Плененное сердце (Исторический ЛР)

Мне Магнус и самой нравится))

Он будет добиваться желаемого, но на свой манер

Каталина будет прилагать к этому все усилия

Утро выдалось на удивление ясным и солнечным. После обильных снегопадов, обрушившихся на окрестности Вильярробледо, наступили необычайно долгие холода. Пронзительный ветер гонял леденящий воздух по каменным полам и стенам полуразрушенного замка, пугая своим воем и вызывая сильные сквозняки. Все это время Каталина, кутаясь в овечьи шкуры и одеяла, коротала перед камином в единственно уцелевшей башне замка, куда ее поместили еще по прибытию. Теперь там было почти уютно и, если бы не принудительное заточение, то со стороны могло показаться, что она является почетной гостьей «хозяина» замка Рохо. Полы в комнате были тщательно выметены и застелены мягкими ворсистыми коврами, на окнах висели толстые шторы, а стены, предварительно очищенные от плесени и грязи, украшали гобелены, которые одновременно спасали от мерзлых холодов и придавали внутреннему убранству милое очарование. Сюда же доставили и мебель – массивную дубовую кровать с пуховыми матрасами, одеялами и подушками, сундук для вещей, пару стульев со столиком и мягкое глубокое кресло, которое установили рядом с камином, не забыв прежде прочистить дымоход от копоти.

По просьбе Каталины кухарь включил в ее ежедневный порцион овощи и фрукты, она отказалась от жирных блюд и заменила их тушеными. Ей так же пришлось пожертвовать любимыми прежде копчеными сосисками с сыром и острыми приправами, потому что растущий в ее чреве ребенок считал это явным излишеством, и как следствие, утренняя тошнота и недомогание скоро перестали беспокоить ее. Каждый день ее навещал Дикий Магнус и справлялся о здоровье, а по вечерам они играли в шахматы и пили infusion с медом. Он не делился с ней сведениями о том, где было взято сие экзотическое роскошество, позволительное лишь избранным, а она не спрашивала, считая за лучшее не гадать, а наслаждаться терпким вкусом необычайного напитка, привезенного из далекого Китая.

Во время их общения Дикий Магнус очень мало рассказывал о себе, предпочитая слушать Каталину. Она же, желая смягчить крутой нрав главаря разбойников и переманить его на свою сторону, ведь за проведенное здесь время она ясно осознала, что он не желал ей зла, но кто-то из врагов Себастиана решил свести счеты с ее мужем, делилась с ним занятными историями и воспоминаниями из детства, что приходили ей на ум. Дикий Магнус сам признавался, что является лишь исполнителем грязного дела, а значит, если она узнает имя замышлявшего всю эту коварную интриги и цену, назначенную за ее пленение, то ей легче будет договориться о выкупе с тем, кто ценил золото превыше всего остального. Она, конечно, не обольщалась насчет своего пленителя и его расположения к ней. Его напускное благодушие продлится ровно до того момента, как родится малыш. Он четко дал ей это понять. И она торопилась, времени оставалось все меньше. Дитя должно было появиться на свет в середине лета.

Последние недели вынужденного ожидания обитатели замка занимались единственно интересным для себя занятием – кровавыми собачьими боями, попутно опустошая погреб старинного замка Рохо и костеря на чем свет стоит непогоду, что так несправедливо обходилась с ними «вот уже второй месяц кряду».

Но стихли февральские ветра и из-за нависших туч, согревая землю теплом, пробились первые лучи солнца. Вскоре снег начал таять, и со склонов гор резво побежали, весело журча и пенясь, искрящиеся ручейки. В один из таких погожих солнечных дней Дикий Магнус предложил своей пленнице прокатиться верхом. Эта идея показалась Каталине весьма заманчивой. Она была рада немного развеяться и покинуть, хоть и ненадолго мрачные своды замка, поэтому охотно приняла приглашение.

- Весна ныне обещает быть поздней, - проговорил Дикий Магнус в своей обычной насмешливой манере, окидывая взглядом снежные, чуть подтаявшие просторы холмистого плато. - Подобных холодов в наших краях давненько не случалось.

- Этой зимой я впервые видела снег, - мягко улыбнулась Каталина, вдыхая полной грудью свежий воздух.

Они ехали верхом медленным ровным шагом, наслаждаясь благодатным теплом этого солнечного дня. Каталина, устроившись в дамском седле, чувствовала себя превосходно. Ее располневшую талию скрывал широкий плащ, отороченный мехом соболя, только утром преподнесенный ей в дар «хозяином» замка.

- Так уж и впервые? – шутливо поддел ее Дикий Магнус.

Когда он улыбался, на его широком скуластом лице проступали игривые ямочки, придавая ему добродушный вид, но Каталина знала, то было ложное восприятие. Его дьявольские, мутно-зеленые глаза всегда были настороже, и даже сейчас он зорко оглядывал холмы, буквально прощупывая каждый куст цепким взглядом матерого волка.

