Дж. Куин, Э. Джеймс, К. Брокуэй `Самая подходящая леди`

Лиля, спасибо!
Тогда ей писать не имеет смысла и ее главы я отдаю.

Карми, ты не хочешь главку? Эпилог же уже переведен. За что огромное гран мерси.
_________________

Девочки, никто не в курсе, отчего я не могу найти в списке переводчиков Milli? Что с ней-то случилось?
Кстати, с Ray Of Sunshine та же петрушка
_________________

Жанна, в Составе наверху выбери "весь состав". По умолчанию показывается действующий список, т.е. те переводчки, которые заходили на форум хотя бы месяц назад.

О как! Спасибо!

Итого осталось (? можно взять желающим)
16 - Amica
17 - Amica
19 - Amica
20 - KattyK (июль)
21 - ?
22 - ?
23 - ?
24 - KattyK
25 - KattyK
26 - KattyK
_________________

здравствуйте, очень бы хотела узнать, когда будут выложены и другие главы, заранее спасибо за ответ и за вашу работу!!!!!

Если честно, то ответить на этот вопрос нельзя по той простой причине, что Жанна и другие редакторы перевода работают с каждой главой отдельно. К тому же у Жанны собственный текущий проект "Змеиный король" Хойт. Я надеюсь, что нас в июле порадуют 10й, а может, и 11 главой, но загадывать не берусь.
Со своей стороны, все, взятые на себя главы в этом проекте, переведу.
_________________

Леди-переводчицы, огромное спасибо за вашу работу! Но когда же будет  продолжение?

Редколлегия отдыхает
_________________

ЖЕЛАЮ ПРИЯЯЯЯЯЯЯНОГО ОТДЫХА! Но так хочется продолжения!

Ох как хочетса продолжения!!! Девочки - переводчицы сил вам и терпения.Спасибо за вашу роботу.
_________________

 » Глава 10

Перевод - Мел Эванс, редактура - Zirochka, Sig ra Elena, vetter

Глава 10

Четыре года назад…

Увидев, как высокий, широкоплечий юноша идет по подъездной аллее прочь от дома ее семьи, мисс Кэтрин Пейтон поняла, что ей наконец представилась долгожданная возможность переговорить с ним наедине.

Будь мисс Пейтон старше, или мудрее, или менее сосредоточена на том, что намеревалась сделать, она бы разглядела и скованность в плечах молодого Нейла Оукса, и гневную чеканность каждого его шага. И непременно бы заметила, что, хотя он забыл шляпу и его густые, черные, как смоль, волосы разлохматились, а лицо раскраснелось от холодного ноябрьского ветра, Нейл, похоже, не обращает на это внимания. И ей бы стоило задуматься – почему?
Но она не была ни старше, ни мудрее и, поглощенная своими чувствами, смущающими и необузданными, не стала размышлять над всяческими «почему». Ей было всего шестнадцать, она только-только осознала собственную расцветающую женственность и теперь страстно желала проверить ее действие – и в первую очередь на том юноше, что сейчас удалялся по подъездной аллее. Начнем с того, что Кейт никогда бы и в голову не пришло спрашивать себя, что привело его в Бинг-холл. Нейл Оукс всегда, сколько она помнила, считал Бинг-холл едва ли не родным домом, против чего не возражали ни мать Кейт – пока была жива, – ни ее отец до сего дня.

