозреваю, что оно связано с нашей удаленностью друг от друга», «С удивлением обнаружил, что твое отсутствие вызывает у меня снижение работоспособности». «Работоспособность» - о да, это именно то слово, которое не даст вам спокойно дышать в ночи.
Определенно, Роланд выбрал не то время, чтобы уехать. Тоненькие паутинки, кое-как протянувшиеся между нами за недели совместной жизни, лопнули в мгновение ока. Роланд потерял плоть, став не более, чем тенью, а Эрик находился рядом, и был впечатляюще материален, и во мне тикало, как в механизме бомбы. Стоило Эрику отвернуться, как я направляла на него жадный взгляд, точно кот на бутылек с валерьянкой. «Позволь мне очистить мою память от холодного субъекта, с которым я провожу свои бесцветные дни, Эрик, и подойди ближе, чтобы я могла прикоснуться к твоему цилиндрическому предмету».
Вот так живешь и не знаешь, что ты из тех женщин, что рады подсуетиться на стороне, стоит их владельцу отвернуться. Мне казалось, я преданная, а на самом деле у меня просто не было возможности, потому что никогда раньше не случалось такого, чтобы сразу двое мужчин проявили ко мне интерес. Да и Роланд в Москве. Или Питере. Куда он там уехал? Меньше знает – крепче спит. А я еще и циник, боже ты мой…
В-общем, похоть настаивала, совесть рыдала, гедоническая часть моей личности убеждала, что нет ничего плохого в том, чтобы предаться удовольствиям, а рассудок уверял, что можно творить что хочешь, а потом соврать и прикинуться примерной девочкой, отчего моя совесть начинала рыдать еще горше.
Я могла бы долго еще истязать себя сомнениями, но однажды Эрик решил узнать все-таки мою реальную температуру и бдительно пронаблюдал процедуру замера (кажется, он рассекретил мой метод обмана, потому что сказал: «И сядь подальше от батареи»). Градусник показал 36,6. Это был так подло. Даже 36,9 смотрелось бы лучше.
В этот момент я поняла, что совсем скоро Роланд вернется из Минска и идиллия с Эриком будет закончена. И есть подозрение, что наша радость не будет полной, если мы так и проведем остаток времени, сидя на диване и глядя «Друзей».
Мы с Эриком смотрели друг на друга и похотливо молчали. На экране Рейчел бросала Росса. «Я не могу представить свою жизнь без тебя, - сказал Росс, - Без твоих рук. Без твоего сердца» (1). Самая грустная сцена в истории телевидения, если вы меня спросите. Наверное, из-за нее мне казалось, что я вот-вот зарыдаю.
- На твоем месте я бы попробовала меня уговорить, - подсказала я, - Назови мне три аргумента «за».
Росс опустился на колени, и, обняв Рейчел за талию, прижался лицом к ее животу.
- Ну., - Эрик замялся, - Мы взрослые и мы этого хотим.
- Принято.
- И вообще я считаю, что мы должны быть вместе…
- Не надо об этом! – я взмахнула руками, - Не надо усложнять. Не принято!
- Ладно… Мы тут вдвоем и никто ничего не узнает.
- Хорошо. Два из трех.
- А потом мы честно расскажем все Роланду…
- Нет! – заорала я как герой американского фильма над телом лучшего друга, - Эрик, еще один подобный выпад и я в ужасе сбегу от тебя! Давай третий аргумент, и скорее, скорее, скорее!
- Ээ.., - Эрик явно испытывал некоторые трудности с мышлением с тех пор как кровь отлила от головы, - «You’ve got a pussy / I have a dick / So what’s the problem / Let’s do it quick» (2).
- Что это? – подозрительно осведомилась я.
- Это из песни группы Рамштайн.
- А это имеет отношение к нашему делу?
- Самое непосредственное.
- Тогда засчитано. И кстати, о…
Кивнув, Эрик с грацией прирожденного фокусника извлек прямо из воздуха пачку презервативов.
- Что? У тебя есть презервативы? – парадоксально обиделась я, - С кем ты намеревался их потратить?
- С тобой.
- То есть, я лежала здесь больная, пребывая в муках и неведении, а ты все давно уже спланировал? Какой ты расчетливый…
- Я не расчетливый. Я полон веры в лучшее.
Я намеревалась продолжать, но он закрыл мне рот ладонью.
- У нас всего двое суток, Соня. Давай как в песенке, пошевелимся.
