В шкафу скелет и крылья (классический детектив)

Оксана,спасибо за главу!

 » 14 отрывок

Стас оставил размышления о подстроенном наезде и принялся детально представлять отравительские комбинации.
Тут важно – не попасться. И варианты Стас и Коля перекусили-поболтали тет-а-тет тут не годятся. Необходимо подловить момент, когда вокруг Николая будет максимально много иных подозреваемых… а лучше даже одна Юля. Если в отравлении заподозрят брошенную женщину, других версий и рассматривать не будут. Нужно подгадать момент, когда супруги встретятся для разговора наедине… просчитать дозировку, чтобы отравляющее вещество начало действовать в момент абсолютного уединения, вариант «убийство и самоубийство» наиболее предпочтителен… Так вообще все концы в воду: за закрытой дверью только трупы…
Но как это сделать?
Несколько дней до возвращения друга из «предсвадебного» вояжа Стас посвятил планированию преступления. Крутил и так и эдак. Проектировал и намечал.
Постепенно так привык к мысли о смерти Котова, что уже начал делить его наследство.
Татьяна. Если Юльку обвинят в убийстве, Тата получит – все, все, все. Еще в студенческие годы Стас сох по Тане, это каждый знает: Татьяна, выбирая между воздыхателем Леонидовым и ухажером Котовым, выбрала последнего. Прошедшим летом между приехавшим на дачу старших Котовых Стасом и Татьяной случился неожиданный утешительный секс. Татьяна многовато запивала шашлык сухим вином. Когда полковник с отоларингологом улеглись спать, приложилась щекой к мужскому дружескому плечу, начала жаловаться на одиночество, Стас – пожалел.
Наутро чуть умом не тронулся – чего мне не хватало, зачем повелся на жену босса?! (Пусть бывшую, но мать детей!) С Татьяной легким флиртом не обойдешься, ей замуж хочется…
С перепугу очень ловко отбрехался. Обошлось еще одним, уже рассудочным разом в городе. Леонидов - убей сейчас, не вспомнит! – наплел чего-то о каких-то обязательствах, о старой дружбе, о том, что уже не молод, но всегда любил Тату. Прошлую обиду, кстати, не забыл туда же приплести…
Короче – пронесло. Танька осталась без претензий, даже следить за собой начала, как будто очнувшись от долгой бессексуальной летаргии; стала приглашать в гости и вроде бы как – ждать.
Леонидов женщину не огорчал. В гости ходил. Цветы дарил. Когда задумал грохнуть ее бывшего мужа, очень этому благоразумию обрадовался.
А почему б и нет? Пора, пора… Голова лысеет, потенция не вечна, дети у Татьяны – взрослые, денег, его трудами, будет навалом…
Эдик, правда, пасынок потенциальный, дерьмецо приличное. Но меркантильное. Договориться можно.
Валентин зато идеальный сын для любого папы. Студент, всеобщий баловень, нарасхват идет. С таким пасынком не только кашу сваришь, но и с аппетитом скушаешь.
К приезду Коли с островов Леонидов считал себя уже почти женатым на одной из его вдов.
Некоторая проблема, правда, оставалась в том, чтобы убедить себя, будто полноватая тетка сорока трех лет, мать двоих детей и немножко клуша – предел фантазий и мечта поэта…
Может быть, попробовать в постели представлять на месте Таты Эмму? Та хоть и расчетливая корыстная стервоза, но в сексе чистый Иван Петрович Кулибин – гений-самоучка. Такие кульбиты изобретает, такие кренделя печет, как вспомнишь – зубы сводит!
Дороговато, правда, обходится… Но денег – стоит. Сидит на пульсе компании, подглядывает и доносит в лучшем виде. Без ее напряженного пригляда за работодателями, давно б попался. Столько раз вовремя «атас» кидала, Леонидов документы подчищал.
Жаль, жаль, что Таня Котова не Эмма, даже в прошлом.
Милая Таточка в ситцевом платьице или спортивном костюме с растянутыми коленями – на щеке полоска сажи от костра, большая ложка ловко перемешивает в казане над угольями пшенную кашу с тушенкой… Запа-а-ах!!... Голова кружилась.
Звенят комары, Боря гитару настраивает… Байдарки вытянуты на берег, Коля рубит еловые лапы для подстилки. Ядвига весело гремит железными плошками-чашками, вытаскивает из рюкзаков консервы «Килька в томате». Многозначительно достает фляжку с медицинским спиртом: «По чуть-чуть, ребята, завтра на весла. Не утопите нас, паршивцы! Вчера рюкзак уплыл!»
Ах, как было весело…
Куда все делось?..
Не только деньги, но и воспоминания помогают делать немолодых женщин красавицами... Стас Леонидов никогда не страдал отсутствием воображения и плохой памятью. Да и повезло - удочка была закинута еще прошлым летом, и подозрений его «вспыхнувшая» страсть не вызовет.
Надо только до приезда Коли как следует в этом плане расстараться. Пройтись по эрогенным точкам памяти.

Котов приехал с островов смущенно-влюбленный, совсем не загорелый, зато с заметными кругами вокруг глаз. Позвонил приятелю по внутреннему телефону, пригласил к себе в кабинет.
Леонидов загадал: если удастся заглянуть в ежедневник Эммы и увидеть в ее расписании сегодняшний вечер занятым – Коля умрет сегодня. Если нет, то стоит затянуть. Документацию для аудита Стас «позабыл» подготовить, типа закрутился: шеф в отъезде, дел невпроворот.
Несколько дней ничего существенно не изменят.
Леонидов прошел до начальственного предбанника и сразу же увидел лежащий раскрытым на секретарском столе ежедневник Эммы. Секретарша раскладывала по папкам бумаги, стояла у канцелярского шкафа спиной к вошедшему. Стас глянул на страницы: на вечер Канипалова назначила поход в парикмахерский салон, и в этом Станислав увидел ЗНАК.
Подмигнув любовнице, вошел к приятелю в кабинет и после дежурных слов об отдыхе и обстановке в компании спросил:
- Когда ты собираешься поговорить с Юлией? Она, прости, Коля, совсем извелась. Поставил женщину перед фактом, уехал на пляже валяться… Это не слишком правильно, ты не находишь?
Смущенно-влюбленный Котов потер пятерней скулу, с неловкостью, исподлобья взглянул на друга.
- Да я как бы и сам собирался… Надо заехать, вещи кое-какие взять…
- Вещи взять! – возмущенно фыркнул Леонидов. – А поговорить? Я думаю, так даже извиниться.
- Да извинялся я уже, Стасик!
- А ты еще раз попроси прощения, язык не сотрется! – в лучших традициях обеспокоенного друга, напутствовал Леонидов. – Позвони сейчас, скажи, что вы должны поговорить… Я, кстати, советую тебе купить хорошего вина, цветов, проститься по-человечески. Давай звони! Сколько можно трусить, избегать друг друга?
Николай взял со стола сотовый телефон, некоторое время мял его в ладони и, решившись, позвонил жене. Сказал, что следует поговорить, он приедет домой к семи.
- Вина купи, цветов, - подсказывал дружище Леонидов.
Котов помолчал немного и покачал головой.
- Нет. Сегодня Юля вряд ли будет настроена на романтическое прощание. Не то расположение, я чувствую. Да ты и сам знаешь, Юлька из тех, что хлеб с врагом не переломят…
- Какие вы враги?! Не говори ерунды.
- Нет, нет. Никаких прощаний под звон бокалов не будет. Я Юлю знаю. Приду соберу вещи – делать это в ее отсутствие как-то пошло, трусливо… Мы поговорим.
«Может быть, добавить яд в графин с водой? – суматошно размышлял Леонидов. – Горло промывать они же будут! Разговор предстоит не простой, язык к глотке присохнет…»
А если они откроют бутылки с минеральной водой из холодильника?..
Может быть, обмазать ядом ободки стаканов?
Но как понять, какой посудой будут пользоваться?!
В какой-то момент Леонидов испугался, что его размышления, досада на то, что план уходит из-под контроля, отразится на лице, ненавистью дополнится…
Но Николай отвлекся на рутинные дела, опустив голову к столу, зашелестел бумагами, вопросы начал задавать…
Отвечая практически на автомате, Стас думал: «Придется задействовать план номер два. Не хочется, но, видимо, придется». Пока патрон валялся с любовницей на гостиничной постели, время изобрести вариант для подстраховки было. Не сказать, чтобы этот прожект ему сильно подходил, Стас вообще хотел обойтись без кровавых эксцессов, без грязи, но выбора ему не оставляли, поскольку Юлия и Коля категорически не хотели уходить в мир иной, прилично пригубив отравленного вина.
Когда с делами было закончено, Леонидов, изобразив смущение, задержался у стола работодателя.
- Хочу дать тебе совет, Николаша. – Котов внимательно поглядел на доброго друга. – Не устраивай перед Юлией спектакль со сбором на вынос чемоданов. Пожалей ее. Приедь пораньше, собери вещи… Поговорить можно и не бегая между шкафами.
- Ты думаешь? – нахмурился патрон. – Приехать пораньше?
- Да. Мне бы, например, не понравилось наблюдать, как любимая женщина запихивает в сумку зубную щетку, забирает с тумбочки фоторамки… Пожалей жену, Котов.
Николай задумчиво кивнул.
Леонидов вышел из кабинета, задержался у стола Эммы и, тихонько проведя пальцем за ушком женщины, шепнул:
- Соскучился. Ты сегодня вечером дома?
- Не сразу, у меня дела, - почти не разжимая губ, ответила любовница.
- Я приеду? – в той же чревовещательной манере поинтересовался Стас. Канипалова нерешительно повела плечом, и Леонидов на мгновение испугался, что у нее решительно другие планы. Но Эмма успокоила его быстрым шепотом:
- Я буду дома только после восьми.
- Хорошо. Я приеду пораньше, подготовлюсь…
Свою связь директор и секретарша шефа тщательно скрывали. Стас никогда не водил женщин к себе домой, предпочитая встречаться на их территории или где-то еще. Изредка приезжая к Канипаловой, Леонидов не пользовался лифтом «цитадели», а поднимался до двадцать девятого этажа и пешком по пожарной лестнице шел до квартиры, от которой какое-то время назад Эмма дала ему ключи.

В том, что Юлия не приедет домой раньше половины седьмого, Леонидов был уверен. Котова еще вчера попросила его поприсутствовать на встрече с одним из особенно беспокойных инвесторов, участвовавших в строительстве торгового комплекса. Леонидов от присутствия отвертелся, сославшись на стойкую неприязнь к заносчивому господину: «Тебе, Юленька, как женщине будет легче его умасливать наедине». Встреча была назначена на пять часов вечера, отделаться от беспокойного господина за полчаса у Юлии получится навряд ли. Так что, с учетом докучливости инвестора, транспортных пробок и прочих неудобств, домой жена потенциального покойника прибудет не раньше, чем тот соберет чемоданы.
Двадцать минут седьмого Леонидов пронаблюдал приезд машины патрона к дому. На общем лифте поднялся до двадцать девятого этажа. Камеры наблюдения на площадке были установлены так, что увидеть, куда конкретно прошел мужчина в широкополой шляпе, – невозможно. Двери нескольких квартир располагались близко к выходу на пожарную лестницу и разобрать, какая из них пропустила человека, довольно сложно – двери вровень, по одной стене, нырнул в проем, и нет тебя на экране.
Заняв пост на наблюдательной позиции, на верхней площадке пожарной лестницы, Леонидов стал ждать появления на подъездной дорожке дома заметной красной машины Юлии.
За огромным окном метель плела вензеля по карнизам. Невдалеке пованивала окурками большая офисная тумба-пепельница. Далеко внизу, так, что при взгляде голова кружилась, ползли гуськом едва различимые дорогие автомобили жильцов высотки.
Стас нервно потирал руки, щурил глаза. Погодные условия он как-то не вставил в уравнение убийства. Если бы у Юльки была машина среднеарифметического цвета, он бы пропустил ее обязательно.
А начинать следовало с момента появления автомобиля на прямой дороге к дому. По подсчетам Леонидова, на то, чтобы проехать на подземную стоянку, выйти из машины, пройти по холлу и подняться на последний этаж, Юлии потребуется чуть менее пятнадцати минут.
Этого времени вполне хватало для убийства Николая. Еще в офисе, выгадав момент, когда патрон уйдет из кабинета, Стас прошел к нему – Эмма, разумеется, препятствовать не стала, - и снял с брелка шефа магнитный ключ от двери на пожарную лестницу. При помощи этого ключа, зажатого в чистый носовой платок, пять минут восьмого Леонидов и проник на территорию «верхушки».
Николай почти не удивился, когда открыв дверь квартиры, увидел на пороге старого друга.
- Я к Татьяне приехал, - для пущей убедительности соврал тот и прошел в прихожую. – Вспомнил, что ты тут вещи собираешь, решил подняться. Напомнить – помнишь, ты у меня Оксфорд-Дуден одалживал? Картинный словарь, черный такой, издание восемьдесят седьмого года… у тебя в кабинете вроде бы лежит.
- Ах да, что-то припоминаю, - нахмурился Николай. – Пойдем, сам найдешь.
Словарь современного английского языка давно лежал у Леонидова дома. Но отдавала его Юлия, и Котов наверняка об этом не знал, так что…
Мужчины прошли в кабинет. В голове Леонидова отстукивал секунды метроном. Шагая за приятелем, Стас незаметно надевал на правую руку перчатку - на столе, под пачкой бумаг, лежала какая-то черная книга. Со славами «может быть, это он» Николай приблизился к столу, склонил голову…
Леонидов осторожно вытянул из каминной подставки кочергу…
Удивительно, но рука не обвисла. А хрустко разломила череп друга железякой.
Николай рухнул у стола как подкошенный.
Примерно с минуту, забыв о метрономе, Стас смотрел, как, пульсируя, выливается кровь. Как дергаются в последних конвульсиях ноги в мягких домашних туфлях…
Пора!
Леонидов пробежался по квартире, вернул на место магнитный ключ, нашел все телефонные трубки – ту, что из спальни завалил подушками (кровать Юлия не убирала, а домработница уволена), ту, что из кухни закрыл в кабинете.
Установить на дверную ручку кабинета упор из прозрачной синей вазы с длинным горлышком удалось не сразу. Руки в автомобильных перчатках изводили дрожью, пару раз ваза соскальзывала, и Леонидов подхватывал ее почти у пола…
С четвертой, а может быть, с седьмой попытки «этажерка» из немного наклоненной угловой подставки и нескольких «громких» предметов интерьера была сооружена. Малейшее движение, легчайший толчок ее разрушат: гром на последнем этаже возвестит старших Котовых о разыгравшейся трагедии – сын приехал разобраться с невесткой, та погорячилась, наколотила посуды, неверного мужа кочергой огрела…
Все. Можно выходить.
Леонидов вышел через балконную дверь в гостиную, аккуратно расправил шторы…
Черт! Возня с посудой заняла слишком много времени! Из прихожей доносились голоса.
Голоса? Юлия приехала не одна?!
То, что не получилось уйти до прихода Котовой, Стаса почти не волновало. Юлия вряд ли сразу же пойдет в кабинет, даже увидев в прихожей ботинки и пальто мужа. Она решит, тот где-то в квартире собирает вещи или к родителям спустился. Прошмыгнуть мимо ничего не подозревающей женщины до входной двери – задача не особенно сложная: в огромной, окольцованной балконом квартире достаточно укромных уголков.
Но вот в то, что Юлия на разборки с мужем приедет НЕ ОДНА, Леонидов поверил не сразу.
Она что – с ума сошла?! Явилась на решающую встречу с мужем, приведя в дом мужика?!
Господи! Неужели все пропало?!!
Леонидов заметался по углам гостиной. Как крыса, почуявшая фокстерьера, скакал за спинками диванов, прятался за мебелью…
Топить ее, топить наверняка, стучали по макушке молоточки. Подстроить надо так, чтобы и присутствие свидетеля ничего не изменило!
Страх выдавил Стаса в прихожую… На вешалке поверх шубки висел любимый изумрудный платок Юлии…
Решение пришло мгновенно. Неожиданно беспечный голос Юли доносился из кухни, Стас схватил платок и, ужиком промелькнув по коридору, вернулся в кабинет.
Подсунул под тело Николая заметный, единственный в своем роде платок и тем же путем выбрался из квартиры на лестничную площадку.
Прислонился спиной к прохладной стенке. В ушах гремел гул кровотока, тугой комок пульсировал на месте кадыка. По вискам стекали капли пота.
Пускай теперь покрутятся! Пусть объяснят, как платок, в котором Юлька только что приехала, оказался в луже крови под трупом мужа!
Теперь ее не спасут никакие свидетельства любовника. У следствия просто не будет иной версии, кроме: жена и ее любовник убили мужа!
Леонидов вынул из кармана пальто недавно купленный у метро сотовый телефон с чужой сим-картой и набрал номер дома Котовых.

И кто же знал, что этот практически наверняка любовник окажется ментом? Пусть даже бывшим, но в авторитете у своих?
Хорошо, хоть присутствие в «цитадели» Стаса никто не заподозрил.
Эмму, конечно, провести не удалось. Как только та заявилась из парикмахерской, Леонидов завалил ее в койку и не выпускал, не разрешал реагировать на звонки от входной двери. Но секретарше позвонила Ольга Марковна и потребовала пропустить к себе милиционера.
Леонидов, вибрируя каждым нервом, спрятался за дверью спальни. В том, что любовница его не выдаст, он был абсолютно уверен – у девушки рыльце не в пушку, а очень даже в соболиной шубке и в экономической диверсии. Сама замазана по самое небалуйся. Но все же, все же… Нервы, нервы.
Канипалова уверенно предъявила алиби, и ее оставили в покое.
Вернувшись в спальню, Эмма тягуче поглядела на любовника и усмехнулась так, что тот сразу же отмел увертки типа «что там случилось, детка, расскажи скорее, я не в курсе!».
Канипалова оперлась задом на длинную тумбу, нашарила в кармане легкого халатика сигареты, медленно прикурила и, вместе со струйкой дыма, выпустила слова:
- Только не говори мне, что ты тут ни при чем. Договорились?
Леонидов подумал. Вольно разлегся на постели, взял с прикроватной тумбочки свои сигареты и тоже прикурил. Руки широко раскинул по спинке кровати, сигарету зажал в зубах, морщился от, поднимающегося к глазам дыма, и ничего не говорил словами, глазами спрашивал: тебе есть дело до того, что произошло наверху? Ты хочешь мне что-то предъявить?
- Это не моя война, - безмятежно проговорила сообщница вора, а теперь и убийцы. – Но я хочу получить долю за подготовку плацдарма.
Спокойная жадность, мягко светившаяся в глазах Эммы, показала Леонидову, что мало секретутка не попросит.
- Я думаю, мне будет нужен толковый партнер…
- Я думаю, тебе давно нужна толковая жена.
Эмма попросила за плацдарм город на пожизненное разграбление.
Но стоит заметить, жадность – не лучший советник девушки на выданье. Есть опасность, что отвалят кусок, которым можно только подавиться.
Леонидов повел себя куда как мудро. Не стал кидаться в крайности, изображая радость от предложения руки и сердца секретарши, или, наоборот, упорствовать на твердости решения прожить остаток жизни в холостяках.
Наполнив голос грустью, он произнес:
- Мы перестанем прятаться. Разве этого недостаточно?
Канипалова тоже была девушкой не глупой. Она не стала нахально фыркать: «Ты что – смеешься, дорогой?», легла поперек кровати на живот, подняв вверх длинные стройные ноги, и пощекотала живот Леонидова маникюром.
- Котик, как я понимаю – мы попались?
Это объединяющее «мы» и обнадеживало, и пугало. Эмма ненавязчиво намекала, что давненько топает в связке и доказала свою надежность и также между делом показывала, что зацепилась – крепко.
С одной стороны, вроде бы не опускалась до приземленного уровня тривиально недалекой шантажистки. С другой - от полновесной пугающей жадности секретутки у Леонидова дух захватило!
На все нацелилась, чума болотная! И умна чертовка, не дай бог заполучить ее врагом!
- Малышка, - проворковал Леонидов, - чтобы мы конкретно не попались, попрошу тебя назавтра после моего ухода как следует протереть всю мебель. Если вдруг начнут копать в нашу сторону, мне б не хотелось получить проблемы в виде отпечатков моих пальцев в твоей спальне или ванной. Меня же у тебя не было и быть не могло
- Разумно, - усмехнулась Эмма. – Я протру.

Такого секса, как в ту ночь, у Леонидова в жизни не случалось. Вероятно, этому способствовало обостренное нервическое восприятие убийцы – Стас чувствовал каждое прикосновение, как щекотку электрическим проводом. Не исключено, что грезившая миллионами мадмуазель Канипалова пошла вразнос.
Как бы там ни получилось, эротические изыски Эмму не спасли.
А появление в квартире Таты на девятинах жизнь еще больше укоротило.
_________________

Спасибо за продолжение.

Оксана,спасибо за главу!

Теперь понятно, за что Эмме досталось. но как же Дуня до всего додумалась?
_________________

 » 15 отрывок

Первоначально Стас не намеревался сразу же убирать свидетельницу своих проказ. Эмма давала ему крышу, не собиралась выдавать. Немедленное устранение секретарши могло привлечь пристальное внимание, пустить следствие по следу. Пускай пока живет.
Через пару дней после убийства Котова Стас встретился с Марком и намекнул тому, что его стала слишком доставать любовница. Мол, не получается отделаться, девчонка собирается попортить ему кровь и репутацию… (Никакой связи между любовницей и денежными делами быть не могло!)
Марк намек понял правильно. Обволакивая речь иносказательным туманом, сказал, что знает специалистов по разводам: проблем не будет, когда понадобиться мастер высокой квалификации, - дай знать.
Леонидов собрался подождать до суда над Юлией. Или, судя по всем событиям, не суда, а утихания страстей по Коле, и дать сигнал.
С влюбленной совсем по-девичьи Татьяной он тоже договорился не форсировать события, пусть все немного успокоятся, решится вопрос с наследством. Мальчиков надо подготовить, не стоит пороть любовную горячку.
Татьяна признала увещевания любовника справедливыми и осторожными - какая свадьба, если в семье траур? Первый раз Тата сбегала в ЗАГС в футболке и джинсах, свадьба была молодежной и непрезентабельной – студенческой. На этот раз мадам Котова-Леонидова собиралась шиковать: белый лимузин, венчальный звон, застолье на пароходе, кто-нибудь из звезд чего-нибудь споет…

Дальнеприцельная матримониальная задумка едва не сорвалась, когда разнюнившаяся Таня решила всплакнуть на плече секретного жениха.
Боря проникновенный тост о покойном сказал, и Таня – потекла. Стас ее нежно утешал, когда в гостиную зашла еще одна потенциальная невеста Канипалова. Увидела, как ее тайный суженый ласково поглаживает пухлую спину всхлипывающей тетеньки-наследницы, а голова тетеньки совсем по-хозяйски лежит на плече неверного подельника.
Леонидов тогда чуть не умер от инфаркта (или от инсульта, или от невозможности нормально вздохнуть) - Эмма убивала взглядом напрочь. Слава богу, не прямым. Зато предельно ясным.
Разворошив общество странной речью, секретарша настойчиво пригласила Юлию к себе. Стас догадался моментально, что это знак ему. Умная, как сто чертей, секретарша стремительно просчитала расклад – возле «неразграбленного города» стоят редуты неприятеля: с обильными боеприпасами, щедрыми маркитанскими обозами и сытыми войсками.
На стороне секретарши – военная смекалка и осведомленность в секретных планах батальной компании.
За кем победа? За лопающейся от жира и денег вдовушкой, или молодая хищница верх возьмет?..
Эмма рисковать не будет.
При первой же возможности Стас стащил с тумбы трубку городского телефона, заперся в далекой хозяйской уборной Котовых и позвонил любовнице.
- Ты что – с ума сошла?! – просипел придушенно. – Куда ты…
- Стасик, - перебила Канипалова, - послушай меня, дружочек. Я думала, мы играем честно. Но видимо – ошиблась.
- Эмма, я…
- Я, Стасик, не собираюсь ждать, пока меня облапошат. Я оставлю у нотариуса письмо с описанием наших приключений, и если ты задумаешь меня кинуть…
- Эмма, Эмма, не сходи с ума! Какое письмо, какой нотариус?! Мы с тобой повязаны до гробовой доски…
- Рада, что ты это понимаешь. И не вздумай мне морочить голову обещаниями, дорогой. Я не собираюсь ждать, пока ты сбегаешь под венец с богатой вдовушкой и получишь весь кусок. Я девушка не жадная, но очень нетерпеливая. Мне нужен…
- Я знаю! Не надо на меня давить!
- А я и не собиралась, - усмехнулась Эмма.
- А что ты скажешь Юле?
- Не бери в голову, дружок. Две девочки найдут о чем поболтать.
Времени искать киллера через Марка у Леонидова не оставалось. Если звонить приятелю впопыхах, бормотать что-то нечленораздельное о форс-мажоре, тот может насторожиться.
Стас думал. Сегодня вечер субботы, вряд ли Эмма найдет нотариуса и в воскресенье…
Действовать придется немедленно. Сейчас, когда в «цитадели» полно народу. И самому.
Пристально приглядывая за Юлией, он дождался, пока вдова спустится на этаж ниже к секретарше…
Все поддались кофемании, Эдик сбегал к Юле за кофемашиной, ключи от квартиры на верхнем этаже беспечно бросил на тумбочку…
Пока народ увлеченно дегустировал и сравнивал напитки производства машины и девочки Землероевой, Станислав сгонял до Юлиной кухни и спер острейший нож, обернув его в небольшое кухонное полотенце. (Позже этот легкий кусочек ткани улетит по ветру с тридцать третьего этажа, далеко-далеко и бесповоротно.) На это ушло полторы минуты.
Выбрав время, когда мужская смена у офисной пепельницы прошла разрозненно, Стас изобразил, что только собирается прикурить, задержался… Спустился к Эмме.
Канипалова почти не удивилась.
- Пришел проверить, успокоить или поцеловать? – усмехнулась девушка.
- Водички дай, - хрипло попросил Леонидов.
- Не жалко, - улыбнулась Эмма, пошла на кухню за стаканом и уже там невероятно удивилась, когда обернувшись к любовнику, напоролась на нож.
Наверное, у Эммы Канипаловой был пробел в образовании. Она не прочитала в детстве книжку Киплинга, где кто-то очень умный советовал волчонку Маугли не дергать тигра за усы.
На этот раз наблюдать за конвульсиями Станислав не стал. Эмма умерла мгновенно, убийца вышел и закрыл за собою дверь.
Все.
Его отсутствия никто не заметил. Мужчины, разглядывающие торчащие из-под плазменной панели ноги Эдика, решили, что Леонидов задержался, вдумчиво покурив на лестничной площадке. Тем более что Стас сразу же прошел на кухню к дамам и потребовал для себя порцию кофе ручной работы девочки-сыщицы…

На следственном эксперименте девочка-сыщица нахмурилась и потянула носом воздух.
- Не понимаю… - пробормотала, насупив брови и разглядывая поднимающуюся кофейную пену над туркой, - что-то не так… От вас, Станислав, пахнет по-другому? – Недоуменно и пристально поглядела на Леонидова.
У Стаса чуть не отвалилась челюсть и не подкосились помертвевшие ноги. По пяткам будто-то бы ударила скатившаяся к ним душа.
На этот раз он действительно пришел из курилки и принес на себе стойкий запах табачного дыма.
В прошлый раз на пожарную лестницу Стас только заглянул и сразу вслед за мужиками вышел. Проветрился слегка уже в квартире Эммы.
Не успел он тогда качественно дыма хватануть! Неужели девчонка заметила несоответствие запахов?
Леонидов что-то неловко пробормотал о другом одеколоне, похвалил острый нюх девочки; пока хвалил, чуть не скончался: такой облом! На чем попался – на сигаретной вони!
Кто б мог подумать? Все так отлично начиналось. Судя по некоторым перешептываниям следователя и ментов, на реконструкции пытались вычислить, кто отсутствовал довольно продолжительное время, необходимое для пробежки за ножом Юлии, последующим визитом к Канипаловой и ее убийством. Стас на поминках мудро разделил визиты, а потому не очень-то переживал. Как оказалось, почти каждый из присутствующих на девятинах имел возможность совершить убийство: все сновали туда-сюда, постоянно где-то ошивались, шептались за закрытыми дверями, детки пойло и деньги воровали…
Если бы не острый нюх сыщицы, Стас прошелся бы по эксперименту прогулочным шагом!
Не получилось прогуляться. В течение всего следственного эксперимента Леонидову казалось, будто девочка Дуся не спускает с него задумчивых глаз. Изучает, ждет всплеска интуиции и памяти.
По спине Стаса скатывались и сразу впитывались рубашкой крупные капли пота. Котовы и Рощины ходили по гостиной, подчиняясь любому приказанию малолетней сыщицы…
Убийца играл лицом и старался не выделяться из прочей разозленной девочкой компании.
Как же Стас ее возненавидел! Сыщица постоянно лезла с дополнениями, цеплялась за малейшее несоответствие, приказывала, управляла! Каждую минуту, каждую секунду Леонидов ждал, когда Евдокия упрется в него взглядом и кивнет: «Все, господа, приехали. Я поняла, что мне не нравилось на реконструкции, Стас Леонидов – не курил на лестнице».
Когда Евдокия попросила у следователя дать ей возможность внести дополнения позже – ей, видите ли, что-то не понравилось, что-то было тут не то! – Леонидов понял: не будет ему покоя, пока девочка жива.
Уж если подтирать следы, то НАСУХО.

На следующее утро, правда, страхи немного схлынули. Стас решил, что убирать девчонку сразу же после странностей на реконструкции – подозрительно. Зачем? Пока не припекло.
Но Дуся вновь напомнила о себе. В понедельник позвонила в офис и попросила Станислава Натановича позволить ей поговорить с сотрудниками и друзьями Эммы.
Натанович перепугался. Зачем?! Чего она копает там, где бульдозером менты прошлись?!
Неужели надеется разговорить какую-нибудь подружку Канипаловой, нащупать в хитроумных зарослях интриги уши Стаса?
Вполне возможно. С маленькими умненькими девочками болтают охотнее, чем с дяденьками из прокуратуры.
Переживания за целость шкуры и ушей вернулись с новой силой, Леонидов даже вышел в холл офиса компании встретить докучливую Дусю.
И заодно поглядеть на каком автомобиле та раскатывает.

Поздней ночью этого же дня Леонидов проехал на такси до дома Катиной тети и как старому знакомому улыбнулся жигуленку цвета нижнего белья их бабушки.

Малолетний отпрыск соседей по квартире Леонидова получил в подарок на восемнадцатилетие автомобильные права без самого автомобиля.
Грустил.
И вечно отирался у машин соседей с глазами полными тоски.
Пару раз Станислав Натанович позволял Костику порулить на своем «мерине» вокруг квартала, сгонять на автомойку, шины подкачать. Костик на Станислава Натановича тихонько молился и щурил глазки, как на ясно солнышко. Надеялся на продолжение знакомства с «мерином» и совершенно не считал себя бесплатным мальчиком «чего изволите?».
Леонидов лукаво тешил самомнение парнишки, изображал из себя полнейшего автомобильного профана и позволял тому пространные глубокомысленные изречения о преимуществах механики и электронике в начинке «меринов» и «жигулей».
Утром, как только часовые стрелки показали относительно приличное время для раннего звонка, Стас позвонил на мобильник Костика.
- Привет, сосед! – сказал жизнерадостным, бодрым голосом будильника-работяги. – Есть предложение прогулять универ. Ты как, согласен?
Студент, только что бурчавший сонно и нечленораздельно, оживился моментально:
- А чё? Задание есть, Станислав Натанович?
Леонидова и Костю связывали только автомобили. Точнее даже сказать, один автомобиль, тот, что стоял на приколе возле их подъезда.
- Какой ты, однако, парень догадливый, - наигранно восхитился Натанович и рассказал изумительную историю о том, как в машине «что-то там поменяли… где-то возле стартера, и велели вроде как для пущей притирки погонять машину. А у меня, Костик, кровь из носу нет времени, а завтра надо большого чина из провинции по объектам возить – вдруг то, что не притерлось, поломается на обочине поселкового тракта? – выручи, дружище, погоняй «скакуна», я в долгу не останусь».
Сосед Костик поначалу решил, что не до конца проснулся, поскольку подобное счастье безлошадному студенту может только присниться. Ущипнул себя за щеку… потряс головой – не снится, дядя-сосед продолжает бухтеть в телефонной трубке.
Увещевая потрясенного прогульщика, Станислав Натанович поставил лишь одно условие: поближе к полудню крутиться неподалеку от Химок, мол, у него в том районе дела, может быть, Костик будет так любезен и подберет его на Ленинградке ближе к обеду…
Заканчивая разговор, Леонидов немножечко смутился:
- Боюсь только, Костик, как бы нам с тобой за прогул от папы не влетело, а?
Как и ожидалось, студент бросился умолять дяденьку ничего не говорить папаше. Мол, это их дела, зачем посвящать кого-то со стороны, один день прогула ничего не испортит в зачетной книжке: «Станислав Натанович, давайте не будем ставить папу в известность! Я все успею, я все исполню, я ваш навеки…»
В районе Ленинградского шоссе, как хорошо знал Леонидов, шла реконструкция дороги. Там «мерседес» надолго застрянет в пробках и даст хозяину подтвержденное камерами ГИБДД алиби: поехал по делам, застрял, вместо того чтобы решать вопросы на объекте, стоял в заторе.
Обратного не доказать. Даже если Костик будет гонять «мерина» по объездным дорогам, пункт назначения Стас собирался высчитать так, чтобы студент обязательно засветился под камерами наблюдения. Сквозь слегка тонированные стекла водителя не различить. Машина в пробке была, а кто сидел за ее рулем... Попробуйте доказать противное, студент-прогульщик будет нем, как вмороженная в лед плотва.

Рассказывая о неприятностях с парковкой, сыщица Дуся посвятила отдельное внимание пути от многоуровневой парковки до дома. Именно эта пустынная неприятная дорога и отвращала детку от ежевечерних прогулок: пятьсот метров не убранной от снега, плохо подготовленной для пешеходов дороги и заставляли ее «фольксваген» ночевать за оградой. Парковщики обещали весной дорожки привести в порядок, пока же… Пока Дуся предпочитала не месить ногами вязкий снег.
Жалуясь на парковочные неприятности, Евдокия рассказала (похвасталась), где живет, найти «фольксваген» с нужным номерным знаком Леонидову не составило труда.
Скрываемый ночной метелью, он подобрался к автомобилю и проколол два колеса.

Как и рассчитывал убийца, Дуся показалась на крыльце приличной новостройки не самым ранним утром. Леонидов вечером звонил Юлии, справлялся о самочувствии, та ответила, что собирается проспать до полудня, потом к ней приедет Евдокия.
Дико замерзший и слегка угоревший Станислав (печка реликта советского автопрома работала из рук вон плохо, не столько согревала, сколько воздух портила) пронаблюдал концерт по собственным заявкам: вначале сыщица немного поревела над колесами, потом поорала на охранников, потом…
Потом потопала к парковщикам в сопровождении домашнего охранника.
Подобного обхождения Стас никак не ожидал. По его прикидкам, девочка должна была прилично разозлить охрану дома и, оставляя доказательства в виде проколотых шин, в одиночестве ринуться к парковщикам. В расписанный сюжет, конечно, мог вмешаться участковый… Но его присутствие не сильно огорчало Стаса. Дожидаться милиционера девочка будет возле «обиженной» машины, а «фольксваген» стоит на обочине дороге, где тоже можно разогнаться. Сбивать девчонку насмерть Леонидов не предполагал, ему достаточно вывести ее ненадолго из строя. Уложить в больничку, отвлечь от расследования, пусть пару месяцев поваляется в гипсе, пока вложенные в схему деньги вернутся на счета.
А получилось, что момент для «тоже разогнаться» был упущен. Станислав не мог себе позволить торопиться и наехать на девочку, прежде чем та поскандалит и с охранниками, и с парковщиками, сотворив себе кучу врагов и потенциальных подозреваемых.
Дергая за проржавевшие рычаги жигуленка, Станислав тихонечко поехал за Дусей и охранником. За поворотом развернулся в обратную сторону, порыкивая двигателем, стал ждать…
Девчонка, слава богу, вышла из будки охраны парковки одна.
Стас вывел «жигули» на прямую линию, набрал максимально возможную приличную скорость…

Наверное, у девочки проворный ангел-хранитель на небесах проживает. Только высшее вмешательство в лице огромного охранника могло за долю секунды выдернуть ее из-под колес.

Леонидов придирчиво протер салон жигуленка от следов своего присутствия. (Одежду, в которой был за рулем реликта, он позже выбросил в мусорный контейнер, подальше от своего дома.) И сразу позвонил студенту.
Тот, как и ожидалось, тихонько киснул в пробке.
Стас попросил Костика назвать улицу, на которой он прокисает, и велел студенту развернуться и забрать его неподалеку от метро «Войковская», куда сам подъехал на частном извозчике.
За обедом в приличном тихом ресторане Стас просчитал все риски и возможности – везучая девочка Дуся не оставила иного мнения, Леонидову пришлось признать: битву с молоденькой сыщицей он проиграл по всем позициям. Коробочка с ядовитыми шприцами подсказала выход: Евдокия должна умереть от рук «самоубийцы» Юли Котовой. Подобный изящный, выигрышный поворот сюжета привел Леонидова в прекрасное расположение духа – два комара одним ударом.
_________________

Оксана,спасибо за главу!

спасибо за продолжение
___________________________________

Спасибо за продолжение.

 » 16 отрывок

Каждый вечер Стас приезжал к Татьяне. Коробочка со шприцами бесполезно нагревалась в карманах: «наверху» не принимали.
Леонидов использовал все доводы и поводы, боясь показаться излишне, подозрительно настойчивым напрашивался в гости. Юлия, ссылаясь на домашний арест и строжайший приказ следователя, в приеме каждый раз отказывала.
Вечером в четверг к Татьяне зашла домработница старших Котовых:
- Таточка, тебе чего-нибудь в магазине надо?
Тут стоит остановиться и сказать, что Люся относилась к довольно распространенному женскому типу больших любительниц покупок «только за смертью посылать». Подобные ей женщины, отправляясь за пачкой соли, обязательно и планомерно обходят все полки, попутно накупают всякой дряни и с перегруженной тележкой, минут через сорок, подбираются к соли как к цели и к кассе как к итогу.
- Да вроде бы ничего, - задумчиво ответила Татьяна.
- Ну ладно, - слегка разочаровалась Люся. – А то тут меня Юля попросила до магазина сбегать… Парочку грейпфрутов прикупить.
- Грейпфрут? – понимающе переглянулись Стас и Тата. – Похоже, выравнивается наша Юля, - усмехнулась Котова, - «Соленые собаки» пошли…
- Не, - уже из прихожей донесся голос опытной домработницы. – Она попросила еще и винограду черного купить. Для этой, как ее там… «Леди».
Татьяна с улыбкой смотрела на Стаса. Оба слишком хорошо знали Юлю, чтобы понять – раз бедняжка вспомнила любимые коктейли, значит, действительно состояние выравнивается. Юленька в себя приходит.
Едва за Люсей захлопнулась входная дверь, Леонидов мягко притянул к себя Татьяну, уткнулся носом в шею, пощекотал:
- А может быть, и нам? Немного «просолиться»… Позвони Люсе, пусть и нам грейпфрутов купит…
- Отстань! – поеживаясь, рассмеялась Тата. – У меня есть грейпфруты, я на них худею.
Эта фраза решила все. Юлии Котовой и Дусе Землероевой предстоит сегодня умереть.
Продолжая удерживать Татьяну в объятиях, Стас сделал радостное лицо и предложил:
- Слушай-ка, а может, по такому радостному событию – Юлька очухалась! - и нам небольшой сабантуй сообразить? А, как думаешь?.. Налепим пельменей, «собачками» запьем…Посидим душевно…
Тата Котова поговорку «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок» признавала непреложной истиной, с крошечной оговоркой - сей «путь» ведет к нормальному мужчине. Уговаривать ее приготовить для любимого пельмени дважды не пришлось.
Леонидов сходил к Эдику и на всякий случай удалил того из дома (чтоб под ногами не путался) при помощи пятитысячной купюры.
Лоботряс мгновенно испарился из квартиры, поскакал прогуливать подарок в стриптиз-баре.
Валентин отсутствовал дома совершенно бесплатно.
Стас взял трубку городского телефона и, сказав Татьяне: «Совсем забыл, обещал Борису позвонить», дозвонился до приятеля. На обязательный вопрос «как дела, чем занимаешься?» ответил:
- Сижу у Тани, жду пельмени.
Многие года дружбы позволили Станиславу прилично изучить вкусы и реакции Рощина. Едва разговор коснулся обожаемых Борисом пельменей Татьяниного производства, он моментально оживился:
- А на нас с Ядей можно попросить? Я б тоже не отказался от десяточка пельмешек… Мы приедем?
Натанович изобразил смущение:
- Ну, как бы… я тут не хозяин. Таточка, - обратился к ловкой хозяюшке, - Боря с Ядей хотят приехать на пельмени. Можно?
Хлебосольная, слегка присыпанная мукой Танюша согласилась абсолютно предсказуемо:
- Конечно. Может быть, попозже и к Юлии зайдем, посмотрим, как она… Юлька, подвыпив, на болтовню потянется.
Исподволь направлять хорошо знакомых людей – легко. Стас прекрасно знал, что у Таты есть запас грейпфрутов, она пьет на диете фреш из этих фруктов. Знал, что, если затеяться с пельменями, Рощиным стоит только намекнуть – приедут, где бы ни были! Борис с ума по Танькиным пельменям сходит, легкая приманка. А чем больше в доме будет подозреваемых, тем больше поводов для разборок следователю и обоснованного недоверия присяжных. (Опасность попасть в лапы закона нешуточно беспокоит любого преступника.)
Леонидов улучил минутку, достал из холодильника два грейпфрута и в туалете аккуратно начинил их ядом.
Обтер придирчиво, положил в пакет и спрятал в тумбочке у входа.
Теперь оставалось только придумать, как заманить к этой тумбочке домработницу с грейпфрутами для верхнего этажа. Как вынудить ее оставить фрукты без присмотра и чем отвлечь Татьяну.
Как многорукий бог Шива, Тата колдовала на кухне: раскатывала большой пласт теста, накрывала форму для пельменей, ловко заполняла выемки фаршем. Леонидов подошел сзади, обнял за место, называемое талией, шепнул в ушко:
- Я могу чем-нибудь помочь? Хочешь, воды налью в кастрюлю, поставлю на огонь?
- Поставь, налей, - не отвлекаясь от процесса, согласилась Тата.
Леонидов наполнил водой большую кастрюлю, раскрыл дверцу ящика с приправами и, незаметно спрятав под пышным джемпером пакетик с лавровыми листочками, ошарашенно повернулся к хозяйке:
- Таточка, у тебя нет лаврушки.
Хозяйка огорченно всплеснула руками:
- Не может быть! Недавно покупала!
- Посмотри. Может быть, я не увидел?
Через тридцать секунд, как и ожидалось, Леонидов по просьбе Таты звонил Люсе на мобильный телефон:
- Люсенька, у нас тут катастрофа. Нет лаврового листа. Если ты еще в магазине, купи, пожалуйста, лаврушки, Боря просто обожает пельменный суп, а, как ты знаешь, без лаврушки – не тот цимус будет.
После слов «у нас тут катастрофа» какая женщина поскачет наверх отдавать какие-то грейпфруты на пропой, не заглянув предварительно к катастрофически расстроенным соседям?
Конечно никакая. Грейпфрутовое пойло может обождать.
Леонидов еще немножко покрутился на кухне. Вынул из шкафчика пищевую соду и спрятал ее под раковиной. Стас уже решил – дабы удалить двух женщин от магазинного пакета с грейпфрутами, рукой придется пожертвовать.
Как только Татьяна вышла из кухни на голос подошедшей Люси, Стас уронил в кипящую кастрюлю солонку и дико завопил.
Все последующие события просчитывались легче легкого. Обе женщины моментально прилетели оказывать помощь. Люся, не собиравшаяся проходить дальше прихожей, прибежала прямо в сапогах, оставив пакет с покупками на тумбе возле двери.
Леонидов тряс рукой и, непритворно морщась от дикой боли, скулил:
- А-а!! Тата, Люся, я уронил в кастрюлю солонку и машинально сунул руку в кипяток!!
«Какой кошмар, какая жуть, мужик на кухне как женщина на корабле – одна беда!» – в унисон причитали женщины и заполошенно собирались оказывать первую помощь.
- Тата, давай скорее соду! – командовал Леонидов. – Ожог надо присыпать содой, чтобы не было волдырей!
Тата металась между кухонных шкафов, разыскивая спрятанную Стасом под мойкой коробочку.
- Люся! – прикрикнул Леонидов. – Беги к себе, принеси соду, она лучше всего помогает! Мигом! Одна нога здесь, другая там – у меня рука жутко болит!! – Пришпоренная до одури домработница забыла, разумеется, о покупках и умчалась к месту работу, в квартиру старших Котовых. – Тата! – приказывал Стас. – Посмотри в аптечке, есть ли у тебя стерильные бинты и что-нибудь против ожогов?!
Аптечку Татьяна держала в спальне, в шкафчике под ключом, поскольку иногда к ней заходили подруги с маленькими любознательными детками. Открыть шкафчик, найти бинты и какую-то мазь против ожогов – дело минуты на полторы.
Рука болела нестерпимо. Кисть походила на клешню вареного омара. Справиться с болью и действовать уверенно Стасу помогал только адреналин, выделявшийся при шоке и нервном перевозбуждении.
В мгновение ока Леонидов проскочил до прихожей, выдернул из сумки Люси пакет с двумя грейпфрутами и произвел подмену, благоразумно рассыпав фрукты внутри сумки. Забросил только что купленные домработницей фрукты в овощной ящик холодильника Татьяны и до возвращения хозяйки на кухню успел скукожится на табурете:
- Ох, Тата, как болит! Как больно!!
Минут через пять больную руку, по совету отоларинголога Марковны покрыли внушительным слоем пены «Пантенол», попозже Стас попросил ее забинтовать – оставлять на выжатых грейпфрутовых шкурках след противоожогового средства ему никак не хотелось (хотя эти следы может оставить и Люся, поскольку будет доставать из сумки рассыпанные цитрусовые руками, участвовавшими в перевязке). Ольга Марковна обиженно поджимала губы и говорила, что лучше знает, как лечить, но Стас упрямился.
К моменту приезда Рощиных Станислав уже сидел вполне довольный, со стаканом «Соленой собаки» в здоровой клешне. И вычислял приблизительное время смерти женщин на тридцать третьем этаже.
Грейпфруты наверх доставили только после того, как оторвали Люсю от участия в оказании первой помощи, практически перед самым приездом Рощиных.
По прикидкам Стаса, на то, чтобы выжать сок, приготовить коктейли, выпить и сдохнуть, Юлии и сыщице потребуется некоторое время – яд не подействует мгновенно, так обещал алхимик.
А что будет, когда две жертвы почувствуют недомогание?
Алхимик обещал, что прежде смерти наступает помутнение сознания. То есть жертва становится безвольной и беспомощной, про смерть не думает, а хочет лечь бай-бай…
А что, если подумает? Что если позовет на помощь, карету скорой догадается вызвонить?
И вот еще… На нижнем этаже под жертвами есть врач. Что, если кто-то из женщин выпьет чуть меньше и догадается позвонить Ольге Марковне или покричать из камина?
Этого допустить нельзя. Ольга Марковна может не кинуть весть о несчастье на тридцать первый этаж. Поступит так по доброте душевной – зачем беспокоить тех, кто не в силах помочь? И если Марковна или врачи скорой помощи тут же вызовут милицию, а те найдут в помойном ведре проколотые цитрусовые шкурки…
Ух, что будет! Надо срочно что-то изобрести. Стас понимал: ему жизненно необходимо оказаться на тридцать втором этаже в момент, когда придет сигнал с просьбой о помощи! Если не заменить проколотые грейпфрутовые шкурки – все совершенно бесполезно!
Леонидов очень ловко повернул разговор на тему прошлых лет, припомнил, как, бывало, играли они со старшими Котовыми в лото…
Результатом, естественно, вышло предложение от Таты наведаться на тридцать второй этаж и предложить партейку Егору Валерьевичу и Ольге Марковне. «Не все ж им вдвоем-то сидеть, пойдемте, ребята, порадуем старших, развлечем…»
Пошли наверх. Сели за стол, но Ольга Марковна не смогла разыскать свою коробку с игрой. Татьяна предложила принести свои бочонки и карточки.
Леонидов напряженно выставлял ухо в сторону камина и ждал каких-нибудь звуков из квартиры наверху. Под пышным навесом вязаного джемпера лежали аккуратно упакованные в пакет выжатые «безвинные» шкурки. Больная, бережно баюкаемая рука позволял удерживать пакет под мышкой и оправдывала скованность движений. За Леонидовым ухаживали, лелеяли, не позволяли ему лишних телодвижений.
…Как ни готовил себя Стас, вопль из камина буквально подбросил его в воздух. Врач-отоларинголог только прислушиваясь, нахмуриться успела, а Стас уже летел на выход! Корил себя за торопливость и отменную реакцию, но ничего не мог поделать – нервическое ожидание подстегивало ноги.
И надо сказать, что только это жуткое сосредоточение психики не позволило ему от неожиданности потерять рассудок: совершенно живая-невредимая Землероева как ни в чем не бывало бегала по коридору!!
Далее Стас тоже чудом удержался в здравомыслии: в десяти шагах, на кухне, его ждал еще один сюрприз - на столе стоял совершенно не тронутый бокал с «Соленой собакой».
Боль в обожженной руке не отозвалась даже малейшим дискомфортом, когда Леонидов подхватил и понес бесчувственную Юлю. Шок обезболил все. Мысль – надо удалить народ из кухни - была первичной, она не оставляла места для себялюбия и жалоб.
Стас перенес вдову в гостиную, Ольга Марковна начала разгонять народ приказами. Землероева отправилась за мокрым полотенцем, Ядвига и Боря вышли… Врач полностью отвлеклась на пациентку…
Леонидов быстро и тихо вернулся на кухню.
С ненавистью посмотрел на нетронутый тумблер с «собакой», примерился по местоположению стаканов, табуреток, столовых приборов…
Получается, что девочке налили шампанского.
Почему?
Нет времени подумать!
Леонидов стремительно подбежал к помойному ведру под мойкой, максимально осторожно, стараясь не оставить следов лечебной мази, поменял грейпфрутовые шкурки.
Прислушался.
Есть время! Землероева шумит водой, намачивая полотенце. Ядвига не вернулась в квартиру.
Стас ловко накапал из шприца ядовитой жидкости в бокал с шампанским, выбежал из кухни и только в гостиной, наблюдая за уверенными действиями Ольги Марковны, позволил себе вернуться к вопросу: почему? Как получилось, что мерзкая ищейка отказалась от коктейля и до сих пор жива и невредима?!
Ведь, следуя раскладу опытного человека, Стас уверенно предположил – русский человек не станет надираться в одиночку! Изобразит коктейли, обязательно чокнется с приятелем и в две глотки за здоровье выпьет!
Леонидов совершенно зримо представлял череду этих типично российских событий.
Почему девчонка отказалась поддержать хозяйку? Что за выкрутасы?!
У нее аллергия на цитрусовые? Или тупо соль не переносит?!
Почему сорвался такой замечательный сценарий?! У британцев есть свое «Чисто английское убийство», в России тоже не лыком шиты, существуют определенные смертоубойные традиции: двое… вечер… водка… «Ты меня не уважаешь!»… труп. Пол значения не имеет - если две дамы собрались надраться до поросячьего визга, все идет вполне традиционно: налили, чокнулись, проглотили, повторили раз пятнадцать, чинно повизжали.
Они просто обязаны были надраться и сдохнуть!!
А впрочем… Какая разница, если в квартире за закрытой изнутри дверью были только две женщины? Яд обнаружат и в соке. и в шампанском… Может быть, еще повезет – Землероева сходит на кухню и полечит нервы выдохшимся шампанским?
Леонидов изловчился, подгадал момент, когда Ольга Марковна немного отвлечется, и, якобы сочувствуя, дотронулся до руки Юлии: на зажатом в носовой платок шприце остались ее отпечатки пальцев. Шприц Стас подложил в карман ее домашних джинсов.
В принципе шприц с Юлиными отпечатками можно было бы засунуть куда-нибудь на кухне. Но больно уж момент удачным был – в гостиной, кроме озабоченной разглядыванием аптечки Марковны, никого. Сыщица у кухонного косяка рыдает. Пусть все-все-все сойдется на самоубившейся вдове. Вопросов меньше будет, головняка.
Ядовитые цитрусовые шкурки Стас разорвал на мелкие частицы и спустил в унитаз в квартире Таты. (Рвал через пакет, аккуратно, чтоб бинт не замарать.) Два шприца из трех незаметно затолкал в цветочный грунт фикуса, растущего в холле, когда ходил проведать поджидающего врачебную бригаду Борю. (Расположение охранных камер дома, построенного компанией Котовых, Стас знал отлично – никто его манипуляций у цветочного горшка не видел, не заснял.)
По всем позициям, даже если будет такая попытка, предъявить ему абсолютно НЕЧЕГО. Стас не оставил ни одного следа, успел убрать все доказательства вины.
Признаться, больше чем следствия он опасался вопросов от Марка, проведавшего о неприятностях в доме его работодателей.
Но следствию и ушлой девочке-помощнице до Марка, слава богу, не добраться.
_________________

и все же Стас где-то просчитался
спасибо за продолжение!
_________________

Оксана,спасибо за главу!

какую изобретательность проявил Стас
ждем продолжения
___________________________________

Оксана, спасибо за продолжение!
Ну и изобретательность у этого пройдохи! Так все спланировать и рассчитать.
А возможность манипулировать людьми - вообще позавидуешь
И все же на чем-то он прокололся!
Ждем следующую главу.
_________________

 » 17 отрывок Эпилог

На новый следственный эксперимент Леонидов отправился если не без нервов, то уж точно можно сказать: шел без всякой паники. Никаких странных вопросов у следствия не возникало, Станислава, в числе прочих, не пытали с иезуитской въедливостью и тщанием; у Котовых и Рощиных сложилось необсуждаемое мнение: в несчастье виновата Юля.
В глазах друзей и родственников плавали невысказанные вопросы: почему, зачем Юля выпила отравленный коктейль?.. Она виновна в смерти мужа и секретарши? Извелась виной? Или просто разрубила, стянувшийся у шеи узел?
Пожалуй, только свекор Егор Валерьевич был уверен в невиновности невестки. В некоторых вопросах отставной вояка не признавал полутонов. Именно ему, собирая информацию о ходе следствия, звонил Леонидов, свекор Юлии говорил охотно и, как мог, пытался обелить невестку, убедить в ее невиновности друзей и родственников, разгадать загадку отравления.
…Леонидов практически развлекался, глядя на наморщенные лбы оперативников и следователя. Стас уничтожил малейшие следы преступления и был абсолютно уверен не только в безнаказанности, но и в том, что не навлек на себя даже крошечного подозрения.
Да даже если бы они возникли… следов-то нет, все чисто, отравленные шкурки уже плавают далеко-далеко в нечистотах подземной канализации.
Слова мерзкой ищейки прозвучали ударом электрического разряда. Леонидову показалось, что вздрогнув, он на секунду стал напоминать выгнувшего спину кота со вздыбленной шерстью. Указательный палец девчонки четко направился ему в грудь.
Убийца на мгновение опешил, растерялся. Оглядел присутствующих, наткнулся на задумчивый, изучающий взгляд полковника…
Не может быть. Попался?! Он, Стас Леонидов – проиграл девчонке?!
Станислав стремительно снял джемпер и гневно швырнул его под ноги ищейки – ищите! Ищите, что хотите! Обнюхивайте!
***
Евдокия невозмутимо перешагнула сброшенную одежду убийцы, сходила в прихожую за каким-то пакетом, но, ничего не доставая из него, обратилась к следователю:
- Дмитрий, я попросила вас принести сегодня дело с фотографиями места преступления. Вы выполнили мою просьбу? – Павлов сумрачно кивнул и достал из портфеля пухлый том. - Не могли бы вы сейчас показать нам всем снимки грейпфрутовых шкурок, извлеченных из мусорного ведра Юлии?
Павлов раскрыл дело на нужной странице, Евдокия положила распахнутый том рядом с кожурой, выжатых Люсей цитрусовых.
- Посмотрите, пожалуйста, сюда, - произнесла она тоном учительницы, обманом заманившей класс в картинную галерею. Глядела прежде всего на напряженно сощурившегося полковника. – Вы видите здесь различия?
Народ послушно столпился вокруг невысокого журнального столика, пока еще все не очень понимали, к чему клонит Дуся… Мадам Закревская тоже заинтересованно вытянула шею. Домработница Люся на цыпочки привстала.
- Кажется, - в итоге высказался полковник Котов, - кажется, они отличаются…
- Конечно! – обрадовалась Дуся так, словно троечник пятерку выстрадал. – Конечно, они отличаются! Смотрите сюда. – Девчонка полезла в непрозрачный пакет, что продолжала держать в руках, и достала из него два предмета для наглядной демонстрации – желто-розовые половинки кожуры грейпфрута. - Эти фрукты я сегодня, до начала эксперимента, выжала на ручной соковыжималке Юлии. На той, что она пользовалась при мне в четверг вечером. Видите разницу? Кожура на фотографиях и вот здесь, - Землероева указала на Люсины шкурки, - изнутри гладкая, выскобленная, остатки мякоти распределены равномерно, приглаженно… А здесь, - Дуся показала на свои половинки, - лохмотья. Неровные ошметки по краям. Видите, как сильно отличаются эти шкурки?
Такого поворота Леонидов не ожидал.
Только что толпившийся у стола народ начал медленно оглядываться, прищуриваться на Стаса с молчаливой подозрительностью…
Дуся же, напротив, совершенно не обращала внимания на Натановича, продолжила вещать:
- Знаете, в чем ошибка убийцы? Убийца не мог знать, что Юля, не найдя электрическую соковыжималку, воспользуется ручной. Две отличающиеся кожуры и снимки с места преступления доказывают – шкурки подменили. И сделать это мог только один человек, - Евдокия развернулась к преступнику всем телом, твердо поглядела тому в глаза: - Это мог сделать только Станислав Леонидов.
Убийца отпрянул. Очумело помотал головой:
- Да вы что – с ума сошли?! Какие шкурки, какое сделать?!
- Станислав, - невозмутимо продолжила сыщица, - только что мы все убедились, что кожура грейпфрутов отличается. То есть была произведена подмена. Кто-то принес из квартиры Татьяны не проколотые ядовитым шприцем шкурки, и только на вас в тот день была одежда, позволяющая пронести их под собой. По-моему, два непреложных факта показательно доказаны – кожура заменена, пронести ее могли только вы.
- Вы в своем уме?!
Голос Леонидова сорвался на визг. Такого облома – какие-то фруктовые шкурки, побери их черт, запропавшая электрическая соковыжималка! – Стас никак не ожидал. Девчонка выстроила версию на мелочах и чепухе, реальных доказательств нет, сдаваться Леонидов не собирался.
Пусть попробуют хоть что-то доказать!!
- Станислав, мы все тут не маленькие дети, - поморщилась от крика Евдокия, - думаю, если взять у вас анализ ДНК, то экспертиза наверняка найдет потожировые выделения ваших рук на кожуре и подложенном Юле шприце.
«Обломаетесь!!» - чуть не выкрикнул Леонидов. Шприц он тщательно помыл, потом дотрагивался до него только через платок. Половинки кожуры из мусорного ведра Татьяны брал при помощи вывернутого наизнанку пищевого пакета и позже тоже до них не дотрагивался: высыпал в Юлино ведро максимально аккуратно. Все произвел – не придерешься.
Вот только… ДНК Юлии на тех кожурках не обнаружат…
А ее следы там быть – должны. Она их – выжимала.
Станислав бросил короткий косой взгляд на Евдокию, увидел, что девчонка насмешливо улыбается…
Дьявол, неужели – попался?! На такой-то чепухе! На потерявшейся соковыжималке!
Не-е-ет, нас так просто не возьмешь. Попробуйте доказать, что кожуру принес именно я, а не Ядька, например, в трусы запрятала…
Девчонка тем временем продолжила бомбить:
- И кстати, господа, я хочу сделать еще одно заявление. – Поймала непритворно серьезный протокольный взгляд Павлова. – Господин следователь, помните, вы говорили на прошлом эксперименте, что я имею право позже сделать дополнения?
Дима Павлов глубокомысленно кивнул.
- Так вот. Я вспомнила, что меня насторожило в прошлую субботу. На реконструкции в тот день от подошедшего за порцией кофе Станислава Натановича Леонидова не пахло табаком. И теперь, со всей уверенностью, я заявляю: в означенное время Станислав Леонидов не курил на лестнице. В это время он был в квартире Эммы Канипаловой.
Станиславу показалось, что в гостиной разорвалась граната, потолок обрушился, его придавило стотонными презрительными взглядами.
- Сергей Яковлевич, - плаксиво поморщившись, Леонидов повернулся к адвокату, - здесь разыгрывается какой-то дикий спектакль. Я прошу вас выступить моим защитником, освободить меня от инсинуаций этой расфантазировавшейся девочки.
Донецкий сделался значительным и официально произнес:
- Станислав Натанович, вынужден вам отказать. У меня уже есть клиентка.
Взгляд адвоката - донельзя брезгливый, показал Стасу, что человека, убившего лучшего друга, он не станет защищать ни за что на свете.
Леонидов сел в кресло и, возмущенно покачивая головой, закрыл лицо руками. Думал: если экспертиза каким-то чудом все же обнаружит на кожуре и шприце следы его ДНК, придется торговаться со следствием и обещать сдать банду финансовых воротил-мошенников.
Авось – прокатит. Приятелями Марка прокуратура может соблазниться.
Вот только бы их руки до камеры не протянулись…
А там – посмотрим. От строгой аудиторской проверки, похоже, уже не отвертеться – вон как Закревская лоб морщит, а остальное – попробуйте вменить. Обломитесь, товарищи.

В том же ресторанчике, тем же составом, за столом с практически теми же закусками, Евдокия и титаны сыска обсуждали последние события.
Проголодавшийся Ханькин быстро ел и пиво пил. Сыщик Паршин – подливал. Павлов снова строил глазки и размахивал вилкой с нацепленным кусочком огурца.
- Не, ну я, в натуре, офигел! – Положил огурец в рот и воодушевленно почавкал. – Этот урод, можно сказать, поскользнулся на кожуре! – Нахмурился немного: - Только вот надо было, Дуся, нам все заранее сказать. А то устроила, понимаешь ли, разборки в театральном стиле. Неужели мы не поверили бы, если б ты нам разные шкурки не показала, а? Доверять надо, Евдокия, старшим товарищам, доверять.
Все еще несколько обиженный (тем же недоверием) Олег медленно потягивал пиво.
- А Донецкий знал, кого ты подозреваешь? – спросил Паршин слегка зазнавшуюся подругу.
- Не-а, - беспечно бросила та. – Боялась, что Леонидов опасность почувствует. Хотела, чтобы все было натурально, он не насторожился и выдал себя реакцией.
- Но он не выдал, - усмехнулся сыщик. – Почему ты вообще его подозревать начала?
- А все на нем сходилось, - Евдокия отодвинула пустую тарелку, устало потянулась. – Про запах табака, точнее, его отсутствие, я, правда, позже поняла, так как шагала в обратном порядке от шкурок. – Сыщики смотрели заинтересованно, и Дуся развернула ответ в порядке размышлений: - Вот смотрите. В отличие от вас я была совершенно уверена, что Юля яд в сок не добавляла. Значит, яд там мог появиться только и исключительно с грейпфрутами вместе, а в шампанское его могли добавить позже. То есть надо искать следы других грейпфрутов, и я их легко нашла в квартире Татьяны. Но, - Дуся промочило горло крохотным глоточком пива, - пронести их мог только Стас под джемпером…
- Или кто-то из Котовых-Рощиных к Татьяне быстренько сбегал и незаметно притащил, - вставил Олег.
- Вот, - поморщилась Евдокия. – Именно из-за этих твоих вечных «или» я и не стала ничего тебе говорить. Решила не заморачиваться на сомнениях, поговорила с Донецким и дожидалась реконструкции, чтоб убедиться - ни у кого другого времени на пробежку до тридцать первого этажа просто не было. Я и так была в этом уверена, так как уже вспомнила, что меня так зацепило на первой реконструкции – отсутствие на Стасе запаха табачного дыма… В общем, оставалось только найти мотив – аудиторскую проверку. Но это уже частности, думаю, не стоит повторяться. Мотив, возможность – есть, орудие преступления – в кармане Юли, но она им не пользовалась. Азбука, все основополагающие принципы расследования в наличии, имеют место быть.
Взгляд Паршина показал Евдокии, что она крайне умно сделала, когда не стала с ним делиться подозрениями. В глазах у Паршина стоял намек: везучая ты девочка, Дусенция.
А она считала себя умной.
И не стоит этого развенчивать.
Из динамиков ресторана проливалась негромкая музыка. Слегка хмельной, но полноценно холостой следователь пригласил Евдокию на медленный танец и, разрываясь между желанием прижать покрепче или блеснуть познаниями в целомудренном кружении вальса, выбрал нечто среднее – плавное вращение с элементами джиу-джитсу. Для зрителей с богатым воображением получилось почти танго.
Евдокии, правда, казалось, что она танцует с осьминогом. Руки Павлова повсеместно ощущались сразу на всем теле, в восьми местах. Но косые взгляды на Паршина показывали, что она терпит ощупывания совершенно зря. Два монстра сыска увлеченного обсуждали футбольный матч, между делом потягивали пиво, командир даже и не думал приревновать.
Нет, ну есть ли у мужиков хоть чуточка совести?!
Один – с руками вольно разошелся, второй – пивище дует, вратарей поругивает…
Что-нибудь когда-нибудь для женской души обломится?!

Эпилог.

На новогодние праздники Юлия выписалась, точнее сказать – вырвалась домой. Врачи, правда, пугали ее отказом почти всех внутренних органов, но свекор Егор Валерьевич, проконсультировавшись с военными медиками, сказал невестке – врут маленько. Тебе, дружочек, будет полезен здоровый постельный режим и немного кроветворного красного вина не помешает.
На кроветворное винопитие в дом Юли приехали и Паршин с Землероевой. Дуся проворно накрыла стол в гостиной, бледная хозяйка слегка руководила, ела почти без аппетита, больше спрашивала.
Олег рассказывал о последних событиях:
- Дело Леонидова у Павлова забрали, - говорил сумрачно. – Стас что-то предложил его начальству, и Диму быстренько убрали. Леонидова содержат под такой охраной, что не тюрьма – курорт. Одиночка с телевизором.
Юлия расстроено помотала головой:
- Неужели отвертится?
- Время покажет. Дима пытается получить хоть какую-то информацию, но его оттерли в сторону.
- В убийствах Стас признался?
- Павлову – нет. Сразу начал торговаться: «Оставите меня в покое, сдам таких людей…»
Друзья еще немного обсудили положение, посетовали на закрытость следствия. Юлия сказала, что будет объединяться с Рощиными, Ядвига нынче не просто согласна на кооперацию, но и педалирует переговоры… Закревская старается помочь. Третьего января они все вместе на кладбище поедут…
Дуся тихонечко собрала посуду и понесла ее на кухню. Загрузила в посудомоечную машину, вернулась в гостиную…
Руки Юлии и Паршина очень близко лежали на столе. Юлин пальчик подобрался к запястью Олега, осторожно провел по коже:
- Может быть, ты сегодня останешься?..
Котова сидела спиной к двери, сыщик полубоком, смотрел перед собой, замершую за порогом Евдокию тоже не видел.
Руку не убрал. Вопрос от женщины, которую муж, прежде чем погибнуть бросил, променял на другую, не показался ему диким.
- Не сейчас, - сказал тихонько.
Евдокия попятилась, до боли закусила губу – зеленоглазая убийца женских душ до удушения вцепилась в горло. Дуся пятилась почти до кухни.
Если бы на месте молоденькой сыщицы была более опытная ревнивица, то моментально почувствовала бы разницу в «сегодня» и «сейчас». «Сегодня» - это не удобно, не тот момент, я не один пришел. «Не сейчас» - форма вежливого почти отказа. Продолженная форма, не определенная по времени, иногда практически – вечная.
Ошарашенная приступом ревности Дуся скрылась на кухне и не услышала продолжения разговора. А Паршин говорил немножечко о ней.
- Знаешь, Юля… - сказал сыщик с неловкой оттяжкой, - когда я попросил Евдокию здесь пожить, то велел ей прежде всего заняться разыскиванием по шкафам скелетов и белья. Скелеты есть у всех, хранятся даже в самых безупречных семьях… В твоем шкафу лежат крылья. Ты их сняла, когда вышла замуж за надежного мужика, не признающего в браке полуправды. Ты на него надеялась слишком сильно и потому упала – больно. Твой Котов действительно был хороший порядочный мужик, Юлька, но иногда женщине стоит немного… как бы это сказать… парить. Понимаешь? Не убирать крылья в шкаф вместе с постельным бельем на две персоны, а быть немного выше…
- Считаешь, в том, что Котов от меня ушел, я виновата сама? – грустно усмехнулась Юля. - Бескрылая стала, неинтересная?
- Не знаю, - честно признался Паршин. – Обычно виноваты оба. Но ты, Юлька, доставай-ка крылышки из шкафа… стряхни с них пыль, взлети до облаков... Как прежде. У тебя все получится.
Евдокия Землероева вынула из посудомоечной машины совсем не крылья, а все тарелки и яростно их намывала.

P. S. Шестнадцатого января Стас Леонидов умер в одиночной камере от сердечного приступа.
_________________