ОСТРОВ ГРЕХА

Темное-Темное ЗЛО: 11.10.13 21:30

 » ОСТРОВ ГРЕХА

Остров Греха - остров-рынок. Это место свободной торговли, где можно купить все, что угодно, не ориентируясь на расу или вид продавца или покупателя. Найти на продаже можно все – амулеты, талисманы, женщин для лежанки или прислужниц в дом... Убийцу, если такой нужен, вора... Главное, чтобы кошелек был полон.

Остров не подчиняется Столице Мира. Он полностью автономен экономически и имеет для защиты воинов со всех сторон света. Нанятые для охраны следят не только за безопасностью, но и за честностью сделок. Здесь, на острове, все торги проходят исключительно честно. Воровать запрещено. А вот нанять вора - проще простого.

Здесь не гоняются за оборотнями, не удивляются темной коже, не страшатся светлых волос ледяных людей, которые каким-то образом смогли попасть на остров, не дивятся драконам, погонщики которых, хоть и редко, но появляются здесь, чтобы заработать деньжат... продать тут свой талант может любой. Все - от владения мечом в бою до места в постели.

Невольничий рынок привлекает внимание многих. Отсюда уводят девиц для Стенных людей и на Юг, чтобы они грели кровать своим новым хозяевам. В узких улицах разноцветные бумажные фонарики колышутся, как большие бабочки, и на каждый подвешен серебряный колокольчик. Когда ветер проносится по кровлям, фонарики качаются, и воздух наполняется перезвоном.

С большими кожаными бурдюками на спинах сквозь толпу протискиваются продавцы вина. Чаще всего они торгуют сладким, как мед, вином Юга. Они подают его в маленьких медных чашах и сыплют туда лепестки роз. На базаре стоят продавцы и предлагают все плоды, какие есть на свете: дыни, пахнущие мускусом и желтые, как топазы; спелые фиги с пурпурной мякотью; померанцы и розовые яблоки и гроздья белого винограда; красно-золотые апельсины сложены горой в деревянных чашах рядом с продолговатыми зелеными лимонами. Торговцы сладостями подают медовые оладьи из маиса и пирожки из мельчайшей муки, начиненные финиками, и душистые лепешки с мятными листьями.

У входа в лавчонки на шелковых ковриках восседают купцы. У них прямые черные бороды; чалмы их усыпаны золотыми цехинами, а в пальцах скользят длинные нити янтарных четок и точеных персиковых косточек. Если кто-нибудь остановится и вступит с ними в беседу, они бросают на жаровню щепотку ладана или корицы, и воздух становится сладостным. Иные торгуют навощенными льняными тканями и крашеным полотном с южных границ; другие продают тонкие стеклянные сосуды или сосуды из обожженной глины причудливой формы, покрытые гладкой глазурью. Продают духи с парящих островов, густое розовое масло, миндаль и толченую гвоздику. Продают серебряные браслеты, усеянные млечно-голубой бирюзой и тонкое витье на запястье из медной проволоки, окаймленное мелким жемчугом, и тигровые когти, оплавленные в золото, и серьги из просверленных изумрудов, и кольца из выдолбленного нефрита.

Из чайных слышатся звуки гитары и лютни, а бледнолицые курильщики опия с улыбкой глядят на прохожих. Всем есть место тут, если кто прибыл торговать, а не чинить смуту.

Правит на Острове Совет Незримых. Никто не знает настоящих властителей Греха, кроме них самих, Клана Выживших, далеких потомков тех, кто смог убежать от Войны с изгнанниками. Разбитые и побежденные, но все еще полные магии, прибыли они когда-то на один из отдаленных островов, собственными силами открыв портал в неизвестность. Найденные Древними и получившие помощь, они восстали из пепла, как легендарная огненная птица, ныне красующаяся на их гербовом знаке. В память о прошлом редко покидают остров. Крайне преданы клану.

Структура острова.

Касты рабов и торговцев рабами.
о. Греха - это остров-рынок.
Весь остров - это ступени к верхушке острова - куполу и главной площади, где находятся заветные сады и здание Совета Безликих - их родовое гнездо.
Начнем с первой самой большой ступени. Она постоянно растет и расширяется. Это низы острова. Здесь торгуют самым дешевым товаром, следовательно, и торгаши рабов здесь не самого высокого уровня. Чаще всего, это нанятые более успешными торговцами работники.
Не забываем, что Торговец рабами содержит живой товар за свой счет. Т.е корм, еда, врачевание и прочее для рабов все идет из кошеля торговца. Следовательно, чем ниже торговец — тем хуже он заботится о своем товаре.
В низах продают тяжёлую тяговую силу на рудники острова. Диких необузданных рабов. Беглецов. Некрасивых женщин. Стариков. Неквалифицированных рабов и прочее.
Такие рабы стоят до 10 мин
Здесь нет торгов, как таковых. Рабы стоят прикованные цепями, кто-то лежит... это уж как повезет. Запах, вонь... и вообще разная дрянь в большом количестве.

Вторая ступень - здесь рабы находятся в улучшенных условиях. Торгуют обученными, теми, кто владеет каким-либо искусством или ремеслом. Следовательно, за такими рабами следят и ухаживают куда лучше, и стоят они порядка 3-4 мин. Те, кто умеет писать, читать ипрочее - до 6 мин. Рабы с выдающимися способностями - от 20 до 40 мин.Здесь уже проходят официальные торги. Кличат зазывалы, объявляют начало торгов и кого будут продавать в этот раз. Естественно, есть небольшие арки, где проходят торги. Здесь новый хозяин может клеймить своего раба.

Дальше ступени идут выше. Здесь торгуют детьми, наложницами и борцами.

Хорошая рабыня стоит здесь от 40  до 60 мин. Войн готовый сражаться - до 100 мин. Войн для арены - до 200 мин. По сути, это огромные деньги. Посему, часто покупаются войны с низов и воспитываются уже наверху (если выживут).
Детей продавать не выгодно.
Почему: наше великое семейство Безликих просто запрещает это делать. Над детьми тут не издеваются, не насилуют и вообще, смерть тому кто посмел убить ребенка на о. Греха. Посему, завоеватели земель стараются... избавится от сего груза, будучи еще в небе.
Существует право передачи. Продают не ребенка, а перспективу на него. Т.е ребенок выставляется на продажу, его покупают за порядка 50 мин. Но в собственность хозяин входит только после того, как ребенку исполняется 14 лет. До этого его обучают ремеслу: или воспитывают война, или девочку для услад. Если с ребенком до его 14-летия, что либо случается, то хозяину возвращается десятикратная сумма. Собственно, понятно, почему работорговцы не очень жалуют продажу детей...

Итак из всего вышеперечисленного - градация торговцев и их товара идет по нарастающей. Чем выше вы на ступенях рынка, тем лучше у вас товар, и тем выше вы, как работорговец. Так же градируются кабаки, распутные дома, гостиницы и т.д. Так же у нас градируется другой не живой товар: Если вы приехали торговать шелками, коврами, вином маслами- ваше это вторая ступень. ( чем выше вы к границе третей ступени тем лучше у вас вино, ковры, масло). Привезли удивительный товар - ваше место на третей ступени.

Попасть на одну из высших ступеней работорговец может простым способом: имея деньги, связи и прочее.
Естественно все торгаши, пираты, и честные торговцы - взаимодействуют согласно военному времени торговым устоям. "Ты мне я тебе... "

Что касается «Арены» И главное, воинов для нее.
Воина для арены может купить каждый, имеющий деньги. Другой вопрос - пропустят ли вашего бойца на «Арену»? Т.е. - бои идут везде. И на нижнем ярусе, и на высшем. Есть забегаловки, арки и прочие-прочие места, где ведутся бои. Именно так и выбираются рабы для Арены - Войн проходящий на главное место развлечение знати проходит жесточайший отбор, пока, в конечном счете, не попадет на Арену. Так как такой воин окупается на Арене буквально за пару месяцев (если не умирает) то, естественно, есть и те, кто зарабатывает деньги исключительно на боях.

Распределение власти на арене.
Наш дом-претендент в Совете Десяти - дом Понирос. Является тем, кто выбирает и дозволяет участвовать войнам в боях на арене. У них безоговорочное право данное Безликими, поэтому Выживших дом Понирос любит, целует им попу и вообще, всячески старается услужить.

Ланисты - Ланист для гладиатора - это как менеджер. Который выбивает лучшие бои. Лучшие Арены. И следовательно доход. Уровень славы. И часто цель жизни.

Цены
В одной мине - 60 драхм.  
1=60.
Хорошее вино стоит порядка от 15 до 60 драхм.
Раб на первой ступени от 2 мин ( больной, тощий, почти умирающий) здоровый и еще способный работать до 10 драхм.
Проститутка на ночь на первой ступени стоит от 2 мин. Чистая - 5 мин. 

Дополнительные особенности:
Клеймят всех рабов, кроме детей не достигших 14-летия. По клеймам можно определить, какой путь от хозяина к хозяину проделал тот, или иной раб или рабыня. Не забываем, что рабов отсюда увозят. Они живут не только на о. Греха - это все место торговли рабами, а не их постоянной жизни.

Так как рабы бывают разные - с разными характерами и способностями, то и есть те, кто их покоряет.
На о. Греха есть особые люди, «Укротители рабов». Те, кто ломают волю и дух раба, если это необходимо. В большом почете у работорговцев. Не имеют градации. Нет высших и низших укротителей, так как воля человека... не имеет границ.


Устройство власти Безликих
Совет незримых. 
7 золотых масок верховная власть (Магистры - старейшины) особо выдающихся способностей и умений, как правило, не молоды. Имеют решающее слово при вынесении решений. 
1. Магистр теней (оборона) Леонардо Сенза Вольто Сильвана Джорджио 
2. Магистр тайн (внешняя политика, разведка) Виторрио Сенза Вольто Чезаре Чиэра 
3. Магистр над монетой (экономика) 
4. Магистр жизни (здравоохранение) 
5. Магистр течений (море) 
6. Магистр простора (вопросы землевладения) 
7. Магистр времени (образование, история) 


20 зеркальных масок (Мастера - слушатели), Выжившие определенных умений и способностей, нуждающихся в развитии, как правило, ученики магистров, либо их родственники (что не удивительно), в среднем на каждого магистра от одного до трех слушателей в подчинении. Собирают и получают информацию со всех направлений мира в целом и острова в частности, любые жалобы и споры изначально подвергаются проверке ответственного за это направление и лишь потом выносятся на совет, не редко исполняют решения совета.
Мастера магистра тени (попутно обучает свою дочь) 
1. Мастер над телом (элитный палач) Элинор Сенза Вольто Эрнесто Эллета 
2. Мастер над духом (пыточных дел мастер) 
Мастера магистра тайн (имеется еще один ученик, которого называют Мастер над шепотом, в совете не состоит) 
3. Мастер над взором (видит все что скрыто, от других) 
4. Мастер над разумом (читает мысли и скрытые фантазии, способен отличать правду от лжи, лучше любого) 
Мастера магистра над монетой 
5. Мастер золота 1 ступени (отвечает за казну и торговлю на уровне 1 ступени) 
6. Мастер золота 2 ступени (отвечает за казну и торговлю на уровне 2 ступени) 
7. Мастер золота 3 ступени (отвечает за казну и торговлю на уровне 3 ступени) 
8. Мастер над свободой (отвечает за гладиаторов, рабов и невольников) 
Мастера магистра жизни 
9. Мастер на крови (способность лечить открытые раны, так же «портить кровь») 
10. Мастер над недугами (видит скрытые болезни, имея возможность их исцелять) 
11. Мастер над горестями (отвечает за контроль смертности на острове) 
Мастера магистра течений 
12. Мастер ветров (инженер, ответственен за личный транспорт Выживших ) 
13. Мастер волн (отвечает за связи с пиратами и контрабандистами) 
14. Мастер над судами (отвечает за порт на о. Греха) 
Мастера магистра простора 
15. Терра мастер 1 ступени (отвечает за разделение земель на уровне 1 ступени) 
16. Терра мастер 2 ступени (отвечает за разделение земель на уровне 2 ступени) 
17. Терра мастер 3 ступени (отвечает за разделение земель на уровне 3 ступени) 
Мастера магистра времени 
18. Мастер прошлого (историк летописец времен от Великой травли до наших дней) 
19. Мастер древнего (историк летописец до времен Великой травли) 
20. Мастер вечного (отвечает за образование молодых выживших)



Локации:










Между Островом Греха и Царем Островов существует негласная война. Царю Островов неугодно, что младший товарищ так независим и не слушает наставлений старшего, отчего Магов - прислужников трона - на острове все же побаиваются и не сводят с них глаз.


Локация проверена игровым эпизодом

Персонажи участвующие в эпизоде:

Персонажи учасники эпизода.

Созданные в рамках Эпизода

      

    

    

   

Жители Забытого мира принявшие участие в Эпизоде:
    

    

ПЕРСОНАЖИ НАХОДЯЩИЕСЯ В ДАННЫЙ МОМЕНТ В ДАННОЙ ЛОКАЦИ.

-Дариан
-Колдер Дермар
-Маргарита Сенза Вольто
-Скотади-Мелос-Рат 
-Эззелин Сенза Вольто
-Эймер Балабол
-[b]Орвик Беспутный[/b]
-Домиинара-эр-Риах-Понирос

  Содержание:

  Добавить тему в подборки




»» 11.10.13 21:55 ОСТРОВ ОТВЕРЖЕННЫХ

...