Возможно, мистер Пейтон сочувствовал Нейлу, ведь родных братьев и сестер у парнишки не было, – мать же умерла несколько лет назад, после чего – слишком скоро – ему пришлось мириться с появлением мачехи и, почти сразу за тем, с рождением единокровных братьев-близнецов, тех самых братьев-близнецов, каковые, по всеобщему мнению жителей Бернивинейского графства, были подозрительно хорошо развиты, чтобы считаться недоношенными.
А может, мистер Пейтон высоко ценил то, что в Итоне Нейл вступался за его наследника, Тома, которого был старше на два года. Если бы не это покровительство, брат Кейт вряд ли избежал бы рабства, в какое обычно попадают самые младшие ученики школы. Или, возможно, мистеру Пейтону просто нравился этот юноша: его дьявольская находчивость и умение побеждать. И не только когда дело касалось местных красоток. Надо сказать, в таких, как Нейл, рисковых молодых людях эсквайры постарше любят видеть самих себя в столь же юные годы.
Но ничего из вышеперечисленного не пришло на ум мисс Пейтон, когда она, схватив с комода шляпку, сбежала по лестнице и через отдаленную столовую попала на кухню, где, сорвав шаль экономки с крючка у двери, выскочила наружу, торопясь за Нейлом.

И все потому, что была решительно настроена на поцелуй.

Над тополиной аллеей, шуршащей золотой и бурой листвой, висели пепельно-серые тучи. Промозглый ветер, шквалистые порывы которого обещали приближение бури, щипал Кейт за нос и так трепал длинные атласные ленты на ее капоре, что те вились за ней, словно знамена на скачках. Когда Кейт оставила позади аллею, Нейл опережал ее на сотню метров. Она окликнула его, но голос потонул в шуме листвы, и Кейт, позабыв о приличиях, приподняла повыше легкие муслиновые юбки и побежала.

Она любила Нейла Оукса, любила всю сознательную жизнь, но до недавнего времени даже не догадывалась, что ее чувства к нему, которые она никогда не принимала за сестринскую привязанность, нечто большее, нежели обычная дружба. Однако в последний год Кейт стала замечать, что с нетерпением ждет его визитов, мечтая сразиться с ним в словесном поединке, и почему-то забывает дышать при виде закатанных рукавов рубашки, открывающих его на редкость мужественные руки. Еще она ловила себя за изучением формы его губ и размышлением: твердые они или мягкие... А так же поняла, что в последние месяцы одни только нотки ирландского акцента, перенятого Нейлом у своей матери, кажутся ей невероятно очаровательными. Вдобавок ко всему, Кейт обнаружила, что встревает в любой разговор, в котором упоминали Нейла, а коль скоро тот был сорви-головой, то и разговоров о нем было предостаточно.

Кейт совершенно не смущало, что Нейлу прочили будущее заправского негодяя, – она слишком хорошо его знала. Лучше, чем кто-либо еще.
Она была с ним, когда сын конюха свалился в реку, и Нейл не раздумывая кинулся спасать бедолагу, а после не сказал никому ни слова, чтобы мальчишку не наказали за беспечность. Ей доводилось наблюдать, с какой нежностью Нейл обнимал своих единокровных братишек и с какой вежливостью отвечал на бесконечные придирки мачехи. И Кейт точно знала, насколько сильно чувство чести у этого человека, чье имя стало олицетворением крайней распущенности и порока.

Ничто не могло заставить Нейла отказаться от данного им слова. Однажды Том рассказывал ей, что как-то раз старший мистер Оукс, вспылив из-за какой-то надуманной ошибки в расчетах с Баки Бакстоуном, решил не выплачивать тому остаток денег. Так Нейл взял долг отца на себя и, предложив в качестве платы свои спину и мускулы, пять дней кряду ворочал на поле Бакстоуна каменные глыбы размером с дыню.
Нет, Кейт не принимала его за святого. Где уж там. Нейл часто пускался в различные авантюры, своим изрядным безрассудством ставя под удар не только себя, но и других – ее братьев в том числе. И как бы учтиво он ни выслушивал жалобы мачехи, они не влияли на его поведение. Совершенно. А драки?! Ничего на свете он не любил больше шумной потасовки: они с Томом столько раз ставили друг другу фингалы под глазом, что и не сосчитать. К тому же Нейл выпивал – слишком много и слишком часто.

