Роман о дружбе по любви (СЛР)

Девочки, спасибо за такую позитивную историю. в читателях!
_________________

ДжЫн и Светлая, спасибо большое за интересные главы! Понравились! Жду продолжения, хочется узнать побольше о героях! Удачи! )
___________________________________

Располагайтесь поудобнее!

Спасибо! Сейчас все будет ;)
_________________

 » Глава 3. Что должен был чувствовать Наполеон при Аустерлице?

Второй день при Медведе

Что должен был чувствовать Наполеон при Аустерлице? Над ним сияло яркое золотое солнце, и, взирая на разгромленную армию противников, он испытывал ликование сердца, какое бывает, когда превосходишь себя самого.
Что чувствовала Александра Григорьева в этот погожий октябрьский день? Наверное, что-то, что определенно напоминало пережитое Бонапартом в Австрии. Во всяком случае, когда выпрыгивала из такси напротив бизнес-центра, где располагался офис родной конторы, она задрала голову к небу и торжественно подумала: «Пан или пропал!»
Пока поднималась в лифте наверх, успела заглянуть в зеркальце и поправить волосы. Потом воротник рубашки. И, наконец, мысленно обзавестись собственной фирмой по бракоразводным процессам. Но это после. Сперва…
Она вышла на своем этаже и направилась в приемную Максима Олеговича Вересова.
- Начальство у себя? – бросила она Свете. Секретарше, недавно выползшей из декретного отпуска.
- Просил до двух не беспокоить, - отозвалась Света.
- У меня срочно, - пожала плечами Санька и отворила дверь в кабинет, уверенным шагом войдя внутрь. А потом провозгласила: - Полное поражение противника! Он разгромлен и разведен!
- Ты что так кричишь, Григорьева? – раздался усталый голос шефа, разглядывающего дно пустого стакана.
Выглядел он сегодня как-то иначе. И глаза, которые он все же поднял на Саньку, можно было бы назвать потерянными, если такое вообще возможно позволить сказать о Максиме Вересове.
- Я говорю, Максим Олегович, победа, - деловито уточнила Санька и подошла ближе. – Снова победа. Возьму на себя смелость напомнить вам, что ни одного проигранного дела за два года. Я понимаю, то, что вы мне подсовываете – это семечки на один зубок. Но, согласитесь, я справляюсь. И было бы с вашей стороны весьма разумно все-таки доверить мне что-нибудь посерьезнее. Потому что… потому что любой специалист должен расти. Я отдаю себе отчет в том, что для вас, да и для меня, разумеется, это определенный риск. И для репутации, и вообще. Но, Максим Олегович, честное слово, я буду очень стараться. И Закревский вам говорил… как он там выражается… падаван готов стать джедаем. Я готов. Правда.
Макс потер лоб.
- Закревский… - медленно проговорил он. – Значит, джедаем. Ну хорошо. Будет тебе… последний экзамен. Развод века. Супружеская измена и опека над ребенком. Потянешь?
Санька оторопевшим взглядом посмотрела на начальника. Такой быстрой капитуляции с его стороны она не ожидала – уж сколько раз она врывалась к нему в кабинет с подобными аргументами. Ответ был один: «Учись, набирайся опыта, все еще успеешь». А тут на тебе! Это определенно ее день!
- Ппп.. п-потяну, Максим Олегович, - почему-то шепотом ответила Григорьева. – А в общих чертах можно?
- Можно, - Вересов кивнул на стул. – Виски хочешь?
- Нет, спасибо.
- Ну как знаешь, - Макс плеснул себе и залпом выпил. – Вероника Леонидовна Закревская желает развестись с мужем своим, Ярославом Сергеевичем.
- А? – Санька даже подпрыгнула на месте, чувствуя только, как челюсть медленно отвисает, но подобрать ее было сейчас невозможно. Мотнула головой и уточнила: - С нашим Ярославом Сергеевичем?
- Не разочаровывай меня, Григорьева.
- Я? Яяя… нет, я не буду… разочаровывать… И… чьи интересы я должна защищать?
- Закревский пока собирается справляться сам.