Эймер Балабол: 07.11.13 00:36

- Эймер, расскажи еще!
- Расскажи про Стену!
Вокруг четыре пары любопытных женских глаз, с вожделением разглядывающих именно меня. Мое эго радо, аж распушилось все. Что сказать – с детства люблю быть в центре внимания.
«Самые лучшие девушки всех островов», - так, кажется, кричал уличный зазывала? Дамы, и правда, хороши: стройная блондиночка с маленькой упругой грудью и яркими губами; пухлая брюнетка с водопадом шикарных волос, на особенно трагичных моментах моего рассказа обязательно всплескивающая руками; рыжая цыпочка с пронзительно-синими глазами, облизывающая губы как кошка, съевшая миску сметаны; шатенка с округлой попой и ямочками на пояснице, аппетитно выглядывающими из-под полоски легких штанишек… Они щебетали, становясь все раскрепощеннее и смелее, а я говорил и говорил. Что же сделать, если у меня язык подвешен так хорошо?
- На Стене я был давно… - добавив драматического молчания, я продолжил. – Лет шестнадцать мне было. Место мрачное, холодное, страшное. Камень уходит ввысь и охвачен белесой порошей снега. Ворота огромные и широкие, перетянутые цепями и заложенные балками, шириной с добрые деревья. Они не открываются, те Ворота, только стоят, намертво схваченные крепким морозом – именно через них когда-то гнали тех, кто был порчен кровью. Так рассказывал мне один Стенной.
- Ох, - вздохнула блондиночка.
- Через Ворота те никто не ходит уже много столетий, - продолжал я таинственным голосом, наблюдая, как все ближе подсаживаются девушки. – Сами Стенные ездят на огромных ящерах, похожих на мифических драконов. И все там похоже на камень – и люди, и звери. Только лютые оборотни – волки и медведи – похожи на людей. Но глаза с пеленой крови по кромке их выдают. Ведь зверь внутри жаждет убийства и не подвластен контролю.
Рыжая снова облизнулась и положила руки мне на колено, упершись в бедро мягкостью грудей. Еще немного, и она сама начнет меня раздевать, я просто чуял это.
- Но везде камень, сплошной камень. Женщин на Cтене нет, одни мужчины, и только дальние поселения с обычными людьми, которые едва выдерживают такие холода. Вот как я это помню. Хотя и был слишком мал, чтобы судить…
- А верно, что Стенной медведя голыми руками убить может? – перебила блондиночка.
- Конечно, - кивнул я. – Мы приехали, так один такой медведя убил. И как раз доедал.
- Ну тебя, балабол, - засмеялась шатенка с попкой.
- Так меня тоже называют, - я улыбнулся, - но главное правило, было какое?
- Не перебивать, - вразнобой затянули они.
- Вот! – заметил я, подняв вверх указательный палец. – А проигравшая делает что?
- Танцует «Падающие лепестки роз», - ответила рыжая, обиженно надув губки.
- Прошу, - довольно ухмыльнулся я, беря в руки куатро, четырехструнный музыкальный инструмент. – Поигравшая платит.
Блондинка недовольно посмотрела по сторонам, но это длилось лишь секунду – она все же была профессионалкой, поэтому снова нацепила улыбку. Думаю, она не одна осталась недовольна – рыжая явно хотела показать себя во всей красе, ей мешали лишь гордость и желание не выглядеть дурочкой в глазах товарок. А мне, честно говоря, было все равно, кто из них разденется. Красивое женское тело – всегда красивое женское тело.
Не ожидая второго приглашения, девушка встала и вышла на середину комнаты. Она была не очень высокой, но гибкой, и хорошо сложена. Мне было бы хорошо с ней ночью, но, увы – пока я болтал с четырьмя, оставшимися сегодня без клиентов, девочками, большая часть времени, отведенная на сон и прочие приятности, прошла. Хотя был в этом несомненный плюс – я неплохо выговорился. У команды на родном корабле от моих историй уже уши вяли. Подозреваю, еще пару недель и меня выкинули бы за борт, не смотря на то, что я – единственный механик на много тысяч лиг вокруг. С этой стороны, подарок нашего последнего клиента – ночь в борделе для всей команды – выглядел просто благословлением.
Струны под моими пальцами замурлыкали – инструмент был здешний, одолженный у кого-то из девочек или купленный специально для таких случаев, не знаю. Но он отлично лег ко мне в руки. Струны так и ластились к пальцам.
Я любил музыку всегда, сколько себя помню. Научился играть еще совсем мальчишкой, хотя в дальнейшем приемный отец этого не одобрял. «Эймер, ты должен знать как этот инструмент устроен, а не как на нем играть. Ты будущий механик, а не какой-то там менестрель». Но я знал все это. Уже тогда для меня было мало тайн и в механизмах, и в людях.
Вот только это были опасные знания. Меня могли счесть порченым кровью. Поэтому пришлось оставить свои знания глубоко внутри. Эймер Балабол – свой парень. Так и должно быть. В меру опасный, веселый, ученик механика с хорошо подвешенным языком. Тот, у кого нет серьезных секретов. Точка.
- Играй, - брюнетка потянула меня за рукав.
И я заиграл.
Плавная и легкая мелодия наполнила комнату, вырываясь на улицу через открытые окна. Она отражалась от стен и возвращалась к нам, вибрируя по коже, заставляя мелкие волоски на затылке вставать дыбом. Это, конечно, было не только свойством инструмента – искусство музыканта тоже было важно, а я знал все тонкости игры на куатро.
Легко одетая девушка стояла в середине зала, будто ловя мелодию всем телом. Начала она с легкого покачивания, потом вскинула руку и отдалась мелодии. О, ее явно хорошо учили! Легкая, быстрая, мягкая – она ловила малейшие оттенки звуков, показывая в движении то, что я извлекал из инструмента пальцами.
Мне удалось четко уловить момент, когда еще одна девушка взяла в руки бубен, и начала отстукивать ритм. Блондиночка мгновенно подхватила его, отстукивая пяткой. Браслеты на ее запястьях стали звенеть мелодичнее и стройнее. Я стал наигрывать мелодию ритмичнее, а потом и вовсе перешел на знакомую всем песенку, ходившую по портам всех островов. Брюнеточка начала прихлопывать, а потом и вовсе запела на одном из распространенных языков. Голос у нее оказался великолепный. Звучный, чувственный. Он отлично слился с музыкой и звоном бубна.



Не желая оставаться в стороне, рыжая встала и присоединилась к танцу. Теперь они двигались вдвоем, совершенно синхронно, обнажая друг друга в процессе. Легкое покрывало, расшитая жилетка, лиф, прозрачные штанишки на завязках – одежда будто и не держалась на них вовсе. Зрелище было красивое и возбуждающее, но «Падающие лепестки Роз» напоминало только процессом обнажения под музыку. Когда на них ничего не осталось, а из музыкантов остался лишь я, рыжая подошла и, уткнувшись грудями мне в колени, села прямо на пол.
- Малена рассказывала о тебе, Эймер, - промурлыкала она.
На какую-то секунду я завис. В этом заведении проводить время мне случалось, но ни одной девушки запомнить не удалось. Видимо, запомнили за меня.
- И что же она сказала?
- Что тебя с легкостью хватит на четверых, - ответила брюнетка, обнявшая меня сзади.
- Не пробовал, - задумался я. – Нужно проверить.
***
Утром – пусть и не таким ранним, на базаре было довольно пустынно. Лишь продуктовые лавки и легкие закусочные распахнули свои двери, изредка зазывая прохожих за покупками. Занятие, правду сказать, казалось мне тщетным – в большинстве своем по улицам сновали рабы, которые твердо знали, что и где покупать. На еду для себя у них и денег-то не было.
Потерев ладони о штаны – вылезая из окна, все-таки умудрился чем-то поцарапаться – я услышал, как что-то зазвенело в кармане. Точно! Мне же деньги вчера отдали! Выловив наружу увесистый кошель, и потрясая им, мне удалось подозвать торговца вином. Это был мужчина, возрастом ближе к пятидесяти годам, с длинной седой бородой и рабским клеймом на плече.
- Налей мне чашу, отец.
- Одна драхма, господин, - улыбнулся он почти беззубым ртом.
- Ого. Дороговато.
Дорога под моими сапогами и его сандалиями была вымощена красно-коричневым камнем, а мне почему-то внезапно подумалось, что одет я жарковато, даже для такой недолгой прогулки.
- Зато вино хорошее.
- Хорошее господа сами пьют, а не посылают со слугами на улицы.
- Так то ж лучшее, - заулыбался он еще сильнее. – А это просто хорошее.
Рассмеявшись его шутке, я пригубил вино. Оно, и правда, оказалось хорошим – легким, сладким, почти не хмельным.
- А скажи мне, отец, - решил полюбопытствовать я, - вот мы же близко к докам… А ты не слышал, корабль Тургора Разнорукого давно тут появлялся?
- Как раз вчера вечером видел матроса из его команды, - кивнул раб, – вам лучше сходить на пристань. Сегодня они еще точно там.
Тургор ходил на военном корабле, что значило – для подзарядки им нужно было не меньше суток. Я кивнул, попрощался, подкинув старику пару мелких монет, и направился в сторону доков, потирая саднящие ладони. Теперь я уже не был так уверен, что была необходимость лезть в окно. Хотя, конечно, это был самый быстрый способ избежать любопытных глаз из нашей собственной команды. Не хотелось, чтобы знали, куда я направляюсь. Никто не должен знать, что я общаюсь с другими пиратами. И, хотя мне нужен был не сам Тургор, а их менестрель, Маграба Тан, за то, что я ищу его намеренно, по голове бы меня явно не погладили. Ко всему этому, сегодня утром я испытывал странное беспричинное беспокойство – а своим предчувствиям я привык доверять.
Впереди шел человек в длинном плаще с капюшоном, сопровождаемый рабом. Я не мог определить, женщина это или мужчина – фигура не имела никаких внешних признаков, но точно знал – это кто-то из здешних богачей. Только они носили такие балахоны, чтобы быть похожими на хозяев острова. И маски. Маски были обязательным атрибутом, будто носящие их думали, что именно через них распространяется власть. Может быть, так оно и было? Никто ведь не знал настоящих правителей острова…
И совсем уж неожиданным было, что человек в маске обернулся и посмотрел на меня в упор. Глаза сверкнули сквозь прорези маски. Синие, как блуждающие огоньки на северных болотах. Оборотень? Выяснять было бы неразумно. Взмахнув рукой и изогнувшись, я шутовски поклонился, мгновенно оценивая ситуацию. Не знаю почему, но именно эту оценку приемный отец считал моим самым лучшим и самым опасным даром. Мне же казалось, будто из тела исходила какая-то волна, касаясь того, о ком или о чем я хотел узнать больше, и, отталкиваясь от того, что вызвало мое любопытство, возвращалась с информацией. В этот раз так не произошло. Я не почувствовал ничего. Маска кивнула мне и пошла дальше. Почему-то только тогда по коже пробежал холодок. Странное чувство, испытываемое мной крайне редко, но неприятное до жути. Я поежился и тоже продолжил путь.
Пристань была заполненной и шумной, как и всегда, не зависимо от времени суток. Везде сновали люди – в основном матросы и рабы, но было и несколько знакомых лиц, которых нужно было приветствовать хотя бы кивками. Я не видел «Рог Дракона» рядом с нашим кораблем вчера, когда мы швартовались. Это значило, что корабль Тургора находился в другой части пристани – вот туда я и направился.


»» 12.11.13 12:58 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эззелин Сенза Вольто: 13.11.13 14:44

Ранее утро удаленное поместье «Черный вереск».
Это утро было особенным. Особенно ленивым и томным, словно старый черный кот Элинор, который передвигался только с помощью чьих-то рук сколько я его помню. Особенно жарким и ароматным, оттого что почти всю ночь за открытым окном шуршал дождь, а утреннее солнце усердно боролось с его последствиями, особенно счастливым и радостным это утро делало то, что первой увиденной мной картиной был резной позолоченный потолок и барельеф со скачущими в колеснице воинами. Боже я и забыл, как здесь красиво. Эрнесто любил комнату за простор, за широкое окно в сад и прекрасный вид из последнего, я за то что она была в противоположном крыле от остальных, но потолок был вне конкуренции у обоих. Мог ли я каких-то несколько лет назад подумать о том что возможность проснуться в собственной постели будет делать меня настолько счастливым, никогда. В погоне за золотой маской, за таким вожделенным местом в совете, за статусом власти, обогнув многие из островов мира мира, примерив тысячи образов, ночуя в сотнях домов, мне и в голову не приходила мысль что такие банально простые вещи как шелковая простынь и солнце светящее в окно старого поместья семьи, смогут поднять настроение с отметки хуже некуда до вполне сносного.
Она вошла тихо как делала это всегда на протяжении долгих лет, не было ни шороха материи юбок, ни стука каблуков на туфлях, лишь только едва различимый скрип плохо смазанных петель, да распространившейся в комнате запах герани выдавали присутствие. Аккуратно присев на край кровати, словно собрав в себя всю нежность мира ее холодные пальцы касаются моего лица.
-Я слышала ты оплошал - указательный палец касается ссадины на лбу спускаясь к надбровной дуге очерчивает круг у еще одной раны, движения успокаивают и расслабляют – слишком самонадеянно вел себя на Царь –острове, как обычно возомнил себя всесильным, всемогущим и не справился.
Женские руки бывают так сильны в моменты их тихой ярости, острый коготок бьет ровно по середине раны на переносице, освобождая дорогу для алой струйки крови, подобно слезе стекающей от глаза по щеке.
-Шшшш, моя дорогая, - улыбка растекается по лицу, боль от разбитой губы ничто – маленький провал ничто, перед будущими большими результатами, а золотая маска вылечит любые раны.
-Да что, ты разве не понимаешь, тебе могли убить- резкий удар по щеке обжигает, она злиться, она переживает, но она любит куда больше и длительнее чем эта мимолетная вспышка, поэтому почти сразу тянется пальцами к месту удара.
-Могли, в очередной раз могли убить, но не убили – пытаясь с сдерживать волну эмоций, лишь блокирую своей рукой ее руку.
–Меня пытались убить восемь раз за этот год, восемь. Уж поверь и попытки эти были куда серьезнее чем простая уличная драка. Когда ты наконец поймешь, что я уже давно не мальчик с плохим зрением. Когда начнешь ценить по достоинствам и заслугам, а не беречь как неспособного. – срываясь на крик, резко сажусь на кровати упираясь взглядом в такой же яркий зеленый.
-Обсудим это за обедом, сын – белый платок касается щеку убирая следы крови, Элинор даже в минутах злости и неодобрения не переставала быть матерью, преданной, спокойной, безмерно любящей матерью своего единственного ребенка, - и постарайся сделать так чтобы я этого не видела за столом.
-Всенепременно – от резкого движения кружилась голова , поэтому вновь опустив голову на подушку упираюсь взглядом в потолок, розы на нем были выпуклые, я это знал, но иногда одних знаний мало для того чтобы жить, для того чтобы достигать целей в семье, нужно уметь приспосабливаться и изворачиваться, нужно уметь верить, но только в себя, только себе отдавая отчет о мыслях и желаниях. Во благо семьи, иногда даже родившей тебя матери не к чему знать всей правды, иногда ей лучше считать, что дитя потерпело поражение и переживает.


Полдень, удаленное поместье «Черный вереск».

