Кофейный роман (СЛР, 18+)

Еще как посеяно! Он не питает особых иллюзий относительно Каргина, вписывающегося в определенную схему. А вот Ника из схем выпадает, задевая его.

Ща все буит!

Добро пожаловать!

Дамы, спасибо большое!
_________________

 » Глава 8. Утро. Кофе. День сурка

Утро. Кофе. День сурка.
Но впервые в жизни он встал утром относительно легко. Пришел к выводу, что это оттого, что толком не ложился. Всю ночь провел за ноутбуком. Слушал музыку, шарился по социальным сетям. Приблизительно между тремя и четырьмя часами утра обнаружил аккаунт какой-то Вероники Каргиной в контакте. С зайчиком вместо рожицы. И долго втыкал на зайчика, гадая она или не она. Зачем гадал, для чего – неизвестно. И почему-то, как круглый идиот ржал, что зайчики – это явно не ее стиль.
Когда за окном забрезжил рассвет, сполз с дивана и перебрался на кухню. Покурил в форточку, сварил кофе. И теперь пытался читать новости. До выхода из квартиры оставалось еще больше часа, когда в дверь позвонили.
- Привет, - на пороге стояла Оля. С чем-то съедобным в руках.
- Что?
- Как дела, говорю. Пустишь?
Слава посторонился, пропустил ее в квартиру и прикрыл дверь.
- А ты упертая, - равнодушно сказал он.
- А у меня пончики. Вкусные, - с улыбкой сказала она.
- И не надоедает же… - пробормотал он скорее себе, чем ей. – Кофе будешь?
- Буду.
Он тяжело вздохнул, перехватил у нее пакет и поплелся на кухню – ставить на плиту джезву. Если он и умел что-то готовить, то это кофе. Мысли его витали где-то в неизвестном направлении и не имели ничего общего с тем, чтобы хотя бы пытаться казаться вежливым, раз уж впустил.
- Чего притихла? – спросил Слава, сосредоточенно вглядываясь в поверхность воды.
Оля подошла к нему ближе и проговорила:
- Я соскучилась.
И поцеловала куда-то в уголок рта. Впечатления не произвела. Остался безучастным.
- Можно вопрос?
- Конечно, - Оля с энтузиазмом кивнула.
- Допустим, ты меня не любишь. Допустим, ты никого не любишь. Но от меня тебе что-то очень нужно. Хотя бы замуж. Ты бы согласилась спать со мной? Безо всяких гарантий, что получится.
- Шутишь? Конечно! Всегда есть шанс, что получится. Ну, на крайняк – пересып с красивым мужиком еще никогда лишним не был.
- Ну и дура! – рявкнул Закревский, сунул ей в руки пакет с ее «вкусными пончиками» и молча выставил за дверь. Вернулся на кухню под звук зашипевшего и убежавшего кофе и тяжело вздохнул. Жизнь, прежде яркая и красочная, теперь предстала перед ним во всей своей серости и неприглядности. Вероятно, просто нужно было спать ночью.
На работу приехал рано. Даже Светлячок, активно собиравшаяся в декрет, из-за кипы своих документов, беготни с больничным листом и сбором чашек-ложек заметила.
- Полагаете, шеф оценит? Его самого еще нет, - смеялась она.
- Ну кто-то же должен работать.
С работой тоже не задалось. Перед носом лежали личные дела Каргина В. А. и Каргиной В. Л. Первый его не интересовал. Во вторую папку заглядывать попросту не желал. Пытался переключиться на что-то другое. Другого тоже накопилось. Но вместо этого сидел, глядя в одну точку, с головой, занятой мыслями о пространственно-временном континууме.
Пытался рассуждать. Во-первых, во-вторых и в-третьих – он был адвокатом Каргина. И все. Больше его ничего не должно было в этом вопросе интересовать. А еще он временами трахал его почти бывшую жену. Ну как временами… В общем-то секс стал качественным и более чем регулярным. Он и раньше не жаловался, но… В этом месте из рациональных рассуждений Слава выпадал. Зато впадал в какое-то странное пространство, которое толком не понимал, откуда вообще взялось. Ника… Пространство, в котором была Ника. Нет, не Вероника Леонидовна Каргина, а она – Ника. Женщина, которая вызывала в нем такое желание, сил справиться с которым не было. С первого дня. Смелая, отчаянная, сексуальная и вместе с тем… такая ж стерва, а!
Рассуждения в этом месте сбивались. И мир заслоняло странное наваждение. Хоть открывай эту гребаную папку и все-таки выписывай ее телефон.
У них было негласное правило – они никогда не заходили на территорию друг друга. Правило не было ни разу озвучено, но разумелось само собой. Он не звонил ей. У нее вообще, по всей видимости, не было его номера. Просто он ждал ее в кофейне напротив своего офиса. Или она его. Все. И, что еще хуже, он точно знал, что никуда не уйдет, пока не будет уверен, что она уже точно не придет. Потому что оказался зависим от этих отношений. Впервые в жизни он был в зависимости от женщины. Потребность видеть ее, касаться ее…стала навязчивой. Ника же появлялась и исчезала, когда хотела.
Он окончательно пропал с радаров сестры. Забыл, когда в последний раз звонил родителям. Растерял свою хваленую собранность. Но не мог не ходить в эту проклятую кофейню. Уже больше месяца. И такого с ним тоже никогда раньше не случалось.