- Ну да… - Санька замерла, глядя в одну точку – на стакан, который все еще держал в руках шеф. Потом будто очнулась и живо спросила: - Значит, развод, опека над ребенком… а имущественные претензии? На раздел она подает?
- Ты же знаешь Веронику. Из нее все клещами вытягивать надо. Вот ты и вытягивай, - вздохнул Макс.
Санька знала. Санька знала Веронику. Вот уже три года Санька знала Веронику Закревскую – как женщину, вполне довольную своим браком.
- А причину развода она вам… назвала? – тихо произнесла Григорьева.
- Она утверждает, он ей изменил. Сань, там мексиканский сериал какой-то. Разбирайся сама, джедай. У меня голова квадратная.
Другой его голова быть и не могла. Около часа ночи он выводил под белы руки идиота Закревского из бара, где тот надрался до поросячьего визга. Потом до утра выслушивал лекцию от Мары об одинаковости всех особей мужского пола, когда они видят перед собой движущийся предмет. Контрольным выстрелом оказался визит Ники, потребовавшей предоставить ей адвоката.
- Аа… А Ярослав Сергеевич что говорит? – мягко спросила Санька. На всякий случай. Вдруг Закревский признался, что это какой-то дурацкий розыгрыш.
- А ты как думаешь? Отрицает все. И разводиться не собирается.
- Ну да… - кивнула она. Взяла без спросу бутылку виски и пустой стакан, плеснула себе немного и сделала глоток. Поморщилась. Перевела взгляд на Вересова: - Он хуже, чем тогда был?
- Сама посмотришь, если он соблаговолит явиться.
- Посмотрю, - пробормотала Санька. – Максим Олегович, а мне чего делать-то? Прям вот так всерьез разводить? Или время тянуть?
- А я не знаю, Сань. Не знаю, - развел руками Вересов. – Смотри по обстановке.
Он нахмурился. Снова налил себе. Но пить не стал, разглядывал янтарную жидкость на свет.
- По-моему, они оба рехнулись, - проворчал он.
То, что рехнулись оба, было очевидно.
Но дело подобного рода в масштабах конторы Вересова, и правда, могло показаться разводом века. Закревские разводятся! Это ж за гранью добра и зла! Наверное, Саньке проще было бы смириться с тем, что небо оказалось бы твердью, чем с таким поворотом событий. Вероника Закревская, женщина, которая когда-то отняла у нее всякую надежду на то, чтобы быть замеченной Ярославом Сергеевичем, бросает своего мужа из-за измены последнего – уму непостижимо! И все бы ничего, если бы сама Санька не была убеждена в том, что измена – это ж… это ж чушь собачья! Последнюю мысль Григорьева непроизвольно озвучила.
- Чушь собачья, - рявкнула она и тут же пришла в себя. – Хорошо, я все поняла. Созвонюсь с Вероникой Леонидовной сегодня же. Постараюсь понять, что дальше делать. Могу идти?
Вересов устало махнул рукой, все-таки выпил виски и прикрыл глаза.
Первое, что сделала Григорьева, стоило ей покинуть хоромы начальника, это ломанулась в свой кабинет, рухнула на диван и, справляясь усилием воли с принятием на грудь совершенно лишнего алкоголя, принялась изучать телефонную книжку своего агрегата. В поисках номера Закревской. Потом спохватилась и кинулась к кабинету Ярослава Сергеевича. Как и следовало ожидать, тот на работу явиться не соизволил. Санька только сцепила зубы. Цирк на дроті. Долго и счастливо – это только в сказках бывает. Ну, и у Вересовых, но там совсем другая история.
Сообразив, что ловить под кабинетом Закревского нечего, и выслушав стенания его секретаря на тему «Как шеф накануне стакан о дверь разбил», Санька ретировалась. И снова взялась за телефон. С Вероникой они никогда не были не то что подругами, но даже и приятельницами. Но отношения сложились весьма доброжелательные.
Обнаружив, в конце концов, номер своей новой, прости господи, клиентки, Григорьева шумно выдохнула и решительно нажала на вызов.