В поместье был особенный обеденный стол, вырезанный из цельного массива дерева он полностью копировал строение острова со всеми его ступенями. Когда-то по рассказам деда, каждая из ступеней символизировала старшинство рода на верхней восседали старейшины рода, на третьей ступени их дети, на второй внуки, а на первой малые дети – правнуки. Мне так и не удалось опробовать скамью последний ступени, все что я помню это всегда серьезного Эрнесто во главе, двух молчаливо задумчивых родителей ниже, да себя устраивающего бесчинства по центру стола и отчаянно отмахивающегося от кормилицы, очень сложно есть круглое яблоко, когда видишь его плоским словно блин. Сегодня все семья прекрасно умещалась в верхней части, мы вымирали, безумство приходило все ранее и ранее, все чаще отмечая мужчин. Дед ушел в восемьдесят, отец в неполные шестьдесят, мне же возможно отмерено и того меньше. Элинор так же тяготила пустота, тенью скользящая рабыня накрывала обед из жаркого и овощей, по традиции плоско нарезанных. В мои двенадцать дед принес уникальный набор каждая серебряная вилка, ложка или нож имели наконечник из небольшого топаза. Держа прибор под определенным углом, все блюда стола приобретали для меня объем.
- Так намного лучше Эллейлин – мелодично протянула мать, начиная разговор как всегда смягчая имя.
- Все для Вашего удобства моя милая – иллюзия скрывающая синяки и ссадины, сидела прочно, практически не доставляя неудобства.
- Спасибо – она не сдерживает тяжелого вздоха
-Что? – легкое касание руки рабыни означает, что вина достаточно. – Только не начинай старую песнь, я прошу. Иначе я раньше времени вернусь в обитель.
- Наш род стремительно вымирает...
- … И ты бы мог его продолжить...
- Я была бы рада детям в «вереске»
-… Мы дали совету много талантов почему ты не хочешь подарить еще одного…
- Прекрати заканчивать за мной фразы, ты давно вышел из возраста когда подобная шалость простительна.
- Тогда и ты разучи новую молитву о детях к следующему моему прибытию – разглядывая Элинор через голубой наконечник, парирую в сотый раз – рядом со мной нет ни древней, ни любой другой женщины с выдающимся способностями, кроме тебя. Пока совет не вынес иного решения, всё будет так как оставалось до этой минуты. Если мне суждено уйти в пустоту не оставив следа пусть так и будет. Хотя …
- Хотя что? - в глазах матери загорается огонёк азарта
- Хотя ты еще молода, хороша собой и талантлива, наш совместный ребенок мог бы стать редкой жемчужиной семьи выживших. Я натолкну на эту мысль Витторио, и если совет примет решение, то у тебя будет и внук и сын сразу…
- Если совет примет решение – в ее голосе сомнение, очевидно сейчас я перегибал палку в ее понимании, возможно даже так оно и было, но сейчас это был лучший из возможных вариантов.
- Совет примет решение – поднявшись из-за стола губами касаюсь бархата щеки матери – в свое время, сейчас же мне пора в дорогу. Брат Витторио не любит ждать, а я уже задерживаюсь на сутки. Был рад поведать тебя, моя дорогая.
Служка держит плащ и маску наготове, переступая с ноги на ногу у входной двери, иллюзия терта с лица как только отворачиваюсь от женщины.

Поздний вечер, одна из комнат здания совета.
Он любил холод, мрак и камень, потому что камень не обладал памятью, он не мог запомнить все то что происходило в этих стенах. Факт этого был на руку как магистру тайны так и его мастеру над шепотом.
-Эззелин Сенза Вольто Эйрион Эллинор ты задержался, надеюсь на то были причины – ссохшаяся рука старика вытянута вперед в знак приветствия.
- На то были причины дорогой старший брат - рукопожатие не только способ поздороваться, прикрыв веки Витторио считывал всю информацию поездке, о нападении, о защите рыцаря, о попойке в его доме и о разговоре с матерью.
- Ты был резок с Эллинор, мне это не нравится- в голосе течет расплавленный металл, золото масок веков и поколений – но я доволен тем что у тебя завязались личные отношения с домом Понирос, как мы и рассчитывали. Этот рыцарь станет своим другом...
Лишь кивок в ответ я прекрасно понимал, что сейчас был высказан приказ, а не пожелание.

...

Маргарита Сенза Вольто: 15.11.13 01:28

Удивительно, как человеку может быть больно без всяких физических причин.
© Стивен Кинг

Подарок отца – маленькая певчая птичка. Услада для музыкального слуха – чистая, чарующая, как плач скрипки, мелодия ее голоска. Как надрывно в своей жалостливой песне взывает пленница клетки к соплеменницам, потряхивает крыльями, словно моля о помощи. Как быстро и гулко стучит крохотное сердечко. Едва подхожу к ней – замолкает, встрепенувшись, крутит головой, стараясь уследить за тем, как пальцы касаются тонких металлических прутиков. Боится. И не напрасно. Сажусь рядом, рассматривая неприметное черное оперение, будто посыпанное серебристой звездной пылью, и длинный слегка изогнутый книзу клюв. Я знаю, что певунья хочет на волю, вспорхнуть в небо, подхватив напевы стаи, и в поисках своего гнезда скрыться в густых зарослях огромного парка. Но сколько бы птица не билась о прутья клетки, выбраться не выходит. Открываю дверцу темницы, но скворец не хватается за призрачный шанс оказаться на свободе, лишь жалобно пикнув и расставив крылышки, срывается с жерди, падая вниз. Лежит на спине, в страхе перебирая лапами и силясь подняться, но все попытки тщетны. А сердечко в груди так и заходится, вырывается, словно ему мало места. Того и гляди разорвется. Ей больно. Больно так сильно, как, наверное, никогда раньше не было. Засунув руку в клетку, я вынимаю скворца из переплетенной прутьями каморки. Бережно держу на ладошке бьющееся в агонии создание, разглядывая крылья, широкие в основании и зауженные к концу. Именно они причина трепета и боли маленькой беззащитной птахи.
Это особое чувство. Оно не родилось внутри нее. Пришло из вне, проникая сквозь перья и пух, впитываясь в хрупкое тельце. Растворяясь, оно захватывает птаху целиком, находя нейроны и проворной змейкой скользя к центральной нервной системе, где вновь собирается воедино. Ощущение нестерпимой боли беспощадно к крохе. Накатывает, как взбегающая на песок волна, и отступает. Отхлынув, вновь возвращается. Почему именно боль? Потому что она подчиняет, рано или поздно ломая любое живое существо, меняя его психику. Потому что оставляет после себя памятные шрамы, являясь тем, что через страх заставляет чувствовать себя живым.
Природа вокруг затихает. Слышу знакомые шаги, звук нарастает – человек приближается, поднимаясь по ступенькам в увитую виноградной лозой беседку. Останавливается за спиной, нежно касаясь пальцами моей макушки, перебирая завитые в аккуратные локоны длинные темные пряди. Верно, сейчас отец станет бранить, сетуя, что снова обманув свою няньку Азулу, я сбежала, скрывшись в зеленом лабиринте. Но, несмотря на семилетний возраст, знаю, что свою участь нужно принимать, и, поворачиваясь лицом к родителю, протягиваю вперед раскрытую ладонь.
- Смотри, - наконец-то решаясь показать, что могу сотворить силой мысли.
- Что с ней? – отец присаживается на корточки рядом со мной.
- Она думает, что у нее оторваны крылышки, - поясняю, не сводя глаз с передавшейся мне от отца небесной лазури.
- Ты так пожелала? – спрашивает магистр теней, на что я, молча, киваю головой в знак согласия. – А на мне испробуешь?
- Будет больно, - не хочу соглашаться, понимая, что приходится пережить под действием дара, но спорить с отцом не смею.
Мне не составляет труда спланировать ощущение, навязать его, подчинив разум жертвы своей прихоти. Однако все идет не так, как представлялось. Леонардо смеется, несмотря на бушующую в груди боль и вязкую духоту, в которой легким отчаянно не хватает кислорода. Он задыхается, ибо каждый вдох наполнен не воздухом, а иллюзорным расплавленным свинцом, обжигая горло, разъедая внутренности. Но даже стоя на коленях передо мной держатель золотой маски не испытывает ничего даже отдаленно похожего на страх. Это странно, необъяснимо, однако в серебристо-стальном кубке его эмоций отчетливее всего привкус восхищения.
***
С той поры минуло десять лет. В книге моей жизни появились новые главы, но одно неизменно - я часть своей семьи, дочь держателя золотой маски, выполняющая особые задания старейшин.
Какие бы поручения на благо клана ни заставляли покинуть остров, незримая сила нерушимой семейной связи влечет грешные души Выживших домой. Все пути, так или иначе, ведут к пристаням парящего над морскими пучинами острова Греха. Откуда-то из воды поднимается багряный шар солнца, заливая все вокруг ровным золотистым сиянием, - утро неторопливо вступает в свои права, разбавляя ночную прохладу теплом. Несмотря на это, я все равно кутаюсь в длинный темный плащ с глубоким капюшоном и надеваю маску. Мысли пересечь рынок без этих атрибутов никогда не возникало, ибо осторожность превыше всего. Скорее я лишусь рассудка, чем пренебрегу одним из правил семьи.
Не в пример часам оживления, когда базар подобен адскому муравейнику, узкие улочки немноголюдны. Жители только просыпаются, открывая свои чайные домики с покатыми крышами, полные пестрых шелков и украшений из золотого песка магазинчики, и продуктовые лавки, привлекающие рабов, словно сладкий цветочный мед пчел. Своей нейтральностью они напоминают мне тени с увесистыми корзинами в руках, следующие от одного торговца к другому.
Но вдруг я ощущаю отголоски светлой энергии, притягательно яркой, чистой, словно вода в горном ключе. Ее живая природа мне не ясна, незнакома. Поддаюсь манящей загадке и оборачиваюсь, в поисках источника оглядывая пустынную мощеную улицу. Он идет позади. Светловолосый юноша похож на путешественника, коих в день чуть ли не по сотне прибывает на остров ради приключений или легкого заработка. Обыкновенный и в то же время очень необычный. Заметив мой пристальный взгляд, он спешно кланяется, как и подобает при встрече с господами, которых благодаря подражателям стало уж слишком много. Не выказывая какой-либо заинтересованности, продолжаю свой путь. И все же мысли о незнакомце не дают покоя. Большая удача – встретить определенного рода талант на острове Греха, где на тысячи дешевых камней лишь один алмаз, который сам идет в руки мастеров огранки. Я не спешу с выводами, подзываю к себе слугу, наказав ему проследить за юношей. Задача нехитрая, она под силу и семилетнему ребенку, при наличии, конечно же, некой смышлености.
Дом уже близко. Со всех сторон меня окружает парк, рукотворное чудо, в котором Выжившие стремились воссоздать частичку зачарованного леса, где жара и стужа пришли к единению. Теплолюбивые тропические деревья плавно сменяют композиции из разлапистых хвой, некогда привезенных из северных земель. Внизу, под хвойными насаждениями, на земле, — толстая коричневая подстилка из опавших иголок. Они скрипят под ногами, пока не вступаю под сень раскидистых великанов-дубов, корявые, толстые ветви-пальцы которых тянутся к небу. Круглый, будто блюдце, пруд окружают плакучие ивы, к самой воде склонившие косы, словно любуясь своим отражением в безмятежной глади озера. Обогнув его, прохожу по аллее, вдоль которой высажены стройные кипарисы, и оказываюсь во дворе.

»» 17.11.13 22:22 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Брайанир Алистас аль Амир: 15.11.13 23:13

Дом Брайанира Алистаса аль Амира

— … Ну а так здесь у меня небольшой бизнес. Торговля бананами, людьми….
Хотя, шучу! Какими, к черту, бананами?! (с)

- Сид Акрам, - поправив подушку за спиной, я удобнее устраиваюсь в кресле, продолжая помешивать чай небольшой ложечкой, - не уверен, что вам есть смысл сейчас покупать кого-либо у моего незадачливого соседа. Видите ли в чем дело, - наклоняюсь ближе, понизив голос практически до шепота, - в его доме недавно была эпидемия какой-то неведомой болезни, - наиграно передергиваю плечами, изображая на лице отвращение, - ходят слухи, что дела его пошатнулись значительно, и не гнушается он ничем, лишь бы скорее продать то, что еще может.
Мужчина недоверчиво хмурится, погружаясь в размышления, а я отпиваю из чашки, делая очередной небольшой глоток.
Акрам бен-Али повидал немало на своем веку. В свои семьдесят с хвостиком он был на редкость обаятелен и крепок. Года оказались милостивы к нему, лишь слегка посеребрив виски и окладистую солидную бороду. Невысокого роста, солидный мужчина, но и толстым его не назовешь. А главное, щедрый, господин, с которым приятно иметь дело.
- Кхм-кхм, - откашливаюсь, ловя на себе сосредоточенный взгляд сида Акрама, - к сожалению не все мои клиенты столь желанны, что я приглашаю их к себе в дом, так что мне не мешало бы наведаться на торговую площадь и посмотреть как там идут дела, да и вам нет особой радости в моей компании, разве не так?
- И не столь платежеспособны, а ? - Мужчина качает головой, прищурившись, - ай, темнишь ты, Брайанир, нутром чувствую, ну да не мне тебя судить, сам не без греха, - закатывает глаза, воздев руки к потолку.
Молчаливо жду, пока старик вспомнит всех до десятого колена и возблагодарит Санву за свою судьбу и достаток.
- Ты прав, Брайанир, - похлопывает по коленям ладонями, смахивая на пол крошки от съеденного пирога, - твоя компания не самая лучшая из тех, где я мог бы сейчас оказаться, но и не худшая.
Старик лукавит, улыбаясь, явно припоминая своих жен, оставленных средь песков великого Амира.
- Рад это слышать, сид Али, - протягиваю дорожную сумку и провожаю гостя к дверям, где нас уже ждет смотритель, готовый любезно проводить покупателя в нижние покои и показать товар во всей красе.
Сид Акрам оглядывается, качая головой. А я и не скрываю того, что самонадеянно пригласил надсмотрщика заранее, не дожидаясь соизволения.
- Надеюсь вам понравится ассортимент и широкий выбор на любой вкус и цвет, - пожимаю руку гостя, накрыв второй ладонью сверху. - Сид Акрам всегда делал мой день ярче, на это смею рассчитывать и впредь.
- Ай, Брайанир, - протяжно произносит старик, расправив рукава рубахи и поправив завязки плаща.
Он выходит не спеша, когда смотритель, открыв дверь, услужливо пропускает его вперед. Мне остается только поулыбаться во все зубы, пока потенциальный покупатель не исчезнет за поворотом лестницы. Закрываю дверь, довольно улыбаясь и возвращаюсь в гостиную залу. На столе все еще не остывший чай и кусок пирога. Господи, до чего же гадкое варево, кривлюсь, вспоминая вкус травы во рту. Даже примесь каких-то фруктовых ноток не спасает. Но сид Акрам очень нетерпим к любителям спиртного, так что приходится иногда строить из себя трезвенника. Периодически, раз в два или три месяца. Хотя, не смотря на все негативные моменты, хотелось бы чаще видеть этого состоятельного южанина.
- Марта!
На оклик вбегает миловидная девушка лет пятнадцати, запахивая на ходу полы платья, так нерасторопно, что успеваю заметить мелькнувший ореол коричневого соска. Она повязывает широкий пояс, стараясь обтянуть ниже ткань, прилипающую к мокрому телу.
Вопросительно смотрю на ее маневры с одеждой, продолжая улыбаться.
- Купальня господин. Мы стараемся успеть по очереди, пока в нас нет надобности, - опускает глаза вниз, заливаясь румянцем.
- О, боги, - махаю рукой в сторону стола, чтобы прибрала поскорее, - да хоть голая ходи, меня это не смущает.
Девушка проворно двигается по комнате, убирая чашки и блюдо с пирогом. Приносит кувшин с самогоном и небольшой кубок, наливает его до краев и поставив кувшин обратно на стол, замирает в замешательстве.
Усаживаюсь обратно в кресло, осушив кубок до дна и наполнив снова.
- Ну чего в дверях мнешься? - Хлопаю свободной ладонью по колену, - иди ко мне. Расскажи, хорошо ли ты себя вела? Не затевает ли кто побег? - Отпиваю, пряча улыбку за краем кубка. - Ты ведь смышленая девочка и врать не будешь, м? - Медленно отодвигаю в сторону ткань платья, постепенно оголяя загорелую, горячую кожу.
- Господин, - выдыхает едва слышно, прижавшись спиной.
Настойчивый стук в дверь так некстати нарушает идиллию солнечного и многообещающего утра.