Потому оставалось два варианта. Следовать собственному «во-первых, во-вторых и в-третьих» и запретить себе даже смотреть в сторону Каргиной В. Л. Либо отказываться от этого гребаного дела. Во всяком случае, Ника будет довольна. Даже когда кинет его. Другой вопрос, что все равно не выиграет. И вряд ли не понимает этого. Тогда, спрашивается, на хрена вот это все?!
Массируя виски пальцами, Закревский уставился пустым взглядом в дверь. Когда та раскрылась, и на пороге возник Каргин. Легок на помине.
- Следующее слушание еще не назначили? – живо спросил он вместо приветствия и уселся в кресло напротив Закревского, расстегнув пальто и дернув галстук.
- Экспертизы не было. И вам не хворать, Виктор Анатольевич.
- К черту! Слушайте, мне нужно с ней встретиться. В присутствии адвокатов. Я хочу предложить ей равнозначный обмен. Она возвращается ко мне и получает эту проклятую квартиру и машину. Более того, я официально назначу ей содержание. Это возможно?
Закревский завис. В который раз. То, что Каргин хочет ее вернуть, это он понимал, но после представления в суде, которое не санкционировал с собственным адвокатом…
- Как вы себе это представляете юридически? – попытался он включить профи. – Это только от вас двоих зависит. Если она согласится, и если вы ей достаточно доверяете.
- Да черта с два я ей доверяю! – рявкнул Каргин. – Я хочу ее купить. Она уже однажды продалась мне, когда выходила замуж никому не нужной официанткой без образования и связей в девятнадцать лет. А потом меня оказалось слишком мало для нее. И ценовая политика перестала ее устраивать. Но она всегда продавалась. Всегда.
- Ммм… - протянул Слава. – То есть это не она вызывала девочек своим любовникам, а они ей платили за услуги? Что-то новенькое.
- Я не об этом! Она патологически зависима от секса. Несмотря на физическое здоровье, я перестал ее удовлетворять. Возраст, как ни крути, сказывается. Она ищет приключений на стороне. Все, что мне надо, это чтобы она вернулась назад. И я готов компенсировать материально ее отказ от…
- Зачем? – живо спросил Закревский.
Каргин дернулся. И наклонился через стол.
- Потому что я патологически зависим от нее. Я пробовал по-другому. Я не святой, вы и сами знаете. Но мне нужна она. Только она, понимаете?
- Вы считаете возможным обсуждать это со мной?
- Я считаю возможным обсуждать это со своим врачом и со своим адвокатом. Духовника у меня нет – я атеист.
Закревский молча кивнул и выжидающе уставился на Каргина. Тот снова поправил галстук.
- Вера избалована и совершенно не способна к самостоятельной жизни. Произошедшее на последнем заседании должно было вправить ей мозги хотя бы частично. Мне нужно ее дожать, понимаете? Звоните ее девчонке, назначайте встречу. Я хочу, чтобы у нее вариантов не было, кроме как явиться.
- Мы – не отделение милиции, - медленно ответил Слава. – А она – не преступница. И ничего никому не должна. Вам бы попробовать это усвоить.
- Должна, должна. Она сама отлично понимает, что либо так, либо совсем ничего не получит. Не такая уже Вера и дура.
Закревский прищурился и усмехнулся одним уголком губ. Почему-то именно теперь ему сделалось смешно. Смотреть на Каргина было забавно. Про патологии слушать – тем более. Ввиду того, что именно патология у него самого, по всей видимости, и развивается. Или уже развилась, черт его разберешь. Может быть, ты, Закревский, свой собственный портрет сейчас наблюдаешь?
- Если она не дура, то за квартиру она вполне может побороться, - заговорил он. – С машиной и компенсацией за моральный ущерб – голяк, конечно. Но квартира не безнадежна. Будь я ее юристом, посоветовал бы.
- Но вы мой юрист. Потому посоветуйте ей явиться на встречу. На личную она идти побоится.
- Почему же? – живо отозвался Закревский.
- Потому что не дура. И прекрасно знает, что окажется разложенной на диване раньше, чем пискнуть успеет. Я всего лишь хочу ее обезопасить. Затем что люблю.
После этого в высшей степени странного визита все, что оставалось Закревскому, это попросить Саньку связаться с Самородовой и попробовать договориться о встрече.
Больше он уже ничего не мог. Ни делать, ни думать.
Он натянул пальто и отправился в кофейню. Место встречи изменить нельзя, твою мать! И пофигу, что еще только одиннадцать утра.
Ровно в полдень Вероника Каргина толкнула дверь кафе и продефилировала к столику у окна, за которым сидел Закревский. Молча присела напротив. Но ненадолго. Пару минут Закревский просто смотрел на нее, будто не видел не пару дней, а по меньшей мере, год. Потом достал из бумажника деньги, положил их возле своей чашки. Встал из-за стола, взял ее за руку и повел к машине.
Удобно расположившись на сиденье, Каргина распахнула шубу, явив взору адвоката не только округлые коленки, обтянутые чулками, но и прихотливые кружева, достаточно видные из-под того, что могло бы называться юбкой, если бы хоть что-нибудь прикрывало. Она равнодушно наблюдала людей за окном, убивая время короткого пути в гостиницу.