Ответили почти сразу же, как если бы телефон был в самой ближайшей зоне досягаемости.
- Алло! – раздался негромкий, хрипловатый голос.
- Вероника Леонидовна, это Григорьева Александра. Контора Вересова. Я по поводу…
- Моего развода, - договорила Ника. – Вы от Максима Олеговича или от Закревского?
- От Максима Олеговича. Я… мне поручили ваше дело.
- Хорошо. Я надеюсь, вы мне поможете, - Ника засопела. – И как можно скорее.
- Да я-то помогу, - протянула Санька, но тут же спохватилась и заговорила: - Как понимаю, заявление вы еще не составляли? Или уже? Нам необходимо встретиться и все обговорить, я полагаю…
- Нам действительно необходимо встретиться. И вы составите заявление.
- Сегодня? В смысле… до шести я еще буду в офисе, вы можете подъехать в удобное для вас время.
- Мне бы не хотелось в офисе, - протянула Ника.
- Да нету его с утра… - тяжело вздохнула Санька и тут же прикусила себе язык. Ну вот как можно быть такой идиоткой? – Он, вроде как, отпрашивался… то ли в больницу, то ли… заседание какое-то, я толком не знаю… Максим Олегович что-то такое, кажется, говорил…
- Знаю я, в какой он больнице, - буркнула Ника. – В таком случае в течение часа я буду у вас, Саша.
И Закревская отключилась.
- В какой он больнице, даже Вересов не в курсе, - Санька бросила телефон на диванчик и сжала пальцами виски. Солнце Аустерлица померкло. Угодить в эпицентр развода Закревских – это похлеще битвы трех императоров. Причем решительно неясно, что можно будет считать победой: удовлетворение притязаний Вероники Леонидовны… или же полное ее фиаско.
От нечего делать Санька подошла к столу, включила компьютер и села набрасывать заявление о разводе, которое необходимо было подать. И заодно открыла папку с исками. Потом позвонила секретарше и зачем-то запросила вынуть из архива на свет божий дело Каргиных. Черт его знает, какой в нем был прок.
А остаток времени до приезда Вероники убивала на какую-то компьютерную бродилку.
Закревская явилась на восемь минут раньше, чем обещала. Выглядела словно с обложки глянца: темно-синий брючный костюм, туфли на высоком каблуке, в манжетах рубашки, застегнутой на все пуговицы, строго отблескивали запонки. Так же строго были поджаты губы, а глаза скрыты за дизайнерскими очками «рефракторы стрекозы». Дизайнерской оказалась и прическа Ники – самый короткий гарсон идеально белого цвета.
Закревская расположилась напротив своего адвоката и долго обстоятельно говорила. Спустя еще час Санька дослушивала во всех деталях историю величайшего прокола изменника Закревского.
- По чистой случайности мы с Мариной обедали в том же ресторане, куда этот гад, - Ника дернулась, - приволок свою… Я прожила с ним три года и даже не догадывалась, что этот человек так умеет лгать. Впрочем, чему удивляться с его-то профессией? Нет, я сдерживалась, пока он ей строил глазки, а она чуть ли не раздевалась. И ведь устроились в самом дальнем углу, на диване! Но когда они начали обниматься… Вы знаете, Саша, на ее блузке лапша смотрелась весьма экзотично.
Санька только кивала в ответ. И не знала, что вообще можно отвечать на эти излияния. Да, видимо, Вероника и не нуждалась в ответах. В конце концов, Григорьева, кивнув в последний раз, поинтересовалась:
- А вы хорошо подумали? Уверены?
Ника уставилась в окно и еще сильнее сжала губы, иначе было заметно, что они дрожат. Подумала ли она? Да еще как! Кажется, впервые за три года. Потому что если делаешь что-то, не думая, результат получается именно такой: приходишь пообедать с подругой, а знакомишься с любовницей мужа.
- Да, - хмуро ответила Ника.
- Ок. Тогда нам надо наметить горизонты. Стандартно? Развод, опека, раздел?
- Нет, только развод и опека.
Внезапненько. Санька снова вздохнула. Что ж за день-то за такой?