Мы бросились стягиваться с себя одежду, в спешке страшно запутались, начали помогать друг другу, и когда крючок моего лифчика намертво зацепился за молнию на его джинсах, поняли, что надо либо успокоиться, либо взять ножницы. Впрочем, не рассчитывала же я, что хоть что-то в моей жизни избежит превращения в комедию. Но, впервые за всю историю моего существования, мне было плевать на многочисленные неловкости. Ну и что, что мы рухнули на бутылку с колой и залили ею весь диван. Или что у меня перед глазами метнулся запутавшийся в волосах кусочек колбасы из пиццы. Или что у меня на трусах сзади нарисована свинка.
Я осыпала лицо Эрика поцелуями – в нос, губы, подбородок и уши, хаотично, как маленькая собачка тыкается в лицо хозяйки, приветствуя ее после долгой разлуки. Это было точно не как в романах, потому что в романах про таких чокнутых людей не пишут, к тому же главный герой никогда не бывает моложе героини, тем более на семь с лишним лет. Эрик был такой светлокожий, и гладкий, и… такой двадцатитрехлетний (если вы понимаете, о чем я), и это было волшебно, несмотря на то, что я достигла низшей точки своего падения.
Мы сплелись языками в затяжном поцелуе, таком порнографичном, что большинство цензоров предпочли бы показать детям секс вместо него, и прервались только когда от нехватки воздуха у нас начало темнеть в глазах.
- Послушай меня, - выдохнула я, - Я понимаю, что по канону ты должен нежно пощекотать своим дыханием мои ключицы, потом помучить мои соски твердыми губами, потом нарисовать влажные слюнявые узоры на моем животе, а потом погрузиться языком во влажные глубины моей женственности, пока я не закричу от охватившего меня наслаждения, и так далее и тому подобное, но мне уже не в терпеж.
- Ты предлагаешь сразу перейти к жесткому пореву?
- Именно.
- А как же прелюдия?
- Минут через двадцать.
К тому времени, как мы окончательно угомонились, Росс и Рейчел напились и поженились в Лас-Вегасе. Последнее, о чем я подумала перед погружением в крепчайший сон: «А Роланд шесть раз подряд не может. Или не хочет…». В любом случае, он слишком стар для меня.
Проснувшись, мы продолжили в том же духе. В перерывах мы голышом бродили по квартире, уничтожая громадное количество еды. Только накинули на дверь цепочку, чтобы не травмировать Деструктора, если он решит внезапно объявиться, видом наших розовых задниц с красными отметинами шлепков. К доставщику пиццы Эрик выходил, завернувшись в одеяло, будто в римскую тогу. Когда дверь запиралась, я сдергивала одеяло – чем меньше одежды, тем лучше.
Эрик был прекраснейшим творением природы. Полным жизни, оптимизма, которого у меня почти не осталось, умудрившемся при всем его рационализме сохранить чистый, свежий взгляд на мир. Как почка или зеленый росток, он был полон энергии развития. Рядом с ним я ощущала себя другой: лучше, умнее, красивее. Супер-женщина. Мои прежние краткие и неловкие связи обесцветились, рассыпались в пыль. Эти мужчины не стоили моего времени. Тем более, они не стоили моих слез.
А потом наступило финальное пробуждение, холодное, как ветер, дующий с Волги в ноябре. Омерзительное, как рвота после пьяной эйфории. Я очнулась первой. Эрик еще был погружен в дрему, и кончик моего носа касался светлых прядей его волос. Моя рука обвивала его, и я чувствовала биение его сердца под ладонью. Мне хотелось остаться в этом сказочном настоящем, но оно уже стало моим прошлым. Я вскочила, и в страшной спешке начала одеваться. Сколько сейчас времени? Роланд уже приехал? Я едва не рвала одежду, торопясь влезть в старую шкуру. Где мой телефон? Он нашелся на полу, под джинсами Эрика, разряженный и отключившийся.
Эрик сел на кровати.
- Мы можем поехать к нему вместе, если ты нуждаешься в моей поддержке.
- Что? Нет!
- Ты же не собираешься продолжать жить с ним?
Я понятия не имела, что я собираюсь продолжать, но вслух сказала:
- Дай мне неделю.
Я видела, что ему хочется спорить. Орать. Настаивать. Но он просто поднял с пола одежду и начал одеваться. Мне стало стыдно. Я подошла и обняла его, хотя у меня и не было на это времени. Его позвоночник напрягся, затвердев, как арматурный прут. Эрик опустился на диван, пытаясь выскользнуть из моего объятия, но передумал и замер, уперевшись лбом в мой живот. «Прямо как Росс и Рейчел», - подумала я. И мне стало не по себе.
- Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты разобралась в своей жизни и выбрала меня.
- Я знаю. Я тоже… хочу разобраться в своей жизни. Мне нужна неделя, только неделя.
Мы оба понимали, что это неправда.
Он проводил меня до двери и вдруг начал громко смеяться, показывая на свою майку. На ней были изображение человека в шляпке-грибе и надпись: «Sorry, Mario, but our princess is in another castle» (3).
В автобусе мне удалось ненадолго включить телефон и на меня посыпались сообщения от Роланда. Каждая последующая звучала все более человечно: «Я устал от диночества», «Мне тяжело заснуть без тебя», «Ты у меня такая красивая», «Я скучаю. Почему ты не отвечаешь?», «Пожалуйста, напиши хоть слово». Я нажала «удалить все», не просмотрев до конца, но остатки радужной пелены уже спали с моих глаз, и в ясном свете дня я увидела, какая же я отвратительная свинья. Изменила Роланду дюжину раз за двое суток и даже не натерла себе нигде. Я наплевала на его чувства, притворившись, что их у него не больше, чем у среднестатистического холодильника, потому что мне было удобно так думать. Как я признаюсь ему во всем? Между Роландом и Эриком я находилась как меж дух огней, один из которых замораживал, а другой жег слишком сильно. Мне хотелось убежать, оставив позади и тот, и другой.
Выйдя из лифта, я сразу врезалась в Роланда. Он был в элегантном пальто, весь такой привлекательный, и я понадеялась, что осознание собственной неотразимости немного утешит его, когда я его брошу.
- Соня, - его губы неуверенно, непривычно растянулись в улыбке.
Это пугало. И почему именно сейчас он решил впервые назвать меня уменьшительным именем? Чтобы подчеркнуть связь между нами, которая, как я знаю, омрачена моей изменой, и тем самым усугубить муки моей совести?
- Извини за телефон, - начала я бодро, как на собеседовании, - Он упал за диван. Несколько дней не могла найти. На первый взгляд кажется, что щель между диваном и стеной слишком узкая, и телефон туда не пройдет, но знаешь, если диван немного отодвинуть, то все получится. Сейчас он стоит плотно к стене. Но до этого стоял неровно. Я не знаю, чем это вызвано. Микроземлетрясения могут быть версией. И я не понимаю, зачем рассуждаю об этом так подробно. Жажда общения? И, кстати, я не упомянула, что звук телефона был выключен. Это сделало для меня невозможным услышать его. Ты возразишь, что на беззвучном режиме мой телефон вибрирует, но там же мягкий ковер, и он гасит вибрации. Вот, - я обуздала свой бегающий взгляд и посмотрела прямо на Роланда. Тот выглядел несколько растерянным. Ничего, главное, чтобы он не начал что-то подозревать. Я пока не готова раскрыть ему правду.
- Откуда ты возвращаешься?
- Из магазина, - продолжила я почти без паузы, - Он находится на пересечении Пугачевской и Енисейской. Все знают этот магазин. Если кто-то скажет тебе, что не знает, значит, он не с этого района.
- Но это же там, где ты жила раньше, - заметил Роланд, - Зачем тебе понадобилось ехать так далеко?
Мое сердце рухнуло в пятки. Он догадывается. «Да, Соня, что ты там делала? Может быть, развратничала со своим бывшим соседом?».
- Мне нужно было купить… капусту. Кажется, мне не хватает витамина С. Надо есть больше салатов.
- Капуста же продается на каждом углу.
Я закусила нижнюю губу. А он умело ведет допрос. Сохраняет невозмутимое выражение лица. Возможно, профессионал.
- Здесь продается плохая капуста. Для ее объема она слишком легкая. Мне не нравится ее цвет. И запах. Пришлось расширить поле поиска. Выбрать правильную капусту – это целая наука. Я могу рассказать тебе об этом…
- Не стоит. В итоге, вижу, ты так ничего и не купила.
- Сложно сделать выбор. Я слишком зациклена на нюансах, - я опустила глаза.
Мы вошли, наконец, в квартиру. Я скинула шубу и вне мягкой пушистой оболочки почувствовала себя беззащитной.
- На тебе свитер наизнанку, - заметил Роланд.
Я подняла на него печальные глаза.
- В этот раз я уже совсем не знаю, что сказать.
Роланд, в действительности лишенный всякой подозрительности, как и богатого опыта в отношениях, молча обнял меня, и я услышала звук, с которым захлопывается мышеловка. Дзззы-ынннь! И мне сломало хребет.