Он разочаровал ее. Смотрел на дорогу, вцепившись руль. И молча сопел носом. По всей видимости, начинал простужаться. В гостинице вместо того, чтобы вести ее к ресепшену и спрашивать ключи от номера, бронь на который была продлена им до конца февраля, едва вошли, потащил ее к гардеробу, заставил снять шубу и направился в ресторан. Руки ее не выпускал. Держал так крепко, как только мог, чтобы не причинить ей боль.
- Где сядем? – спросил он, указывая на полупустой в это время зал.
- Без разницы, - ответила она, - все столы одинаковые.
И все мужики – это отчетливо прозвучало в его голове.
Они прошли к столику в дальнем углу. Возле дурацкой огромной пальмы в кадке. Он подвинул стул, помог ей сесть. Сам сел напротив, наплевав на жуткое желание придвинуться к ней, чтобы иметь «доступ к телу».
Подбежавшему официанту брякнул: «Виски. Бутылку».
А потом снова обратился к ней:
- Ты?
- Кофе.
Он поднял голову к официанту и повторил:
- Кофе и виски, - повернулся к Нике: - Если что – тебе плесну.
- Спасибо.
Официант ушел. Закревский откинулся на спинку стула, оказавшись будто бы еще дальше от Ники. Снова смотрел на нее. Так же. Словно не видел бесконечно давно. А потом сообщил:
- У меня был твой Каргин с утра. Мириться хочет.
- Это его проблемы, - равнодушно ответила Вероника.
- Твои тоже. Он же с тобой мириться хочет. Предлагает квартиру, машину и полцарства в придачу. Лишь бы вернулась. Ну и бросила дурную привычку трахаться с кем попало.
- Да? – Каргина чуть двинула бровью. – Ну пусть предлагает. И полный список того, что входит в полцарства.
Уголок его рта дернулся, но темный взгляд сделался непроницаемым.
- Ок. Моя помощница звонит Самородовой. Так что назначай время. И главное – не продешеви, Ника.
- Обязательно воспользуюсь твоим советом и внимательно изучу каждый пункт его предложения. Особенно с точки зрения цены.
Принесли заказ. Перед ней поставили чашку. Перед ним стакан. Официант открыл бутылку и налил виски. После чего удалился. Закревский некоторое время смотрел – теперь уже на поверхность жидкости, а не на Нику. А потом решился:
- Самородова говорила тебе про квартиру? В смысле… возможны варианты… Черт, Ника, говорила она или нет?
- Допустим.
Он кивнул. Отпил из стакана. Пригладил усы. Заставил себя не придвигать стул.
- Ну, значит, за наводку спасибо не скажешь.
- Что тебе с моего спасибо? – спросила Вероника, отодвинув от себя чашку с кофе.
- Моральное удовлетворение от собственного благородства. Будешь? – он кивнул на бутылку.
- Нет, - она отрицательно качнула головой. - Но могу сказать спасибо. Просто так. Мне не жалко.
- Пожалуйста. И как оно? Нравится быть его добычей? Он же за тебя борется, а не с тобой.
Она негромко рассмеялась и откинулась на спинку стула. Расправила плечи. Высокие острые соски стали видны под тонкой тканью платья без каких-либо секретов.
- А вдруг он еще способен меня впечатлить? Виктор стремится держать себя в тонусе.
- Ну так за чем же дело? В накладе не останешься. Продайся, и дело с концом, - беззаботно рассмеялся Закревский, быстро поднял стакан и опрокинул в себя остатки вискаря. Только костяшки пальцев, сжимавших стакан, побледнели от напряжения. – У вас отличная семья, на хрена уходила?
- Цена устраивать перестала, - Вероника посмотрела на него.
- Б*я! – выдохнул Закревский. – Вы даже разговариваете одинаково! В одних выражениях! На кой черт распылять этот яд на окружающих, отравлять их своими фекалиями, когда можно упражняться друг на друге. Мало вам?
- У тебя приступ установления вселенской справедливости? – она по-прежнему внимательно смотрела на него.
- Со мной это случается периодически. В юности я идеализировал профессию. Потом оказалось, что проще и выгоднее грести чужое дерьмо. А замашки остались.
Веронике стало скучно. Сначала она откровенно зевнула, проигнорировав его слова, потом обвела равнодушным взглядом пустынный зал – и глазом зацепиться не за кого.
И недолго думая, пересела ближе к Закревскому.
Пробралась пальцами под манжет рубашки и стала медленно царапать кожу.
- Идем в номер, - томно проговорила она, прищурив глаза.
- А еще у тебя патологическая зависимость от секса, - тихо сказал он. – Нет, я не жалуюсь. Но Каргин по этому поводу не в духе.
Вероника отстранилась и, не понижая голоса, спросила:
- Трахаться будем?
- Сегодня я бухаю.
Каргина кивнула и неторопливо встала из-за стола. Подошла к Закревскому со спины и низко перегнулась через плечо. Вдоль его руки рассыпались черные волосы, а ее ладонь уверенно скользнула глубоко за ремень брюк. Сначала мимолетно, потом настойчивее коснулась его члена, поглаживая, слегка сжимая пальцы. Губами медленно провела вдоль его шеи вверх, очертила по скуле овал лица. И укусив за мочку, Вероника хрипло выдохнула в самое ухо:
- Зря. Я лучше твоего виски.
Резко отстранилась и вышла из ресторана. Не глядя ей вслед, он наполнил стакан, отхлебнул немного и поморщился. В горле пакостно полыхнуло. Похоже все-таки на простуду. И он отстраненно подумал, что все что угодно лучше виски. Но других допустимых идей у него не было.

