ОСТРОВ ГРЕХА

Окинув меня быстрым взглядом, он удовлетворенно кивнул и принялся стаскивать штаны. Наставления Мэйрин о скромности гремели у меня в голове. Чувствуя, как щеки заливает краска, я смотрела куда-то на стену, надеясь, что он быстрее скроется. Тихий смешок раздался уже за самой ширмой…
Едва он исчез, я бросилась к столу, на ходу бросив на постель свой узелок, и, отрезав кусочек мяса, жадно впилась в него зубами. От голода уже начало сводить живот. Умяв первый кусок, я отрезала второй и только после него немного отпустило. Вино не стала трогать… Закусила все кусочком хлеба и чтобы утолить жажду съела большую сочную сливу. Присела на край постели и подтянув ноги к груди вздохнула… Что делать дальше? Куда бежать? Как же глупо было бежать из дома вот так вот…
- Эй! Подай мне полотенце! – этот оклик заставил меня вздрогнуть.
Моргнув, посмотрела на мирно лежащее на постели льняное полотенце и нахмурилась. Это мне что, туда надо?
Взяла полотенечко и нетвердо держась на ногах шагнула к ширме.
-Ты уснула что ли? Эй, девочка!
Предположив, где сейчас может находиться его голова, я шагнула за ширму и протянула ему полотенце. И глазом не моргнув он приняв полотенце вылез из воды и не обращая на меня никакого внимания принялся растираться а я как вкопанная стояла и смотрела на покрытое ровным загаром тело...Только когда он вопросительно посмотрел спохватилась и быстро убежала, присела на край постели и стала ждать…
_________________

Накануне
- Давай пошевеливайся, сегодняшний вечер проведешь здесь без ужина, в следующий раз подумаешь, прежде чем грубить хозяину, - тяжелая рука опустилась на мое плечо и подтолкнула к открытой двери. Мне хотелось дернуть плечом, чтобы смахнуть ладонь, но я сдержала свои порыв. Надо было поверить на слово, а не вызывать врача. Чтобы зайти внутрь, пришлось нагнуться, настолько низким был потолок в комнатушке. Дверь за моей спиной захлопнулась, в замке повернулся ключ, а я так и продолжала стоять в полусогнутом состоянии, привыкая к сумраку, царившем в моем сегодняшнем жилище. Темнота не была полной, в углу под потолком было совсем маленькое отверстие, сквозь которое пробивался небольшой лучик света. Но судя по всему, как только зайдет солнце, и этого счастья на сегодня я лишусь. Осмотревшись, я заметила в углу топчан из соломы, надеясь, что в нем отсутствует всякого рода живность, я медленно пробралась к нему, не забывая про низкий потолок. Сев на свою постель, я обхватила колени руками и положила на них голову. Да уж в сравнении с моими первыми хоромами на острове, данное жилище явно проигрывает. Наблюдая за постепенно исчезающем лучиком света, я окунулась в воспоминания двух годичной давности...
Мне было очень страшно, но я старалась не показывать этого окружающим. Мое положение и невинность спасли меня от посягательств мужчин, но это не мешало им приставать к другим девушкам, не таким счастливым как я. От неизвестности и всего того, что происходило на корабле, я едва не сходила с ума. Не лишиться разума мне помогали мысли о доме и мести. Мести тому, кого я считала своим братом. Каждый мой день начинался с клятвы о том, что я когда-нибудь вырвусь из этого ада и отомщу за свою семью, честь которой посмел запятнать Тамир. Как мы прибыли на остров Греха, я помню очень смутно. Немного пришла в себя я лишь в доме торговца. Только потом спустя какое-то время я узнала, что оказалась на высшем ступени рынка. В мою голову потихоньку начали вбивать то, что должна знать рабыня. Сначала я пыталась сопротивляться, но очень скоро поняла, что это бесполезно, да и на покорных рабынь обращают меньше внимания, а это еще один шанс когда-нибудь обрести свободу. Меня не выводили на помост, не показывали как куклу потенциальным покупателям. Авраам все время делала так, что я никого не видела, но они видели меня. Спустя пол года у меня появился хозяин. А чуть ниже пупка красивая татуировка бабочки. Не знаю сколько выручил от продажи Авраам, но думаю не мало, так как его довольное лицо говорило само за себя. Впервые увидев, господина Абу Ибн Сина я пришла в ужас. Дряхлый старик лет семидесяти с трясущимися руками. Когда его шершавая ладонь прошлась по моей руке, я прикрыла глаза, борясь с приступом тошноты. Не представляя как перенесу его прикосновения, я судорожно пыталась сделать очередной вдох... Как оказалось, я была не единственной молодой наложницей в его владениях, только вот боятся мне было нечего: старик оказался бессилен. Об этом знали все, но не говорили вслух. Он скупал всех мало мальских красивых рабынь, надеясь, что какая-нибудь из них вернет его мужскую силу. Слава богу, я не оказалась одной из них. Моя жизнь в доме Ибн Сина была относительно спокойной и если не считать того, что у меня не было свободы, мое существование в неволе можно было назвать райским... пока наш хозяин не отдал богу душу. Как только это случилось, жена господина, которая терпеть не могла его гарем, тут же взялась за его продажу. Практически все девушке оказались в доходных домах или на первой ступени. Мало кому удалось попасть на вторую и я была одной из них. Сложно сказать, что послужило тому причиной или все-таки жадность хозяйки или то, что Абу Ибн Син не тронул меня...
Размышляя о том, что ждет меня теперь, я погрузилась в сон.