_________________

 » ГЛАВА 14. ПРИНЦЕССА В ДРУГОМ ЗАМКЕ (Часть 2)

Я не знаю, что случилось с ним во время командировки. Возможно, лежа в пустом гостиничном номере он назвал его метафорой своей жизни, и решил все поменять. Или же он просто нашел время на то, чтобы изучить тему отношений, и привести свое поведение в соответствие с установленными нормами. Или же он решил, что любит меня, но это был совершенно невыносимый для меня вариант, и я старалась об этом не думать. Но перемена в нем была катастрофической – особенно в контексте моего намерения дать ему отставку.
Во-первых, он решил отменить правило «только в субботу» и проникся игривым настроем уже тем же вечером. Я сказала, что у меня болит голова, подробно описала боль и прочитала длинную лекцию о возможных причинах. Ужасно. Будь у меня волшебная палочка, я бы запихнула ее себе в глотку, чтобы наконец заставить себя заткнуться. Чем больше я хотела скрыть, тем более многословной я становилась.
Во-вторых, он начал приходить с работы раньше – не вовремя, конечно, но не задерживаясь более, чем на полтора часа.
В-третьих, в понедельник вечером, когда я вернулась от поездки к матери, которая странно притихла с начала моих отношений с Роландом, он устроил мне сюрприз: ужин при свечах, с ресторанной сервировкой, букетом роз, алой шелковой скатертью и шампанским в ведерке. Как будто бабушкиных киселя и картошки с котлетами мне было недостаточно. «Романтика в Аду», - подумала я, вымучивая улыбку.
- Что-то случилось? – осторожно спросила я, усаживаясь напротив Роланда, прямо под прицел его обжигающего (до пузырей) взгляда.
- Я решил, что уделяю тебе мало внимания. Ты заслуживаешь лучшего.
После того, что я натворила, я не заслуживала даже пачки залитого холодной водой «Доширака». Я виновато наклонила голову, но запах еды бил в ноздри, вызывая тошноту.
- К тому же, меня все еще мучит совесть за мой отъезд в день, когда ты не очень хорошо себя чувствовала, - продолжил Роланд.
Ничего, уж я тебе отомстила, так отомстила. С запасом на будущее. Теперь спокойно может оставлять меня в коме, дрейфующей в бассейне с крокодилами. Я разжевала кусочек мяса, но он не проглатывался. Это был худший ужин в моей жизни. Нет, это я сама была хуже, чем когда-либо в моей жизни.
- У меня нет аппетита, - вынуждена была признать я, наконец протолкнув мясо в пищевод, и понимая, что не способна повторить этот подвиг.
- Тогда десерт? Ты всегда любила сладкое.
«Но еще больше я люблю изменять тебе с парнями, едва вышедшими из школьного возраста. Да я просто Мессалина какая-то».
На десерт был нежнейший сливочный торт, белоснежную поверхность которого украшали сердечки из хрупкой розовой глазури. Я взяла ложку и неуверенно надломила одно из них.
- Знаешь, я часто задумываюсь, как мало символическое изображение сердца соотносится с его реальной формой.
- Ты имеешь в виду четырехкамерность и выход лёгочной артерии и восходящей аорты?
- Именно. А этот символ больше напоминает перевернутую задницу.
Роланд опустил взгляд на торт и побледнел. Я могла прочесть его мысли: «Торт с задницами на романтичном ужине. О нет. Я должен был предусмотреть ее ассоциативный ряд». Потом еще что-то пришло ему в голову, и он приобрел совсем уж мертвенно-бледную окраску.
- Я все исправлю… я потребую, чтобы они воссоздали более физиологически правильную форму сердца… или любого другого органа, как ты пожелаешь… насколько это возможно с учетом огранки, и…
- Роланд? – прошептала я.
Он достал из кармана маленькую синюю коробочку и раскрыл ее передо мной. Внутри оказалось кольцо с громадным топазом сердцевидной формы.
Я потеряла дар речи. Роланд продолжал лопотать:
- Мы скоро поженимся… а я до сих пор не подарил тебе кольцо в честь нашей помолвки… и… знаешь, брак моих родителей сложился не лучшим образом… но я не замечал этого… пока, рядом с тобой, не осознал, что хочу для себя другого. И я… так рад, что встретил тебя. Ни с кем раньше у меня не было таких отношений.
Он притянул к себе мою руку, чтобы надеть кольцо. И тут я зарыдала.
- Соня, - испугался Роланд.
- Это от счастья, - объяснила я, обливаясь слезами.
- Это же всего лишь кольцо. Ты достойна сотни колец.
«О да, сотни колец в цепи, соединяющей меня с каторжным ядром».
- У тебя такой вид, как будто ты очень несчастна, - проявил проницательность Роланд.