***

Вера: Гааааль….
Вера: Галяяяяяя!!!!!!
Вера: Галь, я дура
Gala: факт!
Gala: а чем на этот раз подтвердила звание? к кАзлу вернулась?
Вера: спасибо, подруга
Вера: ты с ума сошла?! Теперь – никогда.
Вера: просто это… Слава, он… он в ресторан меня привел
Gala: Оспади! Какой еще Слава!!!!!
Вера: адвокат
Gala: гы
Gala: Так он у тебя уже Слава?
Gala: Ну привел в ресторан, и че? Тебя что? В ресторан никто никогда не водил?
Вера: ну я же не виновата, что его так родители назвали! Кто-то, может, и водил. Он – нет. Понимаешь, он… разговаривал. Про Каргина стал рассказывать, про то, что моя Витальевна мне талдычит последнее время – что-то про квартиру. Понимаешь?!!!!!
Gala: ммм…… Разговааааааривает… прогресс!
Gala: Стоп!
Gala: Так он че? Повелся? Наша взяла?
Gala: Верунь!!!!!! Ты его расколола!!!!!!
Вера: да нифига он не повелся. Сначала про Каргина рассказывал, а потом послал.
Вера: Галь, чет так хреново
Gala: В смысле послал? Тебя послал? В смысле вы расстались? Или че?
Gala: А ну сопли на кулак намотала! Да нет такого мужика, который тебя стоил бы! И Слава твой, который адвокат, как послал, так и обратно припрется! Кудаденется!
Gala: куда денется*
Вера: я не знаю
Вера: может, пусть не возвращается? оно как-то спокойнее так.
Gala: тааааааак! приехали! а суд? А кАзел? Или ты забыла уже, зачем это все затеяла? Так я напомню! Его только за одного «Сашку» убить мало!
Gala: Ненавижу!
Вера: ладно, ладно. Не шуми.
Вера: если за несколько дней не объявится – пойду к нему в контору. Повод имеется – сам мне сказал.
Gala: не, таки когда мужик еще и разговаривает, в этом есть свои плюсы. Их немного, но есть.
Вера: хоть один назови
Gala: ну… типа…
Gala: вот у Васи голос сексуальный. Пофигу, че болтает, я млею.
Вера: ясно
Вера: разберемся, короче
_________________