Наконец, Кейт была прекрасно осведомлена, какую он снискал репутацию в отношении местных девиц. И неудивительно. Ее братья, считавшие Нейла образцом для подражания во всем, что касается поведения настоящего мужчины, беспрестанно обсуждали завоевания друга, и надо было быть глухой, чтобы не услышать их разговоров. Да братья и не прилагали особых усилий, чтобы Кейт их не подслушала. Более того, порою до ее ушей долетали слова самого Нейла, восхвалявшего некоторые девичьи… хм... достоинствами это как-то трудно назвать.

Однако в последнее время амурная сторона его жизни, которую Кейт когда-то сочла недостойной внимания, стала вызывать у нее... ревность. Нейл, то и дело провозглашавший тосты в «Черном Льве» за какую-нибудь местную красотку, ни разу не пил за нее, Кейт. И никогда не танцевал с ней ни на одном из местных балов и праздников, разве что на глупейших сельских танцах, на каких приглашали даже детей.

А ведь должен был. Она же такая хорошенькая. Ей достаточно взглянуть в зеркало, чтобы увидеть, что кожа у нее белоснежная и гладкая, волосы по цвету и сиянию схожи с пухом молочая, а глаза вовсе не блеклые, как это зачастую бывает у светловолосых, а темно-синие, почти черные, и потому столь приметные. Вот только фигурой Кейт, разумеется, никогда бы не смогла похвастаться: слишком она была низкоросла и тонка. Но на последнем балу в честь сбора урожая Гарри Фентморган, племянник викария и виконт, сказал ей, что она изящна, словно принцесса фей.

Но когда Кейт обмолвилась об этом Нейлу, тот лишь рассмеялся.

Однако три дня тому назад в «Черном Льве» подмастерье кузнеца Билли Эггс поднял кружку в ее честь. Об этом Кейт не преминула сообщить ее горничная Нелл, узнавшая, в свою очередь, сию новость от троюродной кузины, Нэнси Хайтауэр, что прислуживала в той самой таверне. По словам Нэнси, в прошлую пятницу в четверть одиннадцатого вечера Билли Эггс поднял свою кружку и громко произнес:
– За мисс Кейт Пейтон, самую красивую девушку в Бернивинейском графстве!

Некоторые из присутствующих вслед за ним воскликнули: «За мисс Пейтон!» – что, разумеется, в высшей степени отрадно. И лишь Нейл Оукс, вскочив со своего места, «словно бык, которого кольнули в зад», выбил кружку из рук Билли и рыкнул:
– Не смей пить за мисс Пейтон, будто она обыкновенная девка. Уж точно не при мне.

Все только рты поразинули: уж от кого-кого, а от Нейла Оукса никто не ожидал призыва соблюдать приличия. Да и слышать, как он в столь грубой форме бранит Билли Эггса, с которым вместе участвовал во многих непристойных забавах, было просто невероятно.
А потом Билли ударил Нейла, и вся таверна оказалась вовлечена в пьяную драку...

Впрочем, дальнейшая история Кейт не интересовала, поскольку вечера в таверне частенько заканчивались пьяными дебошами. Что же действительно было небезынтересно, так это почему Нейл Оукс категорически возражал против того, чтобы в таверне провозглашали тосты в ее честь. Может, спрашивала себя Кейт, он как-то особенно дорожит ее добрым именем? А если так, то по какой причине? Как друг семьи или здесь нечто большее?..
Стоило этому вопросу зародиться в голове, как с каждым прошедшим часом он казался Кейт все более значимым и мучил столь же нещадно, как крапивница прошлой весной, когда она наелась мидий. Ну, может, чуток полегче. При этом Нейл, тот, который вечно путался под ногами, ни с того ни с сего пропал из их дома, лишив Кейт возможности проверить, а не таится ли в его полуночных глазах нежное чувство.

А вдруг ничего подобного она в них не увидит? Что ж, тогда останется одно – спросить его напрямик, почему он ударил Билли Эггса. И если сей поступок не был вызван романтическими чувствами, а всего лишь несколькими пинтами пива, значит пора бы уже – и давно пора – Нейлу Оуксу начать видеть в ней женщину.