- Психологи установили… что когда люди испытывают отчаяние или сильную радость… их мимика во многом совпадает… и не всегда удается с легкостью отличить одно от другого, - давясь слезами, пояснила я, и побилась головой об стол.
- А это зачем?
- А это от наплыва позитивных чувств.
Вечером позвонил Эрик и, чтобы ответить ему, мне пришлось спрятаться в туалете, потому что Роланд весь вечер ходил за мной хвостом. Как же я скучала по тем временам, когда он замечал меня, только когда я вешала полотенце не на тот крючок…
- Что-то ты совсем пропала. Как у тебя дела?
- Отлично. Все идет по плану.
- По какому плану?
- «Барбаросса», - кисло созналась я. Сидя на унитазе, я рассматривала кольцо, которое малодушно позволила надеть себе на палец, и мне хотелось смыть себя в канализацию. В сток я, конечно, не пролезу, но можно же и по кускам.
- Ты до сих пор не сказала ему?
- Почти сказала, сегодня, за романтическим ужином.
- Хм.
- Эрик, это сложнее, чем ты думаешь, - попыталась я оправдаться, - Он, кажется, решил, что я ему все-таки нравлюсь, и он такой хрупкий, и…
- И?
- Это как обидеть котенка. Или маленького хорошенького щенка.
- Сонь, это невозможно, признаться мужчине, что ты изменила ему и уходишь от него, и при этом его не обидеть.
- Но я все-таки попробую, - промямлила я.
Это был тот самый момент, когда твой собеседник молчит, но ты отчетливо слышишь, как он изо всех сил старается не заорать.
Итак, я поставила перед собой сложную задачу и приступила к поиску решения. Спустя неделю я все еще искала его. Эрик начал впадать в нечто напоминающее отчаяние, а Роланд с каждым днем становился все страньше. И страньше. И страньше.
В один из моих тягостных дней я пришла в офис и обнаружила, что все шепчутся обо мне. Они были в курсе о нас с Роландом. Кто же им проболтался? Ирина? Вряд ли, кто здесь с ней общается, кроме Ангелины и, к позору моему, меня. Но когда Роланд, не таясь, поцеловал меня прямо возле кофеварки – более популярного места в офисе он не смог найти, источник информации стал очевиден. Учитывая, я вот-вот его брошу, придать нашим отношениям публичность было скверным решением. Что ж, мне в любом случае придется попрощаться с этой работой. Трудно работать одновременно с начальницей, которую ты ненавидишь, бывшей подругой, четырьмя уродинами и боссом, которому наставила рога.
Несмотря на все мои тяготы, Эрик тоже не намеревался дать мне поблажку, и голос его звучал сурово, как никогда.
- Что нового?
- Роланд купил книгу «Кулинария для чайников». Смешно. Как будто чайники будут что-то делать самостоятельно на его кухне.
- Это все новости?
- А еще мы подали заявление в загс... Но в целом дело уверенно движется к разрыву.
Эрик надолго замолчал. Я даже подумала, что звонок сорвался. Лучше бы сорвался.
- Соня, я устал. Это мучительно.
- Ты просто принимаешь ситуацию слишком близко к сердцу, - я попыталась его утешить, но фраза прозвучала формально, точно мне и сказать уже нечего.
- Все так усложнилось. Теперь я уже и не знаю, как разрешится эта ситуация. Прошло больше недели. Февраль на дворе.
- Эрик, ты давишь на меня, - захныкала я, - Ты терзаешь меня этими разговорами. Просто оставь меня в покое еще на семь дней. Я обещаю, в этот раз я смогу разобраться.
- Хорошо. Я позвоню через неделю.
Вечером ко мне подошел Роланд, который прочел «Джейн Эйр» и решил обсудить книгу со мной. Роланд. Прочитал. Джейн. Эйр. Он не мог сам до этого додуматься, следовательно, нашел совет в сети. О да, все это делают, малыш. Я имею ввиду, все, кроме нормальных людей, которым не нужен Гугл, чтобы найти себе пару и потом как-то с этим человеком общаться.
- У Джейн были сложные отношения с мистером Рочестером, - бодро начал Роланд.
Он не мог догадаться об этом, он прочитал это где-то в отзывах на книгу.
- Да, действительно, - согласилась я, все еще пытаясь представить себе Роланда с «Джейн Эйр» в руках и пачкой одноразовых платочков возле.
- Как ты считаешь, стало ли причиной затруднений в их отношениях ее сиротство, и, как следствие, отсутствие у нее образцов поведения между мужчиной и женщиной?
- Э… нет. Она вроде вполне четко знала, чего хочет.