»» 19.11.13 15:24 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Темное-Темное ЗЛО: 18.11.13 02:41

 » ОСТРОВ ГРЕХА. Трактир У Хвостатого.

"Оставь монету всяк сюда входящий"- таков девиз самого разбитного заведения в порту семи Морей.
"У Хвостатого" правят три бога: Брага, Джин и Бог Свободных - Н'Гбаах.

Первое правило заведения - каждый свободен здесь. Ни один перевертыш или иной полукровка не может быть захвачен или взят в плен, пока на честно заработанные драхмы просаживает печень "У Хвостатого".

Несогласные могут познакомиться с обратной личиной радушного и всегда спокойного хозяина Эрла да проверить на остроту клыки его сына - Джеса.

Трактир стоит у подножия горы, по дороге из порта вверх в город. Здесь всегда лучшая выпивка, свежайшие сплетни да и работой здесь можно обзавестись, коль не гнушаешься честно (а также куда менее честно) зарабатывать барыши. Для каждого найдется по душе: в пределах эластичности совести и иных нравственных взглядов и талантов.

Обставлено все добротным деревом, ибо не всякая осинка выдержит чугунный бандитский лоб, а столы тут лезут ломать часто и с чувством.

Окна и двери сколочены едва ли не крепче мебели, потому как не привыкли посетители разводить церемонии да манерничать. Частенько входят-выходят через дверь, распахивая ее с ноги, да и в окно не гнушаются в часы особого веселья.

В центре большой стол для шумных компаний, напротив у стены мишень для кинжалов, полотнище периодически занимаемое скорбными ликами тех, кому полукровки особо рады всадить острие клинка между глаз. По углам столики, укрытые от чужих глазах полутьмой, где продадут, выменяют и предоставят в наем мало что душу в забвение - даже рецепт легендарного фейхуевого варенья некогда ушел в народ именно отсюда!

Если вы не только идейный алкоголик и опытный барыжник, но имеете пагубные пристрастия к высокому искусству - вам тоже прямая дорога к Хвостатому. Лучшие певцы Островов усладят слух балладами и старыми легендами. Также раз в месяц (как выловят) сюда заезжают и театральные труппы с небольшими представлениями.

В трактире действует единственный запрет: Магам сюда хода нет.

(by Брайанир Алистас аль Амир и Майя О'Рэн.)

»» 19.11.13 03:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Майя О`Рэн: 18.11.13 03:06

"В шелест медовой травы упади добровольно и мирно.
Здесь нам с тобой не везло среди крови и смуты..."

В человеке есть порог боли. Мой, должно быть, наступил. После него ты живешь свободно или не живешь вообще.

Три года спустя. Наши дни. В трактире "У Хвостатого" - Ярмарка

- Майя, - урчит, лаская имя. Темный поджарый котяра - Джес , сын хозяина, пантера, как и его отец, перегнувшись через стойку, не сводит взгляд, пока натираю стаканы да смахиваю пыль со старых поднятых только утром из подвала бутылок.
- Ты непостижима! - парень подпирает голову кулаком. - За все это время никто из нас так тебя и не уломал! - в голосе его столько возмущения, что это не иначе, как личное оскорбление.
- Предлагаешь посочувствовать? - улыбаюсь ему, приподнявшись на локтях, чтобы быть вровень с его лицом. Светло-карие глаза Джеса отливают звериным янтарем.
- Ох допрыгаешься, Майя!
Смеюсь, отклонившись и продолжая расставлять посуду. Никто из местных не посмеет схватиться с Эрлом, уж тем более Джес не пойдет против слова отца. Да и без вмешательства Хвостатого, то кто-то из парней на полу поскользнется, то тарелка на голову упадет - не везло тем, кто пытался вести себя неосторожно.
- Оставь девочку, Джес, - голос Эрла , вернувшегося из подсобки, - Дай работать спокойно.
Парень только пожимает плечами под хмурым взглядом отца.
Увидев Хвостатого, тут же подскакиваю, едва не смахнув аккуратно расставленную посуду.
- Эрл, - звонко раздается мой голос в полупустом с утра трактире. Сбиваюсь с тона, обдумывая слова. - Эрл, а можно поехать на ярмарку в Столицу? Ну можно?
Во взгляде Хвостатого в ответ гораздо больше, чем то, что он может сказать при сыне. Ведь Джеса здесь тогда не было, три года назад.
Обогнув стойку, подхожу к Эрлу, запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в лицо.
- Ты же знаешь, тебе там не место.
- Меня никто не узнает, - продолжаю убеждать. Наматываю на палец светлую пружинку кудрей, смотрю на Хвостатого, не скрывая улыбку. Во мне и, правда, едва ли можно узнать загнанного и дрожавшего от ужаса ребенка, которого он нашел у себя в подсобке три года назад. Даже волосы мои от зелья на красящих травах изменили цвет.
Эрл, нахмурившись, только качает головой.
- Если даже Они не узнают меня, то кто заметит? - самым большим моим страхом на острове были Безликие, но сила смешалась должно быть настолько, что даже они не могли отличить во мне истинную. Перевертыши же в наших землях никому не в новинку. - Ну одним глазком?
Эрл был прав, страх должен был научить меня держаться от Царя Островов как можно дальше, но если Хвостатый считал меня дочерью, я, к сожалению, помнила своего отца, как и свой дом. Потому желание вновь хотя бы увидеть Столицу и было таким сильным.
Хвостатый решительно качает головой.
- Нет, девочка, - его большая ладонь осторожно ложится мне на плечо, со мной он всегда измеряет долю своей силы. - У нас тоже отличная ярмарка. Майя, - в его голосе предостережение против упрямства, зажегшегося в моих глазах.
- Будь осторожна, - вздыхает мужчина. - И возьми с собой Джеса! - кричит он уже мне в спину, когда надув щеки и не переставая недовольно бормотать, я возвращаюсь к посуде и намеренно грохочу.
Эрл прав, три года назад страх съедал мои ночи еще несколько месяцев после побега, но желание выжить оказалось сильнее и теперь хотелось жить по-настоящему, свободно.

Ярмарка.
Не выпуская руку Джеса из своих ладоней, я следовала за ним шаг в шаг в людской толчее в порту.
Ярмарка раскинула шатры прямо на берегу. Менестрели набирали на лютнях знакомые мотивы, торговцы громко расхваливали новые яства, диковинные специи, невесомые ткани - предметы, зверей и людей, привезенных со всех уголков Островов. Это был мой мир, песнь свободы этого мира была чище воздуха, сильнее ветра. Если бы только не цепи, сковавшие тех, кто на Острове Греха все еще оставался рабом. Слишком свежо было воспоминание, отворачиваюсь от Арены, мне ничего не поделать с этим, порядок вещей не изменить.
Зябко поежившись в жаркий день, мотаю головой, улыбнувшись от того, как кудряшки бьют по лицу. Подхватываю слова одной из песен, стараясь отвлечься, я не заметила, как отпустила руку Джеса, чтобы коснуться особенно понравившихся бус на прилавке одного из торговцев.

Переступи зачарованный круг,
В травах высооких заблудиишься ты.
Хэй-йа, хэй-йа, сладок мой мед,
Крепко мое золотое вино,
Тот, кто пригубит...
Песня оборвалась на полуслове.

»» 19.11.13 02:16 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эззелин Сенза Вольто: 20.11.13 16:42

Здание совета одна из комнат, ночь.
Он сидел на высеченном из камня кресле, переворачивая в руках маску. Его личную, самую простую походную маску, тонкие пальцы то и дело оказывались то в отверстии для глаз то у отверстия рта. Он думал, а может злился, а может не решался что-то сказать вслух. Говорят, выжившим невозможно солгать, потому что они читают сердце, и не верят языку. Возможно так и есть, но не в тех случаях когда разговор идет внутри семьи все меняется. Намного проще верить словам матери читающей сказки, чем опровергать их, ставя под сомнение каждую букву книги и каждый озвученный ею звук. Семья не причинит тебе вреда и даже ложь станет во благо.
-Пожалуй я пойду – опершись на посох поднимаюсь с неудобной скамьи, с трудом сдерживая зевоту. – Все что нужно видеть было увидено.
-Останься- властным жестом руки он указывает мне место – испытываешь неудобство возьми подушку. Так обычно делает Лукреция, когда заходит в гости.
-Зачем? – стоя на месте пропускаю колкости мимо, прекрасно понимая, что спорить с Витторио верх наглости, - Мастер видел все что было, лучшего я дать не могу даже иллюзиями, прошу простить.
-Я сказал останься –резкий хлопок по ручке кресла эхом гуляет по стенам, но тон тут же меняется – поговори со мной. Ты единственный кто на это способен после Сандро
-Тоска по Сандро также меня съедает, добрый друг и преданный брат. Он ушел так …- не приученный показывать слабость, всегда стараясь обернуть ее с злость я не мог сдержаться - я должен был быть рядом, я должен был предугадать ту глупость, на которую он шел.
- Пустое – поднявшись учитель переходит к стоящему у окна столу с шахматами, серебро луны освещало ту же расстановку фигур, как и несколько недель назад – мы не закончили помнишь и постарайся не добавлять на доску новые фигуры, это бесполезно.
- О что, Вы – улыбка блуждает по лицу, так я и скажу когда из своего коня сделаю офицера, пальцем сдвигаю вперед последнюю пешку - честная игра превыше всего.
- Может и так, если бы не факт, того что ты не понимаешь, что такое ложь и правда. - его рука колеблется между двух фигур, выбирая оптимальный ход
- Куда удобнее понимать о том что поможет семье, а что ей навредит - давно заученный ответ, на тонкий намек.
- Это верно - он выбирает ход офицером - в свое время я был влюблен в одну девушку из клана, красивую? Нет скорее необыкновенную, длинные черные волосы вились по всей длине, а глаза менялись от настроения становясь то сочно-зелеными, то нежно-мятными. Но ее отец, как член совета решил иначе и женил ее на собственном брате.
-Кажется я знаком с ней, она моложе тебя лет на шестнадцать, семнадцать, носит зеркальную маску и она моя мать, к чему этот долгий рассказ с воспоминаниями из прошлого Витторио – конь сдвигается по клеткам сбивая вражеского офицера на бок. – я знаю это историю, но не могу разделить Ваших чувств уж прости. Любовь и надежда удел слабых и убогих, так говорил дед я склонен в это верить.
- Я хотел бы быть для тебя отцом, по-крови, хотел бы чтобы Сандро считал тебя родным и Лукреция тоже. Все пошло иначе, так решила семья, такое благо, - он замолчал, это был второй подобный разговор, впервые мы завели эту тему до отъезда за этой же партией в шахматы , но тогда он так и не осмелился меня о чем-то попросить, по непонятной мне причине.
-Ты много лет для меня словно отец, а Санди был братом, которого никогда не было, говори же наконец, что ты надумал. Я все исполню.
-Помнишь амулет Сандро?- безликий съедает коня ферзем
-Конечно, круг с вписанным в него крестом, левая и правая часть с головами баранов, по центру топаз. Он спасал от ворожбы, да видимо потерял свою силу раз твой сын мертв. - воздух разрезает короткий смешок
- Не так скептично мой мальчик, амулет бережет от русалок, да помогает находить оборотней в чистой их породе. Да не в этом дело, когда тело сына вернулось на остров амулета на нем не было. Я хочу его вернуть пусть не как магический предмет, а просто как память о потере наследника, о потере таланта, о моей самоуверенности и его слепом подчинении. – холодные глаза следят за моими движениями и совершают ответный ход – ты проиграл Эззелин
- Всего лишь битву, но не войну. Я выполню твою просьбу и найду амулет, а сейчас разреши мне…
- Ступай рабыня должна была уже приготовить комнату - он не любил, долгих разговоров по душам, не любил быть обязанным, но любил своих детей и моя мать так как на это не были способны ни отец, ни дед.