- В Андалусии круглый год светит солнце, а снег лежит только на вершинах гор, у Гранады.

- Гранада красивый город, я однажды бывал там с отцом и сестрой.

Каталина редко имела возможность услышать что-то о семье Дикого Магнуса, поэтому она внимательно прислушивалась к его словам. По всей вероятности, Мигель был из обедневшей дворянской семьи, из рода разорившихся идальго, волей судьбы определившего ему быть предводителем разбойничьей шайки, которую безуспешно и вот уже не первый год, пробовали поймать гвардейцы короля.

- Много лет назад отец пожелал преклонить колено перед гробницами Изабеллы Кастильской и ее мужа Фердинанда Католика, - сухо продолжил он, желая быстрее закончить неприятную для него тему. Он и сам не понимал, зачем затеял весь этот разговор, оттого еще сильнее нахмурился. – Кафедральный собор более чем внушительное сооружение, заставляющее чувствовать себя рядом с ним ничтожной мошкой.

- Может быть и так, - задумчиво кивнула головой Каталина. - Мы с семьей частенько бывали в Королевской капелле. Помню, как однажды мы с Эленой спрятались в одной из ниш за колоннами, а мама и отец долго не могли найти нас. Родители волновались и звали нас по именам. Вокруг, взад и вперед сновали люди, их было много, они, как и мы, пришли на праздник, уже не помню какой. А мы с сестрой сидели, как мышки в норке, не испытывая никакого желания покидать это величественное место.

Каталина засмеялась чистым, заливистым смехом и Дикий Магнус украдкой бросил на нее взгляд, полный восхищения и затаенной страсти, но она ничего не заметила, поглощенная собственными воспоминаниями, а он, воспользовавшись ее отвлеченностью, продолжал смотреть на нее, любуясь точеным профилем и гордой осанкой, которую не погнушалась бы иметь сама королева.

- У тебя хорошая семья. Ты отзываешься о ней с любовью.

- Да, я скучаю по ним.

Он опустил голову и попридержал коня:

- Мы уже говорили об этом. Я ничем не могу тебе помочь.

- Мои драгоценности, - она внезапно устремила на него умоляющий взор. Настало то самое время, когда пора открыть свои карты. – Я отдам все, что у меня есть, только скажи, какая плата тебе была обещана за меня? Кто решил свести счеты с моим мужем?

- Твоим мужем? – Дикий Магнус удивленно приподнял кустистые брови. Он что-то быстро соображал, пытаясь уловить ход ее мыслей, но внезапно взгляд его будто просветлел, а губы скривились в усмешке. – Твой муж плохо хранил свое сокровище! Если бы ты была моей женой, я не выпускал бы тебя из виду, опасаясь каждую секунду потерять.

Каталина не обратила внимания на неожиданно пылкое признание, сорвавшееся с уст отъявленного разбойника, и вновь повторила свой вопрос:

- Сколько тебе заплатили за мое похищение?

Зеленые глаза хищно сузились:

- Почему ты думаешь, что есть какая-то плата?

- А разве нет? Мои драгоценности... - снова начала она, но он прервал ее легким взмахом руки.

- Твои драгоценности – это законная добыча, давно поделенная между моими братьями по оружию.

- Что? Но это грабеж! – бурно возмутилась Каталина, на что Дикий Магнус от души рассмеялся.

- Временами ты бываешь столь наивной, bonita, что это вызывает мое беспокойство... Конечно, это грабеж. А ты чего ждала? Ты живешь среди разбойников, которые не привыкли церемониться. Они берут то, что плохо лежит, считая это своим по праву. Таковы законы нашего мира, - весело придавил он, подмигивая.

- И тебя устраивает такое существование? – резко вскинулась она, досадуя на свою недальновидность. Но, не желая ни за что на свете признаться в том, что в ее плане обнаружились существенные прорехи, она вопрошающе уставилась на него. - Сколько еще ты собираешься скрываться от королевского правосудия и жить этой... этой греховной, неправедной жизнью? Не боишься, что за все твои злодеяния тебя рано или поздно настигнет небесная кара?

- Все равно умирать, так какая разница, как и когда.

Дикий Магнус равнодушно пожал широкими плечами, ничуть не обидевшись на яростный выпад пленницы, но тут его что-то отвлекло, он насторожился и выпрямился в седле. На соседнем холме за кустами пожухлого можжевельника мелькнула чья-то тень. Мгновение и в дьявольских глазах заплясали озорные искорки в предвкушении излюбленного развлечения. Он громко свистнул, подзывая горстку своих людей, что держались от них на приличном расстоянии, порядком истомившихся по «славной охоте» и только ожидавших, когда же подвернется подходящий момент для лихой скачки, а затем повернулся к Каталине и хитро прищурился:

- Скоро здесь будет жарко. Возвращайся в замок, bonita, тебе здесь не место, - жеребец под ним громко зафыркал, чувствуя возбуждение седока, и нетерпеливо загарцевал.