- Хорошо. Опека. Ааа… свидания с ребенком? Сколько раз неделю? В присутствии? Или пока это не оговариваем?
- Очень даже оговариваем, - голос Ники стал злым. – Я хочу разрешение на выезд. Я собираюсь уехать, естественно, вместе с сыном.
- А как же… - голос адвоката Григорьевой был севшим. Несколько бесконечно долгих секунд она молчала. Потом сморгнула собственный шок и уже деловым и лишенным эмоций тоном спросила: - Хорошо, я все поняла. Займусь вашим исковым заявлением. Предупреждаю сразу, быстро это не получится. Ребенок значительно осложняет дело. Не думаю, что Закревский пойдет на ваши условия. Готовьтесь к изнурительному процессу. Нам необходимо будет встретиться завтра. Я зачитаю вам то, что наваяю. После согласования отнесем иск в суд. И будем ждать следующего шага вашего супруга.
Ника кивнула и поднялась.
- Тогда я жду вашего звонка.
«Ждите, ждите», - про себя ворчала Санька, размышляя, что ей будет, если она позвонит завтра в самом конце дня, например. Ну а вдруг что-то изменится? Додумать эту мысль она не успела, потому что все изменилось в то самое мгновение, как Ника взялась за дверную ручку, чтобы выйти. Дверь распахнулась, едва не пришибив выходившую. На пороге стоял Ярослав Сергеевич собственной персоной. В мятом пиджаке и с перекошенным опухшим лицом.
- Я сказал, я зайду! Мне надо! – орал он куда-то в холл, а потом обернулся. И увидел жену. Несколько секунд молчания, повисшего в комнате и прерываемого только его шумным дыханием. И, наконец, он изрек: - Ты какого хрена с волосами сделала, дура?
- Надеюсь, тебе совсем не нравится, - Ника пожала плечами и выплыла из кабинета.
- Никакого развода она не получит! – угрожающе рявкнул Закревский, обращаясь к Саньке, и громко хлопнул дверью. А Санька хлюпнула носом. Если есть в мире идеалы, то они стабильно рушатся. А ведь из-за этого… из-за него… она когда-то давно связалась с Сашкой. Да так, что до сих пор аукается.
Кстати о Сашке! Санька глянула на часы и в ужасе стукнула себя по лбу.
Она же обещала забрать пса, как только заседание закончится. Безответственная, безответственная, безответственная Григорьева. Так она ругала себя всю дорогу домой. Так же ругала и когда поднималась в лифте. А стоило Сашке открыть дверь после ее звонка, как она страдальческим тоном запричитала:
- Прости, прости, прости, прости!
- Что я слышу? – сделал удивленные глаза Сашка. – Григорьева прощения просит. Ладно, не голоси. Проходи, если хочешь. Ключи от машины на тумбочке. Какое-то время еще поездит.
«Григорьева еще не за то бы прощения попросила, если бы трусихой не была», - размышляла Саня, разуваясь в прихожей под беготню Медведя вокруг нее.
- А ты, я смотрю, адаптировался, - сказала она собаке, потрепав ее гриву. – Как он? Не доставал?
- Не доставал. Изучал территорию. Есть будешь?
- Умираю с голоду, - честно призналась Санька. – Я суд выиграла.
- Молодец! – похвалил Сашка. – А у меня тут пельмени как раз. Садись.
Санька вставила ноги в комнатные тапочки – совершенно точно ее комнатные тапочки. И протопала на кухню, на ходу доставая из сумки две бутылки пива.
- Я взяла «Ко́зел». Сойдет?
- Сойдет.
Сашка поставил на стол тарелки, кружки, разложил приборы, а в центре водрузил пельмени. В миску на полу нарезал колбасы и уселся за стол.
- Что еще интересного, кроме суда?
- Интересного? – хмыкнула она. – Дело мне интересное дали. Я Закревских развожу. Бывшего шефа, в смысле. Меня его жена наняла. Сдохнуть можно.
- У тебя работа такая. Выиграешь и этот суд.
- Не хочу выигрывать я этот суд! Если выиграю, она ребенка заберет и за границу свалит… Хотя он сам виноват… Что ж вы мужики кобели такие, а?
Медведь восторженно чавкнул колбасой.