 » Глава 9. Потолок вмещал ровно девять софитов

7:30 утра.
Потолок вмещал ровно девять софитов. Когда каждый из них был тщательнейшим образом изучен черным взглядом Закревского, развалившегося плашмя на диване, зазвонил, в конце концов, будильник. А сам Закревский, наконец, почувствовал себя способным к великим свершениям.
Вечер накануне превратился в итоге в натуральную и самую тривиальную пьянку. Пьянка продолжалась до полуночи. Потом он позвонил сестре, чтобы та забрала его из ресторана. Ума пока хватало за руль не садиться. Зато оказавшись дома, поперся в душ, простоял под едва теплой водой с полчаса. Выбрался и упал на диван, заснул. Часа на три.
Снилась Ника. Сидела напротив него в зале суда. Чуть разведя в сторону колени и наклонившись вперед. Вцепившись одной ладонью в сиденье стула, а другую заведя под юбку, яростно массировала клитор. Но оторвать взгляда он не мог вовсе не от этих первобытных движений. Он смотрел на ее лицо, искаженное подступающим оргазмом. Тот самый запечатленный в чертах миг, когда невозможно отличить наслаждение от страдания. И все пытался разглядеть ее глаза, чтобы понять, какая она на самом деле, эта женщина, которой он не знал.
Проснулся, когда за окном еще не светало. Член налился такой тяжестью, что, казалось, переломится. Чуть тронешь – жахнет. Закревский приспустил трусы и обхватил его ладонью. Несколько движений. Несколько движений, когда он не видел ни глаз ее, ни губ, ни грудей с острыми сосками. Когда не касался ее. Когда готов был отказаться от нее. И в то же время ничего и никого не желал больше, чем ее.
Разрядка наступила резко, почти болезненно. И была только тенью от того шквала, который проносился в нем каждый раз, когда он входил и выходил из Ники.
Потом снова душ. Смена простыни. Никакого похмелья. Последнее странно.
И утро с изучением софитов на потолке.
Когда зазвонил будильник, Закревский точно знал, что не хочет и не может продолжать все это. Это давно перестало быть смешным, затягивая его все сильнее. Надо признать. Он стал похож на наркомана, который каждый раз ждет эту женщину, как новую дозу. И без которой не может провести и суток.
Какой бы тварью ни был Каргин, но сейчас Закревский начинал понимать, что такое патология. Недуг. Болезнь. Ника была болезнью.
Он поднялся, сварил кофе. Пока тот стыл, закурил. Изучил новостную ленту в контакте. Еще несколько минут завис на Зайке Каргиной. Захлопнул ноутбук и дернулся. Звонил телефон.
- Ты совсем больной на голову? Или у тебя головы нет? Хотя нет. Голова есть, мозга нет! – возмущалась трубка. – Я уже однажды предупреждала! В последний раз. В последний! Ты когда звонишь – на время смотришь? А головой думаешь? Ах да, мозга нет. Чем тебе думать? Между прочим, я могу быть занята. Или ты думаешь, что это только ты у нас секс-символ. Другим не по статусу?
- Тааааась, - мягко протянул Закревский. – Не ори, а? Я когда пьяный сначала тебе звоню, а потом только вспоминаю, что еще такси можно вызвать.
- Потрясающе! И мне от этого должно стать легче, - сестра перевела дыхание и чуть сбавила тон. – Нет, ну вот мне просто интересно. А если б я тебе позвонила, пока ты со своими девками кувыркаешься. Вот ты бы приехал, а? На другой конец города…
- Ну прости, что не дал тебе докувыркаться, - устало ответил он. – В следующий раз забей и не бери трубку. И да. Я приехал бы. Хотя бы для того, чтобы высказать тебе все, что о тебе думаю.
- Я типа верю, - еще спокойнее сказала Тася. – Но ты совесть-то включи. Когда родителям последний раз звонил? Мама почти рыдает. Отец негодует, сам можешь представить.
- Могу. Я в отпуск к ним приеду. Правда, Тась. Просто… херово мне, понимаешь?
- Понимаю. Шляться надо по бабам меньше. Еще лучше – женись. И жизнь наладится.
- Спасибо, сестра. Утешила!
- Обращайся! Впрочем, ты и так… Еда есть? Или голодный? Привезти?
- Справлюсь, - ответил он и после некоторой паузы добавил: - Серьезно, Тась… Спасибо.
- Да ладно… Бестолочь ты. Вот скажу маме, чтоб невест тебе подыскала, пока в отпуске будешь. Достал! Будешь жене звонить, чтоб домой тебя кантовала. Ей нужнее будет.
- Смилуйся! У меня не может быть приличной жены. Нормальная баба удерет через пару месяцев! – рассмеялся Закревский.
Но удрал в итоге сам.
Приехал в офис. Забрел в свой кабинет. Следом влетела Санька с торопливым отчетом о звонке Самородовой.