- Да? Возможно. А ты не считаешь, что социальная дистанция между Джейн и Рочестером усложнила их сложные отношения, сделав их еще более сложными? – Роланд демонстрировал редкую способность к психологическому анализу и явно злоупотреблял словом «сложный».
- Мм… видимо.
Роланд остался доволен обсуждением. Он пребывал в хорошем настроении вплоть до самого вечера, когда снова получил от ворот поворот.
Я вспоминала его субботнее правило с ностальгией. Так же как и его привычку надевать пижаму. Роланд уже начинал тревожиться, что у меня каждый вечер болит голова. Даже предложил сходить к врачу. Тем не менее, смутное понимание, что его динамят, уже начало прорастать в его девственном мозгу. На работе он читал статьи с заголовками вроде: «Заведи свою подружку», о чем на весь офис разболтала его секретарша, и сотрудники «Синерджи» взглянули на меня новым взглядом.
Я и не подозревала, до какой степени дошла его сексуальная фрустрация, пока он ни включил DVD с порно, решив направить против моей крепости тяжелую артиллерию. Хотя у него не было опыта с выбором подобных фильмов, ему повезло, и экземпляр достался отличный. Полчаса мы лежали в постели, с длинными лицами разглядывая дебелых немецких барышней, с радостным визгом окатывающих пухлых немецких мужчин плотными струями мочи. Уверена, что в свои тридцать два года Роланд до сих пор и представить не мог, кто кто-то станет заниматься подобным.
- Пожалуй, нам пора спать, - выдавил он, выключая видео и с головой прячась под одеяло. Я была того же мнения.
К следующей ночи он еще не успел изжить моральную травму, и я получила короткую передышку от его домогательств.
Как будто догадываясь о творящемся в моей жизни раздрае, Диана иногда награждала меня ироничной улыбочкой. Не думаю, что у меня был шанс помириться с ней. Вряд ли бы она согласилась выслушать от меня хотя бы признание, что она оказалась права.
Женевьева уволилась. Точнее, она просто перестала выходить на работу. Диана позвонила ей, чтобы узнать, все ли с ней в порядке, и Женевьева ответила, что теперь да. Вилли, Билли и Дилли подумывали последовать ее примеру.
Я смотрела вокруг и понимала, что никто не работает. Уже даже не делает вид. Ирина опустила руки. Отдел дрейфовал, как корабль без капитана. Поскольку бонусы от закрытых вакансий нам больше не выплачивались в связи отсутствием закрытых вакансий, зарплаты были мизерные, но пока деньги шли, кто-то оставался на борту. Долго так продолжаться не могло, и понимание этого только усугубляло обстановку «пир по время чумы».
Провалившись как руководитель отдела, Ирина вознамерилась состояться как организатор моей свадьбы. Вероятно, она надеялась, что таким образом задобрит Роланда, и сможет продержаться на своей должности еще некоторое время. Если мне не удавалось ускользнуть от нее, она запихивала меня в свою «Субару» и под дьявольское хихиканье ее вечной спутницы Ангелины мы неслись от салона к салону.
Я окончательно потеряла контроль. Это походило на сумасшествие. Я как будто попала в вихрь – Роланд, свадьба, Эрик, Ирина, снова свадьба. И неутихающее чувство вины. Все это разрывало меня на куски. Но хотя бы Эрик больше не терзал меня звонками.
Я стала очень рассеянная. Я била чашки и спотыкалась на ровном месте. Терялась в коридорах офиса и не могла найти машину Юры на стоянке. Как говорят, «однажды ты сможешь посмеяться над всем этим», и я не сомневалась, что посмеюсь – в палате для буйных. Моя нервозность передалась Роланду. Все его фобии обострились. Он начал вставать ночью, чтобы проверить, выключен ли газ, и постоянно протирал поверхности антисептиком, которым мгновенно провоняла вся квартира. Машина вдруг стала для него опасным местом, полным отравляющих паров бензина. Когда однажды утром я увидела на полу в ванной его волосы, которые начали сыпаться от стресса, я поняла, что Час Истины настал. Я должна сказать ему. Если я буду тянуть дольше, мы оба сойдем с ума.
Конечно, было бы лучше поговорить с ним по возвращению домой, но я понимала, что когда он придет и откроет «Кулинарию для чайников», пытаясь приготовить нам ужин, я не смогу выдавить и слова. Поэтому, когда рабочий день завершился, я осталась сидеть в офисе. Сотрудники «Синерджи» выключали компьютеры и расходились, предвкушая отдушину выходных после серых офисных будней, а я смотрела в монитор, положив на мышь дрожащую руку, как будто занята важным отчетом. Но в действительности я просто пялилась в одну точку, забывая моргать.