Почти тысяча дней до Медведя

Жизнь утром 1 января – это по определению боль. Еще больнее, если утро начинается раньше полудня. Для Александры Григорьевой именно так и случилось. Она проснулась на диване гостиной под вопли мобильного телефона в 7:30 утра. Потому что от великого ума забыла отключить будильник. Попробовала уснуть вторично. Но не тут-то было. В 8:10 телефон уже разрывался от звонка. На экране высвечивалось имя папы Аркаши. Спустя десять минут разговора стало ясно, что дальше даже пытаться спать смысла нет. Потому что «ОНА ЖЕ ОБЕЩАЛА!»
«Значит, скучно у Григорьевых новый год прошел», - печально рассуждала Санька. И вдруг треснула себя по лбу. Судя по тишине в квартире, дрыхнула она в гордом одиночестве. Разумеется, не была она настолько пьяной накануне, чтобы сейчас не помнить, что происходило прошлой ночью. Собственно, ничего и не происходило. Пиво, пицца, киношки. Уютный такой, спокойный праздник. За исключением того, что рассчитывала она несколько на другой его исход.
Санька медленно встала и посмотрела на стол. Чистота и приятность.
- Какой аккуратный дальнобойщик, - буркнула она себе под нос и тут же расплылась в улыбке. Сердиться или обижаться не получалось. Справедливости ради, в районе двух часов ночи она пришла к выводу, что и ну его в баню этот секс. И правда – у нее гномы есть. Зачем ей секс? Гномы, дальнобойщик и прекрасные перспективы на дальнейшую жизнь.
Доплелась кое-как до холодильника. Достала минералку. Приложила ко лбу. Скорее по привычке – голова была тяжелой, но не болела. Есть не хотелось – всю ночь жрали.
Душ упрямо включила прохладный. Между холодным и прохладным в такое утро не было ощутимой разницы. Хотя до конца проснуться ей даже он не помог. Кофе со сливками и тремя ложками сахара частично выручил. Во всяком случае, план мести папе Аркаше за раннее пробуждение придумывался чуть более живо, чем мог бы.
Фонари – само по себе явится изощренным приколом. Лидия отцу плешь проест.
А вот гномов жалко. Их Санька решила оставить в коридоре. Пусть живут.
Самое главное – вовремя ретироваться. А ей, безлошадной, это проблематично.
Выход нашелся сам собой. Вернее, приперся, когда не ждали. Приблизительно в 10:00 в дверь позвонили. На пороге стоял Сашка – в куртке, ушанке и улыбкой во все лицо – и протягивал ей бутылку минералки.
- Вдруг за ночь закончилась. Привет, Алекс!
- Немного есть еще, - усмехнулась Санька. – И пицца осталась. Греть? Могу кофе-чай?
- Давай кофе! – сказал Сашка, раздеваясь.
Пока Санька варила кофе, в голове продолжали роиться мысли. Машина Каргиной не светит точно – она проверяла документы. Куплена полтора года назад, оформлена на юрлицо и разделу в принципе подлежать не может. Алименты – тем более. А вот с квартирой накануне была найдена неувязочка. Санька всерьез размышляла о том, стоит ли по этому поводу звонить Самородовой – преданность делу родной конторы и дружба стали на весы. И что победит, Григорьева не знала.
- Сливки? Сахар? Коньячок?
- Просто кофе. Слушай, ты вчера говорила, тебе к отцу надо… Я подумал, машина-то не ездит. Может, тебя отвезти?
Санька повернулась к Сашке. Брови ее оказались чуть выше, чем им положено находиться.
- А ты можешь, да? – спросила она. – Это в Ирпень.
- Да хоть в Васильков, - хохотнул Сашка.
- А если бы я сказала, что мне в Могилев-Подольский надо?
- Для бешеной собаки – сто километров не крюк.
Санька поставила перед ним чашку с кофе и заинтересованно осмотрела с ног до головы. Она чокнутая. Точно. Знает его второй день. Успела доверить ему машину, встретить с ним новый год и, кажется, собирается познакомить с папой.
- Тебя точно Саша зовут? – хмыкнула Санька. – Не Дед Мороз? Не Золотая рыбка?
- Тебе как удобнее? Мне пофиг, - он отхлебнул кофе.