Проснулась я от скрежета замка. Дверь в комнату открылась и свет на несколько мгновений ослепил меня.
- Выходи!- услышала я громкий женский голос. Прищурившись попыталась рассмотреть его обладательницу. - Я не люблю повторять приказы- это раз. И в этом доме не умеющих им подчиняться учат покорности- это два. Не заставляй меня ждать деточка и думаю мы с тобой поладим. Медленно поднявшись, я осторожно двинулась к выходу. У дверей стоял слуга, а рядом с ним женщина лет пятидесяти. Оглядев меня с ног до головы она удовлетворенно хмыкнула и не дожидаясь пока слуга закроет дверь снова скомандовала.
- Пошли, сейчас я отведу тебя к остальным, дам тебе чистую одежду, но прежде чем ее одеть, ты помоешься.- Она провела меня на женскую половину, не обращая внимания на других рабынь, которые с интересом поглядывали на новенькую. - Завтрака ты лишилась, в следующий раз будешь следить за языком. Радуйся, что скоро торги, а то могла и пару плетей получить. Хозяин просто пожалел тебя. Сейчас ты можешь привести себя в порядок, но сильно не расхалаживайся, хозяин навестит тебя сегодня.
Женщина отошла, а я огляделась по сторонам. Увидев на одном из столов поднос с фруктами, я подошла, отрывая пару виноградин. Немного утолив голод фруктами, я поймала одну из служанок и попросила проводить меня в баню. Нет я не торопилась исполнить приказ надсморщицы из страха быть наказанной, просто мало ли, чтобы было в той соломе, на которой я провела ночь.
В бане не смотря ни на кого я быстро скинула старую одежду и нырнула в бассейн, наслаждаясь купанием. Ощущая как вода расслабляет затекшие мышцы.

Кто-то налетел на меня сзади и я обернулась, готовая к любым неприятностям. Девушка извинилась, собираясь удалиться.
- Расскажешь, что здесь и как и я подумаю, - ответила я, поглядывая на светловолосую рабыню.

Стоя на верхней палубе под шуршащим в парусах ветром, я отчасти понимала отца и его любовь к небу. Хлопанье ткани и свист матросов, натягивающих канаты, заставляли желать свободы. Сердце приятно сжималось от свежего воздуха, омывающего борта Амаретто.
Первые несколько дней полета Селена безустанно носилась по кораблю, выпытывая у матросов принцип работы заинтересовавшей ее детали. На ворчание своей матери она отвечала задорным смехом и лукавым подмигиванием молодым матросам. Эдмонда без конца сокрушалась, как она могла вырастить такое непослушное дитя, я лишь отрешенно кивала в нужных местах, занятая причудливой формой вышиваемых облаков. Отец показался всего один раз, когда мы только ступили на корабль. Он поприветствовал нас, показал каюты, напомнил об ужине и исчез в недрах Амаретто.
Прибытие на остров сопровождалось суетой вокруг товаров в трюмах и предвкушающей радостью матросов при мысли о золоте и женщинах. Эдмонда со свойственной ей прямолинейностью поинтересовалась у отца, где же наш транспорт до виллы. Няня все еще опекала каждый мой вздох и поворот головы, и ей совершенно не понравилось ни послание родителя, ни его последующий приезд.
Пятнадцать лет его отсутствия нисколько меня не беспокоили. Отец обеспечивал нас необходимым и зачастую большим, чем было необходимо, этого было достаточно. И его незамедлительные дела с торговцами острова нисколько не волновали. Все что мне было нужно - это прохлада и несколько часов тишины перед обедом.

На острове было много теплее, чем в Столице, и ясно. Солнечные лучи изломленными бликами блестели в цветных виражах. Один из красных замер на цветах. Легким касанием провела по острому краю лепестка. На мгновение примерещилась настоящая кровь, алым стекающая по бархату цикломена.
- Селена, мы идем на прогулку.
Я обернулась, чувствуя острую необходимость двигаться. Селена подпрыгнула с горы подушек, на которой сидела и целенаправленно уничтожала мармелад, готовая к любым приключениям.
- Приготовь светло-зеленое платье и поставь свою матушку в известность о прогулке.
- Но, госпожа, в светло-зеленом слишком тугой корсет.
- Я знаю. Приготовь.
- Как скажете.
Пока Селена закатывала глаза на мое внезапное неблагоразумие, я вновь повернулась к окну, рассматривая всполохи огненных лилий в саду. Приближался вечер, а следом и ночь, время тьмы и ее порождений. Неподвластные мне желания отточенным когтем скребутся по стеклу разума и воспитания, с каждой царапиной истончая преграду. Бороться с ними было сложно. Невероятно сложно направить лавой бурлящую кровь в спокойное занятие: в музыку, вышивание, рисование. Контролировать каждое свое движение, ограничивая в порывах широких жестов и беспричинных улыбок. Но легче было в движении. На прогулках, пеших или верховых, в танцах, когда сбитое дыхание будто неровными выдохами выпускает энергию из приоткрытых губ.
Я не понимала природу таких приступов. Они сводили с ума, с каждым годом становясь все сильнее, все глубже запуская корни в душу. Не знала, что делать, когда тянуло к человеческому теплу, к распахнутым объятиям. Всего одно прикосновение вежливости, как поцелуй через перчатку, заставляло меня дрожать от неизвестных мне чувств, словно внутри сорвало замки с двери из древесины непорочия.
- Госпожа, все готово, - из задумчивости меня вывел голос Селены и мягкий шорох платья.