Дождавшись, когда мы остались вдвоем - только я и Роланд, я медленно, как во сне, встала и направилась к его кабинету. Посмотрела на табличку с его именем. «Холодный Ярослав Борисович». Раньше я считала, эта фамилия ему очень подходит. Теперь я так не думала. Странно, за почти три месяца наших отношений я ни разу не примерила ее на себя. Хотя ничего странного. Я не любила его ни минуты своей жизни. Я была просто одинокой женщиной, которая годами тешит себя фантазиями на тему идеального мужчины, чтобы не думать о том, как далека от идеала она сама. Или все люди. Я даже называла его чужим именем! В реальности Ярослав оказался гораздо сложнее и, в конечном итоге, лучше, чем я себе представляла. Итак, надо войти и прервать затянувшееся заблуждение. Раз… два… три…
Пытаясь приспособиться к собственным и моим изменениям, Роланд едва не лопался от напряжения, как паровой котел. Есть много способов успокоиться. Покатать в ладони деревянные шарики. Сложить пасьянс. Нарисовать пейзаж акварелью. Заняться диким сексом с пожилой уборщицей прямо на рабочем столе. Роланд выбрал последнее. Что не устраивало его в акварели?
Я выскочила из кабинета и вслед мне раздался его скорбный клич, чуть приглушенный телесами уборщицы.
- София! Соня! Соня!
Он нагнал меня в конце коридора. Шустрый, даже притом, что руками придерживал штаны, которые еще не успел застегнуть.
- Соня! Я… не хотел. И это было впервые. На меня столько всего навалилось в последние недели, и… я не знаю, что на меня нашло.
Он продолжал еще что-то лопотать, но осекся, увидев мое лицо, растягивающееся и кривящееся в безумнейшей, неудержимой улыбке.
- Ты собираешься плакать или смеяться?
Булькающие звуки, вырвавшиеся из моей глотки, разрешили его сомнения. Я спустилась вдоль стены и забилась в смеховых конвульсиях. Он изменил мне! Изменил! В такие моменты начинаешь верить, что Бог существует и все-таки как-то заботится о твоем психологическом благополучии, пусть и выбирает иногда странные методы. И как же нелепо, что Роланд, патологически боящийся даже обычной комнатной пыли, изменил мне с уборщицей, женщиной, целыми днями возящейся в грязи. В процессе она даже не сняла рабочего халата!
- Соня… я мерзавец… я себя ненавижу… я понимаю, что.., - бормотал уже ничего не понимающий Роланд.
- Все в порядке, Слава. Наверное, ты просто изнемогал от недостатка грязи в организме, вот тебя и прорвало. Да и ваша разница в возрасте… не мне говорить. Я сама предпочла парня помоложе. Наверное, она хороший человек. Скорее всего, так оно и есть.
- Что? О каком парне ты говоришь?
Я посмотрела на него снизу вверх, улыбаясь, как олененок Бэмби.
- О, ты его знаешь. Эрик. Я тоже тебе изменила. Ну мы с тобой были и парочка! Стоили друг друга!
- Были? – тонким голосом повторил Роланд и уронил штаны. Наверное, это могло бы показаться смешным, но стороннему наблюдателю, не участникам диалога. Хотя я все же надеялась, что здесь нигде не притаились сторонние наблюдатели. Если не считать гребаных видеокамер через каждые десять метров.
- Мы расстаемся, Ярослав.
- Если ты мне изменила, и я тебе, мы можем просто простить друг друга и сделать вид, что ничего не было.
Он все еще хватался за соломинку. Но я покачала головой.
- Два неадеквата – это слишком много для одной пары, сказала злая Диана, и она была права. У нас нет будущего. Тем более с таким багажом. Но, знаешь, ты хороший. И тебя ждет нечто прекрасное – без меня. Только, пожалуйста, найди толкового психотерапевта. Я тебе очень советую.
Он стоял ошеломленный, все еще со спущенными штанами. Я поцеловала его в щеку, в этот момент понимая, что, даже без будущего, у нас было не такое плохое прошлое, и вышла, выпорхнула, как птица, наружу. Я чувствовала под крыльями ветер. Я почти ничего не весила. Я свободна!
Теперь я знала, с кем я хочу быть. И пока мне еще хватало смелости, чтобы сказать ему об этом.
К сожалению, метафорические крылья не могли в буквальном смысле доставить меня до места. Пришлось ловить маршрутку. Та тащилась невероятно медленно. Кроме того, в ней не было места для крыльев.