- Я… Я сейчас. Я переоденусь только! – взвизгнула Санька и помчалась в комнату.
Она вернулась через пять минут при полном параде и с пакетом в руках. Полный парад включал приталенный черный пиджак в редкую светлую полоску, белую рубашку, скучнейшие черные брюки и – гвоздь программы – очки в черной оправе. Так впервые Саша Радкевич увидел «адвоката Григорьеву» - а именно в таком образе она предпочитала появляться перед папой Аркашей.
- На училку похожа, - выдал Сашка. Сунул в рот бутерброд, который успел сделать, пока Санька наряжалась, и поднялся. – Ну погнали!
И они погнали. Лифтом. Вниз. Выйдя из подъезда, Санька сунула ему в руки пакет. И ломанулась к мерину. Открыла багажник и извлекла оттуда два фонаря. Садовых. С каким-то фруктово-ягодным орнаментом вокруг стекла.
- Где твоя машина стоит? – спросила она деловито.
- Рядом, - кивнул головой Сашка, и черный Кашкай по соседству подмигнул поворотниками.
Он забрал у нее фонари и бросил на заднее сидение. Туда же отправил пакет. Потом открыл перед ней дверь.
- Забирайся, если это все сюрпризы из твоего транспорта.
- Когда приедем, сам все поймешь, - хмыкнула она и деловито устроилась впереди, осматривая салон, пока Сашка усаживался на водительское кресло. Следующие полчаса она переключала радиостанции, когда начиналась реклама, а он гнал по трассе. Потом она объясняла ему, на каком повороте надо свернуть с главной, и на что ориентироваться. И, в конце концов, въехав в элитный коттеджный поселок, Санька выдохнула:
- Вот тот красноватый. Гнездо Аркадия Григорьева и его младшей жены. Старшая жена осталась в Полтаве, он там родился. А средняя – моя мама.
Сашка припарковал машину у забора семейного гнезда, прихватил подарки и бодро двинулся следом за Санькой. За воротами залаяла собака. Но решительный Санькин палец нажал кнопку звонка у калитки. Через пять минут дверцу открыл папа.
- Привет! С наступившим! Ура! – весьма серьезным тоном провозгласила Санька.
- С новым годом! – добавил Сашка.
- Это Аркадий Львович. Это Саша. Саша – мой новый парень. Так и будешь нас на пороге держать?
- Саша, - протянул руку «новый парень», не поведя ухом.
Аркадий Львович оценивающе посмотрел сначала на дочь, потом на представителя, сомнений быть не могло, рабоче-крестьянского класса. Но протянутую руку пожал и, буркнув что-то вроде: «ну-ну!», распахнул шире калитку.
Сашка ухватил за руку Саньку и потащил за собой по дорожке.
- Пакет давай, - шепнула Григорьева, пока отец возился с воротами.
- Ну хоть расскажи, что там, - отозвался Сашка, совсем как настоящий заговорщик.
- Сейчас увидишь, - подмигнула она. Едва вошли в прихожую, Санька обернулась, выглядывая папу Аркашу. Тот неспешно шел следом с тем самым скептическим и скучающим видом, каким обычно выносил приговоры в суде. Адвокатша, истинная дочь своего отца, изобразила на лице скучающее равнодушие, что совершенно не вязалось с ее дальнейшими действиями. Мгновение и из пакета было вынуто что-то белоснежное и пушистое. И водружено на голову Григорьева-судьи. Белым и пушистым оказался дурацкий парик с пышными буклями.
- А главное не холодно. И вместо шапки можно носить, - спокойно сообщила Санька и отступила на шаг, открывая вид в зеркало – огромное зеркало, висевшее на стене напротив.
Папа крякнул, увидев себя в отражении.
- Спасибо, дочь, - сдержанно сказал он и снял с головы «подарок».
- Санёёёёёёк приехала! – донесся до них детский голос, и через секунду Саньку чуть не сбил с ног мальчишка, выкатившийся откуда-то из другой комнаты. И немедленно выхватил из Санькиных рук пакет, в котором оставались планшет и наушники.
- С новым годом и с днюхой, мелочь, - хмыкнула Григорьева-адвокатша.