Мощеные улочки отражали многократное эхо от стука каблучков дамских туфелек. Сладкий, тягучий, словно патока, аромат цветов заполнял легкие, перебивая водоросли из каналов. Маленькие лодочки тонкими тенями скользили по воде, посылая крошечные волны на стены каналов.
- Как здесь красиво! - восхищенно крутила головой Селена, стараясь не пропустить ни одной детали.
- Не место здесь юным леди! - продолжала выказывать недовольство Эдмонда.
- Ты права, - я покрутила в руках веер и резким движением раскрыла его. - Красиво. И очень душно.
Перетянутая корсетом грудь отчаянно желала вдохнуть глубоко, шелест юбок был непривычно громким, а накинутая на открытые плечи шаль была слишком теплой. Я чувствовала себя чужестранкой, не к месту и времени. Но на меня не обращали внимания, потому что вокруг более яркие краски и масти.
Каждый вдох возвращал меня к спутницам, на секунду отдаляя от красноглазых демонов. Сфокусированное на острожном дыхании сознание не принимало во внимание все остальные раздражители.
- О матушка! Что это?
- Это раб, несчастная, не смотри в его сторону!
- Но, матушка!!
Подняла глаза, отыскивая предмет спора. Моя рука в белой перчатке, которая потянулась поправить упавший локон, замерла на полпути. По невысокому каменному мостику степенно шагал мужчина, разодетый в сверкающие одежды, а рядом шел юноша. И в отличии от хозяина разодетый в костюм естественной наготы. Острое желание прижаться к теплой коже пронзило позвоночник крошечными иголками. Я не отрываясь смотрела на горящую печать раба на его груди, не разрешая взгляду опуститься ниже. Боль скручивала изнутри, толкая вперед, к желанному.
- Прекратите немедленно это безобразие! - вскрикнула Эдмонда, обращаясь к нам с Селеной, зачарованно смотрящих на юношу.
- Но, матушка....
- Пойдемте живо отсюда! - Эдмонда подхватила на под руки и поспешила подальше от безобразия.
- Как вам не стыдно! Особенно вам, госпожа Ливия!
- Я просто задумалась, - возразила я, натягивая поводья приличий.
- О чем же?
- О том, что было ошибкой надевать это платье в такую жару.
_________________

В ответ на мою просьбу принести полотенце в комнате некоторое время царила тишина.
Я подождал немного, потом не выдержал.
- Ты уснула что ли? Эй, девочка!
Она робко показалась из-за ширмы, протягивая мне полотенце. Вытянув руку, я взял его, влез из воды, которая уже почти остыла, и начал вытираться.
Она продолжала стоять и молча смотреть на меня. Увидеть чего-то особенного хотела? Я обернулся, а она смутилась и выскочила в комнату.
Закончив вытираться, я вышел следом, улыбаясь в усы, снова натянул штаны и чистую рубашку.
Она сидела на краешке кровати, поджав ноги.
- Поела? - спросил я, оглядывая стол с провизией.
Она кивнула несмело, а я взялся за нож, кромсая мясо. Голод мучил еще с моря. Слегка его утолив, налил вина, выпил бокал и откинулся на кровать.
- Сейчас на улице жарко. Я немного отдохну, а чуть позже, когда станет прохладнее, уйду по своим делам. Ложись и тоже отдохни. На палубе ночевать было не слишком удобно...
Она чуть помедлила и прилегла на самом краешке постели, словно и не спала несколько прошлых ночей тесно прижимаясь ко мне в поисках тепла и защиты.
Я снова усмехнулся в усы, не делая попыток приблизиться. Пусть лежит, как хочет. И провалился в сон.
Спал я, как обычно, чутко, и открыл глаза, едва в двери тихонько поскреблись. Девушка спала, привычно прижимаясь к моему боку, несмотря на жару. Я осторожно встал, стараясь не разбудить ее. Дыхания было почти не слышно, и я не понимал, спит она, или притворяется.
Откинув щеколду, выслушал принесенное мне рабом послание, кивнул и засобирался к выходу. Еще раз оглянулся на нее - маленькая фигурка на большой широкой кровати - и вышел за порог, предусмотрительно навесив на двери наружный замок.

На улице все еще было жарко, но день уже перевалил за половину. Попетляв по улицам, я нашел нужный мне дом и постучал условным стуком. Мне открыли, и я вошел в прохладную тень жилища...
_________________

А такой весны у нас не было с тех времен,
Когда мы отличались отблеском в именах.
А теперь у нас имена – молоко и мёд,
Ароматы трав заповедных, игра вина.