Наконец я взбежала по лестнице, ударила по звонку, и дверь мне открыл… открыла… Я моргала на нее, не веря своим глазам: длинная девица, подведенные глаза, сиреневые туфли на шпильках. И ничего больше. Только костистое тело без единого волоска.
Я не знала, что сказать. Я впала в шок.
- Привет, - выпятив нижнюю губу, девица сдула со лба мешающую прядь волос, - Узнала меня?
- Н-нет.
- Странно. Я же Жанна Любименко.
- Ж-жена Эр-рика? – осенило меня.
- Ну, не только... в смысле, у меня же карьера. С Эриком мы сейчас вроде как снова съехались.
Я развернулась и побежала прочь. Лицо горело, как будто кипятком плеснули.
- Эй, ты куда? - закричала Жанна, - И кто ты вообще такая?
Я спрыгнула, проскочив сразу восемь или десять ступенек, и чудом приземлилась, не сломав себе ноги. Минуту назад я знала, кто я. Но сейчас уже нет.
На улице валил снег тяжелыми мокрыми хлопьями. Я пробежала сто метров, но выдохлась и пошла пешком. Мне было трудно дышать, но я не плакала. Плачешь, когда болит голова, или когда день не задался. Когда рушится весь мир, слезы кажутся бесполезными. Куда я иду? Зачем я иду? Может, просто лечь здесь в сугроб, и как медведь, заснуть до весны с надеждой, что времена изменятся к лучшему?
И тут я снова его увидела. Моего преследователя. Не скрываясь, он сверлил меня глазами. Я пошла прямо на него.
- Кто вы? – мой голос звучал хрипло, как карканье замерзшей вороны.
Он попятился.
- Кто вы? – закричала я, - Отвечайте! Либо вы ответите, либо я дух из вас вышибу!
И как я планировала вышибить из него дух с моим-то ростом метр с кепкой? Тем не менее, он был впечатлен.
- Не надо, Соня, не сердись.
- Объясняйтесь, - игнорируя свое имя, я свирепо топнула сапогом, взметнув сноп снежных брызг.
- Я твой отец.
Я улыбнулась маниакальной, больной улыбкой. После такой люди в фильмах пускают себе пулю в висок.
- Очаровательно. Вдруг объявившийся отец. Теперь моя жизнь окончательно превратилась в дешевый мексиканский сериал. Так будем же следовать традициям – прервемся на самом интересном месте! Не желаю вас слушать!
И, лихо развернувшись на каблуках, я зашагала вниз по улице.

1. Телесериал «Друзья» (“Friends”, 1994 – 2004 г.), 3 сезон, 16 серия - «Эпизод, когда наступает утро после».

2. Rammstein - «Pussy». Вольный перевод фрагмента в стиле Роланда:
У тебя есть женские половые органы
У меня есть мужской половой член
Так совершим же половой акт
Не тратя зря времени.

3. “Sorry, Mario, but our princess is in another castle” (искаженное от “Thank you Mario, but our princess is in another castle” – «Прости, Марио, но наша принцесса в другом замке», цитата из игры 1985 года Super Mario Bros. По сюжету игры полный нерастраченного любовного пыла итальянский водопроводчик Марио пытается спасти похищенную принцессу. В финале каждого уровня (кроме последнего) чудом уцелевший Марио встречает грибообразное существо, которое круто его обламывает с помощью вышеуказанной фразы.
_________________

спасибо за продолжение!!!Соня умница)))таки смогла расстаться с Роландом. И новый повод даже нашелся только убило возвращение жены Эрика и появление отца, правду говорят, что беда не приходит одна

Эх, дождалась Соня со своей жалостью к Роланду, вернулась таки грымза Эрикова! А Роланд то, Роланд, ничего себе отчебучил, с пожилой уборщицей. И все-таки опять вечная Сонина нерешительность привела вон к чему, явилась не запылилась. Тьфу! А отец, возможно он очень вовремя в ее жизни появился, зря она от него убежала. Бежать то собственно особо некуда, ну если только вернутся в свою квартиру, если сил моральных хватит. Соня, соберись и чеши в свою квартиру, пусть эта костлявая еще попрыгает у нас!

Спасибо за продолжение! С удовольствием буду ждать следующей!

Роланд и уборщица... Супер!!!!!

А в остальном... Сколько же еще непоняток впереди...
_________________

Да, Соня допрыгалась.... Как Барышня Хулиганка и предсказала, женушка вернулась) Все непонятки закончатся в след. главе, потому что она будет последней.
_________________

Вот взяла и убила! Жалко расставаться, они и с Эриком то мало как-то побыли и с Игорьком как-то еще не до конца отношения выстроили...