Сашка с любопытством разглядывал сбор семьи, когда из еще какого-то коридора этого безразмерного дома появилась младшая жена. В рваных джинсах, рабочей блузе и взлохмаченными волосами.
- Здравствуйте, Александра. А вы, как всегда, без предупреждения, - обиженно прошелестела она. – Еще и не одна!
- Здравствуйте, Лидия! – жизнерадостно ответила ей Санька. – Это мой Саша, и он сыт, я его дома накормила. Потому даже не думайте беспокоиться, – Санька обернулась к парню, снова подмигнула и выдернула из его рук садовые фонари. – Папа Аркаша сказал, что вы теперь ландшафтным дизайном увлекаетесь. И я взяла на себя смелость… В общем, вот!
Подарок был всучен самым любезным образом.
Взгляд, брошенный Лидией на мужа, был красноречив и ничего хорошего не предвещал. Отец, в свою очередь, одарил подобным взглядом Саньку.
- Ну нам пора! – нарушил тишину Сашка. – А то еще мое семейство не охваченное. Обидятся.
- Ага, - подтвердила девушка и, вцепившись в его локоть, добавила: - Ну, всем пока! Хороших праздников. Нам еще в… где они у тебя живут? – она посмотрела на Сашку.
- В Киеве, не переживай, - рассмеялся он.
- Нормально. Ну пока! – она махнула рукой родственникам. И в гробовой тишине, прерываемой лишь трещанием коробки от наушников, которую разделывала «мелочь», они вышли из дома.
В машине Санька откинула голову на спинку кресла и прикрыла глаза. Теперь она молчала.
- Домой или еще куда надо? – спросил Сашка.
- Хватит с меня на сегодня впечатлений, - она криво усмехнулась и распустила тугой хвост одним коротким и немного нервным движением. Тряхнула головой. И нарисовала на губах улыбку. Получилось даже убедительно. – А в прошлом году я ему молоток подарила. Ну, не судейский, а такой себе… вполне настоящий молоток. Думала, это смешно. Полтора месяца обижался.
Сашка коротко поржал.
- А я б тоже на молоток обиделся.
- Ну что плохого в молотке? В хозяйстве пригодится, - хохотнула Санька уже веселее и тут же уронила лицо в ладони: - Блиииииин. Я дура… Я тебя не поздравила нормально…
- Да не парься! Гномша – тоже подарок так себе. Ты уж не обижайся, ладно?
Она отняла руки от лица и внимательно посмотрела на Сашку, будто впервые видела. А потом порывисто потянулась к нему и поцеловала в щеку. Щека была колючая и теплая. И ужасно ей понравилась.
- Боне подружка приглянулась. Сказал, что будет невеста, - подмигнула ему Санька.
- Точно? – он взял ее за руку и чуть сжал пальцы. – Слушай, Алекс, мне совсем не хочется просто отвезти тебя домой – и всё. Может, сходим куда?
- Сегодня первое… Везде куча народу… Может, поехали к елке, хороводы водить?
- Поехали!
На главной площади страны они оказались, когда солнце уже садилось. До этого успели пообедать в кафе в торгово-развлекательном центре – первом попавшемся, лишь бы там было тепло. Обсудить Санькину карьеру, пару недавно вышедших на экраны боевиков и цены на бензин. Залить обед и разговоры горячим шоколадом. А потом и кофе без сахара, потому что после шоколада хотелось пить. «Вообще-то он нормальный отец, все делает, что положено, - зачем-то обмолвилась Санька, когда ржали с буклей на голове Григорьева-судьи. И тут же добавила: - Только он… мне кажется, он жутко боится Лидку свою».
После был марш-бросок пешком по городу. Машину бросили возле ТРЦ. Дни выдались на редкость «зимние». Весело мигали лампочками олени. Сашка фотографировал Саньку на камеру телефона на каждом шагу. А потом он ее поцеловал…
Просто притянул к себе и поцеловал. Так, как хотелось еще вчера. Его губы были горячими, ее холодными и слегка горчили от кофе. Ему казалось, он целует ее целую вечность. И совсем не хотелось отпускать. Прижал к себе крепче и шепнул, щекотнув дыханием ухо:
- Здо́рово, что у тебя машина сломалась!
- Ага… - только и смогла ответить Санька перед вторым поцелуем. А впереди был еще один выходной день!