Здесь и время течет по-другому, и слог – иной.
Никогда не зовут сестрой, но зовут – своей,
Здесь такая музыка льется – не нужно нот,
Чтобы стать ее частью и покориться ей. (с)

Рассветное солнце заливало каменные дорожки по периметру дома, отражаясь от вычурной кладки, словно от драгоценного металла, любовно полированного сотни…тысячи раз. День обещал быть жарким и напоенным ароматами рыночного шума и веселья.
Начиналось время празднеств. Несколько дней всеобщего безумия благословенного свободного острова выливались во всеобщее безумие многочисленных островов нашего мира. Остров Греха открывал свои ворота, повинуясь многовековой традиции. Сегодня на пристанях будет не протолкнуться от кораблей, а в трактирах будут ломиться столы от бесчисленных яств и звенеть драхмы, сплетаясь перезвоном с восторженными возгласами посетителей. Багрянцем плащей и застывшими на лицах масками расцвечен будет остров.
Время праздника – это особое и благословенное действо. Когда еще столь многочисленная и разношерстная публика сможет собраться в одном месте. Арена взвоет тысячами голосов праздной толпы, приветствуя сильнейших гладиаторов и ожидая поистине незабываемого зрелища, а сады безликих раскинутся цветастыми коврами под ноги прибывшим гостям.
- Марта!
- Да, господин, - вбегает в просторную гостиную, и чуть склонив голову, застывает на месте, ожидая указаний.
- Марта, предупреди Хаммада, чтобы все было готово к началу торгов.
- Да, господин.
- Будь порасторопней, чтобы мне не пришлось повторять свои поручения, ты поняла меня?
Кивок в ответ и взгляд опущен в пол.
- Можешь идти.
Тоненькая фигурка исчезает за дверью, а через несколько мгновений едва слышны быстрые шаги вниз по лестнице. Хаммад позаботится о том, чтобы товар был доставлен в срок и в надлежащем виде. Сегодня благословенный день для любого торговца, как, впрочем, и последующие два. Время праздников идеально подходит для торгового промысла. Гости слетаются на рыночную площадь как мотыльки на яркие отблески ночных светильников. Многие из них не знают истинную ценность и стоимость той или иной вещи, поэтому готовы заплатить в два, а то и три дорога, если что-то приглянулось особенно.
Косма сегодня был на удивление тих и молчалив. То ли сломанная рука побаливала у любителя приврать, то ли просто мой раб решил проявить благоразумие. Огненный шар еще не распрощался с горизонтом, а гости уже начали прибывать на остров. То там, то тут мелькал багрянец плащей, и слышались непривычные уху речи. День обещал быть насыщенным и прибыльным, а это не могло не радовать.

На улице потеплело сильно, поэтому мы почти за лучшее укрыться в тени заднего двора, а не подниматься на балкон, по которому как раз нещадно било солнце.
Кассий тренировался с одним из новичков – Тибулом. Хорошо бьет и удар держит хорошо, не зря награду получил, и сейчас очень неплох. Думаю наградить. Но он оборачивается на меня и поднимает голову. Ловлю взгляд. Жесткий, ненавидящий. Оооо. Мальчик показывает зубки? Ну что ж, посмотрим – кто кого. Рука, так и не вытащившая из кошеля монету, опускается вниз, сжимаясь в кулак. Буду осторожнее и внимательнее. Спасибо, что сказал.
Прохожу чуть дальше. Еще одна пара. Не тренируются, а делают вид, особенно этот, Горацио. Не новенький гладиатор, давно у меня, и бьется хорошо. Была даже мысль даровать ему свободу, но сейчас, сейчас он тренируется спустя рукава, словно играет или не хочет. Сейчас я ему покажу.
– Айзек, – подзываю сына, погруженного в какие-то явно посторонние мысли. Горация выпороть. 10 ударов. Иди.
Паренек весь сжимается – явно не желает даже присутствовать при этой порке, а не то что выполнять ее.
– Хозяин, новеньких привезли, – отвлекает меня слуга.
Пока отдаю распоряжения, Айзека и след простыл.
Да что же это такое. Не дом, а богадельня какая-то.
Выхватываю плеть из руки негритенка и начинаю с силой охаживать спину Горация.
– Дрянь, сволочь, поддонок, я тебя в подвале сгною, на корм львам пойдешь, тренироваться надо как следует, а не в пол ноги. Дрянь, дрянь последняя, – бранные слова срываются с языка, а плеть все ходит и ходит, оставляя на спине гладиатора кровавые отметины.
– Азарий, остановись, он не сможет выступать, убьешь ведь, медведь, – мою руку с плетью хватает чья-то рука и держит крепко, не отпуская. Властно, словно имея на это право.
– Да как ты смеешь меня учить, – поворачиваю голову и с губ срывается удивленный возглас, – тыыы?
_________________

Солнце давно достигло своего пика, опаляя жаром и раскаляя песок под ногами. Пот ручьями стекал с обнаженных туловищ гладиаторов. И я не был исключением. Весь последний час наш смотритель гонял гладиаторов, как только мог. Я менял одного партнера спарринга, на другого и Богам известно, нынешний партнер последняя бестолочь. Если ему суждено выстоять в бою хотя бы десять минут, я проглочу свой меч. Устав от его бессмысленных мельканий пред моими глазами, подставил ему подножку. Когда же он повалился наземь, сев на него сверху и точным ударов в лицо, отправил парня считать звезды.
- Хитро, Хистон, и находчиво. Главный козырь, помогающий тебе жить.
- Мне плевать на него, - ответил, не оборачиваясь к подошедшему надзирателю. Встав с бедолаги и да возможность рабам, осмотреть и привести в чувство беднягу. Повернувшись лицом к смотрителю, сделал шаг в его сторону, намереваясь пройти мимо, но он перегородил мне дорогу. Глядя прямо мне в глаза, сказал:
- Не ищи так рьяно смерти. Все эти месяца Судьба щадила тебя, однажды ей надоест.
- Лишь этого я жажду.
- Ты глупец, гладиатор, - покачал головой он. – Арена могла бы принадлежать тебе, но ты слишком слеп и глуп.
Сделав шаг в сторону, я обошел надсмотрщика и направился к столу спрятанном под навесов, на коим стоял кувшин с водой. Мне не было никакого дела до его советов. Да и последнее, чего мне хотелось бы - выслушивать нотации.
_________________

Я лишь отвернулась, но не успела отойти, как темноволосая девушка заговорила. Я не помню, видела ли ее раньше здесь или нет. За все время я не приглядывалась к соседкам. Только к работникам, к охране и хозяину. Чтобы видеть врага в лицо и запомнить его самого и его действия. Повадки чтобы выследить потом как животное.
Девушка хотела знать о здешнем месте, но я мало что могла ей поведать. Да и ее прощение мне было не нужно. Я сказала так из вежливости, да и еще что бы в очередной раз не влезть в скандал.
- Не много, - повернулась к девушке и огляделась. - Я здесь не так давно, как ты думаешь, - встала рядом с ней и вздохнула.
- Будь покладистой, смиренной, делай все, что скажут и ты не получишь последствия за неподчинения, - я отвлеклась. Сзади подошла служанка, протянула мочалку и пузырек с душистой водой. Я взяла все это добро в руки и кивнула служанке. Она тщательно следила за всеми нами. Что бы каждая была чиста. Помыта и надушена перед тем, как мы покинем помещение бани. С такой слежкой я уже сталкивалась в свой первый день, после которого меня все помнят, как дикую девушку. И как ту, что залепила пощечины сразу двум мужчинам, которые были неприкасаемыми. Правда, потом они сделали неприкасаемой меня. Я даже лежать на софе не могла, из-за синяков и ссадин, не говоря уже о том, что бы прикоснуться к своему телу.
- Ты должна будешь здесь помыться и надушиться. За этим она проследит, - кивнула в сторону отошедшей женщины, которая только что принесла мочалку с пузырьком. - Меня зову Кассандра. А тебя?
_________________

Не так давно? Тоже новенькая?
- Ну судя по всему дольше чем я, - девушки рядом перестали щебетать, прислушиваясь к нашему разговору. И я сделала шаг в сторону. Ни к чему нам лишние уши.

- Ну это правило действует не только здесь, так что не удивила, - хмыкнула я. Мне тоже сунули в руки мочалку. Особо не возмущаясь, я начала тереть свое тело, пока кожа не стала алой.

-Талита, - я осмотрела девушку, не находя на ней никаких опознавательных знаков рабыни. Возможно они были сзади. Потом перевела взгляд на окружающих. - И кто же здесь правит балом? - кивнула на других рабынь. - Или хозяин настолько строг, что пресекает всякие попытки властвовать? Как ты тут появилась?

Госпожа выявила неожиданное желание пойти прогуляться, хотя ей это было и не свойственно, но порадовало меня. Столько нового можно было увидеть!
Новый город, все не привычно и интересно!
И вот мы уже на улице прогуливаемся вдоль главных каналов. Я помнила, как Серхио рассказывал о них. Лодки, покачиваясь, плыли по воде и почти в каждой из них сидели парочки. Как романтично! Я засмотрелась и чуть не врезалась в проходившего мимо мужчину, который тоже врядли обратил на меня внимание. Нужно быть внимательнее. Я стала смотреть во все глаза вперед себя. Оказывается даже просто смотря вперед себя можно увидеть много интересного!
- О матушка! Что это? – Рядом с важным господином шел юноша и все было бы в порядке, если тот факт, что на нем ничего не было… И кажется никто из прохожих не обратил на это внимание! Я даже не старалась отводить взгляд от юноши, чувствуя как загорелись мои щеки.

- Но, матушка!!
Мама уже начала закипать и вся покрылась красными пятнами.

- Но, матушка....

Ах, пока матушка с госпожой разговаривали я последний раз обернулась на того раба. Не хотела бы я быть рабыней и разгуливать в чем мать родила! Я захихикала. Хотя так наверное менее жарко, чем во всех тих юбках.
Мы шли и шли и не заметили, как толпа людей вокруг нас стала плотнее. О! мы неожиданно вышли на рынок! Вот это да! Кругом лавки и расторопные торгаши, кричащие о превосходстве своего товара, трясущие юркими тканями прямо перед носом и демонстрирующие свой самый редкий товар! Я слышала, как матушка что-то говорит и просит нас не уходить далеко, пока она занята рассматриванием пряностей, но не могла оторвать взгляд от всего этого моря многообразия. Серхио говори, что на Остров греха стекаются товары со всего мира, и он был прав, таких вещей я еще никогда не видела. Мы неспешно шли и шли и не заметили, как толпа, вела нас все дальше, оставляя матушку позади. Я все мотала головой по сторонам и радостно улыбалась происходящему. Будто в сказки попали! Это другой мир!
Вдруг что-то заставляет меня обернуться, будто притягивая к себе. Симпатичный мужчина смотрел прямо на меня. Высокий. Подмигивает мне, улыбнувшись. Смеюсь в ответ прикрыв рот ладошкой.
Поспешно отворачиваюсь, не переставая улыбаться и думая, как бы еще удачно стрельнуть в него глазками, как вдруг госпожа, идущая рядом, тихо оседает вниз, вызвав у меня вскрик ужаса.
_________________

Идем в молчании. Доми становится задумчивой, а я не лезу с лишними разговорами. Мимо шныряют торговцы рабами за ними идут цепочкой рабыни, больше раздетые, чем одетые. И вглядываясь в линии их тел под тонким шелком, все больше понимаю, как мне необходима одна треклятая драхма. Вокруг суетятся зазывалы с бусами и шелком. Предлагают свой товар и зовут в свои лавочки. Смотрю на госпожу, которая вдруг с интересом начинает смотреть на украшения. Даже дочерям Санвы не чужды маленькие женские радости? Рука ложится на ее плечо, и, наклонившись к ее уху, говорю:

– Я знаю дивную лавчушку с шелком и украшениями. Госпожу проводить?

Доми прикусывает губу. Словно решаясь на что-то. И кивает.

Через пару улочек, пройдя под цветастыми навесами мимо танцовщиков и жонглеров, да торговок цветами, мы походим к нужному месту.

Хозяин лавочки сидит на подушках и курит кальян, отчего воздух сладкий и туманный от дыма. А из-за бус и других украшений, что висят тут в достатке, кажется, что попали в пещеру с сокровищами. Расписные ларцы, в коих хранятся баночки для духов, длинные серьги из золота и серебра. Она осторожно касается каких-то предметов, улыбаясь своим мыслям. Выбегает мальчонка лет шестнадцати – помощник торговца, и видя интерес к украшениям, начинает показывать то одно, то другое, щебеча как-то по-женски о достоинствах камней и плетении. Вижу заинтересованный взгляд на шпильке для волос. Длинная, как клинок из литого почти черного элинниума, и только нить таких же, как ночь темных жемчужин спускается на тонкой нитке, собираясь в мелкие цветки.... И если заколоть такой волосы, будет казаться, что каждый жемчужный цветок будто приземлился на копну волос. То что украшение Доми нравится, вижу по тому, как затаила дыхание. Как сверкнули ее глаза. Но услышав цену, та качает головой и делает шаг
назад. Словно не желая соблазна. На подушках возле меня лежат украшения подешевле. И выловив оттуда уже розовый жемчуг, собранный в гроздь винограда, касаюсь плеча Доми:

– Позволите ? – киваю на заколку и получив кивок в ответ. Прилепляю его в волосы Госпожи.

Парнишка тут же начинает говорить цену и о том, что такой красавице можно сделать скидку. О том, как прекрасна она в этом украшении. Та вздыхает, словно решившись. И машет рукой, чтобы завернули. Правда, заодно указывает и на пузырек для масляных духов. Знаю, что женщина выбирает духи для кого-то. И перед глазами уже картинка, как она наносит каплю духов в ложбинку между грудей. Как та впитывается загорелой кожей. Закрываю глаза... и, поминая бога, ругаю себя.


Из лавки Госпожа выходила с улыбкой на лице. Правда, заколку сняла и приказала ее упаковать, как и баночку для духов... Солнце палит нещадтно, пекло такое, что народ уходит в тень. Только суетятся торговцы рабами – готовясь к вечеру, чтобы устроить торги. Да еще приезжий люд бодро торгуется за тот или иной товар.

Замечаю двух девиц, что маячат впереди двумя рыжими макушками. Одна из них оборачивается и кидает беглый взгляд из-за плеча. Ловлю его и тут же подмигиваю, получая в ответ хохоток. Понимая, что подмигивал все еще подбитым глазом. У Хвостатого мне давали мазь – по словам Джеза, волшебную. И она действительно была таковой. Но полностью красавцем я еще не был.

– Без... Да ты ходок... – слышу голос Доми, и, остановившись, и смотрю на нее, не в силах сдержать улыбку.

– Это комплимент?



Одна из девиц падает наземь, не давая ответить Домине. Вторая суетится возле нее. Похлопывая по щекам.

Под пальцами тесемки тугого корсета. Пару движений, и шнуровка летит к бесам. А упавшая в обморок дева делает один глубокий вздох.

– Привет, красивая, – говорю ей. И поднимая голову, смотрю на ту девицу – хохотушку. – И тебе... привет.

»» 15.03.14 23:55 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

 » Первый игровой день : вечер - ночь. ( ЭпизодI)

Рынок — второй игровой день.

Внимание внимание. Уважаемые гости нашего острова. Солнце уже не так палит. И если в ваших кошелях звенит звонкая монета. Самое время потратиться. И каждый найдет здесь товар по своему вкусу.

Жизнь на острове Греха как бурная река, никогда не останавливает свое течение. 
Она шумит утром в голосах торговок, призывающих купить кофейные зерна, и те, кто хочет побыстрей очнуться от дремоты, щедро платят за них. Тут же подбегает мальчик, предлагая чуть суховатую тонкую лепешку, которая растает, стоит на нее налить мягкий кленовый сироп. 
Из окон, окаймленных цветными ставнями, на тебя смотрят проснувшиеся ночные бабочки. Смеясь, говорят о том, как много ты пропустил, если не бывал у них ночью. Их волосы еще не причесаны, губы горят краснотой от поцелуев, а в глазах на пару со смехом видна еще и горечь... Именно утром девы на острове Греха прекрасны, как никогда. 

Днем остров чуть замирает, затаив дыхание под горячим солнцем. Но торговля никогда не прекращается. Покупатели бродят под цветастыми навесами из шелковых платков и тканей, щедро платят за простую воду, в которую добавляют каплю меда, а торговцы зовут гостей острова посмотреть бои или поучаствовать в аукционах, что проводят в уютных спрятанных от солнца арках. 

К вечеру, когда светило только собирается провалиться за горизонт, улочки начинают украшать факелами. Жизнь набирает больший оборот. И слышен его пульс в бое барабанов уличных музыкантов. В запахе опиума, парящего между рядами. Голоса дев из окон звучат более бойко, а на губах уже лежит искусственная краска, которую съедят пылкие клиенты, и такая же улыбка. 
У входа в лавчонки на шелковых ковриках восседают купцы. У них прямые черные бороды; чалмы их усыпаны золотыми цехинами, а в пальцах скользят длинные нити янтарных четок и точеных персиковых косточек. Если кто-нибудь остановится и вступит с ними в беседу, они бросают на жаровню щепотку ладана или корицы, и воздух становится сладостным. Иные торгуют навощенными льняными тканями и крашеным полотном с южных границ; другие продают тонкие стеклянные сосуды или сосуды из обожженной глины причудливой формы, покрытые гладкой глазурью. Продают духи с парящих островов, густое розовое масло, миндаль и толченую гвоздику. Продают серебряные браслеты, усеянные млечно-голубой бирюзой и тонкое витье на запястье из медной проволоки, окаймленное мелким жемчугом, и тигровые когти, оплавленные в золото, и серьги из просверленных изумрудов, и кольца из выдолбленного нефрита. 
Из чайных слышатся звуки гитары и лютни, а бледнолицые курильщики опия с улыбкой глядят на прохожих.

»» 15.03.14 23:17 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Может быть Талиту, как позднее представилась девушка, и не удивляло все это, но я удивилась ее словам. Ведь тогда получается, что она хоть и не давно здесь, но давно рабыня. Раз она знает, что такие правила действуют везде. Я не знала, хоть и предполагала об этом, и мне рассказывали разные истории о рабах и рабынях, пока я не попала сюда.
Я тоже принялась тереть тело мочалкой, но не так усердно как девушка. Синяки с запястья уже сошли, но из-за мертвой хватки хозяина нашего, торговца, оно еще побаливало, будто напоминая мне о моем поступке, характере и диком нраве.
- Не знаю кто правит балом. Я не общаюсь с ними, и они ко мне не подходят без нужды, - не громко проговорила я. - Но может это все из-за моего проступка... А как появилась... Так, как и обычно, наверное, все появляются, - я посмотрела на других девушек. - Поймали разбойники, продали торговцу. Этому. Так что я тут чуть больше двух недель. Про власть не знаю. Она мне не нужна. Мне нужна свобода и чтобы не распускали... всякие... руки, - уже совсем тихо добавила я, чтобы никто не услышал, и брызнула водой себе в лицо. - Но последнее я поняла, что невозможно. Как и первое. Пока что. А ты, как я поняла, давно... рабыня? Как ты стала ею?
_________________

Нико договорился насчет обеда и купели. После долго путешествия морем, пресная вода в лохани казалась блаженством. Рабыня в тонком одеянии, нежно проводила руками по ноющим мышцам. Я уже задумывался не выходить с комнат, до конца вечера, но отец мог прибыть с минуты на минуту, тем самым забрать с собой на его встречи. Наевшись и натянув чистую одежду, я отправился в сопровождении верного Нико в поисках приключений.
Год назад, я встретился с одним человеком, который приезжал в гости к моему отцу. Азарий Лентул Батиат, ланист, и он приглашал посмотреть на бои гладиаторов. Вот где можно будет подзаработать на ставках.
Спросив у пару человек, где проживает Азарий, мы с Нико отправились чрез толпу, в указанном направлении.
- Нико, Нико, ты только посмотри какие прекрасные дамы сейчас есть на острове. - Проводил взглядом двух девушек, которые мило улыбались и перешептывались - А ты занят тем, что приглядываешь за мной.
- Сеньор, вы же знаете, что отец будет недоволен, если вы опять попадете в передрягу.
- Нико, отец всегда мной не доволен - с толикой горечи в голосе, напомнил слуге.
О том, что я не являлся любимцем отца, знали все в нашем доме. Для него всегда стоял на первом месте Розарио, первенец и наследник дела отца. Но Розарио, умер от ножа разбойника, тем самым лишив отца достойного приемника, а меня радостей разгульной жизни.
Поднявшись по ступеням, мы вошли в просторный двор.

Перехватив руку Азария, дабы тот не убил нерадивого гладиатора:
– Азарий, остановись, он не сможет выступать, убьешь ведь, медведь.

Отобрав кнут, отбросил его в сторону, на мраморный пол:
- Так же как ты учил меня пить ваше сносящее голову вино - рассмеявшись, обнял старого знакомого - Только не говори, что ты до сих пор в обиде на меня, что я увел у тебя ту румяную трактирщицу. - хлопнул Азария по плечу - Не спорю, что она была хороша, но и служанка которая досталась тебе тоже ничего.
_________________

Каждый человек имеет определенное призвание и задачу в жизни. Каждый должен осуществить свое предназначение. Ни одного человека нельзя заменить другим, и ни одна жизнь не может быть повторена. Каждый человек имеет свою уникальную задачу и присущие только ему возможности выполнить ее.
Виктор Франкл

Потерю заколки заметила не сразу, а лишь спустя время. Не то чтобы заколка была какой-то дорогой или волшебной, простая, может быть, украшена недорогими камнями, но как оружие и память была мне дорога.
В нашей маленькой семье ходила легенда, что это украшение принадлежало самой богине Санве и было подарено очень давно одной из бабушек за ее воинские качества. С тех пор эта заколка передавалась из поколения в поколении. Но не просто передавалась…
– Шанна, тебе исполнилось пятнадцать, а это значит, что ты достигла того предела, когда становятся достойными воинами. Еще в нашей семье есть традиция, о которой ты и Ханнан не знаете. Вот эта заколка в нашей семье передается от матери к дочери, но дочь должна выиграть ее у своей родительницы. И чтобы получить ее, ты должна сразиться со мной. Не смотри на меня удивленно, такова наша судьба.
– А почему я? Ханнан же старше меня.
– Ханнан другая, она родилась воином, чтобы тебе стать таковой, нужно научиться воинскому искусству.
– Но как могу я с тобой сражаться?
Мой возглас пронося по пустыне и утонул в гуле пришедших посмотреть на бой дочерей Санвы.
– Дочь моя, мы сражаемся до первой крови, – пауза, – моей крови. Если ты меня победишь, значит, можешь гордо зваться дочерью Санвы. Когда будем биться, ты представь меня своим противником, а не матерью.
У меня щелкнуло что-то в голове и заболело в области груди. До ее первой крови. Эти слова стали первыми потрясениями. Детства у меня не было, но все равно я чувствовала себя маленькой, а теперь мой мир разбился, на до и после. Мама говорила серьезно и не шутила. Мне вручили меч, не такой, каким я тренировалась, а еще больше и тяжелее, изящнее и украшенный драгоценными камнями. Впоследствии этот меч стал моим спутником, защищая меня в трудных ситуациях.
Тот бой я никогда не забуду. Он был самым тяжелым и трудным в моей недолгой судьбе. В тот день солнце палило нещадно, пот градом бежал по лицу, стекая по телу и падая на песок, который раскалился до предела. Мы сражались долго, прошло пару часов. В горле першило от жажды, рука устала держать тяжелый меч, но я продолжала отбивать уверенные удары матери.
– Разбуди свою ярость, разбуди свой гнев, разбуди себя.
И я сделала это. С криками набросилась на мать, она увернулась, но мой меч прошелся по боку, оставляя неглубокую, хотя ощутимую рану. Я тяжело дышала, не веря в то, что сделала несколько секунд назад, и боялась повернуться к ней лицом. Меч упал на раскаленный песок. Вокруг стояла тишина, давящая на перепонки.
– Повернись, дочь моя.
Медленно, и не поднимая глаз на мать, повернулась. Но потом все же посмотрела на нее. Она была для меня идеалом, всегда, в любых ситуациях. Сейчас она стояла напортив меня, с сочащийся раной, и улыбалась, протягивая эту проклятую заколку. И я взяла ее, давая ей обещание, что я передам ее своей дочери, а она – своей.
Я хранила ее бережно, используя в редких случаях. И сейчас я корила себя за такую беспечность.
Будь моя воля, я бы не встречалась с ним снова. Но это было выше моих сил.
Мне нужно вернуть украшение, может быть, даже дорогой ценой.
Тем же способом, что и прежде, я узнала, куда держал путь пират. А это значит, что совсем скоро мы встретимся.

Остров Греха.
За пару монет мне удалось прибыть на остров быстро. Здесь всегда было много народу, а в канун праздника было очень много. Люди сновали туда-сюда по порту. Швартовались все больше кораблей. Стоял невозможный гул. Мне как жительнице юга все это было трудно воспринимать. Дома все намного тише.
Я вступила на твердую землю, быстро окинув взглядом порт и людей. Искала его в толпе. Но сначала нужно было найти его корабль, чтобы убедиться, что он здесь.
Поиск оказался плодотворным. Теперь мне нужно было найти ночлежку. Я надела капюшон и, расталкивая толпу, пошла в трактир «У Хвостатого». В таких местах всегда можно раздобыть любую информацию…
_________________