Издали послышались крики и шум приближающихся всадников. Каталина метнула на Дикого Магнуса укоризненный взгляд, но он только ухмыльнулся в ответ:

- И забудь о побеге, Каталина, тебя от меня не скрыться. Я смогу тебя выкрасть даже из теплой постельки твоего муженька. Будь в этом уверена! Теперь ты моя.

Рослый жеребец громко заржал и поднялся на дыбы, а подъехавшие разбойники звучно приветствовали своего предводителя. На этот раз собак с ними не было. Каталина вздохнула с некоторой долей облегчения. Может быть, тот бедолага, что осмелился прокрасться на земли Рохо, сможет избежать страшной участи Круса и Паскуаля?

Однако надежды Каталины не оправдались.

Вечером, когда пришло время очередной шахматной партии, к которой Каталина успела привыкнуть за те два месяца, что находилась в плену, Дикий Магнус не пришел в ее покои. Он был занят другим важным для себя делом. За окнами она явственно слышала оглушительный лай собак и грубый смех разбойников. Она не решилась выглянуть наружу и стать свидетелем еще одной ужасающей сцены пытки человека. Это было настолько мерзко и отвратительно, что сама не замечая того, она начала жалобно выть и стенать. Ее плач постепенно перешел в громкие рыдания, и в результате вылился в настоящую истерику. Она металась по комнате, как загнанная в клетку пташка, то затыкая уши от нестерпимого крика случайной жертвы, то в полном бессилии хватаясь за голову. Кровавым игрищам не было конца, а сопровождающий их свист и улюлюканье еще долго звенели в ее ушах и бередили душу.

Старая Ава нашла ее на полу. Забившись в угол, Каталина прибывала в полуобморочном состоянии, что-то невнятно бормотала, повторяя одни и те же слова, смысл которых эфиопка не поняла, зато живо сообразила, чем был вызван странный невроз пленницы. Служанка удрученно покачала головой и подозвала помощников, чтобы перенести Каталину на кровать. Когда все было закончено, старуха укрыла молодую женщину одеялами и, убедившись в том, что та заснула, убаюканная ее тихим голосом, задула свечи и вышла вон, решительно настроенная на разговор со своим сеньором.

На следующее утро Каталина проснулась с сильной головной болью и пожелала остаться в постели на весь день. После полудня ее навестил Дикий Магнус. Он тихо вошел в комнату, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не нарушить покой внезапно захворавшей пленницы. Ее бледное, но такое прекрасное лицо в обрамлении густых шелковистых волос, безмятежно покоящееся на пуховой подушке, показалось ему лицом ангела, внезапно ворвавшимся в его грешную, давно устоявшуюся жизнь, где все было знакомо и ничего не хотелось менять. Его вполне устраивал привычный уклад жизни. Но, глядя на нее, такую нежную и хрупкую как цветок, росший в терновнике, который хотелось беречь и защищать, его обуревали совсем иные мысли. Впервые в жизни он загорелся желанием иметь семью. Верную жену, с нетерпением ждущую его возвращения, всегда приветливую и ласковую, готовую ночи напролет любить и быть любимой, и, конечно, детей, как продолжение их самих и... его рода.

Он не помнил, сколько времени провел возле изголовья Каталины, но когда солнце клонилось к закату, и он решил уже уйти, в тот самый момент ее веки дрогнули.

- Зачем ты пришел?

В фиалковых очах застыло неприкрытое презрение и он, слегка оторопев, хрипло ответил:

- Ава просила зайти к тебе.

- Это все?

- Д-да, то есть, нет, то есть..., - своим высокомерным тоном она заставила его ощутить себя глупым мальчишкой. Он тряхнул головой, силясь избавиться от колдовского наваждения, посетившего его некоторое время назад, и, метнул на Каталину рассерженный взгляд. - Я пришел справиться о твоем самочувствии.

- Я чувствую себя вполне сносно, - ответила она бесцветным голосом, - ребенок, думаю, тоже, - она сделала паузу, - настолько, насколько чувствуют себя пленники, заточенные в стенах этой проклятой башни... Но все это ненадолго.

- Почему? – взволнованно спросил он.

Это было необычно, но она давно заметила, как ее деликатное положение странным образом действует на Дикого Магнуса. Он становился как будто человечнее, с лица исчезала самодовольная ухмылка, а взгляд обретал совсем несвойственную ему теплоту и заботу. С «хозяином» замка Рохо происходили чудесные преображения, заставляя Каталину попутно гадать над причинами происходящего.