- Машка сказала, что попробует ее уломать, Ярослав Сергеевич, - торжественно объявила она. – И если получится, то… по-моему, мы сможем прийти к какому-то консенсусу.
- Каргиной не нужен консенсус, - негромко бросил Закревский, расправив усы, и добавил еще тише: - Ей нужны деньги, хороший секс и чтобы ее не провожали.
- Что вы сказали? – глаза Саньки полезли на лоб.
- Ничего, Саш. Как что-то выясните у Самородовой, позвоните Каргину.
- Как скажете, шеф! – сверкнула ямочками Санька и оставила его одного.
Он подтянул стул к столу, придвинул к себе папку с делом Каргиных, открыл ее и улыбнулся. С яркой фотографии на него смотрела Ника. Взгляд был равнодушный, холодноватый, немного скованный. Совсем не такой, как в жизни. В жизни люди выглядят иначе, чем на фотографиях.
Закревский коротко хохотнул и устало прикрыл глаза.
Надо признать. Влюбился, как мальчишка. Знал, что нельзя, и влюбился. И ненавидел себя за это.
Такое любить нельзя.
Такого он навидался уже, пока делал карьеру. Из такого его карьера и складывалась.
А потом встретил ее и забыл все, что знал.
Слишком сентиментально для безнадежного циника. Он ведь всегда гордился трезвостью разума. Оказалось, достаточно пары ее глаз, чтобы выбить из него почти весь цинизм – в том, что касается ее. Все, чего он хотел – понять, что в ней что-то большее, чем умная и красивая стерва. Нет… Только секс. Но, справедливости ради, надо признать – ей он доставляет удовольствие. Если бы у нее был регулярный секс с ним и деньги бывшего мужа, она, пожалуй, даже некоторое время оставалась бы в зоне досягаемости для него. До тех пор, пока он не начал бы ее провожать.
Закревский негромко вздохнул. К черту все! К черту.
Всего иметь нельзя. Давно пора усвоить. Оба не дети.
Он захлопнул папку и направился в приемную. Навстречу ему поднялась молоденькая девочка – новенькая. Светлячок все-таки оставил своего любимого шефа. Светлячок размножался.
- Привет, ты кто? – спросил Слава, глядя на девушку с блокнотом за столом секретаря.
- Новый помощник Максима Олеговича, - пролепетала девочка. – Анастасия.
- Отлично, Настя. Босс у себя?
- Уехал обедать.
- Это хуже. Передадите ему, что Ярослав Сергеевич просит освободить его от развода Каргиных. Ярослав Сергеевич – это я. Закревский.
- Как отказываетесь? – удивилась Настя. – А Максим Олегович же… Дождитесь его, пожалуйста, а?
- Я уезжаю завтра. По личным обстоятельствам. Когда вернусь, возьму любое дело Максима Олеговича, если он меня не уволит, - невесело пошутил он. – Но с Каргиными хватит.
- Может, вы лично ему сообщите? – осторожно спросила девушка, глядя на него своими круглыми глазами.
- У меня нет времени, - отрезал Закревский. – Совсем нет.
С этими словами он покинул приемную. Теперь хоть к черту на рога или в ближайший бар. Главное – не звонить Тасе. Такси. Такси. Такси.
Он спустился вниз на лифте. Прошел по огромному холлу бизнес-центра. Задержался почему-то у витрины с сувенирами, рассматривая какое-то разноцветное барахло, но толком ничего не видя. Потом вышел на улицу и вдохнул условно свежий воздух. Ему всегда казалось, что февраль по-особенному пахнет. Уже не зимой, еще не весной. И киевскими пробками и кофе от пикапов.
Закревский, на ходу застегивая пальто, шел к машине. Обошел ее к стороне водителя. Открыл дверцу и замер. Мир остановился. Прежде чем сесть, он мимолетно обернулся к кофейне напротив. В висках отчаянно запульсировало. Он сглотнул подступивший к горлу ком. И захлопнул дверцу. Пикнул ключом. И больше ни секунды не сомневаясь, направился к окну на той стороне улицы, где за столиком, его любимым столиком, кофе пила Ника.
Будто почувствовав взгляд, она подняла на него глаза и больше не отводила, пока он стоял и смотрел на нее. Это длилось несколько минут или целую вечность? Слава не знал. Он просто не мог оторваться. Ее волосы золотились под ярким солнцем. День был удивительно ярким. Удивительно яркой была Ника.
Когда он вошел в зал кофейни, она все еще сидела за его столиком. Он приблизился, чувствуя, что не в силах противостоять тому, что поднималось из глубины его души. Пора было кончать это, но как закончить, господи? Если она так смотрит своим зеленым взглядом!
- Что ты сделала с волосами? – хрипло спросил он.
- Покрасила, - отозвалась Вероника и с усмешкой спросила: - Нравится?
- Брюнеткой лучше было.
- Но тебе же это не помешает?
- Нет. Поехали?
Вероника кивнула, встала из-за стола и накинула на плечи шубку. Она была готова.
_________________