Раннее утро парк родового гнезда Выживших


Утро всегда было одним из лучших моментов в сутках, пожалуй больше чем ранние рассветные часы я любил лишь ночь. Время совы - с полуночи и до трех, когда ты всего лишь тень и не нужно скрывать лицо и происхождение, когда слишком яркие глаза – серые, как и все другие и не дают повода для простых смертных, чтобы попытаться их выдавить. Зыбкая утренняя прохлада заставлял закутать в плащ с головы до ног так что да от маски были видны лишь прорези для глаз. Я торопился петляя аллеями мимо деревьев, огромные кипарисы, изящные ивы и рядами выстроившиеся близнецы туи. Мне нужно на рынок, на нижнюю ступень там как нигде знают о лучших ворах и шарлатанах царь острова. Характерный жест рукой, отдает пульсирующей болью в висок. Слишком много иллюзий слишком мало отдыха намекает организм, но дело не терпит отлагательств. На какое-то время я меняюсь светловолосый, с более смуглой кожей и самыми обычными зеленовато карими глазами, я мог сойти за обычного человека, серое одеяние добротно, брошь из серебра говорит о наличии денег, но не больших. Это был образ реального человека я пересекался с ним, но совершенно не помнил где и при каких условиях, память запечатлела лишь внешность, а значит большего и не нужно.
- Праотцы какая прелесть – восхищение невольно срывается с губ, яркое пятно на ровном травяном ковре, белый царский павлин, очевидно тоже радуясь утру блистал всем своим великолепием, играя перьями хвоста он кружился в танце то сворачивая его то расправляя вновь. Действо гипнотизировало не только паву, увлекшись зрелищем и не желая отрываться делаю несколько шагов назад, задевая плечом тоненькую фигурку в черном. Реакция молнеиносна. перехватив своей рукой кисть девушки останавливаю движение.
-Прошу меня простить, был не осторожен, но это – легкий кивок в сторону птицы – наверняка того стоит.

»» 01.12.13 13:31 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эймер Балабол: 21.11.13 14:52

Мне нравилось огромное пространство, занятое людьми и кораблями, огромными, исполинскими, или маленькими, для команды всего из нескольких человек. Многоголосье, речь на самых разных языках, гомон – все вокруг наполняло меня воодушевлением. Не знаю почему, но на пристани я всегда чувствовал себя как дома. Быть может из-за того, что провел в таких местах почти все свое детство и юность, а может просто потому, что тут никому не было до меня дела, и это давало мне некое ощущение свободы.
Проходя вперед и изредка здороваясь с редкими знакомыми, я внимательно осматривался, в ожидании судна Тургора, легкого и маневренного «Рога Дракона». Это был военный корабль, немного переделанный по требованиям капитана для более долгого пребывания в воздухе, но как не был хорош их механик, больше одних суток для нахождения в воздухе он добавить не смог. Да и то, тем, что увеличил время простоя в доке. Не совсем разумно, на мой взгляд, но тут решал Тургор, а среди нашей братии существует одно общее правило – клиент платит, а значит, может получить, чего желает.
Наконец я увидел искомое, правда, на порядочном отдалении. «Рог» стоял в доке, между исполинским кораблем для перевозки рабов, и маленькой «стрекозой» - двухместным судном, предназначенным для быстрой доставки почты и мелких грузов с одного острова на другой. Видно было, что его где-то сильно потрепали – по борту шли глубокие царапины, флагшток был почти разбит, мачта с самого верха превратилась в щепу. Повреждения показались мне достаточно сильными, хотя и не фатальными. Но, к чести капитана будет сказано – работы по восстановлению уже начались, и везде сновали матросы. Отлично, будет, у кого уточнить.
Прогулка до корабля заняла у меня ни много ни мало – пятнадцать минут, но самое приятное было то, что никто не косился и не посматривал с подозрением. Вот за что люблю Остров Греха – так за полную безопасность и уверенность в своих силах, ведь даже пираты приглушают свою обычную параноидальную бдительность.
- Эгей! – помахал я, глядя вверх. – Подскажет мне кто, как найти Маграба Тана?
В ответ раздались вполне узнаваемые смешки. Примерно так же команда нашего корабля реагировала на вопросы обо мне. Видимо, менестрель – это все-таки диагноз, сродни местному сумасшедшему.
- Тебе он зачем? – ответил самый смелый.
- Да вот, хочу поделиться последними новостями, да и порасспросить кое о чем, - честно признался я.
- А я знаю тебя, - подхватил молодой матрос, почти мальчишка, со светлыми вихрами и измазанным в краску кончиком носа. – Ты с «Крылатого», ихний менестрель.
- Да, точно, - кивнул я. – С «Крылатого».
Признаваться так сразу еще и в том, что я исполнял обязанности механика, не хотелось. Да и уверенности, что им необходимо это знать, тоже не было. В конце концов, какая разница, кто я? Главным было то, что меня знают. Я свой, причастен к братии и не несу никакой угрозы.
- Тан!
Крик самого молодого из матросов оказался таким громким, что, казалось, его слышно на всех соседних кораблях. Первый ответивший мне поморщился и залепил парню оплеуху. Остальные нестройно засмеялись, а через несколько минут на палубе появился сам Маграба Тан. Он почти не изменился с нашей последней встречи – все такой же пухловатый и низкорослый мужчина средних лет, с темными, торчащими во все стороны, волосами. Увидев меня, Тан широко улыбнулся.
- Балабол! Вот ты, прохвост! – лицо его лучилось – Маграба явно был рад меня видеть. – Погоди минутку, сейчас я спущусь!
В мгновение ока он снова скрылся из глаз, а матросы довольно заулыбались. Таким уж человеком был Маграба Тан, одно лишь его появление заряжало людей позитивными эмоциями. Хотя, скорее уж не совсем человеком. Тан был из народа Селки, людей-тюленей, про которых даже язык не поворачивался назвать оборотнями. Казалось, их вторая суть так тесно сплетается с человеческой натурой, что нет даже различий никаких между характерами человека и животного внутри. Живые, непосредственные и легкие – Селки приносили радость одним своим появлением, и были желанными гостями в любой компании. И что не маловажно, их не преследовали как обычных перевертышей. Поговаривали, что Маги попросту боятся этих многочисленных сплоченных полулюдей. Дескать, если начать их преследовать, то собравшиеся кланы и их потомки, живущие под Царем Островов, смогут опрокинуть землю. Но я бы не удивился, если бы оказалось, что эти байки придумали сами Селки.
Прошло совсем немного времени, а Тан уже бегом спускался по сходням.
- Здравствуй, старый пират!
- Балабол, сын ты порченых, чтоб я так жил!
Мы обнялись так, что у меня затрещали кости, а его похлопывания по спине грозили пробить во мне дыру. Не смотря на кажущуюся объемность и тяжеловесность фигуры менестреля, я точно знал – в бою ему лучше не попадаться под руку. Когда нужно, Маграба мог быть сверхчеловечески быстр, а уж о силе его среди пиратов ходили легенды.
- Ты как, по делу, или просто хотел увидеть меня, а? – подмигнув, спросил он.
- Думаешь, Артан был бы рад, что я ищу встречи с тобой? – ухмыльнулся я.
- И не говори, - вздохнул Тан, покачав головой. – Если б не знал, какой бабник капитан «Крылатого», то подумал бы, что он тебя ревнует. Пойдем, я тут одно заведение присмотрел. Поговорим.
Кивнув, я последовал за ним. Пока не поднимая тему, ради которой явился. Сам же Маграба начал рассказ о недавних злоключениях «Рога Дракона» - оказалось, что корабль слишком далеко отошел от островов и был вынужден сесть на воду, где на них напало морское чудовище. Тан сказал, что не понял, что за монстр это был, но размеры и вонь от чешуи явно говорили о самом дне океана. «Кара О’Шьена» - вот как таких называли. Очень немногие суда могли спастись, и не будь «Рог» военным судном, кто знает, как сложилась бы судьба?
Наконец, мы добрались до выхода с пристани, как раз туда, где начинался квартал, почти сплошь состоящий из борделей и нескольких гостиниц. Дома – сначала маленькие и приземленные, становились все выше. Окна в них, завешенные тяжелыми как бархат, или легкими, будто из тонкой вуали, занавесями скрывали постояльцев, предпочитавших вечер и ночь раннему утру. А украшения на фасадах зданий живо бросились в глаза. Маграба махнул в сторону одной забегаловок, сказав, что там подают великолепное запеченное мясо, и пошел в указанную сторону, продолжая рассказ. Внутри было довольно просторно, светло и чисто, что мне очень понравилось. И только когда мы оказались за столиком и сделали заказ, Тан оборвал повествование на середине.
- Ну, рассказывай, зачем ты искал меня, - спросил он, глядя, как от нас удаляется хорошенькая рабыня, принявшая заказ.
Мне было неизвестно, имел ли он виды на нее в дальнейшем, но я знал, что с разрешения хозяев девочки в таких лавках частенько подрабатывали, продавая себя. Неплохая добавка к уже имеющемуся доходу, наверное.
- А я не мог просто хотеть увидеть старого друга?
- Эймер, - рассмеялся он, - я давно вышел из возраста, в котором осталось детство.
- Но страшные истории до сих пор сочиняешь хорошо, - улыбнулся я в ответ, напоминая ему про сказку о морском чудовище.
- Да брось, ни за что не поверю, что ты купился, - отмахнулся он. – Это была сказка для нашего преследователя.
Что-то неприятно кольнуло. Я и не заметил, что за нами следят, попросту слишком расслабился и не обратил внимания. Моя ошибка. Но… Тану об этом знать было не обязательно.
- Я ищу своего учителя и названного отца, Константина.
После этих слов мы оба замолчали. Я – потому что, наконец, осмелился вслух сказать о том, что потерял связь с дорогим мне человеком. Маграба Тан, наверное, из солидарности, или, возможно, просто в раздумьях.
Мой приемный отец во многом был сложным человеком. Строгий и очень умный, он имел собственное мнение по любому вопросу, но, не смотря на это, никогда не решал за меня, подталкивая к своим собственным ответам. Он научил меня не просто быть механиком – он научил меня думать, жить, быть личностью, а не просто маленьким испуганным оборванцем. Он не просто спас меня от судьбы раба, но и подарил совершенно иную жизнь – жизнь свободного человека.
Мы расстались давно, почти два года назад, когда отец решил осесть в самом крупном порту Царя Островов, занявшись какими-то исследованиями. Он утверждал, что уже научил всему, что мог, и мне пора самому начать познавать жизнь. Конечно же, отец был прав – я даже не допускал иной мысли. Изначально я не слишком озаботился его молчанием – он частенько забывался в своих исследованиях, переставая следить не только за временем, но и за едой. В такие дни только его жена, Памина, выкупленная некогда рабыня, заботилась о нем и могла достучаться до этого мужчины. Однако она не умела писать и читать, поэтому не могла ответить на мои письма.
- Извини, но я ничего не слышал, - наконец сказало Тан. – И уже долго. Аккурат как он поехал на Амир.
Это было… нехорошо. Если уж Маграба Тан не знал новостей об одном из своих лучших друзей, то кто же тогда?
- А если заехать к нему? – с надеждой уточнил я.
Тан покачал головой.
- Нет на месте. Дом был закрыт две недели назад, когда я был там. А соседи сказали, что хозяева еще не возвращались. Но я думал, что ты точно знаешь.
- Не знаю, - сказал я.
Даже то, что учитель поехал на Амир, стало для меня новостью. Почему он не предупредил? Не захотел? Или не успел? А может, посчитал, что вернется гораздо раньше? Было слишком много вопросов и ни одного ответа.
- Но может его учитель знает. Константин говорил, что исследует что-то такое, о чем известно только Галимею, и частенько просил меня передать пару писем. Правда, я не знаю, что в них.
Я только улыбнулся – учитель пользовался особой шифровкой, которую не смог бы разгадать ни один непосвященный. Конечно же, я знал ее и частенько сам пользовался в нашей переписке, но сейчас это было не важно. Я все равно бы не смог прочитать то, чего нет, правда?
- Послушай, Эймер, а ведь он и тебе оставлял письмо, - вспомнил Тан. – Вот только я не помню, куда его дел. Вернешься со мной на «Рог»? Я поищу. Не думаю, что задевал его куда-то. Наверняка лежит себе на самом видном месте.
Это взволновало меня еще больше. Почему Маграба не сказал о письме сразу?
- Извини, совсем забыл с этим вчерашним боем. Совсем все из головы вылетело, - будто услышав мои мысли, сказал он.
- А может, ты просто стареешь, а, друг? – усмехнулся я. Скорее по привычке, чем потому, что мне было весело. Скорее уж меня снедало неясное чувство беспокойства о судьбе моего отца.
- Да, - вздохнул в ответ пират. – Пора искать себе теплое местечко и подыскивать женушку. Куплю дом, заведу детишек, буду приторговывать, например. Из меня выйдет отличный торговец, как думаешь?
- Просто замечательный, - согласился я. – Пойдем.


»» 30.11.13 20:29 Тушки и прочие животные

...

