miroslava:
Peony Rose:
Nafisa:
На-та-ли:
Нивера:
amelidasha:
LuSt:
lanes:
alenatara:
LuSt:
Привет из чудного штата Калифорния!
Здравствуй, бабуля, самая любимая бабушка в Одессе!
Можешь в такое поверить, что мы с Тристаном отметили уже четыре месяца со дня свадьбы? Да, время летит быстрее самолета. Тристан сейчас сидит за кухонным столом и проверяет домашние задания своих учеников. Он крепко ответственный и заботливый.
И семья его тоже очень добрая. Деверь с невесткой приехали два дня назад. Она приветливая и ласковая. Сказала, что я – лучшее, что случалось с Тристаном за всю его жизнь. Они приехали, чтобы отпраздновать с нами День Благодарения. Это американский праздник, который случается в конце ноября. По такому поводу собираюсь закатить грандиозный пир! Как бы мне хотелось, чтобы ты была со мной рядом и немножко помогала! Когда сижу за столом с новой родней со стороны Тристана, то и дело тебя вспоминаю и крепко грущу. Без тебя мне праздник не праздник. В душе я всегда берегу для тебя дополнительный прибор.
Целую,
Твоя внучка Даша.
Я плакала каждый раз, когда приходили месячные. Правильно Ольга меня в свое время припечатала: «Женщина без ребенка, в сущности, тот же мужчина». Недоразвитая. Никчемушная. Тристан в «красные дни календаря» оставлял меня в покое. Слыша, как я хлюпаю носом, он воображал, что я плачу от боли при «женских делах», и то предлагал таблетку обезболивающего или грелку, то разогревал для меня банку томатного супа «Кэмпбеллс».
Никогда и в голове не держала, что стану вот такой вот. Плаксивой. Чувствительной. Ранимой. В Одессе я мимоходом поглядывала на пляжащихся малышей и мамочек с колясками. С чисто проходным интересом на перспективу. Как и каждая свободная девушка. Мне нравилось панькаться с Олиными детьми. Я вообще одобряла ребятишек. Но теперь… я натурально отчаялась. Словно не дававшаяся мне беременность была ключом к счастливой жизни. Ойц, такой вот закидон. Я выучилась на инженера, закончив институт лучшей в своем выпуске. Нехило освоила два иностранных языка. И до кучи переехала в Америку. На такое способны далеко не все, а совсем немногие. Но здесь я оказалась неспособной выполнить базовый наказ роду человеческому – плодиться и размножаться, – и через это чувствовала себя… лузером, как сказали бы американцы.
Надвигалась зима. Дни становились короче, серое небо провисало ниже и ниже, все шибче давя на голову. Деверь с невесткой нарисовались к нам в конце ноября на День Благодарения. Я сготовила фаршированную индейку, сиропную приправу, картофельное пюре, кукурузу и тыквенный пирог. Пришлось потрудиться, но я гордилась тем, что перенимаю традиции своей новой родины. Хэл привез три бутылки вина. Я вспомнила свой крайний бокал шабли в Одессе. Мы с Дэвидом, мистером Хэрмоном, прохлаждались в полумраке переговорной и обсуждали Гоголя. Тогда я потягивала вино медленно-медленно, «наслаждаясь букетом», как учил начальник. А сегодня чикалдыкала взахлеб – Норин кого угодно доведет до алкоголизма. Пока она разглагольствовала за свои свежие приобретения и за то, какую комнату отремонтирует следующей, я нырнула в мысли о бабуле.
– Почему лицо такое кислое? – Норин ущипнула меня за ногу под столом. – Ты должна быть благодарна. Ты в Америке. Твой муж неплохо зарабатывает. У тебя красивый дом и машина. Чем ты недовольна?
– Просто скучаю по бабушке.
– Займись делами на благо своей семьи, и станешь меньше скучать. Праздные руки – орудие дьявола. Не знаю, как Тристан тебя терпит, мисс Плохое Настроение. Лена никогда так не куксилась.
И тут все трое замерли.
– Кто такая Лена? – спросила я.
– Тристан с ней встречался до того, как познакомился с тобой, – сказал Хэл и неодобрительно покосился на Норин.
– Ты должна быть благодарна, – упрямо повторила та. – Каждый день должна быть благодарна. Когда вспоминаю, сколько Тристан заплатил, чтобы слетать в Будапешт, куда ты не явилась, и сколько потом отвалил за поездку в Одессу, плюс сколько занял у нас, чтобы оплатить твой билет сюда, то мне становится дурно. Ты, похоже, из бессовестных обирал, но имей в виду, нам достаточно только обратиться в миграционную службу, и тебя тут же депортируют.
Депортируют? Меня? Неужели это правда?
– Норин, – одернул жену Хэл. Повернулся ко мне и сказал: – Она не это имела в виду.
Кто бы сомневался, что именно это и имела.