В любом случае сегодня после полудня, к тому моменту как она покинет общество Нейла, Кейт намерена точно знать, каковы же все-таки у него губы.

Она догнала его на берегу разделявшей их поместья реки: он уже собирался перейти по пешеходному мосту, ведущему к его фамильному имению.
– Нейл! – закричала Кейт, крепче прижимая к голове шляпку из-за неистового ветра; длинные пряди волос хлестали ее по раскрасневшимся щекам.

Нейл резко обернулся. При виде Кейт грозное выражение его лица смягчилось, хотя приветливая, поощряющая к общению улыбка на губах не расцвела. Однако Кейт, никогда и не нуждавшаяся в поощрении, если ей вздумалось что-либо сделать, заторопилась к нему и, когда Нейл поклонился, будто она была леди, а он джентльмен, и встретились они на улицах Лондона, а не на берегу мутной речушки, опешила. Правда, его прекрасных манер хватило лишь на наклон головы, и, выпрямившись, он снова нахмурился.

– Кейт? Что ты здесь делаешь?
– Бегу за тобой, – ответила та, пытаясь отыскать в его глазах хотя бы намек на страсть. Разглядела она одно только раздражение. Нейл уже смотрел на нее так однажды, на сельской ярмарке. Тогда Кейт было десять, и она покрасила в розовый цвет призовую племенную кобылу его отца. Кейт поплотнее закуталась в шаль, одной рукой придерживая капор, чтобы тот не унесло.

Нейл пригладил свои густые черные кудри:
– Ясно. И что же ты хочешь?
– Где ты пропадал? Мы не видели тебя целую неделю, а ты, только что побывав у нас дома, ушел и даже не повидался с Томом, хотя он был у себя. Все это выглядит довольно странно. Могу лишь предположить, что тебя выгнали, – бросила она в шутку и потому не заметила, как Нейл слегка вздрогнул от ее слов. – Неужели ты наконец сотворил нечто такое, что даже папа с его, казалось бы, безграничной способностью к всепрощению не смог найти тебе оправдания?

– А тебе разве не объясняли, что невежливо совать нос в чужие дела? – парировал он.
– Пытались, – доложила Кейт. – Но как я узнаю то, что хочу знать, если никто по своей воле мне ничего не рассказывает? Неужели ты предпочтешь, чтобы я выведывала все исподтишка? Конечно же, нет! Это было бы слишком гадко. Пусть я лучше прослыву невежей, но никак не пронырой.
Нейл покачал головой, недовольное выражение сменилось печальной улыбкой, а потом и смехом:

– Устами младенца…
– Я уже не младенец, Нейл, – заявила Кейт и поежилась, поскольку на ее обращенное к нему лицо упали первые капли ледяного дождя. – Мне уже шестнадцать.

Он снова улыбнулся.
– Ах да, кажется, припоминаю: несколько недель тому назад ты стояла у меня над душой, требуя подарка, – сказал он, снимая пальто и накидывая ей на плечи. Она утонула в складках огромного одеяния, подол которого, распластавшись на влажной земле, укрыл и носки ее туфель. Шерсть пальто впитала в себя запах и тепло Нейла, что вмиг окутали Кейт. Но мечтала она о более интимном соприкосновении с его запахом и теплом – в его объятиях, а не в одежде.

– Многие девушки в моем возрасте уже выходят в свет и даже обручены.
Ухватившись за отвороты пальто у ее шеи, Нейл деловито застегивал пуговицы, но после этих слов руки его замерли, а лицо превратилось в непроницаемую маску.
– Да.
– Осмелюсь предположить, что и на мою долю хватит поклонников.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.

Все шло не так, как представлялось Кейт. Потому она оставила попытки легкими поддразниваниями заставить его хоть как-то выказать ревность и перешла к своей обычной тактике – решила идти напролом.
– И несомненно, меня будут целовать, – заметила она.
– Черт бы их побрал, конечно будут! – слова вырвались из него с такой неожиданной силой, что Кейт от удивления моргнула. Он же покраснел от гнева. – Куда ты клонишь, Кейт? Зачем пристаешь ко мне со своими бесстыжими планами?