Второй день при Медведе

- А потом ввалился Закревский и заорал, что никакого развода не будет, - вздохнула Санька, сделала глоток пива прямо из бутылки и заключила: - Этот вариант меня бы устроил больше всего. Когда три года назад он на ней никак жениться не мог, то неадекватный был. От него в офисе все шарахались. А теперь боюсь предположить, что он устроит, раз она с ним развестись решила. Зная Ярослава, ничего хорошего. Раздолбает здание суда, лишь бы не разводиться.
- Если она с ним жить не хочет, развалины суда ее не заставят, - пожал плечами Сашка.
- В который раз убеждаюсь, что брак - говно. Хоть зашивайся от любви.
- Это твоя машина – говно. Потому что ни хрена ездить не хочет. И то, подремонтировать – и снова пыхтит.
Сашка кинул в рот последний пельмень и поднялся из-за стола.
- Ок. Я поняла. Больше по поводу драндулета не пристаю.
- Дура! – буркнул Сашка и навис над Санькой. – Дело не в твоем драндулете, и ты сама это знаешь.
Она вскинула на него взгляд и в ужасе подумала, что никогда раньше не замечала, почему серые радужки его глаз кажутся такими неприлично яркими для серого – голубоватые вкрапления усиливали цвет. И правда, дура. Три года рассматривала.
- Саш, я… - промямлила Санька. Но ее перебил звонок в дверь.
Радкевич хмуро прошел в коридор и открыл. На пороге стояла Инна.
- Привет! – радостно сказала она и, подпрыгнув, поцеловала. – Васю бабушка забрала, а я к тебе. Как дела?
Но тут улыбка стерлась с ее губ – она увидела в углу женские сапоги.
- Нормально дела, проходи. А Ваську зря бабушке сбагрила. Пошли бы на площадку… погуляли.
И тоже уставился на Санькины сапоги.
- Я с тобой хотела побыть. Вдвоем. А чем это у тебя… пахнет? – она повела носом и поморщилась.
- Пельменями полуфабрикатными.
- Псиной!
Будто в подтверждение ее слов из кухни высунулась голова Медведя. Голова была озадаченной.
- Мы уходим, уходим, уходим! – раздался голос Саньки, а следом в коридор вышла и она сама. – Добрый вечер, Инна.
- Здравствуйте, - подчеркнуто доброжелательно отозвалась «медичка».
- Ключи не забудь, - кивнул Сашка на тумбочку.
Санька только поморгала, сгребла ключ и сунула в карман. Потянулась за сапогами, обулась. Нацепила на зверя поводок. Зверь не особо сопротивлялся. Морщился и недовольно фыркал. Поскольку не особенно понимал, на каком основании его уводят. И запах этой… в розовом пальто ему не понравился.
- Хорошего вечера, - торжественно пожелала Санька «адвокатским» тоном. После чего поволокла пса за дверь. Тот только позволял себя тащить.
- И тебе того же, - сказал Сашка и закрыл за ними.
- Надо проветрить! – объявила Инна. – Твоя Санька без приключений не может. Если собаку, то самую здоровую.
- Тебе какая разница? Ее же собака.
- А воняет у тебя.
- Выветрится!
- То есть, теперь не только машина, но и собака, - проворчала Инна, снова приподнялась на носочки и поцеловала его. – Ты святой, все пользуются.
- Я не святой, но пользуются, - он чмокнул ее в щеку и повесил на вешалку пальто.
- И опять пиво пили на пару, - хмыкнула она.
- Выключи медичку. И воспитывать меня не надо.
- Не буду. Я знаю, мужики этого не любят. Но меня-то пиво пить вы не берете.
- Ну ты б уже определилась, пить его будешь, или от него живот растет, - рассмеялся Сашка.
- Ну зануда я, зануда. И эта зануда страшно соскучилась, - медичка улыбнулась и похлопала темными ресницами. Пальцы ее тем временем неторопливо расстегивали пуговки голубой блузки.
Некоторое время Сашка внимательно наблюдал за ее движениями, потом резко наклонился, распахнул блузку. Короткими поцелуями спустился вдоль шеи, прикусил грудь и, дернув за руку, уволок в комнату.
А в окне квартиры номер 62 дома напротив как раз зажегся свет. Санька впустила в прихожую пса, вошла сама и тяжело выдохнула. Потом неспешно переоделась, насыпала Медведю корм в миску. И под его громкий хруст включила дивидюшник. Никакое исковое заявление от Закревской составлять она не была намерена до полудня следующего дня – типа давала последний шанс бывшему шефу. И весь вечер наблюдала за жизненными и любовными перипетиями неугомонной Бриджит Джонс. До тех пор, пока не заснула в кресле.
_________________

Принимайте в читатели, похоже у нашей Саньки назревает проблемка в личной жизни и все от ее тараканов в голове.

Принимайте в читатели

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Ну что Ярослав,заигрался так,что до развода дошло.Неужели правда изменил...
Бедный папа у Саньки,младшая жена его съест за этот подарок.

Опаньки! Ника опять чудить начала? Какая измена? Бред какой-то.....
_________________

Примите пожалуйста в читатели

Добрый день. В читателях.

Что-то я сильно сомневаюсь, что измена имела/имеет место быть. Но Санта-Барбара самим Закревским и всем, кто вокруг, обеспечена.
Санька явно запуталась в трех соснах.
А Сашку просто жалко.

ДжЫн и Светлая, спасибо за продолжение!
_________________

Вот сейчас по всем произведениям автора решила пройтись и что отмечаю- аннотация всегда такая креативная! Вот сиди гадай, что за два гнома и медведь... естественно сразу возникает желание копнуть глубже А вот судя по обложке, - у женщины двое детей? Замужняя? Разведенная? (Это с учетом того, что читать еще не начала, а вопросы появились)
В общем, принимайте в читатели !
_________________

ДжЫн и Светлая, спасибо за продолжение!
Вот это поворот , но в измену Ярослава не верю!!!!
Что-то с этой историей явно не чисто!
А Сашка скоро дождется, захомутает узами Гименея медичка Сашку и будет она еще локти кусать!
_________________

Очень хорошо, начну, пожалуй, читать!
_________________

спасибки за продолжение, девочки!
какой все-таки Сашка классный, Медведь бы не ошибся) потом, конечно, расскажете - как там дело с предложением обстояло. но пока я не согласная, что Санька бестолочь. нормальная умная девчонка, которая живет, как ей нравится.
и похоже без предыстории про семейство Закревских тут не обойтись, ну, чтоб понять ситуацию. вернусь, когда прочитаю)

и так мне хочется, чтоб Медведя хорошенько подлечили... а? все думаю, как ему досталось, бедолаге..
_________________