Я глянула на варящийся на плите кофе и снова посмотрела на Норин. Нет, обливать эту свиноматку горячим кофе я не стану. Настоящей одесситке не к лицу проделывать дважды один и тот же трюк. Я справлялась с такими хабалками, как Оля, Вита и Вера, – Норин с ними и близко не стояла. Так с какой радости я позволяю ей капать мне на мозги? Тоже мне, ласковая невестушка выискалась, да за такие ласки хамуру чистят!
Я приложила руку к груди и, извинившись, вышла из-за стола. Тикай от стен, чтоб не приперли, как говорят в Одессе. А заканчивается поговорка так: но если уж загнали в угол, поставь себя за главного. Я принялась мерять шагами крыльцо. Спрашивается вопрос: что со мной не так? Через почему я одна в Америке кругом несчастливая? Промокнула глаза салфеткой. Это от вина меня так развезло. Не считается, что я зараз оставила позади всю свою жизнь и бабулю, чтобы приехать сюда. Все мои жертвы не считаются. За главного здесь всегда будет Тристан, потому что в расчет берутся только деньги, которые у него, а не у меня. Здесь все его: его дом, его мебель, его машина, его друзья, его семья. У нас нет ничего «нашего». Дупель пусто. У меня нет ничего моего.
– У тебя есть я, – раздался за спиной тихий голос.
Неужели я думала вслух? По-английски?
– У тебя есть я, – повторил он.
Никого у меня нет. Никого и ничего.
Муж меня обнял.
– Хочешь, расскажу секрет? Тебе сразу полегчает. Заценила моего брата Хэла, великого проповедника? Того самого, кто десять минут кряду благословлял нашу индейку? На самом деле он атеист.
Кино!
– А Норин знает?
Тристан покачал головой.
– Если бы узнала, умерла бы на месте. Весь смысл ее жизни в том, что она жена священника. – Он хихикнул и добавил: – Порой так и подмывает открыть ей глаза.
И в ту секунду я ощутила, что мы с ним заодно, словно настоящие муж и жена, настоящая семья. Я цеплялась за такие моменты, понимая, что долго они не продлятся, предчувствуя, что Тристан разрушит хрупкий фундамент, который мы построили.
Это случилось три дня спустя. Тристан отчего-то картинно дулся. Ну да, утром я съездила навестить Анну, а после обеда помогала Серенити в ее магазине. Но ему-то какая разница, что я была не дома? Его ведь тоже не было в это время. Я по-прежнему исправно кухарила и прибиралась, а после устраивала проветривание, чтобы запах чистящих средств не шибал Тристану в нос. И пищу стряпала, какая ему нравилась: безвкусную и без жира.
Мы сидели за столом, я кушала вегетарианский плов, а муж – приготовленную мной по его рецепту куриную грудку. Шел обмен привычными репликами, и вдруг его прорвало:
– Тебя никогда нет дома, когда я звоню. Зачем я женился? Чтобы посадить себе на шею вертихвостку? И еще одно. Мне до чертиков надоело слушать, что там у вас говорят или делают в Одессе. Теперь ты живешь здесь, в Америке, вбей это себе в голову. И меня зовут Тристан. Не Трис, не Три-иста-ан. Научись наконец правильно произносить мое имя. Научись говорить, как все нормальные люди. Господи, какая же ты глупая!
Щеки горели, словно прижженные утюгом. Я прикрыла их ладонями, чтобы не выдать, что ему удалось-таки задеть меня за живое. Неужели я и вправду глупая? Внутренний голос услужливо ответил: «Ага, раз уехала из Одессы».
Никто и никогда не критиковал мой английский: ни начальство в транспортной компании, ни учителя. Черт, та же Джейн убеждала, что я разговариваю лучше многих носителей языка! При этой мысли мне чуток полегчало.
Неужели мой английский действительно плох? Таки да, мое произношение заметно отличалось от выговора Тристана и других жителей Эмерсона. Естественно, я не пыталась их поправлять – бабуля наставляла, что по-настоящему культурные люди стараются раскрепостить собеседников, а не ловить их на невежестве, – но Тристан, на минуточку, постоянно путал глаголы с предлогами, в своих письмах наляпывал массу орфографических ошибок и вдобавок не имел понятия о третьем столбце в таблице неправильных глаголов. А еще в Эмерсоне напрочь игнорировали наречия. То тут, то там в глаза бросалось: «Езди в безопасности!» или «У меня все крутое». Местоимения тоже жевали до неузнаваемости, что меня порядком бесило, как «евойный» в русском. Нет, не только я допускала ошибки. Да как он посмел наезжать на мой английский! Пусть бы прохаживался по поводу моей стряпни или манеры одеваться, но английский – это святое. Это все, что я для себя наработала упорным многолетним трудом. Другие девочки играли в куклы, а я – в слова. Другие девочки собирали цацки-пецки, а я – неправильные глаголы. Я запиливала кассеты с песнями на английском, заучивая куплеты. Заводила знакомства с американскими миссионерами и высиживала их нудные лекции, лишь бы послушать носителей языка. Я даже штудировала Библию и религиозные журналы, чтобы расширить лексикон.