У нее расширились глаза:
– Бесстыжими?.. Нейл Оукс, полагаю, тебе не понравится, если к уже имеющемуся списку твоих грехов добавится еще и лицемерие. Если бы поцелуй превращал девушку в бесстыжую женщину, тогда во всем графстве не нашлось бы ни единой девицы старше семнадцати, которая смогла бы претендовать на порядочность. За исключением Чернушки Ламли, да и то, она осталась нецелованной вовсе не из-за недостатка усилий с ее стороны.

– Уверен, ты все преувеличиваешь.
– Ничуть, – честно ответила Кейт. Она с серьезным выражением лица подалась вперед и, положив маленькие ладошки Нейлу на грудь, почувствовала, как часто бьется его сердце. – И полагаю, ты, как никто другой, должен это понимать, ведь именно ты, по всей вероятности, несешь ответственность за большую часть этих «бесстыжих» губ.

– Тебе не следует говорить такие вещи, Кейт. Тебе и знать-то о таких вещах не следует, – заметил он резко, но при этом покраснел еще сильнее.
– Это почему же? – спросила она, искренне смутившись.
– Да потому... что ничего хорошего в этом нет, вот почему, – ответил он.
Она рассмеялась столь странному перевоплощению Нейла Оукса, первейшего повесы округа.
– Вот только Мэри Грант утверждала обратное. И Беатрис Ламли.

– Господи, спаси и помилуй! – выдохнул Нейл.
Кейт подняла бровь:
– И от чего же Всемогущий должен тебя спасти?
– Да от тебя же.
– От меня? – Изумление в ее широко раскрытых глазах быстро сменилось острым интересом. – Почему от меня?

Он долго смотрел сверху вниз на обращенное к нему лицо Кейт, а потом, с несчастным видом, протянул руку, чтобы убрать прядь волос из уголка ее губ.
– Ты просто чума на мою голову, Кейт Пейтон.
– Ну разумеется. Ты же столько лет об этом твердишь. И что? Ты как-то странно себя ведешь, Нейл, – тут наконец она поняла, что он и в самом деле ведет себя очень странно. Встревоженный и сердитый, он смотрел на нее гневно, осуждающе... и в то же время печально. Она придвинулась поближе, вглядываясь в хмурое лицо, желая разгадать, что же его беспокоит. – Что случилось, Нейл? Неужели ты... Неужели и вправду на этот раз совершил что-то ужасное? – заволновалась Кейт.
– Да. Нет! – вырвалось у него. – Проклятье! Что ты от меня хочешь, Кейт?
Она закатила глаза:
– Поцелуй, что же еще?

Нейл уставился на нее, а она рассеянно отмечала застрявшие в его черных кудрях, точно хрусталики, капли ледяного дождя и чернеющие от влаги плечи пиджака, и решительную линию рта, и длинные, густые ресницы.
– Я думала, это и так понятно, – заметила она тихо.
– Нет, – прошептал он, словно осужденный и уже потерявший надежду человек.

Его слабость удивительным образом подействовала на Кейт: она почувствовала себя упоительно женственной, соблазнительной и могущественной. И, воодушевленная новыми ощущениями, настолько расхрабрилась, что впервые в жизни принялась флиртовать с Нейлом Оуксом.
– Нет, тебе не совсем понятно? Или нет, ты не будешь меня целовать? – спросила она с напускной застенчивостью.
В ответ он лишь странно, полузадушенно простонал, что Кейт сочла за крайне ободряющий знак.

– Что ж, полагаю, тебе придется это сделать, – заявила она, улыбаясь Нейлу сквозь пелену дождя.
– Ты ведешь себя глупо, – прорычал он и, дернув за лацканы пальто, нечаянно притянул Кейт ближе к себе.

Она не ощущала страха, нет. Скорее, была зачарована. Она любила Нейла со всей силой, на какую способы шестнадцатилетние, и доверяла ему. И желала его, пусть и несколько туманно, но тем не менее страстно.
– Вовсе нет, просто я донельзя практичная. Зная наперед, что мне никуда не деться от поцелуев, я немного поразмыслила и решила, что мой первый опыт должен быть приятным, самым приятным, а поскольку ты – признанный мастер в этой области, кого, как не тебя, мне следовало выбрать для первого поцелуя.
Приподняв бровь, Кейт улыбнулась Нейлу в полной уверенности, что вот сейчас он наклонит голову и поцелует ее. Но он не поцеловал. Он сердито на нее уставился, а поскольку так и не отступил – руки его продолжали сжимать несчастную ткань у ее горла, – Кейт встала на цыпочки, потянулась изо всех сил вверх и... и...

Поцеловала Нейла.

Губы у него оказались холодными и мокрыми от дождя и совсем-совсем безучастными. Выходит, он действительно не хотел ее целовать. Кейт уже была готова потерять самообладание, опуститься на пятки и в смятении убежать, но только ее губы начали свое отступление, как Нейл наклонил голову и с силой прильнул к ним. Чуть приоткрывшись, губы его замерли – горячее дыхание опалило Кейт рот, а скользнувший вдоль ее губ язык вызвал волну дрожи. Когда поцелуй стал более страстным и требовательным, трепет охватил все ее тело. Губы Нейла жадно ласкали, но в остальном он казался будто скованный параличом: никак иначе к ней не прикасался и, хотя по-прежнему держал за лацканы пальто, не придвинулся ближе ни на йоту.

Обезволев, Кейт привалилась к Нейлу, опираясь руками о его грудь, чтобы не упасть, отчего сердце его зачастило, а сам он натянулся как струна. Но едва Кейт обвила руками его шею и плотнее к нему прижалась, как Нейл вышел из ступора. С полустоном-полурычанием он приподнял Кейт за плечи и отставил подальше от себя.

– Я не собираюсь рисковать тем, что мне дороже всего, ради минутного удовольствия, – произнес он еле слышно.
– Ты о чем? – спросила Кейт, недоуменно на него уставившись. Голова у нее шла кругом, а каждая клеточка тела болезненно ныла от неудовлетворенного желания.
– Я покупаю патент на офицерский чин в кавалерии, – сообщил он, тяжело дыша. – Я уезжаю.
– Что? – переспросила она ошеломленно.

Нейл никогда не говорил, что собирается поступить в кавалерию, никогда даже не выказывал желания носить военную форму. Никогда. Но именно этого он хотел больше всего на свете? И боялся поцеловать ее, поскольку это поставит его мечту под угрозу?.. О боже, неужели он подумал, пусть и на какое-то мгновение, что она обвинит его в компрометирующих действиях? Не мог же он так плохо о ней думать! И все же... Из груди Кейт вырвался всхлип.

– Кейт, пожалуйста. Я не могу здесь оставаться.
– Превосходно. Уходи! – выдавила она, задыхалась от унижения и боли.
– Кейт, ты не можешь получать все, что бы ни пожелала. Не сейчас. Через несколько лет, когда будешь старше...
– Я не ребенок! – закричала она, по щекам ее текли слезы и смешивались с дождем.

Кейт вырвалась из его объятий и, сорвав с себя пальто, швырнула им в Нейла. Он, поймав пальто одной рукой и протягивая Кейт другую, шагнул навстречу. Лицо его было бледным.
– Кейт…

– Отправляйся в ад, Нейл Оукс, – бросила она и умчалась прочь.
_________________

Урааааа! Спасибо, спасибо, спасибо!

Ооо! Продолжение! Да какое эмоциональное.

А не руки ли Кейт просил Нейл у её отца? Или что же подвигло парня рвануть в армию?

Девочки, огромное спасибо за новую главу!

Девочки, спасибо за продолжение! Дождались

Вот-вот
_________________

Ура) чертовски рада и благодарна тому, что выкладка продолжилась)
_________________