Маргарита Сенза Вольто: 29.11.13 22:09

Парк родового гнезда Выживших
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу.
© Жорж Санд

Это оно, неописуемое и удивительное, разливающееся в груди и даже чуточку жгучее, как янтарь белого вина, осознание того, что я наконец-то дома. Там, где сердце, где семья. Я откинула назад глубокий капюшон и, развязав шелковые ленты, осторожно сняла маску. Сделала глубокий вдох, всего на мгновение позволяя себе прикрыть глаза. Утренняя прохлада ударила в лицо порывом ветра, разметав по спине шелк длинных темных волос. Редкое ощущение свободы и легкости, не скрытое от белого света черными накидками-балахонами и масками. Для нас это вынужденная мера, для других – возможность покрасоваться, сойти за часть клана, попытка слиться с истинными хозяевами острова.
Пусть это глупо и смешно, но я немного завидовала им, людям, во многом одиноким и неприкаянным, как парящие над водной гладью острова, но другим, свободным от страхов. Они могли посреди шумной торговой улицы смешаться с себе подобными, затерявшись в диком городском муравейнике. А я – нет. Хотела бы, но не могла. Мне оставалось лишь опасливой тенью проплывать в толпе и ловить отголоски их эмоций.
Их чувства как раскрытые книги, если умеешь «читать». И я училась прилежно, годами, чтобы отец мог гордиться дочерью, раз у него нет сына. Но не каждая наука постигается легко, равно как не каждый врожденный талант удается развить. Сегодня мне придется огорчить своего родителя. Либо продажные торговцы действительно непричастны к темным делам и не знают, как желаемому нами человеку со способностями удалось сбежать и скрыться. Либо они настолько искусно дергают за ниточки исполнителей, что змеиный клубок просто так не распутать.
Эти мысли не давали покоя всю дорогу домой. Раз за разом я прокручивала в голове беседу с отцом, представляя, как меняется интонация его голоса, и недовольство собственным ребенком мелькает в глазах. Погрузившись в не радужные опасения разочаровать держателя золотой маски, я не заметила, как на моем пути возник мужчина. Только налетев на него, я вновь вернулась в реальность, стараясь жадно впитать упущенные из виду детали. Он удержал меня за руку, видимо, считая, что при столкновении я могу упасть, и произнес:

- Птица, - на волю вырвалось всего одно слово, шепот, чтобы не напугать павлина.
В детстве резвясь среди зелени, казавшейся тогда бескрайней, я частенько встречала обитателей парка: наблюдала за золотыми рыбками, жившими в кристально чистом водоеме, кормила шустрых белок орешками, гоняла птиц. Это было давно, вспоминалось редко, потому что я выросла из игр, предпочитая думать о серьезном, важном, и сейчас вызвало улыбку. Быть может, даже в глазах полыхнул детский огонек, но я поспешила взять эмоции под контроль и повернула голову, взглянув на человека.
Незнакомец. Я не встречала его раньше. Запомнила бы светлые, с серебристым отливом волосы или зеленовато-карие глаза с изумрудным оттенком. Не сияющие потусторонним огнем Выживших, а обычные, с мелкими более светлыми прожилками. Ни плаща, ни маски, никаких иных внешних признаков семейного родства. Одежда в серых тонах, серебряное украшение. Наемник? Купец? Награжденный за верную службу клану слуга? И это далеко не все варианты.
Он все еще сжимал мою ладонь, будто совсем позабыл об этом. Дурной тон, если ты не член семьи. А заметит кто из Безликих – и наглец может лишиться руки, или даже головы. Но мне, зачастую безразличной к чужакам, совсем не хотелось крови. Ее вокруг и так было слишком много.
- Можно отпустить, - в голосе ощущалась нотки холодной стали. Таким тоном отдавались приказы. Теплый захват разжался, я смогла высвободиться. – Впредь будьте внимательнее хотя бы во владениях…, - продолжила, но осеклась.
Замолкла, потому что запоздало поняла, энергетика человека, неважно вольного или раба, должна быть другой. Сложно описать то, что не имеет материальной формы, физических границ и рамок, но со временем учишься распознавать особенности. Несмотря на внешний вид, совсем не свойственный Выжившему, даже, сказала бы, отличный от привычного, мужчина был частью клана.
- Вы не…, - начала я чуть рассеянно, осознавая, что меня легко обвели вокруг пальца.
- Верно, - будто зная, к какому умозаключению я пришла, ответил он.
- Прошу простить, - все, что оставалось извиниться и склонить голову перед братом. - Кого же я имею честь видеть?

»» 01.12.13 12:23 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эймер Балабол: 07.12.13 14:59

Восстановительные работы на «Роге» шли своим чередом, матросы были заняты наверху, а их механик – старый крепкий мужик – закапался в чертежах, изредка покрикивая на всех вокруг. Мы с Маграбой Таном расположились внизу, возле сходней. Он только сходил на корабль, чтобы принести мне письмо, которое я теперь рассматривал с интересом.
Знакомо мне было все: и чуть пожелтевшая бумага, пропитанная специальным составом от влажного морского воздуха; и запах чернил, чуть горький и насыщенный; и закорючки, наверняка поспешно выводимые твердой мозолистой рукой моего отца. Будто рядом оказался кусочек дома, родного и далекого. А я ведь, оказывается, скучал…
Погладив гладкую поверхность, я поддел печать и открыл лист.

«Дорогой мой Эймер!
Надеюсь, дела твои идут хорошо, а про здоровье даже и не спрашиваю – ты еще в детстве не болел как обычные дети, не знаю, быть может тому виной морской воздух и благословение обоих богов – и О’Шьена, и Н’Габаха.
Я решил съездить к своему учителю, достопочтенному Галимею, на его нынешнюю родину – благословенный двумя солнцами Амир. Путешествие мое займет немало времени, поэтому Памину я беру с собой.
Спросишь, для чего я решил посетить старого друга и наставника? Все просто, сын мой! Я хочу познакомить вас, чтобы ты, Эймер, знал, откуда взялись истоки наших глубоких познаний. Поэтому гостить буду до тех пор, пока ты не приедешь к нам, так и знай!
Амир – страна с богатой историей, строгими законами и жителями, поклоняющимися Санве, богине-солнце. Страна, названная, как единственный город и столица, очень закрыта и самобытна, поэтому попасть туда не просто. Мы с тобой, мой дорогой, едем туда по приглашению, поэтому на заставе просто назови полное имя Галимея – Галимей Алим джазид-Малиха абу-Карима – и тебя пропустят. Дом же его найти легко: учитель – личность весьма известная в городе.
Деньги за последнее путешествие мне не пересылай, лучше купи на них золотых украшений с камнями для юной девушки – у Галимея есть дочь, ей наверняка понравятся изделия мастеров Острова Греха.
Кстати, такие же письма я оставил у нескольких наших друзей, в надежде, что хотя бы одно из них достигнет тебя поскорее.
И обязательно купи и прочти книгу о нравах Амира, это очень тебе пригодится!
Жду тебя на месте, сколько бы ни потребовалось.
Твой отец и наставник,
Константин Портас.»

Отложив письмо в сторону, я с недоумением поглядел на Тана, который ответил мне любопытным взглядом. Механики пользовались собственной кодировкой в записях, не важно, делали чертежи или просто вели переписку между собой, поэтому посторонние люди не могли прочесть ничего адресованного мне.
- Что там, у него все в порядке? – прервал молчание Маграба.
- Да, - кивнул я, - и, кажется, я получил предложение отправиться в Амир…
- Ого! – присвистнув, старый менестрель сел рядом, заняв пустую бочку. – Такое приглашение не получить просто так. Это буквально раз в жизни бывает, если бывает вообще.
Он внимательно посмотрел на меня, но ответа не добился. Такие приглашения, действительно, были безумно редки. Попасть на Амир не амирянину было чрезвычайно тяжело, а уж приглашение для меня было полным сюрпризом. Нет, конечно, не было даже мысли отказаться, ведь Константин никогда не пожелал бы мне ничего плохого. Да и познакомиться с Галимеем, о котором слышал с детства, я желал не меньше, чем попасть в неведомые земли.
- Интересно, - наконец высказался я, – Константин ждет меня в Амире.
- Готов к новым приключениям, мальчик? – голос Маграбы Тана был задумчив.
- Конечно, - улыбка снова вернулась на мое лицо, а письмо было надежно водворено в карман. – Когда это Эймер Балабол не был готов к путешествию? Мне только нужно найти корабль, идущий в страну песков, купить подарки и договориться с Артаном. Интересно, будут меня ждать или нет?
- А где он денется? - рассмеялся пират. – Такого механика как ты еще поискать.
- Мало ли, насколько задержусь, - пожал я плечами, - кто знает, зачем меня позвал отец.
- Он не написал?
- Нет.
Далеко в небе кричали чайки, вокруг сновали люди и стояли громадины кораблей, а я думал об отце и Амире.
***
- Эймер, так дела не делаются, сын ты порченых! Где я, по-твоему, должен искать механика теперь?
Капитан «Крылатого», Артан Санкий или Пернатый Артан, был пиратом в третьем поколении, и оборотнем в пятом. Тонкая вытянутая фигура и длинный нос выдавали птичью натуру, хотя он предпочитал твердь под ногами вольному небу. Волосы Артана торчали вверх, перемежаясь с мелкими перьями темного, почти черного цвета. Он подчеркивал свою необычную внешность – яркие бусины в волосах, темная, не сковывающая движений, одежда. Артан, и правда, напоминал огромную черную птицу.
- Артан, друг мой, вспомни начальный договор! – мы оба понимали, что хотим, и готовы были биться за это до конца. – Я могу уйти в любом порту, если найду себе замену.
- А ты нашел? – с подозрением спросил он.
- Ну а как же! – воодушевление в моем голосе могло даже воскресить мертвеца, - вот, знакомься, Леонидас.
Отступив в сторону, я подтолкнул к капитану нового механика. Парень был мелкий, худой, недокормленный, и вообще, выглядел не очень презентабельно, но одежда и руки, измазанные в машинном масле, выдавали одержимого своей работой ученого.
- Твою мать, Эймер, - сплюнул Артан. – Это же Леонидас Несчастливый. Ты хочешь, чтобы он мне всех угробил, да?
- Вот только маму не трогай, - закатил я глаза, - она была честнейшей женщиной, я думаю. А вот Леонидас тебе пригодиться. Он с Бармом Пласстым ходил и Фанехом Зубом, о них все знают. Как ему в такой компании вести должно, а? Парень прямо из Академии, в людях не разбирается. Дай ему шанс, в конце концов!
Капитан «Крылатого» задумчиво осмотрел парнишку, наверняка пытаясь понять, как он смог попасть к Барму или Фанеху. Больших идиотов и крахоборов не видывали ни на одном острове, ей Н’Габаху! Это ж надо, суметь потопить свои корабли почти один за другим, позарившись на скромную добычу. А потом еще и обвинить в своей неудаче механика, который виноват только в том, что молод и не умеет за себя постоять.
- Сколько он хочет, - наконец выдавил из себя Артан.
- Он с лицензией, а не просто со знаком ученика, поэтому его знания дороже, - пожал плечами я.
- Если господин позволит, я бы взял плату чуть больше, чем господин Эймер, - вмешался Леонидас. – В первый полет с вами двадцать пять, далее – тридцать пять процентов от общей выручки. Я понимаю, конечно, свою славу, поэтому просить больше не стану.
- Бери, Артан, он того стоит, - кивнул я. – Только не забудь, что я у тебя в приоритете. Когда освобожусь – обязательно вернусь на место. Если возьмешь.
- Езжай, паразит, - если капитан и был недоволен слишком сильно, то вида не подал. – И не забудь, что хотел вернуться.
Улыбнувшись, я пошел собирать вещи, и уже через час шагал по острову не обремененным никакой работой человеком. Правду сказать, такое положение тяготило– любовь к тому занятию, которое меня кормило, было в крови, а безделье сильно осуждалось Константином, моим отцом. Огорчать его не хотелось, поэтому второе, чем я занялся, был поиск корабля, который отвезет меня в Амир. На это я потратил достаточно времени и сил, переговорив с множеством людей, наконец, остановившись на большом торговом судне.
«Несущий Ву» мне понравился – просторная палуба, хорошо подобранная команда, капитан в возрасте около сорока и кругленький веселый механик, Олли Янсен. Слухи о них ходили самые хорошие, поэтому я совершенно не волновался о дороге. Кроме того, мне удалось договориться о бесплатном путешествии, на условии помощи в техническом обновлении и обслуживании корабля, вот удача. Потому предстоящие приключения меня воодушевили.
Отбытие было намечено на самое раннее утро, поэтому провести оставшееся время в праздности не удалось, хоть и не было такого желания. Мне оставались еще два важных пункта из списка отца – книга об обычаях Амира, и подарки для дочери учителя моего отца. Где достать второе я знал точно, поэтому решил сначала приобрести литературу. Выбор книги для Константина всегда был чем-то сакральным, и он очень постарался передать это отношение мне. Удалось. Хочу сказать, что в книгах я разбирался, поэтому первые два уровня рынка отмел, сразу поднявшись на третий. Именно там по моим расчетам должен был находиться магазин с нужной мне продукцией – высокими по качеству написания и оформления книгами. Вот только где было его найти?
Вокруг было много людей: ранний вечер – лучшее время на острове, чтобы купить то, что тебе по душе, это знал каждый. Я не был исключением, конечно. Точно так же прохаживался, глядя по сторонам, и стараясь разглядеть все. И магазин кухонной утвари, где продавались вещи, радующие глаз любой хозяйки. И пристанище ковров, манящее покупателей яркими бархатными узорами. И обитель ткани – тяжелых обрезов бархата и легких цветастых тюков шелка…
Люди вокруг толкались, мельтешили, говорили самым разным говором в поисках товаров, но я знал главное. Как бы ни сложилось, в темноте ночи здесь было так же безопасно, как и днем – хозяева острова и их наемники строго следили за нарушением законов. Думая об этом и обо всем сразу, я обернулся и почти заметил искомое. Почти, потому что это был не магазин, а мальчишка-раб, таскающий в заплечной подставке несколько огромных фолиантов и виртуозно подсовывающий их прохожим в раскрытом виде. Мне было нужно сделать всего несколько шагов, чтобы его нагнать.
- Господин, а купите книгу! – опередил меня парень, подсовывая под нос раскрытое творение неизвестного автора.
Там было, на что полюбоваться… Тщательно прорисованные мужские и женские тела сладострастно извивались в самых разнообразных позах, иные из которых вызывали во мне стойкую зависть к воображению автора. Это была очень заманчивая покупка, но, увы, ее следовало отложить до более… подходящих времен. Отец был прав, следовало обязательно разжиться книгой об Амире, чтобы почитать про законы страны, где я никогда не бывал.
- Книгу я бы купил, вот только немного иную, - я оттолкнул подсунутый под нос том. – Подскажи мне, где ваш магазин?
- Сворачивайте направо и идите прямо, господин, - улыбнулся он. – Не ошибетесь!
Так я и сделал, уже не глядя, как парень рекламирует свою продукцию следующему прохожему.
Магазин нашелся не без труда. Маленькая, почти незаметная вывеска и затерянная между двумя большими лотками дверь скрывали небольшое помещение, доверху заставленное полками с книгами, свертками, томами, фолиантами, рукописями и прочими сокровищами. На первый взгляд, рядом никого не было, что меня удивило – на третьем уровне было принято рекламировать товар всеми силами, а уж отсутствующий на месте продавец был вовсе подобен чуду. И как же я должен найти здесь что-то сам?
- Эй? Кто-нибудь? – мой голос прозвучал глухо, будто совершенно не разносился вокруг.
- Господин что-то хотел? – раздалось откуда-то справа.
Это был старый сухонький человечек, с длинной седой бородой и выцветшими от возраста глазами. Впрочем, очков он не носил, что означало либо использование магии, либо хорошее зрение.
- Мне нужна книга об Амире, - кивнул я. – Описание страны, обычаи, праздники – все, что может понадобиться путешественнику, желающему посетить благословенные земли. И желательно в картинках.
- Конечно, как пожелает господин, - поклонился старик. – У меня есть одна, уникальная. Ее написал уроженец солнечного мира, а проиллюстрировал известный художник. И я не буду за нее торговаться.
Если названная цена меня и удивила, то только до момента, когда я получил книгу в руки. Это действительно был экземпляр, достойный продаваться на четвертом, а то и пятом уровне. Тяжелый кожаный переплет с металлическими вставками скрывал пожелтевшие от времени страницы, исписанные красивым разборчивым почерком на всеобщем языке, а рисунки, сделанные профессиональной рукой истинного творца, радовали глаза. Конечно же, я заплатил, совершенно не став торговаться. Книга определенно стоила всех тех денег, которые я потратил.