А сейчас я не знала, что сказать. Вернее, слов-то на языке крутилось предостаточно, но чтобы не подымать хипеш, я их проглотила вместе с обидой.
С тех самых пор, как Джейн умоляла меня погодить со свадьбой, я ей ни разу не звонила, но после этого ужина заперлась в ванной с телефонной трубкой и набрала номер подруги, имевшей диплом учителя. Коротенько обрисовала ситуацию, и вот что она ответила:
– Ну и придурок. У тебя прекрасный английский. Но мы можем проделать одно упражнение, чтобы подкорректировать твое произношение. Сосредоточься на звуке «и» и повторяй за мной: кретин, дебил, тиран, Тристан.
Под ее руководством я повторяла эти четыре слова снова и снова, быстрее и быстрее. Оттерендевшись мы хором посмеялись, и на душе полегчало.
Потом Джейн спросила:
– Тебя разве не задевает, что по-настоящему тебя зовут Дарья, а он называет тебя Дорой?
Моя дорогая внучка, любимая заинька,
Шлю тебе привет из Жемчужины Черного моря!
Получила наконец твою цидульку, а до того все переживала, потому что давно уже никакой весточки от тебя не приходило. Эта шла целых три недели. Ты, конечно, в том не виновата, но если не слишком загружена работой, может, постараешься писать почаще? Не звони! Это слишком дорого. Подумать страшно, сколько валюты берут с тебя за звонки. Сохраняй деньги для своей семьи и помни – копейка рубль бережет.
Когда ты уехала, ко мне начал захаживать сосед по старой квартире, Борис Михайлович. Говорит, что волнуется, как я тут одна пробиваюсь. Таскает мне разные тяжести – по десять кило лука и картошки с базара и много чего еще, поэтому я для него стряпаю. Представляешь, он дарит мне цветы. Я не хочу их принимать – дорого да и глупо! – но он настаивает, говорит, что ездит на базар всего два раза в неделю, а кушает у меня почти каждый день.
Я люблю тебя, дорогая моя девочка. Думаю о тебе без перерыву и горжусь, что ты смогла снять наше семейное проклятие и теперь в полное свое удовольствие живешь в шикарном доме с приличным мужчиной. Скоро у вас ребеночек народится, и это будет настоящее счастье.
Крепко обнимаю и целую,
Твоя бабуля.
В Одессе мне снились чудесные сны, но, открыв глаза, я их мигом забывала, хотя всегда хотела удержать эти приятные моменты подольше, как послевкусие от шоколада во рту. Увы и ах. Крайне редко хоть что-то запоминалось. Может, потому что я, целиком и полностью отдавшись учебе, а потом – работе, спала без задних ног как убитая. А может, потому что мои дневные мечты по части фантастичности далеко обгоняли любые сны.
Но теперь, когда я долго тынялась без дела, даже слишком долго, сны оставались со мной и после пробуждения. В них я снова работала в транспортной компании. Без зубов – губы загибались на голые десны. Дэвид выходил из своего кабинета с моим зубным протезом и говорил: «У меня навсегда остался кусочек тебя».
В этом месте я обычно открывала глаза и обнаруживала, что зажимаю рот рукой.
Напрашивается мысль, что те дни, когда стоматолог уже выдрал мне все зубы и только изготавливал протез, были для меня самыми погаными. Так нет же ж. Хотя я, конечно, за себя такую стеснялась, но имела в виду, что скоро буду выглядеть на пять баллов. Я считала, что мне сказочно свезло – Дэвид взял и подарил мне идеальную улыбку. От когда родилась ни от кого не получала столь ценного подарка. Мучаясь неудобствами, я знала, что в конце испытания меня ждет радость. Я видела спереди огни порта. Несложно перетерпеть четверть со строгим учителем или свидание со скучным кавалером. Это как плавание. Главное – выдерживать правильный курс, и в один прекрасный момент бурное море останется позади и покажется причал. Если знаешь, что земля близко, то справишься с любыми трудностями. Но моя жизнь с Тристаном не походила на плавание – я нигде не видела ни огней, ни берега и из последних сил едва удерживала голову над водой.
С течением времени даже сны затопила отстойная реальность. В них больше не появлялся Дэвид. Его место занял Тристан. Он бакланил, что я глупая, не умею съедобно готовить, не умею правильно говорить. Что он меня не понимает, и вообще никто не понимает. В этих снах я постоянно прикрывала рот ладонью. В этих снах я была беззубой и безъязыкой. И дико себя стыдилась. Просыпалась я в холодном поту с рукой у рта и пересохшим горлом. Смотрела на Тристана и шептала: «Господи, помоги мне».
хомячок:
miroslava:
Peony Rose:
Кьяра: