5 женщин моей жизни (современный ЛР, 18+)

Вот это да .....
Даже представилась та сцена...... Даже прервалась на моменте-
что б напомнить себе, что это рассказ..... Такая неловкая ситуация...... жаль отца.... Второй удар.....


Наверное он только осознал......,
даже, скорее всего неожиданно свалилась на него реальность жизни- видно еще не созрел для взрослых поступков..... вот видно вся пучина охватила его и он в себе запутался потому у него такие действия, мысли и чувства.....
Ох спасибо за это эля-заинька......
Я сама не когда не забуду тот момент в моей жизни когда я осознала что все!..... детство кончилось и настала реальная непонятная жизнь. Это был переломный момент и ужасный .... Я тогда шла по улице и остановилась..."остолбенела"как говорится.В тот момент так хотелось вернуть детство но это невозможно.... Прости за откровенность....
Спасибо тебе, что вызываешь своим рассказом у меня такие воспоминания....
_________________

Девушка, спасибо огромное)

Я ее тоже так и вижу, прямо очень образно вышло у меня, сама от себя не ожидала

Думаю, что да, так и есть. Пашка - большой ребенок, который рисовал свой мир совершенно иным, а когда наступила вот эта реальность, он растерялся, пытался себя убедить в том, что все еще можно "склеить, починить", но выходило слабо. И он каждым новым днем себя наказывал за прошлые мечты.

У меня такого не было и я завидую, как-то все иначе случилось, я очень хотела вырасти, очень хотела новизны, получила сполна))))

Я всегда рада откровенности) Вы из меня столько всего вытягиваете, что пора и мне узнать что-то о вас)
Кончено, сложнее всего мне было писать "Историю Жанны", потому что все старалась пропустить через себя. С Пашкой иначе, он все-таки мужик) Только вот когда появится Ада, скажу сразу в ней будет очень много моего, сори, конечно, но я вижу ее такой.
_________________

 » Глава 4, часть 2

Под тяжелым родительским взглядом, мы с Ирой, словно нашкодившие дети, вскочили с дивана и начали бессмысленно переглядываться и лихорадочно думать как выкрутится. Увы, это было невозможно, отец переводил пристальный взгляд с меня на мачеху и обратно. Ира металась по комнате, пытаясь впопыхах быстрее застегнуть на себе халат, но пальцы ее дрожали, и она никак не могла справиться с пуговицами. Я слепо шарил рукой возле дивана, пытаясь найти брюки, наконец, моя рука их нащупала, и я быстро натянул их на себя. Застегнув ширинку, я, посмотрев вперед, увидел на ковре мои трусы, вот, черт. Что делать – то?
Отец тем временем, видимо, немного пришел в себя, потому что, все еще держась, за сердце он прошептал:
- Хотел пообедать дома, раз в жизни, а тут...
Я, подобрав свое нижнее белья с пола, попытался пройти мимо него в ванную. Но не успел, отец размахнулся, и от удара моя голова качнулась влево. Я спокойно встал прямо перед ним, покорно принимая удары, которые были слабыми, непрофессиональными, но заслуженными. Не говоря ни слова, молча, сносил этот выплеск отцовского гнева. Удар следовал за ударом, и я впервые не давал сдачи, это было странно и непривычно. Но я держался изо всех сил, хотя руки упрямо сжимались в кулаки, комкая остатки одежды, что я держал в руках.
Наконец подняв глаза на него, я увидел, что на лбу отца выступили капли пота, глаза лихорадочно блестят, но он выдохся, потому что воздух выходил из его рта короткими рванными вздохами, он устал. Все для меня закончилось.
- Брысь – прохрипел он, и я послушно выскользнул из комнаты.
- Дима, я не виновата, он заставил меня – за стеной кричала Ира так убедительно, что даже я почти ей верил.
- Заставил? Да, он же еще почти ребенок! Ирина, ты – похотливая сучка – раздался звонкий звук пощечины, всхлип мачехи – шлюха – еще один удар, вскрик – тварь…
Я как можно быстрее собирался на тренировку и практически выбежал из дома, где Ирины взвизги и крики заглушали все, не было слышно ни слов отца, ни шума от его шагов, ничего лишь рыдания мачехи. Я слышал, что она кричала про свою невиновность, что она не хотела и во всем виноват я. Мы виноваты оба, по-моему, но это не важно, по сути, это ничего не меняет. Факт остается фактом, мой отец не заслужил ни такой жены, ни такого сына.
На тренировку я приехал раньше на 2 часа, обычно долгий путь, сегодня, казалось, был преодолен одним мигом. Сидя в пустой раздевалке, я думал о том, как же мне жить дальше? Как мне смотреть в глаза своему отцу после того, что он сегодня видел? Я не смогу жить с ним бок о бок, под его крышей, просто не смогу. Что же мне делать – то? Хотя, об этом нужно было думать до того как я трахнул его жену.
- Разумовский, ты чего так рано? – раздался над ухом голос тренера.
- Здрасте, Константин Егорыч, - ответил я, поворачивая голову.
Позади меня стоял пожилой мужчина в спортивном костюме. Его седые волосы были коротко острижены, короткие усы, скрывали верхнюю губу, которая была в шрамах. Константин Егорович или Егорыч – как называли его любя, был на редкость сильным тренером, он гонял меня не зная устали, методично заставляя отрабатывать удар за ударом. Но славился он не только своей тренерской работой, но и несгибаемой силой воли и немного грубоватым мужским характером. Его побаивались и уважали, я всегда хотел быть на него немного похожим, уж, больно Егорыч был в себе уверен, и силен, словно старый лев.
- Что пригорюнился- то? – спросил он.
- Да, так – я махнул рукой.
- Пашка, ты что подрался с кем-то? – вдруг резко спросил Егорыч.
- С чего вы взяли? – без интереса спросил я.
- У тебя под левым глазам синяк наплывает.
- О, - протянул я, проведя осторожно пальцем под бровью - да, подрался – понурив голову, сознался я.
- Что девку не поделили? – строго глядя на меня, спросил тренер.
- Типа того – уклончиво сказал я.
- Паша, ты сдал в последнее время, мне это не нравится – раздраженно сказал Егорыч - если это из-за девки, то ты – дурак и кусок дерьма, из тебя не выйдет никогда спортсмена хорошего, достойного. Понимаешь? Девки – это лишь одна из сторон жизни, но это не главное. Они приходят и уходят, а мозг засерают не хило.
Я кивнул, Егорыч, как обычно, прав, все они, эти бабы, одинаковые. Лживые, похотливые, продажные суки.
- Так вот, Разумовский, я не трачу свое время на мудаков, что из-за какой-то дырки бросают тренироваться и начинают пропускать удары, потому что думают о чьей-то заднице и переднице. Ясно?
Я опять кивнул, куда уж яснее.
- Разумовский, работай, только трудом можно добиться чего-то. Понял? Чтобы этот разговор был в первый и последний раз – Егорыч сел рядом со мной, с силой разминая пальцы - девок у тебя будет столько, что выбирать замучаешься, если ты, конечно, станешь настоящим чемпионом, а не той пародией, которой ты являешься сейчас. Пашка, ведь потенциал у тебя есть, он о-го-го какой!
- Константин Егорыч – начал я, глядя в пол.
- Чего? Не ясно я тебе что-то сказал, что ли? – рявкнул тот.
- Да, нет, все ясно – мне необходимо было с кем-то посоветоваться, с кем-то умным, с тем, кого я уважал - мне жить негде – грустно протянул я.
- Как так? – удивился Егорыч.
- Да, размолвка с отцом вышла…
- Разумовский, прекрати нести ахинею, какая – такая размолвка, поругались, помиритесь, дело – то житейское…
- Он увидел как его новая жена делает мне минет – пробормотал я.
- Что? – Егорыч аж раскрыл рот от удивления.
- Ну, вот, он мне за это по морде и съездил – сознался я.
- Пашка, ты вообще идиот что ли? – рев тренера было слышно, наверное, даже на подходе к спорткомплексу.
- Ага – послушно согласился я – только теперь не знаю, что мне делать и куда идти.
- Думать надо раньше было – буркнул тренер.
Я опять согласно кивнул, подперев подбородок ладонью, вздохнул. Черт, надо же было так вляпаться!
- Ладно тебе, что-нибудь придумаем, отец – то как? – уже спокойнее спросил тренер.
- Плохо – буркнул я.
- Как тебя угораздило с мачехой? – почесав затылок, спросил Егорыч.
- Сам не пойму – виновато сказал я.
- Ладно, не кисни, давай, пошли работать, а я пока подумаю.
На тренировке Егорыч гонял меня без всякой жалости, заставляя отрабатывать крюки и связки коротких быстрых ударов. Мир для меня сузился до размеров спортивного зала, я перестал думать о своих невзгодах, лишь яростно махал кулаками, будто это могло разогнать тучи, сгустившиеся надо мной.
Тренировка закончилась, и я долго стоял под струями обжигающе горячей воды, словно хотел смыть весь свой позор. Сил идти домой не было, да и желания тоже.
- Разумовский, ты, что решил утопиться? – в душевой возник Егорыч – ну-ка быстро вышел.
Я устало вытерся и, обмотавшись полотенцем, вышел из душа, понурив голову.
- Я подумал, - Егорыч опять почесал голову, повертел ее, а потом продолжил - значит так, собирай все свои монатки, выбью тебе койку в общаге института спорта и культуры. А сегодня переночуй еще дома, завтра приходи на тренировку с пожитками. Понял?
- Спасибо, Константин Егорыч – растрогано сказал я.
- Паша, если ты будешь плохо тренироваться, то лишишься, койки разом, понял? Я это делаю, потому что вижу в тебе чемпиона. Пока вижу.
Я кивнул, но точно знал, что не подведу Егорыча, я должен вылезти из этой ямы, просто обязан.
_________________

Вот Ирка—молодец, ещё и всю вину хотела спихнуть на Пашку. Тот хоть понимает, что оба виноваты и вину свою признает.
Я даже рада, что отец так прореагировал, хорошо, что больницей не закончилось, и хорошо, что он всё правильно понял
Грязь какая-то в жизни у отца Пашки, одна грязь. . . Мне он кажется таким добрым души человеком, весь в науке, мягкотелый... наверно отсюда все его проблемы, в семье хорошо быть мужиком ещё, хотя бы иногда.
Какая ирония
Хорошо хоть тренер сейчас возьмется за Павла, того и гляди огрехи родительского воспитания исправит.
Эля, спасибо за продолжение! Ещё раз посмотрела фотографии героев, ну с 3 женщинами мы уже знакомы, могу сказать, что все похожи!!!
_________________

Настик, спасибо большое)

Меня такие женщины в жизни умиляют, подружка у меня такая есть, у нее виноваты все, кроме ее самой) Так интересно смотреть за такой дамой, логика у нее железная)

Как говорит моя достопочтенная матушка: "Если из-за каждой жены лезть в петлю, шеи не останется")
Думаю, что измена первой жены была для него, конечно, ударом. Причем измена, о которой он знал, он с ней после этого жил, спал, ел, совместный быт вел, ему, конечно, было тяжело. Но после матери Паши я думаю, что он тоже немного зачерственел и измена Иры была для него не таким сильным потрясением, хотя тут уже она ему изменила с Пашкой.

Да, невезучий мужик, как говорила Дашутка "ему и молоко пить не надо, рога сами прорезаются".

Спасибки, но скажем так, это все подготовка ко встречи с Адой, самая главная для Пашки именно она.
_________________

Да и второй раз он женился, думаю, не от большой любви, которая возможно имела место в первом браке. Тут он больше в сыне разочаровался, как никак он ему родной сын, он воспитывал, кормил, одевал и на тебе, такая отдача!

Догадалась по 1 главе. Если судить по внешности Ады, то она мне кажется такой колючей какой-то, опасной может быть даже, женщина-вамп, даже интересно что же там будет! Но ты её наделила своими чертами, так что любопытно будет узнать, как её ты раскроешь!
_________________

Согласна, и потом сын всегда ближе, чем новая жена, ну у нормального адекватного человека. А тут такое зрелище увидеть, конечно, он очень разочаровался в Пашке.

Какие догадки)))) Ох, интрига зреет)
_________________

Да! Всё равно жалко мне Пашкиного отца. Мужик то в принципе не плохой. Работает, семью содержит. А вот не везёт ему с жёнами. Мне интересно он осознает или нет от чего так происходит.
Такое разочарование в собственном сыне, как нож в спину. Возможно ли такое простить. Такой удар отец получил именно от Пашкиного поступка, потому как не думал, что собственный сын может так поступить с отцом. Жесть - особенно когда эта правда всплывает наружу, а потом живешь с этим грехом.

Продолжение блеск!
Реакция отца вполне логична. А тренер вообще что-то. Автор удачно передал его образ.


Все-таки определиться с тем, где же был тренер. По мне - так он стоял перед парнем.


Не совсем поняла, что они заглушали.

Ваще! Здоровско!
_________________

Надюша, спасибо большое)

Знаешь, мне его тоже жалко, вроде обжегся один раз, решил взять судьбу в свои руки женился на девчонке "без Родины, без флага", работать не пускал, вроде подстраховался со всех сторон, одного не учел, что сын взрослый.

Им обоим теперь с этим жить - Пашке с позором, а отцом со знанием этого позора.

бяка, огромное спасибо)

Спасибо) думала, что слишком резкий мужик вышел, но перечитала и не смогла его поменять, так и остался он у меня со своими мужицкими фразами)

Ну, я представляла картинку так: Пашка сидит на скамейке спиной к двери, поэтому и не заметил как над ним склонились, чтобы над ухом сказать, проверить реакцию.
Ага, поняла, Пашка должен голову не поднять, а повернуть. Пошла исправлять, спасибо)

Думаю, что они должны заглушать все: упреки отца, его хождение по комнате и звук закрываемой за Пашкой двери, пождправила все. Еще раз спасибо за внимание)
_________________

Дело то ведь не в сыне взрослом. Не учёл, что брак был у него без ответной любви.(я так думаю) Если б Ирка его любила, то и не произошла бы вся эта катавасия. Что ей плохо жилось - работать не надо и её это устраивало, одного не учла когда замуж выходила, что нормальной интимной жизни не будет с мужем. И отец своё отношение к женщинам не учёл - без ласки и нежности и внимания баба уже "святой" не будет.
Да и у Пашки на тот момент мозги не в том месте работали. Хотя это следствие тех не учётов.
Ой, что-то какой-то каламбур получился.

ЭЛЯ! Когда будет продолжение? Я уже вся извелась! Мне срочно нужна доза!

Надюша, тут дело такое) может, она изначально и была в него влюблена, как в "спасителя" (мы же, бабы, странные, все думаем, что придет кто-то на белом транспорте и решит все наши проблемы), так вот вроде это чудо и появилось: у него и квартира и жить можно спокойно, ни о чем сильно не заморачиваясь, но оказалось и у сказок бывает оборотная сторона - мужа никогда нет, для него все заменила работа.

Вот-вот, заскучала она, а от тоски на кого ей посмотреть, особо не на кого, один Пашка рядом.
Короче, так и получилась вся эта ситуация

Хороший каламбур, мне нравится)

Постараюсь сегодня под вечер выложить, вчера самым позорным образом не могла оторваться от книги Лоры Ли Гурк "Надежда на счастье", поэтому не было проды. Но книга дочитана, отзыв написан, можно смело продолжать свою писанину)


_________________

Ну тогда и слово влюблена можно в кавычки, потому как:



Ну всё, я успокоилась!

 » Глава 4, часть 3

После тренировки я довольно долго не мог заставить себя идти домой, я боялся гнева отца, я страшился посмотреть ему в глаза. Понимал, что это по-детски, что это глупо, что ничего нельзя вернуть, но перебороть свой страх не мог. Сам себя ругал за то, что спать с Ирой не боялся, а вот ответственность за свой поступок принять мне страшно.
Я бродил по вечерним улицам, вдыхая морозный воздух, клялся, что обязательно выберусь из этого болота. Смотрел на людей, спешащих домой, на парочки, идущие в обнимку, на их влюбленные лица, и мечтал оказаться на чем угодно месте, только не на своем. Жаль, но это было невозможно.
А потом я принялся себя уговаривать, что все еще наладится. У меня все еще обязательно будет хорошо: я буду чемпионом, я буду лучшим, просто рядом со мной уже не будет отца. Он никогда меня не простит, все уже никогда не станет по-прежнему. Но, наверное, это моя плата за будущий успех, я должен ее принести. Глупо, конечно, но тогда эта мысль помогла мне найти в себе силы, я принял все как неизбежное.
Домой я пришел уже ближе к ночи, замерзший и усталый, в квартире было тихо и темно. Стараясь не шуметь, я быстро разулся, снял куртку и проскользнул в свою комнату.
- Явился? – раздался в темноте усталый голос отца.
Я, молча, щелкнул выключателем, бросил спортивную сумку на пол, виновато топчась около двери. Отец сидел на диване в моей комнате, лицо его было бледным, он будто постарел за этот день. Тяжело опираясь рукой на подлокотник, он сверлил меня взглядом исподлобья.
- Ну, что, Паша, поговорим? Ты садись, не стой. В ногах ведь правды нет.
Я сел на стул, стоящий как раз напротив дивана. Поднять глаза на отца я не смел.
- Вырос ты уже, совсем взрослый стал – задумчиво сказал отец и замолчал.
Тишина повисла в комнате, она казалась мне тягучей, густой, осязаемой. Я бы снес все: крики, ругань, брань, побои, но эта тишина была пугающей. Паническое чувство страха, которое я пытался изгнать построением планов и уверением себя, что все будет хорошо, вернулось. Меня лихорадило от одной мысли о том, что я потерял отца навсегда, и нас разлучила не смерть, а женщина.
- Разочаровал ты меня, сын, очень разочаровал – наконец сказал отец.
- Прости меня – тихонько и как-то жалобно прошептал я.
- Простить? – он устало оперся локтями на колени, опустив голову – простить – повторил отец – а разве у меня есть выход? Разве я могу иначе поступить? Ты же все-таки мой сын.
Мне нечего было ответить на это, я, коря себя за свой детский страх, практически животный, затравленно смотрел на отца. Мне не верилось в его слова, он так говорил, словно прощался со мной, смотрел, будто не узнавал. Озноб пробрал меня от этого ищущего взгляда внимательных серых глаз.
- Конечно, я прощу тебя, что мне еще остается делать? Но я никогда не пойму и не приму твоего поступка. Как могу ты, Паша, сделать это? Как мог ты протянуть руку к тому, что тебе не принадлежит? Разве так я тебя растил, разве этому я тебя учил?
Сказать мне на это было нечего, оправдаться тоже нечем, я, понурив голову, молчал.
- Как же так вышло, Паша? Где я ошибся? В чем я ошибся? Где не углядел, не уследил? – голос отца сорвался, он закашлялся, прочистив горло, добавил упавшим голосом - А, может, это гены у тебя такие?
Я не поднимал головы, но чувствовал, что отец смотрит на меня выжидающе, будто действительно надеется получить ответы на свои вопросы.
- Паша, не молчи, ответь мне, скажи мне что-нибудь, объясни мне.
- Я завтра уйду, отец, не могу я так дальше – вздохнув, сказал я. Я не мог, как Ира, оправдываться и валить всю вину на нее. Глупо, но я не смог.
- Куда ты собрался? – без интереса спросил он.
- Мне пообещали место в общаге институтской.
- Понятно – спокойно отозвался отец.
- Прости меня за все, моя тут вина и слов других нет. Плохой я сын – глаза предательски защипало, еще не хватало зареветь, как девчонка сопливая.
Отец ничего не сказал на это, лишь покачав головой, добавил:
- Так, наверное, и в правду будет лучше, проще. Я ведь не смогу уже быть спокоен за вас двоих, не смогу вас больше вместе оставить.
- Ты ее выгонишь? – вырвалось у меня.
- Иру? – спросил отец, словно речь могла зайти о ком - то еще.
- Иру – утвердительно сказал я.
- Нет, не выгоню. Мы разберемся сами, Паша, в своих отношениях. Тебе не понять этого.
- Она снова тебе изменит – вырвалось у меня – она такая, блудливая.
Отец побледнел, но ничего не ответил, он встал с дивана и медленно шаркающими шагам вышел из комнаты.
До часу ночи я собирал свои вещи, пытался запихнуть как можно больше барахла в спортивную сумку. Выходило плохо, сумка была катастрофически мала. В конце концов, я не выдержал и пошел на кухню за большим вместительным пакетом, с которым Ира ходила на рынок. Теперь дело пошло веселее. Я складывал стопками вещи, выбирая особо необходимые мне, и безжалостно запихивал их в пакет.
Потом дело дошло до школьных учебников и тетрадок, благо их было не так много, как у Ленки. Ленка - это имя, всплывшее в моем воспаленном мозгу, словно случайно, стояло звоном в ушах. Будто кто-то маленький и противный бил в колокол в моей голове, и звук, отражаясь от черепной коробки, метался по мозгу, повторяя раз за разом «Ленка, Ленка, Ленка…».
Я устало сел на диван, невидящим взглядом посмотрев на школьные принадлежности. Надо заканчивать все это, хватит, она отнимает у меня веру, надежду на лучшее. Я становлюсь все хуже и хуже, злее с ней. Я хочу, чтобы все было иначе.
Позже, намного позже того рокового 1992 года, «БИ -2» и «Сплин» споют песню «Феллини», там будут такие слова:
«Герой на героине,
Героиня на героине,
И двойная сплошная
Пролегла между ними.
Между ними
Секунду назад было жарко,
А теперь между ними лежат
Снега Килиманджаро».
Как будто про нас с Ленкой, у нас все так и оказалось, кроме моего желания с ней спать, и ее жажды денег нас ничего не связывало. С каждым разом все становилось только хуже, холоднее, мы все больше отдалились друг от друга. Секс не связал нас, он нас разлучил.
Пора разрубить этот узел, хранить уже нечего. Это ход в никуда, в тупик.
На следующее утро, я встал рано, ночью я практически не спал, все думал как же мне быть, и что же будет дальше со мною. Мое решение сжечь все мосты, порвать все узы лишь окрепло. Я, наконец – то, решился самому строить свою жизнь. Я больше никогда не буду ни от кого зависеть. Я стал свободным.
Я быстро собрался в школу, в квартире было настолько тихо, что у меня закралось подозрение: не убил ли отец Иру. Но я себя одернул, придет, же всякая чепуха в голову, отец не мог такое совершить.
В школу я пришел одним из первых, положив голову на руки, сложенные на парте, я дремал. Мне даже приснился сон, что я бегу за кем-то, но догнать не могу, стараюсь изо всех сил, но безуспешно.
Разбудил меня звук поставленного на парту портфеля и мелодичный девичий голос.
- Привет – сказала Ленка, доставая учебники из сумки.
- Привет – угрюмо отозвался я.
- Как дела? – листая дневник, спросила Ленка.
- Херовенько – буркнул я в ответ, зевая во весь рот.
- Паша, что случилось? – Ленка села на свой стул и участливо посмотрела на меня.
Именно это участие, сострадание, что плескалось в ее зеленых таких неестественно спокойных глазах, вывело меня из себя. Если бы все было иначе, если бы она была другой. То может быть… Нет. Ничего уже быть не может. Никогда.
- Не забивай себе голову – не очень вежливо сказал я – тем более ты ведь мастер совсем по другому виду забивания? Умелица, золотые руки просто.
- Паша, тихо, пожалуйста – в голосе Ленки звучал страх.
- Что так? Али не гордишься собой? – издевательски спросил я.
- Паша, давай поговорим об этом потом, у меня – маленькая ладошка умоляюще легла на мой рукав.
- Нет, Ленок, я к тебе больше не пойду – уверенно сказал я.
- Почему? – спросила она, и ее в голосе прозвучал скептицизм.
- Потому что, моя сладкая, продажная, Леночка, я на мели, мне нечем теперь тебе помогать. Свои проблемы появились.
- Паша, ну, я же с тобой не из-за денег – обиженно сказала Ленка.
- То есть я могу тебя трахнуть бесплатно, чисто по дружбе? – ехидно спросил я.
Видимо, сказал я это громко, потому что на нас начали оборачиваться другие ученики. Парни удивленно смотрели на меня, словно не верили в саму возможность секса между мной и Давыдовой. Блин, да я сам совсем недавно в это не верил.
- Козел, ты, Разумовский – медленно произнесла Ленка, в глазах ее стояли слезы.
- Так вали от меня – грубо и громко сказал я – дешевая потаскушка.
Ленка заплакала и стала судорожно собирать свои вещи, весь класс слышал мои слова, все притихли, переглядываясь, косясь на нашу парту. Но, ни один человек не вступился за Ленку. Никто не захотел испытать на себе мой гнев, никто не стал искать справедливости, все берегли свои задницы. А мне так хотелось, чтобы кто-нибудь закричал: «Ты охренел, что ли?», чтобы кто-нибудь полез со мной в драку, и я дал выплеснуться всему скопившемуся негативу. Этого не произошло.
Больше я ни разу не говорил с Давыдовой Ленкой - своей первой школьной любовью. Да, мне и не хотелось. Я даже не здоровался больше с ней. Выгорело все дотла, остался лишь пепел, что был развеян мною по ветру. Я тогда не понимал, что и пепел воспоминаний нужно бережно хранить, ибо иногда это все, что остается с нами.
Я закончил 10 классов нашей муниципальной общеобразовательной школы. Я заставил себя это сделать, хотя мне все – таки было неприятно видеть как Ленка стала сидеть за одной партой со Смирновым Женькой – сыном главного инженера машиностроительного завода. Это вызывало у меня чувство брезгливости что - ли, а на деле же это оказалось довольно смешно, ведь я знал, что ни я, ни Женька не интересовали Ленку по настоящему, ей нужны были лишь деньги, чтобы купить свой билет в сказочный не существующий мир.
Я прожил в отцовском доме еще неделю, Егорыч с трудом выбил мне койку в грязной комнатенке на четвертом этаже институтской общаги. Это было тяжелая и одинокая неделя в тишине. Больше не было семьи, осталась лишь три человека, что не доверяли друг другу, что не доверяли больше себе.
С Ирой я больше тоже не говорил, мы старались даже не встречаться. Иногда сталкиваясь в коридоре или на кухне, мы виновато смотрели друг на друга и расходились по своим комнатам, не сказав ни слова. Ее лицо «украшали» бордовые синяки – следы скандала, она стала тихой и понурой. Заливистый мачехин смех больше не звучал в нашей квартире, теперь везде было тихо.
Спустя неделю я навсегда ушел из родительского дома, больше никогда моя нога не переступит его порог, я сжег за собой и этот мост. Я ушел пока отец был на работе, мне не вынести было этого прощания.
Я наверстал свои упущения в тренировках и на соревнованиях стал в тот год лучшим. Параллельно я поступил на 1 курс Института культуры и спорта.
Я начал вытаскивать себя из ямы, но надежды у меня больше не было. У меня больше не было семьи, любви, осталась лишь слепая вера в себя.
_________________

Галя, почитала две части разом...
что сказать... нет слов... Особенно последняя...
правда, не знаю, что тут можно комментить.
Так хорошо!
Я и так контуженная на всю голову, а теперь ты меня добила контрольным ...
Спасибо!
з.ы. правильные папа вопросы задавал. Только где же ответы?
з.з.ы Чую, чем дальше в лес...
_________________