- Потому что он никогда не увидит своей матери.

Глаза разбойника вмиг потемнели и он тихо, но твердо сказал:

- Твой ребенок никогда не будет чувствовать себя обделенным.

- Когда ты отправишь меня в Алжир, ты найдешь ему новую мать? – едко переспросила Каталина.

На широких скулах заиграли желваки. Он был зол, но всеми силами пытался скрыть это.

- Если ты хочешь узнать, отдам ли я этого ребенка его отцу, то мой ответ – нет. Я не допущу еще одного мориска в наших краях.

- Что? Значит, тебе все известно, - закусив губу, пробормотала Каталина. - Но откуда?

- Хм, шила в мешке не утаишь, bonita. То, что Кабрера потомки мавров, я знаю давно. Много поколений мужчин из их рода брали себе в жены исключительно девиц светлолицых и светловолосых. Таким нехитрым способом они пытались разбавить свою презренную кровь. Во времена Реконкисты они отказались покинуть земли, завоеванные их предками, и оставить накопленные за столетия богатства, как другие, а предпочли и дальше плодить себе подобных. Таких же неверных, как они сами.

Каталина предпочла пропустить мимо ушей оскорбительные речи Дикого Магнуса. Теперь ей стало ясно, почему маркиз выбрал себе в жены именно ее. В памяти сразу всплыл образ Каролины де Ля Фуа, портрет которой висел в Большом зале Кастель Кабрераса. У матери Себастиана, как и у нее самой, была светлая, молочно-белая кожа. Ну, конечно! Это же так просто. Себастиан отказался от скудного приданого и поспешил взять в жены ее, Каталину де Перес, дочь небогатого баронета, потому как преследовал собственную цель. Она прекрасно понимала мотивы, побудившие его к этому шагу, и нисколько не огорчалась, узнав о том. Представляя себя на месте супруга, она быстро поняла, что, скорее всего, поступила бы точно так же. Единственное, что никак не укладывалось в ее голове было то, почему это Дикий Магнус все больше распалялся, упоминая о прошлом маркиза, отзываясь о его семье в пренебрежительном тоне, будто пытался в чем-то уличить?

- Ты – бесчеловечный ублюдок, - несколько мгновений спустя чуть слышно прошептала Каталина, всем сердцем желая испепелить предводителя разбойников своим ненавистным взглядом. – Гореть тебе в аду!

Дикий Магнус изменился в лице, широкие ноздри затрепетали, раздуваясь от ярости, он скрипнул зубами, до боли сжимая кулаки.

- Если бы передо мной сейчас был мужчина, я загнал бы эти слова в его же глотку и заставил проглотить собственный язык, - прорычал он в ответ.

- Ох, кто бы сомневался в твоих способностях, Дикий Магнус.

Каталина выскользнула из-под одеяла и оказалась лицом к лицу с рассвирепевшим разбойником, скрещивая с ним взгляды, словно острые клинки. Не убоявшись его, она встала перед ним в одной только рубашке, но с не менее грозным видом, чем у него самого, подбоченившись и гордо вскинув подбородок. Ее фигурка заметно округлилась, груди увеличились в размерах, и через тонкое полотно совершенно бесстыдным образом проступали дерзко торчащие соски. Но в своем слепящем гневе она совершенно забылась, ничего вокруг не замечая, кроме врага, которого хотела уничтожить, низвергнуть в пучину ада, где ему, как она считала, было самое место.

Однако разбойника немало позабавила эта сцена с маленькой пушистой кошечкой, что выпустила свои острые коготки и встала на пути разъяренного волка. Это охладило его чрезмерную горячность.

- Я уже говорил, чтобы ты называла меня Мигелем, - довольно миролюбиво откликнулся Дикий Магнус, останавливая блуждающий взор на пухлых губах, искривленных в язвительной усмешке.

- Я не стану подчиняться твоим приказам, - запальчиво воскликнула Каталина. – Ты все равно не освободишь меня, а ребенка, который появится на свет, отдашь незнакомым людям. Он никогда не узнает родных мать и отца, не почувствует их заботы и любви, - она распалялась все сильнее, ощущая, как в висках стучит кровь. – Откуда в тебе столько злобы? Ты просто чудовище, не способное сочувствовать и любить!

Последние слова она, словно выплюнула в его побледневшее, как смерть лицо, не забыв снабдить их красноречивым взглядом и, шумно вздохнув, упала обратно на покрывало. Она выбилась из сил, ей требовался отдых и, свернувшись калачиком, она закрыла глаза и, глотая набежавшие слезы, отвернулась к стенке.

Он ничего ей так и не ответил, а когда ее дыхание выровнялось, и Дикий Магнус понял, что она вновь уснула, вышел из комнаты, тихонько прикрывая за собою дверь.