Гала с ним живет, какое еще доказательство?

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.

Примите в читатели. Начало заинтриговало. Все в тайнах.

Спасибо за продолжение

Точно, "мир остановился".
Охота пуще неволи, как говорится!
_________________

Я все время читаю с оглядкой на будущее. Когда знаешь, к чему приведет, не менее интересно узнать, с чего все начиналось.

Джын и Светлая, спасибо за продолжение)
Влип Слава по самое не могу и секса одного ему уже мало...
_________________

Так тепло от пикировки Таси и Ярослава! Любовь без требований, поддержка в любое время.
От Закревкого, попавшего в омут зависимости, ошалела!
Чудесные, эмоционально насыщенные главы! Спасибо!!!
_________________

ДжЫн и Светлая, спасибо за продолжение!
Попал Ярослав, по самое не балуй.
От дела отказался, а делать то что собирается?, ведь мнение о Нике у него далеко не лестное.
А Ника пока девушка загадка, очень интересно какая она на самом деле.
_________________

Примите в читатели

А Каргина жила с Каргиным


Всегда пожалуйста, какгрится.



Присоединяйтесь!


Спойлер: Еще двигается. Отвечаем!
Спойлер-2: Скоро остановится.


Почему-то нам кажется, что вы знаете только промежуточное будущее.


Мы бы сказали, не то чтобы влип... Но вступил... да... в полосу препятствий.


На то и семья.


no comments


Он чувак умный. На то и уповаем.


Постараемся прояснить этот вопрос.

Дамы, спасибо всем большое-пребольшое!
_________________

Гала Васю кАзлом не называла. Значит - бриллиант!

Если утром уже не будильник Закревского "ждёт", а он его - плохо дело с душевным состоянием
За Никой большая сцена плачет, актриса она отменная, показывает только то, что хочет, а фактически мало кто знает ее настоящую.
Интересно, он ей скажет или нет, что собрался на время уехать и своего как бы Ника добилась - Каргин адвоката "потерял", но...
Девочки, спасибо за продолжение
___________________________________