»» 08.12.13 11:23 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эган Безымянный: 19.12.13 19:07

In this life I'm me,

Just sitting here alone

By the way I tried to say I'd be there

For you

Рынок. Первая ступень.

Сколько раз говорил себе не садиться за игру в кости, на имея денег в кармане. И выходить из игры, когда монеты в оном появлялись. Но клятый азарт не истребим. Проиграться на острове Греха худшая из участей. Пытаться сбежать с него имея долги — смертельная ошибка.

Крепкие лапы оков сжимают за щиколотки. До крови сдирая кожу, если дернуться и сменить положение тела хоть немного. В тени от постройки, в которой сейчас отдыхает торгаш, собрались женщины. На пекле, чуть пониже помоста - мужчины. Спрятаться от жары нет никакой возможности. Уже не грешу на нее, а радуюсь тому, что она бьет по голове огненными кулаками, от чего легче уйти в не забытье и вздремнуть хоть не много. К вони уже привык. И за пару дней в этом месте без еды начал поглядывать на жратву, которой кормят рабов. Пока обхожусь водой, из общего корыта, из нее пьют люди и лошади. И я точно знаю, что с последний тварью мне делится проще.

От полудрема отвлекают только мухи, садящиеся на лицо, напоминая о роли, которую я несу. И все бы ничего, все идет по плану. Через пару денечков в порт прибудет друже и, надеюсь, простив мне все грехи, выкупит меня за те копейки, что просят за мое бренное тело. Главное выжить за эти пару дней, и не попасть в руки сладострастного господина. Дай Н'Габах попутного ветра парусам Перитона. Да скроет О'Шьен дочерей своих под покровом воды. Попадутся на глаза Проныре — затрахает же хвостатых.

К слову про затрахать...

Кожа под пластиной оковы начинает болеть так, что игнорировать ее уже нет сил. Открываю глаз, второй из-за отека и не открывается, спасибо громиле, охраннику беглых, чтоб у него яйца скрутило. Смотрю в наглые зенки крысе, что уселась рядом. Та плохо реагирует на мое рычание — попытка спугнуть. И продолжает принюхиваться.

- Моя кровь порченная, в ней ты не найдешь ничего путного для себя. - Говорю новому другу, облизывая высохшие губы.

Резкий щелчок плети разрывает воздух и крыса с визгом убегает в щель под помост. Крепкие лапы охранника обхватываю за подбородок и поднимают мое   лицо группе прохожих, что заинтересовались товаром. Не могу сказать что я рад. На этой ступени острова не выбирают слуг. Тут даже рабочих не выбирают. Тут выбирают... кого не жалко убить. Возможные покупатели морщатся, слава Н'Габаху, может быть я боле не буду молить Бездну оторвать яйца тому, кто разукрасил мое лицо. Руки охранка отпускают из захвата. Но я чутко замечаю в толпе того кто узнал меня.

Косма, брат гиены. Слуга и помощник торгаша, что на второй ступени. И все бы ничего. Хозяином он славится щедрым,рабы у него здоровы, не голодают. Да только в свое время запустил в курятник не того кого надо. Пару недель назад попортил я у него девиц, нетроганных не рукой ни... солнцем. Товар, естественно, в цене упал. За что пророчили оторвать все чем я этот товар попортил. Ели ноги унес, почти неделю прятался. Но от игры в кости убежать не смог. И шанс что я лишусь гениталий в пару ближайших часов возрастает с геометрической прогрессией. Смотрю на масленую улыбку Космы и быстро начинаю соображать поджаренными мозгами.

Сколько времени ему потребует, чтобы добраться до своего господина и рассказать обо мне. Час... два...? Если учитывать, что коротышка уже крылся из виду.

Никогда не думал, что доживу до чего-то подобного в своей жизни.

Вода ошпаривает мое лицо, когда я окунаю голову в корыто отпугнув скакуна желающего напиться. Тот ржет возмущенно, а охранник удивленно смотрит на меня. Когда я напившись теплой, тухлой воды и морщась от боли встаю на ноги возле корыта.

Шаги по помосту мелкие — мешают цепи оков.

-Купите раба! - обращаюсь к господину, что проходит мимо шарахаясь от помоста и наглого раба. Смотрю на ошарашенное лицо охранника. И снова начинаю рекламировать себя как никогда , слава богам, о своих достоинствах я мог говорить часами: - Хорош собой как сам Н'Габах. Умен. Обучен счету и фехтованию. Может приходится для множества дел. Знает особенности служения господам на Царе Остров ....и бла-бла-бла продолжая тему "кому такое золото достанется". Всего-то за два драхма.

И действительно все равно. Страшней кастрации ничего быть не может...

»» 19.12.13 19:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эззелин Сенза Вольто: 24.12.13 15:03

Что может быть убедительнее секундной стрелки?
Но малейшая радость или боль учит нас, что время податливо.
Оно замедляется под воздействием одних чувств, разгоняется под напором других, а подчас вроде бы куда-то пропадает…

Я напугал ее или смутил? А может быть разозлил? Все это уже давно вошло в мои привычки. Сначала Энресто, потом Виторио, оба моих учителя поощряли все что я делал и все что я любил, а я любил лишь одно. Упорно скрывали от матери и прочих членов семьи, когда я выходил из берегов дозволенного. Они как молитву твердили лишь одно утверждение «Что не вредит семье, то ей помогает, а рабы то мелочь на первой ступени таких достаточно, главное развивается дар.» И дар развивался, он рос вместе со мной, ломая привычки, выстраивая характер и раскрываясь все больше и больше, дар запрещал мне останавливаться даже на минуту, ведь чем чаше его используешь, тем лучше выходит иллюзия. Дар научил меня терпению, но он же исключил из жизни терпимость. Дар показал мне что в любой правде скрыта большая ложь, а любая мастерская веками оттачиваемая ложь всего лишь скрывает за собой кривую никем не оспариваемую правду. Дар показал мне как быть не узнанным без маски, но сразу же намекнул как это хорошо скрываться за масками, оставив немым свидетелем многих ужасов мира. Дар показал мне что боль – это всего лишь состояние к которому можно привыкнуть, а иногда и наслаждаться ею. Но боль, преследовавшая меня сегодня была особенной, она словно вязкий туман окутала меня и вцепившись острыми когтями в виски, перебирала пальцами в моей голове. Она искала там что-то, искала истину, или ложь, а может ответ на один простой вопрос «какого черта ты не спал всю ночь а теперь считаешь что способен пользоваться своим даром?!» . Старая подруга тормозила мои движения, заставляла мыслить и действовать слишком человечно, так было бы и нужно на рынке, но не в нашем саду, где молодая девушка явно теряла терпение от подобных вольностей. Выполнив просьбу, смешанную с угрозой лишь улыбаюсь краем губ. Догадалась-таки, что чего стоит.
- Верно, - мне приходится щурить глаза чтобы разглядеть внешность сестры, молода, темные волосы, светящиеся холодным огнем глаза, она напоминает мне кого-то из членов совета, кого-то за кем мне запретили следить очень давно. Я был знаком с ним это факт, возможно я был знаком и с ней, возможно даже отец предлагал ее как пару, но головная боль, вызванная иллюзией лишь усугубила мое и без того не идеальное зрение, не позволяя разглядеть большего. Сестра задает очевидный вопрос, чуть склонившись в ответном поклоне, совершаю обычный жест рукой будто прогоняя иллюзию.
- Эззелин сын Эйриона и Элинор – снятая иллюзия забирает и все неприятные ощущения, позволяя наконец-то разгадать загадку таинственной сестры, наверняка и ей достаточно только лишь имени чтобы картина сложилась в единое. Однажды надев очередную иллюзию я увязался в компанию с Лукрецией и узнал о себе много нового, из уст, молоденьких выживших, которых не смущал даже тот факт что их подружка постоянно краснеет и косится на спутницу.
– Вы Маргарита? Дочь Леонардо я прав? -снимать капюшон плаща, не было нужды, пугать сестру ранами на лице было бы излишним, опершись на трость, пальцы смыкаются на камне. Это знакомство могло стать интересным в силу многих факторов, ее родитель, ее сила, о которой мне доводилось лишь слышать, ее уверенность в себе и такая подозрительная хрупкость, пожалуй это заставит подождать вопрос о амулете. Ведь это всего лишь метал который не вернет нам Сандро.
- Пройдемся ? – рука в приглашающем жесте замирает ладонью вверх, позволяя золоту наручи играть на солнце.

»» 24.12.13 16:35 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Эймер Балабол: 25.12.13 01:12

Найти ювелирный магазин было просто. Стоило лишь подняться на пятый уровень и спросить Телери Анвила, талантливейшего из ювелиров, бывшего механика. Знакомы мы были давным-давно, понравившись друг другу еще при первой встрече. Когда-то он сам нашел Константина, чтобы попросить об обучении некоторым тонкостям нашего искусства, а потом и вовсе решил заняться металлами. Хотя, может быть, у него и была такая цель изначально, не знаю. Однако сегодня Телери был известен как один из лучших мастеров своего дела.
Обосновался он в высоком здании, первый этаж которого занимал магазин – дела моего друга наверняка шли хорошо. Продавцов было несколько, хотя я не понял, наемные они или рабы. Внутри оказалось светло и просторно, среди закрытых витрин прохаживались потенциальные покупатели, а в середине зала сидела хорошенькая, совершенно голая рабыня, увешанная драгоценностями, будто священное дерево – лентами.
- Мне нужно увидеть хозяина, - обратился я к одному из рабочих.
- Извините, но господин не выходит к клиентам.
- Передайте, что его хочет видеть Эймер Балабол, - улыбнулся я. – Посмотрим, что он ответит.
Парень пожал плечами и направился наверх по маленькой, почти незаметной лестнице, в углу. Пока он отсутствовал, я смог оглядеться подробнее и удивиться красоте украшений. Телери и, правда, достиг очень многого. Его работы выглядели как живые: золотая птичка с алмазной россыпью на перьях; роза темно-бордового цвета, выточенная из цельного рубина; русалка, из никогда не виданного мной белого металла; бабочка, с ажурной вязью на крыльях, утопленных в бело-голубой глазури; диковинный цветок, переливающийся всеми цветами радуги и, в то же время, выглядящий предельно настоящим... Анвилу удалось создать почти идеальную смесь природы и магии. Почти – ибо, не смотря ни на что, они не были живыми…
- Господин? – касание было легким. – Хозяин сказал, что с удовольствием встретиться со старым другом. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Конечно же, я не ожидал ничего иного.
Жилая часть дома разительно отличалась от магазина. Под ногами лежали ковры, на стенах висели картины, повсюду стояла мебель из светлого дерева. В одном из дверных проемов я мельком заметил любопытные детские глаза, а в дальней комнате слышался счастливый женский смех. А когда, наконец, мы поднялись на самый верх, под крышу и смогли увидеть его лабораторию, я понял, что Телери совсем не дурно устроился. Мне тоже мечталось о такой комнате, просторной и светлой. Полной материалов и всевозможных приспособлений. Столы в которой заставлены алхимическими колбами с разными реактивами… Это было место, достойное любого механика.
- Эймер! – пока я разглядывал все это богатство, ко мне подошел и сам хозяин.
- Телери!
Мы обнялись, долго и с воодушевлением хлопая друг друга по спинам, и изо всех сил улыбаясь. Неожиданно приятно оказалось видеть его, будто эта встреча возвращала что-то из детства, светлое и доброе, с привкусом новизны и ежедневных открытий.
- Как хорошо, что ты здесь! Как ты? Как Константин?
Теперь Телери Анвил уже не казался мне таким огромным, как в детстве, хотя и был выше на целую голову. Эбеновая кожа уроженца Амира отливала шоколадом, длинные черные волосы были собраны в тугие нерасплетаемые косы, а зубы отсвечивали контрастно-белым. Он казался таким же улыбчивым и настолько же добродушным.
- Я тоже очень рад тебя видеть! – проорал я ему на ухо исключительно от избытка чувств, - Сколько лет!
- Да уж, спасибо Санве, - Телери еще раз похлопал меня по плечу, - дела идут просто отлично.
- Вижу, - кивнул я, - у тебя отличный магазин. А я хожу под парусами с вольным людом. Отец поехал в благословенный Амир по приглашению, меня туда тоже зовет.
- Ого, - Анвил даже присвистнул. – Не каждому удается получить такой подарок от детей двух солнц.
- Нет, все не совсем так, это приглашение от учителя нашего учителя, - я пустился в пояснения, - он, кажется, там довольно известен и уважаем. Галимей…
- Галимей? Если тот самый, то это просто невероятно!
Мы беседовали несколько часов, громко перебивая друг друга, вспоминая давние годы, делясь обретенными секретами мастерства и подробностями нынешней жизни. Телери, как оказалось, был женат и даже уже стал отцом. Он не спешил наставничать, надеясь обучать собственного сына, только оттачивал знания о металлах и механизмах. Я, конечно же, рассказал ему, зачем явился.
- Отец хочет, чтобы я привез украшения в подарок дочери его учителя. Ей семнадцать, - пояснял я, совершенно не представляя, что дарить девушке. – И у меня почти весь последний гонорар, так что надеюсь на твою помощь.
- Приличная сумма. Хотя, думаю, дочь самого Галимея стоит много больше, - покачал головой мой друг.
- Так я же не покупать ее еду, - рассмеялся я в ответ. – Мне нужны достойные подарки.
- У меня есть то, что ты ищешь, - Телери кивнул.
Удалившись на несколько минут, он оставил меня наедине со своими исследованиями, по которым я, конечно же, не преминул полазить. Результаты впечатляли – Анвил отлично поработал, научившись обрабатывать эллиниум так тонко, что его мастерство могло сравниться даже с мастерством Стенных. А уж увиденная мной миниатюра корабля, застывшая над поверхностью стола, просто поражала.
- Что, нравится? – довольно спросил хозяин.
- Очень. Но больший вес наверняка не берет, - с сожалением заметил я.
- Да, не берет, - кивнул он, – но я работаю над этим. Теперь давай, смотри.
В руках Телери был небольшой сундук, окованный желтым блестящим металлом. Подойдя к столу, мой друг смахнул бумаги в сторону и поставил ящик на самую середину, аккуратно, будто внутри было нечто хрупкое.
- Я очень горжусь им, - с благоговением произнес Анвил, снимая с шеи цепочку, на которой висел ключ. – Работа заняла у меня очень много времени, поэтому цена просто неподъемная для этого торгового уровня. Но тебе, Эймер, я отдам его дешевле.
Пока он открывал замок и приподнимал крышку, я непроизвольно задержал дыхание. Не знаю, что мне хотелось увидеть. Это стало не важно, как только содержимое появилось друг за другом на свет из недр сундука. На нескольких белых гладких подушках возлежал набор из десяти предметов: браслеты на ноги и на руки, тонкая цепь-поясок, ожерелье на шею, серьги, кольцо и многосоставное украшение для волос. Все из эллиниума, украшенные редчайшими светло-зелеными изумрудами, и совершенно без креплений. Взяв филигранное витье цепи кончиками пальцев, Телери поднял его на уровень глаз. Камни, ограненные в форме длинных узких кристаллов, висели в воздухе, на небольшом расстоянии от цепи. Их зеленые, как молодая листва, грани вращались по своей оси.
- Впечатляет, - кивнул я.
- Попробуй, потяни за один, - предложил мой друг.
Камень был гладким и отчего-то теплым на ощупь. Он плотно и будто даже намертво входил в металлический паз. Аккуратно потянув на себя, я удивился – все ожерелье подалось за подвеской, будто скрепленное невидимой, но очень крепкой нитью, и легонько зазвенело. Обычно украшения из эллиниума не держали отдельных деталей. Конечно, все механики знали о чудесном эффекте этого металла, но повторить его в столь мелких вещах было слишком сложно. Даже, я бы сказал, невозможно. Но сначала кораблик, а теперь набор…
- Я особенно горжусь гребнем, - тихо заметил Телери. – Он станет достойным подарком.
Аккуратно подняв вещицу с подушки, я внимательно осмотрел конструкцию. Основа была сделана двумя полукружьями большего и меньшего размера, расположенными одно над другим, в виде двух солнц. В некотором отдалении от них парили кристаллы-лучики, медленно вращаясь в воздухе и сверкая гранями.
- И как долго держится эффект?
- Не знаю. Но пока не спадал.
- То, что ты сделал, это невозможно.
- Тогда ты должен понимать, почему я прошу столько, - кивнул он.
Я понимал.
Набор был сделан по принципу двигателей в летающих кораблях. Эллиниум вырабатывал особое поле, действующее на все вокруг. Именно оно при определенных условиях поднимало массив корабля в воздух и сохраняло его вверху. Хотя обычно заряд в металле требовал периодической перезарядки, в этом наборе он каким-то образом сдерживал накопленное. Это было удивительно и совершенно невероятно.
- Покупаю. И прошу поделиться технологией.
- Только как брату, Эймер.
***
На «Несущий» я возвращался уже затемно. Людей на улице было совсем мало, и чем ниже я спускался по кольцам рынка, тем меньше становилось народа вокруг. Оживились улицы только возле порта – открывалось все больше ночных заведений. Проститутки из публичных домов попроще даже выходили на улицу, заманивая клиентов внутрь - не чета, конечно, тем девушкам, у которых я был вчера. Однако почему-то воспоминание о вечере предыдущего дня было отталкивающим, и я отбросил его проч.
Сундук оттягивал мне руку, но тяжесть была приятна. Отец наверняка останется доволен выбором, как и та, еще незнакомая мне, девушка. Интересно, какой она была? Судя по знакомым мне амирянам, она могла быть красавицей с кожей, цвета талого шоколада. Но еще она была дочерью Галимея… Задумавшись, я постарался припомнить, был ли учитель моего отца чистокровным амирянином, но то ли память отказывалась мне служить, то ли я не задавал этот вопрос. Получалось так, что заработать ответ я мог только на месте.
В своей жизни я видел не так много благородных дам – большинство знакомых мне женщин были рабынями или освобожденными, а происхождение их было весьма и весьма сомнительно. Настоящую свою мать я не знал, отца тоже, да и вообще, представления об обращении к приличным женщинам имел смутные. Первое время, помню, ужасно тушевался в присутствии Памины, которая хоть являлась бывшей рабыней, но была так же и женой моего приемного отца. А уж амиряне с их законами… Рука невольно потянулась к купленной утром книге. Ее стоило читать крайне внимательно.
Размышляя о грядущем и периодически отмахиваясь от назойливых зазывал, я шел вперед. Постепенно меня охватило то самое предвкушение, которое просыпалось каждый раз, когда предстояло испытать нечто неизведанное. Я действительно жаждал оказаться на Амире, прочитать эту книгу, повстречать новых людей. И ощущения были точно такие же, как в детстве, от радостного предвкушения, до томительно ожидания единовременно, приправленные ноткой жажды знаний. Ну что ж… терпение никогда не было моей добродетелью.
Порт снова встретил меня разноголосьем, хоть и гораздо более тихим, нежели утром. Как ни крути, все же вольный народ в честных делах предпочитал свет дня сумраку ночи, поэтому на кораблях лишь выставили охрану. Да и то больше для своих – чтобы не улизнул под покровом темноты какой-нибудь матрос в один из окружных борделей, да и не пришлось его искать. Впрочем, это правило действовало только на острове Греха, заполненном наемными охранниками. Хозяева в масках зорко следили за происходящим. Будь мы стоянкой в любом другом месте, я ходил бы по округе в совершенно другой экипировке и отнюдь не так свободно…
У сходней «Несущего Ву» дежурили трое матросов. Было заметно, что нести службу им в тягость. Двое играли в карты – просто от скуки, сочными словечками выражая как восторг от неожиданно хорошей карты, так и недовольство от плохой. А третий, видимо последний проигравший, зорко следил за происходящим. Подойдя, я достал из кармана соглашение с капитаном, отмеченное его печатью, отдав на тщательную проверку дежурному. Задумчиво поковырявшись в носу, тот вернул мне бумагу и кивком разрешил пройти наверх.
Палубу освещали только люмнисы – круглые светильники, спаянные магией сферы, с люминесцентным веществом внутри. Чем темнее становилось вокруг, тем ярче сияла такая сфера, проглатывая тьму вокруг. Они нравились мне как кажущейся простотой исполнения, так и формой – гладкой, приятной на ощупь и точно ложащейся в ладонь. Люмнисы имелись везде, как в домах зажиточных горожан, так и кораблях, хотя и были слишком дороги, чтобы их могли купить простые люди.
Пройдя в машинный отдел, дорогу в который разведал еще днем, я обнаружил Олли Янсена за чертежами. Он работал так увлеченно, что мешать было бы кощунством. Забросив сундук с драгоценным содержимым в угол к своим вещам – надо сказать, хотя я и был уверен, что механик никогда не станет красть у механика, но замок меня очень порадовал – я влез в подвешенный специально для меня гамак и сразу уснул.


»» 06.01.14 18:15 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...

Майя О`Рэн: 01.01.14 18:51

"Знаешь, отчего хороша пустыня? - Где-то в ней скрываются родники".

- Товар не хорош, - коротко бросает парень за моей спиной. Возмущенный торговец вскидывает голову, готовый разразиться бранью или же, наоборот, расхвалить замеченные мной бусы. Оборачиваюсь, чтобы удостовериться, что не старец сохранил такую силу в голосе. Смотрю в темные глаза, жизнь бьет из парня, как из неведомого родника. Он сверкает улыбкой на смуглом лице.
- Танцуешь, азхар?
Беззастенчиво обхватывает мою руку вверх к локтю крепкой ладонью, накрыв пальцами не зажившие отметины, следы давней хватки мага. Мое желание рвануться, должно быть, отражается на лице - в его взгляде проскальзывает выражение более мягкое - он уговаривает, просит.
Поддайся, поддайся желанию, которое будит жизнь в других, раздели, дай отпить другому...
Улыбаюсь беспечно, сбросив морок нахлынувшего желания - не впервой бороться с ним. Прочь все мысли, в ответном жесте перехватываю руку парня.
- Вахадж, - произносит он, увлекая в круг танцующих.
- Майя, - подавляя собственную реакцию на звучание его голоса, бесконтрольно рвущуюся в ответ на любую ласку, страстность - проявление жизни.
В нем нет угрозы, и второй сущности нет. Однако же силы слишком много, слишком для человека. С годами перевертышей я выучилась отличать безошибочно, хотя Джес и не мог понять, как. В них что-то смешивалось, как вечное эхо, тень, отголосок иных желаний и чувств. И то второе рвалось из них порой вразрез с человеческим - так сильно, что нельзя было понять, что есть основа. Этот парень оборотнем не был.
Я знаю, откуда он и как объявился здесь: прибыли корабли с Амира, торговцы далекого Юга всегда диковинка для местных. Строгие, чтящие законы Санвы - в светлой ткани бурнусов; их чуть более легкомысленные собратья, не принимающие воздержание во всем, в ярких абах*, покрывающих рубахи, галабеи. Они слились с толпой, рассыпавшись по пристани острова - цветами из оазиса далекой пустыни.
- Что значит слово, которым назвал?
- Цветок, цветение, - объясняет он, приучая к движениям танца под ритм ударов дарбука*. - Сама жизнь. Как и ты.

Только встреча, один танец, одно касание Солнца, он отпускает, не требуя ничего. Принуждать свободных на Грехе - идти против всех законов.
Пытаюсь отыскать Джеса, еще взбудораженная случайной встречей. "Цветение...жизнь". Мое умение - только приносить смерть. Потираю метку мага под рукавом платья.


Кто-то из спешащих людей задевает плечом, девушка оборачивается.
- Майя, и ты тут! - Лада, соседская девчушка-лис, подхватывает под руку. - Ты у нее уже была?! Ты слышала, что она говорит?
Моргаю, стараясь разобраться в словах подруги и успокоить ее.
- У кого? - удерживаю Ладу за плечо, чтобы она сразу не тащила меня, не сказав даже куда.
- Гадалка! Видящая! Ты должна сходить! - девушка и правда тянет к шатру чуть в стороне от других.
Смеюсь, не поддаваясь.
- Лада, ради Маа, сколько лет, к нам заезжают видящие? И Каждая видит лучше других, да еще и в темноте!
- Эта совсем другая! - возражает Лада.
Закатив глаза, даю себя увести, проще идти у подруги на поводу.
Вряд ли мне угрожает хоть что-то, истинные пустынные шаманки ни за что не пришли бы так в города, нет им места среди толпы на Грехе.

Темная ткань небольшого шатра, серые птички перелетают с крепящих шестов на землю, выхватывая острыми клювами крохотных жуков на земле.
За ночь на Грехе ставшая "легендарной" ведунья сидит у костра, подвесив жестяную банку*, от той идет ароматный дым незнакомых трав. Джес рассказывал, что пустынные так заваривают чай.

Лада подталкивает, сама отступает назад.
У ведуньи темная кожа, как и у многих выходцев из пустынь, из-под платка, перетянутого ремешками на манер мужского головного убора, вьются кудри цвета темной бронзы. Она не так уж стара, но сказать, сколько лет пески поют ей песнь, вряд ли возможно. Перед ведьмой сидит девушка, остальные держатся поодаль, ожидая своей очереди. Подле ведуньи скопилось немало монеток, есть среди них и злаченые драхмы - что ж искусным шарлатанам всегда жилось на свете хорошо.
Изредка на плечо ведьме взлетает птичка, та чуть склоняет голову, будто прислушивается. Улыбаюсь - красивый трюк.
Подхожу ближе в свою очередь, наклонившись, кладу драхму подле нее, даже если все ложь, бросать монетку не хочется.

Выпрямляюсь, взглянув ей в лицо, и впервые так ясно сознаю, что хочется отступить. Будто звук барабанов стал громче в ушах, и в него вплелось шипение пустынных змей. Скользким и холодным хвостом полоснуло по ногам, отшатываюсь, тихо охнув.
- Не бойся, это только Апа, - произносит шаманка, протягивая руку.
Кладу свою руку в ее, подавив сопротивление в себе. Это не может быть...
Я была права, ничего и не происходит, ведунья только прикрывает глаза и накрывает мою руку второй ладонью.
- Дом средь лесов...верность, любовь...ошибка. Несчастный безумец, - ведьма встречается взглядом с моим, распахнув глаза. Вновь уходит, смежив веки.
Птицы срываются с мест одновременно, вскрикивая и забившись. Когда она открывает глаза, темный зрачок в них скрыт пеленой белесой как молоко. Пыль вокруг поднимается как песок, отгораживая нас стеной. Видят ли это все, или то только кажется мне. Пытаюсь вырвать руку, но пальцы ведьмы только крепче смыкаются на ладони.
- Темный огонь, мертвый огонь..., - срывается с губ ее, когда выгнувшись, она падает с невысокого стульчика на колени.
Я же не могу понять, что это за игра, пока не приходит боль. Сжигающая боль от солнца, разгоревшегося внутри.
И слова древней песни. Отовсюду. Под грохот дарбуков, на распев, распаляя во мне тот жар.
- Сан-н-нва, Санва, око неба, Санва, Сан-н-нва, песнь песков...
Слова сплетаются с маревом внутри, будто она ...убивает меня?
Я не знаю, как звать эту тьму, тот темный голодный огонь, который рвался и калечил всех на моем пути, когда я сбежала. Огонь, задавленный, загнанный глубоко в себя вместе с шепотом голосов во снах. Сейчас он рванулся к ведьме - сжечь, уничтожить, поглотить - пожрать это горящее солнце, которое нас убивает.
Ведьма выгибается в судороге с хрипом, но не отпускает!
Я. Не хочу. Убивать.
Не хочу смерти.
Нет.

Отшатываюсь, разорвав связь.
Песнь стихает в мгновение. Вместе с треском барабанов и шипением змей. Ведьма падает, уперевшись в землю рукой. Живая. Я оглядываюсь по сторонам. И читаю непонимание на лицах. Они ничего не видели. Не было ничего.

- Ну так и что она тебе нагадала?!
- Мальчика и девочку, - я не дрожу, я застыла внутри - еще не отпускает. - Да оба с хвостами, - выдаю Ладе старую присказку оборотней в трактире.

_______________
Вахадж - в знач. горящий, яркий, ослепительный.
*аба - халат, поверх рубашки галабеи.
*дарбук - разновидность барабанов.


»» 09.01.14 19:36 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

...